Васильев Вячеслав Васильевич : другие произведения.

Двери в никуда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Когда то давно я начал писать эту ВЕСЧЬ... Начал - и бросил. И сейчас решил выложить хотя бы начало, дабы при взгляде на него моя совесть просыпалась и толкала меня под бок, чтобы я писал продолжение... Стиль ВЕСЧИ предварительно определяю, как фэнтези, а там - как получится. Дописывается и выкладывается мелкими кусочками, в зависимости от того, насколько часто просыпается совесть.
  День уходил. Тусклое солнце вот-вот должно было исчезнуть за быстро растущей над западным горизонтом мрачной стеной, сложенной из тяжёлых чёрных туч. Как только багровый солнечный диск чуть-чуть коснулся нижним краем этих порождений зловещей страны Мрака, тучи сразу же рванулись вверх еще быстрее. Казалось, они стремились побыстрее поглотить источник такого ненавистного для всех сил Тьмы света. И им это удалось. Очень скоро последний тонкий лучик уходящего на покой светила растворился в клубящейся свинцовой мгле. Всё вокруг окутал полумрак - предвестник наступления безраздельной власти тьмы. Но тучи - не самый лучший строительный материал. Повинуясь малейшим прихотям ветра, они каждый миг изменяют свою форму и направление движения. Вот и в этой - такой, казалось бы, прочной и монолитной чёрной стене очень скоро появилась дыра. В неё тут же снова выглянуло любопытное солнце, вновь ненадолго сдёрнув с земли серый сумеречный покров и окрасив её в зловещие кроваво-красные тона.
  Защитникам Цитадели Асмарилл, вот уже третий день подряд отражающим непрерывные атаки подходящих с запада бесконечных полчищ врагов, солнечный диск в этот момент показался багровым зрачком громадного злобного Ока, наблюдающего за ходом битвы сквозь веки из клубящихся тёмных туч. С высоких башен Цитадели никогда не был виден Великий Океан, раскинувшийся за сорок лиг к югу за Литторнскими холмами. Но теперь людям, собравшимся на верхней площадке Западного бастиона четвертого яруса крепостных стен казалось, что Океан вышел из берегов, и его бешено бурлящие чёрные волны вот-вот захлестнут последний оплот некогда могучей Империи. Однако волны, которые уже перехлестнули через стены Первого яруса Цитадели, но пока еще разбивались о бастионы Второго яруса, состояли отнюдь не из воды, а из тысяч разнообразных существ - слуг Мрака. Тут можно было увидеть кого угодно - от людей и орков, до тварей, которым самое место только в кошмарных снах и страшных сказках.
  Дальнего берега этого бушующего Океана Смерти было не видно, так же, как и у настоящего Океана. Тылы армии Мрака были скрыты зыбким маревом, не позволяющим защитникам Цитадели разглядеть, какие ещё сюрпризы готовят им силы Тьмы.
  Строго говоря, из собравшихся на бастионе тоже далеко не всех можно было отнести к человеческой расе. Миндалевидные глаза, развевающиеся на ветру длинные светлые волосы и неуловимая грация в каждом движении выдавали в двух из них эльфов. Низкий рост и окладистая рыжая борода другого заставляли подозревать в нём представителя подземного народа, а большая гномья секира, притороченная у него за спиной, превращала эти подозрения в уверенность. Чуть позади остальных, скрестив на груди могучие ручищи, возвышался самый настоящий орк. Причем не закованный в кандалы, что было бы более естественно для орка, оказавшегося в крепости людей, а в полном боевом облачении и с громадным кривым ятаганом на боку. И только четверо воинов в доспехах с гербом, на котором был изображен вставший на дыбы грифон, несомненно были людьми.
  Причём, судя по благородной осанке, а так же по качеству и отделке доспехов, - далеко не последними в иерархии Империи. Один из людей - высокий и статный мужчина с орлиным профилем и благородной сединой на висках, стоял впереди всей этой разношерстной компании, пристально разглядывая в широкий просвет между зубцами башни панораму кипящего внизу сражения. Ещё двое людей застыли чуть позади него слева и справа . У каждого правая рука в кольчужной перчатке лежала на рукояти меча, висевшего в ножнах на левом боку. Воины были готовы отразить любую опасность, которая могла угрожать Лорду-Наместнику Эстарруола - крупного города-крепости, расположенного в трех сотнях лиг к востоку от Цитадели. Но пока Лорду-Наместнику ничего не угрожало. Цитадель строилась вокруг высокого каменного утеса. Стены каждого следующего яруса были намного выше предыдущего, и сейчас до верхней площадки бастиона не могли долететь ни стрелы осаждающих, ни камни, выпущенные из их метательных машин. Ещё один воин переминался с ноги на ногу позади военачальника. Он был одет в доспехи попроще и полегче, чем у двух телохранителей.
  Долгое время на площадке царило молчание, но затем воин, стоящий справа от Лорда-Наместника решился задать вопрос:
  - Они разрушают стены Первого Яруса... Зачем?
  - Осадные башни. Сейчас они стоят у стен первого яруса, но когда эти стены разломают, башни можно будет придвинуть ко стенам второго...
  - Но мы уничтожили почти все осадные башни.
  - Думаю, что не все. Посмотри туда.
  Глубоко в тылу осаждающего войска началось какое-то шевеление. Воины Мрака расступались, пропуская вперед упряжки из громадных зверей диковинного вида, которые тащили за собой могучие деревянные конструкции на колесах. Действительно, это были осадные башни. Причем намного выше тех, что использовались при штурме Первого Яруса.
  - Что еще скрывают проклятые Черные маги за этим маревом? - задумчиво проговорил Лорд-Наместник.
  Отряды осаждающих, несмотря на непрерывный обстрел со стороны защитников цитадели упорно продолжали разрушать стены уже захваченного Первого яруса сразу в нескольких местах.
  Между тем, не дожидаясь выдвижения осадных башен, нападающие потащили к единственным воротам Второго яруса Цитадели громадный таран. Это было непростой задачей, так как уже рухнувшие ворота Первого яруса выходили на север, а ворота Второго яруса находились на восточной стороне стены. И чтобы добраться до них, осаждающим пришлось две с половиной лиги пробираться вдоль еще не взятой стены Второго яруса, защитники которой не жалели ни стрел, ни копий, ни бревен, ни кипящей смолы. Но таран продолжали упорно тащить вперед, невзирая на то, что позади него оставались горы трупов нападающих. Погибших сменяли новые воины, протащив таран несколько шагов, они падали, их сменяли другие...
  И вот уже заколдованный таран подтащили к воротам. Заглушая шум боя, раздались его громовые удары в ворота Второго Яруса Цитадели.
  Лорд-Наместник обернулся к стоящему позади воину:
  - Снять отряд Красной стражи с западной стены. Пусть сделают вылазку. Надо отбить таран, пока не подошли осадные башни.
  Воин, склонив голову, прижал правую руку к груди.
  - Слушаюсь! - и побежал передавать приказание. Его место за спиной военачальника тут же занял другой гонец, до того ожидавший на ступенях площадки.
  Лорд-Наместник снова повернулся к просвету между зубцами башни.
  Вестовой еще не успел вернуться, как забеспокоились стоящие несколько в стороне от остальных эльфы. Они внезапно встревожено завертели головами. Казалось, остроухие напряженно вслушиваются во что-то, недоступное слуху остальных. Вот они начали вполголоса что-то обсуждать, и наконец, один из них решился обратиться к полководцу:
  - С'ерр, что-то неладное там - чуть правее, - и грациозно взмахнул рукой, указывая направление.
  - Что? - нахмурился Лорд-Наместник.
  - Какая-то мощная волшба... - обеспокоенно произнес эльф, склонив голову набок, и снова как бы прислушиваясь к чему-то, - Не могу определить.
  - Я тоже что-то чувствую, - прорычал хранивший до сих пор молчание орк.
  - Лорд-Наместник в досаде стукнул кулаком по зубцу стены.
  - Ххрант! Только этого не хватало!
  Конечно же, в рядах защитников Цитадели были маги. Но люди, даже будучи магами, значительно уступали нелюдям в способности чувствовать чужую волшбу. Так что к заявлению эльфов стоило отнестись весьма и весьма серьезно.
  Военачальник взял в ладонь загадочно полыхающий рубиновым светом амулет, висевший у него на шее на массивной золотой цепи, и, поднеся его к губам, громко произнес:
  - Магическая атака в третьем секторе. Срочно наших магов туда....
  Внезапно чуть правее внизу крепостной стены, почти у самого её основания появилось светящееся малиновым светом пятно. Оно быстро увеличилось в размерах, при этом его цвет изменился на ярко-оранжевый. Массивные камни, из которых была сложена стена, начали таять, как кусок сливочного масла на солнце. Стена начала проседать. Всё быстрее... и быстрее... И, наконец, с ужасным грохотом обрушилась, подняв громадную тучу пыли. В образовавшуюся брешь тут же хлынули нападающие. Первые ряды просто сгорали на ещё не успевших остыть камнях. Но атакующие не обращали внимания ни на что. Жадно вдыхая раздувающимися ноздрями запах горелого мяса, они карабкались наверх прямо по обгорелым головешкам, оставшихся от их товарищей. Вот они уже перемахнули через завал и ринулись вниз, прямо на подбегающий к бреши резервный отряд защитников Цитадели.
  Кровавая карусель битвы завертелась с удвоенной силой.
  Но тут звуки боя постепенно начали затихать... Воины останавливались один за другим, словно придавленные к земле тяжелым липким страхом, лишающим сил и воли к победе. Причем страх охватил и обороняющихся, и нападающих. Причиной вселившегося в людей ужаса было высокое худое существо, укутанное в развевающийся темный плащ с капюшоном, вдруг непостижимым образом появившееся на вершине груды камней, оставшихся от только что возвышавшейся здесь могучей крепостной стены.
  Существо некоторое время стояло неподвижно, при этом капюшон, под которым клубилась тьма, медленно поворачивался из стороны в сторону. Казалось, ужасное созданье запоминало каждого, чтобы никто не смог уйти живым. Затем фигура взмахнула руками, скрытыми под плащом, и изготовилась к прыжку... Со стороны казалось, будто у этого ужасного порождения мрака выросли громадные черные крылья.
  И в это время над полем боя громом раздался голос Верховного Правителя...
  
  - Извините, не помешала?
  От неожиданности я подскочил в кресле. Панорама битвы померкла и рассыпалась мелкими осколками, которые в свою очередь на миг расплылись, и, вновь обретя резкость, обернулись стройными рядами букв на компьютерном мониторе. 'Не помешала?!!! .... Ах, ты ж...'. Так и до инфаркта довести недолго! А если бы у меня было больное сердце?! Я резко развернулся вместе с креслом, - сейчас эта... , ну, в общем - эта... ...Узнает много интересного и познавательного о тех, кто тихо подкрадывается сзади и... и буквально уткнулся носом в оба-алденную женскую грудь. Два упругих полушария, увенчанных острыми бугорками, казалось, вот-вот разорвут слишком узкий для них топик из тонкой просвечивающей ткани и выпрыгнут на волю. Мысленно дал себе по рукам, тут же рванувшимся включиться в эту освободительную борьбу, и как подобает воспитанному джентльмену, скромно перевёл взгляд ниже. Ниже из под топика выглядывал маленький симпатичненький упругий животик с дразнящей впадиной пупка. Гм... Ещё ниже. Весьма соблазнительные округлые бёдра, чисто символически прикрытые узкой полоской ткани. Возможно, с точки зрения строгого ценителя несколько полноваты. Но я ценитель не строгий, и вообще придерживаюсь точки зрения, согласно которой у женщины должны быть места, за которые можно подержаться. Вот как у этой, например.
  Ниже бёдер опускать взгляд нет смысла - там всё равно ничего интересного уже не высмотреть. Это самочкам, пусть даже и трижды феминисткам, небезразлично, что надето на нижние конечности находящегося рядом самца. Нам же, мужикам, в большинстве случаев, из какого шуза торчат ножки подруги, абсолютно по барабану, - хоть из валенок. На теле женщины есть куда более интересные для самого тщательного ознакомления вещи, чем туфельки, сапожки или кроссовки, пусть даже от Кардена или Сен-Лорана.
  Все эти наблюдения и размышления в реальном времени заняли не больше секунды - двух. Конечно, если бы тело, так внезапно возникшее перед моими глазами, было высечено из мрамора или отлито из бронзы - пусть даже без лишних деталей (таких как руки там или голова), я бы походил с полчасика вокруг и осмотрел бы оное произведение искусства во всех ракурсах. А так, когда все эти прелести представлены в натуральном виде - реагировать надо мгновенно: или сразу хватать за здесь и переходить к конкретным действиям, или, в довольно редком случае, если вдруг девушка попалась порядочная, то есть любит немного поломаться для порядку, для начала надо навешать на её розовенькие ушки побольше лапши о прекрасных глазах, чудных волосах, и, - в последнее время они это особенно любят, - о несравненном интеллекте. А уж потом можно хватать за здесь и переходить к конкретным действиям. Ну, в особо тяжёлых случаях требуется ещё подарить какой-нибудь веник из цветов и продекламировать, закатывая глаза, парочку вызубренных заранее стихотворений из классики, хотя последнее время к таким крайним мерам приходится прибегать очень и очень редко. Обычно вполне хватает пары бутылок пива или (что гораздо эффективнее) пары рюмок водки.
  Из принципа 'кашу маслом не испортишь', я выбрал вариант с лапшей. Однако втирать даме о её бездонных лучистых глазах цвета... (кстати, какого цвета, - надо ещё посмотреть), глядя при этом на то место, на котором я закончил осмотр её достопримечательностей, не то, что бы очень неприлично в наше время, но, во всяком случае, - непрофессионально. Пришлось оторваться от созерцания и поднять взгляд на уровень этих самых бездонных и лучистых. Попутно, естественно, пробежавшись этим самым взглядом по всем частям соблазнительного тела в обратном порядке. В результате чего мой несознательный организм пришёл в высшую степень боевой готовности. Ну не повезло моему трезвому и холодному рассудку с моим же безответственным и распутным организмом, что тут поделаешь? Единство и борьба противоположностей, на том и стоим.
  А глаза... Глаза действительно оказались бездонными. И лучистыми. И знакомыми до боли. Как и каждая чёрточка этого лица. Лица, которого я не видел... сколько же прошло? Пять, нет - шесть.... Шесть лет. С хвостиком. Так долго... А она совсем не изменилась.
  - А ты совсем не изменилась. То есть здравствуй, Танюша... Конечно не помешала... - промямлил я в замешательстве, автоматически поднимаясь из кресла (въелись же эти дурацкие правила приличия, типа - нельзя сидеть, если рядом дама стоит, - срабатывает на уровне рефлекса, хоть я вроде бы и не гусар, - гусары все вымерли давно вместе с мамонтами; и не джентельмен, - рылом не вышел, да и живу не на том мередиане, - от Гринвича далековато, и происхождение совсем даже не джентльменское, а самое что ни на есть рабоче-крестьянское. Короче - родители вдолбили, хоть и были коммунисты (а кто тогда не был?), вместе с прочей фигнёй, вроде 'не укради', 'не убий', и те де, и те пе. Это сейчас и по ящику, и в прессе (которая почти вся стала ярко - жёлтого цвета) долбят, что страшнее коммуниста зверя нет, но, как на меня, так самый добрый современный демократ в двести - двести пятьдесят раз хуже самого злобного коммуниста периода Союза).
  В общем, замешательство продлилось недолго. Чтобы меня смутить - это надо очень постараться. Поэтому, быстро придя в себя, я выдал в своём обычном амплуа:
  - И что ты такое вообще говоришь? Как может помешать кому-то, а мне так в ообенности, Ваша выдающаяся, - я на мгновенье чуть опустил взгляд, - особенно в некоторых местах, красота? Да я - как Настоящий Мужчина с Большой Буквы, готов бросить любое, -даже самое важное, да что там, - даже самое наиважнейшее дело ради наслаждения общением с Вами, о прекрасная леди. (Лажа конечно дикая, но бабы так просто млеют от такой белиберды) - Тут я вспомнил фразу, которую собирался произнести, оборачиваясь... Изобразил недовольное лицо и выдал немного подкорректированный вариант:
  - Хотя, если ты и дальше будешь так подкрадываться сзади, я могу и коньки отбросить от инфаркта.
  - Да, вижу, ты тоже не изменился, - всё тот же язык без костей, - (Ничуть не смутилась, зараза.)
  - Так ты сильно занят, Настоящий Мужчина с Большим... чем ? - извини, не расслышала.-, - (И при этом так это невинно улыбается. А глаза скромненько вниз, где уже гордо подняло голову моё второе Я.)
  - И этим тоже не маленьким. А ты как всегда, - сразу быка за выступающие части тела. Ну, в смысле, - за рога. А насчёт занятости - сама видишь: безотлагательные дела первостепенной важности, - сказал я официальным тоном, кивнув на монитор, где чёрные строчки на белом фоне были готовы вновь обернуться картинами битв, пиров и походов.... - Но, если женщина просит, - полковник всё бросит.
   - Женщина просит, - тон обещающий, а взгляд так просто многообещающий. Таю, как тот шоколадный заяц.
  - Ну тогда - пойдём. Только подожди минутку, - скину этот шедевр (я ещё раз кивнул на монитор) на флэшку и повыключаю тут всё.
  - Да, конечно. А что ты там такое интересное читал, если не секрет?
  - Да так... всё то же... Ты же знаешь мои вкусы. Очередное фентези. Так себе, в принципе... Новые сказки о старом. Смешались в кучу тролли, люди... Ну и эльфы, конечно, как же без эльфов-то. И пошло мочилово, как обычно. В тёплой, можно сказать, даже горячей атмосфере. Настолько горячей, что аж дымится. В общем: Война в Крыму, всё в дыму, - ничего не видно... Ни смысла, ни сюжета. Кстати, насчёт горячей атмосферы... Ты случайно в моржи не записалась? Или в моржихи, - интересно, как правильно? Вроде бы на дворе не май месяц, а совсем даже сентябрь, а ты тут, можно сказать - в чём мать родила.
  - А это на мне что, не одежда?
  - Гм... - я воспользовался случаем и ещё раз с вдумчивым видом прошёлся взглядом по соблазнительному телу сверху вниз и обратно, - Лично у меня назвать вот ЭТО одеждой язык не поворачивается. По крайней мере, если с тебя всё это снять, более раздетой выглядеть ты не станешь.
  - А я вот вижу по твоим глазам, что ты всё-таки хочешь всё это с меня снять. Интересно, зачем, если я всё равно более раздетой выглядеть уже не буду?
  - Так одно дело - выглядеть, и совсем другое - быть. Ты же уже девочка большая - должна понимать.
  - Понимаю... Вздохнула с деланным огорчением, - Все вы, мужики - кобели.
  - Не все. Но в отношении себя согласен. И горжусь этим! Кстати, из уважения к собеседнице не стану приводить другое изречение, которым обычно мужская половина человечества отвечает на обвинения в повышенном кобелизме. Или кобеляже?... Как правильно говорить? - почесал я затылок.
  - Это какое же такое изречение?
  - Ну, ты его точно знаешь... Но приводить не буду, так как, во первых - не совсем с ним согласен, а во-вторых - ты обидишься.
  - Ладно, можешь не приводить. А то я еще действительно обижусь...
  - Не буду. Хотя оно не моё. Это народное творчество.
  - Угу, народное... Это всё вы, мужики, о бедных женщинах понапридумывали всяких гадостей.
  - И про кобелей тоже мужики?
  - Вот это как раз народное творчество, - улыбнулась Таня.
  - Ладно, пусть будет народное. Мне не жалко. Кстати, я уже готов. Можем идти.
  - Пойдём. - развернулась, и, плавно покачивая бёдрами, неторопливо направилась к двери, за которой не то чтобы полумрак, а скорее полусвет (а также полушум и полутепло) интернет-клуба сменялся залитым уже не очень греющим, но всё еще ярким светом сентябрьского солнца городским пейзажем. Эта неторопливость позволила мне оказаться у выхода чуть раньше Татьяны, (причем по пути я еще и успел со словами 'сдачи не надо' кинуть на стол администратора деньги), и проявить свои джентльменские манеры, галантно распахнув перед дамой дверь. Таня приняла величественный вид (Он ей, между прочим, идёт. А впрочем, ей всё идёт), и важно проследовала на улицу, благосклонно кивнув мне в благодарность за оказанную любезность. Я шагнул следом.
  В отличие от помещения интернет-клуба, из которого мы только что вышли, снаружи всего было в избытке: и света, и шума. И даже температура, несмотря на то, что на дворе стояла осень, вполне еще позволяла женщинам носить наряды наподобие того, что был на моей подруге, без опасения подхватить все возможные простудные заболевания. Хорошо жить на юге! Ну, на относительном юге... Но всё равно - в той же Москве сейчас так не походишь. Перешагнув порог, я прищурил глаза, отвыкшие за время пребывания в помещении от обилия света, и, остановившись на мгновенье, глубоко вдохнул наполненный осенними ароматами воздух.
  Люблю сентябрь! Нет, в других месяцах конечно тоже есть что-то хорошее - в каждом своё. У природы вообще нет плохой погоды, особенно когда сидишь дома у камина, в котором на золотых поленьях весело порхает тёплое ласковое пламя...
  Хотя... что-то я размечтался. Ближе к реальности: Когда сидишь у тёплой и ребристой, как Наташа Ростова из бородатого анекдота, батареи парового отопления, и попиваешь что-нибудь горячее. Чай, кофе, капуччино, вино, водку, чачу, самогон... - по вкусу в зависимости от обстоятельств и настроения....
  Но сентябрь - это всё-таки что-то особенное. С глубоким синим небосводом, чуть подернутым седой дымкой, с деревьями, торжественно застывшими в парадных нарядах, чуть колышущимися под ласковыми порывами легкого ветерка. Когда в воздухе смешивается сухой, чуть щекочущий горло аромат осенних цветов с запахами готовящейся отправиться в свой первый и последний полет листвы и высохшего под палящим августовским солнцем разнотравья. Когда...
  В общем, - люблю сентябрь.
  За те несколько секунд, на которые я застыл, наслаждаясь осенью, Танечка успела спуститься по ступенькам вниз, на тротуар. Оглянулась. И увидев, что я все еще стою у дверей с блаженным выражением лица, поинтересовалась:
  - Что, радуешься жизни?
  - Да, есть немного... - я вышел из транса, и сбежав по ступенькам, остановился рядом со своей спутницей, - А как тут не радоваться? Тань, подними глаза вверх! Смотри: небо голубое, ни облачка, солнце ласковое... Ты вообще давно последний раз смотрела в небо? Не чтобы определить, - пойдёт сегодня дождь, или нет, а просто так, для души.... Посмотри вокруг! Деревья: красные, жёлтые... Чувствуешь ветерок? Живой, настоящий - не из кондиционера. А запах! Запах осенних листьев... Люблю... Можно, конечно, пройти мимо, не заметить... Всегда много неотложных дел, забот... Но... Не знаю, как ты, а я со временем забуду, какие важные проблемы я решал вчера или неделю назад, какими такими неотложными делами занимался... Но вот как мы с тобой сейчас стоим посреди всей этой красоты - это врежется в память надолго. И возможно, останется там навсегда рядом с другими, увы, немногочисленными светлыми моментами моей жизни.
  Таня улыбнулась:
  - Тебе бы стихи писать, а ты в компьютерах ковыряешься.
  - Гм... Стихи сейчас никому не нужны, а вот без компьютеров - никуда. С другой стороны, действительно: иногда бывает настроение - хочется что-то такое написать или спеть. Но это редко... Настолько редко, что будь я поэтом, на свои стихи вряд ли бы прожил, даже если бы они имели спрос.
   - Ну вот, какие, оказывается, поэты бывают меркантильные, - засмеялась Татьяна.
   - Что делать... Жизнь... Се ля ви, как говорят у нас в Париже.
   - О-оо! И часто Вы в Париже бываете, шевалье?
   - Каждую ночь. Во сне.
   - Сны иногда сбываются... - заметила Таня.
   - Да. Очень редко. И не у всех.
   - Поживем - увидим...
   - Согласен. Ну что, куда идем?
  - Да вон туда, к машине, - моя очаровательная спутница махнула рукой в сторону ряда припаркованных у края дороги машин.
  - К машине, так к машине.
  Я подал Танечке руку, и мы направились в указанном ей направлении.
  Целью нашей прогулки оказалась ядовито-жёлтая 'Волга' с шашечками на борту. Помнится, в старые добрые времена таксями работали строго 'Волги'. Правда, тогда они были в основном более приятного для глаз салатного цвета. Изредка - голубого (народ был ещё тёмный, непродвинутый, - слово 'голубой' обозначало только цвет), и совсем уж редко - престижного чёрного, - типа, как у секретаря райкома партии. Сейчас таксуют на чём попало, - от 'Запорожца' до 'Мерседеса'. Хотя 'Запорожцев', конечно, как и прочих изделий Советского автопрома, становится всё меньше и меньше. Иномарки вытесняют. Вот и 'Волга', даже такая как эта - модернизированная, постепенно становится анахронизмом, таким же пережитком прошлого, как докторская колбаса по два двадцать. Вот именно к этому сверкающему лаком, тщательно вымытому и отполированному анахронизму Таня и направились. Ну и я, естественно, вслед за ней.
