ВЕДЬМА В ТУМАНЕ
- ...Да уж, - пробурчала я. - Забавная ситуация. После того, что вы рассказали, очень хочется увидеть портрет этого человека. Фотографии у вас, конечно, нет? Но, может быть, вы смогли бы нарисовать его?
- У меня есть нечто лучшее, чем рисунок, - свистящим шепотом ответил Адам.
Не вставая с кресла, он нагнулся (я мысленно чертыхнулась, торопливо засовывая босые ноги в туфли), расстегнул зиппер на своей сумке, и вдруг одним движением руки вскинул над столом лохматую отрубленную голову...
***
Адам (тогда я еще не знала, как его зовут) позвонил в дверь моей конторы за несколько минут до полудня, когда я уже собиралась закрываться на обед. С монитора на меня смотрел крепко сложенный, абсолютно лысый гражданин в костюме из дорогой ткани. Ну, долларов за двести за метр, примерно. Если не врут телесериалы, то такие мужички ездят в "мерседесах", носят квадратную печатку с бриллиантом на мизинце руки и пистолет в заднем кармане брюк. А если не врет моя приятельница Ленка, то в постели они примитивны с точки зрения желаний и, частенько, безобидны с точки зрения возможностей.
Впрочем, для меня же единственной привлекательной чертой подобных граждан является их банковский счет.
- Здравствуйте, - произнесла я ледяным голосом Мортиши Адамс. - Вы к кому?
- Мне нужна Маргарита Рудольфовна, - ответил гость, шаря взглядом по двери и пытаясь обнаружить глазок телекамеры. Хе-хе, не найдет.
- Вы по записи?
- Нет, но мне посоветовала обратиться к вам Елена Вячеславовна...
Пока продолжался этот не слишком длинный диалог, я успела бросить взгляд в зеркало (достаточно ли набелено лицо? достаточно ли черны прямые длинные волосы?), мазнуть по губам ярко-красной помадой и впрыснуть из пузырька в каждый глаз по холодной капельке атропина.
Ноблес оближ, как говорят французы.
- Входите! - милостиво разрешила я, облизывая горьковатые губы и нажимая кнопку отпирания электрозамка.
Вблизи посетитель оказался несколько старше, чем на телеэкране. На широком, рябоватом лице его читалась не самоуверенность сытого самца, а усталая растерянность. Печатка на мизинце отсутствовала, зато на безымянном поблескивало тонкое обручальное колечко. А еще он приволок с собой темную спортивную сумку средних размеров.
Я усадила его в низкое кресло для посетителей, нас разделял только широкий стол со стеклянным шаром на потертом черном сукне.
- Сначала расскажите о себе, - попросила я.
- Меня зовут... гм... Адам. Я работаю коммерческим директором небольшой логистической фирмы. Женат девять лет, детей нет. Все, пожалуй...
Кажется, это действительно "мой" клиент. Сейчас он, например, попросит развести его со старой женой путем наведения на нее, например, порчи. Стандартная услуга, по прейскуранту всего штука баксов. Правда, у меня лучше получается наоборот - разводить жен с мужьями, таков уж мой темный Дар. Ничего, техника работы в обоих случаях несложная, справлюсь.
Но я ошиблась.
- Со мной творятся странные вещи, - уныло проинформировал клиент. - Вот уже второй день меня преследуют близнецы.
- Кто преследует? - удивилась я.
- Близнецы. Клоны. Люди с одинаковой внешностью. Давайте, я расскажу обо всем по порядку.
В понедельник утром, выходя из подъезда и садясь в свой GLC-250 (кстати, пятьдесят штук евро, если мне не изменяет склероз), Адам в первый раз обратил внимание на молодого худощавого блондина в оранжевом жилете, гонявшего зеленой пластиковой метлой пыль по тротуару. Новенький, отметил Адам. Видать, Рамиль запил или заболел, пожалел Адам старого дворника. И тут же забыл и о Рамиле, и о его белобрысом заместителе.
Вспомнить пришлось ближе к вечеру, когда за пустяковое нарушение машину остановил гайц... ну, сотрудник ГИБДД. Проблема разрешилась быстро и безболезненно, но уже садясь за руль, Адам вдруг сообразил, что где-то раньше уже видел этого простужено хрипящего мужика с полосатой палкой, правда, в другое время и в других обстоятельствах. И тут же из глубин памяти всплыл ответ: да сегодня утром и видел, в роли "дворника". Посетовав на однотипность лиц, Адам завел машину и продолжил движение.
