Вей Алекс : другие произведения.

Империя кровавого заката. Грани власти. Глава 14

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   В холле собралось несколько десятков человек. Придворные леди, сановники, гвардейцы... Караулили целители, даже пригласили Жреца из Храма Святого Сиола. Не остался в стороне Феодор, он ещё и привел свиту "служителей искусства". Когда Эрика вышла, все резко затихли. Императрица объявила исход поединка, пригласила целителей освидетельствовать смерть, и всех желающих - убедиться...
   Закончив речь, она бегло осмотрела всех. Целители, гвардейцы и любопытствующие господа поспешили к залу. К Гверидиолу подоспела довольная Айрин. Леди, косясь на графа с принцессой, начали перешептываться. На их лицах буквальна читалась зависть и желание оказаться на её месте. Но пока им только и остается, что шепотом проклинать "распутную ведьму". Принцесса в отношении графа вела себя довольно смело, даже несмотря на траур, даром времени не теряла...
   Вскоре Эрику отвлек Петроний, дабы откланяться. У него назначен ужин в узкосемейном кругу. Наверняка, Валенсий будет кормить отпрыска нотациями, какой тот недоумок. Так оно и есть, но лучше бы канцлер признал, что Петроний не годен в императоры...
   Распрощавшись с Петронием, Императрица в который раз попыталась отделаться от смутных впечатлений по поводу произошедшего. Казалось бы, исход устраивает. В ином случае пришлось бы останавливать поединок, а потом толкать речь о недопустимости братоубийства. Граф, даром что нынче не в лучшем состоянии, сам справился. Хотя, стоит ли удивляться, зная, кто его наставник. Тем не менее, Эрика все равно никак не могла отделаться от тревоги.
  "Ну и денек выдался...", - с этой мыслью она решила последовать в покои, однако не сделав и нескольких шагов, резко остановилась.
  "Твою мать...", - она обернулась, увидев как в открытые двери фехтовального зала вваливаются последние любопытные.
  "Блядство, как же я раньше не подумала", - с этой мыслью она бросила взгляд на Гортензия.
   Тот продолжал беседовать с принцессой, она решила подождать, пока тот закончит. Надо обсудить случившееся. Выглядел граф еще более бледным, чем даже перед поединком. Наверное, почти с ней сравнялся. Правда, в отличии от графа, для неё это нормальный цвет кожи. Впрочем, удивляться было нечему. Ей доложили, чем его милость расплатился за воинские подвиги. Отнюдь не лихорадкой. Та имела место быть, но не продлилась и недели. В отличии от малокровия. Оное не смертельно, кроме бледности, головокружений и в худшем случае обмороков никак не проявляется. Если учесть, что остался жив, и даже не покромсали, ерунда. Впрочем, сам Гверидиол уже успел объяснить свой не здравый мертвецкий вид "множеством забот и отсутствием времени на сон". Императрица спорить не стала, как и проверять, это его личное дело. Судя по докладам, говорящих о рвении графа, истина посередине...
   Гортензий подозрительно быстро распрощался с Айрин и встретившись с ней взглядом направился к ней.
  - Итог может стать проблемой. Пошли в кабинет, - с этими словами она не дожидаясь ответа поспешила к лестнице.
  - Я уже понял, - вдогонку бросил он.
   Похоже, они так поняли друг друга почти без слов. Хотя, тут и понимать нечего. Благодаря внезапной смерти Гамидия итог поединка выглядит весьма двусмысленно. Вроде логично, свидетеля, а по совместительству отца, с горя хватил удар. Но только судья поединка она, Императрица, Гортензий в глазах придворных её приближенный, а Петроний её будущий супруг и друг графа. Шансы у Гверидиола, как многие полагали, сомнительны. Почему бы им втроем не обставить ситуацию, убив Маурия и отравив Гамидия? Глупо? Конечно, глупо. Но Ирские умом ведь не блещут. Особенно Вахнутий, который и принимает решения.
   Плевать на остальных придворных, пошепчутся и заткнутся. На Вахнутия тоже хотелось наплевать, на погребальных кострах она видала этого недоумка вместе с его дремучим стадом. Однако если это стадо вместо того, чтобы выделить ополчение, устроит мятеж, проблем не оберешься... В таком случае на севере начнется своя заваруха, придется забыть про клеонское, камирское, эрское и даже ринское ополчения. Самое печальное, об этом вовремя не подумали ни она сама, ни граф, отказавшийся от предложения "оживить" отца...
  "Гребаный мудак, какого же хера ты сдох так не вовремя? А я чем думала? Воистину, стоит хоть на миг потерять хладнокровие и начинается херня...", - оставалось только мысленно негодовать ей. Предлагая оживить отца, Императрица думала отнюдь не про последствия...
  - Эрика, я не хотел, чтобы все так закончилось, - с досадой бросил граф, едва они вошли в кабинет.
  - Кто же знал, что он сдохнет, - Эрика взяла самокрутку и подожгла огнивом.
   Не обвинять же графа? Он даже пальцем к Гамидию не прикоснулся, а что ответил на оскорбление, так был вправе.
  - Но ведь можно было... Когда я подумал, было поздно, - он поморщился.
  - Никто не подумал вовремя. Сейчас не время искать виноватых. Тем более, никто не виноват, это просто случайность, - как можно спокойнее постаралась уверить Эрика и нервно затянулась дурманом.
   Тем не менее, хотелось рвать и метать от осознания абсурдности проблемы...
  - Он даже своей смертью умудрился мне нагадить, - граф тяжело вздохнул, присел в кресло и уставился в пол.
  - Не только тебе. Нужно думать, как выкручиваться, - поставила перед фактом Императрица и присела в кресло напротив.
   Впрочем, сказать легко. Пока она шла к кабинету, пыталась перебирать варианты. В голову не пришло ни одной разумной мысли. Не считать же таковой план по уничтожению Ирских, если те вздумаю роптать. План, может, и ничего, но пока сам мятеж не ко времени...
  - Согласен, - безразлично бросил граф и поднял на неё взгляд, - Поделишься дурманом?
  - Бери, на столе лежит, - отмахнулась она и уточнила, - С каких пор ты успел проникнуться?
  - Еще не успел, - граф встал, подошел к столу и взяв дурман с огневом, добавил, - Самое время проникнутся.
   Он вернулся к креслу, присел и тут же стал поджигать самокрутку.
  - Попробуй, - отмахнулась Эрика и встала, - Пойду распоряжусь принести кофе. Тебе, как обычно? Или чего покрепче?
  - Благодарю, как обычно, - бросил он, зажег огниво, а следом дурман.
   Императрица была развернулась в сторону двери, как тот жутко закашлялся. Эрика вдруг вспомнила про удушье и в негодовании представив, что придется наблюдать припадок, обернулась и присмотрелась. Тот, к слову, закашлялся так, что даже слезы выступили. Успокоившись, он, не выпуская дурман, стянул окровавленную перчатку и уже головой рукой вытер глаза и поднял взгляд.
  - Все нормально. Это с непривычки, - отстраненно прокомментировал он и отведя взгляд вниз, снова поднес ко рту тлеющую самокрутку.
   Граф ожидаемо закашлялся, правда не так жутко.
  - Может, будешь привыкать в более подходящей обстановке? Мало ли. Если успокоится надо, могу велеть принести отвар или выпивку, - предложила Эрика.
   Он снова поднял взгляд.
  - Ах да, я и забыл, ты думаешь, что все про меня знаешь, - прокомментировал он и снова затянулся дымом.
   Едва ли это было упреком. Разумеется, он догадался, что на него будут наводить сведения. Они уже успели обсудить этот момент. Гортензий к своей чести не пытался корчить из себя оскорбленную невинность, а уверил, что претензий не имеет. Еще бы, если ничего полезного не всплыло. Нытьё Пиония к полезным сведениям имело крайне отдаленное отношение. Зелье тоже не помогло. Ведьма успела опоить его приближенного охранника Ника. Кроме мало связных нюансов дел, которые не расходились со словами графа, удалось узнать лишь перечень недугов и девиц. Если учесть, что про зелье Гверидиол понятия не имеет, какие могут быть претензии.
  - Я не думаю, что знаю всё, - с иронией отметила Эрика.
  - Не переживай. Жрец при дворе, если что сразу его зови. Ничто так не приводит в чувства, как отходная, - безразличным тоном сыронизировал он, вертя в руках дурман.
  - Ну да, как вариант. Хоть обкурись, дело твое, - отмахнулась она и пошла распоряжаться на счет кофе.
   И ей не помешает, и графу. Похоже, Гверидиол не в себе. Взгляд будто стеклянный, ведет себя странно. Стоило думать, прежде чем его дергать. Он только что убил брата и довел до смерти отца... Она сама с трудом сохраняет спокойствие, от его душевных терзаний лучше держаться подальше. Дельных предложений она от него все равно не услышит. Сподручнее проявить чуткость, ежели с человека толку, как с быка - молока...
   Вернувшись, никакого непотребства Эрика не застала, если не считать за оное спокойно курящего графа, уставившегося остекленевшим взглядом в одну точку.
  "Ну хоть без припадков обошлось", - успокоилась она, тем не менее, уже не надеясь на нормальный разговор.
   Императрица присела обратно и в который раз сама задумалась, как выкручиваться. В памяти всплыли все ее переговоры с Вахнутием. Узколобый, но при этом не в меру принципиальный баран. По данным соглядатаев, он её попросту не воспринимал. Для Ирских женщина сродни домашней скотине, которой не положено сидеть за столом на семейном пиру, какой там правитель... Причем, Вахнутий отличается особым рвением в следовании традициям и буквально помешан на так называемой родовой чести.
   Чтобы тот согласился на ее условия, устроили настоящий цирк. Пришлось позволить канцлеру, по сути, прямо уверить, что её "следует потерпеть, как капризную марионетку Игрока, возомнившую себя правителем". Но если бы не старания Мириамского, едва ли удалось прийти к соглашению. Канцлер, помимо прочего, наплел недоумку, как Игрок жаждет "построить Империю для торгашей, ростовщиков и шлюх", и потому необходима помощь Ирских, дабы "не допустить разрушения традиций".
   Вахнутий сдался, однако идиотом быть не перестал. Как с ним теперь разговаривать, Эрика понятия не имела. Убрать его не вариант. Его свита под стать, что неудивительно, сам же подбирал. Свалят и наговорят в Ирии такого вздора... Впрочем, если даже Ирские пришлют другого представителя, едва ли это будет разумный человек. Среди оных есть более менее вменяемые, но парадом в Ирии нынче командуют дремучие старики. Снова отдавать проблему на откуп канцлеру? Тот и так усилил влияние, но других идей все равно нет...
  - Как видишь, все нормально. С непривычки у всех так, - прервал молчание граф, выбрасывая окурок в вазу.
  - Надеюсь, понравилось, - с иронией отмахнулась Эрика.
  Вернувшись, он снова присел в кресло.
  - Не стоит беспокоиться из-за этой ерунды. Припадки редко бывают, много времени не занимают и проходят сами. Пустое, - отметил Гверидиол.
  - Не в припадках дело. Я... понимаю, что случившееся не располагает к тревогам о судьбе Империи, - заметила она.
   Граф поднял остекленевший взгляд.
  - Не могу согласиться. Я не вижу поводов сомневаться в собственном хладнокровии. Произошедшее тому доказательство. Я же не набросился на этого упыря, хотя мне давно хотелось пройтись по его роже, - отметил он.
  - В данном случае, лучше бы ты врезал ему, - с досадой отметила Эрика.
  - К сожалению, не в моих принципах бросаться на людей. Так делают, когда закончились аргументы или началась истерика. Лучше сначала морально уничтожить врага, довести, и с чистой совестью разобраться, - объяснился Гверидиол.
  - Перестарался, драки не вышло, - с прискорбием прокомментировала Императрица.
  - Увы. Однако я не намерен снимать с себя ответственность, прикрываясь душевными терзаниями. Конечно, если ты полагаешь, что разговаривать со мной бесполезно, воля твоя. Мне уйти? - судя по тону, Гверидиол, как минимум, демонстрировал хладнокровие.
   Немедленно выгонять графа она и так не собиралась, в итоге же вовсе передумала. Стыдно было признавать, но у нее самой пока не возникло внятных мыслей.
  - Не стоит, поверю на слово.
  - Тогда, быть может, перейдем к делу? - предложил Гортензий.
  - С удовольствием. Итак, сейчас в первую очередь проблема в Ирских. По-твоему, насколько велика вероятность, что они сочтут это наглым беспределом по отношению к представителям их рода? - осведомилась Эрика.
  - Вахнутий и его окружение точно сочтут. Тем не менее, паниковать не стоит. Имеются нюансы, которые можно использовать, - заявил граф.
  - Этот упырь ни во что меня не ставит. Не в этом ли нюанс? Если так, получается, снова все в руках Мириамского, - последнее Императрица произнесла с особой досадой.
  - Как не прискорбно, в этом тоже. Однако есть еще нюансы. Если судить по тактике Вахнутия на передовой, а также сведениям относительно переговоров, он весьма не решительный человек. Просто скрывает сомнения за суровостью.
  - Какие пляски пришлось устраивать, это очевидно. Только какой прок от его нерешительности? Для сомнений нужен повод, - возразила Императрица.
  - Поводы есть. Во-первых, Вахнутий был очень недоволен Гамидием и Маурием. Мне доподлинно известно, после поединка их ждали серьезные неприятности. Во-вторых, Вахнутию льстит его нынешнее положение и нравятся отдельные моменты риторики, то бишь воинские идеалы. Тоже самое я могу сказать про большую часть стада. Еще не стоит забывать про Загромия, тот не совсем болван и, скажем так, в долгу у меня, - перечислил граф.
   Загромий еще по приезду делегации внезапно выступил на стороне Гверидиола, утверждая что конфликт с отречением случился по вине Дармигория. Еще бы, граф не только отличился на передовой, но и умудрился спасти ему жизнь. Тем не менее, несмотря на авторитет среди ирийцев, служащих в гвардии, для Вахнутия и его свиты его слово значения не имеет. Причем, к этому примешалось отношение воинов к гвардейцам, коих те воспринимают как паркетных истуканов.
   - Даже если Загромий поверит в объявленный итог, это ничего не изменит. Как бы Вахнутий еще сильнее не уперся, - возразила она.
  - Для него мнение стада, на самом, деле важнее, чем он пытается показать. Все это ведет к тому, что Вахнутий ни сегодня ни завтра не возмутится в открытую. Ему нужно будет подумать, а у нас есть время помочь ему прийти к нужному решению, - граф рассуждал спокойно, причем даже без намека на сомнения.
   Взгляд его оставался стеклянным, а на бледном лице не дрогнул ни один мускул. Будто ничего серьезного не произошло и уж тем более, ничего личного.
  - Что тут можно сделать? Оправдания исключены. Они никогда не добавят веса, а без доказательств лишь усугубят. Давить и запугивать нельзя. Не тот случай, Вахнутий лишь взбеленится. Должность важнее? Сами потом на стену полезем. Жалование увеличить? Нет смысла. Он не зря так оскорбился за продажную подстилку, - недоумевала Эрика.
  - Нужно действовать хитрее. Если Ирских вместе с Вахнутием правильно отвлечь, вероятность мятежа станет ничтожной, - уверил Гортензий.
  - Отвлечь? Мы их всем дворцом уже больше недели отвлекаем. Воинскими идеалами здесь уже не отмахнёшься, - возразила она.
  - Никаких идеалов, нужна провокация. Стоит отвлечь их тем, что возмутит сильнее злосчастного поединка, - он заговорил жестче.
  - Куда же их еще сильнее возмущать? - изумилась Эрика в недоумении.
  - Возмутить, для начала. Потом - удовлетворить требование. Пусть это будет вздор для нас, но важное для них. Чтобы никаких серьезных последствий, - он впервые за время беседы улыбнулся.
  - Объясни нормально, что ты имеешь ввиду, - настояла Императрица.
  - Берем возмутительную для Ирских идею. Она должна исходить не из твоих уст. Меня и Петрония тоже лучше не вмешивать. Лучше, если это будет чья-то инициатива в виде прошения. Но это должен быть достаточно влиятельный человек, а не полотер. Вахнутий вознегодует, а ты удовлетворишь его требования, отклонив прошение. Канцлер тоже сыграет свою роль. Суть в том, что новая проблема затмит в глазах Ирского этот инцидент, а её решение успокоит и убедит его во влиянии при дворе. Он из тех, кому это льстит, и достаточно узколоб, чтобы купиться на иллюзию, - Гортензий продолжал улыбаться, хотя взгляд его оставался таким же стеклянным.
  - Ты в своем уме, отвлекать от негодования, возмущая еще сильнее? Вахнутий просто взбесится и велит своему стаду покинуть дворец, - недовольно поставила перед фактом Эрика.
  - Даже если Вахнутий вдруг проявит решительность, уходить молча не в его правилах. Прежде он явится с претензиями к Валенсию, а потом к тебе, - не унимался граф.
  - Заявится, будучи еще более оскорбленным, чем сейчас. Боюсь, его уже ничего не удовлетворит, - съязвила Эрика, сочтя что граф просто сам желает конфликта. Видимо, точно не в себе.
  - Позволь объяснить тебе, как это действует, - попросил он.
  - Я слушаю, - с одолжением заявила Эрика.
  - Вопрос в важности проблемы. Не будем далеко ходить. Возьмем в пример тебя. Ирские и Вахнутий тебя бесят и договариваться с ними тебе не хочется. Я прав? - она кивнула, он продолжил, - Изначально ты не слишком церемонилась с ними. Мой титул тому доказательство. Но фанатики проявили прыть и оказались сильнее, чем ожидалось. Поставить на место Ирских стало не первоочередной проблемой. Так ведь?
  - Да, ты прав, но это здравый смысл, который чужд Вахнутию. Я не понимаю, причем здесь это к твоему предложению?
   Гортензий принялся приводить еще один пример. На сей раз прямо из трактата, который сам же ей посоветовал. Это был один из сборников наставлений для публичного защитника в суде. Как он тогда пояснил, цель риторики везде одинакова - повлиять на мнение публики или оппонента, логика приемов и уловок - одна, разнится лишь содержание. В трактатах для публичных защитников больше сведений по сути, примеры понятнее и лаконичнее, поэтому можно быстрее уловить логику. Обычные же трактаты помимо наставлений в той или иной степени имеют цель засорить разум ненужной моральной шелухой, а по сему - отвлекают от сути...
   Пока граф объяснял, в дверь постучали. Принесли кофе. Когда лакей вышел, Эрика сразу взяла чашу, однако едва прильнула, с трудом удержалась, чтобы не сплюнуть. Видимо, недоумки перепутали чаши. Гверидиол предпочитал невменяемо крепкий кофе с отвратительным вкусом. Как минимум, в последнее время, вместо зелья от малокровия.
  - Недоумки, даже принести не могут, не перепутав, - скривившись, процедила она, поставив чашу.
   Граф молча попробовал свой.
  - Точнее, сделали одинаковый, - заметил он.
   Впрочем, разбираться с подобной мелочью сейчас не хотелось. Такой выпьет...
  - Ладно, демоны с ними, - она отхлебнула из чаши и поставив её, продолжила, - Вернемся к нашему вопросу. Я поняла что ты имел ввиду. Суть в приоритетах.
  - Именно. Ты же не стала отчитывать лакея из-за кофе, даже другой не велела принести. Это сейчас не так важно...
   Императрица перебила его.
  - Я все поняла, не надо по пальцам объяснять.
  - Значит, ты поняла, что наличие здравого смысла здесь не имеет значения. Ты, оценивая важность проблемы, руководствуешься оным, а Ирские - набором дремучих убеждений. Грех по ним не потоптаться, - хитро улыбаясь спросил граф.
  - Итак, итог поединка для Вахнутия - проблема. Однако предложение, которое затронет важные для него устои, окажется более важной проблемой. В этом ему поможет убедиться Валенсий, который объяснит, что лишь он может спасти Империю от непотребства. Ирский получит свое и будет очень доволен. В этом суть? - уточнила она и отпила кофе в который раз удивившись, какую гадость пьет граф.
  - Именно. На деле же он не получит ничего. Все факту останется как есть, что нам пока и нужно, - заговорщицким тоном отметил Гверидиол.
  - Я поняла. Что же, попробуем. Какую кость бросать этим псам? Ты лучше знаешь Ирских. Что может возмутить их? - с энтузиазмом спросила Эрика.
   Других идей все равно не было, а отдавать проблему полностью на откуп канцлеру не хотелось. Граф принялся перечислять варианты. Самое забавное, все предложения виделись Эрике скорее вменяемыми идеями. Доселе она не задумывалась, но на будущее пригодится...Пока же она рассудила, Вахнутию точно не понравится предложение издать указ о вольностях подданных.
   В таком случае отцу будет нельзя насильно отправлять дочерей в обитель, а ежели те сами желают - препятствовать. Заключать брак подданный любой стати сможет без согласия отца, а принуждение будет запрещено. Но самое главное, нельзя будет убивать отпрысков. Черни последнее не касается, однако знатные господа вправе без суда убить сына и незамужнюю дочь. В метрополии нынче так поступают немногие, но в Ирии все иначе...
  - Пойдет первый вариант, - отмахнулась Императрица.
  - Кому же предстоит размахивать прошением перед придворными? - с едва заметной улыбкой поинтересовался Гортензий.
  - Конечно же Аренскому. Шут Игрока и так бесит Ирских. Валенсию будет на что давить.
  - Это было бы прекрасно. Главное, чтобы он не уперся. Наивно полагать, что Игрок мне рад, - усомнился граф.
  - Никому не нужен мятеж Ирских, не упрется, - уверила Эрика.
  - Возможно ты права. Нынче главное Вахнутия угомонить. Потом можно идти дальше. У меня есть соображения, как нам всем отмыться от дерьма, - отметил граф.
  - Не бери в голову. Успокоим Ирского и к демонам всё. Других проблем полно. Если кто-то будет болтать вслух, пойдет на каторгу за клевету на правителя. Конечно, тебе в этой ситуации...
   В этот момент постучали. Эрика отвлеклась. Гвардеец доложил о приходе Аренского. Вовремя, даже звать не пришлось. Тем не менее, Императрица велела передать, чтобы барон подождал минимум полчаса. Нужно было закончить с Гверидиолом. Из-за всей этой ситуации она едва не забыла про важный момент. Речь шла о назначении графа Имперским судьей Ремесленной округи...
   Имперский судья представляет закон и волю правителя на вверенной территории. Он возглавляет суд, ведает казной, отвечает за порядок, сбор налогов и податей, принимает решение о строительстве и позволении вести дела. В случае герцогств, подчинение правителю скорее формальность. Решение о назначении или отставке зависит от герцога, ему судья и отчитывается. Правитель вправе отстранить неугодного судью, но по большей части это бессмысленно, в случае серьезных разногласий разумнее разбираться напрямую с герцогом. В метрополии и в Ольмике имперскими судьями ведает канцлер, однако назначаются они именно правителем. Другое дело, все просто лишь на словах.
   Замахиваясь на титул, Эрика даже не предполагала, что её ждет. Тогда она многое не понимала, хотя и полагала обратное. Дело не только в интригах, она была готова столкнуться с ними. Однако изначально Эрика попросту не брала во внимание многие нюансы, а про иные вовсе имела крайне смутное понятие. В отличии от так называемых союзников. Ей попросту повезло, что Мириамский с Аренским не смогли поделить должности и золото, невольно вмешав её. Конечно, будь она дурой, так бы продолжала витать в облаках, предпочитая строить стратегии борьбы с врагами, но на беду союзников её смутного понимания оказалось достаточно, чтобы не дать им окончательно обнаглеть.
   Когда разобрались с фанатиками, Аренский и Мириамский взялись за передел должностей, в том числе судей. Причем оба обратили особое внимание на ростовые дома погоревших изменников Казна Раминиолов и Лавка Элиминиолов. Все имущество предателей переходило в собственность Империи, причем по закону без её печати выкупить именно ростовые дома они не могли. Императрица имела крайне смутное понятие о ростовых домах, в Клеонии таковых попросту не было, да и не интересовали они её раньше. Аренский понимая, что в казначейских делах она плохо разбирается, напирал на угрозу паники и грядущую власть над должниками. На беду обоих, Мириамский не знал, насколько она далека и выказал куда больше аргументов. Тогда то она и задумалась.
   Императрица была в курсе, до появления аркадийцев власть в метрополии и при дворе по факту принадлежала Ардминиолам, Раминиолам и Эльминиолам. Они делили должности судей, стражи и казначейства. Когда в игру вступили аркадийцы, из них только Ардминиол сохранил нейтралитет. Уже не суть. Факт в том, что имперская казна помимо аркадийцев, была в долгах перед всеми ростовыми домами метрополии, коих было всего четыре, три из которых принадлежали этим самым влиятельным господам. Нетрудно было предположить, зачем её союзникам судьи и ростовые дома. Дело не только во власти и влиянии. Точнее, дело в них, однако золото в этом случае играет не последнюю роль.
   Разумеется, она заинтересовалась, в том числе, ростовыми домами. Смысл их деятельности понять было не трудно. Помимо займов под проценты, они соперничают с Орденом Света, в хранении и переводе средств. Учреждать их подданным позволил еще Диметр, Александр запретил, однако Фердинанд, даром что святоша, пошел на поводу у заинтересованных господ. Причем, открывать можно было с позволения Императора или герцогов. Стоит ли удивляться, как минимум в метрополии позволили избранным.
   Что до союзников, те тоже даром время не теряли. Игрок держал целых три ростовых дома: Дом Тильского, то бишь под прикрытием имени Герцога, Воинская казна при Гильдии наемников и Золотое дно, публично принадлежащее Игроку. Канцлер ограничился одним с красноречивым названием Казна Святой Авантеи. Займы Мириамского с Игроком Империи по бумагам даны их ростовыми домами, единственная оговорка, без процентов. Стоило ли удивляться, ни один из них не заикнулся о возможности списания долга Империи перед ростовыми домами предателей. Ведь лучше получить их вместе с долговыми обязательствами. Желательно за бесценок, наболтав ей чепухи. По факту же, получится, казна окажется в полной зависимости от двух союзников...
   Впрочем, злиться или сокрушаться смысла не было. Пусть союзники хитрые мудаки, от них все равно никуда не деться. Единственное, что она могла сделать, это не позволить им считать её идиоткой и окончательно обнаглеть. Императрица позвала Игрока и Герцога в кабинет, и предъявила указ, списать все старые имперские долги ростовым домам, перешедшим в собственность короны. По факту, вправе, дома то принадлежат Империи. Оба умника принялись негодовать, что это приведет к разорению, однако Эрика сунула им списки господ, которые уже никогда не придут за своим золотом. Среди оных оказалось немало заговорщиков. На самом деле, это не покрывало долг, но у неё был план, как это решить. И заодно, избавить казну от долгов.
   Она поставила их перед фактом: хотите ростовые дома, возможность за бесценок растаскивать имущество погоревших предателей и хозяйничать в столице - платите. То бишь, спишите все займы казне. В ином случае, ростовые дома пока останутся в собственности Империи, а с имуществом и судьями может быть проблемы. По факту, блеф. Каждому ничего не стоило махнуть рукой на ростовые дома, и без своих судей они разобрались бы. Мешать им в нынешней ситуации без толку, а главное, не было смысла. Расчет был на их соперничество.
   Императрица заявила, если долг спишет один из них, оба ростовых дома отойдут ему, не считая других милостей. Если же оба откажутся, возможно, Гверидиол будет сговорчивее. Стоит ли удивляться, Мириамский с Аренским сразу согласились на все условия. Такое положение её устроило. Эрика сама была заинтересована спихнуть на них хлопоты, отдав на откуп столицу. Разбираться с судьями, дельцами и гильдиями купцов не было ни времени, ни возможностей, ни желания. Проблемы с ростовыми домами и их долгами ей тоже были не нужны. По сути, она просто решила вынудить союзников к взаимовыгодной сделке, заодно дав понять, что наглеть не стоит.
   Мириамскому в столице отошли должности судей Заущельной, Торговой округ и главного судьи Эрхабена. Изумрудная, Зеленая и Нижняя округи, а так же должность командира городской стражи отошли Игроку. Валенсий изначально хотел стражу себе, но Аренский выторговал оную, оставив тому судью Эрхабена. Если учесть, что Игрок промышляет зельями удовольствия, тот едва ли проторговался. Своя стража ему явно пригодится. Например, чтобы отправлять на виселицы всех торговцев мерзостью, кроме своих. Аренский уже сменил всех судей. Герцог оставил в Заущельной старого судью, назначив судей Торговой округи и Эрхабена. Предыдущие попали в темницу за участие в заговоре, там и сгорели.
   В Ремесленной округе доселе оставался старый судья. Эту округу Эрика решила вверить Гверидиолу в обмен на порядок и списание былых долгов ростовому дому Ардминиол. Округа и так по факту его, все мануфактуры принадлежат ему. По опыту с Игроком и Мириамским, она не надеялась, что граф все спишет из благодарности за милости. Не факт, что он вообще согласится. Расчет был на то, что ему будет куда сложнее иметь дело с Имперским судьей Игрока или канцлера. Особенно канцлера. Если Аренский не возражал по поводу назначения, Мириамский все это время не оставлял попыток переубедить её.
   Виной тому стали её разногласия с Валенсием по поводу решения проблемы мятежей ремесленников. Несмотря на все переговоры, уступки в податях, усилия стражи, в округе неспокойно. Канцлер ничего не имел против мануфактур, однако полагал, что не следует идти на прямой конфликт с ремесленниками. Проще перенести мануфактуры за пределы столицы. Вокруг много деревень, да и в иных городах, например, торговых, вроде Арриенбена, ремесленники не так влиятельны. Вроде бы логично, с глаз долой мануфактуры и все прекрасно. Однако Эрика считала, что это лишь отсрочит и в итоге усугубит проблему. Дело даже не в том, что это потакание дремучим дуракам, которые не могут приспособиться к новым условиям. Трусливое отступление ни к чему не приведет.
   Ремесленники на время угомонятся, только мануфактуры никуда не денутся, они будут лишь множится. Неизбежно обнищание большей части ремесленной округи. Мануфактур в столице не будет, куда голодранцам идти зарабатывать, чтобы прокормиться? Многие не захотят покидать столицу. Сначала это повлечет за собой рост преступности и попрошайничества, потом начнутся все те же бунты. Что тогда? Разрешать мануфактуры? Голодные злые ремесленники быстро вспомнят, как им уже пошли на уступки. В конечном итоге проблем с ними будет еще больше, а Ремесленная округа рискует превратится в подобие Нижней. По сему, лучше сейчас разобраться с зачинщиками и начать планомерно приучать к новым порядкам.
   Тем не менее, канцлер уперся, мол именно сейчас не время для таких жестких мер. В будущем все можно будет решить, а сейчас следует разбираться со смутой, войной и не допустить в столице голод. Так они и спорили, ожидая, пока вернется Гверидиол. Без владельца мануфактур все равно не обойтись. Канцлер надеялся убедить графа, вчера утром побеседовал с ним. Как полагала Эрика, это напрасно. Так оно и вышло. Что самое забавное, ей даже торговаться на счет долга не пришлось.
   Вчера Гверидиол ошарашил её заявлением, что намерен простить долг казны. Якобы такова его плата за все милости, а быть в долгу не в его принципах. Граф настоял поскорее войти в права распоряжаться наследством, дабы успеть простить долг до поединка. Вдруг убьют, помирать с долгом не хочется. Чего Гортензий на самом деле думал, демоны его знают. Велика вероятность, после беседы с канцлером он просто понял к чему все идет и решил проявить щедрость. Эрика не стала ему отказывать.
   По поводу мануфактур, граф уверил, что примет любое решение, однако он предпочел бы разобраться на месте, потому как "уступать дуракам не привык". Эрика уступать дуракам тоже не собиралась. Правда, Гверидиол и тут отличился, предложив назначить его после поединка. Вдруг он отправится в Бездну...
  - Легок на помине,- с ухмылкой отметил Гортензий, когда дверь закрылась.
  - Да, он всегда вовремя, - Эрика открыла шкатулку и достала свиток, - Из-за всего этого дерьма я чуть не забыла о главном. Ты назначен судьей Ремесленной округи. Завтра можешь приступать к исполнению обязанностей, - она протянула грамоту.
  - Благодарю за доверие, - учтиво отговорился он, не выказав удивления и уже с ухмылкой добавил, - Надеюсь, Его Светлость удар не хватил?
  - Главное, чтобы он не хватил его, когда до него дойдут сведения про поединок. Кому тогда вокруг Вахнутия скакать, - сыронизировала она и серьезно добавила, - Твое назначение не стало для него неожиданностью. Он, конечно, возмущался, но... я в своем праве. Задай жару этим дуракам, - Эрика довольно улыбнулась.
  - Непременно. Предупреждаю, первое время может показаться, что начался еще больший бардак. Канцлер будет возмущаться еще сильнее. Но иначе никак, - напомнил Гверидиол. Вчера у них уже была беседа на этот счет.
  - Я думаю, это станет агонией мятежа. И еще.., ты ведь понимаешь, в ближайшее время тебе лучше реже бывать при дворе. Постарайся не поддаваться на провокации. Я не собираюсь носиться с Ирскими вечно, но сейчас нужно проявлять хладнокровие, - сочла нужным отметить Эрика.
  - Тебе известно достаточно фактов, говорящих в пользу моего хладнокровия. К тому же, с учетом хлопот, у меня едва ли будет время болтаться при дворе и поддаваться на провокации, - он ухмыльнулся.
  - Все это временно. Я полагаю, подобным глупцам не место при дворе. Пляски не будут продолжаться вечно, - с прискорбием отметила Императрица.
  - Разумеется, как иначе. Мне остаться или лучше уйти?
  - Сейчас лучше уйти. Думаю, у тебя сейчас достаточно дел, - бросила Эрика, намекнув, как минимум, сегодня ему лучше проваливать из дворца...
   Аренский вошел с таким выражением лица, будто на него обрушились все мыслимые скорби Миории. Выглядел он как обычно, шелка, жемчуга и локоны. Каждый раз глядя на шутовской вид Игрока, Эрика невольно сожалела об окончании траура. Однако, хуже его нарядов могли быть только его вопли.
  - Эрика, ты совсем рехнулась с своим графом?! Мало тебе одного обиженного отморозка, который со своим братцем искупал всех нас в дерьме? Ничему жизнь не учит?! - картинно вознегодовал тот, едва вошел.
  - Поединок прошел именно так, так было объявлено. Гамидия не вовремя хватил удар. У тебя есть возможности проверить, - сухо отговорилась она.
  - Я не дурак и сам понял, что это случайность. Ты не настолько отшибленная, чтобы так бездарно все устроить. Но эта случайность закономерна. Не произойди такое сегодня, завтра он бы сцепился с Ирскими нарочно. Я ведь предупреждал, к чему это приведет! Но главное, зачем после всего этого назначать его судьей? Ты рехнулась?
  - Рикиний, ты же сам был не против! - вспылила она.
  - Не против до поединка. Теперь это лишь подольет масла в огонь! Проклятье, Ирские, самый сплоченный род, шестая часть ополчения, но теперь мы рискуем получить мятеж! В Империи уже смута, а ты позволяешь себе так рисковать из-за одного человека, - возмущался барон, расхаживая взад вперед.
  - Пока от одного человека толку больше, чем от всей Ирии. Ты подумал, что бы сейчас творилось в столице и метрополии, если бы граф не выиграл ту битву? Я тебе отвечу, ничего хорошего. Мне надо было его вышвырнуть в качестве благодарности? В угоду бездарному ирийскому стаду? Может, мы ещё жить начнем по их дремучим порядкам? - спросила она.
  - Велеть несколько месяцев не отсвечивать при дворе - не вышвырнуть. Назначила бы его судьей без шума. Приперлась бы к нему родня, прикончил бы он братца, уже не наши проблемы, - он развел руками, наконец, прекратил ходить по комнате и подошел к столу, - Но нет, надо ему устроить парад с пиром. Еще и судить поединок полезла. Что в итоге? Скажешь, не предупреждал?
  - У меня были основания считать парад и почести полезными для дальнейших успехов на передовой. Не буду повторяться, я уже все сказала на этот счет.
  - Ладно, дело сделано, но зачем после такого судьей назначать? Ну решила ты ему округу вверить, воля твоя. Велела бы Гверидиолу поставить своего прихвостня. По факту, ничего бы не изменилось, - недовольно увещевал Игрок.
  - Вахнутий и так сочтет, что поединок был нечестным. Ничего бы не изменилось. Будь добр, присядь, - жестко велела она.
   Аренский тяжело вздохнув, присел и манерным жестом отбросил локоны. Эрика продолжила.
  - Вместо того, чтобы искать виноватых и вопить, нужно решать проблему. Желательно поскорее. Тебя беспокоит возможный мятеж? Меня - тоже. Поэтому слушай мой план, - Эрика принялась пояснять ситуацию, после чего выложила суть и цель плана.
  - ...таким образом, для начала мы отвлечем Вахнутия с его стадом. Когда я отклоню прошение, ясное дело, с определенным посылом, что я иду против самого Игрока, Ирский будет весьма польщен. Это окончательно избавит его от мыслей роптать, - когда она закончила, Аренский выглядел заинтересованным.
  - Это ты придумала или граф?
  - Вместе, - немного слукавила она. Если говорить начистоту, это идея Гверидиола.
  - Идея хорошая, не спорю. Но какого демона я должен снова отдуваться из-за семейных склок Гортензия? Сначала возня с Вахнутием, теперь вот это все! Как прислушаться к моим советам, так "пошел на хер". Тогда почему я должен решать проблемы, о которых, между прочим, предупреждал?! - в негодовании вопрошал Игрок.
  - Потому что это делается не для Гверидиола, а для порядка в Империи, в котором ты заинтересован в том числе. Разве не так?
  - Все так. Не будь выбора, я бы взялся, чего уж там. Но сейчас можно без меня обойтись. Вели кому-то другому. Герра Клеонская будет рада помочь. Суть прошения весьма в её духе, а Ирских Герцогиня раздражает не меньше меня, - он растянулся в ухмылке.
  - Хорошо, обойдусь без тебя. Герра препираться не будет, - согласилась Эрика, не увидев смысла уговаривать.
   Она немедленно отправилась распорядиться, чтобы Герцогиню пригласили в кабинет. Герра тоже подходит, в том числе своим умением раздражать публику. Леди её сторонятся, а господа называют не иначе как змеей. Клеонская не просто вечно лезет умничать, но и постоянно спорит, выискивает поводы выставить всех дураками. Вот и пусть поумничает для дела.
  - Прекрасно, - прокомментировал Аренский, когда она вернулась и намотав локон на палец, продолжил, - Раз уж я здесь, хотелось бы уточнить, какими сведениями уже обладает Гверидиол?
   По-хорошему, выставить бы Игрока из кабинета, но леди Герра раньше чем через час, точно не явится. Можно поболтать и заодно подождать, пока Игрок надумает понюхать порошок. Или не надумает. Зависимые от сияния, особенно в течении стольких лет, обычно нуждаются в нем через час. Почему бы не проверить предположения...
   Эрика не раскрывала графу тайну личности Игрока, однако во время их беседы речь шла в том числе про Аренского. Тот положил глаз на Честь Империи, получил отказ Ардминиола, однако теперь предлагает сделку Гверидиолу. Причем граф предположил, это может быть личной инициативой барона. Еще Ардминиол ему поведал, что в свое время отец Аренского проиграл в Чести Империи состояние, оставив семью на улице. Императрица и так была в курсе этого нюанса, и обозначила свою позицию, помогать Аренскому в его личном стремлении не намерена. На том бы и закончилось, если бы граф не позволил себе возмутится "присланным ко двору шутом".
   Всплыло, есть вероятность, барон делает вид, будто зависим от порошка. Граф ещё несколько месяцев назад в Чести Империи случайно подметил его игры с "иллюзией Сияния", понаблюдал и счел, что "шут Игрока таким образом расхваливает оный". Разумеется, Императрица заинтересовалась. По мнению Гортензия, на зависимого Рикиний был не похож. Он уверял, что достаточно знал про действие Сияния, в Ольмике отдельные аркадийские купцы увлекались. Гверидиол не брался утверждать наверняка, но предполагал, Игрок вполне мог нюхать пустышку, например, порошок от насморка.
   Все бы ничего, ну расхваливает, чтобы другим подсунуть... Крови Рикиний ведь тоже не боится и теряет сознание из любви к искусству лицедейства. Однако на этом гребаном порошке завязаны все сведения, полученные от Аренского путем применения зелья... Эрика припомнила все факты, когда опаивала его, вплоть до самого первого раза. Тогда в Золотой Лихорадке во время допроса речи о порошке не шло, так что, возможно, тот и впрямь попался. Хотя тоже неизвестно, уже не суть, факт в том, что есть вероятность, все последующие разы тот применял противоядие и морочил ей голову. Причем, морочил умело, отвлекая на вздор вроде Пришествия Проклятого...
   Поначалу ей хотелось удавить Игрока. Зачем? Чего именно добивался? Если учесть все произошедшее, там Проклятый не разберется... Но рассудив уже более хладнокровно, Императрица решила не горячится. Во-первых, теперь это не важно. В любом случае Игрок сейчас нужный союзник, а доверять все равно никому нельзя. Во-вторых, прежде следует убедиться. Гортензий тоже хитер, у него есть основания опасаться как Игрока, так и его якобы прихвостня. Он мог сознательно рассказать вздор. Эрика решила не посвящать барона в открытие, а просто иметь ввиду и заодно понаблюдать...
  - Не переживай, ни Гверидиол ни Мириамский не знают, кто такой Игрок, а тебя считают подосланным шутом. Все, как договаривались, - уверила Эрика.
   Она полагала, ей и самой так выгодно. Лучше оставить в тайне, меньше шансов, что союзники сговорятся за её спиной.
  - Я не только об этом. Про Персты Гортензий уже знает, он провел с ними немало времени и мог докопаться до зелья правды, - обеспокоился Аренский.
   Императрица ухмыльнулась, тот не зря всполошился. Гверидиол так нашел общий язык с Перстами, что возлег с двумя ведьмами лично, и принял участие в оргии. Она не видела смысла переживать. Алхимия графа не интересовала. Но если даже он выведал, ей от этого хуже не будет.
  - В Арриенбене он с ними тесно пообщался. Не исключено, узнал. Так он мне и расскажет, а опоить ведь нельзя, - с иронией ответила Эрика, скорее издеваясь.
  - Вот именно, его нельзя, а он может, - возмутился барон.
  - Мне все равно, меня ведь тоже нельзя. Будешь выпендриваться, я могу ему про зелье рассказать. Об этом уговора не было, - подчеркнуто серьезно заявила она.
  - Ты совсем спятила? - вспылил барон.
  - Что ты так переживаешь? Боишься, он тебя зельем силком напоит? - съязвила Эрика.
  - Я опасаюсь не за себя. Ты ведешь себя глупо. Ты понимаешь, насколько граф может быть изворотливым?
  - Понимаю. Он обвел тебя вокруг пальца. Расхаживал при дворе на виду, занимал не самую последнюю должность, а ты даже всерьез не воспринял. Рядовой сановник, средний купчишка, человек Ардминиола, любит поболтать и похвастаться, не ладит с родней. Ничего интересного. Даже опаивать - зря тратить время. Таков был твой отчет? - Эрика решила напомнить барону его оплошность.
  - Да, так и есть. Как можно доверять такому хитрому человеку?
  - Я не утверждала, что доверяю ему. Доверять никому нельзя. Тебе в том числе.
  - Почему это? У нас часто случаются разногласия, но тем не менее, я ни разу тебя не подвел и не подставил, - возразил Игрок.
  - Молчал бы, герой казначей. Я не забыла тот вздор, который ты плел, чтобы еще больше загнать казну в долг самому себе.
  - Ну сколько можно! Я ведь уже объяснял! Мы просто неправильно друг друга поняли. Ты вверила мне казну, однако никогда не интересовалась нюансами. Я не хотел отвлекать тебя, решил сам разобраться, - Аренский повторил то же, что утверждал изначально.
   Наивно полагать, будто бы Игрок признается. Вот уж кто умеет придумывать оправдания. В этом смысле канцлер предпочел не мудрить, а прямо заявил, что может лишь отдать должное и восхититься. Льстил, разумеется, причем не просто так. У каждого свои способы пудрить ей мозги...
  - Ну конечно, хотел избавить от хлопот. Когда ты сунул Карлу порошок, а потом выпустил Кириана, ты тоже от хлопот избавлял. Да да, я все поняла, - она ухмыльнулась.
   Эрика сочла, сейчас самое время упомянуть это. Доселе она предпочитала просто не поднимать вопрос. Как бы там ни было, это не снимает вины с Карла.
  - Кириан сбежал, потому что Карл положил на безопасность, - поджав губы, процедил Игрок и вдруг улыбнулся, - С порошком ты права, я не просто предложил, я поспособствовал, чтобы он его принял. Но я ведь не заставлял его нюхать, не заставлял потом вести себя как болван. Он делал это по своей воле. Да, я провокатор, но у людей всегда остается выбор, поддаваться ли на провокацию. Если зрить в корень, ты должна благодарить меня.
  - Благодарить? За проблемы, которые пришлось разгребать?
  - За то, что в будущем тебе не придется разгребать более серьезные проблемы. Я всего лишь хотел открыть тебе глаза пока не поздно. Ты не желала слушать ни меня, ни Виктора, пришлось помочь тебе узреть последствия, пока их можно удержать под контролем. По-твоему, за это не стоит поблагодарить? - вопрошал Аренский, глядя ей в глаза.
  - Ты прав. Я благодарна тебе за урок. Теперь я знаю одно, никому доверять нельзя, - поставила перед фактом Императрица.
  - Но с графом ты наступаешь на те же грабли, - возразил Игрок.
  - Ошибаешься. Я ему не доверяю. Просто без приближенных правителю никак. Пусть их будет несколько, желательно, равных в плане ума и хитрости. Чтобы ни у кого не возникло соблазна прибрать к рукам все влияние в Империи через мою скромную персону. Гверидиол подходит на эту "должность", - хладнокровно рассуждала она, едва улыбаясь.
  - Красиво сказано. Разумные мысли зрелого правителя. Браво, - он похлопал, - Начиталась умных аркадийских трактатов и поверила в собственное хладнокровие. У тебя недурно получается, осталось только прекратить заниматься самообманом. Невозможно бороться со слабостью, не признав её.
  - Как мило. Продолжай, я вся во внимании, - она только сильнее улыбнулась.
  - Ты у нас без ума от смазливых обиженных жизнью господ, подающих признаки ума. Ни в чем Карлу не отказывала, тот разочаровал. Но свято место пусто не бывает. Знаешь, если на счет Карла я мог только удивляться, тут даже понимаю. Граф не в меру очарователен. Придворные леди неспроста поголовно вздыхают по нему. Признаться, я бы сам зад подставил, появись такая возможность. Но ты же сама говорила, что не просто человек, а правитель. Но сейчас ты бездумно потакаешь графу, скоро Империю ему отдашь, - с ухмылкой увещевал он.
  - Аренский, тебе пора начинать писать любовные сочинения. Юные леди будут в восторге, - издевательски отмахнулась Эрика.
  - Я лишь вижу то, что ты не желаешь признавать, - манерно заявил тот.
   Игрок и раньше пытался нести чушь, будто бы она испытывала чувства к Карлу и к Гверидиолу. Обычно эти разговоры быстро заканчивались. Что либо доказывать она не видела смысла. Но эти попытки изрядно надоели. Пора бы дать понять, что это бесполезно.
  - Знаешь, за что Карл, действительно, попал в немилость? - спросила она.
   Об истинной причине Эрика не распространялась, намереваясь отправить его на север под благовидным предлогом. В итоге случай с Кирианом стал вполне удачным поводом для публичной опалы. Что до Игрока, она имела основания полагать, тот не в курсе нюансов. Как минимум, его соглядатаи были не замечены.
  - Знаю. Он из ревности удавил юнца, с которым ты возлегла в его присутствии, - невинно улыбаясь, заявил Аренский.
  - Докопался, значит..., - процедила она, рассудив, тот мог опоить Карла после его отбытия.
  - Раньше чем ты, между прочим. Именно меня ты должна поблагодарить за то, что узнала про непотребство. Тайное послание было от меня, - заявил Аренский.
   Эрика потеряла дар речи. Благодарить почему желания не возникло. Захотелось удавить проклятого интригана, вынуждающего её ощущать себя идиоткой. Но увы, это сейчас последнее, что стоит делать.
  - Не злись, я не мог обратить твое внимание напрямую. Я не самоубийца. Ты бы сразу не поверила, а Карл мог разозлиться. Я еще жить хочу. Но если бы не я, ты бы еще долго не узнала правды, - виноватым тоном пояснил он.
  Действительно, смысл злиться? Игрок интриган, делал это в своих интересах, но лучше узнать правду так, чем вовсе не узнать...
  - Ладно, дело сделано, - сухо поставила перед фактом она.
