Здравствуй, папа! Как у тебя дела? Мы с мамой живем хорошо. У нас новый
дом, в нем гостиная и две спальни, а еще ванная, которую можно наполнить из
двух кранов холодной и горячей водой. Над домом ярко-синее небо, в нем
светит теплое, ласковое солнце. Окна выходят в сад, где цветут огромные
ромашки и растут волшебные деревья. Каждое утро мы с мамой снимаем с ветвей
урожай хлеба, сыра и колбасы. А вот шоколадного дерева у нас пока нет, зато
оно растет в саду у нашего соседа, господина Ганса...
- Боже мой, - негромко пробормотал Ваня. - До чего тут красиво.
А ведь ничего особенного вокруг не наблюдалась. Под брюхом "сокола"
проплывала скучная ледяная равнина с продольными морщинами снежно-пылевых
наносов, сверху поперек курса скользили не то грязные облака, не то струи
дыма. А еще в перископах заднего обзора торчало пятнистое бельмо полярного
солнца, да бежала впереди-внизу, подскакивая на неровностях, вытянутая
клякса тени.
Двигатели басовито ревели, но Майк все равно услышал Ваню. Можно было
согласиться: да, мол, здорово. Или поспорить: мол, и пошикарней видали. Но
Майк промолчал. Нечего поощрять всякую сентиментальщину во время рейда.
- Как подумаешь, что это один из последних уголков на Земле, - не
унимался напарник. - Которые пока не тронуты жадными руками...
Оборвать его, что ли, скептически сморщившись, размышлял Майк. Или
просто проигнорировать? Развелось, понимаешь поэтов, а работать некому.
- Вижу цель, - вдруг четко, как требуется, доложил Ваня. - Влево
тридцать, удаление восемь.
Теперь и Майк увидел - темное, округлое - словно капля кофе на
сморщенной простыне. Страшно глубокий колодец, выбитый в ледяном панцире
Земли Уилкса, и на дне его маленький стальной дьявол - гравитатор. Появился
этот колодец совсем недавно, на позавчерашних спутниковых картах его еще
нет.
- Наблюдаю вторую цель, - тут же сообщил Ваня. - Двенадцать градусов,
десять километров. И еще вижу третью... Четвертую... Пятую...
А вот это было неприятно. Потому что пока четыре колодца расположены
квадратом, их хозяин - точно в середине. Но если колодцев пять... нет,
шесть... нет, теперь уже семь или даже восемь... дьявольщина, это означает,
что большинство - ложные. И пока решаешь логико-геометрическую задачку,
вычисляешь правильную четверку, птичка может упорхнуть. Ищи-свищи ее потом
по всей Солнечной Системе. А найдешь, так не поймаешь - уже на
тысячекилометровом удалении от Земли начинается территория Лунных Эмиратов,
а дальше - суверенные зоны Соединенных Штатов Марса и Федеративной
республики Венера. Хватать браконьера надо сразу, пока он сидит на
поверхности.
Кажется, Ваня тоже осознал сложность задачи.
- Запрашиваем срочный канал связи с ближайшим орбитальным патрулем? -
поинтересовался он.
- Давай, - буркнул Майк, до хруста в шейных позвонках вертя головой.
Консультация с низкоорбитальным спутником, который через просветленные
объективы видит сразу пол-Антарктиды, конечно, лишней не будет. Но выручат
только зоркий глаз да интуиция.
Как удачно, что на Южном полюсе лето, желток солнца буквально катится
по горизонту, и любой прыщ отбрасывает длинную, угольно-черную тень.
- Вот он, гад, - прорычал Майк. - Идем на посадку.
А сам уже ловил в перекрестие прицела белую пирамидку, торчащую посреди
волнисто-гладкой ледяной пустыни.
Сели, как и положено - за пределами квадрата, образованного колодцами.
Не дай боже - браконьер пойдет на взлет, с пушечным грохотом выламывая из
антарктического панциря свою добычу, километровый ледяной куб. Тогда спасет
только срочный старт, да и уходить от вздымающейся миллиардотонной громады
придется на отчаянном форсаже.
