Прокаженная вдова

                                                 "Как нам быть с бедою этой,
                                                       Витя, посоветуй!" (с)
   
     Обнаженная Елена  стояла  в  ванной  перед  зеркалом и решала непростую
задачу: что надеть на новогодний вечер.
     Давно не девочка, конечно, но фигурка вполне стройная, грудь высокая и,
главное, прическа с пепельными локонами - как у Наденьки из "Иронии судьбы".
Значит,  надеть  прямое  светлое платье?  Но Александр,  который приедет уже
через час,  не был похож ни на замухрышку Лукашина,  ни  на  монументального
Ипполита.  Скорей  уж,  он напоминал Винцента Вегу из "Криминального чтива".
Значит,  нужна свободная блуза и тесные брючки,  как у Мии  Уоллес?  Но  как
тогда  быть  с прической?  Выпрямить волосы и покрасить в "радикально черный
цвет", не говоря уж о том, чтобы постричь их соответствующим образом, за час
не успеешь.
     Да уж,  непростая задача.  Конечно,  можно было бы плюнуть на  все  эти
терзания и одеться,  как душа просит. В длиннющий, растянутый вязаный свитер
и телесные  колготки,  а  юбка  вообще  необязательна.  Но  Елене  почему-то
казалось,  что  внешние  атрибуты  новогоднего  вечера несут в себе какой-то
сакральный смысл.  С кем и как встретишь новый год,  так  его  и  проведешь.
Елене  очень  хотелось  провести  год  с  Александром,  сделать это ярко и с
пользой. А наряд - один из важных элементов новогоднего вечера.
     И тут раздался звонок.
     Это пробудился не  сотовый  телефон,  а  домашний,  висящий  на  стенке
прихожей,  и  номер  его  мало кто знал.  Завернувшись в халат и оставляя на
линолеуме мокрые следы, Елена босиком прошлепала через всю квартиру, подняла
трубку. Ее встретила могильная тишина.
     - Алле, я вас слушаю! - напомнила о себе Елена. - Говорите.
     Но в трубке не раздавалось ни звука. Пожав плечами, Елена приготовилась
опустить ее на рычаги, но тут трубка ожила.
     - Собралась замуж?  - поинтересовалась трубка пугающе-знакомым голосом.
- Ну-ну. Как бы не пожалеть.
   
     Александр, притащивший с собой кроме цветов, торта и шампанского, еще и
целый  пакет  с  салатами,  пирожками,  сырами  и  колбасами,  сразу обратил
внимание, что Елена взволнована.
     - Что случилось? - удивился он. - Ты мне не рада?
     - Наоборот,  - вымученно улыбнулась  Елена.  -  Заждалась.  Уже  десять
часов, а тебя все нет и нет.
     Александр прикоснулся губами к щеке, и сразу все страхи куда-то делись.
С чего это Елена взяла,  что голос "знакомый"? Мало ли в Бразилии Педро, а в
России придурков,  гораздых на идиотские розыгрыши?  Что  у  Елены  появился
новый МЧ, знают и Юлька, и Танька, а если знает Танька, то знает весь отдел,
а если знает весь отдел...
     Короче, наплевать и забыть.
   
     Наплевала и  забыла.  Дрыхли  почти  до обеда,  потом Александр потащил
Елену в парк.  Ожидалось какое-то театрализованное представление на открытом
воздухе с участием заезжих из Москвы звезд.  Народищу было немеряно.  Ожидая
концерта,  тысячные толпы гуляли по дорожкам,  жрали горячие расстегаи, дети
непрерывно  хлопали  петардами,  носились  между  деревьев друг за другом на
лыжах,  летали  вниз  к  озеру  по  длиннющей  ледяной  горке.  Елена  вдруг
почувствовала  себя  девчонкой-школьницей,  тогда  Александр  взял  напрокат
круглый пластиковый подпопник, усадил ее и подтолкнул в спину - вжжж!
     А потом она увидела,  как Александр прижимает к уху мобильник, и лицо у
него странное-престранное.
     - Что случилось? -удивилась Елена.
     - Да ерунда,  - отмахнулся Александр. - Не бери в голову. Просто чей-то
дурацкий розыгрыш.
     - У тебя поинтересовались,  - внутренне обмирая,  предположила Елена. -
Не собираешься ли ты жениться?
     - Ну, типа того, - удивился ее прозорливости Александр.
     - Голос был молодой, - даже уже не спрашивая, проинформировала Елена. -
А некоторые звуки он произносил слегка по-детски,  "ж" как "в",  а  "ш"  как
"ф".
     - Да, - подтвердил Александр.
     Морозный румянец сполз с лица Елены.
     - Поехали домой, - прочитал Александр по ее губам. - Мне холодно.
   
