Бабы возбуждены и встали в очередь у входа в парилку.
Там совершается таинство. Пар поддаёт беззубая, сбитая, немолодая татарка Хамеся.
Голожопые, намазанные кто кефиром, кто мёдом, кто вытяжкой из шмелиных мошонок бабы воркуют в предвкушении долгожданной порки веником. Много бритых лобков. Среди сплочённой компании новенькая.
Внезапно дверь парной распахнулась и вылетевшая оттуда с выпученными глазами косорылая Хамеся отбросила новенькую далеко в сторону ударом шайки по чреслам.
Бабищи косяком рванули занимать места на лавках, расположенных на возвышении. Уселись и стали сплетничать.
Новенькая тупо уставилась в пол, состоящий из деревянных сосновых досок, сооружённых как лобное место. Глаза её застилали капли пота, стекающие на доски и расщелины между ними.
Из расщелины на новенькую жалобно смотрели беспородные глаза мужичонки неопределённого возраста, сидящего на корточках под лавками. Липкие капли пота с коровьих задниц и распаренных влагалищ капали ему прямо на нос и губы. Он жадно облизывался.
Новенькая завизжала от неожиданности. Бабы шарахнулись.
"Он там , там , там, там, там!!!"- поросячьим голосом визжала новенькая , тыча в пол накрашенным ногтем.
Бабы напряглись .. и вдруг заржали, как лошади маршала Будённого:
" Колька засранец, а ну вылезай !!! Опять ты здесь чертыхаешься, придурок!"
Мужичонка пугливо шарахнулся к боковому выходу из парилки, скользя по липкому полу. Уже у самой двери его настигла проворная Хамеся и сильными, ломовыми ударами веником по отвисшему заду вышибла из парной.
Бабы тут же забыли Кольку и стали наперебой обсирать своих мужиков.
На верхней полке тяжело захрапела Хамеся, широко разбросав кривые ляжки.