Виноградова вызвали в управление исправительных учреждений.
Начальник управления, подполковник Башаев, среднего роста, с большими залысинами на лбу, плотный для своих сорока лет, очень уверенный в себе и своей безгрешности человек, оглядев капитана, произнес:
- Вы хорошо показали себя в работе, мы решили предложить вам возглавить Бирскую колонию, два дня на размышление, жду вашего ответа.
Вечером у себя дома, Володя все рассказал жене. Лида внимательно посмотрела на мужа, долго молчала, потом спросила:
-А какое мнение отца, или ты сам все решил?
Володя промолчал. Отец говорил ему о специфике этой колонии, там отбывая наказание, лечились от туберкулеза осужденный региона Сибири и Дальнего Востока. У многих из них, болезнь была запущена, на последней стадии, была реальная опасность заразиться самому, да и дети...
Лида посмотрела в глаза Володи:
- Тебе хочется попробовать, - не спрашивая, а скорее утверждая, сказала она, - ну, что же, будем собирать вещи.
А через день, Виноградова представляли начальнику отдела административных органов Крайкома партии.
Вещи упаковали за один день, и Виноградов был готов выехать в поселок Бира. Этот поселок был в двадцати пяти километрах на восток от Будукана и в сорока пяти километрах на запад от Биробиджана.
Много кирпичных домов, но гораздо больше частных. В распадке и по склонам сопок, разбрелись, словно мамонты, приземистые серые строения, которые сейчас назвали бы - домишки, да и закрепились там, где им понравилось.
Когда-то, в довоенные годы, здесь был огромный лагпункт, где в общей сложности, отбывало наказание около сорока тысяч человек.
Промышленности никакой, только железнодорожная станция, на которой менялись поездные бригады. Жители поселка, работали на железной дороге, а в основном, в колонии.
Природа вокруг не отличалось от окрестностей Будукана, сопки вокруг, поросшие поредевшей тайгой, очень чистая вода реки Бира, по которой дважды в год поднималась на нерест рыба кета, только фон радиации, был несколько ниже, чем в Будукане.
Поселок был значительно больше, чем Будукан, но если не считать трех этажную среднюю школу, куда из Будукана возили учиться ребят в старшие классы, да школу-интернат, для несколько отставших в развитии детей, такой в Еврейской области был один, а через двадцать лет, четыре, многоэтажных строений в поселке больше не было.
Но Виноградовых ждал сюрприз.
Бывший начальник Бирской колонии подполковник Борковский, обратился с рапортом, в котором написал, что в связи с болезнью жены, он не может переехать в город Биробиджан и просит вернуть его на прежнюю должность.
А отработал он начальником БВТК только месяц.
Начальник управления исправительных учреждений Бошаев, предложил Виноградову должность начальника БВТК.
Такое предложение было не столько лесным, как очень ответственным. Детская колония стояла в управлении на особом счету. Возглавляли ее наиболее опытные руководители, а тут предложение Виноградову.
Володя объективно оценивал свои знания и умения, видимо так же оценили его деловые качества руководители.
Было здесь и чисто материальный, бытовой интерес семьи Виноградовых. Биробиджан, центр Еврейской автономной области. В городе есть хорошая поликлиника, детская больница, что важно для лечения хронических заболеваний дочери Анны.
Город не большой, но очень чистый и уютный, тихий и ухоженный. Летом, обилие деревьев и кустарников, украшало город, а хрустальной чистоты вода реки Бира, прибавляла неповторимый колорит этим местам.
Не сразу Виноградов понял поведение подполковника Борковского, отказавшегося от полковничьей должности.
Начальник управления, подполковник Башаев, вез представлять капитана Виноградова, нового начальника детской колонии, на своей служебной автомашине "Волга".
От Хабаровска к паромной переправе, а там, на барже-пароме, переправились на левый берег. Густая пыль, поднималась серыми тучами и скрывала от пассажиров машины, прекрасные картины многочисленных проток и заливов красивейшей и могучей реки Амур. Синие озера, словно глаза сказочного великана, привлекали внимание пассажиров машины большим количеством рыбаков. Узкая грунтовая дорога, словно небольшая речка, извивалась из стороны в сторону.
Машина подпрыгивала на неровностях дороги, с каждым поворотом колеса, приближала Виноградова к новому месту службы.
Бошаев, ничего не говорил Виноградову о специфике работы с несовершеннолетними осужденными, оперативной обстановке в колонии. За все четыре часа совместной поездки, он произнес несколько слов, когда проезжали поселок Волочаевку:
- На обратном пути, нужно заехать на Волочаевскую сопку, посетить музей.
