Вильчес-Ногерол Владимир. Записки дизайнера

ЗАПИСКИ ДИЗАЙНЕРА.

Эти небольшие заметки, ни в коем случае не мемуары, а именно записки, типа тех, что пишутся на полях, на память, автор решился написать, следуя простому желанию вспомнить эпизоды своей сорокалетней карьеры дизайнера и художника. В последние годы вышла масса мемуарной литературы известных политиков, артистов, писателей. Но, я не видел ни одного такого произведения, вышедшего из под пера дизайнера. Мне показалось, что в этом есть некоторая несправедливость. Сегодня дизайн занял в жизни общества громадную нишу, заполнив собой все пространство повседневной жизни. И эти заметки, ни как, не претендуя на широкие обобщения, проиллюстрируют ту гигантскую метаморфозу, что произошла в последние десятилетия с этим видом искусства. К тому же автор надеется на то, что в записках читатель найдет массу любопытных деталей эпохи и множество широко известных личностей, участников многих проектов. Читатель встретит на этих страницах выдающихся артистов, поэтов, писателей, художников, скульпторов, культурологов, а также и родственников великих людей России, и небольшие тайны, смешные истории, веселые анекдоты, свидетелем которых автор стал благодаря своей профессии.

Часть первая. НАЧАЛО.

Глава 1. Детство.

Начать эти записки наверно необходимо, рассказав немного о своем детстве. Банально, но все мы родом из детства. Наша судьба, прожитая жизнь, удачи и ошибки, даже выбор профессии, все закладывается в далекие годы нашего становления. Я родился в середине двадцатого века, в Москве. Мои детские годы проходили как у миллионов советских детей: октябренок, пионер, комсомолец. Школа, двор, дача или пионерлагерь. Но! Было существенное обстоятельство, выделявшее меня из среды сверстников. Мои родители - политические эмигранты. Мама - итальянка, папа - испанец. Они оказались в СССР в разные годы и при различных обстоятельствах. Здесь, дорогой читатель, с вашего любезного разрешения, я сделаю небольшое отступление, названное " Судьба" посвященное необыкновенной судьбе моих родителей.

Глава 2.Судьба.

Моя мама приехала в СССР в 1925 году, семилетним ребенком, вместе с братом и матерью к своему отцу, Пио Пиццирани. Успешный инженер, видный политический деятель социалистической партии Италии, депутат парламента Болоньи, он эмигрировал в Советскую Россию в 1922 году, спасаясь от победившего в Италии фашистского режима. Здесь судьба семьи сложилась трагично. Сначала занимающий ведущие инженерные должности как иностранный специалист, он был в начале тридцатых годов заподозрен в троцкизме и умер в возрасте сорока двух лет при загадочных обстоятельствах, в результате грубейшей врачебной ошибки. Через несколько лет будет арестован и его сын, брат мамы, Галилео. Блестяще окончивший военно - морскую академию в Ленинграде, военный инженер подводных лодок, он будет обвинен в связях с итальянскими фашистами. Галилео погибнет через три года в лагерях ГУЛАГа. Мама и бабушка будут лишены всех прав. Их будут ждать унижения обычные для членов семей врагов народа. Тем не менее, они выживут, мама в 1943 году удочерит дочку брата, оставшуюся сиротой и привезенную из блокадного Ленинграда. В конце войны мама за свой труд на оборонительных рубежах Москвы, получит медали "За оборону Москвы" и "За доблестный труд". А в конце сороковых будет работать в итальянской редакции издательства "Иностранная литература".

Отец - человек легендарной судьбы. Уроженец провинции Гранада, родившийся в далеком высокогорном селении на вершинах Сьерра Невады. Сирота, с ранних лет он живет вдвоем с дедом патриархальной жизнью горцев, водит отары по горным пастбищам Сьерра-Невады. Затем, в отрочестве работает на стройке, батрачит, вербуется в солдаты. Позже, выполняя волю очень религиозной семьи, четыре года проучится в Духовной Семинарии Гранады. Разочаровавшись в нравах церкви, таких далеких от идеалов христианства первых веков, отец, не окончив ее, станет учителем, и, увлекшись идеями социализма, быстро займет ведущие роли в молодежной организации социалистической партии и профсоюзе рабочих Гранады. Примет активное участие в гражданской войне в Испании, развязанной националистами генерала Франко. В этой войне погибнет его семья, жена и малолетняя дочка. После трех лет борьбы и поражения республики, он, спасаясь от расстрела, совершит невероятный побег из захваченной националистами Валенсии. Оказавшись в Алжире, будет переправлен в 1939 году КОМИНТЕРНОМ в СССР. Здесь будет зачислен в школу КОМИНТЕРНа. В 1941 году добровольцем уйдет на фронт. Его направят в легендарную Особую Мотострелковую Бригаду Особого Назначения, школу советских диверсантов. А в 1942 году он будет заброшен в составе диверсионной группы в тыл врага в Белоруссию. Операция провалится и взятый в плен, он пройдет лагеря военнопленных в Белоруссии, Литве, Польше, а затем, за попытку побега будет отправлен гестапо в нацистские лагеря смерти, Бухенвальд и Освенцим. Проведет год в этих городах смерти. Чудом выжив, после освобождения, вернется в СССР. И в редакции издательства "Иностранная литература" встретит Изольду Пиццирани, полюбит ее и не побоится жениться на "члене семьи врага народа". Хотя сам с трудом, благодаря ходатайству Долрес Ибарури и Георгия Димитрова, пройдя фильтрационные лагеря и долгое расследование, избежит участи многих бывших военнопленных, попавших в ГУЛАГ. Так в 1946 году возникнет наша семья. Сначала у Клаудио и Изольды родится Лаура, потом и я, с сестренкой Анитой.

Глава 3. А здесь, начинается уже моя история.

Первые годы жизни прошли в дивном Московском районе, на Беговой улице. Наш дом был по соседству с ипподромом. И первые прогулки в коляске, вдвоем с сестренкой, прошли вдоль беговых дорожек, где тренировались жокеи. Отец обожал лошадей и скачки, и прогуливал нас только там. Стоит ли удивляться, что потом, все детство я рисовал лошадок и всадников. Надо сказать, сколько я себя помню, всегда рисовал.

Но по настоящему, осознанно детство и юность прошли на Автозаводской улице, куда семья переехала, когда мне было три годика. Это случилось благодаря тому, что в эти годы испанцам стали выдавать гражданство, до этого у них был только вид на жительство. А поскольку новых граждан необходимо было обеспечить жильем, Моссовет распределял квартиры. До этого испанцы жили в гостиницах Москвы. Как раз в этот период завод гигант ЗИЛ выстроил целый квартал, и Моссовет, имея в этом строительстве долю, распределил часть испанцев в новые дома. Так появилась на свет целая автозаводская колония испанцев. Район, где я провел детство, и юность был советским Детройтом. Громадный автомобильный завод ЗИЛ, целый город в городе. Недалеко от него располагался завод " Динамо", а чуть дальше - Шарикоподшипниковый завод. А уж фабрик, мастерских, автобаз, складов - видимо, невидимо! Ну и народ, конечно, в основном рабочие этих заводов. Жизнь здесь текла бурная, пролетарская, трудовая. Наша семья не очень вписывалась в эту среду, особенно бабушка. В Италии, до свадьбы с дедом, у нее было свое маленькое ателье в Болонье, она была не просто хорошей портнихой, нет, я убежден, она была прирожденным стилистом и дизайнером. Кстати, именно это и спасло их от голодной смерти зимой сорок первого в Москве. Бабушка за любые продукты, вплоть до объедков, день и ночь шила для торгашей, которых презирала всей душой. Об этом, она не могла говорить без слез даже много лет спустя. В нашей семье именно она была наиболее артистичной, любящей оперу, живопись, архитектуру. Своими первыми художественными впечатлениями я обязан ей, моей дорогой ноне (она просила называть себя так). Мама, бесконечно добрая и кроткая, была человеком изящной и тонкой души. Между собой мама и бабушка говорили на итальянском языке, и я до сих пор обожаю этот певучую и благородную речь.

Совсем другим был отец. Мощный и неукротимый темперамент, он легко адаптировался в любой среде. Был своим и у соседей, заводских рабочих, и в университетской среде, где работал. Обожающий общество испанцев, он редкий день не убегал к кому то из них в гости. А иногда вся компания приходила к нам. Я любил эти вечера, когда по комнатам разливался запах кофе и сигарет, шум и радостные взрывы хохота, быстрая, выразительная испанская речь. Сколько темперамента, страсти, жизнелюбия в этих людях, будто щедрое солнце их далекой Родины заглядывало в наши северные широты.

А во дворе, на улице, в школе, всюду меня окружала жизнь советского мальчишки тех лет. Со своими героями, друзьями, первыми детскими увлечениями. И, конечно рисованием! Сначала я пошел в кружок рисования в соседнем дворе, который вел старый художник, не слишком удачливый, но бескорыстно любящий искусство. Он посоветовал бабушке отвести меня в знаменитую изостудию Дворца Культуры ЗИЛ, рассмотрев во мне способности и желание быть художником. Там, прозанимавшись, год, я поступил в художественную школу Краснопресненского района, что сыграло решающую роль в выборе профессии. Прекрасные люди и педагоги, талантливые и увлеченные однокашники, вот атмосфера этого заведения в те годы. Школа была широко известна в кругах художников, как наиболее демократичная и свободная от академизма. Мы, юные художники, были в ней не просто школярами, к нам относились как к личностям, маленьким, но уже творцам. Это были чудесные годы юности, проведенные в занятиях любимым делом, среди талантливых и веселых однокашников. Особенно я сдружился с двумя ребятами из одной со мной общеобразовательной школы на Автозаводской: Юрой и Олегом. Вместе мы учились, вместе ездили в "художку", посещали музеи и выставки. Главной нашей страстью в те годы, были бесконечные выезды на этюды. Дело в том, что в нашем районе сосредоточены знаменитые монастыри Москвы, обороняющие ее в древности от орды. В двух шагах от Автозаводской улицы, на крутом берегу, Москва реки, сохранилась часть великолепного ансамбля Симонова монастыря, чуть дальше, в двух кварталах от него, чудо русского зодчества - Крутицкое Подворье, а через дорогу и легендарный Новоспасский монастырь. И совсем недалеко, стоило проехать на трамвае несколько остановок, сохранившийся Донской монастырь, а на противоположном береге реки Москвы, руины Даниловского монастыря. Все эти замечательные ансамбли тогда находились в заброшенном состоянии, часто в них размещались фабрики, склады, а то колонии и тюрьмы. Но нас это не останавливало, наоборот, воображение дорисовывало утраченные и разгромленные колокольни и церкви, башни и храмы. Интересно, что и окружающая застройка вокруг монастырей сохраняла колорит ушедшей Москвы, с ее небольшими деревянными домиками, окруженными садами, голубятнями, огородами. Так, что любой выезд на этюды, превращался для нас в историческое путешествие. Надо сказать, что любовь к истории привил мне отец. Историк, доцент Университета Дружбы Народов, он обожал свою профессию и с раннего детства рассказывал мне о древних цивилизациях античности, о далеких путешествиях, о средневековье. А любимым моим местом в древней Москве стал знаменитый Андроников монастырь, где размещался музей древнерусской живописи. Часами я кружил в этих небольших залах, как очарованный странник, попадая в незнакомый, таинственный и завораживающий мир. Тогда я ничего не знал о Святом Писании, не понимал сюжетов и героев икон и фресок, но меня очаровывала непревзойденная, неземная красота, исходящая от них. Сейчас я прекрасно понимаю, что именно тогда, не осознавая этого, я открывал для себя другой мир, духовный.

А время шло, подходила пора оканчивать школу, и определятся с выбором профессии. Я не сомневался ни секунду, что буду художником. Но каким. Тут открылась для меня, что я не готов для вступления в институты. Да, я очень хорошо занимался в художественной школе, был одним из лучших, мои педагоги считали меня одаренным. Но, чтобы пройти гигантские конкурсы в художественные вузы, этого было мало! Необходима была специальная подготовка с репетиторами, освоение специальных требований. А в нашей семье, в этот год, случилось несчастье. Бабушку, разбил тяжелейший паралич, и весь привычный уклад жизни рухнул навсегда.

Закончена школа, я с друзьями объездил все художественные вузы, выбирая, куда поступать. Долго думал, понимая, что упустил время, и принял решение попробовать вступить на только, что организованный при технологическом институте, факультет моделирования и моды. Подкупало то, что главой этого факультета назначили знаменитого Славу Зайцева. Да и перспектива работать в мире моды, среди красавиц, очень ободряла. Помню череду экзаменов, которые прошел до конца, недобрав одного балла. Это притом, что по специальным предметам получил все пятерки! Обидно! Да и срезали меня откровенно подло, на моей любимой истории. Поставили четверку, хотя честно говоря, ответил я блестяще, так как случайно именно этот вопрос знал, как никакой другой. Видимо это место было не мое, а уже предназначенное кому то. Расстроился я ужасно, обиделся, и, о молодость, на предложение оставить документы в институте, так как на первом семестре могло освободиться место, ответил гордым отказом. Сейчас я нисколько не жалею о том провале, не знаю, каким бы стал модельером, но интересно, что с первой же попытки, случайно, выбрал себе профессию дизайнера!

Гордый, но бедный, я пришел домой. Папа в очередной раз намекнул, как он был прав, уговаривая меня стать историком. Я горестно вздыхал, только теперь понимая всю глубину моего падения. Надо было искать работу, а на что я годен. Ничего не умею, никого не знаю. Отец посмотрел на эти переживания и решил пресечь мое уныние раз и навсегда. Попросил знакомых испанцев пристроить меня на ЗИЛ. Тогда аттестат художественной школы приравнивался к окончанию профессионального училища, а это уже кое, что! Помню, привели меня в бюро главного архитектора ЗИЛа. Находилось оно в новом здании заводоуправления и занимало целый этаж. Все пространство заполнено кульманами, на стенах проекты. В отдельном кабинете нас встретил высокий, импозантный главный архитектор. Я в трепете раскрыл папку со своими школьными работами, и неожиданно они ему очень понравились. Хвалит, обещает на следующий год помочь с вступлением в архитектурный институт на промышленное отделение, куда из его бюро берут с удовольствием. Я уже в эйфории представляю себя в этом бюро, в халате и нарукавниках. Но. Все заканчивается крахом! Мне нет еще восемнадцати лет, а должность техническая, взять не имеют права. Ужас. Опять провал! Но не те люди друзья моего отца, чтобы унывать! Через несколько дней ведут меня в художественное бюро ЗИЛ. Опять та же картина, те же работы, и вновь одобрение. На сей раз от главного художника завода. Взяли меня. Ура! Зарплату обещали громадную, 110 рублей в месяц! Жизнь налаживается.

Глава 4. Начало пути.

Представьте себе 1972 год, мой почтенный читатель. Я, вчерашний выпускник школы, попадаю на один из крупнейших заводов Советского Союза, первенец автомобилестроения. Чем тогда был этот автогигант занимающий площадь среднего европейского города. Десятки громадных цехов, свои улицы, транспорт, железная дорога, порт, десятки смежников по всей стране. А еще свой ВУЗ и знаменитый Дворец Культуры, свои больницы и поликлиники, детские сады и школы, профессиональные училища и подсобные совхозы, садовые товарищества и даже своя легендарная футбольная команда Торпедо. К чему я это перечисляю. Чтобы стало понятно, какой объем работы ложился на художественное бюро завода. Тогда не было принято называть этот вид деятельности дизайном, политической рекламой. Все проходило под емким и невразумительным названием наглядная агитация. Но с позиций профессии совершенно очевидно, что плакаты, панно, лозунги, пространственные установки, массовые зрелища - все это произведения дизайна. И от того, что является объектом рекламы, продукты, одежда или идеи и цели, сам метод создания не изменяется. Поэтому началом своей профессиональной деятельности я считаю те дни, когда начал осваивать азы профессии в бюро.

Глава 5. В Художественном бюро ЗИЛ.

Немного о том, как было устроено бюро, его составе, структуре, объемах работ. Располагалось оно в отдельном стометровом здании с антресолью.

Материальная база.

Высокое здание, в два этажа, с большими окнами, со специальными воротами для крупномасштабных изделий, со своим складом. Причем, когда в первые, же дни я побывал на этом складе, для экипировки и снабжения материалами, не было пределов моему восторгу от качества и количества дефицитных художественных товаров. Мне выдали кисти из колонка, белки, щетины, краски темперные, масляные, акварель и гуашь. Бумагу ватман и кальку, пленку, ножи, ножницы и готовальню. И это было не все! Выдавали также халат, нарукавники, телогрейку и ботинки. Я, привыкший к пустым полкам наших художественных салонов, был поражен! Надо сказать, что снабжение было на высоте.

Кадры.

В состав бюро входило десять человек. Возглавлял его главный художник, затем его заместитель, творческая группа и исполнители. В основном это были лучшие художники цехов, отобранные сюда на основе конкурса. Молодые, способные ребята, многие из которых готовились к поступлению в ВУЗы.

Объемы работ.

В обязанности бюро входила наружная реклама на заводе, и сопредельных улицах города. Это были: лозунги, растяжки, брандмауэры, панно, плакаты, выставки, доски почета, оформление демонстраций и праздников. Можно себе представить, какая нагрузка ложилась на коллектив в периоды праздников!

Методы обучения.

Попав в бюро, я был для своего возраста хорошо подготовлен как художник, но ничего не знал о методах работы в рекламе и графическом дизайне. Здесь и начались мои университеты. Надо сказать, что и в этом прослеживается определенная система. Для начала меня поставили осваивать шрифты. Десятки раз я переписывал объявления, пока более или менее научился этому ремеслу. Затем доверили затирать шрифтовые плакаты сухой кистью по трафарету, тоже целая наука. После этого включили бригаду, делающую гигантские лозунги. Там тоже своя техника и метод. Только спустя два месяца мне доверили плакат с изображением человека. А уж на поток по изготовлению плакатов я был поставлен в Новый Год. Мы оформляли елки для подшефных детских садов, школ, домов культуры. Под конец я с закрытыми глазами мог нарисовать белочек, зайчиков, медвежат, и даже Деда Мороза. Работа была радостная, веселая. А в итоге нас наградили премией! А через полгода меня уже включили в бригаду по росписи панно, это был прогресс, и мне повысили разряд.

Надо сказать, что в бюро выполняли и сложные установки со светом, движением, объемные. Этим занимались наиболее технически подготовленные ребята, а в сложных случаях приглашались специалисты.

Теперь, много лет спустя, я убежден, что тот опыт в работе над графическим дизайном и политической рекламой очень пригодился мне, получившему первые навыки в освоении этой профессии, сочетающей художественный образ и техническое мышление.

Наверно, я немного утомил Вас, мой любезный читатель. Но мне хотелось бы, чтобы семидесятые годы в развитии дизайна не становились бы очередной черной дырой в истории искусства. Это лишь краткое описание деятельности одного из сотен бюро, мастерских, студий, занимающихся в те годы политической рекламой. Это целый пласт отечественного дизайна, мало изученный и описанный.

Желая немного развлечь Вас, дорогой друг, я предлагаю разбавить эту главу рядом незатейливых историй произошедших в период моей работы в художественном бюро ЗИЛ.

Набросок первый. Этюды.

Окончился самый трудный период в жизни бюро. Прошел праздник революции, с безумным авралом, гигантским объемом работ в две смены, а то и круглосуточно. Все прошло успешно!

Тут наш главный художник, Володя, обожающий живопись, объявил рабочий день отгулом. А кто хочет, может присоединиться к нему и выехать вместе на этюды! Ура! Я уже третий месяц не писал. Утром собираемся на Павелецком вокзале. Холодно, заморозки, все утеплились, в куртках, сапогах, и с этюдниками. Сели в электричку, кто-то уже посапывает. Вокруг дачники, с ведрами, рюкзаками, саженцами. Наконец, Володя командует выходить из вагона. Улица встречает туманом, легким инеем, морозцем. Тут недалеко, обещает наш вожак, вот за тем леском. Топаем по распаханному полю, пересекаем рощицу и выходим к реке Пахре. И правда, красота! Река изгиб делает, берег высокий в ветлах, вдали деревушка, дымки вьются. Туман над водой, а колорит какой, осень! Все в энтузиазме раскладывают этюдники, и начинают творить. Проходит час, второй. Начинается брожение. Кто-то переходит с места на место, кто-то начинает сначала. Что-то не идет сегодня. Как то не пошло. А тут и обедать пора, замерзли все, наголодались! Вот тут и понятно стало, почему этюдники такие тяжеленные. Водка там и закуска. Раскладываем прямо на этюдниках натюрморты и началось... Повеселели все, разрумянились, разговор о живописи завели. Так время и прошло. Пора домой. А выпили немало. Тут хватились, а Валерки, маленького и субтильного не видно. Пошли искать. Спит в стогу. Подняли и почти понесли к станции. Электричка подошла, все в вагон, а Валерки нет! Глянь, этюдник его в проеме между поездом и платформой, а снизу жалобный писк раздается. Слава богу, нажали на стоп-кран и вырвали художника из лап безвременной гибели! Радости сколько! Всю дорогу обратную песни пели! Хорошо. Ну, а что этюды не вышли не беда. Мы же дизайнеры!

Набросок второй. Чемпион мира по бегу на карачках.

Был у нас в бюро Коля, мужик лет пятидесяти. Мастер на все руки. Рисовал плохо, зато все технические работы выполнял. Как то поручили Коле вырезать гигантские буквы из пенопласта. А пенопласт у нас хранился под потолком. Материал габаритный три метра на метр, а легкий, и связали его большой пачкой да к потолку на лебедке подвесили. Места не занимает. Ну, Коля подошел к лебедке, отвязал трос, а тут как на грех, дверь распахивается и Главный наш с начальством входит. Коля от неожиданности трос из рук выпустил, и на него с пятиметровой высоты вся громадная пачка пенопласта рухнула! Легкая она, но гром при столкновении с Колиной головой такой издала, ужас. Коля от неожиданности и страха упал на карачки и задом, с невероятной скоростью помчался к двери с пачкой пенопласта на голове. Бедняга остановился, только уткнувшись задом в ноги секретаря парткома ЗИЛ. Минуту царила полная тишина. А потом грянул такой хохот, стены содрогнулись. Секретарь тоже рассмеялся и говорит: "Весело живете, товарищи, а художника надо на чемпионат мира отправить, вон как бегает"!

Набросок третий. Жертвы Розы Люксембург и Интернационала.

Восьмое марта. Кому не известен нездоровый ажиотаж вокруг этого праздника. Вот и у нас в бюро все как с ума сошли. Кто-то лаковые броши делает в стиле Палеха. Но самые опытные джентльмены водку в пакетах из под молока, мимо охраны, всю неделю таскали! Приготовились к празднику, ребята у нас молодые, в основном не женатые. Конечно романы у всех, любовницы. Пригласили дам, и пошел праздник! Танцы, поцелуи! Свободная, революционная любовь имени Розы Люксембург. А кто-то и на антресоль полез с избранницами своими. Я как юный и непьющий, решил ретироваться. А утром, только и разговоров о любовных победах! Да рано обрадовались! Через несколько дней один из любовников наших весь в синяках пришел. Братья его любовницы, обиделись и бока намяли. А у Толика вообще конфуз вышел. Не поинтересовался он национальностью девушки, а напрасно! Через неделю приехала родня с Кавказких гор и поставили абреки героя любовника на ножи! "Женись, собака, или зарежем как барашка". И женился!

Набросок четвертый. Любовь и лозунги.

К празднику революции меня включили в состав бригады, выполнявшей гигантские лозунги на мостах, эстакадах, фасадах зданий. Тексты этих опусов до сих пор в моей памяти. Вот некоторые шедевры политической рекламы тех лет: "Экономика должна быть экономной"! "Народ и Партия Едины"! "Слава КПСС"! Ну и все в том же духе. В бригаду входили Коля и Толя. Коля был невысокого роста, с брюшком, коротким ножками, средних лет мужчина. Носил длинные волосы и необъятных размеров бакенбарды, всегда в костюме, почему то явно узком для него, с короткими штанами на подтяжках, большими, всегда до блеска начищенными башмаками. А главное, Коля носил бабочку! На ЗИЛе! Толя, вечный его подручный, был здоровенный, флегматичный и туповатый парень, имеющий одно неоспоримое достоинство, безропотно таскать любые тяжести. Это было предметом гордости этого бедняги, неудавшегося тяжелоатлета. Одевался он в халат, а сверху ватник, отчего напоминал немца под Москвой. Вот мы втроем и были направлены на написание лозунгов. Выделили нам зал в цехе благоустройства. А рядом раздевалка, где малярши переодеваются. Ходим мы, увеличиваем буквы, обрисовываем, вырезаем под трафарет. И все это под комментарии шалуний из раздевалки. Я их не возбуждал, по худобе и малолетству, Толя был слишком похож на их же кавалеров, слесарей и плотников. Но Коля! С бакенбардами, в бабочке, он был неотразим, настоящий художник! Сколько сердец разбил наш щеголь, сколько надежд на романтическую любовь погибло!

Набросок пятый. Падение в шахте!

К майским праздникам получил я повышение. Перешел в бригаду, которой была доверена работа над громадным, во весь фасад, панно. Должно было это нетленное произведение украсить новое здание Высшего Технического Учебного Заведения ЗИЛ, и изображало плоды технического прогресса. Вошли мы всей бригадой в лифт, заполнили его ведрами с краской, валиками, кистями и прочим художественным хламом и радостно рванули к высотам искусства. Только перегрузили мы кабину нашу так, что на седьмом этаже вдруг что-то со звоном лопнуло! Лифт резко накренился, заскрипел, и встал! Чуть постоял и опять качнулся, только в другую сторону! Все мы поняли, что висим на волоске от гибели! Лица ребят побелели, губы трясутся, звоним диспетчеру! А он, что может. Срочно прислать бригаду ремонтников. А тут кабина опять качнула! И так, наверно минут десять, нас мотало по всей шахте туда, сюда! Страху натерпелись! Ремонтники снаружи ценные указания дают, как ноги подгибать, когда вниз полетим! Ужас, да и только! Но бог милостив, через десять минут, показавшиеся вечностью, последний раз нас тряхнуло, и мы оказались на дне шахты. Ремонтники открыли двери, и уже через секунду все вылетели с круглыми глазами на улицу! А там и магазин недалеко, с известным всем успокоительным. Напились все, день прогуляли! А потом с энтузиазмом к вершинам искусства! Но, по лестнице!!!

Вот и пришла пора расставаться нам, мой читатель, с моими первыми в жизни коллегами. В конце мая я уволился, затем поступил в Строгановку. Но это уже другая история. Но хочется мне еще чуть-чуть занять твое время, рассказав малюсенькие байки о моих друзьях из художественного бюро ЗИЛа. Как раз в те годы шел по телевидению невероятно популярный сериал "Семнадцать мгновений весны". Там очень ловко были вмонтированы досье на главных героев. Уверен, этот небольшой плагиат вполне уместен. Итак, досье:

Глава 6.Кадры решают все!

Неформальная анкета мастеров политической рекламы.

Здесь мой верный читатель найдет шуточные досье на всех членов бюро.

Володя. Кличка "Жук", фамилия тоже Жук! Наш главный. Кличку получил за потрясающие усы. Володя гуцул, с роскошной кудрявой шевелюрой и голубыми глазами, красавец, любимец женщин бальзаковского возраста.

Толя, его заместитель, кличка " Самец"! К тридцати годам шесть раз женат и имеет шесть детей. Прославился новым методом расправы с крысами, что завелись у него в мастерской. Входя туда, кидал кусок сыра, а сам брал заранее стоящую швабру, зажимал ногой щетку и натягивал до упора рукой древко. Крыса садилась взять сыр, а охотник отпускал со свистом древко. Бац! И очередной трофей выносился на помойку!

Вася, кличка "Одессит". Уроженец этого южного города. Морпех. Зимой и летом в тельняшке! Прославился поджогом собственного дома. Барак- коммуналка пал жертвой вероломства Васи, уговорившего соседей сжечь постылый клоповник. Какого же было удивление пожарных, когда подъехав тушить пожар, они увидели жильцов, одетых в лучшие наряды и мирно сидящих на чемоданах! А жилье новое дали!

Толян, кличка "Пузо". Знаменит животом такой замечательной формы, что мог поставить на него стакан водки, и, не касаясь руками, выпить до дна! Мастер!

Валерик, кличка " Пижон". Маленький, но красивый брюнет. Обожал "фирменную одежду", франт. Однажды, подаренный ему женой белый плащ перекрасил флюресцентной красной краской. Вышел торжественно на улицу, но, как на грех пошел дождь, и плащ поплыл. Так и шел Валерка по улицам, под хохот прохожих, оставляя светящийся след на мостовой.

Леха, кличка "Петух". Рыжий и дюжий десантник. Обожал женский пол. Свою долю славы получил, ухаживая за неприступной поварихой из Тобольска. Не добился взаимности, зато девственница привезла ему в подарок с русского севера громадные рога!

Юрик, кличка "Научник". Летчик, прославился рассказами тысяч похабных анекдотов и историй про жизнь в общежитиях, где проводил досуг в перерывах между женитьбами.

Колян, кличка "Бабочка". Любитель высокой моды, носил костюмы и белые рубашки с галстуком бабочкой, и это на ЗИЛе. Что сделало его популярным у местных Кармен из цеха благоустройства.

Толик, кличка "Жеребец". Туповатый громила, прославился необъяснимой тягой к тасканию тяжестей, чем пользовались все остальные.

А десятый я, по кличке " Малец", данной ввиду возраста. Ничем не прославился! Мал еще!

Глава 7. В СТРОГАНОВКЕ.

В этот раз к поступлению я подготовился заранее, занимаясь с педагогами рисунком, живописью и черчением. И выбор свой сделал более осознанно, хотя о будущей профессии понятия не имел. Но Строгановка пользовалась репутацией ведущего учебного заведения готовящего дизайнеров. А вот на факультет проектирования интерьеров, выставок и реклам, подал документы только потому, что там задание на экзамене по черчению проще, чем на промышленном дизайне. А чертил я неважно. Вступительные экзамены прошли как во сне, причем жутком! Народу много, все на нерве, злые, толкаются за лучшие места. Но ничего. Сдал с первого раза! В "Строгановку"! Стал тринадцатым в группе из пятнадцати человек.

Начались занятия, рисунок, живопись, проект и так далее. Группа оказалось "Пожилой". Ребята все лет на восемь старше. Матерые, женатые и разведенные, окончившие средние художественные училища в регионах. Москвичей всего четверо. Как то не сложилась группа. Да и атмосфера Строгановки, после моей любимой Художественной школы, показалась мне излишне жесткой, очень уж рациональной. Для творчества ни время, ни сил не оставалось. Правда, оговорюсь, все мои замечания касаются исключительно нашего факультета. На других факультетах: живописи, скульптуре, прикладном искусстве и дизайне, мне казалось, жизнь гораздо легче, ярче, насыщенней. А наш возглавлял сам ректор. Тут надо сказать, что в те годы, в Строгановке преподавали несколько выдающихся архитекторов. Знаменитые Поляков, Чечулин, Захаров - цвет советского зодчества времен сороковых - пятидесятых годов, авторы знаменитых высоток, станций метро, монументальных ансамблей. Прекрасные архитекторы, они, конечно, внесли много своего в учебные программы. Но, время изменилось, и современная архитектура требовала других заданий. А основная масса преподавателей была выпускниками архитектурного института, ориентированная на практику шестидесятых годов, особенно на направление функционализма в Европе и США. В отличие от корифеев, эти педагоги сами не были практиками, и занятия были больше теоретические. Так нас и болтало от классицизма к функционализму. При этом масса заданий была дизайнерских: музеи и выставки, павильоны, киоски, витрины, детские площадки, рекламные установки. А педагогов практиков современного дизайна среды не было. Как это не обидно признать, но такое положение дел, сказывалось на нас, мы путались, начинали уставать от непонятных критериев, теряли ориентиры. Я далек от критики учебного процесса тех лет, а передаю только свое ощущение некоторого разочарования. Сколько было надежд, ожиданий от учебы, а оказалось, что во главу угла поставлены четкое следование неким тенденциям уже устаревавшим канонам. А жаль! Ведь студенчество это освоение школы, что, безусловно, было. Но это поиски и эксперименты, что, безусловно, отсутствовало. Мне кажется, что дело было еще и в том, что осознание дизайна как нового метода мышления, художественного проектирования всей среды, тогда было размыто. Поэтому при моем глубочайшем уважении к нашему образованию, не могу не пожалеть об упущенном времени для развития творческого мышления. Прошли пять лет. Дипломная работа и защита проекта прошли успешно. Начиналось самое интересное и важное время в творческой жизни каждого молодого дизайнера. Необходимо было найти свою дорогу, свою индивидуальность. Реализовать все, что накопил в период учебы.

А где же веселые студенческие времена, спросит меня мой почтенный читатель. Конечно, каюсь, были и загулы, и романы, и веселые пирушки, и смешные истории! А вот и некоторые из них:

Набросок первый. Разнос!

Интересные нравы царили на нашей кафедре. Прямо времена Царя Иоанна Васильевича Грозного! Никогда не забыть студентам семидесятых годов этот леденящий душу вопль тирана: " Безобразие! Где набрали этих халтурщиков! Всем неудовлетворительно! Позор"! Это комментарий к выполненной курсом практике в усадьбе Архангельское. Обмерам деталей классических зданий и малых форм. Стоим в коридоре, трясемся! Первый курс, выгонят нас с позором! А, что так разгневало маститого академика, нашего грозного Григория Алексеевича! Небрежная отмывка планшетов. Неряшливость графики, слабая компоновка. То есть, по сути, ректор прав. Он, великолепно владеющий академической школой, возмущался ее упадком. Только форма этого возмущения была эксцентричной. Да и не учили нас по настоящему академической школе. Правда гнев сменился на милость и нам были поставлены тройки с минусами. У кого то и с двумя минусами, а были и с тремя! Вот так!

Набросок второй. Критерий истины.

Следует признать, что Григорий Алексеевич был крут. Например, его знаменитое изречение, определяющее его критерии оценок:

"Тройка - это значит, меня удовлетворяет уровень работы,

хорошо я и сам не всегда сделаю,

а отлично, это для гениев"!

Набросок третий. Знак судьбы.

А ведь ректор мой благодетель! На предварительном просмотре по допуску к экзаменам меня почти уже срезали! Я гордо выложил рисунки, сделанные у репетитора, а два члена комиссии налетели на них, и давай позорить! Это фабрика, это профанация! Кое - кто обогащается за счет абитуриентов! В это время входит ректор, и, заинтересовавшись криками, подходит к нам. Я стою, не жив, не мертв! А он спрашивает: "А еще что - то есть"? Вынимаю дрожащими руками рисунки и наброски из школы. Лицо ректора светлеет. "Хорошо, очень хорошо"! Тут уж и критики поют дифирамбы. Ректор спрашивает меня: "Как фамилия?". Вильчес-Ногерол - отвечаю. Удивился академик и уточнил: " Это какая же национальность?" Испанец. Повеселел ректор и говорит: "А что, испанцы народ талантливый"! Похлопал меня по плечу и ушел, довольный сам собой! Конечно, меня допустили до экзамена, но думаю, эта случайность решила мою судьбу. Наверняка слова грозного шефа были восприняты как приказ о зачислении, и скорей всего у моей экзотичной фамилии мог появиться некий магический знак. Знак судьбы!

Мелкие пакости о маленьких слабостях!

Эти маленькие анекдоты о наших педагогах я расскажу Вам, моему любимому читателю, не с целью опорочить их доброе имя. Нет! Но, немного посмешить и почувствовать колорит художественной жизни.

Набросок четвертый. Ожерелье и ручки шаловливые.

Был у нас профессор, преподавал рисунок. Шустрый, деловой, председатель парткома Строгоновки. На занятиях не баловал своим присутствием, все занимался общественной работой. Славен был пристрастием к женскому полу. Любил войти в аудиторию, подойти к рисунку кого-то из наших студенток, и громко, чтобы все слышали, сказать: "Голубушка, проверьте расстояние от пупка до лобка! Умоляю вас"! Или просочится незаметно, постоять за спиной студентки, а потом ляпнуть, указывая на интимное место: " Что-то поскупились вы на объем, нехорошо завидовать!" Но совершенно терял над собой контроль старый ловелас, когда нам позировала знаменитая натурщица, с красивой пышной грудью. Она кокетливо не снимала громадный кулон из изумруда, утопающий в ее прелестях. Профессор срывающимся голосом заверял всех, что, в предыдущий раз, кулон висел не тут, и жадной рукой копошился, доставая украшение из заветных глубин.

Набросок пятый. "Пожирней и погуще"!

Еще один профессор, живописец, просматривая наши работы, всегда и всем говорил только одну фразу : " Пожирней и погуще!" Затем тяжко вздыхал, и уходил из аудитории, по-видимому, чтобы, где то отведать чего то, что пожирней и погуще!

Набросок седьмой. "Плохо идут дела"!

А на скульптуре, профессор, входя в мастерскую, неизменно скорбным голосом сообщал: " Дела идут, господа! Плохо идут дела!" Что вполне соответствовало действительности!

Эпизод восьмой. Андрей Тарковский в Строгановке.

Прошел слух по институту. К нам приезжает Андрей Тарковский! Будет вечер, в актовом зале. Не верилось! Я бесконечно восхищался творчеством знаменитого режиссера. Его фильмы "Иваново детство", "Андрей Рублев", " Солярис", "Зеркало" - мои любимые. Те, что смотришь, без конца, и каждый раз находишь новые горизонты, другую реальность! И, наконец, занимаю место в первых рядах, чуть не с дракой. Жду, появится кто-то элитарный, загадочный. А на сцене, какой-то шустрый, черноволосый, с офицерскими усиками, веселый и задиристый мужчина средних лет, в черной кожаной куртке. Оказывается это и есть Тарковский! И без пауз, без церемоний, начинает рассказывать о себе, как будто давно знаком со всеми. Свой в доску, с таким и на Автозаводской не страшно. Говорун, шутник, рассказчик. Ничего общего с образами, которыми пронизано его кино. Только приехавшая с ним актриса Терехова пытается придать развеселому вечеру вид солидности. Рассказывает о Тарковском, как о гении, о новаторе, всемирно известном режиссере. Да ни тут- то было. Тарковский начинает подтрунивать над собой, и своей славой. Рассказывает, что ни одного приза, ни в Каннах, ни в Венеции, нигде в мире, не получил, не пустили на фестивали. А раз в руках не держал, то может, их и не было. Что фильмы снимать не дают, считают бесперспективными, годами лежат сценарии, худсовет не принимает. Что всячески замалчивают грандиозный успех во всем мире, ни разу не поздравив официально. Но все эти свои проблемы и горести повествуются через шутки, с юмором. Незаметно пролетает вечер, что прошел в общении с великим русским художником - режиссером Андреем Тарковским. Ощущение чего-то необыкновенного, невероятного. Удивительно как ему удалось сделать нас своими друзьями на этот незабываемый вечер, сразу убрав пропасть между собой, мировой звездой современно кинематографа, и нами, простыми студентами. А через короткое время, я узнал, что Тарковский покинул Россию. Я уже тогда воспринял это как трагедию! Как же мы не ценим, не понимаем, не любим, лучших своих художников, писателей, композиторов!

Часть вторая. В профессии.

Глава 1. Первые проекты.

Это сложное время для любого специалиста, окончившего институт, первые проекты. Самостоятельно ворваться в новую среду невозможно, а работая в бригаде, рискуешь так, и остаться на вторых ролях. Меня распределили в ведущее творческое объединение Московского Союза Художников в области комплексного проектирования КДОИ. Это был успех!

Тут сделаю небольшое пояснение, относительно положения дел в те годы, в сфере проектирования выставок, реклам, наглядной агитации, интерьеров, музеев. Весь этот гигантский портфель заказов распределялся между несколькими крупными предприятиями. Самым крутым и вожделенным был творческо-производственный комбинат при Торгово-промышленной Палате СССР. Там, счастливчики, проектировали крупные выставки за рубежом, вплоть до всемирных павильонов СССР. Затем было объединение "Мосторгреклама" занимающееся рекламой в столице, творческий комбинат при ВДНХ СССР, и творческие комбинаты Союза Художников СССР, России и Москвы. Также занимался проектированием экспозиций творческое объединение Министерства Культуры СССР. На крупных предприятиях, в парках культуры, выставочных центрах были свои художественные бюро.

Объединение, где мне предстояло работать проектантом, состояло из лучших профессионалов в этой области, известных дизайнеров, членов Московского Союза Художников. Были организованны художественные советы, комиссии по распределению работ, игравшие роль экспертного сообщества для оценки художественного качества. Каждый год комбинат выполнял сотни объектов по всему СССР. Таков был размах этого предприятия, получавшего до семидесяти процентов прибыли всего Художественного Фонда Москвы!

А вот положение дел внутри Союза Художников было далеко от идеального. Дело в том, что в СССР сложилась четкая система ценностей по видам искусства. Первой безоговорочно была живопись, второй скульптура, третьим монументальное искусство. Затем с большим отрывом прикладные искусства, кино, театр, плакат. И только в самом конце - дизайн, который пренебрежительно назвали оформительским искусством. Эта система сложилась в условиях тоталитаризма, с его ориентированием на имперские традиции. В семидесятых годах, когда общество резко изменилось, это выглядело атавизмом, однако инертность системы была гигантской. И внутри союза дизайн существовал как необходимый, выгодный, но мало творческий вид искусства. Конечно нас, молодых дизайнеров, такое положение мало устраивало. Назревали перемены. Первый существенный прорыв совершила созданная студия дизайна при Союзе Художников СССР. Там на основе молодежных творческих групп осуществляли экспериментальные проекты дизайна среды. Вот на этом фоне и началась моя деятельность как проектировщика.

Мне повезло, я попал в интересный коллектив известных авторов, возглавлял которых В.К.Корыгин, известный дизайнер, много лет до этого проработавший в Торгово- Промышленной палате СССР, где создал ряд крупных международных выставок Советского Союза. Первой моей работой в этом коллективе стал проект музейной экспозиции Государственного Исторического Музея "Новый Иерусалим". Конечно, я был на вторых ролях, больше занимался техническими работами, но зато учился у настоящих мастеров методам проектирования сложного объекта в реальных условиях, осуществлению замысла. Это была нужная и своевременная школа. Вторым проектом, где ведущими дизайнерами были В.К.Корыгин и В.И.Савицкий, стала экспозиция "АТОМ-МИРУ" на ВДНХ СССР. Интересный, смелый проект, получивший профессиональную награду Художественного Фонда Москвы - Первую Премию в номинации " Лучшая работа года". Про Владимира Константиновича я уже сказал, а Виктор Иосифович Савицкий, тогда глава секции художественного проектирования Московского Союза Художников, тоже прошел школу ТПП СССР, автор многих известных экспозиций за рубежом. С такими мастерами я быстро набирал опыт реального проектирования и благодарен им за эту бескорыстную и высокопрофессиональную школу. Должен отдать должное этим ведущим дизайнерам того времени, мэтрам нашего искусства. По отношению к начинающему, они проявляли максимум доброжелательности. Но, почувствовав, что могу так и остаться помощником, полностью зависящим от маститых авторов, я решился на начало самостоятельной творческой карьеры.

Однако, дорогой мой читатель, вам наверно хочется разнообразить впечатление живыми картинками той жизни, того времени, характерными эпизодами.

Набросок первый.

Сто лет русского одиночества. Художник Александр Зиновьев.

В комбинате работал художник, не заметить которого было просто невозможно. Представьте себе обычный рабочий день, суета, кто-то несет планшеты, другие обсуждают прошедший совет. Вдруг в конце коридора появляется высокая, подтянутая, с великолепной выправкой фигура. Зиновьев! Впечатление, что навстречу тебе идет не человек, а другой век. Век кавалергардов, парадов в Царском Селе, балов в светских салонах. Почти двухметрового роста, всегда в белоснежной рубашке с черной бабочкой и монокле. А ведь ему почти сто лет! Самое интересное, что это, все, правда - и балы, и полк кавалергардов и парады. Зиновьев представитель знатного рода, чудом выжил в годы революции и репрессий. Вовремя, сообразив, устроится рабочим сцены в цирке - шапито, переезжавшем с места на место, а потому, малоуязвимом, для НКВД. Затем война, которую прошел всю на передовой, ордена и медали за храбрость и мужество. После войны работа в музеях, на выставках, вступление в Союз Художников. Он, всегда находящийся в центре внимания, но всегда одинокий, так и не заведет семью и детей. Хотя его умению красиво ухаживать за дамами, великолепно держаться на любых мероприятиях, удивлялись все, кто хоть раз видел этого необыкновенного человека. Наверно, самый любимый всеми художниками член худсовета. Никто за многие годы не слышал от него обидных замечаний, нет, только доброжелательный отклик, полный уважения к творческой личности. Человек исключительных качеств, благородный и честный, он так и останется в памяти всех, кто его знал символом другого мира. Ушедшего мира старой России.

Набросок второй. В КДОИ.

Когда сейчас я вспоминаю те два года, что проработал в КДОИ, мне рисуется целый калейдоскоп событий, дружб, открытий нового. Дело в том, что так была устроена наша жизнь, что вместе собирались художники в дни советов и зарплат. Тогда здание комбината напоминало растревоженный улей, коридор первого этажа заполнялся густой толпой страждущих авторов, рвущихся получить вожделенный гонорар. Вторую половину толпы представляли менее удачливые коллеги, желающие за неимением в этот раз своего гонорара, обмыть чужой. Сколачивались компании, составлялись планы, где, когда, с кем, и главное за чей счет! И совершался набег на местные рестораны гостиниц "Заря", "Валдай", "Восток", где воодушевленные творцы отмечали свои удачи, или глушили горечь поражений в традиционных формах русской жизни, так выразительно описанных в стихотворениях Александра Блока.

Другое настроение царило в комбинате в дни художественных советов. Тогда все притихало как перед грозой, а мир искусства делился на судей и подсудимых. Те, кто шли сдавать свой опус на суд коллег, имели несколько основных состояний, отражающих весь спектр человеческих переживаний: вид затравленный, немало претерпевший от мнения коллег, другой вид - нахальный, с вызовом, этакие нонконформисты. Были неприкасаемые, те, чьи работы беспрекословно принимались, а были и жертвы, те, кто непременно получал очередную оплеуху. Те же, кто судил, парили в ареале своей славы, щедро раздавая советы, и, что еще слаще, урезая гонорары.

Основная же работа проектировщиков шла вне комбината, в своих мастерских или на объектах. Вот там, в этих богемных подвалах, и вершилось все главное: работа, отдых, интриги. Каждый мечтал заполучить этакий подвальчик, пусть сырой, пусть темный, зато свой! Сколько это стоило сил и денег претенденту лучше не вспоминать! Зато уж подкупив инженера жилищной конторы, и оформив свой угол, счастливец получал то, что в принципе невозможно было получить - маленький остров свободы! Эх, сколько романов, достойных пера Золя и Мопассана, сколько веселых кутежей и попоек!

А работа на объектах, это уж кому, что достанется. Если повезет, ВДНХ! Вот где истинный парадиз! Многочисленные ресторанчики, кафе, пивные, закусочные. А фирменные магазины советских республик: Грузии, Армении, Азербайджана, с коньяками, винами, колбасами! Конечно, бывали заказы и где-нибудь в провинции, это жесть! Жутковатые гостиницы, местные столовые и обилие водки делало эти командировки делом рискованным и вредным для здоровья.

