Как и всегда, желаю написать об одном, а вспоминается и описывается иное, с собой не поспоришь....
У каждого из нас в юности была своя розовая мечта. Её лелеяли, с ней носились, ночами не спали, думали постоянно - как бы сбылось то, о чём грезится.
И у меня, подростка, существовала. Я представляла себя в плаще "болонья", настоящем, итальянском, не в "самопале", сшитом, если не в Одессе, так на соседней улице или переулке искусной мастерицей, а привезенном из загадочной недоступной Италии, с фирменными строчками и обязательной тончайшей сеточкой на спине.
Между мной и моей мамой долгие месяцы велись усиленные переговоры. И крепость пала. Моя родительница согласилась на дорогую покупку.
Однажды, в счастливый, как мне тогда казалось, воскресный день, она отправилась вместе с мужем своей сестры, моей родной тётки, а он знал толк во всём, на толкучку или толчок. Так население нашего города прозвало базар, где можно было приобрести то, чего душа желала.
Выехали рано, добираться было сложно, единственный автобус, подвозивший народ к месту назначения, ходил без расписания, поспел- сел, а нет, так и не доберёшься...
Но и люд, успевший втиснуться, протолкаться внутрь или застрять в дверях, серьёзно рисковал и своим здоровьем и теми денежными средствами, коими обладал на момент посадки.
Иной раз по прибытию на базар пассажиры оказывались либо без сумок, либо с разрезанными карманами. И даже потайные места у дам,(всем известные!), не спасали их денежки от ловких рук воришек.
Мама и сама добралась, и деньги сохранила, зажав их в кулаке. Отыскалась и продавщица с нужным товаром. Начался торг. Установлена была обоюдно приемлемая для двух сторон цена. Пакет с плащом перешёл из рук в руки.
Я же в те часы ожидания счастья без устали кружила по квартире.
Свершилось! "Болонья" на мне!
Немного длинноват, цвет шоколадный, а не синий, рук не видно, но настоящий, итальянский!
Неожиданно пришла школьная подружка сестры. Наши друзья всегда были желанными гостями.
Она, дочь искусной портнихи, как-то странно на меня смотрела. Что-то пыталась произнести, но не решилась. Так бывает: и сказать нельзя, и смолчать невозможно.
- Вы меня, пожалуйста, простите, но плащ мужской,- наконец-то тихо проговорила она.
Воцарилась тишина. Каждый из нас задумался. Мне пришло в голову, что мечта оказалась не такой уж и розовой. Мама тихонько радовалась, здраво мысля, ведь вместо плаща могла оказаться рваная тряпка. Для чего-то подменила же продавщица их покупку, цель какую-то имела. А дядя страдал. Его, бывалого, провели как ребёнка...
Потом все бросились меня утешать. Но я никого и ничего не слышала. Ни с чем несравнимое безутешное горе накрыло меня с головой, я в нём потонула. И рыдала, рыдала, рыдала...
Плащ перешила мама всё той же подружки. Светлая ей память и вечная признательность!
Горести вскоре позабылись. "Болонью" носила с удовольствием.
...Много воды утекло с тех пор. Неугомонные секундочки, складываясь в часы, месяцы, годы, всё дальше уносят меня и от того дня, и от юности, и от "болоньи", и от детской мечты, которая,если и растеряла первоначальный цвет, но всё-таки осуществилась...