Был обычный день в конце мая: переменная облачность, ни жарко, ни холодно, ни солнечно, ни пасмурно. Андрей ехал в городском маршрутном автобусе и, прислонившись плечом к стеклу, с безразличием смотрел в окно. Если бы можно было определить его теперешнее настроение по какой-нибудь шкале, то оно находилось бы какраз посредине, на ноле. Как говориться - ни то, ни сё... А ехал он - на свидание с девушкой.
Он довольно ясно представлял последствия этого свидания и даже был уверен в них на девяносто девять и девять десятых процента. Он уже знал, что дальше последуют такие же встречи, цветы, поцелуи и всё это, в конце концов, банально закончится ЗАГСом и семейным бытом. Такой естественный процесс происходил со всеми, всегда и повсеместно. Но апатию теперь вызывал не сам процесс, а совсем другое. Дело в том, что Андрей, с самого раннего детства, сознательно воспитывал в себе положительные качества, и уже к юношескому возрасту сформировал образ идеальной личности. Всё в нём было положительным: внешность, поступки и даже мысли. Когда под влиянием природных инстинктов его ровесники, при первых удобных случаях, во всю "тискали" своих полногрудых, длинноногих ровесниц или впервые втихаря пробовали алкоголь и табак, он не мог себе этого позволить по причине аморальности данного поведения и считал это ниже своего достоинства. По этой же причине с выборам подруги у него также возникла проблема: он искал себе равную. В каждой из кандидатур, которых у него было предостаточно, обязательно находился какой-нибудь изъян. И так случилось, что в свои двадцать четыре года, Андрей, несмотря на свои достоинства, оставался одиноким парням. Но это уже бросалось в глаза. Со стороны невольно возникала мысль - а всё ли с ним в порядке? Нет ли у него какого-нибудь скрытого изъяна?
Андрей осознавал своё положение, но не решался поступиться принципами, хотя и понимал, что в дальнейшем, этого ему не избежать. Последнее время часто вспоминался один случай, произошедший с ним четыре года назад. Он тогда уже учился на первом курсе в Высшей школе милиции, и в него влюбилась шестнадцатилетняя девочка, из его подъезда, которую звали Зоя. Она жила на первом этаже и, в прямом смысле, не давала Андрею прохода. Стоило ему только открыть дверь в подъезд, как она сразу же встречала его возле лифта с разными просьбами - помочь, починить, подсказать. Её чувства были, даже чересчур, очевидными. Да она их и не думала скрывать. Но Андрей не мог ответить взаимностью, потому что это не соответствовало его нравственным принципам. Его не прельщали даже её молодость и красота. К тому же, она как две капли воды была похожа на свою мать. И не надо было иметь богатое воображение, что бы представить, какой она станет к своим тридцати семи годам. А её мать ещё и прослыла порядочной занудой: почти всех жильцов дома она "достала" разговорами о судебной тяжбе со своим бывшим мужем по поводу жилплощади. К слову сказать, она всё-таки выиграла судебное дело, и они вскоре переехали на другую квартиру. Но до того произошёл один случай: как-то Андрей был не в настроении и при очередной встрече возле лифта ответил девушке жёстко и грубо. От этого у неё случилась истерика: она здесь же, прямо у лифта стала кричать, плакать. Андрей побежал по лестнице и весь путь до дверей своей квартиры слышал её плачь. "Ты жестокий, безжалостный, чёрствый человек - кричала она сквозь слёзы - У тебя нет сердца! Ты никогда никого не любил кроме себя!".
И вот теперь, спустя четыре года эти слова стали вспоминаться ему всё чаще. Но самое страшное - они оказались правдой. Он, оказывается, действительно никого не любил кроме себя. У него были друзья, но он не считал их равными себе, он просто считал их достойными его дружбы. Однако, здесь уже довольно явственно, его достоинства превращались в парок. И Андрей начал задумываться: где же та грань, которую он переступил и когда он это сделал?
Размышления на эту тему привели его к неутешительным выводам. Да, он не обижал слабых, но он и не сочувствовал им. Скорее он презирал их и если кому-то и помогал, то только ради того чтобы возвысить себя. В школе, на уроках, он никому не подсказывал и никому не давал списывать. Таков был порядок, закон и он ему подчинялся. Во время службы в армии он тоже подчинялся тем законам и порядкам, которые назывались уставом. Он не был трусом, он не искал лёгких путей, он не прятался за чужие спины. Даже наоборот: он любил риск, он искал где трудно, где опасно. Что же здесь не так? Да, Зоя со своими чувствами выпадала из его нравственных рамок. Она со всей искренностью призналась ему в любви, раскрыла перед ним душу, а он.... А что он должен был сделать? Затащить малолетку в кровать? Врать ей в ответ? Да, если бы он соврал, ей, возможно, было бы не так больно. Но сама эта ложь уже противоречила его принципам, его жизненному укладу. Он сказал правду. Но ведь тогда ему действительно было не до любви: первый год учёбы в школе милиции давался особенно трудно. Да и Зоя была ещё несовершеннолетней. Конечно, спустя четыре года все эти нестыковки исчезли бы сами по себе. И что бы он имел в итоге? Розовощёкую, круглолицую бабу, безликую, как и все самки человеческих особей, способную лишь к здоровому деторождению?
Как-то у Андрея возникла мысль, которую, в начале, он принял как одну из возможных, и которую, всего лишь, допустил быть истиной - всё чего он добился в жизни, всё чего он достиг, он сделал для себя, что бы показать ту разницу между собой и остальными, что бы тем самым возвысить себя над остальными. Он оказался выше всех и, в сущности, превратился в эгоиста, хотя цели такой, не то что не преследовал, даже в мыслях не допускал близко.
"Для дыхания человеку нужны смесь кислорода и углекислого газа. Чистым кислородом дышать нельзя - говорил им когда-то майор медицинской службы Бакоширов - Идеальным во всём человек быть не может - сделал вывод Андрей - Да и попасть в это идеальное пространство обычному человеку не так просто: всегда найдутся соблазны, перед которыми невозможно, или, в крайнем случае, очень трудно устоять. Как же тогда я умудрился попасть в такое пространство, минуя все соблазны, где нормально жить, оказывается, невозможно? И что теперь делать?".
Его положительные качества вжились в него, вросли физически. Их уже нельзя было просто отделить и отбросить. Их надо было отрывать по живому: с болью, с кровью, со страданьями. Просто придаться пороку для него уже, оказывается, было так же трудно, как и побороть его.
Они встретились случайно: Андрей шёл в библиотеку, а его однагрупник Воробьёв с двумя девушками, вдруг откуда-то появились на коридоре.