В колонии их ждали, аттестованные сотрудники собрались в большом, но запущенном кабинете начальника колонии. Подполковник Башаев представил нового начальника и уехал.
Виноградов впервые сел за большой стол и посмотрел в лица своих подчиненных, подумал:
- Как все сложится?
Виноградов громким голосом поблагодарил присутствующих и попросил остаться в кабинете заместителей и оперативных работников.
Осталось только два человека, капитан Полюх, заместитель по воспитательной работе, назначенный на должность месяц назад, и старший лейтенант Башков, оперативный уполномоченный.
Только сейчас, Виноградов понял свою ошибку, он совершенно не знал оперативной обстановке в колонии, в отделе кадров УВД заранее не ознакомился с личными делами сотрудников, не поинтересовался о дисциплинарной практике контингента.
Капитан Виноградов не получил информацию о лидерах и группировках осужденных, наличии негласного аппарата. Но самое плохое, он не ожидал, что его бросят в этот "кипящий котел" одного, без какой-либо помощи.
Вникать приходилось буквально во все дела: производство, питание, режим, оперативную работу, обучению в средней школе, ПТУ, охрану, которая осуществлялась на вышках силами своих контролеров, в основном женщин. Знакомиться с начальниками отрядов и общественниками из среды осужденных.
Времени катастрофически не хватало, капитан начинал рабочий день с шести утра и заходил в кабинет, только во втором часу ночи.
Жилья Виноградову не дали.
В поселке Бумагина, еще строился пятиэтажный дом, где на первом этаже, одна из трех комнатных квартир, могла быть его. А пока, Володя отгородил часть кабинета, поставил здесь диван и забывался в коротком сне. Так он жил пол года, один, без семьи. У него не было обеденных перерывов, выходных, встреч с друзьями, не было ни минуты свободного времени.
Но это было потом, а вот через три дня, в колонии начались массовые беспорядки.
Виноградов с первого дня своей работы, кожей почувствовал нервозное состояние малолетних осужденных. Главным, что Володя почувствовал, увидев перед собой этих низкорослых, худощавых, часто озлобленных существ, была жалость к ним.
Когда он ходил по спальным комнатам отрядов, когда стоял перед строем на проверке, когда подростков выводили в рабочую зону, он видел только злые, недоверчивые взгляды этих обиженных судьбой, своими родителями, человеческих детей. Многие страдали олигофренией, почти все, были из неполных, не благополучных семей, с низким уровнем образования.
Володя осознавал, что не многие из них станут нормальными людьми. С этого дня, у Виноградова росло беспокойство, которое нарастало с каждым часом, превращаясь в постоянное ожидание неприятностей.
Виноградов чувствовал, что может случиться что-то очень плохое. Это его шестое чувство никогда не подводило Володю.
На третий день работы Виноградова в БВТК, во время возвращения группы осужденных из производственной, в жилую зону, на проверке, не досчитали двоих человек.
Среди малолетних осужденных, были забитые, униженные, крайне трусливые и не предсказуемые существа, похожие на обычных ребят, это были скорее что-то среднее бессловесной игрушкой и футбольным мячом для основной массы осужденных.
Виноградов, впервые увидев такую категорию ребят, так и не смог себя заставить, называть их людьми. Эти создания очень походили на человеческих детей, но настоящими людьми, они стать не могли по своему психическому и физическому состоянию. Володя очень жалел этих не состоявшихся детей и не имеющих нормального будущего, созданий алкоголиков и наркоманов.
Виноградов читал в исторических романах про стихийные народные бунты, но то, чему он стал свидетелем, превосходило все, что можно было представить.
Битые окна, это мелочь. Жилые помещения отрядов, клуб, а главное, долгие годы хранимая и прекрасно укомплектованная большая библиотека, первый этаж трех этажной школы, подожгли в первые минуты. Дым черными языками вырывался из помещений.
Виноградов, стараясь дозвониться в Хабаровск, но телефон не срабатывал. Наконец, сообщил о происшествии в УВД Еврейской области, а через пятнадцать минут в УВД Хабаровского края. Но время было упущено. Своими силами пресечь массовые беспорядки не представлялось возможным.
Только теперь Виноградов понял, почему Барковский просил перевода назад, в Бирскую колонию.
Только теперь, Виноградов оценил ошибку руководства управления, лишивших колонию заместителя по режиму, начальника оперативной части, а если учесть, что заместитель по воспитательной работе Полюх был назначен месяц назад, а он, назначен начальником три дня назад, можно было сделать вывод, ситуацией в колонии, они не владели.