Матвей шел, стараясь наступать след в след, хотя в этом не было никакой необхо-димости: нога бесшумно проваливалась в темную пахучую жижу лишь по щиколотку, упираясь затем в твердый лед вечной мерзлоты. Скорее, это была своеобразная игра - он старался поставить ногу так, чтобы она не смяла желтые пеньки прошлогодних трав. А зачем он это делал, он, наверное, не смог бы объяснить и себе. Скорее всего, потому, что где-то когда-то читал, что якобы тундра восстанавливается после проезда тягача лет через двадцать. Хотя причем здесь тундра? И тем более тягач? Он же сейчас шел по желтому от старой травы болоту. А тундра... Тундра осталась в стороне, там, левее от него, метрах в двухстах-трехстах.
Он поднял глаза и посмотрел на спину впереди идущего студента, Олега Кренделя. Его нечеткий, из-за тучи комаров и мошкары, силуэт маячил метрах в двадцати впереди от него. Впрочем, мошки вились и вокруг него, приглушая и без того тусклый свет северного солнца. Здесь, за полярным кругом, солнце не только плохо светило, но и не грело. Но ту-ча комарья, которая сидела у Олега на спине - это было что-то!
Эта живая масса мелких насекомых, сидя друг на друге в несколько рядов, беспре-станно шевелилась, безуспешно пытаясь добраться до человеческого тела, чтобы присо-саться и пить, пить, пить кровь до полного насыщения. Верхние насекомые время от вре-мени взлетали, чтобы тут же, через несколько секунд приземлиться где-то рядом, тщетно надеясь хотя бы здесь, на новом месте, присосаться к потной коже уставшего человека. Все это, хаотично шевелящееся месиво, испускало постоянный, на одной частоте, тонкий, непрекращающийся ни на секунду, писк.
Матвей, как околдованный, наблюдал за шевелящейся биомассой, не в силах ото-рваться от этого завораживающего зрелища. При этом он испытывал неопределимое же-лание догнать Олега и провести несколько раз голой рукой по этой массе мошкары. Не-сколько раз раньше это ему удавалось. Он хорошо помнил, как руки его были после этого мокрыми, покрытыми не то соком, не то кровью этих маленьких кровососущих.
От удовольствия Матвей даже закрыл на несколько секунд глаза, привычно широ-ко шагая по болоту. Открыв глаза, он опять уставился на спину Олега и уже не мог ото-рваться: эта шевелящаяся масса поглощала все его внимание. И лишь монотонный писк насекомых, и лишь шаги: левой, правой, левой, правой... Однообразный гул над головой уже не стал раздражать его так сильно, как полчаса назад...
...Слева, с Волги, подул легкий ветерок. На набережной его родного города было пустынно. Лишь слегка шелестели листья на деревьях, растущих справа от него, там, где кончался асфальт. Солнце замечательно припекало голову, раскаленный асфальт плавился под ногами, а с газонов пахло свежескошенной зеленой травой. Хотелось побежать вниз по каменным ступенькам туда, где легкая металлическая лесенка спускалась прямо в воду, и где он столько раз за лето купался в прохладной, чистой и прозрачной волжской воде.
Матвей с удовольствием, всей грудью вдохнул свежий речной воздух. Да, странно. Куда же подевался весь народ?...
...А, вот там, впереди, кто-то идет! Но это - всего лишь Олег, Олег Крендель, сту-дент из Кирова. А на его спине шевелится все та же, серая однородная масса. Матвей за-шагал быстрее, насколько позволяло желтое звенящее болото. Надо же раздавить хотя бы тысячу - другую этих противных насекомых! Иначе день пройдет даром...