- О, Андрей, как хорошо! - радостно воскликнул тот - Я вот пригласил девушку в кино, а она без подруги идти не хочет. Срочно нужна твоя помощь. Я с двоими не справлюсь. Это - Анна - он указал на светловолосую, красивую девушку с голубыми глазами. Вторую звали Тамарой. Она, внешне, была противоположностью первой: темноволосая, кареглазая, но такая же стройная и красивая - Смотри какое совпадение: я - Тимофей, она - Тамара. Ты - Андрей, а она - Анна. Мы - брюнеты, вы почти блондины. У вас даже глаза, по-моему, одинаковые. Это судьба, Андрей, соглашайся.
- К сожалению, я не могу, мне надо в библиотеку - ответил Андрей.
- Другой раз сходишь в свою библиотеку! Зачем тебе туда?
- Я весной, из-за болезни, пропустил несколько лекций и теперь хочу найти статью профессора Дажновича "Психология подавленной личности".
- А ты в нашей библиотеке её не найдёшь - вдруг на полном серьёзе произнесла Анна - Это очень узкая специализация. Такая статья может быть только в профильных учреждениях.
- Ну, я поищу... - сказал Андрей.
На том и разошлись.
Приблизительно через два дня, возле буфета, неизвестно насколько случайно, Анна встретила его снова.
- Ты нашёл свою статью?
- Нет.
- Одна моя знакомая работает в психа-неврологическом стационаре, что на Воронцовских прудах. В их библиотеке есть все статьи Дажновича. Если хочешь, мы могли бы съездить туда. Надо только студенческий билет взять.
"Вот она, планка - подумал Андрей, внимательно, даже придирчиво осматривая девушку с ног до головы, при этом мысленно отмечая про себя - как костюм в магазине". Это был один из его принципов: инициативу при знакомстве должен проявлять мужчина. Ему уже не нужна была та статья, потому что он отдолжил конспект у товарища по группе и даже сдал зачёт по этой теме.
- Хорошо - тем не менее, сказал Андрей.
- Когда ты будишь свободен? - спросила Анна.
- А ты? - задал он встречный вопрос.
- Во второй половине дня я могу в любое время.
- Тогда давай послезавтра встретимся у ворот центрального парка, где молодёжное кафе, в три часа дня.
- Отлично! - радостно произнесла девушка.
Андрей считал, что его жена должна быть внешне безупречно красива, умна, добра, жизнерадостна, трудолюбива, с чувством юмора. Анна подходила под обязательные первые два пункта. На остальное он мог сделать определённые скидки, но в допустимых пределах. И вот эти пределы его пугали больше всего: чем, какими ещё принципами надо будет пожертвовать, что бы подстроиться под её индивидуальность, а может, даже, и изъяны?
"Вот девушки совсем по-другому относятся к своим принципам - думал Андрей - При необходимости они с удивительной лёгкостью от них отказываются. Взять хотя бы ту же Валентину. Какие запросы были поначалу? А в итоге что? Познакомилась с этим лейтенантом при довольно странных, с какой стороны не посмотри, обстоятельствах. Неужели она не видит что он хвастун и выскочка? Внешне, конечно, красив, да и не глуп, в общем-то.... Но характер - извините.... Правильно в народе говорят - любовь зла...".
"Как можно сходить с ума от любви: терять голову, совершать безумные поступки? - размышлял Андрей, сидя в автобусе и задумчиво глядя в окно - В сущности, если разобраться, то это всё объясняемый и понятный процесс: организм вырабатывает тестостерон, который, попадая в кровь, вызывает определённого вида возбуждения. Если у человека слабая сила воли и нервная система, то он не сопротивляется нахлынувшим эмоциям, и они выплёскиваются наружу. Но если всё держать под контролем, то можно спокойно справиться с любыми чувствами. Тем более что всё это обычные формальности, возведённые в степень романтизма, сознательно возвышенные и воспетые, в основном, такими же слабохарактерными и психически неустойчивыми личностями, под влиянием естественного природного инстинкта - обычной животной похоти".
Андрей совершенно не обратил внимания, как на остановке общественного транспорта, в салон автобуса, через заднюю дверь вошло пять молодых девушек. Они вели себя шумно: громко разговаривали, смеялись.
- Нет, после занятий уже поздно - говорила одна из них - Туда ехать надо сейчас.
- Как ехать с пустыми руками? - возражала ей вторая.
- Хорошо, давайте купим цветы - предложила третья - Если выйти на следующей остановке, и пересесть на троллейбус, то можно доехать до рынка. Там, между прочим, есть киоск от совхоза "Цветы".
- Мне не охота таскаться с этой сумкой по рынку.
- А ты девочкам отдай.
- Лиза, возьми у меня сумку. Лиза! Лиза!
- Сигиния!!! - громко, на весь автобус, так что некоторые пассажиры обернулись, прокричала одна из девушек.
От этого крика Андрея словно поразила молния: он содрогнулся всем телом, сердце бешено заколотилось, кровь застучала в висках. Он резко обернулся на голос и наткнулся взглядом на девушку неземной красоты, замаскированную под обычную студенточку, ничем ни примечательную, в безобразных, круглых очках с чёрной оправой, и двумя косичками чёрных волос, асимметрично торчащих в стороны. Она с подругой сидела у него сзади, на соседнем ряду. Девушки сидели наклонившись. По-видимому, у них что-то лежало на коленях. Может быть, это была книга или журнал. От окрика они вскинули головы и именно в этот момент Андрей, на какое-то мгновение, встретился глазами с Лизой. Она сразу же обернулась к звавшей её подруге.
- Возьми мою сумку.
- Хорошо, давай.
Поставив сумку у себя возле ног, она снова наклонила голову, но перед этим опять бросила короткий взгляд на Андрея.
Девушка потом ещё несколько раз поднимала голову и смотрела в окно, однако боковым зрением замечала как Андрей непрерывно, словно заколдованный смотрит на неё.
Как долго так продолжалось, Андрей не знал. Он потерял счёт времени.
Вдруг её подруга, взглянув в окно, резко вскочила и крикнула - "Выходим!...". Лиза по-быстрому собрала вещи и тоже бросилась к дверям. Перед этим она снова, лишь на мгновение, скасив глаза, посмотрела на Андрея.
Когда Андрей выскакивал, закрывающаяся дверь автобуса слегка задела его плечо.
Девушки шли вдоль решетчатого забора, ограждающего территорию института, к центральным арочным воротам. Андрей следовал за ними.
И он не знал, не мог даже приблизительно объяснить, почему так делает...