Третья встреча с белокурым незнакомцем произошла в тот же вечер, дома. Шаркая из кухни по коридору и дожевывая пиццу, Адам заглянул в комнату, где жена, уставившись в телевизор, наощупь красила перламутром ногти на ногах. В это время на экране давешний белобрысый незнакомец, экспрессивно размахивая руками, выл на собравшихся в студии людей. Так, по крайней мере, казалось. Когда же сквозь бесконечные "эээ" и "ыыы" прорывались отдельные человеческие слова, обнаружилось, что хрипловатый голос ведущего тоже знаком Адаму. "Кто это?" - чуть не поперхнулся пиццей Адам. "Да Малахов же", - не отрывая глаз от экрана, пояснила жена. Или, она сказала - "Харламов"? Не важно.
А-а-а, в городе телепередачу снимают, - догадался Адам, - по улицам ходят одинаково загримированные люди, а скрытая камера фиксирует реакцию горожан. В этом счастливом заблуждении он оставался всю ночь и часть утра, пока не подъехал к дверям своего офиса. Облаченный в форму охранника, все тот же белобрысый незнакомец стоял на крыльце, ковырял в зубах и рассеянно поглядывал на Адама.
Адам вздрогнул, словно в жаркий полдень ему за шиворот внезапно сунули снежок.
Минуты две ушло только на то, чтобы унять дрожь в руках. Не вылезая из машины, он достал мобильный телефон и позвонил на офисный номер, своей секретарше Людочке, намереваясь прояснить ситуацию.
- Здравствуйте, - ответили ему отнюдь не девичьим, но все равно очень знакомым мужским голосом. - Логистическая компания "Сахара-Полюс".
Адам запаниковал и вдарил по газам...
- Думаю, этим дело не ограничилось? - перебила я его. - Видимо, сегодня вы еще несколько раз встречали светловолосого незнакомца?
- Да! Постоянно и повсеместно! Пока я мчался по городу, видел "его". идущим по тротуару. Остановился на красный свет - и "он" нагло ухмыльнулся мне из окна соседней "Тойоты". "Он" стремительно размножался! Это какая-то эпидемия! "Он" был везде! Я добрался до дому - жены нет, наверное, укатила в спа-салон. Включаю телевизор - "он" читает новости. Выглядываю в окно - "он" прогуливает собаку. И вдруг раздался звонок в дверь! Я на цыпочках пробрался в прихожую, заглянул в глазок, а там...
- Жена, - подсказала я, пытаясь хоть как-то разрядить атмосферу ужаса и паники, сгущавшуюся в моей приемной.
- Нет, у Натальи свой ключ. А за дверью стоял почтальон, он принес срочную телеграмму.
Вот и все. Никакой мистики.
- Телеграмма с собой? - деловито спросила я.
- Да, - глухо ответил он, покопался во внутреннем кармане пиджака и выложил на стол мятую бумажку с текстом, напечатанным на старинном матричном принтере.
Ч-черт! Да, от атропина зрачки очень эффектно расширяются во всю радужку, но на остроту зрения все это влияет не лучшим образом. Пришлось вернуть бумажку Адаму.
- Прочитайте сами, - попросила я.
И он прочитал:
- "Обращаться к Маргарите Рудольфовне Шварц. По протекции Елены Вячеславовны Коршуновой".
- К кому? - у меня отвисла челюсть. - Как?
Адам прочитал текст телеграммы еще раз, по слогам. И выжидательно умолк.
А у меня в голове царил сумбур, мысли слипались и размазывались, словно переваренные макароны. Видимо, так на меня подействовала история, рассказанная Адамом. Это ненормально. Это непрофессионально. С огромным трудом удалось сосредоточиться:
- И вы пришли сюда, чтобы выяснить, не я ли это все подстроила? Не организовала ли нечто, типа рекламной акции, но - магическими средствами? Вы считаете, что раз я практикую магию, то на такое способна? Нет! Я не имею к этой истории никакого отношения. Поверьте, у меня совсем иной профиль.
- Да я верю, - грустно вздохнул Адам. - Но мне некуда больше обратиться. Не в милицию же.
И вот тут, сочувственно покивав головой, я и попросила его нарисовать портрет белобрысого клона.
Как выяснилось, напрасно.
- У меня есть нечто лучшее, чем рисунок, - свистящим шепотом ответил Адам.