  - Да, и это еще одна причина, по которой я не имею отношения к побегу Кириана. Я уже знал, что к тому моменту Карл не занят поручениями, как объявлено при дворе, а отлучен и ко двору не вернется. Я своего добился. На кой мне его злить, тем более зная, что ты оставила ему жизнь? Хлопоты с утечкой сведений и судом не на моей совести, я сам пострадал не меньше. Ты ведь помнишь, я даже не настаивал на его казни. А я не против, чтобы он сдох. Однако была вероятность, что Кириан на суде не заберет свои слова обратно на счет меня, - объяснился Аренский.
  "Похоже, действительно, тот не причем", - подумала она.
   Карл не уведомил её по поводу побега брата. Более того, она даже не знала, что Кириан является узником. Ей тогда не до Перстов и узников было, а в темницах особняка оные всегда были, те же пойманные фанатики для допросов и жертвоприношений. Перед отправкой Перстов в Арриенбен она знала, там один узник. Сочла, приготовили жертву, на хозяйстве же оставила несколько магов, самых негодных к войне и службе при дворе в роли соглядатаев. Они потом молчали по приказу Карла. Разумеется, когда все всплыло, были разбирательства, Эрика лично допрашивала и опаивала их. По всем признакам, просто побег. Только отсутствие на тот момент мага иллюзии наталкивало на подозрения.
  - Да уж, видимо Кириан, действительно, сбежал сам, - согласилась Эрика.
  
  - Единственная моя ошибка, что подсунув Карлу порошок, я не успел озаботиться порядком в Перстах. Не подумал, что гений улетит настолько высоко в облака. Рассудил по себе, - добавил барон.
  "По себе ли? Еще не факт", - про себя отметила она.
  - Уже не суть. Одного не пойму, как зная это, ты вменял мне чувства? В твоих словах нет никакой логики. Кстати, именно ты рвешься не допустить сближения Гортензия с Айрин, а не я. Мне почему-то все равно, - напомнила Императрица.
  - Зря. Ты не думаешь наперед. Граф при определенных обстоятельствах через Айрин может получить поддержку аркадийцев...
  - Я разберусь с аркадийцами. Ты просто бесишься, что я тебя не допустила до наших дел и договоров с Послом. Меня интересует, на что ты рассчитывал, вменяя мне чувства? - недоумевала Эрика.
  - Повторяю, я всего лишь хотел и до сих пор хочу открыть тебе глаза. Ты вечно обрывала беседу, не давая даже слова сказать. Позволь, я наконец, объясню! - вспылил Аренский.
  - Давай, я слушаю. Как так получилось, что я воспылала и при этом безразлична к личной жизни графа? - Императрице и самой стало любопытно, что тот придумает.
   По сути, тут даже сказать нечего. Игрок заведомо нес вздор.
   - Ты привыкла понимать под любовью самые распространенные проявления. Для большинства любовь это обладание. Оттого и все страдания, ревность, истерики. Тебе подобное не нравится, так ведь?
  - Я испытываю к этому отвращение, - с улыбкой заявила Эрика.
  - Ты согласна, что любовь идет рука об руку с самолюбием?
  - Я бы здесь добавила, с невменяемым самолюбием. Люди начинают вести себя как безумцы, место которым в обители Светлый покой, - съязвила она, упомянув известный в столице приют для безумцев.
   - Пусть так, не важно. Перейдем к тебе. У тебя все иначе. Ты слишком любишь свою свободу, поэтому ревность и навязчивость для тебя настолько оскорбительны, что тебе самой в голову не придет опускаться до такого непотребства. Скажем так, для тебя любовь это свобода. Ее ты и готова дать, вплоть до потаканий любым желаниям. Простор для наглости широкий, главное, на твои желания и свободу не замахиваться. Ты позволила Карлу уничтожить город, тем самым повергнув Империю в смуту, нюхать порошок, устраивать беспредел при дворе. Боюсь, он бы еще многое наворотил, если бы не повесил твою шлюху. Увы, бедняга влюбился, замахнулся на обладание, чем оскорбил твои чувства. За это и огреб, - Аренский жалобно вздохнул.
  - Ничего себе ты вывернул, - удивилась Эрика.
   Она полагала, обвинения Аренского в принципе невозможно логически доказать. Но барон умудрился. Похоже, ей еще многому надо поучиться...
  - Чтобы не быть голословным, посмею заявить, ты не единственная в своем роде, - отметил он и принялся приводить примеры.
   Правда, оные касались только Аркадии. Якобы там есть не только завсегдатаи оргий, но и отдельные приверженцы трактата некого Никамиэля. Название труда говорит само за себя: "Божественная суть свободной любви". Барон в доказательство своих слов клятвенно пообещал достать трактат и озаботиться переводом..
  - Забавно. Прими мои восхищения. Запомню на будущее, что можно плести любовникам и любовницам.
  - Я вообще-то не для этого тебе все рассказываю, - возмутился барон.
  - Но в моем случае все равно не вяжется. Допустим я потакала Карлу из чувств. По твоей логике я уже успела воспылать к Гверидиолу. Я сразу в двоих влюбилась? - издевательски уточнила Императрица.
  - В этом нет никаких противоречий. Если любовь свобода, так хоть в десятерых можно. Айрин ты многое позволила, даже указ снять с неё траур предлагала. Благо, та не пошла на это. Еве ты тоже не просто так спиваться позволяешь. Увы, при всех своих возможностях, это единственное её желание, которое ты можешь исполнить, - без тени сомнений увещевал Игрок.
  - Аренский, с тебя трактат. Определенно пригодится. Все же прав был Ланиэль, утверждавший, что доказать можно всё, а если нельзя, то вы просто плохо владеете риторикой, - ей вспомнилось именно это утверждение.
  - Ты совсем помешалась на этих проклятых трактатах! - возмутился барон.
  - Сам же утверждал, почитать умные трактаты будет полезно для меня. Чего не так? - подчеркнуто удивленно спросила Эрика.
   На самом деле, ей было ясно, чем тот недоволен. Какие трактаты рекомендовал Игрок, так это было полезно только ему. Под видом риторики, сунул пространную писанину про важность репутации и прелести народной любви. Труд для юнцов "Воззвание к оратору", в котором приводились примитивные способы понравиться публике, про которые она и так знала. Трактат "Сила истинного величия" вовсе содержал только истории из жизни любимых публикой аркадийских деятелей. Аренский не риторикой хотел ее заинтересовать, а пробудить стремление к тщеславию и потом использовать это, дергая за ниточки. Обращаться к разуму Игрок не привык, ему проще действовать через чувства. Но к его сожалению, подсунутые трактаты не нашли отклика. Чего Эрика на престоле не искала, так это любви...
   Тогда она махнула на вздор, а риторикой заинтересовалась случайно. Гверидиол, пока рассказывал про свои неоднозначные подвиги в Ольмике, упомянул это увлечение. Слово за слово, не суть, но при просьбе порекомендовать полезный трактат, граф подошел к этому делу со всей ответственностью. Какими бы мотивами не руководствовался он, за это ему отдельная благодарность. Аренского же можно поблагодарить только за очередную попытку загадить ей мозг ерундой. Стоит ли удивляться, почему барон так проклинает трактаты и Гверидиола.
  - У тебя паранойя. Каждое слово видится попыткой повлиять на твои императорские разум и чувства. Скоро вздохнуть лишний раз нельзя будет, - съязвил Игрок.
  - И это говорит человек, только что признавший себя провокатором. Чего ты там еще говорил? Играя чувствами ты заработал сотни тысяч монет? У меня нет оснований не верить тебе. Предлагаешь мне развесить уши? - издевательски спросила она.
  - Будь у меня цель морочить тебе голову, я бы так откровенно не говорил с тобой. Но я даже не пытаясь скрыть карты. Стал бы убийца предупреждать жертву о готовящемся злодеянии? - парировал он.
  - Неудачная аналогия. Я хорошо разбираюсь в убийствах. Почему бы не предупредить? Например, чтобы заманить в ловушку или усыпить бдительность, особенно если жертва и так ожидает удара. По факту, суть одна. Иногда лучшая уловка это правда. Особенно, когда оная слишком очевидна, - возразила Эрика.
  - Воистину, знания риторики бесценны даже в деле самообмана, - Аренский тяжело вздохнул.
  - Я просто делаю выбор не поддаваться на твои провокации, - Императрица улыбнулась.
  - Знаешь, не будь ты правителем, плевать. Но... все ведь очевидно. Твоими стараниями Гверидиол за месяц другой вошел в ряд самых богатых и влиятельных людей Империи. Ты из шкуры вон лезла, чтобы заставить Вахнутия публично извиниться перед ним! Так переживала, что поперлась судить поединок! Я уверен, будь удача не на стороне графа, ты бы встряла, остановив его! - теперь уже в открытую негодовал он, причем истеричным тоном.
   Императрица с трудом подавила негодование. Она уже подметила, Игрок начинает вопить, когда у него заканчиваются аргументы. Искренне? Отнюдь. Просто знает, она сама предпочтет закончить разговор. Но сейчас Эрика решила продолжить. Тем более, есть к чему прицепиться. Игрок в своих обвинениях противоречил сам себе.
  - Думаю ты прекрасно понимаешь, что если бы мне пришлось остановить поединок, я бы серьезно прошлась по его самолюбию. Да, я рассматривала такую вероятность, слишком много моих планов связано с графом, чтобы он отправился на погребальный костер. Я могла бы позаботиться о его самолюбии, велев спрятаться магу в зале, однако не сочла нужным возиться. Что ты на это скажешь? - в конце Эрика улыбнулась.
  - У меня нет слов. Да ты просто не могла доверить какому-то магу столь важное дело. Как можно так упорствовать в самообмане?! - картинно вознегодовал Аренский.
  - Рикиний, это ты упорствуешь в попытках сбить меня с толку. Я уже поняла, твои интриги и провокации по большей части обращены к чувствам. Ты знаешь мое презрительное отношение к любовным соплям и хочешь посеять зерна сомнения и отвлечь от важных дел. Одна проблема, нет никаких чувств, поэтому твои попытки будут терпеть крах, - поставила перед фактом Эрика.
  - Это уже невыносимо, - практически взвыл Игрок, едва не заламывая руки, и полез за пазуху, - Так я до Пришествия не доживу.
   "Ну наконец-то", - обрадовалась Эрика, увидев, как Аренский достал шкатулку.
  - Дай порошок. Вдруг я осознаю чувства? Карлу ведь помогло, - бросила она.
   Аренский хмыкнул, спешно насыпал дорожку и с удовольствием понюхал. Следом он закрыл ее и подняв на нее взгляд, помотал головой.
  - Ты отказываешься поделиться порошком? - недовольно спросила Эрика.
   Мелькнула мысль, там точно пустышка. В другой ситуации она бы просто выхватила, но стол был слишком большим, не дотянешься.
  - Да. Сейчас не та ситуация. Я привычный, а вдруг ты наломаешь дров?
  - Это приказ, - зло процедила она.
  - В другой раз, Ваше Величество, - с этими словами он сунул шкатулку за пазуху.
  "Твою мать, он ведь может её подменить", - про себя возмутилась она.
   То, что Сияние может быть настоящим, она была готова. Уже нюхала, все было под контролем. Но какой смысл, если нельзя быть уверенной в факте, что Аренский нюхал именно его, а не пустышку? Впрочем, тут же ей пришла в голову идея. Она молча встала и направилась к Игроку. Просто заберет, возможно, сразу две... Впрочем, едва она успела обойти стол, Аренский снова полез за пазуху и протянул шкатулку.
  - На, нюхай. Но если натворишь чего, не проси меня разгребать, - обиженно процедил он.
   "Гад, выкрутился", - мысленно вознегодовала она, выхватывая шкатулку.
  - Хватит вменять мне глупость. Я его не собиралась нюхать прямо сейчас. И вообще, при желании без тебя бы обошлась, - с ухмылкой отговорилась она. Нюхать попусту эту дрянь не хотелось.
  - Надеюсь, порошок поможет тебе осознать истину, - он растянулся в улыбке.
   - Ступай. Ты мне надоел, - приказным тоном отрезала она и тут же добавила, - Про обещанный трактат не забудь.
   Когда барон ушел, Эрика присела в кресло, закурила и рассмеялась с собственной попытки подловить Игрока. Глупо, тот, наверняка, готов к просьбам поделиться. Лучше просто понаблюдать за ним в подходящей обстановке...
  "Ты, конечно, мудак, но и польза от тебя есть", - подумала вдруг она, вспомнив аргументы Игрока.
   Все эти разговоры про любовь - вздор. Как минимум, по отношению к ней. Но все звучит красиво и риторически правильно. Видимо, Никамиэль был тем еще сластолюбцем, и будучи выдающимся ритором, смог доказать, что безразличие и блядство, на самом деле, свободная любовь. Вполне логично, как в Империи большинство помешаны на морализаторстве, в Аркадии - помешаны на любви. Не суть, главное, барон подбросил прекрасную идею.
   Учитывая её титул, у многих возникнет желание уверять в чувствах. Причем, существует вероятность, у кого-то оные даже возникнут. Можно просто поставить перед фактом и приказать не болтать херню. Но ведь куда разумнее накормить вкусной конфеткой. Можно добавить аргументы, приплести самолюбие и скармливать всем оказавшимся в ее постели. Хотите играть в любовь? Все просто, играйте как угодно Ее Величеству. Воспылали? Будьте добры, любите правильно. Не получается? Ну так вы любить не умеете, самолюбие тешите, вот и проваливайте. Прелесть просто. Еще и виноватыми останутся. Не вечно же ей виноватой быть.
  "Мда, дожилась..", - с прискорбием подумала Императрица, отметив, что подобные мысли возникли неслучайно.
   С тех пор как она отлучила от постели Карла, она ни с кем не возлегала. Свою роль сыграло то, что до этого на поприще сношения её мозгов отличилась еще и Ева. Казалось все идет как положено. Кузина в Небельхафте согласилась на её условия, истериками не донимала. Что порадовало, спелась с Эстель, начала проявлять интерес к оргиям. Правда, только с девицами. Ева в принципе шарахалась от всех оказывающих внимание господ, причем, она всегда так себя вела. Эрику все устраивало, если бы не она проблема. Пьянство Евы начало переходить все границы.
   Поначалу Эрика думала, дело в Адетте, смерть которой вменяли юной леди. Не суть, но когда разговоры не помогли, а пьянство привело к утечке сведений, Императрица велела Альберту дать ей зелье, благодаря которому от выпивки тошнит. Ева двух недель без вина не выдержала, порезала руки, надеясь убить себя. В чем дело, выяснилось при помощи зелья правды. Оказалось, дело в чувствах, причем с Эстель она возлегла, чтобы отвлечься. Но самое мерзкое, кузина винит в своих страданиях её. Никакой вины Эрика за собой не видела. Раз не обещала, значит - не должна. Рассудив, ежели Ева желает спиться, её право, она позволила ей и поставила условие - выпивать в покоях. Дабы не наболтала лишнего. Но с тех пор она к Еве не прикасалась, полагая, от безумных соплей лучше держаться подальше.
   Когда попался Карл, это вызвало еще большее негодование. Ладно Ева, стоило ожидать, но Темный Мессия... Первое время при одной мысли, что у кого-то снова возникнут непотребные чувства, Эрику охватывало такое бешенство, что ни о какой похоти не могло быть и речи. В итоге, Императрица успокоилась, однако успела пообещать себе, что впредь позволит постельные игры только в условиях оргии. Да и то, или с Перстами или со шлюхами.
   Другое дело, нынче не до оргий и разврата. Однако Аренский подал хорошую идею, натолкнув на мысль, почему бы не пересмотреть данное себе обещание. Все же сегодня стоит позвать Эстель. Заодно опробует новую идею. Даже если не подействует, той все равно плевать...
  "Нашла о чем думать..." - в какой-то момент одернула себя Императрица.
   Проблем полно, а она о похоти думает. Ладно проблема с Ирскими, все равно Герру ждать, однако она уже второй день никак не напишет письмо Виктору...
  "Гребаный мудак, ты еще нервы треплешь", - про себя вознегодовала Эрика и снова закурила.
   Виктор был в своем духе. Сначала донимает посланиями с нытьем как он не подходит на должность, но в итоге принимает крайне рискованные решения, не предупреждая её. Причем, не придерешься. Написал, мол после переправы, как она и велела, часть войска последует к Хайримскому ущелью. Потом до нее доходят сведения, что к ущелью отправлены несколько сотен, а все войско больше десятка тысяч Виктор повел в глубь Преквистского герцогства. Фактически тот оставил Хайримское ущелье на откуп Маркусу с наемниками.. Благо, это пока не всплыло при дворе, началась бы паника. От грядущей битвы многое зависит, речь идет о благополучии метрополии.
   Однако сведения первыми дошли до Мириамского. Тот уже не упустил возможности снова вменить ей назначение безответственного самодура. Возмущался, что Верховный маршал ведет себя как император. Ездит лишь в повозке, на привалах и дневках прячется в шатре. Все это или в компании с личной шлюхой или пойлом. Взял в охрану лучших магов, кроме охраны и адъютантов, подпускает к себе лишь нескольких маршалов, коих назначил из кондотьеров. На последних он по факту спихнул командование, сам же перед войском снизошел явиться только несколько раз, да и то, ничего толком не сказал. Весь его авторитет держится на взятом Кальмибене, а по факту "мебель, а не маршал"...
   Эрике, чтобы не предстать идиоткой, пришлось защищать этого мудака, мол отправить войско в Преквист - её решение, и она знает, что делает. Заодно, оставалось надеяться, Виктор, действительно, знает что делает. Как бы тот не ныл, что плохой маршал, на деле все выглядит иначе. Кальмибен с малыми потерями взял? Взял. Относительный порядок в немалом разношерстном войске есть? Есть. Главное, результат, как он его добился и как себя ведет, плевать. Одно бесило, Виктор не считал нужным предупреждать о своих планах...
   Сегодня утром она получила сведения, причем более исчерпывающие. Оказалось, Виктор оставил войско на троих маршалов, а сам поперся к ущелью. Наемники поначалу даже не заметили. Причем, даже прошлый посланник канцлера не понял. Разумеется, следующий поймет. Отговорится, конечно, но сам факт... Сложно предупредить?
   Она достала лист, взяла перо, однако мысли не шли. Хотелось обругать его, на чем свет стоит. Но судя по наглости Виктора, трактирная брань на него не действует. Только и знает, что отвечать, мол он предупреждал, что не имеет опыта, не разбирается ни в чем и вообще ему там не место. Еще бы, его талерманское величество хотят во дворец. Только вот зря надеется. Не дождется...
   Когда она опаивала Карла, задала вопрос, что он еще от нее скрывал. Так и выяснился весьма любопытный факт про Виктора. В свое время он был любовником Миранды. Что Карл раньше не сказал, уже не суть, после случившегося это уже ничего не меняло. А вот сам факт. Ладно бы Виктор возлегал, дело его. Но этот герой любовник заморочил ей голову, не дав убить стерву. Притом, убить было за что. Виктор не просто был у нее на службе, она тогда доверяла ему, а тот покрывал её врага. А потом, в Небельхафте, как он старался, чтобы вынудить её вернуться в Эрхабен? Притом, не просто убеждал, а практически издевался. Ясное дело, зачем...
   Да, это дело былое. Ничего у Виктора не получилось, она поступила по-своему. Потом еще многое произошло. Хорошего и плохого. Сожалеть не о чем. Прощать уже нет смысла, но также нет смысла мстить. Виктор получил возможность служить Империи, если заслужит - получит награды, но при дворе в роли приближенного он состоять не будет. Не месть, просто мера предосторожности. Впрочем, в этом смысле его нытье вызывало злорадство. Если бы он еще не наглел...
   Эрика написала гневную тираду, перечитала и смяла лист. Вздор... Она в который раз задумалась, чтописать, но мысли не шли. Да и как тут собраться с мыслями, если то и дело она возвращается к дурацкому инциденту...
  "Сраный Гамидий, какого хера ты сдох? Не мог подохнуть через полчаса?", - Императрица вдохнула дурман, бросила окурок в вазу и сдавленно засмеялась.
   Мало ей проблем? Те же ремесленники, не исчезнувшая угроза голода, отношения с аркадийцами, грядущие Собор и Совет Гильдии. С поддельными доверенностями не до конца спрятаны концы в воду. Гаспоний Кирийский мертв, ведьма вернулась неделю назад с докладом, тот "упал с лестницы", однако еще предстоит разговор с Францом Эрским. Что ни день, херня происходит...
   "Так ведь и с ума сойти недолго", - с этой мыслью Эрика положила перо и потянулась за следующей самокруткой.
   В дверь постучали. Гвардеец доложил, что пожаловала Герра. Эрика велела впустить её...
  ****
   Утро началось с кофе и отчетов соглядатаев. Челядь шепталась, но Вахнутий и все Ирские поголовно хранили подозрительное молчание, вообще не упоминая поединок. Даже Загромий и его окружение. Впрочем, скучать магам не пришлось, ибо компанию им составили соглядатаи Аренского. По договору с Игроком они не должны не мешать друг другу.
   Эрика до сих пор сомневалась, стоил ли разрешать Аренскому держать при дворе соглядатаев. С одной стороны, как она ему доверяет, гнать бы его шпионов. С другой - у них общая цель, барон может узнать нечто, что пройдет мимо неё. Есть вероятность, он это даже доложит. Все же лишний маг иллюзии, годящийся в соглядатаи на дороге не валяется, из Перстов на это более менее пригодны всего шестеро. К тому же, зная, к кому Игрок посылает соглядатаев, можно предположить его намерения. По сему, пока было решено не запрещать...
   Завтрак Эрика проигнорировала, кусок в горло не лез. Она велела магу сменить караул и продолжать наблюдать до вечера, а сама распорядилась готовить повозку и лошадей. Императрица решила нанести визит в город, а точнее к главным воротам, а перед этим заехать в пострадавшую от пожара окраину Торговой округи, называемую еще "дальней". Повод вполне логичный, посмотреть, как обстоят дела. Все ли отстроили на воротах, как служба идет. Работы в дальней округе было непочатый край. Сгорело треть домов, мост через реку сожгли. Вот и посмотрит, как дела обстоят. Заодно, повод отбыть из дворца.
   Вчера канцлер, несмотря на ее опасения, нотациями не донимал. Вероятно, боялся, что она вообще откажется церемонится с Ирскими. Не суть, главное, Валенсию понравилась идея и он пообещал сделать все возможное для недопущения развития конфликта. Помимо этого он выказал свое предложение. Чтобы у Вахнутия не возникло соблазна явиться к ней с претензиями, ей лучше найти повод, чтобы до вечера исчезнуть из дворца. Ирский к тому времени должен успеть возмутиться уже по-другому поводу.
   Валенсий предложил ей посетить храм и присоединиться к Петронию, которого тот решил отправить с благотворительным визитом, дабы не маячил. Вроде повод благородный, как побег не выглядит. Императрица согласилась, но в итоге передумала. Больше чем храмы и благотворительность, ей не нравилось проводить время с Петронием. Тот с некоторых пор из шкуры вон лез, дабы ей угодить. Пытался угадать ее мысли, в итоге нес вздор. Конечно, лучше чем морализаторство, однако если учесть, что её целью был отказ Петрония от брака, лучше не намного.
   Вот и ну его, лучше делом займется. Для правителя полезно иногда выбираться с визитами в город. За пределы Изумрудной округи Эрика в последний раз выезжала больше двух месяцев назад. Да и то, ночью, когда ходила на стену с целью избавить оную от последствий освящения. Торжественные выезды с толпой свиты и орущей приветствия чернью её раздражали. Императрица даже отказалась принять участие в параде. Но почему бы просто не взять пару десятков гвардейцев и спокойно не проехаться?
   На улице было солнечно, поэтому лицо пришлось прикрыть платком и надеть плащ с капюшоном. Ехать в повозке, однако находиться в ней постоянно Эрика не собиралась. Чтобы не было скучно, она велела Гарри, нынче возглавляющего её личную гвардию, ехать с ней. Гвардеец, как ни странно, не задавал ей вопросов о поединке. Он вообще ничего не спрашивал. Видимо, боялся открыть рот ибо предполагал, она может быть не в духе.
  - Что думаешь на счет поединка? - прервала молчание она.
   И вроде говорить об этом не хотелось, но больше тем для разговоров на ум пришло.
  - Это самое дерьмовое недоразумение на моей памяти, - Гарри усмехнулся.
  - Ты, действительно, считаешь, что все произошло, как объявлено? - поинтересовалась она.
  - Да я был уверен, генерал этого дурака разделает и выпотрошит, глазом не моргнув. Я видел его в бою. Не зверь, демон! Маурия тоже видал. В фехтовальном клубе. Вот, даже саже схлестнуться разок довелось. Увалень, сила есть ума не надо. Лютый рядом с ним верх мастерства. Хех, варвар мне, кстати, теперь десять золотых должен. Проспорил, кто победит, - похвастался он.
  - Не стыдно грабить друга? Он и так всем в спорах проигрывает, - с укоризной бросила Эрика.
  - Он сам навязывается. Грех не согласится, - отмахнулся тот.
  - Как думаешь, многие разделяют твое мнение?
  - Демоны их знает, в голову не влезешь, - он пожал плесами, - Все же дерьмовое недоразумение. Не повезло графу. Ни хера не докажешь, да и как, если все молчать будут, - рассуждал Гарри.
  - Кому тут не повезло, так это мне, - мрачно процедила Эрика.
  - А тебе то что? - Гарри в недоумении пожал плечами, - Не твой же поединок был. Ты вообще правитель и в праве на всё.
  - Ты, похоже, взял пример с Лютого. Забыл про Ирских? Подумай, что будет, если гребаное мудло Вахнутий вздумает оскорбиться? - возмутилась Эрика.
   Все же Гарри не великий умник, и в целом, человек простой, но совсем уж дураком никогда не был...
  - Не будет ничего, - Гарри махнул рукой, - Вахнутий не свалит из дворца из-за двух идиотов. Он сам обещал смешать их с дерьмом. Ох и злой был, словами не передать. Остальные тоже. Лютый с Заком подтвердят...
  - Расскажи подробнее? О чем шел разговор на пиру? - заинтересовалась Эрика.
   На пиру она не приставляла к Ирским соглядатаев. Не видела смысла, все ведь решено. Однако она сама велела Гарри постараться найти общий язык с Ирскими. Причем, именно с новоявленными егерями, а не гвардейцами. Он воевал, санталу пить любит и умеет, да и в целом не дурак. Соглядатаев на всех их не хватит, так что лишним не будет. В итоге оказалось, Гарри и без её распоряжений с ними успел сойтись. Лютый с Заком, к слову, тоже. Хватило тренировки в фехтовальном клубе, куда Ирские пошли, едва прибыли во дворец.
  - Да все про этих дураков. Гамидий на людях обвинил Вахнутия в продаже чести. Извиниться не захотел, его отпрыск тоже. Еще и назвали всех продажными подстилками. Вахнутий клялся, отлучит их от рода. Они там уже решили, кто будет вызывать их на поединки. Только некого вызывать, - Гарри развел руками.
  - А как они оценивали шансы Гверидиола? - спросила Эрика, скорее для поддержания беседы.
  - Смотря кто. Егеря утверждали, ему конец, Загромий, наоборот, ставил на графа. Мы с Заком тоже. А Лютый дурак, с Вахнутием согласился, а потом еще поспорил со мной. Теперь вот я вроде и прав оказался, а на деле херня. И за генерала досадно. А тебе нечего переживать. Ирским при дворе нравится. Должности вон какие, жалование. Из-за двух баранов теплое место бросать и возвращаться в глушь, где даже борделей нормальных нет? Они же не совсем дураки, - со знанием дела рассуждал Гарри.
  "В том то и дело, что дураки. Как минимум, Вахнутий точно", - про себя возмутилась она.
  - Наверное. Не бери в голову, - отмахнулась Эрика и снова достала самокрутку.
   Гарри поджег ее дурман огнивом и закурил сам. Повисло молчание. Мелькнула мысль, не поддалась ли она излишней панике. Впрочем, тут же Эрика рассудила, не стоит прислушиваться в таких вопросах к Гарри. Тот счел по своему разумению. Он не воспринял Ирских совсем дураками, ведь интересы у них схожие: войну и охоту обсудить, подраться, выпить, в бордель заглянуть...
   Конечно, у гвардейца хватило ума не трепаться про отдельные нюансы своего прошлого в рядах наемников, но для Гарри немыслимо, как из-за двух мудаков, которых те сами же хотели прикончить, можно бросить сытную службу при дворе. Не вписывается такое в его логику. Набор дремучих убеждений Ирских в принципе не имеет отношения к логике. Вот только Гарри может себе позволить рассуждать по своему разумению, а правитель, увы, нет. Приходиться утруждать себя попытками искать логику в наборе дремучих убеждений...
   Из-за дурмана повозку заволокло дымом так, что глаза щипало. Эрика велела Гарри открыть окно и на своей стороне отодвинула задвижку. Хлынувший внутрь свежий воздух смешанный с ароматами цветущих деревьев напомнил о весне. Она отодвинула штору и глянула на улицу. Повозка уже выехала на окраину Изумрудной округи и как раз проезжала Ламантийский сад. Поодаль трое женщин с зонтиками, застыли, преклонив голову. Тоже самое они заставили сделать двух совсем малых детей. Больше народу поблизости не было, лишь вдали виднелись силуэты. Господа и леди предпочитают гулять у фонтанов...
   Вскоре они выехали за ворота в Торговую округу. Эрика решила последовать не по главной улице, а вдоль реки Ламари по набережной. На главной улице в это время толпа, полно повозок, так быстрее. Впрочем, здесь буквально сразу дала о себе знать отвратительная дорога. Это на центральной улице и в Изумрудной округе дороги выложены брусчаткой, а дальше, видимо, нет. На сей раз Императрица пожалела, что не отправилась верхом. Ей в принципе не нравилось ездить в повозках, однако из-за солнца она решила, так будет лучше, да и титул вроде обязывает. Но с такой дорогой лучше надежнее прикрыть лицо и натянуть капюшон, чем ехать, опасаясь стукнуться макушкой об потолок.
   Вдоль набережной вид из окна был довольно уныл, за деревьями виднелись двухэтажные и трехэтажные дома. Все каменные, явно не заброшенные, но по большей части все жутко обшарпанные, судя по особенностям и остаткам отвалившейся лепнины, половина построены до Диметра, остальные при оном. Народу стало встречаться больше, кто налегке, кто с мешками или тележками. Все останавливались, кланялись и выкрикивая приветствия, ждали, пока проедет императорская процессия.
   Что удивило, многие кланялись по старым предписаниям, в пояс. Толку, что глашатаи объявили, достаточно остановиться и преклонить голову. Орать вовсе ничего не требуется. Но какой там, двое стариков зачем-то вовсе упали ниц. Наверное, до сих пор живут по предписаниям времен Александра...
  "Хорошо хоть по главной улице не поехали" - с этой мыслью она завесила штору, все же оставив открытым окно.
   Наблюдать там нечего. Но крик придется послушать, в повозке душно. Еще и Гарри, мудак такой, воздух испортил. Смердит, как в отхожем месте...
  - Эрика, окна лучше закрыть. Дальше вонь будет только хуже, - с усмешкой бросил Гарри.
   Императрица повернулась к нему и в недоумении уставилась. Запах и впрямь не исчезал, а казалось, становился только сильнее. Будто кто-то обгадился.
  - Возле Ламари дальше Изумрудной вонь почти как в Нижней. Мне по хер, но потом не говори, что не предупреждал, - пояснил он.
  - Но ведь Нижняя округа на другом конце города. Какого демона? - спросила Эрика, закрывая окно.
   Гарри тоже закрыл с другой стороны.
  - Дык со сточных канав дерьмо прямо в реку плывет. Местные не брезгуют помои туда выносить, - будничным тоном объяснил гвардеец.
  - Но это же херня какая-то, - возмутилась Эрика, теперь уже радуясь, что не отправилась верхом.
  - Вот-вот, херня. Потому непривычным окно лучше прикрыть. Кто живет здесь, им насрать. В прямом смысле. Че еще им делать, кроме как срать? - Гарри усмехнулся, - На жилище в месте получше золота все равно нет.
  - Прокопать нормальные сточные канавы, вычистить реку и прекратить бросать туда помои. В Небельхафте, в глуши, такого дерьма не было, а тут столица, - в негодовании бросила Эрика и добавила, - Дам поручение судьям, пусть озаботятся.
  - По-моему, без толку. В Клеонии дерьмо зимой замерзает, а летом дождем смывается. На юге это обычное дело. В Ольмике, Портах, Дармбене, и в других тоже, где бывал. Больше город, больше дерьма, - он пожал плечами.
   Эрика отодвинула штору, еще раз глянула в окно. Может, Гарри прав? Это обычное дело и неизбежно? Но с другой стороны, в Изумрудной округе такой вони нет. Мало народу, гадить некому? В Редграде тоже река была, и людей полно, все тесно застроено, однако все чинно благородно, никакой клоаки. К тому же, дома тут каменные и когда-то были приличными. Деревянные дома в столице оставались только в бедных округах. Следовательно, вонь была не всегда, иначе бы те, у кого есть золото, тут бы не селились...
  "Нашла о чем думать... Нынче только реки чистить", - укорила себя Эрика, рассудив, что пока это не самый важный вопрос.
   Мятежи под боком, война с фанатиками, Порты нужно отвоевывать. Голодранцев в городе, каждый второй. В Нижней округе люди с голоду подыхают на улицах. Вроде к демонам тот сброд, но как бы опять мятеж не случился. Темницы забиты, в том числе разными святошами, на каторгу отправлять не успевают. Палачи не успевают вешать воров и убийц. Как бы мор не начался. А что река? Живут же люди, не ропщут, а она здесь просто ездить не будет. Потом, как спокойнее станет, можно и за реки взяться, и за дороги, а сейчас не ко времени...
   Гарри глянул в окно и объявил, что они подъехали к новому мосту. Эрика набросила капюшон и натянула на лицо платок. Последний пригодится, видимо, не только от солнца. Когда Лютый открыл ей дверь, она поняла, платок не поможет. Выйдя, она, давя рвотные позывы, закашлялась. Однако, когда ее взгляд упал на сожженные постройки, которые даже никто не начинал сносить, негодование затмило отвращение.
   Именно эта треть округи горела. Не нужно даже заходить вглубь, чтобы понять, никто ничего там не делал. Причем, судя по всему, на пепелищах помимо самих погорельцев, обосновались бродяги. Те, к слову уже успели разбежаться и попрятаться, но висящие тряпки и прочие признаки жизни в виде мусора не прихватили. Эрика все же решила глянуть на мост и обошла повозку. То, что Гарри назвал мостом, заставило окончательно забыть про вонь.
  - Это что за херня? - спросила она у стоящих рядом Гарри и Лютого.
  - Мост, - пожал плечами Лютый.
  - Херовый мост, - добавил Гарри.
  - Блядь, - бросила Эрика.
   Через неделю после пожара, она лично давала подписанный приказ Максимусу Талиримоскому, новому Имперскому судье Эрхабена. Перечень мер обсуждали на совете с участием канцлера и казначея. Из казны были выделены средства на снос погоревших построек, восстановление ратуши, штаба городской стражи, пострадавшей части стены и прилегающих казарм, а также на постройку каменного моста вместо сгоревшего. Постройки не снесли, мост строить даже не начинали, а повесили херню из веревок и досок, по которой даже верхом не проехать, не говоря уже о повозке. Ближайший нормальный мост за полчаса езды. Не смертельно, кому надо, доберется, но... сам факт.
  - Максимус, гребаный упырь, совсем охерел на мои приказы класть, - выругалась Эрика.
  - Зато ратушу отделать успел, говорят, стала краше чем была, - прокомментировал успевший спешиться Зак.
  - Заедем в гости, посмотрим, - Эрика решила, что вместо стены наведается в ратушу.
   Ратушу Императрица еще не посещала. Дел и так хватало, а проблемы города она отдала на откуп рвущихся в бой Мириамского и Аренского. Только видимо зря она совсем махнула рукой. Поэтому Максимус положил на ее приказ. Счел, ей плевать. Но дело тут даже не в мосте, а в принципе...
  "Ну ничего, скоро он разочаруется", - зло подумала она.
   Не будет не месте, велит достать из под земли. Тут же подумалось, Максимус, может начать валить на судей Торговой и Заущельной округ. Впрочем, на Романия Каэлимского, с которым они в прошлом сослуживцы и давние соратники, сваливать он вряд ли станет. Вот судью Заущельной округи на всякий случай надо бы тоже на ковер позвать...
  - Гарри, вели двум гвардейцам найти судью Заущельной округи. Пусть передадут, по моему приказу нужно немедленно явиться в ратушу, - распорядилась она, не упомянув имени.
   Императрица слышала имя раз и попросту не запомнила. Какая разница...
  - Самилия без толку в Заущельной искать, сразу в Изумрудной округе ищите. Он или в особняке или в Чести Империи, - влез с комментарием Зак.
  - Ты успел с ним познакомиться? - спросила Эрика
  - Только раз видал в Чести Империи. Но такого хрен забудешь...
  - Откуда тогда ты знаешь, где он проводит время?
  - Все знают, что упырь в Заущельную раз в год ездит, а так прямо с особняка заправляет. Это точно из-за него моста нет. У кого не спроси, все скажут, он мудак, - авторитетно выпалил Зак.
  - Эрика, так куда людей отправлять? - напомнил о себе Гарри.
  - В оба места. Чтобы наверняка, - бросила она и обратила взор на Зака и скептически уточнила, - Кто, все?
  - Люди на базаре и площадях толкуют. Приятели из стражи говорили. Девки из борделя злым словом поминали. Да кого не спроси, все! - тот развел руками.
  - Про меня на базаре тоже многое говорят. Жрать нечего, повод роптать. Только у них ума не хватает понять, кто виноват. Вот мятеж был, многие из таких болтунов хотели видеть меня на костре. Пошли за фанатиками с воплями, что я, видите ли, Императора и "святую" прикончила. И вообще, они голодают. Дерьмо с голодом началось при Фердинанде, святая мразь им не помогла. Радоваться бы, что те сдохли, но на костре эти все почему-то захотели увидеть меня. Никакой логики. Вот и слушай их всех, - не удержалась от негодования Эрика.
  - Так то верно. Но как Самилия, ни одного судью не хаяли. Двадцать пять лет уже округой заправляет, может раньше и бывал там, но этого никто и не помнит, - не унимался Зак.
  - Я слыхал, его отпрыск главный ростовщик округи. Ростовщиков все ненавидят, - вклинился Лютый.
  - Разберусь. А пока неплохо бы проехаться по пепелищу, - велела она.
   Ясное дело, разберется. Только по своему разумению, оглядываясь на факты. Прислушиваться к мнению болтунов с площадей Эрика не собиралась. Дело даже не в их отношении к ней. Никаких личных обид на чернь у Эрики не было. К сожалению, у большей части людей нет ума. И если судить справедливо, это касается не только черни. Однако если говорить именно про чернь, не зря они ударяются в идиотские культы и присоединяются к мятежам, противореча всякой логике. По сему, строить из себя оскорбленную невинность, тоже самое, что пастуху обидеться на стадо, которое угнал вор. Глупец махнет рукой на вора, перерезав все стадо. Разумный пастух разберется с вором, озаботится сторожевыми псами и впредь постарается лучше погонять баранов. Однако прислушиваться к баранам станет только совсем безумный...
   На этот раз Императрица пригласила в повозку Зака. Пусть ещё сплетни про судей расскажет. Прислушиваться к баранам не стоит, однако знать, чего те болтают, все же не помешает. Эрика отправляла людей слушать мнения про неё, но раз пошла беседа, можно и про судей осведомиться. Хоть какая-то польза от Зака. Как командир, он умудрился осрамиться по всем направлениям. И в дальней округе, и командуя гвардией при дворе. К его чести, он это сам признавал. Разжалование в простые гвардейцы Зака не расстроило, а скорее обрадовало. Жалования и так ему достаточно, зато ответственности никакой и свободного времени больше. В том числе для того, чтобы болтаться по городу.
   Они поехали по сгоревшей улице. Эрика слушала душещипательную историю жрицы любви, которая по вине Самилия вынуждена была пойти "продавать свою честь в Чести Империи", а сама смотрела в окно. Ничего не снесли, вокруг полно мусора и помоев. Часть домов догорели не до конца, их особенно облюбовали бродяги. Впрочем, бродяги попрятались, как минимум те, кто был в состоянии. Императрица только на этой улице узрела четверых валяющихся пьяниц. Просто прелесть. Почти на въезде в столицу еще одна "нижняя округа"...
   Заезжать на стену она передумала, моста и бардака достаточно для претензий, да и к чести Максимуса ворота хотя бы с виду привели в порядок. Непотребство на главной улице все-таки снесли. На месте сгоревшего гостиного дома уже что-то строили. Впрочем, тут же она вспомнила, что это уже территория Зеленой округи, а значит, это будет игорный дом Аренского. Максимус там точно не при делах...
   Тем временем, Зак оставив в покое Самилия, принялся за сплетни про Кондратия - бывшего Имперского судью Ремесленной округи. Решил поведать, как горожане клянут "лизоблюда". Эрика не перебивала, пусть рассказывает. А что судья был еще тем лизоблюдом, и так понятно. Столько лет на должности держался, двух Императоров пережил, с аркадийцами сладил, но при этом с ремесленниками не разругался, даже с Мириамским общий язык нашел. Может, не такой он и плохой судья, как минимум, не дурак. Но увы, с предстоящей задачей он вряд ли справился бы...
   Наконец, они подъехали к ратуше. Та, как и уверял Зак, стала лучше чем была. Не захотел Максимус в сарае заседать. Что насторожило, на площади перед зданием толпился народ. Сотни три, может больше. Много откровенных голодранцев и попрошаек. Оттуда еще издали был слышен шум...
  - Бунтовать что ли удумали? Этого еще не хватало, - обеспокоилась Эрика, прервав рассказ гвардейца.
  - Не обращай внимание, здесь каждый день так толпятся, - Зак махнул рукой.
  - Зачем? - удивилась она.
   - Недовольные, - Зак ухмыльнулся, - Кто - судьями, кто еще чем. Кому назначено, кто - записаться. С прошениями идут. Кому-то просто делать нечего. Попрошайничают. Демоны всех не разберут.
  - Развели произвол. Еще бы полгорода недовольных тут собрали, - она закрыла штору.
  - Какая разница? Ну болтают, ругаются меж собой и к вечеру расходятся, - удивился Зак.
  - Много ты понимаешь. С таких сборищ недовольных начинаются мятежи. Станет эта толпа недовольной чем-то одним, снесут ратушу к херам или еще чего хуже натворят. Достаточно одного хорошего болтуна. Нынче время неспокойное, нечего тут народные форумы разводить, - заметила Эрика.
  - Наверное, - тот пожал плечами и уточнил, - Форумы, это чего такое?
  - Это аркадийская традиция. Толпы собираются на площадях перед советами и обсуждает кто чем недоволен. Королю и совету насрать, чего там решают, но все делают вид, что прислушиваются, - Эрика постаралась пояснить попроще.
  - У нас так же. В ратуше тоже насрать, чего на площади болтают. Но жалобы выслушивают, писарь или советник выходят прошения собирают, - решил блеснуть умом Зак.
  - Да, но есть одна проблема. В Аркадии так принято, порядки у них другие. Люди там грамотные, после форума ничего не громят и не жгут. Этим только скажи, побегут, - коротко отрезала она, не став особенно разъяснять аркадийские нравы и порядки.
   Не нравились ей толпы недовольной черни. Мало того, взбешенная толпа лезла штурмовать дворец, так оная разгромила и ограбила полгорода. До сих пор последствия разгребают. Возможно, кто-то из них сейчас под ратушей околачивается. Ясное дело, вероятный мятеж успехом не увенчается, будь даже народу больше. Но тем не менее, это лишние хлопоты и убытки. Лучше вовсе непотребства не допускать...
   К ее счастью Максимус оказался на месте. Как ей доложил переполошившийся лакей, тот сейчас беседует с графом Гверидиолом. Она решила присоединиться. Пусть заодно граф узнает, что ей не плевать на выполнение собственных приказов. Когда Эрика вошла, Максимус и Гортензий уже ждали ее, как полагается встав. Оба преклонили голову.
   Она окинула их взглядом. Граф, как обычно, был бледен, правда, это почти не бросалось в глаза, ибо он оставил волосы распущенными и как обычно вырядился будто на императорский пир. Не заметить пристрастие Гверидиола к роскоши мог только слепой. Впрочем, к чести графа, болтовня о гардеробе его не интересовала, а принцип "чем дороже, тем лучше" не применялся в ущерб вкусу и уместности. Максимус выглядел скромнее. Если не обращать внимания на перстни, так мог одеться и придворный счетовод. Выправка, крепкое сложение и широкие плечи даже при не очень высоком росте, судья был почти на голову ниже Гверидиола, выдавали в нем бывалого воина. Светлые волосы с проседью он собрал в хвост, обнажив смуглое покрытое неглубокими морщинами лицо.
   Судья учтиво поприветствовал её. Он не выглядел взволнованным. Не юнец, чтобы смущаться, осенью стукнуло сорок два. И не в том он положении, чтобы беспокоиться, как никак, он старый друг и соратник Мириамского. Сначала на войне, потом в делах. После приветствий, Максимус предложил присесть за стол и осведомился, что угодно Ее Величеству. Императрица подметила, те как раз пили кофе и велела принести ей тоже. Граф следом попросил принести ему чашу "такого же крепкого". Судья удивленно уставился на него.
  - Ваша милость, четвертую чашу подряд... Мне, право, не жалко, но... не станет ли вам дурно? Так и до удара допиться можно, - учтиво заметил он.
  - Помилуйте, разве я похож на глупца, который станет доводить себя до удара? - едва улыбаясь, уточнил граф.
  - Да уж, мне бы ваши годы, а заодно ирийскую кровь, - отмахнулся судья и предупредив, что немного задержится ибо нужно "раздать распоряжения", удалился.
   Когда Максимус вышел, Эрика глянула на пьющего кофе графа и не удержалась от ухмылки. Иным от обычного кофе бывает дурно, многим - если выпить много. Что уж говорить про мерзость, которую тот пьет, еще и в таких количествах. Другое дело, в его случае это вместо зелья. Она бы не догадалась, если бы не допрос Ника. Так то плевать, просто забавно получилось.
  - Воистину, ты умудришься вывернуть все наоборот, ни разу не солгав, - с иронией прокомментировала Эрика.
  - Мне просто нравится это пить, - покосившись на нее, безразлично ответил граф и с ухмылкой добавил, - Наверное, трудно поверить, но это можно пить даже из любви к искусству.
  - Ну почему же? Иные вон отвар из веток пьют. Из экономии. Тоже совмещают приятное с полезным, - отмахнулась Эрика.
  - Так вышло, раньше иногда приходилось, вот и проникся, а Ник считает, что это всегда вместо зелья. Конечно, всякое бывает, но мне просто это нравится, - пояснил он.
  - Вот и прекрасно, - отмахнулась Эрика и задумалась.
   Зачем тот пьет эту мерзость, не суть. Может и нравится. Насторожил другой нюанс, граф упомянул охранника. Похоже, он узнал про зелье правды... Гверидиол, тем временем, продолжил.
  - Вообще, Ника понять можно, я же не докладываю ему, что и зачем делаю. Да и тебя понимаю, какие сведения ты от него и отдельных баранов узнала, мне впору дрова на погребальный костер готовить, - съязвил он.
  - В дальней округе на развалинах наберем, не переживай. Скажи лучше, с чего ты взял, что Ник поделился сведениями? - чуть тише спросила Императрица.
  - Кроме Ника про кофе никто не знает, - он подмигнул, - На самом деле, я давно догадался, кому полезли в голову в первую.., - договорить не успел.
   Вернулся Максимус. Эрика решила, обсудит это потом, пока же не стала тянуть и выложила претензии, прямо задав вопрос, почему ее приказ проигнорирован.
  - Ваше Величество, это весьма прискорбные для меня сведения. Строительство моста я поручил господину Самилию Прамарскому, судье Заущельной округи. Несколькими днями ранее мне пришел отчет о решении проблемы. Факт наличия моста подтвердили. Никто не жаловался. Увы, я не имею возможностей досконально проверять все. Место дальнее, я там не бываю. Вы же понимаете, сейчас в городе полно проблем, люди недовольны, толпы голодающих и бездомных. Мы едва успеваем принимать прошения и жалобы. Видели, какая толпа под ратушей? И так каждый день! - сокрушался судья.
  - Про толпу мы поговорим отдельно, а пока вернемся к мосту. Ты утверждаешь, Прамарский тебя обманул. Что же, я полагаю, его следует наказать. Я уже послала за ним. Надеюсь, вскоре он будут здесь, - довольно заявила Эрика.
  - Прекрасно, я только сам хотел послать за Прамарским, - с улыбкой уверил Максимус, не выказав даже доли испуга.
