|
"Всё тайное становится явным, но кроме полудня и полночи, существуют сумерки. Сон разума, в котором люди не замечают очевидного, или принимают одни вещи за другие. Видимость есть порождение человеческого сознания, берущее исток в одном из состояний и бесследно исчезающее при преодолении его"...
Йормунгард вдумчиво оглядел закопченный потолок, отложил перо и потянулся за ковшиком подогретого со специями лимбургского вина. Скривился, сделав несколько торопливых глотков.
- Лучше бы я пил чернила...
Почесал лысеющий затылок и снова взялся записывать, но уже в другую тетрадь, перейдя с латыни к криптографическому письму:
"Египетские жрецы умели создавать вибрирующие, живые мыслеформы с помощью молитв "текау"...
Ярун прокрался в приоткрытую дверь лаборатории и остановился перед письменным столом. Заворожено смотрел, как герметические знаки красиво ложатся на бумагу.
- Почему ты не в постели, Иеронимус? - не отрывая взгляда от листов, спросил алхимик.
- Дядя, там кто-то ходит по крышам, - поёжился мальчик.
- Кто там может ходить? Это просто весенний ветер играет флюгером.
- Нет, - возразил Ярун. - Там кто-то есть, живой.
- Паке Стоффл ловит звёздных рыб своей чёрной сетью, - покачал головой Йормунгард. - На рассвете можно разглядеть в светлеющем небе сети и улов. Вот только те, кто просыпается на рассвете, редко смотрят в небо.
- Я боюсь спать, крысы шуршат по углам, - продолжал капризничать малец. - Они здесь, повсюду...
- Ты действительно видишь их? - тень волнения мелькнула в голосе алхимика.
- Нет... - растерялся Ярун.
- Хм, значит, тебе нечего бояться.
Ясное утро обещало по-весеннему тёплый день. Маартен ван Россум вышел из кареты - прогуляться после завтрака по набережной Райнкаде. Влажный ветер с реки заставил его остановиться и плотнее запахнуть полы подбитой мехом куртки. В порт медленно, нелепо маневрируя, входило большое грязное судно. Мелкие лодчонки шарахнулись перед ним врассыпную, как стая испуганной плотвы. Было пока еще трудно разглядеть матросов на палубе, но с берега казалось, будто лица их замотаны тряпьём до самых глаз. Неприятным холодком дурного предчувствия повеяло от увиденного. И в этот самый момент на мачте корабля вскинулся, затрепетал на ветру, ядовито-жёлтый карантинный флаг.
- Что это? - оторопел ван Россум. - Кто их сюда пропустил?!
На набережной поднялся переполох, завизжали женщины, кто-то упал в обморок.
Судно ошвартовалось напротив ворот Сабелпоорт, и перед ним тут же выстроилось оцепление.
- Никого не выпускать! - хорошо поставленным командирским голосом орал на солдат начальник караула.
Но ни один человек не появился больше на палубе. Тихий и мрачный, как призрак, стоял неприкасаемый корабль, наводя ужас одним своим присутствием.
Небо, ещё недавно ярко-синее, затянулось серой облачной дымкой.
- Там трупы, - шептались между собой горожане. - Они привезли с собой смерть.
Начался дождь...
Со всего города съезжались кареты к дому городского судьи. Гости торопливо перебегали на ступени, прикрываясь от моросящего дождя. Помолвка дочери судьи с сыном Ёнатаса ван Зевенаара должна была быть объявлена сегодня.
За столом мужчины говорили без умолку, перебивая друг друга и не замечая застывающего на подбородках жира:
- Вчера в сточной канаве на Коренмаркт опять нашли обглоданный человеческий труп...
- Прекратить, как можно скорее. Маньяк подвергает всех нас опасности...
- Люди обленились, они не хотят работать...
- Не хватает денег на приёмы и пристойное содержание городских конюшен...
- Скоро полнолуние...
- Повышать налоги - больше денег, больше золота...
