|
|
||
Сперва резкий порыв ветра поднял песок и мусор высоко над землей, закрутил все в жесткую спираль и, как метлой, прошелся по улицам маленького тихого городка, собирая под себя все, что плохо лежало. Испуганные люди в недоумении спешили убраться в подъезды домов, переждать аномалию погоды в магазинах или найти защиту под высокими, крепкими и прямыми, соснами. Но ветер на этом не успокоился. Он, наоборот, набирал яростно мощь и уже не играл бумажками и пластиковыми бутылками, а срывал целые куски алюминия, жести и других "прочных" материалов, из которыми были вылеплены стены киосков, крыши домов, заборы. Сосны в парках и между домами так страшно скрипели, раскачиваясь и резко сгибаясь чуть ли не до самой земли, что вмиг все пространство между ними покрылось мягко-жестким настилом из сломанных веток и хвойных игл, создавая впечатление нехоженности, дикости и девственности. Те, кто решил укрыться под ними, в ужасе, а иные с ушибами и царапинами, зажав головы руками, стараясь прикрыть себя от жестких ударов яростного ветра, бежали куда подальше от веткопада. Ветер, меняя траекторию, резко выхватывал на своем пути то крышу от детской песочницы, то развешенное, не высохшее белье, то замешкавшегося путника - все это нес, сталкивал, мешал и бросал неожиданно резко и громко, начисто забывая о своей случайной забаве и, переключившись на другие обороты, принимался за иные шалости. В считанные минуты улицы опустели - попряталось все, что двигалось, дышало и пело всего несколько минут назад.
Черная, как самая темная ночь, туча, медленно и величаво, заслоняя собой все видимое и невидимое пространство, наплывала на городок, сжавшийся в комок от недоумения и страха перед странной грозой и ее первобытной силой. Как старая королева со своей многочисленной челядью, эта ожиревшая и охреневшая от переполняющей ее власти, тьма, решившая наконец-то поставить все на свои места в своем запущенном царстве, стряхнула с крючковатых пальцев, небрежно и опаляюще, молнии, которые, как по указке, выбирали для себя мишени на небе и на земле. Дикая, сверкающая пляска сопровождалась утробным ревом брюхатых туч, в темном небе неразличимых, но по вспышкам от их столкновений, казалось, что земля перевернулась и летит в тар-тарары
Все вокруг содрогалось и, на мгновение замерев, сжималось и ждало нового потрясения. Дома и деревья подпрыгивали в такт с ударами грома, люди, оглохнув, старались спрятаться в их ненадежных жилищах, которые трещали и осыпались штукатуркой. Закрыв все, что возможно на замки, крючки, задернув шторы, - они ожидали самого худшего. Громко выли собаки и этот заунывный вой был как похоронный расстроенный оркестр, провожающий покойника в последний путь. Дети плакали, прижимаясь к своим матерям, пытаясь спрятать свои головки в их коленях, не понимая, что же такое случилось в этом веселом солнечном мире.
Ветер затих внезапно, и нависшая тишина так неестественно и больно давила на натянутые нервы, что даже мужественные и сильные люди зябко сжимали плечи и пристально вглядывались в безмерную черноту неба, пытаясь понять, что же будет дальше.
А с неба продолжало давить и сгущаться нечто вязкое, влажное и едкое, покрывающее все вокруг какой-то неуловимой и мгновенной плесенью, выдавливая из себя эманации безумного страха и опасности. Дышать было неимоверно трудно и больно, будто вместе со сгустившимся воздухом люди втягивали в себя всю накопившуюся за несколько столетий атмосферную грязь, которую человечество так неистово и самозабвенно создавало.
Прозвучавший удар грома был такой мощности, будто небо ударилось о землю и сплющилось от непомерной тяжести, придавив и растворив под собою все, что там оказалось. Громкий рев сотен нечеловеческих глоток сотрясал пространство - это новая волна безумного ветра рвала и кромсала окружающий мир. Ломались, как сухие былинки, столетние сосны, дома гремели разбитыми стеклами и сорванными крышами. Ни единого огонька света, лишь сполохи молний освещали искромсанную и обруганную землю.
Первые тяжелые, будто свинцовые, капли накопившегося гнева, редкими пулями пробежали по крышам, балконам, деревьям, траве. Пробив тучи, хлынувший поток черного водяного неистовства обрушился вниз. И уже не визг ветра, не треск ломающиеся деревьев, не скрип разрушаемого жилья, а мощный и ровный водяной гул, заглушающий все звуки, заполнил пространство. И ему было все равно, что о нем думают жалкие двуногие, посчитавшие себя хозяевами этого мира. Яростный поток сверху крушил все на своем пути. Мутная вода, не впитываясь землей, превращаясь в мутные реки, захватывала и несла с собой все, что еще недавно было твердо, незыблемо и вечно. Дома, наполненные обломками мебели, стен, крыш, трупами людей и животных, стали глубокими водяными ловушками, которые, не выдержав внутреннего давления, лопались, как мыльные пузыри, присоединяя к несущимся потокам свое страшное имущество. Кромешная темень скрывала весь кошмар и спешно довершала начатое грозой. Ветер постепенно усмирял свою мощь, но дул ровными и сильными порывами, помогая бешеной воде унести собранный мусор в низины и поскорее скрыть его в мутных омутах и ямах.
Гроза отступала...