Шанс на чудо

     2 августа.

     ...Вот и все. Конец мне настал. Не в том смысле, что, мол, вознесся я
душой  на  Небесные Луга, а тело гниет где-нибудь в снарядной воронке. Нет,
жив  покамест. Но смерть  уже совсем скоро придет, думаю, через час-другой.
И нет никакой возможности ее избежать.  По крайней мере, слабость страшная,
ног ниже коленей не чувствую,  а рукой  разок  тронул  -  липкие  бревна...
Больше не рискую.
     Как сумел забраться в этот подвал?  Сам не понимаю.  Извивался, словно
червяк,  цеплялся за вывороченные куски асфальта и торчащую арматуру, рычал
и плакал от боли, но дополз-таки до черной дырки в стене, перевалился через
щербатый  край  и скатился вниз по куче битого кирпича.  Только оказался на
полу,  как  -  вшшш!  -  шаркнуло   сзади,   трещиноватые   стены   подвала
ослепительным светом облизало,  раскаленным вихрем по спине прошлось. А еще
хрустнуло,  и сверху обрушился водопад пыльного керамзита. Я только и успел
зажмуриться, да затылок ладонями прикрыть.
     Видать, зеленомордые  добрались-таки  до  подбитого   "готмога",   чья
закопченная   конечность   торчала   из  канавы,  и  саданули  вдоль  улицы
фаерболлом.  Впрочем,  это  я  потом  догадался,  когда   повспоминать   да
поразмыслить время нашлось.
     А в тот момент,  чихая и отплевываясь,  продрал слезящиеся глаза  и  -
замер. Потому что вижу: лежит в дальнем углу на спине зеленомордый в черном
комбинезоне и целится в  меня  из  "троллебоя".  Четырнадцать  миллиметров,
между прочим, и наконечник с крестообразными разрезами...

     2 августа.

     - Не шевелись,  остроухий,  - прохрипел вражеский не то танкист, не то
пилот. - А то шмальну.
     А я  рад  был  бы  пошевелиться,  да  не  могу.  Силы  меня   покинули
окончательно.  И лишь одна мысль в голове вертится:  пусть стреляет сразу в
лоб. Чтоб мне не мучиться.
     Так я ему и сказал.  Шмаляй, мол, зеленомордый урод, без раздумий. Мне
и так жить недолго осталось.
     Но он не  выстрелил,  а  прищурился  и  заинтересованно  так  на  меня
взглянул. Внимательно и оценивающе.
     - Я тоже скоро сдохну,  - сообщил он гулким рычащим голосом, - Осколок
в позвоночнике.
     Все они  -  гоблины  и  орки  -  разговаривают,  словно  у них горло в
желудке.  Хотя это,  конечно,  не так.  Анатомически они мало чем  от  нас,
эльфов,  отличаются.  Ну,  пониже ростом.  Ну, помускулистей. А горло у них
такое же, как и у нас, только голосовые связки немножко другой формы. Уж я-
то знаю...
     - Значит, рядышком гнить будем.
     Пошутил, а  у  самого  на  душе тоскливо-тоскливо.  Еще час назад я не
верил,  что могу погибнуть.  Все знал,  все понимал, но не верил. Казалось:
какая бы гадость ни случилась, а в последний момент произойдет спасительное
чудо. И, главное, не раз уж так бывало.
     Например, месяц назад, под Осгилиатом...

     30 июня.