   Не успели мы подойти к машине, как из неё выскочил водитель, и, резво обежав вокруг, распахнул перед нами заднюю дверь. Затем вытянулся в струнку, пожирая нас преданным взглядом. У меня отвисла челюсть. Нашего таксиста обычно из машины трактором не вытянешь, да и общаются они с клиентом как правило с озабоченно-брезгливым видом. А тут такие дела.... Вот сейчас ещё как козырнёт, да как гаркнет на всю улицу: 'Здравия желаю, ваши благородия!' Или там - 'Рад стараться!'. Или наоборот: снимет свою кожаную кепку, и начнет кланяться. Я невольно оглянулся по сторонам: не пялятся ли окружающие на такое, мягко говоря, нестандартное поведение таксиста. Да вроде нет, никто особо не заинтересовался... Таня же, как ни в чём ни бывало, с тем же королевским видом продефилировала мимо поедавшего её глазами шофёра, не удостоив того даже лёгким кивком, и царственно опустилась на заднее сиденье. Не плюхнулась, а именно опустилась. Потом лукаво взглянула на меня, прыснула (видно, видок у меня был ещё тот), подвинулась вглубь салона и приглашающее махнула мне рукой. Я вышел из транса, подошел к машине и уселся рядом с Татьяной. Водитель аккуратно прикрыл дверь и потрусил вокруг машины на своё место за рулём. Да-а... Что-то таксист больно вежливый пошёл. Даже такого джентльмена как я переджентльменил. Такому поведению лично я вижу только две возможных причины: либо наш водитель не совсем психически здоров, либо моя визави оплачивает его услуги по тарифам, намного превышающим даже самые смелые его запросы. Почему-то второй вариант представляется мне более вероятным.
   Между тем водитель завел двигатель, и, не задавая вопросов относительно адреса доставки, погнал машину в сторону центра города. Надо понимать так, что маршрут был оговорен заранее. Вот только со мной его забыли согласовать. Поэтому я поинтересовался у спутницы:
  - Куда направляемся?
  - Ко мне на квартиру.
  Я бросил на Таню вопросительный взгляд. Видимо, вопрос, который вертелся у меня на языке, читался в этом взгляде достаточно ясно. Либо же моя спутница за время, пока мы не виделись, где-то обучилась телепатии. Потому как сразу предельно четко ответила на невысказанный вопрос:
   - Да. Я собираюсь тебя изнасиловать.
   - Всегда готов. Надеюсь, в извращённой форме?
   - Если будешь себя хорошо вести.
   - Ну, постараюсь, - насколько это в моих силах. А вообще, могли бы для начала пройтись по городу, посидеть в кафе...
   - Во-первых, я уже не школьница, и очень давно. Мне все эти прелюдии не нужны. Тем более, и ты со мной вместе не в первый раз. А во вторых, я же уже старая, и давно переросла все эти кафе и рестораны.
   - Ну, насчет 'старой' - это ты явно прибедняешься, - улыбнулся я, - Типичная женская тактика - напрашиваться на комплимент. А вот не дождешься! Говорят, 'комплимент' в переводе с французского - 'то, чего не хватает'. А у тебя есть всё, что полагается женщине, и даже более того: ты еще и умная. Так что комплименты тебе не нужны. А насчет 'переросла' - тут ты меня удивила. Я считал, что большинство женщин никогда не 'перерастают' желание 'на людей посмотреть, себя показать', в каком-нибудь заведении общепита. Точнее, не в каком-нибудь, а по возможности, как можно более элитном.
   - Ты знаешь, мое желание поблистать в обществе, как твое желание писать стихи - возникает почему-то достаточно редко. Но уж если возникнет... Тогда держитесь все!!! - засмеялась Таня.
   - То есть сегодня любимый город может спать спокойно...
   - Ну не все, не все... - лукаво улыбнулась Танечка.
   - И я почему-то догадываюсь, кому предстоит бессонная ночь.
   - Ты иногда бываешь удивительно догадлив.
   - Почему только иногда? Я всегда такой. Кстати, давай по дороге хотя бы в магазин заскочим, купим чего-нибудь - отпраздновать встречу.
   - У меня дома всё есть.
   - Ну неудобно как-то... В гости - без подарка...
   - Лучший мой подарочек - это ты.
  - А серьезно?
  - Я сказала - не надо! - в голосе прорезались металлические нотки.
  Похоже, с выводом, что моя подруга не изменилась, я поспешил. Раньше за ней таких командирских замашек не наблюдалось. Ну да ладно... Замнём пока.
   - Не надо, так не надо... А кстати, как ты меня нашла?
  - Да ты знаешь - случайно. Зашла отправить весточку знакомым по электронной почте, а тут ты.
  - А-а-а... протянул я, напустив разочарованный вид, - А я думал: ты меня искала.
  - Вот ещё, - много чести, - фыркнула она, задрав нос, что наверное, должно было означать высшую степень гордости и независимости. Потом посмотрела хитро и добавила:
  - Хотя если честно - искала. Но не думала, что ты можешь оказаться здесь. Помнится, мы ёщё в аспирантуре учились, так у тебя уже были и компьютер, и модем. Так что ходить в интернет-кафе вроде бы незачем. Или ты бросил это дело? Кстати, была в институте, - там никто не знает, где ты сейчас, а записную книжку со всеми телефонами я потеряла. По старым знакомым, кого нашла, тоже о тебе никто ни слухом, ни духом. Заходит, говорят, в родную альма-матер иногда, но ни о себе, ни о своей работе, - никогда ничего конкретного, - как шпиён. Ты кстати, не шпиён?
   - Вот так я тебе сразу и сказал, - улыбнулся я,- Секретная информация. А рассказывать всё о себе всем подряд... Понимаешь, - чем меньше обо мне знают, тем меньше могут навредить.
  - Ну, я то, надеюсь, не все подряд?
   - Ты - не все.
   - Ну вот и расскажи о себе.
   - А что рассказывать-то. Ну, поучился ещё немного в аспирантуре. Бросил. Сейчас в нашей науке, кроме язвы желудка и лысины ничего не заработаешь. Сама знаешь. Хотя, конечно... Я же был и на преподавательской работе. Можно было как все: драть со студентов денежку за зачёты, за экзамены, ну а со студенточек - натурой, благо они сейчас без комплексов, коллег потихоньку подсиживать. В ректоры бы не выбился, конечно. Для этого надо быть или очень большой сволочью, или родственником кому-нибудь из начальства. Хотя, в принципе у этих родственничков моральный облик - тоже далеко не как у строителя коммунизма. Но до замзавкафедрой всё же мог бы дорасти. Вот только, понимаешь, не по мне такая жизнь, атмосфера эта гнилая. Не то, что бы я как раз вот этот самый строитель коммунизма: и деньги брал, и студенток приходовал... Но вот жизнь, как в болоте... И чем дальше, тем больше засасывает. Чувствую, - тупею на глазах. Ещё немного, и стану такой, как все вокруг. А я вот страшно не люблю быть таким как все. Короче, решил попытать счастья в бизнесе. Ну, сначала всё было нормально. Пошли деньги. Не так что бы очень много, но на жизнь хватало. Женился. Дочка родилась. А потом... Знаешь, как это бывает. Не то, что бы одна грандиозная катастрофа, а просто череда маленьких неудач. Ма-аленьких таких. Но много. И одна за другой. И вот я оказался в полной ... Ну, в общем, у женщин сейчас это место называют 'вторые девяносто'...
   - Так ты в женском... этом месте оказался? - улыбнулась Таня.
   - Не знаю. Изнутри не видно. В общем, развёлся. Как говорят, семейная лодка разбилась о быт. Сейчас подрабатываю сборкой компьютеров под заказ, мелким ремонтом, установкой программного обеспечения и наладкой сетей. Не бог весть какие деньги, но на жизнь хватает...
   Тут наша машина, до того трогавшаяся и останавливавшаяся с плавностью какого-нибудь 'Роллс-Ройса', резко затормозила. Меня бросило вперёд. Мелькнула мысль: 'Надо было пристегнуться!' Каким-то чудом я успел выбросить перед собой правую руку и упереться в переднее сиденье. Это спасло мой нос от жёсткого соприкосновения с подголовником. Одновременно свободная рука рефлекторно дёрнулась придержать спутницу, - на случай, если она не успеет среагировать так же быстро. Конечно же - она не успела. Так что Танин симпатичный носик я тоже спас. Надо будет не забыть намекнуть, что за этот подвиг мне полагается награда. Водитель вспомнил чью-то мать. Почему-то по-английски. Наверное, любит смотреть дешевые штатовские боевики.
  - В чем дело? - спросила Татьяна.
  - Да вот, какой-то урод подрезал, - мотнул головой таксист в сторону быстро удаляющегося серебристого 'Лексуса' с синими 'ментовскими' номерами. - Был бы один - догнал бы, разобрался...
   - Ладно, пусть живет... - улыбнулась Таня. Тем более, что мы уже почти приехали.
   - Слушаюсь, - то ли в шутку, а то ли на полном серьезе ответил таксист (а кто его поймет, когда он снова натянул на лицо маску флегматичного дворецкого старинного британского рода). Машина снова плавно тронулась, но, не проехав и пятидесяти метров, свернула направо, и, проехав сквозь арку, остановилась во дворе старого пятиэтажного дома у одного из подъездов.
  Водитель, не говоря ни слова, мгновенно выскочил из машины, и распахнул дверь с Татьяниной стороны. Таня стала вылазить наружу. Я несколько злорадно созерцал этот процесс: Если на сиденье 'Волги' ещё можно царственно опуститься, то царственно подняться с него не удастся и трижды королеве, - можно только вылезти. Даже если тебе подают руку.
  Я не стал дожидаться, пока таксист откроет двери и мне, тем более, что эта привилегия ведь может и не распространяться на спутников уважаемой клиентки, и я выглядел бы довольно глупо, ожидая, когда передо мной распахнут дверь. Поэтому машину я покинул самостоятельно.
  
   Огляделся вокруг. Обычный внутренний двор старого дома в 'тихом центре'. С трех сторон возвышаются стены этого самого дома, а с четвертой стороны, очевидно, располагается соседний двор, отделенный бетонным забором.
  Забор, как и большинство заборов в черте города, был кем-то покрыт мазней, которую сейчас принято называть модным словом 'граффити'. Причем эти 'кто-то' явно страдали дальтонизмом и дебилизмом.
  Я скривился. От Тани не ускользнуло выражение моего лица, хотя вроде бы она на меня и не смотрела. Видно, недаром говорят: 'Если женщина на вас не смотрит, это не значит, что она вас не видит'.
  -Что это ты так брезгливо поморщился?
  Я мотнул головой в сторону забора:
  - Да вот, наскальные росписи эти...
   - А тебе граффити не нравится? - поинтересовалась Татьяна, проследив за направлением моего взгляда.
   - Ты знаешь, где-то я читал, что родоначальником всей этой муры, ну, в смысле - пачканья заборов, был какой-то даун из Америки. Нет, ты представляешь, насколько надо быть тупым, чтобы тебя даже в Штатах - этой всемирно признанной стране дураков, считали дебилом?! Ну так вот, - как самовыражение дебилов, я эти наскальные росписи ещё понимаю, а вот как искусство... Хотя... Считают же некоторые, что 'Чёрный квадрат' Малевича - произведение искусства. И причём эти некоторые считаются умными и интеллигентными... А эта гадость на заборе, надо признать, по сравнению с тем же 'Чёрным квадратом', так даже не шаг, а просто таки громаднейший прыжок вперёд. Правда, с другой стороны, 'нормальные' художники свои произведения пишут в закрытых студиях, куда те, кто не хочет видеть эти картины, не ходят. А потом люди, купившие эти 'шедевры', тоже держат их в закрытых галереях. Куда, опять-таки, приходят только люди, желающие приобщиться к искусству, или к тому, что они под искусством понимают. А здесь - нравиться тебе эта мазня, или тебя от нее воротит, - изволь, любуйся. Вообще тут явно прослеживается несовершенство нашего законодательства. За физическое изнасилование, например, предусмотрена уголовная ответственность, а за моральное изнасилование моего эстетического вкуса - нет. Непорядок.
   - Да, тебя бы в депутаты. Принял бы статью в уголовном кодексе - 'За моральное изнасилование' - ... какое там наказание ты предлагаешь? - развеселилась Таня.
   - Ну, какое... задумался я, - По принципу 'око за око' - за моральное изнасилование - изнасилование физическое. Тогда, наверное, такой вот пачкотни на заборах поубавилось бы.
   - Однако... Ты строг, но справедлив...
   -Да, я такой! - я выпятил грудь колесом и надул щеки. Таня больше не могла сдерживать смех...
   За этим разговором мы подошли к дому
  Обычный старый дом. По крайней мере, на первый взгляд. Когда-то, ещё до революции, его построил какой-нибудь купец или банкир, в общем - новый русский того старого времени. Потом власть рабочих и крестьян в лучшем случае выперла хозяина за границу, а в худшем... - не будем о грустном. Громадные комнаты разделили фанерными перегородками на узенькие комнатушки, в которых новые жильцы ютились наподобие селёдок в бочке. Новые жильцы постепенно становились старыми и в прямом и в переносном смысле этого слова. Остатки былого великолепия, типа лепнины на потолке или мебельного гарнитура из орехового дерева, работы мастера Гамбса, неумолимо разрушались безжалостным временем. Дом медленно, но уверенно умирал. В планах реконструкции центра города он уже давно был предназначен на снос...
  Но вот пришёл девяносто первый год. Наступила контрреволюция, которой так и не дождался старый хозяин дома. И уже другой новый русский купец или банкир расселил жителей коммуналки по квартирам в панельных многоэтажках, снёс перегородки, и сделал в доме капитальный евроремонт, как его тогда понимали. И продал квартиры новым хозяевам.
  Прошло еще несколько лет. Те хозяева, что, как говорится, попали в струю, переехали в более удобные и престижные современные дома улучшенной планировки. (Вон один такой как раз стоит через улицу). Ну а те, что попали не в струю, а просто попали (таких, кстати, было гораздо больше), тоже продали своё крутое жильё, и переехали в квартиры попроще. Впрочем, вопреки правилу, что бизнес или растет в гору, или загибается, а среднего состояния нет, в наличии оказались и такие, кто застрял на одном и том же уровне в финансовом, а значит, и в общественном положении, и продолжали жить в своих уже не столь престижных, как на момент покупки, квартирах.
  Подъезд тоже ничем не выделялся среди сотен своих собратьев. Металлическая дверь, выкрашенная в серый цвет. В левую створку врезан домофон. В правой - замочная скважина. Враг не пройдёт. Хотя, в принципе - такая дверь может защитить только от бомжей, да и то лишь от самых тупых. Замок обычно запирается кодом из двух цифр, причем код почти во всех замках одинаковый. Да и злоумышленнику ничего не стоит подкараулить какого-нибудь жильца и с деловым видом пройти в подъезд вслед за ним. Так что в принципе преимущество от такой двери одно - чужие в подъезде не гадят. Только свои.
  Хотя, похоже, эту дверь я недооценил. Видимо, кнопками она не открывается. Остановившись перед дверью, Таня начала рыться в сумочке, бормоча про себя 'Где же эти ключи?'. Ох уж, эти женщины! Я, сделав вид, что меня очень заинтересовали астры, растущие на клумбе справа от подъезда, отвернулся и позволил себе улыбнуться одними губами, дабы, не дай Бог, дама случайно не заметила. Не любят дамы, когда они смешно выглядят. А кто любит? А вообще - женская сумочка и 'беспорядок' - это синонимы. Так было, так есть, и так будет до скончания веков. Аминь! Хотя - с другой стороны, а как ещё можно запихать такое количество 'супернеобходимых' вещей в такой объём? Так что тут надо скорее не посмеяться над женщинами, а посочувствовать им.
  Однако я зря улыбался. Ключи были найдены в рекордно короткие сроки - не прошло и минуты, дверь была с их помощью торжественно открыта, и мы вошли в подъезд.
  В подъезде я узнал для себя, что и в пятиэтажном доме может быть установлен лифт. Впрочем, если учесть, что в таких домах потолки в два раза выше, чем в современных - ничего удивительного. Здесь пятый этаж находится примерно на высоте девятого - десятого этажа современной многоэтажки. И пока дойдешь до него пешком - упаришься. А дом строился для солидных людей - дореволюционных олигархов. Им упариваться не полагалось.
  Но радовался я наличию самодвижущегося средства доставки нас с Таней на нужный этаж недолго. До тех пор, пока не обратил внимание на болтающуюся на ручке двери лифта табличку 'Лифт не работает'. Так что добираться до Танечкиного жилища нам пришлось пешком. Квартира, как выяснилось, располагалась на третьем этаже. То есть - если принимать во внимание мои рассуждения об удвоенной по сравнению с современными квартирами высоте комнат этого дома, мы поднялись на 'современный' шестой этаж. И потому совсем неудивительно, что немного запыхались.
  Тот, кто когда-нибудь имел возможность лицезреть девушку с третьим размером груди сразу после того, как она поднялась пешком на шестой этаж, несомненно, поймет ощущения, охватившие меня, когда я взглянул на Таню, остановившуюся перед дверью своей квартиры перевести дыхание.
  - Ты знаешь, я не жалею, что лифт поломан. Стоило подняться по лестнице пешком, чтобы увидеть такое зрелище, - заявил я, бесстыдно глазея на развернувшееся передо мной действо, которое обычно описывается словами 'Волны на картине Айвазовского'.
  - Да? А мне казалось, что ты это зрелище видел уже неоднократно, - с хитринкой в глазах взглянула на меня собеседница.
  - Никогда не устану любоваться, - тут же отозвался я. И вообще: Мудрые... - я назидательно поднял вверх указательный палец, - Точнее, очень мудрые люди говорят, что бесконечно долго можно смотреть на две вещи. И к огню и воде они не имеют никакого отношения.
  - Так это теперь называется 'мудрость', - улыбнулась Таня. Раньше, если мне не изменяет память, это называлось как-то по другому.
  - Не знаю. По-моему - вполне мудрое наблюдение. И, что самое главное - правильное.
  - Извини, вынуждена прервать твою медитацию. Пойдем в квартиру.
  - Вот так всегда, - горько вздохнул я, и вошел вслед за хозяйкой сквозь открытую металлическую входную дверь - тоже вполне стандартную. Разувшись в коридоре, по которому можно было кататься на велосипеде, мы прошли дальше, собственно в апартаменты.
  Внутри квартира оказалась отнюдь не стандартной. Это как раз были апартаменты в прямом смысле этого слова, безо всяких преувеличений и иронии. Дорогая отделка и не менее дорогая мебель были подобраны с большим вкусом, что встречается не так уж часто даже в богатых домах. По крайней мере, в бывшем СССР. В остальном мире есть такое понятие, как 'старые деньги'. Это семьи, разбогатевшие много десятков лет, а то и много веков назад. Отпрыски этих богатых семей заканчивают престижные учебные заведения и постоянно вращаются в кругу себе подобных. Безупречный вкус передается от поколения к поколению. Наши же новоявленные нувориши наличием эстетического вкуса обычно не страдают. И то, как построены и обставлены их хоромы, обычно сильно зависит от вкуса проектировавшего их дизайнера, и от того, насколько часто заказчик вмешивался в творческий процесс. Но тут было совсем другое дело. Смотришь - и просто душа отдыхает. Вот так в моём представлении и должен выглядеть Дом. Именно так - Дом с большой буквы. Где отдыхаешь душой и телом, куда хочется возвращаться снова и снова, где бы ты ни был.
  Оглядевшись, я выдал свою оценку увиденному:
  - Недурственно. Квартиру сняла или у знакомых остановилась?
  - Купила, - с некоторым вызовом в голосе ответила Таня, наблюдая при этом, какое впечатление произведёт на меня такое заявление.
  - Широко живёшь, - с улыбкой ответил я. Прыгать до потолка от неожиданности - не в моем стиле.
  - Не то что бы очень широко, но... - не жмёт.
  - Источник доходов раскроешь? Или секрет? - поинтересовался я.
  - Да так... Работаю в одной конторе... Потом расскажу. Сейчас не хочется о делах. Кстати, там и для тебя есть возможность подзаработать немного. Если, конечно, есть желание.
  - Желание заработать у меня никогда не пропадало. Главное, чтобы размер оплаты соответствовал объёму проделанной работы. А то это часто не совпадает, - улыбнулся я.
  - Хорошо. Чуть позже поговорим, а там уж ты сам решай, -Таня указала мне на композицию из двух кресел и низкого столика, стоявшую в углу гостиной.
   - Я на кухню. Посиди тут пока, отдохни.
   - Может, тебе помочь?
   - Спасибо, не надо. Я сама. А ты можешь пока посмотреть телевизор.
   - Нет, тоже спасибо. Не хочу. У меня что-то последнее время телевизорофобия.
   - Это как это? - заинтересовалась Татьяна.
   - Да вот так. Как увижу включенный телевизор - тошнить начинает. Раньше только от рекламы тошнило, потом стало и от всех этих ток-шоу... А их сейчас развелось, как собак нерезаных, и притом одно пошлее и тупее другого, как будто конкурс у них какой на самую пошлую и тупую передачу. Ну а потом ещё и от сериалов стало выворачивать наизнанку. В общем, - болезнь прогрессирует. Причём от... как бы это вежливо назвать... Вот! - современной отечественной кинопродукции только тошнит, а от большинства западных киношедевров, - особенно американских - так вообще в буйство впадаю: так и хочется телевизор разбить!
   - И с чего бы это у тебя?
   - Да сам не знаю. Или умнею с годами, или совсем наоборот, - старческий маразм начинается. Помню, когда служил в армии, только-только видеомагнитофоны появились. Нам в часть привозили видак с телевизором, сдирали, конечно, по два рубля с носа за сеанс - так все балдели и от 'Коммандо', и от 'Чужих'. И мне нравилось. А теперь посмотришь эту фигню, - думаешь: 'Господи, какая муть!'. Наверное, это у меня всё-таки маразм, потому что вокруг народ визжит от восторга и от ток-шоу, и от сериалов. А отклонение от общей нормы - это болезнь. Короче, давай не будем включать телевизор, я посижу спокойно в тишине, идёт?
   - Идёт. А насчёт тишины... Может, музыку включить?
   - Музыку можно. Только не радио, - там сейчас тоже через каждые три минуты реклама на полчаса, а из оставшегося эфирного времени большую часть занимает диалог тупых диджеев с ещё более тупыми радиослушателями.
  - Хорошо. Поставлю компакт. Классику хочешь?
  - Да не то, что бы очень... Но какой-нибудь не очень громкий фортепьянный концерт ...
   - Поищем... - с этими словами Таня начала рыться в коробках с компакт-дисками, -Это не то... Это тоже не годиться... Ага! Вот! - и, вставив диск в проигрыватель, удалилась в направлении кухни.
   Я же отправился в указанный мне хозяйкой угол. Кресло оказалось неожиданно мягким. Я к таким не привык, и потому фактически упал в него, не рассчитав посадку. В это время из колонок полилась тихая фортепьянная музыка. В совокупности с окружающим меня уютом она создавала усыпляющий эффект. Я позволил себе немного расслабиться, зная, что это ненадолго. С Таней расслабиться обычно получалось, только предварительно вымотавшись до упора... Но меня такой порядок вполне устраивал.
  Не прошло и пяти минут, как хозяйка снова появилась в гостиной. В руках она держала поднос, на котором стояла бутылка дорогого вина, два хрустальных бокала, и тарелочка с бисквитами.
  Поднос был торжественно водружен на столик. Причем в процессе водружения подноса Тане, естественно, пришлось довольно низко наклониться. При этом, естественно, её сочные груди чуть не вывалились из и так с трудом удерживающего их топика.
   Зная женщин вообще, и мою милую Танечку в частности, можно было предположить, что 'форма одежды' верхней части тела сегодня изначально выбиралась с расчетом на этот момент. Это я сейчас, глядя на ЭТО, ещё способен что-то предполагать, а лет шесть назад мозговая активность от такого зрелища у меня вырубилась бы напрочь.
  Доставив спиртное и закуску, гостеприимная хозяюшка устроилась в кресле напротив, не забыв при этом закинуть одну ножку на другую. Строго говоря, кресло, в которое она опустилась, стояло не напротив моего, а чуть левее. Надо полагать, чтобы столик не закрывал вид на её очаровательные нижние конечности.
   Я поинтересовался у хитрой чертовки:
   - Это ты принесла мне бокал, чтобы я из него пил, или чтобы у меня при виде тебя слюнки на пол не капали?
   - Можешь использовать по своему усмотрению, - улыбнулась Таня, - Но вино все же рекомендую попробовать.
   - Так и сделаю, - я взялся за штопор.
   - А на потом - сладкое. Я там чайник поставила на медленный огонь.