Набросок третий. Записки из провинции.

Дело было в провинции, мне достался заказ на оформление зала приемов пивоваренного завода. Выполнив рельеф, мы начали роспись, всячески пытаясь ускорить процесс, так бытовые условия Дома Колхозников нас не вполне удовлетворяли. Конечно, работая на пивоваренном заводе, невольно становишься слугой лукавого Бахуса. И, получив у администрации чан душистого свежего пива, мы безмятежно прикладывались к нему во время творческого подъема. Наконец, стало, понятно, что необходимо сделать санитарный перерыв. Пошли искать места общего пользования. И нашли! В торце большого цеха, в стене, сияла громадная дверь, почему то установленная на трех высоких ступенях. А далее, открыв эти врата, жаждущий видел длинную комнату, в центе которой на высоком постаменте возвышался грязный унитаз! Хорошо, что нас было трое. Один из нас, по очереди, гордо восходил на этот трон, а двое других, как верные слуги, располагались по обе стороны двери, охраняя покой вошедшего!

Ну, что же мой дорогой читатель, надеюсь эти юмористические наброски, маленькие шаржи на жизнь дизайнеров начала восьмидесятых годов немного развлекла тебя и добавила красок в описания быта и условий творчества той эпохи.

Глава 2. Свой среди чужих, чужой среди своих. Возвращение блудного сына. "АВТОПРОМ-60". "НТП-85".

Покинув КДОИ, я решился попробовать свои силы в монументальном искусстве. Но это никак не влияло на мое главное занятие, создание своей Студии. Просто я решил расширить диапазон профессиональных знаний. Два года я проработал в комбинате монументально-декортивного искусства Союза художников России. Выполнял там вместе с Олей, рельефы для санаториев, пионерских лагерей, декоративные вазы и композиции, детские площадки. Одна такая площадка даже имела успех и несколько раз тиражировалась, что нас с Оленькой очень радовало. За каждый тираж авторам полагался процент от гонорара! Красота! Главное же, мы приняли участие в нескольких интересных проектах отца Оли, известного скульптора, Олега Кирюхина. Это была школа! Ученик знаменитых скульпторов, Белашовой и Мотовилова, работавший с великим С.Коненковым и выдающимся архитектором И.Жолтовским, он был настоящим профессионалом. В это время уже Народный художник России, секретарь Союза Художников, создатель многих известных монументов. Нас он гонял, невзирая на все наши успехи в проектировании! Скульптура требовала других знаний. Но овчинка стоила выделки! Вспоминаются интересные проекты монументов в Великих Луках, Суздале и Москве. Причем мы принимали участие в создании именно декоративного и архитектурного образа. К сожалению, ни один из этих проектов не был реализован. А жаль! Все они были задуманы неординарно, все посвящены истории и культуре России.

Набросок первый. В Великих Луках.

Город на западных рубежах России, готовился к своему восемьсотлетию. Главный архитектор Пскова и Великих Лук Петр Бутенко пригласил Олиного отца создать памятный знак. А мы стали соавторами чуть позже, и с радостью включились в эту работу. Считаю, что задумка была интереснейшей. На высоком берегу реки установить монумент, состоящий из двух частей. Первая часть - четыре белокаменные десятиметровые стелы, установленные в плане крестом. В пересечении их колокол, каждые сутки отбивающий восемь ударов-веков. На гранях стел выбита летопись города. А наверху установлена композиция из меди с золочением. Четыре щита с рельефами на тему истории древнего города. Издалека весь монумент по силуэту напоминал колокольни Псковских земель.

Набросок второй. Русские мастера.

Олег Сергеевич с известным архитектором Нестеровым задумали предложить Суздалю, городу, для которого они создали очень удачный и неординарный памятник " Вечный огонь", памятник посвященный русским мастерам. Эта тема была близка Олегу, вышедшему из среды мастеровых, и скульптурная композиция получилась живой и выразительной. Два кузнеца за работой, причем очень необычным был силуэт памятника. Нестеров предлагал просто постамент, а нам показалось, что интересней создать единую композицию, выполнив постамент как узорчатый, резной поставец. По всему периметру мы расположили гербы городов Золотого Кольца России, и все это в арках и резных колонках. Мы считали, что такое решение будет более характерным для этой темы. Нестеров согласился на этот вариант. Но, зашедший в мастерскую знаменитый скульптор Л.Кербель раскритиковал эту затею, считая ее лишней. Сколько людей, столько и мнений. Уверен, что появись в старинном русском городе, такая необычная композиция, она хорошо бы смотрелась на фоне церквей, палат, торговых рядов. Именно некая ее чрезмерная декоративность, насыщенность, была бы близка архитектурному образу Суздаля.

Набросок третий. Композиция "Миру-мир".

Надо сказать, что этот монумент Олиного отца имеет богатую историю. Он демонстрировался и долго украшал набережную рядом с ЦДХ, а затем был подарен и установлен в Хельсинки. В Москве сегодня эта композиция украшает фасад университета дружбы народов. Так, что, казалось бы, куда лучше. Однако, мы были соавторами другого варианта установки для Москвы. Архитектором того варианта был знаменитый "ЯКБОР", Я.Б.Белопольский, прославившейся еще своей архитектурой монумента в Трептов-парке. Он задал тему фонтана - каскада, состоящего из трех уровней. Декоративные элементы окружали постамент, все выполнялось в нержавеющей стали, а на элементах располагались скульптурные группы взлетающих голубей. Исключительно эффектная композиция в стиле арт-деко. Мы разработали этот вариант с энтузиазмом присущем молодости. Яков Борисович очень хвалил нас, что лестно. Прошли художественные советы, а там начались инстанции, сметы. И погиб проект. Мне до сих пор жалко этого необычного, смелого, яркого решения.

Одновременно, мы постоянно работали над созданием Студии. Именно в эти годы становления определится очень многое в будущей направленности наших произведений, стилистике и методах реализации. В то время с нами постоянно работал талантливый дизайнер, мой друг еще по бюро ЗИЛ, Юра Раров, в то время главный художник музея этого автозавода. Позже он приведет в Студию и четвертого члена той первой нашей команды, Юру Зобенко. Совершенно разные по темпераменту, оба талантливые, оба " строгачи", они в те годы были нашими верными друзьями и соавторами нескольких произведений. С ними мы обустроили полученное помещение от Союза Художников, которое помог выбить Олин Отец. Это был цокольный этаж в пятиэтажном доме на улице Бажова. Это было счастье! Наша первая Студия! Сколько любви, сил, денег мы вложили в это невзрачное помещение. И оно ожило, стало нашим домом на долгие годы. Сколько прошло здесь работ, а сколько праздников, молодого веселия, и бессонных ночей перед сдачей проекта! До сих пор вспоминаю тот наш полуподвальчик у знаменитого Екатерининского акведука. Утро, легкий морозец, бежишь от метро ВДНХ к себе, а навстречу громада акведука, Яуза, деревянный мостик, а под ним в незамерзающей зеленой воде россыпь уток и селезней. Встанешь на секунду, покрошить припасенного хлеба, а потом в горку, мимо летящей на санках детворы, в свою мастерскую! С чувством благодарности, любви и ностальгии вспоминаю до сих пор это время. Время надежд, дружбы, любви. К тому же именно в эти годы мы получили возможность поехать в творческую группу Союза Художников России. Здесь сделаем небольшое отступление, мой читатель. Уверяю, это забавно.

Набросок первый. В Переславле-Залесском.

Замечательный старинный русский город, стоящий на берегу Плещеева озера, полный древних монастырей и храмов, сохранивший облик старой России. Купеческие особняки и общественные здания 19 века, чудом уцелевшие в центре, сменяются застройкой более демократичной, деревянными домами мещан, на каменных подклетях. А подальше от центра уже просто избы городской бедноты, с огородами, амбарами, сараями. Живописная речка Трубеж, валы древней крепости, замечательный музей древнего русского искусства, расположенный в Горицком монастыре. А на окраине этого города Союз Художников России выстроил замечательные корпуса дома творчества на месте усадьбы знаменитого художника Кардовского. Местные прозвали этот комплекс - Пентагон. Смешно, но не без доли правды, настолько современная архитектура коттеджей из красного кирпича казалась фантастичной на фоне общей жилой застройки. Вот сюда, на два месяца, мы и прибыли с Оленькой, в группу скульпторов, возглавляемую другом Олиного отца, замечательным скульптором и человеком, Михаилом Смирновым. Эти два месяца остались в памяти как единый счастливый период молодости. Нам предоставили номер на двоих, со всеми удобствами, мастерскую, бесплатное питание. Фантастика! Это было практикой Союза Художников, такие творческие группы. Незабываемые времена советского периода. Правда эта практика не распостронялась на дизайнеров, только на художников и скульпторов. Но, мы работали в тот момент на монументальных комбинатах и формально имели право на этот рай. Два месяца пронеслись незаметно. И я, и Оля как будто вернулись в детство! Можно было не о чем не думать, а рисовать, лепить, писать! Чудо! Уверен, наш медовый месяц прошел именно там, в этом древнем городе, в кругу молодых и веселых художников, в походах по окрестностям, поездках в Ростов Великий, и конечно бесконечных праздников. Незабываемое, счастливое время!

Набросок второй. Старые самовары и Олино сватовство.

Естественно, что не обошлось и без курьезов. Мы узнали, что в городе, у жителей полно старого хлама, как они выражались. На чердаках валялись всеми забытые самовары, прялки, крынки, гребни, и масса всего ненужного в современной жизни. А нам эта старина казалась такой красивой, такой желанной. И Оля с Таней Ломакиной, молоденькой скульпторшей, отправились на охоту. А надо сказать, Переславль в то время - город старушек. Старики их давно вымерли, кто погиб на войне, кто спился. А сыновья у многих в тюрьмах. Это же сто первый километр, то есть в советское время место выселки уголовников из Москвы. Так в одном из домов, Оля имела такой успех у хозяйки, что та долго показывала ей семейные фотографии, особенно сына, а потом сделала предложение. Через полгода возвращается сынок из тюрьмы, вот и выходи за него замуж. У меня и корова, и коза, опять же куры, утки, огород. А ты, я вижу, девка справная, хозяйственная, старье собираешь!

Набросок третий. Криминал.

Пролетели два месяца, как один миг. Давно столько не работали для себя. И графика, и живопись, и скульптура. Прошла комиссия от Союза Художников России, одобрили, похвалили, что-то на выставки рекомендовали. Надо собираться. А у нас весь номер в самоварах, прялках, гребнях. И одеяло лоскутное куплено! Слава богу, за нами Олег Сергеевич приехал, на УАЗе своем. Зашел в номер и ахнул. Вы, что ребята, вас же за это из союза выпрут. Тут специально из горкома местного ходит чиновник, смотрит, не везут ли художники старину. Если застукает, то скандал поднимет, экспертизу вызовет, протокол напишет. Ничего себе, мы и предположить не могли, что все, что так безжалостно уничтожается, является поводом для безобразной травли. Например, от тех же старушек мы знали, что самовары собирали на металлолом, а прялки, сани, старую мебель выкидывали на свалку, где все это равняли бульдозером. Удивительная логика, нечего сказать! Ну, дождались вечера, закутали все в тряпки и загрузили в машину. Теперь уже почти сорок лет стоят эти самовары и прялки у нас в Студии, и радуют нас и наших гостей.

НАБРОСОК ЧЕТВЕРТЫЙ. Без памяти.

Естественно, что за два месяца, мы вдоль и поперек обошли весь этот небольшой город. Мы буквально влюбились, в его тихие заросшие улочки, покосившиеся домики, необыкновенно уютную, какую домашнюю речку-Трубеж. И вдруг неожиданно, возникающую из-за поворота дороги, необъятную зеркальную поверхность Плещеева озера. Часами мы ходили по чудесному Горецкому монастырю, ставшему музеем, с его стен открывался потрясающий вид на Русь Залескую, а в уютных белокаменных палатах, нас поражала коллекция деревянной церковной скульптуры. Этот город незаметно входил в твою душу, забытым обаянием ушедшей России. Тем более страшно было видеть зияющие, как открытые раны, разбитые храмы, обезглавленные церкви, превращенные в тюрьмы монастыри. Особенно запомнился один случай. Мы целой компанией художников отправились в недалеко стоящий монастырь, полюбоваться дивным ликом Спасителя, в куполе древнего храма, о нем ходила слава, как об одном из лучших в древней Руси. Какого же было наше удивление и ужас, когда мы увидели, что вся эта потрясающая фреска испещрена следами пуль. Особенно тяжело было знать, что это совершили не враги, не оккупанты, а свои солдаты, расположенной здесь части. Потом мы узнали, какое гигантское количество старинных икон было уничтожено в тридцатые годы. Ужаснул рассказ о том, как выдрали из храма иконостас 15 века, распилили его на ступени, и по этим ступеням, по святым ликам, ходили на почту. Всем городом. И не случайно чудесный старинный храм, стоящий за памятником Святому Александру Невскому в самом центре города, где по преданию крестили князя, внутри пуст, не сохранилось ничего, ни иконостаса, ни фресок. Бездумные, потерявшие память потомки поставили памятник, уничтожив память.

Набросок пятый. Без прикрас.

Зато недалеко установлен другой памятник - Ленину. Удивительное произведение. Помню, как оторопел, когда впервые увидел эту несуразную фигуру, руки необыкновенно длинные, ноги кривые и тонкие, торс грузный. Лицо то ли маньяка, то ли умалишенного. А между тем это единственный памятник вождю выполненный известным скульптором Королевым с натуры. Стоявший рядом со мной скульптор Смирнов, на мой недоуменный вопрос, ответил, что видимо это и есть реалистичное изображение Ленина.

Давно все это было. Мы, тогда начинающие свой путь в профессии оказались в совершенно новом для себя мире. Неожиданно, эта поездка оказалась одной из самых ярких в жизни. Казалось бы, мы объехали почти всю Европу, чего только не видели. А вот запала в душу, осталась в памяти!

Думаю, что эти два года, что мы работали в монументальном искусстве дали нам много и как проектировщикам. Ощущение масштаба, материала, знание технологий изготовления скульптуры и керамики, понимания проблем синтеза, да и массу новых связей с монументалистами, скульпторами, художниками. Очень важные знания для дизайнера, занимающегося синтезом искусств на своих объектах.

Надо сказать, что через пару лет, уже в другом статусе, я на время вернулся в КДОИ. Меня и моих соавторов, Оленьку и Юру, пригласил для разработки концепции крупнейшей в СССР выставки 1984 года "Автопром", главный художник этого проекта Виктор Савицкий. Он увидел на молодежной выставке в Манеже, наш проект " Музей Автомобиля", получивший первую премию Московского Союза Художников, и решил создать сплав опыта и молодости в группе генерального проектирования. Идея нам понравилась, так как давала возможность проявить себя и реализовать многое из задуманного. Началась работа. Экспозиция располагалась в знаменитом "Монреальском" павильоне на ВДНХ СССР. Двадцать тысяч квадратных метров плюс сорок тысяч метров открытых площадок! Начались поиски художественного решения. Невероятно интересно и динамично шел процесс проектирования. Была придумана грандиозная инсталляция при входе на выставку. Используя мощный трехмаршевый стилобат, мы предложили рассечь пространство тремя конвейерами. Олицетворяя процесс производства, эти металлические ленты, с установленными на них машинами, становились символом "Автопрома". Причем задумана была динамичная подсветка лент, имитирующая движение конвейера. А на гигантском стеклянном фасаде павильона устанавливалась громадная реклама " АВТОПРОМ -60", тоже с динамической подсветкой. Третьим элементом решения фасада была эмблема выставки, выполненная из металла в виде шестиметровой стилизованной буквы "А", с пронзающей ее машиной. Надо отметить, что я до сих пор считаю решение входа на экспозицию, одним из лучших в своей практике. Вообще, выставка получилась цельной и выразительной. Мы использовали мотив конвейеров и внутри павильона и на площадках, добавили декоративные рекламные ворота, выполнили все в сочетаниях красного, белого, синего цвета. Выставка пользовалась громадным, ажиотажным интересом у зрителей, была высоко оценена профессионалами, получив премию Союза Художников Москвы " Лучшая работа года", и руководством ВДНХ, отметившим авторов медалями.

А нас ждала следующая задача. Савицкий приступал к проектированию главной в СССР экспозиции 1985 года " Научно - Технический прогресс". И пригласил нас к сотрудничеству. Год старта перестройки, стольких надежд, мечтаний, поисков. И начало, как мне думается, было положено правильное. Опора на развитие науки и производства. Куда все это потом делось! Жаль, что не был использован исторический шанс, сохранить СССР, и создать современную экономику.

Надо отметить, что, несмотря на успешно складывающиеся отношения с В. Савицким, мы оставляли приоритетным развитие своего проекта - создания своей творческой студии. Как раз в эти годы мы вступаем в Союз Художников СССР, становясь самыми молодыми членами секции дизайна, получаем мастерскую, и работаем над получением заказов. У нас в планах открытие первой своей персональной выставки в выставочном зале молодежного объединения Союза Художников. Все впереди. Счастливое время!

Экспозиция, что нам необходимо было спроектировать, располагалась в том же павильоне. Необходима была идея, позволяющая создать нечто новое, необычное. Мы остановились на разработке темы компьютера. Ведь вся современная индустрия как на матрице, основана на компьютере. Найдя форму экрана дисплея, мы сделали ее основной в экспозиции. Эта тема нашла отражение и в дизайне фасада, где остекление превращалось в экран компьютера с гигантским логотипом выставки. А стилобат превратился в платформу для установки самого впечатляющего экспоната выставки, космического корабля. На всех этажах павильона мы спроектировали систему гигантских экранов, где демонстрировались новейшие достижения науки и техники. На этой экспозиции большую роль играли применяемые впервые в отечественной практике новые материалы и технологии. В целом получилась масштабная экспериментальная площадка для формы выставки нового типа, предельно компьютеризированной, интерактивной, технологичной. Также широко применили игровой принцип восприятия зрителя, позволив ему пользоваться многими экспонатами, как тренажерами. Все это было ново, и в принципе шло в русле тенденций современного дизайна. Выставка была открыта при стечении множества представителей научной элиты, властей, прессы, индустрии. Но, для авторов стало очевидным, как сложно пробивает себе дорогу все новое, создающиеся в нашей стране, как инертна система, несовершенны механизмы реализации научных открытий.

Конечно, такой объект не остался незамеченным. Мы получили уже очередную премию Московского Союза Художников, серебряные медали ВДНХ СССР. По следам выставки большую статью написал Рудольф Кликс. Был успех!

Глава 3."РОСМОНУМЕНТ ИСКУССТВО".

Но, приходило окончательное решение начать свое дело, пусть и не такое масштабное, зато полностью индивидуальное. Успешное возвращение состоялось, но жизнь диктовала новый виток профессионального роста. Наши усилия сконцентрировались вокруг поиска наиболее удобного для проведения работ предприятия. И наш выбор пал на Творческое Объединение Министерства Культуры России. Почему? Для этого выбора было несколько причин. Оставшись в КДОИ, мы неминуемо оказывались бы в ситуации, когда необходимо еще несколько лет работать в бригадах. Так как свой интересный объект самостоятельно провести через комиссию было бы невозможно. Система распределяла заказы по степени их сложности и престижности среди ведущих авторов. А молодежь, прикреплялась к ведущему автору, как ассистенты или стажеры. Нас это категорически не устраивало. Как раз в это время мы, после долгой проработки, смогли договориться о двух интереснейших заказах. На создание проектов Музея Шаляпина и Музея в Томске. И поскольку оба объекта были закреплены за министерством культуры России, мы смогли договориться с генеральным директором "Росмонумент искусство", о реализации этих объектов в его объединении. Дело было новое и сложное. До нас там никто музеи и выставки не осуществлял. Основным видом деятельности предприятия были памятники, монументальное искусство и интерьеры. Таким образом, нам предстояло начать организовывать новое производство. Сложно. Да! Но это был шанс!

Глава 4. В музее Федора Ивановича Шаляпина.

Для меня этот небольшой особняк с усадьбой, уютно расположившийся на Новинском бульваре, так очаровательно напоминающий о старой Москве, целая глава в творческой биографии. Заходя сегодня в тихий московский дворик усадьбы, я будто переношусь во времена своей молодости. Так же шумят липы над головой, утопает в сирени нарядная открытая терраса, что ведет в знаменитую Белую гостиную. Так же загадочно по вечерам светятся окна, как будто скрывая далекую, давно отшумевшую жизнь, некогда одного из самых гостеприимных московских домов. В сгущающихся сумерках растворяющегося в плывущем тумане сада, я как будто слышу их, голоса былых жильцов. Детский смех, возгласы гувернанток, властный голос хозяйки дома. А из приоткрытых ставен дома доносятся до меня негромкие звуки рояля и чарующий голос Федора Шаляпина. Веселый шум товарищеского застолья, отрывки фраз, стук шаров бильярда, взрывы смеха. Былая жизнь никогда не уходит навсегда, надо только прислушаться к неясным звукам, легкому эху, мерцанию света.

А начиналось все в далеком 1985 году. Весна. Я со своей женой и соавтором Оленькой, молодые, радостные, счастливые, стоим вот под этим раскидистым кленом, и слушаем неугомонный гвалт разбушевавшейся стайки скворцов. Сегодня мы впервые зайдем в будущий музей Федора Шаляпина, увидим, почувствуем особый ритм, строй этого дома. Вы ведь замечали, наверно, каждый дом имеет свое, ни на кого не похожее лицо, свою особую душу. Очень важно для художника уловить этот неповторимый ритм, эту атмосферу. Из этого ощущения в дальнейшем складывается тот образ, что проходит во всех деталях будущего замысла. Это как камертон, что настраивает инструмент, иначе все дальнейшее может оказаться фальшивым.

Нас встречают, и проводят по досчатым настилам в залы, где пахнет олифой, свежим деревом, масляными красками, где вовсю пилят, строгают, монтируют лепнину. Полы еще не постелены, и мы как по тропке, пробираемся по щитам, лежащим на громадных лагах, углубляясь все дальше по анфиладе залов. Производят впечатления привезенные из вологодских лесов вековые, мощные бревна, из которых сложены стены. А где то уже вовсю белят отштукатуренные по дранке гипсом стены, монтируют лепнину, устанавливают двери и окна. Как то сразу ощущается особая атмосфера этого старинного особняка, пережившего пожар 1812 года, многочисленные ремонты, разруху коммунального советского жилья. Он сам, этот древний дом, как исполин, как символ старой России, словно птица Феникс, возрождающаяся из пепла. То тут, то там на струганных помостах лежат чертежи реставрации, мы подходим к ним, всматриваемся в эти рисованные стены, потолки, лепной декор. Сотрудник музея, что ведет нас по этим залам, блестяще знающая весь уклад жизни этого дома, комментирует увиденное, точно акцентируя наше внимание, на казалось бы деталях, иногда даже мелочах. Людмила Георгиевна - легендарный главный хранитель музея Глинки, многие годы по крупицам собирающая будущую экспозицию, начиная от фотографий и заканчивая стильной мебелью, люстрами, вазами. Многие годы дружившая с дочерью Шаляпина Ириной, единственной оставшейся в России, прекрасно знакома со всеми деталями, особенностями, закоулочками этого дома. Людмила сама бывшая певица, безгранично влюблена в Федю, как она называет Шаляпина. Это простое обращение создает особый настрой, позволяющий почувствовать живое дыхание той жизни, что когда то бурлила в этих комнатах, детских на мансарде, залах анфилады, бильярдной и кухне, прихожей и гостиной. Как живые встают картинки того быта: здесь любили попить чайку, а вот в этом углу хранились санки и лыжи детей, здесь жила горничная, а вот там на чердачке прятался иногда от всех сам Федя. Незаметно летит время, начинает смеркаться, а мы все кружим по этим лесенкам, коридорам, потайным комнаткам. Выходим на террасу, в саду уже умолкли птицы, сквозь прорезь листвы просвечивает вечерняя заря, тихо... Необыкновенно на душе, впечатление, что перенесся в другую эпоху, увидел, как в волшебном зеркале, чужую, прошедшую жизнь. Может высшее предназначение любого музея именно в этом - увидеть часть прошлого, почувствовать биение ушедшей эпохи, ощутить это всем сердцем, как свое, родное, принадлежащие и твоей жизни.

Мы долго подходили к решению музея, перепробовав массу вариантов, эскизов, макетов. Наши друзья и соавторы - сотрудники музея написали план будущей экспозиции, разобрали с нами материалы, отсмотрели запасники. Валерия Александровна Евсеева-Сидорова больше занимается с нами практическими делами, водит в фонды, рассматривает фото архив, посещает запасники, подъезжает к нам в мастерскую, активно обсуждая варианты проекта. А самая старшая сотрудница, мудрая и уравновешенная Руфина Васильевна Саркисян предпочитает нас посвящать во все тонкости артистической карьеры и биографии Шаляпина. С ними нам безусловно повезло, несмотря на разницу в возрасте у нас складываются замечательно доверительные отношения.

И вот, в самый разгар работы, нам предлагают интереснейший проект, в рамках подготовки будущей экспозиции создать выставку, посвященную Ф.И.Шаляпину. Да еще на основе никогда ранее не экспонирующийся коллекции театральных костюмов, подаренных музею сыном Шаляпина, художником Борисом Федоровичем. Своего рода генеральная репетиция за год до открытия музея.

К группе научных сотрудников присоединяется известный искусствовед и писатель Екатерина Дмитриевна Дмитриевская. Начинается процесс подготовки, изучение материалов, выработка решения. Катя привносит в работу несколько другое направление, более театрализованное и раскованное. Начинаем с того, что выставка разместится в фойе второго этажа музея Глинки, а это пространство современного здания, холодноватое и ординарное. Так, что первое, что отличает выставку от музея - та среда в которой развернутся экспозиции. Там, в музее Шаляпина, исторически насыщенная, в отреставрированном комплексе, а здесь в чуждых, даже агрессивных архитектурных формах семидесятых годов.

Оценив это, мы предложили создать систему ширм, разделяющих пространство на несколько мизансцен. Сами ширмы выполнить как задники сцены театра времен эпохи модерна. Часть ширм расписывалась силуэтными изображениями в характерном для эпохи стиле, а часть обтянули черным кружевом, создающим эффект таинственности, некоего так любимого Серебряным Веком маскарада. Внутри мизансцен расположились инсталляции разбитые на основные темы: Театр, Кино, Мастер, Дом, Друзья. Сами сценки было придумано скомпоновать как можно более непринужденно, жизненно, чтобы зритель как бы попадал в процесс творчества. А подчеркивала театральность образа выставки подсветка мизансцен откровенно располагающимися в пространстве зала театральными софитами. Выставка произвела фурор своей неожиданностью художественного решения, стала той площадкой, с которой можно было уже стартовать работе над воплощением музея.

В ходе подготовки к выставке случился небольшой, но смешной эпизод, который, надеюсь, развлечет терпеливого читателя. Итак...

Набросок первый. Сундук.

Однажды пригласили нас в "святая святых" любого музея, в запасник. Встали все сотрудницы как на параде, и торжественно объявляют " Вам предоставляется почетное право первыми взглянуть на коллекцию театральных костюмов, присланных Борисом Шаляпиным в дар музею. На верхней полке, что у самого потолка, знаменитый сундук стоит, там драгоценный дар! Пришло время открыть клад, ознакомится вам, художникам с экспонатами, пропитаться духом знаменитых образов!

Так как рабочих в музее как всегда не оказалось, то будучи молодым и полным энтузиазма, полез я по стремянке к самому потолку. Забрался на самую верхотуру, а сундук громадный, кованный. Думаю, не спускаться же обратно, вот только приоткрою крышку, посмотрю, что там, и позовем рабочих снять его. Приоткрываю, а она тяжелая, да еще потолок близко, не откинешь ее. Придерживаю одной рукой крышку, другой пытаюсь в сундук залезть, и вдруг! Лестница качнулась, я руками за край сундука схватился. И хлоп! Попал в мышеловку. По пояс в сундуке, крышкой меня накрыло, а ноги в воздухе болтаются. А в сундуке запах - два года его не открывали! Думаю, конец мой пришел! Задохнусь! Внизу гвалт, никто не знает, как помочь. Понял я, что помощи ждать неоткуда, напрягся так, в глазах потемнело, рванул и головой в крышку! Слава богу, приоткрылась крышка и я ужом проскользнул на свободу! Мигом слез с лестницы, аж в глазах круги, ноги руки трясутся! Зато духом так пропитался, на всю жизнь хватило!

Набросок второй. Коза.

По ходу подготовки к выставке, Катя Дмитриевская, знакомая со множеством людей, как то имеющих отношение к Шаляпину, повела меня к своему другу, сыну знаменитого писателя Тенишева. Дело в том, что удивительным образом дом писателя остался в распоряжении его потомков. А дом не простой, с историей. Именно здесь, в начале двадцатого века собирались знаменитые "Среды", вошедшие в историю русской культуры. Здесь бывали Максим Горький и Антон Чехов, Исаак Левитан и Иван Бунин. А любимцем был не кто иной, как молодой тогда Федя Шаляпин. И чтобы увидеть обстановку жизни того времени, почувствовать атмосферу этих знаменитых собраний, вошли мы во дворик в самом центре Москвы. Подходим к непрезентабельной двери, звоним. Да, думаю, как то небогато жил знаменитый писатель, скромно. Открывает дверь импозантный мужчина средних лет, с профессорской бородкой, сын Тенишева. Любезно раскланиваемся, увертываясь от расставленных в прихожей многочисленных деталей уже советского быта, начиная от велосипеда и заканчивая ведрами и корытами. Входим, и в нос бросается специфический резкий запах. Странно, самый центр Москвы, литературный салон, а пахнет хлевом. Недоуменно осматриваюсь. И, о чудо, вот и источник природного запаха. Небольшая, пегая какая то, коза! Хозяин, видя мое смущение не без гордости объясняет. Вот завели когда-то в войну коз, благо вокруг дворики с травкой, и с тех пор прижились они, живут из поколения в поколение. Да... Прошли в гостиную, смотрим богатый архив хозяина дома, масса раритетов, восхищаемся, о серебряном веке, о путях культуры говорим, а за стеной коза блеет! Вот так, господа!

Надо заметить, что работая над многими экспозициями, я замечал, что таинственным образом, личность героя будущего музея, всегда сильно влияет на ход работы. Мистика, скажите вы. И будете правы! Мистика! Так, вот, бурная, темпераментная, скандальная натура Федора Ивановича Шаляпина роковым образом много раз вмешивалась в нашу работу. По ходу рассказа о воплощение музея Шаляпина я еще не раз позволю себе небольшие отступления, характеризирующие эти годы нашего творчества. Не обошлось без многочисленных интриг, скандалов, недоразумений. Например для Кати, успешная выставка обернулась скандалом с Людмилой Георгиевной, и уходом из музея. Так, постепенно формировался круг недоброжелателей, считавших все происходившее неверной трактовкой образа Шаляпина. С этим связан третий эпизод.

Набросок третий. Интриги. Шаляпин Федор Федорович.

Как то позвонил нам директор, и предложил подвезти макеты будущей экспозиции музея Шаляпина и выставить их в фойе, с тем, чтобы приехавший сын Шаляпина ознакомился с ними. Батюшки светы! Принесла нелегкая! Мы были наслышаны, что дети Шаляпина люди непростые, а иногда и скандальные. Ну думаем, вот и конец нашим проектам. А что делать, везти надо. А тут еще и слухи дошли, интрига против нас ведется. Реставраторы настраивают Федора Федоровича, дескать эти юнцы не то делают, а вот кабы нам доверили, то мы такое сотворим, сказка! А деваться некуда, привезли макеты, выставили, ждем.

Вот оно, поднимаются по лестнице. Впереди необыкновенно красивый, породистый, с великолепной выправкой, в элегантном костюме, с бабочкой на белоснежной рубашке, знаменитый сын Федора Шаляпина, известный артист Голливуда Федор Федорович. Другой Россией веет от этого седовласого красавца, Россией кавалергардов, балов, дворянских усадеб. А сзади и доброхоты наши, нашептывают ему, как все не так, да не эдак. Пропали, думаем, совсем пропали!

Подходит к нам Федор Федорович, предельно любезен, галантен, Ольге ручку целует. Спрашивает, можно ли господа художники ознакомиться с вашим проектом. Отвечаем, конечно, что будем рады и счастливы! А у самих душа в пятки уходит. Макеты в ряд стоят, и сын Шаляпина величественно, не спеша подходит к каждому, долго рассматривает, задумчив. Наконец, прошел последний, подходит. Позади него и друзья наши реставраторы с ликующим выражением, ждут разноса.

Вдруг Федор Федорович совсем по детски улыбнувшись, говорит : " Вы знаете господа художники, мне понравилось, театрально, живо у вас получилось. Я ведь в молодости тоже макеты делал. А у нас, в Голливуде, так не сделают. Там бизнес. Спасибо Вам, за яркую работу. Я уже и не думал, что у нас в России традиции живы серебряного века"! Пожал нам руки, и так, чтобы не слышали наши "друзья", тихо засмеявшись, говорит: "Эх, вы себе и не представляете, господа, какие у нас в Голливуде интриги!"

Так, успешно преодолев несколько подводных рифов, началась реализация проекта. Дело в том, что в советской действительности сложно было добиться качественного исполнения задуманного авторами. А проект, после многих обсуждений, лишился первоначальных элементов дизайна, придававших решению более театральный характер. В ранней версии проекта нами предлагалась активное решение зон экспозиции в виде небольших сцен, где раскрывались основные темы. А уже от различных тем и сцены приобретали разнообразное художественное воплощение. То провинциального театра, то фрагмента сцены из спектакля Борис Годунов, то изящную арку эпохи "Русских Сезонов". В итоге, из-за внутренних противоречий, осуществился вариант более музейный, более традиционный. Тем более, важной становилась каждая деталь, каждый штрих. Мы стилизовали все дизайн оборудование музея под аксессуары театра. Так появились витрины - пюпитры, шкафы-гардеробы для костюмов, напоминающие традиционные артистические уборные, декоративные занавесы, олицетворяющие различные театры. Вторым элементом дизайна стали инсталляции, имитирующие театральную жизнь или жизнь дома. Гримерная, артистический салон, фрагмент гостиной. Эти привнесенные сценки придавали всему ощущение сопричастности, игры со зрителем. И третьим элементом стал графический дизайн паспорту, ставший продолжением использования стилистики эпохи модерна в рекламе. Причем использовались в разных залах различные стили дизайна эпох, от историзма и романтизма до арт-нуво и арт-деко. Также мы придумали различные цветовые гаммы залов, передающие атмосферу времени и театров, от зеленоватых до бордовых и синих.

Большой частью воплощения замысла было и активное участие в создании мемориального комплекса музея, где интуиция, основанная на детальном изучении документов, помогает точному попаданию в стиль дома. Ведь только зрителю кажется, что та обстановка, тот дух дома, что он видит, эта некая данность, заложенная изначально. Нет, всегда это интерпретация художника, его ощущение, его видение той, ушедшей жизни. Это похоже на написание пейзажа, да, это часть природы, но всегда увиденная по своему.

Пришло время открытия музея. Все ли вышло. Да, нет, конечно. Автору всегда хочется значительно большего. Нам в данной работе не хватило авторитета, чтобы довести задуманное до конца. Но в целом музей получился ярким, мощным, очень московским. Было множество хвалебных отзывов, комплиментов. Было много и критики. Кто прав. Не мне судить. У музея, за прошедшие годы была богатая история. Побывали в нем президенты СССР и Франции, выдающиеся артисты мировой сцены: Л.Паваротти, П.Доминго, Х.Каррерас, М.Кабалье, Е.Образцова и И.Архипова, З.Соткилава и Е.Нестеренко, и многие другие. Его посетили десятки тысяч зрителей со всего мира, прошли сотни концертов. А через двадцать лет мы вернулись в него, чтобы сделать новую экспозицию. Но это другая история.

А завершая рассказ о создании музея, хочу дать читателю немного посмеяться над еще одним курьезным случаем, связанным с завершающим этапом открытия музея, доказывающее мое наблюдение, что дух хозяина всегда обитает в его доме.

Набросок четвертый. Татьяна Федоровна и пропавшие бриллианты.

Сделали мы музей! Ходим по нему, аж не верится, что все закончилось. Хвалят все. Восхищаются. Красота. А вечером и банкет ожидается, прямо за столом знаменитым, где Федор Иванович с гостями погуливал! И вот, напекли сотрудники пирогов, закуски всякой принесли, все в русском стиле. А вина нет! На дворе 1988 год. Сухой закон! Что делать. Но Панюшкин, заместитель директора, золотой человек, нашел две бутылочки Масандры, на черный день запрятанные! Сегодня ведь Татьяна Федоровна пожалует, дочь Шаляпина, нас поблагодарить.

Наступил вечер, привезли Татьяну Федоровну. Прошли по музею, все показали, рассказали, с какими трудами это делалось. Но бабушка как, то не слишком сентиментальна. Сели за стол, налили драгоценной влаги по рюмкам. Тост еще произносят, а дочка Шаляпина уже и опрокинула бокал. Ну быстренько еще налили, а она, хоп, и снова пусто! Господи, что же делать, вина то мало. И вот, все сотрудники под столом рюмки свои передают по кругу. Как доходит до Татьяны Федоровны так и исчезает. Ох, и здорова наследница, в этом мастерстве ничуть папе своему, знаменитому гуляке, не уступает. А как закончилось вино, встала старушка, разрумянилась, и как врежет правду матку: " Где бриллианты отца, где золото !" Ну, все оправдываться, нет тех бриллиантов, большевики еще экспроприировали, аж в восемнадцатом году! Для нужд пролетариата и советской власти. " Воры все!" резюмировала разбушевавшаяся Татьяна Федоровна. И устало села на знаменитое Шаляпинское кресло.

И вспомнил я рассказы из книги "Маска и душа" самого Федора Ивановича, как грабили его в те годы, как унижали, выселяли, отбирали все, от денег и золота до того же дома, и как лежал он здесь, в своем доме, уже ему не принадлежащем, в каморке на чердаке в тоске. Да, всплыл дух Федора Ивановича, непримиримый и взрывной, в Татьяне Федоровне!

Оставался день до открытия нашего первого музея. Все стихло. Позади аврал, сомнения, страхи. Позади три года поисков, разочарований, находок. К вечеру, уже в затихающей Москве, собрались все, кто вместе прошел этот путь. От первых эскизов до создания экспозиции, те, кто верили и надеялись, кто в многочисленных спорах находили решения каким быть музею. В этот вечер, мы все, художники и сотрудники музея пришли проводить этот этап нашей жизни. Была весна, сад благоухал расцветающей сиренью, и свежее дыхание молодой весны разливалось по дому. Мы ходили по таким знакомым залам и не узнавали их. Будто другая, уже неведомая сила, отделяла нас от нашего создания, в которое было вложено столько души и трудов. Свет оставили только в Белой гостиной, включили старинный граммофон, и в этом пространстве, теряющем в сумерках очертания, полилась божественная элегия в исполнении Федора Шаляпина. Показалось, что сам великий певец вернулся к себе домой, на милую свою Родину.

Глава 5. "МАСКА И ДУША".

Продолжением работы над музеем, стала еще одна неординарная задача, которая случилась, благодаря приглашению оформить потрясающую книгу Федора Шаляпина. Дело в том, что написанная в тридцатые годы, в эмиграции, она содержит массу нелицеприятных отзывов о большевизме, его вождях и истоках этого явления. Конечно, такой текст никогда не печатался в СССР. А это издание полностью воспроизводило авторский текст, без купюр и сокращений. Коллектив единомышленников, решившихся на издание такой книги, хотел увидеть и в ее дизайне нечто новое, нестандартное и соответствующие масштабу текста. Катя Дмитриевская рекомендовала меня, и началась работа. Я погрузился в этот удивительно сочный, яркий и потрясающе откровенный рассказ великого русского артиста, с блеском и остроумием, ведущим читателя по лабиринтам своей судьбы. Решением художественного образа стали для меня эпохи, сменяющие одна другую, как бы дневник времени. Повествование охватывает царскую Россию начала века, патриархальную, исконную, затем блистательный Петербург, старозаветную матушку Москву, начало Русской Смуты, большевистская Россия, и наконец, годы жизни на чужбине. И художественное решение, лаконичное, в стиле силуэтной графики, так любимой мастерами серебряного века, передавало эту эволюцию времени. Источником образов, характерных для различных эпох, стала журнальная и рекламная графика. От историзма, через модерн, к революционному авангарду. Конечно, не все удалось выполнить, как мечталось, тем не менее, книга получилась цельной и образной, несмотря на простые художественные средства исполнения замысла.

Глава 6. В музее им. М.Глинки.

Так бывает. Вроде бы обычная встреча на пути, каких много. А становится необыкновенно важной и любимой частью твоей жизни. Так случилось со мной и Олей, тогда начинающими дизайнерами, что попав в этот особый мир музыкального музея, мы прошли вместе долгих тридцать лет. Конечно, бывало все, и бурные радости встреч, и долгие годы расставаний. Иногда мы теряли друг друга, на время, увлекаясь другими проектами. Но, неизменно возвращались, как к себе домой, где тебя любят и ждут, верят и надеются. Многие из тех, кто начинал с нами в те далекие годы стали нам почти родней, не по крови, по духу. Сколько замечательных людей, творческих, ищущих, сколько интересных совместных проектов. Мы помним наши дорогие сердцу создания, выставки, музеи. Проекты, осуществленные и не состоявшиеся, оттого может еще более любимые. Здесь же, в рамках этих записок, хочется вспомнить наиболее яркие эпизоды из этих совместных работ.

Глава 7. Борис Годунов.

В 1986 году мы приступили к интересному проекту музея, выставке "Борис Годунов". Ставилась задача создания необычного, театрализованного пространства этой знаменитой трагедии. Научную концепцию разработали наши друзья - Валерия Александровна и Света. Необходимо было найти крупное решение темы, сразу определяющие визуальный образ экспозиции. Решение создать единую систему монументальных графических панно, напоминающих росписи столпов храма, пришло сразу. Этот прием позволял изобразить героев оперы крупно, масштабно. Они как бы обступали зрителя со всех сторон, создавая эффект нахождения внутри сценического пространства. Для усиления эффекта в центре главной стены установили панно, изображающее двуглавого орла, символа власти и причины трагедии. А прямо напротив него, по центру зала, установили подиум в виде креста, выставив в центре трон, костюм Царя Бориса, юродивого и Марины Мнишек. Подсветили костюмы цветным светом. Весь подиум, трон и костюм Царя Бориса - красным, роскошный костюм Марины Мнишек - желтым, а лохмотья юродивого - синим. Выставка получилась монументальной, выразительной и запоминающейся. Выступавший на открытии великий певец И.Козловский, прославленный и лучший исполнитель роли юродивого в Большом Театре, отметил тонкое проникновение авторов в художественный мир знаменитой оперы. Назвав созданный нами образ выставки, как убедительный и яркий.

Глава 8. Центральный зал экспозиции "СЕРЕБРЯНЫЙ ВЕК"

и выставки в музее им. М.И.Глинки.

Проект этого зала мы выполнили, когда предстоящие ему залы экспозиции уже были выполнены другими авторами. Естественно, мы должны были учитывать это обстоятельство, дабы не разрушать единства композиции. Так как в залах посвященных классике 19 века художники использовали архитектурные элементы - колонны, мы решили обыграть эту схему. Идея заключалась в создании образа театрального зала эпохи Серебряного Века. Мощная полукруглая композиция помещения, создание в центре миниатюрного амфитеатра, потолки с встроенными театральными люстрами и характерные элементы декора эпохи модерна создавали это ощущение. Подчеркивал театральность зала и выбор бардового, красного и белого цвета. А элементы графического дизайна исполнялись в стиле модерн. Интересной была задумка театрального затухания люстр, и цветного подсвета раздела Скрябина. В целом, многие годы этот зал был главным в экспозиции музея, мощным пространственным и цветовым решением являясь акцентом всей экспозиции "Три века русской музыки".

Продолжал тему эпохи начала ХХ века небольшой, расположившийся в нише зал, посвященный возникновению в это время отечественной эстрады. Мы придумали выполнить резной портал, такой, какими они были на открытых летних эстрадах в стиле "Модерн". Внутри разместилась инсталляция артистической гостиной, фото и афиши Вертинского и Вяльцевой, кумиров того времени. Конечно, видное место занял граммофон, задуманный с возможностью ставить на него пластинку, для прослушивания знаменитых романсов.

Надо сказать, что нами были созданы в этом музее и другие интересные проекты. Запомнилась встреча с вдовой и сыном Бориса Шаляпина на выставке этого замечательного художника, дизайн которой им очень понравился. Интересной была выставка "Моцарт в России", решенная нами в стиле барокко. Запечатлелись в памяти и работы над выставкой "Сергей Лемешев", где мы создали атмосферу тридцатых-сороковых годов, и очень интересные встречи в квартире знаменитого певца с его вдовой. А, пожалуй, наиболее любимой из этого цикла работ, стала экспозиция, приуроченная к Рождеству и посвященная сказкам в творчестве Римского-Корсакова. Эта была не обычная выставка, а выставка - хепенинг для детей. Мы затеяли создать фрагменты декораций в центре зала, где дети могли ощутить себя героями этих знаменитых произведений. Специально изготовили маски, детали антуража, в декорациях можно было играть. А сама экспозиция расположилась на стенах, в витринах, было выставлено много великолепных костюмов. Все это вместе с музыкой, создало яркую и полную жизни необычную детскую выставку - игрушку. Она так понравилась детворе, что продлевалась множество раз, а потом и возобновлялась, став одной из самых посещаемых выставок. Полной противоположностью этой выставке стало создание одной из самых ярких наших работ в музее М.И.Глинки - экспозиции " Дмитрий Шостакович. Опусы трудной судьбы". Здесь мы придумали систему дизайна, основанную на приемах русского авангарда двадцатых годов. Вся экспозиция расположилась на черно красной решетке сложной формы, создающей особую атмосферу динамики и трагизма эпохи. Фотодокументы были специально обработаны в черной и красной фотографике. Получился трагичный образ эпохи большого террора и сложной судьбы великого композитора.

Все эти годы, что прошли в тесном сотрудничестве с главным музыкальным музеем страны, были счастливыми страницами нашего творчества, так как мы нашли в научном коллективе музея полное понимание и поддержку, что так важно для творчества. Позже это выльется в создание еще двух музеев и многих выставок. Но это случится уже позже, в другую эпоху.

Глава 9. СКАЗАНИЕ О ЗЕМЛЕ СИБИРСКОЙ. Томск.

Под крылом самолета бесконечно тянутся безбрежные просторы Сибири. Поражает отсутствие городов и сел, только тайга, реки, озера, иногда горы. Все это в сероватой дымке расстилающегося тумана, накрывающего пеленой этот загадочный и неизведанный мир. Наконец, объявляют посадку, Томск. Здесь, нам предстоит спроектировать экспозицию историко-архитектурного музея заповедника. Впервые перед нами стоит такая масштабная и самостоятельная работа. У нас в мастерской, месяц назад, побывала директор музея. К счастью тоже молодая, полная интереснейших идей, со своим неординарным взглядом на искусство экспозиции. Зовут нашу новую знакомую и коллегу Надежда Сергеева, и мы как то моментально находим с ней единые взгляды на историю и культуру, на новые методы экспозиции, на искусство. Как же важно сразу понять друг друга, это залог любого успеха, ведь каждый проект, это открытие, требующие единства всех участников. Итак, утро, выходим из симпатичной университетской гостиницы на центральную улицу Томска. Красивые особняки в историческом стиле, кое, где и модерн, публика поражает молодостью и интеллигентностью. Сразу ощущается, ты в университетском городе. А вот и цель нашего приезда, комплекс зданий усадьбы знаменитого золотопромышленника, где ныне располагается музей. Интересное здание красного кирпича, в стиле историзма, рядом флигели, территория разбита на три части. Парадная площадка перед фасадом с видом на Миллионную улицу. Большой, старый, тенистый сад позади особняка. И сложной формы площадка, образующаяся между тремя зданиями усадьбы слева от фасада.