  - Рада, что мы так хорошо понимаем друг друга. Теперь я бы хотела услышать объяснения по поводу бардака на окраине Торговой округи. Что там за клоака? Не станешь ли ты утверждать, что твой друг и соратник Романий обманул тебя? - она прищурила взгляд.
  - Ваше Величество, разумеется нет. Я полностью доверяю ему. На счет бардака, в оном нет нашей с Романием вины. Территория пепелища вместе со сгоревшими постройками уже выкуплена с условием приведения в порядок. Освободившиеся средства пущены на нужды округи, о чем имеются отчеты, - пояснил судья.
  - Выходит, купивший оную, условия не выполняет. Получается, ты не проследил или попросту махнул рукой?
   Максимус ответить ничего не успел, встрял Гверидиол.
  - Ваше Величество, предлагаю для начала уточнить, кому, собственно, продали. Не первому же встречному, в самом деле. Ах да, и за какую цену, тоже неплохо бы узнать, - едва улыбаясь, рассуждал он.
  - В этом нет никакой тайны. Сгоревшая часть Торговой округи находится в собственности канцлера Антарийской Империи Его Светлости Герцога Валенсия Мириамского. Была уплачена сотня золотых с условием привести в порядок пепелище, построить полезные для города доходные дома, трактир, ростовую контору и храм, - отчитался Максимус с улыбкой.
  - Как благородно с его стороны, но главное, какая щедрость, - едва сдерживая смех, прокомментировала Эрика.
   Зачем Игрок с канцлером так рьяно делили должности судей, она понимала. Правда, в подробности дел она доселе не вдавалась.
  - Чуть слезу не пустил. Благодетель, не иначе. Даже храмом пообещал озаботится,- заметил Гортензий.
  - Ваше Величество, ваша милость, Его Светлость были бесконечно щедры, не потребовав ему доплатить за такие хлопоты, - с едва заметной иронией пояснил Максимус.
   "А я то думала, чего ты так люто взбесился, когда я Ремесленную округу графу отдала", - вдруг подумалось Эрике.
   Предположения ей не нравились, однако эти размышления она пока решила оставить на потом. Как минимум, теперь хотя бы на счет бардака все понятно. Разговаривать надо с канцлером.
  - Ваше Величество, у вас еще есть ко мне претензии? - уточнил Максимус.
  - По поводу дальней округи вопросов нет. Но с мостом надо бы разобраться.
  - Я уверен, это точно происки Прамарского. Мне довелось иметь с ним дело. Он жадный до невозможности, - отметил Гортензий.
  - Тем не менее, я бы предпочел сначала дождаться его, обсудить и лишь потом делать выводы, - возразил Максимус.
  - Не беспокойся, обязательно дождемся. А пока поговорим про толпу. Максимус, почему прием прошений и жалоб горожан так организованы, что собирается толпа? - спросила Императрица.
  - Ваше Величество, вы не подумайте, что они все ждут очереди. Писарь выходит собирать прошения и записывать людей почти каждый час. Лишь десяток другой ждут назначенного времени. Остальных никто не держит. Просто людям нравится там стоять. Молчу о попрошайках и праздношатающихся. Вы можете послать своего человека понаблюдать и убедиться, что я не лгу, - увещевал судья.
  - Значит, нужно запретить стоять там без повода. Приняли прошение, записали - пусть идут прочь, - предложила Эрика.
   В этот момент постучали. Императрица надеялась, прибыл судья, но это просто принесли кофе. Впрочем, тоже неплохо. Когда лакей ушел, слово взял Максимус.
  - Ваше Величество, я, конечно, вынужден буду подчиниться приказу, но позвольте возразить. Что дурного в том, когда люди собираются на площади поговорить и поделиться проблемами?
  - Сначала они проблемами делятся, а потом соберутся и пойдут грабить и жечь город. Ты ведь помнишь, что творилось в городе, когда случился бунт? Поди, тоже сначала стояли и проблемами делились, - зло съязвила Эрика.
  - Насколько я осведомлен, фанатики начали бунт не на этой площади, а в Нижней округе. А здесь половина - старухи. Остальные скорее между собой подерутся. Стража вечно растаскивает. У каждого свои недовольства, с чего бы им вдруг вместе собираться? Тем более, стража у ратуши не просто так стоит, а приглядывает. Если кто непотребные речи кричать порывается, призывая возмущать порядок, его в темницу сразу ведут, - уверил Максимус.
  - Я не пойму, чего ты так защищаешь их? Не проще ли запретить, чем приглядывать? - недоумевала Императрица.
  - Ваше Величество, позволите мне выказать мысль, - вклинился Гортензий.
   Эрика кивнула и вспомнила про кофе. Заодно решила покурить. Спрашивать разрешения у Максимуса она не стала. Тем более, тот и сам не прочь...
  - Это собрание полезно не столько для черни, сколько для нас. Чтобы устроить бунт, можно обойтись без площади у ратуши. Рынок всегда полон, там толпа. Но не закрывать же рынок? Данное собрание, напротив, всегда под контролем, однако позволяет узнать настроения горожан. Даже на рынок идти не надо. Они там болтают что думают или услышали. Я уверен, господин Максимус давно отправил туда соглядатая, - пояснил граф, едва улыбаясь и гляну на судью, - Разве не так?
  - Разумеется. Я полагал, это очевидно, - вторил ему Максимус.
  - Ладно, демоны с ними. Но у меня условие, если толпа с площади что-то разнесет или сожжет, платить ущерб будете со своего кошеля. Идет?
  - Даю слово, Ваше Величество, но уверяю, именно с этой площади бунт не начнется, - заявил судья.
   Гверидиол тоже не возражал. В дальнейшем речь пошла о положении дел в столице. Раз уж она здесь, пусть Максимус отчитается. Когда он говорил про улучшения в торговле, в дверь постучали. Прибыл Самилий Прамарский. В кабинет вошел чопорно одетый обрюзгший старик. Высокий ворот его сюртука едва прикрывал двойной подбородок. Сняв головной убор, судья обнажил огромную залысину.
   Самилий подчеркнуто измученным голосом поприветствовал её лично, а потом всех остальных. После он подобострастно извинился, что его застали в особняке. Объяснился, что в последнее время занемог. Когда ему позволили присесть, судья сделал это с подчеркнутым кряхтением. Эрика пояснила ему причину приглашения. Максимус добавил, обвинив его в лжи.
  - Ваше Величество, ваша честь, помилуйте, скажите, что это злая шутка? - схватившись за сердце, скорбным голосом протянул Самилий.
  - Это не шутка, - строго бросил Максимус.
  - О Мироздание, какой кошмар. Клянусь, моя вина лишь в том, что я не вовремя занемог. Маркулий, мастер по градоустройству, негодяй. Мне докладывали, он уже как три дня пропал. Я еще переживал, вдруг чего недоброе случилось. Времена неспокойные. А вот оно что! Моста нет, золото украл, воспользовавшись моей болезнью. Вот так доверяй людям. Стоит дать слабину, теряют совесть. Ладно я, мой век недолог, но оставить несчастных горожан без моста это же святотатство, - держась за сердце и кряхтя, сокрушался судья.
   Лжет как дышит. Театр Феодора по нему плачет. Наверняка, никакого Маркулия там в помине не было. Хотя, конечно, если велеть, Самилий организует "убитого негодяя, оказавшего сопротивление".
  - Быть может, ты не в состоянии исполнять обязанности Имперского судьи, раз так болен? - с ухмылкой спросила она.
  - Ваше Величество, моя отставка в вашей воле, но умоляю, дайте мне возможность прежде искупить вину. На моей совести не только мост. Я ведь поручил Маркулию прокопать канавы к стокам у стены, чтобы нечистоты не попадали в реку и не смущали горожан. Только он поди и это не сделал. Я готов, презрев болезнь, лично следить, чтобы поскорее соорудили мост и канавы. На мои личные средства, ведь это я повинен, позволил обмануть себя вору и негодяю. Помилуйте, я не смогу спокойно дожить остаток лет, зная, что на мне такой грех, - сокрушался Самилий.
   Следом взял слово Гортензий.
  - Ваше Величество, я полагаю, господину Самилию стоит позволить искупить свою вину. Его Светлость ему доверились и очень расстроятся, если он его разочарует. У Валенсия и так много забот. Тем более, мост и даже канавы Самилий намерен построить за свои средства.
  - Да, истинная правда. Ваше Величество. Позвольте искупить вину, - увещевал судья, глядя ей в глаза.
  - Я тоже считаю, господину Самилию стоит дать шанс. Он уже двадцать пять лет управляет Заущельной округой, доказал свои способности, недурно показал себя во время бунта, который не затронул округу. Но все в вашей воле, Ваше Величество,- отметил Максимус.
   Повисло молчание. Эрика задумалась, решив рассудить хладнокровно. Она поняла намек графа. Тот, видимо, полагает, пока отстранять судью нельзя из-за возможных проблем с канцлером. Максимус свое мнение сказал. Теперь слово за ней. По закону его не просто гнать надо, а казнить за воровство из казны. Но смысл? Тогда канцлера, и уж заодно всех её приближенных казнить? Не вариант, однозначно. А это человек канцлера, ему и разбираться. Тем более, уже не в мосте дело. Все намного сложнее...
  - Мост построишь. Нормальный, как велено. Про канавы не забудь, и впредь будь добр, не стоит доверять всяким "маркулиям", - поставила перед фактом она.
  - Благодарю, Ваше Величество за милосердие. Клянусь, все будет в лучшем виде. Впредь я скорее умру, чем посмею допустить непотребства, - уверил Самилий.
  - Ваше Величество, я лично проверю, чтобы все было сделано, - подтвердил Максимус.
   Самилий еще какое-то время распинался. Максимус строго журил его, Гверидиол с иронией защищал. Императрица пропускала мимо ушей. Театр абсурда, в котором все всё понимают, но делают вид, что верят друг другу. Но возмущаться нет смысла, это и есть порядок, который она не просто помогла установить, но и... возглавила.
   А что закон? Ну, так она и есть закон. Правитель вправе издать любой указ. Только вот разобраться с врагами указы не помогут, не всегда можно действовать напрямую. Следуй она закону, не получила бы корону. Именно ради короны она позволила отдельным господам, то бишь её союзникам, быть над законом. Не она первая, Самилий не зря столько держался. По факту царит один неписанный закон: есть свои, то бишь союзники, есть все остальные, а есть враги. Союзникам - всё, остальным - закон, врагам - ложь и смерть... Вот и весь закон. В любом случае, изменить оный пока нет возможности.
   Когда Самилий, наконец, ушел, Эрика глянула на часы. Пять часов после полудня. До дворца отсюда час езды. Что же, еще есть время побеседовать с Гверидиолом. Спросить про зелье и заодно прояснить кое-какие предположения. Об этом она ему сообщила, предложив поговорить в повозке. Она распрощалась с Максимусом, граф - пообещал вернутся.
  - Я поняла твой намек на счет Самилия. Дело в канцлере? - вполголоса спросила Эрика уже в повозке.
  - Не совсем. Но я очень рад, что ты его оставила. Старик и его семейство у меня на крючке. Думаешь, иначе этот жлоб позволил бы мне в его округе мануфактуры строить? - с невинной улыбкой заявил он.
  - Гортензий, тебе не кажется, что ты начинаешь наглеть? - в недоумении спросила она.
  - Я просто сказал правду. Там я этого сделать не мог, сама понимаешь. Но ведь лучше сказать правду потом, чем никогда? Ты остаешься в своей воле его отстранить, - напомнил он.
  - Ты рассматривал вероятность, что я этого не сделаю. Раз оставила его в угоду Валенсию, так теперь оставлю на зло. Так ведь?
  - Мало ли, - тот пожал плечами и улыбнулся, - Шучу. Дело не в этом. Можешь отстранить Самилия, пусть Герцог поставит, действительно, своего судью. Но с другой стороны, этот обгадился и теперь готов все сделать за свой счет. В том числе канавы. Кстати это моя идея. Ты же была у моста. Наверняка, чуть не стошнило, - брезгливо поморщившись, предположил Гортензий.
  - Как ты верно догадался. Только, боюсь, одними канавами в Заущельной округе проблему не решить, - с прискорбием отмахнулась Императрица.
  - Разумеется. Но ведь ремесленная округа за мной. С Романием, а если придется, с канцлером, я договорюсь. Нынче голодных много, за медяк пойдут рыть канавы и чистить реку от дерьма. Полгода максимум и ты не узнаешь набережную, - заявил граф.
  - Ты готов взять на себя такие хлопоты, только бы твоего прихвостня не трогали? - изумилась Эрика.
  - Мог бы солгать, но не стану. Понимаешь, я вынужден бывать в тех местах. Мне это нюхать давно надоело. Раньше у меня не было возможностей повлиять. Всем было плевать, кто не бывал там, иные привыкли. Теперь все изменилось, вот даже ты, я гляжу, не против. А Самилия, если хочешь, отстраняй, воля твоя, - объяснился граф.
  - Пусть остается. Двадцать пять лет держался, выкрутится. Странно только, почему канцлер оставил твоего прихвостня, - поинтересовалась Эрика.
  - Он ничего не знает. Самилий никогда не был связан с Ардминиолом, в последние годы был заодно с графом Викарием Эльминиол и господином Деером Раминиолом, - отметил граф.
   Казначей Деер и главный распорядитель Викарий погорели на заговоре с аркадийцами. Погорели в прямом смысле. Однако имя Самилия тогда не всплыло. Видимо, не того полета птица.
  - Символично. Вотчина Викария теперь тебе принадлежит. Но каким боком ты там со своим влиянием?
  - Долгая история. Ростовой дом под скромной вывеской Лавка Пармирских наполовину мой. Согласись, это не мелочь, - ошарашил Гверидиол.
   Действительно, не мелочь. Ростовой дом Лавка Пармирских не самый крупный в метрополии. До недавних событий он уступал Дому Ардминиол, Казне Раминиол и Лавке Элиминиола. Тем не менее, возникал вопрос, как причастность Гортензия никто не заметил. Не иголка же в стоге сена...
  - Как ты умудрился примазаться так, что никто не узнал? - прямо спросила Императрица.
  - Боюсь, тебе станет скучно от моего рассказа, - он поморщился.
   Императрица настояла. Тем более, граф не спроста проболтался и понимал, будут вопросы. Как она и ожидала, Гверидиол принялся с удовольствием выкладывать. Он изначально понимал, ростовой дом дело прибыльное и в перспективе полезное. Золото у него было, но "кто бы ему позволил?" Тем более, высовываться было рано. Гортензий выбрал Лавку Пармирского, ибо лезть к остальным было чревато. В течении нескольких месяцев он и подставные господа положили немалые средства на хранение в Лавку Пармирского и "забыли" об этом на год. Ну как сказать, забыли, "господа" в итоге "вернули" золото, якобы совершив покупку. Гверидиол уже снюхался с Ардминиолом, пустил слухи, вынудившие нескольких крупных купцов забрать средства и мог попросту разорить Самилия, потребовав своё.
   Вместо этого, он поставил Пармирских перед фактом, или он становится партнером, прибыль половина на половину, или он его разорит. Убрать его Самилий уже не мог. Был риск нарваться на Ардминиола, причем Гортензий написал завещание на его имя. Тот ему соперник и куда влиятельнее. Пармирские не дураки, поняли, лучше уступить. Как все получилось по-тихому? Гверидиол поставил условие, держать язык за зубами, и публично преподнести всё, как он сказал. Формально вместо себя поставил в партнеры некого Акхамара Аль Маруфа, якобы богатого аваргийца, решившего вложить нажитое богатство, однако не ведающего в деле. Его граф тоже "предоставил"...
  - ... Завещание "Аль Маруфа" тоже было написано на Ардминиола. Сначала Пармирские были недовольны, но потом мы нашли общий язык. Нынче они у меня в долгу. Благодаря моим стараниям они не участвовали в заговоре, сохранив нейтралитет.
  - Ардминиол тоже благодаря тебе не при делах оказался? - с иронией уточнила она.
  - Нет, Мэтиней сам не хотел ссориться с Мириамским. Нейтралитет был выгоднее, а он мог себе позволить его. Зря что ли мой выбор пал на него, - граф подмигнул.
  - Проклятье, с каждым разговором я узнаю о тебе неожиданные сведения. Ты издеваешься так? - изумилась Императрица.
  - Учитывая, что я рассказал про Ольмику, меня уже следует казнить несколько раз, - едва улыбаясь, отметил он.
   Действительно, после освобождения стены Гортензий поведал не только про особенности с магией. В Ольмике, помимо прочего, он, пользуясь происхождением, прикрывал поставку контрабанды аркадийского золота и оружия в Мизбарию. Речь шла про те самые огненные самострелы. Его собирались убрать, но Гортензий сам избавился от нанимателей, перед этим изрядно ограбив.
   Тогда она поначалу заподозрила графа в невменяемости. Как тот рискнул выложить такое правителю, еще не будучи приближенным? Точно, по голове в бою настучали. Однако потом Гверидиол выказал вменяемые мысли на счет фанатиков. Она отметила, как тот водил за нос весь дворец. Стало ясно, Гортензий не безумец, а тот еще хитрец. Ничем граф не рисковал. Понял, за моральный облик его не осудят, а откровенность сочтут шагом навстречу. Зато если всплывет неожиданно, неизвестно, как обернется. Вдруг не все концы в воду спрятал?
  - По этой логике мне бы пришлось казнить всех своих союзников. Тебе повезло, что я руководствуюсь иной логикой. Точнее, ты это быстро понял, - с ухмылкой отметила Эрика.
   Гортензий ничего не ответил, только пожал плечами и загадочно улыбнулся.
  - Ладно, еще разберемся. Сейчас меня другое интересует. Что ты знаешь про зелье правды, - прямо спросила Эрика.
  - Я в алхимии так себе разбираюсь, и, возможно, не прав, но мое мнение, это сказка. Есть яды и зелья удовольствия, а есть болтовня. В Ольмике какие только зелья дуракам не продавали. Для приворота, смены цвета глаз, омоложения, лечения всех недугов... Сам этим делом промышлял. Не лично, конечно... Благодаря этой болтовне я кстати золото поимел. Было у нас зелье правды. По сути, дешевое зелье удовольствия, только стоит намного дороже. Претензий никаких, язык то развязывает. А что болтают про некое зелье, когда человек даже не помнит, что рассказал, бред. Да и на кой оно умному человеку? В крайнем случае, санталой напоить можно, - авторитетно заявил Гортензий.
  - Хорошо придуриваешься. Забыл, как сам проболтался, утверждая, что залезли в голову Ника, - с иронией отметила Эрика.
   Граф удивленно уставился на неё.
  - Вообще-то я имел ввиду другой способ. Ваэлина может в мысли влезть. Если долго в башке сидеть, можно накопать. Ник амулеты не носит. Лично я так бы и сделал, - объяснился он.
  - Действительно, - озадаченно согласилась Эрика.
   "Почему я так с Ирскими не поступила?", - задумалась вдруг она.
   По сути, она привыкла полагаться на зелье. Они еще с Карлом обсуждали вариант использовать Ваэлину в случае Мириамских, но те носили амулет со священной водой. Большая часть придворных - тоже. На том и забылось, стало не до Ваэлины. Однако многие Ирские расхаживали без амулета, а в фехтовальном клубе их всегда снимают. Они часто туда ходят...
  - Так что за зелье правды такое? Это не болтовня, значит? - отвлек её граф и вопросительно уставился на неё.
  "Доумничалась. Вот и воплотила угрозу", - с иронией подумала Императрица, вспомнив, как вчера шутила с Аренским.
   Можно, конечно, не давать графу зелье и приказать не лезть. Только смысл? Он, если захочет, теперь сам достанет. Причем, велика вероятность, она может и не узнать об этом. Лучше пусть им балуется с её подачи. Для начала она кратко рассказала ему, что это такое и как действует.
  - Забавно. Не пойму, зачем нужны были хлопоты с Ником и Пионием? Логичнее было сразу меня напоить, - искренне недоумевал граф.
   Что Императрице нравилось, так это его прямолинейность. Что характерно, оную Гверидиол проявлял не со всеми. Определенно понял, как с ней лучше разговаривать.
  - Пробовала, тебя стошнило. Ирийцев и, вероятно, эрийцев от него тошнит. Меня кстати тоже, многовато вашей крови. Аркадийцы вовсе от него травятся, многие до смерти, - объяснила Эрика.
  - Пожалуй, еще ни разу я так не радовался, что ириец, а не аркадиец, - сыронизировал он и тут же добавил, - Игрок дружит с алхимиками. Наверняка, он использует его?
   - Как ты правильно догадался. Самому не захотелось использовать?
  - Пока не вижу повода, но если это предложение, буду иметь ввиду, - он невинно улыбнулся.
  - Обращайся, - с улыбкой ответила Императрица...
   Всю обратную дорогу Эрика размышляла о внезапно возникших предположениях на счет канцлера. Что если, Мириамский не зря настаивал на перенесении мануфактур и даже предлагал выделить Гверидиолу компенсацию за издержки? Земля и постройки в таком случае перешли бы в имперскую собственность, а там и мятежи угасли бы. В таком случае он вполне мог затягивать разборки с беспорядками, либо же вовсе стоять за ними.
   Она понимала, возможно, это все паранойя. Эрика намеренно не поднимала этот вопрос в беседе с графом. Тот заинтересован и вполне может подлить масла в огонь. Тем не менее, подозрения в потворстве мятежу с целью повлиять на нее, дабы подвинуть её приближенного, как минимум заслуживают разбирательств. Для начала, она хотела убедиться лично. Например, напоить зельем бывшего судью Кондратия. Вот и поручит завтра Перстам...
   Ко двору Императрица вернулась за четыре часа до полуночи. Буквально на въезде её ошарашил доклад гвардейца. Во дворце сейчас неспокойно. Причина возмущений - прошение барона Аренского. Игрок призвал издать указ о защите чести, достоинства и жизни мужеложцев. Ничего кроме смеха это не вызвало. Это же надо такой вздор предложить. Игрок, видимо, решил внести вклад в общее дело и заодно её позлить. Последнее напрасно, если раньше её бесили даже разговоры о мужеложцах, теперь было плевать. Нелогично осуждать оных, ежели сама практикует однополые сношения.
   Больше ничего гвардеец не поведал. Когда Эрика уже добралась до самого дворца, несмотря на ожидания, там было тихо. Причем, слишком тихо. Обычно в это время немногие придворные отходили ко сну. Она не стала никого ни о чем спрашивать, еще у конюшни распорядившись, чтобы Гарри передал соглядатая приказ явиться к ней в покои. Когда, сначала караульные гвардейцы, а потом ведьма доложили подробности, Императрице стало не до смеха.
   Шум поднялся, мало не покажется. Поначалу только обсуждали, однако после ужина большая часть придворных собрались в зимнем саду. Кто посмеяться над прошением, кто возмутиться глупой шуткой. Туда же последовал Аренский. Учитывая, что за ним якобы Игрок, прошение успели одобрить больше пяти десятка человек. Весело было ровно до того момента, пока не пришли Ирские. Вахнутий в долгу не остался, и тоже написал прошение. Причем, по содержанию не просто противоположное требованию Игрока, а куда более резкое.
   Ирский рвал и метал, требуя отлучения от двора Аренского и Тинатиэля, а также смертной казни для мужеложцев. Причем, он обвинял в оном деле всех господ, сомневающихся в необходимости подписаться. Из-за этого уже назначены четыре поединка, причем трое из вызвавших - ее гвардейцы. Те, наверняка, были не против подписаться, однако помнили её приказ "не связываться с Аренским". После того, как нескольких выгнали, остальные поняли.
   И ладно бы шум, все это обернулось беспорядками. Если бы не маги в охране, Игроку бы не поздоровилось. Под раздачу попал Феодор, а точнее, едва не произошла стычка между особо разозлившимися егерями и его гвардейцами. В отличии от Игрока и Тильского, у других охраны не было, семерым господам, из тех, кто подписался у Аренского, крепко досталось. В том числе, Тинатиэлю, о котором известно, что он возлегал как с девицами, так и с мужчинами. Перепало нескольким гвардейцам, пытавшимся сохранить порядок.
   Разумеется, после прихода Вахнутия с прошением, большая часть придворных разошлись, если не разбежались. Все окончательно прекратил канцлер, пришедший в компании двух магов и трех десятков гвардейцев. Оставшиеся господа и леди быстро разошлись, при дворе воцарилась тишина, а Валенсий отправился беседовать с Вахнутием...
   Когда Марта закончила рассказ, Эрика велела ей найти Франка, соглядатая за Ирскими и передать, чтобы он бросал свое занятие и следовал в её покои.
  "Час от часу не легче. Вот и отвлек", - Императрица недовольно вздохнула. Игрок со своими шутками создал себе и ей проблему.
   Ладно отправить Игрока и Тинатиэля в отставку. Имперской правдой можно заниматься и не при дворе, а барон заслужил. Нечего шутки дурацкие шутить. Однако прошение о смертной казни она удовлетворить не может. Не только из-за Игрока, но и по причине крайней бредовости оного. Будто других проблем у стражи и палачей нет, кроме как отлавливать и казнить мужеложцев. Сдались они вообще? Но с другой стороны, получить из-за оных проблемы на севере еще более абсурдно, чем из-за случайности на честном поединке...
  "Блядь, какие же вы тупые идиоты. Превратить бы всех вас в упырей. И то умнее станете", - негодовала Эрика, поминая теперь уже Ирских.
   Может и правда, послать ублюдков к херам? Противно иметь дело с придурками, готовыми устроить потасовку из-за шутки. Одни хлопоты и нервотрепка. Пускай проваливают в Ирию. Чтобы объявить решение о неповиновении, Ирские обязательно соберут родовой совет. В последний раз. Гверидиол с удовольствием выполнит приказ уничтожить их. Можно обратить всех в упырей, а потом сжечь, чтобы следов не осталось. Потом объявить, что это её воля. Пусть вся Империя увидит, что значит роптать...
   Размышления прервал стук. Приперся Аренский. Он воспользовался своим правом входить в ее часть дворца. Впрочем, выгонять Эрика его не стала. Чтобы не удавить его, она сразу закурила. Понурый Игрок присел за стол напротив нее.
  - Дошутился? Смертную казнь не хочешь? - со злой ухмылкой спросила она и нервно затянулась дурманом.
  - Я, между прочим, делал все что мог! Ирские, как и многие господа, проигнорировали провокацию Герры. Наверное, сочли женским капризом. Прошение кроме придворных леди, Айрин и Тильского никто не подписал. Ирских даже не слышно было, но до меня дошли сведения, что Вахнутий недоволен. Вечером он собирал всех Ирских на совет. Твои шпионы подтвердят. Спроси! Тебя не было при дворе, я решил спасти положение! И я, действительно, их отвлек! - под конец он вздернул подбородок.
  - Нельзя было написать другое прошение? Как к Гверидиолу придираться или мне вменять херню, ты у нас умник, а на деле... Наворотил дерьма еще больше, - отчитала его Эрика.
  - Прости, я сам в шоке. Я знал, они тупые мудаки, но.., чтобы настолько! Кровожадные изверги! Смертная казнь... немыслимо! Я даже подумать не мог, что они такое потребуют! - сокрушался он, держась за грудь.
  - Взбесил ты их. За это дело казнили только при Клавдии, да и то Инквизиция.
  - Именно. Это же зверство! Все нормальные придворные посмеялись и побурчали, а многие даже подписали. Семьдесят семь человек! Да, конечно, из-за Игрока, но тем не менее. Людям важнее остаться при дворе, чем дела в чужом ложе! Вот, я принес список нормальных людей! - он сунул ей толстый свиток.
   Свиток состоял из нескольких, на одном не вместилось. Эрика пробежалась взглядом, стало любопытно, кто хоть подписал. Как она и предполагала, казначейство в полном составе, придворные леди и мелкие сановники, однако тут ее взгляд остановился на печати Мириамских...
  - Петроний тоже подписал? - спросила она, едва сдерживая смех.
  - Не только подписал. Он громче всех ратовал за прошение, призывая поддержать. Я изрядно удивился. Потом он ушел. Валенсий велел, - Игрок пожал плечами.
  - Идиот, - процедила она и вдруг рассмеялась.
   Придурок, наверное, счел, это её идея и давай восхвалять... Вот и прекрасно. Этим он усложнил отцу переговоры с Вахнутием. Только ей плевать на Ирских. Канцлеру же по делом. Заодно, может, решит, что Петроний недостоин короны...
  - Хотя бы не изверг, как эти, - с досадой бросил Аренский.
  - С Петронием я разберусь. С Ирскими - тоже, - с улыбкой решительно заявила она.
  - Что ты собралась делать? - испуганно спросил Игрок.
  - Поставлю их на место. Будут роптать, уничтожу. Ты не оставил мне выбора, кроме как пойти на жесткие меры, - с издевкой заметила она.
  - Эрика, не горячись. Ты же не станешь из-за каких-то мужеложцев ставить под угрозу порядок и мир в Империи? Ты же ненавидишь нас! Вспомни, как брат с любовником хотели тебя убить! Глядя на руины Империи, находясь на костре или под топором палача, ты будешь вспоминать, как однажды рискнула всем из-за мужеложцев. Одумайся! - взывал барон.
  - Провокации в твоем духе. Мне плевать на мужеложцев, я не хочу договариваться с дураками. Ты своей шуткой окончательно раскрыл мне глаза на это стадо. Тупые бараны, считающие это причиной для мятежа, весьма сомнительные союзники, - заявила она.
  - Выслушай меня сначала. Я догадываюсь, что ты задумала. Даже если ты устроишь упырятник на их родовом совете, всех не уничтожишь. Ирских слишком много. Выжившие разозлятся еще сильнее. И тогда север сам присоединится к ним. Не сверху, так снизу. Мы просто не справимся. Мы ведь еще не разобрались с фанатиками и халифатцами, - увещевал он.
  - Но что ты предлагаешь? - с претензией спросила она.
  - Меня они тоже бесят, но пока нужно просто потянуть время. Давай дождемся, когда я наведу порядок с Гильдией магов, выберем главу. Магия - важный аргумент для Ирских. Они бояться магов, а сейчас они уверены, что Гильдия разрушена. Только это не так, я все предусмотрел. Тогда они притихнут, уверяю. Когда же придет время, мы возьмемся за Ирию.
  - Хочешь, чтобы я приняла их условия? - с иронией спросила Императрица.
  - Да, я готов пойти на жертвы. Отправь меня в отставку и отлучи от двора. На время, конечно, а там разберемся. Казначеем поставь Лемария. Он в курсе дел и мой человек. А с мужеложцами отговоришься. Что я не знаю тебя? Валенсий поможет, - барон подмигнул.
   Эрика задумалась, стараясь мыслить хладнокровно. Барон драматизирует, тем не менее, сейчас, когда почти весь юго-восток под фанатиками, порты под Халифатом, с аркадийцами вовсе непонятно, идти на прямой конфликт с Ирскими - слишком большой риск. Причем, действительно, из-за глупой шуточки про мужеложцев...
   В итоге, Императрица согласилась. Отговорится, не привыкать. В дальнейшем они обсудили нюансы дальнейшего сосуществования. Когда барон ушел Эрика вздохнула с облегчением. Есть даже положительный момент. Как минимум, в ближайший месяц Аренского не будет при дворе. Хоть отдохнет, очень уж достал. Жаль только, проверить предположения графа на счет порошка в ближайшее время не получится...
  "А если это провокация?", - вдруг подумалось ей, едва она вспомнила про порошок.
   Может, он нарочно все устроил? Захотел на время исчезнуть из дворца. Поиграл в шута, пора за дело браться. У него ведь столько хлопот. Нужно готовить совет Гильдии магов. Оная и так у него в кармане, но тем не менее, дела с Тилией и Редградом никто не отменял, а ещё нужно успеть прибрать к рукам все, что плохо лежит...
  "Паранойя, что ли, начинается?", - тут же одернула себя она.
   Вряд ли Аренский это устроил, чтобы его отлучили от двора. Если бы он сам изъявил желание, она бы только обрадовалась. На кой такое нарочно утраивать? Просто барон так заигрался, что в итоге не рассчитал и шутку не поняли. А ей теперь с Ирскими разбираться, будь они не ладны. Впрочем, если бы только с ними...
   ****
   Беседа с Мириамским не обещала быть простой. Канцлеру пришлось изрядно потрудиться, приняв первый удар на себя. Соглядатай доложил еще вечером, Валенсий из шкуры вон лез, дабы успокоить Вахнутия. Тот, помимо прочего, потребовал отлучить всех господ, подписавших прошение Игрока. Среди поддержавших было много леди. Для Ирских подпись леди значит не более, чем отпечаток лапы собаки, однако Вахнутий потребовал отправить их в обитель.
   Герцог по ее просьбе явился к ней в покои за два часа до полудня. На три часа она уже назначила всеобщий сбор придворных. Есть время поговорить и решить, как действовать дальше. Валенсий выглядел измотанным и не выспавшимся. Тем не менее, он к своей чести удержался от упреков. Канцлер уверил, что успокоил Вахнутия и убедил того, что не стоит отлучать от двора "жертв Игрока". Впрочем, дальше возникли разногласия.
   Валенсий не поддержал прошение о смертной казни, однако взамен принялся убеждать её отвлечь Ирских, по сути, морализаторством. Издать указ о придворной морали, на всеобщем сборе следует отчихвостить Аренского и Тинатиэля за аморальный облик. Якобы, это оценят не только Ирские но и прочая публика. Эрику такой подход категорически не устраивал. Конечно, Тинатиэлю все равно в ближайшее время при дворе жизни не дадут, все равно придется отстранить, но публичное морализаторство это уже слишком.
  - Валенсий, Аренский будет отлучен за невыполнение служебных обязанностей и возмущение порядка. Тинатиэль будет отлучен без шума. Это все, на что я готова пойти. Публичной порки не будет и никаких морализаторских указов моя печать не коснется, - поставила перед фактом Эрика.
  - Ваше Величество, я понимаю, вы не желаете уступать требованиям глупцов. Но это будет всего лишь болтовней, которая ничего не изменит, но облегчит решение проблемы, - возразил канцлер спокойным тоном.
   Он тут же закурил, что-то подсказывало, спокойствие его было только внешним.
  - Это дело принципа, - заявила Эрика и улыбнулась.
   Мириамский удивленно посмотрел на неё.
  - Простите, я наивно полагал, у вас нет принципов. Средствами не брезгуете, в том числа магией Проклятого, в крови уже искупались, на мораль и традиции положили. Может, это и есть ваши принципы? Вам не хочется поступаться удовольствием публично класть на мораль? - с претензией спросил он и прильнул к дурману.
  - Морализаторство я полагаю главным признаком глупости, - заявила Эрика.
  - Использовать мораль и традиции, чтобы погонять стадо во благо порядка и выгоды, не глупость. Глупость - игнорировать подобное средство, - резко возразил Валенсий.
  - Для тебя. Используя морализаторство, ты упрочняешь свое положение. Мне слишком рискованно кормить стадо подобной херней, - возразила она.
  - Простите за грубость, но это самодурство. Вы игнорируете возможность сохранить порядок, опасаясь, что лишитесь удовольствия курить и расхаживать в непотребном для леди виде. Молчу о том, что вы сами не прочь возлечь с девицами, - съязвил канцлер.
   Эрика ожидала, когда-нибудь он об этом скажет. То, что Валенсий, да и не только он, в курсе её интрижки как минимум с кузиной, сомневаться не приходилось. Пусть об этом не говорили вслух, однако по докладам соглядатаев, шептались. Во многом, благодаря пьянству Евы, решившей поплакаться Кальварии...
  - Мой титул, кстати, тоже самодурство. Подумать только, императорская корона у незамужней девицы. Понимаешь, в моем случае, разумнее реже обращаться к традициям и морали, - жестко поставила перед фактом она, немного повысив голос.
  - Ваше Величество, наверняка, ваши соглядатаи передали, как я из шкуры вон лез. Я не брезговал морализаторством...
   Эрика его перебила.
  - Я не приказывала это делать! Это твое решение. Скажи спасибо, что я позволяю тебе нести вздор, который, помимо прочего, тебе на руку, - зло процедила она.
  - Позволяете? Обвините меня еще во всем. Однако прежде вспомните, с чего все началось. А я ведь предупреждал, не нужно тащить Гверидиола во дворец...
  - Довольно! - зло приказала Эрика и уже более спокойным тоном добавила, - Я никого ни в чем не обвиняю. Я готова плести Вахнутию вздор, сваливая все на Игрока, но всему есть предел. Морализаторских указов не будет.
  - Даже ради спокойствия при дворе и в Империи не станете? - обреченно спросил канцлер.
  - В этом случае, ни ради тебя, ни ради Империи, ни ради короны, - поставила перед фактом она.
  - Забавно наблюдать, как вы, вменяя Ирским узколобую упертость, сами уподобляетесь им. Вами движет все то же морализаторство, отличие лишь в содержании. Вахнутий хочет, чтобы все жили по его морали, вы хотите, чтобы все игнорировали мораль и традиции. По факту, оба игнорируете здравый смысл, - с иронией заявил канцлер.
  - Не разводи демагогию. Если игнорирование морали это морализаторство, то пустота в кубке - вид выпивки. Мне, в отличии от Вахнутия, плевать кто с кем возлегает, как молится и как наряжается, пока это не имеет отношения к делу. Культисты из обители не платят подати, чем подрывают порядок, развратники никому не мешают.
  - Тем не менее, есть факт, ваше публичное пренебрежение традициями сейчас подрывает порядок, - не унимался Валенсий.
  - Валенсий, я не пойму, ты, действительно, полагаешь, что скудоумные дикари, готовые разнести дворец из-за чужих постельных забав, правы? Или ты так их боишься, что готов уступить?
  - Ваше Величество, меня не волнуют чьи-либо постельные забавы, пока они не касаются порядка. С этими дикарями сейчас ссориться чревато. Мы должны радоваться, что Вахнутий дальше вопросов морали ничего не замечает, иначе так просто не отделались бы. Лично я не считаю, что иду на уступки, заговаривая зубы недоумку, - едва скрывая раздражение, объяснился Герцог.
  - Одно дело, во благо порядка пойти на хитрость и солгать. Но я не позволю дуракам командовать парадом и влиять на мои указы. На этом закончим спор, - настояла Эрика, уже едва скрывая раздражение.
   Зная Мириамского, тот может весь день спорить. Другое дело, сейчас нет времени оттачивать навыки риторики. Канцлер, наконец, понял, что разговор бесполезен и согласился. В дальнейшем речь пошла по поводу действий с учетом ее условий. Помимо уже оговоренных моментов, Эрика решила объявить указ о запрете пребывания при дворе любых гвардейцев, кроме императорских. Давно пора навести порядок, а тут еще Ирским указ понравится...
  "Вот и знамя тебе в руки, мудак. Хоть отвлечешься от интриг с целью урвать побольше", - не удержалась от злорадства Эрика, когда канцлер запер за собой дверь.
   Эрике было плевать на его хлопоты. Пусть старается в попытках убедить недоумка Вахнутия, что "все не так плохо, нужно просто потерпеть, пока случится свадьба". Что до морализаторства, ему это в удовольствие. Она давно поняла, Мириамский не просто не брезгует использовать оное в своих целях, это одно из его излюбленных средств. На саму мораль Валенсию плевать, обращается с ней он весьма вольно. То бишь, вспоминает, когда ему выгодно. Поначалу с ней он тоже пытался разговаривать, используя красивые аргументы, однако к своей чести быстро понял, бесполезно. Тем не менее, расслабляться не стоит, наверняка, он лелеет надежду использовать эти аргументы против неё...
   Разумеется, за всеми хлопотами из-за Ирских Эрика не забыла про свои планы разобраться с подозрениями на счет связи Валенсия и мятежей. Однако её планам опоить Кондратия не суждено было сбыться. Перед всеобщим сбором Эрика отправила приказ Перстам, однако к вечеру ей сообщили, что бывший судья мертв. Еще утром несчастный был найден в саду повешенным. В предсмертной записке написал, что не видит смысла жить дальше...
   Эрика была уверена, это убийство. Подозрения, будто оное, как и мятежи, дело рук Валенсия, теперь уже не казались паранойей. Тянуть с выяснением Императрица не собиралась. Она отправила поручение раздобыть портрет Кондратия. В таком случае Амира без проблем поможет узнать правду. Она собиралась лично присутствовать на ритуале, однако не хотела своим визитом лишний раз обращать внимание на особняк Люция Преквистского. Карл выкупил оный для Герцога, на деле же перевез туда Перстов. Полубезумного Люция он взял с собой на север, магов же по её приказу оставил. Поначалу Эрика решила, проще всего устроить ритуал в особняке Клеонских, но тут ей пришла идея привлечь к ритуалу Гверидиола. Тому не нужно объяснять, какие вопросы задавать. Заодно, если подозрения подтвердятся, обсудит с ним дальнейшие действия, как минимум, в Ремесленной округе...
   ****
   Как и условились, Гверидиол ждал её в своем особняке в шесть часов после полудня. Для ритуала был выбран бывший особняк Тадеуса, куда Гортензий уже перебрался, как он в шутку уверял, подальше от супруги. Её встретил Ник, который и проводил в гостиную. Граф встал с кресла и поприветствовал её.
  - Амира на месте? - осведомилась Императрица.
   Тот улыбнулся и кивнул.
  - Кого подозреваешь? - спросил граф, когда она подошла к нему.
  - Не беспокойся, не тебя, - съязвила Эрика.
  - Я и не беспокоюсь. У меня нет ни одного повода убирать его, - отмахнулся он.
   - Зато у Валенсия есть. Я почти уверена, Герцог через Кондратия мутил дерьмо с мятежами ремесленников, а потом велел его повесить, дабы не всплыло. Его почерк, - мрачно заметила она.
  - Ты о Розамунде? - с ухмылкой спросил Гортензий.
  - Проклятье, мы ведь не обсуждали это. Как ты об этом узнал? Магов иллюзии канцлер не использует, - изумилась Императрица.
  - Я видел, что происходит, - пожал плечами граф.
  - Тебе никакое зелье не нужно, - отметила она.
  - Наверное, обходился же без него, - согласился Гортензий.
  - Ты подозревал, что мятежи дело рук Валенсия?
   Гверидиол многозначительно улыбнулся.
  - Поэтому я и предупредил, поначалу в округе может начаться бардак. Предвосхищаю вопрос, почему не сказал раньше. Понимаешь, это были просто предположения. В случае ошибки мне бы вменили интриги, поэтому я хотел проверить и убедиться. Но Кондратий оказался в петле раньше. Вот и проверим. Уже все готово.
   Проводить ритуал Эрика велела в большом зале. Она хотела лично слышать все, однако ближе чем на двадцать шагов ей приближаться было нельзя. Задавать вопросы она велела графу, он своим присутствием магии не мешал и мог подойти близко. Как это было не прискорбно, подозрения на счет мятежа подтвердились. Поначалу он начался без участия Герцога. Стоило аркадийцам покинуть столицу, ткачи возроптали, к ним быстро присоединились часть других ремесленников. Кондратий навел порядок, однако потом встрял канцлер.
   В обмен на сохранение должности и, заодно, жизни, Валенсий поручил устроить беспорядки, а потом тянуть время. Учитывая, что Кондратия можно было без труда обвинить в заговоре с аркадийцами, да и в целом он весьма злоупотреблял должностью, деваться ему было некуда. По поводу петли, это, действительно, было убийством. Ночью Кондратия позвал распорядитель, якобы что-то стряслось. В саду он потерял сознание. Дальше Бездна...
  - Амира, спроси, как он думает, кто его мог убить? - велел Гортензий.
   Как обычно на время повисла тишина.
  - Валенсий Мириамский. Больше некому, - произнесла Амира, передав его слова.
  - Уточни все-таки, может у него были еще враги? - бросил граф.
  - Довольно, все и так понятно. Хотели бы, раньше прикончили, тогда он сильнее мешал. Какой смысл после отставки?
   Будто бы в такт прозвучали слова Амиры.
  - Он говорит, больше некому. Не было смысла.
  - Амира, прощайся с ним. Всё понятно, - согласился с ней граф.
   Императрица поблагодарила ведьму и велела ей идти. Оставшись наедине с Гортензием, она присела за стол и достала самокрутку. Несмотря на видимое спокойствие, её одолевал гнев. Хотелось прикончить Валенсия. Только нельзя, и от этого злость была еще сильнее. Оставалось радоваться, что сейчас его не рядом. Граф тоже достал дурман, пододвинул подсвечник и закурив, присел рядом. Императрица подожгла самокрутку, затянулась дымом и глянула на него. Гортензий оставался невозмутим.
  - Может, ты мне объяснить, на хера он это делал? Мало влияния? Куда уж больше. Золота или имущества не хватает? Весь запад подмял, золота горы. При том, ему и так позволено стоять над законом и быть правее других. Заняться нечем? Так полно проблем. Но нет, выблядок еще и новые создает, - искренне вознегодовала Эрика.
  - От страха,- совершенно спокойно заметил граф.
  - По-моему, напротив, он страх потерял, - в негодовании возразила она.
  - Нет. Он именно боится. Боится всё потерять. Золото. Власть. Жизнь. Валенсий борется за твое доверие и считает меня соперником. Игрока, думаю, тоже, - спокойно пояснил Гверидиол.
  - Ну да, все ведь очевидно. Игрок считает соперниками тебя и канцлера. А что ты? - мрачно спросила Эрика, прищурив взгляд.
  - Сама как думаешь? - он едва улыбнулся.
  - Они ведь не зря считают тебя соперником, - она усмехнулась.
  - Зря. Во всем, что касается дел, да, я соперник. Это вполне логично. Но если говорить о твоем доверии, они сами назначили меня соперником. Но виэтом их ошибка. Своими действиями сами же вырыли себе ямы на пути к твоему доверию. Мне даже делать ничего не надо. Достаточно просто говорить правду, - парировал граф.
  - Правда, как много в этом слове, - Эрика зло ухмыльнулась, - Каждый из вас утверждает, что говорит правду.
  - Я могу сказать лишь о себе. Когда ты поддержала моё предложение на счет мануфактур, я сразу понял, моя правда тебе нравится. Так зачем скрывать, если мы заодно? Но чьей правде верить, и верить ли вообще, все равно решаешь только ты, - парировал Гортензий.
  - Мда... Собрала союзниками олигархов, на свою голову, - обреченно бросила Эрика, намеренно употребив аркадийское понятие.
   В Аркадии "олигархами" называют влиятельных богатых дельцов, имеющих влияние на короля и принятие решений в совете благородных. Именно они там командуют парадом. Здесь, судя по всему, тоже...
  - Прежде чем сожалеть, подумай, насколько лучшими стали бы иные союзники, - заметил Гортензий.
  - Уже подумала. Вы меньшее зло, - мрачно заявила она.
  - Что ты собираешься делать с канцлером? - прямо спросил граф.
  - Не знаю. Убрать его нельзя, все рухнет. Но я не могу так просто это оставить, - зло процедила она.
  - Позволь дать совет. Пока не разобрались с Ирскими, его лучше не трогать. Канцлеру все равно будет не до округи, - совершенно спокойно заметил Гортензий.
   Эрику ничуть не удивляло его хладнокровие. Он даже после поединка рассуждал как ни в чем ни бывало, а эта ситуация для него всего лишь издержка. Ничего личного...
  - Да, ты прав, - согласилась она и резко встала, - Мне пора во дворец.
  "Проклятые олигархи, что блядь с вами делать?" - в отчаянии вознегодовала она уже в повозке.
   Деться от них некуда. Сожалеть, что связалась, нет смысла. Власть без золота бесполезна. В её случае, тем более... Это она поняла ещё в Клеонии, когда осталась с пустой казной и мятежами со всех сторон. Не явись тогда Карл с награбленным золотом Ордена Света... Не суть, но окончательно осознав, что попирая традиции, нельзя рассчитывать на оные в будущем, Эрика приняла решение заключить союз с Игроком. Теперь, помимо прочего, Императрица понимала, насколько эта мысль оказалась своевременной.
   Стоило задуматься о происходящем в последние десятилетия, и становилось понятно, к этому шло. Времена, когда власть опиралась на традиции, которые защищали Орден Света и Гильдия магов, подошли к концу. Началось все при Диметре Мирном. Император не любил войну и все что с ней связано. При дворе он окружил себя праздными лизоблюдами, однако при всей любви к роскоши, дураком не был. Диметр весьма поощрял торговлю, причем не только среди черни, но и среди знати. Издал указ, упрощающий условия для ведения дел знатным купцам. Раньше для благородного господина торговля считалась постыдным занятием, однако воевать все равно было не с кем...
   Диметр отличался осторожностью, делал все постепенно, не вступая в конфликты со святошами, магами, да и вообще с кем-либо. Как говориться, и нашим и вашим. Но именно тогда впервые господа получили личные титулы, а иные даже землю, не за воинские подвиги и даже службу при дворе, а за успехи в пополнении казны. По большей части это были купцы. Многие были и так благородного происхождения, вроде Гаврония, а именно отца Мэтинея Ардминиола. По факту, именно при Диметре золото постепенно стало командовать парадом вровень с традициями.