     По просьбе Елены,  все цепочки на дверь были накинуты,  шторы на  окнах
сдвинуты, лампы зажжены и телевизор включен. И все равно ей было страшно.
     - У тебя же в школе была серебряная медаль,  - пытался вразумить  Елену
Александр.  -  Будь логичной.  Наверняка какая-то из подруг,  втайне завидуя
чужому счастью, решила испортить тебе новогодние праздники.
     - Если это кто-нибудь из моих приятельниц,  - свернувшись на диване под
пледом,  чуть слышно бормотала Елена.  - То откуда они  знают  номер  твоего
мобильного  телефона?  Если это кто-то из твоих друзей,  то откуда они знают
мой? Нет, это все неспроста...
     - Но зачем кому-то совсем постороннему вмешиваться в наши отношения?  -
изумлялся Александр, расхаживая по комнате.
     - Он не посторонний,  - холодела от собственных слов Елена. - Это голос
моего бывшего мужа.
     - Что  за  чушь,  -  воздевал  руки  к  люстре Александр.  - Ты же сама
сказала, что он давно... ну в общем...
     - Да, Николай умер, вернее, погиб летом, - чуть слышно шептала Елена. -
Несчастный случай.  Вытаскивал на корпоративном пикнике из воды какого-то не
то Седова, не то Седого, а этот тип потом даже на похороны не пришел...
     - Ага!  - Александр вдруг остановился. - Из воды! Все понятно. Это было
летом,  а  сейчас начало января.  Прошло почти шесть месяцев.  Истекает срок
вступления в наследство.
     Елена под пледом замерла, обдумывая.
     - Отец Николая очень  давно  умер,  -  сообщила  она  через  минуту.  -
Вырастила  его  бабушка,  ее  тоже уже нет.  А мать вышла замуж за генерала,
довольно обеспеченного человека.  Ее не интересует однокомнатная квартира на
краю города и раздолбанные "жигули",  она сразу после похорон написала отказ
в мою пользу. Кроме того, у меня не осталось личных вещей мужа, свекровь все
забрала и уничтожила. Нет, наследство тут не при чем.
     - Гм,  - Александр тоже задумался.  - А какого-нибудь наследника второй
очереди у Николая не имеется? Например, брата?
     - Я бы знала.  А вдруг есть? - сообразив, задохнулась от ужаса Елена. -
Тогда в его интересах убить меня до вступления в наследство!
     - Ну уж,  - хмыкнул Александр.  - Тогда непонятно,  зачем тебя  заранее
предупреждать  идиотскими  звонками  о своих коварных планах.  А какой резон
звонить мне?  Ну ладно,  если хочешь,  давай завтра съездим к  твоей  бывшей
свекрови. Еще какие-нибудь родственники имеются?
     - А еще можно к Сидорину,  - пискнула  из-под  пледа  Елена.  -  Он  не
родственник,  но старший друг Николая. Муж ему часто звонил, за время нашего
брака ездил к нему несколько раз. У меня и телефон, и адрес есть.
   
     Второе января     решили     посвятить      расследованию.      Оделись
"по-прогулочному".   Сначала   поехали   к   старику  Сидорину,  он  жил  на
противоположном краю  города.  Машин  на  улицах  было  мало,  домчались  на
стареньком "опеле" Александра за двадцать минут.  Александр припарковался во
дворе девятиэтажки, а Елена набрала телефонный номер. Ответила женщина.
     - Вы знаете,  - сказала она глухим,  невыразительным голосом. - Эдуарда
Васильевича нет, он умер, позавчера было сорок дней.
     - Извините,  - пробормотала Елена. - Примите мои соболезнования. Я Лена
Звягина.
     - Леночка? Вдова Николая? Здравствуйте. Я знаю о судьбе вашего мужа, но
Эдуарду Васильевичу мы ничего об этом не говорили.  Последние полгода он был
плох - болезнь Паркинсона в поздней стадии,  проблемы с головой,  с сердцем.
Вы что-то хотели?
     - Нет,  - смутилась Елена.  - То есть да. Я как раз хотела поговорить с
Эдуардом Васильевичем про Николая, но раз уж так получилось...
     - Так вы приезжайте,  - оживилась собеседница. - Буду рада. Мы теперь с
вами "коллеги". Адрес знаете?
     Елена сообщила,  что  она  уже  рядом  и  сейчас  зайдет с...  э-э-э...
двоюродным братом. Настроение у нее было - гаже некуда.
   
