- ...Господи прости. Как мне это уже надоело. Десятый раз рассказывать... простите, Владислав Семёнович. Нет. Не затруднит, конечно. Это я так. Что со старой бабы ещё возьмёшь? Особенно после такой-то трагедии.
В общем, я уже говорила, этот Женя умственно был. Не даун, этот... как его... аутист. По-хорошему, его бы в город отправить, в психушку или в интернат специальный. Но мамка его... я ж говорила уже про мамку, Владислав Семёнович? Она, прости Господи, алкоголичка со стажем. Не удивительно, что у такой и сын придурошный. Родила его поздно. И, говорили, от всего села. Ну да, мужики-то наши её всем селом ходили... гхм... ну Вы поняли, Владислав Семёнович. Потому что за бутылку самогонки кому хочешь даст, хоть бы и Григоричу. В общем, была Людка, прости Господи, проституткой.
Женя в школу никогда не ходил - кто ж его, больного и тупого в школу-то возьмёт? Да и село у нас маленькое. Умирает уже - детей-то сорок пять человек всего, но на всех одна я учительница. И все по одной программе учатся. А тут что ж получается - отсталого отдельно вести? Ну нет, тоже мне, больно умные, нашли крайнюю.
Но Жене - видать, и отсталым к людям-то нормальным хочется - больно нравилось к школе подходить и в окна заглядывать. Или неполноценность чувствовал, или из-за девочек - я слышала, что отсталые очень рано начинают хотеть... гхм... ну вы поняли, Владислав Семёнович. Я когда его рожу первый раз в окне увидела - и как только влез, второй этаж-то! - вначале значения не придала. Подумала, мол, прям собака. Сказать не умеет, а к людям тянется... а вот во второй раз я прям перепугалась, честное слово, Владислав Семёнович. Смотрю в окно - а там Женя. А вы ж тело его видели, да? Так при жизни он, прости Господи, ещё страшнее был. Рожа бледная, патлы чёрные до подбородка свисают - мамаша его никогда не стригла. Глазищи горят. И глядит, и глядит не мигая во все глазищи горящие. Варя тогда тоже глянула и аж в обморок упала. Галя и Света - те и вовсе кричать начали. А вот Володя из восьмого не растерялся. Живо окно открыл, да не успел. Женя только прыг - и побежал... прям зверёныш какой.
Какой хороший мальчик был, Володя... в училище собирался поступать, хотел автослесарем быть, учился вон на пятёрки, младших защищал всегда, за сестрёнкой присматривал, когда родители в город на заработки уехали...
Я тогда после уроков пошла к Людке. Поговорить. То, что двенадцатилетний отсталый по селу без присмотра шатается - это хоть и опасно, но её дело. Но вот деток никогда б я пугать не позволила!
Дом у них на отшибе, у самого водохранилища стоит, а дальше лес... ну я ж Вам показывала, Владислав Семёнович. И дорога от школы как раз мимо леса идёт.
Крики я услышала уже к их дому - хотя тьфу, землянка какая-то, даже домом назвать совестно - подходя. Даже не крики... знаете, как свинья орёт, когда сразу зарезать не могут? Вот так же там орали, да. Я подумала: может кто животинку мучает? Пошла на звук... я-то старая уже, Владислав Семёнович, себя, в случае, если там какой-то маньяк, не жаль совсем. Деток бог не дал, муж помер три года назад - переживать не за кого.
Там не свинья была, и даже не щенок, Владислав Семёнович. Там мальчики наши этого отсталого... гхм... ну вы поняли, Владислав Семёнович.
Что значит "как"? Зачем Вам вообще такое знать? Ну как-как... один за руки держит, второй штаны ему спустил, прости Господи, и... ну Вы поняли, Владислав Семёнович. А рожа-то у этого отсталого в кровище вся... и Володька стоит и орёт, мол, подмахивай, сука, мать твоя проститутка и ты у нас теперь проституткой будешь. А не будешь - так хату сожжём и мамку твою... а он, этот отсталый, орёт как свинья. Тут Володя ему только - на! По лицу. Володя-то будь здоров какой. Крепкий был мальчик, загляденье, прям жених уже, хоть и в восьмом классе. Родителям всегда помогал... хороший мальчик.