   Я напустил на себя разочарованный вид, и грустно протянул:
  -У-у-у... А я думал - 'на сладкое' будет что-то другое. Кстати, у нас, наверное, единственная страна в мире, где после вина пьют чай.
  - 'Другое' тоже будет, - многообещающе улыбнулась мне Татьяна. Но чуть позже. А страна... Нет, не единственная. Ещё такие есть.
   Разлив вино по бокалам, я подал один из них даме, а другой взял себе.
   - Ну что: За встречу?
   - За встречу.
   - Мы оба пригубили из бокалов. Хорошее вино не принято пить залпом. Да и самому не хочется. Хочется растянуть наслаждение. Вино, кстати, действительно оказалось очень хорошим. Я за свою жизнь пил разные вина, в том числе и дорогие - но такого ещё не пробовал.
   Некоторое время мы с Таней молчали, наслаждаясь вкусом этого напитка богов, но затем я прервал затянувшуюся паузу, предложив собеседнице рассказать что-нибудь о своей жизни за то время, что мы не виделись.
   Она кивнула головой, еще немного помолчала, собираясь с мыслями, и начала свой рассказ:
   - У меня история чем-то похожа на твою. Поработала в институте, - поняла, что жить на эту зарплату нельзя. Знаешь, были даже серьезные размышления на тему, а не пойти ли в содержанки? Не смотри меня так. Вообще говорят: 'замужество - высшая форма проституции'. Так что содержанка по любому меньше проститутка, чем жена.
  - Хм... Это женская логика?
  - Содержанка, по крайней мере, в отличие от жены не врёт, что она со своим мужчиной по любви...
  - Ладно... Ладно... Успокойся.
  - Да я спокойна. В общем, решила, что на роль содержанки ещё не созрела. Но из института ушла. Пробовала работать то там, то там. Даже в 'Макдоналдсе' поработала немного. Кстати, ты знаешь, что в мире гораздо больше людей знакомы с символом 'Макдональдса', (Ну, эта стилизованная под арку буква 'М'), чем, например, с христианским крестом?
  - Нет, первый раз слышу.
  - Так вот "Макдоналдс" - извини за резкое выражение, - это абсолютная жопа. Не смотри на меня так, - я знаю, что ты любишь девушек культурных. Я в принципе как раз такая и есть. Ну почти такая. Но тут, понимаешь, - сдержаться не могу. Вспомню, как я там работала - всю аж передёргивает. Представляешь - слежка ежеминутная. Что бы ты ни делал, где бы не был, - только что не в туалете, - за тобой наблюдают все твои так называемые "сослуживцы": менеджер, коллеги, которые хотят получить "плюс". Там есть такая фигня - контрольные листы наблюдения, - их менеджеры заполняют, вот туда и ставят 'плюсы' и 'минусы'. Такая вот арифметика. В конце дня выставляют оценку. Отличников поощряют - выдают "мак-баксы", на которые в "мак-шопе" можно купить сувениры с "мак-символикой". Прикинь, какое счастье: за свои старания еще ходи да рекламируй их, носи всю эту дребедень! А какие там поздравления с днем рождения! Возле твоего имени на доске персонала, как в концлагере, ставят порядковый номер. Зарплата была, - как у всех начинающих - где-то полторы сотни баксов в месяц. Но это если не оштрафуют за что-нибудь. Так что из кожи вон лезла, да еще на глазах не только посетителей, но и "наблюдателей с тыла". Рабочая атмосфера там - ни в коем разе не коммунизм. Каждый сам за себя. Закон джунглей. И все зависят от начальства, от того, что о них скажут и подумают "наверху"...
  Поначалу чувствовала себя винтиком этой системы, унижение какое-то глубокое. Но потом начала как-то привыкать, и обращение по номерам уже стало казаться чем-то таким интимным. В общем, б-р-р, извращение какое-то. Но самое странное, что людей там держит эта идеология. Хочется быть лучшим винтиком и "ввинтиться" прочнее других. Внешне все демократично. Все обращаются друг к другу на "ты", у начальства нет отчества и дверей в кабинетах. Любой начальник запросто может встать за прилавок. Менеджеры это называют "припасть к истокам". Припадают не реже, чем раз в год. Ну это фарисейство, конечно. На высшем уровне. Ничего личного там не остается: стандартная улыбка, стандартная жратва. Многие впадают в депрессию. Кто не курил - начинают курить. В обед жуют свои же гамбургеры, перерыв полчаса - и по новой.
  В общем, почувствовала, что потихоньку схожу с ума. И решила бросить всё это и бежать куда глаза глядят.
  Ты же помнишь, - у меня была подруга в Германии, - в Ганновере. Я ещё ездила к ней в гости по приглашению.
  -Как же, помню. Ты ещё после поездки всё тамошними туалетами восхищалась. Помню, как щас: 'Ходили мы в музей Гёте, - там такой туалет!'
  - Злой ты! - насупилась Таня, - Музеев я и тут насмотрелась, а туалетов таких у нас тогда не было. Да и сейчас мало. А культура, между прочим, по-моему, не в музеях проявляется, куда что у нас, что у них единицы ходят, да и то большая часть не потому, что хотят приобщиться к прекрасному, а просто потому что так принято, да и престижно, а как раз именно в общественных туалетах, куда все мы, грешные, хоть раз в день да заскочим. Вот там и видно сразу, где культурный народ, а где...
  - Спокойно... Спокойно... Понял... Мне в армии старшина тоже постоянно твердил: 'Сапоги - лицо солдата'. Так что в таком ключе я вполне готов вместе с тобой рассматривать туалет как зеркало культуры нации, - в очередной раз улыбнулся я. - А насчёт порядкового номера в 'Макдональдсе'... Не переживай особо. Сама знаешь - это сейчас везде. Мы все, как в концлагере: взять хоть код, присвоенный налоговиками, например... По сути ведь - тот же лагерный номер. Причём, иметь код или не иметь - абсолютно свободный выбор. Хочешь, как человек, отзываться на имя и фамилию, а не на номер, - на здоровье. Только не обессудь - официально на работу тебя не оформят. Можешь складывать ручки и помирать или переходить на подножный корм. Вот тебе и вся хвалёная Западная Демократия. Слава богу, что хоть на руке этот сраный код вытатуировывать пока не заставляют. Хотя... Штука в принципе удобная. Для тотального контроля...
  Ладно, что-то я отвлёкся... Остапа понесло...
  Ну и что дальше? Рассказывай...
  - Дальше... Дала объявление в Интернет. Ну, - как обычно: мол, самая обаятельная, привлекательная и вся такая из себя ищет спутника жизни из Свободной Западной страны. Выбрала среди претендентов на руку и сердце не самого страшного и не самого бедного... Сделал он мне приглашение, собрала я вещички, и вперёд - на Запад.
  - Ну в общем, я так понял - это развитие твоей первоначальной идеи про содержанку.
  Таня вздохнула.
  - Да нет, тут я пала ниже. Чистой воды брак по расчету. Хотя в общем и целом ты прав - принципиальной разницы между женой 'по расчету' и содержанкой нет, а если и есть - то невооруженным глазом ее не разглядеть...
  В это время на кухне засвистел чайник.
  
  - Пойду выключу, - Таня вскочила с кресла, и с убежала на кухню. Когда свист прекратился, послышался её голос:
  - Чай пить сейчас будем, или потом?
  - Потом. Пусть постоит немного. Вино уж больно хорошее. Такого я ещё не пил. Да и по второй надо обязательно, чтобы на одной ноге не прыгать!... - крикнул я куда-то в направлении, куда убежала хозяйка.
  - Такого чая ты тожё не пил, - заявила Таня, выходя из кухни, - Ну, ладно - ещё успеешь. Вино так вино.
  С этими словами моя визави вновь опустилась в кресло, а я принялся наполнять бокалы по новой...
  - Ну, что, теперь за хозяйку? - спросил я, взяв в руки полный бокал.
  - За неё, любимую, - улыбнулась Танечка.
  Мы чокнулись, и процесс винопития, прерванный вскипевшим чайником, продолжился вновь.
  - Чему улыбаемся? - поинтересовалась Таня, взглянув на меня.
  - Да так. Вот, подумал, есть чайная церемония, а у нас какая-то винная церемония получается.
  - Татьяна снова улыбнулась:
  - Это ты чайной церемонии не видел. Там всё так сложно, что даже я сразу не всё запомнила. Кстати, а почему ты не спрашиваешь, что со мной стало дальше? Тебе не интересно?
  'Ох уж мне эта женская логика. И какая связь между чайной церемонией, и Таниной дальнейшей жизнью?' - подумал я, а вслух сказал:
  - Знаешь, жизнь меня научила не лезть без спросу в чужую душу. Все, что ты захочешь рассказать, ты расскажешь сама. А что не захочешь - оставь при себе. Это только твое...
  Таня помолчала немного, и продолжила рассказ.
  - Вышла я замуж, как и планировала... А дальше... В общем, супруг оказался козлом. К счастью, он вскоре умер. И я стала свободной женщиной. Богатой свободной женщиной...
  - Ну и как это? Быть богатой и свободной?
  - Ты знаешь... На любителя. То есть богатой быть хорошо. А свободной...
  - Хм... Не думал, что ты предпочла бы быть рабыней.
  - Да нет. Вот уж рабыней я бы быть не хотела. Хотя... Ты знаешь, я думаю, что у каждой настоящей женщины, будь она трижды заслуженная бизнесвумен и четырежды феминистка, бывают в жизни моменты, когда она мечтает стать рабыней у мужчины своей мечты. Или хотя бы просто почувствовать себя при нём слабой женщиной.
  - Да? А как же лесбиянки? - усмехнулся я.
   - Лесбиянки не женщины, - категорично отрезала Таня. По крайней мере не настоящие. Так же, как и голубые не мужчины.
  - Гм... А бисексуалы? И бисексуалки? Только не говори, что ты никогда с женщиной не пробовала...
  - Ты знаешь, не пробовала. Честно-честно. А вот мысли такие были. И не раз. Тоже честно... Так что есть только один способ проверить, женщина я, или нет, - лукаво улыбнулась Таня, откинув рукой со лба непослушный локон. Пойдем, я тебе что-то покажу, - и, поднявшись с кресла, направилась к одной из дверей. При этом, вставая, снова наклонилась вперёд, и на пару секунд продемонстрировала мне свою великолепную грудь. Я с некоторым сожалением поставил бокал обратно на столик, и отправился вслед за ней. В смысле, за Татьяной, а не за её грудью. Хотя, и за грудью тоже... И ещё за той частью тела, которой она ко мне повернулась... В общем, пока я дошел до двери, мои сожаления о недопитом вине (А что?! Мы ещё 'за милых дам' не пили), были забыты.
  За дверями, любезно распахнутыми передо мной гостеприимной хозяйкой, оказалась расположена спальня. Даже нет - не так. За дверями оказалась расположена Спальня. С Большой Буквы 'С'. Думаю, если убрать из комнаты кровать, то здесь можно бы было проводить матчи по мини-футболу. Вот только как её убрать? Здоровенное лежбище занимало чуть ли не полкомнаты. Его можно было внести или вынести, только разобрав на мелкие запчасти. Ну, это-то не проблема. С любой двуспальной кроватью та же морока. Хотя обычно даже двуспальные кровати всё же, мягко говоря, немного поменьше. Но вот достать где-то и затащить сюда огромный матрас... Это действительно нечто. На этом матраце одновременно смогла бы заниматься сексом та же команда по мини-футболу. Причем не друг с другом, а с подругами.
  Впрочем, ОЧЕНЬ большой кроватью меня удивить было трудно. Но вот громадный балдахин, висевший над ней... Нет, сказать, что это - некрасиво, было нельзя ни в коем разе. Наоборот, сотканный из чего-то кисейного и кружевного, колышущийся при малейшем дуновении воздуха балдахин придавал обстановке лёгкость и воздушность. Казалось, что кровать - это корабль, который плывет куда-то под парусами. А когда эта кровать ещё и качаться начнёт... Кстати, по-моему, уже скоро. Гм...
  - Ну как? - с улыбкой спросила Таня, - Что-то у тебя вид какой-то...
  - Какой? - заинтересовался я.
  - Ну-у.. Какой-то не такой. Впечатлён?
  Я напустил на себя вид побезразличнее (мол, нас этим не проймешь, мы такое каждый день видим), и ещё раз с придирчивым видом осмотрел комнату.
  - Комната как комната. Кровать симпатичная. Но вот... Балдахин?
   - А в чём дело? Я не поняла! - Я, может, с детства о кровати с балдахином мечтала.... - стала напирать на меня грудью Таня. А в глазах смешинки. Понимает, зараза, что если не поразила, то хотя бы удивила.
   Не в моих привычках отступать, тем более от таких сокровищ, поэтому в результате этих маневров упругая грудь красавицы оказалась плотно прижата к моей. Наши лица сблизились, и вот уже наши губы соприкоснулись, и слились в поцелуе. Таня обхватила меня за шею, я же сначала приобнял её за талию, а потом опустил руки немного пониже... Поцелуй получился долгим. За это время наши губы и языки успели познакомиться друг с другом очень плотно, а мои руки при этом провели сеанс массажа верхней задней части Таниных нижних конечностей. После того, как поцелуй закончился, я отстранился немного, и слегка провел ладонью по её часто вздымающейся груди. Ну, если быть точным, не то, чтобы провел, а немного помассировал. Таня довольно прикрыла глаза, и задышала чаще. Грудь у неё всегда была самой эрогенной зоной. Я снова взял девушку за талию, и начал аккуратно подталкивать к постели, при этом целуя её в шею, в губы, в лицо... И не забывая покусывать за мочку уха.
   Мы уже почти добрались до кровати, как вдруг эта чертовка коварно выскользнула из моих рук, и резво отпрыгнула в сторону.
   - Сначала в ванну, - заявила она тоном, не допускающим возражений.
   Во, блин, женщины! Сначала возбудят до упора, а потом посылают... В ванну...
   - М-дя... А я-то думал: 'И неотвратимо под ритмы латино срываем одежды...', - разочарованно проговорил я.
   - Успеем ещё... - рассмеялась Таня. Вот зараза! Издевается! Главное, и самой же хочется - я же вижу! Но вот подразниться надо обязательно. Иначе не она будет. Да ещё этот её 'пунктик' о чистоте... Нет, я против чистоты ничего не имею, но не в такой же момент! Тем более, утром мылся...
   - В ванну, так в ванну... - пробурчал я, поворачиваясь к двери, и с надеждой добавил: - Ты со мной?
   - Дорогу покажу, - улыбнулась чертовка. А там уж ты как-нибудь сам...
   - Ну вот, всегда сам... - тяжело вздохнул я, и направился к двери, на которой, как я заметил ещё в прихожей, висела табличка с 'девочкой под душем'.
  - Вот-вот. Правильной дорогой идешь... - послышался из-за спины весёлый голос гостеприимной хозяйки, - Халат там на вешалке висит, а тапочки под ней. Надеюсь, найдешь.
   Ванная комната впечатляла так же, как и остальные комнаты этой квартирки. Конечно, по размерам ей до спальни было далеко, но здоровенная ванна с джакузи, приткнутая в уголке, казалась здесь не такой уж и большой. Это при том, что, например, в мою ванную комнату она бы просто не влезла. А душевая кабина в другом углу была вообще почти не заметна. Стиральной машины, занимающей обычно в любой ванной комнате почетное место, нигде не было видно. Или хозяйка стиркой не занимается (А что? Хозяйка ТАКОЙ квартиры вполне может позволит себе не заниматься постирушкой), или же у неё для этого есть отдельное помещение. Тоже вариант. Сама ванная комната была отделана под древнюю Грецию: плиты под мрамор, псевдоколонны под малахит, орнамент на стенах... Ну, что сказать - получилось вполне гламурненько. Вот только что-то не припоминаю, были ли в древней Греции джакузи с прозрачной боковой стенкой?
   Я разделся, и нерешительно подошел к навороченной ванной. Вот как-то не сложилось у меня по жизни с джакузями... Ни в чём более крутом, чем обычная эмалированная ванна, мыться не доводилось. А тут: куча крантиков, кнопочек, лампочек... Просто космический корабль какой-то. Нажмешь чего-нибудь не то, а оно возьмёт, и взлетит... Или зальёт соседей снизу.
  В общем, посмотрел я, посмотрел на всё это обилие ручечек и кнопочек, плюнул, и пошлёпал в душевую кабину. Уж по крайней мере с этим чудом техники у меня проблем возникнуть не должно.
  Из душевой я вылез чистый, распаренный, красный, и сияющий, как новый пятак. Халат, снятый с вешалки, оказался немного великоват, тапочки тоже. И то, и другое было только что из магазина, и ещё не разу не надевалось. Я посмотрел на себя в зеркало. М-дя... Барин приехал... Ещё сеточку на волосы для полного антуража. Надо же... Первый раз в жизни надел халат. Дома как-то всегда вполне нормально обходился старой футболкой и не менее старыми спортивными штанами.
  Интересно, кстати, чего этот халат тут делает... Вроде, Таня говорила, что меня искала. Тогда, по идее, сие облачение ожидало здесь меня... Но, если смотреть на вещи более реально: одинокая молодая симпатичная женщина... Почему бы ей не держать дома одноразовые халаты для одноразовых мужчин, которых она сюда приводит? Так, хватит. Я что, думать сюда пришёл, или совсем по другим делам? Пора в бой.
  С этими мыслями я решительно распахнул двери ванной, и направился в спальню. Таня сидела в одном из уютных кресел, которые в спальне тоже имелись, аж в количестве трех штук, просто рядом с кроватью они как-то терялись, и со скучающим видом просматривала какой-то журнальчик.
  - А вот и я! - радостно заявил я с порога. Готов к употреблению.
  - А я нет! - поспешила охладить мой пыл Таня. Теперь моя очередь идти в ванную, - и, поднявшись с кресла, направилась к двери. Надо же! Два облома за вечер! Я отомстю, и мстя моя будет жестокой!
  - А чего ж со мной не пошла? Могли бы и вместе помыться. В смысле - раздельно - ты в ванной, а я в душевой.
  - Ага! - усмехнулась Татьяна, обернувшись, - Так бы ты там в душевой и удержался. До спальни бы точно не дождался.
  Я открыл было рот, чтобы высказаться в том плане, что в ванной у нас тоже бы всё получилось совсем неплохо, но Таня уже скрылась за дверью. Ничего не оставалось, как залезть на кровать, и ожидать возвращения гнусной провокаторши. Так что я улёгся на постель, и, положив под спину высокие подушки, стал измышлять коварную, злобную, и изощрённую месть. Точнее, правильнее было сказать не 'улегся', а 'возлёг'. Это на обычную кровать можно 'улечься', а на эту - только 'возлечь', и никак не иначе. Чувствуешь себя эдаким римским патрицием, или, на худой конец, просто Рокфеллером. Да, действительно - просто и со вкусом. Первое, что мне пришло в голову в плане мести - это немедленно заснуть, и не просыпаться до утра. Немного поразмыслив, этот вариант я отверг. Во-первых, спать не хотелось. Хотелось совсем другого. Во вторых, жалко девочку. Ну, повыпендривалась немного... Почему бы один раз ей это и не позволить? Так что я решил сменить наказание на более мягкое, и просто за... любить подругу до полусмерти. Хотя, скорее всего, именно этого она от меня и ожидает.
  В общем, к моменту появления искусительницы я уже определился со способом мести. Таня появилась в дверном проёме облачённая в халат, так же, как и я. А я-то грешным делом думал, что после ванной она одеваться уже не будет - какой смысл, если всё равно всё сразу снимать. Но проказница не упустила и этого случая меня немного обломать. Я ожидал появления обнаженной натуры, а эта натура (весьма вредная, надо сказать), появилась закутанная в халат от пяток до головы. К моему облегчению, садистка не стала долго любоваться выражением разочарования на моём лице, а, подойдя к кровати, быстренько развязала пояс и, выражаясь поэтическим языком, сбросила с себя одежды. Совсем другое дело! Картина 'Венера, вышедшая из ванной'. Скинув халат на пол, Венера деловито полезла на кровать, даже не дав мне полюбоваться своим вполне достойным телом. А любоваться, между прочим, было чем. Но получить эстетическое удовольствие мне не дали, сразу перейдя к удовольствию физическому. Добравшись наконец до середины кровати, где я 'возлегал', красавица сразу уселась на меня сверху. Её роскошные груди с большими темными набухшими сосками оказались прямо у меня перед глазами, и тут уж я окончательно забыл про всякие глупости типа эстетического наслаждения.
  Поласкав немного губами левый сосок (который ближе к сердцу), я перешел к правому, чтобы ему тоже не было обидно. Из приоткрытых Танечкиных губ вырвался стон. Пока я тесно общался с грудями подруги, она возилась с моим халатом, на предмет снять его с меня. И зачем, интересно, было заставлять его одевать? Неисповедимы пути женских мыслей... Наконец мешающийся халат был с меня стянут. Я прижал разгоряченное тело жаждущей любви женщины к себе, и перекатился вместе с ней по постели так, что теперь она оказалась подо мной.
  Начнём с классики...
  
  
  Я расслаблено лежал на кровати и бездумно пялился в потолок. Точнее, не в потолок, а на балдахин. На невесомой полупрозрачной ткани весело плясали солнечные зайчики, нахально проникшие в помещение сквозь щель между не до конца запахнутыми тяжёлыми портьерами на окнах. Из-за приоткрытой двери раздавалось мерное тиканье. Ну да, я ещё вчера обратил внимание на стоящие в зале здоровенные напольные часы, выполненные толи в стиле 'ампир', толи в ещё каком... Человек я в этом отношении тёмный. Кроме 'ампир' и 'барокко', других стилей не знаю, но кажется, 'барокко' применяется только к зданиям... А может, и не только... Не важно. В общем, красивые часы.
  Почему-то мне вспомнился дом моей покойной бабушки. В детстве я часто приезжал к ней в гости с ночёвкой. У неё тоже всё было вот так же чистенько, аккуратненько, тихо, и в тишине мерно тикали старые ходики... И когда я утром просыпался, мне было хорошо, спокойно, все мелкие детские неприятности отступали на второй план, потом на третий..., а потом пропадали совсем...
  Я прикрыл глаза, и сразу же будто бы снова очутился в далёком детстве... Бабушкина комната: Кровать, диван, старый шифоньер, стол, обязательный сервант с чашечками, рюмочками и прочими финтифлюшками, старый чёрно-белый телевизор на тумбочке, фикус... Я раскрыл глаза. Интересно, а здесь есть фикус? Вчера вроде видел какую-то зелень в горшках, но какую именно - внимания не обратил. Не до того было...
  Фикуса в спальне не оказалось. Оказались орхидеи. Орхидеи - тоже хорошо. Особенно дикие... Особенно некоторые экземпляры... Я покосился на лежащую рядом Спящую Красавицу.
  Таня, почти весь не такой уж большой остаток времени между окончанием бурной ночи и наступлением утра пролежавшая, положив голову мне на грудь, и закинув на меня ногу, сейчас откинулась на спину и тихонько сопела во сне. Одеяло с неё, естественно, сползло, и я имел возможность ещё раз рассмотреть во всём великолепии эти роскошные груди, которые, надо отметить, прекрасно смотрелись даже в таком положении, что наблюдается далеко не у всех женщин. Вспомнилось:
  
   Она лежала на спине,
   Нагие раздвоивши груди,-
   И тихо, как вода в сосуде,
   Стояла жизнь ее во сне.
  
   Видимо, девушке снилось что-то хорошее: по её приоткрытым губам блуждала легкая улыбка. На мгновенье я задумался над вопросом: 'А не разбудить ли её сейчас поцелуем в эти спелые губы, не продлить ли ещё немного эту великолепную ночь?' Моё второе 'Я' тут же проголосовало за эту идею поднятием... Ну, в общем, поднятием... Но мой трезвый рассудок и элементарная жалость задавили этот порыв, хотя, надо признать, и с большим трудом. Надо всё-таки не только о себе думать. Как девушка сегодня ходить будет? Хотя... А может, ей не надо сегодня никуда ходить? Ладно, проснётся - поинтересуюсь. А там уж будем действовать по обстановке. С этими мыслями я снова откинулся на подушку. Солнечные зайчики всё так же продолжали гоняться друг за другом по пологу, а часы в соседней комнате бесстрастно отмеряли мгновение за мгновением. Я прислушался к своим внутренним ощущениям: Кроме вполне понятной усталости, на меня снизошли спокойствие и умиротворенность. Вообще так бывает очень редко. Обычно даже во время отдыха повседневные заботы не отпускают, давят на сознание, и не дают полностью расслабиться. А здесь... Полная расслабуха.
   Так я и предавался релаксации, пока рядом наконец-то не заворочалась Танечка. Открыв глаза, она сладко потянулась, прогнувшись всем телом, как большая гибкая кошка. При этом её груди призывно колыхнулись. Кстати, загорелые. Или в солярий ходила, или где-то топлесс загорала. Я рефлекторно сглотнул, и произнёс:
  - С добрым утром, соня! Я уж тут извёлся весь. Думаю, будить тебя, или дать ещё поспать...
