Сначала была боль. Она находилась повсюду. Если постараться замереть и совсем-совсем не шевелиться, то она ждала, потом отползала в сторону, но всегда находилась рядом, бдительно следя своими жуткими черными глазами, готовая вцепиться в любое место, позволившее себе хоть какое-то движение. Все попытки ее обмануть мгновенно и жестоко карались, взрываясь гасящей сознание вспышкой и разливаясь затем пронзающей волной в других местах тела.
И еще была тьма. Она тоже существовала везде, заполняя собой все пространство. Иногда ее сменяли сны - разные, чаще цветные, но всегда тревожные. Свет появлялся редко и как-то отдаленно, привлекая и настораживая. Через какое-то время он стал приходить чаще, но оставался расплывчатым и непонятным, а значит недобрым и тоже таящим опасность.
И были звуки. Разные - высокие и низкие, приглушенные и звонкие. Они - то усиливались, то исчезали совсем, только один не прекращался и стучал постоянно, с неизбежностью и методичностью метронома. Возможно, это и был метроном.
Сознание свернулось в маленький комочек, вздрагивая и сжимаясь от острых клыков черного монстра, беспощадно и остервенело рвущего его еще живое тело. Хаос и боль. И тьма. И больше ничего.
Надо хоть что-то делать. Как-то приспосабливаться. Надо пробовать. Надо. По-другому никак.
Хаос. Хаосом невозможно управлять. Но можно же что-то систематизировать, попытаться найти какие-то различия. Может быть, когда-нибудь это поможет. Или не поможет.
Неважно - главное сделать первый шаг. Сначала вывести из-под давления сознание. Построить стенку между ним и болью. И осторожно наблюдать. Не может же этот монстр боли всегда и везде быть таким свирепым. Надо найти подходы. Или места, где он не так злобен. Узнать привычки. Постараться найти. Попытаться смягчить условия. Договориться. Встроиться. По грамму, по миллиметру отвоевывать у боли пространство. Чтобы не было ТАК больно.
Возможно, что боль - это еще не все в мире. Что-то есть и другое. Или нет ничего другого? Тоже вариант, но надо надеяться.
Различать. Постараться все различать. Да, начинать надо с этого. Начинаем: свет и тьма. Сейчас что? Кажется, свет. Но тусклый. Да, можно сказать, что вокруг - свет. С этим определились, уже хорошо. Больно, как же больно! Так, спокойно, сжались, отдышались, сосредоточились, отвлеклись.
Свет, хорошо. Звуки. Какие? Далекие и близкие. Два типа. Сейчас близких нет. Есть далекий. Что за звук? Поддается определению? Ага, их несколько. Голоса, определенно - это голоса. И какое-то побрякивание. Устал... Пока хватит. Передохнуть и снова.
Надо узнавать - что это за мир. По звукам, ощущениям, запахам. По малой доле всего. Постепенно. По боли. Ее же тоже можно разделить. Да, пожалуй, можно. Трудно, но можно. Боль бывает совершенно нестерпимой, от которой просто стекленеешь, сжимаешься в точку и ничего кроме нее не ощущаешь. И другая - когда все то же самое, но во много раз сильнее. Когда уже и дышать не получается. Вот, и здесь уже что-то.
Хаос вокруг, хаос в мыслях, нужно его уменьшать. Начинаем все раскладывать по порядку. Всему находим свое название, даем определение, ставим на свою полочку. Других путей нет. Или есть? Неважно, мы выбрали этот. Надо превратить хаос в порядок и потом найти способ подчинить его себе.
Свет. Его сейчас нет. Тьма. Нет, не совсем. Все-таки, сбоку чуть светлее. Так, темнота тоже двух видов - полная и не очень. Больно. Очень больно. Не важно. Звуки - голоса. Да, говорят двое. Один голос высокий, женский, другой - низкий, мужской. Хорошо. Звуки делятся на голоса, побрякивания, шаги и этот метроном. Кажется, он вбивает гвозди в мозг. Звуки тоже могут вызвать боль. Боль. Нет, не надо об этом.
