Аннотация: То ли сказка, то ли небыль, то ль абсурд, то ль постмодерн, то ли просто веселая история с перчинкой
Не зря говорят, коли мысль какая в голове засядет, от неё спасу нет - хоть в баню, хоть в омут - не отстанет. Вот и Ванька Балябин никак не мог избавиться от назойливой. Так и крутится в башке, зараза, так и шепчет: "Жениться надо бы".
Нет, оно, и вправду, пора уже - маманя одна по дому не управляется, ей бы помощницу: убирать, варить, шить, огородом заниматься, да и самому спать-то с бабой теплее.
С матерью думами поделился, та обрадовалась да озаботилась: какую девку посватать? Всех деревенских перебрала, карты раскинула и надумала: Варьку Мамошкину, доярку с молочной фермы - девка румяная, крепкая и всегда с молоком. А Порфирьевна, Ванькина мать-то, уж больно кашу уважала да суп молочный с клёцками. Вообще, Варвара ей не шибко глянулась, да и не девка она уже, а баба вдовая, правда, молодая и смазливая. Мужик, местный ветеринар в прошлом году в болоте утоп - видать, добегался, доигрался со своим арбалетом, так с тех пор баба тоской мается: то по болоту шляется, то на завалинке возле дома семечки лузгает, телеса свои напоказ выставляет, тьфу, та ещё мамошка*. Порфирьевна вздохнула. Нету больше девок-то в селе, всё больше бабы-одиночки с довесками, да и по возрасту им Ванюшка в сыны годится.
Погоревав, представила заполненный полными бидонами чулан и отправила сына на ферму свататься, указав перстом правой руки правильное направление.
Иван Варвару вызвал, конфетку-леденец развернул, на ладонь положил, протянул нерешительно. Та сцапала, запричмокивала. Поболтали ни о том, ни о сём. А потом Иван тихонько к главной теме подкатился, спросил у доярки, чем, мол, заниматься, как жить дальше собираешься? В деревне остаться желаешь или куда подаваться?
Варька, играя бёдрами в зелёных пупырчатых лосинах, перехлестнула ногу за ногу, ухмыльнулась, достала новенький айфон, потыкала пальчиками, промурлыкала:
- О,кей, гугл! - и чего-то там томно зашептала.
У Ивана зубы заныли, однако, делу - время, как говорится, и парень вернул девку в реал. Та хмыкнула:
- Нет, Ванюша, не по душе мне жизнь таковская - коровьи сиськи уже ночами снятся, от молока парного кишки сводит, скоро вместо слов мычать начну, а мне замуж охота, аж жуть как.
Девка подбоченилась, руки в боки, глазами зелёными зыркнула, расхохоталась громко:
- За тебя? - у Ваньки уши свернулись, мужское достоинство боязливо спряталось в глубине мошонки, парень нервно икнул, но успел-таки спросить, отчего же нет-то?
- Мне Ваня, прынц нужен на белом коне. А у тебя коня нету, пёс барбос, и тот шелудивый, на нём, что ли, катать меня собираешься? Да и не прынц ты, вроде как. Глянь, портки-то, какой год всё те же таскаешь,- махнув рукой, Варвара перекинула косу с одного плеча на другое да так лихо, что в воздухе засвистело, что твой Соловей разбойник, да удалилась павой в коровник, откуда уже слышалось призывное мычание бурёнок.
Иван остался да задумался. Подишь, ты, не прынц. А вот взять какого прынца, чего он может-то? Корону носить да невест на балах выбирать? А он, Иван, много чего умеет... Загоревал парень, понурился, домой поплелся, нога за ногу цепляется. Пес Барбос из-под крыльца лениво цепью брякнул, ступеньки под ногами простонали - давно уж менять крыльцо-то пора, всё недосуг. Да тут ещё мать набросилась, мол, неча девке волю давать, слушать речи её непутевые.
