Наука как область школьной программы, все же ставшая таковой еще до
общественных дисциплин, и по сей день в известной степени занимает в
ней положение новичка. Естествознание вынуждено в борьбе искать себе
какую-нибудь нишу в учебном расписании. Воюя за место, оно нередко на-
талкивается на очень сильный отпор со стороны старого классического рас-
порядка, предпочтение в котором отдается математике и литературе.
В современной жизни естественные науки, безусловно, имеют более тес-
ную связь со всем реально происходящим, с реальными человеческими отношениями,
чем огромное множество дисциплин, существующих с незапа-
мятных времен. Не будет преувеличением считать, что наука, выраженная в
изобретениях и технологиях, в современном обществе является мощной си-
лой, приводящей к социальным переменам и влияющей на форму челове-
ческих отношений. Также не будет преувеличенным суждением то, что она
революционным образом изменила условия, в которых люди сосуществова-
ли друг с другом последние сто пятьдесят лет, и что с переходом от машинной
эры к эре энергетики мы вправе ожидать еще больших перемен в обще-
стве, обязанных науке.
169
И вновь - в связи с вопросом об изоляции учебного материала от жиз-
ни, в то время как именно его связь с жизнью могла бы дать нам своего рода
понимание общественных сил, единственно необходимое для подготовки
студентов к разумному участию в поддержке и совершенствовании демок-
ратии, - я спрашиваю: в какой мере преподавание науки ведется с учетом
ее реальных и потенциальных общественных следствий, если возможности
предоставляемые наукой человеку, уже оказали известную службу всеобще-
му демократическому социальному благоденствию?
Я знаю, что процесс
преподавания очень существенно совершенствуется, но боюсь, что наука
все еще преподносится в основном как отдельный, обособленный предмет и
что до сих пор находятся люди, включая даже многих ученых, которые счи-
тают, что такое чудесное явление, как "чистая" наука, покроется грязью,
вступив во взаимодействие с общественной практикой. Однако, не ведая о
подобном взаимодействии, студенты лишь в крайне скудной степени обре-
тают понимание тех факторов, которые сегодня создают образ общества и
которые способны его изменить.
Я не сказал бы, что меня особо интересует вопрос выбора между комму-
низмом и фашизмом. Боюсь, что чрезмерное внимание к этой теме может
создать у людей чувство, будто рано или поздно нам придется сделать подобный выбор.
Насколько я понимаю, свою надежду на долгую жизнь де-
мократии мы должны подкреплять использованием тех огромных возмож-
ностей, которые наука вручила нам в ознаменование эры не просто матери-
ального изобилия и физической безопасности, но также и культурного ра-
венства возможностей для каждого индивида развиться в полную силу.
До тех пор, пока в наших школах не будут расценивать науку как союз-
ницу в постижении сил, образующих современное общество, и, более того,
пока в них не примутся думать над тем, как использовать ресурсы организо-
ванного разума, каковым и является наука, в организованных обществен-
ных действиях, перспективы демократии не станут безоблачными. Возмож-
ности организованного разума используются и в современном обществе, но
при таких политических и экономических условиях, которые не способству-
ют поддержанию демократии.
Если бы психология и физические науки уже
хотя бы одному поколению привили способность систематически и целост-
но понимать не просто как общество живет, но и как можно разумно управ-
лять им, тогда я мог бы не беспокоиться о будущем демократии.
Возможно, кому-то покажется, будто я забыл, что школа, в конце кон-
цов, уделяет изрядную долю времени не только внедрению знаний, но и при-
витию навыков. Не думаю, что, живя в обществе конкуренции и наживы, мы
должны удивляться тому большому акценту, который в наших школах дела
ется на усвоении информации или навыков. Однако можно сказать, что ук-
лон в сторону технического обучения в той или иной форме (включая про-
фессиональное) является, скажем, в последние сорок лет наиболее яркой
чертой образования и что ни одна другая черта в настоящее время не прида-
ет ему более цельной направленности.
170
На первый взгляд этот акцент на образовании, дающем технические на-
выки или профессию, равно как и усиливающийся акцент на общественных
науках и дисциплинах, можно счесть опровержением идеи об оторванности
наших школ от современной жизни.
