Штетлы*... Разноязычные, многоголосные.... Каждое со своими Абрамами, Степанами, Иванами.... С цирюльнями, городовыми, кладбищами... Со своей истинной верой...
И с неизбежным соприкосновением всех со всеми, потому как без этого никак...
ЖМЕРИНКА**
Сапожник Лейб. Сгорбленный судьбой и трудами человечек с ничтожными запросами и незначительными заботами. А какими они могут быть у бедняка?!
Вот у его дальнего родственника Вовы Шварца, владельца местного универсального магазина, или у заводчика Никифора, у них-то жизнь полна сложностей, а ему что: сиди в своей сапожной мастерской размером чуть большим, чем собачья конура, стучи молотком, ловко орудуй сапожным ножом и шилом, да бормочи под нос молитвы: возможно Он, тот, к кому ежечасно обращаешься, кто всё видит и знает, да и услышит...
Чинит Лейб обувь сограждан от рассвета до заката каждый день, кроме шабата.***
И думки думает: как бы концы с концами свести да дочке Идке, великовозрастной дылде, на приданое накопить: в девках давно пересидела. И кто её возьмёт прыщеватую бесприданницу! Ох, ох... Никто не посватается: без денег жениться дураков не сыскать....
Наверное, был один такой и звался он Лейбом. Просватал сироту: у дядьки родного спину гнула его Хайка. И нисколечко он не жалеет. Такой жены на всём белом свете более не сыскать. Пусть красотой она и не блистала, зато ума не занимать. И ещё много достоинств у его любимой Хайки, и пусть Господь продлит дни её, и сделает их счастливыми: она, его милая жёнушка, друг, опора, достойна всего самого лучшего!
Из ничего обед сварит - пальчики оближешь. Чистоплотная, аккуратная, совестливая, хозяйственная. Лишнего не наговорит. Её в богатые дома приглашают готовить еду к большим праздникам. Знают: она, что увидит и услышит в чужой семье, по местечку не разнесёт, как некоторые балаболки делают. Уважают её. И расплачиваются с ней за готовку - уборку по-честному.
Идка у них другая: ни в него, он молчун, ни в мать: вездесущая непоседа, во всё вникает, всем руководит, языком мелет, не остановить. Зачем врать: любимица она отцовская. И пусть лицом и фигурой не вышла, а радостно в доме от её щебета.
Ей бы ей красота брата Аркаши досталась, то замужем бы была давно и деток сопливых нарожала бы. Хорошо бы стать дедом, и чтоб все живы-здоровы были, и не голодали, и погромов бы не было...
Стучит Лейб молотком. В такт работе покачивает головой. Слишком радостную картинку нарисовал. Пережив смерть многих, знает: безоблачного счастья не бывает.
Сынок Аркашка. Высок, строен, с волнистыми каштановыми волосами да чёрными, словно два уголька, глазами. Обласкан женским полом. И материн любимчик.
Но сведёт он их, своих родителей, раньше срока в могилу. За единственной дочерью Никифора, Татьяной, ухлёстывает. Убьёт его заводчик, и их не пожалеет. И так живут на его земле из милости, своей не имеют.
Девка косу русую перебросит со спины на высокую грудь, глазками стрельнет - Аркашка за ней и вприпрыжку. А народ всё видит. Донесут. И закончится, не начавшись, Аркашкина жизнь.
Никифор богат. Домов, земли, живности, домашнего всякого скарба у него - не сосчитать. Крутой нрав у Танькиного батька. Отработает неделю, попарится в баньке и давай "ласкать" жену Любку вожжами, а дочку для устрашения воспитывать ремнём, а потом по утру в воскресенье, выпив и закусив, отъезжает в Одессу к любовнице Любке, а с понедельника путает, к какой Любке возвратился: то ли у одесской остался, то ли в родном городке оказался. И так из года в год.
Охает, вдыхает Лейб. Одной спички хватит для разжигания костра ненависти. И начнутся погромы, и шаткий мир рухнет, а уцелеет ли кто, о том, возможно, лишь Ему ведомо...
Хайка слёзы льёт, да Аркашку они не пробирают. Люблю и точка. Не соображает, дуралей: они для Никифора нищие жиды, иноверцы, с ними не породнится он никогда. А дочка его и Лейбу с Хайкой чужая, гойка....
Недавно наставник общины, мудрый раввин Лазарь, вычитывал Лейба: "Почему сына не воспитываешь в нашей вере? Жени! Или отошли куда подальше пока горе непоправимое не приключилось. Времена тяжёлые. В народе слухи ходят: царя скинули с престола. А правда ли ,вымысел ли - всё одно жди погромов...."
Стучит Лейб молотком, да мыслей и видений страшных тем стуком не отогнать...
Аркашке надоели поучения. Не малое дитя он, мужчина. Сам скоро отцом станет!
В лесочке встречается с ненаглядной своей Таней. Говорят, милуются, судьбу решают. Что им, обоюдной страстью объятым, до корней своих, до веры отцов, до сородичей?! У них своя Вера. И Правда своя: любить...
Боится Танька отца. Трепещет при упоминании о нём. Но лучше сразу удавиться, чем с ним в одном доме обитать. Силищи в нем немерено. Мать говорит: злодейской силы. Таня соглашается. Отец видится ей чудищем. Никогда не приласкает, слово доброго не скажет. Вся ласка: за косу потаскать да под зад ударить.