- Нет, маманя, так я не могу, - Иван вздохнул, - коня белого найти надобно.
- Ага, и у прынца портки выпросить, - Порфирьевна плюнула и в сердцах затолкала в печку чугунок - щи варить.
Ожидая обед, парень прислонился к теплому печному боку да заснул. А во сне мчатся по чистому полю кони белые, в сёдлах прынцы без портков, кинулся было Иван к ним - коня попросить, да где там! Словно ветром унесло. Расстроился, повернулся и тут увидел перед собой большущую плоскую штуковину, доселе невиданную. Тихонько подкрался, от ворон отмахнулся и нежданно для себя вдруг ляпнул:
- Хай, гугл!
А эта штуковина-то, на плоский телек похожая, заискрилась, обрадовалась, видать, ответила:
- Хай, чё надо?
Не растерялся Иван, однако, вдохнул глубоко, выдохнул шумно и еле слышным шепотом попросил:
- Коня. Белого, - портки-то, заробев, не осмелился помянуть.
Гугл потряс экраном, хихикнул рябью, вывалил кучу непоняток, а потом рявкнул:
- Выбирай, быстрее, а то трафик дорожает.
Иван сдуру-то и ткнул ручищей в этот экран. Буквы бегать перестали, выстроились в три строки: "да, нет, наверное". Гугл моргнул, совсем запутать, видать, решил:
"Да" - лезть напролом, много драться да битым быть.
"Нет" - махнуть на всё рукой да спать завалиться.
"Наверное" - взад вертаться.
Задумался парень: битым быть неохота, спать - не время ещё, значит, надо "наверное" выбирать? Точно! Вернуться назад и с другого бока к Варваре-то подойти. Ну, или с заду. Ох, чуть не проснулся от перевозбуждения, схватился за сон, чтобы доглядеть до конца. А там гугл опять орет:
- Быстрей выбирай!
Ну, и нажал Иван на "наверное". И тут сон как рукой сняло, точнее, щечными запахами. Порубав супчику, парень вышел на крыльцо, потянулся, огляделся, да так и хряснулся со ступенек. Да и любой бы хрястнулся.
В огороде на грядках паслись три белых коня.
Иван рот разинул, да слов не нашёл, замер молча, как вкопанный. А кони, знай себе, укроп трескают. Очнувшись, кинулся лекцию им читать ни про то, ни про сё - ну, в смысле, про прынца без коня.
Коняги жрать перестали, на Ивана правыми глазами покосились, гривами взмахнули, копытами землю взрыли. Потом в кучу собрались, пошептались, опосля один буквой "зю" обернулся, а двое других чуть подковы не сбили, аплодируя. В общем, Иван понял, что ничего тут ему не светит.
Так и оказалось.
Взыграли струны гусляные, кони разом взбрыкнули, заржали да и превратились в добрых молодцев. Руки друг другу пожали, бражки тяпнули, а потом...
Один через всё село в женскую баню ворвался и давай баб щупать, охальник. Другой, прямо в кольчуге, в избу к зоотехнику заскочил, на печь залез, велел тридцать три года не будить и захрапел. Третий гусли Ивану на шею закинул, взвалил на себя три меча, три кольчуги, три лука, три фляжки с брагою и на войну отправился - за троих рубиться-биться.
Иван так и осел на грядку с расстройства, тут хрючья семья прогуляться в огород вышла. Подсвинку Борьке играть надо, завертелся возле парня, заповизгивал.
Порфирьевна, наблюдавшая всю эту клоунаду из сенного оконца, ахнула, руками всплеснула, по лбу себе пятернёй въехала, с крыльца кубарем скатилась, велела поросенка ловить да обратно в избу рванула. Ванятка не сразу допёр, чего маманя удумала. А та подошла к шкафу, вытащила халат свой бархатный, сорочку кружевную, прабабкину, да простыню белую накрахмаленную, взяла ножницы. День и ночь трудились вместе с сыном - резали, мерили, клеили и сшивали. А наутро Иван поймал Борьку, принарядились да отправились на ферму, благословленные Порфирьевной.
Варька, напевая любимую "О боже, какой мужчина..." цепляла на коровьи сиськи доильники, как вдруг бурёнки враз замычали, повернув головы в сторону двери словно на параде. Девка глянула в ту сторону и замерла. Как лист перед травой, стоял в солнечных лучах низкорослый белоснежный конь, а нем сидел... Нет, не прынц, Иван на нем сидел, в цветных бархатных штанах с кружевами по низу и кружевной бабьей сорочке.
От такого явления Ивана коровам Варвара шмякнулась наземь, ойкнула, взвизгнула и зашлась в диком хохоте.
- А, ой, не могу, прынц явился! Это чё за панталоны? Ты откуда такие портки стащил? Из музея, что ли? Или из бабкиного сундука?
Иван стоял растерянный и глупо улыбался, тиская в руках соломенную материнскую шляпу. Коню, видать, надоело Варькино неуважительное ржание, он хрюкнул и втолкнул парня в коровник, Иван пролетел по заданной траектории и свалился с раскрытыми объятиями прямиком на Варьку.
- Ой, а чё это за конь у тебя, это пони, что ли? А хвост-то где? - заливалась Варвара, поглядывая на вертящегося юлой Борьку.
- Я прынц, я исполняю все желания, - хрипло зашептал Иван, пытаясь обнять необъятные Варварины телеса. Та хихикала, лениво отбиваясь. Наконец, сила взяла верх. Отлетел Иван в дальний угол коровника, крепко припечатанный непечатными дояркиными словами.
Тут солнце яркими лучами растопырилось, зоотехника баба во двор выползла, колокольчиком зазвенела - мужу к обеду сигнал подала.
Варвара в лице переменилась, заметалась, чего-то из-под соломы выдернула да к Ивану бросилась, тот, как увидал в её руке то ли спицу, то ли ещё чего острое, жуткое, так и ломанулся на выход из коровника.
- Куды! - завопила Варвара, коса длиннющая взметнулась как лассо, закрутилась морским узлом на ноге Ивановой.
Напрасно парень цеплялся ручонками за солому - подтащила девица его к себе:
- От меня не сбяжишь! - икнула, шмыгнула носом, прошипела:
- Ну, целуй меня везде!
Иван с перепугу-то и чмокнул, зажмурившись. Загрохотало, тотчас что-то скользкое плюхнулось парню в руки да выскользнуло оземь. Тот глаза ещё пуще зажмурил, а когда открыл...
На сене, держа в лапах стрелу, сидела омерзительная желто-бурая жабища, выпучив шары.
Иван оторопел, а та, громко квакнув, завопила дурным голосом:
- Хрен я вам буду больше стрелы ловить! Лучше в болоте помру, чем в коровнике с вашими коровами, ква-а! Прынцы беспортковые! - с этими словами жабища отшвырнула арбалетную стрелу и, запрыгнув на Борькину спину, приказала:
- К болоту, шеф!
С тех пор её никто и не видел, правда, кваканье лягушачье ночами многим спать мешало, но, то ли к счастью, то ли на беду Варварину, арбалетчиков в селе больше не нашлось.
Портки бархатные Ванятка вернул Порфирьевне, та в них пугало на огороде нарядила - ни одной птицы-халявщицы больше не видывали. Кони белые, тьфу, добрые молодцы, так и остались, кто где - один на печи, другой в бане, а третий в чистом поле. Борька-подсвинок вернулся целёхонек, только заикаться стал.
А Иван так и живёт бобылём, ходит по чужим свадьбам, на гуслях играет - как есть, настоящий баляба*.
![[]](/img/w/wasilxewa_t_n/portki/15775.jpg)
![[]](/img/w/wasilxewa_t_n/portki/wasilxewa.jpg)