     ...Лес казался бесконечным. Все утро, пока состав полз по прорубленной
более века назад просеке, справа и слева видны были только древесные стволы
- толстые и тонкие, бугристые и гладкие, светлые и темные. А еще в прогалах
между ними изредка сверкали огни,  мелькали мифриловые бока техномонстров и
сновали   фигурки  в  буро-зеленых  комбинезонах.  Весь  лес  был  наполнен
войсками!
     В полдень  местность  стала  понижаться,  деревья  начали   редеть   и
появились  купы  низкорослых  кустарников.  Скоро по обеим  сторонам дороги
вырастут изогнутые,  как драконьи клыки,  скалы,  и состав  по  решетчатому
мосту  пересечет  реку.  А  потом  в долине,  втиснутой между двумя горными
кряжами,  вырастут древние,  полуразрушенные временем стены. И современные,
изуродованные нашими бомбардировками небоскребы.
     Осгилиат. Город,  который наша армия второй месяц безуспешно осаждала.
     Вдруг состав тяжело вздохнул и остановился.  Прошла минута,  другая...
Четверть часа...  Состав вздрогнул,  но не тронулся с места.  Вдоль просеки
потянуло едким дымом.
     - Что там? - проворчал капрал Бурданиэль, спрыгивая наружу.
     Я высунулся  вслед  за  ним  и,  до  боли  в  глазах  напрягая зрение,
попытался рассмотреть происходящее впереди. Увидел только плавно изогнутую,
длиннющую  цепь  вагонов  и  платформ.  Габаритные  огни  на  заднем вагоне
состава,  шедшего впереди.  Поваленные,  переломанные, точно спички, стволы
деревьев.  А  дальше  все  тонуло в сизом дыму:  словно грозовая туча вдруг
упала с небосклона и накрыла и редколесье, и равнину.
     Вдоль составов  в  нашу сторону бежал эльф в островерхом капюшоне.  Он
останавливался возле каждого вагона, что-то коротко кричал и мчался дальше.
     - "Балроги"... Гоблинские "балроги" прорвались!
     Мы горохом   посыпались   из   вагонов.   Над   составами   послышался
разноголосый гомон.
     - В лес! В лес отходи! - надрывались командиры.
     Я замешкался, потому что что-то шевельнулось - там, впереди, в дыму. А
когда осознал увиденное, то похолодел от ужаса.  Высоко-высоко,  над дымной
кучей  вдруг  мелькнула  огромная  черная  башня  со  сверкающими   глазами
прожекторов.  И  тут  же  - шарах!  - словно невидимым бичом стегнуло вдоль
состава.  В разные стороны, кувыркаясь, полетели щепа, многотонные колесные
оси,  изогнутые  рельсы.  И  ни  грохота,  ни лязга,  а была только тишина,
наполненная тягучим звоном.
     Оставайся я  на  ногах,  наверное,  снесло  бы  голову  обломками.  Но
мгновением ранее какая-то могучая сила вырвала землю у меня из под  ног,  и
всю эту картину я наблюдал, лежа не спине.
     Я видел,  как  огненные  струи  разлетаются  в   разные   стороны   от
взорванного  состава,  и пылают куртки мечущихся по редколесью,  падающих и
корчащихся эльфов.  Видел,  как  в  дымном  небе  стремительными  торпедами
мелькают силуэты  штурмовых драконов - то ли вражеских, то ли наших.
     А еще всей спиной ощущал размеренные тяжелые удары, сотрясающие землю.
Это шагал по просеке "балрог".
     Шагал в  мою  сторону,  непрерывно  вертя  башней  и  поливая  лес  из
крупнокалиберных стрелометов.
     Вот его   огромная   ступня   зависла   надо   мной.  С  поразительным
спокойствием,  объяснения которому у меня нет до сих пор,  я отметил  рыжие
комья глины,  свисающие с вытертой до блеска стальной подошвы. И даже успел
подумать, что "балрог", вероятно, переходил вброд реку, а потом взбирался и
спускался по склонам плоских холмов, по щиколотку увязая в глинистой почве.
     И вдруг эта подошва мелькнула и исчезла.  А земля  тяжело  подпрыгнула
еще раз, и я подпрыгнул вместе с ней.
     Это вынырнувший  из  туч "еавуд" с дьявольской точностью влепил ракету
прямо в гофрированное горло "балрога".
     И "балрог" упал.
     На спину.
     Не успев опустить занесенную надо мной ногу...

     2 августа.

