Все мы гении. Но если вы будете судить рыбу по её способности взбираться на дерево, она проживёт всю жизнь, считая себя дурой.
Альберт Эйнштейн
Про экзамены рассказывать не буду, нервничал, конечно. Но кто в такой ситуации остаётся спокойным? Атмосфера в коридорах института была своеобразная. Все ходят с горящим взором, такие уверенные в себе. Особенно выпускники десятых классов, им было легче всего. Но и таких как я, абитуриентов, демобилизованных солдат, было достаточно. Не все из них поступили в институт и это не удивительно. Не у всех были "тепличные", как у меня, условия для подготовки. Ещё я обратил внимание на то, как все они желали получить высшее образование, и ведь большинство из них на следующий год стали студентами!
После того, как я нашёл свою фамилию в списке зачисленных в институт, я впервые после армии, спал почти двенадцать часов.
И во сне снова оказывался на берегу Залива Креста. Вот я стою на крыльце небольшого дома, в котором две комнаты занимал сельский совет, а остальных пять - управление оленеводческо - звероводческого совхоза "Возрождение". Я посмотрел на большой градусник, который висел на крыльце, подумал, всего тридцать два, ветра нет, терпимо.
Меня пригласил директор совхоза Каквургин, который от командования нашей части знал, что я хорошо разбираюсь в радиостанциях. В кабинете директора за приставным столом сидела миловидная девушка в синем меховом комбинезоне, такие я раньше не видел, а на вешалке у входа висела её расшитая кухлянка. Перед северной красавицей стояла радиостанция.
Когда она посмотрела мне в лицо, у меня закружилась голова. Её несколько раскосые глаза были тёмно - коричневыми и будто притягивали мой взор. Похоже, в ней круто смешалась кровь северных народов и русских. Лицо круглое, острый подбородок, волос прямой, чёрный по плечи, кожа лица чистая и белая.
Девушка встала со стула, пошла ко мне навстречу, протягивая для приветствия правую руку. Я околдованный её взглядом, попытался сделать шаг, но споткнулся о ковровую дорожку, чуть не упал, девушка вовремя поддержала меня под локоть и я, поднимая глаза от ковровой дорожки, успел рассмотреть её тонкую талию, острую грудь, которую подчёркивала тонкая обтягивающая белая водолазка. У меня запотели очки.
- Надежда, зоотехник, секретарь комсомольской организации. Мне сказали, вас Юрий зовут? Вы мне не поможете?
Не отпуская моей руки, она подвела меня к столу, на котором стояла радиостанция. Директор совхоза загадочно улыбался и молчал. Это я потом узнал, что отец директора умерший пять лет назад был шаманом, а Надежда была его племянницей.
- Я только вернулась из тундры, объезжала оленеводческие бригады, в третьей бригаде вышла из строя радиостанция.
Я знал, что большинство молодых оленеводов, в детстве учились в районном центре - Эгвекиноте в интернате, где получали специальность радист - оленевод. После окончания школы, большинство из них не хотели жить с родителями. Они привыкли к городской жизни, хорошим условиям проживания в тёплом доме со всеми удобствами, к кроватям, застеленным белыми простынями. А их родители жили в построенных домах совсем не так, как их дети в школе-интернате...
Я несколько раз заходил в их небольшие дома в посёлке. Обратил внимание, что входная дверь в районе ручки была покрыта жиром. Когда я заходил внутрь, то невольно перехватывало дыхание от запаха. В прихожей лежали кухлянки, торбаза, а полы тоже были покрыты тонким и не очень, слоем жира.
В посёлке раз в неделю была "пьяная суббота", когда в магазине продавали спиртные напитки. В этот же день работала баня. Местных жителей старшего поколения старались к ней приучить. Но получалось не очень, бывали случаи, когда вернувшиеся из тундры оленеводы заходили в баню, мочили волосы на голове, потом шли в магазин, говорили:
- Видис, я мылся, давай водка...
Я узнал, что кухлянки старики носили до тех пор, пока те не сопреют, или порвутся. Потом, поверх одевали новую кухлянку и так далее. Именно поэтому, их дети не хотели жить с родителями.
