Проза
           
                           I 

Как-то раз, обычным летним утром,
Когда город расправляет плечи,
И ревниво скрыв следы увечий
Толстым слоем едкой пыльной пудры, 

Встряхивается и, озираясь,
Заспанный, взлохмаченный, с похмелья
Неохотно с сбитою постелью
Расстается, к беготне приготовляясь, 

Я смешался с утренней толпою,
Шел свободен, без забот, без дела..
Солнце желтым кругом захирелым
Над людской барахталось рекою.. 

Кажется, лишь трое были скучны
В этой спешке нудно-бестолковой:
Я, бездельник ко всему готовый,
Надо мною мутный шар недужный, 

Да навстречу бредшее уныло -
Ни рассудка в стеклах глаз, ни воли -
Мерзкое животное - оно ли
Девушкой когда-то чистой было? 

Месяцы нечесано, немыто,
Старостью измято молодою,
Черно от обыденных побоев,
С ссадинами, струпьями изрытым 

Телом под коростою обносков,
Рваное отребье подворотен.
Роли розданы - таким играть уродин,
Сброшенных с шекспировых подмостков. 

Кто же зритель? Хоть один пролез гость
Или в зале только Автор пьесы?..
Будь, пьянчужка, мне женой-принцессой -
Нас одно роднит и гложет - трезвость... 





                            II 

Мы не святы - только живы - трое.
Сердца трепет - нимб наш раскаленный.
Вечер, утомившись, примиренный,
Стлался над распаренной землею.. 

Я уселся в запыленном сквере,
Жадно гарь вдыхал и слушал смех веселый
Юных парочек - вчера закрылись школы,
Детства обретенные потери. 

Вот порог свободы, ожиданий...
Только б не мельчать, не разменяться,
С человечьим сердцем не расстаться:
Нет иным изменам оправданий. 

Господа - все те же трусы-слуги,
В жилах - литры приторного чая,
Жены на час... Нет, красивей - знаю -
Когти боли-матери-подруги. 

Душно... Подожженные закатом,
С горизонта облака теснились,
Взбухшие, лениво копошились..
Я поднялся... Шел.. Куда? Куда-то... 






                            III 

В городе полночном, мертво-диком,
Растворен свинец кипящий... Ну же!...
Давит на уши... Безмолвьем глушит...
Мир не выдержит и с судорожным криком 
 
Разорвется, лопнет, оглушенный,
Скрюченными пальцами вцепившись
В волосы, гримасой искривившись,
Ртом хватая воздух разреженный... 
 
Невозможно!...
                    ...Наземь валит громом..
Небо рушится на город, ливнем полный...
И внезапно в вспышках первых молний
Различаю профиль, мне знакомый...       
 
Так стоял я, потрясен и выжат,
Обессиленный единым взглядом:
Мы в пустыне камня снова рядом,
Троица, всех к краю истин ближе... 
 
...Летний дождь - помешанный в оковах -
Натянул серебряные струны,
В буйном вальсе дергался безлунной,
Обморочной пляскою святого.. 
 
Во всю жизнь не ведавшая ласки -
Сердце отдано за нелюбовь в отместку -
Брошенная улица-невеста,
Плача, улыбалась доброй сказке: 
 
У ворот причудливого замка,
Выскользнув из круговерти бала,
Друга ненаглядного встречала
Королева-фея-голодранка... 

...Из раскрытой настежь ливню двери
Кабака в загаженном подвале,
Вывалян в блевоте, тускл, засален,
Липкий свет пер, щуря глаз химерий.. 
Под хлопки и треньканье гитары
Чей-то хрип с заезженной кассеты
Слезно ныл о том, что не пропето,
Но пропито, отдано задаром... 

...На безлюдье улицы пустынной
В мутных взглядах фонарей горбатых
Танцевала, позабыв расплату,
Жизнь-Любовь, прекрасна и невинна... 

Босиком по вспузыренным лужам,
Запрокинув голову хмельную,
Глязный лоб подставив теплым струям,
Молодость-красотка в вальсе кружит.. 

Робкий гром, смущен фантазий блеском,
Трепетно закрытых глаз таится,
Силы собственной невольно устыдится
И потупится, вдруг кашлянув не к месту.. 
 
И восторженный влюбленный город,
В обожании онемелом, жарок, близок,
Рад служить любым ее капризам,
Только нет их - все проходят скоро... 
 
...Изогнув точеный стан, рябины
Вкруг нее пускались в хороводе,
И под хрупкий переклик мелодий
Зажигались блестками витрины, 

И сквозь толщу мокрого бетона,
Жизнь врывалась дикими цветами,
И расшитыми дождем коврами
Расстилались чахлые газоны, 

И почтительно склонясь пред нею,
Ей услужливо распугивали тени
Виселицы радужных видений -
Фонари-сутулые пигмеи, 

У подножий дремлющих громадин,
Темных сот многоэтажных кручей,
Что в прохладные уткнули тучи
Лбы, поизмигрененные за день.. 
И расчувствовавшись в полуночных грезах,
Желтыми глазами светофоры
Смаргивали молчаливым хором
Терпко-кислые дождинки-слезы... 

...Я застыл, не смев пошевелиться,
В стену врос, не виден и не слышен,
Спрятанный в какой-то черной нише
Ночью-сумасшедшею царицей...

В горле крик забился беспричинный..
Я кадык сжал - только б не нарушить
Вальс безвременья, бесплотья, безвоздушья,
Призрачно-бредовую картину 

Необыкновенных превращений:
Та - бродяжка ль, что, похмельем бита,
В сутолоке утра деловитой,
Поперек проспектовых течений, 

На ногах едва держась, навстречу
Мне брела с бесстрастностью унылой?
Боже мой, а утро-то хоть было?
Помню лишь тяжелый душный вечер... 

...Дождь кончается... Но что так студит спину?
И откуда столько птиц?... Ночь.. Птицы
Пар клюют с земли... Стена кренится
Влево... Холодно... Черт, что за чертовщина!... 


                 ________________


...И не знал-то я ведь, что росою
Рельсы по-живому серебрятся,
Что в бензинной капле любоваться
Любит радуга собой, и что порою 

Бесконечны улицы бывают,
И что город - лавка антиквара,
И что эхо гулкое ударов
Без следа в тумане пропадает, 

Что всегда нас трое - грусть рассвета
В возвращения к себе час долгий;
Резь и пустота в груди, и холмик
Пепла под истлевшей сигаретой...