Комплекс интерьеров здания, куда нас проводит Надя, имеет оригинальную планировку. По всему периметру особняка анфилада залов со сводчатыми потолками, с большими арочными окнами, а в центре здания целый лабиринт подсобных помещений, не имеющий окон, с низкими сводами. Второй этаж парадный, с высокими лепными потолками, эффектными четырехметровыми окнами, большими залами. Очевидно, что первый этаж исполнял роль хозяйственных и подсобных помещений, а второй парадной части и жилой. Особняк громадный, по объему сравнимый с небольшим дворцом или средним замком. Настоящий дом крепость сибирского миллионера!

Конечно, первым делом, пройдя все здание, идем в главную для любого музея зону - запасники. Они находятся в соседнем флигеле. Тут, можно сказать мы поселяемся надолго. Несколько дней проводим в просмотрах тысяч интереснейших экспонатов. Чего только здесь нет: и остатки стругов эпохи Ермака, и многочисленные старинные одежды, предметы быта и охоты местных народов, замечательные остатки языческих капищ, идолы, маски, барабаны и короны шаманов. Фрагменты древних животных, рыб, остатки неолитических стоянок, пещерные росписи древних людей. А в соседней комнате оружие дружин казаков и татарских орд, шлемы, щиты, луки и мечи. Перечислить невозможно, какое богатство сосредоточенно в этих залах. Впечатление громадное, дух захватывает от возможности преобразить все это в экспозицию.

Позже, Надя и сотрудники музея, проведут нас по этому, чудесному городу, и я навсегда запомню неповторимое деревянное зодчество, одновременно монументальное и ажурное. Будет и посещение знаменитого кедровника с вековыми громадами сибирских исполинов, и берег мощной, ревущей Оби, и красивейшие пурпурные закаты с видами на бескрайние таежные дали на высоком берегу Томи. Неделя пролетела незаметно, оставив безграничное восхищение от этого края, и громадное желание неординарно воплотить в проект все те впечатления, что врезались в память.

Прошло несколько месяцев напряженного труда, поисков, сомнений. Несколько раз приезжала Надя, долго обсуждали все детали будущей экспозиции, спорили, радовались находкам, искали новые решения. Чудесное время. И вот он, наш проект, занял почти все пространство мастерской. Несколько больших макетов всех частей будущего музея. Центром всего комплекса, его стволом, стал первобытный мир тайги, разместившейся в комплексе внутренних помещений. Продуманный нами как пещерный лабиринт, где посетитель увидит остатки древнего мира в инсталляциях стоянок первобытных людей, останках вымерших животных. Все это почти в полной темноте, где высвечиваются только экспонаты, причем каждая инсталляция имеет еще и свой звуковой фон (запись звуков тайги, древних заклинаний).

А вся анфилада залов первого этажа, наоборот, светлая, яркая, насыщенная. Здесь все превращается в театр истории, где каждая эпоха имеет свою неповторимую декорацию. То это струги и остроги первопроходцев Сибири, то возникающий из целого ряда инсталляций богатый купеческий город, то темницы декабристов, а в контрасте к ним университетская кафедра. И все это свободно размещено в пространстве, подсвечено и озвучено, что по нашему замыслу станет живым пространством, лишенным архаичных витрин, стендов, что делают музеи скучными и устаревшими.

А второй этаж, посвященный ХХ веку, выполнен как сменяющие друг друга сцены исторических трагедий - войн и революций, где основным выразительным средством становится драматичность образа, почти плакатная заостренность. Завершает комплекс экспозиции музея, залы посвященные экологии культуры и охране природы, важнейшим проблемам современного мира.

Важнейшей частью общего замысла была необыкновенно интенсивная проработка частей экспозиции, размещенных на прилегающих к зданию музея пространствах. Задумывалось превратить всю территорию в единый, оригинальный ансамбль из инсталляций элементов деревянного зодчества, реконструкции струга и части острога, реклам, и небольшого городского сада с элементами дизайна 19 века, летней эстрадой, беседками. Это позволяло музейной экспозиции выйти из залов на улицу, обратить внимание людского потока, идущего и едущего по основной артерии города, на свою историю и культуру. Привлечь к посещению музея и украсить город необыкновенным зрелищем. Особенно эффектно это могло работать в подсветках, в вечерние часы, вкупе с подсветкой самого здания. Таким необычным, красочным, иногда неожиданным представлялся нам этот музей.

Надо сказать, что проект, с блеском прошел художественный совет министерства культуры России, затем научный совет Томского Университета! Были и утверждения на уровне руководства области, и министерства культуры. Но... Наступали перестройка, лихие девяностые и проект не был реализован. Беспамятное время, провозгласившее своим девизом рынок, не интересовалось истоками культуры, истории, традиции. А уж масштабные проекты культуры были вытеснены как несвоевременные, лишние. Жаль, безумно жаль!

Набросок первый. Корона Шамана.

Первое, на что обратили наше внимание в запасниках Томского Музея, это богатая коллекция этнографического материала местных народностей. Выглядело это действительно впечатляюще. Юрты, сани, орудия охоты и рыболовства, одежда, снаряжение и домашняя утварь, лодки. Поражало воображение, что все это подлинное, большинство предметов собрано еще в начале века учеными и этнографами Томского Университета. В чем непередаваемая прелесть возможности работать в архивах и фондах, так это в непосредственном контакте с любым раритетом. Можно взять, конечно, осторожно, предмет одежды и накинуть на себя, или натянуть лук, почувствовать вес копья. Наконец, замерив и отобрав для будущей экспозиции крупные предметы, перешли к коллекции ритуальных и культовых раритетов. Посмотрели идолов, маски, божков. А тут несут, в картонной коробке нечто, причем несут бережно и даже со страхом! Открывают! Внутри корона шамана и бубен. Мы уже подскочили, и хотели примерить корону, постучать в бубен, когда еще появится такая возможность. И вдруг, на нас просто бросились сотрудники с криками и просьбами, ни в коем случае, не трогать именно эту реликвию. Честно говоря, мы опешили! Образованная публика с университетским образованием, и верит в тайные силы! Тут-то нам и рассказали историю этой короны и бубна.

В начале двадцатых годов в тайгу была отправлена этнографическая экспедиция от Томского Университета, с целью собирания предметов культа местных народов. Несколько месяцев прошло, экспедиция вернулась с массой предметов, но особую гордость вызывали привезенные корона и бубен. Как рассказывали участники экспедиции, это, в представлении народа, хранившего их, были священные реликвии Великого Шамана! Их не за что не соглашались отдать, ни за деньги, ни за ружья, ни за огненную воду! Тогда молодые и предприимчивые ученые обманом выкрали корону и поспешно бежали с ней. Трагические события наступили уже во время побега. Двое участников утонули при переправе, причем корона находилась в их лодке. Тогда еще никто не сопоставил это совпадение, посчитав произошедшее несчастным случаем. Хранение короны в палатке руководителя экспедиции, привело еще к одному таинственному событию. Ночью по непонятной причине опытный путешественник покинул лагерь, и был найден в тайге мертвым. Роковые происшествия продолжились и в Томске. В течение года все принимавшие участия в экспедиции погибли при загадочных обстоятельствах. По городу поползли слухи. Но время шло, корона пылилась на полках. Вспомнили о ней, когда уже в шестидесятых годах, молодой сотрудник музея, перебирая архивы, не увидел несчастную корону. Желая пошутить, он со смехом надел ее себе на голову. И в ту же ночь был найден повесившимся у себя в доме. После этого случая, проклятая реликвия лежала в запаснике, в самом конце, и никогда не экспонировалась. Заметили, что коробка не приносит несчастья, а корону никто и не трогал. Да, мистика, может и россказни, однако и в наших планах экспозиции этот экспонат оказался невостребованным!

Набросок второй. Шуба Сталина.

Разбирая архивы начала ХХ века, мы с удивлением обнаружили большое количество фотографий ссыльных и каторжан. Само по себе это еще ни о чем не говорит. Но вот сюжеты этих фото заставили призадуматься! Вроде бы политические заключенные, а на фотографиях вполне хорошо живущие бюргеры, неплохо одетые, с сытыми и холеными лицами, а часто и с гражданскими женами. Как то не вязались изображения со славой мучеников и борцов за народное счастье. Неплохо жили ссыльные, ох как не плохо. Но шок вызвала роскошная фотография с изображением ссыльного в центре кадра, сидящим в шубе в санях, а вокруг множество местных крестьян в нарядной одежде. Оказалось, что это снимок перед побегом с каторги. Ничего себе побег, средь бела дня, с торжественными проводами. Однако! А герой в шубе это молодой Сталин. Еще большее удивление вызвал тот факт, что шуба эта до сих пор хранится в музее. Принесли шубу, покрытую добротным сукном, подбитую густым волчьим мехом. Небедная вещь. Да, однако, не так уж плохо жили в Туруханском крае политические лидеры при царе. Надо отдать им должное, Сталин в СССР исправит этот промах, устроив ГУЛАГ. А шубу я примерил, всем хороша, но в такой не побегаешь, тяжела!

Набросок третий. Мирное покорение Сибири.

Среди остальных экспонатов оружие всегда привлекает повышенное внимание. В каждой эпохе, именно эти орудия убийства, отражают многие скрытые от поверхностного взгляда детали, рисующие нравы, обычаи, уклад жизни. Расскажу только об одном мече, увиденном в хранилищах Томского музея, и принадлежащий эпохе покорения Сибири Ермаком. Собственно назвать его мечом неточно, так же как саблей, палашом, рапирой или клинком. Очень массивный как меч, но искривленный как сабля, при этом заточенный как пила! Именно эта деталь и повергла меня в шок! Практически такое оружие даже при легком ранение наносило противнику тяжелейший урон, так как буквально рвало тело врага. А рваные раны в то время не залечивались, вызывая гангрену. Да, далеко не мирным было это противостояние, эта неизвестная война!

Набросок четвертый. Легенда Дома Золотопромышленника.

Самая фантастичная из всех историй, что довелось услышать в дни пребывания в Томске, касалась именно того самого дома, где должна была разместиться наша экспозиция. А именно, никто точно не знал, но из уст в уста передавался рассказ, что когда-то под лабиринтом подсобных помещений, находился гигантский подземный ход длинною более километра и ведущий к тайной пристани на берегу Томи. При чем все обязательно указывали на одну деталь, туннель был так велик, что по нему свободно могла промчаться тройка, и что ночами слышали, как эти тройки проносятся под землей! Зачем, почему, кому это надо? Никто не знал. Предполагали, что коварный золотопромышленник так скрывал свое золото, прятался от налогов, или там развеселые толстосумы развлекались, отвозя на тройках барышень к пароходу. Конечно, все это выглядит фантастикой, а с другой стороны, разве теперь, став свидетелями множества самых нелепых выходок наших новых богачей можно удивляться этой вполне симпатичной забаве, можно сказать первому в Сибири метро на тройках!

Глава 10. ИЗМАЙЛОВО. Первый Московский Фольклорный Фестиваль.

В середине восьмидесятых годов в обществе вспыхнул интерес к своим истокам, корням. И как раз в это время нас попросили спроектировать и осуществить большой проект для Москвы. В Измайлово решено было впервые провести фольклорный фестиваль. Впервые столь масштабная акция было поручено провести Московскому Комитету комсомола, как часть новой молодежной политики в области культуры и истории, надо отметить, что это время характерно широким обращением общества к своим истокам. Организаторы хотели нетривиального решения этой задачи, поэтому зная нас по выставочным проектам, обратились к нам. Работа двигалась стремительно. Гигантская территория знаменитого парка была разбита на пять функциональных зон: город мастеров, праздники, мистификация, театр, праздники на воде. Были выполнены пять макетов, концептуально представляющих предполагаемый дизайн. В своем решении мы стремились соединить русские традиции и современный дизайн. Проект понравился и был одобрен, но тут начались обычные сложности реализации. Оказалось, что у организаторов недостаток времени и средств, что потребовало поиски компромиссов. К сожалению, пришлось отказаться от систем эксклюзивного дизайна для отдельных зон. Теперь весь проект приобрел единую универсальную систему дизайна. Были предложены модульные, легко трансформирующиеся и монтирующиеся элементы. Простейшими, выполненными из ткани и дерева формами, создавались многообразные композиции. Также был разработан графический дизайн, основанный на использовании традиций народного лубка. Герои этих лубков становились участниками фольклорного праздника и определяли тематику зон. В итоге элементарными средствами мы добились яркого нестандартного решения. Конечно, далеко не все вышло, как задумывалось, много было исполнено на невысоком техническом уровне. Тем не менее, этот опыт оказался очень своевременным, чему свидетельство сотни тысяч зрителей, десятки народных коллективов, масса откликов и статей в прессе. Наполнившись живым театром, фольклорными персонажами, фестиваль показал громадный интерес в обществе к фольклору. Это проект был отмечен премией Московского Комсомола.

Глава 11. Конкурсы.

В эти годы студия приняла участие в нескольких крупных конкурсах на создание проектов агитационо-массовых зрелищ. Дело в том, что власти пытались найти современные формы работы со зрителем.

В 1987 году студия осуществила одну из этих программ. Все началось с выставочного проекта, выставленного нами в Манеже. Мы представили объемно-пространственную композицию "Революционный держите шаг", обратившись к традициям двадцатых годов. Построенная на контрастах красного и черного цвета, силуэтных изображений героев и антигероев эпохи. В итоге это была единственная принципиально новая форма дизайна праздников, осуществленная в городе. И, это новое, трудно пробивало себе дорогу. Что нашло отражение в сложном прохождение проекта инстанций по его утверждению, а затем в массе ошибок при его реализации.

В том же 1987 году нам сделали предложение принять участие в конкурсе на лучшее оформление Красной площади. Конечно, практика таких конкурсов показывает, что это скорее сбор информации для заведомо известного победителя. Тем не менее, мы с интересом приняли участие, так как считали, что даже заявка на таком уровне весьма почетна. Устроители конкурса МГК КПСС и Союз Художников СССР пытались найти решение, более отвечающее современным тенденциям. Было представлено пять проектов, наше предложение оказалось на почетном втором месте. Так что же мы спроектировали? Надо сказать, что к тому времени сложилась каноническая форма дизайна главного праздника страны. Начиная с конца тридцатых годов, этот грандиозный спектакль решался в основном плакатно-иллюстративными средствами. То есть вся площадь по периметру украшалась гигантскими панно, менялась стилистика изображения, тематика, но форма оставалась прежней и вот, мы единственные, кто в проекте решительно отказался от устаревшей формы. Было предложено создание нескольких объемно-пространственных конструкций с вмонтированными в них гигантскими экранами, все композиции и экраны располагались в динамичной форме. Каждый из экранов нес информацию об определенной эпохе: революция, гражданская война, индустриализация, Великая Отечественная война и так далее. Вся эта гигантская панорама жизни государства превращалась в непрерывный поток времени. А, чтобы этот новый вид дизайна зрелища был еще и мобилен, мы предложили создать специальные автомобильные киноустановки, которые одновременно с главной площадью страны демонстрировали бы те же сюжеты в разных районах города. Безусловно, этот проект представлял собой абсолютно новый вид дизайна массовых зрелищ. Где акцент был перенесен с монументального на кинематографический, документальный пласт. Такое смещение приоритетов исторических, художественных, смысловых было, безусловно, абсолютно новаторским и конечно показалось чересчур смелым. Жюри остановилось на гораздо более традиционном проекте В. Савицкого, при реализации которого использовалась некоторые наши находки. Оглядываясь сейчас на предложенный нами проектное решение, можно с уверенностью сказать, что проект опередил время.

Эти несколько крупных решений городской среды в конце восьмидесятых годов завершили для нас этап поисков и экспериментов дизайна среды. В дальнейшем мы свои поиски направили на решения музеев, выставок и интерьеров.

Часть третья. НОВОЕ ВРЕМЯ.

Конец восьмидесятых годов. Время перемен. Жажда обновления витала в воздухе. Мы, тогда молодые дизайнеры, оказались в эпицентре новых веяний в процессе художественного проектирования. Судите сами. В это время мы открываем свой первый музей Ф.И.Шаляпина, вовсю сотрудничаем с Савой Ямщиковым, создав несколько выставок реставрации, награждаемся Премией Московского Комсомола за Первый Московский Фольклорный праздник, получаем вторую премию МГК и МОСХ в конкурсе на оформление Красной Площади, и первую премию МОСХ в конкурсе "Лучшее произведение о Москве". В Москве проходят наши персональные выставки в редакции журнала "Юность" и издательстве " Молодая гвардия", чуть позже в Театре на Таганке. Пожалуй, самой неординарной работой в этот период, становятся крупнейшие в СССР и Восточной Европе выставки молодежного искусства, прошедшие в Центральном Выставочном Зале СССР " Манеж".

Глава 1. Выставки молодежного искусства. Манеж.

Это был шок! Нам предложили спроектировать и осуществить выставку в Манеже за 9 дней! Конечно, мы были молоды, полны амбиций, энтузиазма и энергии. Но... Это же "Манеж"! Во первых, главный выставочный зал страны. Во вторых более 8 тысяч метров. А почему так быстро, спросите вы. Зачем. Ответ прост. Не знаем. А отказаться не можем! Уж больно интересно. На дворе 1988 год, пик перестройки. Молодежное искусство на волне интереса к нему и у нас и на западе, резко меняется, становясь все более авангардным. Только, что отшумела московская молодежная выставка на Кузнецком мосту. Надо браться. Решаем мы. А там, будь, что будет!

Предложила нас, в качестве дизайнеров этой выставки Татьяна Соколова, секретарь правления художников СССР по работе с молодежью. Женщина прямая, решительная, отличный скульптор. И надо сказать, оказалась прекрасным другом и решительным защитником проекта. Да, вы не ослышались, мы выдали проект буквально на ходу. Дело в том, что к этому времени, у нас уже был большой опыт работы. Были свои идеи, ждавшие реализации. А тут, как прорвало. Нам, ввиду отсутствия времени, дали карт-бланш! Прекрасно понимая ситуацию, когда надо было сделать оригинальное решение минимумом средств, мы придумали разорвать пространство манежа мощными инсталляциями, составленными из наиболее ортодоксальных авангардистских произведений. А гигантские и обычно просто обтянутые холстом стенды, во первых выставить по диагоналям, создав динамику. А, во вторых сделать белыми и черными, для резкого контраста. Конструкции пространственных установок для инсталляций выполнить в виде треугольников и квадратов, тоже черных, красных и белых. Для поддержки этой темы безликие колонны манежа обшивались красными и черными конструкциями. Подиумы инсталляций также имели формы треугольников и квадратов, и создавали яркие и динамичные композиции. Мы выкрасили подставки для скульптур в черные и белые цвета. Все это было весьма рискованно, неожиданно и нагло. Наверно мы просто не успели испугаться. Более того, закусив удила, мы и на обсуждениях проекта, а затем и реализации жестко отстаивали свою точку зрения, нагло споря с маститыми членами выставкома. И это прошло! К нам прислушались. А за неимением времени согласились на эти необычные решения. Конечно, реализация потребовала массу сил, мы просто валились от усталости. Не просто давались и бои за изменение приоритетов видов искусств. Мы решительно ушли от картины, как главного экспоната, сменив на авангардные инсталляции и композиции. Много было сломано копий по этому поводу. Ну а результат, спросите вы. Результат - очереди у входа, масса прессы, споры и критика.

И приглашение спроектировать на основе этой выставки международную экспозицию молодежного искусства. Собственно вся структура оставалась прежней, менялась кардинально заполнение, становясь еще более авангардным. Процесс обновления художественного языка в странах восточной Европы был как никогда актуален, и привезенные произведения ярко продемонстрировали новый взгляд на мир молодого поколения. Экспозиция приобрела мощный импульс поиска новых путей в искусстве. Думаю, что наш дизайн играл в создании этой экспозиции роль камертона, некого знака обновления, появления новых тенденций. Открылась выставка в 1989 году, став последней в эпоху СССР, крупномасштабной акцией современного искусства. Вскоре, как известно, распался Советский Союз, с ним и Союз Художников СССР, а искусство в новой экономической формации пошло путем отдельных коммерческих проектов.

В памяти остался этот период нашей творческой карьеры как чрезвычайно насыщенный, динамичный и свободный. Это было время обновления и поиска новых форм экспонирования произведений современного искусства.

Глава 2. Персональные выставки в Москве, Берлине, Париже, Мадриде, Хельсинки, Йоханнесбурге.

Для молодого дизайнера и художника в годы перестройки открывались различные возможности проявить свои взгляды не только скопом, как раньше, но и проявив инициативу индивидуально. А это, согласитесь, уже другой спрос, другая ответственность.

"Юность".

Первая наша с Олей персональная выставка прошла на легендарной площадке, в редакции журнала "Юность".Она была первой выставкой дизайнеров в этой редакции, что вызвало много споров, иногда неприятия и непонимания, иногда восхищения. Открывали выставку главный редактор журнала Андрей Дементьев, которому наша затея понравилась, что он подтвердил, придумав неожиданное поэтическое название выставки " Поэзия пространства". А знаменитый скульптор Олег Комов, член редколлегии, выступавший за Дементьевым, сравнил нас с скульптором, отсекающим все лишнее для создания пространственного образа. Что же вызвало эти приятные для нас слова. Мы устроили по всей площади редакции инсталляцию на тему городского дизайна. Уже на лестнице установили силуэтную очередь, со смешными цитатами посетителей. В коридоре завесили потолок калькой, написав на нем свой манифест. А в зале установили три объекта, олицетворяющими наше время. Метафорический дизайн в скульптурной форме изображал символы урбанизма: Рука с проводами вместо вен и гудящей телефонной трубкой, колонна перерастающая в мигающую лампу и рука, пробитая кистями. Потолок завесили чистой калькой, олицетворяющей начало творчества, по стенам разбежалась концептуальная графика. Все это тогда прозвучало необычно, свежо. И ведущий журналист редакции Юрий Зерчанинов написал статью в "Юности" символично названную " Дерзай дизайнер".

Не буду останавливаться на всех выставках, прошедших за несколько лет в разных городах и странах. Все они, так или иначе, были интересны. В Берлине был сделан акцент на дизайн проекты, в Париже на концепцию отражающую фольклор России, в Йоханнесбурге выставили концептуальный проект " Русский мир", в Хельсинки графические и пространственные композиции. Скажу только, что везде это были, по сути, первые выставки молодых дизайнеров из России. И, чтобы развлечь читателя, несколько эпизодов из тех времен.

Набросок первый. Горячие финские...

Нет, не парни. Девушки! В 1989 году, в рамках фестиваля молодежи " Ремонт", мы проводили свою персональную выставку в Хельсинки. При монтаже произошел курьезный случай. Я с коллегой пытались перенести тяжеленный ящик, но безуспешно. Вдруг к нам подошла финка, невысокого роста, квадратная, с бритым светловолосым затылком, и не слова ни говоря подняла проклятый ящик и одна перенесла его. Два здоровенных мужика были втоптаны в грязь!

Набросок второй. Огненная вода.

Что везти в Финляндию, в 1989 году. Конечно водку! Там же сухой закон! Все и везли. Абсолютным чемпионом по выгодной продаже этого любимого напитка жителей севера, стала участница фестиваля, в будущем народная артистка России Ирина А-ва , сумевшая всучить ее жаждущим финнам вдвое дороже номинала! Виртуозная работа!

Набросок третий. Праздник Купала и мозолистые руки.

Праздник на берегу озера, с лихими плясками и прыганием через костер, подходил к концу, когда одного музыканта Виктора Ч-ку, местные девушки попросили покатать на лодке. Виктор производил на финок неизгладимое впечатление, будучи жгучим брюнетом. Легкомысленно согласившись, он потом всю ночь катал их по озеру, боясь сексуального насилия на берегу. Руки бедного гитариста превратились в сплошные мозоли!

Набросок четвертый. Шопинг "по нашему".

Конечно, все хотели хоть что-нибудь купить фирменное. А денег было мало. Некоторые нестойкие музыканты не смогли преодолеть соблазн взять из роскошной помойки приглянувшийся им красивый пакет с почти новыми кроссовками. А потом долго обсуждать их с явным желанием забрать находку. Правда к их чести этого не случилось, и кроссовки улетели обратно в помойку. Но сценка вышла уморительная. Смеха ради их коллега А. Гл-ин заснял это на видео и пустил запись в автобусе. Вот смеху было!

Глава 3. В Мадриде.

Большим событием в те годы стала для меня персональная выставка в Мадриде, в рамках проводимой правительством Москвы "Дней Москвы в Мадриде". Проходило это мероприятие в престижном зале Культурного Центра Мадрида. Расположенный на площади Христофора Колумба, в самом центре столицы, зал запомнился великолепным входом под водопадом. Я привез на свою историческую родину цикл работ, посвященный поэзии Федерико Гарсиа Лорки. Они заняли всю торцевую стену выставочного зала, и пользовались успехом у испанской публики. Хорошо отозвалась о них и Майя Плисецкая, жившая тогда в Мадриде. Выставку открывали посол СССР и мэр Мадрида. Надо сказать, что и моя выставка и экспозиции МОСХа, и концерты Малинина и Бабкиной, и фильм "Убить дракона", а также балет и показ мод, пользовались громадным успехом. Но, как всегда, были и забавные истории.

Набросок первый. Завтрак.

Поселили нас в престижном четырехзвездном отеле рядом с Культурным Центром. И завтраки там были соответствующие, с шампанским. Вот этого наши музыканты ансамбля Надежды Бабкиной и не выдержали. Расхватав целительную влагу, плотно поев, набили карманы фруктами и пошли к выходу. Конечно их не выпустили, отобрав апельсины и яблоки. Ну и скандал! А мне они напоминали ребят, залезших в чужой сад и пойманных строгим сторожем.

Набросок второй. Меч Малинина.

Повезли нас в Толедо. И, уже осмотрев дивной красоты древнюю столицу Испании, завели в оружейный магазин. Мужчины впали в ступор от всех видов холодного оружия, а женщины от украшений. Но беда в том, что валюту еще не выдали. И ходили все удрученные и подавленные. Но нашелся и у нас свой герой, припасший заветную стодолларовую бумажку. Александр Малинин купил себе меч крестоносца, чем еще больше закрепил за собой славу настоящего мачо.

Набросок третий. Русский сувенир.

Прошла выставка. Собираемся в дорогу. Пора домой. Деньги нам выдали, да я еще несколько работ продал, накупил шмоток на всю семью. А в чемодан не лезет. Помог сосед, бывалый путешественник. Он виртуозно скатал все вещи и таким образом почти решил проблему. Остальное я одел на себя! Так и ехал на родину в двух свитерах, кожаной куртке, а поверх еще и зимней пуховке. Просто матрешка!

Глава 4. Выставка "Метафорели пространства"

Персональная выставка в издательстве "Молодая гвардия" была, наверно самой решительной попыткой создать необычное, полное метафор пространство. Эта выставка соединила футуристические стихи поэта Володи Климова и наши проекты. Помещение на одном из верхних этажей издательства представляло сплошную панораму окон по трем стенам. Пейзаж за окнами напоминал кадры из фильма "Сталкер", те же бесконечные полуразрушенные железнодорожные пути, пустыри и заброшенные производственные помещения. Увидев это, я оторопел. А, что тут вообще можно показывать. Как вдруг Володя сел на подоконник и стал раскладывать на нем свои стихи. Меня как молния ударила. Стихи! Вот ключ к этому предельно бездушному пространству. И началось творчество! Мы вырезали из черной и белой бумаги силуэты профиля и расположили их по всему периметру. А стекло завесили теми самыми печатными листами стихов. На потолок подвесили широкой волной кальку с написанными на ней стихами. А в центре на полу установили инсталляцию, представлявшую как бы застывшую палитру, с разбросанными по полу ошметками застывших красок и стихи. Получилась пронзительная метафора раздвоенности бытия.

Набросок первый и единственный.

Выставку открывали наши друзья, Сава Ямщиков, Наташа Нестерова и Сергей Алимов. Все люди широко известные в художественных кругах. Отметили необычность, новый взгляд, смелость. Присутствующий на открытии куратор Олег Попцов, будущий известный перестройщик эпохи Ельцина, поддакивал, вроде одобрял. А на следующий день закрыл эту выставку. Вот так! Видимо, распоряжений от начальства поощрять авангард еще не поступало. Позже, наблюдая его по телевидению, я никогда не мог поверить в искренность слов этого чиновника, представляющего целую плеяду временщиков той эпохи.

Глава 5. МУЗЕЙ ЧЕЛОВЕКА.

Наверно, это было веяние нового времени. Чувствовалось, что прежняя жизнь, с ее устоями, традициями, правилами, безвозвратно уходит в прошлое. Рождалось новое общество, новые отношения. В этот период мы много работаем над поиском новых форм, экспериментируем. Результатом становится проект " Музея Человека", где практически декларируется новый взгляд на сам институт музея, его свойства. Проект отвергает все старые законы экспозиции, создавая многочисленные виртуальные пространства, на плоскостях пирамид - экранов. Пирамиды в данном случае были символом соединения с пространством вселенной. Cудьба этой работы вполне счастлива, она, что называется попала в десятку, демонстрировалась в Берлине, Хельсинки, Мадриде, была напечатана в созданном Академией Наук журнале "Человек", рядом с шедеврами русского авангарда, вошла в коллекцию известной парижской галереи.

Глава 6. Сава Ямщиков. Выставки реставрации.

Наша первая встреча со знаменитым реставратором Савой Ямщиковым произошла у него в мастерской на Пречистенке, в конце восьмидесятых годов. Помню небольшое волнение, когда я с Оленькой, поднимался по скрипучей деревянной лесенке старинного дома. А волнение было вызвано тем, что Сава был консультантом великого фильма Андрея Тарковского " Андрей Рублев"! Я много раз смотрел этот шедевр, неизменно поражаясь глубине постижения истории, понимая, что в этом значительная заслуга Cаввы Ямщикова. И, вот сейчас, мы познакомимся с этим незаурядным человеком. Входим в небольшую комнатку, всю увешанную фотографиями, где Сава с известными писателями, художниками, режиссерами на фоне исторических памятников. Стены увешаны картинами, афишами выставок. Большой стол завален грудами книг, бумагами, картинками. Неяркое освещение позволяет увидеть сидящего на старинном кресле, средних лет, плотного, с небольшой бородкой человека. Увидев нас, Сава стремительно встает и радушно, как будто мы давно знакомы, здоровается и представляется. Сразу поражает громадный заряд энергии, заложенный в нем, и удивительная простота общения. Моментально находятся десятки точек соприкосновения, от общих знакомых, до взглядов на историю и искусство. Говорит, конечно, Сава, мы почтительно поддакиваем. Переходим к делу. А дело такое. В старинном особнячке на Плющихе, на первом этаже готовится к открытию маленький выставочный зал, где будут демонстрироваться вновь отреставрированные иконы. И Сава обращается к нам с просьбой спроектировать оборудование. Благодарим за доверие, договариваемся о следующей встрече, а самим ужасно не хочется уходить. Так интересно! Сава, как будто угадав наши желания, приглашает выпить зеленого чая, специально привезенного ему в подарок каким- то реставратором из Средней Азии. И опять Сава увлекательно рассказывает очередную историю.

Так начиналась наша совместная работа, увлекательная и радостная. Надо сказать, что работалось нам с Савой очень хорошо, легко. Это был человек умеющий доверять, и если он верил, то уже до конца. Вообще, мне показалось, что Сава был чрезвычайно цельной натурой, уверенной в своих силах и целеустремленной к выбранной цели. Ему пришлись по душе наши эскизы оборудования, и прошло немного времени, как он предложил нам выполнить экспозицию выставки " Спасенные фрески".

Выставка "Спасенные фрески".

Одна из моих любимых работ. Созданная на одном дыхании, минимумом средств, в тяжелом для экспозиции пространстве, она получилась неожиданно яркой, неординарной, запоминающейся. Эта история сама по себе - легенда. Реставратор Греков, репатриант, вернувшийся в СССР после войны, приехав на расчистку завалов взорванного фашистами древнего Псковского храма, остался там и в течение двадцати лет собирал по крупицам, казалось бы, навсегда утерянную фресковую роспись тринадцатого века. Этот потрясающий стоический подвиг реставратора и был объектом выставки. Но, так как выставка была внеплановой, экспонировать ее решили в фойе Центрального Дома Художников. Для нас это было ударом. Худшего помещения и найти было трудно. Проходное, низкое, без специального освещения. Да не было бы счастья, да несчастье помогло! Это заставило нас пойти на нетрадиционные решения. Мы придумали расположить главные экспонаты в специально выполненных установках. Это были конструкции, выполненные из сосновых досок и брусьев, образующие лапидарные и выразительные формы, с подиумом и задником, с драпировкой холстом. А на подиуме установки выставили мольберты со спасенными фресками. У подножия мольбертов в старых глиняных сосудах поставили свежие ветви елей. Выставка получилась состоящей из островов - установок, наполнилась запахом струганной древесины и ели. Казалось бы простой прием, а в итоге точное попадание и успех. Удалось подвести и точечную подсветку экспонатов. Все фотоматериалы мы расположили в композициях с клеймами, получились своеобразные жития. И неожиданно, выставка преобразила пространство, сделав его живым, увлекательным путешествием в мир русского севера, со сверкающими красками возрожденных фресок, запахом смолы, хвои. А к концу демонстрации выставки, случилось маленькое чудо, ветви елей проросли свежей хвоей!

Выставка "Имитация живописи" в Музее Изящных Искусств им. Пушкина.

Почти тут же Сава, очень довольный результатом нашей первой совместной работы, предложил сделать еще один проект. Касался он очень увлекательной, хотя и криминальной темы. Имитация живописи. Здесь и задача, и материал были совершенно другими. Процесс имитации рассматривался на примере немецких подделок голландской живописи. Располагалась экспозиция в роскошном Белом Зале Музея. Нам предстояло найти дизайн выставки, соответствующий и теме и залу. Но, главное, хотелось закрутить интригу вокруг самого явления имитации. Как же мы решали эту задачу. Если честно, воспользовались опытом гениального Сальвадора Дали. Он в своем музее в Фигейрасе, неоднократно использовал увеличительные стекла, подвешенные в пространстве для игры со зрителем. А чем мы хуже, имитируем прием Дали на выставке имитации. И в центре зала выставили композицию из прибора реставраторов со световодом и экраном, что позволяет определить подделку, и картины-имитации. И, сработало. На открытии выставки у этой инсталляции выстроилась очередь, людям присуще любопытство! Дизайн же экспозиции был выдержан в темно-зеленых и бежевых тонах, что гармонировало с блистающим мрамором белого зала. Планшеты отражали процесс подделки живописи и его раскрытие. Так криминальная тема спровоцировала нас на использование находки Дали, который в этом случае сам стал жертвой имитаторов.

Неосуществленный проект.

Убедившись в наших возможностях, Савва предложил нам масштабный и интересный проект - всесоюзную выставку реставрации в Ленинградском Манеже. Это вдохновляло. Большой объем роскошных экспонатов, чудесный выставочный зал, и главное, работа совместно с Ямщиковым. Ну и конечно - Ленинград! Можно будет погулять, по этому чудесному городу, сходить в музеи, театры. И снова мы убедились в потрясающем умении Саввы дружить и доверять. Мы, молодые дизайнеры, были отправлены в Ленинград на Красной Стреле, да еще в СВ. А в Ленинграде нас поселили в лучший отель города - "Асторию". Окрыленные, мы носились то в манеж, то в мастерские к реставраторам. На всю жизнь запомнились эти дни! Спасибо Савва! А уже в Москве приступили к проектированию выставки. Проект получался неординарным. Мы придумали показать реставрацию не только, как результат, а процесс возрождения произведения, здания, книги или бытового предмета. Затеяли начать экспозицию со строительных лесов, на которых разместить чертежи, рисунки, фото реставрируемых зданий, их детали. А все пространство манежа превратить в мастерскую реставраторов. Создать инсталляции живописной мастерской, иконописной, скульптурной, графической и прикладной. Получалось очень интересно, от рисунков перешли к макету. И вдруг! Как обухом по голове! Несчастье с Саввой Ямщиковым. Этот потрясающей энергии человек слег с тяжелейшим диагнозом, практически лишающим его возможности двигаться. Мы были ошеломлены и подавлены. Встретится, нам не удавалось, работы встали. Так прошло несколько месяцев. Позже стало известно, что болезнь очень тяжелая и возможно затянется надолго. Это был удар! Мы очень подружились с этим удивительной широты и ума человеком. Он открывал наши выставки, помогал советом. Мы надеялись на многие совместные проекты, а тут такое горе.

Много лет спустя, в 2009 году, в вышедшей монографии о студии были помещены материалы о совместных работах с Саввой Ямщиковым. Зная, что в последнее время Савва, хоть и очень больной, все же стал бывать в своем особнячке на Плющихе, решились подарить ему альбом со словами благодарности. Какого же было наше изумление, когда после стольких лет, он сразу дал почувствовать, что помнит нас и считает друзьями. Мы разговорились, и опять, как много лет назад, сразу совпали, в оценках многих процессов в отечественной культуре. Договорились собраться с нашими друзьями Владленом и Марго, чтобы познакомить их с Саввой, мысли и оценки которого были им близки. Савва подарил нам несколько своих новых книг, а главный свой труд, где столько боли о русской культуре, о безвременье - "Бремя русских" с трогательной подписью

" Друзьям моей молодости".

Глава 7. Приключения дизайнера в Южной Африке.

Неожиданно, в 1990 году, нам поступило предложение спроектировать международную передвижную выставку, посвященную 300-летию исторических связей между Россией и Южной Африкой. Экзотично! Ну, что я знал о ЮАР - практически почти ничего! Слышал, конечно, про апартеид, про англо-бурскую войну. Вспомнился и Гончаров с путешествием фрегата "Паллада". Это детское воспоминание стало ключевым для образа дизайна выставки. Корабль, парусник, как символ связи столь далеких миров, отделенных тысячами миль океанов и морей. Как только главная идея была сформулирована, конкретное проектное решение возникло само собой. За основу, имея в виду функциональную задачу быстрого монтажа, переездов, складирования, была взята модульная система ширм. Легкие, простые в сборке, принимающие любые конфигурации, они идеально выполняли поставленную задачу. А уже внутри них была спроектирована система двухсторонних планшетов, несущих всю информацию. Для соединения ширм в композиции были задуманы арки-порталы, тоже модульные. Так, из трех основных элементов дизайна выставки получалась необходимый конструктор, позволяющий создавать массу композиционных решений экспозиции, что было необходимо, учитывая разные по конфигурации и характеру помещения, где предполагалось демонстрировать выставку.

Вторым важным элементом экспозиции стал эксклюзивный графический дизайн, исполненный как стилизация элементов декора парусников, географических карт, вахтенных журналов. Вписанный в арочную форму планшета, он создавал разнообразие форм, скрадывающий некоторую невыразительность материалов.

Третьим элементом дизайна были придуманные авторами стильные витрины, легко монтирующиеся и складируемые. А также система тумб и подиумов для скульптур и макета парусника.

Художественное решение выставки строилось на сочетаниях активного графического дизайна, специально выполненных бюстов выдающихся деятелей русской истории, связанных с Южной Африкой, географических карт, гравюр, фотографий.

Надо отметить, что выбранное решение полностью оправдало себя. И в современном выставочном зале в столице Ботсваны, и в эксклюзивном архитектурном объеме Библиотеки Оппенгеймера в его поместье в Йоханнесбурге, и в старинном здании колледжа в Претории.

Сам же процесс создания этих экспозиций - сюжет для небольшого рассказа, охватывающего 800 километров путешествия на джипе по территории трех стран: Замбии, Ботсваны и ЮАР, жизнь в течение четырех месяцев среди буров и англичан, встречи с богатейшими людьми мира - Оппенгеймерами, и многое другое.

Набросок первый. Замбия.

Наш самолет приземлился в Замбии. Оттуда, усевшись на видавший виды джип посольства, мы отправились к границе с Ботсваной. Шоссе шло через африканскую лесостепь - буш. Что сразу поразило, это обилие диких животных, буквально кишащих вокруг. Антилопы, дикие козы, серны, кабаны и множество обезьян, уже не говоря о великом множестве птиц, буквально кишащих в небе. Множество приключений и впечатлений складывалось в яркую мозаику первого дня в Африке. Первое, жутковатое, когда в наше лобовое стекло на высокой скорости врезалась крупная птица. Машину резко встряхнуло, а стекло моментально окрасилось кровью. Пришлось остановиться, обмыть стекло, что привело ко второму происшествию. Нас моментально окружили многочисленным кольцом, непонятно откуда взявшиеся чернокожие дети, требующие дани. К счастью, один из членов нашей группы, профессор А.Давидсон, много раз, бывавший в Африке, достал припасенные им леденцы и бросил в толпу. Что тут началось, детвора рассыпалась в поисках лакомства, а мы моментально устремились дальше.

Набросок второй. Тропический ливень.

К вечеру небо стремительно затянулось свинцовыми облаками, и по всей необъятной линии горизонта заполыхали зарницы, сразу стемнело, а огненное кольцо с пугающей скоростью сжималось вокруг нас. Вскоре, пошел, вернее, обрушился невероятной силы ливень, за минуты, превратившей сухую равнину в гигантское озеро, а ужасающей силы гром наводил ужас! Добавляли картину мощные вспышки молний, бьющих ослепительными разрядами в землю. Казалось, что нет уже не неба, ни земли, а только эта яростная стихия огня и воды! К счастью, как это стремительно началось, так неожиданно резко и закончилось. Небо прояснилось, и мы двинулись в путь.

Набросок третий. Водопад Виктория.

К вечеру нас насторожил непонятного происхождения нарастающий с каждым мгновением подземный гул. Казалось, что земля разверзается под нами, и наконец, мы увидели в лучах раскаленного багрового солнечного диска, стремящегося к закату, удивительное явление, больше всего похожее на северное сияние. Горизонт обрывался, и на этом месте возникала гигантская сияющая радуга в облаках, непонятно откуда выплывающих из-под земли! Сопровождавший нас секретарь посольства, засмеялся и лаконично заметил " Виктория". Так вот оно, что! Мы подъезжали к самому мощному водопаду на планете! Проехав еще несколько сотен метров, затормозили у гигантского баобаба, на котором располагалась смотровая площадка. Залезли на нее и ахнули. Гигантским полукольцом обрывалась земля и с ужасающей силой на всем протяжении этой расщелины низвергалась вода, причем дно было, скрыто от глаз, и создавалось впечатление бездны, даже мифического края земли. Полюбовавшись этим величественным зрелищем, мы двинулись вдоль берега водопада, с удивлением замечая на склонах расщелины многочисленных обезьян, раскачивающихся на лианах и резвившихся как в душе в этом мареве брызг. Наконец, потрясенные увиденным, мы подошли к висящему над пропастью мосту. Все, закончилась Замбия, на том берегу - Ботсвана.

Глава 2. Господин-товарищ полномочный посол СССР в Ботсване Боря Асоян.

Нас встретил на середине моста смеющийся Борис Асоян - посол СССР в России. Я встречался с ним при подготовке этой выставки, обаятельный, смелый и красивый человек, он стал самым молодым послом СССР в истории этого ведомства, а еще слыл успешным журналистом международникам и (об этом говорили шепотом - полковником советской разведки). И встретил он нас в духе Джеймса Бонда, на подвесном мосту над пропастью в сотни метров глубины, с букетом цветов для своей возлюбленной, участницей нашей группы - куратора выставки. Класс!

Набросок первый. Ботсвана.

С большой опаской пройдя качающейся над водопадом мост, мы оказались на территории знаменитого, на весь мир природного парка. Впереди в дымке тумана угадывались необъятные просторы африканской равнины. Мы уселись в роскошный Мерседес посла СССР в Ботсване, и через десять минут уже въезжали в чудесный отель, построенный в колониальном стиле. Выйдя из машины и заняв свои номера, слегка отдохнув, собрались на небольшой терассе отеля. Очаровательные столики с горящими на них свечами, прекрасный вид, открывающийся отсюда, грандиозное представление заходящего солнца, все настраивало на ожидание новых чудес.

Набросок второй. Национальный природный парк и нападение слонов.

Утром, подойдя к шведскому столу на той же терассе, с удивлением заметил, что прямо у столиков, мирно хрюкая, пасется стадо диких кабанов. И никто их не отгоняет, а, наоборот, со смехом бросают корочки и объедки. Чуть позже собрались все у открытого джипа с гидом-проводником. И началось путешествие в древний мир, где животные всех видов мирным стадами неспешно пасутся, совершенно не пугаясь людей. Кого только не увидели мы, проведя несколько часов в машине. И жирафов, и купающихся в Лимпопо бегемотов, шакалов, гепардов, зебр и антилоп. Всех, кроме львов. Их в этот день нам увидеть не удалось. Зато, уже после путешествия мы попали в передрягу, заставившую вспомнить предупреждение проводника об опасностях, незаметно подстерегающих посетителей. Уже пересев в Мерседес, мы спокойно проезжали песчаной дорогой вдоль Лимпопо, продвигаясь к парому, как вдруг... Прямо перед собой увидели стадо слонов, бредущих с водопоя и пересекающих нашу дорогу. Шофер притормозил, тяжелая машина глубоко села в песок. А тут, как на грех, на дорожке показалась слониха со слоненком. Остановилась метрах в тридцати от нас, и грозно стала крутиться вокруг своей оси, хлопать ушами и, что самое ужасное, подбегать к нам, все ближе и ближе. Глядя на нее, и другие слоны стали нервничать, и принимать угрожающие позы. Ужас был в том, что машина забуксовала в песке. Мы пережили несколько очень неприятных минут, пока наш шофер, вспомнив родное бездорожье, не выскочил в раскачку из песка и не дал задний ход. Опасность миновала!

Набросок третий. Габароне, гремучая змея и загадочные ящерицы.

Столица Ботсваны, ничем не выдающийся городок. Вспомнить нечем. Зато страху я там натерпелся, ужас! Поселили меня в советском посольстве, в служебной квартире, оказавшейся свободной. Ну и прекрасно, со своими веселей. Но, не предупредили, что в данном климате возможны сюрпризы. Вечером, лег я спать рано, устав от впечатлений. А часов в двенадцать ночи проснулся, и чуть не взревел от страха! Все большое окно моей комнаты, было залито кровью, да еще она пульсировала! От ужаса я явственно ощутил движение волос на голове. Вскочив, и присмотревшись к окну, понял, что этот эффект дают десятки маленьких ящериц, облепивших теплое стекло. А так как во дворе горел фонарь, то ящерки просвечивались насквозь, и как на рентгене была видна их кровеносная система. Тьфу ты, а если бы у меня было больное сердце!

