Стук седьмой. Пекарня, крючки для кольца и алтайские травы
~
Колокольчики звенели над дверью. Впускали в сказку запахов и вкусов. У Лиды Кирилловны всегда руки были золотые, она никогда колец не носила, даже обручальное, еще при жизни мужа, перед готовкой всегда вешала на крючок над раковиной. Вообще, крючков тех было несколько: один, как уже было сказано, над мойкой; второй около стола, на котором она то раскатывала тесто, то месила, то нарезала фрукты для начинки, на стене справа прямо между висячими полочками со специями - этот был медного цвета и с загогулинами; третий на холодильнике, на магните клеился; четвёртый валялся во втором сверху выдвижном ящике, отвалился однажды и так и не был пущен в ход. Иногда Лида Кирилловна о нём сетовала, но не то чтобы нарочно, скорее приходилось к слову, когда всё шло из рук вон плохо. Как то: "Вот была же печка неприхотливая, так нет, новую давай! К чему оно тебе, Лида, было нужно? И крючок до сих пор не повешен!". Внуки, ежели оказывались рядом, только смеялись и бросались помогать: зажечь новёхонький духовой шкаф да объяснить бабуле, куда жать; подкручивали протекающий кран, который раздражал капаньем; и завлекали Лиду Кирилловну разговорами о студенческой жизни. Тогда она сияла и всё ей было в радость, даже глупые новомодные кнопочки в изобилии.
Каждое утро она развешивает по диванам и кровати выстиранные скатерти в цветочек - больше места не найти. Заведено так: столики в маленькой пекарне-кафе всегда должны быть покрыты свежими скатертями, а в цветочек, потому что Лиде Кирилловне нужны не столы, а маленькие полянки. Цветочник Василий Илларионович из третьего подъезда своевременно поставляет свежие цветы для ваз. Лида Кирилловна с ним познакомилась ещё в бытность молодой и перспективной певичкой, выступающей на Таганке, но потом муж, дети, дом. Эту череду она всегда заканчивала так: любовь, уют, счастье. А из жизни той ей остались только знакомства и любовь к пению и ариям.
Даже дома у неё всегда пахнет сдобой. Ванилином. Чуть-чуть корицей. И играет русское радио. На стене над столом - в рамках детские рисунки внуков и один чудесный пейзаж, нарисованный Кириллом уже в подростковом возрасте: Кирюша рисовать так и не перестал - захватило. Цветов в горшках она не любит, ей некогда за ними следить: всё готовка, готовка.
Она до сих пор ездит на велосипеде, но не всегда, а так, по выходным. Любит хлеба спечь и в парк - лебедей кормить. Любит шум города, но в тишине парка отдыхает душой. Успокаивается. Однако всегда возвращается в пекарню с нетерпением, улыбается посетителям. Иногда к ней даже захаживают иностранцы! Для таких случаев Лида Кирилловна подучила пару английских фраз и уточняющих вопросов, на которые можно ответить только "да" и "нет".
Каждое лето Лида Кирилловна берёт неделю-две отпуска и едет на Алтай за травами. Собирает, связывает нитями или складывает в банки да пакеты, посылками шлёт домой. Порой собирается штук двадцать, а она, как ребёнок, радостная каждый день забирает по несколько коробок - все разом-то не унести - и несёт домой, гадая, что же попадётся на этот раз. Из трав она собирает чаи, смешивает, пробует и вносит в меню: оно из года в год меняется. Бывает, связывает пучком "гармонию", или "для спокойствия души", или "от всех невзгод" и затем остаётся только отрезать нить и бросить в чайник "букетик". "Порционное наслаждение" - так Лида Кирилловна их зовёт.
Пончики с айвовым джемом ей удаются лучше всяких других пончиков. Внуки: Кирюша, Витенька и Лилёк - чуют их аромат за версту и, так случается, всегда забегают именно к моменту, когда горячие и ещё шипящие, сладкие колечки вынимают из масла. На любые протесты бабули против денег они целуют её в мягкую щёку прямо через прилавок (если не проскакивали за него, устраиваясь с тетрадкой или книгой где-нибудь у стены на полу) и по-тихому докладывают плату в кармашек её фартука или деревянную банку с прорезью у кассы. Они шутят, что нужно сделать этой банке надпись "На Алтай". Тогда в светлых, сероватых глазах Лиды Кирилловны загораются искорки и смешинки, и пусть морщинки собираются кучками от улыбки, её это только красит. Старость вообще прекрасна, когда от неё не бегут.
Лида Кирилловна смотрит в окно и размышляет, сколько же, наверное, неизведанных трав в этих проносящихся полях. Она слушает тихие разговоры, чуть-чуть качается и мечтает об Алтае.