|
|
||
|
РАБОТА. |
|
|
|
Жарко и противно. Вездесущий мелкий песок проникает повсюду и противно скрипит на зубах, обостряя и без того невыносимую жажду. Но нужно терпеть. И я лежу молча, внимательно вглядываясь в редкие поезда, прибывающие на станцию. Главное, не упустить эту сволочь. Скорее бы стемнело и будет легче. А за холодную ночь моя 'пирамида' даст ещё целых пол-литра воды. Огромное жёлтое солнце пронизывает маскировочную накидку будто рентгеном, вытапливая из искалеченного организма остатки животворящей влаги. Если б не чудом уцелевшие светозащитные очки - уже бы ослеп, а это значит, что задание будет сорвано. Все усилия пойдут насмарку. Все мучения. Конечно, можно было бы не мучаться, а подстеречь его в городе, мало ли что? Нарвался на случайного бандита, или был сбит ломовым извозчиком. Но в уцелевших источниках ничего подобного не предусматривалось, поэтому решили провести операцию по коррекции здесь, в этих Богом проклятых местах. Кто же знал, что неуничтожимая на первый взгляд техника так нас подведёт?! Мы шли вчетвером. Я, стрелок. Мой наводчик. Двое ребят прикрытия. Но это уже для проформы. Здесь некому остановить снайпера с дистанции два километра. Специально для такой работы я выбрал агрегат одного из первых выпусков: 'RAI - 500'. Громадное уродливое чудовище в четырнадцать килограмм весом, на пулемётных сошках. Украшенное массивным набалдашником дульного тормоза и прикладом на гидравлических амортизаторах, чтобы смягчить чудовищную отдачу. Я должен был сделать всего один выстрел. Попасть в одну мишень. Именно мишень. Я не воспринимаю цель как человека. Так легче. Думаешь о чём-то отстранённом. Тем более, что иначе измельтешатся старушки-процентницы в глазах и замучает совесть. Как ни странно, она у меня ещё осталась. Сколько же народу я положил? Молодые и старые. Мужчины и женщины. Один ребёнок. Он любил играть на скрипке. Очень любил. Я не рассуждаю, а выполняю приказ. Это с одной стороны. А с другой - то, что я умею читать облегчает мне жизнь. У меня есть допуск в секретные архивы, где хранятся НАСТОЯЩИЕ документы. Поэтому я не бьюсь по ночам об стену головой, возвращаясь с очередного задания. Не напиваюсь до потери сознания, как другие члены нашей спецкоманды. Разведка. Выход на позицию. Дожидаемся мишень. Выстрел! Работа кончена. Возвращение. И мне плевать, что возле кого-то плачет маленький ребёнок, бьётся в истерике безутешная вдова. Мне - всё равно. Я - работаю. Точнее, работал. Потому что это мой последний выход. Мне уже не вернуться назад, никогда. Пришло моё время. Ракета вынырнула из ниоткуда и угодила в борт. Хорошо, что мы уже прибыли, поэтому удалось уцелеть при вынужденной. Но только мне. Наводчика разнесло в клочья кумулятивной струёй. Обоих ребят из команды прикрытия и обеспечения размазало по отсеку сорвавшимся с креплений двигателем. Тем самым, который размозжил мне обе ноги. Кстати, надо взглянуть: Плохо дело. Уже чернеют, да и попахивают. Знакомо. Сладенько. А впрочем, чего жалеть? Никто не будет нас искать, пропали при исполнении. Известное дело. Сколько нас таких, без вести пропавших? Десятки? Сотни? Тысячи? Имя нам - тьма: Когда пришёл в себя, выбрался наружу из-под обломков, первым делом вкатил себе обезболивающего и обрезал ножом болтающиеся лохмотья. Воспользовался шоком. Замотал культи остатками куртки пилота, поскольку аптечку раздавило в труху. Затем сориентировался. До места работы было километров десять. В другое время пролетел бы их за час, а теперь, без ног: Благо, пошли с запасом, так что четверо суток у меня было. В первые сутки добыл из-под обломков оружие. И всё, что мне могло пригодиться. Осталось очень