- Давно мы никого не колесовали...
- Но ведь этот алхимик - Уроборос, как он себя называет, опасен...
- Слишком много знает... Это он призвал на город чумной корабль!
Йормунгард раскрыл тетрадь с изображением кусающей собственный хвост змеи. Послюнявил перо:
... "несёт в себе корень "кхеми". По-египетски "та-кхеми" - чёрная земля. Египтяне успешно имитировали перламутр. Но разве получится жемчужина из рыбьего глаза? Ласточки и воробьи не несут яиц с птенцами феникса внут"...
Вбежавший с улицы Ярун прервал его на полуслове:
- В городе только и разговоров об эпидемии. А мы можем заразиться и умереть?
- Нет, Иеронимус, этот корабль пришёл за другими, - рассеянно ответил Йормунгард, все еще надеясь поймать ускользнувшую мысль.
В дверь вкрадчиво постучались, алхимик с досадой захлопнул тетрадь и пошел открывать. Через несколько минут он вернулся с опечатанной бумагой в руках.
- Они вызывают меня в Совет для весьма приватной беседы.
- В "Кровавый Совет"? - испуганно прошептал Ярун. - Не ходите туда, дядя! Они сдерут с вас кожу, или сделают еще что - пострашнее,
- Не волнуйся, малыш, ничего такого, - бормотал Йормунгард, сосредоточенно копаясь в ящиках стола. - Я ведь учёный, а не колдун.
- Но вы превращаете металлы в золото! - округлил глаза мальчишка.
- То, что профаны считают золотом, всего лишь дешёвое серебро, окрашенное куриным яйцом, - он подкинул на руке небольшой жёлтый слиток и нехорошо усмехнулся. - А мой Магистериум не просто золото, он - высшая цель, ключ к "дому Бога".
- На улице такая погода, ветер пробирает до костей, - сменил тактику Иеронимус, вцепившись в висящий на спинке кресла дядин плащ - Хороший хозяин собаку не выгонит...
Йормунгард потянулся, было, за плащом, но неожиданно передумал.
- Оденься тепло, вот тебе деньги и записка для человека, торгующего редкостями на Хотверхейтенстраат.
- Но, дядя, это же на другом конце города!
- Уши надеру! - пригрозил ребёнку алхимик. - Сегодня ночью мне будет совершенно необходима эта книга.
Жена судьи нехотя оторвала взгляд от возящихся на ковре малышей, от их раскрасневшихся мордашек и блестящих глаз, и поднялась в комнату старшей дочери. Та свернулась на кровати клубком, уткнув лицо в подушку.
- В чём дело, Махтилд, почему ты не кушала за обедом? Неужели из-за этого глупого кружева. Я уже заказала другие...
- Музыка... - девушка обернулась к матери. - Неужели вы не слышите? Она звучит с тех пор, как в город пришел Корабль.
- Что ты говоришь такое? - возмутилась мефрау ван Акен - Немедленно приводи себя в порядок и выходи к гостям.
- Я хочу домой, мама, - шмыгнула носом Махтилд. - Разве тебе никогда не хотелось вернуться?
Мефрау ван Акен слегка отодвинула портьеру и прислушалась.
- Да, - виновато улыбнулась она. - Мне знаком мотив этой песенки...
Алхимик вошел в здание Раад ван Берурте, настороженно принюхался и поднялся по лестнице на второй этаж.
Его усадили на жёсткое сидение в центре комнаты, в круге света. Остальное помещение терялось в надышанном полумраке.
- Скажи, какое из имён действительно принадлежит тебе - Йормунгард, Драак или Уроборос? - спросил сидящий за столом.
На фоне окна можно было разглядеть только контур кресла, но не того, кто спрашивал.
- Разве это не одно и то же? Какая надобность вам в моих прозвищах? - пожал плечами алхимик.
По углам зашептались.
- Правда ли, что ты, молясь потусторонним силам, вызвал чумное судно, дабы причинить непоправимый вред жителям города?