   Поддерживал ли Александр начинания отца, сказать трудно. Очевидно одно, как минимум, мирные начинания её деду были не близки. Надев корону, тот использовал любые возможности для укрепления власти и поддержки своих отнюдь не мирных стремлений. Для начала Александр отправил в обитель супругу. Якобы та никак не могла понести, преждевременно разрешаясь бременем. Тем более, та была дочерью Герцога Тильского, главного соратника Диметра. Не суть, но не зря Александр женился на Василине Ирской, приблизив к себе род, возводящий войну в особую доблесть. Дельцов, напротив, Император отдалил от двора. Тем не менее, золотом он тоже не брезговал. Тех, кто не роптал, а откупался, не трогал...
   Все завершил Фердинанд. Точнее, этот идиот просто ничего не делал, распустив всех и вся. После войны с Талерманом Гильдия магов и Орден Света ослабли, предпочитая бороться друг с другом. В том числе за влияние на Императора. Впрочем, оное все равно оставалось за Мирандой. Та в свою очередь рассматривала власть довольно ограниченно, максимум, до чего доходил её взор, это влияние при дворе. Да и то влияние было весьма иллюзорным. Главное, чтобы не мешали пиры устраивать и кувыркаться с любовниками. Ах да, еще неплохо иметь больше нарядов и драгоценностей. Начавшаяся война её, конечно, обеспокоила, но проблемы она быстро отдала на откуп Тадеусу.
   Маг на этом поприще нагородил полнейшей ерунды. Эрика велела Амире побеседовать с умершим Тадеусом. Помимо прикрытия её шалостей в Небельхафте, недоумок затягивал войну, дабы ослабить авторитет Императора, чтобы потом захватить власть. Прежде он собирался укрепить Гильдию и ослабить Орден Света. Он так увлекся, что попросту оторвался от реальности. До последнего маг не понимал, какая опасность исходит от Игрока, позволяя тому откупаться золотом. Мол, пригодится для его целей. Прочих дельцов он вовсе в расчет не брал. Даже столичных, не говоря уже про герцогства. Витал он в облаках, пока Миранда с подачи аркадийцев не напоила его любовной мерзостью. Так они преспокойно продались иноземцам.
   По сути же, к тому моменту реальная власть в Империи уже принадлежала отнюдь не Тадеусу и Миранде. Дельцы даром время не теряли. Подняли головы уже имевшиеся, новые тоже подоспели. В метрополии заправляли Ардминиолы, Эльмиолы и Раминиолы. Достаточно было наплести красивых речей и стабильно пополнять казну, дабы Миранда не нуждалась. Герцогства, тем временем, жили своей жизнью. Игрок не без участия аркадийцев закрепился в Тилии. Ольмика, отдельный разговор, Гверидиол на многое раскрыл глаза. В Аваргии была своя свадьба. Запад постепенно подмял под себя Мириамский. Причем, Валенсий стал одним из немногих, кто мог себе позволить возразить против договора с Аркадией. В Олдском герцогстве тоже были свои умники, которым Герцог благоволил. Другое дело, тот их быстро сдал, обгадившись от мятежа фанатиков.
   Дельцы не взяли власть лишь там, где оных попросту не оказалось в силу различных обстоятельств. Например, в Преквистском герцогстве было сильно влияние Ордена Света, который к слову не отставал от жизни, взяв под контроль всю торговлю и рудники герцогства. Для остальных же, стяжательство - грех. Не иначе Орден Света решил спасти несчастных, взяв грех на себя. Стоит ли удивляться, что прочие высшие жрецы не рвались в бой за Свет, предпочтя принять очередное пожертвование. На том же западе, да и в метрополии, слишком истовые борцы выше младшего жреца давно не поднимались.
   В Леме, Кметии, Кирии, и, разумеется, в Ирии, до сих пор сильны традиции, сложившиеся еще до Диметра. Торговля для знати постыдное занятие, благородному господину полагается жить с вотчины, остальное добывать на войне. Ежели наследства не светит, достойны лишь два пути, воинская или гвардейская служба и Орден Света. Служба при дворе - тоже пристойно, но только в случае, если господин прежде не миновал воинской службы. Тем не менее, Игрок все равно умудрился частично подмять Лем и Кметию, вогнав герцогов в долги.
   В Эрии демоны не знают, что делается, глушь лютая. Там ни старых традиций, ни новых. Какие там дельцы, если вокруг одни разбойники? В Ринии Герцог придерживался традиционных устоев, но это не помешало ему проиграть казну в Редграде и довести чернь до мятежа. Теперь там заправляет её человек, а дела отданы на откуп Игроку. Клеония и Камирия те еще глушь и болото. Народу живет немного, торговля одно название, пока туда доедешь... Кроме дурмана и мехов, продать нечего, их и продают заезжим купцам. Знать отличается особым безразличием, часть старые традиции чтут, таким был Генри Клеонский, а многим даже на оные плевать, лишь бы жить не мешали. Тем не менее, Дирмий, которому достались залежи драгоценных камней, даром время не потерял. Нынче оба герцогства отданы на откуп Аренскому. Если тот доберется до них.
   Ситуация такова, традиции как основа власти уступили место золоту. Разгром Халлара, разложение Гильдии Магов и полученная ею корона благодаря договору с Игроком поспособствовали этому. Эрика четко осознавала, такой порядок её больше устраивает. Достаточно поговорить с так называемыми приверженцами старых устоев, например, с Вахнутием, чтобы возлюбить даже хитрого канцлера. Поэтому, придется иметь дело с олигархами. Осталось только решить, как...
   ****
   "Чтобы тебя в Бездне вечность мужеложцы во все дыры имели, гребаный выблядок", - с этой мыслью Эрика проводила взглядом уходящего к двери Вахнутия.
   Она подождала, когда шаги стихнут, резко вытащила кинжал и швырнула его в дверь, представляя, как целится в морду Ирского. Несмотря на немалое расстояние, кинжал не отскочил, застряв в двери. Мысленно ругаясь, Эрика взяла самокрутку. Руки едва заметно дрожали. Она вдохнула дурман и глянула на часы. Два с половиной часа... Именно столько она беседовала с Вахнутием, выслушивая вздор и мечтая его прикончить. При этом, она еще и не курила. Чтобы не бесить мудло, которое её ни во что не ставит.
   Ирский прямо не выказывал неуважения, но было заметно, с каким трудом тот соблюдает церемонии. Тем более, Эрика прекрасно знала, что он говорил Мириамскому и своим прихвостням. Канцлер убедил Вахнутия, что она никак не может пойти против кукловода. Императрица в итоге вынуждена была валить все "непотребства" на Игрока. И вроде класть, что о ней думает тупой ублюдок, но... два с половиной часа.
  "С ума сойти...", - Императрица в который выдохнула дым, стараясь успокоиться.
   Не помогло. Хотя бы потому, что это уже третья беседа. Те были короче, но тем не менее. Канцлеру досталось еще больше, тот общался с Вахнутием чаще. Впрочем, Валенсия это ничуть не смущало. Ему не привыкать, тем более, его Ирский хотя бы уважал. В целом, на пляски вокруг этого недоумка ушло шесть дней. Из-за каких-то мужеложцев...
   Зато про поединок Вахнутий, действительно, забыл. Прав оказался Гверидиол, утверждая о приоритетах. Одна проблема, иметь дело с упырем со столь дурацкими приоритетами приятного мало. Даже тот факт, что ситуация, наконец, разрешилась, уже не радовал. Ничего на самом деле не решилось, как минимум, пока Вахнутий представляет Ирских при дворе. Все по-настоящему решится, когда недоумок подобная ему шваль не будет иметь возможностей диктовать условия. Именно мысль, что когда-нибудь это случится, помогала не потерять самообладание во время бесед...
   Гарри неловко блокировал рубящий удар, но в итоге, удостоившись пинка, не удержался и полетел на пол. Причем, судя по тому, что гвардеец не счел нужным быстро встать, он в который раз нашел повод сдаться.
  - Блядь, да ты охерел, проклятый лентяй! - вспылила Императрица, едва сдержавшись, чтобы не пнуть его.
  - Ну извини, - пробурчал тот.
  - Совсем обленился на дворцовых харчах. Даже на чучеле тренироваться сподручнее, - возмутилась Эрика, глядя на неловко поднимающегося Гарри.
  - Я с похмелья, - с иронией оправдался тот, отряхиваясь.
  - Когда тебе похмелье мешало! - вклинился Лютый.
  - Вот именно, какого хера ты поддаешься? Не вздумай рассказывать хвалебные оды моему исключительному мастерству. Мне хватает этих, - Эрика покосилась на кучку уставившихся гвардейцев.
  - В реальном бою я бы предпочел свалить от талерманца куда подальше, - с ухмылкой уверил он.
  - Но ты же убил одного талерманца, - с прискорбием заметила Эрика.
  - Там свалить было некуда, - сыронизировал он.
  - Вот и проваливай отсюда куда подальше, ленивый мудак, - велела Императрица.
   Она решила организовать себе тренировки после поединка с Аврелием. Сочла, это неплохой способ отвлекаться от проблем, а также вымещать злость и раздражение. Поводов хватает, а чтобы не наломать дров, необходимо сохранять хладнокровие. Императрица не собиралась скрывать, чем она здесь занимается, единственное, сделала тренировки закрытыми, то бишь для избранных. Оценку своих умений она пока предпочитала оставить на откуп фантазии придворных. В число избранных помимо Карла, Лютого и Аврелия тогда вошли десяток наемников из Смертоносных воронов...
   Эрика направилась к столу, взяла самокрутку, подожгла ее от подсвечника и присела в кресло. Она полагала, тренировка отвлечет и поможет успокоиться после мерзкой беседы с Вахнутием. Но с такими противниками толку никакого, лишь сильнее разозлили. Грешным делом она вспоминала Карла. Поединки с ним никогда не были скучными, ведь победить в них было крайне трудно. Когда она отлучила его, положение спасал Аврелий. Тот несмотря на узколобость в целом оказался вполне достойным противником. Он хотя бы не поддавался. Да и чего греха таить, ей доставляло удовольствие гонять его.
   Лемский покинул дворец, отправился на передовую. Лютый старался, но с ним было совсем не неинтересно. Эрика уже вдоль и поперек изучила нехитрую манеру боя здоровяка, предпочитающего использовать свою силу. Сегодня она велела уже полностью пришедшему в себя Гарри присоединиться к их небольшой компании. Без толку. Впору начинать скучать по Карлу и Виктору. Чтобы испортить себе настроение еще больше...
  - Не сердись на Гарри, он до сих пор не может прийти в себя после смерти Велера, - заметил присевший в кресло напротив Лютый.
   Эрика подняла взгляд.
  - Причем тут Велер? - удивилась она и затянулась дурманом.
   Прошло уже больше двух месяцев. Тем более, Гарри спокойно воспринял скорбную весть о том, что друг не выжил после ранения, справедливо отметив, что тому было лучше умереть.
  - Они были друзьями, - напомнил Лютый
  - Без тебя знаю. Гарри прекрасно справляется с обязанностями командира моей гвардии, еще и перетрахал половину шлюх в Чести Империи. Скорбь мешает ему только здесь, - с иронией возразила она.
  - Служба это служба, - Лютый пожал плечами, - А Честь Империи теперь для него единственный способ забыться. Он сильно изменился.
  - Тебе виднее. Я не могу себе позволить обращать внимание на тонкости чужих душевных терзаний. Не думаю, что стоит продолжать этот разговор. За друга не беспокойся. Немилость ему не грозит. Я оказала ему честь, пригласив сюда, однако он вправе делать выбор, - поставила перед фактом Эрика, не заметив как перешла на церемонную манеру речи.
   Стоило ожидать, повисло молчание. У нее не было никакого желания вникать в душевные терзания Лютого или Гарри. Те все равно не знают всей правды. Велер выжил бы, однако он лично попросил её о смерти. Учитывая, что ему отрубили обе руки, правую по локоть и левую кисть, Эрика дала ему яд и никаких мук совести по этому поводу не испытывала. Другое дело, распространяться об этом нет смысла. Не важно, поймут или нет, просто ни к чему лишние сопли.
  "Похоже, не будет сегодня хорошей драки", - не без огорчения подумалось Императрице.
   От наемников толку было немного. Вроде не самые плохие фехтовальщики. Карл, будь тот не ладен, их сам выбирал. Но, видимо, упорствовать им мешал её императорский титул. Приказы "не обращать внимания" не помогали. Недоумки умудрялись проигрывать, даже когда она велела становиться против нее сразу троим. Если учесть, что в условиях открытого пространства справиться сразу с тремя даже посредственными воинами крайне сложно, понятно, в чем дело. Они, по сути, позволяли себя избивать, а потом оправдывались, извергая потоки лести...
   Стоило ожидать, тренировка ничуть не отвлекла. Наоборот, еще сильнее захотелось содрать кожу с Вахнутия. Но увы, нельзя. По сему, придется отвлекаться другим способом. Дела Эрика все отложила, в том числе отменила встречу с Кадмиэлем. Оказавшись в покоях, она решила, займется чтением. Игрок еще позавчера передал через своих соглядатаев обещанный трактат. Вот и почитает про "божественную суть свободной любви".
  " ... Великая Мать в своей любви желает не обладать, она сама абсолют, и оттого любовь её абсолютна и бескорыстна. Великая Мать не страшится потерять ибо всемогуща и бесстрашна. Богиня не требует даров, но принимает любовь с благодарностью, ибо создала своих детей для любви. Ни один смертный не в силах сравняться с Великой Матерью в могуществе, бестрашии и милосердии, но каждому дана возможность стать ближе, познав божественную суть свободной любви"
  "Аренский рассказывал интереснее", - подумала Эрика и отложила прочитанный трактат.
   Оный оказался не очень длинным. Чтобы осилить, Эрике хватило часа. Ничего нового она не почерпнула. Все и так было понятно со слов Аренского. До многих аргументов она потом сама додумалась, прочие попросту не подходили для Империи. Здесь всем плевать на Великую Мать. Хотя, ей показалось забавным подсунуть эту писанину Айрин. Но это еще успеет...
   Как бы там ни было, прочтение трактата натолкнуло на мысли перейти от к практике. В идеале ей хотелось устроить оргию. Но увы, с этим пока засада. Можно было бы позвать Эстель с Ясминой. Но у Эстель сегодня прогулка с Феодором, причем явно с продолжением. Она же сама ей про свободную любовь рассказала, та, между просим вдохновилась. Значит, на этот раз повезло Феодору. С одной Ясминой скучно, та уныла в постели. Конечно, есть еще ведьмы из Перстов, но те заняты её поручениями...
   Тут Эрику осенило. Почему бы не попробовать наплести Еве про свободную любовь? Возлегать с кузиной недурно, если без истерик и ревности, конечно. Вдруг она проникнется и пьянствовать прекратит? Конечно, Эстель в прошлом жрица любви, а Ева не факт что съест и не подавится. Но с другой стороны, хуже не будет. Кузина все равно сопьется...
   Расслабиться с Евой не получилось. Та явилась почти трезвая, вела себя вроде как подобает. Поначалу казалось, ей пришлись по вкусу речи об "истинной любви". Но едва они приступили к главному событию вечера, Ева разрыдалась. Стало ясно, блюдо не понравилось. Эрика отчитала её, вменив ей самолюбие и велела уйти. После истерики Евы возлегать вовсе ни с кем не хотелось. Дабы отвлечься теперь еще и от этого, Императрица позвала Гарри и Лютого, чтобы немного выпить.
   Эта попытка оказалась еще более провальной. После второго кубка начали вспоминать былое. Эрика была не против вспомнить приключения в Небельхафте, много было забавных моментов, одна беда, почти все они без Темного Мессии не обошлись. В итоге Императрица отправила гвардейцев прочь, махнула на все и напилась в одиночестве. Иногда можно... Разбудили её я настойчивым стуком. Причем, казалось, стучат по голове.
   "Блядь. Стоит в кои-то веки выпить и случается херня", - выругалась она, сползла с кровати и глянула на часы.
   Шесть часов до полудня. Точно, стряслось что-то. Она велела до полудня без серьезного повода не беспокоить. Эрика, мысленно ругаясь, быстро накинула халат и, на ходу протирая глаза, поспешила к двери. Уже в гостиной она услышала женский плач... Открыв дверь, она увидела Эстель и Ясмину. Обе были в халатах и потрепанными волосами. Ясмина была заплаканной, но вела себя спокойно, Эстель же истерично рыдала.
   Эрика их впустила. Пока одна рыдала, другая с горем пополам рассказала, что ночью Ева повесилась в туалетной. Они жили втроем в одних покоях, состоящих из нескольких комнат. Нашла её Ваэлина, с некоторых пор исполняющая обязанности служанки. Под конец Ясмина предложила позвать Амиру. Императрица, стараясь не обращать внимание на головную боль и плач Эстель, задумалась, пытаясь осознать случившееся. Получалось плохо, потому что ко всему добавилась тошнота. Еще и перед глазами все плыло.
   Она попросила девиц присесть и подождать. Эрика выпила вина и поспешила в туалетную. Нужно умыться, а еще уйти подальше от воплей. Умывшись, она немного пришла в себя. Как минимум, она поняла, помимо ответа на счет Амиры, нужно будет еще раздать распоряжения гвардейцам. Конечно, можно попробовать оживить Еву. Но зачем? Она ведь сама жить не хочет. Тяжело вздохнув, Эрика посмотрела в зеркало и в ужасе осознала, что сейчас ей нужно выходить к рыдающим девицам, которые, не исключено, еще и обвиняют ее в случившемся. Голова разболелась с новой силой и снова подкатила тошнота.
  "Блядь, невыносимо", - про себя выругалась она и вспомнив про шкатулку Аренского, задумалась.
   Она оставила порошок в спальне. До сих пор лежит. Да, потом будет плохо, но как минимум, она разберется со всем этим дерьмом и никого не убьет. Императрица, стараясь не обращать внимания на рыдания, поспешила в спальню, нашла шкатулку и сделав дорожку прямо на ладони, понюхала. Буквально через несколько мгновений головная боль начала отпускать, следом исчезла тошнота. Мысли быстро пришли в порядок...
  - Амиру звать не надо. Ева сама решила умереть, мы должны уважать её выбор, - поставила перед фактом Эрика, подойдя к девицам.
  - Ваше Величество, помилуйте, это же я виновата, не усмотрела, - заявила Ясмина и сдавленно расплакалась.
  - Да, мы виноваты, мы же обещали... присматривать, - Эстель разрыдалась еще сильнее.
  - Прекратите, мать вашу! - приказала Императрица.
   Ясмина притихла и тут же обняла Эстель, дабы успокоить. Та стала плакать тише, но все равно, приятного мало. Истерики её раздражали в принципе, даже порошок дело не меняет.
  - Никто не виноват. Это было её решение, лишь она в ответе за него.
  - Но если её убили? - предположила Ясмина.
  - В ситуации разберутся. Ступайте, - велела Эрика.
   Девицы спорить не стали, тон её не сулил ничего хорошего. Выпроводив их, она поговорила с гвардейцами, дав распоряжение не поднимать панику, по возможности скрывая инцидент и никого к ней не пускать до полудня. Несмотря на жажду деятельности, Императрица осознавала, она под порошком. Лучше это время переждать в покоях. Тем более, потом будет еще хуже, чем до. Заперев дверь, Эрика, не зная, чем себя занять, подошла к зеркалу.
   Едва она посмотрела на отражение, её осенила идея. Забавно было бы подстричь волосы как у аркадийских куртизанок. В Аркадии жрицы любви должны были носить определенную прическу. Обычные шлюхи обрезали прямую челку и волосы по подбородок. Куртизанки, высшие из жриц любви, срезали волосы по плечи. Впрочем, позором оное дело там не считалось, аркадийцы полагали, что быть жрицей любви это честь и возможность служить Великой Матери. Для плебейки только, но не суть.
   Эрике было плевать на Великую Мать и аркадийские традиции. Мораль и традиции её в принципе не волнуют. Однако такая прическа была бы весьма удобна. Челка бы прикрывала лоб, можно не надевать капюшон от солнца, достаточно закрыто лицо платком. Можно, конечно, просто челку срезать, но это не то. Вот так морализаторы изойдут бессильной злобой...
   Императрица уже хотела взять кинжал, однако тут же одернула себя. Во-первых, она под порошком, а во-вторых, стричь надо ровно, сама не сможет. Личным цирюльником Эрика до сих пор не озаботилась. Точнее, она даже не думала о нем, да и о волосах. Как в Редграде обрезала волосы прямо, впредь они её не заботили. Собирала в пучок, причем сама. Так быстрее. Эрика подумала и распорядилась, чтобы к полудню нашли и привели цирюльника. Как раз порошок перестанет действовать, успеет прийти в себя.
   Вернувшись, она заперла дверь, прошлась и зацепилась взглядом за оставленный с вечера трактат. Эрика присела за стол, пролистала его и отложила. По факту, Ева повесилась после её попыток приобщить к идее свободной любви. Она думала, та проникнется, прекратит страдать и спиваться. Не получилось. Впрочем, она не собиралась обвинять ни трактат, ни себя. По сути, Ева могла спокойно наслаждаться жизнью. Ей было позволено то, о чем другие леди даже мечтать не смеют. Она выбрала петлю. Что же, так тому и быть. Не давали покоя другие мысли, а именно, предположения Игрока.
  "Для большинства любовь это обладание... у тебя все иначе... Может, ты прав, гребаный мудак?"
   Она ведь, несмотря ни на что, продолжала носиться с Евой. Даже после того, как та поспособствовала утечке сведений. Позволила ей спиваться, чтобы не мучилась. Проще было отправить её в Небельхафт, а выгоднее - выдать замуж. Желающих породниться хватало. Если бы Ева захотела, она бы не мешала. Но заставлять... Почему-то ей это казалось мерзостью. Хотя ей ведь ничего не стоило заставить Изольду Ергинскую готовиться к роли подстилки...
   С Карлом тоже все странно. Достаточно вспомнить совместные оргии в Небельхафте после его возвращения из Халлара. Она бы солгала себе, если бы утверждала, что не была счастлива. Как же прекрасно, вместе расправиться с врагами, и отметить победу на оргии. Вот это романтика, а не всякая чушь, которую пишут в любовных сочинениях. Как вообще может не нравится оргия? Всем хорошо, никто не смущается. Ладно, не нравится - не участвуйте, но нет же, иные едва услышат это слово, исходят злобой и ненавистью. Завидно что ли?
   Карл, как оказалось, не так уж и любил оргии. А она к нему от всей души... Она, действительно, до последнего закрывала глаза на его дурацкое поведение под порошком. Убеждала себя, Игрок не стал идиотом, и тот приноровится. Ну не хотела она лишать его возможности быть свободным от ненависти к самому себе. Итог известен... Теперь даже вспоминать о нём мерзко.
  "Оказался хуже врага", - её на миг охватила ярость.
   Эрика взяла первое, что попало под руку, а именно трактат, и со злостью швырнула. Вот уж кому нет оправданий. Ладно глуповатая истеричка Ева, та всегда была такой. Карл не дурак, их связывали годы дружбы. Но ничто не помешало плюнуть ей в душу. И здесь нельзя грешить на порошок. Она тоже сейчас под порошком, но ей ведь не хочется так делать. К тому же, достаточно вспомнить его ответ под зельем: "Раньше я считал, что недостоин любви". Суть ясна, нанюхался, счел себя достойным и поступил, как хотел. От души...
   "Какая вообще разница? Все равно это останется лишь риторической болтовней", - подумала вдруг она.
   Смысл задумываться, если всё равно взаимности не дождешься? Никому свобода не нужна. Дашь человеку волю, он примет за безразличие. В лучшем случае. В трактате верно было сказано, дело в страхе. Одним трусам проще спрятаться за моралью, другим - оправдать самолюбие любовью. Одни желают обладать, другие - чтобы ими обладали, третьи - и того и другого. Ей такая любовь на хер не нужна. Она не вещь и не скотина, чтобы какой-то трус замахивался на её свободу, теша свое самолюбие.
   Даже со шлюхами иметь дело намного приятнее. Взаимовыгодная сделка, ничего личного. Безразличие тоже неплохо, особенно если человек тоже хочет удовлетворить похоть. Ну или как вариант, он решит получить выгоду. По сути, та же шлюха, просто дороже. Однако глупо надеяться, что некто, воспылав, вместо того, чтобы пытаться обладать или навязывать себя, станет интересоваться её желаниями. Трусы даже своих желаний не осознают, предаваясь самообману...
  "Нельзя избавиться от слабости, не признав её", - Эрика снова вспомнила слова Игрока.
   Проблема не в Карле и Еве. С ними то как раз все решено. Взаимность ей тоже особо не нужна. С кем возлечь, найдет, а со своими желаниями и свободой разберется. Не привыкать. Однако нельзя допускать, чтобы чувства мешали делу. Она задумалась, к кому может испытывать чувства. Вариантов немного. Эстель и Айрин она, действительно, многое позволила, а на счет Гортензия обратил внимание сам барон.
   Эстель она отбросила сразу. Бывшей шлюшке позволено многое только по меркам морализаторов. Эрике, напротив, нравилось, как та развращает придворных леди и задает тон моде. Ну да, еще Эстель не запрещено увлекаться лицедейством в театре. Но ведь она и другим придворным леди это не запрещает. Ей вообще все равно, чем те занимаются, лишь бы против неё интриги не плели и не совались с истериками.
   На счет Айрин она уже задумалась. С тех пор, как она открыла принцессе глаза на цели Даниэля, они перестали быть врагами. Иногда Эрике нравилось общаться с принцессой. Та, конечно, немного оторванная от жизни, но не дура. Ну да, она пообещала не выдавать её замуж силком. Но если учесть, что Эрика все равно не хотела лишний раз вмешивать принцессу в свои дела с аркадийцами, смысл её принуждать. Напротив, для более крепкого союза выгоднее, если Айрин получит здесь то, чего никогда не дождется в Аркадии. Свободу, пусть даже иллюзорную. По сути, у них теперь схожие цели, вот и вся любовь.
   Гортензий... Да, он умудрился заслужить её восхищение. За многое, но в первую очередь за исключительную волю. Немногим удавалось. Точнее, никому. Но к делу это отношение никогда не имело. Всеми её решениями руководил обычный расчет. Лишь вначале она поступила на зло Дармигорию, а потом граф показал, что не зря. Просто так Гверидиол ничего не получил, причем за все милости быстро расплатился. По сути, граф просто умный человек и этим грех не воспользоваться. С взаимной выгодой.
   Конечно, она не против возлечь с ним. Как минимум, Эрика задумывалась в будущем пригласить его на оргию. Гверидиол определенно ценитель. Ник под зельем поведал любопытные подробности. Иногда граф любил связывать девицу, завязывать ей глаза и приглашать его сношать, дабы посмотреть. Поначалу Эрика сочла его странным извращенцем, но потом стало известно, в Арриенбене он два раза устроил оргию. Сначала с Перстами. Потом в замке, позвал в замок часть вояк и много шлюх.
   Тут все и стало ясно, он просто ценитель оргий, которые раньше не мог устроить. На это ведь решиться надо. Вот и выкручивался. Теперь выкручиваться нет надобности. Его определенно надо пригласить. Вот захочет ли с ней он там возлегать, вопрос другой. Но опять же, не захочет и ладно. Если навскидку, при дворе пару десятков наберется, с кем она не против. Айрин в том числе. Похоть в любом случае, не показатель...
   "А что тогда показатель?" - задумалась вдруг она.
   Мысли почему-то замедлились, мало того, начала возвращаться головная боль. Эрика выпила воду прямо из графина и закурила.
  "Блядь, вот это меня торкнуло", - мысленно изумилась она.
   Вздор какой-то. Какая еще любовь. Карл был другом, вот и вся суть. Еве она бы и не такое позволила, лишь бы только не вопила. Только бесполезно, все равно удавилась... Причем, самое мерзкое, все кто в курсе ситуации, наверняка, будут обвинять её. Не в слух, но тем не менее. Хотя, какая разница. Все равно считают демоном, ничего не изменится... Мысли окончательно запутались. Впрочем, вскоре все мысли заняла головной боль.
  - Твою мать, - пробубнила она, потушила окурок и поплелась в туалетную, дабы окунуться в бассейн.
   Она вылезла из бассейна и не вытираясь, отправилась в зал. Сделав несколько глотков вина и запив все это водой, Эрика поплелась в спальню легла на кровать и уставилась в потолок...
   Похмелье окончательно отпустило только через пару часов. При дворе Эрика велела объявить правду. Самоубийство. Конечно, можно было выставить это убийством, однако вокруг и так царит подозрительность и тревога, до сих пор опасаются отравлений. При мысли, что каждый встречный придворный сочтет своим долгом выразить ей соболезнования, снова становилось дурно. Поэтому Эрика решила, сегодня со свой части дворца без особой надобности выходить не будет. На четыре часа после полудня Императрица уже назначила беседу с канцлером. Позовет в покои, какая разница. Ежели какие новости, доложат...
   Новости не заставили себя долго ждать. Причем, не самые приятные. Кирийское герцогство оказалось под контролем фанатиков. До столицы уже доходили сведения, что отпрыски Гаспония не поделили титул. По закону его должен был принять Наурий, однако объявился старший отпрыск Гельмирий. Некогда Гаспоний выгнал его, однако не отрекся. При поддержки нескольких графов и баронов, он пошел против Наурия и взял Арамден. Наурий был убит, однако тут объявился один из внуков Гаспония Верлимий. Раньше он служил в рядах Стражей Света, потом оказался среди фанатиков, которых и привел. Все это при поддержке части знати Кирии и местной черни, сытой по горло Гаспонием.
   Ирония ситуации заключалась в том, что она сама невольно поспособствовала этому, приказав убить Герцога. Сокрушаться смысла не было. Гаспония в любом случае следовало убрать. По сути, эта проблема - плата за корону. Другое дело, надо её решать. Верлимий уже объявил, отныне в Кирии царит закон Святого Воинства. Пока он занят наведением порядка, и в ближайшие месяц другой для соседей опасности не представит. Гельмирий бежал и заявив о верности Империи, намерен оказывать сопротивление. Однако учитывая расстановку сил, без помощи шансов у него мало. В любом случае, чем скорее эта самая помощь нагрянет, тем проще будет расправиться с мятежниками...
   От размышлений её отвлек приглашенный цирюльник. Эрика уже и забыла про него. Впрочем, она вспомнила свои мысли под порошком и решила, именно эта идея не самая плохая. Мелин, полноватый рыжий мужчина, состоял цирюльником при леди Герре. Он едва скрывал волнение, если не сказать страх. Понять можно. Во-первых, страшно не угодить правителю. Во-вторых, какие про неё жуткие слухи рассказывают, должно быть страшно вдвойне. Оставалось надеяться, от страха он случайно уши ей не отрежет. Императрица пояснила цирюльнику, что делать, присела и пока тот обрезал её волосы, вновь вернулась мыслям про Кирию...
   На юге герцогство граничит с лояльной Кметией, на западе - с Ирией, на востоке - с Ринией. Казалось бы, самое время отправить туда объединенное лемское и кметийское ополчение под командованием Аврелия. Оное как раз должно выдвинуться. Однако срывать наступление на Преквист с севера рискованно для самих Кирии и Лема. Не вариант, однозначно.
   Есть еще ирийское ополчение. Оно уже собирается, причем у них это достаточно быстро, а для Кирии нет необходимости отправлять всех. Трети заявленных десяти тысяч будет достаточно. Все бы ничего, только это значит, по сути, отдать Кирию Ирским, в укреплении которым она лично не заинтересована. Одно дело, когда ирийское ополчение воюет в составе имперского войска. Пусть отличившимся достанутся земли, но в целом это не критично. Другое дело, по сути, отдать им герцогство. Здесь проблема скорее в том, как отвадить их от Кирии...
   Оставалось северное ополчение. Эрика отправила Карла собрать ополчение Клеонии, Камирии, Эрии и Ринии, а также привлечь антанарских и по возможности колдландских наемников. По всем расчетам быстрее чем за три - четыре месяца выполнить приказ невозможно. Это в лучшем случае. Изначально был расчет, с их помощью добить фанатиков и отправиться громить халифатцев. Если с фанатиками помощь не понадобиться, браться сразу за Аваргию. Ясное дело, сейчас столько ждать нельзя. Причем, из-за Ирских в том числе...
   Императрица задумалась, как это решить. По докладу самого Карла и отправленных с ним соглядатаев, он уже был в Эрии, успел побеседовать с Герцогом, сейчас он должен быть уже в Камирии. Если ускорить сбор ополчения, пожертвовав количеством, уже через месяц можно отправлять войско в Кирию. Маршалом назначит Клифа, тот недурно показал себя при наведении порядка в Ринии, за что получил титул Герцога. Клятву еще не принес, но это формальность. Карл пусть дальше разбирается с наемниками. Главное, разобраться с Ирским, который, наверняка, едва узнав вести, тут же проявит воинскую инициативу...
  - Ваше Величество, готово, - от мыслей её отвлек голос цирюльника.
  - Благодарю. Ступай, - бросила она.
   Она глянула на часы. Дело заняло меньше четверти часа. Хороший цирюльник. Надо велеть отсыпать ему лишний десяток монет.
  - Ваше Величество, вы... не посмотрите? Вдруг чего не так? - подобострастно уточнил тот.
  - Ну да, конечно, - встрепенулась она и резко встав, последовала к зеркалу.
   Императрица мельком осмотрела себя. Длина, как велела - по плечи, челка - по брови. Отрезал ровно.
  - Нормально. Ступай, - отмахнулась она и пошла к столу за самокруткой.
   Удивленный цирюльник откланялся и ушел. Видимо привык, что прочие знатные леди и господа донимают капризами, та же Герра, например, а тут злобную кровожадную Императрицу сразу все устроило. Невидаль, да и только. Хотя, вполне логично, у нее и так проблем полно, чтобы тратить время на капризы перед цирюльниками... Не успела об этом подумать, как в дверь постучали. Она сочла, пришли служанки убрать волосы, однако это оказался канцелярист, передавший послание от командира городской стражи. В который раз Императрица убедилась, день таки не задался с самого утра. На этот раз отличилась столица. В Торговой округе с утра случился небольшой бунт.
   Погорельцы и недовольные жители дальней округи, сетуя на бродяг, разгул злодеяний и почему-то угрозу красного мора, хотели разгромить окружной суд. Прежде чем их разогнали, часть отправив в темницу, они успели сжечь доходный дом неподалеку. Учитывая, что это округа Валенсия, устраивавшего мятежи ремесленников, напрашивалась справедливая ирония. Другое дело, как-то не до иронии. От одной мысли, что там, действительно мор, становилось не по себе. Но даже если это лишь слухи, приятного мало. Паники по поводу мора ей только не хватало. То, что делается в Нижней округе, это одно, а пепелище находится почти на въезде в город...
  "Вот какого хера ты развел бардак?", - оставалось только негодовать ей, имея ввиду Валенсия.
   Она и так намеревалась сегодня поднять вопрос Ремесленной округи. С Вахнутием решили, пора и честь знать. Но теперь, видимо, придется разбираться еще и с этим дерьмом...
   Прежде, чем принять канцлера, Эрика успела выслушать Эстель и соглядатаев по поводу придворной обстановки. Как она и ожидала, все разговоры только про самоубийство Евы. Даже про мужеложцев забыли, будь они не ладны. Бунт и мор тоже почти не привлекли внимания. Мол, чернь ерунду городит, не было в столице красного мора со времен Клавдия, откуда ему взяться. Вот самоубийство Клеонской проблема важнее. Вслух все строили предположения о причине, иные выказывали мнение, якобы это убийство. Казалось бы, ничего такого. Другое дело, шепот по углам...
   Слухи про её связь с Евой обернулись весьма неожиданно. В случившемся обвиняли её. Приближенные молчали, ибо были в курсе про соглядатаев, зато прочие отличились, причем перекрутили всё с ног на голову. Якобы она довела кузину до самоубийства, ибо вынуждала к связи, запрещала принимать внимание господ и не выпускала из покоев. Тем не менее, Эрика уже ничему не удивлялась. Что может быть привычнее, чем слыть демоном?
   Валенсий едва вошел, удивленно вытаращил на неё глаза. Еще бы, он бывал в Аркадии и в курсе причесок аркадийских куртизанок. После приветствий Императрица велела ему присаживаться и не дожидаясь вопросов, прокомментировала свой облик.
  - Так удобнее от солнца прятаться. Не люблю капюшоны.
  - Вам идет, Ваше Величество, но вы, должно быть, знаете, что..., - канцлер замялся.
  - Прически аркадийских шлюх меня не касаются. Это их проблемы. Признаться, твое удивление довольно странно. Я и так расхаживаю в неподобающем виде, какая уже разница, - заявила Эрика.
   Тот еще раз уверил, что она в своем праве, ей идет, и перевел тему. Валенсий выказал ей соболезнования и поинтересовался подробностями смерти Евы. Эрика подтвердила факт самоубийства. Разумеется, канцлер стал интересоваться причинами.
  - Как уверяют придворные леди, Ева страдала от неразделенной любви,- отговорилась Императрица.
   Эту версию все равно обсуждает весь дворец. Как минимум, вслух.
  - Печально, она была так юна. И кто же виновник её поступка? - поинтересовался Герцог.
  - Я полагаю, именовать некого человека виновником, в данном случае, бросаться словами, - резко осадила его Эрика, сочтя это намеком.
   Валенсий благодаря Кальварии явно был в курсе нюансов.
  - Это просто игра слов, Ваше Величество. Разумеется, этот человек мог вовсе ничего не знать. Леди не принято выказывать чувства первыми, - объяснился Валенсий и демонстративно скорбно вздохнул.
  - Валенсий, даже если этот человек знал, факт чьих то чувств не обязывает отвечать взаимностью. Юная леди сама решила, что нет смысла продолжать жить. Я полагаю причину глупой, но это её выбор и мы должны отнестись к нему с уважением, - сухо заметила она.
  - Вы, оказывается, еще более жестоки, чем я предполагал, - заметил Валенсий, удивленно уставившись на неё.
  - Не в этом случае. Жестоко заставлять человека жить, если он того не хочет. Предлагаю оставить этот разговор. Я благодарна за соболезнования, но позвала тебя не скорбеть, - поставила перед фактом она.
  - Как вам угодно, однако я вынужден у вас уточнить по поводу траура. Церемониал предписывает объявлять придворный месячный траур после смерти правителя или его кровных родственников включая кузенов. Разумеется, с согласия правителя. Однако Ева совершила самоубийство, что является грехом. Как вы намерены поступить?
   Императрица задумалась. Объявлять месячный траур она полагала бессмысленным. Зачем заставлять всех носить черное, и делать вид, что они скорбят? Другое дело, мотивировать отсутствие оного грехом она полагала морализаторством. Впрочем, придворный траур тоже ведь морализаторство.
  - Я не просто не намерена объявлять траур, а напишу указ изменить церемониал. Траур должен быть личным делом каждого, а не обязанностью.
  - Ваше Величество, но в этом нет необходимости. Если вы не желаете скорбеть, вы вправе просто не объявлять траур. Тем более, юная леди убила себя, - в недоумении изумился он.
  - Как она умерла, не важно. Я не хочу потворствовать абсурду. На хрена заставлять людей делать вид, что они скорбят? Традиция? Какой-то идиот издал глупый указ, бараны поддержали, а потомки не имели ума или воли это отменить. Я как правитель, считаю своим долгом избавить себя и подданных от абсурдных традиций, - едва скрывая возмущение, заявила Эрика.
  - Боюсь, подданные не поймут, - с прискорбием отметил Валенсий.
  - Никто вначале не понимает. Вон как возмущались, что я отменила утренние и вечерние церемонии с моим участием. Ничего, как пришлось идти на службу раньше, притихли, а теперь поняли и даже оценили. Театр, музыканты, поэты, болтовня в зимнем саду интереснее, чем изо дня в день кланяться правителю, - с ухмылкой пояснила она.
  - Ваше Величество, подданные не успевают привыкнуть к одному, как вы снова их ошарашиваете. Сейчас, когда Ирские только успокоились...
   Императрица перебила его.
  - Я не хочу слышать про Ирских. И вообще, довольно защищать морализаторство. Упражняйся в оном с Ирскими. Давай перейдем к делу. Я хотела бы начать с бунта в Торговой округе. До меня дошли сведения, что причина оного - слухи о море, возникшем среди бродяг, окопавшихся на пепелище дальней округи. Насколько мне известно, оно в твоей собственности. Более того, Торговой округой ведает твой человек, - поставила перед фактом она.
   Герцог заметно оживился.
  - Ваше Величество, я понимаю ваше беспокойство. Хочу вас уверить, мор это грязные слухи и провокация...
  Эрика перебила его.
  - Хочу на это надеяться, однако такие слухи возникли не сами по себе. Почему ты допустил, что пепелище стало еще одной Нижней округой?
  - Ваше Величество, вы, действительно, полагаете, что я приобрел пепелище, чтобы отдать его бродягам? Поймите, это не решается по щелчку пальца. Особенно, когда вокруг бардак, война, да вы все сами видите! Что до бунта и болтовни про мор, проблема куда серьезнее, чем слухи. Возникла она, на самом деле, не сегодня и даже не вчера. Прежде я считал, следует для начала разобраться с Ирским. Так вот, проблема не просто осталась, но и усугубилась, - озабоченным тоном объяснился он.
   Эрика велела объяснить. Валенсий принялся выкладывать претензии по поводу Игрока и Гверидиола. Якобы те сговорились. Гортензий дал ей совет по поводу Ирских, а потом Аренский нарочно устроил скандал по поводу мужеложцев. Все это, чтобы отвлечь его. Тем временем они обратили взор на Торговую округу и столичные окрестности. Судей столицы и округи отвлекли Гильдией торговцев специями, недовольных беспределом стражи и еще множеством пакостей по мелочи...
   Тем временем, Игрок прибрал к рукам пять трактиров и два хранилища зерна. По сути, люди Мириамского не уследили, что делается и как полагается, поставили печати на договорах о продаже. Ясное дело, подставным господам. Причем, Романий уверял, что речь идет о продаже мелочи вроде лавки. Но печати то стоят. Гверидиол тем временем купил каменоломню при Аранае, причем в открытую. По словам Максимуса, якобы "тот вел себя так нагло, что не возникло сомнений, будто всё оговорено".
   Канцлер и его люди все поняли, когда было уже поздно. Мириамский принял меры, однако сегодня, по его словам, заговорщики совсем обнаглели. Как полагал Валенсий, бунт дело их рук. Кто-то пустил слух о случае красной лихорадки. К тому же, не зря, прежде чем их разогнали, мятежники сожгли именно его доходный дом.
  - ... Ради наживы они устроили гнусный скандал, бунт, разнесли опасный слух, чем поставили под удар интересы Империи! - подчеркнуто негодуя, закончил канцлер.
   Эрика поначалу сочла, Герцог опять взялся за свое. Впрочем, чем дальше тот рассказывал, тем становилось понятнее. Игрок тоже не святой. Да и Гверидиол, едва ли. Сговорились ли те, еще не известно, но в целом, все хороши. В конце её пробрал нервный смех.
  - Ваше Величество, это не смешно. Они устраивают беспредел. Нельзя так просто это оставлять, - возмутился Валенсий.
  - Прекрати. Вы все стоите друг друга. Но как же вы меня затрахали, гребаные мудаки, - зло выругалась она.
   Канцлер посмотрел на нее в недоумении.
  - Думаешь я не знаю, чем ты отвлекался от дальней округи? Знаю я все, - Эрика продолжила, решив, наконец, выложить все, что она знает про его дела в Ремесленной округе. Мириамский, пока слушал, оставался полностью невозмутим. Даже бровью не повел.
  - Да, я способствовал недовольству ремесленников, - сухо согласился он.
  - Как ты объяснишь это? В Империи больше нечего к рукам прибрать, что надо так изощряться? Зачем? - сухо и жестко спросила Эрика.
  - Захотелось, - с улыбкой ответил канцлер.
  - Твою мать, ты издеваешься? Теперь, когда все всплыло, скажи хоть раз правду, - попросила Эрика.
  - Это правда. Я захотел прибрать к рукам имущество Гверидиола. Поначалу я счел, что смогу это сделать. Рассудил, выскочка получил подарок, который все равно не сможет ни съесть ни сохранить. Я решил забрать. Как на войне, понимаете? - он улыбнулся.
  - Ничего, что это мой приближенный?
  - И что? Я рассудил, если у него можно забрать, следовательно, кто-то другой тоже сможет. Игрок, например. Да мало ли кто? Лучше я сам заберу, чем кто-то другой. Это же логично? Потом я понял, что немного ошибся, сочтя его милость выскочкой, но решил довести свою попытку до конца. Если бы я знал, что у Гверидиола забрать трудно, еще и огрести можно, я бы задумался, конечно, - уверил Валенсий.
  - Как благородно, - съязвила она.
  - В делах как на войне, все средства хороши, - пожал плечами он.
  - Ты пытался это сделать через меня, запудривая мозги, - с претензией бросила Императрица.
  - Гверидиол тоже получил все через вас, запудрив мозги. Суть та же, - все так же спокойно пояснил он.
  - Твою мать, ты перешел все границы, устроив ради этого мятеж, - продолжала возмущаться она.
  - Мятеж был под контролем. Больше шума. Вы же сами понимаете, мне серьезные проблемы не выгодны, - он улыбнулся.
  - Ты этим мятежом потрепал мне нервы. Два раза приходилось проводить переговоры с главами гильдий, издавать дурацкие указы. Например о запрете учеников покидать мастера...
  - Полезный указ, он способствует порядку, - отметил канцлер.
  - Это дремучее дерьмо. Я издала этот указ, чтобы успокоить их. Теперь мне ничто не помешает его отменить и я это сделаю. Но твою мать, сколько нервотрепки ты мне устроил! - возмутилась она.
  - Рад, что мы, наконец, квиты. Я достаточно попереживал из-за Гверидиола. С Арриенбеном, хотя бы. Вы не знали, что мятеж под контролем, а я не обладал всеми теми сведениями, которыми он с вами, наверняка, изволил поделиться. Потом с Ирскими сколько переживаний? Особенно когда вам захотелось заставить Вахнутия извиниться перед графом. До сих пор, между прочим, переживать приходиться. С такими то поединками. Эх, - Герцог тяжело вздохнул.
  - Как я поняла, свою вину ты не признаешь?
  - Я признаю, что стоял за мятежами. Вы спрашивали про мотивы, я ответил. Однако есть один момент, я не убивал Кондратия. Мне это было невыгодно. Я не идиот и в курсе про некромантов и их возможности. Учитывая, что творят Игрок и Гверидол, они оба могли это сделать.
  - Зачем?
  - Чтобы обратить ваше внимание, - заявил Валенсий.
  - Да какая уже разница, кто его убил. На фоне всего дерьма это ничего не меняет, - зло процедила Эрика.
  - По-вашему, убийство человека ничего не меняет? Неважно, кто убил... Забыли и идем дальше? Такова нынче справедливость, - возмутился Валенсий.
  - Ах ты справедливости захотел. Повесил Розамунду, отравил Гверского, столько людей погибло из-за мятежа, и еще смеешь говорить о справедливости. Блядь, это просто смешно. Вас троих нужно четвертовать, но каждый из вас понимает, что этого не произойдет. Я тоже это понимаю. Одного только не пойму, какой справедливости ты хочешь? - Императрица теперь едва скрывала негодование.
  - Простите, Ваше Величество, я забылся. Слишком часто приходилось общаться с Ирскими. Я к тому, что следует выяснить правду.
  - Зачем тебе правда? Игрок и Гверидиол, по сути, делали то же самое, что и ты. В том числе устроили тебе нервотрепку. На войне как на войне. Ты думаешь, один факт убийства что-то изменит?
  - Это мог сделать кто-то другой. Тогда следует принять меры, - не унимался Валенсий.
  - Разберемся. Итак, сейчас главное не допустить распространения возможного мора, и слухов о нем, тоже. Однако, все, что произошло до сегодняшнего дня, остается как есть. Никакого передела. Остальным я велю тоже самое. Кто первый нарушит приказ, лишится всех должностей в столице. В дальнейшем нам всем предстоит серьезный разговор. А пока ступай прочь! - она старалась говорить хладнокровно, но под конец немного повысила голос.
   Спорить Валенсий не стал. Видимо, понял, сейчас лучше уйти. Когда шаги стихли, Императрица выругалась вслух, пинком перевернула стул и присев, ухватилась за голову. Всё оказалось хуже, чем она предполагала, когда узнала про Ремесленную округу. Происходящее вышло из под контроля...
   Эрика попыталась задуматься, что со всем этим делать. Но мысли не шли, все затмевало негодование. Мало того, она вдруг вспомнила про Кирию. Канцлер еще не знает... Еще и эти сраные Ирские. По поводу Священного Собора тоже многое не решено. Хотя, как тут решать, если союзники такое творят? Едва приступив к трапезе, уже начали грызться как голодные рогопсы за кролика. Интриги в попытках использовать её друг против друга, вовсе оскорбительны...