Да бог с Вами, Владислав Семёнович! Говорила ж уже. Ничего я делать не стала. Поглядела немного да и ушла тихонько. Это жестоко конечно, да и неправильно. Но не Женя же этот мальчиков, а мальчики мои отсталого. А, стало быть, не они, прости Господи, гомосексуалисты, а Женя этот. Ну а что с него взять, псих ведь. А мальчики - глупые просто и не понимают всего. маленькие... Вы меня зачем жизни учите? Я, Владислав Семёнович, в школе работала уже двадцать лет, когда Вы только под стол пешком ходили.
Нет, ни в чём я не виновата. Я ж говорю, Женя отсталым был. Так что ему всё равно должно быть. Болит, конечно, наверное, но они, отсталые - как животные. Сейчас болит - потом пройдёт, а понимания никакого... и вообще, Володя - хороший мальчик... был. Если б отсталый его не провоцировал, не стал бы Володька такого делать!
Что я сделала потом? Да домой пошла. Подумала, что после такого-то Женя точно пугать детей не будет. Он и правда не пугал. Вообще его с того случая никто целый месяц не видел. Пришла, правда, Людка через пару дней ко мне. Сказала, что в гроб меня загонит, за то, что я видела и ничего не сделала. Что-что, Владислав Семёнович? Связь пропадает... а, что я ей сказала? Велела проспаться и голову мне глупостями не морочить да за сыном, коль вышел недоделанный, получше следить. А если уж совсем в тягость - к забору его привязывать. В конце концов, откуда ж Людка знать могла обо всём? Женя-то отсталый, говорить не научен. Разве только по роже сынка разбитой догадалась...
...а вообще-то, Владислав Семёнович, сына она, видать, по-своему любила. По крайней мере, я вот вспоминаю - тот чистый всегда был...
Когда случилось? Владислав Семёнович, я ж говорила, через месяц. На улице жара, май. Я с открытым окном спать легла тогда. Вначале не поняла, от чего проснулась. Вроде как предчувствие такое тяжелое, будто что-то возьмёт - да случится. А потом я услышала грохот. И такая жуть меня пробрала... думаю, всё, допрыгалась, Захаровна, смерть за тобой пришла. Инсульт наверно. Встала я, хотела на помощь покликать... но вместо этого пошла на грохот. Идти не хочу - ноги сами несут. Я молюсь, плачу - а ноги идут, будто заколдовал меня кто. Я уже и боженьку о спасении молила, и крестилась - а ноги идут. Вышла во двор сперва. Да, босиком, прости Господи, в одной ночной сорочке. Потом огородами пошла к водохранилищу.
Ночь ясная была очень - луна полная, светила ярко. И гляжу я, и вижу: не одна иду. Вокруг людей - тьма-тьмущая. Володьку рассмотрела, Варю, опять же. Кто тоже плачет, кто креститься. А кто от страха вовсе онемел, только идёт да перед собой смотрит. Я одними губами уже "Отче Наш" шепчу - говорить не могу, кричать не могу, только слёзы по лицу льются. Страх меня взял... нет, даже не страх. Ужас. Дикий ужас. Или сила какая бесовская напала, или американцы, прости господи, решили оружие испытать на нас секретное... жутко мне было, жутко и обидно, и за себя, и за деточек, и за их родителей...
Что происходит, я поняла уже у водохранилища... ох, Владислав Семёнович, можно я это опять рассказывать не буду? Что значит "для следствия необходимо"? Это ж жуть...
На берегу этот зверёныш отсталый стоял. Женя, да. Стоит, рожа как будто светится. И глаза как у кота блестят под патлами-то. Стоит себе и в ладоши только - луп, луп, луп! Вроде тихо хлопает, а вроде и грохот разносится страшный, аж до костей пробирает.