     Светлана Петровна Сидорина, почерневшая от прожитых лет и перенесенного
горя женщина,  приняла Елену и Александра радушно - напоила чаем,  накормила
выпечкой собственного приготовления.
     - Коленька тянулся к Эдуарду Васильевичу, - рассказала она. - Его отец,
Владимир Петрович Звягин,  умер аккурат  в  январе  девяносто  второго.  Они
друзьями были - Эдуард и Володя, - хотя один хирург, а другой доцент. Эдуард
от меня ничего не скрывал,  так что я всю правду знаю. Вы помните, что у нас
в  городе раньше завод экспериментальной металлургии был?  Владимир Петрович
преподавал  в  местном  политехническом  институте  и  тесно  сотрудничал  с
заводом,   разрабатывая  новый  сплав  для  ракетно-космической  отрасли.  А
начальником  заводского  отдела,  который  официально  вел  эту  тему,   был
подполковник Илья Леонидович Корольков.  И вот,  в один и тот же день пришли
две новости.  Первая,  что тему закрывают,  все материалы приказано изъять и
уничтожить.   А   ведь  Володя  связывал  с  новым  сплавом  планы  защитить
докторскую.  И вторая,  что жена уходит от  него  как  раз  к  этому  самому
Королькову.  В кабинете у Королькова состоялась тяжелая сцена, после которой
Володю Звягина увезли на скорой с обширным инфарктом.  Эдуард сам оперировал
друга,  но  выходить  его  не  удалось  - через несколько дней Володя умер в
палате интенсивной терапии.  А Елизавета,  вдова его,  недолго горевала -  к
весне  вышла замуж за Королькова,  поручив заботу о единственном сыне бабке.
Впрочем,  хотя жила отдельно, финансово помогала. Коля ни в чем не нуждался.
Только в материнской ласке. И в отцовском воспитании.
     Светлана Петровна промокнула уголок глаза платком.
     - Значит, Корольков, - прошептала Елена.
     - Не подумайте ничего плохого,  - неверно поняв ее слова,  поторопилась
разубедить Светлана Петровна.  - Илья Леонидович не такой уж плохой человек.
Там все очень непросто.  На самом деле, они с Елизаветой познакомились очень
давно,  еще до Володи. Возможно даже, что именно Илью Леонидовича она любила
всю жизнь,  хоть и вышла за Володю,  - кто знает.  И сплав  Илья  Леонидович
уничтожил  не  по  своей  прихоти.  Просто  ему  приказали  закрыть  тему  -
разоружение,  конверсия,  то-се.  Он человек военный, взял под козырек. Но с
завода  не  ушел  и,  более  того,  даже  сделал  в девяностые годы карьеру.
Накануне окончательного закрытия завода - это было году примерно в  98-ом  -
дослужился даже до директора.
     Допив чай, Светлана с Александром поспешили откланяться.
   
     - А почему ты меня назвала своим братом?  - поинтересовался  Александр,
уверенно  управляя "опелем",  мчащимся под пасмурным небом среди заснеженных
полей по пустому  загородному  шоссе.  Длинная,  словно  корабельная  мачта,
автомобильная антенна свистела на морозном ветру.
     - Женихом - неудобно как-то,  - нахмурившись,  призналась Елена. - Ведь
даже полгода после  гибели  Николая  еще  не  прошло.  К  тому  же,  у  меня
действительно  есть брат Виктор,  и он даже служит где-то в милиции-полиции.
Но я его не видела лет двадцать, так, по праздникам перезваниваемся.
     - Вот и замечательно,  я согласен пока побыть твоим "братом"-сыщиком, -
улыбнулся Александр.  - Наследники второй-третьей и так далее -  до  восьмой
очереди  -  пока  не  отменяются,  в  деле  появилась  давно умершая бабушка
Николая.  У нее вполне могли остаться сестры-братья,  а еще другие сыновья и
дочери. Корольковы должны быть в курсе.
     - Может,  не поедем к ним?  - поежилась  Елена.  -  Что-то  мне  как-то
тоскливо. Один умер, другая умерла, третий погиб. Кругом одни мертвецы.
     - Если решили, надо ехать! - твердо сказал Александр.
   
     Корольковы жили в престижном дачном поселке километрах  в  тридцати  от
города.  Дороги  в  поселке  уже  были прочищены бульдозером,  из-за крепких
заборов повсюду пахло шашлычным дымком,  звучала музыка. Двухэтажный коттедж
Корольковых стоял чуть на отшибе, в окружении посеребренных снегом деревьев.
На звук мотора вяло брехнула овчарка.
     Елизавета Михайловна - рослая, стройная, ухоженная женщина, выглядевшая
лет на пятнадцать  моложе  своего  истинного  возраста  -  встретила  бывшую
невестку холодно.
     - Проходите,  раз уж приехали,  - пожала она плечами.  -  Хотя  ума  не
приложу, чем могу вам помочь.
     Александр с любопытством осматривался. Дом изнутри впечатлял винтажной,
какой-то  "сталинской"  роскошью.  Вся  мебель  была массивной и темной,  из
дальней комнаты доносился размеренный ход крупных часов.  А еще везде  царил
культ хозяина дома,  повсюду - на стенах, на каминной полке, на подоконниках
- виднелись его фотографии:  подполковник Корольков на Байконуре,  полковник
Корольков  выступает  перед  работниками завода,  генерал Корольков пожимает
руку Черномырдину. (На самом деле, конечно, наоборот).
     - А где Илья Леонидович? - поинтересовалась Елена.
     - В госпитале на плановом обследовании,  - пожевав  губами,  призналась
Елизавета Михайловна.  - Он вам нужен? Я поеду к нему только на днях, завтра
или послезавтра.
     - Да нет,  - смутилась Елена и честно призналась.  - Я приехала узнать,
есть ли еще люди, которые могли бы претендовать на наследство.
     В глазах Елизаветы Михайловны мелькнуло презрение.
     - Я написала нотариально заверенный отказ,  - сообщила она.  - Чего  же
более?
     - Но, может быть, имеются наследники со стороны родственников Владимира
Петровича? - вступил в разговор Александр.
     - Насколько я знаю,  ни братьев,  ни сестер у него не  было,  -  смерив
Александра   подозрительным   взглядом,  сообщила  Елизавета  Михайловна.  -
Родители умерли еще при Брежневе. - И после крохотной паузы добавила: - Если
вам  интересно,  то  я  тоже единственная дочь своих родителей.  Отец умер в
восьмидесятом, мать в двухтысячном. А судьбу единственного сына вы, как брат
Елены,  надеюсь,  знаете.  Я что-то плохо помню,  вы были на свадьбе Елены и
Николая? А на его похоронах?
     - Он  приезжал  буквально  на  полчаса,  -  пришла на помощь Александру
Елена.
   