Подыскал ей и жениха из своих. От отвращения к суженому дурно Таньке становится. Может, и не потому. Ребёночка чувствует. А приходится хорониться. Живот туго перевязывает, чтоб никто не догадался...
Бежать... Решено... Маму жаль... Убьёт изверг, не пожалеет... Но отступать невозможно... В Одессу подадутся. Там и документы "выправить" какие угодно можно и уплыть куда подальше,чтоб наверняка скрыться,чтоб во век не сыскали. В Одессу...
Вещи вынесены и припрятаны за околицей. Если Бог с ними, то ночью выскользнут незамеченными и прощай прошлое.
Стучит Лейб молотком, прошивает ранты суровой дратвой. Исколоты в кровь пальцы от острых иголок. Тревожит не это. Чувствует: большая беда стоит на его пороге....
Ранним утром в обеих семьях переполох.
В Танькиной светлице всё перевёрнуто, разбросано, уничтожено разъярённым отцом.
Суровый хозяин приступил к дознанию: кто, что видел и не сообщил?!
Перепуганные слуги жмутся к стене. Никто из них ни о чём не догадывался. Не верит Никифор. Лютует. Дочка единственная, убегая, золотишко-то с собой прихватила. Стерва!
Злобу на жене вымещает: ногами бьёт, во всех грехах обвиняет.
Вызванный кем-то пристав едва смог вырвать из цепких рук мужика жертву, да к ночи и преставилась Любовь, женщина, познавшая за свой короткий бабий век одни лишь унижения.
И в Лейбовом домике горе: пропали деньги, отложенные для Идкиного замужества. Крохи, но и их больше не собрать. И спросить не с кого: Аркашка не вернулся с ночных гуляний домой. Хайка онемела. Идка белугой ревёт.
Впервые за долгие годы не слышен стук молотка сапожника Лейба. Замер он. Прислушивается к уличному шуму. Знает, беды только начались. Скоро окажется он согнанным с чужой земли. Или будет избит, или уничтожен вместе со своей маленькой семьёй бандитами, подосланными Никифором. Лейб давно живёт, многое повидал...
За проступки одних, порой, отвечают другие. Лейб ждал беды, и она пришла ночным пожаром. Спаслись. Но остались в исподнем. Разбираться, кто причинил зло, не с кем и незачем было. Яснее ясного: Никифор отомстил за бегство дочери.
Семью приютил раввин Лазарь. Немного денег дал, одеждой поделился и отправил бедолаг к своим родственникам в Овруч.
На новом месте попытался было Лейб заняться сапожным делом, постучать ещё молоточком, да не вышло: заболел, скоротечная чахотка оборвала жизнь в считанные дни...
Его любимые женщины много работали: убирали чужие дома, нянчились с чужими отпрысками, стойко сносили пренебрежение и грубость чужих людей.
Хайка умерла от той же болезни, что и муж, но промучилась дольше.
А Идка же сподобилась дожить до фашистского гетто.
И к Никифору пришёл час искупления: найден был мёртвым в квартире полюбовницы своей Любаши. Её же след простыл.
В Жмеринке много судачили и спорили о произошедшем. И у каждого из спорщиков был свой взгляд на чужие горести.
Находились те, кто много знал. Эти утверждали: Аркашка и Татьяна осели в Одессе, где преспокойно себе поживают. Иные утверждали: нет, они отплыли кораблём в Истамбул. Были и такие, что полагали: влюблённые невероятным образом добрались до Аргентины...
Всех волновал один и тот же вопрос: кем считать детей? Православными или иудеями?
Гражданская война, "красные", "белые", налёты многочисленных банд, новые погромы затмили собой историю любви. Она, растворившись в настоящем, ушла в прошлое...
...А мне важно, я надеюсь - правнуки и праправнуки Аркаши и Тани где-то среди нас...
Из Интернета:
*Штетл -(идиш) городок или еврейское местечко - небольшое, как правило, поселение полугородского типа, с преобладающим еврейским населением.
**Жмеринка получила свое название от расположенных справа и слева от железнодорожной линии Киев - Одесса сел Малая Жмеринка и Большая Жмеринка, возникших как хутора в 16-17 веках.
Станция Жмеринка возникла в 1865 году в связи с началом строительства Юго-Западной железной дороги. В 1868 г. вступил в эксплуатацию железнодорожный участок Жмеринка-Балта, первый на Украине. Постепенно от вырос в линию Киев - Одесса. Со временем станция Жмеринка стала узловой. В 1871 г. от нее отходит ветка в западном направлении, на Волочиск (и дальше на Проску-ров), а в 1892 г. - ветка в юго-западном направлении на Могилев-Подольский. В 1899 г. архитекторы В.Рыков и З.Журавский спроектировали новый жмеринский вокзал. Хотя в эксплуатацию вокзал вошел в 1904 г., полностью его строительство было завершено лишь в 1911 г. Жмеринский вокзал считался самым красивым на Украине, и в нем была специальная царская комната.
С открытием станции Жмеринка возник одноименный рабочий поселок и рядом с ним - местечко. Они объединяются в единый населенный пункт, который в 1903 г. получил статус города.