В саду резиденции посла был небольшой бассейн, очень манящий искупаться. Как-то я попросил Бориса воспользоваться этой возможностью. На, что он со смехом ответил: " Пожалуйста, только спроси разрешения у змеи". "Какой змеи"? " Да живет здесь гремучая змея, любит в бассейне по утрам поплавать. Я ей всегда уступаю"!

Глава 3. В Южной Африке.

Южная Африка осталась у меня в памяти страной необыкновенно красивой, разнообразной. Великолепна природа этой страны, с горами, покрытыми густыми лесами, двумя океанами, встречающимися у Мыса Доброй Надежды, извивающейся между ухоженных полей и пастбищ Оранжевой рекой. Красивы и ухожены города и поселки, эффектен голландский стиль архитектуры, замечательны фермы и виноградники. Но... Далек от гармонии этот разделенный мир, мир белых и черных, богатых и бедных.

Набросок первый. Йоханнесбург.

Первый город на нашем пути, где нам предстоит открыть выставку, Йоханнесбург. Большой и современный мегаполис, индустриальный, с небоскребами, многоуровневыми развязками, тоннелями. А по периметру город застроен элитной малоэтажной архитектурой особняков элиты общества, в парках и садах. Все бы хорошо, да вот незадача, покинутые многоэтажные дома в центре заняла беднота, и теперь там просто опасно находится. А банки, офисы, отели, и вся инфраструктура осталась в центре, и это проблема. Нас поселили роскошно, как гостей ДЕ Бирс в лучшем отеле, а на улицу и не выйдешь. Никто не поручится за твою безопасность! И живешь в этой шикарной золотой клетке. Парадокс!

Набросок второй. Поместье Оппенгеймера.

Вот и свершилось. Едем на главную площадку выставки, в библиотеку Оппенгеймера. Она находится в поместье миллиардера, в пригороде Йоханнесбурга. Тут, через неделю, должна открыться для элиты Южной Африки эта наша затея. Сама выставка уже в поместье, вчера пришла фура из Ботсваны. Подъезжаем к старинным, чугунного литья, воротам. Встречает военизированная охрана, с автоматами, овчарками. Любезно здоровается и не спеша открывает ворота, там тенистая аллея, вся в цветах. Въезжаем под тень вековых деревьев, и, проехав около километра, видим небольшое здание библиотеки. Интересна архитектура этой постройки, исключительно точно вписанная в ландшафт. Выполненное из красного кирпича, одноэтажное, круглое в плане здание с панорамным остеклением установлено прямо на русле небольшого ручья. Входишь внутрь через небольшой мостик, и оказываешься в камерном пространстве, с потолком в виде стеклянного купола. Природа максимально входит в интерьер фойе. И протекающим ручьем, и зеленью деревьев и небом, просвечивающем сквозь купол. Красиво. Сразу складывается образ расположения здесь выставки по кругу, с установкой в центре знаменитого экспоната из музея Претории - Серебряной Братины. Она символизирует солидарность русского народа с бурами в их освободительной войне с Британской Империей. Исключительно удачно дизайн оборудования выставки подошел именно к этому интерьеру. Конечно, это сложилось случайно, ведь мы не видели интерьера библиотеки, тем более приятно. Справа от фойе небольшой выставочный зал, где расположится наша персональная экспозиция, слева комплекс реставрации, оборудованный лучшим оборудованием, библиотека, и книгохранилище.

Процесс монтажа прошел быстро и легко, выставка удивительно точно попала в это помещение и масштабом, и легкой конструкцией, и формами арок. Все довольны и рады. Нас хвалят, даже сдержанные английские реставраторы. Это успех!

До вернисажа есть время и нас приглашают прогуляться по роскошному поместью. Особенно поражает гостевой домик, выполненный в голландском стиле в 19 веке, буквально увешанный от потолка до пола первоклассной живописью, а перед ним установленный прямо в природе фрагмент античного бассейна.

Вернисаж, вызвавший ажиотаж, состоялся поздно вечером, вокруг библиотеки установили шатры, с роскошным угощением, при свечах. В этот раз публика появилась в роскошных нарядах и конечно, женщины широко представили продукцию нашего хозяина, Оппенгеймера. Бриллиантовые колье, браслеты, кольца, бусы, заколки и броши, цепочки и часы. Да... Однако... Единственно могу подтвердить, бриллианты действительно надо носить именно при свечах! Если они, конечно у вас есть!

Набросок третий. Овчарка.

Как то пригласили нас в богатый дом буров, хозяин которого занимал видное место в Де Бирс. Замечательный, гостеприимный дом, заботливые и приветливые, доброжелательные люди. Мы прекрасно проводили время, хозяин взял нас на пикник с ночевкой на берегу Оранжевой реки, утром катались на его яхте, осматривая живописные берега, пообедали в уютном клубе местных яхтсменов, сделав великолепное барбекю. А вечером, я заметил странное поведение великолепной овчарки хозяина дома. Она была предельно выучена, и лояльна по отношению ко всем белым людям, но стоило появиться чернокожему слуге, мирное животное начинало рычать без всякой причины. Оказалось, что даже собаки в этой стране - расисты, причем и у белых и у черных.

Набросок пятый. Бриллиантовые шахты.

Знаменитые шахты, где добывают алмазы, нам показали во всей красе, опустив на лифте ниже полукилометра. Пройдя по кольцу туннеля, выходишь к открытой площадке, где обрывается подземелье, выходя к искусственному гигантскому кратеру. Над тобой открывается циклопических размеров колодец круглой формы, испещренный массой выходов туннелей, как гигантское осиное гнездо. Вдали сияет очерченное кругом небо, и становится жутко от этой апокалипсической картины. Всплывают бессмертные строки из оперы "Фауст": Люди гибнут за металл"! Забавно, что поскольку шахтеры здесь поголовно темнокожие, то их вид мне напомнил кадры из советских фильмов про наших стахановцев, тщательно намазанных дегтем и углем. Честно говоря, малоприятное место. Да еще всюду за тобой наблюдают многочисленные камеры, охранники, на входах и выходах рентгеном просвечивают, переодеваться приходится. Единственно мне понравился музей копий самых знаменитых алмазов, найденных здесь. В том числе и самый большой алмаз в мире, и конечно принадлежащий британской империи.

Набросок шестой. Крикет у господина Оппенгеймера.

Понравилась выставка хозяевам поместья, и нас пригласили на традиционный матч по крикету между двумя командами олигархов. Всех не упомнишь, но отложилось, что в одной играл Оппенгеймер, а в другой Рокфеллер. Похоже, было, что участвуешь в массовке на съемках фильма "Про их жизнь". Правда, у нас в кино миллиардеры обычно роскошные, да вальяжные. А здесь все наоборот. Вся семья одета в простенькие рубашечки и шортики цвета хаки. Примерно такие наши пионеры любят носить в туристических походах. Забавно, что и любимая собачка у семейства Оппенгеймера самая настоящая дворняжка, с тонкими кривыми ножками, смешной бородкой и висящими большими ушами. Такую беспородную красавицу поискать еще по свалкам, да помойкам. Правильно говорят люди - "Не родись красивой, а родись счастливой". Сама публика, прибывшая на матч, болельщики, тоже без шика, простенько все, и держатся демократично. Прямо профсоюзный слет передовиков производства. Странно. А мне повезло, с нами за столиком сидит куратор нашей выставки, руководитель департамента по связям с общественностью "Де Бирс", князь Георгий Илларионович Васильчиков. Великолепный представитель первой волны русской эмиграции, непревзойденный рассказчик. Его мысли зачастую парадоксальны, суждения остры, а речь напоминает лучшие образцы старой "мхатовской" школы. Так, что просидев в его компании несколько томительных часов, пока богатейшие люди планеты выясняли, кто лучше катает мячик, я наслушался массу историй и анекдотов о русской дореволюционной жизни. К середине дня, прощаемся с высшим светом, так непохожим на наши о нем представления.

Набросок седьмой. Миллиардер на пенсии.

Этот курьезный случай произошел при монтаже экспозиции в здании библиотеки Оппенгеймера. Оставалось несколько часов до открытия выставки, все уже было смонтировано, и вдруг были обнаружены несколько ошибок в написании английского текста. Я был крайне раздосадован, так как просил все проверить в Москве. Здесь мне было очень сложно исправить написанные тушью тексты. И вот, злой, с бритвой в руке, зачищаю ошибки. Неожиданно подходит ко мне скромный, невысокого роста, типичный пенсионер, и вежливо, с приветливой улыбкой, что-то говорит мне на английском языке. Думаю, ну что ты пристал, дедушка, не видишь, зашиваюсь. Что-то промямлил в ответ, и прямо скажем, не особенно учтиво, развернулся к старику задом, явно показывая свою занятость. Пенсионер не обидевшись, постоял немного за моей спиной, прошелся вдоль смонтированных стендов и исчез, также незаметно, как и появился. Я тут же забыл об этом, старательно исправляя очередную букву. А через несколько минут вбегает Алена Долецкая, куратор нашей выставки и, сияя от радости, заявляет: "Ну, что, можно поздравить, встретила сейчас самого Гарри Оппенгеймера, он восхищен твоей работой"! Чудеса, думаю, сам легендарный бриллиантовый король когда-то успел посмотреть выставку, она же только что смонтирована. "А где он ее видел"? - спрашиваю. Тут уже удивляется Долецкая. "Да он, же только, что отсюда вышел"! Елки, палки, думаю, этот скромного вида пенсионер и есть один из самых богатых людей мира! Чудеса!

Глава 4. Мыс Доброй Надежды, Кейптаун, и художники.

Набросок. Мыс Доброй Надежды.

Невозможно быть в ЮАР, и не увидеть знаменитый "Мыс Доброй Надежды". Вот и нас, добрые люди, художники местные, привезли сюда, устроив пикник с морским барбекю. Надо сказать, что сам мыс произвел на меня громадное впечатление. Подъезжаешь к нему со стороны материка, плавно поднимаясь в гору. И уже ближе к верхней площадке машину атакуют бабуины, среднего размера обезьяны, забавно выпрашивающие еду. Смешные на вид, они оказывается опасны, так как случайно могут нанести серьезное увечье при попытках вырвать лакомство. Наконец, мы на вершине. Отсюда открываются ошеломляющей красоты панорамы. Весь горизонт охватывает безбрежная ширь океанов, а ты будто плывешь в центре выступающего над ними материка, у подножия которого с ревом разбиваются о скалы гигантские волны. И все это великолепие довершает картина стремительно несущихся над океаном мощных облаков, создающих причудливые и постоянно меняющиеся картины. Все это сопровождается мерным гулом прибоя, упоительным запахом моря, ветра, искрами разлетающихся в лучах солнца брызг. Восторг!

Набросок второй. Кейптаун.

Кейптаун, после материковой части страны, кажется совершенно особым городом, пропитанным духом великих странствий, знаменитых экспедиций, и кругосветных плаваний. Находящийся в бухте у подножия легендарной Столовой горы, он при первом же знакомстве запоминается необычным силуэтом. Конфигурация Столовой горы, имеющей гигантскую плоскую верхнюю площадку, господствующую над городом, давно вошла во все иллюстрированные географические атласы как одно из чудес света. Мне в Кейптауне запомнилась атмосфера вольного морского братства, экзотичного и яркого, собравшего типажи моряков со всего света. Вообще публика в этом городе особая, цветная во всех отношениях, разношерстная и буйная. Старые районы, сбегающие по склонам, очаровательны. Заросшие зеленью чудесные цветные домики в колониальном стиле создают целые кварталы старинных улиц. Гулять по ним одно удовольствие. А мы еще и поселились в одном таком особнячке 19 века. Двухэтажный, весь в декоративных наслоениях колонок, арок, наличников, ярко синева цвета он кажется сказочной игрушкой. Внутри правда, все гораздо проще, зато осталась практически неизменной обстановка и декор, даже посуда, аксессуары, картины и гравюры. Домик принадлежит фабриканту - текстильщику, и живут в нем художники, работающие на его предприятии. Сам хозяин личность богемная, в необыкновенно ярких одеждах, с длинными кудрявыми волосами, кое-где заплетенными в косички, с серьгой в ухе, загорелый до черноты, курящий необыкновенной красоты старинную трубку. Он опекает нас, водя по джаз клубам, богемным выставкам, приморским кабачкам. Серьезно уверяет нас, что в доме живут привидения, правда хорошие, мирные. Это бабушка с дедушкой, столетие назад построившие этот домик. Мы смеемся, но ночью и правда кажется, что рядом кто-то ходит, негромко разговаривает, тихонько двигает мебель в гостиной. Жутковато! Да еще утром пройдя на завтрак в гостиную, замечаешь небольшие перемены, то стул не там стоит, то чашка передвинута. Мистика. Да еще живущие здесь художники уверяют, что неоднократно видели старичков. Но мне, за месяц пребывания в этом доме, привидения не явились. Даже немного жаль!

Набросок третий. Художники.

Как-то наш богемный "сталкер" повез нас в гости к своему знакомому, довольно известному в ЮАР художнику - анималисту. Едем больше часа по шоссе, бегущему вдоль береговой линии океана. Надо сказать, что Кейптаун расположен в бухте, а пригороды растянулись вдоль океана на много километров. Красивые места, внизу живописный берег и блестящий на солнце океан, выше склоны густо заросших хвойными деревьями гор. А между деревьев просвечивают многочисленные черепичные крыши домиков, усеявших эти благословенные места. Наконец подъезжаем к небольшому белому коттеджу. Нас уже ждут. Публика явно богемная, с прибамбасами. Сам художник, высокий, жилистый блондин с длинными до плеч волосами перехваченными в хвостик, и небольшой бородкой, причем в бороду заплетены ракушки. Одет он в африканскую национальную рубаху, почти до земли, невероятно яркого бирюзового цвета и крупным узором. И две молодые женщины, причем одна обрита, а вторая с громадной косой до пояса. Обе в каких-то немыслимых балдахинах, ярких и пестрых. Здороваемся, нас сразу проводят в мастерскую. До чего хорошо. Большая комната, метров пятьдесят, с громадным панорамным окном во всю стену, откуда открывается вид на океан. А в потолке установлены окна, заливающие все помещение ровным дневным светом. По периметру все уставлено большими холстами, к зрителю изнанкой, в центре мольберт, на нем большая картина с изображением антилоп. Интересна манера живописи, ощущение, что все изображенное это мираж, некий сон о потерянном рае. Краски, контуры, все размыто, неясно и оттого так привлекательно, так необычно. Художник показывает нам картину, за картиной, и ощущение только усиливается. Очень интересная и неординарная живопись. Между тем, мастер, шутя, рассказывает, что часто, для нового ощущения, остается один в буше, среди зверей и дикой природы, даже ночью. Да... Что тут скажешь. Потом гостеприимный хозяин и его спутницы показали нам свою коллекцию искусства бушменов, необыкновенно ярких примитивов, древнюю африканскую керамику, предметы быта зулусов, свои прелестные керамические скульптуры зверей и рыб. А я вспомнил, как у нас в мастерской уютно примостились самовары, прялки, гребни, полотенца и крынки. А ведь истоки везде едины, что здесь, на берегу Атлантики, что у нас, рядом с Яузой.

Глава 5. Претория, музей и дорога домой.

Все когда то заканчивается. Вот и остался последний месяц моего пребывания в этой далекой стране. Выставка в Претории. После роскошного вернисажа в Йоханнесбурге, все значительно скромней. Публика - профессура местного университета, историки, этнографы, культурологи. В общем, наши люди! Экспозиция выставлена в актовом зале колледжа при университете. А Претория запомнилась особым укладом, резко отличным и от Йоханнесбурга и от Кейптауна. Неторопливая, солидная, немного провинциальная, настоящая столица буров. Они ведь и сами такие, здоровые, румяные, спокойные потомки голландских переселенцев, создавшие эту страну.

Узнав, что в России я много занимаюсь музеями, пригласил меня посетить здешний музей этнографии и истории, куратор нашей выставки от местного университета Филипп Нел. В самом центре города, громадный, отлично оборудованный, с современной экспозицией. Ходил я по нему и думал, а что нам мешает также относиться к своей истории и культуре, почему даже в Москве музей ее истории находится в небольшой, разоренной церкви. И много таких почему, возникало. Да, устал я от впечатлений. Пора домой.

Закончились эти удивительные месяцы пребывания в другом мире, неизведанном, прекрасном и далеком. Чем он стал для меня, чем запомнился. Пожалуй, кораблем, перенесшем меня из одного времени в другое, из заснеженной России к берегам Мыса Доброй Надежды. Где встречаются Индийский и Атлантический океан, цивилизации Африки и Европы. Об этом я думал на борту самолета, набирающего высоту, и стремительно исчезающую в дымке облаков удивительную землю, Южную Африку.

Глава 8. Крутой маршрут. ЮАР-Лондон.

Даже самые успешные и запоминающиеся проекты заканчиваются. Но, люди, ставшие твоими друзьями, остаются. Так случилось и в этот раз. Эта необычная работа подарила нам дружбу с замечательно интересным человеком. Князем Георгием Илларионовичем Васильчиковым. И еще один совместный проект, правда, теперь уже в Лондоне.

Прошло пару месяцев, и вдруг, в конце зимы, на Масленицу, звонок. Князь Васильчиков, собственной персоной. Он по делам, в Москве. Приглашаем к нам в студию, на чай. Договариваемся о времени. Тут конечно я с Оленькой немного приуныли. Чем угощать. На дворе лихие девяностые, магазины пусты. Но русская женщина всегда найдет выход. И Оля замечательно придумала сделать русский вечер. Напекла блинов, оладий, достала из загашников дачное варенье всех видов, и малина, и клубника, и даже крыжовник. Купила на рынке морошку и клюкву. Разложила все на хохломские блюда, в центре выставила настоящий старинный самовар. Компоты дачные из сливы тоже в дело пошли. И так красиво и вкусно получилось! Не стыдно и князя принять. И вот, ровно в семь, на пороге румяный с морозца, веселый и обаятельный Георгий Илларионович. И тоже по русской традиции, с гостинцами. Семгой копченой, балыком, осетриной. И водочкой Смирнофф! Вот это праздник получился. Князь в полном восторге. Умиляется на варенье! С детства своего дворянского, дореволюционного, такого не ел! А блины! Русские, большие, настоящие. Потекли рассказы о старой России, об эмигрантах, о жизни в Швейцарии. Оказывается, здесь, от нас в двух шагах, у стены Всехсвятского храма два его кузена расстреляны большевиками за защиту Кремля, тогда совсем еще мальчишки были. Перед тем как к нам прийти, зашел в храм, свечки поставил.

А когда уже уходил, как бы ненароком говорит. Я ведь по делу приходил. Имею честь пригласить Вас выполнить для Лондонской Королевской Оперы буклет, посвященный Мариинскому театру, галла - концерт которого пройдет весной под эгидой Британской наследницы престола, принцессы Дианы. Вот так сюрприз!!! И началась работа. Георгий Илларионович убедил оргкомитет, что буклет должен напоминать старые русские программы, выпущенные к коронации Николая Второго. Создавались варианты, отправлялись в Лондон на утверждение. Наконец издали буклет, да так успешно, что написали благодарственное письмо от оргкомитета! А буклет положили в витрину фойе, с гордостью сообщил князь.

Набросок первый. Реликвии.

В дальнейшем, бывая в России, он звонил нам, и даже познакомил со своим сыном, которого попросил отвести нас к своей двоюродной сестре, жившей в Москве, на площади Восстания, в знаменитом высотном доме. Зная наш интерес к истории России, Георгий Илларионович хотел показать нам некоторые реликвии рода Васильчиковых, хранящихся у нее. Договорились по времени, захватили торт и цветы, и втроем отправились на экскурсию. Вошли в роскошный подъезд, поднялись на лифте, подошли к двери. На звонок долго никто не отзывается, затем за дверью раздаются шаркающие шаги, и недовольный голос ворчливо спрашивает " Кого Вам". Здесь вступает молодой Васильчиков, что-то говорит на французском языке. Дверь медленно открывается и на пороге стоит древняя старуха довольно невзрачной внешности. Нехотя пропускает нас в дом, затем также не спеша ведет коридором в гостиную. Там, среди еще нескольких неопределенного возраста блеклых женщин, на большом старинном кресле, вся обложенная подушками, сидит во главе громадного стола крошечная бабушка. Я, по возможности галантно вручаю цветы и торт. По видимому торт несколько смягчил тягостное настроение присутствующих, так как последовала вялое приглашение отведать чайку. Мы, конечно, отказались, вызвав во второй раз молчаливое одобрение. Затем сын Васильчикова, уже не обращая внимания на старушек, рассказал и показал нам множество интересных предметов утвари, искусства, мебели, что удалось сохранить семье в советские годы. Самыми значительными мне показался портрет Иоанна Грозного и массивный стол с точеными ножками, за которым по преданию сидел Петр Первый. Побыв еще немного, и расспросив о судьбе рода Васильчиковых в двадцатом веке, услышав ряд анафем большевикам, мы, кажется, к всеобщему облегчению, раскланялись. Оставив монархистов с вожделенным тортом наедине. Выйдя из подъезда, сын Васильчикова, улыбнулся и сказал: " Господа, не знаю, как Вы, а я республиканец, предлагаю зайти в кафе.

Глава 9.Музеи Внутренних Дел СССР, России и Спецслужб МВД.

Приглашение принять участие в проектирование музея МВД СССР мы получили от директора этого музея, художественного руководителя студии МВД, скульптора Анатолия Бичукова в 1988 году. Зная нас по художественному совету министерства культуры России, где он был заместителем председателя, и участвовал в приемке музеев Ф.И.Шаляпина и Государственного Историко - Архитектурного Музея в Томске, он считал, что создание совершенно новой концепции можно поручить хотя и молодым, но уже проявившим себя дизайнерам. Приехав на объект и познакомившись с нашим будущим соавтором, главным архитектором музея Андреем Куренным, мы отправились к А.Бичукову. Разговорились и поняли, что пока ясного понимания, каким должен быть новый музей, ни у кого нет. Предстояло найти идею нового решения, его концепцию. Начались поиски, обсуждения, споры и первые эскизы. И, конечно, одновременно увлекательные посещения богатейших запасников музея. Это, надо сказать, отдельный рассказ. Масса разнообразного оружия, изделия криминального мира, конфискованные предметы роскоши, страшные фотоматериалы уголовных дел, картотеки преступного мира, обмундирование и полиции и милиции. К этому надо добавить спецтехнику разных эпох, документальные фильмы о наиболее громких делах, произведения искусства.

Интересной была и территория музея, со сквером перед фасадом, задним двором и гаражом, двумя флигелями. А само здание Сущевской части, великолепный памятник истории и культуры.

Мы решили предложить концепцию, где соединить все здания и территорию в единую экспозицию музея. Так сквер перед фасадом превратить в уголок дореволюционной России, с будкой городового, верстовыми столбами Российской Империи, группами фигур, экипажами. А ограждение превратить в стильные рекламные плакаты с изображением всех эпох российской полиции и советской милиции. На фасаде исторического здания Сущевской части восстановить специальные объемные знаки, висящие на башне, и служившие оповещением о пожарах. В главном здание первый этаж посвятить возникновению полиции в России при Петре Великом, ее развитие до 1917 года. Второй этаж - история советской милиции. Причем оба раздела максимально насытить инсталляциями, воспроизводящими сценки из жизни: кабинет следователя, тюремная камера, разгон демонстрации, подпольная типография, уголок воровской малины, а в советский период сцена допроса в ЧК, беспризорники, знаменитые уголовные дела и т.д. Все эти сцены насытить восковыми фигурами в характерных костюмах, антуражем эпохи. Таким образом, зритель проходил детективные истории трех веков. Конечно, предполагались и специальный подсвет, и звук, и использование документального кино на специальных экранах. А в прилегающем флигеле предполагалось создать кинозал, где демонстрировать художественное кино на данную тематику. Рядом на площадке создать раздел музея "Спец-техника". Тут располагались и повозки пожарных 19 века, и черные воронки, и много разной техники специального назначения. Таким образом, мы предложили чрезвычайно современную концепцию музейного комплекса. Проект блестяще прошел два экспертных совета Министерства Культуры СССР и России, коллегию Министерства МВД СССР. Затем был просмотр у министра МВД СССР и вновь одобрение. Но, наступала эпоха перемен. Сменился министр, затем другой. Все затягивалось, а затем рухнул Советский Союз. Правда, усилиями нового начальника музея, теперь России, В.А.Евдокимова, человека энергичного, талантливого организатора, мы адаптировали проект к новым условиям, и в лихие девяностые создали экспозицию. Конечно не такую, о какой мечтали. На это не хватало материальных ресурсов. Тем не менее, экспозиция получилась интересной, о чем свидетельствует тот факт, что ее просмотрели уже более миллиона посетителей!

Набросок первый. Фальшивомонетчик.

Как то, в запаснике, на глаза попался странный агрегат, похожий на печатный станок. Тут же хранились купюры, рубли и доллары. Оказалось это знаменитое дело фальшивомонетчика, всполошившее, когда то и советские организации, отвечающие за выпуск денег и американские! Простой умелец, в сарае, с помощью примитивных орудий труда, создал фальшивки, полиграфический уровень которых и степень защиты оказались, чуть ли не выше государственных! Что тут началось! Ну и посадили, конечно, гения подделок, на всю катушку. Правда, знающие люди говорили, что на самом деле умельцу создали все условия для приложения своих феноменальных способностей уже для государства!

Набросок второй. А где же наворованное?

В зале, где мы выставляли конфискованные ценности, одна витрина была с историей, криминальной конечно. Рассказывали, что предметы, выставленные в ней - подделки. И это стало известно, когда их увидел прежний хозяин, пришедший посмотреть на то, из-за чего он провел в тюрьме десяток лет. Какого же было его возмущение, когда он обнаружил, что вещи не те, а это подделки. Да, жаль человека, за что сидел!

Набросок третий. Граждане, храните деньги в сберегательной кассе!

Все мы во власти иллюзий! В, частности, уверенны в эффективности защиты своих домов. Мы устанавливаем бронированные двери, секретные замки! А в музее нам показали простые, даже незамысловатые приспособления, позволяющие быстро и эффективно вскрыть даже самую укрепленную дверь. Понятно, что такие экспонаты хранятся в специальных хранилищах. А, выглядит эта штуковина весьма импозантно. Композиция стальных труб, навинчивающихся друг на друга, а в конце нечто вроде гвоздодера, но заточенного до степени бритвы. Все это укладывается в "дипломат" (небольшой портфель). При необходимости за секунды собирается, подсовывается под дверь, и... "Дайте мне рычаг и я переверну мир" - сказал Архимед, а тут не мир, только дверь.

Набросок четвертый. Не пейте с незнакомыми!

Дорога. Кто не знает, какая жажда и аппетит разыгрывается у путешественника, стоит только поезду тронуться с места. А тут еще симпатичный, открытый попутчик, веселая компания, задушевные разговоры. И часто это новое знакомство, оборачивалось трагедией. Так, как целые банды орудовали на поездах, подсыпая в спиртной напиток просто напросто глазные капли. Итог - летальный исход для одних, и пожива для других. Не пейте граждане с незнакомыми людьми!

Набросок пятый. Секрет.

Ну и завершал наши проекты для МВД, проект музея спецслужб России. Секреты! Секреты! Это подразделение в лице своего начальника требовало от нас подписания, какой то, бумаги о неразглашении. Но, поскольку, мы часто выезжали за рубеж, то подписывать такие бумаги наотрез отказались. И ничего, допустили нас к работе. Музей получился интересным, и по слухам его руководство получило Государственную Премию по закрытому списку, нас же, тех, кто его создал, даже в известность не поставили! Секрет!!!

Глава 10. МАРШАЛ ПОБЕДЫ.

В 1995 году мы получили приглашение спроектировать создающийся в Москве, в здании ГЕНШТАБА России на Знаменке, Музей Маршала СССР Г.К.Жукова. Для каждого из советских людей этот полководец является олицетворением великой победы! Музей Российской Армии разработал научную концепцию, а нашим друзьям и коллегам из Объединения "Росмонументискусство" поручили создание экспозиции. Первым делом мы поехали на Знаменку, где ознакомились с помещениями, в которых предстояло воссоздать мемориальный кабинет Маршала СССР Г.К.Жукова, в тот период министра обороны СССР. Само здание на Знаменке прекрасный образец классицизма конца 18 века, с мощной колоннадой и портиком, великолепной парадной лестницей, настраивало на определенный лад. А когда мы вошли в помещения будущего музея, нас поразил масштаб интерьера. Величественный зал кабинета, просторная приемная, и зал где разместится экспозиция, представляли мощную анфиладу с высокими окнами, лепными потолками, классическими паркетами, выразительными порталами дверей. Просмотрев фотографии обстановки кабинета периода 1953 года, и проект реставрации, пришли к единому мнению, что будущая экспозиция должна максимально точно вписаться в создаваемый комплекс. У посетителя должно остаться впечатление цельности образа сочетающего реконструкцию исторического интерьера и экспозицию. Начались поиски решения, так как нам была предоставлена довольно насыщенная интереснейшими и ценнейшими экспонатами тематика экспозиции. Как разместить, этот многообразный материал так, чтобы не разрушить впечатление подлинности. И мы разработали и предложили такую форму дизайна витрин, которая бы ассоциировалась с дизайном пятидесятых годов. Внимательно изучив архивы и документы, мы даже разместили в пространстве эти витрины в стиле, присущим методам компоновки тех лет. Дизайн витрин строился на образе торжественных порталов и триумфальных арок с геральдикой, характерной для эпохи. Мощные, нарочито тяжелые формы выполненных из дуба витрин прекрасно дополнял характер отделки интерьера, подчеркивая стиль эпохи. При монтаже предметного ряда мы также старались компоновать предметы в определенные симметричные композиции, столь любимые декораторами пятидесятых годов. Все элементы дизайна выполнялись именно по этому принципу подобия, то есть практически мы сознательно исполняли весь комплекс работ в формах эпохи расцвета Советской Империи. В итоге кабинет министра обороны СССР, с гигантским столом в центре зала, где проходили заседания ГЕНШТАБА, циклопическим глобусом земного шара, весь антураж непосредственно рабочего места Г.К.Жукова с многочисленными телефонами, массивными письменными приборами, портретами над столом Ленина и Сталина создавал атмосферу той эпохи. Зал экспозиции, с красными ковровыми дорожками, мощными витринами, продолжал и завершал эту тему. Нам кажется, что принципиальное решение выполнить эту работу в стиле имперской эпохи, было оправданно. Нам важно было передать мощь и силу того пусть и сложного, но великого времени. Кстати и на открытии музея, состоявшегося в день 100-летнего юбилея полководца, в 1996 году, выступавшие соратники Маршала Жукова, и его дочери отмечали точное попадание в то, послевоенное время, передачу атмосферы тех лет.

Набросок первый. От министра до министра.

Спустя пятнадцать лет, мы вновь побывали в музее, отметили, как хорошо сохраняется этот необыкновенный объект. Почитали книгу отзывов, где записаны многочисленные восторженные впечатления от музея, побывавших здесь знаменитых писателей, художников, руководителей армии и флота, сената и государственной думы, иностранных дипломатов, и многих ветеранов войны. И были беспредельно удивлены и шокированы рассказом сотрудников музея о том, что этот уникальный исторический комплекс нынешнее руководство министерства обороны собирается разобрать. Даже в страшном сне такое не присниться. Неужели такое возможно, чтобы память о великом прошлом, своей истории была так безразлична нынешним руководителям армии. Мы уже привыкли к массовым сносам исторических зданий, разрушениям музеев, но чтобы так не уважать самые великие страницы своей истории, самых любимых и почитаемых своих героев, это казалось невероятным. Но, напрасно мы так думали! Действительно готовился демонтаж, оправдываемый министерством обороны коммерческой необходимостью.

И только протесты ветеранов Великой Отечественной Войны, дочерей Маршала СССР Г.К.Жукова, спасло музей!

О времена, о нравы! Через несколько лет вскроются многочисленные хищения в армии, аферы с недвижимостью, будет громкое уголовное дело в подразделениях армии, возглавляемого министром, который хотел убрать как ненужный хлам, память о великом Маршале Победы!

Глава 11. В Ярославле у Собинова.

Мы идем по замечательным, небольшим и уютным улочкам древнего Ярославля. Все утопает в свежей зелени многочисленных садов, огороженных старинными, седыми от времени массивными заборами. Дома в основном небольшие, деревянные на подклетях, с миниатюрными мансардами, в резных наличниках. Тут же голубятни, сараи, амбары, конюшни. В небе вьются стрижи, еще выше стайка голубей, а уж совсем у горизонта, в лиловой дали, одинокий коршун, это уже где то у реки. А вот и Волга блеснула в прорехе между домами. Подходим к солидному, кряжистому, добротному каменному дому. Это цель нашего визита в Ярославль, восстановленный дом великого русского певца Леонида Витальевича Собинова. Здесь прошли первые годы жизни и становления будущей звезды эпохи Серебряного Века. Останавливаемся у калитки, и наши очаровательные провожатые, сотрудницы музея, открывают ее, приглашая в только, что выкрашенную прихожую. Дом встречает нас поскрипывающими половицами деревянных полов, запахом только, что оконченного ремонта, комнаты пусты, и оттого гулким эхом раздаются наши шаги в этих залах будущего музея. Не знаю, замечали вы, что дома хранят память своих ушедших владельцев. Важно почувствовать эту едва уловимую интонацию, этот дальний отсвет прошедшего времени. У каждого дома свой ритм, свой запах, свои звуки. Этот показался нам крепко сбитым, уютным и теплым. Настоящее семейное гнездо, где шла размеренная патриархальная жизнь, с исконным русским укладом, традициями. Это первое ощущение всегда очень важно, так как задает тему, основной мотив будущим решениям. Сотрудницы, Алла и Альбина, разложили перед нами план будущего музея, с волнением и энтузиазмом рассказывая о каждой теме, каждом повороте сюжета. Все это происходило у окна, и пробившийся сквозь листву луч, ажурными очертаниями накрыл разложенные на подоконнике бумаги. Как же красив этот внезапно возникший, воздушный декор.

Основной идеей авторов концепции было воссоздание этапов артистического пути Собинова, его творчества. А бытовая тема занимала лишь небольшой, посвященный детству и юности зал. Мы с великим удовольствием окунулись в мир серебряного века, выдающимся представителем которого являлся наш герой. Он будто рожден был для сцены, необыкновенно красивый и благородный. И нам хотелось в дизайне экспозиции передать этот притягательный образ непреходящей красоты, исходящий из его творений. Дизайн музея строился на создании пространственных, легких, ажурных декоративных композициях, создающих сцены для инсталляций из сценических костюмов, театральной бутафории, декораций и драпировок. Отдельную, важную для общего решения тему, представляло графическое наполнение планшетов. Они заполнялись ажурной вязью орнамента стиля модерн, легкого, изящного, воздушного. Музей получился очень лиричным, стильным и цельным. Зритель находил здесь отголосок, далекое эхо эстетики серебряного века, героем и олицетворением которого был великий певец Леонид Витальевич Собинов.

Интересно, что реализация проекта всегда отчасти несет на себе печать той личности, которой она посвящена. В этом есть, что-то мистичное, но мы много раз убеждались в этом на своей практике. Так было и в Ярославле. Дом, вещи, рассказанные истории, даже запахи, открывали нам штрихи, а то и маленькие тайны Собинова. Нельзя забывать, что серебряный век эпоха увлечения тайными знаниями, полная мистификаций и загадок. Закрытая, тонкая, ранимая душа певца, его искусство, наполненное нюансами и оттенками переживаний эпохи, иногда прорывалось неожиданными находками.

Набросок первый. Тайны.

Как то, разбирая костюмы Л.Собинова, я обратил внимание на хорошо сохранившийся летний пиджак. Он лежал среди нескольких сорочек и жилетов. Странно, подумал я, почему то Леонид Витальевич всегда казался мне мужчиной изящным, невысокого роста. А пиджак явно сшит на человека крупного и высокого. Надо померить. Накинул на плечи и понял, что велик он мне, даже сильно велик. Заинтересовавшись, расспросил Аллу. Да, засмеявшись, сказала она, многие так думают. На самом деле это был высокий, а с возрастом и полный мужчина. Причем довольно крупного телосложения. Наверно, зная Собинова по записям его арий, его романтическому репертуару, нежному голосу певца, мы делаем свои выводы, рисующего юного и хрупкого юношу.

И еще одну тайну раскрыл нам этот предмет гардероба Собинова. Случайно перевернув пиджак, мы увидели выпавшую из нагрудного кармана книжечку. Какого же было удивление, когда подняв ее, мы увидели, что это билет члена масонской ложи высокой ступени! Сразу же всплыла в памяти давняя история о таинственной смерти Собинова, в тридцатых годах, по некоторым версиям, убитого из-за каких-то тайн, окружавших его имя. Загадка!

Набросок второй. Московский дом.

В роскошном доходном доме, в самом центре Москвы, находится квартира Л.В.Собинова, бережно сохраненная его дочкой, профессором консерватории Светланой Леонидовной. Здесь, изучая архивы певца, вникая в его стиль жизни, мы побывали в гостях у этой милой и талантливой женщины. Она сразу дала понять, что для нее создание музея отца очень важно и ценно, и, что мы, как авторы музея Шаляпина, кажемся ей очень подходящими кандидатурами. До сих пор вспоминаем ту увлекательную экскурсию, что устроила Светлана Леонидовна. Начали с гостиной, с высокими лепными потолками, все стены которой были завешаны от пола до потолка первоклассной коллекцией живописи, собранной ее отцом. В центре залы стояли антикварные кресла вокруг круглого стола. У окон расположился старинный диван. В контрасте к гостиной столовая была в русском стиле выполненном в абрамцевских мастерских. Каждый предмет, каждую картину Светлана сопровождала интересными воспоминаниями об отце. Даже великолепная французская мебель цвета слоновой кости, стоящая в спальне, роскошные шкафы, ширмы, все довершало образ хозяина дома, эстета и любителя красоты во всех ее проявлениях. От дома осталось ощущение изысканности, утонченности, при некоторой сдержанности и закрытости нашего героя. А самое главное, именно в этих стенах, где прошли последние годы жизни Собинова, стало очевидно, что великий певец полностью сохранил свой внутренний мир, несмотря на жизнь в Советской России, оставаясь истинным сыном своего времени - эпохи Серебряного Века.

Набросок третий. Светлана Леонидовна Собинова.

Для дизайнера всегда сложной проблемой является контакт с родственниками героя экспозиции. Это тонкая и уязвимая материя, так как мемориальность любого музея всегда относительна. Нельзя и не надо пытаться создавать точный слепок чужой жизни. Будем честны. Экспозиция музея это интерпретация былой жизни. И от расстановки акцентов, выбранных художественных средств зависит точность попадания в образ эпохи и ее героя. К счастью, с дочерью Собинова у нас сложились самые дружеские и теплые отношения. Можно сказать, что в данном случае, мы были единомышленниками.

Набросок четвертый. Сотрудники.

Каждая экспозиция музея или выставки это работа с соавторами, научными сотрудниками. Громадную роль в успехе играют совпадение позиций, взаимопонимание и доверие. Может счастливая натура Собинова оказала мистическое воздействие - но данная работа проходила удивительно радостно, светло и счастливо. В памяти остались вечерние улицы Ярославля, по которым, после напряженного монтажа экспозиции, мы всей шумной и веселой компанией возвращались домой. Город уже спал, только неугомонное кошачье племя время от времени перебегало пустынные мостовые. В синеве вечернего неба выделялись стройными силуэтами контуры храмов, а навстречу нам выплывала громада старинного театра. Казалось, что мы переносимся в счастливые времена, не знающие еще мировых войн, революций, террора. В эпоху Серебряного Века.

Набросок пятый. Владыка.

На открытие музея мы привезли и своих детей, Анечку и Антошу. Помню бесконечные прогулки с ними по этому, завораживающему городу, его набережным, паркам, старинным и живописным улочкам, древним храмам и монастырям, плавание на теплоходе по Волге. А Оля вспоминала свое детство, как много лет назад, она с родителями была здесь в гостях у своего родственника, архиепископа Сергия (Ларина). И, присутствуя на службе в кафедральном соборе, была поражена величественным звучанием церковного хора.

Глава 12. МУЗЕЙНЫЙ РОМАН. "Золотой Век Художественного Театра"

Итак, по порядку... 1991 год. Неожиданно нам поступает предложение принять участие в проекте " Золотой Век Художественного Театра". Нет, нам не предлагают сразу проектировать, нас просят попробовать, показать, как мы видим художественное воплощение этой задачи. Похоже на кинопробы. Подойдешь, не подойдешь. Интересно и вызывающе. Нас предупреждают, заказчик не обычный, со своей оригинальной концепцией, уже несколько маститых художников "обломало свои зубы" на этой затее. Ну что же, тем азартней становится задача.

Наконец, первая встреча. Созваниваемся с сотрудниками музея, и в один прекрасный московский погожий осенний денек, идем по Тверскому бульвару к знаменитому Дому К.С.Станиславского. Все как у М.А.Булгакова, в "Театральном романе", тот же дуб во дворе, та же скрипучая дверь, тот же пароль: "Назначено"! Поднимаемся на второй этаж по историческим ступеням. И навстречу нам, из небольшого кабинета, выходит удивительно красивый, совсем не по эпохе роскошный и импозантный, Владлен Давыдов. Сразу видишь породу, выправку, стать! Старый МХАТ! Совершенно из другой эпохи человек, и голос и манеры и интонации! Пожалуй, похож этим своим качеством на знаменитого голливудского артиста - Ф.Ф. Шаляпина, сына гениального певца. Какая то другая Россия, оставшаяся в далеком прошлом, сквозит в уникальной русской речи, в этих плавных интонациях, продуманных паузах. Познакомились, и Владлен Семенович ведет нас по дому своего кумира, Константина Сергеевича Станиславского, по залам временно переехавшей сюда экспозиции музея МХАТ. Боже, как потрясающе, необыкновенно ведет он эту экскурсию, с каким знанием, какой любовью, яркими деталями, мягким юмором. Проходит час, второй, третий. Незаметно бежит время, будто перенесся из охваченной безумной суетой и жаждой наживы Москвы девяностых, в давно ушедшую Россию великих свершений и открытий серебренного века. За окнами темнеет, зажигаются фонари, а мы все кружим по этим волшебным пространствам давно ушедшей жизни, великих тайн творчества и судеб Великого Театра.

И начинается наша совместная работа, долгая, радостная, трудная. И удивительная дружба, продолжавшаяся более двадцати лет. Кто сказал, что люди делятся поколениями. Нет! Ощущением жизни, ее смысла, общими идеями, общей верой.

А проект, задуманный Владленом Семеновичем, действительно был необыкновенным, новаторским, смелым. Он решил создать не просто музей, а театр-музей, мечту о идеальном мире искусства. Именно мечту о прошлом, так парадоксально звучала его концепция. И именно поэтому, уверен, это было так современно и ново, так необычно, и как это часто бывает с идеями, опередившими время, не было принято действительностью. Мечта оказалась слишком высокой, недосягаемой. Идея оказалась не ко времени, вне коньюктуры, вне " тенденций эпохи".

Начало работы было трудным и драматичным, что называется "на разрыв". Первые рисунки, наброски, идеи, все как будто попадало в те задачи, что стояли перед нами. Прошло несколько месяцев, и казалось, что в основных чертах проекта мы едины. Но... Мы профессионально, с громадным подъемом выполнили макеты будущей экспозиции. На словах, казалось обговорили все, прорисовали в эскизах, сверили детали. Но чуда, того чуда, которое ожидал Владлен Семенович, не произошло. Мы в этой версии проекта только начали приближение к мечте, только коснулись ее. Перед нами была поставлена сверх задача, а мы все таки остались в рамках своих профессиональных стереотипов. Все происходило прямо "по Станиславскому". "Не верю" - вердикт вынесенный нашим полугодовым усилиям, ошеломил. Все таки, к этому моменту мы уже многократно сдавали свои работы на самые престижные художественные и экспертные советы, побеждали в конкурсах, отмечались премиями, и вот тебе... Так вот однозначно и непреклонно - "не то". Не скрою, была обида. Даже желание бросить все. Но...Вечер после тяжелого просмотра, ужасное настроение. Вдруг звонок. Владлен. Сколько хороших, теплых слов нашел этот знаменитый артист, как мудро, как по товарищески, с любовью обсудил назревшие проблемы с людьми, почти вдвое моложе его, с каким тактом обошел все, что могло ранить, обидеть. Думаю, именно тогда и родилась наша дружба, людей разных поколений, разных профессий и разных судеб. Удивительный дар Владлена, его уникальная открытость к людям, любовь к творчеству и преданность искусству поражали. Я за всю жизнь не видел человека так рыцарски служащего Театру! Именно рыцарски, и именно служащего. Вот уж действительно, кто любил искусство в себе, а не себя в искусстве. Я бы назвал его Дон Кихотом Московского Художественного Театра. Так же порой, почти безумно, бросался он в бой, чтобы защитить Память тех, кого преданно полюбил когда то всем сердцем.

И начался для нас акт второй этой пьесы, под названием - проект музея "Золотой Век Художественного Театра". Началось кропотливое исследование архивов, углубление в историю театра, биографии великих режиссеров и артистов, композиторов и художников. Погружение во весь этот громадный, великий мир ушедшей эпохи. Но это было не только тривиальное хождение в библиотеки, архивы и запасники. Тут нашим "сталкером" стал Владлен, он как опытный проводник повел нас по всем явным и тайным дорогам, тропинкам и закоулкам истории театра. А рассказчик он был потрясающий, живой, ироничный, слегка циничный, веселый. Я до сих пор жалею, что не было у нас диктофона. В этих рассказах всплывала вся жизнь знаменитого театра, его легенды, анекдоты, трагедии и комедии, интриги и драмы. И все это через взгляд необыкновенно любящий, острый, полемический.

Именно в это время, в 1993 году Владлен познакомил нас со своей супругой, Маргаритой Викторовной Анастасьевой. Легендарная выпускница первого курса Школы Студии МХАТ, получившая диплом под номером один, за подписью великого В.И.Качалова! Талантливейшая актриса, красавица, настоящая "Королева Марго", как называл ее Владлен. Внучка великого музыканта Ф.Блуменфельда, из дворянской, конечно репрессированной семьи, человек громадного диапазона и интеллекта, эрудиции и невероятного женского обаяния. Вдвоем эта была наверно самая блистательная пара Художественного театра. Надо было видеть идущих их по Камергерскому переулку! Будто из той, старой России, из времен давно ушедших, шли, рассекая будничную серую московскую тусовку, представители той самой, оболганной, проданной, забытой страны - России. Надо сказать, что многие наши встречи всегда подтверждали это первое впечатление необыкновенной гармонии, исходившей от их пары. Причем не скучной, вялой и дряблой, нет, наоборот. Это были огонь и вода, лед и пламя, постоянно пульсирующая энергия молодого чувства - почти всегда на грани эмоций, на грани чувств. А прожили они вместе более шестидесяти лет!

Два года упорного труда над проектом, вместившие сотни вариантов, бесконечные обсуждения и рождения макетов, почти моделей будущих экспозиций. Никогда раньше ни работали мы так долго над одной темой. Но и результат оказался необычным, даже удивительным. Каждый новый зал решался нами как сцена, где переплетались театр, жизнь, эпоха. Все это соткалось в причудливый, иногда легко узнаваемый, иногда таинственный мир ушедшего времени. Мы любили задержаться поздним вечером и, оставшись одни, выключить свет в кабинете, подсветить макеты, и как дети из "Синей птицы" путешествовать в этом прекрасном, сказочном мире. Особенно счастливым в эти вечера выглядел Владлен, для которого эти "прогулки" в прошлое были как воздух в удушливой атмосфере беспамятства тех лет.