     ...Да, в тот раз мне повезло. Но должно же везение когда-то кончиться.
По законам теории вероятности,  на достаточно большом временном интервале в
стационарном  потоке событий число удачных исходов равно количеству неудач.
Уж я-то знаю.
     Остался жив под пятой "балрога" - плюс.  Не выполнил приказ и загремел
в  штрафную  роту,  на   передовую   -   минус.   Увернулся   от   обломков
разваливающейся стены,  не попал под разряд "готмога" - плюс. Потерял ноги,
и дуло вражеского "троллебоя" уставилось мне в лоб... н-да.
     В подвале царила тишина, в воздухе клубилась известковая пыль. Откуда-
то издалека   доносилось   еле  слышное  стрекотание  стрелометов:  наверху
продолжался бой.
     - Ноги? - сочувственно поинтересовался зеленомордый. - Крови не много,
значит, артерии целы.
     - Прикидываешь,  кто проживет дольше?  - прохрипел я. - Надеешься, что
сдохну,  а  тебя спасут?  Зря.  Нас засыпало,  сверху - десятки тонн битого
кирпича.
     - А щель в потолке? - напомнил зеленомордый.
     Я лежал на животе, и ничего не знал ни о какой щели.
     - Не надейся,  - Из моих потрескавшихся губ вырвался хриплый и  грубый
смех.  - Из пригородов вас,  считай, уже вышибли. Будешь кричать, после боя
придут наши и тут же тебя чпокнут. Лучше сам застрелись, тварь!
     Я смеялся, а внутри черепной коробки сидел "другой я", слушал странные
клокочущие звуки и удивлялся.  Окуда  этот  варварский  лексикон,  присущий
более  зеленомордому  дикарю,  чем  прекрасному  эльфу?  Откуда это злобное
презрение к существу,  которое,  в общем-то,  пока не  сделало  мне  ничего
плохого?
     Наверное, поучения ненавистного капрала Бурданиэля не прошли даром...

     23 июля.

     ...Мы поймали их на опушке леса,  где они,  перебегая  от  одной  купы
деревьев к другой, пытались скрыться от воздушной атаки наших "носфератов".
Их  было  четверо  -  щуплых,  низкорослых,  трясущихся  от   страха.   Три
зеленокожих   гоблина   и   один  орк  с  плоским  лицом,  усеянным  бурыми
бородавками.
     - Смотрите,  - сказал капрал,  выстроив нас на краю поляны,  в  центре
которой,  крепко связанные по рукам и ногам,  лежали пленные враги, - Разве
это воины? У зеленомордых уже не осталось полноценных бойцов, они бросают в
бой сопливую мелочь, всяких  уродцев.  Победа близка. Долгая война славного
народа  эльфов  за  Предгорье  совсем  скоро  завершится.  А  это значит...
     Он сделал паузу.
     - ...Рядовой Адаумниэль, как вы думаете, что это значит?
     Он стоял напротив меня - рослый,  стройный,  беловолосый и остролицый.
Глаза  с  прищуром,  челюсти  стиснуты,  ноздри  раздуваются.  Капрал   был
неподвижен, и в тоже время опасен, как лезвие бритвы в миллиметре от горла.
Он ждал ответа.
     - Не могу знать, - севшим голосом отрапортовал я.
     Капрал все держал паузу,  разглядывая меня в упор.  Видимо,  ответ  не
удовлетворил его.
     - На самом деле,  это значит,  - вдруг разомкнул он губы,  - Что  надо
удвоить  и  утроить усилия.  Надо неустанно упражняться в боевом искусстве.
Надо ненавидеть врага днем и ночью.  Надо уничтожать  его,  где  бы  он  ни
находился и в каком обличье ни предстал.  Надо всегда помнить правило: убей
врага столько раз,  сколько раз его увидишь.  Иначе он убьет тебя.  И  хуже
того, он убьет твоих боевых товарищей...
     Он опять сделал паузу и,  медленно поворачивая  голову  из  стороны  в
сторону,  свирепым  взглядом  обвел  наше  отделение.  Так  кобра ощупывает
раздвоенным языком парализованную жертву,  прежде чем вонзить в нее  кривые
зубы.
     - ...А вы, рядовой Адаумниэль, оставили врагов в живых. Вы пожалели их
и  взяли в плен.  Зачем?  Этих ублюдков придется кормить и охранять.  Между
прочим,  в Большом Лесу нектар для детей и женщин распределяется уже только
по карточкам. Паек рабочим военных заводов урезан до минимума. В действующей
Армии не хватает подготовленных бойцов  -  мы  вынуждены  призывать  всякий
интеллигентский сброд вроде вас, рядовой Адаумниэль...
     Почему он пристал именно  ко  мне?  Ведь  мы  всем  отделением  гоняли
безоружных гоблинов по редколесью.
     - ...Короче говоря,  Адаумниэль,  сейчас  вы  исправите  свою  ошибку.
Расстреляете эту зеленую мерзость. Из шнеппера. Всех четверых!

