Семейные неурядицы, ссоры и даже крупные скандалы с битьем посуды, а порой и рукоприкладством, случаются время от времени в каждой семье. Но в некоторых домах это приобретает, порой, пугающие масштабы и заставляет задуматься о сверхъестественной природе происходящего. Так было, например, в семье Гольдеевых, в которой супружеская чета Натальи и Андрея прошла сквозь все круги бытового ада по вине матери Андрея, Алены Михайловны. И ладно бы, это началось сразу, как только в квартире появилась молодая жена - обычное дело для пожилых дам, не желающих мириться с приходом в их жизнь нового человека, которого они считают чужим. Но у Гольдеевых проблемы начались лишь на четвертом году их совместной жизни. И, что самое главное - у свекрови не появилось каких-то особых поводов начать вдруг задирать невестку. Понятно еще, если бы Наташа принялась выпивать или подолгу пропадать неизвестно где, провоцируя подозрения в супружеской неверности. Но ничего подобного не происходило. Напротив, Наталья и Андрей были очень гармоничной парой, любили друг друга столь же крепко, как и в самом начале их отношений, и крайне редко даже просто расходились во мнениях, - не говоря уже о каких-то по-настоящему серьезных размолвках.
Невзирая на все это, мать Андрея, Алена Михайловна Гольдеева, установила в отношении Натальи настоящую диктатуру. Она контролировала и комментировала каждый поступок девушки, постоянно упрекая ее в том, что та все делает "не так". Казалось бы, вершина глупости - учить взрослого уже человека варить борщ или - того смешнее - пельмени. Но такие сцены разыгрывались в квартире Гольдеевых практически каждый день. Начиналось все с упреков и советов бытового характера, а заканчивалось совершенно чудовищными заявлениями, вплоть до обвинений в изменах и даже проституции - после которых Наталья в слезах выбегала из комнаты, а Андрею еще долго приходилось успокаивать разбушевавшуюся мать.
Много времени прошло, прежде чем Наташа впервые осмелилась огрызнуться на выпады свекрови. А уж когда осмелилась - жизнь в их небольшой двухкомнатной квартире стала еще "веселее". Теперь Андрею приходилось осаживать не только мать, но и жену, что отнюдь не добавляло позитивных ноток в их собственные отношения.
Сам Гольдеев, кстати, считал, что именно он в сложившейся ситуации страдает больше всего. В каком-то смысле это так и было - ему-то приходилось выдерживать женский натиск сразу с двух направлений, крутиться ужом и фыркать ежом, пытаясь выстроить семейную политику таким образом, чтобы свести неудобства к минимуму. Получалось плохо. Да что там - совершенно ничего не получалось. В результате страдали нервы, работа, здоровье и благосостояние - те же успокоительные таблетки стали составлять ощутимую статью расходов. Да и посуду новую приходилось покупать на замену разбитой дамами в пылу ссор.