Не вставая с кресла, он нагнулся (я мысленно чертыхнулась, торопливо засовывая босые ноги в туфли), расстегнул зиппер на своей сумке, и вдруг одним движением руки вскинул над столом лохматую отрубленную голову...
***
...Кажется, я заорала.
Кажется, подскочила над сиденьем кресла, по крайней мере, на метр. И рухнула обратно в полуобморочном состоянии.
Адам что-то бубнил.
- Смотрите, - его голос добирался до моих ушей с трудом, словно через ватное одеяло. - На помойку из одежного салона выкинули старый манекен. У него физиономия - точь в точь, как у моего преследователя. Раз уж я не умею рисовать, пришлось быстренько отпилить ему ножовкой голову, чтобы носить с собой и...
- Манекену???
Не обращая внимания на клиента, я поднялась, отодвинула фальшивую стенку с крупно намалеванными каббалистическими знаками, достала с нижней полки холодильника бутылку, зубами выдернула пробку и жадно глотнула желтоватой влаги.
Нет, это была не желчь беременной драконихи. Ее не бывает, это сказки.
И не серная кислота.
Просто коньяк. (Марочный "Fussigny", триста евро за бутылку).
Что мне и требовалось в тот момент.
Затем я нашарила сигаретную пачку ("Блэк и Голд", четыреста рублей), щелкнула зажигалкой и затянулась глубоко-глубоко, чтобы сухой горечью пробрало до самых печенок. Потом еще раз. И еще.
Меня потихоньку отпускало.
Я вернулась за стол, ухватила пластмассовую голову за нейлоновые кудри и внимательно рассмотрела.
Прямой нос. Глаза из мутного голубого стекла. Высокие скулы, "ковбойский" подбородок.
Типичная кукольная рожа, и не более того. Штамповка. Точнее, массовое литье.
- Ну, что я вам скажу, молодой человек...
Адам был младше меня лет на пять-семь. Мы вполне могли одновременно учиться в школе. Но он был - "молодой человек", "парень", "мужчина в самом соку", а я для них, для мужиков - "тетка бальзаковского возраста" или "баба ягодка".
Хотя по пятницам плаваю, а по вторникам прыгаю в фитнесс-салоне. (Сто двадцать тысяч годовой абонемент). У меня талия - семьдесят. И натуральная грудь четвертого размера. И подтяжечку лица, совсем-совсем легкую, я делала в прошлом году.
Даже рыночные торговки, которые на десять лет младше, в глаза называют меня "девушка", а потом завистливо плюют в спину.
Но для мужиков я давно уже "тетка", "мамка", в лучшем случае "матюрка" или "милфа". Им подавай совсем молоденькую. Такова се ля ви.
Но я не ропщу, ибо - йедем дас зайне.
- ...Я сочувствую вам всей душой, но помочь ничем не могу. Моя "епархия" - приворотные и отворотные зелья и заклинания, сглаз и порча. Ума не приложу, кто так зло пошутил, направив вас ко мне. Где и как я буду искать вашего загадочного преследователя? Ну ладно, ладно. Оставьте свой телефон. Может, полистаю колдовские книги, поспрашиваю коллег. А больше ничем не могу быть вам полезной... пока. Кстати, за короткую консультацию я беру немного, всего сто долларов. По сегодняшнему курсу это семь тысяч пятьсот рублей.
Адам расплатился и уехал.
Его судьба меня мало волновала. Положа руку на сердце, я не слишком верила в его россказни. Ему не ворожея нужна была, а психиатр.
День продолжался. За окнами посерело, на стеклах появились мелкие дождевые крапинки.
Теперь пришла пора заняться текучкой, выполнить накопившиеся заказы. Но работа у меня не клеилась. Не удавалось войти в нужное состояние. Все маячило перед мысленным взором гладкое кукольное лицо.
А ведь можно было попробовать. Взяться за работу по полной программе, но без гарантий и за половинную сумму. Тысяч за семьдесят. Лениво потыкать в пластмассовые щеки иголкой, пошептать гадкие заклинания.
Авось, сработает.
Портретное сходство не важно. Главное, чтобы клиент однозначно отождествлял изображение или фигурку с конкретным человеком. Тогда он, сам того не ведая, послужит замечательным транслятором для моей темной энергии.
Для моей ненависти, которую я научилась по желанию включать и выключать.
