== Мои мнения и мои стихи в тексте выделены так: ==...==
Увы, для сребролюбца нет рая. Этого никто из людей не понимает. Они готовы всё продать за копеечки, и нет никакой возможности прекратить это. А копеечки тем временем превращаются в страшные, горящие угли. И чем больше человек набивает их себе за пазуху, в подмышки, карманы, тем больше они будут его жечь и мучить. Это камешки на дороге в ад, это свидетельство по капельке проданного и преданного себя и Бога.
Это очень серьёзный вопрос. Конечно, любовь Божья велика, каждый сидит и думает: "Что бы Он там себе ни говорил, а я свои копеечки буду беречь". Да, Господь милостив и будет вразумлять людей в течение жизни, снова и снова лишая копеечек, показывая всю тщетность попытки предать Бога и заменить его золотым тельцом.
Рано или поздно эта борьба закончится. Вопрос лишь в том, что победит: золотой телец, маммона, ад, деньги, превратившиеся в угли, или покаяние и спасение.
== Уверены ли вы что покаяние и спасение -не могут иметь в душе вашей весьма лживой и даже наглой формы типа "Бог обязан нас принять и спасти!"? Если согласно Православному вероучению мы начинаем отвечать за свои грехи с семилетнего возраста -это предполагает, что мы про свои некоторые грехи помним уже 10-20-50 лет... Если мы про себя ничего не помним дальше 3 лет назад -значит наша жизнь была пустой суетой, подобно тому, как мы не помним, что мы ели на завтрак месяц назад или какой была погода в этот день год назад. И ведь Сатана тоже старается сделать нас как можно больше беспамятными?
И грехи разные бывают... Если вы в 16 лет кого-то били и пинали -это одно, а если вы в том возрасте думали плохое про одноклассника с которым нигде никак не пересекались -это другое. В шестом классе летом одноклассник пристал на улице ко мне с болтовней как выглядит голая наша одноклассница, а потом ещё от дури, просто так, мне ножик показал. Тут его обсуждение голой девочки -один грех, а показывание ножика -уже совсем другой грех? И должен он всю жизнь помнить и этот разговор и показывание ножика? Ведь за всю жизнь, я уверен, он только мне ножик показывал...
В те времена я на перемене сказал ему чтобы он толкнул девочек сидевших на скамейке без спинки. Он и толкнул. Одна девочка грохнулась там с высоты примерно 65 см. Вспомнил я это дело пару лет назад и понял, что она могла бы себе сломать позвоночник в шее... Ну и сколько кругом людей старше 42 лет, которые много чего могут вспомнить про себя с 7 до 17 лет? Все до одного были не паскудные, что-ли?
Для тех кто не знает - в разные времена известный писатель Войнович благодушно отнёсся к предложениям приятелей ударить его ножом... И лет за 5 два раза получил ножом...
Кажется Антоний Сурожский сказал, что если есть вещи, которые Бог не простит -это значит, что злоба Сатаны сильнее любви Бога... Формально это совершенно несокрушимая истина... Но если мы будем считать, что Бог всегда всякому что угодно простит -разве это не означает что мы ограничили Бога с этой стороны по этой проблеме? Бог выше наших о нём понятий и предписаний... ==
НЕ В КОНЯ ОВЁС
-- Просто удивительно, насколько люди не умеют договариваться! -- негодовал Герберт. -- Скажи, объясни, чего ты хочешь; я подумаю, и может быть, это не окажется настолько уж невыполнимым. Но нет! Театр всё время продолжается, каждый пытается изображать из себя нечто отличное от того, чем является на самом деле. А кем человек является, он и сам не знает и неизменно прибегает к предательству как лучшему финалу любых отношений, венцу! Венец Иуды...
Предательство. Излюбленный исход!
Как часто ты красуешься пред нами,
Простое, как обманутый народ,
И гордое, как брошенное знамя.
Предательство. Как весело звучит!
И хочется, не шевеля губами,
Бросаться на копьё, откинув щит,
И на щите быть принесённым к маме.
Предательство. Ты светоч и маяк,
Движение, доказанное прозой.
Нам без тебя прожить нельзя никак.
Отбросим стыд, прикрывшись мудрой позой!
Предательство. Как узок твой изгиб,
Как неподкупна ненависть измены!
И в тот момент, когда почти погиб,
Вдруг начинаешь верить в перемены.
Предательство. Как лицемерны те,
Кто не слагал в экстазе дифирамбы!
Я б волю дал твоей простой мечте --
Прорвать на свете все речные дамбы.
Предательство. Ты как ночной потоп:
Внезапно и бесстыже, прямо в утро!
Увы, напрасно старый хитрый поп
Скрывал от нас, что быть Иудой -- круто!
Предательство. Глоток вина -- там яд.
Предательство. Нож в спину. Иль в затылок.
О, как тебе я буду даже рад,
Когда войдёшь без стука утром сивым!
Предательство. И я тебя предам!
И возведу порок в дурную степень.
Я -- мёртв, смержу, я -- сцена не для дам.