  - Я не Соня, я Таня, - притворно обиделась девушка. И не надо меня будить, я сама проснулась. Сейчас быстренько умываться и завтракать.
  Я решил проявить эрудицию и джентльменские манеры:
  - Слушай, вот читал когда-то в умных книжках, что утром после бурной мужчина должен не нежиться рядом со своей дамой, а быстро вскочить, сгонять на кухню, и изобразить этой самой даме чашечку кофе в постель.
  - Ну, с одной стороны - приятно, когда утром оказывается, что твой мужчина ко всем своим прочим выдающимся достоинствам еще и галантный кавалер... Но с другой стороны, - если мужчина утром еще способен что-то сделать - может, это означает, что он не полностью выложился ночью? - хитро покосилась на меня Татьяна.
  - Так я готов продолжить... - потянулся я к обольстительнице. Она моментально откатилась на дальний край кровати.
  - Нет. Ночь кончилась. Пора вставать. Нас ждут великие дела, - полушутливым, но строгим тоном (и как это у неё получается?) заявила Танечка. И погрозила мне пальчиком: - Но я запомню, что этой ночью ты работал вполсилы.
  - Это какие же дела, если не секрет? - поинтересовался я.
   - Вот за чашкой кофе и поговорим. Только вот готовить кофе я буду сама. Ты всё равно не знаешь, где там у меня что на кухне лежит. Так что лежи пока, отдыхай, - с этими словами Таня поднялась с кровати, и, подойдя к окну, рывком распахнула шторы. В комнату хлынул солнечный свет, окутывая её тело золотистым ореолом. Богиня!
   - Ну как? - поинтересовалась Танечка, поворачиваясь к окну задом, а ко мне передом. Гм... Я то, наивный, думал, что она просто шторы распахнула. А она, оказывается, решила ещё раз мне себя эффектно продемонстрировать.
  - Ну-у-у... - я оценивающе окинул взглядом окутанную светом фигурку, - Я вчера соврал, что ты совсем не изменилась. Точнее не соврал, а ошибся в оценке. Ты стала сексуальнее.
  - Ну и как ты к этому отнёсся?
  - Честно? - поскреб я подбородок, - Настороженно.
  - Это почему ещё? - заинтересованно спросила она, поворачиваясь в профиль и потягиваясь. Тонкий расчёт. На фоне окна силуэт выглядел чертовски соблазнительно...
  Я проглотил слюну.
  - Ну, не знаю... Сложно объяснить. Конечно, мужчина хочет нравиться женщинам, женщина хочет нравиться мужчинам... Но сексуальность - что-то искусственное, по моему, что-ли... В общем, я тут запутался вообще.. Короче, не знаю толком, почему, но отношение к сексуальной внешности у меня настороженное. Вот, - закончил я свои бессвязные объяснения.
  - Где ж ты увидел у меня искусственную сексуальность? - удивилась Таня. - У меня всё естественное, - она с улыбкой приподняла ладонями свои тяжелые груди изумительной формы, и, засмеявшись, добавила: - И вообще: Не строй из себя монаха, я помню, что ты ночью вытворял.
   - Я поднял руки вверх.
   - Сдаюсь! Ты спросила - я ответил. Честно. Хотя, согласен, и невнятно. Более подробного объяснения ты всё равно из меня и под пытками не вытянешь, потому что его у меня нет.
   - Ладно. Тогда я пошла готовить кофе, - заявила Танечка, и направилась к приоткрытой двери, не упустив при этом очередной шанс продемонстрировать мне свое тело. На этот раз с тыльной стороны. Тоже вполне... Вполне... Я же, подавив в себе вполне естественный порыв рвануть за ней следом, остался лежать на кровати. Однако лежать уже не хотелось. Потому я, немного поворочавшись, встал, натянул халат, и подошел к окну. За окном сквозь редеющие уже золотые листья растущей рядом с домом березы открывался вид на утренний город. Вблизи в основном были видны только крыши домов, таких же старых, как и этот, но, в отличие от него, возведенных на склоне холма, а не на его вершине. Вдали, полурастаявшие в голубой дымке, высились современные многоэтажки. Я выбил пальцами барабанную дробь по стеклу. 'Мне нравится смотреть на город из твоего окна...'. Как раз про этот случай. Я вообще люблю высоту, люблю вид, открывающийся с высоты...
  Но предаваться созерцанию - не время. Пора, однако, идти умываться и приводить себя в порядок... А то к утреннему кофе я выйду в виде огородного пугала. М-дя... Пребывание рядом с красивой женщиной обязывает...Так что я, хоть и с сожалением, оторвался от пейзажа за окном, и направился в ванную. С кухни слышались звуки переставляемой посуды и обрывки какой-то мелодии, которую Таня мурлыкала себе под нос. Это хорошо... Хорошее настроение женщины после совместно проведённой ночи - лучшая похвала мужчине, с которым эта ночь была проведена. Так что и моё настроение поднялось ещё немного, (хотя, казалось бы, куда уж больше), и, освежаясь под душем, я тоже замурлыкал веселую песенку. Не очень громко, конечно - чтобы на кухне не было слышно. Ибо с моим слухом и вокальными данными я своим пением запросто мог испортить все результаты своих ночных трудов. После душа я быстренько надел оставленную вчера в ванной одежду, причесался, и критически осмотрел себя в зеркало. Вполне нормально. Щетина, конечно... Надо, наверное, постоянно носить с собой бритвенные принадлежности: кто его знает, где утром проснёшься... Ну да ладно. Лёгкая небритость вроде бы сейчас в моде. Буду, как крутой мачо. Да, пожалуй именно так.
  Можно идти узнавать, что за великие дела нас ожидают. Услыхав, как стукнула дверь ванной, хозяйка с кухни крикнула, чтобы я шел на вчерашнее место. Не успел я осторожно опустится в кресло, (один раз плюхнулся - хватит), как она появилось и она, неся в руках поднос с двумя чашечками дымящегося ароматного кофе и тарелочкой с бисквитами. Пока я возился в ванной, она тоже успела одеться - если можно назвать одеждой старую растянутую футболку, натянутую на голое тело. Таня, как и вчера, наклонилась, чтобы поставить поднос на низкий столик... ...Нет, пожалуй - нельзя. В смысле - нельзя это назвать одеждой. ...А потом уселась в кресло, положив ногу на ногу. Точно нельзя! В этой футболке искусительница выглядела соблазнительнее, чем вообще без ничего. С одной стороны, всё просвечивает. С другой стороны - вроде бы всё и прикрыто. То есть появился элемент тайны. А тайна возбуждает больше, чем доступность.
  Татьяна иронически посмотрела на меня, и поинтересовалась:
  - Ну, чего сидим? Кого ждём? Ты кофе-то пей... Кофе хороший. Ты такого точно ещё не пробовал...
  Я потянулся за своей чашечкой, и серьезным выражением лица заявил:
  - Боюсь, я не смогу по достоинству оценить этот, несомненно, отличный напиток.
  - Это почему же? - удивлённо вскинула брови Таня.
   - Да вот отвлекаюсь всё время. Почему-то... - ответил я, поедая глазами собеседницу.
  Ну ладно. Отвлекайся, - милостиво разрешила проказница. Я вообще-то, обычно по квартире голышом хожу... Но сейчас вот приоделась. Чтобы тебя не перевозбудить...
  - Да куда уж тут перевозбудить. 'Приоделась' она... - буркнул я, отпивая из своей чашечки. А кофе действительно отличный! Хорошо живут буржуи! И буржуйки...
  - Да ладно. Перевозбуждённый ты наш, - улыбнулась Татьяна, отхлебнув из своей чашечки. - Тебе приятно на меня смотреть. Мне приятно, что ты на меня смотришь. Так что все довольны.
   - Эксгибиционистка, - обвиняюще заявил я, делая второй глоток, и протягивая руку за бисквитом.
  - А почему бы не побыть эксгибиционисткой, когда есть что показать? - рассмеялась Таня, и в свою очередь потянулась за бисквитом, - Ты, кстати, завтракать хочешь? А то я тебя тут кофиём пою, когда ты вчера столько сил потратил...
  - И не только вчера, но и сегодня немного захватили, - весело уточнил я. - А по поводу завтрака: Спасибо. Пока не надо. Ты же знаешь: пословицу про раздел съестного между собой, друзьями и врагами я выполняю с точностью до наоборот.
  - Ну и ладно. Не надо, так не надо. Кстати, я тут тебе вчера говорила, что работаю в одной компании... - Таня быстро подняла на меня взгляд, и отвела глаза в сторону.
   - Что ж ты, милая, смотришь искоса, низко голову наклоня? Говори уж дальше, - я устроился в кресле поудобнее, и приготовился слушать. Кажется, у нас вместо романтического кофепития намечается деловой ланч.
   - В общем, если хочешь, есть возможность неплохо заработать. Нет, если не хочешь, конечно, никто насильно не заставляет...
  - И кого надо убить? - поинтересовался я.
  - Убивать никого не надо, - улыбнулась Таня. - Работа по компьютерной части... Надо извлечь из одного компьютера информацию... Важную информацию.
  - Для кого важную?
  - И для меня в том числе.
  - Гм, - я потер пальцем переносицу. То есть ты хочешь втянуть меня в противозаконную деятельность. Так это, кажется, официально называется?
  - Не 'втянуть', а предложить. А деятельность... Любая 'деятельность', как ты её называешь, в какой-то мере противозаконна. Я ещё не видела человека, который бы за свою жизнь не нарушил ни одного закона. Но я тебя не заставляю. Есть работа. За неё хорошо платят. А хочешь ли ты быть богатым, или законопослушным, выбирать тебе.
  - М-дя... Интересный выбор... А 'хорошо заплатят', это сколько, если не секрет?
  - Сто тысяч.
  - Сто тысяч чего?
  - Сто тысяч евро, - ответила Таня ровным голосом, спокойно глядя мне в глаза.
  - Ещё раз м-дя... - я задумался. Сто тысяч евров - это, если считать, что я сейчас зарабатываю не больше трехсот этих самых евро в месяц, то получается, чтобы заработать такую сумму, мне надо горбатиться лет тридцать. С другой стороны, за похищение заставки с изображением Микки Мауса такие деньги никто платить не будет... Дело тут серьезное, и риск серьезный. Но, кто не рискует... 'Того не хоронят в дубовом гробу.' - живо подсказал живущий во мне пессимист. Да... Оно то конечно... Но с другой стороны - если не попробую - всю жизнь потом буду себя упрекать, что не использовал подвернувшийся шанс.
  - А более конкретно про задачу узнать можно? - поинтересовался я у собеседницы, терпеливо ожидающей, пока в моей голове шарики и ролики закончат перекатываться, и займут нужные места. Кстати, со стороны посмотреть - странная картина получается. Сидят двое: мужик в джинсах и футболке, и практически голая женщина, и обсуждают контракт на сто тысяч. Хотя, сколько я их видел - этих деловых переговоров? Может, они все и вот так проходят, а вся эта фигня, что нам показывают, с кучей мужиков в пиджаках и галстуках за бо-о-ольшим длинным столом, придумана телевизионщиками...
  - Более конкретно я не знаю, - немного виноватым голосом ответила Таня. Во все тонкости меня не посвятили. Тем более, что я в них не разбираюсь. И по телефону такие вопросы не обсуждаются. Так что все вопросы при встрече с начальством. Что-то не понравится - откажешься.
  Я почесал в затылке.
  - И какой у меня срок на размышления?
  - Надо решить прямо сейчас. Сроки поджимают. Если ты откажешься - придется подыскать кого-то другого.
  - А вчера ты не могла сказать? Чтобы у меня было больше времени на размышления?
  - Тогда бы тебе ночью было не до меня. А меня такой вариант не устраивал, - улыбнулась Таня.
  - Эгоистка, - буркнул я, - Только о себе думаешь... А где начальство-то? Куда ехать?
  - В Италию, - и так это мило улыбается, зараза. Она то сама, может, в эту Италию каждый день ездит - после такой квартиры я ничему не удивлюсь. Но мне вот никуда, кроме как на пару недель в Турцию, за пределы нашей Родины выбираться не доводилось...
  - Ты знаешь... - я поерзал в кресле. - Как бы тебе сказать правильными словами... Мои финансовые возможности не позволяют мне осуществить поездку в указанную тобой страну для уточнения деталей трудового соглашения.
  - Ого! - восхитилась Таня. - Как завернул! Да тебя если не в президенты, то в директорат какой-нибудь крупной корпорации точно можно пристроить.
  - Это ты намекаешь на то, что я кроме как красиво говорить, ничего другого делать не умею? - насупился я.
  - Нет, я то знаю, что ты, в отличие от вышеперечисленных личностей, умеешь ещё и работать. - улыбнулась собеседница, - Потому тебя и порекомендовала. Надеюсь, ты меня не подведёшь. А поездка в солнечную Италию - за счёт фирмы. Если даже на работу не согласишься, то хоть отдохнешь немного. Там сейчас хорошо... Бархатный сезон...
  - Хм... Бесплатный сыр, говоришь? - подмигнул я 'деловому партнеру'. - Ну-ну...
  - Ну почему сразу сыр? - обиделась Таня. - Просто это крупная корпорация. Для неё оплатить твой перелет туда и обратно - как пылинку с рукава сдуть... Не обеднеют. И даже не заметят...
  В принципе, решение я уже принял. Положительное. И сейчас только оттягивал момент объявления о нём. По чисто психологическим причинам. Пока слово 'Да' не сказано - кажется, что ты ещё не нырнул в омут, а всего лишь стоишь на его краю. И можешь развернуться и уйти. Иллюзия... Но так хочется в неё верить.
  Рядом, у стены, всё так же мерно отмеряли секунды большие старинные часы. А кстати: Почему это я за все время пребывания в доме ни разу не слышал боя курантов? По идее, этот ящик должен отбивать каждый час. И, если он такой же навороченный, как и всё в этой квартире не простым 'Бомм... Бомм... Бомм..', а какой-нибудь красивой мелодией.
  - А почему у тебя часы время не отбивают? - поинтересовался я.
  -Что? - несколько растерянно спросила Таня. Действительно, вопрос немного не в тему... - Часы? А причём тут часы?
  - Часы не причём. Просто интересно: Такой шкаф, насколько я понимаю, должен отбивать мелодию каждый час. А у тебя он молчит.
  - Ну, я попросила часовщиков сделать что-нибудь, чтобы они не звонили. Не очень здорово через каждый час слышать этот перезвон. Особенно ночью... А какая связь между часами и моим предложением? - недоумённо спросила Татьяна.
  - Никакой. А на предложение я согласен.
  
  На лице моей собеседницы явственно проступило облегчение. Да... Есть у сей прекрасной дамы в этом деле какой то личный интерес. Хорошо бы узнать, какой именно - но разве ж от неё добьешься? Или отшутится, или соврёт что-нибудь...
  - Ну что ж, раз согласен, то завтра вылетаем! - радостно заявила Таня.
  - Угу, щаз...- поспешил я её разочаровать. У меня загранпаспорт просрочен, визы нет, да и самолеты в Италию из нашего города не летают. Это завтра мы только до аэропорта доедем, если прямо сейчас выедем. А потом месяц будем ждать оформления документов.
  - У тебя же был старый загранпаспорт? - хитро взглянула на меня собеседница.
  - Был. Но весь вышел, - мрачно ответил я. Как-то я в последнее время загранпоездки не планировал.
  - Ну вот и здорово. Что был. Новый сделают, пока мы до аэропорта доедем. Вместе с визой.
  - Да? - скептически улыбнулся я. Та организация, где ты работаешь, не 'Си-Ай-Эй' называется, часом? Такие возможности...
  - Нет, называется по другому, - улыбнулась Татьяна. Что-то мы разулыбались друг другу. Вроде серьёзные вещи обсуждаем. А ведём себя, как дети. - Но ты не представляешь себе, какие у неё возможности...
  - Отчего же не представляю... - возразил я. Судя по тому, что для выполнения серьёзного задания нанимают заштатного электронщика - возможности не очень уж крутые. Иначе наняли бы суперхакера.
  - Давай не будем делать преждевременных выводов. Приедешь, поговоришь, определишься на месте. Хорошо?
  Я в очередной раз улыбнулся.
  - Знаешь, говорили мне, что с голой женщиной трудно спорить, а я не верил... Поехали. Вот только надо заехать домой, вещи собрать...
  - Не надо. В аэропорту в 'дьюти-фри' всё купим. Деньги выделены, не волнуйся.
  - Надо же, какая спешка... Ну, поехали.
  - Хорошо. Сейчас я сбегаю в душ, наведу красоту, оденусь, а ты посиди пока тут. Вот, если хочешь курить - сигары, - и, вспорхнув с кресла, улетела в ванную.
  Я погрузился в раздумья. Это, конечно, здорово, что подкатила такая возможность заработать. Пусть и не совсем законным путём. В конце концов, Татьяна права: нет людей, которые ни разу бы не преступили закон. А я в этом отношении - так и вообще не ангел. Но вот почему в данном случае именно на мне свет клином сошёлся? Нет, я конечно, понимаю, удача там и всё такое... Бывает. Даже сам такие случаи видел несколько раз. В художественных фильмах по телеку. В реальной жизни вероятность такого 'счастья' стремится к нулю. Нет, должна быть во всей этой бочке мёда ложка дёгтя. А может, даже две...
  Закурить, что ли? Я открыл красивую лакированную коробку с сигарами. Взял одну, повертел в руках, понюхал. Аромат, конечно... Хорошие сигары, они как хорошее вино. В принципе, сейчас в моей вялотекущей уже довольно долго борьбе с курением идёт период, когда побеждаю я. Не курил уже три месяца. А тут, если закурю - опять сорвусь. С одной стороны - живём один раз, и если лишать себя удовольствий, то в следующей жизни это не восполнишь... С другой стороны - как-то не хочется сокращать эту единственную жизнь. Я нюхнул сигару ещё раз, и с сожалением положил её обратно в коробку. Могу гордиться собой. Устоял перед соблазном. 'Кто не курит и не пьёт...'. Кстати, вино вчера было замечательное...
  В глубине квартиры стукнула дверь. Наверное, это Таня закончила принимать водные процедуры. Точно. Сменив развратную просвечивающую футболку на целомудренный плотный халат до пяток, подруга проследовала в спальню. Значит, осталась только штукатурка и процесс одевания, сопровождающийся длительными мучительными размышлениями на тему 'А подойдёт ли эта кофточка к этой юбочке и эта сумочка к цвету губной помады?'. Насколько я знаю женщин, этот процесс может затянуться на пару часов. Зря я от завтрака отказался...
  Но переживал я напрасно. Не прошло и пяти минут, как Татьяна появилась из спальни, уже полностью готовая к выходу. Макияжа на её личике не наблюдалось, проблема с причёской решена кардинально - путём стягивания волос в 'хвостик' на затылке. Вот, кстати, не люблю я эти 'хвостики'. Куда как лучше, когда на голове подруги развевается роскошная грива длиной если не до 'чуть ниже пояса', а хотя бы до лопаток. Только почему-то сами 'подруги' частенько предпочитают причёской особо не заморачиваться... Нет, я понимаю: трудно, долго, сложно... А производить впечатление сегодня ни на кого не нужно. Всего уже добилась... Но всё же, душа (по крайней мере моя) тянется к прекрасному. Я имею ввиду прекрасное вообще, а не только грудь и филейную часть.
  Оделась Танюшка, кстати, сегодня тоже по-простому. Светло-серая футболка, и синие джинсы. Сейчас многие женщины повадились носить джинсы. Ещё бы. 'Правильные' джинсы замечательно скрывают дефекты некоторых частей тела. Пока эти дефекты (или части тела?) не превышают определённых размеров, конечно. В танином теле, в принципе, никаких таких особых изъянов не наблюдалось, так что она вполне могла бы подобно леди Годиве фланировать по улицам не только без джинсов, а и вообще без ничего. Гм... До первого перевозбуждённого мужика.
  Татьяна не дала мне долго сокрушаться по поводу её хвостика, и размышлять над особенностями строения её тела:
  - Я готова. Вставай. Нас ждут великие дела.
  - Ты уже говорила - буркнул я, с сожалением расставаясь с уютным креслом.
  - Ну и что? - парировала Таня, - Они всё ещё нас ждут. Но вечно ждать не будут. Так что нужно поторопиться.
  - Работа не волк, - глубокомысленно заметил я, следуя за хозяйкой в прихожую.
  - Вот именно. Ни за какого волка столько не заплатят...
  - Ну тогда придётся поспешить, - согласился я с таким неотразимым доводом, и, войдя в прихожую, уставился на лежащий на тумбочке у массивного старинного зеркала... Ларец? Или как ещё можно назвать это нечто, размерами со средний дипломат, у которого верхняя крышка была откинута крышка, а под ней...
  Под ней на красном бархате лежали два... Как бы их назвать... Венца, что ли? Причём это явно были 'Он' и 'Она'. 'Он' - массивный золотой обруч с большим рубином. И 'Она' - изящная диадема, украшенная драгоценными камнями, сильно смахивающими на бриллианты. Почему-то у меня не возникло сомнений, что это все настоящее, а не подделка. Я, словно завороженный, подошел поближе. Возникло неудержимое желание примерить 'Его'. Казалось, он был создан именно для меня, и все прошедшие с момента своего появления на свет только и ждал нашей встречи... И я был рождён исключительно для этого момента...
  Я подошёл к ларцу, протянул руку...
  ...И инкрустированная дорогими породами дерева крышка захлопнулась у меня пред носом.
  - Извини. Трогать нельзя, - произнесла Татьяна севшим голосом.
  Я удивлённо взглянул на неё. Однако... Выражение 'Она изменилась лицом' - это как раз самое то для описания того, что я увидел. Таня взяла шкатулку с тумбочки, и судорожно прижала к груди. Аж пальцы побелели. Вот сейчас скажет: 'Моя прелес-с-сть...'
  - Извини. Тебе нельзя к этому прикасаться. Не спрашивай, почему. Потом узнаешь, - скороговоркой произнесла она, делая шаг назад, как будто опасаясь, что я сейчас отберу её сокровище. Чувства, охватившие меня при виде венцов, стали быстро сходить на нет, как только Таня захлопнула коробку. Сейчас то, что я только что испытал, казалось каким-то наваждением... А может, это именно наваждение и было?...
  - Таня, осознав, видимо, что я не собираюсь совершать никаких посягательств на ларец, вымученно улыбнулась, и бочком-бочком двинулась к стоявшему в углу прихожей большому шкафу. Достав оттуда лёгкую голубую ветровку, она надела её, при этом умудрившись не выпустить ларец из рук, а затем попросила меня:
  - Помоги, пожалуйста, сумки до машины донести.
  - Конечно, помогу, - я подошёл к шкафу. В нём под развешенной на плечиках одеждой лежали две дорожные сумки. Одна - тёмная, побольше, и другая - ярко-красная, поменьше. Я наклонился и поднял их.
  Ничего себе! Большая сумка оказалась тяжеленной.
  - Ух ты! Тяжелая! Извините за нескромный вопрос, девушка, но вот жутко интересно: чего вы это такого в неё напихали? - пропыхтел я. - Кирпичи, что ли?
  - Да нет, средства самообороны, - улыбнулась Таня, возвращаясь в нормальное состояние. Времена сейчас опасные, сам знаешь... Так что без пулемёта и пары гранат на улицу и выходить страшно.
  - Ну да. 'И пара гранат - не пустяк'. А ещё там, наверное, газовый баллончик. Литров эдак на сорок. От газовой плиты. Его в случае опасности и открывать не надо. Уронишь маньяку на ногу - и готов инвалид на всю оставшуюся жизнь. Нечего к слабой беззащитной женщине приставать!
  - Нет, баллончика не взяла, - Таня улыбнулась шире. - В сумку не поместился.
  - И слава богу! Я бы тогда точно надорвался. А левая сумка, смотрю, - полегче. Раз в правой - оружие, то в левой, наверное, наркотики? Для комплекта?
  - Наркотиков нет, - Таня порылась в шкафу, и достала из него черную прямоугольную кожаную сумку на ремне, по размерам повторяющую ларец, который держала сейчас под мышкой..
  - Вот так всегда! Собиралась, собиралась, а самое главное положить забыла. - пожурил я девушку.
  - Я сама как наркотик. Или не правда? - Таня изобразила долгий многообещающий взгляд.
  - Правда... Правда... Ну, пойдём, что ли?
  - Да, сейчас, - Татьяна положила ларец в сумку, а сумку повесила себе на плечо. - Пойдём.
  Когда мы вышли на площадку, оказалось, что сегодня лифт для разнообразия работает. Так что мне не пришлось тащить тяжеленную сумку по лестнице. Главное, чтобы это чудо техники не поломалось, и не застряло между этажами на полдня. Зря я всё же отказался от завтрака... Но мои переживания оказались напрасными: Лифт безотказно доехал до первого этажа. Я распахнул деревянные двери лифта, (Вручную, между прочим! В данном эксклюзивном антикварном механизме автоматика не предусмотрена). и направился к выходным дверям подъезда. Почётную обязанность закрыть двери я возложил на Танечку. Не очень вежливо, конечно, но я принял решение поступится правилами вежливости и не оставаться у Тани за спиной. Будет ещё постоянно оглядываться - на предмет, а не собираюсь ли я стукнуть её по голове, и скрыться с её заветным ларцом.