Но вопрос в том, с какими сторонами и аспектами общественной жизни
наиболее тесно увязывается все профессиональное направление. Сегодня
оно, как это по большей части очевидно, стремится готовить молодых лю-
дей к тому, чтобы они в дальнейшем получили работу и тем самым средство
к существованию.
Они могут иметь достаточно эффективную подготовку в
техническом смысле, но тем не менее по-прежнему покидать школу с крайне
слабым пониманием той роли, которую соответствующие производства или
профессии играют в современной жизни общества, и того, как навыки и ре-
месла, обретаемые людьми в школе, могли бы помочь демократии жить и развиваться.
== Господин Дьюи в проблемах демократии понимает только слово "демократия"... ==
На мой взгляд, поводом для в какой-то мере огорчительного суждения о
нашей системе образования является тот факт, что, хотя у нас и есть специ-
альные школы, которые называются "трудовые" и готовят лидеров для ра-
бочих выступлений в современных условиях, этим нескольким особым шко-
лам приходится вести тяжелейшую борьбу за выживание.
Не кажется ли
вам, что при истинно демократической системе образования, в подлинно
демократическом обществе история труда, значение труда, возможности тру-
да были бы важнейшей, неотъемлемой частью всего механизма образова-
ния? Или, взяв иную сферу проблемы, как мы, например, отнесемся к тому
факту, что профессиональная медицина крайне противится национализации
сферы врачевания и переходу заботы о народном здоровье под контроль всего общества?
Как объяснить тот факт, что в столь массовом порядке юрис-
ты, получившие профессиональное и, надеемся, грамотное профессиональ-
ное образование, во всякое время защищают интересы наиболее реакцион-
ных политических и социальных сил в сообществе?
Эти вопросы, по крайней мере, следует задавать, даже если мы не мо-
жем на них ответить. Задавая их, мы, вероятно, можем быть уверены в том,
что тенденция к усилению производственного, практического, техническо-
го и профессионального образования еще далеко не переборола нашу волю
ни к пониманию общественных сил и потребностей, актуальных в настоя-
щее время, ни к пониманию того, как и что следует делать на пользу неиз-
бывному прогрессу демократической жизни.
В уже упомянутой нами лекции Хогбен говорит:
"Профессиональная
подготовка госслужащего или литератора не дает им никакого видения технических факторов, определяющих то общество, в котором они живут...
Образование, получаемое ученым или инженером, оставляет их безразлич-
ными к общественным последствиям собственных действий".
Это очень
сильные суждения. Они указывают на огромную брешь в нашей системе
образования. Люди, активно работающие в общественной сфере, не способ-
ны к прогнозированию, поскольку они не осознают, какие научно-техноло-
гические тенденции формируют образ современного социума. С другой сто-
171
роны, образование среднестатистического ученого или инженера таково, что
они не стремятся знать о социальных последствиях своей собственной деятельности.
Выходит, что колоссальный запас знаний, достаточных для со-
вершенствования общества уже сегодня, никого не интересует.
В таком случае я ставлю следующий вопрос: а не педагогов ли это дело
- обеспечить такое образование в школах, чтобы выпускаемая ими моло-
дежь была готова вбирать в себя запасы знаний, способствующих обществен-
ному прогрессу?
== Автор хочет чтобы среднестатистический обучаемый, который в прошлые 10 лет тратил на собственно учебные занятия условные 125 часов в месяц, с завтрашнего дня по своей доброй воле стал тратить на 50 часов больше...
А поскольку у обучаемых разные способности, то самоочевидно, что если 70% обучаемых усваивают данный материал за 500 часов, то есть группы, которым нужно 600, 800 и даже 1200 часов на усвоение... ==
В Европе нынешнее недоверие народа к представительной власти час-
тично выросло из ощущения людей, будто политики способны лишь краси-
во говорить, замысловато писать и доказательно спорить, но, когда дело до-
ходит до кризиса и необходимости что-то предпринимать, они оказываются
несостоятельными.
Возможно, стоит пожертвовать некоторой чистотой чи-
стого знания, кое-где запятнав его сопряженностью с действием, если тем
самым мы убережем свою страну от отвращения к политике и политикам,
умеющим говорить и спорить, но не знающим, как выбрать верный подход к