Все-таки, как удачно, что я почувствовал эту роженицу. Она не смогла бы уже открыть врачу, схватки начались раньше, чем он приехал.
Мою руки, выглядываю в окно - внизу стоит карета "Скорой помощи". Уж сколько лет говорят "машина", а я по привычке - "карета". Никому не интересно, почему водитель спит. Они всегда спят, к этому давно уже все привыкли. А что делается внутри - вообще непонятно, и только я слышу ровное, мерное дыхание врача и медсестры - они тоже спят.
- Не напрягайтесь. Вы вспотеете, почувствуете себя еще хуже, это пробудит новый виток напряжения, следом за ним страха, и в конце концов умрете от того, что у вас сведет все мышцы, включая сердце.... Да шучу я, не пугайтесь. Вы умрете иначе.
Я помню себя с полутора месяцев. Мне до сих пор снятся громадные руки, ужасающих размеров бутыль, наполненная чем-то красным, потрясающее ощущение, когда сосешь тряпку, и через нее впитываешь в себя чужую кровь.
- Миха! Ну куда ты, падла, делся? - прислушиваюсь - точно, в двух кварталах отсюда вскрыли гараж, свет не включили, пытаются открутить что-нибудь от машины.
- Хуже всего подростки, - я вскрываю вену на правой руке, прислоняю разрезом к губам ребенка. - Гроб - это не могильная эстетика, не символ, не магическая принадлежность. Просто когда ты спишь в хорошо подогнанном под тебя ящике, то извне почти ничего не слышно. Ну, сейчас-то, конечно, есть тройные стеклопакеты и качественная звукоизоляция - но еще лет сорок назад спать в центре Москвы, не имея гроба с толстыми стенками, было весьма проблематично.
Люстра слегка покачивается в такт танцующим на девятом этаже. Кто из них сможет почувствовать и заметить это здесь, на третьем?
- Вы когда-нибудь смотрели прямо на солнце? Незащищенными глазами? А представьте, что ваше зрение в сотню тысяч раз лучше. Представьте, что вы различаете биллионы оттенков сиреневого в кромешной темноте. И - посмотрели на солнце. Можете не сомневаться - вы ослепнете. Поэтому пока не появились хорошие затемняющие контактные линзы, я носил темные очки. А еще раньше спал днем.
Есть среди нас ретрограды - они до сих пор бодрствуют только ночью. Ну и чем они отличаются от этих недолюдей?
- Ну что вы мычите? Не надо, я превосходно читаю ваши мысли, вербальное выражение их излишне, тем более у вас во рту кляп. Так вот! Самое интересное - это то, что вы могли быть такой же, как я. У вас украли эту возможность, когда впервые поднесли к материнской груди! Не знаю, почему природа так обманула человека, но если бы вы с первого дня пили только кровь, то пошли бы в три месяца, заговорили бы в пять, а в годик уже проходили бы сквозь стены, совершенно не стесняясь.
О, как я обрадовался, когда понял, что могу передвигаться на ногах, без рук! Да, грохнулся, конечно, тут же. Но все - отсчет пошел. После этого началась новая эпоха!
- И еще хуже! Вы глупы и ленивы оттого, что в первые месяцы своей непутевой жизни пережили страшнейшую ломку. Вам бы крови, и тогда спокойный малыш, улыбаясь, встречал бы своих кормильцев, не отвлекаясь на постоянную ноющую боль во всем теле, на жуткие приступы паники и ужасающую внутреннюю пустоту, образующуюся от безнадежности изменить что-либо.
Ни я, ни один из Истинных не орал в детстве. Дети плачут от боли, от неудовольствия - а если этого нет, то они спокойны и милы.
- Подавляющее большинство рождающихся на Земле детей переживает то же, что и героиновые наркоманы - но детям хуже. У них нет выбора. За них все решили - и тут уже неважно, по глупости ли, по невежеству, или просто следуя традиции и самому легкому пути.
Я не знаю, кто первый напоил ребенка кровью. Это ведь на поверхности - если нет молока, то дай ему кровь! И потом не слушай никого, только кровь, только теплая, человеческая кровь! Взрослому можно и звериную - но ребенок же должен вырасти умным?