- Внимание! - зазвенел над пустыней голос Майка, усиленный
тысячеваттными динамиками. - Погранично-таможенная служба планеты Земля!
Немедленно заглушить двигатели и приготовиться к досмотру!
Одновременно приказ дублировался разными кодами на всевозможных каналах
оптической, нейтринной и радиосвязи. Не подчиниться ему было чревато -
антипротонная пушка "сокола" пробьет любую защиту.
- Держи гада на прицеле, - пробурчал Майк, застегивая доху и опуская на
лицо щиток кислородной шлем-маски.
- Держу, - кивнул Ваня. Лицо у него стало сосредоточенно-жестким, скулы
заострились, глаза превратились в щелочки. - Будь спок, кэп. - И после
короткой паузы добавил: - Ненавижу.
Я тебя понимаю, мысленно согласился Майк. Ты родился в Астрахани, на
берегу полноводной Волги. А теперь это мутный ручей, ползущий по дну сухого,
глинистого русла.
И я тоже ненавижу, подумал Майк. Наверное, нашим отцам и дедам надо
было раньше понять, чем все это пахнет - когда правительства разных стран и
транснациональные корпорации согласовали кооперативный план
терраформирования внеземельных территорий. Надо было понять, ужаснуться и -
выжечь каленым железом.
А потом ведь нормальнейшей нормой стало, глядя на пятнистое солнце,
опускающееся в болотистый океан, пробурчать:
- Будем объективны: Земля обречена, через несколько десятилетий жизнь на
ней станет невозможна. Недра истощены, атмосферный кислород и воду продают
миллиардами кубов. Все более или менее адекватные люди переселяются на
Венеру и Марс. Не хочешь на терраформируемые планеты - можно под Лунные
купола. Я, например, уже подал заявление.
В тот раз Майк выслушал лучшего друга и - промолчал. Каждому свое,
сделал выбор - улетай. Но по сути, ведь бред же. Зачем собственными руками
целенаправленно травить, душить и ломать Землю, а потом вдалеке строить из
обломков тесные и примитивные ее суррогаты? Очевидно же, что выгодно это
только кучке олигархов, набивающих свои карманы.
Но человечество, казалось, с удовольствием сходило с ума.
- Девяносто два кэгэ при росте сто семьдесят пять? - хмыкнул пару лет
спустя во время планового медосмотра лупоглазый военврач. - Многовато. Не
хотите ли переселиться на Луну, где сила тяжести в шесть раз меньше? На
Марс, кстати, не рекомендую, там даже в облагороженных зонах пока
суховато. Впрочем, договор с корпорацией "Трансква" о перекачке Байкала уже
заключен, и через годик-другой...
И снова Майк просто пожал плечами.
Но когда жена, появившись на пороге и вывалив на ковер кучу ярких
рекламных проспектов, ледяным тоном сообщила:
- Так дальше невозможно! Мне надоело существовать, я хочу просто жить.
Или ты с нами, или...
Вот тогда Майк впервые понял, что ненавидит.
Он откинул прозрачную крышку кабины "сокола", вымахнул наружу - под
ледяные струи ветра и ослепительные иглы солнечных лучей. Снег, мороз и
солнце, как же здорово!
Грязный снег и мутное солнце. И сладковатая вонь фенолформальдегида,
если снять маску.
Судно браконьеров имело конусообразную форму и, маскировки ради, было
выкрашено белым. Акулья пасть входного люка нехотя отворилась. Стандартный
тамбур, огоньки индикаторов на стенах, гудение агрегатов под полом. А из
пилотского кресла поднялся навстречу хозяин судна - светловолосый викинг,
косая сажень в плечах. Ему бы не браконьерствовать, а драконов рубить - во
славу прекрасной принцессы.
- Предъявите документы на вывоз кубического километра пресной воды, -
хмуро потребовал Майк, поглаживая расстегнутую кобуру.
- Пожалуйста, - спокойно ухмыльнулся контрабандист. - У меня все в
порядке, господин пограничник.