Итак, наконец, после двух лет напряженного поиска художественного воплощения, мы наконец нашли ту форму, которая облекала задуманное в форму театральных макетов, дающих представление о замысле. Появились наши проекты, заняв весь потрясающий кабинет Владлена Семеновича в музее, начались обсуждения, сначала среди сотрудников музея, потом среди старейших мхатовцев. С кем только мы не увиделись во время этих импровизированных советов: О. Ефремов и В. Виленкин, С. Пилявская и И. Смоктуновский, О. Табаков и Е. Евстигнеев, В. Трошин и В. Виленкин, и многие другие актеры, режиссеры, педагоги МХАТа. Проект вызывал всеобщее одобрение, даже восхищение, многие говорили о удивительном проникновении в столь разные эпохи и образы. Надо сказать, что к тому времени музей переехал после ремонта к себе, в исторические залы на Камергерском, и кабинет Владлена, по моему наблюдению, стал частью будущей экспозиции. Удивительная эта была обстановка, дух настоящего МХАТа витал в нем. Мы прошли с нашим проектом и Художественный совет МХАТа, и посещения трех министров культуры, сменяющих друг друга с калейдоскопической быстротой, и их говорливых замов, и других функционеров и чиновников. Все рассыпались в любезностях, говорили комплименты, обещали, обещали, обещали... Так, в обещаниях, переговорах, отсрочках, летело время, а с ним таяла возможность осуществления этого уникального проекта. Становилось очевидным, что в том виде, который предполагался, проект уже не осуществим. Почему? Неужели память о таком явлении как великий драматический театр двадцатого века была недостойна создания настоящей экспозиции. Владлен Семенович бился за проект, звонил, писал в инстанции, доказывал, все бесполезно... Все тонуло в волоките и полном безразличии. Был ли в этом злой умысел, или проект не интересовал руководство по другим причинам, Бог знает. Сам Владлен считал, что такой музей будет укором современному театру, и это причина нежелания его осуществления. Возможно, это одна из причин. Но думается, что здесь корни лежат еще глубже. Наше общество на рубеже веков оказалось не готовым к другому масштабу охвата действительности, поиску истины в своей истории. Поэтому, мне кажется, столетие самого знаменитого своего драматического театра, создавшего целое направление в мировом сценическом искусстве, было проведено на уровне заурядного "корпоратива", с тривиальным банкетом, почему то проведенным на легендарной сцене и в присутствии зрителей. Вся эта вакханалия напоминала знаменитые сцены еще одного великого мастера Художественного Театра, Михаила Булгакова, из его гениального романа "Мастер и Маргарита". А вся столетняя история театра, будто бедная родственница, разместилась на временных стендах банальных выставок. Великая эпоха, гениальные спектакли, триумфы и провалы, поиски и великие открытия, все это так, между прочим, как антураж, для приличия. Затем, простояв полгода, их демонтировали и заняли залы музея под различные театральные проекты, совершенно забыв о завещании основателей театра, создававших этот музей, как свое завещание. Так умерла попытка создания уникальной экспозиции соединяющей музей и театр. Целые поколения уже выросли без этого пласта отечественной культуры, забвению преданны живые истоки русского театра, пылятся в запасниках шедевры художников, уникальные костюмы и декорации, архивы и документы, кино и фото хроника. Все это национальное богатство России, достояние немногочисленных архивистов и ученых. Московский Художественный Театр, в отличии от Ла Скала, Гранд Опера, и многих знаменитых сцен мира живет без истории, без своего полноценного, уникального музея, без прошлого. Безумно жаль! Жаль, что так печально закончилась попытка создания живого моста между блестящим прошлым и современностью, что в культурной жизни России нет такого явления - театральный музей МХТ. Тот сиротливый маленький зал, где сегодня "пунктиром" обозначена история театра, даже подобием музея язык не поворачивается назвать. Задаешься невольным вопросом. Кто мы, если не ценим, не любим даже самое великое свое прошлое.

Несколько набросков. МХАТ.

Так сложилась жизнь, что несколько лет работая над проектами для МХАТа, мы получили возможность общаться со многими знаменитыми представителями этого театра. Конечно, в основном это были короткие и деловые встречи по поводу создаваемых проектов. Тем не менее, я предлагаю читателю именно наброски портретов, ни к чему не обязывающие, но передающие штрихи, возможно поверхностные, но которые запомнились.

Олег Ефремов.

Знаменитый создатель театра "Современник", режиссер и актер знакомый всей стране. Впервые мы встретились с ним на просмотре макетов будущей экспозиции музея МХАТ. В кабинет к Владлену Давыдову, директору музея, где стояли макеты, вошел очень усталый, несколько рассеянный Олег Николаевич. Увидев макеты, быстро подошел и стал с интересом расспрашивать нас о залах будущего музея. Нам он показался доброжелательным, но несколько обиженным на Владлена Семеновича за то, что в основную экспозицию не включен период его пребывания в качестве главного режиссера МХАТа. А сами макеты, как нам показалось, вызвали у него вполне положительные эмоции. Он кстати, очень внимательно слушал пояснения, задавал вопросы. Затем, устало улыбнувшись, поблагодарил за работу, оценив как успешную, и вежливо раскланялся. Провожавший его Владлен, вернувшись, с удивлением отметил, что давно не помнит так хорошо настроенного Ефремова. Нам подумалось, что возможно эти макеты напомнили Ефремову молодость, когда он учился в школе-студии и бегал в театр смотреть эти спектакли.

Виталий Виленкин.

За пределами МХАТа человек, малоизвестный широкой публике. Но кто знал истинное значение его на протяжении десятилетий в театре, понимал как важно его одобрение для нашего проекта. Легендарный Заведующий литературной частью, профессор школы-студии, официальный историограф театра. Он знал театр как никто. Маленького роста, с незапоминающейся внешностью, сухопарый и живой, он всегда неожиданно возникал в кабинете Владлена, и заинтересованно вдавался во все детали проекта. Иногда жестко критикуя то, что считал неправильным. Запомнилось, как при подготовке выставки посвященной Булгакову, на вопрос о знакомстве и его впечатлении от писателя лаконично ответил: "Детей не ел"! Потрясающе.

Владимир Трошин.

Обаятельный, какой-то свой, лишенный какого либо апломба, таким запомнился мне Владимир Трошин. Легендарный исполнитель "Подмосковных вечеров", иногда заходил к Владлену в кабинет, и всегда с искренней теплотой отзывался о проекте, с интересом расспрашивал о нюансах, интересовался будущим воплощением. Заметно было, что он любит Художественный Театр давней и не всегда разделенной любовью.

Софья Пилявская.

Никогда я не видел более выразительных глаз, чем у этой крошечной, изящной и очень уже пожилой актрисы. Легко представить, какой красавицей была она в молодости. Необыкновенно живая, искренняя, она буквально обживала декорации, представленные в макетах. Долго рассматривала каждую деталь, а потом могла, например, сказать: Владлен, разве ты не помнишь, тулуп в сцене спектакля "На дне", был не черный, а серый! Вот это память!

Инокентий Смоктуновский.

Поразило, что наверно самый прославленный артист МХАТа, в жизни был, пожалуй, самым скромным. На открытии выставки Булгакова, он, незаметно появившись, очень внимательно все обошел, а затем, подойдя к авторам, с виноватой улыбкой наговорил массу комплиментов.

Евгений Евстигнеев.

На контрасте со Смоктуновским, знаменитый своими комическими ролями, Евстигнеев в жизни был куда более заметен и шикарен. Великолепно одетый, во главе целой свиты почитателей, он вошел на ту же выставку, как триумфатор. Выразительно фланируя между ширмами, громко комментировал увиденные сценки старых спектаклей. Артистично жестикулируя, что-то рассказывал сопровождающим его актерам. Затем также торжественно подошел к авторам и галантно поздравил с удачной выставкой.

Михаил Ефремов.

На художественном совете рассматривали проект выставки, посвященный периоду Олега Ефремова. Нас поразило, что многие актеры были настолько просто, если не сказать, плохо одеты, что это показалось бравадой, неким своеобразным шиком, быть подчеркнуто богемным, неформальным, как тогда говорили. Но всех перещеголял, тогда совсем молодой Михаил Ефремов, одетый в какой-то немыслимый свитер необъятных размеров, всклокоченный, веселый и явно под шафе. Возникало ощущение, что все происходящее забавляет его, а проект воспринимается как еще одна забавная история про театр, повод для общения, шуток и смешных комментариев. Помнится, Михаил всячески продвигал идею установить в центре экспозиции памятник А.Калягину в роли Ленина. Это была, конечно, шутка, еще одна грань театра, где все исполняют, вольно или невольно, разные роли. Вспомнился рассказ Владлена Давыдова, как придя во МХАТ из Современника, Евстигнеев сказал Владлену, что Сталинские Премии, которые были у Давыдова, ерунда. В период перестройки Владлен со смехом спросил Евстигнеева, считает ли он свою Государственную Премию за роль бригадира в спектакле "Сталевары" ерундой! Вопрос повис в воздухе!

Глава 13. Выставка "Михаил Булгаков в Художественном Театре". Загадочное ночное происшествие.

К 100-летию Михаила Булгакова нам поручили выполнить экспозицию в большом фойе театра. Сама тема, посвященная одному из наших любимых писателей, великолепная декорация знаменитого фойе, все вдохновляло. Решено было создать театрализованную экспозицию, разместив в центре фойе композиции из сцен спектаклей писателя, поставленных в театре. Используя ширмы и стенды, выполненные в стиле геометрического модерна, присущего дизайну здания, подиумы и витрины в той же стилистике, удалось создать очень интересное пространственное решение. Каждый спектакль был представлен отдельной инсталляцией из театральных костюмов, бутафории, мебели, фрагментов декорации. А на ширмах - перголах разместились планшеты, выполненные в тех же традициях. Такая компоновка пространства создала некую интригу, где зритель проходил через каскад сменяющих друг друга сцен различных спектаклей. Выставка очень понравилась многим выдающимся артистам Художественного театра, о чем говорили И.Смоктуновский и Е.Евстигнеев, руководитель и главный режиссер МХАТа О.Ефремов. Присутствующие на открытии родственники М.Булгакова выразили свое восхищение выполненной экспозицией. Но...

Это был бы не Булгаков, если бы все так хорошо закончилось.

Мистика! Ночью, после открытия выставка была буквально разгромлена неизвестными. Как могло это случиться, уму непостижимо! Как могли злоумышленники незаметно миновать охрану, а затем разгромить большую экспозицию не произведя никакого шума! Фантастика! И в эту же ночь был залит красной краской подъезд квартиры писателя, а на дом Булгакова в Киеве упало вековое дерево! Необъяснимые происшествия, связанные со столетием Булгакова удивляют. Интересно также, что выставку в театре не стали восстанавливать, а предпочли забыть этот удивительно странный случай.

Закончить эту часть воспоминаний я неспроста решил выставкой посвященной творчеству Михаила Булгакова. В этом есть нечто мистическое, так как начинающаяся в России эпоха будет загадочным и непостижимым образом напоминать целые главы из знаменитого романа писателя. Судите сами. Будут возникать гигантские состояния, из ничего, из воздуха. Также неожиданно начнут пропадать деньги, превращаясь в ненужную бумагу! Люди станут верить самым наглым и беззастенчивым обманам и в политике, и в экономике! Даже персонажи правительства будут напоминать руководителей варьете из романа! Эпоха мистификаций, обмана, всеобщей растерянности и подавленности. Все это будет на нашем веку, с нами! А мы, как завороженные зрители, вышедшие из варьете, неожиданно окажемся в другом времени!

Часть четвертая.

НА СТРОЙКАХ КАПИТАЛИЗМА.

Конец восьмидесятых годов сложился с одной стороны очень успешно, мы нашли возможность для широко диапазона разработки творческих проектов, к этому периоду относятся реализации многих наших проектов музейных, выставочных, объектов среды, массовых зрелищ.

Я вошел в составы творческих комиссий Союза Художников СССР, РСФСР, Москвы. Мы завоевали авторитет среди коллег, вышли статьи в центральной прессе. Казалось бы, теперь после десяти лет работ можно было смотреть будущему в глаза, но кончалась эпоха Советского Союза, начался дикий капитализм девяностых годов. Надо было начинать сначала.

Глава 1. В джунглях капитализма.

Рухнула Советская империя, мы даже не заметили, как это случилось. Съезды народных депутатов, демонстрации, конфликты все пронеслось, как сорвавшаяся лавина, унося с собой и плохое и хорошее. Все, что раньше казалось важным, моментально обесценилось.

Нужно было начинать все сначала, искать себя в новой действительности. Нужно было понять, какие формы нашей работы будут востребованы, как часто бывает, жизнь сама подсказала вектор развития дизайна в новой России. Это был давно забытый, но стремительно возрождающий частный заказ. Наши друзья из Росмонументискусства, организовали свою компанию по строительству и архитектуре. Нас пригласили участвовать в качестве проектировщиков и дизайнеров. Начали с проектирования в четырех этажном здании представительства частной нефтяной компании. Сама архитектура здания, выполненная в традициях советского классицизма, наталкивала на идею создания интерьеров в традиционном стиле. Мы взяли за образец характерный для классицизма дизайн. Великолепную старую лестницу с эффектной кованой балюстрадой отреставрировали, установив на главном марше, двойную скульптуру - крылатых львов с логотипом названия компании, на потолке и стенах установили классические люстры и бра.

На четвертом этаже здания, где располагались кабинет директора, зал переговоров и т.д. продолжали традиционный дизайн.

Установили люстры и бра классического стиля, восстановили лепнину потолков и стен, выполненную еще в пятидесятых годах, отработали текстильный дизайн в тех же традициях, и конечно широко использовали гравюры, картины, скульптуру девятнадцатого века. Колорит покраски стен мы выполнили в лучших традициях классицизма, пурпур, темная изумрудная, синий ультрамарин, охра. Построенное в эпоху неоклассицизма советского периода здание, очистившись от перестроек семидесятых годов, обрело новую жизнь. Этот дизайн, впервые так объемно примененный нами на практике, в дальнейшем часто будет востребован эпохой рождающегося в России капитализма, подсознательно стремившегося в это бурное время к стабильности. Заказчики чаще всего будут формулировать этот стиль как " английский", видимо полагая в нем респектабельность, традиционность, солидность. Мы, как авторы, в данном случае предлагали заказчикам и более интересный с нашей точки зрения вариант. Изучив историю, мы узнали, что это здание бывшего знаменитого послевоенного института монументального искусства выдающегося мастера советского искусства Дейнеки, построенного великим советским зодчим Жолтовским. И мы предлагали украсить стены интерьеров произведениями той эпохи, благо многие художники, ученики Дейнеки были живы, и с радостью предоставили бы свои произведения. Но новой буржуазии такие идеи были глубоко чужды, и был реализован вариант в классическом стиле. Второй и третий этаж превратились в бутики известных брендов: парфюмерии, одежды, мебели. Дизайн оборудования был выполнен нами по мотивам парижских салонов, а торцы стен заполняли виды: Парижа, Лондона, Нью-Йорка. Таким образом, все здание в целом получило запоминающийся облик. Конечно, в те годы осуществить качественный интерьер было невозможно, в виду отсутствия современных технологий, материалов, исполнителей. В данном случае акцент был сделан на художественные проработки интерьера, что позволяла имеющаяся в "Росмонументискусстве" база. Это был первый проект, осуществленный нами в условиях частного заказа.

Это была совсем другая история, где отсутствовали арбитры со стороны государства. С одной стороны это упрощало процесс проектирования, но с другой ставило авторов в полную зависимость от заказчиков. После успешного первого опыта, нам доверили спроектировать сеть выставочных залов данной фирмы. Задача состояла в том, чтобы сохраняя единый стиль создать яркий, рекламный образ. Несколько тысяч квадратных метров, структурно делились на отдельные павильоны. Принимая во внимание современный характер выставочных площадей, авторы использовали приемы постмодерна.

Третья часть этих работ стала спроектированная квартира на Кутузовском проспекте. Конечно пятикомнатные апартаменты, естественно, принадлежавшие бывшей номенклатуре и по велению времени купленные новыми хозяевами жизни. Заказчики, как это часто бывает, высказали общие пожелания, а я, походив по этим гулким комнатам, вспомнил, как много лет назад увидел в Париже квартиру, поразившую мое воображение. Вот по этим воспоминаниям и была спроектирована декоративная часть апартаментов. Так появились: большие арочные проемы, отделка стен панелями и лепниной, камин, витражные стекла в перегородках, роскошные паркеты. Это понравилось заказчику, и первенец среди апартаментов в нашем исполнении был запущен.

К несчастью, организатор фирмы, серьезно заболел и через некоторое время его не стало. Фирма разорилась, и встал вопрос о создании нового проекта, к тому времени стало очевидно, что, во всяком случае, архитектурный дизайн будет сосредотачиваться в руках частных заказчиков.

Глава 2. Административно-торговый комплекс "Петр Великий".

Как раз в это время старый друг Олиного отца, известный архитектор П.Павлов начинает возводить в Москве очень интересный комплекс и приглашает нас принять участие в разработке интерьеров. Нам кажется, чрезвычайно актуальным его замысел и мы с радостью соглашаемся. Работа с этим чудесным человеком, оригинальным мыслителем и талантливейшим зодчим приносит нам громадную радость. Тем более что, несмотря на разницу в возрасте мы очень близки в понимании творчества, архитектуры, истории России. И П.Павлов и мы мечтаем создать не просто современный административный центр, а здание, восстанавливающее историческую память. И общий объем, и силуэт, и выбранные материалы отделки - все создавало образ утраченной Москвы. Причем это было не воспроизведение старых форм, а творческая переработка опыта предшествующих поколений. В процессе проектирования мы знакомимся с руководством строительной компании, с которой в будущем не раз будем сотрудничать.

Здание расположено в районе знаменитой "Немецкой Слободы" с ее особой, неповторимой историей и архитектурой 18 века, к сожалению почти утратившей историческую застройку. Именно воссоздание исторической среды города, стержень архитектурной концепции здания.

Центральная композиция комплекса - Атриум гостиницы, перекрыт пирамидальным стеклянным куполом. Пространство объединяет галереи трех этажей и соединено панорамным лифтом. Художественный образ атриума это историко-культурный контекст эпохи Петра Великого. Все элементы дизайна подчинены идее исторической преемственности - рисунок кованых ограждений, декоративная лепнина, форма и материалы подиума и фонтана. Кульминацией развития образа становится монументально-декоративный фриз атриума "Триумфы Петра Великого" созданный по мотивам знаменитых Триумфальных арок эпохи барокко. Саму композицию фриза выполнили мы в соавторстве с П.Павловым. А замечательные рельефы и росписи наши талантливые коллеги по Строгановке, скульптор А.Марков и живописец П.Орловский. Вторым по значению в созданном ансамбле интерьеров является комплекс конференц-зала и помещения руководства компании, где ведущем приемом решения пространства является создание сложных каскадных потолков с включением световых фонарей и многоярусной системой подсвета. В зоне гостиницы комплекса мы создали ресторан, имеющий три зала - "Петровский", "Рыцарский" и "Китайский" в дизайне и художественном оформлении используя традиции стиля "Барокко", с его театральностью и декоративностью. Первые этажи здания, с центральным входом и комплексом банка, связанны с порталами фасадов единым художественно-архитектурным приемом (арки, отделка мраморами, кованые решетки). Они создают с фасадами общий ансамбль, соединяя экстерьер с интерьером.

Наброски. ВНИЗ ПО ЛЕСТНИЦЕ ВЕДУЩЕЙ ВВЕРХ.

Новое время рождает новых героев, в прошлом остались монументальные секретари обкомов, суетливые инструкторы, вороватые директора. Заказчик, то, что называется, забурел, лишенный тормозов Советской этики и не прибредший лоск западного буржуа. Он явил собой знакомый, запыленный в шкафу, пролежавший век костюм нового русского Тартюфа. Портреты ярких представителей новых русских, я вам набросаю мой дорогой читатель.

Дело в том, что в самом начале перестройки общаясь со многими будущими олигархами, мы нагляделись на их мгновенное преображение. Из красных директоров, переодевшись в красные пиджаки и пересевших из номенклатурной Волги в Мерседесы, поменяв толковых Советских секретарш на длинноногих секретарей-референтов, они создали новый класс, прозванный новыми русскими. В течение двух последующих десятилетий этот класс с невероятной скоростью мутируя, создал массу новых подвидов: демагог-политик, защитник народа, популист. Другой вид буржуа-промышленник, государственник ( владелец акций крупного энергоресурсного предприятия). Третий вид креативный класс, в основном вышедший из недр полуобразованьшены, класс этот самый зыбкий, образующий ненадежную почву, от Манежной до Болотной площади. И вот дорогой мой читатель несколько зарисовок, портретов этого нового для России класса я позволю себе предложить вашему вниманию, дабы разбавить наукообразный текст небольшими анекдотами

Набросок первый. ОБОРОТЕНЬ.

Как-то звонит нам руководить строительной компании, которая осуществляет, по нашему проекту Дом приемов с просьбой встреться и обсудить детали с главой компании. Едим, перед зданием охрана, у входа охрана, поднимаемся на лифте охрана. Заводят в небольшую переговорную комнату, где уже сидят три человека, хмуро смотрят на нас, буркают что- то под нос, никто не делает ни малейшего движения привстать поздороваться, предложить даме стул. Рассматривают многочисленные предложения, комментируют в основном цены. Так и продолжается это совещание, пока главного не вызывают на конференцию. Причем уже в дверях, заметно, что человек прекрасно знает, как себя вести на людях при прессе придерживается этих правил, но стоит, только чуть-чуть расслабиться и за внешним лоском пиджаков от Армани, в золотых швейцарских часах, тут же проступают до боли знакомые черты нашего руководители.

Набросок второй. ШОУ-КОРОЛЬ.

От одной известной московской студии получаем предложение поучаствовать, в дизайне апартаментов, известного бизнесмена, покровителя шоу-бизнеса, короля фармакологии. Подъезжаем к Барвихе, правительственному санаторию, встаем у голубых елей. Пропуск нам не выдают, а выезжают на машине за нами. Садимся в роскошный лимузин, чтобы проехать тридцать шагов до подъезда. Мы поднимаемся на второй этаж, который снимает целиком наш клиент. Этаж весь забит молодыми людьми от 16-20 лет, пропах дорогим французским парфюмом. Садимся в приемной. Ждем. Мы это, я с Олей, два архитектора приставляющие фирму, работающею над этим проектом и строитель представитель заказчика. Коллеги показывают нам проект, комментируя то, что не удовлетворяет клиента. Мы со своей стороны, привезли альбом с только, что выполненным нами Домом Приемов. Проходит полчаса, клиента нет, проходит, час клиента нет. Начинаем беспокойно кружить по приемной, проходит еще полчаса, с зубовным скрежетом заявляем, что ожидать аудиенции в течение двух часов это уже беспредел. Требуем отвезти нас за ворота этого почтенного заведения. Тут неожиданно с полным ощущением, что тебя подслушивали, раскрывается дверь и на пороге появляется нечто невообразимое. Человек, необъятных размеров, закутанный в белый махровый халат с вьетнамки на босых волосатых ногах, с радушной улыбкой и тысячами извинений. Тут же переходим в гостиную, где нас сажают за круглый стол. А в центр выкладывают проекты, клиент, не давая никому вставить слово, водит пухлой волосатой рукой, усеянной перстнями с бриллиантами, сапфирами, и украшенной швейцарскими часами, обсыпанными алмазами. Из сказанного становится ясно, что не нравится ничего, а из увиденного понятно почему, явно не хватает роскоши. Затем передаем свой альбом. Клиент рассыпается в массе комплиментов и приглашает к участью в проекте. Кратко обговаривая условия будущей работы: сроки, деньги. Расстаемся. И вдруг клиент, подойдя к окну и указывая на голубую елку, мягким, ласковым тоном сообщает своему строителю:

- Если до 30 декабря я не въеду в новую квартиру, ты будешь висеть на этой ветке вместо игрушки, ровно в полночь.

В следующий раз встречаемся в апартаментах, приносим проект. Все нравиться, масса комплиментов, но возникает и нарастает, как снежный ком ощущение тревоги. Почему? Во-первых, у подъезда джип охраны с четырьмя головорезами с автоматами. В подъезде при посадке автоматчик, при высадки автоматчик, в самой квартире какие-то люди в штатском. На этот раз в сопровождении клиента известный экстрасенс, а чуть сзади известная колдунья. Вся эта команда достойная пера Булгакова, обсуждает проект опять на большом круглом столе. Почему-то катают, какой-то круглый стеклянный, магический шар. Закончив обсуждение, уже собираемся уходить, когда вдруг хозяин, сообщает нам, что у него есть новость, в центре квартиры он хотел бы сделать бассейн. Невозможность и нелепость такого решения, комментирует Оля, сказав:

-Вот вы с этим бассейном с восьмого до первого этажа будете проваливаться вниз.

Что вызывает невероятный восторг всей компании, которая долго хохочет и обсуждает детали такого замечательного полета.

Последний визит к покровителю шоу-бизнеса проходит в еще более экзотической обстановке, под несмолкаемый гул переговоров нашего клиента с известными всей стране звездами российской эстрады. То и дело звучит Аллочка, Филипп, Коленька, разговор о проекте уходит на второй план и сводится к мелочам. Приглашенный нами эксперт конструктор, рассчитавший абсолютно невозможность осуществления светлой мечты заказчика в виде бассейна в квартире на девятом этаже. Выслушивается всей веселой компанией с явным пренебрежением, когда же на наш уже абсолютно откровенный вопрос, кто будет отвечать за такие фантазии, мы слышим в ответ:

-Конечно вы.

Это становится последней каплей, и мы категорически отказываемся участвовать в этой авантюре. Тут происходит метаморфоза с нашим "добрейшим" олигархом, в глазах сверкают молнии, речь становится отрывистой и угрожающей. Нам заявляют, что мы напрасно потратили драгоценное время столь великой особы, каждая минута, которой дорога всему человечеству и что теперь мы, выполнившие проект, обязаны выплатить неустойку, в виде двух, а то и трех гонораров. Все это происходит на фоне зловещих фигур охранников. Честно говоря, проклиная все на свете, заявляем, что наши договора составлены международной организацией и претензии следует посылать ей. Развеселая компания слегка призадумывается, отпускает нас, обещая наказать другим способом. Выйдя из подъезда, мы видимо, ощущаем, тоже чувство ликования, что ушедшие от погони Карабаса Барабаса Буратино с Мальвиной.

Набросок третий. НОЧНОЙ ВИЗИТ.

Это было на пике нашей популярности, как раз в это время мы заканчивали несколько крупных и бюджетных проектов. Президент фирмы, поставляющий элитные мебель и аксессуары на российский рынок, позвонил нам и предложил нам поучаствовать в интересном проекте. Условились встретиться вечером в самом центре города, вновь строящейся престижной гостиницы. Несколько удивило уж очень позднее назначенное время для встречи 23.00, но подумали, нас хотят пригласить в ресторан для цивилизованных переговоров, как это принято на западе. Принарядились. Подходим к стройке, нас встречают несколько человек, удивительно похожих на персонажи кинофильма "Крестный отец". Заходим под их конвоем на стройку и поднимаемся по грязным пыльным лестницам на девятый этаж, открывают дверь и мы заходим в большой, гулкий не освещенный зал, в центре которого стоит гигантский сбитый из досок стол, заваленный грязными бумагами. По периметру через каждые пять десять метров, как часовые стоят все те же персонажи, а за столом на простеньких скамьях с удивлением увидели представителей еще нескольких известных московских бюро. Лица у всех испуганные, здороваемся. Через некоторое время из какого то входа, появляется невысокая, коренастая фигура хозяина. Даже непонятно почему, но всем сразу становится ясно, что этот невзрачный господин и есть владелец гостиницы. Невероятно тихим голосом приглашает всех подойти поближе, архитекторы робко подходят, и начинается совещание. При ближайшем рассмотрении человек этот оказывается рябоватый, с золотыми фиксами, с перевязанным глазом и без мизинца на правой руке. Он выдает нам всем задание на разработку отдельных зон гостиницы. В такой обстановке все согласны на все, лишь бы покинуть столь приятное общество, через несколько минут аудиенция заканчивается. Мы грязные и счастливые вылетаем на улицу, понимая, что вряд ли нам удастся продолжить столь продуктивно начатое знакомство.

Глава 3. Старый Арбат. ДОМ ПРИЕМОВ.

У каждого из нас своя Москва, свои любимые места, иногда совершенно незаметные для других. Так случилось, что рубеж веков стал для нас чрезвычайно тяжелым временем. Здесь на помощь пришел, необыкновенно простой, старенький священник, отец Владимир, служивший на Иерусалимском подворье. Это небольшая чудесная церковь 17 века, полностью сохранившаяся и никогда не закрывавшаяся. То, что в народе называют намоленным храмом. Именно там отец Владимир сказал мне с Оленькой, что мы спасемся работой.

А через несколько дней звонит нам президент международной строительной фирмы и сообщает, что мы включены в число пяти конкурсных групп на создание Дома приемов президента, крупнейшей, частной, нефтяной компании России. Предупреждает, что конкурс серьезный, что группы представляют архитектурные бюро Италии, Польши, Хорватии и России. Он просит приехать и ознакомиться с объектом проектирования на Старый Арбат. Приезжаем и с удивлением видим, что особняк, интерьеры которого необходимо проектировать, находится прямо напротив нашего чудесного храма. Заходим внутрь. Безликая бетонная коробка. Общаемся со строителями, получаем задание и выходим на улицу. Стемнело. Метет легкая московская поземка. Февраль. Над светящимся куполом храма, прямо над крестом, зажигаются звезды. Из дверей выходят прихожане, и на минуту становиться видно отблески свечей, тихое пение. От всего этого веет такой настоящей, такой забытой Москвой, что как-то сразу складывается решение - мы будем делать старомосковский, гостеприимный дом. Без оглядки на вкусы хозяина, интересы строителя и коньюктуру. Так и проходят эти две недели. Мы ходим по зимней Москве, по Старому Арбату, Ордынке, Пречистенке, любуемся особняками Морозова и Щусева, Рябушинского и Шехтеля. А вечерами почти, как в детстве рисую для души, фантазируем, каким мог бы быть этот особняк. В положенный срок сдаем работу на конкурс, не особенно надеясь на успех. А восьмого марта раздается звонок - нас поздравляют с победой. Помню, как сквозь пургу, пробирались мы на Старый Арбат, вошли в этот теперь немного и наш дом. А там цветы, шампанское, поздравления. Я не смог удержаться от расспросов, чем понравился наш проект и каковы были другие. Ответ удивил:

-Заказчику понравилось, что дом у вас на эскизах по-настоящему московский, уютный.

Так и началась одна из самых интересных наших работ. Дело в том, что дизайн внутренней среды особняка, задуман был нами в русле знаменитой концепции рубежа 19-20 веков, исторического контекстуализма. Это увлекательное, несколько театрализованное путешествие в эстетику различных эпох: романтизм, ампир, античность, готика. Такая задача потребовала тщательных проработок и очень точного подбора исполнителей. В этой работе дебютировал наш сын Антонио, тогда еще студент Строгановки. Надо отметить, что работа шла на удивление слаженно, все показывали лучшее, на что были способны. Дизайнеры, скульпторы, монументалисты, краснодеревщики, витражисты и кузнецы, замечательно проявили себя строители. Новый особняк, созданный в рекордные сроки, вызвал восторг у заказчика. Это был редчайший случай, когда, даже не пытаясь угодить заказчику, случился такой успех!

И вот здесь, читатель я позволю себе стать на несколько минут гостеприимным хозяином этого дома и провести вас, по залам особняка. Представьте себе тихий осенний вечер, над Арбатом кружатся последние листья, зажигаются фонарики, над входом в храм горит лампада, несколько старушек оживленно обсуждают дела церковные, а мы с вами дорогой друг сворачиваем в небольшую кованую калитку, открываем дверь и будто переносимся во времени в Москву начала 20 века. Мраморный вестибюль с громадным зеркалом, отражающим удивительной красоты сложной формы лестницу из красного дерева. Отсюда не поднимаясь еще на второй этаж, я проведу вас дорогой друг, в любимую всеми московскими богатейшими людьми место истинного отдыха русского человека комплекс бань, бассейна, релакс зоны. Вспоминаются легендарные Сандуны, но здесь все выполнено в другом стиле, древних римских терм. Бассейн в виде раковины, портик колоннады с балюстрадой, скульптурные фонтаны и все это под светящимся потолком из оникса. Я не буду описывать всех банных чудес, пришедших к нам из древности, поверьте их здесь много, а мы, выйдя из этого царства неги, пройдя по роскошной лестнице на второй этаж, увидим перед собой постепенно открывающиеся громадные пространства атриума. Высотой около двадцати метров, оно делится балконом с декоративной колоннадой и балюстрадой на два этажа. Увенчана вся эта архитектурная композиция эффектным витражным куполом в центре, которого установлена много - ярусная хрустальная люстра. Именно это пространство является залом приемов, где легко разместятся более двухсот гостей, а справа от него находится готический зал. Эта малая приемная дома, рассчитанная на пятьдесят человек. Выполнен зал в лучших традициях неоготики и насыщен декоративными элементами. В центре камин с эксклюзивной отделкой скульптурным рельефом. Эффектна балюстрада, в готических формах и конечно громадный, наклонный витраж, занимающий часть потолка. Здесь царит совершенно особый дух, романтического средневековья. Поднимаемся отсюда по готической лестнице и попадаем на балкон большого атриума. Здесь на уровне третьего этажа устроено приватные помещения: биллиардная, малая гостиная, комплекс гостевых спален. Все со своим индивидуальным дизайном. Заглянем на минутку в малую гостиную. Мансарда, отделанная природным камнем, натуральным деревом, обита английскими штофными обоями, камин, с дубовым резным камином, стильная английская мебель викторианского стиля, небольшие комод и буфет того же периода, все создает ощущение " старых добрых времен", что подчеркивается большими напольными часами, мерно отбивающими бег времени.

Был вечер перед сдачей проекта, мы ходили по дому, с улыбкой вспоминали все сложности, страхи, сомнения, а их было много. Выйдя на улицу, в погожий сентябрьский вечер, ощутили странное чувство, некоторой нереальности происходящего. В доме светились окна, мелькали силуэты, но все это уже осталось в прошлом.

Глава 4. В ЦЕНТРЕ МОСКВЫ.

Так случилось, что несколько крупных объектов в эти годы нам довелось выполнить в исторических зданиях центра Москвы.

Первым был комплекс банковской структуры Менатеп, доверительный и инвестиционный банк, расположенный в колоритном московском переулке, он соединил два доходных дома, постройки начала 19-20 века, архитектора Кекушева и старинные палаты 17 века. Все это пространство соединялось дворами, по первоначальному проекту мы предполагали создание серии атриумов. К сожалению это не осуществилось, но остальное пространство, в виде несколько тысяч квадратных метров, были нами преобразованы в полноценные банковские интерьеры. Мы сразу договорились с заказчиком, что дизайн банка будет традиционным классическим, соответствующим архитектуре здания. Поэтому вся представительская часть, решалась нами в едином ключе, основанном на приемах характерных для стиля исторического романтизма, а вся деловая часть разрабатывалась в функциональном стиле, удобном для работников и невидимом для посетителя. Нам наиболее запомнились интерьеры этажа президента банка, где удалось создать атмосферу делового, элегантного стиля, а также кофе-ресторан в палатах 17 века, где был обыгран стиль барокко.

Следующим похожим объектом стало здание на малой Якиманке, реконструированного под офисы международной корпорации Лукойл-Европа. В принципе решения интерьеров были аналогичны, сохранение традиций исторической архитектуры 19 века. В данном случае концентрировалось вокруг башни, образующей архитектурный центр композиции. Именно там разместились залы переговоров, кабинеты руководителей фирмы, небольшой ресторан. Этот прием позволил создать неординарный образ интерьеров, а вся офисная часть разместилась в боковых крыльях здания.

Третьем крупным объектом такого рода стало знаменитое здание конногвардейского полка Его Величества на Покровском бульваре. Чудесная архитектура раннего классицизма на одном из красивейших московских бульварах, позволила поднять вопрос о реставрации центральной части здания. Величественный портик, великолепная парадная лестница, и наконец, фронтон, украшенный двуглавым орлом, все это было восстановлено и дополнено стильными аксессуарами эпохи классицизма. С обеих сторон от парадной лестницы, расположились комплексы интерьеров, руководителей фирмы, залы приемов и заседаний, переговорные. Все они стилизовались в формах близких к классицизму и в тоже время, как и в двух предыдущих объектах вся офисная часть носила современный характер, используя выразительный цокольный этаж здания, мы предложили сбить имеющую штукатурку, оставив великолепную древнюю, кирпичную кладку. Таким образом, во всех этих объектах мы стремились полностью, выполнить все функциональные условия современных офисов, в центральной части оставлять исторические и культурные традиции старой московской архитектуры.

Надо отметить, что Москва в начале девяностых и двухтысячных годах превращалась в современный, банковский, деловой центр. Как грибы после дождя вырастали новые коммерческие центры, банки. Большинство этих архитектурных сооружений выглядели чужеродными, в веками создававшемся облике столицы. Вообще надо заметить, что многие архитекторы, получив свободу, потеряли способность к самоконтролю и город все больше становился похож на ярмарку тщеславия. Эта новая архитектура, заполнив улицы и площади, некогда величавой идеей тотального государства в городе будущего, все более делала похожей Москву на копию сразу многих столиц мира. Где-то мелькнет немецкий неоконструктивизм, тут же американский функционализм, чуть поодаль карикатура на итальянский постмодерн, а уж влияние восточных соседей таких, как Шанхай и Гонконг просто зашкаливало. Так и сформировался новый облик столицы рубежа двух веков, двух эпох и двух тысячелетий. Жертвой этого космополитизма стали около тысячи старых московских зданий. Были другие примеры? На мой взгляд, да. Это обращение к стилю историзма, а с другой стороны развитие русского конструктивизма. Казалось бы, создавались условия для бурного развития городского дизайна, но не тут то было. Весь этот гигантский заказ разошелся по рукам ловких деляг, утопивших город, в образцах пошлейшей рекламы и бездарного дизайна. Город стал похож на громадный восточный торговый центр. Именно в этот момент стала разваливаться до того незыблемая система художественного образования, появилось гигантское количество частных университетов, академий, институтов. Все они дублировали друг друга. Уровень образования был значительно ниже советского, прежнего. Да и в государственных университетах, зачем то создали дублирующие факультеты, выбросив в свободное плавание всю эту массу дизайнеров, получили гигантскую, нездоровую конкуренцию, вызвавшую демпинг в экономической сфере, размывание профессиональных критериев, кризис качества. Все это пагубным образом сказалось на развитие дизайна тех лет.

Мы в это бурное время, начали работать над двумя крупными объектами. По сколько в последние годы мы выполнили вполне успешно несколько крупных комплексов, были не раз на стажировке в Германии, изучали опыт немецких коллег, нас пригласили проектировать еще два крупных комплексных административно-офисных центра. Это были, строящиеся на проспекте Мира, центр ЛУКОЙЛ-НЕФТЕПРОДУКТ, а второй - реконструированный комплекс зданий бывших фабрик для банка "Русский Стандарт". В первом случае, архитектор Г. Надточий, создал яркий, интересный, необычный объект, напоминающий летящий корабль. В интерьерах офисов мы предложили продолжить эту тему, применив систему плавающих перегородок, создающих любые модуляции пространства. Причем, используя полученные в Германии знания последних тенденций в мировой практике, предложили максимально открытую схему офисов, без деления на кабинеты, контрастную смену цветов и фактур, разнообразие форм. В случае с "Русским Стандартом" сама архитектура диктовала значительно более консервативное деление на залы. Но дизайн был выполнен нами в едином, очень современном по форме ключе, с применением всего спектра современного дизайна.

Глава 5.Гранд-Отель Эмеральд в Санкт-Петербурге.

Безусловно главной работой в эти годы стало проектирование крупного и престижного отеля в Санкт Петербурге. В это время северная столица готовилась отметить свое трехсотлетие. Развернулись масштабные работы в центре города и его пригородах, но в основном это все были государственные заказы на реставрацию города. Как ни странно инициатива создания частного отеля взяла московская группа инвесторов. Причем первоначально уже построенное здание планировалось под крупный офисный центр. Это создавало определенный диссонанс, между архитектурной структурой, заложенной архитектором Герасимовым, желанием инвесторов получить полноценный европейский отель. Как всегда в таких случаях были рассмотрены различные варианты, ведущих дизайнерских групп. Инвесторы остановились на нашем варианте. Что же привлекло их в нашем решении? Наша команда сразу и безоговорочно сделала ставку на традиции петербуржской архитектуры 19 века, назвав свою концепцию "Прогулки по Петербургу". Мы сразу привели с собой целую команду замечательных художников-декораторов, во главе с В.Ивановым, они окончившие петербуржскую академию, прекрасно чувствовали стиль создаваемых интерьеров. Отель решено было сделать необычным, а совмещающим структура развлекательного общественного центра и непосредственно отеля. Группа инвесторов решила, первые три этажа отеля выполнить в тенденциях мировой практики создания многофункционального, развлекательного комплекса. Туда вошли: ресторанный комплекс, казенно, деловой центр, фитнес-центр, салоны красоты и бутики ведущих фирм и антиквариата. Атриум инвесторы предложили использовать, как многофункциональную площадку для брифингов, конференций, корпоративных мероприятий, телевизионных шоу программ. Поэтому было решено оснастить, окружающее пространство атриума ресторанами и барами, причем само оборудование атриума должно было быть легко складируемое и модульным. Оставшиеся семь этажей, создавали номерной фонд гостиницы, причем в башне были спроектированы номера уровня люкс. Теперь дорогой читатель, я проведу тебя по этому зданию, как автор, наверно не беспристрастный, зато знающий, как никто другой. Начнем пожалуй с Суворовского проспекта, идущий параллельно Невскому, этот старинный петербуржский проспект, в отличие от главной артерии города больше сохранил дух того старого, полузабытого и так любимого мною города. Города Достоевского и Пушкина, Державина и Жуковского, Брюллова и Клодта, Карамзина и Глинки. Бесконечно воспетого поэтами, художниками, писателями, столицы русской империи.

Дорогой читатель, я должен сразу объясниться в любви к северной столице, ее дворцам, набережным, площадям и проспектам и наконец великолепной Неве. Прекрасно зная западную Европу, считаю этот город, одним из самых выдающихся произведений человеческого гения. И вот мы, я, Оленька и Антоша встали перед задачей создать в самом центре Петербурга, комплекс интерьеров, как бы аккумулирующий впечатление от этого города. А ведь мы москвичи, непросто москвичи, а коренные, значит, любое наше решение будет рассматриваться местными коллегами, как вражеская вылазка на чужую территорию. Частично эту проблему мы решили сразу, пригласив множество петербуржских фирм, также все техническое сопровождение проекта вели петербуржцы. Надо сказать, что никогда у нас с ними не возникло ни единой ссоры.

Изрядно утомив тебя, мой дорогой друг, всеми этими подробностями, наконец войдем в отель. Рецепция, лобби бар, зона отдыха и многочисленные бутики, находятся в большом зале, решенном в едином ключе. Красивого рисунка мраморные полы, стены, отделанные картинами и конечно сложного рисунка, многоуровневые потолки, украшенные лепниной и роскошными люстрами. Центром композиции является, спроектированная по нашему дизайну, рецепция и порталы входа в ресторан, выполненные из красного дерева в стиле ампир. Наиболее интересной частью обширного холла является зона лобби-бара с импровизированной театральной сценой, напоминающая артистические гостиные, с уютным каминным холлом. Вечерами, когда основной свет притушен, на стенах светятся изысканные бра, а на столах зажжены свечи, посетителей встречает чудесная музыка: Чайковского, Сен-Санса, Римского-Корсакого. Этот прием помогает моментально настроить гостя, на начало увлекательной прогулки. Нетривиально решен зал ресторана. Высокий, занимающий два этажа, он выполнен нами, как трех нефное пространство, боковые нефы, играют роль балконов и поддерживаются мощной колоннадой, выполненной из оселкового мрамора. Главное украшение зала, мощная в несколько ярусов хрустальная люстра, а чтобы усилить эффект, невесомости, в торце зала расположен, характерной формы, художественный витраж. Все это подчеркнуто стеклянными ограждениями балюстрады. Все в целом создает иллюзию многократно отражающих друг в друге, хрустальных, зеркальных и цветных стекол. Этот прием, исключительный по декоративной насыщенности, взят нами из широко распространенного решения пространства в ресторанах, торговых залах и театрах в стиле историзма и арт нуво. На второй этаж ведет роскошная лестница, где на балконах, расположилось фешенебельное казино, центром которого является отдельный элитный зал, дополнительно оснащенный ведущей к нему специальной парадной лестницей входа с улицы. Второй частью клубного насыщения отеля является, расположенный по периметру второго этажа фитнес клуб. И вот здесь, дорогой мой читатель, я позволю напомнить тебе, что здание первоначально строилось, как офисное. Поэтому на уровне второго этажа все остекление выполнено, как панорамное. Самое интересное, что из этих окон открывается чудесный вид на старый Петербург, войдя в эти интерьеры, мы сразу поняли, что должны использовать этот шанс на все сто процентов. Решение пришло мгновенно. Вся противоположная стена от панорамного остекления была отделана нами от пола до потолка зеркалами. Потолки в зоне женского фитнеса выполнены из зеркальных модулей, а в зоне мужского фитнеса - зеркальными металлизированными модулями. Таким образом, занимающий фитнесом клиент, попадал в необыкновенную среду, виртуального образа Петербурга. Второй частью фитнес клуба, стал полностью контрастный к этому решению объем спа- зоны. Включающая бассейн, максимально насыщенный в техническом отношении, массу саун, бань, турецких бань, ингаляционной, душевых, дорожками с водяным контрастом, купелями, она была спроектирована нами, в античном стиле, создавая необходимый элемент роскоши интерьера. Причем в данном случае применили вариант отделки с мотивами греческих вилл. В отличие от "Римского стиля", более легкий и романтичный, он создал ощущение неги и релаксации.

Безусловно, центральной частью архитектурной композиции здания и по объему и по смыслу являлся крупный атриум. Высотой в восемь этажей и площадью около пятисот метров, он объединял отель и клубную инфраструктуру. С художественной точки зрения мы придумали превратить его в характерный для Петербурга внутренний дворик. Поэтому фасады получили лепной декор окон и карнизов в стиле историзма. Замощение мраморного пола создавало необходимую мощную декоративную доминанту пространства, так как прекрасно смотрелось со всех этажей. Также были продуманны системы фонариков и на полу и на стенах, что вечером предавало помещению вид уютного городского сквера. Это подчеркивалось мебелью из ротанга, напоминающей кафе-шантаны, и конечно стильным озеленением в характерных столярных подставках.