- Вы никогда не летали. Вам не знакомо это чувство, когда, ступая с карниза, на несколько мгновений разрешаешь своему телу падать, а потом инстинкт самосохранения поднимает вас вверх! У вас нет инстинкта самосохранения. Да, да, вы не ослышались! В ту, первую ломку, снимается множество барьеров. Я никогда не смогу покончить с жизнью, и это - настоящий инстинкт. Я никогда не войду в самолет, который через полтора часа рухнет. Никогда не засну в доме, на который упадет этот самый самолет.
Мне вообще хватает нескольких часов сна в неделю. Организм восстанавливает себя сам - только люди не догадываются об этой возможности.
- Вы все знаете, что используете жалкие проценты от своего мозга, но не представляете, насколько они жалки! Десятые, сотые доли процента! Все остальное вроде как есть, но молоком, манной кашей и яблочным пюре в вас убили всякую возможность когда-нибудь воспользоваться тем, что заложено природой.
Природа - обманщица. Её ловушка ужасающа, и я счастлив, что холодные руки моего отца крови обманули эту гениальную лгунью.
- И опять вы мычите. Нет, я не выну кляп, потому что прекрасно слышу ваши мысли - вы думаете, что Сергей Васильевич из тридцать четвертой квартиры уже дома, и на громкий крик обязательно среагирует, - я аккуратно делаю надрез скальпелем на шее своей невольной слушательницы. - Осторожней. Не мотайте головой, а то случайно умрете. Это ведь не входит в ваши планы? Вот и я думаю, что смерть не должна быть случайной.
Смерть - это всего лишь очередной этап. Я знаю, что будет потом, и любой человек, всего лишь хорошенько подумав, может понять это. Но люди предпочитают иллюзии, веру, их мозги, пропитанные соусом "черри" и соевым маслом, отказываются работать.
- Вы не умеете ни жить, ни умирать. Ненавидите соседей, родителей, детей, друзей, себя! Нет, не каждую секунду. Время от времени. Большинство - очень редко, по настроению. Но эта ненависть живет в вас каждый миг, вылезая наверх, как только вы ослабите контроль. Да, вы угадали, это тоже результат младенческой ломки.
Я заклеиваю пластырем тонкий надрез на ее шее. Мне не нужна эта смерть.
- Ваши мышцы, в которые природа заложила потрясающий потенциал, используются едва ли на треть - самыми сильными и ловкими людьми, спортсменами и артистами. А кровь? Вы, странные люди, уверены, что это простая физиологическая жидкость! Редко кто осознает истинную природу крови. Они пускают в мир шутки и поговорки - "дурная кровь", "мы с тобой одной крови", "голубая кровь" - а вы их повторяете, даже не задумываясь, что же это значит на самом деле.
Я пеленаю младенца. Он сыт и доволен - смотрит так, будто все понимает. Может, и вправду?
- Сидите спокойно, не дергайтесь, это нервирует ребенка. Нет, я не психопат. И да не мычите вы, говорю же, я все прекрасно слышу!
Быстро прохожу на кухню, открываю морозилку. Да, я правильно почувствовал - здесь есть отличный кусок мяса, килограмма на три.
Достаю его, несколькими движениями формирую фигурку. Мороженое мясо подается с трудом, но одушевленная органика всегда возьмет верх над куском мяса. Представляю, что держу перед собой младенца, баюкаю его, потом заворачиваю обратно в полиэтилен и засовываю в морозилку.
- Ну все, мы пошли. Теперь можешь мычать сколько угодно! - я разрезаю жгут на руках. Пройдет некоторое время, прежде чем она сможет пользоваться руками - но они восстановятся, я это чувствую.
Выхожу за дверь.
Её сын никогда не обвинит меня в убийстве матери. Зато следователи найдут доказательство убийства ребенка и отправят бедняжку в лечебницу.
- Ты получишь все то, чего мог лишиться! - шепчу я в мягкий сверток. Оттуда улыбается ребенок. Он счастлив.