     2 августа.

     ...Он оказался  шокирующе  прав,  этот  ненавистный капрал Бурданиэль.
Если ты не убьешь врага,  он убьет тебя.  И вот,  пожалуйста: в лоб смотрит
зрачок "троллебоя". А где твой шнеппер, рядовой Адаумниэль?
     Видимо, зеленомордый  тоже  верно оценил ситуацию.  Его резиновые губы
растянулись в мерзкой ухмылке:
     - На твоем месте, остроухий, я бы помолчал. И спокойно ждал смерти.
     Да уж.  Ничего иного не остается.  Тем более, что в ушах уже звенит, и
рои черных мушек застилают взор. Я потерял слишком много крови...
     ...И, кажется, отключился. Сколько провалялся в обмороке? Минуту? Час?
Но  все  же  всплыл  из вязкой тьмы навстречу яркой голубизне и прохладному
холодку.
     Я лежал  на  спине  под извилистой трещиной в потолке,  сквозь которую
было видно голубое небо,  и кто-то обтирал мне лоб остро  пахнущей  ваткой.
Пошевелиться  не  было  никакой  возможности  -  тело не ощущалось. Вообще.
     Я скосил глаза.
     Надо мной  склонилось  широкое  плоское  лицо  со  слабо  выступающими
скулами.  Темные губы. Огромные, внимательные глаза. Кто же он, все таки, -
орк из горных пещер? Гоблин, живущий под открытым небом в кратерах потухших
вулканов? Пожалуй, второе.
     Наверное, гоблин вколол мне гемостатик и новокаин. Из моей же аптечки,
которую я, видимо, приволок в подвал с собой. В отличие от шнеппера.
     Обычно, голос эльфа высок и чист.  Из моего  же  горла  вырвался  лишь
слабый, хриплый шепот:
     - Кто ты? Зачем это сделал?
     Лицо гоблина исчезло. Кажется, он не собирался отвечать.
     Но я ошибся.
     - Была одна история - давно,  еще до войны,  шесть лет назад.  В горах
над Минасонором. Помнишь, Адаумниэль?
     Разумеется, я помнил...

     Шестью годами ранее.

