Аннотация: Одному деревенскому лентяю несказанно повезло...
Во двор к Ёсе залетело семечко.
Ёся по своему обыкновению глазел на облака, потому и заметил: летит крылатка, вроде липового, только всё оно то ли розовое, то ли золотое, то ли...
Тюк - приземлилось. У Ёси земля хорошая, бурьян во дворе невысок, а иначе так бы оно и сгинуло. Так удивился Ёся, что не поленился даже сходить до колодца и обратно. Он мог бы застрять там, как обычно, на час-другой, а после не вспомнил бы о семечке. Однако же вернулся скоро и с полным ведром колодезной водицы.
Одним махом всё ведро - прямо на семечко!
Больше Ёся не придумал затей для своего крылатого гостя, поэтому отправился на боковую: дело шло к вечеру.
Наутро он принялся жить, как обычно.
Вообще, в деревне Ёся слыл за лентяя. Работать-то он работал: там доску приколотит, тут дров наколет, воды натаскает. Но уж больно часто его окрикивать приходилось. Скажем, грузит Ёся тюки на телегу, раз - голову в небо задрал, высматривает чего-то. Рот разинут. А тюки лежат. А лошадь запряженная фыркает. Ничего Ёся в такую минуту не замечает! Если тронуть его, только и вымолвит:
- Гля, облака-то какие! Благодать!
- Гля, снежинки-то какие! Благодать!
Так его и прозвали...
Да нет, не Ёся Благодать, а Ёся Разиня.
Вот, возвращался он как-то домой. Палкой придорожную крапиву тыкал на ходу. Погода весь день стояла скверная, сырая, по причине чего у Ёси хлюпало в башмаках. Но, как часто бывает в мае, к середине дня из-за туч явилось жаркое солнце. В его лучах нежились знакомые заросли бурьяна, оплывшая крыша Ёсиной хибарки, перекошенный забор, молодое тонкое деревцо...
- Ох ты! - воскликнул Ёся и даже подпрыгнул посреди дороги. Намедни деревца-то никакого не было!
Побежал он домой, чуть башмаки не теряя. Стал обходить деревце и так, и эдак. Почесал макушку, не снимая шапки.
- Эге! - догадался он. - Так это ж давешнее семечко!
Возблагодарив щедрые небеса за дождь и солнце, что для всех одинаковы, Ёся побежал за тяпкой - бурьяны прореживать.
Вскоре заметили соседи, что Разиня нет-нет да и примется у себя в огородике копаться. Не каждый день, вестимо, но раньше-то его вовсе труды домашние не занимали. Или, скажем, встречали его с колодезными вёдрами. Вёдра гремят, ботинки чавкают - давно каши просят, Разиня семенит-торопится.
- Ты ж только что по воду ходил!
- А мне ещё надо!
- Это что ж тебе, Разиня, больше всех надо? - подшучивали. Надеялись разузнать чего. А он отвечал только:
- Отчего вы сами-то себе по четыре ведра не натаскаете? Тогда и у вас много будет.
Это он не скрытничал, а догадаться не мог, чего от него соседям надобно.
Ну, скоро разрешилось. Дерево-то росло, как на дрожжах, приметное стало - за версту видать пышную крону. Гадали люди: что за место удачливое? По деревне отродясь так не вымахивали ни грушки, ни яблони.
Судили-рядили: откуда у него такое диво - у остолопа-то? Расспрашивали:
- Как так? Ты, Ёся, отродясь земли не копал, а только на небо глазел. Неужто мог вырастить сам такую красоту?
- А оно с неба и прилетело, семечко-то. Дождик его поливал, солнышко согревало, да я, - добавлял скромно, - подсобил маленечко.
Вскоре к Ёсиному домишке поверх старой слякотной тропы протоптали целую дорогу. Дерево набрало силу и теперь красовалось на радость зевакам. Ах, какое - веточка к веточке! Листья помоложе будто из зеленого золота отлиты, чуть только не звенят... да нет, разве может живое на металл походить.
- Оно, конечно, красотой ребятишек не накормишь, - говорили старики, - но поглядим, что там будет к осени. Не цвело ещё?
- Зацветает! Зацветает!
Ещё больше народу стало приходить к забору Разини. А заодно, ради повода, приносили снедь:
- Ёська, а Ёська! Я тут пирожков шибко много напекла, держи корзинку!
- Слышь, Разиня, попробуй-ка моей новой колбасы. Сальца не многовато?
А когда раскрылись на ветвях первые бутоны, то на розовые цветы пришёл поглядеть сам деревенский староста.
- Ишь, - сказал он, одобрительно поглаживая ствол. - Верно говорят, дуракам везёт.
Ох, лучше бы он этого не говорил. Встал Разиня с травки, где лежал, на гостей поглядывал. Подбоченился - и такую речь завёл:
- Что вы знаете, господин староста! Я ведь его окучивал, я и всякую букашку от него прогонял. Ежели заморозки, так я его, знаете ли, всё своим дыханием согревал. А уж как поливал его! Иной раз ночей не спал, всё, знаете, к колодцу и обратно, к колодцу и обратно.
Староста был сам опытный садовод. Он над этими многовёдерными ночными поливами только посмеялся. Ещё и землю потрогал, растёр эдак выразительно пальцами: сухая, мол, и неча тут брехать. Рассердился Ёся ещё сильнее, крикнул:
- А вы не завидуйте, что вам не дано! Тут нужен талант особый. Не к каждому, знаете ли, с неба прилетает семечко. И руки уберите - с вашими-то обрубками разве что за лопухами присматривать! Тут подход деликатный, особый. Тут каждый день трудиться до седьмого пота...
Не успел Ёся договорить, как послышался треск. Это земля разверзалась у него под ногами. Шарахнулся он, а из земли корни полезли. Шум, грохот, староста на спину повалился, потом и Ёсю опрокинуло. Так и лежали они - рты нараспашку, потому что на глазах у них случилось невероятное.
Дерево-то корнями встряхнуло, вытянулось эдак - и воспарило. Навроде семечка одуванчика, только размером с дом, а так - один к одному. Неторопливо летело оно вдоль дороги, одновременно подымаясь выше крыш. Казалось, оно находило это приятным: золотисто-зелёные листочки трепетали, словно крохотные крылышки, а бутоны распускались прямо на лету. В воздухе разлился аромат... но слабел этот дивный запах неумолимо, потому что чудо-дерево отлетало за край села, всё дальше и дальше, выше и выше.
- Не бросай меня! - жалобно крикнул Ёся ему вслед. - Постой!
Кое-как поднявшись, он кинулся к открытой калитке и побежал следом за деревом.
- Погоди! Вернись! Как же теперь без тебя? Я так больше не бу-у-ду...
- Разиня как есть! - гаркнул староста ему вслед. В глубине, у подножья корней, земля оказалась-таки влажной, и на взлёте дерево вывернуло грязь прямо на его выходные брюки.
Но хотя Ёся эту грубость услышал - не остановился, не ответил даже. Роняя ботинки, он бежал со всех ног за своим деревом.