  М-дя... Неладно что-то в Датском королевстве. Ну, цацки... Ну, антикварные... Ну, дорогущие, наверное... Но - такая реакция... Как если бы я собирался забрать у наркомана последнюю 'дозу'... Хотя я тоже хорош: увидел эти игрушки, и ринулся к ним, как бык к красной тряпке. Мог бы и поспокойнее себя вести. Что-то тут, в общем, нечисто...
  Двор встретил нас утренней свежестью, запахами осенних цветов, и обычным городским гамом, доносившимся со стороны улицы. На лавочке у подъезда уже восседала неизменная троица бабушек, обязательный атрибут любой лавочки любого подъезда любого дома.
  С утра пораньше вышли на вахту. Как это их вчера на месте не оказалось?
  Сразу за лавочкой с бабушкими обнаружилось вчерашнее такси.
  Я уже не удивился тому, что завидев нас, водитель выскочил из машины, и потрусил навстречу. Удивление вызвало то, что большая тяжёлая сумка, которую он забрал у меня, была водружена не в багажник, а на переднее сиденье. В багажник же отправилась лёгкая красная сумка, хотя, казалось бы, всё должно быть наоборот. Захлопнув крышку багажника, таксист тут же распахнул перед нами заднюю дверцу. Вчерашняя церемония (иначе не назвать!) посадки в автомобиль повторилась снова. Правда, опуститься на сиденье так же царственно, как и вчера, Танечке помешала большая сумка. А в так - заметно, что сия пассажирка привыкла кататься на заднем сидении 'Бентли', или какого-нибудь там 'Роллс-Ройса'.
  Таня подвинулась на сиденье, положив сумку у противоположной двери ('от меня подальше' - машинально отметил я. Ну, хоть наручниками свою сумку к руке не приковала, и то хорошо). Я не стал дожидаться приглашения, и уселся рядом с ней. Водитель, захлопнув дверь, отправился на своё рабочее место. Я посмотрел в окно. Бабушки на скамейке, все как одна, выполнили воманду 'равнение направо', и своими рентгеновскими взглядами пытались просветить машину насквозь. Да... Сейчас начнётся: 'А у Таньки-то из шестой опять новый хахаль ночевал...', 'А оделась-то как! Я бы постеснялась...' 'А с сумками-то вышли. Небось, на море отдыхать поехали. Сейчас порядочные люди на морях не отдыхают...'. В общем, вариации на тему 'Наши люди в булошную на такси не ездят'.
  Между тем это самое такси тронулось, и, пропустив двигавшийся от ближайшего светофора автомобильный поток, вывернуло на улицу. Водитель снова не стал спрашивать, куда ехать, а молча погнал машину в одному ему известном направлении. Я покосился на соседку по сиденью. Ну, не только ему одному. Ещё и Татьяне. Мы с ней, кстати, тоже ехали молча. У меня как-то после событий с ларцом особого желания разговаривать не возникало. У Танюхи, наверное, тоже. Я отвернулся к окну. Перед моими глазами неторопливо проплывали знакомые улицы с медленно едущими по ним машинами (в центре сильно не разгонишься), и спешащими куда-то пешеходами на тротуарах. Наконец мы выехали на более-менее свободное пространство, и водитель сразу же добавил газу.
  Надо бы поинтересоваться у Тани, как мы будем добираться до международного аэропорта. Не на такси же она собралась пятьсот километров отмахать? Я повернулся к сутнице...
  И тут машина резко затормозила. Не так резко как вчера - Таня успела упереться в преднее сиденье самостоятельно, но всё же...
  Я глянул вперёд. Блин! Опять нас подрезал тот же самый вчерашний 'Лексус' с ментовскими номерами. Просто дежа-вю какое-то...
  Нашему таксисту, судя по всему, манера вождения неизвестного шофера на 'Лексусе' очень не понравилась. Он скрипнул зубами, и заявив:
  - А вот сейчас мы ему покажем, где раком зимуют! - вдавил педаль газа до упора. 'Волга' рванулась вперед. Моя голова соответственно дернулась в противоположном направлении. Чуть шею не сломал. Слава богу, у новой 'Волги' подголовники не только на передних, но и на задних сидениях - только стукнулся затылком.
  Я хотел крикнуть 'Не дрова везёшь', но, после того, как глянул на дорогу, мне стало не до криков. 'Волга' резко сократила дистанцию между нами и 'обидчиком', и сейчас собиралась его обгонять.
  'Лексус' добавил газу. Знакомая ситуация. Сам езжу на 'Семерке'. Начинаешь обгонять какую-нибудь еле ползущую иномарку, а та не даёт - начинает разгоняться. Ну, типа, - позор, когда тебя обгоняет какой-то лох на чём-то, что и машиной назвать стыдно. Но, во-первых - похоже, наша машина только снаружи 'Волга', а внутри что-то посерьёзней, а во-вторых - от прокладки между рулём и сиденьем тоже очень много зависит. Наш таксист оказался асом. Он виртуозно разминулся с лихо выскочившим из-за встречного троллейбуса 'Опелем', водитель которого, наверное, даже не успел понять, что только что чудом избежал если не смерти, то по крайней мере пожизненной инвалидности. Затем почти выскочил на встречный тротуар, объезжая молодую особу, перебегающую дорогу, одновременно болтаюя с кем-то по мобилке. По сторонам ей, естественно, глядеть было некогда. При этом мы умудрялись ехать быстрее идущего по прямой 'Лексуса', водитель которого делал всё, чтобы его не обогнали, и неважно, что нахал на 'Волге' сейчас въедет в лоб вон тому 'Жигулю', который... Уф! Успел увернуться...
  Несмотря на все старания водителя впередиидущей машины, расстояние между нами постепенно сокращалось. Вот уже почти догнали... Ещё чуть вперёд... Меня тоже охватил азарт, хоть со мной такое на дороге бывает очень редко. Основное правило дорожного движения - 'Уступи дорогу дураку' я соблюдаю неукоснительно. И не люблю, когда водитель машины, в которой я еду, его нарушает. А тут... Словно бес попутал!
  Вот наконец наша 'Волга' поравнялась с 'Лексусом' и пошла с ним борт к борту. Водитель нажал кнопку, и стекло передней двери начало опускаться. Лет пять назад электростеклоподъёмники на 'Волге' были бы чудом. А сейчас цивилизация добралась даже до этого изделия российского автопрома. Водитель, удерживая руль левой рукой, правой расстегнул 'молнию' сумки на переднем сиденье, пошарил внутри, и вытянул... Мать честная! - АКСУ. Такие автоматы выдают танкистам и ментам. Машинка маленькая, ствол короткий, радиус поражения невелик, а в остальном это всё тот же старый добрый 'Калашников'. От неожиданности я впал в ступор. Дальнейшее воспринималось, как в немом замедленном кино. Машины очень медленно едут рядом, почти стоят. Водитель вскидывает автомат, одновременно разворачивая его плашмя, затвором вниз (Вяло удивляюсь: чертовски неудобная позиция, попробуй удержи эту железяку в таком положении одной рукой). Однако этот удерживает. Вот короткое дуло начинает дёргаться, беззвучно выплёвывая огонь в открытое окно. На переднее сиденье медленно падают дымящиеся стреляные гильзы. Так же вяло думаю: ещё бы чуть медленнее, было бы видно, как пули летят, прям как в 'Матрице'. Тем временем гильзы долетают до подушки сиденья, так же медленно отскакивают, и тут уж начинают лететь кто куда. Большинство - обратно к потолку. Одна под торпедо. Две или три плавно вылетают в открытое окно. Ещё несколько летят к нам на заднее сиденье. Вот одна из них медленно, но уверенно движется прямо ко мне в лоб. Движется... Движется... Движется... И попадает.
  Ой, мама! Больно же! Зато время снова ускорилось до нормального темпа. Появился слух. И тут же пропал - уши заложило от грохота стрельбы. 'Калаш' и на улице, если над ухом, тарахтит что ой-ой-ой, а в салоне автомобиля так и вообще - сушите вёсла. Глаза заслезились от порохового дыма. Запах конечно, тоже специфический. Кто стрелял, - тот знает. Кто не стрелял ничего, кроме сигарет, рекомендую сходить в тир - понюхать пороху. И вы меня поймёте. Вдобавок гильзы летают по всему салону. Кстати, одна уже в лоб попала, - хватит. Да и Танюха может пострадать. Вон - сидит так же как я, не шевелится. Совсем обалдела. Надо действовать. Хватанул её левой рукой за шею, рванул к себе и вниз. Таня уткнулась носом в... Ну, в общем, куда уткнулась, туда уткнулась. Поза получилась довольно пикантная. Придавил её рукой, пусть посидит так немного, переживет, хуже будет, ели получит гильзой в лоб. Сам пригнулся, ногами и свободной рукой упёрся в спинку переднего сиденья. Но голову не пригибаю, на дорогу поглядываю. Надо же знать, когда сгруппироваться. А то наш водитель, прям как Юлий Цезарь, занимается всеми неотложными делами сразу: и рулит, и стреляет. Сейчас как въедем кому-нибудь в зад! Или, ещё лучше - в лоб. Надо всё-таки было пристегнуться, но кто ж знал, что такое вот начнётся? Вообще, водила, конечно, хорош! Явный псих! Устроил тут голливудскую погоню со стрельбой в центре города! Так, ладно, - если надумает убрать свидетелей, то есть нас с Татьяной - автомат тяжёлый, - в мою сторону его быстро не развернуть, да и ещё из такого положения.. Успею отбить, а то и перехватить. Можно даже сейчас хватать. Вот только, если он при этом потеряет управление... Вмажемся во что-нибудь, нас потом долго будут по частям из обломков машины выковыривать.
  В общем, я приготовился к худшему. Однако закончилось всё так же быстро и неожиданно, как и началось. Стрельба внезапно прекратилась. Водитель швырнул автомат в открытое окно, схватился обеими руками за руль и резко затормозил, уводя машину вправо. 'Лексус' с разбитыми стёклами ушёл вперёд, тоже постепенно забирая вправо, но не тормозя. Вот он почти проскочил перекрёсток, резко вильнул ещё правее, выскочил на тротуар... И врезался в столб. Сила удара оказалась неслабая - бетонный столб накренился и начал падать. Провода натянулись и лопнули. Посыпались искры. Столб рухнул прямо в толпу прохожих, которые, наверное, даже не успели ничего понять - настолько быстро всё произошло. В остатках 'Лексуса' что-то негромко хлопнуло. Машина задымила, и почти сразу появилось пламя. Наша 'Волга' к тому времени уже остановилась у кромки тротуара перед перекрестком. Самое время двинуть по башке нашего психа-водителя, но я продолжал, как зачарованный, смотреть на пылающие останки 'Лексуса'. Таня затрепыхалась у меня между ног, и стала издавать какие-то звуки. Явно хочет что-то сказать. Я отпустил руку. Девушка распрямилась как пружина. Лицо раскраснелась, 'хвостик' размотался, волосы растрепались, грудь вздымается... Ну чудо, а не женщина!
  
  Я даже на мгновенье позабыл, что вот только что, на моих глазах, скорее всего произошло хладнокровное убийство. Хоть трупов я пока и не видел, но не трудно догадаться, что без них не обошлось. Между тем Таня была полна решимости высказать мне все свои соображения по поводу тех, которые... Ну, как бы это помягче выразиться... Нет, наверное, помягче - никак. Значит, пропустим... В общем, тех, кто думает, что девушка будет ему делать... гм, ЭТО..., когда у неё над ухом стреляют из автомата. Нашла виноватого. Можно подумать, это я тут устроил гонки со стрельбой. Я попытался успокоить спутницу:
  - Это было исключительно для твоей же безопасности.
  - Для моей безопасности! А о своей безопасности ты подумал? Ведь я могла и откусить тебе кое-что! - возмутилась фурия, в которую сейчас превратилась моя милая Танечка.
  - Ну, я решил, что ты не станешь покушаться на святое.
  - Ладно. С тобой потом, - и Таня, не снижая темпа и накала страстей, набросилась на водителя:
  - Ян, ты не мог спокойно пропустить эту машину?!! Тебе надо было обязательно при всём народе своими фокусами заняться?!! Тебе сколько лет? - вот ты мне скажи!
  Водитель, только что хладнокровно расстрелявший не то чтобы совсем ни в чём не повинного, но уж точно не смертной казни за своё прегрешение заслуживающего человека, как-то стушевался и даже вроде бы уменьшился в размерах.
  Ого! Да 'таксист' то, оказывается, Танин близкий знакомый. Просто нанятых на пару поездок людей так не отчитывают. Так... Вот именно. Она, получается, не против таких 'фокусов'. Она только недовольна, что всё это происходит 'при всём народе'. А если никто не видит, стрелять по машинам на дороге, выходит можно... Куда я попал? С кем связался? Моя рука потянулась к дверной ручке... Это движение не ускользнуло от зоркого взгляда Тани, которая, казалось бы, полностью была поглощена разборками с водителем. Воистину правильно говорят: 'Если женщина на вас не смотрит, это не значит, что она вас не видит'. Она тут же повернулась ко мне:
  - Ага. Пока ты здесь, за тонированным стеклом, тебя не видно. А вот сейчас выйдешь из машины, и подозреваемый готов. Доказывай потом, что ты не верблюд.
  Логично, чёрт возьми. Моя рука вернулась на место. И что же делать? Сейчас машина тронется, и остановится где-нибудь в лесу. И одним свидетелем только что совершённого преступления станет меньше.
  Машина действительно тронулась, свернула на перекрёстке направо и плавно покатилась прочь от места преступления. Так: центрального замка тут вроде нет, а чтобы проехаться по городу и ни разу не остановиться - так не бывает. Как только остановятся - я и выскочу. Пусть Танькино начальство разбирается со своими проблемами без меня. Одно дело - взломать компьютер или сеть, или даже украсть со счетов пару-другую миллионов баксов, а совсем другое - участвовать в вооружённом нападении. Пускай наша Бони ищет себе другого Клайда!
  Татьяна между тем сменила тон, и заговорила успокаивающим голосом:
  - Ты не думай... Всё совсем не так, как тебе показалось...
  Ну да... И автомат мне показался, и горящая машина... Лучше всего мне показалась горячая гильза, зарядившая мне в лоб... До сих пор, блин, болит. Наверное, шишка будет. Такое вот у меня замечательно развитое воображение... Когда же эта чёртова машина наконец остановится? Ну не может она не остановиться... Есть же светофоры, есть выезжающие на дорогу не глядя по сторонам чудаки на букву 'м', ГАИшники, наконец... Хотя нет - ГАИшников не надо... Задержат, допросят... И, как правильно эта маньячка-террористка заметила, кто поверит, что я тут не причём?...
  -... на самом деле ничего ужасного не произошло..., - продолжала распинаться Таня, время от времени бросая злобные взгляды на невозмутимо крутящего баранку водителя. Честно говоря, смысл Таниных слов, если он был, до меня доходил с трудом. Да и вообще её речь я воспринимал урывками - в голове крутились свои мысли. Крутились с бешеной скоростью, но, как водится в таких случаях - без особых результатов. Среди них даже было мелькнула идея захватив эту маньячку-террористку в заложницы, потребовать у водителя остановиться и выпустить меня. Вот только нет у меня при себе ничего такого, что могло бы мгновенно оборвать жизнь человека - ни пистолета, ни даже ножа. Не душить же подругу в конце концов? Хотя, придушить её за такое вот привалившее счастье не помешало бы... Уж удружила, так удружила. Жаль, что я не могу убить человека... Даже в такой ситуации... А может, могу?...
  -... Ты успокоишься, возьмешь себя в руки, и поймешь...
  Что я пойму? Что я дурак? Уже понял. Кстати, очень может быть, что убивать меня никто не собирается... По крайней мере сейчас. Предложение солидной оплаты за предстоящую работу - это был пряник. А вот теперь мне продемонстрировали и кнут. Если что не так - сдадут меня, как соучастника, а то и организатора убийства высокого должностного милицейского чина. (Хотя, хрен их знает, этих ментов... Может, у них и невысокие должностные чины на 'Лексусах' ездят...). А убийцы милиционеров долго не живут. Вешаются почему-то в камерах... Наверное, совесть их сильно мучит... Тут мои мысли в очередной раз перескочили на другую колею:
  Кстати, убийцы милиционеров к тому же и отыскиваются очень быстро. В отличие от убийц какого-нибудь Васи Пупкина, которых искать нафиг никому не нужно... Так что для меня сейчас лучшим вариантом было бы исчезнуть из страны. Есть ещё, конечно, Интерпол... Но это всё долго и не так просто. Вот, значит, какой расчёт... Машину бросят где-нибудь в тихом переулке. 'Пальчиков' моих тут осталось видимо-невидимо... В том числе и на сумке с оружием... Да уж: попал, так попал... Кстати, змейка то на сумочке осталась расстёгнута. А там должно, кроме выброшенного в окно автомата, лежать что-нибудь ещё. Ну да... А что я могу из этого 'чего-нибудь ещё' применить? Разве что ручную гранату, если она там есть. И то, пока на ней усики чеки разогнёшь... А пистолет я скорее всего даже не смогу снять с предохранителя. Потому как не знаю, где этот предохранитель находится. Я ж не Рэмбо какой-нибудь. Всё мое знакомство с оружием ограничено двумя годами срочной службы, проведённой в обнимку с автоматом Калашникова.
   Между тем машина, вопреки моим ожиданиям не торопясь, но и ни разу не остановившись проследовала через полгорода в промзону, и, так же не останавливаясь и особо не сбрасывая скорости, проехала через распахнутые ворота на какую-то заброшенную площадку, огороженную бетонным забором. На одной из створок ворот большими буквами белой краской было выведено слово 'ПРОДАМ'. Судя по возвышавшимся за забором то тут, то там густо поросшим молодыми деревцами кучам строительного мусора, при Советской Власти тут был какой-то завод. Сейчас его оборудование уже давно порезали и сдали в металлолом, а цеха разобрали на стройматериалы. Теперь людям, купившим завод, осталось только завершить свою блестящую финансовую операцию, продав территорию под строительство какого-нибудь торгового центра, который будет продавать китайский ширпотреб. В другое время я бы по этому поводу возмущался про себя немного - 'за державу обидно', но сейчас мне было не до печальной участи нашей экономики. Моя участь, сулящая стать не менее печальной, волновала меня гораздо сильней.
  'Волга' немного попетляла среди рукотворных гор, и остановилась напротив выделяющегося ярким пятном среди всей этой унылой картины запустения и разрушения весело блестящего лаком вишнёвого микроавтобуса с тонированными стёклами. 'Мерседес-Вито' по моему... Да, точно. Неплохая машинка для средней семьи. И на море съездить, и холодильник на дачу перевезти...
  Боковая дверь микроавтобуса отъехала в сторону, и на поросшую жухлой травой щёбёнку выпрыгнул высокий загорелый блондин лет сорока от роду, спортивного телосложения, одетый в голубые джинсы и чёрную футболку, поверх которой была накинута чёрная же ветровка. Из особых примет у блондина имелся тонкий косой шрам на левой щеке. Чем-то этот тип смахивал на Дольфа Лунгрена. 'Истинный ариец. Любимец женщин и расистов' - оценил я внешность блондина. За любимцем женщин на белый свет из недр 'Мерседеса' с пыхтением вылез коренастый лысеющий шатен среднего роста с рублеными чертами лица. Тут с возрастом было сложнее - могло быть и тридцать лет, а могло и пятьдесят. Есть такие люди - быстро стареют, но потом долго держатся на одном уровне. На этом тоже были джинсы - только серые. И старый растянутый турецкий свитер. Я таких свитеров уж лет пять не видел. Интересно, где он его выкопал? Оба подозрительных типа (а для меня сейчас все 'типы' были подозрительными) остановились перед микроавтобусом, явно ожидая, пока вновьприбывшие (то есть мы), выйдут из машины.
  Первой из 'Волги' выскочила Таня, прихватив свою драгоценную сумку. Пока она покидала машину, водитель обернулся ко мне. И куда делся дворецкий из старинного дворянского рода? Сейчас на меня абсолютно пустыми глазами смотрел совершенный отморозок. 'Таксист' выразительно кивнул мне на дверь. Ага. Вот и сбывается моё страстное желание покинуть машину. Правда, не совсем так, как я планировал. Но делать нечего... Выйдя из машины, я огляделся вокруг, нагло игнорируя стоящих перед 'Мерседесом'. Они, кстати, на моё появление тоже никак не отреагировали. Можно подумать, им сюда каждый день привозят незнакомых людей. Хотя... Место такое, что могут и привозить. Под этими кучами мусора можно столько трупов спрятать - мама не горюй!
  Игнорировать то я новых действующих лиц на сцене разыгрывающейся драмы игнорировал, но краем глаза за ними следил, одновременно лихорадочно обдумывая сценарий возможного бегства. Если сейчас резко рвануть с места, то в скорости со мной смогут соревноваться, пожалуй, только Ариец да наш водитель. Вот только сумка на переднем сидении 'Волги'... Пуля меня догонит в любом случае. Да и у Арийца ветровка характерно оттопыривается... Пока я так размышлял, из-за спины раздался преувеличенно бодрый голос Тани:
  - Ребята, это Макс. Я вам о нём говорила. Макс, это Карл, - Таня, поравнявшись со мной, указала рукой на блондина. Тот, сделав пару шагов вперёд, протянул мне руку, склонив голову, и зачем-то ещё раз представившись:
  - Карл.
  - Максим, - я с недоверием ответил на рукопожатие, одновременно прикидывая, а не подходит ли этому красавцу по размеру халат в Таниной спальне. Вроде нет. Если на меня он великоват, то на этом культуристе, пожалуй, будет трещать по швам. Удивительно всё же устроен человек. Жизнь висит на волоске, а я тут выдаю сцены ревности по отношению к девушке, у которой передо мной, положа руку на сердце, нет никаких обязательств. А может, это только я так устроен, а остальные все вполне нормальные?
  Поздоровавшись со мной, Карл отступил назад, а Таня указала на второго мужичка:
  - Это Влад.
  Влад тоже полез ко мне с рукопожатием. Его ладонь, в отличие от здоровенной лапы Арийца, оказалась мягкой, узенькой и потной. Когда наши руки разомкнулись, я с трудом удержался от того, чтобы рефлекторно не вытереть руку о брюки. Этот вряд ли мог оказаться в спальне такой женщины, как Таня. Хотя... От этих женщин всего можно ожидать.
  В это время сзади хлопнула дверь 'Волги', и раздался хруст щебёнки под чьми-то шагами.
  А этого придурка, - Таня мотнула головой мне за спину, в очередной раз злобно зыркнув на стрелка-водителя - зовут Ян.
  Я, предвидя, что этот отморозок тоже захочет пожать мне руку, сделал пол-оборота влево, чтобы и его видеть, и своих новых знакомых из виду не упускать. Однако... Ко мне приближался не бандюк, только что хладнокровно устроивший кровавую бойню, а рубаха-парень с улыбкой до ушей, демонстрирующей блестящую работу стоматологов. Как будто прямо из рекламы зубной пасты. Гм... Все мы носим маски, конечно... Вот только зачем их менять так часто?
  - А что за фокус опять выкинул наш весельчак? - поинтересовался у Тани Карл. 'О! 'Опять'! Так для него такие подвиги не впервой! Господи! С кем я связался!' - мысленно схватился я за голову.
  - То, что этот клоун вытворяет... - с негодованием фыркнула Таня.
  - Я попросил бы! - тут же возмутился подошедший к нам водитель.
  - Вот именно, что клоун, - если бы взглядом можно было прожечь дырку, Таня, несомненно, сейчас так бы со своим собеседником и поступила. Мне и так показалось, что его одежда чуть задымилась. - А как тебя ещё назвать после этого?
  - Ну, можно психопатом-убийцей... - задумчиво ответил Влад, отчего-то делая шаг назад, и даже становясь как бы ниже ростом. То ли опять играет, то ли на самом деле испугался. Кого? Я быстро окинул взглядом троицу. Вроде все, кроме Тани, спокойны... Неужели её?
  - А ближе к телу нельзя? - поморщился Влад, демонстративно отодвинув рукав свитера на руке, и бросив недовольный взгляд на до этого момента скрытый под рукавом золотой 'Ролекс'. 'Ого, что мы носим!' - восхитился я. 'То ли с трупа снял, то ли передо мной подпольный граф Монте-Кристо'.
  - Этот идиот устроил стрельбу на улице, - досадливо скривила губу Таня.
  - Я протестую! - возопил Ян, - 'Идиот' в переводе с древнегреческого - 'человек, не принимающий участия в общественной жизни'. Каким боком это ко мне относится?