Тогда-то я и поняла. Нет, никакие это не религиозные бредни! Воистину, сила была бесовская в нём. Должно быть Людка спьяну чёрту за водку, прости господи... ну вы поняли, Владислав Семёнович. Мамка-то Людкина вообще в деревне ведьмой слыла...
А Женя-то стоит и в ладоши хлопает и мало-помалу назад шагает. К воде. Да, Владислав Семёнович, спиной вперёд. А мы за ним. Как зверьки какие-то. Плач стоит, вой. Володька орёт, мол, помилуй и прости, придурок, мы не со зла, мы не хотели, а сам впереди всех идёт. Пытается за ноги себя руками ухватить, на землю падает и встаёт, и дальше идёт... кричал, мол хоть сестру мою пощади! Но Вы ж знаете, Владислав Семёнович, никого нехристь не пощадил, одну меня боженька спас...
Женя к воде подошёл и начал всё так же, спиной вперёд, идти. Уже по самую шею скрылся, одна башка торчит и глаза сверкают, а грохот всё равно слышен. Тогда-то люди за ним под воду пошли, да. И старики, и молодые, и деточки... один за другим, будто крыски учёные... нет, Владислав Семёнович, буржуйской сказки этой я не слыхала и слышать не хочу и дела мне нет ни до какого крысолова. Вот отсталый уже под водой скрылся, а всё грохочет, всё грохочет да круги по воде идут. И люди за ним идут, и топятся.
Боженька меня направил, отвёл напасть: шла я последней. Нога в яму какую-то провалилась. Бесовская сила пыталась опять меня идти заставить, да ангел, видать, крепче в той яме ногу мою держал... только испытание на мою долю выпало ещё страшнее. Я думаю иногда, хоть и грех: лучше б я со всеми утопла, лучше б было не видеть, как все, все под воду уходят... а ногу я вытащить смогла как только грохот утих, то есть утром. Тогда ж до сельсовета добежала и в милицию позвонила, а дальше, Владислав Семёнович, Вы уже сами слышали и видели. Ой, горе-то... доставали ж как с водолазами... все синенькие... и улыбаются отчего-то...
Бесовская сила в этом Жене была, бесовская сила. Диявол всех его руками проклятыми загубил, ни старого, ни малого не пощадил... что значит, "вас бог наказал"? За что ж боженьке нас наказывать-то, к тому ж руками придурка? За то, что мальчики сделали? Так они ж маленькие! А других за что? Какое такое "преступное невмешательство"? Да господь с Вами, Владислав Семёнович, подумаешь, детки поиграли... ну да, Володька, кажись, кому-то об этом разболтал - он мальчик шумный, хвастливый, но хороший... да, могло и всё село знать. У нас-то слухи расходятся - ого-го. Как это - все виноваты? Тут Людка виновата, что чёрту, прости Господи, давала, и диявол виноват, и Женя виноват, что мальчиков спровоцировал...
Владислав Семёнович, а зачем Вы меня опять расспрашиваете? Как "тело пропало"? Куда ж труп этого нехристя из морга-то денется? Хотя, видать, боженька все следы этой мерзости уничтожить решил... или сатанисты-наркоманы какие украли тело.
А Людку-то нашли уже? Нет? Ну и ладно, и бес с ней, с прости Господи, проституткой старой. Но, надеюсь, найдёте да получит она по заслугам.
Вы простите, Владислав Семёнович, только я пойду. Сестра, кажись, кран на кухне не закрыла - слышно, каплет. А к чему воду зазря расходовать, пенсия-то у сестры не ахти какая, а у меня и вовсе, прости Господи, маленькая. Не заботиться государство об учителях-то. А я, между прочим, заслуженный педагог.
До свидания, Владислав Семёнович. Пойду я. Нечего воду расходовать. Слышите, небось, размеренно так каплет вода. И громко.