     - Вот стерва, - не сдержалась Елена, усаживаясь в стылую машину рядом с
Александром.  - Сколько раз с ней встречаюсь, столько раз она мне настроение
портит. Не зря Николай с ней просто "поддерживал отношения".
     - А ты относись к встрече рационально,  - посоветовал Александр, трогая
ключ зажигания.  - Твоя свекровь ведь  массу  полезной  информации  дала.  И
главный   вывод:  проблемами  наследства  здесь  не  пахнет.  Значит,  можно
расслабиться и успокоиться,  вчерашние звонки - всего лишь чья-то  неудачная
шутка.
     "Чух-чух-чух", - торопливо сказала машина,  но не  завелась.  Александр
вылез на мороз,  открыл капот,  долго и задумчиво смотрел в железные потроха
автомобиля, что-то пару раз тронул, снова вернулся за руль. "Чух-чух-чух", -
повторила машина.
     - Блинский нафик,  - с чувством сказал Александр.  - Аккумулятор  я  на
прошлой неделе менял,  свечи в порядке.  Неужели что-то с топливопроводом? И
сотовый молчит,  похоже,  не ловит станцию. Надо возвращаться в дом, просить
Елизавету воспользоваться ее телефоном.
     - Ни за что!  - ужаснулась Елена.  - Пошли на трассу,  поймаем машину в
город.
     - Второго  января?  -  ухмыльнулся  Александр.  -  Долгонько   придется
голосовать,  может быть до вечера.  У меня другое предложение.  Тут, на краю
поселка я заметил ответвление дороги в лес с табличкой "Турбаза "Снежинка"".
Наверняка там можно будет позвонить. Метров пятьсот пешком - не замерзнешь?
   
     - Никаких чудес, - рассказывал Александр спустя час, стоя у коттеджного
окна и разглядывая посеребренный ночным снегопадом лес.  - У них здесь еще в
декабре  какой-то  богатей  из  города  заказал  и даже частично оплатил два
места, а сам не явился.
     Поэтому с  меня  взяли  только половину стоимости,  такие деньги у меня
были. И теперь у нас с тобой впереди целых пять дней в уютном домике на этой
прекрасной турбазе.
     Елена в  это  время  с  аппетитом  поглощала  огромное,  почищенное   и
нарезанное  дольками  "помело",  утонув в глубоком кресле и погрузив розовые
ножки с перламутровыми ноготками в тазик с горячей морской водой.
     - А насчет машины ты договорился? - поинтересовалась она. - Или она так
и будет торчать всю неделю под забором у Корольковых?
     - На днях приедет из города автомеханик, - проинформировал Александр. -
Действительно,  очень не хочется,  чтобы машина там оставалась.  Ты обратила
внимание,  что  Корольков провел новогоднюю ночь в больнице?  Видимо,  плох.
Значит,  когда Елизавета его заберет,  не  исключено  паломничество  коллег,
врачей и прочей шушеры.  А тут, на самом видном месте мой "опель". Ну ладно,
доедай свою "ведьмину метлу", пойдем знакомиться с соседями.
     Турбаза представляла   собой   подкову,   выстроенную   из   полудюжины
двухэтажных  коттеджей.  В  каждом  из  коттеджей  располагались  по  четыре
двухместных номера.
     Номер рядом  занимала  чета  пожилых  супругов.  Алексей   Владленович,
шестидесятилетний   профессор   филологии  оказался  обладателем  не  только
роскошной дедморозовской бороды,  но и двух первых разрядов - по шахматам  и
биатлону,  причем  в соревнованиях ветеранов он выступал регулярно и поэтому
отдых на турбазе совмещал с тренировками.  Жена  была  ему  под  стать  -  в
прошлом кмс по прыжкам в высоту,  ныне она заведовала кафедрой физподготовки
в университете.
     Этажом ниже   поселились   Осепяны  -  молодой  человек  с  характерным
акцентом,  розовым лицом,  голубыми глазами и иссиня-черной шевелюрой, а так
же  его  юная  подруга,  которой  на вид едва-едва исполнилось восемнадцать.
Похоже,  окружающий мир мало интересовал эту семью молодоженов,  комната  их
почти  всегда  была  заперта,  изнутри  доносилась  музыка,  и  чем  они там
непрерывно занимались - легко было догадаться.
     Еще одну  комнату  занимала так же молодежь - какие-то не то аспиранты,
не то  альпинисты,  участники  большой  компании,  базирующейся  в  соседнем
коттедже. Эта комната почти всегда была пустой, в том числе и ночью, так как
ее обитатели предпочитали тусоваться с друзьями. В соседний коттедж спиртное
таскали ящиками.
     Очень спокойно и уютно  было  на  этой  занесенной  снегами  турбазе  в
тридцати  километрах  от  города.  Особенно,  если  надолго,  может быть,  и
навсегда выключен страшный телефон.
   