Надежда, не отпуская моей руки, глядя в мои глаза сквозь несколько просветлевшие стёкла очков, продолжила:
- Я оставила им свою радиостанцию, я эту привезла. Вы не могли бы её отремонтировать?
Я почувствовал, как часто стало биться моё сердце, вдруг подумал о том, что хочу с этой девушкой физический близости. Наталья будто прочитала мои мысли, кивнула, так мне показалось, одобрительно улыбнулась.
Директор совхоза, тоже кивнув мне, вышел из кабинета.
Рядом с радиостанций лежала отвёртка, в картонных коробках наборы ламп. Я присел за стол, Надежда грудью прижалось к моей спине, у меня в голове осталась только одна мысль - как я её хочу.
Я быстро разобрался в причинах поломки и устранил её, в этот момент Надежда произнесла:
- У меня сегодня день рождения, я приглашаю вас к себе.
- Но у меня через четыре часа дежурство, - чуть слышно произнёс я.
- Мы с вами выпьем чаю, у меня есть чудесное варенье из морошки, а чай мой на лечебных травах, потом я попрошу моего дядю, вашего друга, отвести вас.
Держа меня за руку, мы подошли к вешалке, Надя отпустила мою руку и, одев кухлянку, снова взяла за руку. Я ничего не мог соображать, машинально передвигал ноги, чувствовал тепло её руки. Будто какая-то сила перетекала из её руки в меня. Но с каждым шагом я словно становился сильнее и увереннее в себе. Через несколько шагов я уже поглядывал по сторонам. Когда мы вышли из кабинета директора, все двери в других кабинетах были открыты, но никого из сотрудников в здании не было.
Два десятка шагов и мы у дома Надежды. Рядом с крыльцом стояли нарты моего друга, старика-охотника, я узнал их, узнал и собак, которые смотрели на меня и ехидно скалили зубы. Но старика охотника я не увидел.
Все дома в посёлке были однотипные, шесть метров на четыре, все построены из бруса двадцать на двадцать. Входная дверь в них открывалась внутрь, в случае сильного снегопада, можно было открыть, прокопать проход на улицу, совсем как у нас на точке.
Я обратил внимание, какая чистая у Нади была прихожая, пол застелен небольшим ковром, у стены платяной шкаф, сбоку от него стояли две пары торбазов из оленьего меха. Рядом с входной дверью к стене была прибита вешалка, на крючьях которой висела чуть потертая, но чистая кухлянка.
Прикрыв за собой входную дверь, Надежда отпустила мою руку и, улыбнувшись, сказала:
- Снимай бушлат и ватные штаны здесь.
Я стянул с ног валенки, с виноватым видом посмотрел на девушку, под огромными серыми валенками была лужа, которая впитывалась в ворс ковра.
- Ничего страшного, - улыбаясь, ответила волшебница.
Она открыла дверь в комнату, я увидел, что пол в ней тоже застелен большим ковром, два на три. В комнате было тепло, запахло чем-то приятным и пьянящим.
Надя сняла через голову кухлянку, потом расстегнула лямки комбинезона и стала его стягивать со своих бёдер, она чуть наклонилась, тонкая водолазка чётко обозначила её небольшую грудь. Девушка выпрямилась, призывно посмотрела на меня. Она стояла передо мной в шерстяных рейтузах и белой водолазке.
Стараясь стянуть с себя ватные штаны, я пошатнулся, опёрся о стену. Повесив бушлат и штаны на вешалку, я остался в толстых шерстяных носках, которые прислала мне мама, ЧШ - чисто шерстном галифе и гимнастёрке.
После этого я оглянулся на девушку и замер. Как прекрасна чукотская волшебница. Я уже так про себя называл Надежду.
Чистота в комнате меня поразила. Несколько аскетичная остановка, ничего лишнего: платяной шкаф, полочки для посуды, на которой стояли две чайные чашки с блюдцами, одна большая алюминиевая кружка, два кастрюли средних размеров, ложки, вилки, половник, одна глубокая и одна мелкая тарелка, алюминиевая миска. У стенки, противоположенной окну, уместилась односпальная кровать с "варшавской" сеткой. Посредине комнаты стоял стол, рядом с ним два деревянных венских стула.
