Шум реки нарастал. Ночью в верховьях прошли дожди, и вода поднялась к краю первой террасы, образованной ледниковой мореной в стародавние эпохи. Теперь о тех событиях напоминали лишь неровная поверхность и торчащие тут и там огромные гладкие валуны. Еще вчера небольшой прозрачный ручеек весело струился между камней, а сейчас мутный поток уже набрал силу, заполнил все широкое ложе поймы, начиная подмывать высокий берег.
Сергей спустился к реке и оценивающе огляделся.
Лагерю, расположенному на второй террасе, приподнятой еще на пару метров, ничего пока не грозило. Армейские палатки-десятиместки светлыми контрастными пятнами выгоревшего на солнце брезента выделялись на фоне более темных, еще только начинавших зеленеть, лиственниц. Но две молочных фляги с маслом, сметаной и другими ценными продуктами стояли, придавленные с боков несколькими валунами, в небольшой промоине у самого берега, отгороженные от основного русла лишь невысокой дамбой. Здесь из-под земли били еще ключики с ледяной водой, и скоропортящийся провиант длительное время неплохо сохранялся. Теперь поднявшаяся река уже перехлестывала поверх преграды, грозя явными неприятностями.
В лагере противоэпидемического стационара, сотрудники которого с апреля по октябрь занимались своим главным делом - выяснением, где в этих горах сохраняется чумная инфекция и насколько она опасна для людей, никого не было. Повариха в этот сезон выдержала чуть больше месяца и, уволившись, уехала на попутке в город. Рабочие под руководством техника копали гнезда сурков на склоне возле Бельдыр-Шоля, километрах в пяти отсюда. Дело это, понятно, было нелегкое и нескорое. Подумав, что вряд ли можно ожидать появления зоогруппы в ближайшую пару часов, Сергей, прихватив от кухонной палатки лом, поочередно отодвинул с его помощью мешающие камни и перетаскал фляги наверх, поставив их с теневой стороны кухонной палатки. Перекурив, решил продолжить составление месячной сводки, хотелось ее сегодня закончить. Из-за гребня высокой горы с полчаса назад появилось солнце, и в палатке стало жарковато. Подсунув под себя телогрейку, он устроился прямо на камнях, прислонившись спиной к комлю огромной лиственницы, и снова взялся за бумаги.
Цифры упорно не хотели сходиться. Сосредоточиться еще мешал доносившийся откуда-то посторонний шум, поначалу сильно заглушаемый рекой, но становившийся все более и более отчетливым. Внезапно он понял, что это песня и тут же узнал мелодию - это была популярная когда-то "Смуглянка-молдаванка". Только исполнялась она как-то очень своеобразно - как будто пел солист детского хора. В конце поляны появился всадник на каурой лошади, впереди него бежала очень крупная черная собака. Пес для приличия пару раз гавкнул, подошел, обнюхал поднявшегося Сергея, вильнул хвостом и не торопясь, уже шагом, пошел знакомиться с лагерем. Успев погладить по лобастой голове лохматого гостя, Сергей вышел навстречу подъезжающему парню. Тот слез с коня, привязал его к изогнутой листвяжке, и, протянув руку, неожиданно тонким голосом поздоровался: "Здравствуй, я - Буян".
Невысокого роста, как большинство тувинцев, он был щупл, небрежно одет, но хорошая лошадь и замечательный чешский охотничий карабин, висевший на паре ремешков за седлом, который Сергей сразу разглядел, показывали, что гость вполне самостоятельный по местным меркам человек. На вид ему не было и тридцати. Он старался быть серьезным, но природная, переполнявшая его веселость, то и дело прорывалась в широкой открытой улыбке, не ответить на которую было трудно. Говорил он по-русски неплохо, но торопливой, не всегда с первого раза понятной, скороговоркой. Речь была обильно усеяна ненормативной лексикой, которая, впрочем, звучала совершенно естественно, без какого-то негативного контекста.
Периодически вытаскивая очередную папиросу из предложенной ему пачки, он быстро рассказал все и о себе и о соседях. О том, что ищет быка-сарлыка, месяц как потерялся, как бы в соседний район не ушел. Там его быстро кончат и на мясокомбинат сдадут, следов потом не найдешь. Как служил в стройбате, как женился, какие замечательные у него дети. Детишек у него было трое, старший через год должен был идти в школу. Рассказ Сергея про то, чем они занимаются, привел Буяна в искреннее восхищение - как же мир интересно устроен! Каких только вещей на свете не бывает! Живешь здесь всю жизнь, а рядом, оказывается, чума тоже живет!
Напоив гостя чаем с пряниками и изрядно подивившись - как после стройбата люди сохраняют доброжелательность и оптимизм, Сергей помахал рукой уезжающему и вернулся к отчетам. Буяну он отдал банку сгущенного молока, печенья, конфет и насыпал еще с полведра картошки. Этого требовали старые местные традиции гостеприимства, которых Сергей старался придерживаться. Так произошло их первое знакомство.
