Та девушка-продавец, что "толкнула" мне дорогую ручку, наврав от фонаря про её достоинства - а ведь это был зловещий человек, готовый на всё. ...Обманула и занеуважала, пренебрежительно смотрела чек...
За делами совсем забыл думать о девушках и вдруг увидел, что от этого нищаешь, теряешь прозрачность, зацикливаешься на функциональности.
"...Мы шли с ней, держась за руки по косогорной полудеревенской улице /было много дерева, хотя оно и рушилось, а под ногами - слякоть/. И она была человеком, а не утилитарно-хищной и пассивной стороной..."
...Увидел конкретное счастье: кто-то включил тихую музыку и расслабился в сумерках и одиночестве - но это был не я, он пришел явно с работы и теперь снимал удавку-галстук... Я глубоко ушел в свои подвизания и истязания, на мне явный крест, а радости мои слишком экстазны, т.е. затратны, а не отдохновенны. Неутомимость и неутолимость; это похоже на апостола Павла: "многократно был в узах, скорбях, пустынях, терпел кораблекрушения на море..." И также машинально и неукротимо снова поднимаю голову - выше несчастий - и в темноте вновь смотрю прямо и смело: "я цел и невредим, и, более того, я вечный победитель, во мне тоже атомная энергия". ...Как кризис, так я ищу любовь - вот в чем секрет моей живучести. А найти её в кризисе нетрудно, достаточно найти тихое место и темноту - и взглянуть, и пожалеть себя... /но сколько людей даже к себе не имеет жалости!/
__
Искусство - это языческая религия и теперь я понимаю, что пробиться на её амвоны мне будет не легче, чем в религии "христианской". И тут свое православие и свой протестантизм с его сектами /если "православие" и "народное" искусство отделены от жизни только одной перегородкой, то протестантизм и элитное искусство - это многоквартирный дом, секты в секте и там не знают даже того, что творится у соседа по лестничной площадке /и, конечно, о них самих вне дома никто не знает иначе, как только понаслышке//. Опыт Христа не отдает предпочтения ни православным фарисеям, ни протестантам-саддукеям, дом весь оставляется пуст - и тот, где коммуна и тот, где "отдельная изолированная квартира"...
__
По радио промелькнули две песни в исполнении Алисы Фрейндлих: "У природы нет плохой погоды" и "Когда она - любовь" /вместе с Басилашвили/: сначала приторный хрустальный голосочек, а затем вихляние джаза...
__
Теперь отечественному Пушкину таким же манером в штаны наложим:
"Вновь я посетил"
С содержанием, как и обычно у него, не густо: "взгрустнулось, три сосны" и т.п., и в конце: "привет, кусты, племя младое, незнакомое". Элементарный пейзажизм /и даже коряво во многих местах/. Мало одного пейзажа, так кстати вставил парочку других, приплел родную няню и чьего-то внука /пребывавшего в приятном расположении духа /каков психологизм!/ - Пушкин вообще не склонен "гнать чернуху", всему готов радоваться, что светлее зимней ночи с "полосатыми верстами" /см. ниже//.
Думает, что достаточно сказать "скучно, грустно" для того, чтобы заявить о себе как о человеке /и что достаточно гладко рифмовать набор так называемых "высоких слов", чтобы быть "пиитом" /а может, тут и вовсе гнусные мысли /знакомые по многим современным деятелям/: мол, великий человек и в носу ковыряет "очаровательно", не говоря уж о совершении моционовой прогулки//. ...Общество избрало себе в кумиры "покорного общему закону".
"Отцы пустынники и девы непорочны"
И тут общий закон /кажется, у Чехова есть этот сюжет/: по молодости жгут жизнь и либеральничают, а с возрастом становятся и религиозны и консервативны /впрочем, и Достоевский также эволюционировал - и у него это было ложным/ - вот и начинается жаргон: "братья и сестры" /у баптистов/, "отцы и жены", "владыко" /у православных/ /что такое "любоначалие" - не ведаю, термин не из жизни/. Просто поистаскался и не прочь где-нибудь подзанять "целомудрия". "Ни одна из молитв меня не умиляет, но одна вдруг умилила на 5 минут" - я и больше знаю умилительных песен /это те же молитвы/ - и у православных, и у светских, и у бардов, и даже на эстраде и в роке они попадаются /а значит, и чистые люди /и Христу попадались - даже среди фарисеев и римских воинов//. ...Пушкин был слабым человеком - в молодости это помогало разделять общее веселье, но это же, когда цирк кончился и "все разошлись по домам", захлопнув двери, понудило его искать опоры и общества. И перспектива такого полумонастыря казалась ему настолько безрадостной, что не с чего было уклоняться от игры со смертью на дуэли - и он даже искал ее.
И всё же Пушкин не был литературным карьеристом - его сделали кумиром; а потом так и остался им, потому что привыкли, да и громоздко это - памятники менять. К тому же, он сумел не насолить и западникам, и славянофилам: первым импонирует его вечное мелкотемье, а вторым несколько шовинистских заявлений.
