В следующую пятницу Вика прямо с работы отправилась с ночевкой к Зуевым. Они с Ольгой собирались вдоволь наболтаться про детишек, перегладить приготовленные пелёнки, перебрать детское приданное, обсудить книжки по раннему развитию, да и просто-напросто побыть друг с дружкой. Андрей улетел в Питер в командировку. Два дня были полностью в их распоряжении.
Ольга встретила Вику у метро. Сегодня у нее были мягкие локоны баклажанового оттенка.
- Ну как дела? - спросила она, забирая у Вики пакет.
- Прекрасно! - после разбора полетов в банке у Вики было превосходное настроение и отличные новости, - как Вадимка? - она погладила животик подружки.
- Уже не Вадимка, - насмешливо поправила Оля.
- Девочка? - Вика округлила глаза: когда это стало известно?
- Нет, мальчик! - Оля покачала головой, - просто не Вадим.
- А кто?
- Не знаю ещё, - Ольга зевнула, - может Андрей или Павлик. Как Андрей скажет.
- С чего такая перемена?
- Андрей узнал откуда-то про Зотова, - качнула головой Ольга и ответ на тревожный Викин взгляд, добавила: - вообще-то я не против. Сейчас имя меня меньше всего волнует.
- Да? - Вика давно решила, что назовет дочку Зоей. Ей, к счастью, ни с кем это согласовывать не требовалось. Ольга снова зевнула.
- Я уже неделю мучаюсь дикой слабостью. Делать совсем ничего не хочу и не могу. Только и думаю, как прилечь. У тебя такого нет?
- Ага, нет! Шутишь? Доктор сказала, что гемоглобин упал. От этого и состояние такое. Выписали рецепт на железяку.
- Да? Моя мне ничего не говорила. Надо у неё тоже спросить, а то скоро вообще из кровати вылезать не буду. А ведь знаешь, везде написано, что гулять надо и т п.
- Знаю, где чего только не написано! Не хочу даже думать об этом. У меня в дополнение ко всем прелестям стали кости ныть при ходьбе. В электричке стоять невозможно. Я прочитала, что после родов это проходит. Надеюсь уж, - Вика усмехнулась, - а откуда Андрей про Зотова узнал?
Ольга не ответила, она опустила голову, погрузившись в свои мысли. Мимо пробежал парень в чёрном тренировочном костюме с наушниками. По лицу его катился пот. Вот вырядился-то в такую жару! Вроде на чокнутого не похож. Худеет, наверное.
- Оль, - Вика вырвала подругу из размышлений, - что, серьезные проблемы? Жалеешь, что вышла за него?
- Нет, что ты! - испугалась Оля, - просто... да, сама не знаю, - устало выдохнула она, - он смотрит на меня так, будто я вылила воду из его аквариума и оставила её любимых рыбок умирать мучительной смертью, - одновременно и с яростью, и с отвращением.
- У него, вроде, нет рыбок, - поддела Вика.
- Ты понимаешь, что я имею в виду.
- Но почему? - прищурила Вика глаза, стараясь понять: у беременной разыгралось воображение или взаправду проблемы?
- Не знаю, - свела брови Ольга, - кажется, Андрей решил держать расстояние.
Вика облегченно рассмеялась.
- А ты как раз та девушка, которая останется на расстоянии.
- С ним всё не так как с другими, - Ольга открыла дверь подъезда, продавив очередной зевок, - он не реагирует ни на одну из тех штук, которые заводят других парней. Не знаю почему, - они поднялись по ступенькам к лифту, - он, как никто другой, удивляет меня.
- Слушай, ты меня пугаешь и путаешь.
Ольга и сама боялась. Конечно, это был не панический страх, но какое-то необъяснимое беспокойство точило сердце. Вроде бы и с Андреем установились нейтрально-дружеские отношения, и малыш развивался нормально, и каникулы, и лето, и за подругу она теперь не так волновалась, но чувство чего-то потерянного, неустроенного преследовало, как запах в квартире кошатника.
Да что она себе врала? Это всё было связанно с её мужем.