  - Ладно. По дороге разберёмся, - бросил блондин. - В машину. И, развернувшись, первым полез в микроавтобус. Стоявший рядом Влад за ним не последовал, а сделал приглашающий жест мне. Типа 'только после Вас'. Я вздохнул, и полез в 'Мерс'. Карл уже уселся на сиденье сразу за водителем. Я решил, что мне будет лучше сесть на заднее сиденье. По крайней мере, сзади удавку не накинут. Усаживаясь, я, словно ненароком, заглянул назад, за сиденье. Внутренняя ручка задней двери имелась в наличии. Так что в случае чего... Тем временем в машину ломанулся Ян. Но был остановлен Таниным насмешливым голосом:
  - Сумочки-то забери, клоун. Ян что-то обиженно пробубнил себе под нос, но послушно засеменил к 'Волге'. Тем временем Влад занял место водителя и завёл двигатель. Таня уселась на среднее сиденье позади Карла, и, соответственно, передо мной. Тут подоспел с сумками и наш лжетаксист-террорист Ян. Он с пыхтением опустил свою ношу на пол салона у двери. Затем захлопнул сдвижную дверь, а сам устроился на пассажирском месте рядом с водителем. Машина тронулась по направлению к воротам.
  Так. По крайней мере, сумку с моими отпечатками пальцев ментам не оставили. Пока. Хотя, 'Волга' то осталась. Словно угадав мои мысли, Ян обернулся, и, поймав мой взгляд, подмигнул мне. Затем показал пальцем куда-то в окно. Ну что там ещё? Я бросил взгляд указанном направлении. Ну, наша 'Волга'... И что? Он намекает, что я уезжаю, а улики-то против меня (и против его с Таней, кстати) остаются? Внезапно 'Волга' стала видна как-то нечётко, в то время как с окружающим её пейзажем ничего подобного не произошло. Я хотел уж было протереть глаза, но машина снова приобрела нормальный вид. Если не считать того, что она словно бы покрылась светящейся сеткой, делящей наружную поверхность автомобиля на маленькие квадратики. Свечение 'сетки' мгновенно усилилось. Теперь его скорее надо было называть сиянием. Внезапно и без того ярко сияющие линии вспыхнули совсем уж нестерпимым светом, и погасли. Блин! Так и ослепнуть недолго! Я хотел высказаться на эту тему вслух, с приличествующими данному случаю оборотами, но внезапно потерял дар речи.
  'Волга' взорвалась. Причём не так, как это бывает в голливудских боевиках - в огненном облаке, как будто от подрыва небольшой ядерной бомбы в пять-десять килотонн. Просто она по линиям 'сетки' вдруг рассыпалась на тысячи мелких кусочков, которые начали было под действием гравитации осыпаться вниз, но вдруг какая то сила заставила их, словно в панике, с огромной скоростью рвануть от машины в разные стороны. Впечатляюще... Послышался частый дробный стук. Один из кусочков дзенькнул по заднему стеклу, через которое я наблюдал всю эту картину. Я отшатнулся. Сзади кто-то кашлянул.
   Обернувшись, я сквозь яркие цветные пятна, плывущие перед глазами после ослепительной вспышки, увидел, что вся компания, кроме сидящего за рулём, наблюдала процесс исчезновения 'Волги' вместе со мной. Затем все, как по команде, повернули головы к ухмыляющемуся с довольным видом Яну.
   Карл задумчиво заметил:
   - Нет, ну действительно идиот.
   Очевидно, Карл выразил общее мнение, так как после его слов все дружно кивнули, соглашаясь.
  
  Между тем наш 'Вито' выкатился на улицу, и по разбитым дорогам промзоны начал осторожно пробираться к ближайшему выезду из города. Это понятно- с такими выбоинами и без колёс остаться недолго. Непонятно, как покойная 'Волга' умудрилась сюда доехать, почти не снижая скорости. Но это не самая непонятная непонятка за сегодня - можно обдумать позже. Про меня все присутствующие сразу как будто забыли, сосредоточившись на разговоре с надувшимся, словно мышь на крупу, Яном. Разговор, судя по отдельным долетавшим до меня словам, был для шутника не очень приятным. Кстати, ещё одна странность: Разговаривающие люди сидели почти рядом со мной. Машина ехала не очень быстро - по полосам препятствий, которые у нас по каком-то недоразумению называются дорогами, сильно не разгонишься. То есть, особого шума внутри машины не было - разве что скрип пластиковой облицовки салона. Значит я, по идее, должен был слышать если не каждое произнесённое сидящими впереди слово, то, по крайней мере, уж точно больше половины. Но почему-то как-то так получалось, что до моих ушей доходила лишь малая толика произнесённого. Я немного поразмыслил над этим феноменом, но вскоре плюнул, и вернулся в мыслях к моменту взрыва 'Волги'. Всё же не каждый день увидишь такое зрелище.
  Нет, взрывы-то я видел и до этого. В том числе и настоящие, в не пиротехнические эффекты на экране. Но то, чему я только что был свидетелем, было совсем не похоже на 'нормальный' взрыв. Честно говоря, оно вообще ни на что не было похоже. И это ставило меня в тупик. Это кем же это надо быть, чтобы таким вот макаром в буквальном смысле разнести машину на мелкие кусочки? Понятно, что 'обычным' джуликобандитто, за которых я поначалу принял своих попутчиков, такое не под силу. Так что, выходит - я попал в тёплую компанию 'Джеймсов Бондов'?. Но зачем им тогда понадобилась моя скромная персона, раз они настолько круты? Неужели люди с такими возможностями не могут наковырять чего-им-надо в любом компьютере, каком захотят, и без моей помощи?
  Между прочим, интересно, как Ян провернул этот фокус? Взрывное устройство было заложено в машину заранее, или в машине ничего не было, а он применил какое-то оружие? Если второй вариант, то пытаться сбежать от этой компании бессмысленно - запросто можно закончить своё бренное существование так, как эта несчастная 'Волга'. Хотя, вроде бы тут никто меня пока убивать и не собирается. Иначе давно бы уже шлёпнули. Все возможности были. А эти сволочи ведут себя так, как будто меня здесь и нет вообще. Одна только Таня периодически оборачивается и подбадривающе улыбается. Вот только улыбка у неё какая-то бледноватая. Или мне кажется?
  Тем временем наша машина, подпрыгнув на очередной колдобоине так, что я, ударившись головой о крышу, чуть не прикусил себе язык, наконец-то выехала на более-менее ровную окружную дорогу. Теперь поездка пошла веселее. В смысле быстрее. Как-то мне было не до веселья. Тем более, что не проехав по окружной и пары километров, мы упёрлись в блокпост ГАИ.
  Наверное, блокпосты называются блокпостами из-за бетонных блоков, которые в девяностых годах перегораживали тут полдороги, оставляя для проезда лишь узкий промежуток. Сейчас дорогу расчистили, но блоки далеко увозить не стали. Вот они - лежат рядом на обочине. И в случае чего - быстро вернутся на место. Перед блокпостом, как всегда, знак 'сорок' и видеокамера. Идущие перед нами машины притормаживают, и проползают мимо блокпоста с черепашьей скоростью. Мы - как все. Куда тут денешься...
  Возле блоков нарисовались трое в милицейской форме: И не только в форме, а ещё и в касках, бронежилетах, с автоматами. Точнее, в касках только двое. 'Калаши' держат за спиной, стволами вниз. У третьего автомат болтается на шее, как у солдата вермахта времён Великой Отечественной, которую сейчас принято называть Второй Мировой. Сходство с гитлеровским воякой или полицаем усиливает шапочка на голове. Не знаю, как её назвать, не фуражка и не пилотка. Автоматы у гаишников, кстати, - близнецы того, из которого Влад изрешетил тот 'Лексус'. Гаишник с автоматом на шее внимательно вглядывается в проползающие мимо машины. В руке - полосатая 'волшебная палочка' Вот сейчас остановит... А у нас полная сумка оружия.
  Накаркал. 'Полицай' махнул своим жезлом, приказывая остановиться. Странно, но никто из пассажиров, кроме меня, не проявил никаких признаков волнения. 'Мерседес' притормозил, принял вправо, и остановился на обочине, проехав дальше места, где стоял доблестный страж порядка, метров на десять. Гаишник не торопясь, вразвалочку, направился к остановленной машине. Остальные двое остались на месте. С виду стоят безучастно, даже не переведя оружие в боевое положение. Хм... С одной стороны - такое их беззаботное поведение обнадёживает, с другой: кто его знает, сколько народу сейчас в нас целится из стоящего чуть правее впереди 'Фольсквагена-транспортёра' с затонированными ещё сильнее, чем у нас, стёклами, и сидят ли снайперы в бронированных будках, установленных по обе стороны дороги. Должны сидеть. После такого шоу со стрельбой уже наверняка введён какой-нибудь план 'Перехват', или 'Тайфун-2', или ещё что-нибудь с подобным красивым названием, что постоянно вводится, и так же постоянно не приносит никаких результатов.
  Я почти физически ощущал, как падают одна за другой секунды, пока фигура в бронежилете и с автоматом подходила всё ближе и ближе. Наконец, подошедший к опущенному стеклу водительской двери гаишник, небрежно козырнув, невнятно и скороговоркой представился, и предложил водителю предъявить документы. Тот, не говоря ни слова, мотнул головой в сторону сидящего рядом с ним Яна. Ян сделал морду кирпичом и вскинул правую руку в традиционном жесте, когда под нос проверяющему суют раскрытое удостоверение Самой Страшной Конторы. Вот только в руке у него ничего не было! Интересно, у кого из присутствующих поехала крыша? Наверное, у меня. Вглядевшись в пустую ладонь Яна, гаишник снова козырнул, и отбыл к своим товарищам, мимоходом вновь при помощи 'волшебной палочки' выцепляя из общего потока машин очередную жертву.
  - Поехали, - негромко скомандовал Карл. Машина мягко тронулась, и сразу же стала набирать скорость. Лица у всех остались такими же непроницаемыми. Ну, кроме лица постоянно оглядывающегося Яна, круглая физиономия которого просто лучилась самодовольством.
  - Какой-то он не такой... - задумчиво произнесла Таня, проводив задумчивым взглядом остановившего нас гаишника. Странно, она сказала это очень тихо, но я расслышал. А вот предыдущую перебранку на повышенных тонах моих спутников с Яном почему-то с трудом слышал через слово.
  'Не такой!' Ещё бы 'не такой'! Принять пустую ладонь за удостоверение! Интересно, какую траву он курит перед выходом на дежурство?
  - Ян? - Карл требовательно взглянул на всё ещё ухмыляющегося 'фокусника'. Тот моментально 'погасил' улыбку, и, прикрыв глаза, обернулся в сторону удаляющегося блокпоста. Посидев так всего пару секунд, он вновь раскрыл свои ясны очи, и виновато проговорил, разведя руками.:
  - Не получается...
  - Так... - Карл отбил пальцами дробь по подлокотнику. - Ладно. Едем дальше.
  Дальнейший путь проходил в молчании. Ну, не то, чтобы в полном... Ян крутился на переднем сидении и время от времени пытался разговорить сидевшего за рулём Влада. Но у того то ли не было настроения, то ли он от природы был молчуном. Так что у непоседливого и словоохотливого клоуна, как я, согласившись с оценкой Тани, стал его называть про себя, ничего не вышло. В конце концов он смирился, и прекратив попытки разговорить водителя, ехал молча. Карл застыл на своём сиденье, наподобие каменного изваяния Будды, предоставив мне созерцать его бритый затылок. Таня потихоньку позёвывала. Сказывалась всё-таки бессонная ночь. Да и ещё и поездка в машине обычно укачивает. Но пока девушке вполне успешно удавалось бороться с сонливостью. Время от времени она всё так же оглядывалась на меня. Честно говоря, мне эти оглядывания уже начали надоедать. Хочет проявить внимание - могла бы и сесть рядом. Или стесняется кого-то из присутствующих? Я демонстративно отвернулся к окну, и стал разглядывать пролетающие мимо пейзажи.
  Дорога... Вообще-то в душе я путешественник, хотя большую часть своего существования (назвать жизнью промежуток времени от моего появления на свет до настоящего момента как-то и язык не поворачивается) провёл в четырёх стенах. Ну, с короткими перебежками от одного помещения до другого. А тут - Путешествие! И, похоже - не последнее, как я уж было решил. Так что можно немного расслабиться. А за окном стоял всё тот же сентябрь... Солнце поднялось уже довольно высоко, и, если бы не жёлто-красная расцветка придорожных деревьев и кустов, то можно было бы подумать, что лето всё ещё в своих правах, и зима со своими снегами и морозами постучится в двери не скоро.
  Первое время, пока мы ещё не очень далеко удалились от города, наша машина часто сбрасывала скорость, проезжая густо натыканные вдоль дороги посёлки и небольшие городки. Но постепенно поселений становилось всё меньше и меньше, и, наконец, пошла почти не освоенная человеком территория. То есть, судя по то тут, то там выглядывающим из зарослей высокого бурьяна полуразваленным коровникам, и время от времени попадающимся возделанным полям, территория эта человеком когда-то была освоена, и весьма плотно, но затем цивилизация отсюда ушла. Почти вся. Наверное, вот так эти места выглядели после войны. Грустное зрелище.
  Я отвернулся от окна. Внутри машины тоже ничего особо интересного не наблюдалось. Всё те же лица (то есть затылки), и всё те же люди в тех же позах. В общем, картина, навевающая тоску и сонливость. Потихоньку я впал в состояние полудрёмы, и мог бы, наверное, и совсем уснуть, если бы не внезапно раздавшийся голос Тани:
  - Вообще-то, пора бы уже и подкрепиться. Кто 'За'?
  Ну я - 'За'. Но, во-первых: неизвестно, есть ли у меня в этой компании право голоса, во-вторых: как-то неудобно кричать 'жрать хочу!' раньше всех. Потому я решил подождать реакции остальных. Остальные Танину идею приняли благосклонно. Карл почти незаметным наклоном головы обозначил кивок, Влад, оглянувшись, пробурчал 'согласен', а Ян с энтузиазмом заявил, что он 'За' двумя руками, при этом, наверное, для убедительности подняв руки вверх, и уперевшись ими в потолок. Девушка оглянулась на меня. Я, подобно Карлу, только чуток энергичнее, молча кивнул.
  - Единогласно. Влад: тормози у ближайшего придорожного кафе.
  Ближайшее придорожное кафе показалось через два километра. Причём стояло оно в голом поле. Никаких других строений вокруг видно не было, только уходящая куда-то вдаль под прямым углом от шоссе грунтовка, обсаженная тополями, и указатель в ту самую даль с надписью 'Покровка. 5км'). Кафе в принципе было стандартным. Нет, конечно, придорожные кафе внешне отличаются друг от друга, но для меня они, как китайцы - 'все на одно лицо'. Средних размеров одноэтажное здание с узкими окошками, рядом 'летняя площадка' - шиферный навес, затянутый по бокам маскировочной сеткой (спасибо прапорщикам из нашей родимой армии). Перед всем этим великолепием - 'стоянка'. Кусок земли, засыпанный щебёнкой. Туда Влад и поставил машину. Между длинной фурой с прицепом, и облезлой бежевой 'девяткой' с багажником на крыше, доверху забитым всяким хламом.
  Мы вылезли на белый свет с радостью: каким бы комфортным ни был автомобиль, а ручки-ножки при длительной поездке всё равно затекают. Остановиться-размяться хочется. Не говоря уже о том, чтобы покушать. Влад нажал кнопку на брелоке сигнализации. 'Мерс' в ответ пикнул и мигнул фарами, 'понял', мол. И мы под Таниным предводительством дружно направились к кафе. Летнюю площадку, где за одним из столиков сидела большая шумная семейка, приехавшая, скорее всего, на той самой 'девятке', Таня проигнорировала, и прямым ходом проследовала внутрь здания. Зато глава этой семейки - щупленький сморщенный лысоватый мужичок лет сорока пяти, уставился на проходящую мимо красавицу во все глаза, при этом даже прекратив жевать. Ну ещё бы, там было на что посмотреть! Однако сидящая рядом с мужичком его законная половинка так не считала. Надо отдать ей должное - отреагировала она мгновенно: Раздалось громкое шипение, и почтенный глава семейства тут же получил увесистый подзатыльник. Так как по весовой категории и по диаметру дама превосходила своего благоверного раза в два, удар вышел вполне чувствительным. Галдевшие рядом за этим же столиком детишки на минуту притихли, с уважением и опаской посмотрели на маму, с сочувствием - на папу, и возобновили галдёж с удвоенной силой.
  Внутри кафе тоже ничем особенным не выделялось среди тысяч своих клонов, понатыканных вдоль дорог страны. Средних размеров зал с 'фирменными' пивными столами, и такими же 'фирменными' лавками, барная стойка с висящим над ней включённым телевизором, плохо помытый кафельный пол и искусственные цветы на стенах и подоконниках. Вся наша компания разместилась за столиком в углу у окна. Странно. В машине осталась сумка с оружием. Неужели не боятся, что машину могут угнать вместе с сумкой? Может, там, конечно, какая-нибудь супер-пупер сигнализация. Но свою драгоценную сумочку с ларцом Таня всё-таки захватила с собой... Боится расставаться. Усевшись за стол, я сразу вспомнил своего приятеля, работающего в конторе, клепающей такую вот мебель для распития пива, тенты с фирменными надписями, и прочую мишуру, предназначенную для того, чтобы нам, пивным алкоголикам, спиваться было как можно более комфортней. Вспомнил я его потому, что каждый раз, когда мы с ним заходили выпить пивка в незнакомое место, тот всеми правдами и неправдами старался заглянуть под стол, дабы увидеть бирку фирмы-производителя. Я поймал себя на мысли, что заразился от него: меня сейчас так и подмывало посмотреть, что же там на бирке под столом написано. Как будто поважнее проблем нет.
  Увидав, что прибыли новые клиенты, скучавшая у барной стойки девушка взяла меню и собралась уж было направиться к нам. Однако её опередила Таня, сама направившаяся навстречу. Странно. Мы ж меню ещё не видели. Она знает наши запросы лучше нас самих? Хотя... Почему бы и нет? Меню в подобных заведениях так же похожи друг на друга, как и сами заведения, так что, кто из нас что закажет, можно и предугадать, если знать вкусы заказывающих и возможности местных поваров. Быстренько урегулировав вопросы с заказом, Таня вернулась к столу, присела, положив свою немаленькую сумку на колени, и вместе со всеми принялась ждать, пока этот заказ подадут. То ли случайно, а то ли и не очень, Танино место оказалось напротив моего, так что её большие чуть колышущиеся от каждого движения груди снова очутились у меня перед глазами. Я демонстративно уставился в висящий над барной стойкой телевизор. Предательница! Вляпался из-за неё неизвестно во что... Да какое там 'неизвестно во что'! Ежу понятно, что в субстанцию, культурными людьми называемую 'продукты человеческой жизнедеятельности'. А она вон даже в машине всю дорогу просидела отдельно, зараза. И она теперь думает, что я буду на неё пялиться, как будто ни в чём ни бывало. Щас!
  По телевизору шла реклама очередной новой зубной пасты, которая боролась с кариесом и бактериями во рту настолько же эффектно и эффективно, как Рэмбо-2 с злобными вьеткнговцами и не менее злобными советскими агентами в одноимённом киношедевре. Затем её сменила реклама дешевого хренового пива. Кретины! Лучше бы, вместо чем вбухивать бабки в рекламу, направили бы их на повышение качества продукции. Глядишь, и покупателей бы больше стало... Апофеозом рекламной вакханалии явилась вездесущая реклама женских прокладок. С крылышками, суперабсорбентами, и прочими прибамбасами. В общем, сюжет, очень способствующий повышению аппетита перед едой...
  Я собрался уж было отвернуться от ящика и подыскать себе какое-нибудь более интересное и интеллектуальное зрелище. Например, у местной официантки грудь по эстетическим и потребительским качествам на уровне Таниной, но на данный момент гораздо доступнее для обзора. Вот-вот вывалится из выреза кофточки и станет полностью доступной. И судя по взглядам, бросаемыми хозяйкой груди на представителей сильной половины человечества, не только для обзора... Представители, кстати, отвечают на призывные взгляды взаимностью. Вон, как Ян уставился... Только что слюнки не капают. Пора и мне присоединяться к осмотру местных достопримечательностей. Думаю, лишняя пара глаз дырки в кофточке не протрёт...
  Реклама наконец-то закончилась, и на экране появилась заставка местной службы новостей. Новости - это, конечно, хорошо, но я, скосив глаза к вырезу на кофточке официантки, наверное, слишком сильно отвлёкся, то есть увлёкся. В общем, начало выпуска новостей я пропустил, и перевёл взгляд на экран только после донёсшихся из динамиков телевизора слов '... происшествие на улице Клочковской...' А ну-ка, ну-ка, что там у нас там за происшествие такое?
  Предчувствие меня не обмануло. Страшненькая девушка, не понятно за какие таланты пробравшаяся в телеведущие, зачитала текст с бумажки: 'Сегодня утром неизвестными был обстрелян легковой автомобиль 'Лексус', за рулем которого находилась двадцатилетняя безработная женщина...'. Надо же! Интересно, что двадцатилетняя безработная женщина делала за рулём автомобиля с 'ментовскими' номерами? Угоняла, что ли? Или всё же, более традиционный вариант?... '...Как ни странно, в результате инцидента никто не пострадал...' Вот уж, что странно, то странно. Пусть даже в 'безработную' ни одна пуля не попала, а удар о бетонный столб смягчила подушка безопасности, но сам-то столб рухнул в толпу народа! Неужели никого так и не зацепил? '... Введён план 'Перехват' '... Ага. Видел я этот план. Проехали мимо 'перехватчиков', как так и надо.
  Я оторвался от экрана и мельком взглянул на своих спутников. Они, как по команде, дружно отвернулись в стороны, пряча улыбки. Да что тут смешного, чёрт возьми! Я хотел было возмутиться, но в это время наконец принесли заказанный обед. То есть принесла. Та самая официантка с вырезом. Первыми почему-то она почему-то обслужила меня и Татьяну. Так что я решил придержать возмущение на потом, а пока заняться едой. Не успел я ещё поднести ко рту первую ложку дымящегося наваристого борща, который, как оказалось, Таня заказала мне на первое (а на в второе - жареная картошка. Вполне согласен и по этому пункту), как официантка поднесла второй поднос с едой для остальных моих спутников. Расставляя тарелки, она наклонялась так низко, что её груди, при ближайшем расмотрении оказавшиеся даже большими, чем у Тани, чуть не вывалились из выреза кофточки. По крайней мере, ба-а-альшие соски обнажились чуть ли не на половину. Оно, с одной стороны, как бы неудобно приличному человеку откровенно пялиться на это зрелище, а с другой стороны, как любому нормальному мужику, невозможно и не пялиться... Так что я, как бы глядя в тарелку, скосил глаза в сторону до упора, благо, ложку ко рту можно поднести, и не видя её.
  Только когда официантка наконец-то расставила тарелки на столе, и удалилась, с большим знанием дела демонстрируя нам свой тыл, я смог полностью сосредоточится на еде. Чему способствовал и перехваченный брошенный на меня Танин взгляд, живо напомнивший мне сценку, только что разыгравшуюся между семейной парой веред входом в кафе. Ох уж эти женщины... Собственницы. Вроде бы, никто из нас никому ничего не должен. А она...
  Хотя... Положа руку на сердце, мужики тоже недалеко ушли. Кто недавно прикидывал, подходит ли Карлу мужской халат из Танюшкиной квартиры? Ладно, замнём этот вопрос. Пока... Тем боле, что есть и более важные вещи, над которыми стоит подумать...
  Я поднялся из-за стола, когда процесс поглощения пищи уже подходил к концу. Не дожидаясь вопросов, а куда это я собрался, буркнул: 'Извините, в туалет надо', и направился к двери в дальнем углу помещения, над которой красовался подтверждающий правильность выбранного мною направления указатель со стрелочкой. Вопреки моим ожиданиям, для моего сопровождения никто не поднялся. Значит, можно попытаться смыться, если что. Вот только стоит ли?
  Добравшись до заявленного пункта назначения, и закрыв за собой дверь на шпингалет, я достал мобильный телефон. Есть у меня один знакомый - журналюга. Время от времени с ним, э-э-э, как бы это сказать, проводим совместный досуг... С водочкой, с пивком, без которого, как известно, водка - деньги на ветер, с девочками... В общем - проверенный кадр. Не может быть, чтобы он об интересующей меня заварушке ничего не знал.
  Ответил проверенный кадр не сразу. Я уже совсем было разуверился, что услышу из трубки что-нибудь, кроме коротких гудков, но тут наконец-то раздался запыхавшийся голос моего абонента:
  - Привет, Макс. Извини, что сразу трубку не взял. Тут у нас такое!... Ты договориться на вечер?
  - Да нет, я по другому вопросу, - усмехнулся я про себя. В трудовых заботах приятель не забывает и о грядущем отдыхе, - Меня сейчас нет в городе. Кстати, а что за 'такое' у тебя там, если не секрет?