     ...Кто же  мог  предположить,  что  циклопический  мост,  положенный в
незапамятные времена над горной рекой, не выдержит тяжести "мула"?
     Неделей ранее мы проезжали здесь на  грузовике  марки  "мастодонт".  В
фургоне  -  нас пятеро,  да две палатки,  да запасы продуктов на месяц,  да
оборудование  для  полевой  археологической  лаборатории,  но   главное   -
малогабаритный  экскаватор в полуразобранном состоянии.  В сумме все весило
тонны три, наверное, или даже четыре.
     А в  субботу этот же мост рухнул под малолитражным "мулом",  в котором
возвращалась с восхождения команда альпинистов.
     Впрочем, в клокочущую горную реку осыпался лишь фрагмент  моста длиной
метров десять.  "Мул" не упал,  а повис над пропастью,  зацепившись задними
колесами.  Альпинисты остались  в  кабине.  Сидели,  боясь  пошевелиться  и
чихнуть.
     Весть об аварии пришла  снизу, из  Минасонора, по палантиру. Сообщали,
что  готов геликоптер МЧС,  ждут,  пока рассеется туман.  Надеются, что это
произойдет часа через  два-три,  к  полудню.
     А нам до того моста, если осторожно спуститься по каменистому склону и
обогнуть Палец Гэндальфа, минут сорок пешком.
     И мы отправились на выручку.
     Торопились, конечно.  Аладриэль подвернула лодыжку на круглом  валуне,
ее  отправили  назад,  в лагерь.  Я тоже чуть не убился,  попав в щебнистую
осыпь и проехавшись вместе с ней по склону шагов тридцать.  До сих пор шрам
на бедре.
     Но мы успели.
     Арбаухх - маленький,  ловкий и  зеленый,  как  лягушонок  -  обвязался
канатом  и  полез  на  мост,  а  мы  с профессором Гундриэлем и ассистентом
Коргаундом  страховали  сзади,  упираясь  в  валуны...  В  общем,  вытащили
альпинистов  - всех четверых.  Школьники это оказались.  Орк-учитель и трое
гоблинов-подростков, среди них одна девчонка.
     Только вытащили,  послышалось  гудение винтов - из пропасти поднимался
геликоптер МЧС.

     2 августа и 11 февраля.

     ...Он даже знал,  как меня зовут,  - этот странный гоблин.  Кажется, я
его тоже помнил. Он член отряда МЧС,  мы вместе пили спирт.  А, может быть,
кто-нибудь из спасенных детишек?  Повзрослевшая девчонка,  например?  Их не
разберешь - вторичные половые признаки скрыты буграми мускулов и мешковатым
комбинезоном.
     Но, все-таки, зачем она... или он... сделал мне укол? Чтобы я подольше
мучался?  В  любом  случае,  я  умру  раньше  него.  Орки  и  гоблины менее
чувствительны к шоку и кровепотерям, чем эльфы. Уж я-то знаю.
     Я много  чего  знаю.  Целую  кандидатскую  диссертацию  написал  -  по
вероятностному моделированию процесса расщепления фенотипа "протолюдей"  на
"горную"  и  "лесную"  ветви.  Семьдесят  страниц медицины и биологии,  сто
пять - математики.
     Получились, кстати,  интересные выводы:  мы - продукт не биологической
эволюции,  но революции.  В глубокой древности произошел  какой-то  толчок,
вероятностная аномалия,  искажение реальности, - привнесшее в наш мир магию
и мгновенно разделившее нас на орко-гоблинов и эльфов.
     Если бы не "Большой толчок", мы до сих пор оставались бы единой расой!
     - Убедительно,  но  антинаучно.  -  Пролистав   диссертацию,   грустно
улыбнулся профессор Гундриэль, мой научный руководитель.
     Я был шокирован.  Профессор пошутил? Почему - "антинаучно"? Я же не из
пальца все это высосал.  Есть  результаты  археологических  раскопок.  Есть
свидетельства  и о падении гигантского метеорита семь тысяч лет назад,  и о
грандиозном взрыве Полярного вулкана несколькими  веками  позже.  Любая  из
этих  катастроф  годится  на роль "Великого толчка".  Имеются ранние статьи
самого Гундриэля.  В конце концов,  доступна и монография  орко-гоблинского
доктора  Макрохха  по  моделированию "мгновенных мутаций". Щелк! - и вместо 
невзрачной козявки яркая бабочка. Или наоборот.
     - В  ВАКе  считают,  что  диссертации  должны  опираться   на   работы
эльфийских авторов,  изданные на языке лесного народа, - пояснил Гундриэль.
- А монография Макрохха этим критериям, очевидно, не соответствует.
     Я был шокирован.
     - Впрочем,  не все потеряно,  - успокоил меня шеф.  - В конце  концов,
диссертация   -  всего  лишь  квалификационная  работа.  Соискатель  должен
продемонстрировать умение решать  сложные  задачи,  а  не  открывать  новые
законы  природы.  Убери  из  текста ссылки на Макрохха и намеки на "Большой
толчок".  Через пару недель попробую внести представление твоей  работы  на
Совет...
     Но вскоре вспыхнула тлевшая много десятилетий заварушка в Предгорье, и
мне  прислали повестку. А Гундриэль ничего не смог поделать. И все полетело
в тартарары...