     - А вот какую собачью породу я сейчас ем?  - развлекал соседей по столу
Алексей  Владленович,  очищая длинными крепкими пальцами большущий оранжевый
апельсин.
     Ужины в  турбазовской столовой по качеству снеди мало чем отличались от
ресторанных.  Пышная, хрустящая зелень обрамляла золотистые ломтики жареного
картофеля,   перемешанные   с   влажно   бликующими   шляпками  шампиньонов.
Белоснежная сметана подавалась отдельно,  в крохотных фарфоровых кувшинчиках
с  широкими  горлышками.  Венчали  стол  блюдо  с  фруктами  и две бутылки -
темно-красного,  словно  кровь  дракона,  "саперави"   и   соломенно-желтого
"хорхели".
     Жена Алексея Владленовича  тонко  улыбнулась,  а  Елена  с  Александром
затруднились с разгадкой.
     - Спаниель,  разумеется,  - подсказал с соседнего стола Валера  Осепян.
Верочка, его подружка, прыснула.
     - Правильно!  - согласился профессор. - Слова из переставленных местами
букв называется анаграммами.  Очень трудно подобрать такие сочетания,  чтобы
оба слова были правильными,  словарными.  Но возможно.  Например, попробуйте
подберите пару к слову "кильватер".
     - А что это такое?  -  вновь  хихикнула  смазливая  Верочка.  Осепян  с
укоризной посмотрел на нее. Хоть он и говорил с сильным акцентом, но русский
знал, как родной.
     Елена просто   таки   наслаждалась  покоем  и  комфортом.  А  Александр
почему-то  сидел  угрюмый,  мрачно  жевал,  глядя  в  тарелку.  Похоже,  его
беспокоили проблемы с брошенным автомобилем.
   
     Всю ночь Елена спала как убитая,  проснулась поздно, с тяжелой головой.
Хотелось под хрустальные мелодии Сен-Санса или Дебюсси сидеть у окна,  глядя
через  прогал  в  заснеженном  лесу  на  поле,  и малюсенькие домики дачного
поселка,  и крохотную фигурку Алексея Владленовича на лыжах, и ленту другого
леса вдалеке.  Но все планы спутал телефонный звонок, прозвучавший в кармане
Александра. Выходит, сотовая станция здесь ловилась лучше.
     - Механик  починил и пригнал машину,  - сообщил Александр.  - Не хочешь
сгонять в город?  Чтобы переодеться,  хотя бы? Потом вернемся, больно уж тут
здорово.
     "Опель" стоял уже на почищенной бульдозерами площадке у ворот  турбазы.
Ох,  не  хотелось Елене возвращаться в город,  даже и на часок.  Не хотелось
возвращаться из мира чистоты,  покоя и воли в мир  серых  домов,  суматошных
толп  и  страшных  телефонных  звонков.  Но  переодеться  и запастись всяким
туристическим барахлом, действительно, следовало.
     - Ну ладно,  - вздохнула Елена. - Давай по быстрому, одно колесо здесь,
другое там.
     И они  поехали.  Довезя  Елену  до  дома,  Александр отправился к себе,
обещав вернуться через час.  Елена приняла душ,  переоделась, набрала полную
сумку барахла - вот час и прошел.
     Александр задерживался.
     Тогда Елена  еще раз перемыла посуду,  пропылесосила комнату,  выкинула
мусор,  простирнула кой-какие вещички.  Прошло уже  два  с  половиной  часа,
Александра все не было.  Трогать проклятый телефон, таящий в себе непонятную
угрозу, не хотелось.
     Прошло еще полчаса.
     Не вытерпев,  Елена позвонила Александру. "Пи-ип... пи-ип... пи-ип...".
Никто не брал трубку.  И вот тут Елена заметалась.  Что случилось? Почему он
не отзывается? Потерял телефон?
     Елена торопливо спустилась вниз,  бросилась к своему заброшенному еще в
декабре,  занесенному снегом "жигуленку",  принялась яростно очищать лобовое
стекло.  Пористая  снежная  корка,  казалось,  вцепилась  в  стекло тысячами
коготков.  С трудом протеев окошко и левую  дверцу,  Елена  упала  за  руль.
"Чух-чух-чух" - сонно пробурчал автомобиль. Черт, бензина, наверное, нет.
     Размазывая слезы по  щекам,  Елена  бросилась  на  остановку.  Третьего
января  муниципальный  транспорт  ходил  еле-еле,  пришлось ждать холодного,
пустого троллейбуса минут двадцать.  Каждые пять минут Елена набирала  номер
Александра. "Пи-ип... пи-ип... пи-ип...". Потом вдруг телефон на той стороне
вообще перестал отзываться,  и холодный женский голос сообщил,  что  он  вне
зоны доступа.
     Елена бежала  к  дому  Александра  по  короткой  дороге  -  дворами   и
помойками,  не  замечая,  как набирает снег в сапоги.  И вдруг остановилась,
словно наткнувшись на стену.  Морозный воздух  сгустился  и  ударил  ледяным
кулаком в лицо - фиолетовые искры в глазах,  вкус крови на губах. По крайней
мере, так Елене показалось в первое мгновение.
     У подъезда,  в  котором  жил  Александр,  толпились  люди  и стояли две
"газели" футбольных расцветок:  красно-белая "скорая помощь" и  бело-голубая
машина с надписью "дежурная часть".
   