"Я памятник себе воздвиг нерукотворный"
Речь идет о мании величия, т.е. дурдоме. Можно вспомнить Маяковского - кстати, у них немало тонких сходств, несмотря на все громогласные различия. Мелкотемье мещанства и демагогия их вождей - это две головы одной гидры - а у этих поэтов они обе на плечах. Так фараоны верили, что и в загробном мире они будут фараонами. И он просто не предвидел, какое же количество поэтов ему наследует /не говоря уж о других искусствах, где он, кажется, вовсе не был осведомлен/. Считал себя зоологической редкостью.
...Хоть бы они, соперничающие столпы и памятники поубивали и позадавливали друг друга. И где это он восславлял свободу и милость к падшим - что-то не припомню. Спор о том, кто выше из "столпов" напоминает средневековый спор пап и королей: ведь поэт - это такой же жрец духовного, как и папы. "Не зарастет народная тропа к мещанству и демагогии".
Как заскучает человек или забоится, так, значит, смерть близко...
...Поймут, что нет свободы, как нет коммунизма и нет прогресса и собственности, как нет коммуны...
"О, сколько нам открытий чудных..."
Вот одно из них - о нечудесности Пушкина!
...Ему всё равно, лишь бы они были, боги-духи-гении изобретательства.... Обратили камни в хлебы: думаешь, перед тобой камень квадратный, а это телевизор, да еще 6-го поколения, "кубик". А всё началось с Антики: превращали мраморные камни в сдобные статуи. И, пожалуй, тут не обойтись без "явления на облаках"! - ниже всё занято, шум, треск, блеск.
"Я вас любил, любовь еще быть может..."
Мечта и сон - в реальности "сему пииту" ни робость, ни безмолвие не было свойственны. Нет, уж лучше /не лучше/ эпиграммы, стишки в альбом, рифмованные письма /типа "славься и пошли ужинать", "дай, Никита, мне одеться"/. ...Суета и памятники взаимно дополняют друг друга - нет людей, нет человека...
"Зимняя дорога"
Призраком в тумане на дороге в никуда. Скучно и от колокольчика собственных стихов! Помечтал о мещанском уюте и его вершине - поимении женщины. "Полосатые версты" - меряют свои расстояния, единственную гордость.
"Дар напрасный, дар случайный"
"Кто его враждебной властью из ничтожества воззвал"?!
"Не дай мне Бог сойти с ума"
Жуткая история: хочется "пуститься резво" в темный лес безумия, но ведь не дадут жить в том лесу, запрут и т.д.
"На холмах Грузии лежит ночная мгла"
Опять куча голословных заявлений /а Грузия декорацией в двух строчках/: и грустно, и печально, и легко, и уныло, и светло, и горит, и любит - короче, "шумит Арагва" и "на холмах ночная мгла".
"Зимнее утро"
"Проснись, любовница - сегодня погодка хороша, не то, что вчерась - шик, блеск. ...Пожалуй, хоть и хорошо полеживать на печке, пойду, проедусь, вели кобылку бурую запрячь". /"Пойду, поеду, может, стишок в голову придет - нет, не поеду, уже пришел!"/
Поэт
Можно было бы назвать "Священник" или "Жрец" - и прямо говорит какому богу приносит "священные жертвы".
"И меж детей ничтожных мира всех ничтожней тот, кто воображает себя орлом"; "и хуже тому, кто познав истину, затем вновь упал с высоты". "Дикий, гордый и суровый"! "Я выше моей славы"!
"Я помню чудное мгновение"
"Было мимолетное мгновение, когда ты показалось мне видением чистой красоты - ещё не знал, что не чиста, не гений, да и не красива". Само "чудесное мгновение" и породило те "годы шума", обманув.
Т.е. тут совет "любите женщину на расстоянии /и во сне!/, не удаляясь, но и не приближаясь /тогда любого соблазнит!/" Это как с многими произведениями искусства - их тоже надо рассматривать с расстояния!
Еще хотел "отрецензировать" поэму "Про жлоба Онегина, жителя хладных брегов Невы-Онеги и Татьяну, дамочку с мистическим уклоном, за которой гнался волк", но не довольно ли...
__
Комментарий к А. Пушкину - 2
..."Вновь я посетил"
"Вот домик, где жил, вот холм где сиживал, вот кусты, племя младое, незнакомое" - и это всё? Одна кустов, травы покорность общему закону.
"Отцы пустынники и девы непорочны"
По молодости прожигал жизнь, а с возрастом появляется религиозность и консерватизм - тоже "общий закон". И грехов перечислено много - еще бы сказал "ну какой из меня памятник нерукотворный".