Лучше всего мне удавалось ненавидеть мужчин. Сытых, похотливых кобелей, вся жизнь которых - с рассвета до заката, с младенческих ногтей и до дряхлой старости - направлена на ублажение низменных инстинктов. Сначала они просто "хотят" всех подряд - одноклассницу, молоденькую учительницу, нестарую еще соседку. А потом, возмужав, они уже "могут" и "действуют", выбирая самых ярких, юных, свежих, а прежних брезгливо отбрасывают в сторону, словно банановую кожурку или использованный презерватив.
Ненавижу!
И женщин - тоже. Тупых потаскух, которые с сопливого возраста начинают мазаться косметикой, ковылять на двенадцатисантиметровых шпильках, дышать горьким сигаретным дымом, прокалывать себе пупки... Словно кричать: обратите внимание, меня - "можно". Не всем, и не задаром, и не прямо сейчас, но - можно! Дуры... Вы мечтаете привлечь к себе внимание одного -единственного, самого сильного и самого умного, выжечь вокруг него пространство, прилипнуть к нему, обхватить руками и ногами, раскрыть перед ним сочащееся похотью лоно и рожать, рожать, рожать? Не забывайте, что рано или поздно найдется другая, более яркая и наглая, а вас отпихнут в сторону, походя втопчут в грязь и забудут...
Ненавижу!
Всю систему ненавижу!
Работа у меня такая - нервная.
Но денежная.
Как всегда, после "сеанса ненависти" у меня немножко дрожали ноги и кружилась голова. И хотелось сладкого.
Я полезла в холодильник и достала пакетик с миндалем в шоколаде. Всего пятьдесят рублей. Обож-жаю!
Наслаждаясь лакомством, я присела прямо на стол и занялась разглядыванием результатов работы. Конечно, нежданный посетитель несколько выбил меня из колеи, но потом удалось сосредоточиться, разозлиться, войти в нужное состояние, и - пожалуйста! Пластилиновые куколки были истыканы иглами в нужных местах и с нужной энергией. Бритвенные разрезы на фотопортретах образовывали правильный узор.
Теперь кого-то ждали мелкие неприятности. Простатит, радикулит, целлюлит, опоясывающий лишай, молочница, перхоть, кариес и грибки на ногах. Неудачные покупки, выговоры по работе, помятые капоты, отвалившиеся каблуки и невзначай подслушанные сплетни. И все это не просто так, а - прицельно, в требуемые моменты и в правильной последовательности. Как и почему достигался эффект, меня не интересовало. Но достигался он почти всегда.
Люди ссорились на ровном месте и расходились навсегда. У них распадались семьи и рушились судьбы. Все - по желанию заказчика.
И - правильно.
И - поделом.
Я сгребла результаты работы в сумку. А еще сунула туда нераспечатанный конверт с очередным заказом: присланное по почте фото какого-то "пациента".
В офисе оставлять все это было нельзя, мало ли кто заберется. Приходилось таскать с собой - из дома на работу, с работы - домой. В квартире я хранила и коллекцию "законченных случаев" - более сотни фигурок, фотопортретов и рисунков.
К вечеру на город опустился промозглый туман. Молочно-белая муть поглотила дома и деревья, но не полностью. Оставила полустертый абрис, легкий намек, невнятное ощущение окружавших меня бесформенных громад. Неумолчный гул машин, несущихся по проспекту, приутих, размазался в пространстве и теперь доносился со всех сторон.
Ч-черт, а у меня еще и атропин в глазах.
Сырые пальцы тумана нахально полезли в рукава, за шиворот и под юбку. Поеживаясь, я добежала до своего серебристого "фиатика", залезла в кабину и повернула ключ зажигания.
Никакой реакции.
Я попробовала снова. И еще раз. И еще. Машина упрямо отказывалась заводиться. А ведь куплена только полтора месяца назад, за двадцать две тысяч евро.
Пришлось снова вылезать в белесую сырость и открывать крышку капота. Увидела какие-то изогнутые железные детали, коробки и "колесики"... М-да... Если бы я во всем этом разбиралась хоть чуть-чуть.
А туманные облака все наплывали и наплывали откуда-то сверху.
- Ну, что? - раздался над ухом хрипловатый баритон.- Не жужжит машинка?
Самым страшным было то, что я мгновенно узнала его, хотя раньше представляла себе несколько иначе.
Может быть, он приходил ко мне в забытых снах?
Среднего роста и возраста, крепкий. Удлиненное, чуть ли не лошадиное лицо. Неестественно гладкая, словно резиновая кожа. Высокие скулы, нос с горбинкой, тонкие губы. Светлые, слегка вьющиеся волосы. И дерзкий, даже угрожающий, взгляд серо-стальных глаз.