  - А, так ты ничего не знаешь? Да тут у нас ЧП: Какие-то ребята расстреляли 'Лексус' любовницы замначальника УВД города. Представляешь: машина превратилась в груду обгоревшего металлолома, а девка целехонька. Только дергается вся, трясётся, и клянется, что никогда больше за руль не сядет. Говорит, какие-то ненормальные на чёрном 'БМВ' за ней сначала гнались, а потом начали стрелять. Кстати, на месте преступления нашли 'Калаш' с пустым рожком, отпечатков пальцев нет. Видать, профессионалы работали, в перчатках. Так что ей крупно повезло, что жива осталась. Да и, там вокруг целая толпа народу была, и когда в ее машину стреляли, и когда она столб снесла. И ни одного не зацепило, ни пулями, ни упавшим столбом, представляешь! Похоже, единственный пострадавший - тот самый замначальника УВД. Теперь он пытается объяснить журналистам и своему руководству, откуда на этом 'Лексусе' взялись служебные милицейские номера.
  В общем, все менты в городе на ушах, ищут чёрный 'БМВ', и двух кавказцев. Свидетели их видели, очень хорошо описали. Ну, я думаю, вряд ли найдут... Извини, долго не могу говорить, материал сдавать надо... Что там у тебя?
  - Да мне телефон Юрия Ивановича надо бы, помнишь, встречались у Артёма? Он мне что-то по поводу подкинуть работёнки заикался...
  - Хорошо. Я тебе номерок СМС-кой чуть попозже сброшу. Тебе же не сильно горит?
  - Да нет, нормально будет. Извини, что оторвал от работы.
  - Не за что. Ну, пока. Если что - звони, - на другом конце линии нажали 'отбой'.
  Я некоторое время постоял, переваривая полученную информацию. Значит, жертв нет - это подтверждается. И стреляли, оказывается, чеченцы из БМВ. Я вспомнил лицо Яна. Не очень он похож на чечена. Да и я тоже. На всякий случай я посмотрел в зеркало. Нет, точно не похож. Да и не было меня видно за тонированными стёклами. Самая большая непонятка образовалась с машиной. Что, из кучи свидетелей никто не может отличить 'Волги' от БМВ? 'Не верю!' - как сказал бы один широко известный в узких кругах товарищ... М-дя, похоже, с крутыми ребятами я связался. Внушить куче народу, что они видели совсем не то, что было на самом деле... Тут надо поработать нехилому гипнотизёру. Или гипнотизёрам... Но главное - что никого не убили, и, похоже, убивать не собираются. Так что за свою драгоценную жизнь можно не беспокоиться. Придя к таким выводам, я с несколько поднявшимся настроением вернулся к своим спутникам за столик. Оказалось, что за время моего отсутствия их количество уменьшилось. Куда-то делся Ян. Может, пошёл сторожить противоположную сторону кафе, чтобы там меня перехватить, если я вдруг решу выпрыгнуть в окошко? Остальные уже заканчивали расправляться с остатками трапезы, по очереди откладывая в сторону ложки.
  Кстати. Интересно... На пальцах у моих попутчиков оказалась надета куча разнообразных перстней и колечек. И как это я раньше не обратил внимания? Ведь здоровался же с двумя за руку. Видно, состояние у меня было в тот момент гораздо хуже, чем мне казалось. Вообще, не понимаю, когда мужики носят перстни и кольца (кроме обручального, конечно). Ну женщины ладно... Им сам Бог велел... А эти... Кстати, у Влада, оказывается, обручальных кольца целых два. По одному на каждой руке. Это как, развёлся, снова женился, и решил оставить первое кольцо в память о разводе? Ладно. Но перстни... Например, вот этот, с большим сапфиром. Он скорее подошёл бы какой-нибудь девушке... У Карла обручальное кольцо только одно, как и положено, зато перстней... И тоже все, на мой взгляд, скорее подошли бы женщине. Хотя, размеры, конечно... Из одного только массивного золотого перстнищщи с просто а-агромадным рубином можно было бы, наверное, изготовить три - четыре вполне достойных перстенька для нежных дамских пальчиков... Хм. Может, я напрасно приревновал Таню к этому арийцу? Может они с Владом, того?... Голубые?
  Тут мои размышления снова прервал телевизор:
  'Камеры видеонаблюдения с расположенной рядом с местом происшествия бензоколонки зафиксировали произошедшее. Предлагаем вашему вниманию запись'.
  Я впился глазами в экран. Там по городской улице мчались бок о бок два автомобиля: 'Лексус' и... 'БМВ'. Качество было хреновенькое, но марки машин определялись совершенно отчётливо. Я растерянно откинулся на спинку скамейки. Это как же?... Ладно, людей можно загипнотизировать... Даже такую толпу, наверное. Но видеокамеры... Их тоже загипнотизировали? Или подменили запись? Просто какие-то 'Люди в чёрном'. Я снова взглянул на своих соседей по столику. На этот раз они скалились уже откровенно. Даже у Тани по лицу пробегали гримасы, свидетельствующие о с трудом сдерживаемой улыбке.
  - Не вижу ничего смешного, - заявил я, вздёрнув подбородок. Если бы кто-то потрудился объяснить мне... Таня приложила палец к губам.
  - Не здесь и не сейчас. Но обещаю, что позже всё обязательно объясню. Потерпи немного.
  - Ну если только немного, - я чуть сбавил обороты.
  - Кстати, нам пора ехать, - заявил Карл, взглянув на часы, - Где этот Казанова? Ян!
  Через полминуты дверь, ведущая, судя по всему, в подсобку, распахнулась, и оттуда с довольным видом вывалился наш штатный балагур и весельчак, таща при этом неизвестно откуда появившуюся клетчатую сумку. За ним следовала не менее довольная официантка, пытающаяся одновременно поправить и юбку, и сбившуюся причёску.
  - Я готов! - заявил весело улыбающийся проказник, и поспешил к выходной двери, послав на прощание воздушный поцелуй официантке.
  Да... Некоторые, в отличие от меня, времени даром не теряют. Интересно, что там у него в сумке? Это, кстати, получается, не он с ней расплатился, а она с ним? Или это на сдачу?
  Доразмышлять мне не дали, как это уже стало входить в традицию с сегодняшнего утра,. Вся дружная компания дружно поднялась из-за стола, и направилась к выходу вслед за Яном. И я со всеми, куда ж деваться?
  Весёлой семейки под навесом у входа в кафе уже не оказалось, машины их рядом с нашим 'Мерседесом' тоже не было. 'Уехали, стало быть' - сделал я гениальный вывод и полез в микроавтобус на своё любимое заднее сиденье. К моему удивлению, залезшая следом за мной Таня со словами 'Не возражаешь?' умостилась рядом со мной, положив свою драгоценную сумочку себе на колени. Хоть бы для приличия дождалась ответа! Карл сел на Танино место у дверей, водитель сменился: теперь за рулём снова был Ян, что оптимизма мне не добавило - у меня ещё было свежо в памяти его прошлое 'вождение'. Рядом с Яном разместился Влад. Похоже, в этой группе Влад с Яном - штатные механики-водители. Один за рулём - второй отдыхает. В принципе - правильно. Сколько у нас в кюветах вдоль дорог валяется фур, водилы которых заснули за рулём? И если бы только в кюветы уходили... А то частенько бывает, и на встречку... Знакомый дальнобойщик рассказывал: в Эвропах водителю не дадут ехать трое суток без сна. Проверят, сколько времени провёл в движении, и если превысил норму - принудительно отправляют спать на стоянку. А у нас... Всем всё пофиг.
  Ян пропустил машины, двигающиеся по трассе, и выехал на дорогу, оставив без внимания двух отчаянно голосующих 'ночных бабочек', почему-то вышедших в дневную смену. Наверное - кризис. Работать приходится больше...
  Таня помолчала пару минут, а потом, наверное, поняв, что я не расположен первым вступать в беседу, поинтересовалась:
  - Дуешься?
  Я посмотрел на неё, но ничего не сказал. А то без слов непонятно.
  - Я тебя понимаю, - вздохнула моя собеседница. Грудь, естественно, колыхнулась. Интересно, это у дорогой подруги непроизвольно получилось, или и здесь Хитрый Расчёт?
  - Имеешь право дуться, - продолжила Таня. Ха! Она мне ещё будет указывать, на что я имею право, а на что нет. Я как-нибудь со своими правами сам разберусь.
  - То, что выкинул Ян, на неподготовленного человека действует... ...не очень здорово. 'Спасибо! Я уже заметил!' - прокомментировал я про себя.
  - У тебя могло сложиться о нас... И обо мне... неверное впечатление.
  Сейчас начнёт рассказывать, какие она и её друзья белые и пушистые, и уговаривать меня не отказываться от выполнения работы, на которую я подписался...
  - Мне бы очень хотелось, чтобы ты всё же выполнил ту работу, о которой мы с тобой договаривались...
  Я так и думал!
  - Но я не могу настаивать на этом после всего произошедшего.
  Я удивлённо взглянул на сидящую рядом девушку. Лицо виноватое и напряжённое. Женщины, конечно, актрисы ещё те, но всё же хочется верить...
  - Ты можешь покинуть машину прямо сейчас, или подумать до аэропорта. Если ты откажешься, мы купим тебе обратный билет, и ты вернёшься домой поездом. А мне придётся искать другого человека.
  Хм... Отпускают, значит... Неожиданный ход. Хотя... Что там у нас с точки зрения психологии выходит? Я слышу, что меня отпускают, успокаиваюсь, убеждаюсь (точнее, убеждаю себя), что эти ребята (и девчата - я покосился на Таню) не питают ко мне зла, проникаюсь, так сказать, и... Остаюсь.
  - Хорошо, - наконец раскрыл рот я. - Я подумаю до аэропорта. Там скажу, что надумал.
  - Хорошо, - эхом отозвалась Таня. Карл, сидевший на переднем сиденье в пол-оборота к нам, и задумчиво вертевший на пальце тот самый перстень с рубином, согласно кивнул, с улыбкой взглянув на меня.
  После того, как я дал Тане обещание подумать, она больше не пыталась заговаривать со мной. Видно, создавала условия, чтобы мой мыслительный процесс протекал сухо и комфортно. Но почему то этот самый процесс у меня не пошёл. Может, перенапряжение сказалось, может, лимит мыслей на сегодня исчерпался... Но думы упорно не думались, мысли перескакивали с одного на другое, но только не на то, что надо, и я, наконец, плюнув на это грязное дело, расслабился, и просто себе ехал, отложив все вопросы на потом. Рядом после сытного обеда начала клевать носом Таня, впереди всё так же вертел на пальце свой перстенек Карл. Ян молча крутил баранку, и притом ехал довольно прилично, без лихачества. Влад, как обычно, успешно изображал из себя рыбу. Прошло ещё часа четыре, и я тоже начал зевать...
  Но подремать в дороге мне сегодня видно было не суждено Высшими Силами. Ч то первый раз весь сон перебили, что сейчас. Внезапно играющийся со своим перстнем Ариец встрепенулся, повертел головой туда-сюда, как бы к чему-то прислушиваясь, и, привстав с сиденья, наклонился к сидящим впереди. После короткого совещания Карл обернулся, и, сделав радостное лицо, объявил: 'Останавливаемся отдохнуть!'. Ну, останавливаемся, так останавливаемся... Только где? Вокруг ни кола, ни двора. Словно услышав мой невысказанный вопрос, Ян, с видом, ещё более радостным, чем у Карла, обернулся, и заявил: 'Я тут как раз хорошее местечко знаю!'.
  Машина снизила скорость, и, переехав по мосту через реку, которая, судя по указателю, имела гордое название Шиш, съехала с асфальта, и запрыгала по колдобинам грунтовки. Вокруг взметнулись ввысь корабельные сосны, среди которых, словно яркие факелы, то тут, то там возникали расцвеченные в красные или жёлтые цвета лиственные деревья.
  Довольно скоро деревья разошлись в стороны, и мы выехали на большую поляну. Здесь колея расходилась направо и налево вдоль края леса. Повернув налево, мы ещё немного проехали по дороге, а затем съехали с неё, и по еле заметной колее направились к группе из густо поросших кустарником небольших холмов. Вскоре колея исчезла окончательно, и наш 'Мерс', натужно завывая мотором, начал взбираться по склону самого высокого из холмов. По крайней мере снизу он казался самым высоким.
  Когда наше средство передвижения забралось наконец-то на плоскую вершину этой безымянной высоты, оказалось, что взгляд снизу меня не подвёл: Холм оказался действительно самым высоким. По сравнению с остальными. А вообще - не так уж и высоко - метров двадцать-тридцать над уровнем протекавшей рядом реки. Наверное, это была, или правильнее, был, тот самый 'р. Шиш', который мы только что переехали по мосту. Название, конечно... Что, интересно, местные рыбаки говорят своим жёнам или подругам, отправляясь на рыбалку? 'Я пошёл на Шиш' ?
  Несмотря на такое своё, мягко говоря, оригинальное название, смотрелась речка очень красиво. В окаймлении поросших зелёной травой, камышом и плакучими ивами берегов текло отражённое голубое небо, перечёркнутое золотой дорожкой от уже начавшего потихоньку клониться к закату солнца. На том берегу словно разгорался пожар из багровых и золотых деревьев лиственного леса. На этом то тут, то там высились ещё не успевшие пожелтеть могучие старые ивы. Метрах в ста южнее на пологом склоне холма чуть поменьше нашего щетинился невысокий молодой ельник, а ещё дальше за ним вздымалась стена соснового леса, по которому мы только что проехали.
  Ян остановил машину у высокой ивы, пустившей корни в небольшой седловине на вершине холма. Судя по всему, раньше тут росли два дерева, но, когда-то уже довольно давно одно из них буря с корнями выдрала из земли и повалила. Сейчас от него остался только на треть погрузившийся в грунт посеревший от времени ствол без коры. Как только Ян заглушил двигатель, все пассажиры моментально высыпали из машины. И куда делась сонливость, одолевавшая людей в пути. Я тоже не заставил себя долго ждать. И выйдя наружу, непроизвольно сделал несколько шагов по направлению к реке, залюбовавшись местными красотами. У меня, наверное, странный вкус. Многие скажут, что нет ничего красивей Ямайки, или Пальма-де-Майорки... Или, на худой конец, Парижа. Мне же больше всего нравится вот такая непритязательная красота средней полосы. Хотя, может быть, это потому, что Ямайку, Пальма-де-Майорку и Париж я видел только по телевизору. Но всё равно, вид открывался изумительный...
  Пока я любовался пейзажем, мои спутники, скучковавшись у поваленного ствола метрах в десяти у меня за спиной, о чём-то быстро между собой переговорили, и принялись за работу. Когда я наконец-то обернулся, то увидел, что Карл собирает хворост для костра, Ян, вытащив из машины полученную от официантки в кафе сумку, достал из неё шампуры и пакет с уже готовым к нанизыванию на них мясом. Таня занялась этим самым нанизыванием, а Ян тем временем выдвинулся на помощь Владу, вытаскивающему из микроавтобуса то самое заднее сиденье, на котором я ехал всё это время. Ну, блин, могли бы и мне какую-нибудь работу придумать! Я хоть и не работоголик, но совесть у меня есть, и когда все вокруг заняты делом, спокойно смотреть на них и бездельничать не могу. Я решил помочь Карлу, и тоже принялся искать всё, что могло гореть: подбирал валяющиеся на земле щепки, отламывал от растущих то тут, то там кустов сухие ветки, и тащил всё это к машине. Там как раз рядом было старое кострище со стоящими в нём кирпичами, на которые клал вертела с шашлыком кто-то до нас. Место-то хорошее. Люди, наверное, часто приезжают сюда отдыхать. Вон как площадку вытоптали...
  Кстати, тут и сейчас вдоль берега и на лодках должны быть рыбаки с удочками, и не совсем трезвые компании с громко включёнными магнитофонами подальше от берега. Но никого нет. Странно... Впрочем, хорошо. Нам никто мешать не будет.
  Собранные горючие материалы для будущего костра мы свалили в одну кучу на утоптанном месте перед бревном. Затем Карл со сноровкой, указывающей на немалый опыт в этом деле, сложил 'шалашик', который теперь оставалось только поджечь. Я автоматически похлопал себя по карманам. Ах да! Я же бросил курить. Нет у меня ни спичек, ни зажигалки... Ну, может, есть у кого-то из присутствующих. На худой конец, в машине должен быть прикуриватель, так что без огня не останемся.
  - Давай, Карл, шевелись! - поторопила Таня ответственного за костёр.
  Тот хмыкнул, пристально посмотрел на сложенные ветки, и, наморщив лоб, протянул в сторону костра указательный палец правой руки. На перстне, надетом на палец, коротко блеснул рубин, и ... Внутри кучи хвороста что-то хлопнуло, и над ней взвился сизый дымок.
  Блин, и этот туда же, фокусы показывать! Самовозгоревшийся костёр, конечно же, не саморазлетевшаяся на мелкие кусочки 'Волга' (или 'БМВ'? - я уже и сам начал сомневаться, что же это было на самом деле). Но тоже, мягко говоря, не совсем обычно для нашего мира. Хм... А для ненашего? Я исподволь оглядел по очереди всех присутствующих на поляне. Наверное, я бы уже не слишком удивился известию о том, что путешествую в компании пришельцев из иных миров. Да нет, вроде бы люди как люди... Таня точно человек. Я её давно знаю. И весьма близко...
  - Ребята, я схожу к воде помою руки. А вы тут на хозяйстве. Карл, посторожи пока мою сумку. Макс, пойдёшь со мной? - Таня, легка на помине, вопросительно взглянула на меня.
  - Да, конечно, - отозвался я. - Прослежу, чтобы тебя никто не украл.
  Красавица улыбнулась в ответ, и направилась к реке, не забывая соблазнительно покачивать бедрами. А впрочем... Может, и забывая. У некоторых женщин это всё делается на уровне инстинктов. И это здорово. А то другие некоторые женщины оскорбляют мои эстетические чувства своей грациозной прыгающей походкой гибрида страуса и одногорбого верблюда. Грешно, конечно, над такими смеяться, да и не хочется... Тут скорее плакать надо. Но есть и такие экземпляры, и немало. Хорошо, что Таня к ним не относится.
  В этих созерцаниях и размышлениях мы добрались до воды, окаймлённой узкой песчаной полоской. Таня, присев у воды, занялась делом, ради которого сюда и пришла, а именно начала мыть руки, а я за её спиной продолжил созерцания и размышления. Правда, уже на другую тему. Кто, интересно, придумал эти джинсы, верх которых начинается ниже чем положено, и трусики-стринги, которые начинаются выше, чем положено? Вроде бы как бы и вся одежда на месте, а ползад... пятой точки на виду. А мне ведь надо думать, отказываться мне от предложения владелицы вот этой роскошной зад... Ну, в общем вот этого вот роскошного зрелища прямо перед моими глазами, или не отказываться. А думается почему-то совершенно о другом. И, что характерно, совершенно другим местом. Между тем Таня ополоснула руки, стряхнула с них капли воды, и, обернувшись ко мне, предложила:
  - Может, пойдем прогуляемся вдоль бережка?
  - Давай, - с готовностью согласился я.
  Мы не торопясь двинулись вдоль зеркальной глади реки. Таня вдохнула полной грудью, и счастливо улыбнулась.
  -Какая красота! Все вокруг такое нарядное, красно-желтое... Деревья на том берегу, как на параде выстроились. Знаешь, в городе ты говорил про сентябрь, но вот по-настоящему прочувствовала твои слова только здесь, где природа поближе и поменьше следов цивилизации.
  - Да, - подтвердил я, любуясь умиротворённым лицом спутницы. И, задрав голову вверх, добавил: - И небо... Небо над головой. Глубокое... Бездонное... Настоящее. А не низкий искусственный потолок.
  - Ты не любишь помещения? - поинтересовалась Таня, сорвав какую-то травинку, и задумчиво её жуя. Почему вдруг?...
  - Не то, чтобы не люблю, - чуть скривил я губу. Знаешь... Человек большую часть жизни проводит в различных помещениях. Рождается в одном помещении, потом живет в другом помещении, покидая на короткое время его лишь для того, чтобы сходить в гости в другое помещение, пойти учиться в третье помещение, потом работать в очередном помещении... В общем почти всю жизнь в закрытом пространстве, где ничего настоящего. Только имитация... Имитация солнечного света, имитация ветра... Имитация дружбы, имитация любви, имитация счастья... А хочется настоящего. Настоящего солнца, настоящей речки, настоящего неба... Настоящей любви, наконец. И чтобы не изредка, а постоянно.
  Таня немного помолчала.
  - Сколько тебя знаю, ты не перестаёшь меня удивлять. Оказывается, ты ещё и романтик.
  Я попытался отвести от себя эти тяжкие обвинения. В наше время престижнее быть голубым, чем романтиком. Голубые - это нормально, а романтики - люди не от мира сего, на которых смотрят, как на умалишенных.
  - Да нет, это просто так что-то накатило... А так я такой же, как все...
  - Не притворяйся, - сердито фыркнула Таня, останавливаясь. - Стой. Дальше не идём. Нельзя терять ребят из виду. Да и они должны нас видеть.
  - И с чем связаны такие предосторожности? - поинтересовался я, радуясь про себя смене темы.
  - Понимаешь... - Таня быстро нагнулась, на ходу подхватила с земли небольшой камушек, и, несильно размахнувшись, кинула его в воду. Булькнуло. По воде пошли расходящиеся круги, - Только что выяснилось, что на нас могут напасть. Не милиция, - предварила она мой уже готовый вырваться вопрос. Хотя и могут быть одеты в милицейскую форму. В общем... Ещё раз повторяю: Ты не обязан нам помогать и можешь уйти... Даже прямо сейчас. Но я... Я прошу тебя - останься. Помоги... Помоги мне. Я не хочу обманывать тебя - если ты останешься, то окажешься в опасности. В большой опасности. Возможно - в смертельной. Поэтому я тебя пойму, если ты прямо сейчас повернешься и уйдешь...
  Таня остановилась, и, развернувшись, взглянула мне прямо в глаза. Вот он, момент истины. Я-то думал оттянуть решение до аэропорта. Хотя... Если положить руку на сердце, я не собирался отказываться от сделанного мне предложения. Однако, одно дело - за деньги рисковать свободой, и совсем другое - за бесплатно рисковать жизнью. Так не годится. На это мы не договаривались...
  - Согласен.
  Кто это сказал?! Неужели я? У меня что, крыша поехала? Похоже, что так... Но слово - не воробей. Надо держать...
   - Таня просияла. Спасибо! Я всегда знала, что могу на тебя надеяться!
   Да? Тогда она знает меня лучше, чем я знаю себя сам. Никогда не думал, что по доброй воле вляпаюсь в такое... Я обречённо вздохнул.
  - Ладно, давай возвращаться, раз такое дело...
  - Давай, - охотно согласилась Таня.
  Когда мы вернулись к машине, костер уже догорал. Очень огонь должен был потухнуть, и тогда на раскалённых углях можно будет жарить шашлык. Вот только непонятно, зачем его жарить, если, как Таня говорит, в любой момент могут напасть? Надо готовиться к обороне, а я что-то ни у кого из присутствующих не вижу в руках никакого оружия. Единственными признаками настороженности является то, что Карл, сидя на бревне у костра, исподлобья быстро осматривает окрестности, и, похоже, тем же самым занимается Влад, сидящий напротив него на снятом с микроавтобуса сиденье. Ян валяется на земле под ивой, прикрыв глаза. Да... Это у них, наверное, называется, полной боевой готовностью.
  Между тем Таня подвела меня к машине, стоящей с распахнутыми настежь дверями, залезла через боковую дверь внутрь, и, присев на корточки, начала ковыряться в большой сумке, которую я ей помогал вынести из квартиры уже, казалось бы, целую вечность назад.
  Наконец она вытащила оттуда пистолет, и протянула его мне рукоятью вперёд.
  - Вот. Если что - стреляй в любого, даже если он в милицейской форме.
  - Повертев оружие в руках, я, сняв его с предохранителя, оттянул затвор. Вроде всё нормально. Отпустил затвор, и когда тот со щелчком дослал патрон в патронник, снова поставил пистолет на предохранитель.
  - 'Макаров'... Из него можно стрелять в кого угодно с чистой совестью. Вероятность попадания стремится к нулю, - с сожалением произнёс я, - А получше ничего нет?
  - Ты знаешь, я не очень разбираюсь в оружии. Пистолет от автомата отличаю, но не более того. А что, это плохая модель?
  - Про него в армии ходят шутки, что он выдается офицеру только для того, чтобы тот мог в случае чего застрелиться. А для боя... Где-то процентов пять из тех, кто имел дело с 'Макаровым', утверждают, что это если и не самый лучший ствол, то, по крайней мере, не хуже других. Просто к нему надо приладиться. Я, увы, в эти пять процентов не вхожу.
  Таня заглянула в сумку, и с сожалением сказала.
  - Ты знаешь, тут есть еще три, но той же модели. Гранаты есть...
  - Гранаты - это хорошо, если я буду лежать в окопе. Окапываться будем?
  - Нет, - нервно передёрнула плечами Таня. Нам только окапываться сейчас не хватало...
  - Тогда гранаты оставим в сумке. Что ещё?