     Следователь Насквозняк   был  моложав,  подтянут,  но  выглядел  не  то
смертельно усталым,  не то больным.  У него было землистое лицо  и  красные,
воспаленные глаза, которые он почти не поднимал от бумаг.
     - Назовите,  пожалуйста,  ваши фамилию,  имя и отчество, - пробурчал он
почти не разжимая губ, хотя паспорт Елены лежал у него на столе.
     - Звягина Елена Венедиктовна,  - прошептала  Елена,  подавленная  видом
полутемной,  обшарпанной,  пропитанной табачным дымом комнаты.  Она примерно
представляла,  о чем ее сейчас будут спрашивать,  и не знала,  как правильно
отвечать.  Кто ей Александр?  Фактически никто, любовник, случайный мужчина.
Кто и зачем на него напал? Ни малейшего понятия.
     Но первый же конкретный вопрос следователя оказался еще более страшен.
     - Ну что ж, Елена Венедиктовна. Давайте, рассказывайте, каким образом и
зачем вы убили генерал-майора Королькова.
   
     Допрос продолжался  более  четырех  часов.  Елена четырежды пересказала
события предыдущих  дней,  следователь  внимательно  выслушивал,  заносил  в
протокол несколько строчек, и повторял вопрос:
     - Но больше всего меня интересует смерть Королькова. Поподробней на эту
тему, пожалуйста.
     Хорошо еще,  что не арестовал,  только взял подписку о невыезде.  Елена
вернулась  домой  уже в темноте,  выжатая,  точно лимон.  Не раздеваясь и не
включая свет,  рухнула на софу.  Не покидало ощущение скольжения в бездонную
пропасть.  Горло пересохло, глаза резало, в голове стучала одна-единственная
мысль: "кого я не касаюсь, все умирают... я прокаженная... что делать... что
делать... что делать".
     И вдруг тьму прорезал острый, словно ледяной клинок, звонок телефона.
     Не брать... Ни за что не брать... Ни в коем случае не брать... Бежать!
     Двигаясь, словно сомнабула, Елена подняла трубку.
     - Добрый вечер! - закричал издалека комариный голосок. - С Новым годом,
Лена! Звоню-звоню третий день, никто не отзывается. Как дела?
     - Кто это? - прохрипела Елена.
     - Да Виктор же! - радостно отозвалась трубка. - Брат твой!
   
     Виктор приехал  утром.  Действительно,  с  родственниками   надо   чаще
встречаться.  Елена  ни  за  что  не  узнала бы в этом немолодом,  лысоватом
мужичке своего двоюродного брата.
     - Ничего пока не могу сказать,  - развел руками Виктор после того,  как
она  подробно  рассказала   ему   о   происшедшем.   -   Даже   как   бывший
оперуполномоченный.
     Потом он взял стационарный телефон,  размотал провод,  ушел  на  кухню,
плотно закрыл дверь и принялся кому-то названивать. Он сделал три или четыре
звонка,  потом вышел на балкон,  покурил и снова взялся за трубку.  Все  это
время  Елена  сидела  в  кресле,  незряче уставившись в мельтешащий цветными
картинками телевизор.
     Наконец Виктор вышел, надел свой пуховик и приказал:
     - Сидеть дома,  дверь никому не открывать,  на звонки отвечать,  только
если  я  позвоню  с  сотового.  Надеюсь,  мой номер в память твоего телефона
занесен?
     И исчез.
   
     Позвонил он только на следующий день.  Впрочем, даже не он сам, а с его
телефона следователь Насквозняк.
     - Я  вас  буду  ждать через час в приемном покое городской больницы,  -
пробурчал он в своей манере.
     Нарыдавшись и  напившись седуксена,  слегка одуревшая Елена отправилась
по указанному адресу.
   