Я собиралась его искать, а он сам нашел меня.
- Кто... вы? - прошептала я враз пересохшими губами.
- А разве это имеет значение? - вопросом на вопрос тихо ответил он.
На островке мокрого асфальта посреди океана белесой пустоты были только мы - он и я.
И некуда было бежать.
И некого позвать на помощь.
И вдруг он исчез. Растворился во сгустившемся тумане.
А я осталась стоять с ощущением, словно меня со всей силы хлестнули тряпкой по лицу. В этом ощущении слились и мокрые щеки... и онемевший нос... и мерзкий привкус на губах.
Впрочем, кажется, незнакомец просто отошел в сторону. Чья-то фигура смутно темнела невдалеке. А еще я чувствовала, что на меня смотрят из тумана - тяжело и пристально.
Оценивающе.
Как палач, собирающийся одним ударом топора отсечь голову осужденного.
Ну нет, я так просто сдаваться не собиралась! Выхватив из головы длинную острую шпильку (волосы тяжелым водопадом тут же обрушились на плечи и спину), я стремительно бросилась на незнакомца.
Ведьма я, или погулять вышла?
И с разбегу влетела в мокрый куст, разодравший ветвями мне запястья.
Дьявольщина!
Рассыпавшиеся влажные волосы облепляли лицо. Запястья саднили. Приходилось одновременно и зализывать царапины, и отбрасывать волосы, стараясь не запачкать щеки кровью.
Я попробовала вернуться к машине. Ведь, вроде бы, отбежала совсем недалеко - на тридцать шагов, но машины не оказалось на месте. Голый пятачок мокрого асфальта - и все.
Или я ошиблась с направлением?
В любом случае, "фиатик" должен находиться где-то рядом. В крайнем случае, вернусь в офис. Вон, многоэтажная громада вырисовывается справа. Или это другое здание, а мое - слева?
Ничего, главное - добраться до стены, а потом пойду вдоль нее. Решительным шагом я двинулась в выбранном направлении.
И, споткнувшись о бордюр, полетела прямо в лужу.
Да что же это такое?!
Сидя в луже, держа в руке туфлю с отломившимся каблуком и глотая слезы, я попыталась мыслить логически.
Ну, вышла из офиса.
Ну, испортилась машина.
Ну, напугал меня какой-то урод.
Все остальные проблемы я создала себе сама, мечась в тумане, словно слепая сова.
Это все химия. Проклятый атропин!
И это нервы. Проклятый Адам!
А что мне сейчас нужно? Ноль-один? Ноль-два? Ноль-три? Нет, позвонить Ленке, вот что! Я сорвала с шеи мобильник, висящий на цепочке, словно медальон. Выбрала из списка Ленкин номер, нажала на "вызов".
- Пи-ип... Пи-ип... Пи-ип...
Не берет трубку. Странно.
Я попыталась встать. Ужасно болело колено и ломило поясницу. Ну, правильно, - это вам не в семь лет шлепнуться с велосипеда. Это в бальзаковском возрасте всем телом навернуться об асфальт.
Тем не менее, поднялась и выпрямилась. Напялила туфлю.
Куда идти?
И в этот момент в руке мерзко заквакал телефон. Ленка? Ну, наконец-то!!!
- Зачем. Вы. Мне. Звонили? - прозвучал в мембране медленный и хриплый мужской голос.
Я с размаху швырнула телефон об асфальт и, не разбирая дороги, кинулась в белесую мглу.
Бежать!
Бежать отсюда!!
Бежать, как можно быстрей и как можно дальше!!!
Туфли слетели. Какие-то сучья хватали за одежду. Какой-то пульсирующий вой вонзался в уши. Какие-то люди что-то кричали вдалеке.
И вдруг я врезалась в багажник машины. Мой "фиатик"!
Скорей, скорей!
Я нырнула в кабину, как лисица, загоняемая борзыми, - в спасительную нору.
Что это мешается на сиденье? Моя сумка с фотографиями и фигурками?
К черту сумку!
Что-то вывалилось из нее под ноги.
Это была отрезанная голова манекена, которую сначала притащил, а потом забрал Адам. Или не забрал? Почему она здесь?
Голова смотрела на меня стеклянными глазами и нехорошо улыбалась.
Парализованная ужасом, я не могла пошевелиться.
И только чье-то сиплое, астматическое дыхание звучало в кабине... Мое собственное?