Печь в доме была протомлена, у закрытой чугунной дверки топки было ведро с углём. На обеденном столе, застеленным льняной белой скатертью, стоял маленький чайник. На плите в большой кастрюле что-то булькало. Рядом попыхивал паром чайник. А я, оглядев комнату, опять уставился на точёную фигуру девушки.
Девушка жестом показала мне на стул, я присел, а Надя, стала накрывать на стол, при этом она несколько раз обошла меня, сидевшего за столом, будто колдовала, шепча что-то. А я всё смотрел на неё и не мог пошевелиться.
Потом Надежда накормила меня пельменями из оленины, налила в чашки кипяток и добавила в них заварку, при этом она улыбалась мне и что-то нашёптывала, что я не понимал, время для меня остановилось.
После нескольких глотков чая у меня просветлело в голове, я полностью пришёл в себя и уже собрался встать из-за стола и попрощаться, как Надя стала исполнять какой-то танец и при этом стала снимать с себя оставшуюся одежду.
Она, что-то шепча, исполняла танец любви, у меня закружилась голова и запотели очки, я снял их и прикрыл глаза. Когда я их открыл, я впервые увидел полностью нагое женское тело. Как же оно было прекрасно!
Надежда протянула мне две своих руки, (будто крылья, подумал я), шагнула ко мне, я поднялся со стула, она, прижавшись ко мне своим горячим телом, повела к кровати.
Она стала моей первой женщиной. Мне казалось, прошло много времени. А её ласки не прекращались...
И тут я проснулся весь в поту. Я лежал на диване у себя дома и чувствовал себя так, будто только что был близок с женщиной.
После первой встречи с Надеждой были ещё четыре, которые для меня прошли будто в тумане. Просто колдовство какое...
Я думал, она придёт меня провожать после окончания службы, но она не пришла. В вертолёт я заходил последний и тут услышал гул мотора вездехода, я оглянулся и увидел Надежду, которая стояла рядом с вездеходом без головного убора, а ветер с моря шевелил её волос, солнце светило ей в спину и казалось, что эта девушка вся светится, а её волос, словно нимб над головой...
Я встал с дивана, растёр ладонями виски, но никак не мог избавиться от остатков сна, или это Надя пыталась связаться со мной? Кто знает...
Перед тем, как я отправился по призыву на сборный пункт, мой отец рассказал мне о целомудрие в России, а ещё о том, какими запомнили девушек Европейских стран наши солдаты, освобождая страну за страной. Потом об этом я читал разные материалы сам. Все Советские солдаты сталкивались с чужим населением и культурой.
Первой освобожденной страной была Румыния. Военные части этой страны совместно с Германией в 1941 году напали на СССР, иногда румынские солдаты действовали хуже эсесовцев, издевались над нашими пленными и мирным населением. Они воевали в Молдавии, Крыму, их солдаты вырезали у пленных советских солдат звёзды на теле, насиловали наших женщин.
В октябре 1944 года, наши войска вошли на территорию Румынии, именно там солдаты впервые увидели публичные дома, для многих из них это стало шоком и дикостью. Однако в Европе того времени, как и сейчас, во многих странах Запада подобное было нормальной практикой, но советскому человеку это было непривычно.
За Румынией последовала Венгрия, которая входила в союз с Германией и Японией, являясь непосредственным врагом СССР и наших союзников. Подобные обстоятельства не могли не повлиять на отношение местного населения к Советским солдатам. Имели место случаи партизанской войны с их стороны, вооруженных сопротивлений, убийство наших солдат и офицеров. Хотя часть мирного населения относилась к нашим солдатам офицерам спокойно. Что же касается женщин, то имелись неформальные физические контакты. Но такие девушки не очень-то нравились советским солдатам, у большинства из них не хватало целомудрия.
В Венгрии в то время было вполне естественно вступать в близость до брака и с разрешения родителей. В Советском Союзе тоже были случаи близости до брака, но вот что бы оповещать о столь интимном процессе родителей, это дикость даже сейчас.