"Я памятник себе воздвиг нерукотворный"
Гордыней вознесся даже выше какого-то "столпа", народы, как император, перечисляет /тот его ведь обидел: жену на пару с авантюристом Дантесом совращал /какая насмешка: ведь сам Пушкин, как император поэзии и авантюрист, любил делать то же самое с чужими женами//. Вначале затребовав памятник, в конце советует себе не требовать венца, утешившись хвалой пиитов и народов, говорит о равнодушии /а как же "праздность унылая"?!/. О каких добрых чувствах, какой милости к падшим, какой Свободе речь? Что-то пискнул в защиту декабристов? - и за это такие долгие любезности? ...И впрок всех, кто с ним спорит, обозвал глупцами. ...А памятник-то, похоже, где-то на пустыре в лопухах стоит - только там "народные тропы"! Народные тропы, вообще-то, во все века минуют всех пиитов без всякого исключения: "что нам до спора памятника со столпом?" Кругом одни фарисейские проспекты и фарисейские мечты: "и после смерти буду фараоном". ...Зачем ему калмыки и тунгусы? А к финнам тропа давно заросла /зря так непокорен был "Александрийскому столпу" - дурной пример заразителен!/. ..."Подлунный мир" Серебряного века - пока не настанет день, действительно будут славны. "К моей башне из слоновой кости не зарастет народная тропа". ...И долго любезна будет народу голословная демагогия во всех ее видах.
"О, сколько нам открытий чудных..." - реклама прогресса, таких роликов сейчас сколько угодно крутят. Сейчас Пушкин ездил бы на "Мерседесе", смотрел видео и т.д. - унылости в праздности как ни бывало. Есть правда и еще кое-какие "чудные открытия"...
"Я вас любил, любовь еще быть может".
Обычная любовная записка, только зарифмованная. Он любит только себя и свою любовь /которой, между прочим, уже и нет/, как же она может кого-то тревожить?! "Пока эта любовь не угасла совсем, дай-ка, напишу стишок". ...Как всегда, всё голословно и на публику. Эта любовная записка написана прямо в журнал.
"Зимняя дорога"
И мне скучно. Колокольчик поэзии так утомительно гремит... Призрак в тумане и единственное утешение - "Нина у камина"... Глядеть ему мало, предвкушает и более существенную близость... Грустен, отуманен сей "лунный лик" бывал, но что же в грусти удивительного - она и ямщику знакома.
"Дар напрасный, дар случайный"
"Не знаю, зачем жить, цели нет" - ну зачем вы, в самом деле, своей враждебной властью его из ничтожества воззвали...
"Не дай мне Бог сойти с ума"
Резво, было, пустился в темный лес ницшеанства, лес революций Серебряного века.... /Про сталинскую цепь для дурака не глупо: лучше быть смирным дураком./ Бес Христу: "зачем Ты пришел мучить меня?" - он бы тоже, когда б оставили его на воле, был "счастья полн, глядя в пустые небеса"...
"На холмах Грузии лежит ночная мгла"
Всё та же грусть во мгле. Вариант "Зимней дороги", только на юге полегче: речка, а не полосатые столбы. Как всегда, всё только названо: любовь ни в чем не воплотилась, кроме как в слове "люблю". ... Странное выражение "унынья моего ничто не мучит".
"Зимнее утро"
"'Всё чудесно, всё прелестно" - "и на нашей улице праздник". Разбудил любовницу /что эгоистично/, прошвырнулся по окрестностям /где "небеса голубеют, ель зеленеет, лес чернеет, речка блестит, снег лежит" - и кругом ковры/... "Солнце светит и праведным, и неправедным"... "Приятно думать на лежанке о приятном".
"Поэт"
Всем ясно, кто бог поэтов? /один Зевс и пострадал от "христианского" мира!/ ...Заботы, суеты, малодушие, сон, ничтожество - это всё реальность, а вот орлы и буревестники - это миф, "фантазия" /причем небезопасная: опять устремился к Ницше в "широкошумные дубравы" /тот же "темный лес"/ - уже "дикий и суровый"!/ А так монотонный колокольчик "лиры" - т.е. всего сладкого, гладкого, красивого. "Вечная женственность" "святой" Антики...
"Я помню чудное мгновение"
Вариант предыдущего стихотворения, годы без всяких "божеств" и чудное мимолетно-мгновенное видение "гениальной" женщины. И опять ему интересна не сама женщина, а борьба со своей безнадегой, тоской. /А тоска, по сути, от этой неспособности полюбить - эгоизм уже воздвиг себе "памятник нерукотворный", который никого не любит/ ...И это о ней он так похабно проболтался /это типично для современного мира: с одной стороны, романсы поют и в колокольчики звонят, а с другой джаз и превращение в негров /арапов/, варваров/. ...Есть еврейский Бог и есть античная богиня, которую змей искусил отведать с дерева познания добра и зла - тут начались философы...
Поэму "Про жлоба Онегина и Татьяну, дамочку с мистическим уклоном, за которой гнался волк" мне, пожалуй, не осилить. Да и не довольно ли... В целом, Пушкин не вызвал во мне такого отвращения как Окуджава: упорная его тоска даже вызывает жалость, он проще и честнее. Летел как мотылек на свет этих "видений" - так и сгорел ни за что. ..."Как мне близок этот великий Пушкин!" /а значит и величие/ - от души может воскликнуть любой "интеллигент". Пушкин - это типовой портрет "интеллигента", это памятник "интеллигентов" самим себе. ..."Западникам" импонирует его мелочность и сексуальность, а славянофилам - наличие патриотических стихотворений.
...Сколько можно строить мавзолеи!