     - Жив,  жив,  - успокоил Елену следователь.  - Сотрясение мозга и  ушиб
ребер. Недельку в больнице поваляется, вряд ли больше.
     Они прошли в палату.  Бедолаги-соседи  подхватили  костыли  и  тактично
выползли  в  коридор "погулять".  Морщась,  Виктор улыбнулся из под марлевой
повязки выбитыми зубами.
     - Сигареты  принесли?  -  первым делом поинтересовался он.  Следователь
отдал ему свою пачку, только-только начатую.
     - Ну вот и все, - сообщил Виктор, затянувшись до самых печенок душистой
горечью. - Покончено с "проказой". Все оказалось не просто, а очень просто.
     Как ты помнишь, Лена, я двенадцать лет отслужил опером в райотделе, так
что опыт и связи кое-какие остались.  В первую же  очередь  я  созвонился  с
Борисом (он кивнул в сторону следователя) и поинтересовался ходом следствия,
по которому уже работали двое оперов.  Разумеется,  Борис имел все основания
послать  меня  подальше,  он частично так и сделал (следователь усмехнулся и
отвел глаза), но кое-что все-таки рассказал.
     Самым неожиданным оказалось,  что твой жених,  Лена,  не совсем тот, за
кого себя выдавал.  Давно ли ты с ним познакомилась?  Три недели?  Так  вот,
квартиру,  в которой его убили, он снял всего месяц назад. Основное же место
жительства у него совсем в другом районе,  где, кстати, его ждала из, якобы,
продолжительной  загранкомандировки  жена.  (У  Елены потемнело в глазах,  и
следователь поспешил протянуть ей стакан воды).  Да-да, жена. Перед тем, как
расписаться,  это было три года назад,  он,  якобы, потерял паспорт, и штамп
ему  поставили  уже  в  новый,  восстановленный.  А  он   иногда   продолжал
пользоваться старым, где штампа не было.
     Сразу стало  ясно,  что  дело  пахнет   какой-то   длинной,   тщательно
рассчитаной и мастерски исполненной аферой. Шероховатости, конечно, заметны,
но они видны ретроспективно.  Например,  откуда  потенциальный  злодей  знал
одновременно и твой телефон,  и твоего жениха? Или - куда делся автомеханик,
который чинил автомобиль?
     Итак, я пошел по цепочке. Побывал у старухи Сидориной, она подтвердила,
что разговор про твоего бывшего  мужа  Николая,  действительно,  имел  место
утром вторго января.
     Пообщаться с матерью Николая возможности не  было,  она  в  больнице  с
инфарктом,  но опера успели ее допросить, и кое-чем Борис со мной поделился.
Оказывается,  в тот же день,  когда вы были у  Корольковых,  старик  вечером
дважды  звонил  из  госпиталя  и  просил  его  забрать.  Она поехала за ним,
вернулись ближе к ночи.  Пока Елизавета Михайловна ставила  машину,  генерал
вошел  в  дом и стал подниматься по лестнице в свой кабинет.  Вдруг раздался
крик, какой-то шум, и из дома, оттолкнув Елизавету Михайловну, выбежали двое
-  мужчина  и  женщина  в  масках.  Они бросились к машине,  которую вы днем
бросили за забором,  завели ее с первой попытки и умчались.  Когда Елизавета
Михайловна  поднялась  в  дом,  то  увидела  бездыханного старика,  которого
убегавшие столкнули с лестницы.  Не удивительно,  что прибывшей бригаде  она
указала на вас, как на убийц.
     Потом я отравился на турбазу. Снова неожиданность. Оказывается, не было
никаких  "случайно  свободных" мест,  они заранее были куплены Александром и
полностью оплачены.
     Теперь собралась   последовательность  действий:  несколькими  звонками
кто-то напугал тебя, Лена, затем "жених" побудил заняться "расследованием" и
посетить  Корольковых,  чтобы  выяснить,  кто  есть дома и где располагается
кабинет.  Разумеется,  охота шла  не  только  за  драгоценностями  Елизаветы
Михайловны,  но  и  за  документами генерал-майора,  за материалами о редком
сплаве.  Не следует забывать,  что в 1992 году уже существовала  возможность
часть  материалов перенести в электронную форму.  А потом уничтожить схемы и
чертежи,  но сохранить дискетки.  Ты,  Леночка, верней твой страх и незнание
правил  наследования,  сыграли  роль "ключика",  который аферисты попытались
использовать для проникновения в дом Корольковых.
     По всему  выходило,  что  сообщников  Александра  следовало  искать  на
турбазе.  К сожалению,  и семья профессора, и Осепяны почему-то покинули ее.
Первых найти и опросить было легко,  этим занялись оперативники, и убедились
в невиновности стариков.  А вот Осепяны, судя по анкете, оказались приезжими
из Москвы.  Пойди,  догони.  Попробуй,  найди. Расследование затягивалось на
долгие недели.
     Но что-то  во  всем  этом  смущало  меня.  В первую очередь,  словесный
портрет, который ты дала Валерию Осепяну: розоволицый и голубоглазый брюнет.
Дело в том, что если тщательно побрить брюнета, то щеки у него будут сизыми,
а не розовыми. Розовыми бывают щеки у ярких тонкокожих блондинов со светлыми
глазами.  Не покрасил ли Осепян волосы?  Но зачем?  Наверное,  чтобы в твоей
