В некотором царстве, в некотором государстве жил да был...
Человек...
Человекович...
Человеков...
Да. Именно так. Звали его — Человек. И отца его звали — Человек. И отца его отца. И деда его деда. И потому фамилия у них была — Человековы. Все они были — Человековы. И всех их звали — Человеки.
Ну вот, значит. Жил да был — Человеков. Хорошо жил. Грех жаловаться — хорошо. Всё у него было. Руки, ноги, голова. Всё при нём. Всё при Человекове. За что ни возьмётся, всё у него получалось. Ну, не сразу, конечно. Сначало-то, конечно, из рук вон. Через пень колоду. А он — не унывает. А он — снова и заново. Не выходит так, он пробует этак. Настырный был малый, Человеков. Упрямый! Не мытьем, так катаньем. И ни лица, вроде. Ни силушки. Обычный такой — человек. А поглядишь: что за чудеса? всё у него слажено, всё прилажено; всё работает, всё крутится; и как это ему, Человекову, удавалось —загадка.
Ну вот, значит. Так он, товарищи, жил и жил. Но с какой-то поры — беда с ним приключилась. Беда. Закручинился Человеков. Не в радость ему стали, вишь ты, механизмы. Затосковал. "Вот, — говорил он себе, — вот я, Человеков, всё умею. За что ни берусь, всё получается. Не сразу, конечно. Сначало-то — через пень-колоду. Но потом-то ведь — получается! А отчего же тогда мне тоскливо, отчего — грустно? Чего не хватает? Руки — есть. Ноги — есть. И голова. Всё при мне, всё! Чего ж мне тогда грустно? Вон, начальнику моему — не грустно! Начальник-то мой, Львов Лев Львович, — и в ус не дует. А что он может? Что он умеет? Ничегошеньки. А не грустит! А я — умею. Да грущу отчего-то. Почему так, почему? И чем этот Львов — лучше Человекова ?"
И вот так кручинился Человеков, кручинился, да, наконец, это ему надоело. Ладно бы: толк какой был от причитаний. А то ведь — только энергию свою растрачиваешь. Впустую. Ну и — решил Человеков взять отпуск да погулять по Земле маленько. Пусть, мол, думает, начальник его, Львов, сам там как-нибудь управляется. Раз он такой развесёлый. "А у меня, — думает Человеков, — отпуску накопилось за десяток-то лет безупречной работы. Пойду. Поброжу. Погуляю. Друга своего навещу."
И пришёл Человеков ко Другу. Друг — обрадовался. На шею бросился. Обмнимает, целует. "Дорогой ты мой, Человеков, как же рад я тебе!" — говорит. "Как живёшь, рассказывай," — говорит. "Так, мол, и так, — отвечает ему Человеков, грех, мол, жаловаться, живу хорошо, — а тебе, друже? как тебе живётся?" "Да и мне хорошо, — бодрится друг Человекова, — Хорошо! Только..." Запнулся. "Что только?" — участвует Человеков. "Только сложно всё. Сложно. Ездят на мне. Все, кому не лень, ездят. Устаю сильно. Как собака, устаю.""Он как, — думает Человеков, — надо же! вот ведь — горемыка! Тяжело живётся другу-то моему. А тут я! Со своими проблемами! Оно ему надо? Ладно, пойду — брата своего навещу." И пошёл Человеков — ко Брату.
