"Нет, не видел". "Были какие-нибудь новые медицинские документы о нем? Вы их видели?" "Нет, не видел". "Вы какими-нибудь новыми данными располагаете?" "Нет, не располагаю". "Почему же вы теперь даете заключение диаметрально противоположное своему первому заключению?" "Мы ошиблись, коллеги из Москвы нас поправили".
Кустов: Он тоже подписал?
Каллистратова: Он подписал первое заключение. О том, что Григоренко вменяем. Его и вызвали в судебное заседание как одного из авторов первого заключения, для того, чтобы решить вопрос, какая экспертиза правильна. А он в суде отказался от прежнего заключения и присоединился к Лунцу. Тогда я говорю: "Давайте вызовем Когана, давайте послушаем еще одного человека". Нет, отвечают, нам достаточно.
Кустов: А что суд? Где он проходил?
Каллистратова: В Ташкенте.
Кустов: Кто были зрители? Сколько было зрителей?
Каллистратова: По узбекскому кодексу дела о невменяемых слушают в закрытом судебном заседании. Сам Григоренко доставлен не был. Поэтому среди зрителей не было даже конвоиров, я говорила перед судьями, перед пустыми стульями в зале. Я говорила перед судьями, из которых одна заседательница спала, другой ковырял в носу, а председательствующий все время смотрел на часы.
Кустов: И родственников тоже не было?
Каллистратова: Нет. Никого не пустили в зал. Ни одного человека. Этим тоже отличается процесс Григоренко от процессов Горбаневской и Яхимовича. Правда, у Яхимовича и у Горбаневской была подобрана публика. Но туда все-таки родственники просочились. Некоторые из друзей просочились. А здесь никого не было.
Кустов: Что в заключении экспертов было основным признаком психической болезни у Петра Григорьевича?
Каллистратова: Преувеличение своей роли. То есть мания величия. Хотя это ничем не было подтверждено в материалах дела. Наоборот, скорей там были какие-то данные, чтобы говорить о мании преследования. Потому что он все время говорил, что за ним следят... <...>
Ни одного же свидетельского показания не было, которое говорило бы о его психической болезни. Нет, я говорю, никакие эксперты в мире меня не могут убедить в том, что эти люди психически больные. Они здоровы, а утверждение об их болезни достигалось только одним способом: "Если все нормы УПК соблюдать, как сказал мне один член областного суда по другому делу, - так ни одного виновного не осудят". Итак, я написала жалобу на это определение, на это признание Григоренко виновным. В жалобе указала 49 пунктов нарушений Уголовно-процессуального кодекса. И эту жалобу меня заставили подать через спецчасть адвокатуры. Вызвали к заместителю Генерального прокурора Малярову заместителя председателя Президиума городской коллегии адвокатов и сказали: "Передайте адвокату Каллистратовой - ее жалоба по делу Григоренко получена, ответа не будет". А вы говорите, как это совмещалось с законом. Да никак не совмещалось!
Григорий Шехтман П.Григоренко и бандеровцы
...С проявлениями национализма П. Григоренко столкнулся еще в подростковом возрасте, когда на его глазах в период Гражданской войны смена власти Советов на власть белогвардейскую сопровождалась актами беззакония и еврейскими погромами. В своей книге он детально описывает случай, когда, не раздумывая, стал спасать еврейского мальчика от измывавшейся над ним ватаги малолетних антисемитов. Мальчика спасти удалось, но рука, поврежденная бляхой ремня его недавнего приятеля и почти кумира, напоминала П. Григоренко о себе всю последующую жизнь. Да еще и из реального училища он тогда был исключен по указанию из белогвардейской комендатуры за то, что "вступился за жидёнка"... Обширный круг его друзей и соратников по правозащитному движению не делился им по национальному признаку, поэтому он в самых сложных ситуациях в полной мере не раз ощущал чувство локтя и не раз об этом вспоминал с благодарностью.
Генерал Пётр Григоренко
Выборки из книги мемуаров "В подполье можно встретить только крыс".
7 сентября 1961 года. День рождения нашего сына Андрея. Ему сегодня 16 лет. Сегодня же начинается партийная конференция Ленинского района г. Москвы, на которую я делегирован парторганизацией академии. Математическая средняя школа Љ 52, в которой учится Андрей, находится в 15-20 минутах ходьбы от помещения, где проводится конференция. И мы с женой договариваемся, что придем в школу и начерно поздравим Андрея.
Конференция открылась в 10 часов утра. Первый доклад "О программе партии". Как только объявили повестку дня конференции, я подал записку с просьбой предоставить мне слово по первому докладу. Пока что это не вызвало никаких эмоций - подача записки еще ничего не определяет. Списки выступающих составляются заранее, а такие, как моя, "дикие" фамилии вписываются после списка. Выступать же дают только тем, кто в списке. Чтобы получить слово, "дикарю" за это надо еще побороться. А я еще не решил, буду ли бороться. И думать пока что не хотелось. Доклад журчал усыпляюще. Ни одной оригинальной мысли. Простое повторение того, что записано в изданном проекте программы партии. Слушать такой доклад бессмысленно.