__
Б. Парамонов /точнее, радио "Свобода", еще точнее, весь мир/: "дом на Лонг-Айленде заменяет Т. Манна - в нем вся культура". Во-первых, смотря какой дом - в основном, и на Лонг-Айленде дома, наверное, не уровня Т. Манна, а У. Диснея. Во-вторых, мы ещё вроде не все живем на Лонг-Айленде - поэтому смертным не обойтись без иллюзионов, заменителей /опять-таки, большинству хватит и У. Диснея/. ...Говорится о прелести "собственности", как будто подавляющее большинство людей уже не является всего лишь наемными "рабочими и служащими" при чужой собственности - они лишь собственники вещей, а не дела, а это две большие разницы - избыточное потребление расслабляют человека и он деградирует. И как все это похоже на коммунистов, те тоже говорили: "создадим материальные условия и вот он, расцвет личности, новый человек"; говорили про "базу и надстройку" /толстопузым даже и в качестве надстройки духовные богатства не нужны. Для них богатство - это то, что можешь пощупать ты и что, видя и завидуя, не может пощупать другое щупальцеобразное насекомое./.
Но вообще верно - для Т. Манна.
...В ту революцию свергали культуру по причине её "буржуазности" - теперь свергают уже из-за её социализма.
Путь "прогресса": Т. Манн /культура/ заменил Бога, Б. Парамонов /пропаганда/ заменил Т. Манна/. Критик заменяет автора. "Важно не то, что написан текст, а то, как он интерпретирован".
Ещё о "свободе": есть свобода дышать, перемещаться, разговаривать, думать - она есть у всех; есть свобода человека, обретшего силу - она есть у избранных; есть свобода, которую дают деньги, покупное богатство и власть - она есть у сильных мира сего; и есть так называемые демократические свободы - выбирать власть, критиковать власть, сменять власть /имеется в виду власть политическая, а не денежная и, тем более, не духовная. Впрочем, политика соединяет в себе и деньги, и идеологию.../. ...Какова же демократия в Америке: идут "единственно верным курсом", агрессивно навязывая свой "коммунизм" всему миру - только этот курс предполагает наличие фиктивного разделения на 2 команды - это нетрудно, когда любишь спорт! Т.е. партия у них одна, "КПСС", но разделена на 2 фракции, более либеральную и более консервативную. Но ведь так бывает в любой партии /Горбачев-Лигачев, Бухарин-Жданов и т.д. и т.п./ - потому что такова природа человека. Т.е. это те же "западники" и "славянофилы". В условиях заведомо "единственного верного курса" выборы, критика и перевыборы оказываются фикцией.
...Когда говорят о "единстве России", подразумевают "тоталитаризм России": не дай Бог "развалится" - не дай Бог начнут таять снега: "зачем нам распутица, уж лучше снега"...
__
Вовка приклеился к случайно включенному боевику - я тоже было "заинтересовался" /приковался/, но смог оторваться и вот, говорю с отдаления: "Вов, тут как с магнитом - надо выйти за поле притяжения".
Футбол: сочетание запрограммированной стандартной игры и случайностей навеса, венца работы машины. Получается рулетка - с чистой совестью могу сказать, что я уже почти потерял интерес. Беготня и изыски мастеров по ловле случаев.
__
Нарисованные изображения преследуют своими загадочными несоответствиями, незаписанные мысли свербят... - хорошего мало.
__
Комментарий к Рембо /по книге "Европейская поэзия 19в."/
"Злорадный властелин", "бедняги, мертвецы", "в дремоте вожделений, в лучах луны они привыкли к вялой лени, к стоячим водам тишины", "живут, набожно подняв брови между блевотин, желчи и пленок вина", "помет глупышей, болтунов с голубыми глазами" /это, видимо, не о парламенте, а о деятелях искусства/. Также: "зевающие небеса", "черная беладонна мадонны".
Мне нравится и его жесткость к "любительским яхтам" искусства: он понимает, что сей "жемчужный промысел" ничем не отличается от фабрики сигар. Ещё: "шелкопряды, сучащие синий блеск". /Метерлинк?/, "склянки с ядом", "винегрет из фурункулов солнца и сопель лазури".
Он понимал жестокость техники - "жестокие поршни и колеса" - и её несостоятельность: за бегом истины не поспеть "мониторам" - компьютерам!
...Люди уже выносили эту злобу против богачей - и вот нам их опять навязывают как благодетелей, причем воров и разбойников.
"Пьяный корабль" - это биография. "С детства подчинялся естеству и своему дару" и, как бы шутя, играя в индейцев, убивал взрослых, которые им управляли.
"Полуострова" и те, кто "вровень с ватерлинией" - многие имеют в себе что-то хорошее, но привязаны к миру.
Погони религий и обществ за "заблудшей душой" /мне это знакомо/. Религии и общество как "девять кругов преисподней".
Ушел от них в поэзию, это она - "кислота созревающих яблок" и "просочившаяся вода". Тоже вроде бы голословно об "озоне и звездном настое", но тут-то кругом полно подтверждений!
...Истина, как и ложь, идет к первозданности /если угодно, к варварству/. ...Ему виделись "ослепительные цвета" Ван Гога и "ослепительная музыка", но он не посчитал нужным воплощать эти видения - да и не мог их воплотить, не имея своего места на земле.