Голоса бывают мужские и женские. Вот! Мужчины и женщины! В мире, кроме боли, света и тьмы, звуков и запахов, есть мужчины и женщины! Так, а я - кто? Кажется, мужчина... Устал, нужно отдохнуть...
Свет. Есть свет. Яркий. А если чуть приоткрыть веки, то и нестерпимо яркий. Подождать. Снова приоткрыть глаза. Чуть-чуть, чтобы не заметило чудовище. Не заметило. Все тихо. Замечательно! Узкая освещенная полоса. Плафон. Левее - еще один. Это - потолок. Оказывается, что я лежу на спине. Шаги. Быстрые, легкие. Сбоку мелькает что-то белое. Разговор. Голос ясный, звонкий. Девушка. Звяканье, шорох, легкий запах духов. Холод сбоку и снизу. Запах спирта. Укол. Тонкий быстрый укол. У боли есть и легкая разновидность! Отлично!
Приводим мозги в порядок. "Белое - черное. Мягкий - твердый. Север - юг. Громкое - тихое. Вперед - назад. Кошка - собака. Слон и Моська. Какая еще Моська?!" Отдохнуть...
Так, чудовище спит. А я лежу на спине в большой комнате на чем-то твердом. Светло. Стучит метроном. Больше звуков нет. Любое шевеление приводит к прежнему результату. Нет, пожалуй, уже не совсем так. Тот, второй тип боли стал проявляться реже. А что, если попытаться пошевелить пальцами ноги? Страшно... Но попробовать стоит. Начинаем... Получилось!! Злобная собака боли не прореагировала! А пальцами второй ноги? Тоже получилось!! Так, а теперь... А-ааа! Как же больно! М-ммм, Боже! Очень-очень больно! Перетерпеть! Перетерпеть и отдохнуть. Отдохнуть и начать снова.
Стихи. Вспоминаем - что-то же когда-то читал. Стивенсон, в переводе Маршака. Да, а как же там начинается? Забылось напрочь. Хорошо, начнем - с чего помним. Хоть один полный куплет.
"Пришел король шотландский,
Неистовый к врагам,
Погнал он бедных пиктов
К скалистым берегам.
На вересковом поле,
На поле боевом,
Лежал живой на мертвом,
А мертвый - на живом!"
Отлично! Восстанавливаем текст! Хорошо, дальше? Еще фрагмент. Все, вспомнил - от начала и до конца! А теперь опять с самого начала! И еще раз. Получилось! Можно и немного расслабиться...
Теперь сгибаем ногу в колене... Аккуратно, спокойно! Ага, боли нет. Ну, или почти нет... Можно не считать. Вообще-то, боль еще есть, но она сильно сдала позиции и теперь понятна. Нападает только в определенных случаях, которых можно избегать. Кусает не так сильно. Удалось уже отвоевать у нее многое. И это здорово! Продолжаем. Водим шеей из стороны в сторону. Сколько в прошлую попытку? По двадцать? Хорошо, сегодня - по тридцать! Сжимаем по сорок раз левый и правый кулаки попеременно. Ага, правым сейчас нельзя - капельница. Ладно, левый, но пятьдесят раз... Отдыхаем...
Господи, когда же это кончится?! Сосед слева, опутанный прозрачными шлангами, третий раз рвет привязывающие его бинты, вскакивает в поисках магазина и, раненой птицей падает в проход между нами, разбрызгивая вокруг кровь и гной. На пути он сметает и разбивает все со своей тумбочки и стола. Крики санитаров, цокот каблучков медсестер, шприцы, очередное удвоение бинтов. Уборка всего. Временное затишье. Так, снова приступаем... Счет до тысячи с конца. На этот раз - по-немецки. Начали: "Таузенд. Нойнхунданойнунднойнцих..."
- Пятая койка. Мужчина, шестьдесят лет. ... Операция сделана шестого. ... Частичная гастроэктомия. ... Динамика за последние сутки устойчиво положительная. Планируем завтра к переводу в общее отделение.