Беспрерывная и повсеместная взаимосвязь научного откры-
тия и его промышленного использования принесла свои плоды и в науке, и в
производстве, подтолкнув современные умы к признанию того факта, что
смыслом научного знания является контроль над естественными энергия-
ми. Эти четыре силы-естествознание, экспериментирование, контроль и
прогресс-оказались неразрывно связаны воедино.
То, что до сегодняшне-
го дня применение новых методов и результатов научной деятельности вли-
яло главным образом на средства, а не на цели существования или, точнее
сказать, то, что человеческие цели до сих пор подвергались скорее случай-
ным, нежели разумно направленным воздействиям, означает, что все проис-
ходившие изменения носили больше технический, чем гуманный и нрав-
ственный характер, что они имели в основном экономическое, а не подлин-
но социальное свойство.
Выражаясь языком Бэкона, это значит, что, хотя мы
и добились ощутимых успехов в завоевании контроля над природой посред-
ством науки, сама наша наука еще не готова к тому, чтобы подобный конт-
роль мог систематически и преимущественно использоваться для облегче-
ния человеческого существования. Такое применение конечно же имеет ме-
сто и в огромном множестве ситуаций, но оно носит случайный, отрывоч-
ный и внешний характер.
И этот недостаток определяет в настоящее время
специфическую проблему философской реконструкции, поскольку он ста-
вит акцент на основных социальных несовершенствах, требующих вдумчи-
вой диагностики и характеристики целей и методов.
Вряд ли, однако, стоит напоминать, что указанные политические пере-
мены произошли уже вслед за приходом новой науки и ее промышленного
применения и что поэтому некоторые тенденции социального развития для
них уже были по крайней мере намечены. Появление новых навыков произ-
водства повсеместно влекло за собой падение феодальных институтов, со-
циальные модели которых формировались под влиянием преимущественно
сельскохозяйственной деятельности и военных целей.
Повсюду, где стал
развиваться бизнес в современном понимании этого слова, начался переход
власти и влияния от землевладения к финансовому капиталу, от деревни к
городу, от фермы к заводу, от общественного права, основанного на личной
зависимости, трудовой повинности и покровительстве, к правам, основан-
44
ным на собственности на труд и товарообмене.
Перенос политического цен-
тра тяжести способствовал освобождению индивида от уз принадлежности
к классу и традиции и формированию такой политической организации, ко-
торая все меньше определялась верховным авторитетом и все больше-доб-
ровольным выбором. Иными словами, современные государства в меньшей
степени принято считать божественными и в большей степени человечески-
ми творениями, чем раньше; в них все меньше видят неотвратимые прояв-
ления неких высших и всеподавляющих принципов и все больше - замы-
сел мужчин и женщин, который поможет им осуществить свои желания.
Теория происхождения государства как общественного договора-из
разряда тех, чью ошибочность можно легко доказать и философски, и исто-
рически. Тем не менее данная теория имела широчайшее хождение и огром-
ное влияние. Формально в ней утверждалось, что в прошлом люди добро-
вольно объединились друг с другом, согласившись блюсти определенные
законы и подчиняться известному авторитету и таким образом построив го-
сударство и отношения господства и подчинения.
Как это свойственно мно-
гим явлениям в философии, теория, никчемная с точки зрения фактической
достоверности, может быть тем не менее полной смысла, поскольку она го-
ворит о векторе человеческих стремлений. Данная теория свидетельствова-
ла о крепнущей вере в то, что государство призвано удовлетворять челове-
ческие потребности и может менять свою форму по желанию и воле людей.
Теория Аристотеля, согласно которой государство существует от природы,
не подходила к образу мыслей людей XVII века, поскольку трактовка госу-
дарства как продукта природы, по-видимому, исключала, что оно может быть
сформировано по человеческому усмотрению.
Не менее существенным в
рамках теории договора было и допущение того, что индивиды, принимая
самостоятельное решение, как бы реализуют свои собственные желания дать
государству жизнь.
Быстрота, с которой эта теория завладела умами во всей
Западной Европе, говорит о том, до какой степени в ту пору ослабились
путы традиционных установлений. Как свидетельствует такая быстрота,
люди были уже столь далеки от растворения в больших группах, что в дос-
таточной степени осознавали себя в качестве личностей, имеющих право на
собственную позицию, а не просто принадлежащих к тому или иному клас-
су, гильдии или социальному слою.
