Сонеты Шекспира привлекают своей загадочностью: с одной стороны, они взаимосвязаны, в них общие персонажи рассказчика и слушателя; они образуют группы, в которых беседа ведётся явно на общую тему: аргументация начинается в одном сонете, логически продолжается в другом и поддерживается в третьем; с другой стороны, тема разговора имеет привычку необъяснимым образом менять направление (хотя, даже и в этом случае, ощущение единства содержания интуитивно сохраняется), причудливо меняется настроение рассказчика: он то превозносит своего собеседника, то вдруг резко (если не сказать грубо) за что-то его порицает.
Происходит явственное недопонимание, чем вызвана подобная метаморфоза.
Она сбивает с толку. Сбивает с толку современного читателя и, наверняка, озадачивало того, с кем ведётся беседа. Многие исследователи творчества Шекспира пытались разрешить этот вопрос: может быть, дело в личной жизни великого поэта? Может быть, нужно отыскать прототипы главных гороев? Но, тщетно.Сведений о жизни Шекспира мало. И нет надежды, что когда-нибудь их станет больше. И остаётся литературоведам, натыкаясь на противоречия, недоуменно пожимать плечами: что подразумевал великий поэт, неизвестно...
Между тем, если есть загадка, должна существовать и ее отгадка. Если автор загадал нам загадку, сопроводив её многочисленными намёками, выдающими факт её существования, автор же должен и подсказать, в чём заключается смысл загадки и где отыскать ключ, который всё объяснит. Нужно только следовать за автором. Внимательно и настойчиво. И непонятности - пропадут. Возможно, не все. Но многие.
Есть у меня идея, благодаря которой все сонеты из разнородного набора слабосвязанных групп связуются в единое целое, обретая дополнительный смысл (помимо того, разумеется, который и так всем очевиден). И я готов эту идею назвать. Назвать одним словом. Готовы ли вы к ней? Она проста. Это идея реинкарнации.
В самом деле. В сонетах Шекспира беседуют двое. Дадим им для определённости имена. Первый - это Мудрец. Он начинает беседу. Второй - его Наследник, его слушатель. Два главных героя - Мудрец и Наследник. Цикл Сонетов - это диалог между ними. Однако, нужно сделать оговорку: Хоть героев и два, тем не менее, можно сказать и так, что герой - один. Такая вот занимательная диалектика! Потому что, Мудрец и Наследник - это одна и та же сущность. Наследник - есть новое воплощение Мудреца. Это жизнь души Мудреца в новом физическом теле. Мудрец умер. Вернее, умер тот человек, в теле которого жил дух Мудреца.
Когда мой прах забудут небеса,
И кость, истлев, отдаст земле все соки
Быть может, попадутся на глаза
Тебе, мой друг, скупые эти строки
(Сонет 32)
Теперь дух Мудреца "живет" в другом человеке, теперь он воплотился в Наследнике. И, будучи в ином воплощении, будучи в новом теле, с другими мозгами, костями и мясом, он утратил информацию о своей мудрости, о своих знаниях. Был мудрецом, стал молодым человеком, "молодым грубияном и деревенщиной", "заключившим контракт со своими ясными глазами" (как нелицеприятно характеризует его Шекспир в первом сонете). Понятна опасность нового существования: проходя путь от рождения к поиску ответов на важнейшие жизненные вопросы, человеку не на что опереться. Вновь рожденный, он вынужден начинать жизнь с уровня беспомощной клетки. Постигать все заново: учиться ползать, ходить, лепетать. Получать новый опыт новой жизни. И есть опастность не достигнуть того состояния знания, каковым обладал в прошлом. Остаться на уровне "грубияна" и "деревенщины".
В том случае, если не почувствуешь в себе Вечный Дух Мудреца, существующий в твоём теле, и до тех пор, пока не поймёшь, что Он начинает с тобой беседу.
И вот первый сонет Шекспира - и есть начало беседы Мудреца, вечного духа, пребывающего в каждом, с человеком, который без осознания этого духа в себе пребывает в состоянии "грубияна" и "деревенщины".
Мне возразят, что так не бывает? Что тот, кто умер, не может ни начать, ни вести беседу с тем, кто жив.
Да, мертвые не разговаривают. Но вот довод: Шекспир умер; однако, он готов беседовать с тем, кто готов его услышать. Почти четыре века прошло с его смерти, и косточки сгнили, а он - разговаривает! Нехитрое доказательство существования: тот, кто разговаривает, тот - живой!