И какое-то размеренное тиканье раздавалось в ушах... Биение черной крови в моей черепной коробке?
Но нет, это осторожно стучат в стекло кабины люди. Они обступили машину со всех сторон и заглядывают в окна. Сквозь запотевшее изнутри стекло видно только, что у них - светлые волосы.
Все правильно. Адам не соврал.
Весь мир затоплен туманом. Весь мир заражен светловолосыми манекенами. Нормальных людей уже не осталось. Адам был предпоследним, я - последняя. Адам уехал несколько часов назад - может быть, он давно уже деревянно шагает в стройных рядах светловолосых клонов. А теперь клоны пришли и за мной.
Но я так просто не сдамся! У меня есть Дар! И работа оплачена! Я буду сражаться! Никаких кариесов и перхотей! Сдохни, белобрысая с-собака! Сдохните все!
Выхватив из кармашка сумки свой рабочий скальпель, я вонзила его в нагло улыбающуюся рожу манекена! Портретное сходство не важно... Ну же, Адам! Если ты еще человек, транслируй свое... мое... наше желание!
Изрезанная скальпелем голова быстро покрывалась пятнами крови.
Ненавижу!!!
Боюсь!!!
А-а-а!!!!
***
Сегодня мне опять принесли из столовой неполную миску каши. Ну и пусть. Все равно, она противная - несоленая и пахнет прогорклым маслом.
Мне теперь многое все равно.
И что по ночам холодно. И что тараканы. И что из-за стенки кто-то постоянно рыдающе воет. И что в маленькое немытое окно виден только край кирпичной стены.
Это все бензодиазипины. Мне их вкалывают два раза в день - с утра и перед ужином. А еще, видимо, когда на меня "накатывает". Но этого я не помню и не знаю, только догадываюсь. Просто, иногда из моей жизни словно бы пропадают несколько часов, а потом я обнаруживаю на руках следы от бинтов, а на плече - новые укусы шприца.
Андрей Витальевич, мой лечащий врач, - славный малый. Он очень добр ко мне, постоянно ласково расспрашивает обо всех проблемах. Понюхал намедни мою подушку, а сегодня утром принесли новую - тугую и белоснежную.
А как я его презирала сначала!
А потом боялась!
Это он постригся "пiд Котовського" и пришел ко мне под именем Адама, рассказал вымышленную историю про преследующих его белокурых клонов и приволок отрезанную голову манекена. А потом, надев парик и резиновую маску, напугал меня в тумане, позвонил мужским голосом на мой мобильник и подкинул голову в незапертую кабину "фиата". Вызвал психиатрическую спецбригаду, укомплектованную блондинами, тоже он.
Андрея Витальевича можно понять. Ведь это его "заказала" собственная жена, посетив меня накануне, а потом прислав его фотку по почте. Я как-то не связала их вместе - давешнюю посетительницу и лже-Адама. Эх, если бы я разорвала конверт раньше, не откладывая на потом, и посмотрела бы на физиономию.
А в результате cлучилось то, что cлучилось.
Жена еще с вечера, не вытерпев угрызений совести, во всем повинилась Андрею Витальевичу. И он успел нанести по мне "превентивный удар".
Парики и резиновые маски. А еще выдуманная от первого и до последнего слова история про "эпидемию клонов". Как же все просто...
Теперь Андрей Витальевич сам же и лечит меня от параноидальной шизофрении, осложненной манией преследования и приступами буйной ярости. И я полностью согласна с этим диагнозом, читывала раньше "Медицинскую энциклопедию". Кстати, две тысячи двести рублей за том.
Конечно, за полчаса с ума не сходят. Но я сама на себя наслала безумие, истыкав скальпелем и испятнав собственной кровью голову манекена. Ведь Андрей Витальевич отождествлял ее в мыслях именно со мной, а не с мифическим клоном. Вот я и устроила сама себе не перхоть с кариесом, а кое-что посерьезней. Хорошо, что моя порча не убивает.
И замечательно, что я взяла с Андрея Витальевича только сто долларов. Эффект зависит от размера гонорара.
Лечение помогает. Я чувствую, что становлюсь спокойней и добрей. А поначалу, попав в дурку и обо всем узнав, я псевдо-Адама уничтожить хотела - царапала на стене палаты портрет, тыкала в него черенком ложки и сулила всяческие гадости.
Но ничего ни тогда не получилось, ни, тем более, сейчас не выйдет.
Я категорически не умею забесплатно.
|