Итак, представьте вечер в отеле, свободный от забот, а на улице непогода, дождь или снег. Вы спускаетесь из номера на панорамном лифте в атриум. Уже при спуске вы окунаетесь в атмосферу уютного летнего вечера, с островами небольших освещенных фонариками кафе, легкой гитарной или джазовой музыки, здесь же уютный бар, а по периметру атриума два этнических ресторана. Первый для любителей традиционной русской кухни, выполненный нами как ремикс ресторанов серебряного века, с обилием зеркал, роскошных люстр и бра, и конечно громадным медведем в центре. Здесь, из старинного граммофона раздается популярная в дореволюционном Петербурге музыка в исполнении великих певцов эпохи: Ф.Шаляпина, Л.Собинова, З.Врубель. Второй ресторан - кондитерская со знаменитыми калачами, чаем, вареньем и блинами. Этот интерьер задуман как большая Палехская шкатулка, яркая, пестрая, здесь установлена старинная фисгармония, с пластинками русской эстрады начала века - Плевицкой, Вертинского и цыганскими хорами. Так, что тем, кто хочет ощутить всю прелесть разных стилей искусства кулинарии дореволюционного Санкт-Петербурга, ощутить атмосферу то роскошного международного ресторана, то небольшого русского кабачка, то провести время в уличном кафе в атриуме можно провести не один вечер. На этом же этаже расположен большой конгресс центр из четырех отлично оснащенных зала.

Ну, прелестно, скажет искушенный читатель, а как же сам отель, каков он. Надо отметить, что проектируя его, мы предприняли замечательное турне- командировку в Рим, где ознакомились с практикой работы лучших отелей итальянской столицы. До сих пор вспоминаем эту неделю, наполненную посещением фантастически роскошных старых и знаменитых отелей, будто впитавших атмосферу легендарного города. Может, мой благожелательный и терпеливый читатель, здесь есть смысл рассказать тебе несколько забавных историй из этого путешествия, характерных набросков, смешных и грустных, дабы отвлечь тебя, от, может и интересных, но однообразных описаний архитектуры и дизайна.

Набросок первый. Римская жизнь.

Нас поселили почти в центре города, недалеко от знаменитого вокзала Термини. Район с красивой архитектурой девятнадцатого века, рядом великолепный ансамбль терм Диоклектиана. Казалось бы, живи и радуйся! Но не тут, то было! Уже расселившись, к вечеру собрались погулять, прикупить к ужину бутылочку Кьянти и замечательной пармской ветчины. Смеркалось! Вышли из вполне приличного холла гостиницы и тут же оказались на оккупированной территории. Как, почему, кем. Оказывается, попали мы в эмигрантский квартал! Народ тут всех цветов, явно не дружелюбный, мягко говоря! Причем собран этническими компаниями, значительно больше похожими на банды. Мы не впервые в Италии, и быстро сообразили, что гулять здесь, все равно как ходить по минному полю. Купили, что нужно в ближайшем магазинчике и юркнули в отель. А затем весь вечер наслаждались воплями и криками с улицы, где более легкомысленные туристы спасались от атакующих их хозяев ночной жизни. И так, каждый вечер и ночь! Днем экскурсия в лучшие отели города, осмотр знаменитых апартаментов, где жили президенты и короли, великие художники и знаменитые артисты. Нас принимали, угощали душистым кофе, рассказывали и показывали все самое интересное! А вечером - вой сирен полицейских машин. Да, господа Рим - город контрастов.

Набросок второй. Из недалекого прошлого.

И вспомнился мне наш первый приезд в Италию, за несколько лет до этой поездки. Тогда мы с группой московских архитекторов проехали от Милана и Венеции до Неаполя. И все это на своем автобусе, с остановками и заездами в нетуристические городки, отдельные храмы, монастыри. Надо отметить, что в поездке участвовало много академиков, профессоров, людей немолодых уже, но страстно желающих использовать этот шанс ознакомиться с итальянской культурой, что иногда приводило к рискованным ситуациям.

Набросок третий. Профессор, кандидат наук, бандит и сумочка.

Где-то ближе к концу поездки наша компания приехала в Неаполь. И руководитель группы, известный архитектор, профессор, классический русский интеллигент почтенного возраста, с "чеховской" бородкой с такой же немолодой но экзальтированной дамой из академии архитектуры решили вечером прогуляться по улицам Неаполя! Вышла наша почтенная пара из отеля, и пройдя буквально десять шагов, была атакована здоровенным темнокожим неаполитанцем на мотоцикле. Подъехав на скорости, он неожиданно схватил сумочку ученой дамы и дал ходу. Но, не на тех нарвался! Пожилая матрона так ловко уцепилась за свое добро, так блестяще набрала ход, не отставая от бандита, да еще успевала колотить по голове негодяя мощным советским зонтом! А профессор, хоть чуть поотстал, так ловко тыкал в мощную спину своей тростью с массивным набалдашником, что пораженный таким яростным сопротивлением мафиози бросил добычу и скрылся в вечерних неаполитанских улицах. Наутро мы были свидетелями, как местная полиция с нескрываемым восхищением поздравляла наших маститых ученых, это был первый случай в их практике, когда не удался этот бандитский трюк.

Набросок четвертый. Его Величество Чемодан.

Как я уже говорил, в Неаполь мы приехали вечером, а утром должны были погрузить багаж из отеля в автобус, для дальнейшего следования, так как потрясающая программа нашего шефа предусматривала дневной осмотр Неаполя. А вечером мы въезжали на Везувий, чтобы переночевать там, у подножия вулкана, любуясь дивными видами заката над Неаполитанским заливом. Стоим мы счастливые у нашего автобуса, чемоданы при нас, все зорко следят за своей поклажей, предупрежденные о местных обычаях неаполитанцев оставлять себе на добрую память один, два чемодана гостей! Все идет хорошо, и вдруг душераздирающий крик, стенания, проклятия! Нет самого большого, самого тяжелого чемодана! Пропал, испарился! А это и не чемодан вовсе, библиотека, купленная на собранные в Академии Архитектуры деньги, ее ученым секретарем, милой, пожилой дамой. Конечно, была истерика, валидол, потом бравая полиция, розыск. И, конечно, никаких следов. Полицейские, правда, узнав о содержимом чемодана, долго смеялись, представляя лица злоумышленников, торжественно открывающих свою добычу, и увидевших там книги! Вот такой казус!

В этот раз наше пребывание в Риме не было столь ярким на приключения. Зато мы получили уникальную возможность изучать лучшие образцы итальянского дизайна в сфере гостиничной архитектуры. И, кстати, увидеть Римскую роскошь, тот мир, который нам обычно недоступен. Это стало прекрасным опытом, очень пригодившимся нам в проектирование отеля.

Ну, а теперь, чуть развлекшись римскими и итальянскими историями, вернемся в Санкт-Петербург, город так много обязанный своим величием великим зодчим этой замечательной страны.

Нам предстояло выполнить отель, облик которого был бы продолжением темы " Прогулки по Санкт-Петербургу". Структурно архитектура отеля представляла два ряда номеров объединенных коридором. И с одной стороны номера выходили окнами в атриум, а с другой на историческую часть города. Но, пожалуй, главным украшением и особенностью отеля стали эксклюзивные номера, расположенные в башне. Каждый выполнен как отдельное пространство с тремя или четырьмя комнатами. Мы задумали создать забавное путешествие во времени, стилизовав дизайн этих апартаментов по векам. Первый - барокко, второй - классицизм, третий - ампир и четвертый - арт-деко. Особенностью всех номеров был центральный, круглый, зал-гостиная, а уже справа и слева от него располагались спальня и кабинет.

Гостиная апартаментов в стиле барокко, была украшена нами массивной колоннадой, дорического ордера, при чем коллонада фланкировала эффектное, панорамное остекление, круглой части башни. Лепнина стен и потолков, поддерживала тему барокко, так же как и рисунок художественного паркета. А уж замечательно выразительная по силуэту мебель эпохи раннего северного барокко, люстры, бра, канделябры и аксессуары наполнили эту гостиную ароматом эпохи Петра Великого. Конечно, гравюры, картины и скульптура дополнили созданный образ.

Вторая гостиная в стиле классицизма украшена характерным расписным плафоном потолка, с сияющим небом и гирляндами цветов, а колоннада коринфского ордера, лепнина стен, пол, с характерным рисунком, все переносит гостя во времена Екатерины Великой.

Решение круглого зала в стиле ампир выделяется декором, характерным для эпохи Николая Первого. Вместо колоннады окна фланкируют выполненные из красного дерева пилоны, потолок расписан в стиле ампир, а паркет имеет геометрический рисунок, стены минимально декорированы лепниной карниза. Естественно и вся мебель, аксессуары, картины, люстра и бра в стиле позднего ампира.

Совсем по другому решен последний из роскошных апартаментов. Так как находится он на последнем этаже здания и имеет другую архитектуру. Во первых этот номер находится на двух уровнях, и к главной круглой гостиной ведет эффектная лестница. Но главная особенность, зал весь остеклен, и стены и купол потолка. Практически это парящая над городом панорамная беседка. Мы отделали помещение рядом деревянных панелей и пилонов, а центре купола установили многоярусную, каскадную люстру. Вечером люстра отражается во всех двенадцати гранях стеклянного купола. За окнами, расстилается великолепная панорама Санкт-Петербурга. Эти четыре комплекса апартаментов названы императорскими и являются визитной карточкой отеля, надо сказать, что уже десятилетняя история отеля показала востребованность всего комплекса в целом и популярность императорских апартаментов. Я специально не останавливаюсь на остальных номерах гостиницы, хотя каждый решался индивидуально, с применением всего арсенала декоративных и технических средств, соответствующих высокому статусу отеля.

Сегодня оглядываясь на эту работу, я думаю, что нам, как авторам удалось создать не просто еще один высококачественный продукт отельного бизнеса, а эксклюзивный проект с ярко выраженным художественным образом. Подтверждением этого стал тот факт, что отель первый в России был принят в знаменитую, международную ассоциацию "SUMMIT", лучших отелей мира. Так закончилась наша трехлетняя творческая работа, в этом удивительно красивом городе.

Теперь, бывая в этом блестящем городе, гуляя по его чудесным паркам, набережным, улицам и площадям, память невольно возвращает нас к тем годам. Не буду скрывать, охватывает чувство ностальгии. Мы рады, что частичка нашего труда вплелась в облик Северной Столицы.

Но, жанр нашего сочинения, чуждый академизму и наукообразию искусствоведческих статей, мой любимый читатель, неумолимо влечет меня нарисовать несколько эпизодов, характерных для тех лет.

Набросок первый. Годовщина свадьбы, букет и стук колес!

Я уже упоминал, что и этот проект и многие другие мы выполняли в качестве партнеров крупной международной строительной компании. База ее находилась в Таллине, президент эстонец, и большинство сотрудников тоже эстонцы. Замечательные люди. Внимательные, высокопрофессиональные, порядочные. Но, конечно со своим колоритом!

Однажды, весной наш приезд в Санкт-Петербург совпал с нашим юбилеем свадьбы. Коллегам как то стал известен этот факт, и они устроили грандиозный праздник! Для начала, совершенно неожиданно на совещание вручили нам громадный и роскошный букет. И пригласили в ресторан, отметить это событие. Мы, ошеломленные и обрадованные таким вниманием, конечно, согласились, предупредив, что поезд в Москву отходит в 23 часа. Нас усадили на машины и вывезли к набережной Невы, где была пришвартована Каравелла - ресторан. Там, началась такая веселая вечеринка, так зажигали горячие эстонские парни, что все конечно забыли о времени. А вспомнили за пятнадцать минут до отхода поезда! Вся развеселая компания уселась на машины и на дикой скорости, подтвердив высокий класс эстонских гонщиков, буквально долетела до вокзала. И, на последней минуте, мы практически были внесены в купе уже уходящего поезда. Стоит ли говорить, что мы были настолько пьяны, что и не заметили, как уже оказались утром в Москве. А эстонцы со смехом рассказывали потом, что пытаясь дозвониться до нас, узнать, как дела, слышали в трубке мерный стук колес. Оказалось, что Оля включила телефон, но, не успев сказать и слова, заснула. Вроде эпизод, а запомнился нам как самое яркое наше празднование дня свадьбы. Спасибо Вам, наши друзья, горячие эстонские парни!

Набросок второй. Ноу хау от Эйнара.

Был у нас проект, который вел симпатичный и сдержанный Эйнар. Так вот автомобиль у него, старый, престарый фольцваген, давно переживший свой срок, совсем перестал заводиться. И что же Эйнар, не стал долго раздумывать, а научился новому способу запуску двигателя машины. Он разбегался и толкал своего старикана в зад, затем разгонял до того момента, когда тот внезапно начинал тарахтеть, и на полном ходу ловко впрыгивал в кабину! Проблема была решена.

Набросок третий. Золотой унитаз.

Среди инженеров выделялся веселым нравом и особым чувством юмора прораб, отвечающий за сантехнику. Тративший совсем немаленькую по тем временам зарплату на рестораны, ярым поклонником которых он был, и девушек нетяжелого поведения, которые скорее сами находили его, он всегда нуждался в деньгах. Выручало его фантастическое умение продавать заказчикам самые дорогие ванны, раковины, унитазы. Причем аргументация его была настолько близка по духу к воззрениям новых богачей, что мы, просто диву давались! Однажды, как то совсем уж загуляв, он был вызван починить испортившийся унитаз к вице-президенту нефтяной компании. Даже не согласовывая с тем никаких условий, установил ему невероятно дорогой санприбор. Тот было возмутился такой ценой, но наш герой с таким презрением отнесся к торгу, заявив, что человеку носящему часы за десяток тысяч долларов, сидеть на унитазе за меньшую сумму неприлично! И сработало!

Глава шестая. Особняки и апартаменты.

Новая эпоха привела к стремительному росту строительства жилья для новой буржуазии. Как то вдруг любимые поля, леса, берега озер и рек, такие свои, много раз пройденные в походах, в грибных и ягодных охотах, изъезженные на велосипедах места моего детства и юности стали обносится многокилометровыми заборами. Все Подмосковье превратилось в единую строительную площадку. Причем первенцы этого строительного бума были ужасны своей чудовищной архитектурой, всяким отсутствием понимания законов котеджного строительства. Правда, надо признать, что уже через несколько лет стали появляться вполне приличные проекты как поселков, так и отдельных домов. Зато появилось новое бедствие, заборы стали расти в высоту до катастрофических размеров. Это так изуродовало ландшафт, что поездка по красивейшим раньше местам стала напоминать движение внутри уродливых тоннелей.

Нам пришлось много раз разрабатывать дизайн особняков, иногда бывали удачи, иногда результат нас не удовлетворял. Почему? Многое зависело от заказчика, его вкуса и меры доверия дизайнеру. Я кратко опишу несколько проектов, которые с нашей точки зрения удались.

Архангельское.

Это дивное место Подмосковья, с чудесным ландшафтом, сосновыми борами, живописной Москва рекой. Я с Оленькой множество раз посещал уникальную усадьбу, одну из лучших в России, бесконечно любуясь ею и летом, и зимой, и весной. А уж про осень и говорить не приходится, когда весь дивный парк расцвечен пурпуром и золотом, а столетние сосны выделяются изумрудом своих крон, на фоне золотистых стен дворца и бурного осеннего неба.

Поэтому, когда нам предложили проектировать особняк в окрестностях Архангельского, мы согласились, рассчитывая посещать по дороге усадьбу. Конечно, главными были все-таки не этот мотив, а сам дом и его хозяин. Архитектура показалась нам интересной, а с хозяином получился содержательный разговор, показавший, что мы легко понимаем друг друга. Архитектура дома была выполнена как два объема с переходом, площадью около 1500 кв. метра. Основной объем дома был необычен очень редко встречающейся схемой с центральной винтовой лестницей. Вокруг нее формировалось основное пространство, а примыкали к нему два крыла. Все интерьеры первого этажа были высокими, от 4 до 5 метров, и с интересными и сложными очертаниями кровель. По периметру устанавливались мощные окна, занимающие большую часть стен. Вообще здание оказалось на редкость скульптурным. Мы предложили концепцию дизайна интерьеров, основанную на контрасте сочетаний современных технологий и природных мотивов. Внесли изменения, в пространственное решение, создав атриум, что сразу привнесло в интерьер первого и второго этажа пространственную интригу. Причем атриум образовали у двух ярусов окон, общая высота которых достигла семи метров. Что важно, пейзаж за окнами - мощные сосны, придал обоим этажам ощущение проникновения в природу. В решении этого комплекса интерьеров мы широко использовали отделку потолков доской лиственницы, с балками из тонированного дуба. При сложных конфигурациях перекрытий это создало эффектную геометрию расположения балок. А графика интересно решенных рам окон, тоже из мореного дуба создавали мощную пластическую тему. Ну, а винтовую лестницу, центр композиции решили выполнить на сочетаниях мореного дуба ступеней и хромированных металлических ограждений. Важную роль в композиции лестницы сыграли витражные вставки, придающие индивидуальный характер этого предельно выразительного объема. Интересным получился и отдельный блок бассейна с переходом. Особенно эффектно выглядел сложный потолок над чашей бассейна с веерообразным расположением балок и громадное панорамное остекление, как бы врастающее в пейзаж. В экстерьере также использовались контрасты мощных карнизов из лиственницы и природного камня. В целом дом получился на редкость ярким и неординарным.

НА НОВОЙ РИГЕ.

Еще один запомнившийся проект, был осуществлен нами, воссоединение двух стилей, неоклассики и постмодерна. Тут мы широко использовали приемы характерные для позднего арт деко с элементами неоклассики. Ведущие интерьеры дома, получили сложные многоуровневые потолки с подсветом, напольные покрытия со сменой фактур и рисунков. Элементы архитектурного дизайна выполнены по нашему эксклюзивному проекту. Мебельные группы были подобраны из арсенала постмодерна, при этом обыгрывающие традиции арт деко. На наш взгляд дом получился яркий, современный.

ПЕРЕДЕЛКИНО.

Еще один проект состоялся в здании, построенном в стиле арт нуво, а точнее мы, как авторы этой реконструкции и дизайна интерьеров, постарались придать довольно безликой архитектуре, такое решение. Получив в наследство, выполненный из красного кирпича объемы, мы предложили украсить фасады стильным, геометрическим декором из светлого камня, в духе архитектуры Макентоша. В интерьерах, главным объемом стала винтовая лестница башни, с эффектными удлиненной формы окнами, исполненными, как художественный витраж в стиле арт нуво. Главным залом стала мансарда, объединявшая сразу несколько функций. Бильярдная, каминный холл, библиотеку, игровая комната и гостиная, архитектурно она решалась, как система полуарок, отделанная дубовыми панелями, такими же балками и стильными консолями. Дизайн этого дома получил яркий, запоминающийся образ.

Ну что же, мой терпеливый читатель, я надеюсь, не слишком утомил тебя, описаниями всех этих домов. Думаю, меня оправдывает то, что тебе каждый день, видящего, как растут после дождя коттеджные поселки, будет небезынтересно узнать, а что там внутри. Последние годы у нас на глазах выросла страна, которой нет на карте, у которой нет названия, нет своего флага, гимна. Правда есть своя армия (охранники), свои школы и храмы и теперь, проезжая по Подмосковью не перестаешь удивляться сочетанию роскоши и нищеты. Всякому отсутствию сельского хозяйства, нигде не мелькнет стадо, не видно, раньше заполнявших окрестные поля стогов, и даже деревеньки смотрятся скорее игрушечными, ненастоящими. Заметно, что все жители работают в этих поселках или в Москве. Ну что же мой друг не будем придаваться унынию, будем надеется, что появившиеся последнее время, вполне цивилизованные острова коттеджных поселков, это первые ласточки новой эпохи и вспомнят наконец русские люди о своих забытых традициях, замечательно красивых дачных поселков. Начнут строить свою уникальную архитектуру, так блестяще, начинавшуюся, когда то с домов Поленова, Васнецова, Репина, Коровина, Мамонтова.

Глава седьмая. МОСКВА, МОСКВИЧИ И МОСКОВСКИЕ АППАРТАМЕНТЫ.

Я москвич, и люблю этот город. Видел его на протяжении нескольких десятилетий, помню его окраины, где новые высотные дома соседствовали с деревнями, помню его старую улицу Горького, с тенистыми липами, в красивых чугунных решетках. Помню Москву радостную, ликующую, встречающую Гагарина. Помню монастыри, храмы, обращенные в фабрики, склады и даже в тюрьмы. Она всегда была разной, постоянно меняющейся. При нас и во времена моего детства, ломали Кремль, чтобы построить Дворец Съездов. Сносили Старый Арбат, ради постройки безликого проспекта Калинина. Сколько себя помню Москву сносили, сносили и сносили... А сколько было уничтожено до моего появления на свет, не поддается описанию. И вот, что странно любой другой город, давно бы потерял свое лицо. Москва нет! Как феникс из пепла, город постоянно возрождается. Загадка.

Вот и в новую эпоху, будто бы возникла новая Москва, ан нет. Все равно несмотря ни на что, этот город сохраняет, обаяние русской столицы. Древней и молодой, безалаберной и нелогичной, зато душевной и теплой.

Находясь в самом эпицентре строительного бума, мы конечно создали дизайн многих апартаментов. Некоторые из них там, где сложились отношения с заказчиками, строителями, я и опишу для тебя мой дорогой друг.

ЛАВРУШЕНСКИЙ ПЕРЕУЛОК.

Знакомый каждому, кто любит русское искусство. Третьяковская галерея. Сколько часов проведено здесь, сколько впечатлений, восхищения. Помню ее старую, со скрипучими полами и лестницами, толпами школьников, громадными очередями. Сколько счастливых мгновений в детстве и юности прошло в этих стенах.

Как это часто бывает, звонок. Наш старый заказчик рекомендовал нас своему другу, живущему в Швейцарии. Тот приобрел апартаменты в Лаврушенском переулке, но не как не может найти дизайнеров, сумевшего понять его замысел. Договариваемся о встрече у нас в студии. При первой же встрече, возникает взаимопонимание. Главное, что заказчик и его супруга, четко понимают чего они хотят, а нам стиль предложенный ими для дизайна апартаментов, как раз очень интересен - Арт Деко. Стиль тридцатых годов, совмещающий роскошь с функционализмом. Заказчики настолько поглощены этой идеей, что даже привозят нам целую библиотеку. В результате за полгода возникает интереснейший проект. Мы используем всю богатую палитру, этого изысканного стиля. Сложные каскадные потолки, с внутренним подсветом, встроенные в них стильные витражи, комбинированные из мрамора и ценного дерева полы. Оригинального рисунка карнизы и пилястры. Насыщение мебелью на уровне эксклюзивных интерьеров, от ведущих итальянских дизайнеров. Через год строительства на наш взгляд появился абсолютно оригинальный проект. Стильная, эстетская атмосфера стиля арт деко, трансформируется на панорамное остекление апартаментов, находящихся на шестом этаже здания, практически пентхаус, при чем окна апартаментов опоясывают пространство с трех сторон. Попадая в эту золотисто-медовых оттенков роскошь, видишь чудесную панораму старой Москвы, слева Третьяковская галерея, прямо Кадаши, вдали Москва-река, справа Кремль. Можно даже разглядеть точное время на Спасской башни, а прямо подокном кабинета вырастают купола, знаменитого старообрядческого храма. Окончательно дополняет картину, расположенная на фоне окон коллекция скульптур арт деко. Стоит ли говорить, что мы и заказчики были в высшей степени довольны результатом и стали на долгие годы друзьями.

В УСАДЬБЕ ТРУБЕЦКИХ.

У нас так часто бывало, что заказчики становились нашими друзьями и рекомендовали нас своим друзьям. Так появился в нашей жизни симпатичный, высокий, очень сдержанный и интеллигентный, коренной москвич, наш новый клиент. Он и апартаменты себе приобрел удивительно гармонично совпадающие с его индивидуальностью. В это время была реконструирована под малоэтажный жилой комплекс, знаменитая усадьба Трубецких. Там на третьем этаже нам и предстояло, создать дизайн. Здесь ключевой темой стала уютная атмосфера московской усадьбы. С очаровательными деревянными балюстрадами, порталами, действующим камином, мягкой и элегантной лепниной, полы выполненные в характерных рисунках, русского художественного паркета, с бронзовыми люстрами и бра, русскими пейзажами на стенах. В общем, уютное гнездо, русского дореволюционного успешного адвоката, юриста или инженера. Картину дополнили, имеющейся во дворе усадьбы конный двор, для прогулок верхом по очаровательному парку. Открытая терраса, примыкающая к кабинету и летом превращающаяся в очаровательный патио. Остается только добавить, что и эта совместная работа переросла в годы дружбы.

КОТЕЛЬНИКИ.

Самое яркое из московских высотных зданий, произведение нашего учителя, знаменитого архитектора сталинской эпохи Чечулина. На мой взгляд блестящий пример той архитектуры, которая выражала эпоху новой империи, великолепно вписанное в угол слияния Москва реки и Яузы, это здание каскадами смелых разворотов, поднимающихся к небу, одно из лучших произведений мирового зодчества 20 века, наравне со знаменитыми американскими Эмпайр билдинг и Рокфеллер центр. Пользуясь случаем, хочу признаться, не убоявшись гнева архитектурных критиков и своих коллег в любви к этой эпохи советской архитектуре. Сегодня я не представляю себе, панораму столицы без величественных силуэтов высотных зданий 50 годов. Мне кажется в них выразилась энергия великой победы русского народа. Еще хочу высказать крамольную мысль. Когда восстановили монументальную громаду Храма Христа Спасителя, стало очевидным удивительное совпадение, этого значительно более раннего произведения с высотками. Все в целом мистическим образом связано с ансамблем Кремля.

Вот в этом-то здании случилась с нами любопытная история. Наши заказчики приобрели тут для своего сына стометровую квартиру и предложили выполнить ее дизайн нашей студии. Мы естественно поручили эту работу Антонио, считая, что люди одного возраста скорее поймут друг друга. Через год мы вошли в эту квартиру-студию. Каким-то не постижимым образом, очень современный дизайн совпал со структурой здания. Антонио выполнил проект в очень смелых, иногда неожиданных формах, близких к стилю арт деко, в его функциональном проявлении. Пол и стены, превратились в пространственную картину, в стиле Мондриана. Пространство получило перетекающий характер, с возможностями трансформации за счет передвижных перегородок. Излюбленный прием функционалистов 30 годов. Потолки чрезвычайно скульптурные, многоуровневые, с подсветами, дополнили картину. Прибавить сюда встроенную эксклюзивную мебель, стильные светильники и характерную световую гамму и мы получим цельный, яркий и запоминающейся дизайн.

Глава восьмая. Проекты фитнес-клубов и дебаркадера.

Последние годы в столице возникло масса спортивных клубов. Наша студия, тоже приняла участие в трех проектах.

Элитный фитнес-клуб "ШТЕФФИ".

Первым по времени исполнения проектом стал заказ на создание элитного фитнес клуба "Штеффи", в Серебряном бору. Мы разработали концепцию, где соединялись, спортивные и развлекательные функции. Сам образ, выполненный в стиле характерном для элитных загородных клубов, распластанный по берегу, Москвы реки, он каскадами поднимался на три уровня. Каждый из каскадов образовывал открытые террасы. На которых располагались: рестораны, кафе, бары, бассейны, джакузи, релакс зоны, солярии. А внутри предусматривались: тренажерные залы, закрытые бассейны, бани, залы для аэробики, салоны красоты и т.д. Фасады выходящие к реке было предложено выполнить с максимальным остеклением, чтобы создать эффект соединения с природой. Также в потолках были предусмотрены световые фонари, таким образом, весь дизайн комплекса, как бы сливался с природой. Были предложены спускающиеся лестницы к реке, выходящие на оборудованный причал и систему купален. Со стороны Серебряного Бора располагались теннисные корты, а под ними подземная автостоянка. Предложение первоначально было одобрено группой инвесторов, но затем планы изменились, и был куплен известный московский клуб "Валери", где нам предложили выполнить элитную зону.

ФИТНЕС КЛУБ ВИТА СПОРТ.

Помещение около пятисот метров квадратных, необходимо было спроектировать, как элитную часть большого фитнес клуба. Мы предложили свободную пластичную планировку, перетекающие друг в друга пространства. Максимум стеклянных перегородок, дающих возможность видоизменять имеющее пространство. Абсолютно современный по стилю, смело сочетающий различные материалы, с применением инновационных технологий. Этот комплекс соединил более десяти функциональных зон.

Дебаркадер.

Третьим проектом стал дебаркадер, спроектированный нами в стиле хай- тек. Многофункциональный, площадью около 1500 метров, он располагался на двух уровнях. Дизайн в стиле элитных яхт, металл, стекло, пластик, мощные геометрические формы - вот образ этого объекта. Он соединял рестораны, бары, фитнесс зону, сауны и залы для переговоров. Дебаркадер являлся очень удобным мобильным элитным клубом на воде, способным пришвартоваться как в городе, так и в зонах отдыха. Интересный проект не был завершен. Видимо поменялись планы инвесторов, а нам было жаль этого удачного проекта. С точки зрения дизайна это был один из наиболее современных и острых проектов, созданных нами.

Глава девятая. Некоторые размышления на тему дизайна.

Дорогой мой читатель, я надеюсь, не слишком утомил тебя, проведя по многим объектам, выполненным студией. Я часто ловлю себя на мысли, что эти годы, когда нам пришлось полностью перестроить всю нашу работу, были исключительно продуктивными, динамичными и интересными. Нам представилась возможность реализовать себя во многих сложных и увлекательных проектах. Судьба подарила редкую возможность для дизайнера попробовать себя во многих видах творчества. И, оглядываясь на проделанный путь, понимаю, что когда-то переступив порог факультета " проектирования интерьеров, выставок и реклам", я сделал правильный выбор. Возможно, некоторые коллеги и критики осудят нашу СТУДИЮ за отсутствие единого стиля, одной сквозной концепции, объединяющей все произведения. Но, дело в том, что это вполне осознанная позиция. Мы называем себя контекстуалистами. Нам очень важна та среда, тот контекст, который окружает создаваемое произведение. Нам было интересно попробовать свои силы в разных, порой контрастных стилях, ощутить возможности и классики и современности. Анализирующие эту нашу творческую позицию искусствоведы назвали это Театром Дизайна. Да, это и есть Театр, впрочем, как и сама жизнь.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. И снова в музеях.

Глава первая. Шаляпин известный и неизвестный.

Неожиданно, двадцать один год спустя, нам предложили создать новый вариант экспозиции музея Шаляпина. Почему. Дело в том, что, во-первых, исполнялось сто лет со дня приобретения певцом этого дома, а во-вторых из Италии поступили в музей фонды из личного собрания последней дочки Шаляпина - знаменитой Марины Фредди. Замысел родился быстро. Показать нашего героя во всей полноте его, иногда скандальной, творческой и личной биографии. Убрать глянец и увидеть живого человека со всеми его страстями, падениями, кризисами. Для этого нам пришлось пересмотреть массу документального материала, подтвердившего эту сторону славы Шаляпина. В этот раз задача была принципиально другой, вписать новую концепцию, в созданный нами же двадцать лет назад музей. Для воплощения этого замысла мы обратились к первоисточнику, к текстам самого Шаляпина, весьма откровенно комментирующего множество забавных и скандальных происшествий в своей бурной артистической карьере. Также были использованы многочисленные фельетоны, карикатуры, статьи и сплетни. Получился очень острый, нетривиальный взгляд на великого человека в ареале его фантастической славы и всемирного успеха. Визуальный образ новой экспозиции - это яркие, контрастные залы, представляющие Шаляпина в контексте времени.

Первый зал - "Шаляпин сказочник", где царит быт русской семьи, старого уклада жизни, с его праздниками и постами, гуляниями на Масленицу, крестным ходом на Пасху, со Святками и Рождеством. Неожиданно раскрывается наш герой как талантливый рассказчик и сочинитель детских сказок, яркий художник. Удивительно заботливый и любящий отец большого семейства.

Мы придумали забавную ширму для детского театра балаганчика, со смешными и трогательными героями сказок Шаляпина, чтобы дети могли играть этими героями, превращаясь в артистов, как когда то действующая в этом доме знаменитая артистическая студия "Зеленый попугай". А в центре установили Раек с макетом балагана и восседающим на нем Петрушкой. Устроили инсталляцию детской комнаты, с тетрадками, учебниками, многочисленными рисунками детей Шаляпина, игрушками. Нам хотелось показать незнакомую сторону этого великого и знаменитого человека, любимца публики, ловеласа, светского льва. Его трепетное чувство к детям, пронесенное им через всю жизнь.

Во втором зале царил театр, увиденный как бы из-за кулис. Процесс создания спектакля, репетиции, пробы, поиски, а не итог, не сам спектакль. Множество курьезных происшествий, размолвок, иногда скандалов, сопровождавших певца. Инсталляции, представляющие контрасты этого мира, заполнили пространство динамично развернутой вдоль стен сцены. Здесь смешались гримерная и мастерская, сцена с фрагментами бутафории и уголок артистической гостиной. Мощным художественным акцентом во всех залах звучала тема созданных нами панно, раскрывающих те или иные этапы жизненного пути мастера. Решенные на контрастах, динамичные, насыщенные цитатами Шаляпина, эти художественные коллажи заполнили пространство стен, создавая кулисы жизни певца.

Третий зал посвящен отношению публики и кумира, власти и художника. Здесь зрителя встречали знаменитые подношения, венки славы, дары и ордена, некогда поднесенные Шаляпину почитателями его таланта. Множество рекламных и торговых марок конфет, сигарет, вин, духов с использованием имени Шаляпина. А, в контрасте к этим доказательствам небывалой славы и народной любви, обратная сторона этого поклонения - множество сплетен, карикатур, памфлетов. Жизнь артиста во всем многообразие, триумфы и падения, почитание и ненависть, любовь и забвение. И наконец, трудные, а иногда и опасные отношения с властью. Причем и в Царской России, где Шаляпина считали и революционером, и монархистом, и в Советской России, где присваивали первому среди всех знаменитостей звание Народного артиста Республики, а затем обливали грязью, проклинали, и конечно лишали этого звания, конечно, тоже первого. Сам Федор Иванович, с присущим ему юмором, заметил по этому поводу: " Должен сказать, что я не народный, а всенародный артист"! Умел ответить Шаляпин своим обидчикам! А чего стоит гениальная фраза Федора Ивановича в ответ на уговоры Сталина вернуться, переданные ему Горьким, с посулами, что все отобранное вернут - " Дачу вернете, дом вернете, машину и квартиру, а ДУШУ, ДУШУ вернете?

Глава вторая. Другие берега.

А второй частью новой экспозиции стала выставка во флигеле усадьбы " Другие берега". Она раскрывала тему эмиграции, жизни вдали от Родины. Построенная на вновь поступивших из Италии материалах, экспозиция как бы реконструировала этот период жизни Шаляпина и его детей, сложные пути русской эмиграции.

Эту экспозицию мы выполнили в стиле арт-деко, характерном для той эпохи, в которой прошли последние годы Федора Шаляпина, и где блистала его дочь - Марина Шаляпина.

Образ плывущего корабля, вдали от родных берегов, стал символом этой экспозиции.

Как известно Марина полностью совпадала со своим именем, она обожала море и Италию. Ее жизнь, красавицы, великосветской львицы, полная приключений это - отблеск в вечернем бризе, заходящего солнца жизни ее великого отца. Залы были превращены нами в подобие палуб океанского лайнера, а графические панно создавали ощущение эпохи. И только последний зал экспозиции был превращен нами в жилую комнату Марины, ее последний приют в Италии. Эта комната была наполнена трогательными письмами Шаляпина к дочери, ее ответами ему. Все это разбросанно по столу, как будто Марина только, что перебирала старую переписку с отцом, и на минуту вышла в сад, окружающий дом. На столе горела старая, "Шаляпинская" лампа-абажур и с экрана живая Марина, в своем последнем интервью, рассказывала об отце, о жизни в эмиграции, о своей судьбе.

Набросок первый. Марина.

Мисс РУССКАЯ КРАСАВИЦА 1931 года. Париж. Очаровательная дочка Федора Шаляпина, Марина. И тут, правда, не обошлось без Коровина! Ведь он председатель жюри! Участвовать Марину в этом конкурсе уговорили друзья отца Бунин и Куприн. А все-таки, пожалуй, она самая яркая из целой стайки дочек Шаляпина. Удивительная судьба этой неординарной женщины, одна из тем выставки. В определенном смысле продолжающая артистическую традицию, Марина долгие годы была арт-директором на роскошном итальянском морском круизном лайнере Андре Доруа. Находясь в эпицентре элитной жизни высшего общества, русская красавица слыла сердцеедкой и роковой женщиной. Ей увлекались многие представители высшего общества, от итальянских аристократов, до принцев из экзотических стран. Натура яркая, она вышла замуж за представителя итальянской аристократии, легендарного министра культуры при Муссолини. Прожила длинную, почти столетнюю, красивую жизнь, и на склоне лет передала архив последних лет жизни Шаляпина в музей, что и стало основой экспозиции. Множество интересных раритетов, таких как завещание Шаляпина, его любимые кресло, письма и записки, и множество семейных мелочей, все это воссоздает домашний мир периода зарубежья, ранее не представленный в музее. Особенно трогательно смотрелась игрушечная обезьянка, старенькая, облезлая, с оторванной лапкой. Боже, ведь это же та самая обезьянка Кина, изображенная на знаменитой картине Бориса Кустодиева, с роскошным Шаляпиным в распахнутой бобровой шубе, а за ним будто вся старая Россия, с ее знаменитой масленицей, где маленькая Марина так трепетно держит в руках эту игрушку, как будто предчувствуя такую необычную судьбу своей любимицы.

Набросок второй. Олива.

Константин Коровин и Федор Шаляпин. Два символа русского возрождения, серебряного века. Сколько забавных историй они рассказали друг о друге, в своих замечательных мемуарах. Сколько истинно русской широты, веселья, удали в этих воспоминаниях. И вот, на этой выставке, неожиданно, открылась еще одна удивительная, неправдоподобная, и поэтому такая убедительная страничка их взаимоотношений. Когда на экспозицию, привезенную из Италии, внесли этот оригинального дизайна столик, я особенно не обратил внимания. Ну, еще один аксессуар. Но! Оказалось! Это не просто столик. Это легенда. Или сказка, ведь и тот и другой авторы немного сказочники. Оказывается, что столик придумали Шаляпин и Коровин вместе, вот такой эксклюзивный дизайн! Но главное! Выразительная, природной формы столешница из дерева оливы, да не какой ни будь обычной, нет! Из древней оливы Гефсиманского сада! Вот такая замечательная история. Хотите, верьте, хотите, нет!

Так, спустя десятилетия, мы с Олей, уже вместе с сыном Антонио, создали новый вариант экспозиции. Интересно, что опять это была весна, начало мая. Опять, как когда то давно, за окнами цвела сирень, и в воздухе плавал аромат возрождающегося сада. А сразу после открытия, неожиданно и от того еще более прекрасно, грянул первый гром, и тяжелые потоки воды забарабанили по крыше, наполнили весь дом шумом первой весенней грозы. Сливаясь с дивными звуками звучащего в это время в Белой гостиной концерта, это весеннее половодье чувств охватило и старый особняк, внезапно вновь помолодевший в лучах пробившегося из-за тучи солнца.

Мы вышли в сад, все вокруг окуталось чудесными ароматами только, что скошенной травы, сирени, молодой листвы. Весело блестели быстро подсыхающие лужицы, в купах деревьев раздавался птичий гомон. Мы стояли в этом весеннем чуде, как когда то много лет назад, впервые попавшие в этот дивный уголок старой Москвы.

Глава третья. Музей "Чайковский и Москва".

Недалеко от нашего "первенца", музея Ф.И.Шаляпина, на Садовом Кольце, уютно примостился между двумя улочками, двух этажный особняк. Типичный московский дом, начала девятнадцатого века, с портиком и колоннадой на фасаде, характерного желтого цвета, он примечателен тем, что здесь, у вдовы генерала, сдающей квартиры внаем, нашел приют Петр Ильич Чайковский. Однако, прожил он тут, казалось бы, и не долго, полтора года. Но, великий композитор известен был непостоянством в выборе жилья, не мог и не хотел подолгу жить в одном месте. И этот адрес стал местом, где Чайковский провел самый длительный отрезок своей московской жизни. Именно здесь и расположился культурный центр им. П.И.Чайковского и музей "Чайковский и Москва". Работа над проектом началась, как это зачастую бывает, с концепции, в дальнейшем не осуществленной. В первом варианте проекта мы предлагали создание экспозиции посвященной музыкальному наследию композитора. Поэтому небольшие залы предлагалось превратить в мизансцены выдающихся опер и балетов, с фрагментами декораций, театральными костюмами, обилием бутафории и реквизита. Наверно, получилось бы интересное решение, тем более, что продумывался сценарий с включением музыкальных фрагментов из знаменитых произведений Чайковского, широкое применение экранов, демонстрирующих замечательные театральные постановки на лучших сценах мира, отрывки из кинофильмов. Но... Научный совет музея, принимая во внимание имеющейся богатый мемориальный материал, принял решение о создании экспозиции посвященной уникальному явлению в истории русской музыки. Становлению московской композиторской школы, возникновению консерватории, и как вершина этого процесса - возникновению гениального композитора П.И.Чайковского. Внешне эта концепция гораздо менее эффектна, но с точки зрения наличия подлинных экспонатов, безусловно, логична. Ведь в запасниках музея хранились мемориальные комплексы соратников и друзей композитора: Н.Рубинштейна, С.Танеева, Юргенсона, гафини Фон Мек. Таким образом, определилась основная тема будущей экспозиции, получившая название "Чайковский и Москва".

Начав разработку этой концепции, мы столкнулись с необходимостью решения комплекса интерьеров особняка в едином стиле, причем никаких конкретных изысканий, какими были эти помещения при Чайковском, не было. Да и учитывая, что эта была съемная квартира, это и не ставилось во главу угла. Необходимо было создать иллюзию достоверной среды типичного интерьера середины девятнадцатого века. Изучив исторические материалы, мы приступили к реализации проекта в стиле романтического историзма, характерного для той эпохи. Разработали колорит помещений, акцентируя главные, ключевые интерьеры, или создавая определенное настроение за счет цвета. А имеющиеся комплексы документальных материалов расположили отдельными группами. Так возникли: Первый зал -приезд молодого Чайковского в Москву. Второй зал- музыкальная гостиная того времени, где могли встречаться начинающие музыканты, будущие корифеи русского искусства. Третий зал - кабинет основателя Московской консерватории Н.Рубинштейна, ближайшего друга и соратника П.Чайковского. Четвертый зал - зал ректора консерватории и любимого ученика П.Чайковского - С.Танеева. А завершает экспозицию большой комплекс, состоящий из трех залов. Большой зал - Музыкальный театр Чайковского, малые залы посвящены двум друзьям композитора, сыгравшим большую роль в его жизни: издателю всех произведений композитора - Юргенсону, и преданной поклоннице таланта и меценату - графине Фон Мекк. Все материалы были оформлены и установлены в едином стиле романтического историзма. А витрины выполнены по эксклюзивному дизайну авторов в этом же стиле. Таким образом, была достигнута единая среда, характерная для той эпохи.

В результате музей получился камерным, уютным, неброским внешне, но наполненным глубокого смысла. Это целый пласт отечественной музыкальной культуры, связанный с именем самого выдающегося своего композитора.

Конечно, мы как дизайнеры и художники вынуждены были наступать на горло собственной песни, сдерживая желание сделать эффектный ход, блеснуть, показать себя. Такова была задача, поставленная перед нами. Но мечты, мечты... Нам хотелось бы, чтобы эта экспозиция, была дополнена ярким зрелищем Театра Чайковского, и именно тогда, на контрасте, выявились бы значительно острее все несомненные достоинства уже сделанного. Как мы это мыслим. При входе в музей, существует атриум, сейчас практически пустой, а именно здесь, по нашей мысли, можно было бы расположить эффектную, современную экспозицию, оснащенную экранами, со звучащей музыкой, со сценками из спектаклей. Атриум в двух ярусах, с балконом, вполне позволяет это сделать. И еще одна мечта. В музее есть пространства, сейчас проходные, это большой коридор с внутренними окнами, и лестница. Как интересно было бы создать там исторический фон эпохи, в окнах дав виды старой Москвы, а в коридоре расположить героев музея, как бы идущих в гости к Чайковскому. Получалось бы, что вы поднимаетесь по лестнице вместе с С.Танеевым и Н.Рубинштейном, а в коридоре вас поджидает Юргенсон, а в конце, у входа остановилась Фон Мекк.

Думаем, что когда ни будь, так или иначе, музей сможет создать нечто подобное, также как уверены, что в современном мире необходимо использовать и еще один резерв. В современном городе наиболее интенсивное время это поздний вечер. И это можно и нужно использовать, как время интенсивной рекламы. Как? Превращая фасады музеев в своеобразные экраны, где демонстрировать "начинку" данной экспозиции. И конечно, необходим выход на улицу фрагментами, специально обработанными звуковыми сигналами знаменитых хитов композитора, типа позывных радиостанций. Именно сочетание современных методов мышления и психологии и традиционного музея могут стать серьезным фактором интереса к истории и культуре.

Глава четвертая. На Пречистенке, у Льва Толстого.

Этот старинный район Москвы, один из очень немногих, сохранивший исторический облик древней русской столицы, был с детства, одним из самых любимых. Невысокие особняки эпохи классицизма, изящные доходные дома девятнадцатого века, крошечные скверики, создают неповторимый колорит этой знаменитой улицы. В самом центре ее, с конца 18 века, стоит этот чудесный особняк, ныне Музей Льва Толстого. Нас пригласили спроектировать экспозицию, посвященную столетию музея. Поздняя осень, вечер, идет небольшой дождь, а мы проходим залами анфилады, великолепного образца архитектуры стиля ампир. Только, что закончилась реставрация, и поражает гармоничность этих залов, украшенных замечательными росписями потолков. Большие окна еще не закрыты шторами, и от проносящихся за ними машин, проходящих прохожих, жизни вечерней Москвы, на стенах то и дело возникают мелькающие всполохи от света фар, загадочные тени, создавая необыкновенный эффект. Кажется, что стены оживают, в неярких отсветах будто возникают неясные очертания былого. Эта загадочная, ушедшая жизнь, неожиданно наполняет залы, и уже кажется, что вот там, за колоннадой, притаились тени давно ушедших времен, балов, светских раутов, парадных обедов, долгих московских чаепитий. И непостижимым образом дом будто наполняется образами знаменитых романов Толстого. Парадные залы сменяются небольшими, камерными комнатами, совершенно меняющими облик интерьера.

Поднимаемся на второй этаж, здесь нас ждут директор и сотрудники для первого разговора. Он получается очень интересным, перспективным, так как очевидно, что наши взгляды совпадают. Бывает, что годами работаешь с людьми, а близкими они не становятся, а здесь мы сразу почувствовали взаимное расположение, доверие. Это дает повод договориться о создании нами художественной концепции. Начинается процесс освоения материалов, осмотра экспонатов в запасниках музея. А, главное, знакомство и обмен мнением с сотрудниками. Убеждаемся еще раз, что это особая каста, люди бесконечно преданные отечественной культуре, ее бескорыстные хранители. В этот раз особенно интересным становится знакомство с уникальным архивом рукописей Льва Толстого. Многочисленные фотографии, картины, скульптуры, и конечно иллюстрации - это основные фонды музея, собранные за век.

Постепенно замысел приобретает проектные очертания, и мы защищаем выполненную концепцию.