Летели летние дни, работа шла своим чередом. Буян то появлялся почти каждый день, то исчезал на неделю-две. Пару раз случалось, что изрядно с ним и выпивали. Он тоже редко когда приезжал совсем без подарков, особенно после долгого отсутствия. Однажды Сергей в два часа ночи проснулся от стука в окно. Выйдя из палатки, он с изумлением увидел улыбающегося Буяна, державшего за рога крупного барана.
- Давай скорее, Серьга, мне к рассвету нужно дома быть, чтобы соседи не увидели.
- Буян, блин, да ты что делаешь?! Ты же так нас всех подставишь со своими затеями! И вообще, воровать нехорошо! Тем более, у своих же соседей! - пытался образумить гостя Сергей.
- Если никто не заметит, то можно! Не мельтеши, начальник, все будет в порядке! Я знаю - у тебя мясо закончилось, а людей кормить надо. Я же помочь хочу. На, подержи пока барана.
Буян по-хозяйски нырнул на кухню, вернулся с тазом, кружкой и большой кастрюлей. С удивительным проворством, при свете керосиновой лампы, он маленьким острым ножиком разделал добычу и, взяв лопату, закопал в стороне от лагеря голову и шкуру.
Вдвоем они промыли в речке потроха и залили в них кровь с кусочками нутряного жира, покрошенного лука и чеснока. Обычно Сергей добавлял в "хан" - так по-тувински называется кровяная колбаса, еще немного сухого молока, но оба вскрытых мешка, привезенные из города, оказались испорченными, выпадая хлопьями в чае, поэтому пришлось готовить блюдо по упрощенному варианту. Часть печенки тоже пустили в дело, присолив и слегка поджарив кусочки на прутиках на газовой плите. Они недолго, с полчаса, посидели на кухне, смакуя свеженину. Буян с огромным удовольствием поел, образно рассказал - как ему удалось отвлечь собак и утащить этого барана прямо из кошары через крышу, и ушел в ночь. Сергей тоже сразу отправился досыпать, чтобы пораньше встать. Вошедшие на кухню утром рабочие, не веря своим глазам, увидели дымящийся таз, полный горячего мяса и начальника, неторопливо срезающего ножом мясо с бараньей лопатки...
Работа шла по-разному. Дождливое лето срывало сроки, и в погожие дни приходилось наверстывать упущенное. Сложнее всего приходилось при заброске на дальние участки. С базового лагеря, оставив там кого-то дежурить, они шли до места целый день, перебредая реку по колено и выше в холодной воде в десятке бродов и переваливая через несколько высоких седловин в горных отрогах. Ничего так-то, терпимо, но нужно же все тащить на себе - палатки, одеяла, одежду, продукты, капканы и прочий шмурдяк. Тяжелые рюкзаки на таких маршрутах существенно осложняли жизнь.
Попытки взять пару-тройку лошадей в аренду оказались безуспешными - никто не хотел отдавать их в чужие руки. Основной причиной отказа была, оказывается, абсолютная уверенность хозяев, что у "орусов" лошадей уведут в первую же ночь. Нанять лошадей с каюром Сергей не мог - весной он принял чуть побольше людей, чем было в смете, и получился перерасход командировочных, за что бухгалтерия в изредка доходящих письмах уже обещала намылить ему шею.
В один из дождливых дней у них в лагере снова появился озабоченный чем-то Буян. Покурив предложенную папиросу, выпив чаю, он отозвал Сергея в сторону.
- Слушай сюда, Серьга. Завтра мы с пацанами в Монголию рванем. Ну, там дела разные есть. Лошадей пригоним к тебе. Возьмешь, сколько надо и какие понравятся, остальных в Барум угоним, продадим. С пацанами я говорил - тебе помочь надо. Если у тебя украдут, так и не жалко будет. Ну, что? Хорошо? - Буян был совершенно серьезен.
- Нет, Буян, спасибо тебе, конечно, но так точно не пойдет.
Сергею неудобно было отказывать, человек совершенно искренне предлагал самый разумный, с его точки зрения, вариант, но и вляпываться в сомнительную авантюру с крадеными лошадьми ему никак не хотелось.
Буян исчез недели на две. Появился все такой же - улыбчивый, всем довольный. Рассказал, что монгольские пограничники на мотоцикле ехали, их засекли. Стреляли из пулемета - едва-едва смогли уйти с лошадьми распадком. В Баруме тоже чуть в милицейскую засаду не влипли - "Вот смеху-то было бы"! Но все хорошо кончилось - удалось патронами к карабину разжиться, жене халат красивый купил, игрушек детям, домой еще мешок муки привез!