...Я в деревню, как он в Африку /"природа, зачем же ты людей так свято создала?"/.
...Петь как дышать: дыхание подобное пению!
Он - камикадзе, он - судно-самолет, слишком "искушенный в рифах и мелях". Он не ищет покоя, он хочет разбить и разбиться.
"Дубина июлей" - Ван Гога тоже погубил юг. Свет их влек так, как он влечет мотыльков и рыб, и они сгорели в этом свете.
"Когда я, воспаленный похотью, брал женщину, меня брали травы Саргасса в когтях и присосках".
Видит рай и, как Иоанн Креститель, все же переспрашивает: "ты ли это?"
"Если останусь в европейской литературной жизни, то превращусь в бумажный кораблик /написанный или нарисованный/ - это не одобрит "мальчик, полный печали".
"Счастье"
"Слов своих не понимаешь" - так бывает, когда растешь.
Я меньше верю в людей и оттого более терпим к общественным институтам.
...Конкретные мысли о конкретных вещах и ничего случайного, легковесного.
"Утро"
Ад креста - его действительно принес нам "Сын Человеческий" /также как дьявол принес нам свой рай/.
К младенцу Христу пришли волхвы - сердце, душа и ум - и принесли свои дары! /только я бы сказал - тело, душа и ум: сердце - это точка скрепления в единое целое этой триады /позвоночник - это такая же линия?//
__
Борель
Настаивать на том, что ты весел, значит, делать свою жизнь невыносимо тяжелой.
Вековечный стандарт мудрости, букварь, который человечество никак не выучит в своей неудержимой тяге к атавизмам. Рембо погнался за журавлем в небе, а это синица в руке.
Ж. Де Деус
Кто не видит в жизни зла, тот неизбежно его делает.
Ю. Векселль
"Козни тьмы" - а ведь тогда финны были в составе России!
У нас в России затруднительны и мечты, и отстранение от грязи - поэтому возник феномен Достоевского и Толстого.
Кардуччи
"Вол": крестьянин не падает, но и не превращается в человека /сейчас у нас истощился, а у них обожрался/.
"Мартин Лютер": в данном случае итальянцу легче видеть истину - правда, в беззаботность пап верится с трудом /они, наверное, только в отношении самих итальянцев - покорных волов - были беззаботны/.
"Перед собором": жуткая желтизна людей и синь соборов. Только великим и мертвым отрадно.
"Эллинская весна": для смеха влез к эолийским поэтам, но без девицы не полнятся эти паруса. Сафо в роли проститутки /первый встречный наполняет ее паруса/, "брызги пены" Кипра и Цитера, "щелк соловьиный" дев, чрезмерно чудный Зевс и т.д.
"Горный полдень": "великий круг гор" - это искусство; и меж этих камней журчит вода Кардуччи. И кто, если б и жаждал, заметит эту воду среди ледников /к примеру, "олимпийца" Гете/ и камней - "нерукотворных" памятников самим себе, которыми заполнены поэтические антологии?!
Беккер
"Мир плох, но трудно, вырываясь из него, не обмануться".
"Как чудесно..." - ирония над "чудесными" поэтами. Для иронии, шутя, сочинил гораздо более "чудесные" стихи, чем тот же Пушкин. Пушкин за гораздо меньшее памятник себе воздвигал, а вот Беккер говорит "мало".
"Тупые механизмы", "пустыня толпы" и т.д.
Эспронседа
"Песнь пирата" - о контре истинных поэтов с миром.
Драхман
Импровизации-приветы одинокого бдения.
Палудан-Мюллер
Ирония - это светлая критика. Если не светел, то убиваешь себя как Лютер, а если не критикуешь, то мир неизбежно превращается в Вавилон.
Ласкаратос
Правильные понятия о любовях - "не шляйтесь зря" - об обществе - "волна общественных традиций и тьма общественных амбиций". /И всё же он не висит в зале, а стоит, продолжая свою борьбу с дьяволами, которые говорят ему как "Пирату" Экспронседы: "вы из дьявольской швали" - т.е. "маргинал".
Эфталиотис
Этот "пронзительный крик" перекликается с Мюссе /"пеликан" печали/ и Рембо. Как и многие, ныряет за жемчужиной /и не боится писать о розе!/.
Ж. Роденбах
Когда настроение сильное, то оно проникнет в текст даже тогда, когда просто объективно описываешь что-то постороннее.
А. Роденбах
Если брат только чуждался мира, то он уже полностью не от мира сего.
Жилькен
Сходный прием гиперболизации своих пороков - вместе с гиперболической руганью их /а где гипербола, там, конечно, ирония/.
Грюн
"Известие": с удовольствием перечисляет все беды богатого /для него в этом поэзия!/.
фон Эбнер-Эшенбах
Сон мещанства и пытка творчества.
__
Снова о Достоевском: перед смертью прочел: "если зерно, павши в землю, не умрет...": в романах он умирал, а в публицистике - нет. Т.е. для Достоевского учительство было грехом, а иносказание романов - призванием, а для Толстого наоборот.