Первое впечатление от архитектуры здания столь сильно, что, безусловно, влияет на выбранный нами вариант решения. У нас рождается идея включить великолепные декорации интерьера в ткань будущей экспозиции, где обыграть их в контексте создаваемых инсталляций. Ведь время действия основных произведений Толстого начало 19 века совпадает со стилем особняка. Вся экспозиция делится на две части. Первая, расположенная в парадных залах активно включает убранство каждого интерьера в дизайн экспозиции. А вторая часть, в небольших залах, строится на резком контрасте к роскоши анфилады, в предельно лаконичных формах. Это деление позволит структурировать экспозицию на разделы, контрастно противостоящие друг другу. Первый - великие произведения Толстого, второй - развитие философии Толстого и поздние произведения. В первых залах посетителя встречают выстроенные на фоне декораций интерьера особняка инсталляции на темы великих произведений писателя. Образ помещичьего дома в Ясной Поляне, дворянское гнездо - это фон для инсталляции по повести Толстого "Детство". Имеющаяся колоннада зала, фоном которой мы делаем старинный вид усадьбы во всю стену с фрагментами текста этого произведения и характерной меблировкой, становится декорацией, где экспонируются предметы из Ясной Поляны, гравюры, портреты родителей писателя. А в зале "Война и мир", центральном в анфиладе, главным становится монументальный фриз графических панно отражающих эпопею войны 1812 года с вставками текста автора. На этом же уровне демонстрируются картины бегства Наполеона и конный портрет Кутузова. Все вместе напоминают знаменитую панораму Бородинской битвы. А в центре зала выставлена инсталляция кабинета Льва Толстого, инсценировка момента написания романа. Зал "Анна Каренина", последний в анфиладе - обыгран как дворянская гостиная, где использована прямая цитата, из текста писателя, написанная мелом на ломберном столике, это знаменитая сцена признания в любви. Первый зал анфилады - посвящен происхождению рода Толстых, с фамильными портретами и реликвиями. Второй зал - галерея знаменитых образов Толстого в произведениях выдающихся художников и скульпторов.

Вторая часть экспозиции имеет свою драматургию, свой художественный язык, скупой, лаконичный, соответствующий философии Толстого этого периода.

В дизайне этой экспозиции мы стремились к максимальной выразительности художественных приемов, их контрастности. Применяемые нами методы строились на сочетаниях различных компонентов трактовки пространства. Активно использовались графические панно с введением в них текстов писателя. Важными были и продуманная цветовая гамма залов, и дизайн старинных витрин, и вставки предметного ряда, и акцентирование произведений искусства. Также была продуманна сценография света, в залах звучала музыка, срежисированная по зонам в зависимости от темы залов. Применены были и современные системы плазменных экранов с демонстрацией легендарных фильмов экранизаций романов писателя. Музей получился чрезвычайно насыщенным, но, что мы считаем своей заслугой, не перегруженным лишними декоративными приемами. Замечательная красота старинного особняка, бережно введенная в контекст выставки, пожалуй, наиболее интересная находка в этом решении.

Набросок первый. Золотая кладовая и бесценные рукописи.

Рукописи Л.Толстого, хранящиеся в музее, бесценное сокровище мировой литературы. Поэтому их хранение совершенно необычно. К нашему удивлению узнаем, что в музее их нет! Они спрятаны в уникальной комнате-сейфе, выполненной на заводах Круппа в начале ХХ века, как единая капсула, со сложнейшей системой открытия двери. Кто же заказал такой необыкновенный сейф. Оказывается Савва Морозов, для своих золотых запасов, которые он не доверял банкам. После революции сейф было решено использовать для хранения бесценных рукописей Льва Толстого. Мы посетили эту уникальную комнату, просмотрели не одну страницу, исписанную плотным, мало разборчивым почерком Толстого. А где она находится, сказать, не имеем права.

Вот такие секреты!

Набросок второй. Два Толстых.

Интересным стало для нас, как один и тот же человек, его портрет, даже документальный, выполненный в фото, передает не только индивидуальность модели, но, и не в меньшей степени, личность фотографа. На выставке это было противостоянием фотопортретов писателя, выполненных его женой, Софьей Андреевной, и портреты лучшего друга Толстого, и врага его жены - Черткова. Их антагонизм достигал таких размеров, что для посещения Толстого незаметно от его жены был выстроен отдельный, тайный вход в доме писателя в Хамовниках. На портретах и семейных сценках выполненных очень талантливо и с любовью Софьей Андреевной, великий писатель предстает симпатичным старым барином. С хитринкой в небольших и острых глазах, вполне домашний, в своей косоворотке, лишенный всякого пафоса. Даже тональность снимков светлая, солнечная. Ничего похожего у Черткова. Трагический образ изрезанного глубокими, страдальческими морщинами лица философа и пророка. Весь в контрастах тьмы и света, скульптурные, резкие черты лица. Портреты крупно скомпанованны в листе, только лицо, как лик. Глаза, горящие под сдвинутыми бровями, губы сжаты, почти гневный лик пророка!

Такой вот контраст!

Набросок третий.

Глава пятая. Проект детского центра Л.Толстого на Пятницкой.

Бывает, и часто, после совместной работы так устаешь от участников проекта, что мечтаешь поскорее расстаться. А бывает, значительно реже, что сделав удачную совместную работу, хочется продолжить знакомство. Чувствуешь, что одинаково смотришь на мир, оцениваешь происходящее, любишь то же, что и коллеги. Это редкая удача! Так произошло на проекте в музее Л.Толстого. Поэтому, мы немедленно откликнулись на приглашение спроектировать детский центр в крошечном особнячке на Пятницкой улице. Мы давно мечтали сделать проект для детей, после выставки "Сказки Римского-Корсакова" у нас не было таких предложений. И вот... Маленький домик, крошечный двор, в самом центре Москвы, похожий на забытого в несущейся толпе ребенка, одинокого и испуганного. Тема, предложенная сотрудниками замечательная. Детский мир Льва Толстого. Обсудив с авторами сценария главные акценты будущего центра, начинаем фантазировать. Первое, необходимо сделать центр таким, чтобы невозможно было пройти мимо и не заметить. Предлагаем задействовать фасад как экран, где в режиме нон стоп демонстрировать иллюстрации и мультфильмы по произведениям Толстого. А ворота, забор, дворик, превратить в сказочную страну детства, с изображением персонажей из произведений писателя. На территории дворика расположить характерные для эпохи детства Толстого качели и горки. В самом доме встречать малышей залом, где создать игровую экспозицию - " Мир детства Льва Толстого". По периметру зала была задумана инсталляция дворянской усадьбы с героями детского быта того времени: домашний очаг с папенькой и маменькой, няня из крестьян, француз - гувернер, дворовые крестьяне. Здесь все предметы живые - то есть маленькие посетители могли бы ими пользоваться. Прялки и гребни, самовар с посудой и книги, буквари, альбомы для детей. А в торце зала выстраивалась сцена, где разыгрывались спектакли по сказкам Толстого. Предполагалось оборудовать ее выдвижным проекционным экраном, а боковые кулисы выполнить в виде интерактивных миниатюрных экранов, собранных в блоки, с силуэтными изображениями жизни русской усадьбы. Малыш, подошедший к такому блоку, сначала угадывал бы, где экран, а затем видел бы ожившие картинки. Лесенка, ведущая на второй этаж, обыгрывалась сказочными персонажами. Вторая комната центра полностью реконструировала классную залу школы Л.Толстого. Те же парты, доска, печка, глобус и карты на стенах. Предполагались и чернильницы с перьями, и тетрадки. А следующий зал - мастерская, где можно рисовать, лепить, клеить и шить. Таким образом, мы предполагали создание уникального детского центра творчества, с элементами музея, театра, кино, школы. И все это на темы жизни и творчества Толстого. Проект был принят, но, к сожалению не осуществлен. Вмешались обстоятельства, не зависящие не от сотрудников, ни от нас. А жаль! Уверены, что появление такого центра, совмещающего традиции и самые современные технологии было бы чрезвычайно востребовано. В самом сердце Москвы, освященный именем великого русского писателя такой центр мог бы организовать работу и с родителями, в интересной игровой форме демонстрируя давно забытые формы жизни русского быта 19 века.

Глава шестая. СЕРГЕЙ ПРОКОФЬЕВ. СТАЛЬНОЙ ВЕК.

К творчеству этого замечательного композитора мы обращались в своей творческой биографии неоднократно. И каждый раз находили новые краски, неожиданные повороты, яркие детали. Сергей Прокофьев не просто выдающийся композитор, он олицетворение той сложной эпохи, в которой жил. Он одновременно олицетворяет и начало века с поисками новых форм, на десятилетие позже представляет тенденции русского авангарда двадцатых годов. А в тридцатые, предвоенные годы Прокофьев создает шедевры современной музыки в неоклассическом стиле. В самые тяжелые времена второй мировой войны пишет гениальную музыку к кинофильму "Иван Грозный", этот трагический символ страшной и бесчеловечной эпохи середины двадцатого века. При этом именно у Прокофьева столь значительна национальная интонация, и именно он, безусловно, композитор мира.

Судьба Прокофьева, его путь, это поиск истины, поиск света, в условиях сгущающейся тьмы.

Даже смерть Прокофьева символична. Великий Композитор и Великий Диктатор умирают в один день одного года. Кончается эпоха Стального Века, но гениальная музыка Сергея Прокофьева, отразившего свое время, бесконечна.

Глава седьмая. Музей Сергея Прокофьева.

Эту интереснейшую работу, занявшую несколько лет, два варианта проектов, десятки эскизов, мы вспоминаем с чувством радости. Хотя не было в нашей практике проекта, вызвавшего так много споров и разногласий. Множество противоречий между создателями музея, отражают неоднозначную, сложную и противоречивую личность композитора. Безусловно, гениальный музыкант, он бесконечно многообразен. Его художественный мир так велик, что трактовка образа становится почти невозможной. Наверно эта одна из причин, почему в итоге, был выбран вариант, принципиально соединивший несколько стилей, характерных для ХХ века.

Конец сороковых годов, Москва, Проезд Художественного Театра, центр столицы. Последние годы эпохи, и последние годы жизни Гения русской музыки-С. Прокофьева. Образный строй музея сложен, как сложен и противоречив мир того времени. Как многогранно и сложно искусство великого композитора. Как драматична его жизнь в эти годы. Смена эпох, смена эстетических направлений, открытия нового и возвращение к истокам, к традициям. Путь Художника, вершины и поражения, рождение великих творений ставших олицетворением двадцатого века - тема музея.

Музейное пространство открывается яркой, радостной, авангардной композицией в стиле "Романтического конструктивизма" охватывающей три этажа лестничного пролета. Тема - "Прокофьев-Москва". Фотопортреты композитора в работе, снятые в динамике, в репортажном стиле, автографы, документальная серия видов Москвы, создают ощущение времени, графика росписи стен, прочерчивает его стремительный ритм. В интерьерах второго этажа интригу и напряжение создают контрасты двух эпох, двух стилей - неоклассицизм концертно-выставочного зала и конструктивизм артистической гостиной. Зал, где звучит музыка С.С. Прокофьева, выполнен в доминирующем в сороковые годы стиле, близком к мироощущению той эпохи, с ее торжественной, несколько академичной эстетикой. Сложные каскадные потолки с центральной люстрой и подсветами, колоннада стен, теплая, золотистая гамма - характерная палитра дизайна того периода. Зал артистической гостиной - холодный, рафинированный мир западной эстетики тридцатых. Фото сцен знаменитых спектаклей на музыку Прокофьева в декорациях Якулова и Ларионова, портреты и шаржи работы Матисса и Аненкова - единомышленников композитора, взрывают пространство феерией творческой фантазии. Экспозиция третьего этажа - творческий мир художника. Мир гениальных прозрений, открытий, создания шедевров, и удушающий мир Стального Века. Контраст - ключ пространства, его художественного образа. Открывают экспозицию разделы, посвященные творчеству Прокофьева, в первые годы после возвращения - совместные работы с Мейерхольдом, Таировым, Эйзенштейном. Яркие, смелые, экспериментальные. С выразительными раскадровками, коллажами, создающими характерный для эпохи тридцатых ритм, тональность. Контрастом ко всей первой части экспозиции, выступает раздел, посвященный окружению композитора, миру его друзей, его семьи. Фрагмент библиотеки С.С. Прокофьева, с семейными фотографиями, предметами обстановки, автографами, письмами. Образ библиотеки - стиль того времени. Где предметы интерьера, массивные, плотные, создают ощущение перелома, наступления Стального Времени. Где гибель друзей, аресты, потеря семьи. Переход к основной теме музея - рождение нового искусства - кино. Инсталляция предметов кинопроизводства с кинокамерой, софитом, планшетом - образ киностудии. Создание великих кинофильмов в фотомонтажах и рисунках С. Эйзенштейна с оживающими кадрами знаменитых лент. Здесь в экспозицию вмонтирован экран - новое искусство разрывает пространство, где музыка, сливаясь с изображением, создает новый пласт музея, аудиовизуальный. Тема классических постановок - эскизы декораций, автографы, фото спектаклей, театральные костюмы. Эта часть экспозиции насыщена цветом , декоративна, выразительна. Театральность экспозиционных приемов продиктована самим характером материала. В контрасте к ней решены темы войны и репрессий. Небольшие по объему, трагичные, материалы скомпонованы в выразительные, почти плакатные, образы. Совершенно особым экспонатом является мемориальный кабинет композитора, где воссоздана подлинная обстановка последних лет жизни Прокофьева, где звучит запись голоса композитора, создавая эффект живого общения. Завершает экспозицию раздел, где последние произведения великого мастера, смонтированы с видами любимой им русской природы, семейными фотографиями, как бы возвращающие утраченный мир.

Важнейший элемент образного решения экспозиции - установленный в центре пространства рояль композитора. Почти невидимый во время экскурсии, он "оживает" под лучами софитов и начинает звучать гениальная музыка. Весь образный строй экспозиции, динамичный, коллажный, контрастный, соткан из сложных противоречий той эпохи, того уникального явления - рождения Нового Искусства.

Набросок первый. Две жены.

Сергей Прокофьев прославился не только в музыке. Еще и в юриспруденции! Этот эпизод вошел в историю под названием "Казус Прокофьева". А дело было так. В сороковых годах отношения композитора и его жены, красавицы испанки Лины Прокофьевой разладились. Известно, что у стареющего великого музыканта случился роман с юной студенткой, Мирой Мендельсон. Конечно, Лина, имеющая двух детей от Прокофьева, не желала развода. При этом, оставшись одна, повела себя крайне неосторожно. Она увлеклась светской жизнью, и посещала приемы в посольствах капиталистических стран. Кончилось это арестом и обвинением в шпионаже! Несчастная Лина отправилась отбывать заключение в лагеря Гулага. А Прокофьев, не разведясь с Линой, женился на Мире! Вот вам и Казус!

Набросок второй. Две вдовы. Наследство.

Лина Прокофьева выжила. К сожалению, пока неизвестно о просьбах знаменитого композитора как то помочь жене. Получив 20 лет лагерей и отсидев до 1953 года, Лина вернулась в Москву, где ей помог Т.Хренников. В дальнейшем Лина Прокофьева покинула СССР, и прожила до глубокой старости в Париже. Сыновья тоже отправились на запад, Олег в Лондон, Сергей в Швейцарию. А официальной вдовой композитора в СССР была Мира, а на западе - Лина. Так случился еще один казус, поскольку авторские права на произведения знаменитого мужа в СССР были у Миры, а на западе у Лины.

Набросок третий. Прокофьев танцор, автомобилист и игрок.

Как известно, люди обожают делать то, что не умеют. Сергей Прокофьев лучше всех чувствующий ритм в музыке, абсолютно не чувствовал его в танце. Но, обожал танцевать, и прославился как человек отдавившей ноги немыслимому количеству женщин.

Еще одной страстью великого человека было вождение автомобиля. Живя на западе, Прокофьев покупал себе роскошные лимузины, но век их был недолог. Как говорится, до первого дерева. Однажды даже он чуть не свалился в пропасть, со всей семьей, что и стало концом карьеры водителя!

Ну, а как полагается среди одаренных натур, Сергей Сергеевич был заядлый и страстный игрок! С детства наш герой обожал игру, но не просто игру, а на деньги! Он чуть не первый в России из детей в совершенстве освоил игру, пришедшую в Россию из Америки "Монополию". А зрелые годы просаживал в казино громадные деньги. Что, по сплетням недоброжелателей гения и стало причиной переезда в СССР, как прекрасная возможность убежать от долгов!

Набросок четвертый. Сергей Прокофьев младший.

Как то звонит нам Галя Сахарова, директор музея Прокофьева, наш друг и соавтор. Приходите в музей, сегодня к нам приезжает внук Сергея Прокофьева. Конечно, едем. Интересно узнать мнение о своей работе. Ждем. Входит пара. Высокие, хорошо и стильно одетые, предельно вежливые и любезные. Внук Прокофьева и его жена. Ведем по залам, рассказываем, показываем. Наконец ждем впечатлений. Сергей Прокофьев делает массу комплиментов, особенно ему нравится роспись на лестнице в стиле конструктивизма. И он, и жена хвалят новую экспозицию и дарят музею личные вещи композитора. А напоследок делают запись в книге гостей: " Сергей Прокофьев умел слышать мир! Вы в своем музее смогли это показать! Браво"! Сергей Прокофьев младший.

Глава восьмая. Выставка " Музыкальный театр Сергея Прокофьева.

В поисках жанра".

Выставка объединила семь российских музеев и театров, приславших свои лучшие экспонаты! Тема театра Сергея Прокофьева исключительно многогранна. Композитор, за свою жизнь много раз менял и жанр, и форму своих произведений для театра. Идущие в ведущих театрах мира, оперы и балеты Прокофьева давно вошли в золотой фонд мирового музыкального искусства. Нашей задачей было найти форму выставки, где многообразие материала и его разнородность создавали бы единое пространство театра. Мы предложили подход, близкий по своим принципам искусству тридцатых годов ХХ века. Весь основной объем стен был белым, а структурировали его авангардно выполненные рекламные названия разделов ярких цветов. Необычность и остроту этим композициям добавляли фланкирующие их колонны. Внутри стен этот ход поддерживали крупные плакаты панно, графический дизайн которых соответствовал рекламам. Также ярко были выполнены подиумы, где устанавливались группы театральных костюмов. Единственным исключением из правила стал выполненный совсем в другой традиции комплекс "Николина Гора", завершающий экспозицию. Итак, авторы решили, не делая никаких внешних аналогий с театром создать его, средствами графики, цвета, неожиданных композиций. Завершали театральный образ мощные панно во всю стену, выполненные в том же модернистском ключе. Так театр Прокофьева был выполнен нами без единого театрального атрибута, впрочем, именно такого рода декорации очень любил Сергей Прокофьев.

Глава восьмая. Выставка "Страницы жизни"

Этот проект, осуществленный в музее Сергея Прокофьева, стал еще одной работой, посвященной великому композитору. Небольшая по объему выставка рассказывает о жизненном пути Прокофьева, это его дневник, его письма, воспоминания, проиллюстрированные фотодокументами. Как сделать этот материал интересным с точки зрения художественной выразительности. Мы предложили решение, основанное на использование цвета в архитектуре, что создало интересную атмосферу зала. Стены были выкрашены в контрастные цвета - синий, белый, красный, черный и желтый. А графический дизайн планшетов поддержал супрематическую роспись стен. Так был создан выразительный образ эпохи. Коллажи из фотодокументов, собранные в острые композиции, завершали неординарную композицию зала. В центре был спроектирован подиум-сцена для рояля Сергея Прокофьева, которая также расписана в стиле супрематизма. В итоге, документальная выставка приобрела запоминающийся художественный образ, близкий эстетике тридцатых годов

Глава девятая. Встреча с Валентином Гафтом и авторское чтение знаменитой пьесы.

Однажды, позвонил нам Владлен Давыдов и предложил встречу с Валентином Гафтом, который написал потрясающую пьесу, и ищет художников. Владлен был в восторге от пьесы, и полагал, что мы сможем предложить для ее сценического решения не просто декорацию, а нечто новое, необычное, так как и пьеса представлялась ему совершенно нетрадиционной. Договорились о встрече. Ждем! Интересно, какой в жизни знаменитый артист. Ровно в назначенное время подъезжает Валентин Гафт, мы встречаем его у двери мастерской. Необычайно внимателен, совершенно прост, ни грамма величия или нарочитой значительности. Входим в мастерскую, и слушаем комплименты своим трудам, приглашаем к столу, и немного отдохнув, начинается чтение пьесы. Потрясающе! Совершенно необычно, действие переходит из эпохи Сталина в наше время, и наоборот. А знаменитые персонажи пересекаются на переломах времени. Много страшного, горького, безжалостного в этих стихах. Но много и юмора и сатиры, причем нелицеприятной. Мне это напоминает Булгакова. Вечер пролетает незаметно. Закончив читать пьесу, Валентин интересуется мнением слушавших. Но заметно, ждет не восторгов и похвал. Ему интересно, что задевает, где его оценки и мысли близки нам, где нет. Все пытаются передать мысли и эмоции, что возникли при чтении пьесы. И у всех они разные, иногда противоположные. Затем разговор переходит на воспоминания о тех временах, и Марго, Владлен и Валентин поражают нас интереснейшими рассказами о былой жизни артистической Москвы. Незабываемый вечер! После того как гости разъехались, сидим и размышляем, как можно оформить такую пьесу. Приходим к выводу, что традиционная сценография не годится. Нужен новый подход. Соединение этой безжалостной исповеди с пластом документального материала. Нам казалось, что весь зрительный ряд должен быть виртуальным, зыбким, как отзвук, как эхо. К сожалению, видимо в театре уже нашли художника, возможно на это повлиял Роман Виктюк, режиссер спектакля, но больше встреч у нас не было. Мы были приглашены на премьеру, но на меня прочтение пьесы без всяких декораций и без введенного второго персонажа оказало, куда большее впечатление. Появившаяся театральность, при всем мастерстве показалась мне мешающей тексту. А пьеса, прочитанная впервые у нас, осталась ярким впечатлением о великолепном актере и поэте, создавшем необычное, неожиданное и горькое по силе правды произведение. Интересно, что позже мы узнали, что такое же чтение пьесы прошло и у Савы Ямщикова, с которым Валентин Гафт был дружен. Как все таки причудливы пути наших судеб.

Глава десятая. Дмитрий Шостакович. Выставка "Опусы трудной судьбы".

Приступая к созданию этой выставки, мы ясно представляли себе, что творческая судьба одного из самых выдающихся композиторов ХХ века требует особенного художественного решения. Его музыка, ставшая классикой, его судьба, одновременно и изгоя и любимца властей - тема, заданная сценарием, требовала чего-то необычного, экспрессивного по ощущениям. После долгих поисков, нами была предложена система дизайна выставки, построенная на сочетаниях черных и красных конструкций. Резкие, колючие формы перекрещивающихся черных и красных линий создавали образ диссонанса, дисгармонии. Экспрессия декоративного решения подчеркивалась и обработкой фотодокументов в высоком контрасте. Таким жестким, лапидарным и выразительным приемом достигался эффект создания образа трагического времени и трудной судьбы гениального композитора.

Глава 11. Шедевры Страдивари, Аматти, Гварнери.

Неожиданно, почти ночью, в Студии раздался междугородний звонок. Звонил директор музея им. М.И.Глинки, М.Брызгалов. Выясняется, он в Барселоне, и предлагает нам спроектировать выставку уникального собрания скрипок "Госколлекции" России, передаваемой на хранение музею. Сроки сумасшедшие, через месяц открытие. Обещаем обдумать предложение и ответить завтра. Тут, действительно есть над, чем подумать. Мы прекрасно понимаем всю сложность задачи. Двадцать восемь знаменитых на весь мир скрипок великих итальянских мастеров! Самая большая коллекция в мире! А возможности музея очень ограничены, и материально, да и организационно. А с другой стороны, соблазн велик! Интересно поработать с такими экспонатами. Соглашаемся. Начинаем думать над концепцией, представлять, как в наших условиях создать полноценный дизайн для этого сокровища. Наконец, решение найдено. Суть предложения - летящие в пространстве скрипки. Образ - звезды в ночном небе. В небольшом зале размещаем имеющиеся витрины по периметру. Но витрины устанавливаем торцом к стене, таким образом, все скрипки будут демонстрироваться в пространстве. Предлагаем создать единый темный фон за счет бархатной, цвета ультрамарин, ткани. Свет только направленный на экспонат, а саму скрипку вывешиваем на лесках в центре стеклянной витрины. Для структурирования зала вводим баннеры с подсветами, где демонстрируются фрагменты итальянских гравюр 17 века. А в торце, в нише создаем инсталляцию мастерской скрипичного мастера, с инструментами, деталями скрипок, даже стружкой на полу. Отработав нужную нам световую насыщенность, получаем ожидаемый эффект. В синем пространстве плывут изящные силуэты скрипок, звучит музыка, тихо мерцает в нише мастерская великого маэстро. Нужно ли говорить, что выставка пользовалась громадным интересом!

Глава 12. "Дом, который построил К.С."

В театре Станиславского и Немировича-Данченко.

Приближался юбилей К.С.Станиславского. И театр, который был основан великим режиссером, решил создать выставку, посвященную своему отцу-основателю. Обратились к нам, как дизайнерам, не раз работавшим над этой темой. Войдя в театр со служебного входа, мы были удивлены атмосферой, царившей здесь. Нам улыбались, с нами здоровались, не будучи знакомыми. Это так необычно, так хорошо. Встретились с Аней Смириной, сотрудником театра, которая отвечает за выставку. Очень симпатичная, доброжелательная и открытая, она сразу расположила нас интересной затеей выставки. Аня придумала показать Станиславского, как строителя дома, и это замечательно тонкая и верная идея. Даже название она придумала исключительно точное "Дом, который построил К.С". Так бывает, редко, но бывает, мы сразу совпали, по ощущению образа, подходу к экспозиции, оценки личности великого реформатора сцены. Поэтому проект родился быстро, без мучений и споров. Мы предложили легкую и мобильную систему дизайна любимых нами ширм, как бы стен, дверей, окон, будущего дома. Из них выстроили пять композиций, каждая со своей темой. Выполнили большие графические панно, придающие колорит дома-театра, и конечно создали целую серию коллажей знаменитых спектаклей. Здесь Аня предложила интересный прием совмещения театра и жизни, сцены и улицы, причем зачастую с перенесением во времени. Мы с радостью осуществили эту идею, создавшую особый настрой этой юбилейной выставке. Надо сказать, что не только с Аней, но и с директором театра В.Уриныму нас сложились отличные отношения с первого дня знакомства. Работа, открывавшаяся в канун Нового Года, в нарядном атриуме театра, на фоне рождественской ели, осталась в памяти как удачная, веселая и радостная.

Глава 13.Реконструкция экспозиции "Инструменты народов мира".

Эта уникальное собрание музыкальных инструментов, единственное в мире по количеству и качеству экспонатов, гордость отечественного музейного сообщества. Экспозиция занимает площадь более 1000 квадратных метров, и располагается в залах, организованных предыдущим проектом. Наша задача была полностью переделать всю устаревшую за двадцать лет эксплуатации систему дизайна: архитектурного решения потолков, систем освещения и дизайна витрин. Мы предложили полностью новую организацию пространства, оптимальную систему освещения, новые технологии и материалы. В результате удалось, не переделывая весь комплекс, практически придать полностью современный вид экспозиции. Чем важен такой опыт. Думается, что наши музеи не всегда разумно используют те средства, причем небольшие, что дает им государство. Можно, и мы это доказали, используя старое, но качественное оборудование, путем глубокой и всесторонней реконструкции, получить вполне современный уровень музея. А в данной работе, мы предлагали дополнительно установку значительного количества проекционных экранов, видео систем, лайт - боксов, аудио пюпитров. Если применить весь этот арсенал средств, можно продлить жизнь экспозиции на многие десятилетия.

Глава 14. Проект "МИР РУССКОЙ МУЗЫКИ".

Дирекцией музея Глинки было предложено осуществить концепцию художественного и дизайнерского проекта будущей основной экспозиции центрального музея. Это третий этаж главного здания, где ранее располагалась экспозиция "Три века русской музыки". За двадцать лет эксплуатации требовалась или масштабная реконструкция, или полностью новое решение. Мы принимали участие в той экспозиции, великолепно знали тему. Поэтому с энтузиазмом отнеслись к интереснейшему заданию, естественно включившись в обсуждение научной концепции. Мы предложили совершенно новую структуру и идеологию проекта. Используя самые современные аудио и видео системы, мы, тем не менее, были далеки от мысли отказываться от главного музейного достояния - экспоната. Поэтому экспозиция была выстроена нами как ряд исторических и культурных эпох, сменяющих друг друга. Начиналась экспозиция с темы древней русской духовной музыки. Мы предложили оригинальную версию круговой панорамы. Зал крестообразно оборудован арками, в которых идет панорама древних храмов, городов, природы России и звучит музыка 12-16 веков. А экспонаты расположены в специальных нишах и включаются после музыкального вступления. Второй зал полностью контрастен к первому. Лапидарные формы первого зала сменяются пластичным решением нескольких мизансцен-инсталляций на темы светской музыки 17 и 18 веков. В каждой инсталляции свои музыкальные фрагменты: салонная музыка, военная, народная. И каждый выстроен как отдельная мизансцена: то это фрагмент военного плаца, то дворца, то деревенской завалинки. Третий зал - рождение русской классической музыки. Нами было предложено воспроизвести фрагмент усадьбы М.И.Глинки, где посетитель, встав на музыкальный подиум - пол усадьбы, услышал бы знаменитую музыку основателя русской музыки, одновременно с включением подсветов окон и портета М.Глинки. А в стенах зала расположить кулисы усадебного театра, где установить экран с демонстрацией фильмов на темы крепостного театра, и великих русских композиторов - Глинки, Чайковского и др. Четвертый зал посвящен серебряному веку. Акцентом является характерная эстрада, столь распространенная в ту эпоху, где установлен экран с документальными фильмами посвященными ведущим музыкантам того времени. Затем революционное искусство, зал, выстроенный в красном и черном, абсолютно контрастный с предыдущим разделом и формой и содержанием. Наконец зал советского периода, построенный на контрастах эпохи. Бравурные марши, праздники, парады, победы и лагеря, разруха, террор. Зал почти полностью виртуальный, построенный на документальной хронике и фрагментах знаменитых фильмов. Этот материал идет на опоясывающем зал фризе - экране. А завершает экспозицию зал современности, построенный нами как интерактивное пространство, где посетитель может войти в процесс создания современной музыки.

Глава 15. Выставка "Сергей Рахманинов и Федор Шаляпин. Взгляд из ХХI века".

Грандиозная выставка, участие в которой приняло несколько музеев, сложная и масштабная, стала еще одним проектом, посвященным нами любимому Серебряному Веку. Два наиболее ярких представителя музыкального искусства этой эпохи - герои экспозиции. Нам с самого начала было очевидно, что образ трагического времени, в котором развился гений и Рахманинова и Шаляпина станет одной из важнейших тем выставки. Оба великих сына России вынуждены были покинуть Родину в период русской смуты. Оба стали звездами на Западе, прославляя искусство России в Европе, Америке, Азии. Редчайший пример многолетней дружбы двух гениев начавшейся в молодости и прервавшейся только смертью. Выставка решена крупными комплексами, определяющими и художественный строй и сюжет. Мы спроектировали несколько мощных акцентов, построенных на графических панно и инсталляциях. Первый зал "Истоки", решен нами как единая панорама старой России, с цитатами Рахманинова и Шаляпина о русской музыке и фрагментами произведений духовной музыки Рахманинова. Для нас очень важным было сразу дать главную тему экспозиции - мощное национальное и духовное начало в творчестве композитора и певца. Продолжается экспозиция разделом, раскрывающим биографию героев, их детство, юность, молодость. Тут все построено на контрасте дворянского происхождения Рахманинова и крестьянских корней Шаляпина. Уютный фрагмент усадьбы, и часть ярмарочного балагана, шарманка с Петрушкой, вот знаки двух культур, двух питательных истоков. Третий раздел - встреча музыкантов в театре С.Мамонтова. Титаническая фигура С.Мамонтова, создателя Нового Искусства, собравшего лучшие силы России для создания национального искусства. Далее перед посетителем возникает образ театра Мамонтова, где наши герои встретились, где оба прославились. Затем посетитель пройдет театральными путями обоих героев, Императорские Театры, гастроли, консерватория и музыкальные общества. Но, тут, на авансцену истории приходит первая мировая война. Мы акцентируем этот рубеж, как переломный и в истории России и в судьбе героев. А в большом зале на фоне театрализованного полукруглого задника, фланкируя его панно с изображением самых знаменитых театров мира, выставляем самые знаменитые творения-роли Ф.Шаляпина. В центре композиции конечно образ Царя Бориса Годунова, вершины творчества певца, и символа русской смуты. На противоположной стене судьба С.Рахманинова, покинувшего Родину. Панно отражает невероятно насыщенный путешествиями и гастролями путь гения. Но, напротив, мы, как воспоминание, как сон, как мираж, располагаем панно воспоминаний Рахманинова о России. И на переломе эпох, на стыке времен мы полностью меняем дизайн экспозиции, расчерчиваем пространства красными и черными конструкциями и устанавливаем трагическое панно " Русский Исход", где в экспрессивной форме отражена трагедия русской смуты и революции. В следующих пространствах дизайн экспозиции полностью меняется, становясь более холодным, поостренным на громадных экранах, лайт - боксах, проекциях на стенах, как отражениях былой жизни. Это уже история русской эмиграции. Пусть у наших героев и триумфальной, и звездной, и богатой. И все-таки чужбины. Именно трагедия исконно русских, православных, глубоко чувствующих и верующих людей, потерявших милую свою Родину. Недаром С.Рахманинов не напишет больше ничего за пределами России, а Ф.Шаляпин напишет горькую, полную любви к России книгу воспоминаний "МАСКА и ДУША".

Надо отметить, что работая над этой экспозицией, мы столкнулись с явлением, все больше охватывающим дизайн музеев. То есть со стремлением нового руководства применять аудио и видео системы, зачастую подменяя ими и экспонаты, и художественную концепцию, и научную. На наш взгляд, такой упрощенный подход к сложному искусству экспозиции, крайне недальновиден. Мы, проработав в этом виде дизайна более тридцати лет, считаем эти средства очень важными, интересными и перспективными, но только частью и не главной, создающейся экспозиции. Главным в музее остается экспонат, это тот же актер, требующий продуманного сценария и режиссуры. Именно ради него посетитель идет в музей, увидеть подлинное дыхание прошедшего времени. Согласны, что экспозиции должны быть современными, отвечающими запросам зрителя. Но, при этом ничто не заменит ощущение от подлинной живописи, или музыкального инструмента, книги, письма, костюма. Как их показать, это задача музейщиков, сложная и многоплановая. Причем, как показывает практика, успех связан именно с многогранностью применяемых средств. А увлечение мультимедийными проектами это дань уже уходящей моде, явлению временному, хотя бы потому, что развитие техники предоставляет зрителю увидеть все, не выходя из дома. Поэтому, перспектива развития дизайна экспозиции в использование всего арсенала средств, от традиционных до инновационных.

Глава 16. Выставка "Чаепитие в усадьбе". Дворец Дурасова в Люблино.

Эта работа Антонио проходила в недавно отреставрированном дворце Дурасова, в Люблино. Дивной красоты парк, замечательный дворец, с великолепным убранством интерьеров - та среда, где размесилась эта экспозиция. Уникальное собрание редчайших экспонатов из двух музеев, Коломенского и Останкино образовали ядро выставки, но, организаторы придумали и осуществили потрясающую затею, восстановив знаменитые кондитерские шедевры 19 века. Мастер-кондитер выполнил грандиозную серию тортов - произведений кулинарного искусства. И все это богатство и роскошь дизайнер виртуозно обыграл в пространстве дворца, создав исключительно удачные и по форме и по стилю витрины. Абсолютно современные, они, тем не менее, идеально вписались в дворцовые интерьеры. Второй, возможно наиболее важной частью выставки стали очаровательные тематические сценки на тему разного вида чаепитий. Тут и парадное чаепитие, и интимное, рассчитанное на двоих, и чаепитие в кабинете, в детской, в будуаре. Автор сумел в ярких, выразительных инсталляциях создать каждый раз новый образ, при этом мастерски вписав эти сценки в интерьеры дворца. В целом проект получился на редкость цельным и лаконичным, при этом сохранив всю прелесть атмосферы дворца, что говорит о точном попадании автора экспозиции в контекст эпохи. На мой взгляд, это одна из лучших экспозиций, размещенных в исторических зданиях, сравнимая с лучшими международными образцами. Я с Олей, присутствуя на открытие выставки, были бесконечно рады и горды, тем, что Антонио столь успешно решил непростую задачу соединения современной экспозиции и старинного дворца.

Глава 17. На царском пиру у Царя Алексея Михайловича.

Кто не знает этот знаменитый, непохожий ни на один дворец мира, дворец Царя Алексея Михайловича в Коломенском. Воссозданный несколько лет назад шедевр русского деревянного зодчества семнадцатого века. Когда я узнал, что Антонио предстоит разработка проекта экспозиции в центральных палатах дворца " Царский пир", то прекрасно понимал, как непросто будет соединить всю предельную декоративность интерьера палат с создающейся экспозицией. Идея авторов заключалась в воссоздании знаменитых царских пиров. Была блестяще проработана очень простая, но единственно возможная концепция максимального исторического погружения зрителя в атмосферу того времени. Здесь дизайнеру важно было, создав полноценную экспозиционную среду, остаться почти незамеченным. И Антонио справился с этой задачей. Все, приходящие на выставку, ощущают себя в центре царского пира, участниками и гостями. Удалось создать такой дизайн, который не мешает, не отвлекает от ощущения сопричастности. Абсолютно точно выстроено пространство экспозиции. Элементы пира, начиная от формы столов, их декорации и, заканчивая роскошными реконструкциями блюд, воссозданы так мастерски, что создается впечатление присутствия. Увеличенные до человеческого роста старинные изображения бояр, стражи и самого Алексея Михайловича полностью погружают зрителя в ту эпоху. Все, даже мельчайшие детали четко продуманны и подчинены одной идее, концепции точного ощущения времени. На мой взгляд, это высшее мастерство дизайнера.

Глава 19. Музей " Русский Дом АРТ-Деко".

Как то в разговоре, за чаем, в студии, Антонио рассказал нам, что его пригласили проектировать частный музей "Русский Дом АРТ-Деко". Конечно, мы обрадовались за Антонио, что ему, молодому дизайнеру, доверяют столь сложную и объемную задачу. Надо признать, что его работа над объектом была чрезвычайно интенсивной. Море вариантов, поиски, находки, молодой энтузиазм. В результате был создан интереснейший проект экспозиции, где все пространство, делилось на несколько, вполне самостоятельных разделов. Первый раздел был спроектирован для коллекции тридцатых годов искусства стиля арт-деко. Автор выполнил сложный, двух уровневый объем, чрезвычайно эффектно стилизуя его в формах знаменитого стиля. Особенно впечатляющей выглядела лестница, центральный объект пространства и решенная в лучших традициях стиля арт-деко. Следующий раздел " Искусство тоталитаризма" контрастировал с предыдущим и формами архитектуры, и материалами, напоминая знаменитые дворцы искусства, появившиеся и в Италии, и в Германии, и в СССР. А предварял эти залы зал русского авангарда. Конструктивный, легкий, яркий, он был выполнен в традициях революционного дизайна двадцатых годов. Можно представить, какое мощное воздействие на зрителя должны были произвести эти столь контрастные интерьеры, наполненные произведениями искусства этих эпох. Автор ушел от универсального решения дизайна, предложив совершенно другую концепцию, основанную на создании музея, где сама архитектура играет роль активного элемента среды. Проект получился исключительно выразительным и убедительным. Были спроектированы и импозантный аукционный зал в стиле неоклассицизма сороковых годов двадцатого века, и блестяще задуманный ресторан "Рэгтайм", сразу окунающий тебя в эпоху Великого Гэтсби. Также Антонио выполнил проекты рекламных бутика и стенда в элитном комплексе "Времена года". Оригинальные, эксклюзивные и стильные, все эти проекты при реализации должны были стать гарантией успеха. Реализовав только стенд, причем сразу привлекший громадное внимание публики, работы по реализации остановились. Принятый инвесторами, блестящий проект, к сожалению, не воплотился в жизнь, видимо по экономическим причинам. Здание старой фабрики в Лужниках, которое было реконструировано специально для этого масштабного и необычного проекта, великолепно подходило к этой теме. Частная коллекция, вторая в Европе по количеству и качеству произведений стиля арт-деко, почти не представленному в отечественных музеях, все служило гарантией сенсационного успеха. Стоит только представить себе коллекции русского авангарда, арт-деко и искусства тоталитаризма в этих стильных залах, можно предположить, какого масштаба было бы это явление в культурной жизни столицы. Но, современные наши меценаты, к сожалению, видимо не достигли еще уровня Щукиных и Морозовых. Жаль, так как такого музея в Москве нет, а интерес к тем эпохам в истории искусства огромен.

Мой дорогой читатель, наверно Вы устали от стольких описаний разных проектов. Автора, как, преступника, тянет на место преступления. К тому же льщу себя мыслью, что эти записки немного введут Вас, мой друг, в мир современного дизайна, той его части, которая формирует пространственный образ интерьеров и музеев, рекламы и выставок, монументальных композиций и графического дизайна. Вы, мой друг, окунулись в атмосферу семидесятых годов, когда само слово дизайн казалось экзотикой, затем ощутили бурные восьмидесятые, с их упущенными возможностями, прошли вместе со мной лихими девяностыми, начиная все с начала. А дальше увидели изнутри процесс образования нового российского дизайна, ориентированного на возникший класс буржуазии. И, сделав круг, уже в новых условиях, вернулись к истории и культуре. Сорок лет в профессии дают некоторое право судить о тенденциях ее развития, о тех изменениях, что формируют новые взгляды и подходы к нашему с вами миру. И если верно, что архитектура - лицо эпохи, то дизайн - выражение этого лица, радостное, грустное, веселое или печальное. Это отражение наших мечтаний, нашего представления о счастье, нашей эпохи.

Глава 19. Персональные выставки, юбилеи, творческие вечера.

В жизни дизайнера громадную часть занимает повседневная практика. Редко получаешь возможность увидеть содеянное все вместе, услышать отзывы о своих произведениях не только заказчиков, но и коллег, зрителей и искусствоведов. А это важно для правильного процесса развития творчества. Именно поэтому наша СТУДИЯ, несмотря на все сложности, затраты, издержки и попросту нервотреп, постоянно устраивает персональные выставки и творческие вечера, а также участвует в выставках Гильдии Художественного Проектирования Союза Московских Художников. Надо сказать, что в проектировании мы втроем, коллективно, создаем единую концепцию. Но, в своем творчестве мы все совершенно разные.

Ольга.

Радостный, лучезарный тон ее творческих работ, это отражение ее характера. Талантливая, красивая, обаятельная она и в своих произведениях стремится к гармонии. Помню, был поражен великолепным циклом ее живописи, этюдами деревенской жизни. Лаконичные, смелые по цвету, точные по тону, они исключительно верно передают настроение неброской русской природы и быта. Вообще Ольга очень любит национальную тему, каждый раз находя новые краски для своих работ, выполненных в разных техниках. Ее цикл "Славянские праздники", сочетающий элементы авангардного рельефа с фольклором, яркая и редкая удача автора. В этих произведениях сочетается и роспись, и дизайн, и бытовые предметы. Я в нашем современном искусстве не знаю ничего близкого и похожего, настолько это ярко. И недаром этот цикл пользовался успехом и в Париже, и в Берлине, и в Хельсинки. Удивительно лирична при максимальном лаконизме формы ее скульптурная композиция " Лето моего детства". Выполненная в керамике, эта небольшая работа подкупает выверенной композицией и редкой выразительностью. Всего несколько элементов - овраг, пасущийся конь, радуга. А какой пласт воспоминаний, чувств, эмоций охватывает зрителя. Ведь это детство каждого из нас. Эта Олина композиция сразу вошла в лучшие работы молодежного искусства восьмидесятых. Последние серии работ Ольги - это великолепный цикл, посвященный истории России " Трилистник". Автор смело сочетает в одной работе и графику, и живопись, и коллаж. В итоге получается оригинальная, стильная и образная картина русской усадьбы, ушедшего мира. Ольга - представитель династии художников. Ее отец выдающийся скульптор второй половины двадцатого века, а родные тети - выпускницы еще дореволюционной Строгановки. Она счастливо избежала участи попадания в тень своих предков, смело избрав стезю дизайнера, но при этом оставаясь художником, обладающим своей индивидуальностью.

Антонио.

Многообразен мир его интересов и проявлений. Антонио - педагог в нескольких ведущих вузах России, исследователь дизайна, организатор международного конкурса " Идеальный Мир", создатель программы для Детской Академии Дизайна в Строгановке, руководитель отдела промышленного дизайна во ВНИИТЭ. И он же, соавтор музеев С.Прокофьева и П.И.Чайковского, автор множества экспозиций выставок в ведущих музеях Москвы. Громадное количество интерьеров отелей, спорт-клубов, частных владений, административных комплексов, банков спроектировал Антонио в составе СТУДИИ АРТ-ДИЗАЙН. И все это к тридцати четырем годам. Но есть еще одна сторона его творчества, о которой хочется сказать особо. Это блистательные серии художественной фотографии. Его тема - путешествия. И надо сказать, что всегда это особый взгляд. Удивительно яркий, резкий, динамичный. Иногда, кажется, что здесь не без влияния авангарда двадцатых годов, настолько остры композиции, необычны ракурсы. Но, нет, в его работах эти приемы сочетаются с тонкими, глубоко лиричными коллажами. Исключительно индивидуальное по своим формам, это направление его творчества обнажает еще одну сторону таланта Антонио. Надо отметить и замечательную, сложную и тонкую живописную палитру, точно передающую образ места, настроение. Антонио дизайнер уже в четвертом поколении, молодой представитель нашей СТУДИИ продолжающий разработку тех принципов, что были заложены еще тридцать лет назад.

Четверть века и один вечер.