  "Блядские олигархи, чтоб вас всех...", - с этой мыслью она схватила дурман и закурила.
   Привести в порядок мысли это не помогло. После третьей затяжки она случайно сломала самокрутку. Она вдруг вспомнила про порошок. Может он поможет привести мысли в порядок? Эрика направилась в спальню, схватила шкатулку, но прежде чем открыть остановилась.
  "Карл уже донюхался. Игрок... не факт, что зависимый. Это не выход", - с этой мыслью она швырнула шкатулку в стену.
   Шкатулка разлетелась, порошок рассыпался, на миг образовав в воздухе туманное едва сияющее облако. Она подождала, пока частицы постепенно осядут на пол и поплелась обратно в зал. Довольно истерик, они ничего не решат. Она присела за стол и взяла дурман... Выкурив три самокрутки подряд и выпив кубок вина, оставшегося от опохмела, она все же успокоилась и принялась рассуждать хладнокровно.
   Злиться нет смысла. Она сама выбрала такую жизнь. Хотела трон и корону? Получила. Просто сидеть на троне скучно? Реальной власти захотела? Вот это и есть власть. Со всеми проблемами, издержками и нервотрепкой. Причем, то, что творят союзники, по факту началось с её подачи. Она сама потворствовала их недоверию к друг другу. Как минимум, в случае Игрока и канцлера...
   Поначалу это было логично, учитывая попытки Валенсия мешать ей. Потом она воспользовалась их соперничеством для своей выгоды. В итоге сочла, так будет лучше, не сговорятся и не обнаглеют. Об одном не подумала, почему бы господам не попытаться обнаглеть, используя её недоверие. Каждый из них опытный интриган и делец. Даже Гверидиол лишь на первый взгляд воспользовался удачей. Вот и обнаглели. Союзники её стоят, она стоит их. Деться от них некуда, тем более, Ирские и подобные им приверженцы старых порядков еще хуже. Значит нужно разбираться с этими. Один вопрос, как...
   Раскрыть все карты, обозначив свою осведомленность и новые правила игры? Это повышает риск их сговора с целью подвинуть её, например, в пользу Петрония. Впрочем, стоит ли опасаться этого, пока не случилась свадьба? Оная по договору состоится не ранее, чем когда они разберутся с фанатиками. Да и сговорятся ли? Все же Петроний зависим от мнения отца. Как минимум, Игрок не рискнет. В любом случае, сейчас еще хуже... Другое дело, прекратят ли они дрязги? Например, начнут сами разбираться между собой. С другой стороны, хоть от неё отстанут и не будут нести дерьмо во дворец. Однако не значит ли это утратить контроль за ситуацией? Впрочем, а разве сейчас он есть..?
   Мысли путались и всякий раз заходили в тупик. Хотелось хоть с кем-то обсудить, но не с кем. Не с этими же умниками, в самом деле? А ведь по факту, они и есть её главные приближенные. Остальные витают в своих облаках. С гвардейцами подобное обсуждать вовсе смешно. Если только выговориться... Но смысл? Те даже не поймут. Лютый предложит всех казнить, а потом разболтает изрядно перекрутив. Гарри посоветует махнуть рукой, мол разберутся. Зак искренне возмутится, посочувствует и на том закончит...
  "Дожилась, даже поговорить не с кем", - с прискорбием осознала она.
   В какой-то момент она поймала себя на мысли, сейчас бы пригодился Карл. Не тот нанюхавшийся идиот, а Темный Мессия, с которым они прекрасно ладили в Небельхафте... Тут же её взяла злость. Про это даже думать не стоит. Карл показал своё лицо, впредь, кроме службы от него ничего не нужно. Как и от Виктора. Про Небельхафт вовсе вспоминать нет смысла. Там было все иначе, она многое не знала, но главное, не была правителем. Корона меняет дело...
   Никому доверять нельзя. Вот, даже сейчас, не доверяла, те все равно умудрились водить её за нос. При том, ставить их на место её задача. Как это сделать, никто не посоветует. Да и не должен правитель просить таких советов, если замахивается на это громкое звание. Толку от короны, если не можешь совладать даже с приближенными...
  ****
  "Как же ты меня достал, ничтожный придурок", - про себя возмутилась Эрика, выслушивая приветствия Петрония.
  - По какому вопросу пожаловал? - подчеркнуто церемонно спросила она, когда тот присел.
  - Есть сведения, которые неплохо бы обсудить, - заметил он.
  - У меня через треть часа назначена встреча с Герцогом Францем Эрским. Разве тебя не уведомили?
  - Ах да, прости. Я не посмотрел время, - отговорился Петроний.
  - Сведения касаются отца? - уточнила она.
   Тот кивнул и улыбнулся.
  - Ладно, побеседуем. На прогулке в саду. После ужина. За пять часов до полуночи, - все же согласилась Эрика.
  "Мудак бездарный, надеюсь, я не зря потрачу время", - про себя возмутилась она, провожая жениха взглядом.
   Императрица не жаловала проводить время с Петронием. Тем не менее, сам будущий супруг с завидным постоянством изъявлял желание пообщаться. Неважно, что происходит вокруг. Вот, даже сейчас приперся не вовремя. Казалось, он будто нарочно ведет себя как идиот. Императрица помнила, когда это началось. Петроний достал её морализаторством, и она решила осадить его, используя навыки риторики, коей весьма увлеклась. Эрика решила доказать ему, что его принципы на самом деле не имеют смысла.
   Получилось, однако Петроний, который и раньше умом не блистал, будто с цепи сорвался. Стал вести себя нарочито высокомерно и грубо, выказывать неуместно жестокие предложения, не гнушался хамства. И это не паранойя по причине личной неприязни. Даже самые тупые придворные строят предположения, что стряслось с некогда приличным Петронием. Канцлер тоже недоволен отпрыском. Другое дело, тот даже не думает отказываться от свадьбы.
   У Эрики не раз возникали сомнения, а не представление ли это. Может, Валенсий велел Петронию так вести себя, чтобы создать иллюзию их конфликта и заодно втереться к ней в доверие? В последний раз она засомневалась, когда после своей ссоры с отцом из-за прошения Аренского, Петроний предложил ей сговориться против Герцога. Единственное, что вынуждало отбросить подобные подозрения, это бездарное исполнение роли.
   Если бы даже Валенсий велел ему, то видя результат, должен был приказать прекратить этот цирк. Тем не менее, заговор существовал лишь в голове Петрония. Она, конечно, якобы согласилась, но сговариваться с таким идиотом даже против полотера рискованно, чего уж говорить про Герцога. Однако сегодня Эрика решила уделить Петронию внимание. Вдруг повезет и скажет что-то дельное. Нынче нельзя брезговать никакими сведениями.
   За эти три дня, на которые, помимо прочего, пришлись похороны и поминки Евы, ей удалось разобраться, что на самом деле произошло в Торговой округе. Сговора между Игроком и Гверидиолом не было, каждый действовал сам по себе. Аренский как всегда отпирался, якобы скандал с мужеложцами устроил не нарочно. Он всего лишь хотел купить трактиры "для души", на них Валенсию все равно плевать. Однако канцлер велел судье не подтверждать сделки продажи крупнее мелкой лавки никому кроме "своих". Договориться не получилось и Аренский решил воспользоваться случаем. Остальное он прибрал к рукам "в отместку за плевок в душу", а к мятежу вовсе отношения не имел.
   Гверидиол сразу признался, что решил "отдать долг". Видите ли, к долгам у него особое отношение. Поэтому мятеж за мятеж, за одну его сожженную мануфактуру - доходный дом Валенсия, а за его хлопоты с порядком - проблемы канцлеру. Впрочем, граф умудрился найти себе оправдание. Мол в отличии от Мириамского, он не трепал ей нервы, а, наоборот, поспособствовал её чаяниям. Теперь канцлер наведет порядок на пепелище, которое её смутило. Каменоломню, ранее принадлежавшую Раминиолам, он купил, потому что "понадобилась" и вообще, по договору поделили столицу, а не метрополию. Азартный Максимус проиграл ему в карты, подтвердил сделку в обмен на прощение долга и весьма ему благодарен. Канцлеру же судья наплел чушь с подачи самого графа, о чем знать не обязательно, "незачем портить их дружбу".
   В убийстве Кондратия никто из них не признался. Оба, будто сговорившись, вытаращили глаза и уверили, тот судья им на хрен не сдался. Как полагала Эрика, вполне логично. Гверидиолу точно незачем, он был в курсе, что она знает всё. Можно, конечно предположить какие-то личные счеты, вот и решил под шумок убрать, но опять же, на графа не похоже. Он любит глумиться над врагами, и скорее бы расстроился от его смерти. Аренскому тоже не было смысла брать на себя такие хлопоты. Ремесленная округа его не интересует, а канцлера он и так уже отвлек. Императрица сочла, наверняка, это дело рук Валенсия. Просто не захотел признаваться.
   После разбирательств Эрика пообещала, что через пару дней вернется к вопросу дальнейшего сосуществования. Проблема до сих пор висит в воздухе. У неё уже имелись соображения, но ради вероятных важных сведений можно потерпеть прогулку с Петронием...
  ****
   Эрика с Петронием прошлись по главной аллее Императорского парка. Та до полуночи освещалась факелами. В итоге, они присели на скамье у фонтана. Петроний ничего нового не рассказал. Мириамский точит зуб на Гверидиола? Она сама в курсе, что Валенсий недоволен успехами соперника. Через своих судей присваивает имущество предателей за меньшую цену? Так она сама ему позволила...
  - ...Он точно решил сговориться с этими мудаками, - заявил Петроний, перед этим поведав подробности разговора канцлера с Вахнутием.
   По сути, тоже самое ей докладывали соглядатаи и сам Валенсий, делая это с её отмашки.
  - Буду иметь ввиду. Что-то еще есть? - уточнила Эрика.
  - Пока это все, что я смог узнать, но в дальнейшем я буду продолжать наблюдать, - уверил Петроний.
  - Благодарю, твои сведения весьма полезны, - уверила она.
  "Только попусту потратила время", - с досадой подумала она и достала самокрутку с огнивом. Петроний не знал даже половины из того, что ведомо ей.
   Повисло молчание. К сожалению Эрики, ненадолго. Петроний решил осведомиться её беседой с Францем. Разговор, к слову, прошел на удивление гладко. Впрочем, после Вахнутия даже бородатый немногословный тип покажется приятным собеседником. Как минимум, Франц говорил по делу и был далек от морализаторства.
  - Обсудили варианты наведения порядка в Эрии и набор ополчения, - отмахнулась она, не видя смысла распространяться. Все равно тому плевать.
  - Я думаю, Эрию проще сжечь. Дикари хуже Ирских, взять того же Герцога, - авторитетно заявил Петроний, видимо, решив продолжить тему.
  - Чем же не устроил тебя Его Светлость?
  - Да у него на лице написано, тупой неотесанный чурбан. Бесед вести не умеет, говорит вздор дремучий. Даже бороду сбрить не соизволил, хотя ко двору прибыл, - объяснился Петроний.
   Эрика предположила, он, будучи в курсе её неприязни к Ирским, решил, что Франц вызовет у нее такое же негодование. Другое дело, Эрский в своих рассуждениях был весьма далек от ирийцев, если не противоречил им.
  - Церемониал требует бритье от придворных служащих, но не от гостей. Кстати, Франц уже многое сделал для Эрии, а его предложение учредить, точнее, восстановить гильдию наемников весьма благотворно скажется на порядке в будущем, - заявила она, несколько слукавив.
   На самом деле, идею на счет гильдии Францу подал Карл по её поручению. Он с должным рвением взялся заглаживать свою вину и не только предоставил сведения на счет Герцога, но и недурно его подготовил. Что любопытно, все слухи оказались вздором, семью брата Франц не убивал, те пострадали от рук разбойников. Сестру он тоже не сношал, уже выдав её замуж и благополучно женившись на Гвенидетте, графской дочери из Камирии. Единственное, лгал на счет нездоровья, чтобы не являться в столицу. Да и то, причина благородная, был занят наведением порядка.
   Несмотря на отсутствие поводов для шантажа, Герцог оказался весьма сговорчивым. Франца совершенно не интересовало происходящее в столице, он был далек от интриг. Вот и рассудил, проще согласиться. Тем более, ему понравилось, что она не благоволит Ирским, а Карл не только дал ему советы по поводу наведения порядка, но и пообещал содействие с её стороны.
  - Каким образом? Там ведь бардак как раз из-за того, что большая часть эрийцев состояли в наемных отрядах, - возразил Петроний.
   Он еще и умничает... Ну ничего, хочет поговорить про Эрию, прекрасно. Поговорит так, что больше спрашивать не полезет. Тем более, есть что рассказать. Императрица успела поинтересоваться причиной бардака. Тем более, ей хотелось понять, почему эрийцы и ирийцы так ненавидят друг друга. Причем, если в Ирии крайне суровый порядок, в Эрии, напротив, полнейший бардак. По сути же, это изначально один народ, чернь в глухих деревнях говорит на одном наречии.
   Проще всего было винить прошлого герцога, мол распустил дикарей, чего делать было нельзя. Так оно и есть, однако если обратится к истории, все выглядело куда интереснее. Ирия и Эрия в числе прочих герцогств не восприняли новые порядки Диметра Мирного. Тем не менее, из-за отсутствия войны знать осталась не у дел. Борисей Ирский предпочел держаться старых порядков, которые, в числе прочего, запрещали идти в наемники. Кому везло, попадали в гвардейцы, также распространились каторги на лесоповалах, остальные взялись за охоту, леса там кишат ценным зверьем...
   Мильд Эрский предпочел пойти иным путем и получил разрешение у Диметра на формирование Эрской гильдии наемников. В злосчастном Антанаре тогда еще был мир, но где воевать - мест хватало. Колдландия, Милет, Геления и Таир. Графы и бароны собирали ополчение, как наемные отряды. В итоге за время правления Диметра практически вся Эрия превратилась в скопление видавших виды вояк. Причем, от крестьянской повинности там осталось одно название еще до указа Александра.
   Когда Императором стал Александр, казалось бы для эрийских наемников должны наступить золотые времена. Наверное, так бы и случилось, если бы не Борисей Ирский, который еще при Диметре не ладил с Мильдом. Почему, Эрика выяснять не пыталась, уже не важно. Известно, что Борисей пытался запретить, по его мнению, непотребство в соседней Эрии, однако Диметру нравились отчисления Гильдии в казну. Что думал Александр, неизвестно. Возможно, просто сделал ставку на Ирских, может, не сторговался с Мильдом. Факт в том, что он позволил существовать тильской гильдии наемников, эрскую же велел расформировать, а Герцогу приказал собирать ополчение.
   Мильд вскоре почил, своей ли смертью, неизвестно. Его наследник Арсений во всем подчинялся Александру, однако наивно полагать, что привыкшие к плате за войну эрийцы так просто подчинятся. Император, видимо, понял, дело плохо. Гильдию он так и не восстановил, однако договорился с недовольными кондотьерами и отправил их в Антанар поддержать сбежавшего в Империю опального князя Рамонского. Как итог, Александра уже даже в Бездне нет, Империи давно не до Антанара, однако в царстве до сих пор война.
   Арсений оказался весьма посредственным герцогом и после смерти Александра пустил ситуацию на самотек. Практически половина эрийцев успели повоевать, как минимум, в Антанаре. В случае затишья, многие брались за разбой и, видимо, проникались делом. Особенно им нравится наведываться в Ирию. Не иначе, отголосок давнего конфликта между Борисеем и Мильдом. Сейчас Эрия - рассадник разбойных банд, которые порой возглавляют сами знатные господа.
   Франц, памятуя ошибки слабовольного отца и судьбу сгоревшей родни, принялся с рвением наводить порядок. Ни тут то было. Попробуй наведи порядок, когда, как минимум, половина герцогства про оный даже слышать не желают. Именно туда бегут каторжники из всех ближайших герцогств, особенно из Ирии. Причем, там такие леса, что, наверное, даже стотысячное войско не сможет разобраться. Кое в чем Петроний прав, Эрию проще сжечь. Но не сжигать же, в самом деле...
   Эрика поведала свои соображения по поводу бардака, причем, начала с времен Диметра. Петроний заинтересованно слушал, ну или делал вид, не суть. В конце Императрица кратко пояснила, почему учреждение Гильдии наемников может хоть немного привести ситуацию в порядок.
  - Вынужден не согласится. Не зря в Ирии порядок. Таких дикарей распускать нельзя. Не стоило Мильду организовывать гильдию. Взял бы пример с Борисея, не было бы сейчас таких проблем, - выказал свое мнение Петроний.
  - Мильд уже мертв. Теперь это не важно, - заметила Эрика.
  - На то и следует знать историю, чтобы не повторять ошибок прошлого. Гильдия наемников стала причиной бардака, Франц намерен наступить на те же грабли, - стоял на своем он.
  "Таким как ты историю знать бесполезно, если не вредно".
  - Так хоть часть знати будет под контролем. Вот ты думаешь, если Франц прикажет эрийцам жить по суровым порядкам, те дружно побегут в стойла? - искренне недоумевала Эрика.
  - Не сразу, для этого постараться нужно. Порядок наводить, это не санталу пить.
  - Именно этим Франц занимался три года. Наводил порядок. Бесполезно, если не хуже стало. Поэтому он пришел к выводу, что нужно действовать иначе, - поставила перед фактом Эрика.
  - Да он просто тряпка и трус, вот и предлагает ерунду, - не унимался Петроний.
  "Тряпка и трус здесь именно ты", - мысленно возмутилась она. Беседа уже начала надоедать. Впрочем, она прекрасна знала, как её закончить.
  - Вообще-то у меня тоже была такая идея, и я очень рада, что Герцог оказался одного мнения со мной, - с ухмылкой отметила она.
   Повисло молчание. Петроний, полагая, что обливает грязью "дикаря Франца" и его предложение, не ожидал такого поворота.
  - Ну.., возможно, я не прав. Не бывал в тех местах. Просто Герцог показался мне увальнем, вот я и рассудил. Но если это твое мнение, тогда дело другое, - отговорился Петроний.
  - Рада, что ты это понял. Думаю, мы достаточно уже тут сидим. Пора возвращаться во дворец, - она встала со скамьи.
   Петроний возражать не стал. Они молча последовали к аллее. Впрочем, молчание продлилось недолго.
  - Что там с Хайримским ущельем?
   Императрица едва не выронив дурман, повернулась к нему и удивленно уставилась.
  - С утра при дворе и в городе объявили о победе. Ты в каких облаках витал?
  - Я знаю о победе, интересны подробности. Как они умудрились обвалить скалу?
   Императрица уже нехотя рассказала, как фанатиков сначала отвлекли, а потом заманили в ловушку. Остатки бежали к Еземиру, прямо в лапы халифатцам. Потери есть, но у фанатиков они куда больше. Только тысяча свалились в ущелье после его "внезапного" обвала. Как устроили оный, Эрика пока понятия не имела.
  - Забавно было бы посмотреть, как одни воины света убивают других, - сыронизировал Петроний.
  - Надеюсь, не доведется, хватит с нас фанатиков, - отмахнулась она, убедившись, войну с Петронием обсуждать без толку.
   Тот продолжать не стал. Они уже дошли до парадной лестницы. Эрика, вспомнив про инцидент с Айрин, решила осведомиться по поводу их сегодняшнего благотворительного визита...
   Доселе принцесса практически не покидала дворец, а дальше Изумрудной округи даже не совалась. Однако на днях она вдруг изъявила желание заняться благотворительностью. Уверила, что в Аркадии она с сестрами занималась. Эрика была не против, сомневаться в благонадежности Айрин оснований у нее не было. Не сбежит, скорее, напротив, сделает все, чтобы остаться. Так что пусть развлекается. Тем более, это выгодно и ей и принцессе. Многие до сих пор недовольны присутствием Айрин при дворе. Из леди, кроме Алурии и Герры, с ней толком никто не общается. А так принцесса улучшит себе репутацию, недовольных будет меньше...
   Она отправила Айрин к Петронию, пусть введет в курс дела. Все бы ничего, но сегодня утром он повез принцессу в дом убогих при обители Надежды. Эрика была наслышана, в том числе, от самого Петрония, что там творится. Стоит ли удивляться, что Айрин стало дурно настолько, что она лишилась чувств. Леди теперь не устают злословить, мол "ведьма оказалась блаженной и не вынесла столкновения с нищетой". Так то ладно, но чем Петроний думал? На кой сразу везти принцессу в самое жуткое место? Нельзя было начать с более приличного дома для убогих или с раздачи хлеба?
  - Зачем ты потащил Айрин в эту клоаку? Еще бы в Нижнюю округу повез, - с иронией бросила Эрика.
  - Как зачем? Чтобы сразу поняла, что такое благотворительность, - издевательски ответил Петроний.
  - Ты сделал это нарочно? Зачем? - изумилась Императрица.
  - Пора этой трепетной лани спуститься с небес на землю. Ах, я не теми словами голодранцев именую. Как можно, - он брезгливо скривился, - Вот я и решил поиздеваться, пусть знает, что не в сказку попала. Я ей потом еще предложил к Миранде заглянуть, пусть посмотрит, что бывает с глупыми принцессами. Она не захотела. Но я сам ей рассказал, как Миранду секут за отказ выносить дерьмо бродяг. Правда, забавно получилось? - съязвил он и растянулся в ухмылке.
   Все это он сказал с гордостью. Будто уверен, что она его за такое похвалит. Эрика поначалу потеряла дар речи. Раньше она полагала, он просто пытается повторить её и высказывания, но по глупости делает это не к месту. Но похоже, он искренне полагает, что если покажет себя злобным мудаком, ей это понравится. Вот и причина его нелогичного поведения. Трусливый морализатор, коим он был раньше, решил заслужить её доверие, притворившись тем, кем он считает её...
   Эрика остановилась и ухватила Петрония за предплечье, заставив его повернуться.
  - Ты имеешь что-то против Айрин? - прищурив взгляд, резко спросила она.
   Они почти миновали длинную лестницу. Мелькнула мысль, как хорошо было бы спустить его вниз...
  - Мне плевать на неё. Обычная кукла, решившая поиграть в святошу.
  - Петроний, ты правда идиот или придуриваешься? Ты в курсе, что принцесса на нашей стороне. Зачем издеваться над ней?
  - Да ладно, все нормально. Эта овца даже не поняла, что над ней издеваются, - процедил Петроний.
  - Повезло, что не поняла, иначе без ожогов не остался бы, - съязвила Императрица и серьезно добавила, - Послушай меня и уясни на будущее. Я полагаю, что издеваться над союзниками ради развлечения это глупо. Если тебе такое нравится, ты идиот.
   Повисло молчание. У Петрония забегали глаза, он явно не знал куда деться.
  - Вообще-то я полагал, что это принесет пользу. Принцесса была причастна к попытке переворота. Вдруг снова надумает? Я хотел, чтобы она узрела муки Миранды, дабы впредь не помышляла, - наконец выдавил из себя Петроний, глядя ей в глаза.
   Лжет как дышит. Иначе сказал бы сразу. Эрика сделала вид, что поверила оправданиям, и решила, с этим недоумком нужно что-то делать. Мало того, бесит, доверять ему корону попросту опасно. Попробуй отвернись, он со своей тупостью таких дров наломает, потом не разгребешь...
   По прибытию Императрице передали послание Айрин с просьбой о личной беседе. Время было еще не позднее, тем более, принцесса имела привычку засиживаться до полуночи за чтением. Эрика решила не тянуть, а самой наведаться к ней. Очень уж хотелось уточнить на счет Петрония. Айрин, действительно, еще не отошла ко сну. Она проводила время с Алурией, зачитывая ей поэмы своего сочинения.
   Императрица, прежде чем придворная леди их оставит, позволила принцессе дочитать поэму. Хоть раз послушает, чего там Айрин сочиняет. Оный, как Эрика и ожидала, был посвящен любовным соплям. Сочинила недурно, есть учесть, что антарийский язык для Айрин не родной, однако тема была не интересна. Императрица слушала вполуха, а сама предпочитала рассматривать девиц с мыслями, далекими от содержания поэмы.
   Придворная леди была одета в зеленое платье с глубоким декольте, а ее выбеленные волосы были завиты в локоны. Каждый раз, когда Эрика видела её, вспоминала, какую запуганную мышь изначально приставили к Айрин. Эрика с Эстель тогда решили поглумиться над обеими, принцесса после попытки переворота была в опале, Алурия же оказалась унылой святошей на побегушках у Адетты. В итоге все обернулось к лучшему, Айрин перевоспитала святошу, та беседовать научилась и посмотреть на нее приятно. Даже возлечь не стыдно.
   Впрочем, как бы Алурия не наряжалась, да и прочие леди тоже, Айрин даже в скромном траурном наряде с забранными в тугой пучок волосами затмевала всех. Скромное платье лишь подчеркивало формы, а лицо было идеальным даже без прически и красок для губ. Сейчас принцесса еще и распустила свои блестящие густые каштановые волосы длиной по пояс, оттого смотрелась особенно соблазнительно. Вот с ней бы возлечь. Но неволить не комильфо, и вообще не в её принципах. Они союзники вроде, а принцесса это не шлюха.
   Да и смысл предлагать? Если просто откажется, это не страшно. Ну не хочет, ничего не поделать. Но вдруг оскорбится или испугается? Или еще хуже, согласится и воспылает? Айрин как и большая часть аркадийцев помешана на любовной чепухе. Вон, какие поэмы сочиняет. Причем, нетрудно догадаться, кому они посвящены. Вот и пусть сочиняет их Гверидиолу, ей такого счастья не надо. Вот если подсунуть аркадийке трактат о свободной любви, глянуть на реакцию... Так и сделает, хуже не будет...
  "Интересно, а они хоть раз возлегали? Выглядело бы недурно", - подумала Эрика, глядя поочередно на обеих девиц.
   Поэма оказалась долгой, по сему приходилось занимать свои мысли дальше. Думать о деле было решительно невозможно. В присутствии Айрин её почти всегда посещали похотливые мысли.
  "Вряд ли. Алурия с господами то и дело любезничает. Айрин хоть и аркадийка и с девицами пробовала, ей не понравилось", - сделала вывод она.
  
   Наконец Айрин дочитала поэму. Алурия смахнула слезу. Императрица похвалила труд, отметив, что не может оценить ибо далеко от подобных тем. Когда придворная леди покинула покои, Эрика осведомилась о самочувствии принцессы и перешла к делу, уточнив, о чем та хотела поговорить.
  - Снова о благотворительности. Эрика, я понимаю, это тебя не сильно интересует, но я вынуждена обратиться, - отметила принцесса.
  - Ты больше не хочешь заниматься благотворительностью? - с ухмылкой уточнила Императрица.
  - Разумеется хочу, - возразила она, - Сегодня мне стало дурно с непривычки, но это не повод отказываться от начинания. Тем более, у меня появилась еще одна мысль. Я узнала, что оказывается, в Антарии нет детских приютов. Даже при обителях есть только школы. Это очень странно, приюты очень полезны для порядка. Дети живут в подвалах, на улице, им нечего есть и они начинают воровать, а потом вырастают и становятся бандитами и разбойниками, - увещевала принцесса.
   Определенно не дура, умеет выбирать правильные аргументы, а не давит на жалость.
  - Прекрасная идея. Я полагаю, новоизбранный Верховный Жрец её оценит, - отметила Эрика.
  -Да, но... Позволь, я не буду заниматься благотворительностью вместе с Петронием, - Айрин умоляюще посмотрела.
  - Мне все равно. Я отправила тебя к нему, чтобы он ввел курс дела, - уверила она.
  - Благодарю, сделаю все, чтобы не подвести, - обрадовалась Айрин.
  - А что не так с Петронием? Он тебя оскорбил? - осведомилась Императрица. По сути, именно за этим она и пришла.
  - Нет, он был учтив со мной, - ответила принцесса и замялась, отведя взгляд.
  - Тогда в чем проблема? Мне правда интересно, - настояла Эрика.
  - Мне так неловко, я не должна жаловаться...
  - Говори как есть.
  - Понимаешь, он был учтив только со мной. Петроний был груб с челядью, но самое ужасное, позволял себе грубые высказывания по поводу постояльцев дома для убогих. Не в лицо им, но прилюдно, и не только в присутствии свиты и гвардейцев, но и перед послушницами и даже Жрецом, - объяснилась Айрин.
  - Ну и чего он там говорил? - спросила Эрика.
  - Грязные голодранцы, отребья шлюх.., якобы они должны сказать спасибо что... не сдохли в канаве, где им место. Я не могу вспомнить все мерзости, а некоторые даже произнести язык не поворачивается. Если ты не веришь, можешь осведомиться в обители, - объяснила она, теребя пальцами волосы.
  - Идиот, - искренне возмутилась Императрица.
   Может, Петроний и прав на счет отребья, только на хрена это говорить прилюдно? По сути, он попусту переводит казну, еще и позорит корону.
  - Я пыталась его одернуть, объясняла, этим он сводит пользу от благотворительности на нет. Петроний даже слушать не стал. Я там едва не сгорела от стыда, - вознегодовала Айрин.
  - Такого идиота даже к благотворительности подпускать нельзя. Отстраню его на хрен, - поставила перед фактом Эрика.
   Принцесса встрепенулась.
  - Эрика, только не говори ему, что я жаловалась. Мне кажется, он и так меня едва терпит. Хотя, не только меня, но... тем не менее, - в конце она невинно улыбнулась.
  - Ладно, не скажу. Найду повод отстранить, - согласилась Императрица.
  "Еще бы отстранить этого болвана с должности жениха", - про себя добавила она.
  - Благодарю, ты так добра, - с улыбкой ответила Айрин.
  - Для демона это почти как оскорбление, - съязвила Эрика на счет жеста приличия.
  - Демон из тебя так себе. В сравнении с Петронием, ужасными Ирскими или придворными змеями, тебя даже злой не назовешь, - заявила принцесса и улыбнулась.
  - Вот это новость. Я бы тебе напомнила, скольких людей только лично прикончила, жаль давно со счета сбилась, - с иронией прокомментировала она.
  - Убийство, имеющее за собой причину, еще не признак истинной злобы. Разве человек, защищающий свою жизнь или семью, злобный демон? Убивала ли ты без причины лишь ради наслаждения? - спросила принцесса.
  - Я же не безумная, просто так ради наслаждения убивать, - с ухмылкой ответила Эрика
  - Именно. Я сужу, по тому, что вижу. Если тебе не мешать, ты никого не трогаешь. А этих даже злить не надо, они сами придумывают причину для ненависти. Что я сделала дурного Вахнутию и его свите? Они даже приветствуют сквозь зубы. Я попыталась сделать шаг на встречу, поговорить, спросить про их родную землю и традиции. Вахнутий откланялся и ушел, другие тоже больше пары фраз не сказали, - недоумевала Айрин.
  - Они просто идиоты. Ну и бояться тебя, вдруг сожжешь, - сыронизировала Эрика.
  - Не сожгу, но если честно, иногда хочется. Ты права, они глупы, однако они не менее злы. Поэтому они извергают ненависть так глупо. Будь ты зла, пожалуй нашла бы более коварный и разумный способ испортить жизнь окружающим, - уверила Айрин и рассмеялась.
  - Я пользуюсь глупостью тех, кого ненавижу. Нет ничего приятнее, чем бесить морализаторов и прочих глупцов, вынуждая их давиться от бессильной злобы. Их даже трогать не надо, достаточно просто игнорировать их ожидания, - Императрица тоже рассмеялась.
  - Как по мне, это иное. Ты просто не принимаешь их глупость и не готова уступать. В таком случае, это всего лишь ответ, - предположила Айрин.
  - Ирские не принимают всё, что противоречит их традициям и не готовы уступать рассудку. Их поступки тоже ответ. Наше противостояние с Ирскими не имеет отношения к добру и злу, это спор рассудка и глупости, - заявила Эрика.
  - Тогда, получается, глупость порождает зло. Я тоже не очень жалую тех, кто именует меня распутной ведьмой. Но я не могу согласится с этим, ведь в таком случае я соглашусь с мнением глупцов. Именуя себя демоном, разве ты не соглашаешься с ними?
  "Вот что значит аркадийка, которую с юности обучали лучшие мастера риторики..."
   Айрин иногда пыталась рассуждать о высоким материях. Что самое любопытное, оставаясь последовательницей Великой Матери, она умудрялась не опуститься до морализаторства. Пожалуй, один этот факт говорил о её уме. До принцессы не просто дошло, что не стоит читать морали, она умудряется оную обсуждать, не взбесив её.
  - Забавно, ты почти убедила меня. Один вопрос, зачем?
  - Мы в похожем положении. Несправедливо, когда нормальный человек считает себя воплощением зла из-за болтовни дураков, - объяснила она.
  - Я не переживаю на этот счет. Зачем спорить с баранами, лучше принять их оскорбление за похвалу. Это тебе не привычно, но так уж здесь заведено, не хочешь быть овцой, придется стать демоном. Привыкай, овца из тебя так себе, - отговорилась Эрика и подмигнула.
   Зачем Айрин это все сказала, не суть. Хочет выказать расположение или и впрямь так считает... Пожалуй, еще полгода назад она искренне согласилась бы. Теперь же, все вроде верно, но только на первый взгляд. Причем, неизвестно, понимает ли Айрин, что имеет дело с демоном, которому, чтобы пустить человека в расход, ненависть и злоба не нужны.
   Императрица отдавала себе отчет, она перешла грань, за которой остается одно оправдание - цель. Ни месть, ни война, ни случайность, ничего личного. Раньше она убивала врагов, которые знали, на что идут. Или не знали, но тем не менее, сознательно ей мешали. У нее оставалось оправдание, если бы её оставили в покое, никто бы не пострадал. На счет уничтожения Халлара, это был не её приказ. Она просто поняла, почему Карл так поступил... Гранью стала поддельная доверенность, а потом убийство Гаспония Кирийского.
   Гаспоний случайно оказался на её пути к трону, причем, сам того не зная. Ей просто понадобилась поддельная доверенность. Договориться с ним - не вариант. Значит, нет человека - нет проблемы. Конечно, поначалу Эрика пыталась оправдывать себя. Гаспоний тот еще идиот и мудак. Но по факту, это самообман. Она понимала, если понадобится сделать так снова, ни голос, ни рука не дрогнут. В дальнейшем еще не раз придется руководствоваться целесообразностью. Ради порядка, а то и просто из выгоды. Тем более, союзники ей под стать. Валенсий, Рикиний, Гортензий, каждый из них на пути к вершине однажды перешел грань, за которой "ничего личного..."
  - Благодарю за похвалу. Я уже привыкла, - Айрин улыбнулась.
  - Не тянет вернуться домой? - Императрица решила сменить тему.
  - Нет, все это лучше, чем лицемерная иллюзия и жизнь под властью того, кто в своей жажде крови перестал быть человеком, - чуть жестче, чем обычно, ответила Айрин, имея ввиду Даниэля.
  - Понимаю. Здесь хотя бы у тебя есть право на личную жизнь, - отметила Эрика, мысленно добавив, - "Под властью не меньшего демона чем твой отец и, возможно, с таким же супругом"
   Под супругом она имела ввиду Гверидиола, на которого Айрин, по мнению придворных, едва не вешалась. Принцесса мечтательно улыбнулась.
  - Что слышно о графе Гверидиол? - спросила она.
  - У его милости дел по горло. Я в курсе оных, но как мне кажется, тебя интересуют не его хлопоты с округой, ростовым домом и мануфактурами, - сыронизировала Эрика.
  - Напротив, мне важно, что происходит в Империи и в столице, - уверила принцесса, опустив взгляд.
   Айрин была в курсе, что разговаривать с ней о личных переживаниях нет смысла, но не могла удержаться, чтобы не спросить про графа. Тот к слову, так замотался, что практически забыл про Айрин. Либо же просто передумал, демоны его знают. Как минимум, супругу в храм он еще не отправил. Другое дело, Эрику меньше всего волновала личная жизнь графа.
   - Об этом ты и без меня узнать можешь. Я поняла, что тебя интересует, но ничего сказать не могу. Я знаю одно, у графа очень много дел, в том числе мои поручения. Жизнь олигарха полна не только золота, но и множества забот, - последнее она произнесла с иронией.
  - Разумеется, я все понимаю, - она едва заметно улыбнулась, не став развивать тему...
  "И вроде не дура, но в тоже время до невозможности наивна", - размышляла Эрика, покидая покои принцессы.
   Так она изумлялась после каждой беседы с принцессой. Притворяется ли? Возможно. Важно ли это? На самом деле, не суть. Как уверяла сама Айрин, раньше она полагала, что разбирается в придворных интригах и политике, однако играла роль возвышенной оторванной от реальности леди, в итоге лишь убедилась, ничего она не понимает. Эрике, на самом деле, было плевать. Главное, что Айрин захотела остаться.
   С учетом сговора Послом, нельзя, чтобы принцесса возвращалась обратно. Убивать рискованно, да и не хотелось. Можно было продолжать удерживать Айрин силой. Другое дело, зачем? Ведь можно сделать так, что она сама возвращаться не захочет. Чтобы этого добиться, даже лгать не пришлось. Достаточно было поговорить с принцессой по-хорошему, предоставить аргументы и доказать, что Даниэль лгал ей и хотел использовать, чтобы втянуть Аркадию в войну. Помимо прочего, он провоцировал кровопролитие по всей Миории.
   Разумеется, не один Даниэль это делал. Многие, кто это устраивал, не собирались втягивать Аркадию в войну, скорее наоборот. Иные думали лишь о своем кошеле, причем таких большинство. Даниэль в этом смысле отличался большей изощренностью и выступал кукловодом. В аркадийской политике демон не разберется, причем, они эту неразбериху устроили почти по всей Миории. Тем не менее, в случае Айрин, Эрика чаще говорила именно про случаи, к которым причастен её отец. Все довершил Кадмиэль, когда признался, что изначально был осведомлен в планах её отца.
   Айрин изрядно оскорбилась. На Кадмиэля, ибо они возлегали, да не просто так, а якобы с чувствами. Но особенно принцесса оскорбилась на отца. Тот, действительно, плел, что её главная цель, это избежать войны. Дело в том, что аркадийские религия и устои приемлют войну лишь в качестве защиты. Выказывать воинственные настроения там признак невежества и дикости. Да и не только в войне дело. Отец с любовником выставили её дурой, и это Айрин особенно не понравилось.
   В итоге, мечтающая вернуться в Аркадию принцесса едва на упрашивала дать возможность остаться, взамен пообещав сделать все, чтобы не допустить вмешательство аркадийцев в войну. Возможно, Айрин так домой не хотела, к отцу предателю, тем более, там придется стать жрицей. Быть может, она действительно не хочет, чтобы "Аркадия отступила от заветов Великой Матери". Может, и то и другое. Императрицу любой вариант устраивал.
   Будет ли польза от неё в предотвращении войны, не факт. Стоит ли вообще её предотвращать, еще видно будет. Айрин, действительно, думала, что понимает происходящее, оказалось, писать поэмы и сонеты у нее получается лучше. Вот и пусть пишет поэмы и рассуждает о высоком и не очень. Возвращаться не хочет, вот и прекрасно. Чего Айрин там понимает, не суть. Возможностей устраивать заговоры у нее все равно нет и не будет...
   В любом случае, Айрин сейчас не проблема. В отличии от Петрония. Совсем отказываться от брака рискованно, для канцлера это самый принципиальный вопрос. Вероятно, дело чести, очень уж долго к этому шел. Но юный Клавдий всяко лучше великовозрастного дурака. Конечно, прежде нужно навести порядок в рядах союзников, но с другой стороны, может, заодно, решить и эту проблему? Поговорить с Валенсием прямо, настоять? Задумавшись о нюансах условий, которые она намеревалась им поставить, Эрику вдруг осенило. Велика вероятность, с Петронием всё разрешится само собой...
  ****
  - ... Так вот, я бы посоветовала напоить этим зельем Петрония. Мы, вроде как союзники, раскрываем друг перед другом карты. Я не хочу выходить замуж за человека, который предлагает сговор против моего союзника. Возможно, я бы даже пошла на это, но лучше приложить усилия, чтобы договориться с умным человеком, чем иметь в союзниках дурака, - заявила Эрика, не забыв немного польстить.
   Перед этим Императрица предложила Валенсию перейти "на ты", поведала ему про личность Игрока, рассказала про зелье и лишь под конец перешла к Петронию. Почву она подготовила еще вчера, серьезно обсудив с Валенсием идиотское поведение жениха.
   Мириамский, выслушав ее, тяжело вздохнул и улыбнулся.
  - Раз уж раскрываем карты, стало быть идем до конца. Это был мой план. Я решил создать иллюзию конфликта, чтобы сбить тебя с толку. Заодно, Петроний втерся бы в доверие. Потом я понял, с тобой проще решать напрямую. Но рассудил, раз уж начал дело, лишним не будет, - объяснился Валенсий.
  - Знаешь, я не удивлена. Это в твоем духе. Я даже предполагала подобную возможность. Одного не пойму, неужели ты не видел, что твой отпрыск по своему скудоумию не способен втереться в доверие? Он больше портил! - вознегодовала Эрика.
  - Видел. Но я счел, раз уж так произошло, меня устроит, если ты будешь считать его болваном. Правда, в своих стараниях он превзошел мои ожидания, но я уже обещал, что решу это. Теперь же, когда карты раскрыты, у него не будет необходимости корчить из себя шута, - уверил канцлер.
  - Валенсий, ты сам практически признал, что Петроний глуп. После свадьбы, он получит право издавать указы. Мало ли, что ему придет в голову? - недоумевала она.
  - Он дурак, но тот еще слюнтяй. Ты же сама заметила. Думаю, он без моего или твоего разрешения шагу не ступит. А если даже издаст указ, у тебя, как мы и договаривались, будет право его отменить, - снисходительно уверил Валенсий.
  - Я готова на брак. Тот же Клавдий, я уверена, вполне нормальный юноша. Привези его ко двору, он будет постепенно учиться, - предложила Эрика.
   Валенсий задумался. Повисло молчание.
  - Эрика, ладно, - он тяжело вздохнул, - Издай указ, что отныне супруг наследного правителя будет консортом независимо от пола. Тогда Петроний будет иметь не больше возможностей, чем супруга императора. Просто принц консорт, не более.
   Императрица на миг лишилась дара речи. Вот уж чего она не ожидала. Вроде соглашаться надо, другое дело, странно все это. Герцог готов уступить, готов терпеть отпрыска дурака, только бы поскорее состоялась свадьба...
  - Готов унизить собственного отпрыска перед всей Империей? Осталось только велеть надеть ему платье, - изумилась она.
  - Петроний заслужил. Сколько я вложил сил, сколько вколачивал разумение? Я практически на блюдечке преподнес ему корону. Этот недоумок не оценил. Если он не годен быть мужчиной, так пусть выполняет роль девицы. Платье надевать не обязательно, - жестко процедил канцлер.
  - Почему ты спешишь со свадьбой? Чтобы поскорее родился наследник? - прямо спросила Эрика.
  - Думаешь, я планирую избавиться от тебя? - с усмешкой спросил он.
  - А что я должна думать? Не хочешь так долго меня терпеть. Скорее бы наследничка заделать, а там и отравить можно, - издевательски процедила она.
  - Поначалу были мысли. Но потом я их отбросил. С тобой можно иметь дело. Поверь, я даже не рискну травить. Слишком сложно, а если удастся, велик риск смуты, - увещевал Валенсий, прищурив взгляд.
  - Тогда почему? Только не надо рассказывать, как тебе жалко Клавдия отдавать демону. Тебе всегда было плевать, что хотят и чувствуют отпрыски. Сопли про желание увидеть внуков и прочую херню тоже оставь при себе. Прикрываться моралью будешь перед Ирскими и прочими баранами, а я знаю, что на самом деле тебе класть на это. Я раскрыла перед тобой карты, и теперь сама хочу услышать правду. Почему ты спешишь? - жестко вопрошала она, осознавая, что сейчас практически загнала его в угол.
   Она уже рассказала про зелье, и может им напоить. Так или иначе Валенсию придется признаться во всем. Он тяжело вздохнул и предупредил, что будет долгий рассказ. Эрика приготовилась слушать, хотя и недоумевала, что тут можно долго рассказывать.
   Для начала Герцог поведал, что ему по наследству перешел древний свиток с пророчеством, что отпрыск Сиола после тридцатого колена может избрать достойных и на Пороге Мироздания те станут богами, обретя вечную жизнь и могущество. Валенсий не поверил, а после смерти отца, как он счел, продал свиток идиоту, который потом попытался его убить, за что справедливо был сожжен. Пергамент он забрал, но больше продавать не стал, дабы не связываться с фанатиками. Спрятал и забыл о нём.
   Когда он решил сделать своего отпрыска Модеста императором, ни о каком пророчестве не думал. Даже когда умудрился узнать, что та самая Адриана спятила на этой почве, не поверил. Эрика весьма удивилась, услышав, что её мать была безумной фанатичкой, помешанной на идеях вроде Обители Второго Пришествия. Как объяснил Валенсий, Александр, дабы скрыть непотребство, запер дочь, обставив, мол та болезная затворница. Уже не суть, с браком у Валенсия не срослось, еще и в немилость попал. Однако его всегда интересовало происходящее при дворе и в Империи. Именно он через своих помог Миранде достать яд, дабы убрать Александра, весьма недовольного его деятельностью.
   Когда Эрика оказалась единственной наследницей, Валенсий стал подумывать на счет повторения попытки породниться, но особо не стремился, решив усиливать влияние при помощи золота и интриг. Все бы ничего, но год назад Герцог вдруг вспомнил про злосчастный пергамент. С какого перепугу, если столько лет не вспоминал? Резкое распространение под влиянием Тадеуса Обители Второго Пришествия натолкнуло на мысли. Он сопоставил факты, в которых был к том моменту осведомлен, и вдруг уверовал. Герцог уверял, что она упала со скалы именно из-за ритуала, не зря примерно в то время там передрались инквизиторы, маги и талерманцы. Не зря была война с Талерманом и в итоге его разгромили...
   Эрика слушала и поначалу не могла взять в толк, откуда тот взял такую ересь. Мало ли, что написать можно. Впрочем, потом было упоминание ритуала, когда она в семь лет упала со скалы. Предвестник тоже упоминал про ритуал. Получается, в эту херню верили, если предприняли попытку и устроили резню? Другое дело, там были религиозные фанатики, а Валенсий определенно не дурак. Хочет зубы заговорить? Так она и опоить может.
  - ...Каждый из нас может обрести могущество и вечность. Я, ты, те, кого мы сочтем достойными, - наконец, закончил он.
  - Валенсий, ты издеваешься?
  - Нет. Хочешь, проверь зельем.
   Императрица молча взяла стакан и графин, налила воды и капнула зелье. Судя по всему, тот верит. Точно на старости лет в маразм начал впадать. Не зря многие в возрасте за пять десятков начинают больше молиться. Герцог пошел дальше, вечную жизнь захотел. Но почему бы не опоить, ежели сам позволил. Валенсий выпил и вскоре потерял сознание. Когда тот открыл глаза, Эрика, разумеется, проверила, не выпил ли тот противоядие. Мало ли. В случае Аренского она тогда не подумала, а Карл, скорее всего, не заметил иллюзию.
   Никакого противоядия канцлер не пил. Сначала она спросила о пророчестве. Он действительно верил. Впрочем, она не стала тратить время на изумление, раз уж выдалась возможность, пойдет дальше. Ничего интересного она не узнала. И так все было понятно, многое тот и сам сказал. Подтвердилось, Герцог убил Розамунду и Гверского. Зато Кондратия он и впрямь не трогал. Но уже не суть...
  "Твою мать, вот это тебя понесло", - в который раз изумилась она, когда действие зелья закончилось и Валенсий вновь оказался без сознания.
   Ясное дело, это все бредятина для фанатиков. Тот же безумный предвестник многое растрепал, но про это ни слова. С какой вообще стати потомок Сиола может стать богом и кого-то еще избрать? Впрочем, если даже это не вздор, что маловероятно, Валенсий не знает, что от неё никакого толку. Императрица не распространялась по этому поводу по понятной причине, однако прекрасно понимала, велика вероятность, она бесплодна.
   Как её в двенадцать лет изнасиловали, неудивительно. В отличии от других девиц, первые регулы её настигли три месяца назад, в семнадцать лет. Больше оных не было, что весьма радовало. Факт бесплодия её ничуть не смущал, если не радовал. Дети её не интересовали, ни свои ни чужие. При мысли, что придется ходить в тягости, становилось дурно. Зато предаваться похоти, в том числе на оргиях, будучи бесплодной более удобно. Что до наследника, решить это не проблема. Походит с животом, ребенка организует, вот и все дела. Кровь не та будет? Какая разница. Еще неизвестно, есть ли в ней кровь того самого Сиола. Вдруг какая принцесса вовремя погуляла? Ежели возлегла с магом, так ведь и не заметно будет...