... не заметил, как закончился доклад, хотя, вместе со всеми, поаплодировал докладчику за то, что закончил. Начались прения. И чем дальше они двигались, тем тревожнее билось мое сердце. Надо было решать. В это время, если бы кто знал о моем намерении, ему бы ничего не стоило отвратить меня от выступления. Но не знал никто. Я не сказал никому, что собираюсь выступать. Я не был уверен, что выступлю, но твердо знал, что любой, к кому бы я ни обратился, посоветует не выступать. хх Вот оно -партийное братство и товарищество и уважение верхушки к рядовым коммунистам... Я только около 1978-1987 года узнал об этом порядке, при моей несклонности задавать обо всём побольше вопросов... Размеры всего аппарата ЦК КПСС я оценивал в пределах 1700-2200 человек и думал, что они от нагрузок с ног там падают. А они только морды,пузы и жопы наедали... Их там было под 21000 человек, оказывается. Денег от партийных взносов 16 миллионов якобы коммунистов -и то не хватало, чтобы насадить там хотя бы 25000 жиреющих баранов и беззастенчивых шлюхачек? хх
Как и что я говорил, описывать не буду, как не буду приводить и подготовленный мною заранее текст выступления, так как пользовался им лишь частично, да и то преимущественно по памяти, не глядя в текст. Лучше приведу стенограмму. Она, пожалуй, наиболее объективно отражает и содержание выступления и обстановку на конференции в это время. Вот эта стенограмма:
"Товарищи! Я долго думал: подняться или не подняться и нарушить спокойное течение конференции, и потом подумал, как Ленин, если бы он пожелал что-нибудь сказать, он обязательно поднялся бы (аплодисменты).
Товарищи! Проект программы коммунистической партии - документ такого огромного звучания и такой колоссальной мобилизующей силы, что даже критиковать его не совсем удобно, но именно это его большое научное и мобилизующее звучание обязывает каждого из нас повнимательней посмотреть в деталях, что нужно и что можно подсказать съезду партии, который будет обсуждать эту программу. Я лично считаю, что в проекте программы недостаточно полно отработан вопрос о путях отмирания государства, и вопрос о возможности появления культа личности и о путях борьбы за осуществление морального кодекса строителя коммунизма.
Почему я хочу сказать об этом? Потому что мы всегда должны обращаться к опыту. Надумать - это дело не такое сложное, всесторонне изучить опыт - это сложнее.
Какой же мы имеем опыт в вопросе о государстве и о культе личности? Сталин встал над партией; это ЦК установил. Больше того, в опыте нашей партии есть случай, когда у высшего органа власти, партии и государства, оказался человек, не только чуждый партии, но враждебный всему нашему строю, я имею в виду Берия. Если бы это был один случай, можно было бы не тревожиться, но мы имеем факт, когда другая коммунистическая партия, пришедшая к власти (Югославия), оказалась под пятой у порвавшего или враждебного человека, который изменил состав партии, превратил эту партию в худшую, сугубо культурно-просветительскую организацию, а не в борющуюся революционную силу, и ведет страну по пути капитализма. И это можно было бы считать случайностью, но мы имеем факт, когда албанские руководители становятся на тот же путь, и мы не имеем сильной, авторитетной албанской партии, которая могла бы противостоять этому.
Возникает вопрос - значит есть какие-то недостатки в самой организации постановки всего дела партии, которые позволяют это. Что произошло в нашей партии?
Представьте себе, что удалось бы Хрущева уничтожить как Вознесенского и других. Ведь это чистая случайность, что в ЦК к моменту смерти Сталина оказались сильные люди, способные поднять партию с ленинской силой. Чистая случайность, что Сталин умер так рано, он мог жить до 90 лет (шум, оживление в зале).
Мы одобряем проект программы, в котором осужден культ личности, но возникает вопрос: все ли делается, чтобы культ личности не повторился, а личность, может быть, возникнет. Если Сталин был все же революционером, может придти другая личность (шум в зале).
хх Остановись читатель, переведи дух и придирчиво, слово за словом перечитай, что такое говорит генерал Григоренко! Дабы полнее оценить дальнешую бабью истерику руководящих баранов и негодяев. хх
Бирюзов (маршал, член президима конференции): Товарищи! Мне кажется, что нет смысла дальше слушать товарища (шум в зале), потому что есть решение съезда по этому вопросу, определенное и ясное, а что эти высказывания имеют общего с построением коммунизма? Я думаю, что его надо лишить слова на конференции (шум в зале. Голоса: неправильно! Пусть продолжает!).
Гришанов (председатель, секретарь РК): Поступило предложение, ставлю на голосование.
С места: Предложение Бирюзова никаких оснований не имеет (голоса: Правильно!) Предоставили слово - пусть выскажется.