В 2009 году СТУДИИ исполнилось четверть века. К этой дате была издана в издательстве "Белый берег" книга - монография о творчестве студии и к 80-летию Олега Кирюхина в книге выполнен целый раздел, посвященный его творческому пути. Создавая книгу, первую в России в таком роде, мы не стали идти тривиальным путем, заказав искусствоведу статью, а решили собрать многочисленные отклики на наши работы из опубликованных статей в профессиональных журналах, а также размышления о дизайне выдающихся деятелей науки и культуры. Пусть будет множество мнений, иногда противоположных, может спорных. Это, как мы полагали, создаст значительно более емкую, многостороннюю, интересную смысловую часть книги. Тем более, что писали о нас и академики, директора институтов, и профессора, и знаменитые культурологи, и главные редактора специальных журналов, и в России и за рубежом. Мы структурировали книгу по видам дизайна - музеи, выставки, интерьеры, монументальное искусство, эксперименты, графический дизайн. Получилась книга или нет - не нам судить. Мы слышали много хороших и восхищенных отзывов. Уверен, есть и противоположные мнения. Тут важно другое. Впервые пространственный дизайн одной СТУДИИ рассматривается на протяжении 25-летнего развития и проводится комплексный анализ этого явления. А нам приятно, что книга находится во многих ведущих библиотеках, музеях, творческих союзах. Это наш вклад в дело развития этого вида искусства в России. Также была проведена масштабная персональная выставка в ГЦММК им.М.И.Глинки. Важно, что на открытии выставки выступили ведущие художники нашей страны: председатель правления СХ России, академик, народный художник России А.Ковальчук, председатель правления СХ Москвы, академик, заслуженный художник России И.Казанский, академики, народные художники России Ю.Чернов и Переславец, Г.Ушаев, директора музеев МХАТ И. Корчевникова, и ГЦММК им. М.И.Глинки М.Брызгалов, а также академик А. Тантлевский, профессор Д.Яковлев, председатель Секции Художественнного Проектирования, заслуженный художник Ю.Пильстров и народный артист России В.Давыдов. Это не дань нашему тщеславию, нет, это признание роли в общем художественном процессе нашего вида искусства. На выставке побывали и вице президент Академии Художеств, народный художник России А.Бичуков, и член президиума Академии А.Бурганов, и академики Н.Иванов и В.Кошелев. В общем, это стало крупным явлением, что отразилось в большой статье газеты Гильдии Художественного проектирования. На вернисаже были представлены фильмы студии, посвященные юбилею. А сам вечер был великолепно организован нашим другом, культурологом, журналистом, профессором С.Галагановой. Незабываемый вечер для нас, теплый, радостный. Важно было, что пришло много старинных друзей Олиного отца, мы ведь организовали целую выставку его работ. И даже, несмотря на то, что прошло к этому моменту уже почти двадцать лет, как ушел из жизни замечательный скульптор и прекрасный человек, все кого позвали на вернисаж пришли. Ощущение было, что и сам Олег вернулся, так мощно прозвучали его чудесные работы. А завершил вечер наш старинный друг, знаменитый, старейший артист МХАТа Владлен Давыдов, чудесным исполнением монолога из легендарного спектакля Художественного Театра " Воскресение".

Эта выставка, книга, выступления крупных художников, артистов, директоров музеев, статьи в журналах, сделало юбилей СТУДИИ событием в художественной жизни Москвы. И это главный итог четверти века существования нашего детища.

Новые проекты.

Следующие годы жизни СТУДИИ прошли бурно, масса новых работ, участия в выставках МСХ, несколько творческих вечеров, выпуск необыкновенной книги "Прямой свидетель", ее презентации. На телевидение вышел документальный фильм "Я испанец", снятый о судьбе нашей семьи известным журналистом и автором популярных программ М.Кожуховым, также в фильме "Испанские дети" большой фрагмент был посвящен нам и нашей СТУДИИ. Мне и Оле присвоили почетные звания "Заслуженный художник России", Российская Академия Художеств наградила Золотыми Медалями. Антонио тоже награждался премиями МСХ, дипломами Правительства Москвы, Союза Дизайнеров России, ГЦММК им.М.И.Глинки. Студия стала кроме профессиональных проектов осуществлять программы, напрямую не связанные с дизайном.

Так в 2011 году была издана книга "Прямой свидетель". Эта уникальная история времен гражданской войны в Испании и Великой Отечественной Войны, написанная моим отцом, на испанском языке в 1946 году. В этой книге с потрясающей силой показаны трагические события той эпохи, свидетелем которых стал отец. Нацистские лагеря смерти, лагеря военнопленных, весь чудовищный мир террора, открывается на страницах этой документальной повести. Здесь я не буду воспроизводить содержание книги, скажу только, что оно потрясает правдой, жестокой и страшной. Мы же подготовили книгу к изданию, перевод на русский язык осуществила моя сестра А.Михайлова-Вильчес, а я и Антонио выполнили иллюстрации. Книга в 1991 году была издана в Мадриде, а в России она вышла нашими усилиями в 2011 году. Год был официально объявлен годом Испании в России. Я подал заявку на издание книги во все правительственные, общественные и частные фонды. Ни один не откликнулся! А ведь речь шла об уникальном документальном свидетельстве, о зверствах фашизма, написанных узником Освенцима, Бухенвальда, Альберштадта! Я был поражен бюрократизмом и беспамятством заевшихся и коррумпированных чиновников всех мастей. Честно говоря, было горько и обидно! Тем не менее, мы издали книгу на свои с сестрой средства. Пусть небольшим тиражом, пусть в мягком переплете, но она дошла до русского читателя. Экспертным советом РАН она была рекомендована во все научные и исторические библиотеки России. А помогал в технических вопросах ее изданию, мой друг Л.Осепян, писатель и издатель альманаха "Меценат и мир". Прекрасную презентацию организовала в своем цикле "Возвращение пророков" С.Галаганова. Позже мы организовали еще одну презентацию в Доме Русского Зарубежья им. А.И.Солженицына, где помощь оказала Т.Королькова. Так, что мир не без добрых людей. Выражаю всем глубокую благодарность. Пожалуй, главное, что в этих новых проявлениях, рожденных временем, мы искали, экспериментировали, ошибались и находили. Думаю, что дизайнеру иногда становится тесно в рамках задач, которые перед ним ставит действительность. Возникает стремление найти новые формы самореализации. Так я в последние годы много времени посвятил писательским опусам. Появились на свет эссе " Жизнь и Судьба", " Жертвоприношение", юмористическая повесть " Приключения пионера в Париже, Барселоне и СССР", ряд статей и цикл сказок "Сказки старой Гранады". Наверно это может показаться разбрасыванием, дилетантством. Не мне судить. Одно знаю точно, это дало мне громадную радость творчества.

Не верится, но факт, прошло долгих сорок лет работы в дизайне. Созданы сотни интерьеров, десятки музеев и выставок, проведены персональные выставки в Европейских столицах, получены десятки наград. А, кажется, что только все началось, что лучшее еще впереди, что опыт и знания помогут создать то, что до сих пор не удавалось. Так ли это, бог знает. Одно можно сказать точно, что профессия эта оказалась счастливой! Сколько потрясающих встреч с выдающимися людьми, сколько путешествий, а сколько разнообразных впечатлений! И, заканчивая эти записки, хотелось бы подвести предварительный итог, поделится своими соображениями на тему развития дизайна в нашей стране, той его области, в которой я работал. Думаю, что сегодня дизайн стал приоритетной задачей общества на этой стадии развития. Почему. Так сложилось развитие культуры, что именно формирование среды сегодня актуальная задача и цель цивилизации, которую мы часто называем "обществом потребления". Если убрать негативный оттенок, то можно сказать, что это новая форма освоения мира. Новые технологии открыли перед дизайнерами широкие возможности для реализации смелых проектов. Пользуются ли этим они, большой вопрос.

К сожалению, надо признать, что в последние годы в отечественном дизайне появилась масса проблем, созданных нелепой концепцией саморегулирования рыночной экономики. В наших условиях это принесло разрушение профессионального сообщества дизайнеров, лишенного всяких возможностей влияния на процессы формирования распределения заказов, расценок, оценок качества выполняемых работ. В свою очередь невероятно увеличилось количество выпускаемых разными вузами дизайнеров. Множество непрофильных институтов открыли кафедры дизайна, открылись многочисленные частные академии и институты. Резко снизился качественный уровень образования. Вся эта плохо образованная масса вброшена на рынок услуг, где царит хаос и профанация. Естественно, такое положение дел рождает условия для бесконечного демпинга. И вопрос не только в нормальной оплате труда, главный вопрос в стремительном падении качества. Еще одна беда - конкурсы и тендеры, которые нивелируют реальные творческие возможности конкурентов, ставя во главу угла единственный критерий - дешевизна. Также бедой последнего времени стало назначение чиновников широкого профиля на посты директоров музеев, вузов, библиотек. Это приводит к непониманию самой сути культурных процессов, происходящих в них, развалу коллективов, создававшихся десятилетиями, утрате традиций. Напоминает это появление комиссаров в двадцатых годах и видимо разрушительный эффект будет аналогичным. Неприятие вызывает и ничем не оправданная пропасть в доходах государственных чиновников, руководителей вузов, музеев и работников, вплоть до профессоров, в десятки раз! Это немыслимо в цивилизованном обществе и рождает нездоровую атмосферу. На лицо упадок образования, кризис управления и отсутствие компетентной политики в области культуры. Безусловно, кризис носит системный характер, так как длится не один год, и не предпринимается попыток к его разрешению. Тем не менее, все еще создаются качественные музейные экспозиции, современные выставки. Но это, на мой взгляд, остатки былой роскоши. Мы стоим на пороге массового снижения уровня профессионального художественного проектирования. Это тревожит, и особенно неприятно, что здесь нет объективных причин упадка. Это следствие непродуманной и дилетантской системы управления культурой. Но, ничто не вечно под луной. Уверен, настанет время приоритета профессионализма, что приведет к качественному рывку в том виде искусства, которому отдано столько сил и энергии.

Картинки с выставки.

Часть 1. Художник и власть.

Картинка первая. "Давай с бабами!"

Как-то знаменитый монументалист Ю.Королев, получил заказ на мозаику в бассейне закрытого дома отдыха ЦК КПСС в Пицунде, а на самом деле личных апартаментов генерального секретаря. Выполнил он два эскиза, один с дельфинами, другой с обнаженными девушками, купающимися в водах Черного моря. Принес показывать. Неожиданно вышел сам генеральный, обычно такие вопросы решали помощники, весело поздоровался и стал рассматривать эскизы. Его явно больше заинтересовал эскиз с девушками. "А, что, художник, за какой тебе больше заплатят, с бабами или без?" Спросил не без игривости глава государства у маститого художника. "С бабами, конечно дороже, Леонид Ильич. Ответил в тон генеральному секретарю маэстро." - " Так давай с бабами!" Весело резюмировал Леонид Ильич. Аудиенция была закончена. Потом, рассказывая эту историю, Ю.Королев всегда замечал: "А добрый у нас Генеральный секретарь! Очень добрый!"

Картинка вторая. На Олимпе.

Да, куда только не занесет судьба дизайнера! В 1987 году В.Савицкий предложил нам вместе с ним участвовать в конкурсе на оформление сцены Дворца Съездов к двадцать седьмому съезду партии. Чудеса. Мы знали, что этим заняты скульптор Л.Кербель и дизайнер В.Шпак. Но, во времена демократии и ЦК КПСС проявил инициативу объявив закрытый конкурс из трех проектов. Ю.Рукавишников и В.Савицкий были вторыми участниками, а третья группа была из комбината М.К. СССР. Нас В.Савицкий пригласил на роль соавторов. Подумали и согласились, ведь в случае удачи можно потом получить интересные заказы на музеи, или интерьеры. Собрались коллективом у Ю.Рукавишникова, в его роскошной мастерской на Калининском проспекте. Первым делом знаменитый скульптор, показав свои творения, весело предложил отметить начало работы. Из глубин мастерской вышел оригинальный человек, одетый в мундир офицера царской армии, лысый и с гигантскими усами. Видимо помощник хозяина мастерской. Открыл ящик, в котором обычно глина хранится, а там!!! И шампанское, и водка, и коньяк, и вино. Начали с шампанского, а кончили, конечно, водкой! Хозяин мастерской был другом Олега Сергеевича, Олиного отца, и знал Олю с рождения. Поэтому вечер получился особенно теплый и жизнерадостный. А вот последствия чуть было не поставили точку в формирование коллектива, так как, выйдя из мастерской, мы направились искать такси, но был гололед, и сначала рухнул Савицкий, подсек меня, и мы дружно упали на хрупкую Олю! Как никто ничего не сломал, одному богу известно! Но синяки и шишки у всех остались надолго! А проект мы выполнили в срок, мы же советские люди!

Запомнился просмотр сначала министром культуры Демичевым, а затем членом ЦК КПСС Соломенцевым. Перед заходом в зал члена ЦК, вошла охрана, обошла все углы, словно, что вынюхивая, неодобрительно посмотрела на нас, и встала за спиной. А затем в двери появилась старческая фигура высокого начальника. Вплыв в зал, симпатичный старикан осмотрелся подслеповатыми глазами, вынул из скромного пиджака расческу и стал с усердием расчесывать полулысую голову. Затем бережно сдул с расчески выпавшие волосы, и ловкими движениями стал отряхивать обильную перхоть! Продолжалась эта процедура минут десять. Все мы стояли в позе глубокого внимания и почтения. Наконец, член ЦК привел себя в порядок и на неверных ногах подошел к макетам. Смотрел их минуты две, а затем сказал слабым голосом: "Мне второй вариант больше всех нравится". И все! Как вошел, так и вышел. Что сделалось с конкурентами, и сказать страшно! Л.Кербель бросился к начальникам из министерства культуры, а В.Шпак чуть не сжег нас "добрым взглядом". Да рано пташечка запела, как бы кошечка не съела! Наш вариант все равно проиграл уже на просмотре фотографий в самом Политбюро. На фото, чудесным образом, именно на нашем варианте надпись на знамени оказалась в глубокой тени, и смотрелась не золотой, а черной! Ловко. Члены политбюро наверно чуть инфаркт не получили, от такого зрелища. Ай, да министерство культуры, ай да сукины дети. А если бы это было в 1937 году. Всем бы авторам десять лет без права переписки! Ну и ладно, не больно и хотелось, решили мы. Одно плохо, В.Шпак на нас обиду затаил, и прессовал потом, как мог.

Картинка третья. Народ и партия едины?

Каюсь! В юности, работая в художественном бюро ЗИЛа принимал участие в написании этого лозунга. А, вот справедливость этого утверждения не раз вызывала сомнения даже в годы "застоя". Смешной случай, произошедший в середине восьмидесятых годов, подтверждает сомнительность этого утверждения. Дело было так! Олег Сергеевич Кирюхин, Народный художник, известный скульптор, получил заказ от отдела ЦК КПСС выполнить композицию "Миру-мир", для вручения ее как подарка советского правительства народу Финляндии. Выполнив модель в глине, в натуральную величину, в своей мастерской, он сдал его художественному совету, и ждал приемки заказчиком. Это общее правило, так как в этот момент автор, по просьбе заказчика, может внести изменения и поправки, в дальнейшем, при переводе модели в бронзу, это невозможно. А литье в бронзе в советское время было не только дорогим, как и сейчас, но и строго лимитированным. Бронза была причислена к материалам оборонной промышленности. Поскольку заказчиком в данном случае выступало ЦК КПСС, то принимать модель должен был член Политбюро ЦК, министр культуры СССР Демичев. Назначили дату и время приезда большого начальства в мастерскую. А надо сказать, что в эти годы перестройки и гласности, резко обострилась ситуация со спиртными напитками. То ли народ чувствовал приближение сухого закона, то ли от всех гадостей, что лились потоком с экранов телевизоров и газет, люди гасили негатив в вине, не знаю. Но, факт, очереди в винные магазины резко возросли! К чему я это говорю. Дело в том, что по соседству с мастерской располагался знаменитый винный магазин, получивший название от народа " Гадюшник на Таракановке!", пользовавшийся искренней любовью и громадной популярностью народа! А высокое начальство назначило встречу на одиннадцать часов! Кто жил в СССР, знает, что одиннадцать часов у винного магазина непременно собиралась толпа страждущих. А в годы перестройки не просто толпа, а демонстрация! Итак, представьте себе, подъезжает знаменитый "членовоз", роскошный ЗИЛ - 117, к дому, где находится мастерская. А всю проезжую часть занимает возбужденная толпа, ждущая с минуты на минуту, штурма винного магазина. Шофер гудит, надеясь, что толпа расступится и даст проехать Члену Политбюро. Куда там! Озверевший народ стеной встает на пути, смыкая ряды очереди и матерясь в адрес властей. Гласность! Обескураженный таким "теплым" приемом слуга народа ретируется и пытается объехать дом через двор, а там, как назло, разгружают помойку! Что делать или кто виноват? Приходится партийному боссу выйти из машины и с охраной скромно прошмыгнуть во двор. Наконец, попав в мастерскую, большой начальник сказал скульптору: "Миру-мир, конечно, но с алкашами будем бороться!"

Часть 2. Художники.

Картинка первая. Ветеран Великой Отечественной.

По соседству с мастерской Олиного отца, через стенку была мастерская известного скульптора И.Бродского, знаменитого автора памятника М.Лермонтову. Немолодой уже, но исключительно жизнерадостный, он вел развеселую богемную жизнь, заводя романы, в основном с лечащими его врачами". Излюбленной темой его произведений этого периода были карикатуры выполненные в скульптуре, на жену и себя, очень смешные, вошедшие в собрание Третьяковки! Он почти ослеп, но при этом водил престижную тогда Волгу, которую ласково называл "Ласточка". Мы интересовались, а как же он видит, куда ехать, это же опасно. На, что И.Бродский беззаботно отвечал, что он всегда едет за кем-то, дескать, впереди идущую машину он плохо, но все-таки видит, а опасно было во фронтовой разведке, где он провел войну, а это ерунда!

Манера одеваться по тем временам у маэстро была экзотичной! Ходил он в супермодном джинсовом костюме, бородатый, в громадных очках и длинноволосый. А при этом надевал орден Отечественной Войны. Милиция останавливала хиппи, а он с ликованием вынимал удостоверение на орден. Ему тут же отдавали честь, извинялись! И так постоянно, это превратилось в ритуал, делавший жизнь ветерана ярче!

Как то мы с моим другом, художником Ю.Салман оказались в мастерской 8 мая. Зашел И.Бродский, увидел нас и обрадовался. Мужики, сейчас День Победы отметим! Не успели оглянуться, а ветеран уже водки принес, закуски! Пошла писать губерния! Весь вечер и полночи сосед рассказывал нам случаи из фронтовой жизни! Он же всю войну в разведке прошел! Напились так, что мы, молодые ребята тут же и легли, как немцы под Москвой. Утром встаем, а ветерана нет! Ну, думаем, наверно у себя в мастерской ночевал. Не тут-то было. Звонит бодрый такой, веселый! Я говорит, вчера ночью домой пошел ( это километров пять), сейчас вернусь, продолжим! Да! Одно слово - несгибаемый боец! Мы поблагодарили, но отказались от продолжения банкета. Сил нет!

Картинка вторая. Два бойца.

Однажды, В.И.Савицкий, тогда председатель секции художественного проектирования, секретарь МОСХа, один из ведущих дизайнеров в СССР, позвал для совета Р.Р.Кликса, главного художника Торгово-Промышленной палаты СССР. Мы работали над выставкой Научно Технический Прогресс, крупнейшей в Советском Союзе, и совет дизайнера и архитектора создавшего все последние экспозиции СССР на мировых выставках, был безусловно важен. Естественно встреча делилась на две части. Первая это деловая, где обсуждался проект, вторая неофициальная, где шло обсуждение всего остального за "рюмочкой чайку". Мастерская Савицкого находилась в Неглинном переулке, в двух шагах от стратегически важных точек: винного магазина, центрального рынка и кулинарии знаменитого ресторана "Узбекистан". Поэтому меню наших творческих посиделок было неизменным. Во первых "Столичная" водка, а к ней соленые огурчики, украинское сало, вкуснейшие чебуреки, редиска, зелень, черемша, клюква. Пришедший Р.Р.Кликс был видным мужчиной, высокий, седовласый, в великолепном костюме. Они с Савицким представляли собой колоритную пару красавцев среднего возраста. Посмотрев наши проекты, Рудольф Ригольдович дал много дельных советов, но один мне запомнился особо. Он советовал в самом видном месте проекта сделать что-то заведомо почти невыполнимое. Тогда при обсуждении проекта все бросятся на этот элемент, наконец "зарубят" его, зато остальное пройдет гладко. Кстати, мы последовали этому совету и предложили экспонировать при входе космическую станцию, уверенные, что никто на это сложное мероприятие не пойдет. Ан нет, не сработала хитрость! И пришлось, нам мучится с этим экспонатом. А при завершении неофициальной части программы, два маэстро, под впечатлением от выпитого, видимо вспомнив молодость, с завидным энтузиазмом исполнили частушки следующего фривольного содержания. Цитирую: "По аллеям центрального парка с пионером гуляла вдова. Пионера вдове стало жалко, и вдова пионеру дала! Почему же вдова пионеру дала, почему, расскажите вы мне. Потому, что у нас каждый молод сейчас, в нашей юной советской стране!" В исполнении этих двух элегантных и представительных мужчин этот куплет был неподражаем!

Глава 3. В домах творчества.

Вспоминая восьмидесятые годы, нельзя обойти стороной целый пласт художественной жизни той эпохи, дома творчества. Ранее, я, мой любимый читатель, уже описал одно из этих почтенных заведений в старинном русском городе Переславле-Залесском. Причем события, изображенные мной, касались работы там творческой группы. А в системе Союза Художников СССР имелись еще несколько Домов Творчества. О двух из них, в которых часто бывал, я расскажу тебе несколько забавных историй. Причем, надо отметить, что все дома творчества работали в двух режимах: как мастерские для творчества художников, а в летний период, как дома отдыха и пансионаты. Великолепная идея и прекрасное воплощение этих проектов было одним из неоспоримых завоеваний художников в советское время. География расположения этих учреждений была исключительно широкой: в России это Байкал, Горячий Ключ, Переславль-Залесский, Хоста (Кавказ), в Латвии это Дзинтари, в Литве - Паланга, на Украине - Гурзуф (Крым)! Мне посчастливилось много раз бывать в домах творчества на отдыхе. Кроме всего прочего это были еще и многочисленные контакты с художниками, часто выдающимися мастерами, в неформальной обстановке, где нет места ни чинам, ни званиям. Прекрасное время!

В Дзинтари.

Картинка первая. Создатель Бонифация в Домском соборе.

В середине восьмидесятых годов мы ездили отдыхать в Юрмалу. Там на побережье располагался отличный Дом Творчества Союза Художников СССР. Дзинтари нам очень нравилось, с его широкими песчаными пляжами, сосновыми борами, дюнами. Замечательна и архитектура этого поселка, до советской власти бывшего дачным районом Риги. Северный модерн этих роскошных деревянных особняков впечатлял. А на побережье маленькие, уютные ресторанчики, пивные, кафе! С отличным выбором закусок и хорошим рижским пивом. Впечатление было, что ты за границей. И все эти несколько лет соседями и друзьями нашими там была семья знаменитого художника - мультипликатора С.Алимова. С ними связанна такая смешная история. Как то Оля и жена Сергея Наташа, решили вывезти всю компанию в Ригу, на концерт органной музыки в знаменитом Домском соборе. Все мы отдыхали с детьми, Алимовы с сыном Ваней, а мы с дочкой Аней. Надо сказать, что Ваня был бутуз лет пяти, крепыш с голубыми глазами, кудрявой белокурой шевелюрой и хулиганистым характером. Аня была постарше на несколько лет, очаровательная внешность скрывала исключительно деятельный и авантюрный нрав. Вдвоем они составляли взрывоопасную смесь бесконечного обаяния скрывающего бесконечные шалости. И вот, попав в Домский собор, они сначала притихли, а затем при первых звуках органа на весь собор раздался громкий возглас Анечки: "И так два часа, какой кошмар! Я в туалет хочу!" Видимо в восторге от этого замечания выступил Ваня: " А я какать хочу". Впечатление было, что в соборе взорвалась бомба! После минутной тишины, сотни любителей органной музыки с гневом и презрением обратили взгляды на нашу группу. И Сергей и я проявили малодушие и сделали вид, что эти дети нас не касаются! Отдуваться пришлось Оле с Наташей, они, бесконечно извиняясь, вывели маленьких варваров из собора. На обратной дороге Ване показалось мало этих подвигов, и он разошелся, расшалился! А шли мы, выйдя из электрички, краем великолепного соснового бора. Как сейчас помню несущуюся в развевающемся плаще высокую фигуру Сергея с зонтиком в руках, которым он недвусмысленно угрожал баловнику скорым наказанием. А перед ним, катящуюся как колобок плотную и маленькую фигурку Вани с радостным визгом. Как же был похож пластический образ Сергея в эти минуты, на его художественных героев.

Картинка вторая. Скульптор и кот.

Колоритной фигурой, часто отдыхавшей в этом Доме Творчества, был известный скульптор и знаменитый московский денди, Додик Народицкий. Одетый с иголочки, в белоснежной рубашке апаш, вельветовых джинсах песочного цвета, длинноволосый, с остроконечной бородкой и роскошными усами, а ля Дали, он и так казался существом из другого мира. Этаким случайно забредшим не в свое время Бальмонтом, на которого был похож. Но, мало этого, он приезжал на курорт с котом! Это было невероятно, так как перевозить кошек в поездах, а тем более жить с ними в Доме Творчества, категорически воспрещалось! Всем, кроме Додика! Итак, представьте, по пляжу рижского взморья не спеша идет этакий франт, а за ним на бархатном поводке, гордо увязая в песке громадный роскошный рыжий кот. Конечно, на некотором расстоянии от них плелась целая толпа детей, восторженно взирающих на необыкновенную пару. И так каждый вечер! А иногда, кот, видимо, желая отдохнуть от семьи, гордо восседал на парапете лестницы, ведущей в Дом Творчества. Вид у него был величественный и гордый, и каждый художник, неважно народный, или заслуженный, почтительно здоровался с этим невероятным явлением природы.

Картинка третья. Немецкая колбаса.

Бывало, что мы ездили в Ригу, благо это было просто. Садились на электричку и через час были уже с самом центре латвийской столицы. В тот раз я поехал с Олиным отцом на знаменитый рижский рынок. Рынок действительно ,был хорош, с отличными рыбным и колбасными рядами. Мы долго выбирали деликатесы, копченую рыбу местного производства, копченых же цыплят, и конечно колбасы. Великолепные фермерские, с дымком, ветчины, окорока, сосиски! Набрали две сумки. А в электричке, Олег Сергеевич, окутанный умопомрачительным ароматом копченостей, предался воспоминаниям, как в детстве, еще до войны, жил у них в Марьиной Роще немец-колбасник. И какие это были колбасы! Тут, не выдержав, Олег раскрыл сумку и предложил попробовать купленные на рынке яства. Похоже они или не похожи на немецкие, довоенные, из детства. Попробовали, хороша колбаса! Похожа - резюмировал Олег. Потом тяжко вздохнул и достал вторую, третью, четвертую - и все похожи! Когда мы вышли через час на платформу Дзинтари, колбас у нас уже не было! Зато животы наши напоминали раздутые первомайские шары. Олег призадумался и сказал, что мало взяли колбасы на рынке, не рассчитали. Надо сказать нашим девочкам, что колбасный ряд сегодня закрыт. Хорошо, что рыба осталась.

Картинка четвертая. Без гроша за душой.

Знаменитый скульптор О.Комов очень любил общаться с писателями. Это началось еще в молодости, когда он подружился с Борисом Полевым. А в Дзинтари, в нескольких километрах от нашего дома творчества был дом творчества писателей. У Олега Константиновича была назначена там встреча, и он хотел пойти не один, а в компании. Жена Нина не смогла, приболел сын Илюша, тогда Комов пригласил Олега, тот тоже занят. Уговорили Валю, Олину маму. Она нарядилась, одела туфли на каблуке. В назначенное время подъехала машина и увезла обоих на встречу с писателями. А вечером хватились, что-то долго их нет. И Нина испугана и Олег, время к двенадцати, а о них ни слуху, ни духу! Хотели идти к директору, звонить в Дом Творчества Писателей, у него только телефон был. А тут на дорожке появляется наша пара, явно не в духах. Валя идет, хромает, ваятель, что-то сердито ей выговаривает. Оказалось, что встреча прошла прекрасно, но обратно транспорта им никто не предложил. Пришлось сесть на автобус, а там контролер! Как назло, денег ни копейки, ни у Комова, ни у Вали не оказалось. Высаженные с позором, они два часа шли брусчатыми мостовыми до дома. Валя на каблуках все ноги сбила в кровь. Вот и встреча с прекрасным. В номере Валя спросила Олега, как же у такого известного мастера как Комов, ни копейки денег не оказалось. Олег рассмеялся и объяснил, что маэстро денег с собой никогда не носит, предпочитает, чтобы расплачивались поклонники его творчества.

Картинка пятая. Муслим Магомаев и дефицитные пирожки.

Дом Творчества в Дзинтари славился прекрасной кухней. Причем так было и в те времена, когда Оленька, будучи подростком, в первый раз отдыхала там с родителями. Это был конец шестидесятых годов, дом недавно открылся, и по тем временам казался совершенно шикарным. Просторные, отделанные деревом, по моде тех лет, холлы и коридоры, украшенные прекрасными произведениями из керамики. Зимой здесь проходили творческие группы художников керамистов со всего СССР, симпозиумы, международные биенале. Библиотека, телевизионный холл, конференц зал, бильярдная, ресторан, медицинский центр, вот неполный список помещений первого этажа. Большие, комфортабельные номера с ваннами комнатами, туалетами, хорошим балконом, с видом на чудесные старые сосны. В двух шагах великолепный пляж, концертный зал Дзинтари, рестораны, бары, магазинчики с очень интересной продукцией местной промышленности. А чего стоили старинные дачи в стиле северного модерна, а песчаные дюны и сосновые рощи! Шик! И вот, сев за столик ресторана дома творчества, Оля неожиданно увидела по соседству звезду советской эстрады номер один, легендарного Муслима Магамаева со спутницей. В этот день, на первое давали чудесно приготовленный куриный бульон с пирожками. Причем каждому полагался один пирожок. Но из кухни, ввиду звездного статуса Магомаева, повара прислали ему, целую тарелку. Что тут началось! Буря возмущения художников, оскорбленных таким явным предпочтением эстрадному певцу перед корифеями изобразительного искусства, да еще в их родном доме! Как так, мы тоже народные, тоже лауреаты, есть даже академики! А всем поровну, по одному пирожку! Требуем справедливости! И, что вы думаете, Магомаев сам раздал пирожки, дамам! И Оле достался. Ох, какой вкусный!

Картинка шестая. Инсталляция и перфоменс.

Конечно, в те годы таких слов никто не знал, но это хорошо подходит для маленькой истории, произошедшей все в том, же Доме Творчества. Сперва опишу его внешний вид, так как это играет существенную роль. Архитектура была эталоном следования заветам незабвенного Ле Корбюзье. Шести этажное здание на опорах, полностью остекленный первый этаж, ленточное остекление окон и балконов, и, даже солярий на крыше! Правда, солярием не пользовались, опасно! Художники народ эмоциональный, склонный к несдержанности в употреблении спиртных напитков, таким солярий на крыше не доверишь. Не дай бог улетят. Само здание выходило на центральную улицу Дзинтари, но стояло в глубине, отделенное от тротуара замечательными старинными соснами. А площадка перед стильным козырьком входа была украшена скульптурой обнаженной девушки, выполненной в стиле Майоля, и игриво вытянувшей руку с открытой ладонью. Вся эта красота стояла в небольшом фонтане. А, надо сказать, отдыхали мы всей семьей: Олег и Валя, Оля, Анечка и я. Жили в двух номерах, причем Олег с Валей в люксе, куда перебиралась и Аня. День проходил на пляже. После морских ванн мокрые купальные принадлежности на ночь вешали сушиться на ограждение балкона. За ночь все прекрасно высыхало и с утра все дружно шли на пляж. И, как то в недобрый час, ночью разыгрался ветер. Утром встали, а плавки и купальники все на полу балкона лежат. Но Валиного импортного купальника нет. Погоревали, и собрались на завтрак, как вдруг вбегает радостная Аня. "Валя, купальник нашелся"! Где. Тут Анечка подвела всех к балкону, и указала на скульптуру! Сейчас мы бы сказали, что кто-то создал инсталляцию. На руке скульптуры висели трусы, а голову украшал бюстгальтер! Вокруг ходили обитатели дома и умирали со смеху. Да! Талантливо кто-то пошутил. Днем за своим родным купальником не полезешь, засмеют! Дождались ночи, и снарядили меня, как наименее ценного члена семьи. Представьте, ночь, я крадучись, проскальзываю к скульптуре, вхожу по колено в воду, залезаю на постамент, и понимаю, что снизу трусы достану, а бюстгальтер на голове - нет! Что делать. Обнял железную леди и в неприличной позе пополз вверх. Представляю, как это выглядело со стороны! Наконец достаю злосчастный бюстгальтер и падаю в фонтан. Мокрый и уставший вылезаю из фонтана, где корчась от смеха, меня встречает Анечка, с ликованием взявшая из моих рук купальник, и вихрем унеслась отдавать его Вале. Вот вам и перфоменс!

Картинка седьмая. Голубой вагон.

Отдых непременно начинается с дороги. Отдых в Дзинтари с Рижского вокзала. Удивительно, но факт, даже вокзал в Москве отличался от остальных. Чувствовалось, что едешь в Европу. Немноголюдный, чистый, с вежливым персоналом и ухоженным перроном. Туда мы всей семьей добирались на такси, обложенные многочисленными чемоданами и сумками. Затем чинно грузились в блистающий чистотой поезд " Москва-Рига", где занимали купе. Разложив по полкам многочисленный скарб, тут же начинали есть. Не знаю, почему, но в поездах, при посадке, разыгрывается невероятный аппетит. Мы торжественно вынимали из закромов непременную жареную курицу, помидоры, огурцы, колбасу, сыр, и, конечно, бутылочку коньяку! Хорошо! Только уселись все за столик, глотая слюни, как Анечка громко и настойчиво попросила горшок. Да... Что делать, достали горшок. Шустрый ребенок сел в центре купе на этот достойный предмет туалета, и начал тужиться! Громко, с покряхтыванием, вздохами и ощутимо попукивая. Тут, как на грех, в купе вошла кондуктор, проверить билеты. Увидев Анечку на горшке и нас за столом, она холодно, с латышским акцентом, объяснила нам, что в вагоне есть туалет, а в поезде вагон-ресторан. Тут Аня радостно пукнув, родила, наконец, тот продукт жизнедеятельности организма, ради которого и садятся на горшки. Кондуктор поморщилась и приняла еще более горделивый вид, указав на недопустимость такого поведения в общественном транспорте! Анечка пукнула еще громче и радостно сообщила: " Ой, а у меня понос!" Терпение представителя железной дороги лопнуло, и, сказав, что это безобразие, она удалилась. Валя поинтересовалась у Ани, все ли закончено, на, что получив утвердительный ответ, взяла горшок и с гордым и независимым видом отправилась в туалет, сливать его содержимое. По дороге, конечно, встретившись с кондукторшей, несший чай. Произошла немая сцена, после которой отношения напряглись до придела. Но, самое неприятное открытие ждало нас впереди. Анечку расслабило! То ли съела чего не то, то ли разволновалась! И полвечера и полночи мы по очереди ходили с горшком по коридору! Кондуктор сначала комментировала эти действия, а затем, поняв, что русских варваров не унять, смирилась, и старалась не выходить из своего купе. Утром, приехав Ригу и выходя из вагона, мы услышали много интересного о низкой культуре некоторых отдыхающих, которым лучше бы дома сидеть, коли животом страдают. На, что Анечка, со свойственной детям непосредственностью ответила, что бабушка не разрешает какать в общественном туалете, так как там одна зараза. На том и разошлись!

В Гурзуфе.

Никогда не забыть великолепный вид, что открывался с балкона нашего номера на море и две знаменитые скалы под названием "Шаляпинские". Жили мы с Оленькой и Анечкой на даче Константина Коровина. Да, вы не ослышались, того самого знаменитого художника Коровина, теперь тут располагался Дом Творчества Художников. И вместо не любившего большевиков Коровина, уехавшего в Париж, обитали тут другие, может не такие гениальные, зато лояльные властям художники. Комфорт, конечно, был не на высшем уровне. На этаж один туалет и душевая. Но, мы были молоды, и это нас не волновало! Зато, какой колорит, старый дом, помнивший весь цвет русской культуры серебряного века. Прекрасная панорама Черного моря, крутые и колоритные улочки старого Гурзуфа, великолепный парк и замечательной красоты здание начала двадцатого века, теперь санаторий министерства обороны. Там мы гуляли, пользуясь привилегией, очень существенной, данной обитателям Дома Творчества Художников. Простых смертных туда не пускали. Дивная природа Крыма, в сентябре особенно хороша! Горы, покрытые лесами, приобретают желтые и багряные цвета, не жарко, все благоухает, море еще теплое. Рай, истинный парадиз!

История первая. В Никитском Ботаническом Саду.

Как то, вдоволь накупавшись и отлежав бока на пляже, решили мы разнообразить отдых посещением знаменитого ботанического сада. Туда ходили небольшие катера, что гурьбой стояли у маленькой пристани. Мы взяли билеты и счастливые от мысли, что нам предстоит замечательная двухчасовая прогулка по морю, вдоль красивейшего побережья, пошли слегка перекусить, так как до выхода в море оставалось два часа. Зашли в номер, поели на дорожку, вышли, и о, ужас. Небо стремительно затягивали облака, поднялся сильный ветер. Мы галопом добежали до пристани, и, показав билетики веселому морячку у трапа, залезли на борт катера. Я предался воспоминаниям о моем любимом фильме детства "Дети капитана Гранта", как там юный Роберт Грант шустро карабкается по лестницам на высоченную мачту, распевая залихватскую песню. Помню, все детство, никогда не видя моря, я в мечтах видел себя таким же отважным моряком! И, вот свершилось! Я в море! Мои девочки, жена Оленька и дочка Анечка разделяли мой оптимизм. Аня успела обегать весь катер, познакомилась с капитаном и матросами, узнала, где буфет и выпросила бутылку лимонада. Все было прелестно! Но! Почему-то сразу после нашего выхода в море, ни один катер за нами не поплыл. А они стартовали до этого каждые двадцать минут. Странно. И еще как-то быстро увеличивались волны, все темнее становились тучи. Наконец катер обогнул мыс, и мы вышли в открытое море. Качка началась бешенная. Нас болтало и подбрасывало на налетающих волнах. Через несколько минут я понял, что мне нехорошо. Очень нехорошо! Оглянулся и заметил, что остальные мореплаватели тоже скисли. Только Анечке все было нипочем! Она с хохотом встречала каждый новый провал, а затем взлет на волне. Я же встречал это с чувством все нарастающего желания освободить желудок. Оля держалась лучше, хотя тоже побледнела. Через полчаса нам объявили, что начался шторм, катерам запретили выход в море, но мы уже прошли больше половины маршрута и идем в порт назначения. К этому моменту треть пассажиров уже не интересовалась, куда мы идем! Все стояли у борта и периодически перегибались через него, выплескивая из внутренностей все, что там еще осталось! Так продолжался час, показавшейся вечностью! В глазах плыли зеленые круги, голова раскалывалась, все вокруг превратилось в единый качающийся кошмар! Вот тебе и Роберт Грант! Наконец подплыли к маленькой бухточке, вошли в нее и нас с трудом высадили на сушу. Все разбежались по кустам, откуда раздались знакомые звуки симптомов морской болезни. Наконец, придя в чувство, пошли в гору к Ботаническому саду. Анечка была в восторге, столько красивых цветов и деревьев она никогда не видела! Она уже забыла о шторме. А я еле плелся в этом ботаническом раю, от сильных запахов хотелось тошнить еще сильнее. Этак погуляв часа два, решили перекусить. Но есть я не мог! Когда мы вышли из ботанического сада, решили больше морем не плавать, а добраться домой на такси. Какого же было мое отчаяние, когда я понял, что в машине, на поворотах меня тошнит. Несколько раз не выдержав, я выходил, якобы подышать свежим воздухом, а на самом деле оглашал величественный горный пейзаж тошнотным рыком измученного морской болезнью неудачливого мореплавателя. Уже доехав домой, я упал, как подкошенный на кровать и часто дыша, смотрел на качающийся потолок! Нет, я не Роберт Грант, подумалось мне, и в море мне делать нечего! Так рухнули мои мечты и грезы детства, где я представлял себя, то пятнадцатилетним капитаном, то Робертом Грантом, то капитаном Бладом. Как я любил читать о них, воображая себя, то в Индийском океане, то в Атлантике, борющемся со стихией, настоящим морским волком! Нет, уж господа, мореплаватели, извините, я остаюсь на суше!

Картинка вторая. На пляже.

Его Величество Пляж! Кто из нас, советских людей, в морозную и снежную зиму, такую долгую в наших краях, не мечтал о пляже, море, солнце далекого юга. И кто же не помнит эти обычно не слишком просторные, плохо оборудованные полоски берега, заполненные до отказа тысячами полуголых тел. Теснота обычно на пляжах была такая, что пройти между лежащими в самых немыслимых позах отдыхающими представлялось делом рискованным. Даже у нас, на закрытом пляже Дома Творчества, народу набивалось как селедок в бочке. А идти на этот пляж из Дачи Коровина надо было почти километр по набережной, под палящими лучами южного солнца. Поэтому актуальным было занять место! Дело в том, что у нас на пляже были лежаки! Правда их всегда не хватало и были они чрезвычайно неудобными, но, учитывая, что пляж был покрыт галькой, лежать на нем было очень тяжело. Поэтому занять лежак, это было делом первостепенным! Выходил я до завтрака, с кучей какого ни будь барахла, рысью мчался на пляж, там тащил лежаки поближе к морю, и закидывал их шмотками, газетами, книжками, придавливая камушками. Потом несся на завтрак, который сервировали на небольшой террасе, прямо у моря. Поскольку кормили в Гурзуфе неважно, заходили в номер, брали фрукты, воду и шли на вожделенный пляж. Там валились на лежак, и так до обеда. В полдень, по жаре на обед, и опять на пляж!

Картинка третья. Ин вино веритас!

Мерное течение бытия нарушалось, если на набережную приезжала цистерна с сухим вином из совхоза. Что тут начиналось! Мужики толпами осаждали вожделенную влагу, хранящуюся в заветной бочке. Очередь выстраивалась в пол набережной. Почтенные отцы семейств, безусые юнцы и даже глубокие старцы с бидонами, кастрюлями, банками, выстраивались в очередь, занимавшую пол набережной. Тогда с лежака поднималась Валя, одевала, купальную шапочку, и накинув халат шла прямо вперед очереди. Там, она уверенным голосом заявляла, что пришла взять вина для мужа. Ему, дескать, со вчерашнего, поправиться надо, сам дойти не может, ее послал. Прямо с пляжа послал, даже посуды нет, вот, в эту шапочку налейте, бога ради, а то убьет! Мужики переглядывались, видя такую трогательную заботу, и конечно пропускали! Не звери же, с понятием люди. А Валя несла свою шапочку на пляж, выливала содержимое в бутылочку, и с удовольствием потягивала весь день молодое вино. Олег и не притрагивался к нему, предпочитая более крепкие напитки.

Картинка четвертая. Три товарища.

Вообще вино в Гурзуфе лилось рекой! Покупали его и в магазинах и на рынке. Причем в магазинах был полный набор великолепных вин из Масандры. А на рынках молодое самодельное вино и знаменитая чача (виноградная водка). Все это недорого и качественно. Как тут устоять! Вот и пили! Я по утрам наблюдал такую забавную картину. Как раз в одно время со мной, до завтрака, спускались на пляж три очень известных и хороших художника графика. Видимо, их отдых продолжался давно, так как выглядели они абсолютно обессилившими, с трудом добирались до лежаков, стоящих у стенки. Причем трогательно держались друг за друга, чтобы не упасть. Когда первый попытался взять тяжеленный лежак, дернул его, то не удержался и упал на него, двое других дружно последовали за ним. Так и лежали втроем на лежаках, пока их не подняли. Бедняги так и не поняли, что случилось, а легли спать прямо на гальку.

Картинка пятая. Дегустация.

Однажды мы с Олей тоже соблазнились, надумали устроить дегустацию массандровских вин и шампанского. Накупили целую батарею бутылок. И стали понемногу пробовать вино, культурно обсуждая достоинства напитков. Все это вечером, на балконе, любуясь панорамой заходящего солнца. Когда мы перешли грань от дегустации к пьянке, мы даже не заметили! Очнулись уже ранним утром, лежа на балконе, среди пустых бутылок. Анечка заботливо подложила нам подушки под голову, накрыла одеялом. Красота такая, солнце из-за моря встает, ласточки летают, воздух хрустальный! Только немного голова побаливает. Встали, выпили аспирина и на свою кроватку! На другой постели Анечка свернулась калачиком, блаженно посапывает. Тут же и заснули. Конечно, проспали завтрак, встали глубоко за полдень, и вместо пляжа в парк пошли. К вечеру и забыли, что вчера было, жаль только ни одного вкуса винного не запомнили. Вот такая дегустация.

Картинка шестая. Если Народный, то можно!

Что о нас говорить. Колорит местный и настоящих бойцов ломал. Так, к Олиному папе, из Ялты, приехал знакомый скульптор, и уговорил поехать к нему в гости, посмотреть, как художники на местах живут. Олег поехал. И нет его вечером. Наконец из администрации Дома Творчества пришли, сказали, что звонили им из Ялты, не беспокойтесь, говорят, секретаря Союза Художников завтра привезем, дел много, не все удалось решить! А утром действительно привезли Олега Сергеевича, бледного, грустного. Позже признался, что с таким радушием его встретили, так величали, с кавказским гостеприимством, такими винами и шашлыками угощали, что конца банкета он и не помнит. Очнулся утром уже. А знакомый скульптор, смеясь говорит, вчера дедушка Милитон приходил, в комнату зашел, где вы спали, испугался. Кто это такой, храпит так сильно! Мы ему объяснили, скульптор это знаменитый, из Москвы, Народный художник! Мудрый аксакал подумал и говорит: Раз Народный, то, конечно, можно, пусть храпит на здоровье!

Картинка седьмая. Землетрясение.

Как то весной, в мае, отдыхала Олечка с Аней в Гурзуфе без меня. Не смог я поехать из-за срочной работы. Приехали мои красавицы, загорелые, веселые, а дочка мне в подарок ракушек насобирала, целый мешочек. Я тогда их в рельефах использовал. И рассказывает Оля, что попали они в передрягу, страха натерпелись! Разместили их жить во втором корпусе. Назывался он Новый, стоял высоко на горе, прямо над пляжем. А их номер был на втором этаже. Красота вокруг необыкновенная, сразу под их балконом сад весь в цвету, а ниже море! Весна в Крыму! А на четвертый день, ночью, стук в дверь, сильный, настойчивый. В коридоре шум, вроде как бегают, кричат. Что за штука. Оля накинула халат, встала, и вдруг ужасное чувство, что земля из под ног уходит! А потом толчки пошли, прямо из-под земли! Открыла дверь, а там персонал Дома Творчества носится, будит всех. Землятресение! Оленька разбудила Анечку и опрометью, накинув на себя одежду, пулей вылетели из здания. Там уже собирался отдыхающий люд, бледный, перепуганный, слухи жуткие пошли. Отошли от здания подальше, а земля несильно, но ходит под ногами, море бурлит, шторм начинается, ветер усиливается! Жутко! А народ полураздетый, напуганный, дети плачут. Тут все стали вспоминать, кто, что, успел взять. Документы, деньги. Ольга ничего не успела, так неслась. А больше всех удивил некий художник из провинции, маленький, щуплый, он успел одеться в костюм с галстуком, в руках чемоданчик собранный, похоже, что побриться и то успел. Тут, несмотря на напряжение, все начали хохотать! Так контрастировал этот педант с полуголой толпой! Не поняв причин буйного веселья, несколько насупившись, человечек присел на чемодан и абсолютно спокойно стал ждать распоряжений. Стояли несколько часов, все продрогли. Только к утру пустили обратно в здание, тревога кончилась. Потом оказалось, художник тот с Дальнего Востока, привык к эвакуациям и землятрисениям, не удивишь!

Оставить комментарий © Copyright Вильчес-Ногерол Владимир (artdesign2000@mail.ru) Размещен: 08/11/2014, изменен: 08/11/2014. 391k. Статистика. Сборник рассказов: Проза		Ваша оценка:

Вильчес-Ногерол Владимир : другие произведения.

Записки дизайнера