НЕАНДЕРТАЛЕЦ
После шумного застолья Андрей вышел на открытую веранду и окунулся в приятную прохладу тихого, летнего вечера. Он закурил, сделал глубокую затяжку и облокотился о деревянные перила. После выпитых ста пятидесяти граммов водки он, обычно, искал уединения, что бы придаться размышлениям о вечности, о смысле жизни, о предназначении человека. В такие моменты он смотрел на звёзды. Не на небо, затянутое тучами или даже в просветах а именно только на звёзды, эту бесконечную россыпь мерцающих огоньков. Он смотрел долго, неотрывно, не моргая, словно бросал вызов Вечности. Вот и на этот раз, прежде чем закрутить колесо философских мыслей, он поднял к небу глаза, как бы проверяя - всё ли там на месте?
Колесо мыслей ещё не успело разкрутиться, как внимание Андрея привлёк пролетевший возле его уха комар.
Комар жаждал крови. Это была его пища, и он вовсе не комплексовал, что таким его кто-то создал. Он понятия не имел о высоких материях, не задумывался о своём предназначении и не делал выбор между благородством и подлостью. Он смотрел на человека как на обычное животное, которое излучает тепло. Для него это означало, что данное тело наполнено тёплой кровью, где ему можно утолить голод. Но при этом комар никогда не забывал об опасности, мгновенно реагируя на любые колебания воздуха и приближение предметов. И как только что-то или кто-то пересекал, обозначенную инстинктом, предельно допустимую точку приближения, он улетал прочь. Но если голод был сильным, насекомое возвращалось и возобновляло попытки. И, может быть, он это делал не столько из-за голода, сколько повинуясь всё тем же, заложенным в нём инстинктам.
Комар не знал, что уши человека являются его органом слуха и что, в основном, благодаря им человек узнаёт о присутствии того же комара. Он не определял разницу между ухом человека и его локтевым суставом, однако теперь, по какой-то причине, выбрал локтевой сустав левой руки. Комар осторожно опуститься на выбранное место, что бы приступить к своей, комариной, трапезе.
Андрей разгадал намерения гнусного насекомого и приготовился к его ликвидации: замер всем телом, зажал сигарету в правом уголке рта, и держал наготове правую ладонь, готовую в любой момент молниеносно ударить и уничтожить непрошенного гостя. Ещё мгновение и о существовании этого насекомого можно было бы говорить только в прошедшем времени. Как вдруг....
Вдруг неожиданно ветка жасмина легонько ударилась о стену дома. Во время ветра она всегда ударялась. Звук даже слабого удара был слышен в комнате, за стеной. К нему все привыкли и никто уже не обращал внимания, хотя иногда у Андрея возникала мысль спилить ветку и не одну, потому как куст разросся уже слишком. Но теперь, на данный момент, ветра не было....
Андрей резко обернулся на этот звук и комар, целый и невредимый, естественно взмыл вверх.
В темноте, у дальней стены, промелькнул человеческий силуэт.
- Кто здесь? - грозно спросил Андрей.
Силуэт остановился, замер, потом начал медленно приближаться. Постепенно, из темноты выплыл облик человека, поначалу неясный, расплывчатый, но по мере его приближения - всё более чёткий и понятный. В итоге перед Андреем предстал обычный мужчина средних лет, одетый в элегантный, серый костюм. Такого же цвета галстук был повязан на шее. Чисто выбритое лицо незнакомца, гладкая кожа, подстриженные, аккуратно уложенные волосы как-то сильно уж идеализировали его внешность. Вот только Андрей никак не мог вспомнить, хотя и старался, где он мог видеть этого человека?
- Вы кто? - наконец спросил он, оставив безрезультатными поиски в воспоминаниях.
Незнакомец на вопрос ответил своим - "Вы меня видите?".
- И вижу, и слышу. Что вы здесь делаете? - в голосе Андрея явственно звучали угрожающие нотки.
- Странно.... Это должно быть всего лишь лёгкое дуновение ветерка - вполголоса, как бы сам себе, сказал незнакомец и тут же добавил - Что ж... это даже интересно....
- Я вас слушаю - настойчиво добивался ответа Андрей.
- Скажите, а как я выгляжу? Дело в том, что я не могу себя видеть даже в воображении, поэтому мне интересно - какой образ я принимаю у вас? - спокойно, даже с каким-то умилением спросил незнакомец. Эта интонация подействовала смягчающе и несколько сняла существующую напряжённость.
- Вполне нормальный вид.... Я бы даже сказал - интеллигентный.... Только почему вы себя не видите? - на этот раз в голосе Андрея уже не было угрозы.
Как-то в последнее время он начал замечать за собой довольно странные явления: вдруг ловил на себе пристальный взгляд совершенно незнакомых людей. Случалось такое обычно днём, в людных местах. Андрей сразу вспоминал - где, и при каких обстоятельствах, мог видеть этого человека? В конце концов ничего так и не вспомнив, он снова возвращался взглядом к незнакомцу но того уже не было. То ли люди за это время уходили, то ли он терял их из виду, в общей массе народа, то ли они просто существовали в его воображении. Андрей всё чаще склонялся к последнему и теперь, поняв, что этот человек, скорее всего, является лишь его фантазией, успокоился, сел на табуретку, оказавшеюся лишней за гостевым столом и поэтому вынесенную им же на веранду.
- Не то что мы себя не видим.... Просто мы видим и слышим себя несколько по-другому, не так как вы - незнакомец был настроен дружелюбно: говорил спокойно и учтиво.
- Как же вы себя видите? - спросил Андрей.
- Только сознанием. Мы осознаём себя одновременно частью и общим целым. Какого-то конкретного образа для нас не существует. Это может быть растение, животное или любой неодушевлённый предмет, а так же сам процесс какого-то действия. Допустим - молния ударила в дерево. Я могу быть одновременно и молнией и деревом.
- Так всё же - кто вы?
- На данном этапе мне подходит определение - душа. Хотя это не конечная форма бытия. Просто я когда-то, так же как и вы, был человеком.
- Ага.... Душа... - Андрей всё ещё пребывал в промежуточном состоянии между иллюзией и реальностью происходящего, поэтому осторожность и недоверие довольно сильно оказывали на его влияние - И чем вы теперь занимаетесь?
- Всё что мы делаем, это меняем ход событий. Вот недавно вы хотели убить комара, а я изменил ход событий и вы не убили его.
- А что, этот комар, имеет какое-то значение?
- Всё имеет значение. Просто люди этого не замечают. Вот вас, к примеру, должны были убить на войне. Но вас спасла собака.
- Какая собака? Я не помню никакой собаки. Хотя подождите.... Это было после окончание Высшей школы милиции, когда я первый год работал в райотделе. В Доме культуры, после Новогоднего огонька, был бал-маскарад. Одна наша сотрудница нарядилась цыганкой и всем гадала на картах. Мне она нагадала то же самое: что в будущим меня спасёт собака. Наступающий год был годом собаки, и я всё понял по-другому.