== Сначала сократилось "растворение в больших группах", а что должно стать продолжением этого процесса? И как подобное растворение распространено среди людей возрастом до 17, до 27, до 45, до 60 и после 65 лет? ==
Бок о бок с подобным политическим индивидуализмом шел индивиду-
ализм религиозный и нравственный. Философской поддержкой политичес-
кой и духовной догматики являлось метафизическое учение о приоритете
рода над индивидом и незыблемого всеобщего над изменчивым частным.
Вселенская церковь служила основой, целью и пределом всех убеждений и
действий личности в духовной сфере, подобно тому как феодальная иерар-
хическая система была фундаментом, законом и жесткими рамками поведе-
ния в миру. Северным варварам не пришлось в полной мере испытать на
себе влияние классических идей и устоев. Тевтонская Европа позаимствова-
ла и в той или иной степени присоединила к себе извне то, что больше было
свойственно жизни, изначально определенной римскими корнями. Конец
45
господства римско-католических идей формально обозначил протестантизм.
Он ускорил эмансипацию индивидуального сознания и склонности от конт-
роля со стороны официальных институтов, притязающих на вечность и уни-
версальность. Ошибочно предполагать, что новое религиозное движение с
самого начала достигло чего-то существенного в обеспечении свободы мыс-
ли и суждения или в отказе от понятия некоего верховного авторитета, на
абсолютную связь с которым был обречен индивидуальный разум.
В первое
время оно не слишком далеко зашло и в стимулировании терпимости и ува-
жения к различиям моральных и религиозных взглядов. Но оно действи-
тельно способствовало дезинтеграции одиозных устоев. Умножая число сект
и церквей, оно вело хоть и к неодобрительному, но все же смирению с пра-
вом индивидов самостоятельно судить об абсолютных сущностях. Порой у
людей рождались и отчетливые убеждения в сакральности личностного со-
знания и праве на свободу мнения, веры и культа.
Нет необходимости останавливаться на том, как распространение по-
добных убеждений повлияло на рост политического индивидуализма или
ускорило стремление людей поставить под вопрос уже известные идеи на-
уки и философии - обдумать, рассмотреть и самостоятельно поэкспери-
ментировать с ними.
Религиозный индивидуализм служил необходимой под-
держкой для инициативы и независимости мышления в любой сфере, даже
там, где религиозные движения официально встали против такой свободы,
превысившей допустимый предел. Однако величайшим следствием протес-
тантизма явилось развитие идеи о том, что внутренняя цель всякого челове-
ческого существа есть его собственная личность.
Когда людей сочли спо-
собными непосредственно общаться с Богом, без помощи какой-либо орга-
низации вроде Церкви, и драма греха, искупления и спасения стала разыг-
рываться в самых потаенных глубинах личных душ, а не в границах рода,
подневольным элементом которого являлся индивидуум, всем учениям, вну-
шавшим мысль о производной сущности личности, был нанесен роковой
удар-удар, породивший долгое политическое эхо в истории развития де мократии.
Ведь как только в рамках религии была провозглашена идея о
собственной ценности индивидуальной души как таковой, эту идею стало
трудно удерживать от, скажем так, выплеска в сферу мирских отношений.
Очевидно, что нелепо пытаться охарактеризовать в нескольких абзацах
тенденции развития производства, политики и религии, влияние которых
по-прежнему далеко не исчерпано и о которых написаны сотни и тысячи
томов. Но, рассчитывая на ваше снисхождение, я напомню, что излагаю здесь
все эти вопросы исключительно для того, чтобы представить вашему вни-
манию кое-какие факторы, под влиянием которых сложились отправные ка-
налы для новых идей.
Это, во-первых, смещение интересов с вечного и уни-
версального на изменчивое и особенное, конкретное-движение, которое
на практике выразилось в переносе акцентов внимания и мышления с иного
мира на этот мир, в смене интереса к сверхъестественному, отличающего
Средние века, на увлечение естественными науками, естественной деятель-
ностью и естественными взаимоотношениями. Во-вторых, это постепенное
46
падение авторитета незыблемых институтов, классовых различий и связей
и растущая вера людей в могущество индивидуального сознания, вооруженного
методами наблюдения, эксперимента и рефлексии на пути к истинам,
которыми необходимо вооружаться в жизни. Приемы и результаты естественного
исследования отвоевали престиж и власть у принципов, внушаемых высоким авторитетом.
Затем для оценки принципов и дорогих сердцу истин стали все чаще
применяться такие критерии, как их происхождение из опыта и их счастли-
вые и трагические последствия для опыта, и все реже такие, как возвышен-
ная укорененность этих истин в чем-то выходящем за рамки повседневного
опыта или независимость от опытных результатов.