   Впрочем, все это пустые рассуждения. Как быть с Валенсием, который, видимо, из жажды могущества и вечности поверил в чушь? Думала она не долго. Нужно подыграть, договориться и пользоваться его стремлением в своих целях. Он ведь уверен, что его ждет вечность, значит никуда не денется, и не будет противиться её решениям по поводу Империи. Главное, чтобы не узнал про её вероятное бесплодие.
   Когда Валенсий пришел в себя, Эрика уже успела продумать дальнейший разговор. В первую очередь, они условились стать союзниками в стремлении к вечности. Пророчество, разумеется, решили оставить в тайне. После этого Эрика перешла к делу. Она согласилась на Петрония, с условием консорта и отказа от цирка со стороны жениха. Договорились не посвящать его в их разговор, но канцлер велит ему прекратить игру и уведомить об этом её. Дальше она перешла к Ордену Света, а точнее, к Священному Собору и выборам верховного жреца. Канцлер уверил, что жрецом будет избран "человек дела", пообещав познакомить с ним уже через несколько дней. Однако он пытался спорить с её предложениями.
   Эрика хотела изменить риторику Ордена Света на крайне умеренную, а точнее, обтесать святошам зубы. Никакой воинственности, на все главный аргумент - Мироздание рассудит. По факту же, кроме как молиться, блеять о морали и собирать пожертвования ничего святоши не смогут. Наказывать вправе лишь закон, ну или... Мироздание рассудит. За исключением нюансов, данная риторика и так господствует на западе Империи. Но Эрика в своем стремлении решила пойти дальше. Например, запретить святошам осуждать ближнего. В священных писаниях указан такой грех, более того, четко сказано, Мироздание высший судья всех деяний и помыслов. Вот и нечего себя приравнивать к высшей силе, раз такие святоши. Беспокоитесь за моральный облик ближнего? Молитесь за него, а Мироздание рассудит.
   Канцлер спорил, мол подобный шаг вреден для порядка. Уверял, стоит сделать риторику святош немного жестче чем на западе, приблизив к традиционному варианту. У Эрики были свои аргументы. Чернь поглядывает в сторону Обители Второго Пришествия с их блаженными речами, стало быть подобный ход более логичен. Воинственные фанатики их враги, по сему не стоит брать пример с их риторики. Что же до порядка, за оным должна следить стража, далекая от религии. Убедила ли она его, не факт, но Валенсий согласился. Чего не сделаешь ради вечности...
   ****
   Трактир Честь Империи в полдень еще пустовал, но Императрица не собиралась входить через парадный ход. Эрику встретил Гарри и уверив, что все в сборе, повел вверх к лестнице. Она вошла в пустую комнату и села во главе небольшого круглого стола. Именно здесь она решила провести встречу с Игроком, Мириамским и Гверидиолом, дабы обозначить правила игры и границы, за которые выходить не следует. Устраивать совет во дворце она не захотела, на этот раз лучше никаких лишних глаз...
   На разговоры с каждым и размышления, как все обставить, ушла неделя. Ее стараниями часть своих карт пришлось раскрыть всем. Мириамский и Гверидиол узнали тайну личности Игрока. Поверили не сразу, особенно граф, ей пришлось постараться. Игрок, как ни странно, не возмущался, согласившись, так будет проще. Гверидиолу пришлось признаться в своих делах в Заущельной округе и связи с Самилием. Граф тоже не роптал, надо так надо.
   Разумеется, она поговорила с каждым по поводу предстоящего совета, обозначив, до какой степени надлежит раскрыть карты. Она не требовала выкладывать подноготную, делиться средствами достижения целей, однако их дела, касающиеся столицы и влияния при дворе, теперь будут известны всем присутствующим...
   Первым вошел Гортензий и после приветствий присел напротив неё. Выглядел он как всегда, гардероб недвусмысленно подчеркивал справедливость его присутствия за этим столом. Следом пришел Игрок. На сей раз барон даже изволил озаботиться пристойным одеянием. Не иначе, желает выказать серьезность намерений. Эрика велела ему сесть слева. Молча они дождались Валенсия. Канцлер присел на оставшееся место справа от неё. Императрица осмотрела всех и взяла слово.
  - Итак, господа олигархи, я собрала вас здесь, чтобы обсудить наше дальнейшее совместное сосуществование, - объявила она.
  - Как как ты нас назвала? - с иронией спросил Игрок, едва ухмыльнувшись.
  - Не притворяйся, что не понимаешь. Вы все знаете аркадийский и всё прекрасно понимаете. Я думаю все здесь понимают, что происходит и почему я вынуждена была вас собрать. Прежде чем начать, я бы хотела, чтобы каждый из вас выказал все имеющиеся претензии друг другу, - она пробежалась взглядом по каждому. Все молчали.
  - Совсем нет претензий? Вы только мне их выказывать можете? - уточнила Эрика.
   Гортензий и Валенсий помотали головами. Игрок взял слово.
  - Ну ладно. У меня претензия к графу Гверидиолу, - он повернулся к Гортензию, - Ваша милость, вы не хотите продавать мне Честь Империи. Меня это печалит. Откуда вы вообще взялись, такой умный? Без вас мне бы жилось спокойнее, - совершенно серьезно заявил он.
  - Соболезную, но не могу ответить взаимностью. Благодаря вашему существованию я здесь и мне это нравится. По сему, никаких претензий, - с улыбкой ответил граф.
  - Не правда ли, моя претензия бессмысленна? - вдруг спросил Аренский, осмотрев всех.
  - Определенно, - согласился канцлер.
  - Так вот, к чему я. Любые наши претензии друг к другу - пустое сотрясание воздуха. Каждый из нас либо делал то же самое, либо сожалеет, что не додумался. Какие могут быть претензии? Правда ведь, господа?
  - Господин Аренский, вы на моей памяти впервые выказали разумную мысль и я даже готов с вами согласится, - отметил канцлер.
  - Я тоже согласен. Мы друг друга стоит. Наверное, поэтому у Ее Величества есть претензии к нам, - добавил граф.
  - Её Величество стоит своих союзников, и едва ли выглядит невинной потерпевшей от нашего произвола, - Игрок повернулся к ней, - Эрика, у тебя же хватило ума и наглости отобрать козырь и заставить нас поиздержаться, используя наше соперничество. По сему, я настаиваю, все присутствующие за столом друг друга стоят.
  - Да, ты прав. Святых здесь нет. У каждого из нас свои интересы и цели, ради достижения которых мы кладем на закон и не брезгуем средствами. Однако если мы продолжим в том же духе, начнется беспредел. По сему, назрела необходимость установить правила игры и обозначить границы дозволенного. Все согласны?
   Господа кивнули. Еще бы, каждый уже согласился.
  - Первое, на что я хочу обратить внимание, это столица. Устраивать передел заново нет смысла, однако то, что каждый из вас делал доселе, следует прекратить, - заявила Императрица.
  - Действительно. Давайте установим негласный уговор, не совать нос в чужую округу, - предложил Валенсий.
  - Все уже сунулись. По факту, столица общая, - Аренский пожал плечами.
  - Рикиний, какая же она общая, если должности судей разделены? - возразил граф.
   Ожидаемо началось обсуждение условий. Не обошли вниманием Заущельную округу, которая по факту оказалась под совместным влиянием Гверидиола и Мириамского. Те клятвенно уверили, что договорятся. В итоге, пришли к тому, с чего начали. Решили не лезть в чужие округи минуя друг друга, однако при этом не мешать делам каждого в случае уже имеющихся интересов. Последнее и так логично. Как оказалось, все могут в отместку усложнить жизнь друг другу.
   Когда со столицей закончили, Эрика предложила перейти к Империи. Здесь споров не возникло. Она рассудила по факту. Что уже под их контролем, остается за ними. Со своими прихвостнями каждый разбирается сам, однако чужих не трогает. Итого, за Игроком изначально были Тилия, Лем и Кметия, а также по их договору он имеет приоритет на ведение дел с Камирией, Клеонией и Ринией. Мириамский сохраняет за собой запад. Гортензию досталась метрополия. Учитывая, что две самых богатых вотчины с торговыми города и большая часть речного торгового флота принадлежат ему, логично. Эрика уже предупредила Валенсия и Рикиния, выслушав негодование и пояснив, почему она так решила поступить. По факту, чтобы никто из них не наглел.
   Впрочем, это было самым простым. Все и так было поделено. Дальше начиналось самое сложное.
  - Господа, у нас остались еще герцогства. Они сейчас принадлежат нашим врагам, явным или не очень. Ирия, Аваргия, Олдское, Преквистское и Кирийское герцогства. Франц Эрский не враг, но порядка в герцогстве нет. Глупо делить шкуру неубитого медведя, однако повторяю, речь идет о врагах. С ними нам разбираться вместе, но тем не менее, таким образом мы разделим ответственность. Вы согласны?
  - Как ты предлагаешь все делить? - уточнил канцлер.
  - Справедливо. Валенсий - тебе Аваргия. Восток - Рикинию. Ирия и заодно Эрия - Гортензию. География здесь играет на руку справедливости. Если вы не согласны, готова выслушать каждого.
   Первым возмутился Валенсий.
  - Не назвал бы это справедливостью. Мне, значит, Аваргию, которую еще освобождать, причем неизвестно, от одних ли халифатцев. Аренскому три герцогства, которые будут освобождены первыми, ведь фанатики это первоочередная проблема для Империи...
  - Аваргия стоит десяти герцогств. Я готов меняться, - выпалил барон.
   Канцлер продолжил.
  - Погодите, Рикиний, я не закончил. Есть еще граф Гверидиол, которому посулили два больших герцогства, одно лояльное, а другое - самое большое и тоже формально лояльное. При том, кто сейчас носится с Ирскими? Кто с ними договаривается? - негодовал он.
  - Хотите Ирию? Забирайте. Меня Порты устроят. Хотя, восток тоже неплохо. Господин Аренский, вроде хочет Аваргию. Мне лично все равно, ибо по моему скромному мнению разумный человек везде извлечет выгоду, - скорее похвастался граф с улыбкой.
  - Ну вот, его милость нас весьма щедро рассудили, - довольно заметил барон.
  - Только правитель здесь я, а не его милость. Поэтому все останется как я сказала. Есть не только ваши прихоти, но и мои интересы. Я вам даю это не просто так. Валенсий станешь ли ты отрицать, что умудрился построить свои порты на пустом месте и недурно ведаешь в оном деле?
  - Все так, Ваше Величество.
  - Поэтому ты лучше всех справишься с наведением порядка в Аваргии, когда мы выгоним халифатцев. Во-вторых, ты в свое время поспособствовал тому, что Порты были сданы. Теперь будешь способствовать, чтобы их вернуть. В-третьих, тебе более всех невыгодно, чтобы Аваргия оказалась у аркадийцев. Поэтому ты будешь стараться лучше, а не трахать мне мозг подозрениями на счет неправильных действий моих союзников. Разве не справедливо? - уточнила она.
  - Справедливо, однако я хотел бы вернуться к Ирии. Да простит меня господин Гверидиол, однако он там камня на камне не оставит. Личные мотивы, знаете ли, - заметил канцлер.
  - Ваша Светлость, так мне еще никто не льстил, - прокомментировал Гортензий.
  - Именно поэтому я хочу вверить Ирию господину Гверидиолу. Пусть сейчас мы вынуждены терпеть Ирских, прилагая совместные усилия по умиротворению, придет время закончить пляски. Валенсий и Рикиний, вы начнете договариваться, хитрить до последнего, лишь бы дело шло. Господин Гверидиол имеет мотивы не жаловать их порядки, - она обратила взор на графа, - Не так ли?
  - Эрика, я в принципе не жалую порядки, основанные на глупости и мракобесии. Я не вижу разницы между воззрениями ирийцев, фанатиков или халифатцев. Но ты права, я полагаю неправильным плясать под дудку стада, ведомого дремучими убеждениями, - весьма витиевато ответил граф, явно не желая обсуждать личные мотивы.
   - Если учесть, что из всех, ты один поставил знак равенства, я не ошиблась. Гортензий, однажды тебе предстоит загнать всех идиотов в стойла, дабы не смели никого смущать своим дремучим вздором. Поэтому решение справедливо. Так ведь? - она глянула на графа.
  - Как вам будет угодно, Ваше Величество, - он улыбнулся.
  - За какие заслуги и прегрешения мне достаются разграбленные и сожженные святошами земли с толпой обнищавшей религиозной черни? - с ухмылкой уточнил Игрок.
  - Мало прегрешений? Одни мужеложцы чего стоят. Или твое пристрастие к покупкам трактиров в чужих округах. Вот и будешь строить там трактиры и бордели, а то фанатики почти все пожгли. Заодно приучишь религиозную чернь уважать мужеложцев. Если серьезно, тебе более всех невыгоден бардак в тех местах. Заслуги у тебя тоже имеются. Ты имел отношение к постройке города на пустом месте, недурно навел порядок в Тилии, избежал паники из-за падения Халлара. Ну вот и займешься наведением порядка на востоке. Разве не справедливо?
  - Справедливо, - согласился барон.
  - Что же, когда мы все поделили, в том числе врагов, я бы хотела поднять вопрос, касающийся нашего сосуществования и союза в широком смысле. Начну с хорошего. На данный момент, вы трое первые в Империи после меня. Вы согласны с такой формулировкой?
   Все только улыбнулись.
  - Однако, с этого дня вы для меня равны. Каждый из вас мой союзник и приближенный. Поэтому не нужно лить мне в уши дерьмо, понося друг друга. Так же недопустимы попытки мешать друг другу, используя меня, моих врагов и мятежи. Господа, имейте совесть, - последнее она сказала с иронией.
  - Но мы и так её имеем. Если делать это чаще, времени на сон не останется, - сыронизировал Игрок.
  - Не надо за всех говорить. Я, между прочим, поступаю по совести, - с досадой возразил граф.
  - У меня вообще совести нет, - развел руками канцлер.
  - Простите, я неверно выразилась. Благодаря мне вы имеете больше возможностей, - она глянула на Игрока, - сношать совесть, - потом на графа, - поступать по совести, - и бросила взгляд на канцлера, - обходиться без оной. Я хочу надеяться, что вы проявите должную благодарность и не станете заигрывать с моими врагами. Как и подобает истинным союзникам, мои враги - ваши враги. Их можно убивать, стравливать, грабить, обманывать, однако недопустимо использовать их друг против друга. Не важно как, сговариваться ли, натравливать, отвлекать ими. О ком идет речь, думаю, повторять не нужно.
  - Твои враги - мои враги. Разве не поэтому я здесь? - с улыбкой бросил граф.
  - Я никогда не опускался до такого. Чтобы ты не думала, с мужеложцами вышло случайно, - с жаром заявил Аренский.
   Гортензий закатил глаза, Мириамский криво ухмыльнулся и тоже взял слово.
  - Лично я признаю, что грешен, однако я полагаю правильным согласиться с данным условием. Впредь, твои враги - мои враги.
  - Хочу надеяться, это будет не просто словами. Тем более, каждый из моих врагов является врагом одного из вас, поэтому я не сомневаюсь, вы будете присматривать друг за другом. Проверить факт и отсечь клевету поможет зелье. Если кто-то попадется на непотребстве, сговоре ли, клевете - лишится всех столичных и придворных должностей. Зная вас, остальные с радостью помогут мне усложнить жизнь провинившегося, - с улыбкой увещевала она.
  - Ваше Величество, вас послушать, вы хотите не мира, а еще больше нас рассорить, - предположил канцлер.
  - Скажем так, меня в принципе не волнуют ваши личные сношения. Мне нужно, чтобы вы соблюдали рамки и прекратили втягивать меня в склоки и интриги друг против друга, - предупредила она.
   - Хочешь, чтобы мы за твой спиной разбирались? - удивился Игрок.
  - Мы обсуждаем условия, чтобы вы, наконец, прекратили свои разборки. Вы втроем делите Империю, стоите над законом. Если скучно - врагов хватает. Зачем вам между собой разбираться? - с негодованием спросила она.
  - Ну мало ли. Положим глаз на что-то одно, - многозначительно отметил Игрок.
  - Рикиний, ты издеваешься? На хера мы сейчас обсуждали условия? У каждого есть своя территория, причем, немалая. Зачем тебе лезть куда-то?
  - Мне, конечно же незачем. Но если ко мне полезут? Без всяких врагов, просто так. Говоришь, тебя не вмешивать. Ладно, не буду, - с ухмылкой заметил Аренский.
  - Рикиний, твою мать, ты точно издеваешься. Мы уже оговорили этот вопрос. В случае нарушения условий пострадавший созывает совет, - раздраженно напомнила она.
  - Я помню, потому и пытаюсь понять, что именно ты хочешь. Сначала ты предлагаешь созвать совет, а потом - не вмешивать тебя в разборки, - с улыбкой отметил барон.
  "Как же ты достал, гребаный упырь", - мысленно выругалась она и стараясь не выказать злость, закурила. Ясно же, Аренский нарочно злит её.
  - Ладно, выскажусь более прямо, так, думаю, дойдет до каждого. Не вздумайте гадить с целью повлиять на меня. За это, как и в случае игр с врагами, придется распрощаться с должностями. Теперь ясно?
  - Более чем, - уверил Аренский.
  - Так же я вынуждена перейти к самым неприятным моментам. В отдельных случаях я не буду церемонится даже в интересах Империи. Первое, это сговор и использование моих врагов против меня. Второе - попытки убить друг друга.
  - Как можно, - укоризненно бросил канцлер.
  - На своего союзника руку поднять, - покачал головой граф.
  - Вдруг не удастся, до второй попытки можно не дожить, - закончил Игрок.
  - Приятно видеть, когда вы хорошо друг друга понимаете, однако я не шучу. Даже подобная попытка будет расценена мной, как подготовка к перевороту. Убил союзника? Где гарантия, что не пойдет дальше? Я проверять не буду, - Эрика всех осмотрела.
  - Надеюсь, самозащиты это не касается? - съязвил Мириамский.
  - Валенсий, я конечно, допускаю, что кому-то из вас придет в голову идти убивать лично, однако слабо верится в подобный вариант, - с иронией отметила Эрика.
  - Да простит меня господин Гверидиол, но все же я подниму этот момент. Его напоить зельем нельзя. У меня в Бездне не спросите, я буду демоном. Валенсию тоже есть чего опасаться, ведь его милость может хитро организовать убийство, - с ухмылкой предположил Аренский покосившись на Гортензия.
  - Рикиний, что вы надумали, что уже опасаетесь за свою шкуру? - с улыбкой уточнил тот.
  - Это скорее предположение. Вдруг вы захотите? У вас развязаны руки, - не унимался барон.
  "Мда, такого даже погребальный костер не исправит", - про себя возмутилась Эрика. Только говорили об этом, но Игрок тут же взялся за свое.
  - При всех плюсах и минусах ваша смерть принесет Империи и мне больше вреда и хлопот. Чтобы я, как вы говорите, захотел, нужно сильно постараться. Я все же хочу верить, что таких желаний у меня не возникнет. Но если уже опасаетесь, охрана вам в помощь, - с невинной улыбкой ответил Гверидиол.
   В дальнейшем Императрица затронула вопрос принятия решений. Разумеется, она вправе издавать любые указы, только если её не поддержит хотя бы один союзник, по факту смысла от указа никакого. Проще признать, что их мнение имеет значение и обставить все с максимальной выгодой. В итоге, условились на том, что если дело касается общих вопросов, помимо неё решение должны поддержать как минимум двое. Если же оное касается чьей-либо территории, важно только слово ведающим оной, остальные, как минимум, не должны препятствовать.
   В случае их предложений, Эрика все же оставила последнее слово за собой. Мириамский пытался настаивать, что неплохо бы уступить, если предложение поддержат все трое, однако подобный вариант её не устраивал. Также они условились, как часто будут собираться. Помимо запланированных советов, каждый имеет право обратиться к ней с просьбой о собрании.
   Когда, казалось бы, все обсудили, Императрица решила обозначить последний волнующий ей момент.
  - Итак, господа, теперь перейдем к последней проблеме, а именно к принцессе Айрин. Насколько я поняла, вас она интересует. Так ведь?
  - Я даже ни разу не обмолвился, - возразил граф. Тот, действительно, даже не упоминал принцессу в разговорах.
  - Речь сейчас не о тебе, - она обратила взор на Аренского, - Рикиний, насколько я знаю, ты хочешь выдать её замуж за Феодора. Так ведь?
  - Да, Ваше Величество, - с улыбкой бросил он.
  - Валенсий, тебе она тоже покоя не давала. Как я поняла, ты имеешь свои виды на её замужество. Позволь поинтересоваться, какого жениха ты ей приготовил? - прямо спросила Эрика.
  - Себя, Ваше Величество. Я уже отправил приказ супруге уйти в обитель. Вскоре она прибудет и отправится в Альву, - заявил Валенсий
   Гортензий и Рикиний в недоумении уставились на него. Повисло молчание. Эрика поначалу была ошарашена, но тут вспомнила, тот всерьез нацелился на вечность. Видимо, счел, Айрин пойдет быть богиней, которая разделит с ним эту самую вечность.
  - Почему бы и нет, - добавил канцлер.
  - Я вас услышала и еще раз заявляю, сношения с аркадийцами я оставляю за собой. Принцесса на них прямого влияния не имеет. По сему, прекратите меня доставать по поводу её будущего. Я уже дала принцессе право самой выбирать, за кого она выйдет замуж. Для аркадиек это очень важно. Кого выберет, тому и достанется. Обхаживайте её, как хотите, но меня вмешивать не надо, - предупредила Эрика, осмотрев всех по очереди.
   Императрица полагала, из-за девицы столь расчетливые господа вряд ли передерутся. Если им важен сам факт соперничества, будет им повод. Пусть развлекаются, может, поменьше будут соперничать в делах. Тем более, она и впрямь пообещала Айрин, что не станет неволить её с замужеством.
  - Разумеется, Ваше Величество, - безразлично заявил Гортензий.
  - Я вынужден согласится, - бросил Валенсий и обратил взор на графа, - Не думайте, что я уже сдался. Старый конь борозды не испортит.
  - Ваша Светлость, я не выказывал намерений, а вы уже считаете меня соперником, - добродушно ответил граф.
  - Господа, обсудите свои шансы потом. Какие еще вопросы и предложения?
   Все переглянулись. На некоторое время повисло молчание.
  - Предлагаю всем дружно расслабиться и выпить за плодотворное сотрудничество, - отметил канцлер.
  - Поддерживаю. Раз уж в моем трактире, сегодня я угощаю, - заметил граф.
  - Бордель входит в угощение? - уточнил барон.
  - Все что душе будет угодно, - заявил граф и бросил взгляд на нее, - Ваше Величество, вы как?
  - Прекрасная идея, - согласилась Эрика...
   ****
   Жрец Мириамского герцогства Октавий пришел к ней в кабинет ровно в назначенное время, за два часа до полудня. Это был смугловатый статный мужчина выше среднего роста. Его холеное лицо отличалось правильными, но ничуть не выдающимися чертами: прямой нос, узкие прямые губы, среднего размера зеленые глаза и прямые светлые брови. Будущий глава Ордена Света выглядел как полагается, белая мантия и колпак. На шее у него красовалась замысловатая золотая цепь толщиной в палец, держащая величиной с ладонь золотой медальон, на котором драгоценными камнями был инкрустирован святой символ.
   Октавий напустил блаженное выражение лица и говорил витиевато, выражениями из писаний. Не знай она его подноготной, сочла бы настоящим святошей. Валенсий уверил, что жрец предупрежден, цирк перед ней можно не устраивать. Как сочла Эрика, Октавий решил показать свои умения. Она подыгрывала ему, дабы оценить его риторику. Обсудили будущий Собор, планы Ордена Света и прочий вздор. Октавий не разочаровал. Канцлер, даром что спорил, таки прислушался к ней. Жрец выказывал крайне умеренную риторику, на грани с блаженным блеянием. Убедившись в его способностях, она решила заканчивать цирк. Тот, поди, сам заждался, когда она перейдет к делу.
  - Прекрасно, Октавий. Не знай я истины, поверила бы.
  - Благодарю за теплые слова, Ваше Величество. Рад, что вы оценили мое рвение, - Октавий улыбнулся.
  - Теперь перейдем к делу. Планы на счет Священного Собора и Книги Мироздания мне ясны. Однако есть проблемы, которые не решить теологической болтовней. Стадо разбредается по культам, несущим вред порядку Империи. Загонять силком на пастбище - не вариант, я категорически не поддерживаю наличие инквизиции. Разбираться с возмутителями порядка будет стража и войско. В твою же задачу входит вернуть стадо в стойла. Какие у тебя соображения на этот счет, - хладнокровно увещевала Эрика и в конце улыбнулась.
  - Разумеется, соображения есть, Ваше Величество. Отдельные я уже выказывал. Например, благотворительность...
  - Это все логично. То, что ты говорил, пока строил из себя святошу, банально. Есть что-то интереснее? Средства не проблема, да и вообще, отвыкай брезговать, - отметила она.
  - Чудо, - он улыбнулся, - Людям нужно чудо. Когда вокруг мрак, даже капля света дает надежду.
  - Что ты имеешь ввиду? Говори по-человечески, - одернула его Эрика.
   - Простите, Ваше Величество. Я бы хотел предложить исцеления в храмах. Возле отдельных святых статуй. Несколько ряженых прозревших подослать, можно даже целителя за ширму поставить, исцелить десяток другой. Уверяю, в храмы очереди соберутся! Ну а дальше дело за жрецами, - оживился Октавий.
  - Хм, вроде логично и все просто. Странно, почему раньше никто не додумался? - насторожилась она.
  - Когда храмы и так полны, незачем провоцировать еще больший поток нищих. Кто придет в первую очередь исцеляться? Те, у кого нет средств на целителя. Однако в нынешней ситуации это прекрасная возможность вернуть стадо в стойло. В оправдание идея могу сказать, что я использовал подобный ход в начале своей карьеры.
  - Расскажи подробнее, - заинтересовалась Эрика.
  - Я несмотря на успехи в учебе, не имел хорошей протекции. Но мне повезло, иных отправили в помощники жрецам, а мне достался храм Святого Даония. Храм был захудалый, вокруг десяток бедных деревенек, а господин в тех землях, нищий барон с полуразваленным замком. Я, как вы уже поняли, охоч до монеты, да и вообще, прозябать в дыре не хотел. Загонять местных в храм проку не было, те и так исправно ходили. Думал на счет исцелений, да только в тех местах целители не водились, глушь. Нанимать из города надолго - дорого. Тогда я в ближайшем порту и в паре трактиров на тракте пустил слух, якобы молитва в храме приносит богатство и удачу в делах. Ну, мне принесло, - он улыбнулся.
  - Ты же сказал, храм был захудалый. Кто же поверил? Там же вокруг все нищие, даже барон, - недоумевала она.
  - Вот поэтому вы не ходите в храмы, Ваше Величество. Бараны поверили, - он развел руками, - Ну я вначале поиздержался, конечно, дабы слухи скорее поползли. Но дело пошло. Поначалу мало жертвовали, но я все равно всем зубы заговаривал. У кого дела шли, они потом заезжали. Там молва сама пошла. На деле, я просто продавал надежду, - он ухмыльнулся, - Через три года Храм стало не узнать. Да и деревни тоже. Купцы и прочие путники, что заезжали, на постой останавливались, харчами не брезговали. Я вот лично поставки вин наладил. Монета лишней не бывает. Слава о месте чудном дошла даже до Его Светлости.
  - Недурно, вот что значит, человек дела. С целителями ты хорошо придумал. Можно периодически повторять, дабы не разуверились. Но не часто, ибо привыкнут, а нам забот прибавится. Можно в праздник святой. И не в каждом храме, а то чудес не напасёшься, - иронизировала Эрика.
  - Зрите в корень, Ваше Величество. Думаю, можно приурочить к Собору.
  - Так и сделаем. Какие еще соображения? - с интересом спросила Эрика.
  - Имеются, я только недавно придумал. Ранее оного не случалось. Надо плачущие статуи в Храмах организовать. Отчего бы не озаботиться? В дни скорби, не дай Мироздание им случится, например, в Храме Святого Сиола, или в Храме Надежды, - разошелся Октавий.
  - По-моему, это попусту будет. Ладно богатство или исцеления, это надежда, а толку с плачущих статуй? - возразила Императрица.
  - Толк немалый. Вот глядите, заплакала статуя в день скорби, якобы знак Мироздания. Стало быть, именно храмы Ордена Света обители святости, а не прочие культы. А какой прок с этих статуй? Такой же, как со святости. Баранам никакого, разве только для успокоения, нам - порядок и монета, - пояснил он.
   Октавий нравился Эрике все больше. Вот есть же нормальные жрецы.
   - Интересная идея. Но это давай на будущее, ежели день скорби наступит. Сейчас, помимо прочего, необходимо не только загнать в храмы, но и отвадить людей от культов, в первую очередь от Обители Второго Пришествия.
  - Есть у меня идея. Для начала, пусть проповедник обители на людях при попытке схватить обернется демоном. Если лицедея натаскать, поверят, - теперь уже полушепотом увещевал Октавий, - Потом можно обставить, якобы вы лично, ну и я, разумеется, озаботились непотребством. Еще пару тройку "демонов" изловим, слухи пустим, так сочтут, что оные блаженные как и фанатики есть длань Проклятого.
  - Прелесть просто. С таким жрецом в храмах будет не протолкнуться, - едва скрывая восторг, уверила Эрика.
   Октавий понравился ей настолько, насколько ей вообще может нравится жрец. Не фанатик и не блаженный, а человек, который хорошо выполняет свою работу - погоняет стадо. Более того, к писаниям критичен, что неудивительно. Не дурак же. На счет его подноготной, оная её не смущала. Определенно человек, с которым можно иметь дело.
   В служители Мироздания тот ушел довольно поздно, в двадцать два года. До этого отпрыск купца проучился в академии на общих лекториях, после чего трудился помощником судьи. Там и года не прослужил, как решил посвятить себя Свету. Точнее, счел карьеру жреца более хлебной, да и возможностей подняться больше. За тринадцать лет святой жизни считай дорос до Верховного Жреца. Во многом благодаря тому, что стал креатурой Валенсия.
   Назвать его образ жизни святым язык не поворачивался. Не убивал и не насиловал, конечно, но девицами не брезговал. Тайно, разумеется. Впрочем, о пристрастии жрецов запада к роскошным одеяниям, вину и девицам давно ходили легенды. Октавий же помимо этого еще и не брезговал азартными играми. В общем, нормальный мужчина, просто служба такая...
   Когда Октавий покинул кабинет, Эрика некоторое время пребывала под впечатлением, строя планы на будущее. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Гвардеец доложил, прибыл Вахнутий со своим прошением. Ирский еще вчера попросил аудиенцию, ему было назначено, однако он пришел на час раньше. Впрочем, Эрика рассудила, быстрее разберется, ей же лучше...
   Началось все с того, что Вахнутий узрел, как Феодор Тильский в зимнем саду в окружении "бездельников", то бишь лицедеев и живописцев, "поучал придворных леди разврату и распущенности, призывая делить ложе со всеми подряд". Эрика сразу поняла, о чем речь. Феодор пересказывал её идею, а по факту измышления Игрока, выдав за свою мудрость. Набрался он от Эстель, проникшейся её речами. Тильский весьма сластолюбив, а еще подвержен влиянию, особенно касательно идей, приносящих удовольствие. Императрица не возражала. Напротив, сочла, если бы оное само не сложилось, так стоило бы организовать. Она даже отправила Тинатэлю трактат, чтобы он переписал его подобающе.
   Все бы ничего, но Вахнутий взбеленился. Сначала он вызвал Тильского на поединок, однако тот без зазрения совести отказался. В итоге, он написал прошение. Название говорило само за себя: "О придворной морали". Вахнутий, в числе прочего, пожелал запретить леди выпивать, носить откровенный гардероб, и даже ходить в фехтовальный клуб, куда те приходили смотреть на господ. Но в первую очередь досталось Эстель. Ирский вменял ей "вопиющую распущенность и дурное влияние на юных леди" и требовал не просто отлучить от двора, но и отправить в обитель на перевоспитание. Господам тоже перепало, по его мнению стоило запретить "публичные разговоры о разврате". Помимо этого он потребовал отстранить Феодора с должности и отлучить от двора, а так же разогнать его театр и "всех бездельников"...
   "Гребаный морализатор... Тьфу...", - Эрика мельком подняла взгляд на Вахнутия и уткнулась в прошение, якобы изучая его. На самом деле, содержание было ей уже известно.
   В целом, дурацкая морализаторская блевотина. Один аргумент краше другого. Вахнутий упомянул Священный Собор, открытие которого запланировано через шесть дней и не погнушался плясок на костях, напирая на том, что её кузина Ева стала жертвой распущенности... Дальше вовсе пустые слова. Вековые традиции... Угодный Мирозданию порядок...
   Отдельный аргумент вовсе вызывал недоумение. По мнению Вахнутия, в разврате повинны происки аркадийцев и служителей Проклятого с целью разрушения Империи... Дремучая чушь, которую даже обсуждать противно. Прошение только для растопки годиться, а подавший его - для рубки дров на заднем дворе. Самое досадное, эту мерзость многие подписали...
  "Как можно быть такими тупыми болванами и трусами", - мысленно негодовала Эрика, просматривая список подписавших.
   Подписались не только Ирские, но и немалая часть сановников. Причем, каким то боком туда затесался Альберт Клеонский. Возможно, случайно. Другое дело, большая часть, наверняка, сделали это из трусости. Как уже подписались под прошениями Игрока и всё того же Вахнутия. Самое забавное, выяснилось, больше десяти недоумков поддержали два противоречащих друг другу прошения. Уже не суть...
   Вот что говорить этому придурку? На кой ему вообще сдался чей-то моральный облик? Какое ему дело до болтовни Феодора и Эстель? Ему даже нет смысла переживать за своих девиц, те остались в Ирии. Самое мерзкое, Вахнутий сам не святоша, ходит в бордель. Хуже святош, те себе не позволяют и другим не дают, этот же просто охеревший мудак.
   Хотелось, как минимум, немедленно вышвырнуть его из дворца без права переступать порог. Но, увы, нельзя. Другое дело, снова отговариваться, ссылаясь на необходимость посоветоваться с Игроком, язык не поворачивался. Этот ублюдок и так возомнил себя невесть кем. Еще бы, из-за него поперли человека Игрока. Придворные, к слову, тоже не зря массово подписались. Боятся и Вахнутий это понимает.
   Эрика глубоко вдохнула и подняла взгляд на Ирского.
  - Как я поняла, ты полагаешь, что речи Феодора могут разрушить Империю. Серьезное заявление. Мне бы хотелось услышать объяснение, как и почему?
  - Ваше Величество, мораль и традиции сложились с времен Первого Пришествия, когда Посланники сокрушили рабство. Веками Империя жила по этим заветам, по сему грешно попирать оные. Аркадийцы намеренно толкают нас к греху и тем самым к разрушению наших устоев. Герцог Тильский их прихвостень, это все знают, - настаивал он.
  - Ладно, допустим Тильский не прав. Однако тебе ли судить его? Эти самые заветы Мироздания не поощряют сластолюбие, в том числе посещение борделей. У меня есть сведения, что ты посещаешь бордель как минимум два раза в неделю. В последний раз ты там был позавчера. В трактире Гвардейский пес, - издевательски поведала она.
   Ирский покраснел, причем не от смущения, а от злости. Он определенно не находил слов.
  - Почему молчишь? Ответить нечего? - жестко спросила Эрика.
  - Я не намерен обсуждать оный вопрос с леди, - процедил он.
  - Перед тобой не леди, а правитель. Я приказываю тебе, моему подданному, обсудить этот вопрос, - несколько повысив тон, поставила перед фактом Императрица.
  - Ваше Величество, походы в бордель мое личное дело, я не рассказываю об этом всему дворцу, в том числе леди, как это делает Тильский, - объяснил он, едва сдерживая негодование.
  - Тогда ты грешен вдвойне. Посещаешь бордель, предаваясь сластолюбию, еще и скрываешь это, то бишь лжешь. Феодор же только предается сластолюбию и говорит правду. Как-то ты утверждал, у Ирских принцип, никогда не лгать. Получается, ты не только заповеди, ты родовые принципы попираешь? - обвинительным тоном заявила Эрика.
  - Да..., - выпалил он, однако осекся и сдержался, сцепив зубы ответил, - Я не призываю никого к греху.
  - Ты желаешь склонить к греху Феодора, чтобы тот начал лгать. Впрочем, если даже допустить, что Тильский призывает к распущенности, так ты же сам распущен, ежели ходишь в бордель. Тебе значит можно, а другим нельзя? Для тебя - личное дело, а у других не может быть личных дел? - вопрошала она.
  - Подобное непотребство при дворе недопустимо и за это подписались семьдесят пять господ, - потрясая свитком, заявил Вахнутий
   "Твою мать, как же ты достал", - мысленно вознегодовала она и взяв самокрутку, закурила.
  - Мы говорим сейчас о тебе. Повторяю, ты позволяешь себе грешить, однако полагаешь, что другим это делать нельзя. На каком основании? Где здесь логика?
  - Причем тут логика?!
  "Действительно, не причем", - изумилась она, молча уставившись на него.
   На такой вопрос даже ответить нечего. Не объяснять же ему, что такое логика? Тот продолжил сам.
  - Логика, которая велит плевать на нерушимые традиции, это не логика, а святотатство. Род Ирских и более сотни придворных господ требуют избавить дворец от распущенности и грязи. Смута началась с прихода аркадийцев со своими порядками, развратом и мужеложцами, от которых теперь желают избавится все достойные и неравнодушные господа, - Ирский даже не думал сдаваться и по сути талдычил одно и тоже, будто заклинило.
  "Он еще и требует...", - мысленно возмутилась Эрика, рассудив, что, видимо, придется заканчивать разговор по-плохому.
  - Я отклоняю прошение. Ступай и передай это всем подписавшим!
  - Ваше Величество, ваша кузина, между прочим, пала жертвой...!
   Эрика перебила его.
  - Не надо упоминать мою кузину! Ты слышал приказ?! Ступай! - уже приказным тоном заявила она.
   На этот раз недовольный Ирский подчинился. Когда дверь за ним закрылась, Императрица выругалась и закурила. Не нравилось ей все это. Наглеет не по дням, а по часам. Причем, наивно полагать, будто угомониться. Он и без морализаторства уже достал. Канцлеру несколько дней пришлось убеждать его, объясняя, почему не стоит отправлять ирийское ополчение в Кирию. Да, они подали неверные сведения, якобы законный наследник собрал верную знать и необходимости вмешиваться нет, тогда как на юге ситуация опаснее. Все логично, реальных сведений у Вахнутия быть пока не может, но нет же, тот упирался. Вроде понять можно, дурак дураком, а свои интересы понимает, только все равно... достал.
  "Чтоб твою задницу вечность мужеложцы драли, тупой мудак", - с этой мыслью она затянулась дурманом и зло потушила окурок...
   Идти после каждой беседы с Вахнутием в фехтовальный зал стало уже традицией. Пожалуй, она бы даже не отказалась от настоящей резни. Желательно с Ирскими. Но за невозможностью оной сгодится просто хорошая тренировка. Другое дело, даже на это рассчитывать не стоило. Глянув на столпившихся в кучку гвардейцев, Императрице вдруг пришла идея, как их заставить лучше стараться.
  - Мне уже надоело играть в поддавки. Итак, кто сегодня сможет победить со мной в тренировочном поединке, получит титул барона. С землей. Я не шучу, - с улыбкой объявила она.
   Как ни странно, желающих оказалось всего трое человек. Остальные, видимо, не рискнули сражаться с Императрицей в полную силу. Что же, трое тоже хорошо. Другое дело, рано обрадовалась. Поддавались ли те, уже непонятно, но толку все равно оказалось немного. Ни один поединок даже толком не продлился. Стоит ли говорить, баронство никто не заслужил...
  - Блядь, в этом сраном дворце хоть кто-то умеет нормально фехтовать?! - выругалась она, отведя лезвие от последнего противника.
  - Все вояки на передовой, - послышалось со стороны гвардейцев.
  - Можешь сходить в фехтовальный клуб. Там Ирские. Недурно дерутся. Я проверял, - посоветовал Лютый, явно намекая на причину ее злости.
  - Прекрасная идея, - прокомментировала Эрика, не уточнив, что она имела ввиду и повысив голос, добавила, - Для вас тренировка окончена. Ступайте все с глаз моих долой. Ах да, помоетесь в своих купальнях. Не больно то и вспотели с таким рвением, - она повернулась к Лютому, - Ты тоже ступай.
   Все равно толку от них не больше, чем от тренировочного чучела. Вот и займется чучелом. Его хоть можно не опасаться случайно убить. Но для начала покурит. Оставшись в одиночестве, Императрица закурила и присела в кресло, решив подумать над внезапно возникшей идеей...
   Идти в фехтовальный клуб или приглашать Ирских она не собиралась. На погребальном костре она видала это стадо. Императрица задумалась на счет войны. Отправится на передовую - прекрасный и своевременный повод покинуть дворец. Ей надоело обдумывать каждое слово, надоели олигархи и придворные лизоблюды, достал тупой Петроний и еще более тупые Ирские. На некоторых уже смотреть невозможно. Конечно, она сама выбрала такую жизнь, но ей определенно не помешает развеяться...
   Впрочем, подумав о проблемах, Эрика с прискорбием осознала, раньше чем через месяц покинуть дворец не получится. Впереди Священный Собор и Совет Гильдии Магов. Да и не может просто так взять и уехать, как минимум, нужно подготовить обстановку... От дальнейших размышлений её отвлек караульный гвардеец. Он сообщил, что пожаловал Гортензий Гверидиол.
   Легок на помине. Впрочем, его она была рада увидеть хотя бы потому, что вчера отправила к нему гонца с просьбой явиться. У неё было к нему кое-какое дело, причем весьма приятного характера. Заодно обсудит, что делать с Ирскими. Приход же графа именно сюда ничуть не удивил. Эрика его приглашала, а точнее уверила, что ему всегда найдется место на закрытой тренировке.
   Гортензий подошел, поприветствовал и по её просьбе присел в кресло напротив. Императрица отметила, выглядел он куда лучше. Как минимум, никакой бледности и синяков под глазами. Так и хотелось сыронизировать, как благотворно на нем сказалась отправка Марии в храм. Пожалуй, это была одна из новостей, отвлекшая придворную публику от осуждения моральной распущенности.
  - Не думала, что увижу тебя именно здесь, - отметила она.
  - Ты же хотела поговорить со мной. Я прибыл, мне доложили, чем ты занята. Вот и вспомнил о приглашении. Надеюсь, не помешал? - как всегда с улыбкой объяснился он.
  - Ты вовремя. Я как раз всех выгнала. Чучело рубить лучше, чем упражняться со скучными противниками, - с ухмылкой ответила Эрика.
   Как бы там ни было, пришел Гортензий в подобающем для тренировки виде. Даже волосы в пучок зачесал.
  - Признаться, я был удивлен, застав тебя в одиночестве. Неужели негодники так нагло поддаются Вашему Императорскому Величеству? - с некоторой долей насмешки спросил граф.
  - Нет, просто не ровня ученице талерманца, - с подчеркнутой иронией ответила она.
  - Боюсь, тогда мне тоже будет нечего предложить, - невинным тоном ответил граф.
   Определенно скромничал. Очень уж ловко он Маурия прикончил, да и Гарри не просто так его демоном именовал. Наставник у него тоже был не простой.
  - Посмотрим. Главное, не надо поддаваться. Можешь счесть приказом, - серьезно предупредила она и встала.
  - Я не умею поддаваться, - Гортензий встал следом.
   Эрика предложила провести поединок с мечом и кинжалом. Ей плевать, как только они с Карлом не изгалялись, а граф обмолвился, что это его излюбленное оружие. Гортензий поначалу быстро но изящно уворачивался, причем едва касаясь лезвий оружия и казалось бы не прикладывая силы. Достать его было попросту невозможно. Как только Эрика решила действовать аналогично, граф вдруг отбил удар с такой силой, что едва не вышиб у нее оружие... Закончилось все ничьей.
  - Прими мое восхищение. Не ожидал, что будет настолько трудно не поддаться, - с ухмылкой отметил граф.
  - Я тоже приятно удивлена. Не ожидала, что сановник, увлекшийся фехтованием три года назад, почти сумеет надрать мне задницу, - сыронизировала она.
  - Не хотел, чтобы меня выставили отсюда, сочтя не ровней, - непринужденно ответил тот, едва улыбнувшись.
   Они провели еще один поединок с тем же оружием. На сей раз он закончился победой Гверидиолом. В дальнейшем они решили сменить оружие. Полуторным мечем граф владел тоже недурно, хотя и проиграл ей. Вот с двуручным он явно толком не упражнялся, предпочитая бегать от нее и отмахиваться. Правда, он все равно оказался не самым простым противником. Может, он и тощий на фоне родни, но в силе им явно не уступал. При этом он ничуть не уступал в хитрости Карлу, хладнокровию и расчетливости талерманцу, а упорству - ей. В итоге все решила худшая выносливость Гверидиола. Тот просто устал от нее бегать, неловко замахнулся, и в итоге оказался с приставленным лезвием к груди.
   Граф закашлялся и с натянутой улыбкой предложил покурить. Она согласилась. Тем более, она решила кое-что уточнить про его наставника. Давно интересовало, спросить повода не было. Во время беседы после битвы в дальней округе граф похвастался ей, что Сайри Макарати на самом деле ни кто иной, как никаби. Эрика сразу поняла, о ком речь. Благодаря Виктору и личному интересу она была осведомлена на счет иноземных аналогов Талермана. В Креонии это никаби, так называемые "воины луны", промышляющие убийствами и шпионажем.
   Если учесть, что Никаби уже как полстолетия находятся на службе правителя Креонии, она заинтересовалась, что забыл шпион в Эрхабене. Ничего удивительного она не услышала. У креонцев непростые сношения с Аркадией. Тот же секрет огненных самострелов аркадийцы стащили именно у них. Правителя интересовало, стоит ли Креонии опасаться войны, а Миранда как раз искала наставников принцу. Эрику тогда эти скедения устроили, тем более, Гортензий наговорил столько, что было не до вопросов про никаби. Тем не менее, ей было любопытно, как именно граф не просто раскрыл его и остался в живых, но еще и умудрился вынудить его стать наставником. Логично, что сговорился, но тем не менее...
  - Как ты заставил Сайри стать наставником? - прямо спросила она.
   Гортензий улыбнулся.
  - Я не заставлял, мы договорились о взаимовыгодном сотрудничестве, - возразил он.
  - Не придирайся к словам. Мне интересно, как ты умудрился. Для начала, как ты понял, кто такой Макарати?
  - Ничего сложного. Предположил, подобная вероятность довольно велика. Я знал про планы аркадийцев чуть более, чем другие. Креонцам грех не зашевелиться. Про креонские традиции и порядки я тоже знал чуть более других. Про никаби в том числе. Окажись Макарати обычным воином, меня бы это для начала устроило. Но к счастью, моя догадка подтвердилась.
  - И как же ты подобрался к нему, чтобы убедиться?
  - Тебе подробности нужны? - уточнил он.
  - Хотелось бы услышать. Ты же не станешь скрывать свои таланты от правителя? - она прищурила взгляд.
  - Ну, если тебе так интересно. Ну я почти сразу завел с ним приятельские отношения. Тому было скучно, многие придворные его избегали, а я немного говорил по-креонски, выказывал интерес к их обычаям, недурно играл в их игру - шахматы. Вскоре за дополнительную плату я попросил его стать наставником. Сайри, конечно, не выдавал себя, учил основам, но это меня устраивало. Когда я понял, что не без стараний Рафаэля его скоро попрут, мои подозрения лишь подтвердились. Не прошло и трех месяцев, так и вышло, Сайри выдворили по просьбе мальчишки. Я рискнул и предложил креонцу сделку, от которой ему было невыгодно отказываться. Особенно, если он, действительно, никаби.
  - Так что же помешало никаби расправиться с тогда еще обычным счетоводом? - вопрос был скорее риторическим.
  - Плата, как императорскому наставнику, плюс сведения, о которых он даже мечтать не мог, если бы шпионил сам. Тем более, я ведь завел приятельские отношения с Рафаэлем и пообещал осторожно убедить аркадийца, что Макарати не шпион, а обычный наставник. Сайри не дурак, понял выгоду.
  - Он должен был от тебя в итоге избавиться, - с ухмылкой отметила Эрика.
  - Не избавился, хотя я ждал. Сайри не захотел меня убивать, - он невинно улыбнулся.
  - Видать, ты ему понравился, - сыронизировала она.
  - Скорее, я оказал на него благотворное влияние, убедив, что он никому ничего не должен. Никаби обучают с детства, у него не было выбора. Все понятия о долге и традициях, вздор, который ему вдолбили, чтобы он выступал идеальным орудием воли правителя. Заработав и поумнев, Сайри решил свалить из клана. Какой смысл ему меня убивать? Он еще и поблагодарил меня, - довольно похвастался граф.
  - Недурно. Насколько я знаю, никаби отличаются особой верностью долгу. Может, ты Вахнутием займешься? Убедишь, что не надо соваться с морализаторством во все щели? - предложила она.