- Да, хиромантия, астрология и прочие предсказания не такие уж и пустые вещи. Изменение движения всего лишь одного атома в чём-то, или в ком-то, допустим где-то на Земле, может изменить ход событий во Вселенной. И наоборот - расположение планет и звёзд оказывают влияние на движение атомов. Здесь всё взаимосвязано, просто надо уметь определять это изменение. Так что нет ничего удивительного, что ваше предсказание сбылось. Но здесь более важно совсем другое - вот теперь, когда вы встали из-за стола, почему вы пошли на веранду? Ведь вы бы могли пойти на задний двор, там сесть на скамейку и придаться размышлению о том, почему иногда троит двигатель вашего БМВ? Там бы вы выкурили две сигареты, убили штук пять комаров и меня не встретили. Но кому-то было угодно, что бы вы вышли именно сейчас и именно на веранду, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вот здесь и скрывается весь смысл всего: кому-то надо именно то, что мы, и вы, и я, и все остальные, делаем именно сейчас.
- Вы - ангел?
- Вам можно называть меня и так.
- Бога видели?
- Бог виден отовсюду. Это Земную жизнь заметить трудно. Если всё Мироздание взять и обозначить окружностью в триста шестьдесят градусов, то Земная жизнь, со всеми её измерениями и параллельными мирами, не займёт даже одного градуса. Но здесь дело вот в чём - Бог наделил людей способностью планировать и создавать. А ведь это чисто Божья прерогатива и я не совсем понимаю, зачем она дана людям? А вот этого я совсем не понимаю....
Незнакомец ткнул пальцем в почти сгоревшую сигарету, которую Андрей держал в отведённой в сторону руке.
Андрей взглянул на изогнутую пепельную форму уже бывшего табачного изделия и резко засуетился, словно обжёгся её тлеющей точкой.
- Бросаю! - крикнул он, оглядываясь по сторонам, отыскивая глазами пепельницу, но так и не найдя её, три раза плюнул на уголёк и отшвырнул окурок в куст жасмина - Всё! Бросаю!
Вдруг он замер, медленно повернулся к незнакомцу, и, вцепившись в него взглядом, вполголоса спросил - "А, ад... существует?".
- А вот этого никто не знает - ответил незнакомец.
- А справедливость? Как же тогда справедливость? Должна же быть справедливость! - вдруг страстно и громко спросил Андрей.
- Да, с точки зрения марали и нравственности, которая существует на человеческом уровне, она должна быть. Она, скорее всего, и есть, в виде какого-нибудь отдельного уровня или измерения. Но нам это неизвестно. Может, мы уже, просто, прошли через ад? Прошли, забыли и теперь никто, ничего не помнит и никто, ничего не знает. А может, рай и ад, это одно и то же движение материи, но с разными эмоциональными последствиями? Поэтому мы его и не замечаем. Мы не созданы отличать плохое от хорошего, но это вовсе не значит, что его нет, или его никто, нигде не отличает. Скорее всего, где-то существует обязательный уровень, где за основу взята именно эта разница. Вот вам и ад. Но мы этого не знаем. Лично мне кажется, что в моей земной жизни ничего плохого не было. Мы жили в гармонии с природой, считали себя частью единого целого, понимали и помогали друг другу, любили друг друга и уход воспринимали как должное. А разве что-то может быть иначе, что-то может быть не так? В земной жизни моя душа была женщиной, и звали меня Роно. Я жила долго и знала всё. Я знала, как в племени соединять пары, что бы рождалось здоровое потомство, чем заживлять раны, как и когда бросать семена в землю, что бы собрать хороший урожай, как ухаживать за всходами, где ловить рыбу, как и сколько хранить мясо, что бы пережить суровую зиму. Ко мне за советом приходили люди даже из-за дальних гор, и я им помогала.
- Подождите... - остановил рассказчика Андрей - но, мне кажется, это каменный век?
- Это ещё не каменный век. Каменный век наступит потом, когда люди начнут строить каменные дома, ходить по каменным дорогам, покланяться каменным идолам. Люди потом ещё долго будут жить в каменном веке. Мы же жили в естественных условиях: ночевали под открытым небом, согревались у костра, от непогоды укрывались в пещерах.
Моя душа оставила моё тело ночью, во время сна. Я вдруг очутилась в тёмном, дремучем лесу. Здесь было холодно, сыро и страшно. Но где-то вдалеке мерцала тоненькая полоска света, и я направилась туда. Идти мне было тяжело и больно: ступни ног резали острые камни, сами ноги путались в длинной траве, кожу раздирали острые шипы, кривые ветки вырывали волосы. Но я упорно шла к свету и чем больше я к нему приближалась, тем легче мне становилось идти. Наконец я вышла на огромную поляну, всю залитую солнечным светом. Здесь всё было живое: росла зелёная трава, кустарники и деревья утопали в цвету, журчала чистыми водами река. Меж кустов и деревьев мирно бродили животные, на которых мы охотились, в реке спокойно плавала рыба, которую мы ловили. По всей поляне были разбросаны белые, пушистые облака. Из одного такого облака мне навстречу вышла моя маленькая Това. Её душа оставила тело на её пятую весну. Я о ней долго скорбела. Она была очень красивой, весёленькой, умненькой девочкой. Мы обрадовались встрече, обнялись и поцеловались. Потом из того же облака появился её отец, могучий и бесстрашный Дуа. От него я когда-то родила шестерых детей. Во время последней охоты на белогрудого оленя он сорвался в пропасть и никто его больше не видел. Потом появилась моя мать Рия и мать моей матери Фоя. С ними вместе из облака вышли Кио, Цынг и все остальные члены нашего племени, которых я знала ещё с детства. Они были молоды, красивы, здоровы, радостно улыбались и приветствовали меня. Потом мы все вместе пошли встречать прибывающих. Остановившись на краю леса, мы видели, как из него вышли два моих сына, три дочери и все их дети. Потом стали появляется другие члены нашего племени, которых я помнила. Наконец, собравшись вместе, мы уселись на белое, пушистое облако, поднялись вверх и поплыли над верхушками деревьев "чёрного" леса, где властвовал великий дух Хор. Не спеша мы летели над долиной реки Га, кружили возле вершины горы Ир. Здесь было тихо и спокойно, нам было хорошо. Мы общались, мы говорили и слушали друг друга. Когда чёрная линия далёкого горизонта отрезала последний луч уходящего солнца, мы улеглись здесь же, на мягком и тёплом облаке и уснули....
Незнакомец задумчиво замолчал, глядя на жасминовый куст.