     2 августа.

     ...Стрелометные очереди умолкли - бой снаружи закончился. В засыпанном
подвале наступила странная тишина, прерываемая лишь сбивчивым дыханием двух
страдающих от боли, агонизирующих существ.
     - Гляди, как красиво, - прошептал вдруг гоблин. - Парашют.
     Действительно, сквозь  извилистую трещину в потолке был виден огромный
белый цветок,  распустившийся на лазоревом небосклоне.  Он  медленно  плыл,
сносимый ветром, к центру города.
     - Наверное,  это катапультировался пилот подбитого "еавуда".
     - Нет, смотри: под куполом что-то большое. Может быть, десантный танк?
     - Танк  угловатый,  а  у  этого предмета округлые обводы.  Он похож на
черный поплавок...
     Я не ответил.  Парашют скрылся из вида,  но я уже знал,  что подвешено
под его белоснежным куполом.
     Эльфийский термоядерный  "оркрист" мощностью сто десять мегатонн.  Или
гоблинский "посох Сарумана".
     Никакой разницы.  В любом случае,  через минуту мы просто испаримся. И
вместе с нами испарится разбитый, дымящийся город. Мало того, огненный язык
оближет   Предгорье,  сметя  с  него  остатки  двух  армий.  Все  сгорит  в
термоядерной топке - тела живых существ,  мифриловые корпуса  "балрогов"  и
"еавудов",  капониры,  ангары, доты, аэродромы и железнодорожные станции. А
огненный шторм пойдет дальше -  испепелит  Большой  Лес  эльфов  и  обуглит
изнутри своды гигантских горных пещер, в которых живут орки.
     Кого винить?  Кто посчитал себя  проигрывающей  стороной?  У  кого  не
выдержали нервы?
     Теперь это уже не важ...

     Видимо, тоже 2 августа.

     ...Был луг - огромный, цветущий, напоенный дурманящими ароматами. Было
небо - огромное, яркое и чистое. Была горная гряда на горизонте - огромная,
угловатая, туманно-лиловая. Был ветер - свежий и прохладный.
     И был я - лежал на спине в густой траве.  Почему-то совершенно голый и
абсолютно здоровый.  А рядом спала женщина:  мускулистая,  но в то же время
очень  стройная.  У  нее  было широкое курносое лицо с веснушками и длинные
светлые волосы.
     А еще гладкая, розовая кожа.
     Я сел и ощупал собственные уши - незнакомые, округлые, словно чужие.
     "Оркрист", говорите? "Посох Сарумана"?
     Я не знаю, кто разработал и изготовил "антибомбу" и подменил ею боевой
термоядерный заряд.  Наверняка,  это было очень рискованно.  Вне  сомнений,
действовала целая подпольная организация. Может быть, эльфийская - спасибо,
профессор Гундриэль! Теперь  я  понимаю,  почему   вы ничего не сказали мне 
тогда, на сумрачном перроне у черного эшелона, отправляющегося на фронт. Но
не  исключено,  что  "антибомбу"  соорудили  орко-гоблины  -  браво, доктор
Макрохх!
     Как бы то ни было, мы снова стали единым народом.
     Сумеем ли  воспользоваться  шансом?  Сумеем  ли  заткнуть рты капралам
Бурданиэлям? Сумеем ли не вцепиться друг другу в горло?
     Время покажет.
     А пока  можно лежать в густой траве рядом с прекрасной нагой женщиной,
слушать ветер и мечтать о чем-нибудь хорошем...