  - Я уже наслышан о прошении Вахнутия, но убедить я его не смогу. Сама подумай, если бы я мог, стал бы доводить до отречения от рода? Понимаешь, никаби в силу особенностей службы учат не только чтить долг, но и думать головой. Дураки там не задерживаются. Тупой шпион бесполезен. Вахнутий же тупое узколобое бревно. Его можно легко обмануть и отвлечь, но выбить из головы вздор можно только вместе с мозгами.
  - С этим я и сама бы справилась. Признаться, хотелось. Прошение - вздор. Этой писулькой даже подтереться противно, больше запачкаешься. А что он нес, просто в голове не укладывается. Если логика противоречит нерушимым традициям, то это не логика, а святотатство! - возмутилась Эрика.
  - В духе Ирских. Я слушал подобный вздор семнадцать лет, пока жил в Ирии. И потом больше четырех лет при дворе, - с иронией заметил он.
   В какой-то момент Императрица представила, что ей пришлось столько жить среди таких дремучих дураков. Еще и в положении Гортензия...
  - Как ты там с ума не сошел?!
  - Ты уверена, что это не так? - с едва заметной улыбкой бросил он.
  - Если учесть, что ты один из самых вменяемых и разумных людей при дворе, ты определенно напрашиваешься на похвалу, - поставила перед фактом Эрика.
  - Благодарю за лестные слова.
  - Если серьезно, с Вахнутием нужно что-то делать. Он совсем обнаглел. Мало того, истрепал мне все нервы, вносит смуту при дворе, потакая мракобесию, он готов идти дальше. Мне доложили, он намерен выступить на Священном Соборе, - в негодовании рассказала она.
  - Запретить не получится. Но это ерунда, жрец свой и осадит его рвение.
  - Да, но иные могут прислушаться к его словам. Я думаю, стоит решать проблему более жестко. Ирский уже обнаглел. Я скоро не выдержу и прикончу его. Я понимаю, с Ирскими ссориться не время. Может, подставить этого идиота, опорочив перед своими же? Выставить мужеложцем или еще каким извращенцем? Пусть присылают другого представителя, - рассуждала она.
  - Другой представитель Ирских, может доставить куда больше неприятностей, - возразил граф.
  - Куда уж больше? Вахнутия даже свои считают дураком. Шепчутся только, но тем не менее. С разумным человеком хоть договориться можно, - в негодовании выпалила Императрица.
  - Те, с кем можно договариваться в этом роду не в почете. Я тому доказательство, - с ухмылкой заметил он.
  - Если человек будет хоть немного поумнее, думаю, будет проще, - предположила она.
  - Человек хоть немного поумнее может обратить взор, что все важные должности заняты купцами и ростовщиками. Слова олигарх они не знают, но суть понятна. Орден Света по факту куплен. Гильдия Магов - у Игрока, который помимо ненавистных Ирским азартных игр, занимается торговлей зельями удовольствия. Морализаторства не будет. Не так уж трудно понять, насколько это бесполезно. Зачем договариваться с ростовщиками и торгашами, поправшими вековые устои? Лучше воспользоваться нашим затруднительным положением, послать к демонам, потом взять Кметию, весь север и диктовать условия по-другому, - хладнокровно рассуждал Гортензий.
  - Дерьмово, - процедила Эрика, понимая, что тут не поспоришь. Тем более, это говорит человек, который презирает Ирских не меньше, а даже больше, чем она.
  - Эрика, на самом деле нам повезло, что сюда отправили Вахнутия. Он нерешительный идиот, который ничего, кроме родовой чести и придворной морали не замечает. Валенсий недурно наплел ему вздора. По своему скудоумию Ирский верит, что имеет влияние и однажды добьется торжества морали и традиций. Только ничего он не добьется, - последнее граф сказал подчеркнуто издевательски.
  - Логично, что нужно потянуть время, но я не могу вечно потакать ему. Сейчас этот упырь, я уверена, беседует с Валенсием. Потом канцлер начнет ныть, как нужно удовлетворить хотя бы одно его требование, - возмутилась Эрика.
  - Сейчас упырь на крючке и уже никуда не денется. Можно смело класть на его морализаторство. Не запрещать, пусть сотрясает воздух, но и не потакать. Вахнутий даже не заметит, как превратится в шута, - увещевал граф.
  - Твоя правда. Быть может, продолжим тренировку? - предложила она.
   Выводы графа испортили настроение еще сильнее. Хотя бы потому, что те предельно логичны. К счастью, хорошая тренировка недурно приводила чувства и мысли в порядок. Главное, должное рвение и подходящий противник. Гверидиол вполне подходил на роль такового. Особенно, если вооружен мечом и кинжалом. Эрика предложила использовать именно это оружие...
  - Прекрасно, давно так не веселилась, - прокомментировала Императрица, когда граф протянул ей руку.
   Она скорее для приличия приняла помощь и быстро поднялась. Это был уже пятый поединок подряд. На сей раз она проиграла. Впрочем, предыдущие два раза графу не так везло, а перед этим выходила ничья.
  - Ты почти ничего не рассказывала про своих наставника, - едва улыбаясь и тяжело дыша, заметил граф.
   Волосы его взмокли, как и все лицо. Впрочем, она тоже еще не отдышалась и выглядела не лучше. Как минимум, от стекающих капель пота пощипывало глаза. Неудивительно, они почти не отдыхали.
  - Да чего о них рассказывать, - она махнула рукой, - Ты обоих видел. Талерманец, этим все сказано. Второй, Велльский, скажем так, гений фехтования. Толку о них говорить.
  - Гений, это любопытно. Покурим, расскажешь? - предложил он.
   Обсуждать гения хотелось меньше всего, напротив, еще сильнее захотелось продолжить тренировку. Эрика подняла меч и кинжал.
  - Ничто лучше не расскажет про наставника чем успехи его ученика. Продолжим? - с довольной улыбкой предложила она.
  - Ты ещё не устала, - с ухмылкой спросил граф.
  - Как говорил мой наставник, который талерманец, это не важно. Врагу будет плевать, - отмахнулась Эрика.
  - Ну, дело твое. Горло промочить не мешало бы, - бросил он и последовал к столу.
  - Действительно, - она пошла следом.
   Впрочем, до стола Гортензий не дошел, потеряв сознание за несколько шагов.
  - Блядь, - процедила Эрика, на миг застыв как вкопанная.
   Бросив оружие, она подскочила к столу, взяла графин, содержимое которого вскоре вылила Гверидиолу на лицо. Что еще здесь делать, она не знала. Целителя ему звать без толку, а лекарей при дворе нет... Клеонский нынче у себя в особняке... Поставив графин обратно, она мысленно выругалась. Непонятно, толи она его так замучила, толи все серьезнее. Эрика присела, присмотрелась. Дышит, значит жив, уже хорошо. Не придумав ничего лучшего, она надавала графу пощечин. Лекарь из нее, конечно, так себе, но тем не менее, Гортензий открыл глаза.
  - Ну ты и напугал, - бросила Эрика, облегченно вздохнув.
  - Прости, сам не знаю, что на меня нашло, - пробубнил он и спешно поднялся.
   Его шатало, он снова чуть не свалился, но как минимум, до дивана добрался. До Эрики, наконец, дошло, что это было. Она попросту забыла, что его милость не совсем здоров. Бледным тот не выглядел, не жаловался, а она и не присматривалась. Тот сам хорош, мог бы сказать. Ему же дурно, а не ей.
  - Виктора, кстати, выгнали из Талермана за жестокость. Так меня гонял, что мне привычно. Ты мог бы сказать. На кой доводить себя до обморока? - заметила она, присев рядом.
  - Это было внезапно, не успел даже подумать. Не переживай, все нормально, - уверил он и стянув перчатки, вытер рукой пот со лба.
   Руки его немного дрожали. Сам он был бледным, как мертвец.
  - Может, послать за лекарем? Вдруг попытка отравления? - сочла нужным уточнить Эрика.
  - Точно не отравление, успокойся, - отмахнулся граф и натянуто улыбнулся.
  - Ну если знаешь, что оно такое, может зелье какое есть? Или велеть принести кофе? - предложила она.
  - Нет у меня зелий, я же не лекарь. На самом деле это ерунда. Замотался с делами, расчетами, эту ночь не спал, и прошлую - пару часов вздремнул. Если кофе выпить, вроде нормально. На деле, ерунда такая получилась. Прости, что напугал, - объяснился граф.
  - Жизнь олигарха, конечно, полна забот, но ты так не пугай, - заметила она.
  - Да уж постараюсь. Но если так переживаешь, можешь пригласить лекаря. Но в таком случае, мой совет, пригласи заодно жреца. Понимаешь, пока лекарь доберется, я уже приду в себя. А со жрецом можно будет справить отходную, - издевательски съязвил Гверидиол.
   Императрица поняла, раз иронизирует, значит, ерунда.
  - Отходные, это уныло. Обойдешься. Лучше сразу поминки. Если даже впустую, хоть пожрем и выпьем, - в том же духе ответила она.
  - Действительно, поминки куда практичнее. Одна беда, преждевременно усопший не голоден, а напиваться ему никак нельзя. В Бездне под названием Честь Империи у него назначены совместные пытки с прочими грешниками стяжательства. Хотя, от кофе я бы не отказался, - заявил тот и сдавленно рассмеялся.
  - Ладно, будем считать это последней волей умирающего, - с иронией отмахнулась Императрица и встала, чтобы пойти распорядиться.
   Караулящие лакеи на тренировках её раздражали. Обычно она гоняла гвардейцев, но так то и самой дойти до купальни можно.
  - Один момент. Я все же полагаю, негоже являться на собственные поминки в непотребном виде. Не возражаешь, если я приведу себя в порядок в купальне? - уточнил граф.
   Эрика задумалась. Самой бы в бассейн окунуться не мешало бы. В купальне тот большой, рассчитан на пару десятков.
  - Пошли, заодно и я окунусь, - велела она.
   Поймав на себе его недоуменный взгляд, до нее вдруг дошла неловкость ситуации. Она, вообще-то девица. Свои уже привыкли, её трудно смутить. Совместное купание в бассейне, тем более, в исподнем, то бишь в панталонах и рубахе, виделось ей обычным делом.
  - Не удивляйся, для меня это нормально. Гвардейцы и завсегдатаи уже привыкли. Никто не сношается, если что, они мне на хрен не сдались. Но я понимаю, это за гранью привычных приличий. Если тебя смущает, не буду настаивать, - отметила Императрица.
  - Все в порядке. Если тебя плевать, мне то что. Просто я поначалу не поверил, думал неправильно расслышал, - с ухмылкой отмахнулся граф и тоже встал.
   Графа немного пошатывало, но дошел он сам. Эрика распорядилась на счет кофе. Лакеи во время её тренировок тут прислуживали свои, так что никто не удивился. И не такое видали. Обнаженные гвардейцы чего только стоят. Причем, дело тут даже не в том, что она девица. При дворе, да и в принципе в знатных кругах, обнажаться при совместном купании было не принято. Новоявленные бароны из приближенных гвардейцев весьма удивили прочих господ, когда после сбора фехтовального клуба полезли голыми в бассейн.
   "Ну а че, все ведь мужики? Точно мужеложцы, раз смущаются", - возмущался потом Лютый. Не суть, гвардейцы потом "вошли в положение", однако лично она раздеваться позволяла. Сама, конечно, так не делала, все же она девица, а это не оргия, но на других плевать. Чего она там не видела?
   Болтают ли лакеи, демоны их знают. Не должны, как и наемники из Смертоносных воронов. Но это в теории, за всеми не уследишь. На деле, учитывая количество "знающих" о ней больше, неудивительно, что про неё шепотом при дворе говорят. Однако тут она сама виновата. Игрок настаивал, не тащить Смертоносных воронов ко двору. Эрика не согласилась. Теперь уже не суть, даже к лучшему. Играть роль "приличной леди" всю жизнь она не собиралась...
   Помимо кофе, граф попросил, чтобы передали его лакеям принести смену одежды. Эрика возражать не стала, рассудив, обсудить все можно и в бассейне. Тем более, тема для беседы вполне приятная. Вот и обсудит дело по-аркадийски. Не зря этот самый бассейн при клубе был идеей аркадийца Рафаэля, шпиона и любовника Миранды. Раньше здесь только обливались ведрами. Конечно, возни с большим бассейном, да ещё с подогревом, больше, но идея хорошая.
   Эрика разделась куда быстрее графа и сразу полезла в бассейн. Он к этому моменту только снял сапоги и сюртук. Причем, сделал оное на самой дальней скамье в углу. Императрица, дабы занять время, проплыла туда обратно. Эрика отметила, наконец, лакеи окончательно поняли, насколько горячей должна быть вода во время её тренировок. Точнее даже не горячей, а холодной. До нее тут привыкли греть воду, почти как для бани, что ей не понравилось. Вовсе не греть, тоже не вариант. Помыться можно и в ледяной, но долго в ней находиться удовольствия мало...
   Граф, наконец, разделся и поспешил к бассейну. Эрика отметила черные рубаху и панталоны из дорогущего креонского шелка и не удержалась от ухмылки. После его вынужденной прогулки голышом, леди краснея, обсуждали его "изумительную стать", а господа оценивали стоимость панталон. Сам граф весьма своеобразно прокомментировал этот конфуз. Якобы в отличии от придворных болтунов, вопросы гардероба его не волнуют. Ему служат портные, это их забота. Те показали образцы тканей, он ткнул пальцем и думать об этом забыл. Так ли оно, демоны его знают. Эрику вопросы гардероба, действительно, не волновали, но слишком уж его панталоны были на слуху.
   Куда более Императрицу занимала стать его милости. В исподнем не так заметно, однако она запомнила его обнаженным. В который раз Эрика убедилась, не зря решилась воплотить свою идею организовать оргию и пригласить туда Гортензия. Идея к ней пришла вчера. Во многом подтолкнуло морализаторство Ирских. Эрика давно хотела устроить оргию, но все откладывала. Теперь же, когда с союзниками решено, мотивы Валенсия Мириамского ясны, можно перейти от мыслей к делу. Бремя власти должно приносить не только хлопоты, но и удовольствие. Устроить оргию она решила в Чести Империи, а поручить организацию оной графу...
   Гортензий залез в бассейн, сразу намочил голову. Не успела Эрика подплыть ближе, как тот вылетел из него, как ошпаренный. Впрочем, как тот посинел и трясся от холода, скорее наоборот, как отмороженный. Императрица же только сейчас вспомнила нюанс, про который упоминал Ник и Пионий. С холодом у его милости, почти как у нее с солнцем. Такая вода и другим придворным не факт что понравится, ему же подавно...
  - Извини, я не нарочно. Забыла, что тебе в такую водичку нельзя, - объяснилась она, подплыв к самому краю.
   Граф обернулся. Лицо, в отличии от тела, выглядело полностью безразличным к произошедшему.
   - Не бери в голову. Можно. Ничего со мной не случится. Приятного мало, но я привык, - уверил он и ссутулившись, поплелся к ближайшей скамье.
  - Как-то неловко получилось. Я на севере пять лет жила, привыкла, гвардейцы тоже почти все оттуда. Стоило предупредить, такое удовольствие многим не пришлось бы по душе, - прокомментировала она.
  - Все нормально, я бы все равно не отказался от возможности помыться, - с улыбкой заявил граф, присев.
   Впрочем, как он дрожал, тело покрыли мурашки, а губы посинели, улыбался определенно неискренне. Учитывая, что покрывало для вытирания, смену белья и одежды принесут нескоро, тот успеет околеть.
  - Третья дверь справа, - она указала рукой, - Покрывало там чистое. И мокрое тряпье сними. Там халат мой висит, накинешь. Может чуток маловат быть, но какой есть, - предложила Эрика.
  - Благодаря, но ни к чему такие жертвы. Я даже не заболею. Зимой в Эрхабене часто идут дожди, да и не жарко, знаешь ли. Вроде отходных не справляли. Не обращай внимания, - натянуто улыбаясь, отмахнулся граф.
  - Никаких жертв, тем более я сама не предупредила на счет воды. В другом случае, прежде чем лезть, ты бы лакея подождал. Что мне жалко? Кстати, халат чистый и не женский. Шутом смотреться не будешь, - с иронией предупредила Императрица.
  - Если беспокоишься, что я свалюсь с лихорадкой и не выполню поручения, уверяю, все нормально. Я прекрасно пережил поход в Арриенбен, дождь шел неделю, ночевали считай в лужах. Лихорадка потом, кстати, началась у половины, причем раньше, чем у меня. Им повезло разобраться быстрее, целители постарались, - не унимался Гортензий.
   Он уже начал бесить. Эрика вообще не думала, заболеет ли тот. Очевидно, что вряд ли. На кой он упорствует не то в скромности ни то в глупости?
  - За тот подвиг тебя уже наградили, по моему недурно. Зачем сейчас мучиться? - возмутилась она.
  - Я не мучаюсь, а наслаждаюсь. Такой вот извращенец, - граф натянуто улыбнулся.
  - Послушай меня, герой извращенец. Ладно, воинский поход или дело. В таком случае умение класть на неудобства и свои слабости похвально и заслуживает уважения. Сейчас я не вижу ни одной причины для проявления героизма. Олигарх, а ведешь себя как дитя малое. На зло матушке не надену рукавицы и отморожу руки. Ну тогда чего мелочиться? Залезай обратно в бассейн и сиди тут из принципа, - Эрика не удержалась от смеха.
   Граф резко встал и зло уставился на нее.
  - Я просто не хочу. В церемониале нет пункта, запрещающего находиться в купальне фехтовального клуба в мокром исподнем. Если ты полагаешь это препятствием для службы, я готов принять любое твое решение. Однако я именно не дитя малое, дабы набиваться ко мне в няньки, - холодно отчеканил он.
  - Нянчится больше я не собираюсь. Мне не нравится смотреть на твой непотребный дрожащий вид. Делай, что я сказала. Это приказ! - повышенным тоном жестко поставила перед фактом она.
  - Как тебе угодно, - учтиво, но холодно ответил тот и пошел выполнять приказ.
   Эрика мысленно выругалась и решила поплавать. Пока смотрела на этого идиота, сама от его вида чуть не околела. Бессмысленная показуха, достойная малолетнего юнца. Она таким занималась совсем в юности в худшие времена. Да и то, недолго и не совсем бесцельно. Ей нужно было, чтобы наставники оценили её рвение в обучении воинскому делу и подходили к тренировкам серьезно. Как своего добилась, тут же прекратила. Но и опять же, ей сколько лет было? Тринадцать, а не двадцать пять, как его милости.
  "Вроде взрослый человек, причем не дурак же", - про себя недоумевала она.
   В какой-то момент она вспомнила и другие моменты, на которые доселе не обращала внимания. Например, весьма мрачные ирония и шутки, едва речь начинала касаться его самочувствия. Эрике в принципе нравилось мрачно шутить, даже над собой, она сочла, либо граф это понял и старается, либо сам любитель. На деле же, в кои то веки Петроний оказался прав. Он как-то говорил, граф смущается любой неприятности со здоровьем, вплоть до мелочи. Императрица сочла это вздором идиота, коим и является Петроний. Смущаться ерунды будут только юнцы, дураки или неудачники, а граф ни к тем, ни другим не относится. Чего ему смущаться? Раз в состоянии фехтовать получше многих, логично же, что ерунда...
  "Видимо, Ирские люто постарались, ежели до сих пор не отошел", - подумала вдруг Эрика, заодно вспомнив поединок и его разговор с отцом.
   Сколько лет Гортензий выслушивал упреки, и попутно терпел опеку не в меру заботливой матушки, он еще легко отделался. Свихнуться можно. Но теперь то чего смущаться? Мелькнула мысль, ткнуть его в очевидную глупость.
   "Ну и зачем я вообще об этом думаю?" - тут же одернула себя Эрика.
   Во-первых, тот не дурак, сам знает и понимает всё. Во-вторых, с какой стати ей лезть графу в душу? Гортензий её приближенный, союзник, подданный, но не друг. Его личные трудности не её забота. В-третьих, стоит пресекать даже такие мысли. Никаких друзей у правителя быть не может. Доверять никому нельзя...
   Пока Гверидиол переодевался, лакей принес кофе. Предназначенный графу он поставил на ближайший к бассейну стол. Свою чашу Императрица велела поставить у края бассейна напротив стола. Туда же попросила принести дурман с огневом. Вылезать Эрика пока не планировала, решив, обсудит все так. Оскорбился ли тот, не суть, новость его точно обрадует. Наконец, Гортензий вернулся. Халат пришелся ему почти впору, только в плечах малость узковат.
  - Так уже лучше. Присядь, кофе принесли. Заодно перейдем к делу. Я вызывала тебя не фехтованием заниматься и не купаться, - бросила она и подплыв к краю, решила покурить.
  - Подойди, дурман зажжешь, а то у меня руки мокрые, - попросила она, когда тот обошел бассейн и добавила, - Хочешь, тоже кури.
   Граф подошел, присел, чиркнул огнивом и поджег ей самокрутку. Как она отметила Гортензий уже не дрожал, хотя губы до сих пор отдавали синевой. Взяв самокрутку себе, он так же закурил и встал.
  - Прошу прощения за мое недопустимо глупое поведение. Наседка Мария так душу проела, что меня до сих пор от любого беспокойства в дрожь бросает пуще чем от холода. Я все понимаю, это не проблемы других людей и не подаю вида. Но сейчас занесло. Впредь я не допущу подобной оплошности, - он улыбнулся, - Ах да, благодарю за халат и покрывало. Как принесут, можешь взять мои. Все чистое.
  - Не за что. А Мария та еще заноза, любого до паранойи доведет. Ну ничего, в обитель ты её отправил, так что скоро должно отпустить, - с иронией согласилась Эрика, сделав вид, что поверила будто дело в супруге.
   Тут же она представила, каково тому было терпеть дуру. Однако Эрика сразу же отогнала эти мысли. Её это касаться не должно. Она велела графу присесть и решила не тянуть.
  - Итак, теперь к делу. Гортензий, насколько я знаю, ты являешься ценителем оргий. Так ведь? - Эрика решила не ходить вокруг да около.
   Он в недоумении вытаращил на неё глаза. Мало того, изначально бледный, вдруг покраснел.
  - Ну, не то чтобы..., - он приложился к самокрутке.
  - Не смущайся. Я не собираюсь тебе читать морали. Сама грешнее некуда. Я в курсе, что в Арриенбене ты так развлекался. Стало быть, понимаешь суть действа, - отметила она и отпила кофе.
  - Разумеется, - граф кивнул.
  - На сей раз у меня к тебе поручение, как к хозяину Чести Империи. Нужно организовать оргию на высшем уровне, - без лишних предисловий заявила она.
   Гортензий ухмыльнулся, покачал головой и пожал плечами.
  - Оргию, значит, - он затянулся дурманом и выпустив дым продолжил, - Подобные действа в духе заведения. Позволь только уточнить нюансы. Когда? Сколько гостей планируется? Предпочтения? Для кого, собственно, оргия? - он перешел на подчеркнуто деловой тон.
   Что забавно, лицо у него все еще оставалось красным. Точно привык скрывать предпочтения.
  - В последний день, то есть ночь после Священного Собора. Оргия для высших кругов Империи. Во-первых, там буду я собственной персоной. Планируются Аренский, Тинатиэль, Кадмиэль де Стенк. Валенсий тоже, но не знаю, согласится ли. Возможно, жрец Октавий будет, правда, в маске. Кстати, маски всем желающим должны быть предусмотрены. Как и тайна. По моим расчетам, гостей будет не более двух десятков. Список тебе передадут на днях, - пояснила Эрика.
  - Два десятка?! - удивился граф.
  Сделав глоток из чаши, она поставила её и затянулась дурманом.
  - Надеюсь на это. В моем окружении примерно столько любителей, надеюсь, все согласятся. Как все устраивать, думаю, учить не надо. Ты, кстати, тоже приглашен. Для себя ты уж постараешься, - она ухмыльнулась.
  - Я? - он растерянно уставился на неё.
  - Конечно. Это будет оргия для круга моих приближенных, которые имеют схожие предпочтения. Ты входишь в их число, - довольно пояснила Эрика.
  - А это обязательно? - он жалобно сморщился.
   Императрица задумалась. Неужели смущается предпочтений? Тут же мелькнула мысль, может, тот все неправильно понял...
  - Если ты подумал, что я буду лично вынуждать всех к сношению, ты ошибаешься. Гости могут и между собой, но только по желанию. В остальном же, полагаю, четырех десятков шлюх на любой вкус всем хватит. На счет меня не переживай. Конечно, если ты сам захочешь, я не против. Но, что-то мне подсказывает, я не в твоем вкусе, - Императрица под конец рассмеялась.
  - Да я не из-за этого, нет. Я все... понял. Разумеется, я организую все в лучшем виде. Просто я бы... не хотел присутствовать на оргии, - неловко заявил граф.
  - Гортензий, да ладно тебе. Я понимаю, ты привык прятаться, но теперь можно расслабиться. Впредь тебе не нужно будет выкручиваться, завязывая глаза девицам, дабы подсунуть им Ника и посмотреть. Оргия это нормально. Если опасаешься за репутацию, эта будет действо для своих. Про тайну ты уж сам позаботишься. Что я тебя не знаю? И вообще, не нужно смущаться, пусть смущаются морализаторы, - увещевала Эрика.
  - Я ничуть не смущаюсь, - выпалил тот и замялся, - Дело в том... Ну как сказать... Там будут мужеложцы. Аренский, например. Я все понимаю, это его дело, но я... Меня стошнит, - Гортензий брезгливо поморщился.
   Императрица задумалась. А ведь тот прав. Ей на мужеложцев смотреть тоже не нравилось, но в целом было плевать. Однако другим приглашенным будет неприятно...
  - Мда... Благодарю, что обратил внимания. Лучше обойтись без Аренского, - отметила она.
  - Эрика, не нужно из-за меня обижать Игрока. Мне как-то неловко, - выпалил граф.
  - Вообще-то, кроме тебя есть другие господа и леди. Валенсий и гвардейцы тоже терпеть не могут мужеложцев. Мне плевать, я не подумала, но неразумно из-за Аренского портить всем оргию. Так что мужеложцев там не будет, можешь смело приходить, - довольно поставила перед фактом Эрика.
  - Что же, ну... это меняет дело. Благодарю за приглашение, - он довольно улыбнулся...
   За столом собралась привычная публика. Сама Императрица, Валенсий и Петроний, Феодор, Вахнутий, Айрин и Герра. Придворных леди за столом не было. Эрика велела отослать их к "себе подобным". Как обычно пустовали места Альберта и Гортензия. Клеонский принципе игнорировал публичные мероприятия, посещая лишь по её приказу. Гверидиолу, как всегда, некогда. Да и в себя прийти надо, после такой тренировки. Сразу после беседы, он отбыл из дворца.
  - Ваша Светлость, простите за прямой вопрос, но чем так занят ваш супруг, что ни разу не почтил нас вниманием? - поинтересовался Феодор у Герры, после того, как все друг друга поприветствовали.
  - Альберт занят учеными делами, - холодно ответила Герцогиня.
   С тех пор, как решили вопрос с отказом от развода, Альберт и Герра все равно супруги одно название. Клеонский по большей части находится у себя в особняке. Данный момент уже перестал быть предметом досужих обсуждений. Однако господа и леди не устают злословить, будто бы в случае такой змеи это неудивительно и не упускают случая поддеть её, спрашивая про Альберта.
  - Ваше Величество, почему бы не сделать присутствие обязательным, как раньше подобало всем ходить на обед? - предложил Вахнутий, отвлекшись от поедания куриной ноги.
   Эрика мысленно выругалась. Мало того, тот достал морализаторством и вносит смуту при дворе, вся суть его высказываний сводилась к предложения: заставить, запретить и наказать. Причем, логики за этими требованиями, никакой. Его воля, весь дворец ходил бы воинским строем.
  - Зачем? - спросила Эрика, покосившись на него.
   - Как зачем? Чтобы никто не позволял такого неуважения. Получается, все приходят, а кто-то считает себя правее других. Клеонский или, например, господин Гверидиол, - пояснил егермейстер.
  - Вахнутий, напомню, присутствие на трапезе сугубо добровольное. Мог бы не приходить, если в тягость или без Гверидиола скучно. Хочешь, уходи, - с ухмылкой отмахнулась Эрика.
  - Ваше Величество, я здесь, разумеется, добровольно, а присутствие Гверидиола меня не волнует, - уверил Вахнутий.
  - Тогда зачем ты предлагаешь мне заставить его прийти? - она уже едва не смеялась.
  - Ваше Величество, я всего лишь хочу обратить ваше внимание на факт неуважения, - стоял на своем Ирский.
  - Я не считаю отсутствие на добровольном собрании признаком неуважения к моему величеству. Пользоваться властью, чтобы заставлять подданных ужинать в своей компании это самодурство, - высокомерно уверила Эрика.
   Она и впрямь была безразлична к формальным проявлениям почтения и не видела смысла запрещать и заставлять по мелочам, не имеющим отношения к делу. Не по доброте душевной и даже не от скромности, ей просто было безразлично, а иное вовсе раздражало. Не хотелось тратить время на лицезрение или выслушивание идиотской лицемерной мишуры. Другое дело, многие не могли поверить. Порой даже забавляло, что многие придворные до сих пор не могли понять, как себя вести.
   С одной стороны, она явно не чета своему отцу в жесткости, а порой и в жестокости. Но с другой стороны, ныне порядки при дворе лояльнее, чем даже при Фердинанде. Раньше, как минимум, стараниями Миранды, весь день каждого придворного был расписан с пробуждения правителя и до ужина включительно, причем, треть времени занимало оказание почестей. Теперь выполняй предписанные обязанности и приказы правителя и... делай что хочешь. В рамках законов, конечно, но в остальном, плевать.
   Впрочем, господа и леди уже оценили новый порядок. Тем более, Феодор, мало того, театром озаботился, решил взяться за искусство и пытается заинтересовать оным публику. Приглашает балаганы, музыкантов, певцов, поэтов, сочинителей, художников и даже скульпторов. Еще бы Вахнутий со своей дремучестью не препятствовал начинаниям, не вносил смуту и не подливал масла в огонь всеобщей тревоги...
  - Я уверен, графу есть чем заняться. Наверняка, он до сих пор празднует уход супруги в обитель, - вклинился Феодор.
  - Насколько я знаю, у него хватает проблем в ремесленной округе. Надеюсь, его милость игнорирует наше общество занимаясь делами, - возразил канцлер.
  - Ремесленники уже угомонились, а уход толстухи грех не отпраздновать! Всего три дня прошло, а в Чести Империи много шлюх, - сыронизировал Петроний.
   Причем, как обычно, не к месту и в своем духе. Отвыкнуть что ли не может?
  - Петроний, соблюдай приличия, за столом леди, - одернул его Валенсий.
  - Благодарю, Ваша Светлость, - дала о себе знать Герра.
   Императрица едва заметно ухмыльнулась.
  - Кстати, я до сих пор в шоке от поступка Марии. Не понимаю, как можно было добровольно уйти в обитель Надежды, - возмутился Феодор.
  - Ваша Светлость, неужели вы верите, что Мария пошла туда добровольно?- с нескрываемым сарказмом уточнила Герра.
  - Он ведь зачем-то сделал пожертвование в Альву. Хотя, может сам граф потом передумал, - выказал сомнения Феодор и пожал плечами.
  - Между прочим, обители Надежды он сделал не меньшее пожертвование. Гортензию делать нечего, столько золота на святош и грязных голодранцев отдавать? Просто Мария блаженная дура, это все знают, - заявил Петроний.
  "Проклятье, договаривались же", - мысленно возмутилась Эрика.
   С того дня, когда прошел их разговор с Валенсием, с Петронием она почти не сталкивалась. Не до него было. Но получается, тот продолжает вести себя как идиот.
  - Леди Мария поступила как подобает благочестивой женщине - предпочла истинную службу Свету, а не приют для брошенных супруг. Гверидиол жаден до золота, он лишний медяк Ордену Света впустую не даст. Но ему таки пришлось поиздержаться, - злорадно заметил Вахнутий.
  - Вы все ошибаетесь. Больше чем золото, граф любит свою репутацию. Я уверена, он сделал пожертвование в Альву, чтобы мы не сочли его жадным извергом, а сам заставил Марию уйти в Надежду, - не унималась Герра.
   Господа уставились на нее в недоумении. Эрика тоже удивилась. Герцогиня, на самом деле, говорила правду. Отправить супругу или дочь именно в Альву считалось хорошим тоном и доказательством богатства. Графу золота было не жалко, супругу - тоже, он её так ненавидел, что решил поиздержаться. Возможно, Герра догадалась или как-то узнала. Другое дело, непонятно, она хотела поумничать или дело в личной неприязни к графу.
  - Герра, какой смысл графу насильно отправлять Марию в Надежду, еще и золото лишнее отдавать? - с недоверием бросил канцлер.
  - Он её презирал, это же очевидно, - настояла Клеонская и зло поджала губы.
  - Так ненавидел, что спустил на её посвящение в послушницы годовое жалование. Дешевле было отравить. Она же была не здорова, никто ничего бы не понял, - прокомментировал Петроний.
   Теперь уже покосились на него. Эрика в который раз мысленно выругалась. Петроний точно идиот...
  - Если не знаешь, что сказать, лучше молчи, - бросил канцлер, ухватившись за голову.
  - Не надо мне затыкать рот. Это мое дело, что говорить, - огрызнулся тот.
  - Прекратите. Ни мне ни другим присутствующим ваши семейные распри не интересны. Сплетни о личной жизни Гверидиола тоже не лучшая тема для высочайшего стола. Быть может, мы найдем более достойный повод для беседы? - предложила Эрика.
   Валенсий её поддержал, сочтя наиболее достойным поводом новости с передовой. Речь пошла о подробностях битвы у Хайримского ущелья, дальнейших планах и положении в Кирии. Эрика с удовольствием поддержала разговор. Помимо нее, такой смене темы обрадовался Вахнутий, то и дело возвращаясь к Кирийскому Герцогству. Не остались в стороне Петроний и леди Герра. Жених нес полнейшую ерунду, на деле скорее упражняясь в жесткости формулировок. Клеонская как обычно спорила, чем явно нервировала Ирского.
   Вахнутий не только радел за мораль, но и не раз высказывался, что девицам при дворе слишком много позволено. По его мнению, они должны сидеть в своих покоях, а если и появляться на публике, так лишь в сопровождении супруга, отца или брата. И уж точно леди не должна вмешиваться в беседы мужчин, особенно про войну. Но сейчас Ирскому можно было только посочувствовать, а точнее, позлорадствовать. Сочувствовать же надо было Айрин и Феодору, которым стало скучно. Начать обсуждать искусство они не могли, так как сидели далеко друг от друга...
   После ужина Эрика хотела поговорить с Валенсием, однако не успела она выйти из-за стола, как подскочил Петроний и шикнул ей на ухо, что нужно немедленно поговорить. Дело жизни и смерти. Эрика согласилась, велев ему следовать в её покои. Каково же было её удивление, когда Петроний не просто продолжил гнуть свою линию шута, а пошел дальше.
   Он заявил, как сегодня узнал планы отца. Тот хочет убить её после рождения наследника. Но это не самое главная проблема. Оказывается, Валенсий уже решил убить графа Гверидиола. Причем, неизвестно, нанял ли он убийцу. Как все это расценивать? Думать тут было нечего. Петроний явно недоволен, причем, в данном случае отцом. Указ по поводу консорта она еще не издала, зато Валенсий по её просьбе приказал тому оставить благотворительность и вступить на должность его помощника. Мало того, велел прекратить цирк. Вот Петроний и решил поиграть в интриги...
   Эрика поблагодарила за сведения и велела ему отправляться к Гортензию, дабы предупредить того. Едва Петроний отправился к конюшне, Императрица поспешила к Валенсию. Прикажет канцлеру немедленно перехватить своего выродка и напоить зельем...
  ****
   В полдень Эрика, как и планировала, выехала в город, дабы посетить совет городской стражи. Впрочем, не успела Императрица проехать полпути, как в который раз остановившуюся повозку постучали. Она выглянула в окно, стучал гвардеец.
  "Стряслось опять чего-то. Как обычно", - эта мысль была уже столь привычной, что не вызывала никаких чувств.
   Она открыла двери. Гвардеец доложил, что граф Гверидиол просит принять его, утверждая, что дело очень важное. Императрица выглянула. Гортензий прибыл верхом. Учитывая его неприязнь к лошадям и верховой езде, дело и впрямь важное. Причем, велика вероятность, дело в Петроние. Канцлер после их разговора отбыл из дворца и до сих пор не появлялся. Нетрудно предположить, что там происходит...
   Эрика велела пригласить графа в повозку и трогаться. Их процессия и так здорово задержала движение, перегородив всю дорогу. Так то ей никто ничего не скажет, но ни к чему тут стоять...
  - Что стряслось? - без всяким предисловий спросила она, когда граф присел рядом.
   Несколько взволнованный Гверидиол принялся выкладывать. Дело, действительно, оказалось в Петронии. Того вчера вечером приволокли в особняк, потом произошел конфликт с отцом. Валенсий в итоге запер отпрыска на чердаке, где тот находится до сих пор. Узнал граф от служанки, пожалевшей Петрония и обратившейся к нему, как другу господина. Граф утверждал, есть вероятность, канцлер может убить отпрыска.
  - Это их личные дрязги. По закону Валенсий имеет право, - отметила Эрика, не горя желанием спасать Петрония. Было бы странно, если учесть, что она сама поспособствовала делу.
  - Идиотский закон, и ты сама это понимаешь, - возразил граф.
  - Да, но дело не в законе. Даже если я немедленно его отменю, Валенсий над законом, - напомнила Императрица.
  - Я понимаю, тебе плевать. Петроний показал себя не самым приятным человеком. Однако он мой друг. Скажем так, я у него в долгу, и по сему, не могу остаться в стороне. Я бы мог сам разобраться, просто отдать приказ своим людям взять особняк. Памятуя о наших договоренностях, я этого не сделал, а обратился к тебе. Ты правитель и вправе вмешаться, что позволит разобраться в ситуации мирно. В любом случае помолка будет разорвана. Ты ничего не потеряешь,- увещевал он.
  - Я потеряю время. А это шантаж. Если я не вмешаюсь, ты поступишь по-своему. Ты же теперь тоже над законом, - с иронией напомнила она.
  - Как минимум, я хотя бы попытался все решить миром. Извини, я не смогу иначе. Обещаю, что Валенсий не пострадает. Потом делай со мной что хочешь. Отбери должности, привилегии, сношай на оргии, - в конце граф улыбнулся.
  - Неужели тебе так важен Петроний, что даже возлечь готов? - изумилась Эрика.
  - Я ведь принял приглашение на оргию. Если учесть, что я рискую делами, то бишь должностями и привилегиями, думаю ты понимаешь, что да, мне это важно, - витиевато объяснился он.
  "Демоны с тобой... Все равно Петроний не жених, а оргия это хорошо"
  - Ладно, я вмешаюсь, - заявила она, но тут до нее дошло, что она попалась на уловку.
   Про сношение на оргии граф имел ввиду в случае, если сам будет решать проблему. Что же, ну и ладно. В любом случае, лучше она вмешается, чем потом разбираться в конфликте двух олигархов.
  - Благодарю, верное решение. Зачем тебе потом лишние хлопоты, - отметил Гортензий с улыбкой.
  - Но если выяснится, что Петроний копал именно под меня, не проси для него милосердия, - предупредила Императрица.
  - Не буду. Я решил вмешаться, чтобы решить все по справедливости. Если Петроний, действительно, замышлял против тебя или Валенсия, он должен ответить за свой выбор. Однако, зная Герцога, наивно ждать от него справедливости. С ним можно иметь дело, но отец из него хуже врага. Если Валенсий решил убить Петрония за банальное непослушание, прежде пусть попробует убрать меня, - граф зло ухмыльнулся.
  - До такой степени конфликт не дойдет, - уверила Эрика, мысленно добавив, - "На этот раз дело далеко не в послушании"
   Императрица отправила гвардейца в штаб сообщить об перенесении визита и приказала поворачивать и следовать в Изумрудную округу к Мириамским.
  - Знаешь, никогда не верила в твою дружбу с Петронием. Я полагала, ты руководствовался выгодой, а вот оно как, - отметила Эрика, прервав затянувшееся молчание.
  - Какая с него выгода? Отец влиятельный? Так я еще в Ольмике понял, тот его ни во что не ставит, - удивился граф.
  - Ты прав, но в этом и суть. Ты сам понимаешь, Петроний слюнтяй. Ты не станешь отрицать, он не блистает умом. У вас ничего общего кроме Академии, - недоумевала Императрица.
  - Так получилось.
  - Долг? Вся дружба из-за того, что он тебя спас? - прямо спросила она.
  - Не совсем. Поначалу я просто хотел отдать долг. Издержки золотом, скажем так. Петроний не хотел забирать. Чтобы добиться своей цели, я с ним подружился. Долг я все равно отдал, а потом он сам... прицепился.
  - Забавно. Никогда не слышала, чтобы с таким рвением и жертвами пытались сунуть золото, а его еще и не брали, - удивилась Эрика.
  - Каждый пошел на принцип. Для меня долг это важно, а Петроний не брал, ибо хотел... показать щедрость. Так и скакали полгода, пока тот не забрал, наконец. Я подумал, ну вроде учимся вместе, глядишь, уму разуму научу. Как-то так, - он улыбнулся и развел руками.
  - Прости конечно, но ты его ничему не научил, - с прискорбием отметила она.
  - Сам знаю, он творит какой-то немыслимый вздор. Я не удивлюсь, что он заслужил. Но... я хочу убедится и этим отдать долг.
  "Долг... В тебе больше от Ирских, чем ты признаешь", - отметила Эрика, не видя причин не доверять словам графа.
   Про долг Петроний ей не рассказывал, но это в духе Гверидиола. Ирские тоже помешаны на этом понятии. Правда, под долгом те подразумевают послушание отцу и главе рода, следование ирийским устоям, воинскую службу, а в мирное время - гвардию, службу на каторге, охоту на вотчине, а ежели кто негоден для оного - уход на службу Ордену Света. Гортензий долг по-ирийски считает дремучим бредом, понимая все по-своему. В прямом смысле - вернуть золото, либо отомстить или поблагодарить. Как полагала Эрика, у графа понимание логичнее. Правда, бегать за дураком и начинать с ним дружить, чтобы вернуть золото, которое тот не берет, она бы не стала...
   В особняк Герцога Мириамского Императрицу с графом впустили без проблем. Лакей, осторожно отметив, что Его Светлость нынче не в лучшем виде, поспешил позвать господина. Они присели на диване и молча принялись ждать Валенсия. Эрика, дабы отвлечь себя от размышлений по поводу предстоящего, принялась изучать интерьер прихожего зала особняка...
   Добротная громоздкая мебель в старомодном исполнении времен Александра... Много дерева и кожи, покрывала из шкур, никаких излишеств... Чем то напомнило обстановку замка в Небельхафте, которая также в последний раз обновлялась в те времена. При Миранде вновь вернулась мода времен Диметра на подчеркнутую роскошь, особенно на позолоту, сложные рисунки и замысловатые орнаменты. Парой лет ранее тон стали задавать аркадийцы, со своим изяществом отделки, стеклом и однотонными либо контрастными цветами...
   Самой Эрике было плевать на интерьеры, но Аренский пытался рассуждать про оные, и прежде чем был послан, успел просветить. От размышлений по поводу причин переменчивости моды, её отвлекли шаги. Эрика обернулась. Явился Валенсий. Одет он был в халате, в котором выглядел еще более полным, зачесанные волосы немного выбились из хвоста. Впрочем, смутило другое, судя по походке, лицу и запаху тот был пьян. Таковым Эрика никогда его не видела. Плевать даже, с какого горя или радости Герцог напился. Как с ним обсуждать проблему, если он не в себе...?
   Валенсий поприветствовал их, плюхнулся в кресло напротив, осмотрел обоих, остановил взгляд на Гортензии и ухмыльнулся...
  - Я хотела бы узнать, что именно натворил Петроний, - поставила перед фактом Эрика.
  - Напои чудо зельем своим. Узнаешь, что он думает о тебе и что хотел с тобой сделать, - издевательски бросил он и вновь уставился на графа, - Это же твоя идея друга спасать. Эрике он на хер не нужен, только обрадуется.
  - "На ты", мы вроде не переходили. Ну ладно, воля твоя. Меня интересует причина, по которой ты так поступаешь с ним, - предельно сухо заявил Гортензий.
  - Эх, причина, - он махнул рукой,- Такая причина, из-за которой я напился, как пес подзаборный. Вот, думаешь, я часто так пью? Но мы то с тобой теперь в одной лодке. Не дураки, а болван умудрился обмануть. Зря ты приперся его спасать! Знал бы, кем тебя он считает, прибежал бы сюда помочь... содрать кожу с крысеныша, - Валенсий брезгливо оскалился.
  - Где он? - вклинилась Эрика.
   Канцлер встал. Его немного шатало.
  - Пойдемте, провожу, - он махнул рукой в сторону лестницы, - А, да, погодите. Только распоряжусь, чтобы дали зелье, приводящее в себя. Он маг земли, нельзя его так просто держать. Вот при тебе Эрика, можно. Но вы ему все равно зелье дайте. Лучше сразу, как очнется. Чтобы время на кусок дерьма не терять! - напутствовал Валенсий и вдруг заорал, - Андреас!
   Так он орал три раза. Лакей прибежал и принялся раскланиваться перед всеми. Валенсий потребовал прекратить, дал распоряжения, в том числе принести ему бутыль вина, и поплелся к лестнице. Отперев дверь, Герцог вошел первым. Следом вошла Императрица. На чердаке был порядок, а точнее, не было хлама, обитающего в таких местах, если не счесть за таковой валяющегося в углу избитого Петрония. Тот был без сознания. Его руки были притянуты цепью в несколько обхватов, ноги вовсе перемотаны.
   Другое дело, если бы не дурманящее зелье, мага земли цепи не удержали бы. В том и опасность, что такой маг может манипулировать не только землей в прямом смысле, но и всем, что имеет отношение к земле. Дерево, ибо оно произрастает из земли, бумага, ибо сделана из дерева, камень, руда, а значит оружие и цепи... Петроний маг самой низшей степени, признаваемой Гильдией, особняк не разнесет, прежде потеряет сознание, однако разорвать цепи, использовать чужое оружие или пустить пыль в глаза, сможет. Видимо потому на чердаке так чисто и даже табуретов не было.
   Пока они ждали лакея, пьяный канцлер не сдержался в своем негодовании и принялся сам пересказывать мысли Петрония. Рассказывал путано, больше сокрушался и ругался. Все походило на бред сумасшедшего. Понять, дело в Петронии или Герцог просто пьян, не представлялось возможным. Единственное, что было ясно, Петроний ненавидит отца, а её с графом считает демонами, которых надо сжечь...
   Наконец, лакей вернулся. Петрония напоили, дабы пришел в себя. Снова пришлось ждать, одновременно выслушивая негодование Валенсия, которое он прерывал очередным глотком из бутыли.
  - ...душу вкладывал, силы! А какова благодарность?! Убить решил! Да как убить? Сжечь! Сжечь отца, который не жалея сил и времени старался вложить понимание! Империю сулил! Выблядок! - Валенсий плюнул в сторону Петрония и отхлебнул из бутыли.
  - А нужна ли была ему Империя? Ты хоть раз спросил, что нужно твоему сыну? - вклинился вдруг Гортензий.
  - Да какому дураку Империя не нужна? Всем Империя нужна! Да не каждому по силам и уму! - выпалил канцлер, потрясая бутылью.
  - И все же ответь на мой вопрос. Ты хоть раз спрашивал, что он хочет? Интересовался? - не унимался Гортензий.
  - Спросил и понял, нечего спрашивать! Он не понимал ничего. Если даже после моих стараний он остался идиотом? Что бы с ним было, дай я ему волю? Под забором бы сдох, опозорив род! - вспылил канцлер.
   Эрика не вмешивалась, предпочитая просто наблюдать за возникшей беседой. Как минимум, это интереснее, чем просто выслушивать возмущения пьяного Герцога.
  - Он бы жил себе спокойно, звезд не хватая. Возможно, ушел бы в жрецы или вояки. Но чего у скотины спрашивать, её надо пользовать себе во благо, - хладнокровно, без единой ноты обвинений, рассуждал граф.
  - Скотина говоришь? Я делал все для его блага! В этом суть! Стал бы я заливать горе вот этим? - он потряс бутыль и отпил, - Вот этим, да! Из-за скотины!
  - Ну да, я был не прав. К скотине лучше относятся. От нее хотя бы не ждут благодарности за пахоту и побои. Это твое дело, как относится к своим детям. Но зачем сокрушаться, если сам виноват?
   Эрика была полностью согласна с Гортензием. Петроний, конечно, идиот, но Валенсий тоже хорош. Загонять пинками в дела и политику негодного к оному человека, тоже самое что пытаться втиснуть бутыль в игольное ухо.