Я -- жук. Я -- червь. Я -- неотступный слепень.
Предательство. Смириться и забыть,
И, бог с ним, не заметить поруганья --
Да! -- как икон потресканная зыбь
Не замечает лживость покаянья.
Когда семья решила пожаловаться на Герберта духовнику, Адлер позвонил ему и сказал: "Отец Алипий, бывает всякое. Может, и ваша жена когда-нибудь будет жаловаться мне на вас. Объясните моей семье: нужно либо быть христианами, либо вообще не связываться с верой. Объясните, что не существует служения в чистых рубашках, невозможно в чистой рубашке взойти на крест. Служение Христу -- это кровь, пот, унижения, а всякий проповедующий иначе -- просто лжец".
Отец Алипий ответил, что не хочет становиться ни на чью сторону и не будет вмешиваться.
-- Но ведь это ваш долг -- вразумлять, не так ли? Сколько же можно пускать всё на самотёк? -- спросил Герберт.
-- Знаете, -- ответил отец Алипий, -- конечно, я сделаю всё возможное, но будь как будет. Всё-таки я не стану брать ничью сторону.
-- Даже сторону Христа? -- возразил Герберт.
-- Кто его знает, -- пробормотал отец Алипий и напомнил Герберту Понтия Пилата, вопрошающего Христа, что же есть истина, в то время как истина стояла перед ним.
Так и случилось. Герберт не знал, о чём шёл разговор у семьи и духовника, но в итоге ему показалось, что никакой помощи от отца Алипия он не получил. В дальнейшем, после примирительной духовной беседы, которая никого не примирила, Герберт встал, обнял священника и произнёс:
-- Так ли уж это правильно -- не брать ничьих сторон? Очень надеюсь, что вам не будет совестно за то, что вы сделали или не стали делать.
Герберт напрасно сердился на отца Алипия. Впоследствии выяснилось, что тот, в общем-то, ничего не мог поделать.
Хотя Герберт всегда удивлялся, встречая того или иного священника: зачем он этим занимается? Существует его фасадная сторона, которая известна и хорошо знакома прихожанам и окружающим, а есть некая внутренняя, где священнослужитель, если способен, честен с собой и со своими близкими. Эти стороны совершенно разные, абсолютно непохожие друг на друга. Та праздничная, лакированная известна многим. Но внутри у человека совсем иное: да, Бог жесток, а вера слаба; да, люди Церкви ведут себя отвратительно, всё гниёт и разлагается.
Казалось бы, зачем тогда всё это нужно? Неужели из-за того, что священники больше ничего не могут, кроме как махать кадилом? Кому они приносят облегчение? Кому принёс облегчение Герберт? Мир как был жесток и отвратителен, так прежним и остался.
== Собрание группы людей во имя Бога - в чём-то имеет сходство с собранием другой группы людей в банду. В обоих случаях возникает та или другая действующая в природе сила. Сила -это энергия. Энергия никуда не исчезает. И как существование банды имеет последствия в жизни и для бандитов, так же и существование религиозной группы имеет разного рода прямые и косвенные последствия.
Если в данном городе за 50 лет возникли и распались 30 банд, и 2-7 религиозные группы -о чём-то это говорит? О чём-то должно говорить то, что какие-то религиозные группы существуют 15-30-90 лет?
А кто и что может узнать о последствиях существования в городе конкретной религиозной группы? Там по нашему впечатлению люди бесцельно и бесполезно собираются раз 50 в году. А все остальные, кто никогда нигде не собирается с другими людьми ни для Бога, ни для банды - кто они, если не дикие существа? ==
Пока с человеком этого не происходит, кажется, что всё гармонично и правильно, а все объяснения -- безусловно верные и единственно истинные. Если что-то не сходится, всегда думается: "Наверное, я не знаю каких-то подробностей; это из-за них с человеком произошло то или иное несчастье". Но семьи распадаются, люди предают друг друга, несмотря на то, что им даже нечего делить. Дети гибнут.
Кто должен нести за это ответственность? Конечно, священники объясняют своим прихожанам: во всём виноваты вы сами, вы грешные, отвратительные, погрязшие в своих несовершенствах. Но, с другой стороны, если в детском саду воспитанники вдруг начинают шалить, доставлять друг другу различные неприятности, ранят, обижают, кто несёт ответственность за их действия? Сами дети? Нет, воспитатель.
Тогда как же можно перекладывать ответственность на простых людей, которые едва появились, открыли глаза и совсем не смыслят, куда двигаться и что делать?
После многократных попыток уйти от мучившего Герберта служения, он не нашёл иного пути, кроме как окончательно порвать с ним. Казалось, что в земной Церкви он не встретил ничего, кроме лицемерия, наглого вранья и убийственного предательства. Если какой-то человек и казался более или менее приемлемым, то лишь потому, что Герберт слишком поверхностно его знал.
Он и сам был источником всяческого греха, пошлости, гордости и не видел больше смысла продолжать эту деятельность. Когда же ему стали известны истинные мотивы действий, совершаемых матушкой, он горько пожалел, что отказался от сана.