мало. Палатка. Две пустые фляги, одна полная. И очки. На вторую ночь я пополз. Ползать по песку и по нормальному европейскому грунту две большие разницы. А ещё этот груз на спине. И два сломанных ребра. Но я - должен. ДОЛЖЕН. И я полз, кусая от боли губы. Вверх. Вниз. Рыча от злобы и ненависти. Страшно стало, когда кончилась вода. Но я уже добрался до намеченной позиции, а там уже всё было приготовлено заранее. Зато пришла БОЛЬ. Боль в отрезанных ногах. А потом запах: Чу! Пискнул коммутатор на руке. Время 'Ч'! Господи! Только не сейчас! Нет! На ощупь извлекаю из кармана мой последний резерв, шриц-тюбик со стимулятором и делаю себе укол прямо через одежду. Темнота, подступившая к глазам рассеивается, и я вижу через холодные стёкла мощного бинокля пыхтящий допотопный паровоз с рядом вагонов. Моя цель должна быть в последнем классном вагоне. Но я не буду стрелять сейчас. По нашим сведениям сейчас он сядет на лошадь и поедет в находящуюся неподалёку деревушку. Именно тогда и только тогда я имею право в него выстрелить. Отпускаю боевой рычаг. Массивный затвор идёт почему-то неожиданно тяжело. Зацепляю цангой патрон из обоймы на ложе, вставляю в затвор и загоняю его на место. Вновь завожу на место рычаг с боевыми упорами. Всё. Готов к работе: А вот и моя цель! Молодой, безусый, в белом солнцезащитном пробковом шлеме. На боку болтается длинноствольный маузер в деревянной кобуре. Как его раньше рекламировали? Незаменимое оружие для путешественников? Так, кажется. Чёртов корреспондент! Эх, плохо без наводчика, ну ничего: Я концентрируюсь на бегущие внизу поля экрана цифры лазерного дальномера, затем проверяю движение воздушных масс древним как мир способом: остатками слюны в пересохшем рту смачиваю палец и приподнимаю его. Ветра нет! В этой африканской стране это очень большая редкость. А моя мишень - ещё большая сволочь! Вот уж кто заслуживает пули без сожаления! Точнее, мне жалко. Не себя, а его. Что уйдёт этот гад так ЛЕГКО. Не будет мучаться, как те, кто по его вине сгорел заживо в пламени войны, вернулся искалеченным, оказался выброшенным на улицу без средств к существованию: Плавно, как только могу, давлю на спуск. У моего агрегата удивительно мягкий ход шептала, а потому момент выстрела происходит неожиданно. БА-БАХ! Взметается облачко пыли перед дульным тормозом. Я приникаю к линзам бинокля и успеваю вовремя: массивная пуля калибром двенадцать и семь десятых миллиметра разносит голову цели на куски. Словно гнилой арбуз. Укороченное тело нелепо валится с лошади и застывает на земле. Животное вздымается на дыбы и мчится прочь. Всё. Работа выполнена. Теперь можно и умирать. Никто не примчится за мной в последний миг. Собственно говоря я уже мёртв. Этот шприц-тюбик: Он дал мне ровно пять минут жизни, чтобы выполнить работу. Но после него не выживают. Никогда. Я переворачиваюсь к небу лицом. Солнце слепит сквозь ткань навеса. Почему сейчас не ночь? Я так люблю звёзды: Из рапорта Особого Отдела Службы коррекции времени: ': Несмотря на попытку противника противодействовать исполнению вынесенного Трибунало приговора, выразившейся в перехвате пилотируемого модуля и гибели почти всей группы, оставшийся в живых лейтенант-координатор Иванов А.С. лишившись обеих ног обеспечил уничтожение лорда Мальборо, Уинстона Черчилля до того, как последний смог совершить деяния параграфа 12 пунктов 1- 14. А именно: разжигание войны, геноцид, содействие созданию ядерного оружия, концентрационных лагерей, национализму и т.д.. Квалифицирующимся как ПРЕСТУПЛЕНИЕ ПРОТИВ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. Просим Вас разрешить к исполнению ликвидацию Пол Пота и Иенг Сари.' |
|