Снова: "Родина, Родина" - плохое ли слово, но вот оказывается, что оно настолько хорошо, что из-за него можно убивать! "Отечественными преданиями и традициями упраздняете Божьи заповеди". ...Для западников и "умников" "Родиной" являются они сами, каждый в отдельности, а для славянофила-"народника" в таком качестве выступает нация /т.е. тоже он сам - он же ощущает себя не личностью, а только частью нации/. Т.е. "Родина" и "эгоизм" - это синонимы. Кто упирает на "Родину", тому не выполнить вторую заповедь Христа: "возлюби ближнего, как самого себя" - т.е. нужно, чтобы ближние люди и народы были такой же "Родиной". Т.е. не морочьте людям головы своими национальными /региональными/ "церквями" - это не церкви Христа, а церкви нации, в них "святится" нация.
...Церкви, способные "освящать" убийства! Христианин - это тот, кто ложится на рельсы, когда паровоз истории грозит переехать людей /как сейчас в Чечне, но я еще не христианин и боюсь паровоза/.
__
Снова как кошмар снилась зима, вдруг переродившаяся в лето - вдруг настала жара, и стали таять снега и уже назавтра киноматографически быстро принялись зеленеть деревья. ...Жара не неподвижная, а с беспокойным ветром в очень тесных пространствах. Похоже на комнаты, когда перетоплено. Завтра, вероятно, уже будет пустыня, а послезавтра - ад...
__
Вергилий, "Энеида" - ничего человеческого, монотонный гул безумной вавилонской власти. Войны как питательная среда для размножения героев и богинь.
"Датская новелла 19-20в." - неплохи: Хольгер Дракман /опять/, Нис Петерсен, Йорген Нильсен. Конечно, всё это очень скудно, но хоть про крестьян и рыбаков.
"Австрийская новелла 19в" - мура; Штифтер и Эбнер-Эшенбах - не мура, но с тягостным реалистическим скрипом тянется телега по дороге сюжета, который я бы изложил в одной фразе. Зачем, имея зернышко, менять его на этот силос? К тому же, тут уже действуют доктора и т.п. публика - "люди комнат" совсем не так интересны.
Тоже и с "Грозовым перевалом" Э. Бронте /драками, чернухой и эксцентрикой нас не удивишь - благодаря тем же англосаксам!/.
Стихотворная форма помогала им сконцентрироваться, уйти от "широких полотен" реализма...
__
Художники, как и раньше, делают свои картины для "холлов" богатых домов и гос.учреждений. Типично это сочетание внешнего благополучия и внутренней нищеты. Весь авангард - это роскошная нищета /начиная с этих голых небоскребов/. Вот мне действительно остается жить с самим собой как с миром /и с миром - что в книгах и картинах - как с самим собой!/.
По ТВ смотрел красиво снятую Англию: такое ощущение что тут еще сегодня гулял Диккенс! А ведь я здесь мог бы жить! - и по всему северу, т.е. и в Канаде.
...Вроде бы воздух пуст /т.е. он благоухает, перемещается, светится и т.д./, а на самом деле в каждой точке /!/ его содержатся все голоса и изображения, что только можно найти на ТВ и радио! По ТВ кино - и в каждой точке воздуха идет тоже кино. Тысячи радиостанций в каждой точке воздуха!
Снова о "медлительности" Хрущева и Горбачева: ведь тоталитаризм подобен пребыванию на больших глубинах - только с длительными остановками можно подниматься, иначе грозит страшная смерть от перепада давления /смотрю "Кусто..."/.
...Чечня как медленная пытка. Уже в третий раз эта сволочь на танк залазит.
__
Сны: с далеким другом стою с краю перрона, причем дальше полно "наших" - видимо, был какой-то групповой выезд и теперь мы, возбужденные, возвращаемся домой. И тут вдруг подходит страшная мафия с цепями и мимо нас устремляется к "нашим". Далекий друг сразу стал близким: мы стоим, почти прижавшись друг к другу и, якобы мирно беседуя, боимся повернуть голову - а там с обрыва кого-то сбрасывают и доносятся жалкие крики из центра кучи...
Потом вижу, что я в поезде с отцом - но темно, а он ушел в общую суету искать места... - и вот иду искать его и место по битком набитым вагонам, где все еще устраиваются в шуме, гаме и телодвижениях, виднеясь смутными тенями, но явственно ощущаясь соприкасающимся телом. Прошел до конца и не высмотрел его, пошел обратно и, оставив стеснение, стал звать: "папа!" /мог бы: "Вильмса нет здесь?"/, но снова не нашел, снова тупиковый сон - и тогда, опять же испугавшись, я насильно переиграл его, представив, что кто-то в темноте откликнулся /слабо и невнятно/ и я нашел в темноте свое свободное, им занятое место /но это был только краешек и тот, кто возился рядом, норовил занять всё - он только разборку оставил на потом /"а может, он еще более робок?" - подумал я и ощутил родство со всем вагоном неробких//...