Польша встретила наших бойцов недружелюбно, случаев нападений было меньше, чем в Венгрии, но местные торговцы драли с победителей, как говорят, "три шкуры".
Наученное горьким опытом пребывания на чужой земле командование, довольно строго обходилось с солдатами за открытые связи с местными женщинами. А солдаты описывали польских женщин как красивых, весёлых и доступных.
В Германии было совсем по-другому, немецкое население было очень напугано, они все боялись советских солдат, фашистская пропаганда там работала долго и настойчиво, они запугали своё население русскими людоедами, лгали про нашу страну и солдат.
Немки, молодые и не очень, любую услугу, даже простую вежливость со стороны наших солдат, воспринимали за подарок "хозяина" и часто телом пытались расплатиться за доброту. Многие наши офицеры и солдаты запомнили немок, как "легких" и доступных девиц.
Но то, что произошло между мной и Надеждой, было совсем другим. С моей стороны это было животной страстью, которая так и не перешла в любовь, хотя появилась некоторая привязанность к девушке.
Со стороны Надежды это был осознанный шаг, может быть, желание иметь ребёнка от здорового, молодого человека. Им нужна была новая кровь. Такое на Севере среди местного населения бывало и раньше. Не знаю как теперь. Хотя не исключаю, что я просто понравился Надежде, но она прекрасно понимала, что я никогда не останусь жить на Чукотке, а она просто не представляла свою жизнь на материке. Через месяц, перебирая свою армейскую форму, в нагрудном кармашке гимнастёрки я нашёл записку, в ней было написано пять слов: "Прощай моё мгновение, ты найдёшь Надежду".
Время было к обеду, я подогрел на электрической плитке вчерашний суп с лапшой, потом разогрел на сковородке жареную картошку с "жарьками" из свинного сала и поставил на плитку чайник.
Неделю назад, мы встречались с друзьями на левом берегу Амура, там было меньше народа, кроме того, нам нравилось кататься на речном трамвайчике.
Володя рассказал, что он работает мастером в Су-5 треста "Жилстрой", строит спортивный комплекс в новом микрорайоне на Судоверфи.
Миша внимательно слушал и прижимал к своей груди какой-то свёрток. Он сообщил, что стал проектировщиком в Пуско-наладочном управлении.
Анатолий работал фотографом во Дворце бракосочетания и уже готовил свою первую персональную выставку.
Я смотрел на них и радовался, они все такие разные, Володя высокий и уверенный в себе, в армии начал писать стихи и статьи в газету "Суворовский натиск".
Толя, чуть ниже ростом, улыбчивый и подвижный, плотного телосложения, уже известный фотохудожник.
Миша очень худой, но жилистый и сильный, он ещё с детства начал заниматься живописью.
Наша главная задача была отдохнуть, мы много плавали в реке Уссури. В перерывах между купанием, как-то само собой возник разговор о смысле жизни и бытие. Все мы понимали, что это философская и духовная проблема, которая имеет отношение к определению конечной цели нашего существования, каждого человека, в том числе нас четверых, для становления духовно-нравственного облика личности. И пусть пока немного мы прожили, но видели уже кое-что, встречали открытых врагов страны, преступников, сами защищали Отечество.
Конечно, вопрос о смысле жизни не может пониматься только как субъективная оценка своей прожитой жизни и соответствия достигнутых результатов поставленным ранее планам. Да и побед особых у нас пока не было. Но у нас появилось понимание необходимого для каждого из нас содержания и направленности всей своей жизни, желание обрести своё место среди нашего народа.
Нам важно было самим понять, как мы сможем воздействовать на окружающую действительность и планировать, а затем добиваться намеченных нами целей, выходящих за рамки сегодняшнего дня, для всей нашей дальнейшей жизни. Мы на пути к своей мечте сами должны найти ответы на вопросы: В чём состоят наши жизненные ценности? Что является моей целью всей жизни? Ради кого и чего жить?
На костре мы сварили уху из пойманных сомов и касаток, стали кушать, а Толя неожиданно вспомнил о фильме "Коммунист", который вчера показали по телевизору.
