РОБКИЕ ГОЛУБИ

      Рассказ Цирцеи о бродящих скалах и голубях, которые убиваются, пытаясь сквозь них пролететь, — довольно противоречив. Вот, что она говорит:

       Прежде увидишь стоящие в море утёсы; кругом их
Шумно волнуется зыбь Амфитриты лазоревоокой;
Имя бродящих дано им богами; близ них никакая
Птица не смеет промчаться, ни даже амброзию Зевсу
Лёгким полетом носящие робкие голуби; каждый
Раз пропадает из них там один, об утёс убиваясь;
Каждый раз и Зевес заменяет убитого новым.

      В самом деле, не понятно: если робкие голуби не смеют даже приближаться к утесам, то как же они разбиваются о них?

      Так летят-таки они сквозь скалу или не летят?

      Если ты робкий и сидишь на диване, то на улице тебя хулиганы не зарежут. Чтобы хулиганы тебя зарезали на улице, нужно, как минимум, на улицу выйти.

      Так и с высокими утёсами, одиноко стоящими (где-то там в океане). Чтобы убиться о них, нужно, как минимум, к ним подлететь.

      Так что же это за голуби? Летят ли они к утесам (неизвестно где стоящим в океане) или не летят? Робкие ли это голуби или не робкие? Удаётся ли им пролететь сквозь скалы или не удаётся?

      Вопросы интересные и вот, что я, в связи с этим, думаю.

      Голуби же здесь — это не просто голуби. Это — голуби Зевса. Это голуби, которые приносят Зевсу — амброзию. А что такое амброзия? Амброзия — это «пища богов». Могут ли боги обходиться без пищи?

      А что это вообще такое, пища богов?

      Думаю, так. Боги пребывают в блаженстве. Блаженство — это радость. У радости должна быть причина для радости. Раз боги радуются, значит кто-то им эту радость принёс. Радость — это и есть «пища богов». Радость — это и есть «амброзия».

      И вот из рассказа Цирцеи мы узнаем, что амброзию Зевсу, те есть «пищу», приносят — голуби.

      И замечательно! Пусть будет так. Пусть будут голуби. Быстрые птицы, лёгким полётом перелетающие из одного места в другое.

      Но тогда, коли уж голуби несут пищу Зевсу, они точно должны лететь — сквозь скалу! И они точно не должны быть робкими!

      Ведь, что такое, эти бродящие скалы? А это — граница между мирами. Между какими мирами? Между нашим миром (миром, в котором мы с вами живём и о котором что-то знаем) и другим миром (миром, в котором блаженствуют боги и о котором мы знаем немного).

      То, что миры разделены неприступными утесами, говорит о границах между мирами. Мы с вами находимся — в одном мире. Боги — где-то в другом. Между мирами — стена. Стена разделяет миры.

      Мы не можем с вами пройти сквозь стену, преодолеть границу и очутиться в божественном мире. Мы не можем испытать блаженство, сравнимое с тем, которое испытывают боги. Не можем. Потому что граница — есть граница.

      Но, опять же из рассказа Цирцеи, мы узнаем, что, оказывается, граница-то между мирами, — подвижная. Вот ведь петрушка какая!

      Оказывается, проходы между мирами возникают постоянно! Оказывается, постоянно возникают между мирами проходы и, оказывается, что в проходы эти постоянно устремляются голуби (с пищей для божества).

      Да, каждый раз, при очередном открытии портала, один из голубей погибает! Но, подумайте, ведь гибнет-то — только один! А остальные? А другие? Что с другими голубями?

      А другие — пролетают беспрепятственно! Пролетают и приносят-таки амброзию Зевсу!

      А разбившегося голубя Зевс просто-напросто всякий раз — воскрешает. Дарит ему — новую жизнь.

      Голубь погибает. И в тоже время, голубь не погибает.

      Очень изящно придумано!