Он не собирался не то что сопротивляться, даже протестовать. И это было
плохо, очень плохо. Каким-то образом "гость с солнечного Марса" умудрился
получить визу на добычу пресной воды в заповедной зоне Земли. И не на один
куб, а на сорок. Это значит, что через неделю он вернется. А потом еще, и
еще раз, и будет так челночить весь год. И оставит после себя во льду
гигантскую уродливую воронку с осыпающимися краями. Можно сколько угодно
скрипеть зубами, но закон на его стороне.
Ненавижу!
Однако, почему этот марсианский хищник промышляет в центре заповедника,
за тысячу километров от зоны официальной вододобычи? Или его документы в
порядке только на первый взгляд, а по сути - липа?
- Я арестовываю груз, - сухо сообщил Майк. - И задерживаю вас до
выяснения обстоятельств.
Легкое недоумение скользнуло в стальных глазах викинга.
- Не стоит, господин капитан, - хмыкнул он. - Меня через двадцать
четыре часа отпустят, а у вас будут неприятности.
Но Майк уже принял решение. Даже если это ошибка. Даже если начальство
влепит выговор и лишит премии. Не впервой. Дело ведь не в деньгах, а в
принципе. Пусть этот красавчик походит под мушкой и в наручниках, пусть
понюхает парашу, пусть сто раз подумает, прежде чем лететь еще раз на Землю
за добычей.
Не спуская глаз с контрабандиста, Майк шагнул к пульту и повернул
центральный рубильник. Разом погасла россыпь индикаторных огоньков, пропала
вибрация пола, умолк гул турбин.
- Я тоже думаю, что это ошибка, - вдруг услышал Майк. И почувствовал,
как в бок уперлось дуло пистолета. Медленно повернул голову.
Ваня.
Что же ты творишь, напарник?
- Извини, кэп, - глядя Майку прямо в глаза, спокойно и твердо сказал
Ваня. - Но тебе придется вернуть рубильник в прежнее положение. Мы улетаем,
а ты остаешься.
И этот спокойный, уверенный в своей правоте взгляд ужаснул Майка.
Дьявол! Что ты, на самом деле, ненавидишь, Ваня? Я догадываюсь:
рискованную работу и крохотную зарплату. Огромные цены в магазинах. Тонкую
струйку мутной воды из крана. Необходимость пользоваться кислородной маской
даже в центре заповедника. Введенные недавно ограничения на эмиграцию.
Я понимаю: ты любуешься своими фантазиями, но ненавидишь реальный мир,
в котором родился, желаешь ему только гибели. Лечить безнадежно больного
нерационально, лучше добить. Даже если это твоя мать... Родина... целая
планета. Да, Ваня?
И тут напомнил о себе марсианин.
- Покиньте борт, господин капитан, - бесцветным голосом процедил он. -
У вас есть пятнадцать минут, чтобы добежать до своего корыта и стартовать.
Поторопитесь - останетесь живым.
Ты за меня не волнуйся, отрешенно подумал Майк. Я очень быстро побегу,
несмотря на девяносто два кэгэ. Только бы Иван, покидая "сокол", не вывел из
строя антипротонную пушку. Только бы не догадался, мерзавец...
...Господин Ганс приходит каждый день и приносит свои конфеты, но я его
не люблю. Он все время хочет запереться с мамой в спальне. А еще он
хвастается, что всегда и везде "режет правду-матку". Я не знаю, что это
такое, но иногда он говорит глупости. Например, господин Ганс называет небо
"куполом", а солнце "лампой". Про деревья он говорит, что это
"продуктопроводы" и "стилизация". А еще он рассказывает, что в городе, где
мы живем, всего сто домов, и если долго идти вдоль улицы, то будет "стена".
Но скоро "стену" отодвинут, и в городе появятся двести домов, потому что с
Земли привезут какие-то "оксиген" и "акву".
А мама сказала, что ты не полетел с нами, потому что как раз добываешь
на Земле эти самые "оксиген" и "акву", и тебе некогда. Эта профессия
называется "печфогель".
Папочка, я горжусь тобой и очень по тебе скучаю. Добывай поскорей свои
"оксиген" с "аквой" и прилетай!
Твоя дочка, Марта.
|