- Если существует ад или происходит что-то подобное, так это только ночью, когда мы уснули - сказал он - Но потом этого никто не помнит. И я не помню. Я проснулся и оказался в совершенно другом мире. Здесь всё иначе. Здесь нет ни дня, ни ночи, ни тепла, ни холода, ни добра, ни зла. Здесь существует только вечное движение и бесконечное множество направлений. Здесь всё движется, всё перемещается, и весь смысл этого процесса заключается именно в этом процессе. Из всех земных чувств у нас присутствует только блаженство. Не знаю, поймёте ли вы меня, но мы двигаемся и наслаждаемся движением. Это похоже на утоление жажды. Но в земной жизни процесс наслаждения, как правило, не долгий а здесь это состояние длиться вечно. Это условия обитания душ: в движении мы существуем, в движении общаемся, из движения мы черпаем знания. Таким образом, мы в курсе всего, что происходит во всей Вселенной и земной жизни в частности. Мы двигаемся, своим движением изменяем направление движения других, а они в свою очередь точно так же изменяют наше направление. Говоря человеческим языком, это называется - изменить ход событий. Но мы не принимаем решений, хотя и представляем общую картину Мироздания. Поэтому мы не можем себя назвать Богом, даже в состоянии общего единения. Мы даже не знаем, каким образом связаны с ним и тем более представление не имеем о целях. Изменение направления в движении у нас происходит по принципу земных инстинктов: в процессе движения мы уже знаем что, где, когда и в каком направлении следует изменить. В материальном мире такие действия могут иметь разные формы - начиная от лёгкого дуновения ветерка или падающей капельки воды, заканчивая столкновением галактик где-то в бескрайних просторах Вселенной. И это не предел возможного. Процессы происходят и глубже и дальше и объёмнее. Но вся суть в том, что все они каким-то образом управляются. И делает это Бог. Доказательств предостаточно как здесь, у нас, так и в Земной жизни. Казалось бы - человек сам всё планирует, сам всё решает и поступает согласно своим планам и решениям. Но планирует, на самом деле, не он и решает не он. Он, как и мы, всего лишь разные звенья одной, общей цепочки. Это похоже на игру на музыкальном инструменте: если к струне прикоснуться в разных местах, то появляются всего лишь разные звуки. Но что бы получилась мелодия первое слово за мозгом, а потом за пальцами и струнами. Или для наглядности, вам лучше всего привести пример с водой. Вы же знаете, что вода может находится в трёх состояниях - жидкостном, газообразном и кристалическом. Но в сущности это всё та же вода. Так вот люди, поочередно, проходят этапы жидкости, пара и льда. И только потом, минуя все эти состояния, они осознают себя единым целым. Они, кстати, и состоят почти полностью из воды. Вода рождается в состоянии пара, потом на какое-то время становиться жидкостью и бесконечно долго может находится в состоянии льда. Такой вот получается круговорот. Не все так просто. И если вы меня теперь видите, значит это кому-то надо. Может быть вам, может быть мне, может быть тому, кто сочиняет музыку. А может быть, нам всем вместе взятым. Я ведь вас вижу и как человека, и как движение частиц. Это вам только кажется, что вы теперь сидите, ничего не делаете и никуда не двигаетесь. На самом же деле, в вас, и вокруг вас, нет ни единой точки, которая не находилась бы без движения. Может быть, Бог создал одухотворённую личность, что бы таким образом систематизировать и кому-то объяснить всё это движение? Ведь душа человеческая не передаётся по наследству, а каждый раз создаётся заново. Физиология это всего лишь материал, из которого ваяется личность. Но это лишь мои предположения. А вообще-то мы редко обращаемся к материальному миру для объяснения каких-то процессов движения. Я как-то здесь встретил душу, которая при жизни была Максимом Богдановичем. Он очень интересная личность: при Земной жизни много читал, много знал, интересно рассуждал, писал стихи. Нам нравится общаться друг с другом. Я, теперь, выражаюсь понятным вам, Земным людям, языком. На самом деле всё это - движение. Я и он можем одновременно существовать по отдельности и единым целым. Однажды, мы решили узнать - что в данный момент бытия происходит там, в материальном мире людей? Оказалось что там, в это время, мы находились внутри обыкновенной вороны, которая сидела на крыше Дома Правительства.
Мы можем проникать в Земные миры существующих душ независимо от времени, в котором они жили. У нас здесь нет понятия времени, у нас здесь всё в настоящим. Здесь никто не рождается, и никто не умирает, здесь нет ни мужчин, ни женщин. Но проникая в Земные миры мы окунаемся в обстановку того времени в котором душа имела человеческий облик и можем испытывать те же чувства.
Иногда мы с Максимом Богдановичам гуляем по тенистым аллеям Ялтинского парка, но больше времени мы проводим в моём мире. Здесь мы летаем над горами, от вершины к вершине, зависаем над туманным берегом реки, плывём по радуге или вместе со всем племенем сидим у костра и слушаем великого Чоя. Максим Богданович говорит, что в моём мире больше счастья. И действительно, есть миры почему-то очень обрывистые, короткие и непонятные. Наверно там было много зла. На данном этапе мы не меняем Земной, материальный мир, мы его можем только созерцать, пребывая в нём незримой субстанцией и наслаждаться тем спокойствием, блаженством и радостью, которая когда-то присутствовала в нём.
Возможно, Бог видит всё целиком и полностью. Он и решает что, где и как изменить. Только мы об этом не знаем, и не должны знать. Мы знаем только то, что нам необходимо. Возможно, что весь Земной, материальный мир, это полоса сплошных изменений на всех уровнях и измерениях, по законам, критериям и правилам Всевышнего....
Вдруг Андрей почувствовал на себе чей-то взгляд и резко повернул голову: в дверях, ведущих с веранды в дом, стояли два ребёнка - мальчик, лет пяти и девочка, годика три. Они были нарядно одетые, красивые. Неслышно появившись здесь, дети молча стояли и смотрели на Андрея.
- Дед, ты опять разговариваешь сам с собой? - как-то по-взрослому спросил мальчик.
Андрей повернул голову и посмотрел по сторонам.
- Ну, да... никого нет... - произнёс он глядя на то место где совсем недавно, пусть даже и в его воображении, стоял человек и так интересно говорил - А если никого нет, то с кем же мне разговаривать, если не с самим собой?
Дети подошли к нему, и мальчик по-хозяйски взобрался и уселся на колено. Что бы усадить девочку на другое колено Андрею пришлось взять её на руки.
- Дед, расскажи про войну? - попросил мальчик, устраиваясь поудобнее.
- Зачем вам знать про войну? - спросил Андрей, разглядывая детские лица и нежно касаясь ладонями их белокурых волос - Вот как тебя зовут? - обратился он к мальчику.
- Славик - ответил тот.
- Правильно. А полное имя - Славамир. Это значит - Слава миру. А тебя как зовут?
- Мира - ответила девочка.
- Мирослава. Миру слава. У вас такие прекрасные, мирные имена.... Зачем вам знать про войну....
- Ну, дед, ты же воевал... - настаивал мальчик.
- Да, воевал....
- Дедушка, а ты генерал? - спросила девочка.
Несмотря на то, что она вместо буквы "р" произнесла "л" Андрей не стал её поправлять.
- Нет - ответил он - я всего лишь капитан.
- А кто главнее - капитан или генерал?
- Главнее... - он на короткое время задумался, словно на самом деле не знал ответ на её вопрос, и, глубоко вздохнув, умилённо глядя ребёнку в глаза, произнёс - В жизни главное - быть порядочным человеком. Кто порядочнее, тот и главнее.
- А кто такой "поладочный" человек?
- Это добрый, честный, заботливый, справедливый, понимающий человек, способный любить и прощать.
- Ну, дед, расскажи про войну? - продолжал донимать его мальчик.
Андрей задумался и долгое время молчал. Потом из этого молчания стали появляться слова, как будто мысли постепенно накапливались в его голове, заполняли невидимые формы, превращались в звуки и неторопливо выплывали из уст.
- Однажды, в одном посёлке, мы наткнулись на банду боевиков.... Завязался бой.... Мы отстреливались из укрытий. Вдруг, откуда-то на дорогу выбежала девочка и оказалась прямо под перекрёстным огнём.... Следом бежала её мать.... Зачем, куда они направлялись - я не знаю. Чья-то шальная пуля задела и серьёзно ранила девочку. Поначалу я не придал этому значения, ведь мы были на войне. Но у меня самого была дочь почти такого же возраста и я не выдержал... Я приказал бойцам прекратить огонь, вышел из укрытия и, махая руками в сторону противника, подошёл к раненной девочке. Я поднял её на руки, поднёс к БТРу, положил на сиденье, рядом посадил мать и приказал водителю везти их госпиталь. Потом я вернулся на прежнею позицию. Но больше не прозвучало ни одного выстрела. Боевики ушли тихо и незаметно.
Андрей снова замолчал, неподвижно глядя в дальний, тёмный угол веранды.
- А дальше? - спросил мальчик.
- Девочка выжила - сказал Андрей, выведенный этим вопросам из оцепенения.
- Это ты её спас?
- Ну, получается, что я....
- Тебе за это дали медаль?
- Нет....
- Орден?
- Нет....
- А почему?
- Почему? - повторил Андрей и снова уставился взглядом в ту же точку, куда смотрел только что - Потому, что я поступил, как мне подсказала совесть...
Сказав это, он остался взглядом в тёмном углу веранды, а мыслями в том далёком времени.
Рассказ на детей не произвёл никакого впечатления: мальчик придирчивым взглядам прошёлся по лицу Андрея и, скривив брезгливо губы, произнёс - "Дед, ты опять курил. От твоих усов пахнет какешками".
Девочка звонко и искренне рассмеялась, обнажая молочные зубки и придвинув к его усам свой курносый носик, демонстративно вдохнула воздух.
- Фу, каке-е-шка! - весело сказала она.
Этот смех вернул Андрея к реальности.
- Что? - он суетливо бросил взгляд на детей, достал из кармана пачку сигарет и с остервенением смял её перед их лицами - Всё! Бросаю! Вот... - с последним словам швырнул изуродованную упаковку в жасминовый куст.
Дети молча, и даже как-то растерянно, смотрели вслед улетевшей пачке.
- А что это вы не спите? Сколько уже времени? - вдруг строго спросил Андрей.
- А мы не хотим - ответил мальчик.
- Не хотим - подтвердила девочка.
Андрей встал на ноги, держа детей на руках, и направился к двери, ведущей в дом.
- И куда смотрят ваша мама и баба Лиза? - говорил он на ходу.
- А когда приедут Инночка и Лёша? - спросила девочка.
- Завтра - ответил Андрей - Сегодня они будут ночевать у деда Васи и бабы Вали.
Они вошли в дом, и уже не видели, как этим тёплым, летним вечером, плотно укрытым звёздным покрывалом, от лёгкого дуновения ветерка, снова тихо качнулась ветка жасмина.
ГОЛОС
В углу комнаты, между секцией и окном стоял телевизор. У противоположной стены располагался мягкий уголок, состоящий из двух кресел и журнального столика, на котором лежала газета. Поверх неё, дужками к верху, были брошены очки. Рядом со столиком стоял включённый торшер с матерчатым обожюром зелёного цвета. В кресле, склонив голову на левое плечо, спал пажилой мужчина. От его равномерного, глубокого дыхания, через чуть приоткрытый рот донасилось лёгкое похрапывание сопровождающееся еле заметным подёргиванием кончиков усов.
По телевизору показывали новости. Диктор, эффектная женщина яркой внешности, устремив неподвижный взгляд в камеру, читала сводку новостей, произошедших в мире за последнее время. Её яркие губы "выводили" идеально правильное произношение нужных слов, которые складывались в простые и понятные предложения.
- В городе Млойске - безстрастно говорила она - произошло знаменательное событие: в роддоме номер два, Эльза Прохорова родила своего одинадцатого ребёнка. Мэр города Александр Шкипатон самолично поздравил её с этим замечательным событием и вместе с огромным букетом роз преподнёс ключи от новой квартиры...
На экране появилась женщина в красном халате, кормящая грудью ребенка. Оператор поднял "рамку" чуть выше, чтобы скрыть обнажённую грудь а с правой стороны экрана молодая девушка-корреспондент направила к лицу мамаши микрофон, маркированный первым каналом.
- Скажите, как вы решились на рождение одинадцатого ребёнка? Ведь по существующим законам, третий ребёнок, уже считается многодетная семья?
Мамаша неспешно отвела взгляд от лица младенца, посмотрела на корреспондента и сказала в камеру - "Бог создал женщину для того, чтобы давать жизнь. Я буду рожать до тех пор, пока на это хватит сил...". Она говорила ещё что-то, но в редакции, по-видимому, сочли это лишним и озвучивать не стали.
- Мы встретились с отцом ребенка и узнали его мнение - послышался голос за кадром.
На экране появилась большая камнота, заваленная, в основном, детскими игрушками и толпой ребятишек самого разного возраста. Одни смело позировали перед камерой, другие смущались и убегали, третьих одолевало любопытство и они не сводили глаз с объектива.
Папаша появился в следующем кадре. Он сидел на диване и трёхлетняя девочка тёрлась у его ног. Она неотрывно смотрела куда-то в сторону, видно там её что-то сильно привлекало. Наконец, не выдержав, она, не уверенным шагом, покинула отцовский пристанище.
На вид сороколетний мужчина, коротко сжиженный, с глубокими лобными залысинами, круглолицый и розовощёкий, постоянно улыбаясь, разговаривал с корреспондентом.
- Ну, как я отношусь к этому... - он немного смутился, опустил глаза но в следующее мгновение снова уверенно посмотрел в объектив - Дети, это же хорошо, это же только в радость...
- Скажите, как вы познакомились со своей женой? - спрашивала всё та же девушка-корреспондент.
- Познакомились мы в первую Чеченскую компанию. Я был наводчиком-оператором на БТРе... - он вдруг замолчал, задумчиво глядя перед собой, словно вспоминая те времена - В посёлке Аше-Рук наш взвод неожиданно наткнулись на банду боевиков. Завязалась перестрелка... Вдруг откуда-то на дорогу выбежала девочка и попала под перекрёстный огонь. Чья-то пуля её и задела. Наш командир остановил бой, вынес раненную девочку из сектора обстрела, положил в БТР и приказал механику-водителю везти в госпиталь. "Димка, присмотри..." - крикнул он мне через открытую дверь.
Девочка лежала у меня на коленях, я всю дорогу говорил с ней, чтобы она была в сознании. Её мать сидела рядом и тоже что-то говорила, и мы вместе зажимали бинтом ей рану. Потом, я на руках донёс её до операционной. Так мы и познакомились. Когда она пошла на поправку я навещал её в госпитале, приносил конфеты, фрукты, книги. Потом наш батальон вывели из Чечни и мы расстались. Может быть я её и забыл бы если б через четыре года снова не оказался в тех местах. Я её отыскал, мы узнали друг друга... Это была уже взрослая и очень красивая девушка... Больше мы не расставались...
- А как отнеслись родители к вашему союзу? - интересовалось корреспондент.
Мужчина на мгновение опустил глаза.
- Мои нормально отнеслись, а её... уже тоже нормально.
- Скажите, вы всегда положительно воспринимали появление детей?
- Всегда. Но если уж быть до конца откровенным, то первые трое пошли на ура. После шестого, седьмого, я немного задумался... Потом родились восьмой, девятый... - мужчина застывшим взглядом стал смотреть в сторону - "Она говорит, что слышала голос..." - сказал он и, вдруг резко подняв голову, глядя корреспонденту в глаза, произнёс - Нормальная она... И дети у нас нормальные, никаких отклонений - ни физических, ни умственных. И я их всех люблю. И всегда любил и любить буду. Всегда!
- Вам, наверно, трудно?
- Вы знаете - нет. Ну может быть первое время, пока привыкли. А теперь тем более никаких трудностей: старшие смотрят за младшими, во всём помогают нам. Мы живём очень дружно. Я работаю, хорошо зарабатываю. У меня свой бизнес. Да и государство помогает. Так что - нечего Богу грешить.
На экране снова появилась общая панорама комнаты с резвящимися детишками.
В это время в помещение, где перед телевизором спал мужчина, дверь открылась и в неё вошла уже не молодая, худощавая женщина, одетая в длинный махровый халат. Подойдя к креслу она бросила беглый взгляд на экран, затем посмотрела на спящего человека.
- Андрей, иди ложись. Ты уже спишь.
От её голоса мужчина проснулся, поднял голову, посмотрел на телевизор, затем на женщину.
- Я говорю - иди ложись - снова повторила она.
Мужчина покряхтел, взял пульт, который лежал у него на коленях и, направив его на экран, нажал кнопку. Затем он положил пульт на журнальный столик и упёрся ладонями в подлокотники кресла, намереваясь встать. Но вдруг он замер в таком положении, неподвижно уставившись на выключенный телевизор.
- Мне приснился странный сон - вдруг произнёс он, не меняя позы - убитая девочка, в каких-то кустах...
- Опять Чечня снится? - спросила женщина.
- Нет, это не Чечня. Там такого не было...
- А это не та девочка которую ты вынес из-под обстрела?
- Нет, тот случай я хорошо помню. Там было всё по-другому... Между прочим, я тогда, вначале, струсил. Побоялся лезть под пули... Но вдруг услышал голос нашей Тани. Она тогда была по возрасту не намного младше этой девочки. Голос будто прозвучал у меня в затылке - "Спаси её...". И меня словно кто-то в спину толкнул...
- Иди, ложись... Завтра Валя с Васей приедут. Надо раньше встать, что-то приготовить - ласкова сказала женщина и по ровной дорожке, сотканой из света коридорной люстры, направилась к выходу.
Мужчина поднялся, расправил плечи, помассажировал бедро левой ноги, несколько раз согнул и разогнул её в колене и, слегка приподая на эту же ногу, пошёл вслед за женой.
Вокруг, насколько хватало глаз, распростёралась пустыня. Барханы из жёлтого песка напоминали океан с застывшими волнами. Безжалостное солнце беспощадно жгло эту проклятую землю, ни давая даже малейшего шанса встретить здесь хотя бы какое-то живое существо.
Женщину, при ходьбе, сильно шатало из стороны в сторону, поэтому следы на раскалёном песке выглядели безформенно и хаотично. Она уже давно лишилась рассудка и не знала кто она, куда и зачем идёт, как здесь оказалась. Она машинально переставляла ноги и это был единственный сохранившийся инстинкт который ещё работал в её истощённом и обезвожанном организме. Её одежда, изодранное в клочья платье, только мешало ходьбе а босые ноги, обожжённые рассколённым песком, цеплялись друг за дружку и ещё более усугубляя муки и страдания несчастной. Наконец, окончательно обессилив, она упала лицом вниз, но сразу же перевернулась на бок, потом на спину: прикосновение к лицу горячих песчинок были невыносимы. Но и в таком положении ей не полегчало - солнце стало "пожирать" тело целиком а ветхая одежда не могла этому воспрепятствовать.
У женщины во рту всё перестало, губы кровоточили, веки левого глаза слиплись. Правым глазом она видела чистое небо и маленькую белёсую тучку, одиноко зависшую прямо над ней.
"Одинокая как и я... Одна в целом мире..." - подумала женщина, прикрывая веком видящий глаз, чтобы хоть немного унять режущую боль, усилившуюся от переизбытка яркого света.
Вдруг она почувствовала как на лицо упала капля.
Женщина насторожилось.
"Откуда? - мысленно спросила она - Даже если бы из этого облачка, каким-то чудом оторвалась капелька, она испарилась бы не долетев до земли".
Тем не менее женщина приоткрыла видящий глаз и чуть повернула голову. Неясные, расплывчатые очертания человеческой фигуры находились совсем рядом.
- Ты кто? - спросила женщина, но из груди вырвался всего лишь стон: пересохшие, неподвижные язык и гортань могли издать только такой звук.
Вдруг её губы почувствовали прикосновение гладкого края глиняного сосуда и сразу же прохладная жидкость заполнила рот. Женщина пошевелила нижней челюсть, таким образом смачивоя внутреннюю полость рта и только после этого смогла сделать глаток.
Живительная влага принесла приятную прохладу по всему телу.
Женщина пила жадно, до изнеможеня, боясь что сосуд у неё отнимут а там ещё может остаться целый глоток воды. И только почувствовав, что уже больше не может глотать, повернула голову на бок.
Вода вернула её к жизни: прояснилось сознание, тело стало послушным, глаза лучше видеть.
Возле неё стоял мальчик лет семи, одетый в длинную белую рубашку. Обеими руками он прижимая к груди такого же цвета амфору. У него было круглое лицо, прямые белые волосы, голубые глаза, курносый, с конопушками, носик.
- Ты ангел? - спросила женщина, переведя дыхание.
- Не знаю - ответил мальчик.
- Конечно, откуда здесь ангелы?
Теперь ей было хорошо: боль, пусть и на какое-то время, отошла, ощущение легкости и блаженства заполнили тело. Она вдруг вспомнила, что такое состояние уже когда-то было. Тогда ей не хватало воздуха. Она жадно хватала его ртом и не могла надышатся. А потом она провалилась в забытье и ей привидилось, что она каким-то образом выпала из вагона поезда, мчащегося на большой скорости. У самого низа ей удалось схватится за перекладину. Её тело волочилось по земле, щебёнка и шпалы здирали кожу, причиняя тем самым невыносимую боль. Надо было всего лишь подтянуться на руках, взятся за перекладину расположенную выше а дальше, опрется коленом о нижнюю и встать. Она напрягалась, тянулась, но сил становилось всё меньше. Наконец, пальцы распрямились, руки соскользнули и она упала на землю.
Поезд умчался дальше, стуча колёсами, и мелкая зановешаными окнами а она осталась сидеть на шпалах. Вокруг было темно и тихо. И вот эта тишина наполнила спокойствием душу и уняла боль. "И зачем надо было цепляться за этот поезд?" - подумала она.
Теперь же всё было по-другому. Теперь она сама хотела этой боли и страданий, потому как понимала, что только в этом и есть её спасение. Пока она страдала у неё был шанс хотя бы таким образом избавиться от грехов и осознавать, что она ещё где-то существует. Она боялась уснуть, забыться, навсегда провалиться в чёрную пустоту.
- Это ты у меня купил билет? - без особой надежды, так, на всякий случай, задала она вопрос.
- Я... - послышался ответ.
Женщина быстро вскачила на колени, потом встала на ноги.
Мальчишка был ей по пояс, поэтому она чуть наклонилась, заглядывая ему в лицо.
- Нет, тот парень был старше... - разочарованно произнесла она, выпрямилась и отступила назад.
В это время на горизонте показалось огненное чудовище. Махая чёрными крыльями, оно бесшумно, но стремительно, приближалось к ним.
При посадке демон поднял облоко пыли. Когда она осела женщина, чуть повернув голову в сторону мальчика тихо сказала - "Я тебя обманула на три копейки..."
- Я знаю... - безстрастно ответил тот.
Поначалу ответ вызвал у неё удивление, которое переросло в волнительную надежду.
- Ты меня прощаешь? - вопрос прозвучал ещё тише.
- Прощаю... - всё тем же тоном и с тем же выражением на лице ответил мальчик.
Вдруг откуда-то подул ветер. Но это был не ветер пустыни, удушливо-иссушающий, острый как бритва, проникающий в любую щель или складку одежды. Это был лёгкий, прохладный а поэтому особенно приятный и желанный ветерок, прикосновение которого к израненному телу приносило только облегчение. Он разгладил волосы на голове женщины, распрямил её колтуны, заживил раны. Её кожа стала розовой, как у младенца, чистой и гладкой, как настоящий шёлк. Глаза засветились, засияли радостью, на устах появилась счастливая улыбка. Лахмотья превратились в ослепительно белые, свободные одежды, слегка колышущиеся от лёгкого дуновения ветерка.
- Случилось... Боже, это случилось... - восторженно произнесла женщина и, повернувшись к демону, держа перед лицом руки, как доказательства того, что уже где-то, что-то изменилось, выкрикнула - Это случилось!
В следующее мгновение женщина превратилась в песчаный столб, такой же высоты, который сразу же рухнул вниз, с тихим шуршанием, растекаясь во все стороны.
- Наконец-то всё закончилось! - глядя на небольшой бугорок песка сказал демон и, вознеся руки к небу, почти прокричал - Слава тебе, Господи!
Молния среди чистого неба выглядела как-то нелепо. Она ударила в крылатое чудовище и оно тут же исчезло. На его месте появилась небольшая ящерица, серая и плоская. Она нервно дёрнулась и застыла, чуть подняв голову. Однако голос, прозвучавший после, грубый и мощный, принадлежал явно демоническому существу.
- Как мне надоела эта жара...
Снова сверкнула молния и кривой зигзаг, с треском разорвав воздух, краем коснулся рептилия. В тот же миг ящерица превратилась в утку. Она вытянула шею, тряханула чёрной, с зеленоватым отливом перьев, головой, затем крыльями и хвостом. При этом она несколько раз перебрала жёлтым клювом, словно проговорила грубым человеческим голосом - "На север... Скорее на север... Только на север!". Затем, махнув крыльями, птица поднялась в воздух и стремительно умчалась в сторону горизонта.
Мальчик смотрел ей вслед, потом повернулся в противоположную сторону.
- Да, мама... Уже иду... - сказал он и, сделав шаг, оказался на берегу моря.
Ярко светило солнце, на голубом фоне высокого неба висели белые облака. Ветвистые головы кокосовых пальм качались в такт морскому бризу. Тихий прибой невысокими волнами нежно гладил песчаный берег.
С мальчиком тоже произошли измения: исчезла рубашка и амфора. Теперь, из одежды, на нём остались только белые шортики.
- Не лезь в воду... Рано ещё купаться... - предупредил ребёнка женский голос.
Ребёнок не спеша пошёл вдоль берега, по ходу заигривая с морем: когда волна отступала, он подходил ближе к воде, когда накатывала - отскакивал в сторону.
Всё это время над мальчиком кружила белая чайка.
СОН
Женщина резко поднялась, шумно вдохнув в себя воздух.
Она сидела на шезлонге, прижав к груди руки и безумным взглядом смотрела вдаль.
- Что такое? - спросил мужчина, лежащий рядом, на своём шизлонге - Опять кошмар?