А братьев у него, доложу вам, было — видимо-невидимо. Чего удивляться? Богат был отец Человекова, да. Грех жаловаться — богат. Ну и — расселились братья Человековы. По всей земле. В какую страну не приди — всюду найдёшь брата Человекова. И в лесах. И у моря. И в тундре. И в пустыне. О какой могучий был — отец Человекова! О сколько детей народил! Всё ж — родная же кровь! Как же брата-то не навестить! Столько лет не виделись! Идёт по земле Человеков, радуется. Представляет, как он придёт ко брату. Да как брат его встречает. Долго ли, коротко ли, — приходит. Тук-тук. "Кто там?" — спрашивают за дверью. "А это я, Человеков, брат твой! открывай скорее!""Бра-а-ат?, — удивляются за дверью, — какой-такой брат? нету у меня братьев! и отродясь не было! не знаю я тебя! иди отсель!" О какая история приключилась: не признали Человекова. Он тогда — к другому брату. А и тот не признал! Человеков — к третьему. И третий не признаёт! Что ты будешь делать? Всюду одно и то же: позакрывались и: "нету, — говорят — у нас братьев." Плюнул тогда в сердцах Человеков. И пошёл — ко Сестре.
А сестёр у него. А сестёр у него — тоже было немало. А чего удивляться? Отец-то у Человекова был мужчина — видной. Грех жаловаться — видной. Дочерей народил, да. По всему свету. И все — замужем. Все — честь по чести. За хорошими мужчинами, за работящими, за красивыми. За богатыми и стройными. Ну, пришёл Человеков, значит, ко Сестре.
— Тук-тук.
— Кто там?
— Это я, Человеков.
— Ой! Братик мой! Человеков! Да как же! Да проходи же! Экий ты стал! Ох, я и рада!
Признала, значит. Отлегло на сердце у Человекова.
— Как живешь, сестра?
— А, хорошо живу! Хорошо! Грех жаловаться — хорошо.
— Любит ли тебя твой муж?
— Любит! Вот только...
— Что только?
— Вот только он, нахал такой, не одну меня любит.
— Как так?
— Так. И подругу мою, нахал, — любит. И подругину подругу — любит. И подругу подругиной подруги, и ту —любит. Беда. Измучилась с ним. Не знаю, что и делать. Ты бы — поговорил бы с ним, Человеков? Образумил бы его!
Так и так. Пошёл Человеков с мужем своей сестры разговаривать.
— Здравствуй, муж сестры.
— Здравствуй, Человеков.
— Как живешь ?
— Хорошо живу. А ты как, Человеков?
— А и я — хорошо. Грех жаловаться — хорошо.
— А скажи, Человеков: любит ли тебя жена твоя ?
— Любит.
— А ты её ?
— И я её.
— А скажи, Человеков: а на других мужчин твоя жена — заглядывает?
— Нет, не заглядывает.
— А ты, Человеков? ты на других женщин — заглядываешь?
— Нет, не заглядываю.
— А вот сестра твоя, Человеков, — заглядывает!
— Как так?
— А вот — так. И на друга моего — заглядывает. И другова друга — заглядывает. И на друга другова друга, и на того —заглядывает. Беда. Измучился с ней. Ну и я — в долгу не остаюсь. А что делать? Скажи, Человеков: что тут можно поделать?
Вот так и поговорил Человеков с мужем своей сестры. Была у Человекова — одна проблема. А стало —много проблем. И на друге его —ездят. И —братья его не признают. И —сестру свою жалко. Да и —мужа ее. Вот хорошо в детстве было: забот никаких, всё за тебя думают, всему тебя обучают. "Пойти, может, к Учителю? — думает Человеков, — "пусть растолкует, как такое в жизни возможно."
Приходит.
— Здравствуй, Учитель.
— Здравствуй, Человеков.
— Так и так, Учитель.
— Знаю, Человеков.
— Все не то, Учитель.
— Не то, Человеков.
— Как же так, Учитель?
— Это — жизнь, Человеков.
— Что же ты не научил меня, Учитель?
— А всему не научишь, Человеков.
"А ты — вот что, Человеков: ты — не расстраивайся. Ты — много походил, много увидел. Ты ведь и сам можешь научить, Человеков? Ты, давай-ка: садись! бери ручку! бумагу! Да запиши. Запиши! Авось, польза будет".
И пошёл Человеков.
И взял бумагу.
И написал на ней.
"В некотором царстве, в некотором государстве жил да был...