памяти,  Лена,  когда ты его увидишь,  не  шевельнулся  ни  единый  червячок
подозрения.  Мне  тоже  приходит  в голову только одна ассоциация:  "Седой",
коллега Николая, свидетель и невольный виновник несчастного случая! Я поехал
в фирму, где работал твой муж, и выяснил, что до осени в ней, действительно,
работал некий Осипов. Белобрысый балагур, очень артистичный человек, который
легко мог сымитировать и армянский акцент, и голос покойного Николая.
     Итак, основным подозреваемым становился Осипов - тайная пружина  аферы.
На  роль второй преступницы вполне годилась его подружка Верочка.  Но где их
искать?
     И вдруг мне пришла в голову сумасшедшая мысль. Я попросил у следователя
разрешение,  поехал на спецстоянку и еще раз  внимательно  осмотрел  "опель"
Александра.  Конечно,  криминалисты уже делали это, но они снимали отпечатки
пальцев,  собирали мусор на полу и сиденьях,  а меня интересовали дырочки из
багажника в салон, а еще крохотные капельки припоя. И я нашел их!
     Видимо, в автомобиле Александра ранее стоял ретранслятор - устройство с
чувствительным   приемником   и  мощным  передатчиком.  Во  время  посещения
Корольковых Александр незаметно навтыкал в доме  "клопов"  -  подслушивающих
устройств.   Радиус  действия  их  невелик  -  от  силы  метров  сто,  чтобы
прослушивать разговоры в доме, нужно было простоянно торчать в промороженном
автомобиле.  Теперь же оказалось возможным делать это, сидя в теплой комнате
на турбазе.  Вот почему Осепяны очень редко покидали свои  апартаменты,  они
непрерывно сидели в наушниках!
     Кстати, на этом они же и прокололись.  Услышав первый разговор  о  том,
что  Елизавета  Михайловна  уезжает  в  город  до  утра,  они расслабились и
отправились вдвоем на ужин. Тогда-то и последовал второй звонок, который они
прохлопали,  и  в  котором  генерал  Корольков  просил  привезти его на дачу
немедленно.
     Дальнейшее очевидно.  Не  зная,  что  Корольковы  вот-вот  вернутся  из
города,  Осипов с подружкой отправился грабить дачу. Последовала трагическая
сцена,  преступники бежали.  Возможно, Александр ждал их в машине. Ты, Лена,
могла об этом не знать,  так как тебе подсыпали какое-то снотворное.  Болела
ведь у тебя утром голова?
     Ну вот  и  все.  Спешно   покинув   турбазу,   сообщники   договорились
встретиться  в  городе,  на  квартире  Александра,  чтобы поделить "добычу".
Впрочем,  я не в курсе,  было ли что делить.  Во  время  ссоры  Осипов  убил
Александра и скрылся. Финита ля комедия, то есть, трагедия.
     Ах да,  откуда у меня травмы? Ну, это я сам виноват.
     Понимаешь, Лена, радиозакладку можно спаять самостоятельно, но работать
она  будет  плохо.  Можно  купить  на  радиорынке - и тоже никаких гарантий.
Изготовлением должен заниматься профессионал,  и  я  по  старым  делам  знал
пару-тройку ребят,  приторговывающих качественной шпионской техникой.  Ну, и
решил порасспрашивать их - не общались ли с "Седым".
     Одного не оказалось дома, другой недавно переехал в другой город, а вот
третий...  Третий открыл мне дверь,  и я сразу обратил внимание,  что у него
чересчур  честный  взгляд.  Сколько  я перевидал таких "глядельщиков",  и не
сосчитать.  Поэтому заверениям,  что с "Седым" он не имел никаких дел я,  не
поверил категорически.  Но виду не подал.  Не было у меня, Лена, права вести
официальное расследование.  Пускай  его  опера  Насквозняка  колят.  Поэтому
спустился  я  по лестнице с четвертого этажа,  остановился на крыльце и стал
звонить Борису. Дальше ничего не помню.
     Оказывается, Осипов  не только "жучков" этому "электронщику" заказывал,
но и скрывался у него на квартире.  Испугавшись,  что полиция вышла  на  его
след, решил  бежать.  А  я  стоял  на  пути.  Ну  и  огрел он меня по голове
железякой. Шапка зимняя меня спасла, вот как.
     Не волнуйся, Лена, ребята Насквозняка взяли его уже через час.
     Борис, выйди-ка на минутку. Нам с Леной пообщаться надо, по-семейному.
   
     Разведя руками,    Насквозняк   вышел   в   коридор   к   забинтованным
"паралитикам".
     - Вот так вот, Леночка, - вздохнул Виктор. - Вроде, факты одни и те же,
вопрос в том,  как их расставить,  и что в итоге получится.  С  твоей  точки
зрения  вся  эта  история  -  несчастная  любовь,  а на самом-то деле - ведь
галимый же криминал.
     - Это вниз головой и не за что держаться,  - пробормотала Елена.  - Это
вертикаль.
     - Что? - не понял Виктор.
     - Я говорю, из одних и тех же букв можно составить и слово "кильватер",
и слово "вертикаль", - грустно усмехнулась Елена.
     Виктор долго кашлял, делая вид, что поперхнулся дымом.
     - Вертикаль бывает не только вниз,  - сказал он наконец.  - Но и вверх.
Обрати, например, внимание: следователь Насквозняк пока не женат...