Опять лечу поездом без примет - только стук колес и свист ветра, рвущегося в открытые двери - и людей - только какие-то полутени из-за спины иногда что-то комментируют и советуют. Всё моё внимание наружу, потому как я не пойму, где еду. Нет, я хотел заехать далеко, но это уже несусветная глушь и мешанина - всё леса и поляны, странные деревни и станции - и везде вечный сумрак.
И снова: большая станция, много путей и составов, и я пробираюсь к своему поезду, но нет моста для перехода и опять-таки темень. Мечусь, ощущая себя задвинутым в лабиринт, и идут уже последние минуты перед отправлением и слишком немыслимо опоздать, ведь меня "родные и близкие" с нетерпением ждут на перроне. "Вместо счастливого пути этот железный, воняющий машинным маслом лабиринт и, того гляди, одна из стен его стронется с места. Опять заставил себя взлететь на нужный перрон и заскочить в вагон вместе с закрытием дверей - их шум слился с моим испуганным вздохом.
То рыдания, как на похоронах, то преображение в радости и почти что полет...
__
Снова Вове: "писать легко /я уж не говорю о ТВ и радио-болтовне/ и издавать книги с помощью машин тоже легко /по рублю эта кипа бумажек/ - а вот читать трудно и долго - а жизнь коротка и без того трудна. Поэтому важно отсеивать второстепенное..." /он меня не слушается и читает прозу Толстого, роман Э. Бронте, биографию Тютчева и т.д./.
__
"Волонтерство" в Америке /например, добровольно украшают елку в Белом Доме/ - ведь это голубая мечта коммунистов, т.е. чистый коммунизм! Где крайний капитализм, там сама собой возникает и противоположная крайность, ведь у людей есть потребность в выходе за мертвый прагматизм.
__
Надо бороться не только со злом, но и с той туманностью, из которой оно возникает: к примеру, с примирением с паузами, серостью и невнятностью - мол, это только на срок /до понедельника, до Нового Года/, а уж потом.... "Начала" мне не удавались именно потому, что им всегда предшествовал такой период легального малодушия. ...Борьба со злом определенна, но на самом деле уже невозможна, а вот борьба с истоками, хотя и неопределенна, зато, возможно, эффективна...
Пришел на ум дядя Г. - баптист: вот он, праведник; и разве грешникам такие праведники не ближе, чем Христова метафизика: крепкая рука, твердые принципы, простая рабочая жизнь. /А может, просто он и его образ жизни слишком далеки от меня и потому кажутся монолитом, а на деле это не так.../
__
Сенека "Письма к Луцилию" - близость к христианству, начиная с названия: "Послание к Тимофею", "К избранной госпоже"... - буквально, каждая фраза имеет параллель в Евангелии, причем как по форме, так и по содержанию.
Но упор делается на государственной и общественной деятельности и созерцательном философском досуге: первое заменило отношения с людьми, а второе - отношения с Богом. Т.е. общественная деятельность - это ложь и гипертрофия в отношениях с людьми, а философия - ложь и гипертрофия в отношениях с Богом.
Ужасная дилемма: либо писать правильные, но отвлеченные слова, либо участвовать во всегда сомнительных делах, пытаясь смягчить их. А может, он был как Иоанн Креститель при Ироде?! Где богатство, там избыток позитивизма в суждениях и компромиссов в делах. Разум - это слабого человечка вещички в рюкзачке. Из неудач не выводится большое понимание, и неудачник не может стать мудрецом.
У древних антиков не было злых и добрых, а были ошибки и доблести - так и в Ветхом Завете.
Киники, эпикурейцы, стоики - тело, душа, дух; крестьяне, люди искусства и люди науки.
"Страдания закаляют" - задубеешь без преображения энергии страданий.
Надо быть на таком удалении от мира, при котором ваших сил хватает на то, чтобы сохраниться от зла, но не большем - "золотая середина"! ...Пусть не упрекает меня в гордости малодушие: сил прибавилось и пора противопоставить себя другим ещё на одну ступень больше.
Письмо 1. ...Ведь мы должны любить свое ближнее и вкладываться в него - и вот, если ближнее скудно или его вовсе нет, то какое уж тут богатство "во мне самом".
Письмо 2. "Довольствуйтесь малым" - в чем-то это так, а в чем-то блаженны вечно нищие и алчущие всё большего и большего, ибо это и есть путь на небеса.
Письмо 3. Я бы написал: "не только любите ближнего как самого себя, но и испытывайте ближнего, как самого себя".
Письмо 4. Смерть никогда не будет позади! "Равнодушие к жизни и мужество к смерти" - тень Нерона...
Против избытков - но: "да преизобилует благодать".
Письмо 5. "Не будьте как фарисеи". ..."Будем жить лучше, чем толпа, но не наперекор ей"! "Будем хуже, чем мы можем, чтобы не отпугнуть толпу"! Стоит начаться "компромиссам", как оказываешься даже хуже "толпы". "Недорогая и общеупотребительная" философия. /Но как и сам я ей поддаюсь./
"Приглядись к себе пристрастно и, несомненно, увидишь, что ты лучше других"! Но и я сейчас не против изысков - и абсурдно серебро использовать как глину.