В нём рассказано о подвиге одного коммуниста. Он доставил целый эшелон продуктов на стройку. Машинист и кочегар, при отсутствии угля, отказались валить лес. Тот коммунист один, валил лес, колол дрова и доставил продукты.
Вот только бандиты убили его.
Мы обсудили впечатление от фильма "Коммунист", ведь наши родители тоже были членами партии. Все они прошли через войну, все были ранены.
На этом сильном патриотическом фильме в стране выросло не одно поколение молодёжи. Этот фильм, я увидел в первый раз, когда я учился в пятом классе, он произвёл на меня невероятное очень сильное впечатление.
Для нас, детей пятидесятых годов, снимали такие патриотические фильмы, чтобы с детства прививать патриотизм, воспитывать нас чистыми в помыслах, сильными и честными, как главный герой фильмы - Губанов.
Посмотрев этот фильм снова, я опять испытал те же сильные эмоции, что и в детстве. А чему удивляться? Подобные фильма учили нас дружбе, взаимопомощи, необходимости быть физически сильными, умеющими дать отпор врагам. Наверно поэтому мы вчетвером активно занимались спортом, принимали участие в художественной самодеятельности, ездили на комсомольские стройки и покоряли Колыму.
Мы с Толей, Володей и Мишей были активными участниками спортивных соревнований, я по гимнастике, а Володя, Миша и Толя по велоспорту.
До сих пор помню рассказ Володи о том, как он на Чернореченском шоссе, после своего финиша увидел смерть велосипедистки.
Хотя выезд на дорогу на время соревнования был перекрыт, откуда-то со двора выскочил грузовик, а велосипедистка финишировала с ускорением, опустив голову. Она ударилась головой об угол кузова.
Володя стоял неподалёку, он услышал треск костей и увидел лужу крови на асфальте. Но это не оттолкнуло его от спорта.
Зимой занятия по велоспорту продолжались во дворце спорта, что был неподалёку от открытого бассейна на берегу Амура. В этом бассейне мы вчетвером купались часто. Я тоже стал ходить на тренировки велосипедистов, зимой все бегали на левый берег, там играли в футбол, занимались борьбой. Раздевались мы в выходные в помещении старой филармонии у Парка культуры и отдыха. Хороший у нас был тренер - "Мастер спорта"! Такой душевный и требовательный.
Я хорошо помню, как мы в техникуме репетировали разные музыкальные произведения в струнном оркестре. Я играл на балалайке, Анатолий и Михаил на домбре, Володя на баяне.
Высшим достижением техникумовского оркестра было участие в городских смотрах. Выступление нашего оркестра даже записывали на Хабаровском краевом радио, мы исполняли "Гандзю".
Я не отрывал взгляда от струн, боялся сфальшивить. Когда запись была закончена, я поднял глаза и увидел, что за огромным окном, отделяющим студию звукозаписи от режиссёра, стоят работники радио и улыбаются.
Потом не один раз я слышал по радио наше выступление.
На практику после второго курса мы ездили на всесоюзную комсомольскую стройку в Амурск, там шло строительство ЦКК целлюлозно - картонного комбината.
Начальником строительного участка был бывший лётчик, он выделял наше звено рабочих-подсобников особенно. Услышав мою фамилию, он улыбнулся и, осматривая телосложение нас четверых, сказал, что служил с моим отцом в одном полку.
Рядом с нами на рытье траншеи под теплотрассу и водовод, работала бригада из Белоруссии, в ней было две девушки, невысокого роста, плотные и грудастые, они стали оказывать особое внимание Анатолию и Володе, которые в нашем звене были самыми высокими. Но мы держались всегда вчетвером, а девушки хотели нас разделить. Молодые мы были, к вниманию женскому непривычные, что там, шестнадцать лет, не понимали, чего хотят эти молодые женщины.
Как-то утром, к нам в палатку (жили мы все в больших палатках неподалёку от двухэтажной кирпичной столовой), вошёл лейтенант милиции и спросил про Толю, тот с удивлением поднялся с кровати, лейтенант посмотрел на него и спрашивает, а есть другой Анатолий, мы ответили, что он в соседней палатке.