  - Да что ты понимаешь, щенок?! Хотя, ты сам такой как он! - Валенсий показал пальцем на Петрония.
   Гверидиол помотал головой и улыбнулся.
  - Ну да, ты то поумнее будешь. Определенно. Но я сейчас говорю про дерзость. Ты же свел в Бездну отца, убил брата, послал собственный род!
  - Да, и не жалуюсь, что они меня теперь призирают. Я вообще много чего сделал. Меня убить мало. Но не тебе меня судить за дерзость, - отмахнулся граф.
  - Да ну! Ты и его научил дерзости. Он хотел так же, как ты! Убить отца! Только ума не хватило. Тьфу, - канцлер сплюнул.
  - Если бы я научил его дерзости, он бы послал тебя после Ольмики. Ничему я Петрония не научил, - с прискорбием заметил граф.
  - Ублюдок, ты будешь гореть в Бездне! Вы все будете гореть! - подал вдруг голос Петроний.
   Пока Петроний и Валенсий сыпали друг на друга оскорбления и проклятия, Эрика не стала препираться и развела в приготовленном стакане зелье. Когда тот выпил, тишина, увы не воцарилась. Еще более захмелевший Герцог рвал и метал в негодовании. Первой допрашивать взялась она. Много вопросов не задавала, измышления недоумка её не волновали. Еще и Валенсий мешал. Хотелось разобраться по скорее, потому спросила только по сути.
   Что намеревался с ней сделать, зачем и почему? Канцлер действительно не солгал. По факту, Петроний счел её демоном, собирался втереться в доверие, получить корону, отстранить от власти, сжечь, а потом навести праведный порядок. Что он понимает под порядком и как он собрался это делать со своим скудным умишком, Эрика спрашивать не стала. Плевать...
  - Гортензий, теперь твоя очередь, - бросила она, отойдя обратно.
  - Вот и узнаешь, кем тебя считает друг, - злорадно прокомментировал Валенсий.
   Граф, не обращая внимание на Герцога, подошел, присел и сначала спросил про демона. Петроний подтвердил.
  - Почему Гортензий демон?
  - На него не действует магия, он неблагодарный моральный урод и презирает добро.
  - Вот, услышал? Вот кого ты хотел спасти! - влез Валенсий.
  - Ты можешь помолчать? - зло процедил Гортензий, обернувшись.
   Петроний, видимо, услышал вопрос.
  - Я готов молчать, демонов можно победить только их оружием, хитростью и лицемерием, - произнес он.
  - Мда, оружием надо еще уметь пользоваться, - не удержалась от комментария Эрика.
  - Вот я и учил его! Толку! - возмутился канцлер.
  - Если вам все равно, может вы позволите мне допросить его хотя бы наедине? - с претензией спросил граф.
  - Это мой выродок, а ты в моем доме! Не смей тут мне указывать, что делать! Еще раз будешь дерзить, я велю тебя вышвырнуть! - зло вспылил Валенсий.
  - Довольно, Валенсий. Все остаемся и не мешаем допросу. Давай, помолчим! - приказным тоном заявила Эрика.
   Ей было плевать, она бы с удовольствием вышла. Но канцлер не уйдет, он в своем доме, а оставлять их с графом наедине, подерутся же...
  - Что Гверидиол сделал тебе плохого?
  - Пытался вынудить меня попрать заповеди Мироздания. Предал свою матушку, доведя её до смерти, предал отца и весь род...
  - Вот мудло, еще и осуждает! А как сам отца предать, за милую душу! Ублюдок! - выпалил канцлер так громко, что остальное она не услышала.
   Мало того, он взмахнул бутылью в сторону Петрония так, что вино вылилось на Гверидиола. Гортензий резко встал. Судя по взгляду, у него были не очень мирные намерения.
  - Его надо угомонить. Проспится, еще извиняться будет, - недовольно бросил он, подходя ближе.
  - Да как ты смеешь! Выметайся..!, - с этими словами Валенсий собрался ухватить графа за ворот, однако потерял сознания.
   Эрика согласна была с графом, лучше успеть угомонить его прежде, чем он устроит дебош в собственном доме.
  - Вот, угомонился. Жить будет. Очнется где-то через четверть часа. Допрашивай, я с лакеями разберусь, - бросила она и вышла из комнаты.
   Выслушивать вздор Петрония она не собиралась. С ним все ясно. Эрика спустилась вниз и велела позвать Андреаса, дабы тот принес дурманящий отвар для Петрония и озаботился доставить своего господина в спальню и привести его в порядок. Обратно она вернулась вместе с Андреасом и тремя гвардейцами. Герцог так и валялся без сознания. Граф продолжал допрос...
  - ...моральный урод хочет Пришествия Проклятого, - услышала она обрывок ответа Петрония и лишь убедилась, что не зря уходила.
   На этом Гверидиол закончил допрос. Герцога с немалыми усилиями утащили гвардейцы. Потом она напоила Петрония дурманящим зельем, которое дал Андреас и с чистой совестью предложила Гортензию спускаться. Тот все время молчал. Еще бы, наверняка, ему не нравилось, что он услышал. Ей все равно, кем этот болван её счел. Иллюзий не питала и даже подозревала неладное. Граф считал Петрония другом. Если негодование канцлера виделось ей нежеланием признавать собственную ошибку, Гортензия она прекрасно понимала.
  - Мерзко узнавать, что друг оказывается, никакой не друг, а тот еще мудак, - с понимаем отметила она, когда они спустились в зал.
  - Или просто безумец, - предположил граф и присел в кресло.
  - Думаешь, он спятил? - спросила Эрика, достала самокрутку и пошла к факелу.
   - Я спрашивал, он такой бред надумал. Не знаю, как на такое обижаться. То, что убить собирался, вопрос другой. Но в остальном, абсурд, - недоумевал Гортензий.
   Эрика подожгла самокрутку, затянулась дымом и последовала к дивану, в итоге присев напротив графа.
  - Чего он там надумал? - спросила она.
  - Ты его душу поработить хотела. Я тоже, оказывается, пытался. Пришествие Проклятого предрекал. Нес какой-то бред от Обители Второго Пришествия. Называл себя мессией, который избавит всех от Проклятого. Мы демоны, с которыми надо бороться лицемерием. Потом стенал на попирание морали и традиций. Спросил, примкнул ли к какому культу? Нет вроде. По-моему, он сошел с ума, - граф печально вздохнул.
  - Ты что, хочешь оставить его в живых? - насторожилась она.
  - Нет, я понимаю, это исключено. Просто пытаюсь понять, почему он сошел с ума. Не бери в голову, - он едва улыбнулся.
  - Я думаю, не стоит усложнять. Рассудок не вынес жизненные тяготы, вот и крыша потекла. С таким отцом, неудивительно. Да и Петроний, слюнтяй и тряпка, сам понимаешь, - отметила Эрика.
  - Думаешь, безумие настигает лишь от слабости духа? Не один ведь Петроний, сколько в Светлом духе таких, - глубокомысленно изрек Гверидиол.
  "Что же, самое время порассуждать о безумии", - подумалось ей.
  - От чего еще? Не ветром же надувает. Одному достаточно херни, другому - серьезный повод, а то и десятки оных. Как по мне, это от неспособности преодолеть страх, который сводит с ума. Кто-то успевает понять и справится, кто-то сходит с ума надолго, если не навсегда, - рассуждала она.
  - Ты так говоришь, будто не раз сталкивалась с безумцами, - предположил граф.
   Императрица вспомнила Карла, рассказы Виктора о былом, спятившую Беатрис, Альберт явно тронутый, Люций Преквистский, в конце концов. Да и у самой случалось...
  - Доводилось, так уж вышло. Везет мне. Хотя, чего удивляться, если сама чуть не спятила. Благо, пронесло, - она ухмыльнулась.
  - Наверное, я не должен задавать этот вопрос...
   Эрика его перебила.
  - Интересно, почему и как? - она уставилась ему в глаза, тот кивнул, - Сильно откровенничать не стану, уж прости, но в целом не тайна, раз я сама упомянула. Почему? От страха. Как? Бывало, страх становился сильнее рассудка. С этим было просто справится. Всего лишь встретиться со страхом лицом к лицу. Вот когда ярость застилает рассудок, это сложнее. Во-первых, нужно признать страх, а встретившись с ним, никого случайно не прикончить, - она рассмеялась.
   Особой откровенностью Эрика это не считала. Дело былое, теперь это ничего не меняет, а порассуждать забавно. Тем более, настроение подходящее.
  - Если ты об этом рассказываешь, значит опасность позади, - сыронизировал граф и уже серьезно добавил, - Как думаешь, а чего боялся Петроний?
  - Я думаю, он не безумец, а просто дурак. Я сталкивалась с довольно хитрыми безумцами, там сразу не поймешь. Одно время даже думала, безумие может быть обратной сторона гениальности. Вздор, на самом деле. Рассудок может не вынести как у глупца, так и у гения. Но мне кажется, если бы такой дурак как Петроний спятил, он бы не смог скрывать. Он же умудрился обманывать нас всех.
  - Возможно, но с другой стороны, есть ведь разные виды безумия. Например, один лавочник в припадке мнил себя не просто музыкантом, а богом музыки, хотя не имел ни слуха ни голоса. С виду никто и не сказал, что спятил, ну ходит человек по балаганам, напрашивается. Так бы я не узнал, ежели бы он за бутылкой не поведал, почему три раза разорился. Петроний мог возомнить вздор, якобы он мессия, а скрывать, ну, как он сказал, чтобы победить демонов, - рассуждал Гортензий.
   Эрика задумалась. Вспомнила Валенсия с его рассказом о пророчестве. Тот вроде не похож на безумца, однако если учесть его ум и хитрость, вера в такую глупость выглядит странно. Модест тоже не зря в фанатики подался. Может, это у них родовое? Мнить вздор. Просто Валенсий сам по себе умный человек, умудрялся скрывать, а болван Петроний быстро выдал себя.
  - Действительно, - согласилась она.
  - Так чего тот боялся? Как думаешь?
   Задумываться о том, почему тот рехнулся, ей не хотелось. Душевные терзания этого безвольного дурака её никогда не интересовали.
  - Понятия не имею. Тебе лучше знать. Твой же друг. Хотя, какой тебе он друг, - она махнула рукой,- Мне куда интереснее, чего боялся тот бог музыки? Петь что ли? Повод сомнительный, - поинтересовалась Эрика.
  - Не знаю чего. Он клялся, что петь не умеет и никогда не хотел. Я особо не расспрашивал. Что прикажешь делать сейчас? Будем ждать, пока Валенсий придет в себя?
   Эрика задумалась. Возвращаться во дворец не хотелось, тут сидеть уныло и абсурдно. Может, отправить графа до вечера, и заехать куда неподалеку? К Перстам, например. Хотя, чего там делать? Те или заняты или спят. В Честь Империи? Перекусить, заодно присмотреть место и шлюх для оргии? Вот это дело...
  - Поехали в Честь Империи. Хочу глянуть, ну, сам понимаешь, - она подмигнула.
   Граф спорить не стал, однако проходя мимо зеркала вдруг встрепенулся. Как оказалось, в облитых вином сюртуке и брюках он явиться в Честь Империи не может. Прежде он должен переодеться. Эрика осмотрела его, по сути, забрызган только сюртук. Ежели снять, в одной рубахе не комильфо. Ей было плевать, но тому, видать, важно. Времени полно, а до его особняка недалеко. Если верхом, быстро доберутся. Ей все равно повозка надоела.
  - Ладно. Верхом мигом доберемся, - согласилась она.
  - Куда нам спешить? Тут недалеко, в повозке не намного дольше, - возразил граф.
  - Мне уже надоело ездить в повозке, - отмахнулась Императрица.
  - Там можно обсудить дела, - не унимался тот.
  - Мы весь день что-то обсуждаем. Обсудив все в Чести Империи. Я хочу проехаться верхом, - настояла она.
  - Понимаю, воля твоя. Но ты не возражаешь, если я воспользуюсь твоей повозкой. Ну, если не жалко. Не хочется в таком виде на улице показываться. - он невинно улыбнулся.
  Аргумент Гверидиола вызвал недоумение. Видимо, стоит раз поговорить откровенно, счел, можно наглеть вплоть до глупых капризов.
  - Мне, конечно, не жалко. Но ты издеваешься? Ладно сюртук грязный, негоже господину в свое заведение так приходить. Как и без сюртука. Но тебе еще и повозку подавай. Ты чего, капризная леди? Стыдно показаться? Сними сюртук. Скакать недалеко, не замерзнешь и не развалишься, - с иронией возмутилась Императрица.
  - Воля твоя. Но смею заметить, я не утверждал, что якобы замерзну или не в состоянии ездить верхом, - он принялся расстегивать сюртук, - За кого ты меня принимаешь? Может, я во многом не ровня твоему окружению, но не настолько, чтобы вменять мне столь вопиющую никчемность и уж тем более, подобное нытье. Мне просто не нравятся лошади, это все знают. Если надо, могу и проехаться. Без сюртука, - подчеркнуто безразлично объяснился граф и снял оный.
   Судя по взгляду, он мысленно рвал и метал. Эрика уже подметила, тот знатный лицемер, не выкажет ни единого чувства. Только глаза выдают. Не всегда, лишь когда очень бесится. Другое дело, к чему он сейчас взъелся? Совсем ополоумел? Эрика мысленно выругалась. Она даже не думала о таком, сказала, что взбрело. Любому бы такое сказала, в ответ на непотребные капризы.
  - У тебя паранойя? Слова не скажи? - вознегодовала она и тут же вспомнив вчерашнее, спокойным тоном продолжила, - Беспокоиться нельзя. Претит. Я поняла, достали. Мне и лучше, нянькой быть не люблю. Вот, не беспокоюсь. Снова оскорбленная невинность. Что это за херня? Ты полагаешь, я должна следить за каждым словом, чтобы ненароком не задеть? Ладно, ежели так, просветил бы, чего говорить нельзя. Или по-твоему, я еще и сама догадаться должна? - недоумевала она.
  - Прошу прощения за этот неуместный вздор. Понимаю, это не оправдание, но ситуация с Петронием на миг лишила должного хладнокровия. Разумеется, я не вправе срываться на ком-либо, тем более, на правителе. Готов понести заслуженное наказание, - с долей горечи в голосе объяснился он.
   Взгляд его снова выражал безразличие. Лгал, причем так, что любой бы поверил. Вот и прекрасно, ей проще согласится, а впредь не допускать панибратства, которое и привело к непотребству. Его же душевные терзания её не касаются.
  - Будь добр, в дальнейшем избавь меня от подобных срывов. Также впредь, не стоит занимать время правителя капризами. Думаю, у тебя достаточно возможностей удовлетворить их самому, в свободное от моей компании время. На счет наказания, поедешь в Честь Империи без сюртука и верхом, - хладнокровно поставила перед фактом она.
  - Значит, в Честь Империи. Как прикажешь, - Гверидиол довольно улыбнулся. А что ему еще остается, как не лицемерить? Впрочем, учитывая пустячное наказание, может, повод обрадоваться. Какая разница...
  "К чему это всё было?", - задумалась Императрица уже в пути, отойдя от негодования. Стало не по себе. По факту, разозлилась непонятно на что. Мало ли, какой вздор тот сказал и уж тем более, подумал? Отмахнуться бы, или просто велеть не продолжать, как в случае иных подданных, чьи обиды её никак не заботили, а иногда забавляли. Чего она так взъелась? Еще наговорила всякого, прекрасно зная, что неспроста человека так заносит. Сорвалась из-за нервотрепки? Так же, как и граф сорвался из-за Петрония. Ложь.
  "Мне просто не плевать и меня это злит", - с прискорбием подумала она.
   Разумеется, никаких чувств к графу нет, лишь дружеское расположение. Но даже этого она себе позволить не может. Ведь доверять никому нельзя, особенно с её титулом. Вот и бесит, что не плевать, как его милость воспринял её слова. Не хотела ведь оскорблять... Это тоже бесит, как и попытки понять и узнать больше, чем касается дела. Но самое мерзкое, она знает, что Гверидиол изощренный лицемер, интриган, хитрец каких мало, но все равно не получается относится к нему, как к просто приближенному подданному, как, например, к Игроку или Валенсию...
  "А стоит ли игра свеч?" - задумалась вдруг она,
   Есть ли смысл обрекать себя на одиночество в толпе ради безопасности? Тем более, никакая паранойя не избавит от возможного ножа в спину. Какая разница, кто его воткнет, свой или чужой? Если свой, досаднее? Досаднее, чего греха таить. И возможностей будет больше. Но с другой стороны, разве не рассудок позволяет избежать и предупредить заговор? Рассудок не равно страх. От страха его теряют.
  "Так ведь и с ума сойти можно. От паранойи", - в ужасе осознала она, вспомнив рассказы про Александра.
   Эрика была и так наслышана, а Валенсий рассказал еще больше подробностей про её деда. Тот до безумия боялся не только отравлений и заговоров, но даже собственных наследников, убивая всех сыновей после рождения. Канцлер связывал это с пророчеством, на деле же просто подступающее безумие. Чем дальше, тем паранойя становилась сильнее, Александр выдворил из дворца всех магов, еду и питье его пробовали минимум три человека. Спал он с караулом в двадцать человек. Он так опасался мятежа и мора, что однажды велел запереть Нижнюю округу, дабы сжечь. Его умудрились отговорить...
   Зачем нужна власть, если даже поговорить нормально ни с кем нельзя? Ладно бы не хотелось. Но, видимо, никакой она не демон, как бы себя не убеждала, что "ничего личного". Да, она не задумываясь пустит кровь многим, но все же, не любому. Нет смысла ограничивать свои желания из-за страха. Гверидиол, еще кто, не важно. Уж лучше пусть предадут снова, чем потерять рассудок, превратившись в подобие Александра...
   Уже будучи в прихожей Чести Империи, Эрика предложила для начала выпить кофе, разумеется, наедине. Граф раздал распоряжения и повел её в свой кабинет. Вел он себя как ни в чем ни бывало, даже улыбался, будто все в порядке. Однако Эрика все равно твердо решила извиниться.
  - ...по-моему мнению, зал Роз более подходит как размером, так и возможностью уединиться или отдохнуть. Две лестницы ведут в покои, которые будут свободны, разумеется. Интерьер ты сможешь оценить сама, - увлечено рассуждал граф по поводу предполагаемого места оргии, когда они, наконец, дошли до кабинета.
  - Погоди, успеем обсудить оргию, - одернула его Эрика, едва они вошли в кабинет.
   Оный, как и впрочем вся Честь Империи, был оформлен в дворцовом стиле времен Диметра.
  - Ладно. Что угодно обсудить? - спросил он и добавил, указав на кресло, - Присаживайся.
  - Я бы хотела извиниться, - заявила Эрика, когда они оба присели перед небольшим столиком и потянулась за дурманом.
  - Не вижу ни одного повода. Если дело в перепалке, так это пустое. Я повел себя бесцеремонно, нес вздор, ты в своем праве осадить непотребство, - с улыбкой уверил Гортензий.
   Императрица успела закурить и затянуться дымом.
  - Да, ты, действительно, нес вздор, однако я сорвалась и..., - она снова затянулась дурманом и выпустив дым продолжила, - Точнее, я разозлилась из-за того, что понимаю, почему ты так повел себя. Нет..., - Я то поняла, но мне казалось, что этого я делать не должна. Твою мать, как это объяснить, - она снова приложилась к самокрутке.
  - Я просто вел себя недопустимо и тебя это взбесило. Все нормально, не нужно ничего объяснять, - возразил Гортензий.
  - Не важно, просто слушай. В общем, я прекрасно понимаю, почему ты иногда странно себя ведешь. Родня постаралась. Увы, я не из тех, кто отличается особым тактом. Однако хочу уверить, чтобы я не говорила, а точнее, чтобы тебе не казалось, я не имею целью оскорбить, унизить, строить из себя няньку или намекать. Мне все равно.
  - Будь все равно, ты бы не начала этот разговор. Скажи, что ты хочешь? Какой приказ? - осведомился граф с безразличным видом. Даже взгляд ничего не выдавал.
  - Никаких приказов, просто хочу, чтобы ты понял, лично я тебя выродком или еще кем непотребным не считаю. Нет смысла оскорбляться на мои комментарии, какими бы грубыми они не были, - более прямо заявила Эрика.
  - Я знаю, что не считаешь. Стала бы ты доверять важные должности и звать в высочайший совет непотребного выродка? Вряд ли, - он пожал плечами.
  - Тогда к чему твоя странная реакция? - недоумевала Императрица.
  - Я понимаю, почему тебе так зелье правды нравится. Любопытно, чего в голове у других делается. Сегодня ты, видимо, увлеклась. Пьяный Валенсий душу излил, к Петронию влезли. Решила ко мне заглянуть? Но изливать душу по первому требованию я не намерен, Ваше Величество. Подобное попросту неуместно. По сему, это один из немногих приказов, который я не буду выполнять несмотря на последствия, - заявил граф.
   Говорил он учтиво, но взгляд выдал ту самую злобу. Замолчать бы и оставить в покое, сказал же человек, не надо лезть. Но ей теперь самой стало интересно.
  - Чего ты так жутко боишься? - прямо спросила она.
  - Сойти с ума от попыток правителя копаться в моих мозгах, - съязвил Гверидиол.
  - Теряют рассудок от страха, - возразила Эрика.
  - Ты права. Только могу ли я с твоего позволения сам разобраться? Я согласен, иногда веду себя странно. Бесит? Прикажи закрыть рот, можешь избить, что хочешь делай, ты в своем праве. Только в душу не лезь. Это слишком даже для Императрицы! - искренне возмущался Гортензий.
  - В принципе, дело твоё. Хотя, может и зря молчишь. Как бы складно не лицемерил, все равно себя выдаешь. Так бы, может, попустило. Мне говорить не хочешь, кого другого найди, - с иронией заметила Эрика и выбросила окурок.
   Гортензий вдруг рассмеялся и ухватился за голову. Успокоившись, он вытащил самокрутку, закурил. Как минимум, бешеным он не выглядел.
  - Ты меня запутала. Я не пойму, мне как расценивать беседу. Как правителя и подданного? Или двух приятелей? Ты прости, обычно я нормально понимаю, но с тобой сам демон голову сломит, - в недоумении заявил он.
   "Действительно, как?" - она и сама не знала.
   Пока она задумалась, в запертую дверь постучали. Гортензий отправился открывать. Пришел лакей с кофе. Тем временем Императрица задумалась. До вчерашнего дня с графом, несмотря на обращение "ты", она обращалась как правитель с подданным. Пусть с приближенным, но тем не менее. Вчера она иногда вела себя по-другому, сегодня вовсе, то панибратство с откровениями, то вдруг суровый тон правителя, и так по кругу. По сути же, выглядит как самодурство.
   Эрика понимала, в чем тут дело. За исключением нюансов, для неё такое нормально. Все, кого она хоть с натяжкой могла назвать друзьями, одновременно состояли у нее на службе. Они, бывало, могли дружески болтать, и приказы проскакивали. Виктор это дело не любил, а Карл и другие гвардейцы к такому относились если не нормально, то как минимум поначалу просто угождали. Потом привыкли, различали где приказ, где шутка. Как дружить на равных, Эрика понятия не имела. И не узнает, с её титулом, теперь все подданные. Может и к лучшему, что привыкла, другое дело, самодурство для юной принцессы уместно, для правителя - не особенно.
  
   - Да, я признаю, что в последние два дня я иногда говорила с тобой не как правитель с подданным. Если это момент смутил, я пойму и впредь не стану отвлекать от дел далекими беседами, - объяснилась Эрика, когда граф запер двери за лакеем.
   Гортензий присел и улыбнулся.
  - Сам факт не смущает. Напротив, мне весьма приятно и любопытно. Просто я потерял нить твой логики, с которой раньше проблем никогда не наблюдалось. Позволь объяснить. Вчера я думал, ты просто издеваешься. Счел - не в духе. Сегодня я окончательно перестал понимать, что ты от меня хочешь. Сначала все по делу, потом резко беседы по душам. Ладно, потом снова, и вдруг сразу приказ и разнос, а после... в душу лезут. По тону у тебя не всегда разберешь. Меня трудно сбить с толку. Но тебе удалось, - уверил граф, все еще будучи в недоумении.
  - Все получилось само собой, и это должно быть выглядело как самодурство с моей стороны. Сожалею, что так вышло, - растерянно заметила Эрика.
  - Позволь поинтересоваться, я сейчас говорю с Эрикой или Императрицей? - ошарашил её граф.
  - В смысле? Я же не могу разделиться, - она развела руками.
  - Объясняю. Вот я сейчас говорю как человек, а не судья и олигарх. Потому что обсуждаем мы не округу и мануфактуры. К политике это отношение не имеет, - едва не по пальцам пояснил Гортензий.
  - Ладно, как Эрика, - согласилась она.
  - Уже лучше. Надеюсь, за сказанные слова не попаду в опалу у Императрицы. Так вышло, я раньше никогда не был откровенен с теми, кто вправе отдавать мне приказы. Однако мне неприятно во время приятельской беседы из-за неправильного слова нарваться на приказ. Я себя ни бараном, ни псом, ни половой тряпкой не считаю. Думаю, как человек, который уважает себя, ты понимаешь меня? - уточнил он с улыбкой.
  - Да, понимаю, - согласилась Эрика.
  - В таком случае я всегда рад приятельской беседе. Только предупреждай, когда решить поговорить как человек, а не правитель. Или я буду все время отвечать как сановник. Я в свою очередь так же обещаю предупреждать, - заметил граф.
  - Неплохая идея, на самом деле, - согласилась Эрика.
  - Теперь, можно, побеседовать с Ее Величеством? - он подмигнул.
  - Слушаю, ваша милость, - подчеркнуто сухо ответила она. Ее даже начала забавлять эта игра.
  - Ваше Величество, при исполнении службы я задушевных бесед не веду и приказы, не относящиеся к службе, не выполняю. То бишь, требования выложить душевные переживания, переодеть тряпье, в моем понимании неприемлемы и оскорбительны. Высший сановник не домашний пес, и заслуживает на уважение. Если вам подобный сановник не подходит, воля ваша, - хладнокровно отчеканил Гортензий, едва улыбаясь.
  - Я согласна, это верный подход. Но лучше оставим обращение "на ты". Подойдут оговорки "без церемоний" и "ничего личного", - предложила Императрица,
   Стало ясно, почему граф не нашел общий язык с Дармигорем. Тот был известным самодуром и лез в личные дела. Сейчас вытирать о себя ноги Гортензий ни в одной из "ролей" тоже не позволит. Впрочем, Эрика даже не собиралась, просто по-другому вести себя не умела. Она даже не задумывалась, что относилась к тем, кого именовала друзьями, даже не как в охране, а именно как к псам: домашним, сторожевым и цепным...
   Карлу нравилось быть её псом. Прочим гвардейцам было плевать, главное кормят, поят и на цепь не сажают. Один Виктор был часто не доволен, вечно спорил с ней, своевольничал. Возможно, ему просто не нравилось это дерьмо, однако пояснить он не мог? Уже не суть. Сожалеть не о чем. Просто так вышло, что отдавать приказы она научилась раньше...
  - Эрика, ты собиралась обсудить оргию? - напомнил Гортензий.
   Она задумалась, как оную лучше обсуждать. Как Эрика или Ее Величество. Все же личное дело, не политика...
  - Без церемоний. Это моя личная инициатива, - заявила она.
   ****
   В особняк Мириамского они прибыли за пять часов до полуночи. Валенсий, судя по виду, явно страдал от остатков похмелья, но уже пришел в себя. Герцог к своей чести извинился за свое поведение и предложил пройти в гостиную, дабы обсудить будущее Петрония. Едва они присели за стол, Эрика перешла к делу. Хотелось поскорее все решить.
  - Если убрать все сантименты о предательстве, по факту Петроний безумный фанатик и при этом маг. Он опасен. Именно поэтому ни о каком милосердии речи быть не может. Вы согласны? - Эрика окинула взглядом Валенсия и Гортензия.
  - Определенно, я намеревался его убить, - согласился канцлер.
  - Я тоже согласен, однако полагаю, в этом случае не следует использовать закон о праве убийства отпрысков. Оный не слишком популярен в метрополии. Тебя сочтут извергом, - отметил граф.
  - Я не говорил, что намерен убить его как отец. Убийство можно обставить как случайность, пожар, происки врагов, тех же фанатиков, - возразил Герцог.
  - Нынче и так тревожная атмосфера. Никаких происков врагов. Пусть будет случайность, - предложила Эрика.
  - У меня другое предложение. Публичный суд за содействие фанатикам и предательство, отречение и виселица. Тем самым, мы всем покажем, что в случае предательства не имеют значения даже родственные связи. Главное, это справедливость. Если учесть, что Петрония в последнее время при дворе не жаловали, это сплотит всех, - заявил Гортензий.
  - Я полагаю, это лишние хлопоты, он маг земли и может доставить множество неудобств. Мало ли, что сотворит на суде или потом, на казни, - возразил Валенсий.
  - Разве тот факт, что все станут бояться роптать, не стоит хлопот? К тому же, если он принесет клятву другому магу, например, тебе Валенсий, ты можешь сделать ритуал лишения, - отметила Эрика.
  - Боюсь, он не захочет приносить клятву даже под пытками. Вчера я пытался заставить его. Думаете, я попусту бил. Он будто спятил. Решил под конец жизни волю проявить, - зло процедил канцлер.
  - Фанатики иногда проявляют чудеса стойкости, - предположила Эрика
  - Зачем пытки, я его так уговорю. Причем, по-хорошему. Почти, - заявил Гверидиол.
   Канцлер усомнился, но Эрика предложила попробовать. Причем, прямо сейчас, дабы без проблем доставить Петрония в темницу и объявить о предательстве. Граф пояснил план, как все обставить, чтобы тот сломался. Идти следует втроем. Впрочем, ей бы и так пришлось, иначе он может быть опасен как маг. По плану она должна играть роль безразличного правителя, желающего все скорее закончить.
  - Даже играть не придется, - отмахнулась она, с интересом ожидая, чего тот предложит Валенсию.
   Гортензий глядя на Герцога, продолжил.
  - Ты должен выступить в своей роли, но более жестоким. Ему плевать на физические пытки, ты уже проверял. Но есть вещи хуже обычных пыток. Пугать нужно унижением. Я думаю, Петроний сочтет унижением, если его пустят по кругу бродяги, а прежде, вырвут зубы, дабы не мешали сосать. Якобы, ты готов с ним это сделать, - хитро улыбаясь, заявил граф.
   Эрика представила картину и ей стало мерзко. Впрочем, если просто пугать, плевать. Другое дело, Валенсий может не согласится. Тот прищурился, лицо его помрачнело.
  - Валенсий, я не предлагаю это делать, просто напугать, - отметил граф.
  - Можно и сделать. Как я сам не додумался... Хорошее наказание выблядку перед смертью. Не согласится, так и поступлю, - стиснув зубы процедил Герцог.
   Императрица изумилась, насколько же тот взъелся.
  - Валенсий, это уже слишком. Убить это одно, однако Петроний просто идиот, который даже толком нагадить не успел, - заметил Эрика.
  - Не переживай, я уговорю его. Однако там тебе стоит сомневаться в моем предложении и рваться поддержать Герцога, - возразил Гортензий.
  - А что ты будешь предлагать? - встрял Валенсий.
  - Правду. Суд и виселицу в обмен на клятву. Ах да, я еще якобы найду повод и шепну ему на ухо, солгав, что моя цель, вытащить его, - он улыбнулся.
  - Даже здесь хочешь предстать хорошим, - съязвил Герцог.
  - Больше некому. Никому из вас Петроний не поверит.
  - Тебе тоже, - позлорадствовал Валенсий
  - Для начала, надо попробовать. Кстати, когда я скажу "проклятье", влезай и начни вырывать ему зубы. Тебе ведь в радость будет, - хладнокровно бросил Гверидиол...
  - Горите в Бездне, проклятые демоны! - в который раз истерично заорал Петроний, наконец, дослушав предложение графа принести клятву на крови Валенсию.
  - Значит, ты готов умереть? - спросил Гортензий.
  - Я и так знаю, что умру, выродок никчемный, - Петроний плюнул.
   Слюна долетела до лица графа, но как ни странно, ни один мускул его не дрогнул. Он смахнул слюну ладонью и вдруг невинно улыбнулся.
  - Если ты дашь клятву, над тобой будет суд. Потом тебя повесят. Не будет никаких пыток, ты просто умрешь, - добродушно заявил граф.
  - Пошел ты. Пытайте сколько хотите! Я терпел вас, демоны, однако умру достойно, - выпалил он.
  - Ты уже потерял достоинство! - выпалил Валенсий.
   Петроний в ответ разразился проклятиями. Эрика едва дождалась, пока тот успокоится, чтобы граф продолжил.
  - Если ты не дашь клятву... Я расскажу, как ты умрешь. Сначала твой зад будут по кругу месить десяток грязных бродяг. Одновременно ты будешь сосать их грязные херы. Перед этим тебе вырвут зубы, чтобы сосать было сподручнее. Когда ты потеряешь сознание, целитель тебе поможет. И все начнется снова, - Гортензий говорил это с оттенком горечи. Даже её взяла оторопь.
  - Ты это не сделаешь, никчемный болтун. Помнится, когда-то то ты был только и годен, что болтать. Многие купились, но я запомнил твои слова. Так что катись в Бездну! - выпалил Петроний.
  - Последнее слово здесь за мной, а я, как ты знаешь, болтать попусту не люблю, - с угрозой бросила Эрика.
  - Ты не сделаешь этого, тебя тошнит от бродяг! - выпалил Петроний.
  - Выблядок, зато я не пожалею потратить время. Я потратил на тебя годы, и накажу тебя за неблагодарность, - зло процедил Валенсий.
  - Петроний, ты прав, я не хочу такой унизительной смерти для тебя. Однажды ты помог мне. Пусть из жалости, но я всегда отдаю долги. Так уж вышло, я вмешался тоже из жалости. Суд был моей идеей. Никто церемониться с тобой не собирался. Но так уж вышло, публичный суд выгоден для сплочения придворных. Чтобы Ее Величество и Его Светлость согласились, есть условие - клятва, а потом лишение тебя магии. Это все, что я могу сделать, - граф наклонился, ухватив Петрония за волосы, - Проклятье, если ты не согласишься, твоя судьба будет в руках отца!
   Граф отпустил Петрония и встал. Несмотря на то, что прозвучало слово "проклятье", Валенсий медлил. Эрика решила взять ситуацию в свои руки.
  - Довольно, мне надоело. Все без толку, - приказал Эрика, и обратилась к канцлеру, - Делай с ним что хочешь.
  - Но он еще не ответил, - возразил граф.
  - Слышал приказ? Он мой, - Валенсий выхватил кинжал, оттолкнув Гортензия, подошел к связанному Петронию и ухватив за челюсть, принялся выковыривать ему зуб.
   Крик, наверное, был слышен даже на улице. Эрике хотелось закрыть уши, однако она хладнокровно смотрела на происходящее. Гортензий не скрывал отвращения. Когда Валенсий выковырял зуб, граф резко сорвался и подошел.
  - Вообще-то мы так не договаривались! Пусть даст ответ! - повышенным тоном предъявил претензию он.
  - Толку разговаривать! Пошли отсюда, - приказала Эрика.
  - Я согласен...! Я... Согласен. Дать... Клятву... Я дам клятву! - возопил Петроний...
   Эрика с Гортензием вышли и спустились вниз. Свидетелем клятвы станет маг Валенсия. Граф выказал желание уйти. Эрика не возражала, пусть идет, ей все равно нужно поговорить с канцлером наедине...
  - Недурно сработали, хотя жаль, что я раньше так оприходовать его не додумался, - заметил Валенсий, наблюдая, как гвардейцы уводят Петрония.
   Эрика ничего не ответила. Пытаться понять суть ненависти Валенсия она даже не пыталась. Тот к прислуге и даже к врагам относился уважительнее, чем к отпрыску. Чего ждал? Демоны его знают.
  - А где его милость? - осведомился канцлер.
  - Я велела ему идти. Нам нужно поговорить. Не здесь. Наедине.
   Канцлер предложил пройти в кабинет. Там он сразу же закурил. Ей именно сейчас курить не хотелось.
  - Валенсий, речь пойдет о моем замужестве. Значит, помолвка с Клавдием? - прямо спросила она.
  - Нам нужен твой отпрыск мужского пола. Клавдий для этого дела созреет через несколько лет. Зачем ждать? - Валенсий прищурил взгляд.
  - Предлагаешь мне найти другого консорта? - уточнила Эрика.
  - Зачем искать? Разве я не подхожу? - ошарашил её Валенсий.
  - Но ты же хотел жениться на Айрин, - удивилась она.
  - Теперь не хочу. Обхаживать, интриговать против Гверидиола... По-честному мне с ним не тягаться, - он махнул рукой, - Да и по-нечестному, тоже будет нелегко. Все это не так важно, когда впереди вечность, - объяснился Валенсий.
   Возлегать с толстяком за пятьдесят лет никакого желания не было. Это ладно, подсунет ведьму иллюзии. Однако есть момент, тот уже бесплоден. Герцог или впал в маразм или ему плевать, кто будет отцом ребенка.
  - Ты как себе это представляешь? - с претензией спросила Эрика.
  - В императоры я не рвусь, титул принца консорта не помеха должности канцлера. Не хочешь возлегать со мной? Не придется. Во-первых, я бесплоден, во-вторых, уж прости, желанием делить с тобой ложе не горю. Мне плевать, как, с кем и где ты его нагуляешь. Просто искать другого консорта это тратить время, а родиться вне брака не лучший вариант для будущего мессии, - деловым тоном рассуждал Валенсий.
   Императрица рассмеялась. Воистину, в кои то веки удача сама плывет ей в руки. Пусть это результат безумия Герцога, но тем не менее...
  - Через десять дней я запланировала оргию. Будут все свои, максимум два десятка и в два раза больше шлюх. Ты, кстати, в числе приглашенных. Я не успела тебе сказать. Но вот сейчас говорю, - заявила она вместо ответа.
   Герцог задумался, причем, не выказал никакого удивления. Затянувшись дурманом, он выпустил дым и ухмыльнулся.
  - Мне это счесть как твое согласие? Или это условие для оного?
  - Приходить или нет, дело твое. Но это все, что ты должен знать о своей будущей супруге. Если тебя мое пристрастие к оргиям не смущает, ты не считаешь, что это будет унижать твою честь, я согласна. Если не устраивает, я озабочусь консортом и ребенком. В любом случае, нам друг от друга никуда не деться, - высказавшись, Императрица потянулась за самокруткой.
  - Благодарю за приглашение. С удовольствием присоединюсь. Признаться, ни разу не был на настоящей оргии. Максимум, возлегал с тремя шлюхами. Хоть попробую, - довольно заявил Герцог.
  - А как же репутация и моральный облик? Ты всегда так тщательно пекся про оные, даже содержанок умудрялся скрывать. Еле раскопала. Ты готов на все ради вечности? - с иронией спросила Эрика и затянулась дурманом.
  - Не только поэтому. Ты оказалась права, мораль это дерьмо. Иногда в нужный момент она давала выгоду. Но сколько я потерял?! Терпел ворчливую супругу святошу, прилагал усилия ради морального облика, не имел дело с темными магами... А что получил? Запад? Я взял его силой, интригами и золотом. Ничего бы не изменилось, отправь я супругу в обитель. Ни-че-го! - он затянулся дурманом.
  - Изменилось бы. Ты не терпел бы её, - сочла нужным заметить Эрика и ждала, что он скажет дальше.
  - Да, в том и суть. Но самое мерзкое в другом. Я думал, что играю моралью, святостью и традициями, как мне угодно, а в итоге сам проиграл двоих сыновей. Они выбрали ссаную мораль, а не отца и рассудок. С Модестом я сам был виноват! Да, я нарочно взрастил его как святошу, дабы подсунуть в качестве жениха Адриане. Он не понравился Александру, потому что стал проявлять норов и спорить о заповедях. Слишком был рьяный, не послушал меня... Не суть. Впредь я решил не повторять ошибок. Только не вышло. Святоша Анхела и Модест успели испортить Петрония. Каков итог? После всех моих стараний сын пожелал мне смерти, блея о гребаной святости. Хотел меня сжечь во имя Мироздания! Как и Модест! Потом хотел подставить. Вот и вся святость, мораль, традиции! Дерьмо это всё, - зло негодовал он.
  "Так задело? Играет хорошо? Не суть, в любом случае, к лучшему", - довольно подумалось ей.
  - Поэтому, как ты помнишь, я никогда не соглашалась играть с этим. Вокруг и так полно дерьма, а если бросаться дерьмом, оно может прилететь обратно. Прямо в лицо, - жестко, но с улыбкой увещевала она.
  - Какой там в лицо, - он махнул рукой, - В душу! Вся ирония в том, что глаза на выблядка мне открыла ты. Вчерашний враг, с которым доводилось стоять по разные стороны придворных баррикад, чьих союзников я убивал и стравливал, кого помышлял использовать и убить, а потом еще трепал нервы. Ты сделала это без всякой морали, не из прощения и милосердия, а просто из выгоды. Все оказалось так просто. Но как так вышло, что демон, которому я изрядно насолил, оказался ближе чем сын, в которого вложил душу? - вопрошал он.
  "Ты не пытался вкладывать в демона душу", - с иронией подумала она, потом уже всерьез добавила, - "Ближе? Напротив, ничего личного...", - разумеется, она не собиралась говорить это вслух.
  - Дабы оставить в прошлом все, что ты творил, недостаточно выгоды. Для начала, нужно понять тебя. Я делала тоже самое, понять нетрудно. Дальше все решил холодный рассудок. Петроний никогда бы не понял нас, - уверила она с улыбкой.
  - Петроний считал, ты поработила мою душу, - Герцог усмехнулся, - Пусть будет так. Забирай душу в качестве приданого консорта. Пусть катится к демонам ссаный моральный облик вместе с гребаной святостью. Когда там оргия назначена? Помолвку заодно отметим, - решительно заявил он, потрясая кулаком.
  "Неужели маразм? Ну пусть. Мне же лучше", - с этой мыслью Эрика улыбнулась.
  ****
   Вахнутий вошел с невозмутимым видом и встав посреди кабинета перед столом, поприветствовал Императрицу. Эрика без лишних предисловий, принялась выкладывать претензии. Оных было достаточно как минимум для позорного отлучения, а то и для каторги. Другое дело, кроме как предъявить претензии и приказать прекратить, она пока ничего не могла...
   История с морализаторским прошением увы, не закончилась на её отказе. Для выполнения части условий её указов не понадобилось. Вахнутий во главе своего стада и подпевающих придворных принялись сами восстанавливать моральный облик при дворе. Они и раньше порывались, но не так нагло, теперь же по данным соглядатаев среди блюстителей морали оказалось, наверное, треть сановников. Большая часть трусы, но сам факт. Причем, затесался даже Альберт Клеонский.
   Кузен обвинял в смерти сестры разврат и распущенность, с которым вдруг решил бороться в рядах дремучих идиотов, которых сам же презирал. Альберта она вызвала на ковер едва узнала про его деятельность. Одно дело Ирские или какие-то мелкие овцы, но когда, по факту, против правителя идет союзник, еще и кузен, это уже подрыв авторитета. После перепалки пришли к тому, что Клеонский не лезет в "гнездо порока", то бишь во дворец, род представяет Герра, а он получает возможность устроить лекарский дом и смертников на опыты. Другое дело, с остальными так не решить. Можно всех выгнать, но пока не угомонятся Вахнутий с братией, это бесполезно.
   Скандал с Петронием, несмотря на ожидания, не только не объединил придворных, а скорее подлил масла в огонь морализаторства. Вахнутий счел, что Петроний получил по заслугам и убедился в правильности своей цели. Соглядатай лично услышал его рассуждения. Наверняка, свою роль сыграл грядущий Священный Собор. Эрика велела Валенсию попробовать угомонить Вахнутия. Новоявленный жених, действительно, старался. По мере сил, ибо хлопоты с Петронием, Священным Собором, и прочие дела никто не отменял.
   Эрика, опасаясь, что просто прирежет Ирского прямо в кабинете, до последнего тянула. С дня того идиотского прошения прошла неделя. Валенсий разводит руками, уверяя, что Ирский будто спятил. Одно радовало, канцлер, наконец, её понял, отметив, как хочет "сжечь его к демонам". Другое дело, толку от понимания? Вахнутий со своей братией вынудили Феодора принять решение перенести придворный театр в трактир Честь Империи. Разговоры при дворе стали куда целомудреннее. Леди перестали надевать откровенные наряды. Придворные запуганы. Большая часть теперь коротает вечера, а то и ночи, в Чести Империи. Если все так пойдет дальше, всем нормальным придворным придется туда переместится...
   Валенсий советовал дождаться Собора, дабы новоизбранный Верховный Жрец Октавий осадил Вахнутия. Тот вроде религиозен. Императрица согласилась, однако сегодняшний случай стал последний каплей. Вахнутий позволил себе оскорбление в сторону Эстель, которая в числе немногих продолжала наряжаться как хотела. Он публично пристыдил её, а когда та вменила ему бестактность, назвал её "шлюхой и подстилкой, которая должна молчать". Это было уже слишком. Ее придворную леди публично оскорбили, это плевок в её сторону. Да, завтра открытие Собора, но молчать и уповать на Октавия она не собиралась...
  - ...Итак, меня не волнуют объяснения, почему ты это делал. Мне плевать на причины. Болтовня закончилась, пришло время приказов. Во-первых, ты должен публично извиниться перед леди Эстель на Императорском ужине в честь Священного Собора. Во-вторых, ты и твои люди должны прекратить запугивать придворных. Прекратите донимать лицедеев и художников, оставьте в покое театр. Довольно обвинять каждого второго в мужеложстве и затыкать всем рты. Есть церемониал, оным и руководствуйтесь. Если не знаете его, обратитесь к церемониймейстерам, каждому выделят трактат, - жестко увещевала Эрика и в конце повысила голос, - Ты понял меня?
   Тот кивнул, даже не подав голоса.
  - Я не слышу, ты понял мой приказ?
  - Понял, - небрежно отмахнулся он.
   Что-то ей подсказывало, выполнять приказы Ирский не намерен.
  - Итак, теперь по пунктам, вдруг ты забудешь. Завтра ты публично извинишься перед леди Эстель.
  - Нет, Ваше Величество. Мне извиняться не за что. Я сказал правду, - отчеканил Вахнутий.
   Императрица на миг потеряла дар речи. Просто "нет". Да она его казнит на хрен за такое! К демонам Ирию, в упырей обратит...
  - Ты отказываешься выполнять приказ? - в недоумении спросила она.
  - Я полагаю обвинения в свою сторону необоснованными. Должный моральный облик при дворе есть одна из первейших забот правителя. Вы не считаете нужным озаботиться оным, однако придворные сами не желают жить во грехе и пороке, - заявил Ирский.
  - Ты понимаешь, чем грозит отказ?
  - Возрождением Империи. Время, когда корона плевала на Ирских, прошло. Это понимает даже Игрок. Впредь мы не допустим попирания исконных вековых традиций и священных заповедей, - увещевал он.
  - Ступай, - хладнокровно бросила Эрика.
   Вахнутий с гордым видом удалился. Сейчас ей ничуть не хотелось бросаться кинжалами, ругаться, и даже злится. Ирский подписал себе приговор. И это окончательное решение. Последствия - вопрос другой. Самое худшее, чем это обернется - война на севере. Но это еще не факт, упырей никто не отменял. Да и союзники у неё еще те, наверняка, что-то придумают.
   Осталось только решить, каким образом привести приговор в исполнение. Напрямую? Можно отдать приказ прямо сейчас. Однако если действовать хитрее, можно избавиться от Вахнутия иным способом и тем самым достичь нескольких целей. Опозорить его, и тем самым низвести его морализаторство до лицемерной болтовни, получить удовлетворение от мести, и заодно потянуть время с вероятными проблемами с Ирией. Осталось решить, как его позорить.
  "Придется тебе стать мужеложцем", - Эрика довольно улыбнулась.
   Доселе она не собиралась использовать из арсенала магии крови любовное зелье. Эрике казалось, с этим дерьмом лучше не связываться. Оно лишь кажется, что человеком под приворотом легко управлять, на деле опасно. Но в случае Вахнутия, почему бы и нет? Особенно, если влюбить того в юнца, потом вовремя подсунуть зелье для похоти, того самого юнца, и... застать за изнасилованием. Разумеется, юнцом будет шлюха...
   Причем, она здесь сама разберется. Приближенным скажет потом или не скажет, если не получится. Хотя, скорее всего получится. Главное, успеть устроить во время проведения Священного Собора. Мелькнула мысль, если юнцом будет какой-то ряженый адепт, это будет особенно мило. Поборник морали Вахнутий изнасиловал адепта Ордена Света... Звучит красиво. Даже в Имперской правде можно напечатать. Впрочем, тут же она подумала, это уже слишком и может привести к еще большему расцвету морализаторства. Лучше пусть изнасилует лакея...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"