- Зачем мне корабль с трупами на борту? Я бы лучше попросил себе пару весёлых девок и приличного вина.
За спиной Йормунгарда кто-то сдавленно хихикнул.
- Может быть, палач поможет вспомнить, зачем тебе трупы? И не ты ли сдираешь мясо с людей, сбрасывая останки в сточные канавы?
- Мне не страшна боль, - Йормунгард вытянул вперёд руки, изуродованные шрамами от ожогов. - Это следы огня, кислот и кипящих расплавов, с которыми приходится работать каждый день.
- Тебе не страшна? А маленький мальчик? Племянник, кажется. Он тоже ничего не боится? - пискнул из дальнего угла тихий голос.
- Его страдания мне еще более безразличны. Лишний рот, знаете ли...
- А смерть? Ведь ты не хочешь быть повешенным на вызолоченной виселице, как простой фальшивомонетчик?! - переспросили из другого угла.
Йормунгард горестно взвыл, закрыв лицо своими безобразными руками.
- Какое... - он всхлипнул и посмотрел на сидящего в кресле сквозь пальцы. - Какое это будет чудовищное расточительство! Мне ведь точно известно, к чему неравнодушны ВЫ. Смотрите...
Наклонив голову, чтобы дождь не попадал в глаза, Иеронимус возвращался домой. Поминутно подбирая слишком длинный для него плащ, мальчик прижимал к груди драгоценный фолиант. Башмаки давно промокли насквозь и отяжелели. Ярун то ускорял шаги, в надежде поскорее добраться до тёплого дома, то почти останавливался, воображая себе разгромленную лабораторию, в которую никогда не вернется Йормунгард. Уже совсем стемнело, и мальчик больше не стеснялся мешавшихся с дождем слёз, ведь их никто не мог видеть.
Он застыл перед Дайвелсхаусом, со страхом всматриваясь в фасад с изображением человеческих тел и голов, в людей с лошадиными ногами, держащих на весу угловой выступ.
- Дядя верит, что нашел ключи от дома Бога. Но в настоящей жизни есть место лишь дому Дьявола...
Повинуясь внезапному чувству близкой опасности, мальчишка перебежал к стене и вжался в холодную поверхность.
Площадь быстро заполнялась горожанами. Они шли и шли, пританцовывая под дождём, глядя вдаль поверх голов. Несли на руках детей, волочили за собой узлы с вещами. Резкий, неприятный запах исходил от мокрых одежд.
Ярун пытался разглядеть в толпе знакомые лица, но в них было уже слишком мало человеческого. Одна из женщин прошла настолько близко, что стал виден волочащийся за её шлейфом по лужам длинный, розоватый крысиный хвост. Процессия свернула к собору св. Исибиуса и далее - вниз, к порту. Едва дождавшись, пока пройдут последние, Ярун бросился бежать к дому, путаясь в плаще. Дождь кончился, и из-за туч выглянула подслеповатая луна. Высокий худой человек, размахивая фонарём, брёл навстречу по улице.
- Мерзкий мальчишка, я уже второй раз выхожу встречать тебя.
- Вы видели их, дядя?! - запыхавшись, выпалил Ярун.
- В жизни я перевидал много крыс, - махнул рукой Йормунгард. - Марш домой, тебя ждёт полная бочка горячей воды и остывающий ужин.
Алхимик потянулся за тетрадью, пробежал глазами последний абзац:
- Всё тайное... видимость... аха...
"События настоящего происходили ранее, и то, что случится в будущем, уже произошло. ("Размышления Сулеймана" 3:15).
Вы можете сказать, что всё это выдумка и вечерняя сказка, что ничего подобного не было в истории. И все же, берегите свою бессмертную душу, сильнее всего - в сумерках. Иначе, рано или поздно, по воде или по воздуху, в полдень или за полночь, но Корабль вернётся. Вернётся за вами"...
|