"Надежда содержит в себе страх" /а вера - сомнение, а любовь - ревность/ - из-за того, что горек хлеб жизни и нераздельны в ней добро и зло, он отказывается от неё! Конечно же, в нас есть и страхи - только боязливый боится признаться в этом! Вот и вывод "смелого" страуса: "приноравливайтесь к настоящему и не смотрите далеко вперед" /хотя и в Евангелии: "не заботьтесь о завтрашнем дне"? Нет, это о победе надежды над страхом: "не бойтесь завтрашнего дня, а надейтесь на него"/. ...Несчастный, для него и прошлое и будущее ассоциируется только с муками и страхом.
Письмо 6. У меня тоже постоянно были иллюзии, что я прогрессирую и становлюсь другим человеком. ... "Исправлю, поубавлю, приподниму и выздоровею" - это ещё болезнь; ещё не понял насколько болен.
Опять против надежды - это мне напоминает филиппики против половинчатых добродетелей Горбачева: ожидая Мессию - великолепного царя, пропустили скромного сына плотника.
Одинокий не может быть мудрым: так "плохо одному", что тут уж не до мудрости.
Друг себе - это нарциссизм, а друг всем - это общественный деятель...
Письмо 7. Мудрено не стать более жестоким на человеческой бойне. "Надеялся отдохнуть" - раз тянет к развлечениям, значит, тягостен труд, а не таково служение Богу...
Сейчас в зрелищах тоже нагнетание жестокостей и темпа. ...Увидевшему убийство в принципе надо бы умереть от боли.
Нельзя уйти от народа - как и рыбе от моря - нельзя устраниться, мол, "не люблю, не ненавижу - наслаждаюсь жизнью сам по себе".
Итак, значит, ещё Демокрит написал, что народ подобен одному человеку /"все за одного"/, а один человек - целому народу /"один за всех"/ - что толку, по сей день этого никто не понял.
И третье изречение с привкусом, типа: "мне моя рубашка дороже чужого корабля с золотом". Дружба на почве презрения к "толпе"! "Мне мой маленький театр дороже чужого большого"!
Как не ненавидеть китч, источник легкой славы. Это просто зависть. "Люди так неблагодарны - всё, уезжаю на Олимп".
8 письмо. "Лечу себя, леча других". Подозрение и страх перед всяким благом: "ведь оно случайно и непрочно".
"Стань рабом силы и она сделает тебя свободным".
Отвращение к случайному - а я, напротив, понимаю, насколько на этом всё стоит, насколько я "пар, поднимающийся поутру". И где случай, там и закономерности: мы не трамвай, но и не скачки в чистом поле, а улицы. Нет ничего случайней и закономерней смерти.
Многие отрицают рай, потому что чувствуют, что он им, конечно, не светит; и они очень верят в своё неверие!
...Евангелие вбирает в себя Сенеку как большее - меньшее.
Дружба - это всегда смесь неопределенной симпатии и утилитарной пользы того или иного вида - если есть что-то большее, то это уже братство, т.е. христианство.
Если бы Сенека знал про буддизм, то он увлекся бы им так же, как современные интеллектуалы!
11 письмо. Где рост, там и неясности, и душевное нездоровье. И я люблю дождливый климат. /И возможно ли молить /т.е. лить слезы/ о сухой погоде?!/
15п. Философия как утешение больной души, как наркотик или алкоголь для нее. /Кстати, по многим признакам Христос не был хилым - начиная с того, что много ходил/. ...Занятие физкультурой подобно занятию философией: такой же праздный тренинг для одного себя.
Большое сходство с Соломоном - тот тоже просил у Бога мудрости, но ради политических благ и процветания государства шел на сомнительные дела, и тоже кончил "радостью" понимания того, что всё, мол, "суета сует". Мудрость мертвит, когда нет чувств.
16п. Без своих занятий я бы тоже не чувствовал себя уверенным в жизни, хотя и они какие уж рули. ...Философом слишком легко быть в словах и слишком трудно в делах; легко быть философом только наедине с собой, т.е. для самого себя. Словеса - это слишком зыбкая ткань и дела жизни - это слишком зыбкая ткань и они могут слиться, но не могут быть опорой друг для друга. И не разобрать, где реальность, а где наше представление о ней и даже мечта. И поэтому не лучше ли жить не различая, не разделяя реальности дел, философии представлений и художества мечтаний, затрачивая свои небольшие силы в потоке жизни лишь на то, чтобы всё время корректировать курс его вправо, к добру и свету.
23п. Отвращение к внешнему и замыкание в себе, "довольно пожили" - это голос не одного Сенеки, а всей Римской империи. Всё большая яркость достигается за счет всё большей мишурности - пока, наконец, не перегорает лампочка /у нас на задах строят дом и без нужды покрывают крышу блестящей фольгой/. К блестящему невозможно быть равнодушным: оно либо притягивает так, что завладевает тобой, либо активно отталкивает - замыкая в себе.
Он жизнь делает частью смерти, ее преддверием, к ней приготовлением, а я хочу, чтобы смерть была частью жизни.
24п. Страх невозможно заклясть сентенциями, типа: "пытка либо легка, либо коротка".