Он весь, от макушки до пяток, удивлял её. После месяца новой системы Андрей сбросил шестнадцать килограммов. Они привыкли к ежедневным прогулкам, к новым блюдам в меню. Постепенно вкусы Андрея стали меняться. Теперь он полюбил овощные салаты, потому что это было одно из немногих блюд, которое ему позволялось есть в неограниченном количестве. Она придумывала к ним всякие немыслимые заправки, которые разрешались системой питания. Оливковое масло с соком лимона, легкий творожный майонез с зеленью, крошечными кусочками маринованного огурца или мятой. Жизнь вошла в определенный ритм, который Ольге очень нравился.
Она бы купалась в неге, если бы не "но" в лице супруга. С каждым потерянным килограммом он становился холоднее. Она с ужасом ощущала, что приелась ему или, еще хуже, опротивела. Сама же она, напротив, день за днем таяла: видела его силу воли, не могла не восхищаться ею. Ольге хотелось касаться его нового тела, трогать бугры мышц, проводить по плечам.
Всякое утро, пасмурное или солнечное, угрюмое или бодрое, электронные весы, красующиеся в ванной, показывали минус. Минус двести - триста грамм, а то и шестьсот, которые по требованию Ольги Петровны Андрей отмечал на графике.
Когда его тело начало казаться верхом совершенства, диетолог велела увеличить физические нагрузки, добавив занятия в тренажерном зале. Этого Ольга понять не могла: разве он мог стать ещё лучше? Но Бородавка не только настаивала, но и объясняла каждый шаг. "Прогулки - это способ сбросить накопившийся жир, - монотонно-заученно твердила она на очередной встрече, - система питания - верный способ не набирать новое, а вот силовые тренировки - попытка перестроить организм на новый способ переработки энергии".
- Это обязательно! - назидательным тоном вынуждена была подпевать Ольга, когда Андрей искал пожитки, чтобы тащиться в зал. Он бросал в сумку полотенце, белье, воду, даже не прося её помощи. Ольга в очередной раз восхитилась, припоминая, как отец требовал от матери собрать его в командировку, в баню, а потом высказывал претензии, если в чемодане не оказалось лишних носков.
- Любая девчонка была бы счастлива иметь тебя своим мужем, - произнесла она вчера с улыбкой, следя за неторопливыми движениями супруга, - ты все можешь делать сам.
- Только не ты, не так ли? - Андрей не удостоил её взглядом, выискивая что-то на антресолях.
- Почему ты так решил?
- Я ведь тебе ничуть не нравлюсь.
Он что, шутил? Сам держал её на расстоянии уже полтора месяца! Она бы давно прыгнула к нему в кровать, давно бы делала всё, что он ни сказал, да только он насуплено молчал, или ещё хуже отворачивался, стоило ей подойти ей к нему ближе, чем на два метра.
Хотя сам намеренно подогревал её!
Сидя в гостиной у родителей, или дома, читая данные со своей десятимиллионной распечатки, молча размышляя о чём-то, или пережевывая листья салата, он ни с того ни с сего останавливал на ней взгляд. Смотрел и смотрел этакими глазами собственника, словно раздумывал, в какой позе возьмет её сегодня. Будто бы собирался сделать это именно этой ночью. Собирался, но не делал! Как это её раздражало! Раздражало настолько, что она теряла представление о том, где находилась, и начинала путаться, сбивчиво отвечала на вопросы матери, или, чертыхаясь, распускала вязание и тогда все начинали смотреть на неё. А он смеялся и отводил взгляд.
Нервничала она вовсе не из-за того, что боялась ночи. Нет! Она злилась, потому что знала, что ничего не произойдет!
Она превратилась в раскаленную лампочку. Андрей просто играл с ней! Веселился, как веселятся с малыми неразумными детьми или щенками!
- Откуда тебе знать, кто мне нравится, а кто нет? - равнодушно спросила она.
Андрей глазами выжег на ней клеймо.
- Тебе просто скучно сегодня, - бросил он, подхватил сумку и умчался на тренировку.
Ещё три месяца назад она не планировала влюбляться в него. Не думала, что такое возможно. Выходя замуж, предполагала, что просто проявит немного выдержки, но всё случилось по-иному. Теперь не он, а она искала его общества, что в общем-то было несправедливо, так как именно она способствовала созданию красивого молодого мужчины из бесформенной массы. Вылепила ровные гладкие щеки из круглого, блиноподобного лица, квадратики на животе вместо бочкообразной талии, грудную клетку, крепкие ноги. Конечно, она не создавала мозга и этого взгляда, от которого внутренности её плавились, но все же...?
- Завтра обязательно поедем по магазинам, - вывел Ольгу из задумчивости голос Вики.