Позднее мы с удивлением узнали, что, оказывается и мужчин можно изнасиловать. Те две девицы, что обращали внимание на наших друзей, изнасиловали парня с третьего курса, который часто хвастался любовными победами.
В Амурске Володя научил нас, как можно быстро выстирать носки. Он их намыливал, одевал на руки, а потом плавал в Амуре. Это так понравилось одной девушке, что она громко смеялась. Миловидная такая, с красивой фигурой. Позже я увидел эту девушку без плавок.
Когда мы бросились с носками на руках в воду, навстречу нам из реки выходила эта девушка, видимо у неё порвалась в плавках резинка, она стала подниматься перед нами из воды, а плавки сползли до колен. Мы застыли, увидев то самое место.
Девушка покраснела, но не растерялась, крикнула:
- Что застыли, бессовестные! Любуетесь? - А сама как захохочет.
Ещё помню молодую девушку мастера, которая командовала нами на крыше ЦКК, когда мы крыли рубероидом в три слоя, проливая каждый слой, горячим битумом. Его поднимали в больших вёдрах краном "Пионер" с земли.
Как-то женщина крановщица, резко повернула руками кран, капли горячего битума из ведра попали Володе под мышку, когда он попытался снять с крюка ведро. Крановщица испугалась, что её накажут, снимут с крана и заплакала.
Мастер знала, что женщина одна воспитывает двух детей и спросила Володю:
- Будем составлять Акт? - Володя отрицательно покачал головой, мастер заметила: - Ты даже не поморщился.
Мастер со мной и Володей спустилась с крыши, вошли в прорабскую, где мастер отодрала вместе с кожей прилипший битум и обработала Володе ожог. Потом она при мне, поцеловала Володю в щёку.
- Это обезболивающее, - произнесла, улыбаясь, мастер. - А теперь выпьем чаю, вы же не курите, как другие. Вот и я взяла с вас пример, бросила курить. Вы сможете вечером пойти со мной на дежурство по охране общественного порядка?
Мы были дружинниками и вечером во главе с нашим мастером пошли в Дом культуры, где следили за соблюдением общественного порядка и вежливо выводили на улицу подвыпивших строителей и тех, кто пытался курить в помещении.
Позднее я несколько раз видел, как мастер, не опасаясь последствий, делала замечания некоторым мужчинам и женщинам в столовой, когда те прятали в супе, или борще котлеты, чтобы не платить за них.
На Колыме и в Амурске мы сталкивались с хулиганами, во время дежурства дружинниками, видели воров, насильников, но всегда помнили рассказ заведующей библиотекой техникума.
Она рассказывала, почему, по мнению немецкого философа Ницше, нельзя обижаться на людей. Она говорила, что в его работе "Человеческое, слишком человеческое" 1878 года он замечает: "Мы не обвиняем природу в безнравственности, когда она ниспосылает нам грозу и заставляет промокнуть до нитки; почему же мы называем безнравственным человека, который причиняет нам вред?
Разница в нашем отношении, - считает философ. К стихии мы относимся, как свободной воле, а к действиям человека, как к необходимости. Но это различие ошибочно.
Мы без колебаний, сознательно уничтожаем комара просто потому, что его жужжание нам неприятно, мы сознательно наказываем преступника и причиняем ему страдания, чтобы защитить самих себя и наше общество.
В первом случае личность причиняет страдания, чтобы избегнуть неприятности, а во втором это делает государство.
Всякая мораль допускает причинение вреда при самообороне, однако этого достаточно, чтобы объяснить все злые действия, совершаемые людьми против людей".
Это теперь мне ясно, почему требования молодых ребят, ещё ни разу не брившихся, соблюдать общественный порядок, крупные и зрелые мужчины выполняли без брани и сопротивления. Потому, что впереди нас всегда была наша красивая и принципиальная мастер-строитель, выпускница прошлого года Хабаровского строительного техникума.