Через несколько дней надо было опять забрасываться на дальние участки, в вытянутую на десятки километров, поразительную по красоте, замкнутую долину реки Толайлыг, где и жил со своей семьей Буян. Впереди лежали широкие, пышущие ярким разнотравьем, альпийские луга с цепочками синих озер, зажатые стенами горных хребтов с режущими глаза белоснежными пиками вершин Цаган-Шибету и Шапшала. Узкие полоски лиственничного леса по распадкам, множество чистейших ручьев и речек с водопадами - все здесь было столь гармонично, так умело собрано воедино, что даже трудно поверить, что все это - просто результат действия естественных сил природы.
Некоторые из побывавших там туристов в своих маршрутных отчетах утверждали, что более чудесного места на Земле не существует. Сергею всегда больше нравился Эльды-Хем, может быть, потому, что, кроме случайных охотников, там почти никогда людей не было, но и очарование Толайлыга его тоже не оставляло равнодушным.
В день выхода рано утром Буян приехал с другом, у них была еще пара запасных лошадей с вьючными седлами. Загрузили рюкзаки, довезли их до места, уехали куда-то по юртам. Вернулись с турсуком араки, свежим хлебом и сметаной. На следующий день поехали охотиться и, подстрелив двух козерогов, одного тоже отдали Сергею. Юрта Буяна стояла километрах в двадцати от их временной стоянки, но пару раз удалось побывать у него в гостях. Скромная миловидная жена по имени Чечек, что по-тувински обозначало "цветок", каждый раз доставала откуда-то и жарила им большую сковородку настоящего речного хариуза. Оказалось, что она - страстная рыбачка и, при всей массе дел по хозяйству и семье, успевала выкроить время и на это занятие. Детишки воспитанно сопели, разворачивая фантики принесенных Сергеем конфет, и лишь блестящие счастливые глаза выдавали их спрятанные чувства. По соседству стояла другая юрта, там жили родители жены. Как Сергей понял из случайно оброненных фраз, Буян с ними не очень ладил.
Как-то быстро промелькнуло то лето, потянулись на юг журавли, и пришла осень, одевшая лиственницы в ярко-желтые наряды. В середине сентября резко завьюжило, засыпало снегом и похолодало. Заканчивался очередной полевой сезон. В первых числах октября пришли машины, сворачивание лагеря и погрузка заняли целый день. Буян обещал приехать, но так и не появился. Только в феврале, в зимнюю командировку, с мешком подарков для друзей, Сергею удалось снова попасть на Толайлыг.
Высоко проехать не получилось - мешали наклонные наледи, и они добрались только до зимника бабушки Оюу. Подливая в пиалы крепко заваренный зеленый кирпичный чай, не торопясь, она перечисляла все местные новости. Рассказала, что еще осенью, видимо, как раз в те дни, когда стационар сворачивался, Буян крепко выпил, поссорился с тестем и пырнул его ножом. Тесть выжил, но пять лет Буяну дали. Жена оформила развод, вышла замуж и с новым мужем и детьми куда-то в другой район уехала.
Вернувшись в город, Сергей задействовал все возможные связи, и, все-таки, узнав, на какой зоне "мотает срок" Буян, отправил ему пару посылок. Осенью, случайно, через дальних знакомых пришло известие, что местная гопота на зоне пыталась Буяна прессовать, не получилось. Стали резать. Он отобрал заточку и несколько нападавших подколол. Срок добавили и Буяна перевели куда-то за Саяны, следы его потерялись.
Прошло, наверное, с десяток лет. Сергей давно работал в другом городе, но каждый год приезжал в Туву в командировки. Как-то весной, в песелковом магазине, Сергея тронули за рукав и попросили какую-то мелочь. Голос показался ему чем-то знакомым, и он повернулся.
- Буян?! - оторопело спросил Сергей.
- Серьга?! Да, это я, - Буян заметно смутился. Одет он был не очень презентабельно, да и сам выглядел не лучше, долгий срок на пользу явно не пошел. Впрочем, не узнать его было невозможно - голос совершенно не изменился, взгляд стал пожестче, но улыбка оставалась такой же открытой.
Взяв выпить и закусить, Сергей попросил водителя добросить их до недалекого родника, бьющего среди зарослей ивы у склона горы, и отпустил машину. О многом они тогда поговорили - им было о чем. Заканчивался вечер, пора было расходиться. Пожали руки, постояли, помолчали. Обнялись. База экспедиционного отряда находилась недалеко, километрах в пяти по наезженной грунтовке, но идти пришлось прямо на огромную ярко-желтую луну. Из-за спины Сергея вдруг послышалось: "А смуглянка-молдаванка отвечала парню так...". Он обернулся. В бледном лунном свете Буян шел по степи к поселку, изрядно шатаясь, но курс выдерживая четко. "Дойдет!" - улыбнулся Сергей и, повернувшись, снова зашагал навстречу луне. Жизнь продолжалась.