- Хорошо, - на автомате ответила она.
- Что-то не слышу энтузиазма в голосе! - поддела Вика. Ей не терпелось рассказать свои новости. Они вошли в квартиру, сняли обувь, поставили сумки и пакеты, - я вчера проверила свои банковские карты, представляешь, у меня там полно денег.
- Да ладно?! - Ольга подняла голову. - Ты же говорила, Ярослав все перекрыл?
- Я тоже так думала, но оказалась всё совсем наоборот. Я когда проверяла счета прошлым летом, на одном не было средств, а другая карта была заблокирована. Так только я сама дура не посмотрела на её срок действия! У неё просто истёк срок. Не знаю, почему сообщение не пришло. А может и приходило: я не видела. Я в банк пошла, мне новую карту выдали и выписку со счета. Никто к нему не прикасался. Там денег - почти пол лимона! Представляешь? Я всё посчитала: смогу совершенно спокойно прожить еще двадцать один месяц! Представляешь?
- Отличные новости! Так, значит, он не трогал карты? - спросила Ольга. В её голосе всё ещё слышалось сомнение.
- Нет!
- Молодец!
- Ну, до молодца ему далеко, - нахмурилась Вика, - просто я сама дурочка, не посмотрела внимательно.
- А с чего сейчас решила проверить?
- Он сказал, что не притрагивался к счетам.
- И ты поверила?
- Нет, говорю же: выписку в банке запросила. Сто раз уточняла у них. Никто счета не блокировал.
- По этому поводу решила потратиться? - Ольга потянула Вику на кухню.
- Да! Ну, представляешь, я была беднее бедного, даже беднее церковной мыши! А теперь оказалось... - Вике не надо было смотреть в зеркало, чтобы понимать, что глаза её светятся. Небольшой денежный запас невероятно упрочил её положение, и от этого настроение само собой поднималось. - Я и сейчас, конечно, бедная, я в любом случае буду экономить, но теперь я хоть коляску могу купить. В смысле я и раньше могла это сделать, но беспокоилась за отопление. Дрова и всё такое, ну, ты понимаешь? Конечно, сейчас у меня деньги будут даже отопление провести, но я не хочу это сейчас затевать, понимаешь? Лучше отложу их. Ну, мало ли что. И потом, я ведь не собираюсь покупать дорогущую коляску, куплю какую попроще, - видя испуг на лице подруги, Вика запнулась. Ольга не знала, что она не хотела покупать ни кроватку, ни коляску (планировала, что дочка будет спать с ней, в её постели, а гулять будет носить на руках).
Ольга посмотрела на неё внимательно, но, видимо, решила не ворошить тему.
- Ужасно хочется мучного, - сказала она и принялась вытаскивать продукты из холодильника, - забацай пирожки с джемом: мама свежий наварила, только в прошлые выходные привезла.
- Я? - удивилась Вика, - но я у тебя в гостях!
- Знаю, но ватрушки ты готовишь лучше меня, - невозмутимо бросила подруга, - а мне сейчас ой как хочется вредной еды, пока мужа нет. Ты тут доставай, что надо: мука там, внизу, сито в том ящике, дрожжи наверху - над хлебницей.
- Разве ты тоже на диете? - подняла Вика брови, но Ольга не слышала её - убежала вглубь квартиры и гремела чем-то. Вика сняла кофту, чтобы рукава не мешали, помыла руки. Ольга притащила в кухню гладильную доску и утюг и занялась бельем, пока Вика собирала продукты, сеяла, резала, месила.
- Похоже, похудение у Андрея идёт полным ходом.
- Да, он сбросил уже девятнадцать килограмм.
- Ого. Это за месяц?
- За полтора. За первый - шестнадцать и три за последние недели, - Ольга медленно вывернула рукава рубашки и разложила на доске.
- Сколько он теперь весит?
- Восемьдесят шесть, - утюг скользил, выпуская пар, - а что у вас? - спросила Ольга, и Вика мгновенно забыла про Андрея.
- Надеюсь, ты не имеешь в виду Выгорского, - она потянулась за мукой.
- Только не надо снова: "нет никаких мы" и тра-ля-ля. Просто расскажи, что происходит.
У Вики отчего-то создалось впечатление, что Ольга встала на сторону Ярослава.
- Он мне квартиру родителей предлагал назад, - уткнувшись в опару, промямлила она.
- Да ладно?
- Угу.
- А что взамен?
- Ничего. Но я ему не верю, - Вика отлепила тесто от пальцев.
- Почему?
Вика повернулась и вытаращилась на спину подружки: та как ни в чем не бывало занималась делом. Пришлось закусить губу изнутри, ей захотелось прибить Ольгу за то, что она вступила в противоборствующую партию. Только этого не хватало: остаться без подруги!
- Мне поверить ему? Оль, ты что, с ума сошла? Я никогда не смогу этого сделать! Вспомни, я уже принимала за истину все его слова, на крыльях летала! Я ему жизнь вручила. Я ему сердце свое отдала! Довериться снова? Как? Ждать? Ты ведь сама говорила - надо судиться. Если б я это сделала, сейчас бы у нас война шла не на жизнь, а на смерть. Что ему ещё от меня нужно? Ребенок не его!
- Вик, - Ольга чуть наклонила голову, её фиолетовые волосы коснулись плеча, - ты не подумай, что я против тебя. Я тебя помню в те дни. Просто хочу понять почему? Не хочешь или не можешь?
Вика накрыла тесто полотенцем и поставила на подоконник. Посмотрела в небо. Ласковые лучи проглядывали сквозь облака, белые кучи отступали, и создавалось впечатление, что солнце сейчас победит и к вечеру небо будет чистое, голубое, бесконечное. Хотелось верить, что погода будет ясной еще до заката, ну, по крайней мере, завтра. Почему она не верила?
- Вот посмотри на небо, - кивнула она Ольге, - видишь облака и солнце?
- Да.
- Солнце такое яркое. Оно все небо почти освещает. Кажется, сейчас оно поднатужится и прогонит тучи.
- Да.
- Завтра будет сухо и жарко.
- Похоже на то.
- Только я прогноз уже видела. Завтра дождь и облачно. Солнце даже не покажется.
- Вот непруха!
- Да. Также и с ним.
- С Ярославом?
- Да. Он похож на это обманчивое солнце. Сегодня он заглянул в гости. Он очень мил и приветлив. Предлагает подарки и помощь. Он даже греет. Но я прогноз погоды уже почитала. Я хочу верить ему, - с напором сказала она, - действительно хочу. Но я уже прошла половину пути от него, я почти вне поля действия магнита.
Ольга промолчала. Каждая вернулась к своему делу. Вика подвинула на конфорку кастрюльку.
- У тебя изжога бывает? - перевела она тему.
- Иногда. Ночью накатывает. Я ставлю рядом с кроватью молоко, делаю пару глотков - проходит. Откуда она берется, если ем мало, а?
- Не знаю. Меня она просто замучила, а мне кажется, я вообще ничего не ем. И как назло ночью. Итак без задних ног валишься на кровать, а теперь доча спать не дает. Начинает крутиться, толкаться. Пока она не успокоится, я как зомби лежу, глаза залипают, спать хочется, и нет! Не спи мать, пока я не усну! Так за ночь бывает раза три! Я и ворочаюсь с боку на бок, и глажу её, и уговариваю - не помогает. Засыпаю как убитая, но потом просыпаюсь и всё. Не сплю часа два.
- Она тебя готовится к бессонным ночам, которые нас ожидают.
- У-у-у, типа тренировка?
- Да, типа того.
Так они и говорили весь вечер и часть ночи. Утоляли любопытство, делились, тасовали, сплетничали, горевали, жалели, смеялись. Испекли пироги, нарезали летний салат, перегладили всё белье. Спать легли за полночь, когда уже языки и руки не шевелились. Забрались в кровать и укрылись одним одеялом, как в детстве.
Ночью неожиданно вернулся Андрей. Утром они увидели его портфель и вещи в коридоре. Вике было жаль, что Андрей приехал так рано. В его присутствии она все-таки чувствовала себя скованно. Он так и остался человеком, которому она не могла поверить. Значит, сегодня придется вернуться домой. А вдвоем с Ольгой было так хорошо!
За завтраком он был радостным и дружелюбным, в отличие от Ольги, которая отчего-то бурчала. Вика не горела желанием болтать с Андреем, но элементарная вежливость требовала поддерживать разговор. Она бросала на Ольгу красноречивые взгляды, прося поддержки, но та не только не замечала неловкости, но и сгущала её едкими замечаниями.
- По-моему, стоило испечь пирог с кислой сливой, - наконец, усмехнулся Андрей и подмигнул Вике, протягивая тосты, - в полном соответствии с характером моей жены.
- Я всё слышу, - пробормотала Ольга у плиты, и Вика против воли улыбнулась. Ей вдруг стала очевидной любовь межу этими двумя. Всё, что Ольга вчера рассказала, было похоже на озвученные страхи. Её подруга, может быть, и не хотела, но, кажется, полюбила. А чувства Андрея сверкали давно. Вике он вдруг стал симпатичен. Если Андрей сумел переломить Ольгину тоску по Вадиму, она готова была ему многое простить. Словно луч солнца упал и осветил маленькую семью.
Только они непонятно почему были в напряжении. Вика внимательно присмотрелась: Ольга, конечно, ей многое порассказывала, но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Андрей выглядел очень хорошо. Конечно, ему далеко было до Выгорского (Вика отругала себя за пришедшее на ум сравнение), но, потеряв килограммы, он стал похож на юного задорного паренька. Влажные волосы падали на черные брови, веселые бороздки теснились в уголках глаз. У него были удивительно глубокие для молодого человека морщины: они пересекали лоб, красовались на щеках, по углам губ и носа. "Вроде бы ему всего лишь двадцать шесть?" - нахмурилась Вика. Ольга села, норовя задеть мужа. В этот же миг Вику осенило, что с ними происходило.
- Вы что, практикуете воздержание? - ляпнула она, сама не зная зачем. Тут же осеклась: - извините! - сконфужено улыбнулась, пытаясь съехать под стол.
- С чего ты взяла? - голоса супругов почти слились в один: у Ольги слышалось возмущение, у Андрея - любопытство. Упс!
- Ни с чего, - Вика подняла ладони, сдаваясь, - простите, - добавила для верности. Зуевы молчали, Вика мысленно ударила себя по языку. На несколько минут утро погрузилось в тишину. Андрей впился глазами в поверхность стола, Ольга поджала губы. - Помнится, - постаралась она их поддержать, когда я была замужем, - Вика сощурилась, как от головной боли, - мы тоже ссорились, когда решали не трогать друг друга. - По напряженным лицам она поняла, что попала в точку. Вот дура! Пора сматываться. Этих двоих надо оставить наедине. Их вообще надо запереть в одной комнате с кроватью. Пусть сидят, пока не опомнятся.
Зашипело молоко на плите и Андрей с Ольгой одновременно вскочили, избавив её, наконец, от неудобного положения. Ольга схватила крышку с кастрюли, не удержала, и она грохнулась на пол рядом с ногой Андрея.
- Промазала, милая, - засмеялся он и не позволил ей нагнуться - поднял сам. Тут же взял свой телефон и вышел. Ольга рта не успела открыть.
Вика облегчённо выдохнула. Ну, уж у подружки она всё повыспросит! Повернулась к Ольге:
- Это правда?
- Что?
- Вы решили воздерживаться?
- Нет, просто так получается, - подруга отвела глаза, принялась вытирать убежавшее молоко.
Был бы у неё, у Вики, мужчина, она бы из кровати не вылезала. Что же происходило между этими двумя? Обиды? Поговорить с Андреем наедине? Чего ему не хватало? Может, времени? Сколько они уже женаты?
- Что ты там вообще готовишь? - повернулась Вика, - мы сегодня, наконец, поедем деньги тратить?
- Да успеешь ты с ними расстаться! Потерпи, сейчас крупу засыпаю и выключаю.
Вернулся хозяин, и разговор сам собой зашел о диете. Андрей с шутками и прибаутками рассказывал Вике о тонкостях системы питания и тренировок: видимо это стезя для него была сейчас самой интересной. Ольга вставляла замечания, подливала чай. По тому, как старательно Андрей отводил взгляд, как не торопилась вставать подруга, по жестам, паузам в разговоре, принужденному смеху, Вика в который раз получила подтверждение влюбленности Зуевых.
Постепенно утро вошло в спокойное русло, в беседе заскользили добрые поддевки и юмор. Вика задавала вопросы, не забывая следить за парочкой. Она поймала себя на мысли, что впервые за долгое время, Андрей искренне не противен ей. Какие бы сложности не существовали между ними с Андреем и между Андреем и Ольгой, ей вдруг стало легко здесь. Было бы здорово чувствовать это всегда. Может все-таки остаться ещё на одну ночь?
Она уже совсем расслабла, когда Ольга, в конце-концов, пошла собираться. Они остались вдвоём, и Андрей пристально посмотрел на неё. "Сейчас спросит про Ольгу", - мелькнуло у Вики.
- А что у вас с Ярославом? - Андрей прищурил глаза, и Вика растерялась.
- Ничего, - медленно ответила она.
- Не пора ли простить его? А заодно и меня.
- Мне не за что его прощать. Тем более тебя.
- Он думает только о вас, - в голосе Андрея звучало участие, которое Вика не желала слышать.
- Я не хочу об этом говорить, - она отвернулась, встала и понесла чашку к мойке.
- Он любит тебя.
Вика промолчала, включила воду, подставила посуду под струю.
- Да, войну, - чуть ли не огрызнулась Вика, - войну без чести и совести.
- Он не сделает тебе больше больно, - Андрей смотрел очень мягко. Не думал ли он жалеть её? Она почувствовала себя очень неустойчивой. Так, словно пол шевелился. Вика выпрямилась, отставила правую ногу, выдвинула вперед нижнюю челюсть:
- Не сделает, - уверенно повторила она его слова, - а если и сделает, то больно будет только мне, не так ли? - с нажимом сказала она. Неужели Андрей только что показался ей симпатичным? Про ребёнка она не хотела думать. Не сейчас. Почему они все говорят это? "Ярослав хороший". "Он не такой". "Не обидит тебя". Скоро они станут убеждать, что он жить без неё не может. Она от этого с ума сойдет. Ей было охота завыть. Ей хотелось спрятаться и спрятать малыша. Она не желала знать, повторит ли он снова то, что уже сделал. Будет добр или ещё более жесток, чем она уже видела. Не собиралась снова становиться податливой, летней. Все, что она хотела, это обнять свой живот и укрыть его от посторонних взоров. Не слышать, не думать. Не чувствовать.
- Он любит тебя, - слова Андрея заставили её моргнуть: она почти забыла, где находится.
Этого она вынести не могла. Она не станет ничего объяснять никому. Хотя ей хотелось кричать. Высказать всё: как ей нечего было есть, как она мерзла целый год, как на голову ей лилась вода из худой крыши, как на неё орали чужие люди, как её втоптали в грязь, как Ярослав хотел заплатить за секс, как на вопрос "Почему именно она?" он отвечал равнодушно "Почему бы нет"? Как он говорил, что любит её, а потом выворачивал руки, унижал, изобличал и калечил. Он исчерпал её до дна.
Вика обернулась в поисках подруги. Ей нужна была поддержка. В этот момент она радовалась, что между Ольгой и её мужем сохранялось расстояние.
Позади стоял Ярослав. На секунду ей показалось, что она увидела в его глазах муку. Нет! Смешавшись, Вика отступила. Как давно он был здесь? Что она сказала? Он слышал?
Почему в его присутствии у неё рассыпались мысли? Почему она чувствовала себя рядом с ним маленькой девочкой? Ей захотелось исчезнуть. Где сумка? Вот она - рядом с обувью. Ольга поймет.
- Вика, - голос Ярослава умолял. Она лихорадочно запихивала ноги в кроссовки. - Прошу тебя, не уходи. Я уйду.
- Ты - смысл моей жизни, - сказал он, но она уже хлопнула за собой дверью.
Когда Ольга её догнала, они сели в машину и вяло прокатились по магазинам. Настроение упало у обеих. Закончилось тем, что Ольга просто отвезла её домой.
Она запретила себе думать о нём.
В конце июля Вика оформила декретный отпуск. Была и радость: наконец-то она освободилась от ежедневного хождения на работу. Был и страх: ежемесячная выплата заработной платы закончилась. Теперь ей надо было очень осторожно распорядиться деньгами, которые она получила на декрет и обнаружила на картах.
В первые дни отпуска Вика позволила себе спать всласть, гулять, когда вздумается, рисовать день и ночь. Тоска по неизвестности, происходящей на территории дома фабриканта, вылилась в новые, более яркие рисунки. Она жалела, что у неё нет отцовой библиотеки, где так любовно собраны книги по искусству, которые всегда были неиссякаемым источником информации. Боль потери резанула острым ножом, и в который раз напомнила о предательстве Выгорского.