Мнение Ницше я обсуждал с папой, а он мне привёл пример защиты Советского Союза, нашего Отечества солдатами Красной Армии. Они ведь обороняли своих родных и незнакомых им граждан СССР от насильников и убийц - немецких фашистов. При этом многие остались безвестными, безымянными. Были и те, о которых мы и сегодня мало знаем.
Отец мне рассказал мне о Фёдоре Орлове, который прошёл четыре войны. Потом я сам нашёл и прочитал материал про этого героя, защитника Отечества.
Орлов воевал ещё Русско-японскую войну, где он был рядовым гвардейцем. В Первой мировой он воевал унтер-офицером (аналог современного сержанта). У него было пять ранений средней тяжести.
В Гражданскую войну Орлов одним из первых красноармейцев был награжден орденом Красного Знамени. На Гражданской войне Фёдор Орлов получил восемнадцать ранений.
Когда Орлов вернулся с войны, у него был инсульт и его сковал паралич. Прогнозы врачей были неутешительны. Орлов не думал, что встанет на ноги, но его выходила жена Мария, именно она, её любовь и терпение вселила уверенность, что всё будет хорошо.
Так и случилось, спустя несколько лет паралич стал отходить и Орлов снова встал на ноги!
Но все планы о поступлении в Военную академию и карьере в армии пришлось забыть. Орлов устроился на артиллерийский завод.
Когда началась Великая Отечественная война, Орлову исполнилось шестьдесят три года. Он сразу пришёл в военкомат, но получил отказ по возрасту. Однако Орлов неоднократно обращался в военкомат и его взяли на фронт рядовым.
Он имел огромный военный опыт, а опыт есть опыт. Фёдор сначала возглавил ополчение, а потом разведывательную роту. Из рядового Орлов за год вырос до командира дивизии.
Орлов сформировал сто шестидесятую Брестскую Краснознамённую стрелковую дивизию, которой ему и доверили командовать. Первый состав этой дивизии геройски проявил себя в битве под Москвой, но дивизия была практически полностью уничтожена фашистами в Вяземском котле.
Собрать новую дивизию с нуля и бросить на фронт - очень сложная организационная задача, которую умело и в срок осуществил Фёдор Орлов.
В 1942 году Орлов добавил к своим ранениям ещё два тяжелых. Всего за всю военную карьеру у него было двадцать пять ранений! Но Орлов выжил и снова вернулся в строй. Уволился с военной службы он после войны, в 1946 году в звании полковника.
Великая Отечественная война много горя принесла нашему народу, досталось боли и Федору Орлову. Три сына и дочь комдива тоже прошли войну. Двое сыновей в чинах капитана и полковника погибли. А третий сын прошёл всю войну и участвовал во взятии Берлина.
Жена комдива в 1944 году собрала средства, включая все семейные сбережения, и на эти деньги была построена особая версия танка Т-34. Назвали танк "Мать-Родина" и он стал настоящей легендой. Танк с опытным экипажем за год войны уничтожил семнадцать единиц артиллерии, девять танков и восемнадцать автомобилей.
Танк прошёл до Германии, но в окрестностях Потсдама, получил от немцев - подростков последнего призыва два фаустпатрона в борт. Весь экипаж погиб, танк восстановлению не подлежал. Спустя много лет, его отремонтировали, и поставили как памятник, у музея боевой славы в Котельниках.
Именно руками таких героев как Фёдор Орлов, его дети и жена была завоёвана наша Великая Победа во Второй мировой войне!
На обратном пути с левого берега в Хабаровск, на открытой верхней палубе речного трамвая Михаил развернул газету ТОЗ (Тихоокеанская звезда) которую подхватило ветром и унесло, за что дежурный матрос укоризненно покачал головой. А Миша, извинился перед ним за свою неаккуратность, повернулся к нам и широко улыбаясь, подарил нам свои небольшие картины.
Это были пейзажи маслом, виды Хихцирских сопок. Какой же он молодец, а как всё у него красиво получалось. С той первой картины Михаила началось пополнение моей галереи. Ещё три Мишины картины теперь висят в моём доме и в доме Володи.
Перед тем, как попрощаться у речного вокзала, Володя прочитал нам свой сонет: