Руки у художников всегда необыкновенные. Они сами как произведение искусства, и в них сочетается двоякая сущность творчества: с одной стороны, изящные и плавные линии, тонкие пальцы, иногда с перстнями, что придаёт им ещё больше утончённости и аристократизма, с другой стороны, это самые сильные и могучие руки на свете. Ведь не тот силён, кто может одним махом уложить десятерых, а тот, под чьей кистью рождаются необъятные просторы полей, свежесть горного родника, бездна морской пучины... Именно такие руки были у художника Гроша. Несмотря на то, что ему уже давно перевалило за седьмой десяток, это были руки молодой девушки. Надо сказать, однако, что Грош уже давно не создавал грандиозных полотен, теперь он довольствовался лишь небольшими зарисовками, да и то если посетит Муза. А Муза теперь стала редкой гостьей. Грош теперь посвящал и передавал свой талант восьмилетнему мальчику Сидди, своему ученику. Старый художник вкладывал все свои усилия в то, чтобы объяснить юному живописцу, что небо не может быть две секунды подряд одинакового цвета, что нет в природе чистой белизны, недаром ведь снег искрится на солнце голубыми звёздочками, а глаза поистине зеркало души, и даже мастерски написанный портрет не стоит ни гроша, если глаза на нём невыразительны.
И вот в один тёплый июльский денёк Грош и Сидди прогуливались по лесу, а когда вышли на опушку, перед ними вдали открылся вид заброшенного поля, на котором одиноко росла сосна. Грош поспешно достал из-за пазухи свой неизменный блокнот с желтоватыми листами и перо.
- Этот вид достоин кисти самых великих живописцев, - задумчиво произнёс старик. - Кто знает, может быть ты, Сидди, когда-нибудь станешь достойнейшим нашим братом, и со всего мира будут съезжаться знатоки, чтобы увидеть хоть одним глазком твои шедевры.
- Вы правда так думаете, дядя Грош?
- Да-да, я вижу в тебе зародыши настоящего таланта, только не гонись за славой, умоляю тебя, мой юный друг. Слава - самая бренная штука в мире, сегодня она есть, завтра уже как не бывало. А то, что у тебя в душе - оно вечно и неповторимо. У каждого человека душа разного цвета.
- А у тебя какого цвета душа, дядя Грош?
- Не знаю... она потемнела со временем...
Грош погрузился в молчание, склонившись над блокнотом и умелыми движениями оставляя на бумаге загадочные линии, то и дело поглядывал на одинокую сосну. Сидди отошёл в сторону, сел, скрестив ноги, и тоже достал свой блокнотик с белыми листами. Но Сидди привлёк отнюдь не пейзаж, а учитель, его влажные глаза, глубокий взгляд как будто со смутной тоской. Сидди уже хорошо разбирался в выражении глаз, отчасти в силу занятий живописью, отчасти из-за своей природной проницательности.
- Тоже сосну рисуешь? - спросил Грош, не отрываясь от блокнота.
- У вас прекрасное боковое зрение, дядя Грош! - рассмеялся Сидди. - Только вы не угадали.
- Что же ты рисуешь?
- Вас, дядя Грош.
- Ну-ка, покажи!
Мальчик резво вскочил на ноги и подбежал к опытному учителю.
- Ну как, правда, похоже получилось, дядя Грош?
- Подбородок поострее надо сделать, а рот не такой широкий.
- А глаза? Вы ведь сами всегда говорили, что самое главное в портрете - это взгляд.
- Я про тебя кое-что понял, Сидди.
- Что же, дядя Грош?
- У душа голубого цвета.
- Почему же? - рассмеялся мальчуган.
- Потому что облака не бывают чисто белыми, в них всегда примесь голубого. У тебя душа цвета облаков.
- Может быть, тогда уж цвета неба?
- Может быть... недаром ты так любишь смотреть на небо.
Сидди смутился. Он никогда не говорил учителю, что любит смотреть на небо, но его глаза невольно устремлялись ввысь, будь то закат или грозовые тучи, синий рассвет или звёздная ночь. Но разве малейшее движение ученика может ускользнуть от учителя, особенно если это учитель живописи?
- Взгляни теперь ты на мой рисунок, - сказал Грош, заметив смущение Сидди. - Как ты его оцениваешь? Достаточно ли он хорош?
Сидди смутился ещё больше:
- Вы просите, чтобы я оценил ваш рисунок?
- Ты ещё обскочишь меня, Сидди, так что можешь начать уже сейчас. Ну, смелее, что ты думаешь об этом?
- Ну... я думаю, что слишком уж грустно получилось.
- А разве это не грустный пейзаж?
- Почему грустный? Из-за сосны?
- Эх, Сидди, Сидди, ты ещё очень юн и не знаешь, что такое ностальгия. И не дай Бог тебе это узнать. А ведь я когда-то жил на этом поле, только оно было не пустынным, здесь была прекрасная деревня Ра. Это была необыкновенная, удивительная деревня, Сидди!
- А что же в ней было такого необыкновенного, дядя Грош?
- Представь, что есть на земле такое место, где царит любовь, люди помогают друг другу, никто никому не приносит боли, никто не страдает от обид и безразличия, влюблённые каждый раз прощаются как на век, хотя на следующий день снова встречаются и вообще люди проживают каждый день как последний: стремятся сделать как можно больше хорошего, сказать как можно больше нежных слов друг другу, надышаться вновь свежим воздухом, насмотреться подольше на яркое солнце!
- Да ведь это как в раю, дядя Грош!
- Много ты понимаешь! Но если ты хочешь, можно и так сказать: деревня Ра была раем на Земле.
- Дядя Грош, расскажите мне про эту деревню! - попросил Сидди, подсаживаясь поближе к художнику.
- Ну, слушай!
И Грош начал длинный рассказ о столь любимом когда-то месте, как будто перенесясь на несколько десятков лет назад. Перенесёмся и мы с читателем вслед за живописцем и посмотрим, что же представляла собой эта загадочная деревня Ра.
Когда наступило тёплое июльское утро, почтальон Воррис тут же радостно принялся за работу. Надо сказать, что в деревне Ра все любили свою работу, здесь каждый занимался тем, что ему было по душе, а Воррис всегда радовался, когда люди получали долгожданные письма, и ему было приятно делать людей ещё более счастливыми. Итак, Воррис запряг свою пони, сел на неё и поскакал по всем улочкам с толстой сумкой, набитой до отказу, и с весёлой песенкой "Хорошо живётся почтальону, почтальону деревни Ра".
- Да, работы сегодня невпроворот. Как ты думаешь, Тилье-Тилье?
- Да у нас всегда так, - проворчал пони, оглядываясь на наездника.
- Да ладно тебе ворчать, я ведь знаю, что ты тоже любишь видеть счастливыми глаза людей, получивших, наконец, долгожданное письмецо.
- Люблю, конечно, но сейчас я немного устал и хотел бы попить.
- Читаешь мои мысли, мой славный Тилье-Тилье! Сейчас нам просто грех не отдохнуть, ведь нам предстоит дорога к Ней.
- Ты прав. Воррис, мы должны предстать перед красавицей Каркаде в лучшем свете.
Воррис соскочил с пони и повёл его за уздечку. Они подошли к роднику и с наслаждением напились свежей прохлады, смеясь и брызгаясь, как дети.
- Да уж, я вижу, как ты устал, Тилье-Тилье! Силы у тебя хватит на четверых, меня всего облил.
- Да ты не переживай, сейчас на солнце подсохнет рубашка и ты сможешь не беспокоится за свой вид, когда предстанешь перед красавицей Каркаде. Знаешь, что самое главное?
- Что?
- Что мы утолили жажду, ведь солнце становится всё ярче, мне уже гриву печет.
- Ох, читаешь мысли. Мой замечательный Тилье-Тилье, водица и правда великолепна! - и Воррис вытер чёрные усы, на которых сидела прозрачная крупная капля, как бабочка на мохнатом цветке.
И они поехали по направлению к дому красавицы Каркаде.
Этот дом утопал в вишнёвых деревьях и розовых цветах. Казалось, что даже стены этого дома источали аромат, настолько они впитали в себя цветочный запах. На крыше прогуливался белый кот. Воррис свистнул.
- А, здравствуй, Воррис! - промурлыкал кот, подходя к краю крыши.
- Бимбилюччи, она уже проснулась?
- Не знаю, но потягивалась и зевала.
- Не робей, Воррис, стучи скорее в её дверь! - сказал Тилье-Тилье, слегка подталкивая почтальона копытом.
- Да перестань ты, Тилье-Тилье, чуть с ног меня не сшиб. Тяжёлое же у тебя копыто!
- Копыто у меня как раз лёгкое, просто ты сейчас дрожишь как листочек и тебя сейчас даже малейший ветерок сдул бы.
- Ну я же боюсь, вдруг я её разбужу.
- Смелее надо с женщинами, уж поверь слову Тилье-Тилье.
- Много ты в женщинах понимаешь!
Пони хитро улыбнулся:
- Много - не много, а уж немножечко смыслю. Есть тут одна прелестная пони.
- Ладно, будешь сейчас Бимбилюччи о своих любовных приключениях рассказывать, а я пошёл!
И Воррис постучал в дверь, поправляя рубашку и приглаживая волосы.
- Не приглаживай, тебе лучше с растрёпанными на ветру волосами, уж поверь своему Тилье-Тилье
- Помолчи ты, лошадёнок! - рассмеялся Воррис.
Дверь распахнулась и перед Воррисом предстала красавица. Её кожа сияла свежестью и здоровьем, карие глаза блестели, полные губки напоминали бутон. По плечам и рукам рассыпались шикарные ярко-красные волосы с малиновым отливом.
- Это ты... - девушка улыбнулась и потупилась, а её щеки покрылись румянцем. - Здравствуй, Воррис.
- Каркаде... - только и смог вымолвить почтальон, не отрывая восхищенных глаз с красавицы. Её черты, удивительно мягкие и правильные, тонкая талия, красиво подчёркнутая поясом на белом воздушном платье, нежные руки делали её неотразимой.
- А я вот только сейчас проснулась. Прости, Воррис, за мой утренний вид, я ведь ещё даже не успела причесаться, - и она с улыбкой поправила пышные волосы.
- Ты... ты так прекрасна, Каркаде!
- Даже лохматая? - засмеялась девушка, пряча лицо в густые волосы, чтобы Воррис не увидел, как сильно она раскраснелась.
- Как бы я хотел расцеловать твои волосы, милая Каркаде. Они нежнее лебяжьего пуха...
Каркаде смущённо сделала шаг назад и тихо проговорила:
- Воррис, скажи сначала, с чем пожаловал? - она попыталась принять строгий вид, чтобы скрыть смущение, но у неё это плохо получилось. Она так мило нахмурила чёрные брови и надула губки, а глаза у неё при этом так ласково улыбались, что Воррис порывисто сделал шаг, чтобы обнять её, но тут же остановился.
- С чем пожаловал? - переспросил он. - Ах да, тут вам письмо от некого гражданина.
Воррис принял безразличный вид и протянул девушке письмо.
- А у меня от этого гражданина уже целая стопка писем и я люблю их перечитывать, - прошептала Каркаде, нежно глядя на Ворриса.
- Правда? - прошептал почтальон.
- Правда-правда! Но теперь вам пора работать, господин Воррис, вон какая толстая сумка. Развозите остальные любовные письма другим девушкам. А мои всё равно лучше!
- Да, вы правы мне пора работать, - вздохнул Воррис, подходя к двери.
- Воррис, тихо произнесла Каркаде, когда его рука уже коснулась дверной ручки. Почтальон обернулся, и девушка одарила его таким взглядом, за который и умереть не жалко.
***
Когда солнце уже совсем ярко засияло в небе, на главной площади деревни Ра развернулась ярмарка, и самый весёлый из всех торговцев, Торговец апельсинами, начал зазывать народ своим звучным и протяжным голосом:
- Покупайте солнечные апельсины, и вы не пожалеете! Очистите их кожуру и вкусите это сочное солнце! Уж поверьте мне, это принесёт вам пользу и наслаждение! Мне уже сорок пять лет, и все эти годы я ел много-премного сочных оранжевых апельсинов. И с каждым годом я становлюсь всё бодрее, моложе и здоровее! Покупайте солнечные апельсины!
К Торговцу апельсинами подъехала на велосипеде молодая девушка с рыжими кудряшками.
- Кого я вижу! - всплеснул руками Торговец апельсинами, учтиво снимая шляпу, но тут же испуганно поспешил надеть её обратно, так как по забывчивости обнажил свою блестящую лысину. - Ах, плутовка Кудряшка, всё из-за тебя! За чем ты так смущаешь дядю? Нехорошо племяннице так компрометировать дядюшку!
- Дядя, - звонко рассмеялась Кудряшка, - тебе не стоит так сильно переживать! Ведь у тебя самая очаровательная лысина на свете!
Она соскочила с велосипеда и звучно чмокнула дядю в щёку. Её милая улыбка и веснушки просто обезоруживали.
- Дядюшка, дай мне несколько апельсинов!
- Сколько хочешь! Сейчас я тебе выберу самые спелые, самые солнечные, самые рыжие, как ты, чтобы ты стала ещё рыжее!
- Спасибо, дядя! - и она умчалась вдаль на своём неизменном велосипеде.
Вечером на эту же площадь приехал разноцветный фургон, из которого вышли люди и поставили большой шатёр. Это было целым событием в деревне Ра. Приехали артисты, которые выступали для всех желающих взглянуть на их искусство. Войти под высокий купол мог кто угодно - артисты не просили много денег в благодарность. Каждый мог дать сколько мог - хоть пару монеток, хоть кусочек хлеба, хоть немного молока. Но артисты отнюдь не бедствовали - они настолько покоряли сердца зрителей, что на сцену летели одна за другой золотые монеты, звонко падая к ногам акробатов, танцоров, певцов. Здесь можно было увидеть всё на свете: и завораживающие танцы с мечами, и стойки на руках с завязанными глазами на канате, и удивительные фокусы, и самые искусные жонглирования двадцатью разными предметами. Но Кудряшку всё не так забавляло, ведь она ждала только одного. И вот на сцену вышел её долгожданный артист - белокурый юноша в белых одеждах. Его кудри спускались чуть ниже плеч, а на голове красовался венок из живых ландышей, которые никогда не увядали. Юноша был так красив, что у каждого перехватывало дыхание при взгляде на него, особенно у тех, кто видел его впервые. Даже мужчины заворожено смотрели на него. Казалось, все спрашивали себя, неужели возможно быть настолько прекрасным и совершенным. Он походил на греческого Аполлона.
- А теперь, - воскликнул конферансье в блестящем фиолетовом смокинге, - ваш любимец Вализе исполнит для вас свои прекрасные песни!
Вализе взял лютню и сел на край сцены. Он очень любил зрителей и всегда хотел быть к ним ближе. Что и говорить, зрители отвечали ему взаимностью и готовы были носить его на руках. Однако Вализе был скромным несмотря на свою небесную красоту и недюжинный талант. Он начал играть и петь свои мелодичные протяжные песни, как вдруг на сцену выбежал непонятно откуда взявшийся заяц.
- Да ты прав, Меленгар, - вдруг сказал Вализе, прервав свои песни, - пора бы мне отдохнуть от лютни. Что-то я устал играть!
По залу пробежал ропот удивления и даже возмущения.
- Поэтому я передаю тебе мою лютню, ты будешь играть и петь, а я буду танцевать, - и Вализе подкинул в воздух лютню, а заяц проворно поймал её.
- И я хотел бы пригласить на танец девушку, удивительную девушку... - начал было Вализе.
- ...Кудри которой ярче солнца и рыжее апельсинов! - завершила за него фразу Кудряшка, выбегая на сцену.
Заяц играл на лютне и пел. Пусть его голос был не так сладок, как у Вализе, но он прекрасно знал своё дело и умело справлялся.
- Надо же, даже не фальшивит, хоть и заяц, - шептались в зале, как будто все зайцы непременно должны фальшивить, но уж Миленгар правильно пропевал каждую ноту, ведь его научил этому сам Вализе.
Юноша кружился в танце с Кудряшкой, а зрители дружно аплодировали им. Когда все зрители разошлись, в шатре остались только Вализе и Кудряшка. Она протянула юноше маленький пакетик.
- Там что-то интересное, - улыбнулся Вализе, - и я, кажется, догадываюсь что!
Он развязал пакетик и увидел три красивых больших апельсина. Вализе уже заранее знал, что найдёт там именно эти цитрусовые, поскольку Кудряшка всегда после представления дарила их парню.
- Спасибо, Кудряшка, мне так приятно! Я очень люблю апельсины. Я всё думаю, что бы мне тебе подарить? Что ты любишь?
Кудряшка покраснела, вскочила и стала расхаживать по шатру, чтобы скрыть волнение от Вализе, который сидел на краю сцены.
- Скажи, Вализе, - вдруг обратилась к нему Кудряшка, - ты ведь не меня хотел пригласить на танец?
На этот раз Вализе опустил глаза и покраснел. Он не умел лгать. Да-да, он хотел пригласить на танец красавицу Каркаде, в которую, однако, не был влюблён. Но ему нравились её шикарные ярко-красные волосы с малиновым отливом, карие глаза и вся её красота и стройность. Кудряшка тоже была красива, но совсем другой красотой. В ней было больше задора и ребячества, её веснушки и улыбка как будто дразнили, крича: "А ну-ка догони!" Её взгляд был прямой и часто дерзкий, тогда как Каркаде вся была олицетворением мягкости, спокойствия и нежной женственности.
- Зря ты любишь эту девушку! - шаловливо, но с некоторой обидой воскликнула Кудряшка. - Между прочим, у неё есть Воррис, она без ума влюблена в него.
- Но я не люблю Каркаде, - ответил Вализе, удивлённо следя глазами за расхаживающей взад-вперёд Кудряшкой.
- В самом деле? Это странно. Она очень красива и должна нравиться парням. Хотя я, конечно, не была в вашей, мужской, шкуре, но кажется, что такая, как Каркаде, способна сразить любого.
Когда Кудряшка проходила мимо Вализе, он взял её за руки и усадил рядом с собой.
- Послушай, Кудряшка, как бы она ни была красива, невозможно, чтобы все парни любили только её. Предоставим это право Воррису.
- Ты только из-за Ворриса не даёшь воли своим чувствам?
- Нет, вовсе нет! Я мечтаю совсем о другой девушке.
- О ком? - с досадой спросила Кудряшка.
- Сам не знаю. Чтоб она лишила меня покоя, чтоб я пел свои песни только ей, пусть в зале будет хоть сто человек, чтобы она приходила ко мне во сне...
- И чтобы она приносила тебе апельсины, если ты вдруг заболеешь, - вдруг выпалила Кудряшка, сорвалась с места и побежала прочь.
- Куда же ты, кудряшка? - воскликнул Вализе, бросаясь её догонять, но девушка вскочила на велосипед и умчалась, крикнув на прощанье: "Ты ничего не понимаешь!"
Вализе задумчиво побрёл по деревне и сам не заметил, как оказался в лесу. Была уже глубокая ночь, но в деревне Ра было не страшно гулять ночами по лесу, ведь в этой деревне не было разбойников, а что касается животных, они не нападали на человека и не ели его, а люди, в свою очередь, не ели животных. Усталый Вализе решил переночевать в лесу, а утром вернуться в деревню, лег на траву, потянулся и закрыл уже было глаза, как вдруг его рука нащупала что-то мокрое. Вализе вскочил на ноги, протёр глаза и увидел... родник, настоящий родник, о котором никто не знал, ведь мало кто заходил так далеко в лесу.
- Сколько тайн хранит в себе деревня Ра! Никогда невозможно всё узнать, проживи в ней хоть сто лет, - сказал Вализе сидящему на ветке Филину.
- А ты попробуй-ка водицу, - отозвалась птица.
Вализе зачерпнул ладонями воду и поднёс к губам. Вода была по вкусу как малиновый сироп. Молодой артист поднял взгляд и увидел, что прямо над родником рос малиновый куст.
- Чудеса, да и только! - произнёс юноша. - Ведь ни одна ягода не упала в родник, а по вкусу как малина!
- Не упала, но растёт совсем близко, поэтому вода и впитала в себя аромат и вкус ягод, - объяснил Филин.
- Спасибо, добрый Филин, - улыбнулся Вализе и погладил по щеке птицу, которая специально для этого перелетела на более низкую ветку. - Я сейчас посплю, а завтра расскажу всей деревне об этом необычном роднике. Я уверен, это счастливый знак.
- Сладких снов тебе, Вализе!
- И тебе, Филин!
- А я не буду спать, я буду охранять твой сон и не позволять ночным шорохам разбудить тебя.
- Ты добрый, - уже сквозь сон пробормотал Вализе и в ту же секунду заснул, растянувшись в траве.
На следующий день в деревне Ра был праздник: День рождения Торговца апельсинами. Все его друзья собрались на главной площади, чтобы поздравить их дорогого, весёлого, солнечного человека, продающего такие же солнечные апельсины. Ему дарили воздушные шары, конфеты, пряники, шоколадные медали. Его лучший друг доктор Шингалю подарил ему огромное сомбреро, в котором Торговец апельсинами утонул, когда попытался примерить.
- Ну ты и шутник, Шингалю! Настоящий доктор! - рассмеялся Торговец апельсинами, надевая сомбреро в отместку на доктора.
- Ну ещё бы, ведь смех - это лучшее лекарство, - при этих словах Шингалю одел сомбреро обратно на друга. - И если вдруг у кого что заболит, я всегда прописываю пятьдесят восемь таблеток смеха, восемьдесят пять капсул радости и сто гранул любви.
- Я всегда говорил, что ты настоящий доктор, Шингалю! Я горжусь моим другом!
В этот момент к ним подъехала на велосипеде Кудряшка, и оба друга схватились за сомбреро и накрыли им кудряшкину голову.
- А голос-то весёлый, - шепнул Шингалю Торговцу апельсинами.
Кудряшка рассмеялась, сняла сомбреро и поцеловала дядю.
- С днём рождения, дорогой дядюшка! Расти большой и красивый! Только я не знаю, что тебе подарить...
- Кудряшечка, ведь ты же мой подарок и другого ничего не надо, - и Торговец апельсинами крепко обнял девушку. - Если бы ты знала, как я счастлив, что ты у меня есть. Моя жизнь была бы скучной и бесцветной без тебя даже в деревне Ра.
- Да уж, как говорится, не место красит человека, а человек место, - покачал головой Шингалю.
- Дядя, но я всё-таки хочу тебе что-нибудь подарить. Придумала! - и Кудряшка куда-то уехала на велосипеде, а Торговец апельсинами с нежностью смотрел ей вслед.
- Такая плутовка обязательно что-нибудь придумает, - улыбнулся Шингалю.
Через пять минут Кудряшка подкралась за спиной к дяде и закрыла ему глаза руками.
- Угадай, кто это! - Кудряшка попыталась изменить голос на бас, но всё равно в нём звучали чисто кудряшкины нотки.
- Уж не простудилась ли моя Кудряшка? - взволнованно произнёс Торговец апельсинами. - Что-то у неё голос сиплый. Ах ты озорница, сама наелась мороженого, а с дядей не поделилась!
- Дядюшка, я тебе принесла не мороженое, а кое-что другое: солнечные апельсины! - Кудряшка протянула дяде маленький пакетик.
- Апельсины! Мои любимые! Спасибо, моя радость!
- Но я хочу тебе ещё что-нибудь подарить, так что поеду сейчас на поиски.
- Возвращайся скорее, без тебя мы не начнём праздник!
- Хорошо, дядя.
Кудряшка помчалась на велосипеде и чуть не сбила с ног идущего навстречу Вализе.
- Ой, простите, господин певец! - воскликнула Кудряшка, попытавшись придать голосу побольше смелости и резвости, но сама раскраснелась как вишня и внезапно расплакалась.
- Ну что ты, Кудряшка! Не стоит плакать из-за таких пустяков... - Вализе хотел её успокоить, но так растерялся, что не находил нужных слов. - Я в полном порядке, просто немного испугался.
- Ах, ты ещё и испугался? Меня? - сквозь слёзы крикнула Кудряшка.
- Нет, нет, я не то хотел сказать! Ах, какой же я дурак! - Вализе сделал шаг и обнял девушку; слёзы у неё высохли, и она обвила руками шею Вализе.
- Вализе, я хочу тебе сказать... - робко произнесла Кудряшка, приближаясь к лицу Вализе.
- Что, Кудряшка?
- Что сегодня День рождения у моего дяди, - вдруг выпалила уже другим тоном девушка и высвободилась из объятий красавца.
- А я и забыл! Надо его поздравить.
- Я ему подарила апельсины, которые взяла у него же самого. Мне так стыдно, что я не знаю, что ему ещё подарить. Может, ты подскажешь что-нибудь?
- Да, я знаю один отличный подарок.
- Правда? Что же это?
- Для этого нам надо пойти в лес.
- А у меня как раз есть велосипед! - весело воскликнула Кудряшка. - Садись и говори мне дорогу.
Вализе сел сзади Кудряшки, и они тронулись в путь.
- Ну вот мы и приехали, - радостно объявил Вализе.
- Ты вернулся? - ухнул с ветки Филин.
- Да, мой милый, добрый Филин, я вернулся и не один. Это Кудряшка, а у её дяди сегодня День рождения, и лучший подарок - это малиновый родник.
- Да, ты прав, это необычная вода и я рад, что живу прямо над ней и охраняю её.
- Ты чудо! - и Вализе погладил по щеке Филина, который специально для этого спустился на ветку ниже.
- Что за вода? - спросила Кудряшка. - Почему малиновая? Я хочу попробовать!
Она зачерпнула ладонями воду и насладилась сладкой прохладой.
- Видишь, Кудряшка, это в самом деле необычная вода - она впитала в себя аромат и вкус ягод, которые растут рядом, - пояснил Вализе.
- Это отличный подарок для дяди! - Кудряшка захлопала в ладоши. - Спасибо тебе, Вализе!
- Спасибо Филину, - улыбнулся юноша, с улыбкой глядя наверх.
Они набрали воду в кувшин и поехали обратно. По дороге они весело болтали, как вдруг заметили на пути огромный булыжник, но было уже поздно: велосипед наскочил на него и упал. А вместе с велосипедом и наши герои, а также кувшин с малиновой водой.
- Вода! - отчаянно воскликнула Кудряшка.
- Не волнуйся, - вдруг раздался голос оказавшегося поблизости доктора Шингалю, - я поймал кувшин, и ни единой капли не пролилось. Но позаботься лучше о себе, Кудряшка.
Кудряшка посмотрела на свои колени и ахнула: они были в крови.
- Я отделался легким ушибом. Ах, лучше бы я был на твоём месте!
- Ну уж дудки! Я никому не доверяю место за рулём.
- Тебе очень больно? Ах, что же ты всё ещё на земле стоишь, Кудряшечка? Дай я тебя понесу! - и он взял девушку на руки. - Да ведь здесь доктор Шингалю! Как ты удачно здесь оказался! Сделай что-нибудь, сделай Кудряшке перевязку.
- Перевязку я могу сделать, но лучшим лекарством будет совсем другое. Вам обоим просто необходимы сто гранул.
- Сто гранул чего? - спросил Вализе.
- Любви, - шепнул ему ухо доктор Шингалю и скрылся.
- Доктор Шингалю! - закричал ему вслед Вализе. - А как же перевязка?
- Он ушёл, - тихо произнесла Кудряшка, обнимая Вализе за шею. - Придётся обойтись без него.
- Да, придётся. Я, конечно, не доктор, и петь у меня получается лучше, чем лечить, но иногда приходится меняться ролями.
Вализе опустил Кудряшку на траву, нарвал листьев и бережно перевязал ей рану. Кудряшка с улыбкой наблюдала, как юноша выбирал самые лучшие травы и отбрасывал сорняки.
- Тебе лучше, милая?
- Не знаю...
- Как? Тебе совсем не лучше? Всё ещё болит?
- Нет-нет, с раной всё в порядке, это другое.
- Что, Кудряшка?
- Ты мне сделал перевязку, но доктор прописал ещё кое-что. Сто гранул, ровно сто. Но я думаю, можно и больше.
- Сто гранул... - задумчиво повторил Вализе, и вдруг его как громом ударило. - Что со мной? Боже мой, я не узнаю ни себя, ни тебя, ни этих знакомых мест. Я как будто ослеп.
- Что с тобой, Вализе? - Кудряшка испуганно подалась вперёд.
- Я люблю! Господи, да ведь я же люблю! Как я раньше не понимал этого? Ведь я всегда любил тебя, Кудряшка!
Кудряшка подняла на Вализе глаза, полные любви. Она не могла сдержать слёз. Она уже не могла сдерживать себя, ведь она так долго ждала этого момента.
- Ты правда любишь меня? - воскликнула она, бросаясь в объятия Вализе. - Правда? Повтори, скажи ещё, что любишь!
- Люблю больше жизни, и я буду каждый день говорить тебе это. Теперь я только твой, и мы будем вместе всегда!
Кудряшке казалось, что это сон. Она не смела поверить, у неё закружилась голова, но Вализе был рядом и он поддержал её, когда она уже готова была лишиться чувств. Вализе и Кудряшка сделали ещё один шаг друг к другу и долго стояли, не в силах оторвать глаз друг от друга, встречая новую жизнь.
Когда они вернулись ко всем, то подарили Торговцу апельсинами малиновую воду, чем безумно его обрадовали. А потом начались танцы на главной площади. Каркаде была в коралловом платье с перламутровым поясом и танцевала с Воррисом, а Кудряшка совсем забыла про свои раны и закружилась с Вализе. Все без конца поздравляли Торговца апельсинами и, казалось, не было конца и края тёплым словам и пожеланиям. Потом все спустились к реке, развели костёр, сели вокруг него и стали рассказывать забавные истории. Одним словом, праздник удался на славу.
***
Теперь пришло время рассказать об одной особенности деревни Ра и её жителей: они думали, что существуют одни на свете, и кроме их деревни нет ничего. Им никогда не приходило в голову выйти за её пределы, и так они жили год за годом, век за веком, не зная горя, страданий, слёз. Так бы они и жили дальше, но, как говорится, по закону жанра всегда обязательно найдётся кто-то, кто своим любопытством нарушит идиллию, пожелав узнать другую жизнь.
Однажды Вализе гулял с Кудряшкой поздно вечером и пошёл провожать её до дому. Как всегда, они прощались так, как будто никогда больше не увидятся, и не было конца и края словам любви. Поцеловав в последний раз Кудряшку, счастливый Вализе пошёл своей дорогой. Они, конечно, не подозревали о грозящей беде и лишь растворялись в своей любви. Но как назло именно в этот раз тучи сгустились над деревней Ра, словно предзнаменование беды.
Уже наступила поздняя ночь, а Вализе всё бродил и бродил по деревне и не заметил, как набрёл на забор, опутанный ветвями малины. Юноша сорвал ягодку, но тут же отбросил её, увидев крохотного белого червячка.
- Что это за зверь странный? - пожал плечами озадаченный Вализе. - Я никогда раньше таких не видел. И почему он живет в малине, которую мы едим?
- Ничего удивительного, что ты раньше нас не видел, - ответил червячок, подползая к ноге Вализе. - Мы живём только здесь, у этого забора, ведь здесь кончается ваша деревня. Мы живём на границе.
- На границе? - удивлённо переспросил Вализе, но червячок уже шмыгнул под забор.
Вализе вдруг задумался: "Если червячок проник под забор, то куда же он пойдёт дальше? Ведь здесь конец нашей деревни, а значит и мира". И тут только к нему и закралось сомнение, правда ли они единственные на планете. Или всё же есть что-то за этим забором? Ведь уполз же куда-то червячок! И Вализе решил и сам чуть-чуть прогуляться по неизведанным краям, но недалеко и недолго, а потом вернуться домой. Но как попасть туда, по ту сторону? Червякам легко, они маленькие и без труда проникают в любую щель. Но Вализе взрослый юноша... Он стал бродить вдоль забора, который сплошь зарос малиновыми кустами. Вализе раздвинул ветки и зашёл вглубь кустов. Листья приставали к его лицу и рукам, он то и дело пригибался, чтобы колючие ветки не поранили его. В глуби кустов было очень темно, но необычайно свежо и сильно пахло малиной. Вализе вспомнил про чудесную малиновую воду. "Вот бы напиться сейчас этой воды" - подумал молодой певец. И вдруг он увидел калитку. Она была прямо перед ним и к тому же не запертая. Вализе толкнул её и вышел из деревни. И тут же хлынул такой сильный дождь, что Вализе упал на землю. Он был потрясён, ведь в деревне Ра никогда не было таких сильных дождей. У них дожди всегда были летние, весёлые и легкие. Жители им только радовались и выбегали потанцевать под тёплые капли. Но сейчас... Струи хлестали юношу по лицу, такие холодные и колючие, что было больно. Вализе не мог подняться, его клонило к земле ветром. Человек зачастую чувствует себя слабой травинкой, сталкиваясь лицом к лицу с разрушительной стихией. А когда стихия предстаёт во всей своей ужасающей красе, необузданная и рьяная, страшно становится даже диким зверям. Тут им и клыки не помогут. А что уж говорить о человеке, лишенном когтей и клыков и бегающим не так быстро, как лань. Вализе кое-как пробирался сквозь стену воды, и когда дождь кончился, певец уже был совсем далеко от деревни. Он был в открытом пустынном поле. Юноша пошёл дальше и шёл весь остаток ночи. Над ним низко пролетали орлы, и один даже больно вонзился клювом в белокурый затылок. "Да, у нас в деревне не так страшно" - подумал Вализе, и лёгкое раскаянье проникло в его душу. Может, не стоило делать даже шага за калитку? Но интерес взял верх и Вализе шёл дальше. К утру он совсем обессилел и лёг на землю. Внезапно он проснулся от чьего-то мокрого прикосновения. Это волк тыкался носом в его руку. Вализе открыл глаза спросонья и увидел оскаленную волчью пасть, и что-то дёрнуло юношу сорваться с места и пулей лететь от волка. Вализе сразу понял, что волк намерен позавтракать им. "А у нас животные гораздо добрее", - думал юноша, спасаясь от хищника. Так он прибежал в лес, но и тут не было спасенья от опасностей. Ноги постоянно вязли в грязи, а один раз Вализе даже провалился в болото и еле спасся, ухватившись за колючую ветку. Конечно, он поранил себе обе руки, но хоть жив остался. "У нас лес не такой, у нас светло и никакой грязи, только красивые деревья и цветы и птицы поют", - подумал Вализе. Когда он вышел из лесу, перед ним вырос чёрный забор с ещё более чёрной калиткой, перед которой сидели два цербера. Вализе сделал шаг, чтобы открыть калитку, но церберы так свирепо зашипели на него, что он отскочил. Как же ему попасть туда? И вдруг ему пришла в голову идея, и он запел. И вдруг, к его удивлению, церберы притихли, и чистые слёзы полились по их щекам. Вализе был поражён: собаки, ещё только минуту назад готовые порвать его в клочья, теперь склонились к его ногам, глядя на него грустными светлыми глазами. Вализе был растроган и погладил псов по шерсти, всё ещё продолжая петь. Он догадался, что стоит ему только закрыть рот, как ярость вернётся к этим животным. Он открыл калитку, и церберы беспрекословно пропустили его. Но стоило ему сделать шаг, как какой-то злой карлик, сидящий на дереве, бросил в него камень, спрыгнул вниз и куда-то уволок юношу. Вализе потерял сознание и не мог видеть, куда его тащат, но когда он очнулся, то увидел себя в чёрном кресле в какой-то тёмной комнате, тускло освещённой одной единственной лампочкой, а напротив него сидел толстый человек с тремя подбородками и злыми глазами.
- Где я? - воскликнул Вализе.
- Теперь ты у себя дома. Ты станешь моим рабом, - хриплым голосом ответил мужчина. - Я должен бы тебя убить, потому что ты без спросу проник в нашу деревню, но я не стану этого делать. Лишняя рабочая машина мне не помешает.
- Да ты чего, с луны свалился, что ли? Как же иначе жить без убийств и без рабочих машин?
- А мы славно жили в деревне Ра без этого всего, - с грустной улыбкой отвечал Вализе, - мы гуляли, пели песни, любовались солнцем, звёздами и цветами...
- В деревне Ра? Что это за деревня? - насторожился толстый человек с уже четырьмя подбородками и бешеными глазами. - Разве есть что-то за пределами деревни Стра?
Так Вализе и узнал, что попал в некую деревню Стра, так непохожую на его родную деревню.
- Так я в деревне Стра? - вырвалось у Вализе.
- Да, именно так, а я её правитель Злик. Но ты не ответил на мой вопрос. Что это за деревня Ра?
- О, это славная деревня. Как мы там хорошо жили! - и вдруг губы Вализе дрогнули: он вспомнил, что оставил там Кудряшку.
- А как ты попал сюда? Ведь у входа сидят два злых цербера.
- Я им спел, и они пустили меня.
- Этих собак надо наказать! - Злик нажал на какую-то кнопочку, и в комнату вошёл тот самый карлик, который доставил сюда Вализе.
- Ярмол, - обратился к карлику Злик, - пойди и убей церберов. Они предали меня.
- Но как же! - вмешался Вализе. - Не надо их убивать! Это чудесные собаки, они любят музыку...
- Так, если ты ещё посмеешь мне перечить, - рявкнул Злик, - то тебя ждёт та же участь. А, ты что стоишь, Ярмол! Живо иди убивать церберов!
- Слушаюсь, - ответил карлик и скрылся.
Злик нажал на еще одну кнопочку и перед ним вырос большой экран. Правитель развернул экран так, чтобы Вализе увидел, как Ярмол выстрелил в обеих собак. Юноша не выдержал этого зрелища и заплакал.
- Да ты совсем как баба! - ухмыльнулся Злик. - Но тебе надо привыкать. У нас такое происходит постоянно. Да, кстати, ты говорил, что спел этим глупым собакам? А ну-ка, спой и мне тоже!
Вализе запел, но Злик тут же затопал ногами.
- Какие ужасные песни! Они ведь красивые, а у нас в деревне Стра нет места красоте. Есть у нас тут один художник, Грош его зовут. Так вот, он поначалу рисовал красивые картины, но я ему пригрозил, что повешу, если он будет продолжать в том же духе, и теперь он рисует только уродливые картины, как и надо. И вообще здесь все трудятся на меня. Взгляни!
Вализе подошёл к окну и увидел, как на площади люди трудились в поте лица: кто перетаскивал кирпичи, кто разгружал огромные мешки, кто красил стены в чёрный цвет.
- А почему они все такие худые? - спросил Вализе, разглядывая толстого Злика с уже пятью подбородками и свирепыми глазами.
- Они получают за свой труд гроши.
- Но почему? Ведь они так стараются!
- Плохо стараются! Если бы они действительно старались, то уже давно бы умерли, а, как видно, еще остаются силы. Что-то я проголодался, - вдруг заявил Злик, снова нажал на кнопочку, и снова вошёл карлик.