  - Куча патронов...
  - Дай-ка я посмотрю. Так... Действительно, негусто. Ладно, я возьму две запасные обоймы, а коробки с патронами пусть пока тут полежат. Всё.
  Выдав мне оружие, Таня первым делом направилась к Карлу и, забрав у него свою драгоценную сумку, отошла чуть в сторону от остальных. Поразмыслив, я переместился к ней поближе. В конце-концов, именно она попросила меня о помощи, значит именно её я и должен защищать. Я посмотрел на пистолет в своей руке. И как, интересно, я её буду защищать с помощью этой вундервафли? Разве что взять пистолет за ствол, и если враги подойдут совсем уж близко, молотить их рукоятью? Кстати, я тут единственный стою, пистолетом свечу. Остальные безоружны. По крайней мере, на первый взгляд. Значит, если будет стрельба, то я - главная мишень. Такие рассуждения мне не понравились, и я стал усиленно соображать, куда бы приткнуть пистолет, чтобы и его было не особо видно, и в масло не сильно выляпаться.
  Внезапно вроде бы бессовестно дрыхнувший Ян широко раскрыл глаза. Карл, до того флегматично сидевший на бревне у костра, вскочил, и резко развернувшись на сто восемьдесят градусов, принялся что-то высматривать в ближайшем подлеске. Влад встал спиной к Карлу, и контролировал территорию с противоположной стороны холма. Таня взяла на себя правую, то есть восточную, сторону, а Ян, перекатившись по земле и поднявшись на колени, настороженно сверлил глазами противоположный берег реки. Я быстро осмотрелся вокруг. Вроде никого не видно. Чего это они так?
  Вся компания застыла, водя головами туда-сюда, как локаторами. Я, сняв на всякий случай пистолет с предохранителя, вертелся на сто восемьдесят градусов, пытаясь понять, что нам угрожает. Ничего не заметив, я решился поинтересоваться у Влада, что происходит, на что тот цыкнул и досадливо взмахнул рукой. Таня начала осторожно, но быстро обходить загораживающий ей обзор микроавтобус. Я расположился за ней сзади-слева, не переставая оглядываться по сторонам. Ничего не происходило. Ласково светило солнце, пробиваясь лучиками сквозь крону ивы, по голубому небу плыли лёгкие облачка, где-то рядом пели какие-то птички...
  Внезапно на краю подлеска, в который пристально всматривался Карл, я заметил небольшое ярко-красное пятно, подобное тому, что оставляет лазерный прицел. Но прикинув расстояние, я понял, что размером это 'пятнышко' не меньше, чем с футбольный мяч. Секунду повисев на месте, 'мяч', двинулся в нашу сторону, стремительно набирая скорость. Земли он не касался, но там, где это непонятно что пролетало, от поверхности поднимался пар, оставляя след, подобный тому, что оставляет ракета или реактивный самолёт. Карл тоже отлично видел летящий к нам 'подарок'. Встречать его он собрался оригинально: выставив руки вперёд в жесте, словно бы он хотел отбить 'мяч', наподобие футбольного вратаря. Он что, тронулся? Если этот шарик, пролетая в полутора метрах над землёй, испаряет из неё воду, то какая же температура у него самого? В лучшем случае спалит руки до самых плечей... Но понять, как Карл собрался бороться с угрозой, по всем признакам попадающей под определение классического файербола из фэнтези, я не успел. Не долетев до нас метров двадцати, шарик слегка зацепился за торчащий из земли одинокий побег какого-то молодого деревца, и со страшным шумом взорвался. Мать моя женщина! Предупреждать же надо! Вспышка заставила меня ослепнуть, а раздавшийся оглушительный взрыв - оглохнуть.
  Порыв горячего воздуха швырнул в наши лица пыль и мелкий мусор. Запахло гарью. Чихнув, я одновременно ощутил сильный толчок в спину, от которого непроизвольно сделал шаг вперёд и упал на колени. Странно. Взрыв был спереди. И взрывная волна по всем правилам должна быть оттуда же. Или это Таня толкается? Оглянувшись, я, сквозь пляшущие перед глазами цветные круги, разглядел, что Таня, опустившись на одно колено, протянула руки вперёд, и с её пальцев срываются самые натуральные молнии, бьющие в точку, находящуюся в зарослях кустов и молоденьких деревьев метрах в ста от нас. Сапфир на одном из её перстней полыхал синим светом, от чего на лицо девушки ложились голубые отблески, как от электросварки. В месте, куда попали молниии, раздался страшный треск. Во все стороны полетели щепки, ветки и стволы деревьев. Нехило... Кстати, а куда делся наш 'Мерс'? Я обернулся влево... Ого! Мой живот как-то сжался, а в ногах ощутилась слабость. Микроавтобус оказался на расстоянии всего-то вытянутой руки позади меня. Вот так бы он, наверное, выглядел, если бы застрял на железнодорожном переезде перед грузовым составом и получил удар в бок от несущегося локомотива. Левая сторона машины превратилась в лепёшку. Я не стал долго заглядываться на это чудо, а быстро огляделся по сторонам, пытаясь понять, откуда ещё надвигается опасность, и не нужна ли моя помощь...
  Хотя, какая тут помощь? Что я могу с 'Макаровым' против файербола? Как в том армейском анекдоте: 'По команде 'Вспышка спереди!' солдат должен встать по стойке 'смирно', и держать автомат на вытянутых руках, чтобы расплавленный металл не капал на казённые сапоги'. В это время Карл сложил руки в жесте, словно бы он молился кому-то, а затем начал разводить их в стороны. Между его ладонями появился быстро увеличивающийся в размерах яркий шарик. В отличие от красного файербола противника, наш был ярко-оранжевого цвета. 'Да и размером побольше', - самодовольно подумал, я, как будто это было моё произведение, а не Карла. Достигнув размеров баскетбольного мяча, огненный клубок сорвался с рук, и с глухим гулом устремился в сторону враждебного подлеска. 'А толку?', - подумал я. 'Шарахнет, ударившись о первый же ствол'. Файербол нёсся вперёд, не просто испаряя воду из травы под собой, а выжигая эту траву начисто. На земле за ним оставался широкий угольно-чёрный след. Наблюдая за полётом файербола, я испытал разочарование: Огненный шар явно двигался не по прямой, а уклонялся в сторону. Ветром его, что ли, сносит? Вот шар уже почти достиг подлеска... Сейчас будет взрыв! Я, умудрённый опытом, раскрыл рот пошире, чтобы не пострадали барабанные перепонки. Но шар прошёл сквозь ветки молодых елей, словно не заметив их, и направился в глубь подлеска! Зато ветки елей 'заметили' раскалённый шар очень хорошо. По подлеску за файерболом оставался уже не выжженный след, а стена пламени, над которой поднимался жирный чёрный дым. Внезапно в подлеске вспыхнуло. Я чуть не ослеп, несмотря на прищуренные глаза. С запаздыванием примерно в секунду до нас докатилась взрывная волна. Земля под ногами вздрогнула. А потом на наши головы обрушился дождь из щепок, веток и шишек. Карл, обернувшись, весело крикнул: 'Немного перестарался!'. Ничего себе, немного... Когда я снова смог хоть что-то видеть, над подлеском поднималась уменьшенная копия ядерного грибка, а сам подлесок был охвачен огнём. Я снова оглянулся на Таню. Она держала свой фланг, не отвлекаясь ни на что. Вот это выдержка! У них что, подобные приключения раз в неделю происходят?
  В это время послышался сдавленный крик Яна: 'Карл, Влад! Помогите!'. Я обернулся. 'А это ещё что за?...' На том берегу словно вспыхнула яркая звезда... Еще раз... И еще... Через реку в нашу сторону поплыли переливающиеся бело-голубые шары. Вода под ними мгновенно замерзала. Если бы у кого-то из нас сейчас вдруг возникло желание перейти на тот берег, то этот кто-то свободно смог бы его осуществить, перебравшись по ледяному мостику. Ян смотрел то на надвигающиеся шары, то на свои бессильно опущенные руки. 'Говорили же тебе, придурок...' - зло ощерился Влад, в свою очередь выставляя руки перед собой. Он не стал делать никаких пассов, только сложил пальцы, будто в каждой руке у него было по пистолету. Никаких визуальных эффектов я не заметил. Только раздался звук пропарываемого чем-то воздуха, и в лесочке на том берегу нарисовалась уже виденная мною сегодня картина взлетающих вверх веток, щепок, и рушащихся стволов деревьев. Внезапно с того берега донёсся полный нечеловеческой боли крик. У меня пошли мурашки по коже. До этого всё происходящее казалось мне каким-то нереальным, особо меня не касающимся. Только сейчас я до конца осознал, что смерть уже несколько раз прошла рядом, и всё ещё бродит где-то поблизости. И что если хоть один из летящих в нашу сторону странных шаров попадёт в меня, то я буду испытывать такие же страшные мучения, как тот человек на другом берегу.
  Голубые шары летели медленнее, чем файерболы. Зато их было больше. Я насчитал девять штук. Интересно, смогу ли я попасть хоть в один из пистолета? Я уж собирался было вскинуть оружие, как Карл, пробормотав что-то себе под нос, взмахнул рукой, и в воздухе между нами и шарами образовалась тонкая подрагивающая на ветру полупрозрачная красновато-розовая плёнка. Вот первый шар достиг её... И снова раздался взрыв. Правда, гораздо более тихий, чем предыдущие. Или это я уже оглох... Нас окатило горячей водой. 'Хорошо, хоть не кипятком', - подумал я, делая два шага назад. Касаясь такой, казалось бы, невесомой плёнки, шары взрывались один за другим. Возле нас образовалась ревущая паровая стена. Температура и влажность резко поднялись. Ощущение было, словно я нахожусь в парилке. Наконец, взорвался последний шар. Пар за 'плёнкой' побурлил ещё немного, и начал рассеиваться. Со стороны реки раздался треск. Ледяной мост не смог долго сопротивляться напору воды и раскололся на отдельные льдины, тут же подхваченные течением. Наступила тишина...
  И в этой тишине раздались одинокие хлопки аплодисментов. Я начал было оборачиваться на звук, но с моим телом что-то случилось: оно полностью отказалось мне подчиняться. Ноги подогнулись, и я рухнул на землю. Падая, успел увидеть, как рядом, словно кегли, валятся мои спутники. Их лица выражали досаду, удивление, и страх...
  
  Тяжело.... Тяжело было даже дышать, а уж пошевелить хоть пальцем так и вообще невозможно. Но в общем и целом упал я удачно. Если можно назвать удачей полный паралич родного тела. Но всё равно: мог бы упасть мордой лица в песок, да ещё и пузом на дуло взведенного пистолета. Со всеми вытекающими из моей пробитой насквозь тушки последствиями... Или просто удариться виском обо что-нибудь твердое... С аналогичным исходом. Но нет: упал я на спину, рука с зажатым в ней 'Макаром' плюхнулась на грудь, а голова оказалось повёрнута налево. Так что я видел всех своих спутников, тоже развалившихся на траве в самых неудобных позах. Карл лежал на боку. При падении он чуть не угодил лицом в костёр. Не угодил... Но языки пламени плясали в опасной близости от его волос. Малейшая искра, и... Ян ткнулся носом в траву, одна его нога была согнута каким-то неестественным образом. И хорошо, если только согнута. Влад, широко раскинув руки, лежал на спине. Его глаза были устремлены в мирное голубое небо. Таня, то ли случайно, то ли в последней попытке уберечь свои сокровища, приземлилась точно грудью на ларец. Голова её была повернута в сторону. К сожалению, не в мою. Я представил себе, насколько больно ей было приложиться о твёрдый ящик столь чувствительной частью тела. Да, пожалуй, вот уж кому досталось больше всех...
  Пока я разглядывал эту безрадостную картину, воздух недалеко от костра, в полном соответствии с классическим описанием, сгустился, и из него на сцену вышло ещё одно действующее лицо этой пьесы. Лицо как лицо. Ничем особо не примечательное... Мужик лет сорока пяти - пятидесяти, седеющий, среднего роста, с небольшим брюшком. На лице гаденькая улыбка. Ну, за улыбку наш Уголовный Кодекс ответственности не предусматривает. А жаль... Одет мужичок не очень обычно для здешних краёв в эту пору года: В легкой белой холщовой рубахе, и таких же лёгких брюках. На ногах - босоножки. Такой наряд был бы уместнее где-нибудь на курорте в Крыму разгар сезона.
  Оглядевшись по сторонам, 'появленец' удовлетворительно хмыкнул, и направился прямиком к Тане. Присев рядом, он наклонил голову, чтобы видеть её лицо, и заговорил:
  - Ну что, родная, допрыгалась?
  Насколько я понял, вопрос был риторическим. Если все лежащие на земле люди находились в том же состоянии, что и я, то двигать они могли только глазами, но никак не языком. Между тем нежданный гость продолжал:
  - Вот и стало у меня на четырех... нет, пятерых... - он оценивающе взглянул на меня, и презрительно отвернулся, - нет, всё-таки на четырех врагов меньше. Правда, и учеников поубавилось... - он по очереди посмотрел на три поднимающихся в разных местах столба дыма... Но учеников я себе ещё наберу. А амулеты для них у тебя с дружками конфискую... Всё равно мёртвым они ни к чему.
  Вот оно как! Оказывается, 'плохие парни' любят подольше поизмываться над беспомощными жертвами не только в третьесортных голливудских боевиках. Это хорошо... Я бы на месте этого дебила сразу прибил бы нас всех нафик... А так, есть надежда, что по всё тому же голливудскому сценарию, пока этот тип треплется, подоспеют 'хорошие парни', и всех нас спасут.
  Между тем, 'появленец' продолжал общаться с Таней:
  - Жаль, что ты не можешь говорить... Мне очень интересно, зачем ты притащила сюда этого придурка с пистолетом? - тут тип кивнул головой в мою сторону, - Это твой телохранитель? Неужели ты думала, что он мог меня остановить? Обычный человечек? Когда вот эти, - тут он обвёл взглядом лежащих на земле Таниных спутников, - не смогли? Я был лучшего о тебе мнения...
  Я начал медленно закипать... Я, может быть, и придурок, и даже скорее всего точно придурок, раз вляпался в это вот... Но обзывать себя могу только я, и только полголоса или шёпотом. А этот... - тут я внезапно осознал, что указательный палец моей правой руки шевельнулся и начал выбирать люфт спускового крючка пистолета. Ничего себе! Ну же, пальчик, давай, давай!... Но пальчик, выбрав люфт, дальше двинуться не смог. Придётся всё-таки надеяться на внезапное появление 'хороших парней'.
  А тип продолжал свой монолог:
  - А где же Венец Слияния? Ведь должен быть у тебя... Ах да, ты же не можешь говорить... Придётся искать самому. А что это за коробочку ты придавила своей роскошной грудью? - Тут 'появленец' поднялся, и ногой небрежно перевернул Таню на спину. Где же эти чёртовы 'хорошие парни'? Сейчас он заберет всё, что ему нужно, а потом всех убьёт. Или сначала всех убьёт, а потом заберёт всё, что ему нужно... Лично меня ни тот, не другой вариант не устраивает...
  - Я напряг все свои силы. Кисть руки с зажатым в ней пистолетом начала подниматься. Только кисть... Но мне этого достаточно. Только ствол поднять повыше... А то я могу попасть в Таню в место этого чудака на букву 'М'...
  Незваный гость начал наклоняться, чтобы подобрать Танин Ларец. Дуло пистолета, по моим прикидкам, поднялось уже достаточно. Я из последних сил попытался надавить на спусковой крючок. Не идёт! 'Ну же, давай!...'
  - Сейчас посмотрим, что там внутри...
  Оглушительно грохнул выстрел.. Пистолет вновь упал на мою грудь - сил больше не было. В глазах начало мутнеть, но я успел увидеть, как на рубашке этого неприятного типа в районе ключицы появилось небольшое ярко-красное пятно. Тип перестал ехидно улыбаться, и, склонив голову, недоуменно глядел на то, как кровавое пятно быстро расплывается по ткани. Очертания 'появленца' стали мутнеть, истончаться... Не прошло и тридцати секунд, как на поляне снова остались только я, Таня, и её друзья. Но порадоваться этому факту я не успел. В глазах потемнело, в ушах появился и начал усиливаться рокот, наподобие звука автомобильного мотора, и мир вокруг меня погрузился во тьму...
  
  В сознание я приходил постепенно. Сначала появился звук. Причём не какой-то абстрактный звук, а вполне конкретный разговор:
  ...- Ты, как всегда, самый крутой? - голос Тани. Это хорошо... Это приятно... Конечно, я самый крутой. Круче крутого яйца. Вот только ничего не вижу, и губы почему-то не разлепляются. Может, я сплю?
  - Ты это о машине? Я на этом броневике по двум причинам: Во-первых, я не могу отводить людям глаза, как ты или Ян, и поэтому мне нужна машина, которую никакой дорожный полицейский в данной местности останавливать не станет, - а этого голоса я не знаю. Мужской. Так это Таня не со мной разговаривает? Надо раскрыть глаза. Легко сказать...
  - Ну тогда ехал бы на 'Роллс-Ройсе'... - опять Танин голос. Причём тут 'Роллс-Ройс'? Мы ехали на 'Мерседесе'... микроавтобус такой... Красный...
  - Я сильно сомневаюсь, чтобы в этой темной стране все полицейские знали, что такое 'Роллс-Ройс'. А уж что такое 'Хаммер', и сколько он стоит, а следовательно, насколько опасно для карьеры связываться с его владельцем, я думаю, знает даже самый тупой местный полицай. Кроме того, мне нужна была машина с более-менее нормальной проходимостью. Дороги здесь оставляют желать лучшего... - Ну вот. Теперь 'Хаммер'. А про дороги это он правильно заметил... Как всё-таки разлепить глаза? С другой стороны, хорошо бы ещё полежать, подремать... Голова покоится на чем-то мягком и тёплом. Хорошо...
  Между тем разговор продолжался:
  - А во-вторых?
  - Во-вторых, эта машина мне нравится, и я могу себе позволить купить её и на ней ездить.
  - Вот с этого бы и начал.
  Нет, поспать мне не дадут. Я сделал над собой героическое усилие, и разлепил всё-таки глаза. Темнота тут же сменилась плавающими туда-сюда яркими разноцветными кругами. Красиво. Но непонятно.
  - Далась тебе эта машина, - снова раздался мужской голос откуда-то сверху слева.
  - Да причём здесь машина? Нас тут всех перебить могли, пока ты добирался! - ну зачем так орать? Тем более, судя по всему, где-то у меня над ухом.
  - Он открыл глаза, - вмешался в диалог ровный голос Карла.
  - Макс! Макс! Я так рада, что ты очнулся! Как ты себя чувствуешь? Нигде не болит? Встать сможешь? - Так. По крайней мере, с Таней всё в порядке. Сто двадцать слов в минуту, и это для женщины не предел. Вот только где она? Вроде бы, цветные круги становятся бледнее... И сквозь них проявляется картинка. Танино лицо... Только почему-то вверх ногами... Она что, на ушах стоит? Я сделал усилие, и, приподнявшись на локтях, огляделся вокруг. Оказалось, что моя голова перед этим лежала у Тани на коленях. Эх! Зря поднялся! Можно было бы ещё немного понежиться. Но теперь уж придётся вставать. Вокруг нас с Таней стояли вполне живые и здоровые трое её друзей, и какой-то незнакомый мне мужик, чем-то неуловимо похожий на только что подстреленного мною негодяя. Вот только одет он был потеплее, и улыбка у него была не гаденькая, а честная и добрая, как у кандидата в депутаты во время предвыборной компании.
  С некоторым трудом при помощи Тани, и - вот уж не подумал бы! - Яна, мне удалось подняться на ноги. Коленки дрожали. То ли от только что испытанного мной физического перенапряжения, то ли от нервного...
  В окружающей обстановке ничего не изменилось. Всё так же подпирали небо три больших дымных столба, к подлеску тянулся чёрный след от выжженной травы, а к реке спускалась росяная дорожка, образовавшаяся в том месте, над которым пролетали ледяные шары. Рядом с искореженными останками безвременно погибшего 'Вито' расположился здоровенный сверкающий хромом и черным лаком новенький 'Хаммер' с 'депутатскими' номерами. Очевидно, это о нём Таня и говорила с очередным незнакомцем. Который, заметив, что я на него смотрю, сделав шаг мне навстречу, протянул руку, и представился:
  - Шон.
  'Не очень похож на Коннери' - почему-то подумал я, протягивая свою руку для рукопожатия. 'Хотя... Что-то такое есть'.
  - Макс, - вроде бы надо было произнести только одно слово, но и это мне далось с трудом. Получился какой-то полувсхлип - полусип. Да что ж это такое?! Все стоят свежие, как огурчики, а я себя чувствую так, словно по мне проехал дорожный каток.
  Очевидно, мой новый знакомый увидел озабоченное выражение на моём лице, потому что поспешил меня успокоить:
  - Обычное перенапряжение сил. Вообще чудо, что вы могли шевелиться под действием заклятья, и что после этого ещё и стоите на ногах. Должен признать, что моим друзьям очень повезло, что вы оказались с ними рядом. А за своё здоровье не беспокойтесь - пока доедем до аэропорта, ваши силы полностью восстановятся. Наденьте вот это: - с этими словами Шон протянул мне перстень-печатку с выгравированным на нём каким-то знаком, весьма похожим на иероглиф на мой неискушенный взгляд.
  Таня помогла мне надеть перстень на палец, а любитель покататься на крутых тачках, так же, как и я, поглядев на окружающие нас дымы, скомандовал:
  - Все в машину! Пора покинуть это негостеприимное место. Скоро здесь будет куча народу, а нам излишняя популярность ни к чему.
  - А с этим что делать? - Влад мотнул головой в сторону кучи металлолома, в которую превратился наш микроавтобус.
  - А ничего, - ответил Шон, взмахнув рукой. Покореженный 'Мерс' осыпался на землю кучкой пыли, тут же развеянной внезапно налетевшим порывом ветра.
  - Кроме меня, произошедшему никто не удивился. Да, впрочем, я тоже не так чтобы уж очень поразился. Насмотрелся уже за сегодня ...
  - Таня и Ян под белы ручки подвели меня к 'Хаммеру', помогли забраться внутрь и усадили на мягкие подушки широких кожаных сидений. При этом Ян, бросив быстрый взгляд на догорающий костер, сокрушенно вздохнул:
  - Остались без шашлыка...
  На что Карл, закидывающий в 'Хаммер' непонятно как уцелевшую сумку с оружием, ему резонно возразил:
  - Хорошо хоть сами на шашлык не пошли.
  Шон забрался в машину последним. Обернувшись назад, он окинул взглядом всю нашу несколько потрёпанную компанию, улыбнулся, подмигнул, и, задав риторический вопрос: 'Ну что? Поехали?', плавно тронул машину с места.
  
  ...Через пару часов мы уже подруливали к зданию аэропорта. Дорога прошла спокойно, ничего необычного больше не случилось. Слава Богу... До вчерашней встречи с Таней я, придурок, считал свою жизнь скучной и пресной, и был не против слегка её разнообразить какими-нибудь приключениями. Сбылись мечты идиота. Нашёл себе приключение на свою... голову. Чуть копыта не откинул. Правда, моё состояние, как и было обещано, потихоньку улучшалось, и к моменту прибытия в аэропорт достигло нормы. Но всё равно было обидно: валялись в отключке все, а проблемы со здоровьем только у меня. Таня объяснила, что это из-за того, что я сопротивлялся ментальной магии. И ещё раз подтвердила, что если бы не я... Так что вполне можно чувствовать себя героем-спасителем. И строить планы дальнейшей магической карьеры, раз уж я и без какой-либо подготовки оказался круче всех крутых. Сам факт наличия в нашем мире магии и магов (а как ещё назвать людей, эту самую магию активно применяющих?), меня почему-то совсем не смутил. Видимо, сказалось увлечение фэнтези.
  Карьерные планы я строил недолго - пока Карл, иронично улыбнувшись, не сообщил, что повышенная сопротивляемость ментальной магии - явление , конечно, редкое, но не то, чтобы очень. Примерно один человек на сто тысяч. И никакого отношения к магическим способностям, необходимым для того, чтобы человек смог стать магом, не имеет.
  Зараза! Я ему, можно сказать, жизнь спас, а он прямо-таки рад меня обломать! Не мог помолчать немного со своим сообщением! Хотя, с другой стороны... Осколки разбившейся мечты ранились бы гораздо больнее, если бы он решил отрезвить меня позже - когда в мыслях я бы уже стал каким-нибудь Архимагом, или кто там у них самый крутой... Долго убиваться по поводу несбывшихся мечтаний я не стал, поинтересовавшись всё у того же Карла, а как определяют, есть ли у человека эти самые магические способности? На что тот уклончиво ответил в смысле, что есть способы... Ну, не хочет говорить, и не надо! Повыспрашиваю у Танечки, когда мы останемся наедине... Я обиженно надулся, и дальнейший путь прошел в полном молчании.
  
  Аэропорт меня не впечатлил. Кто видел один современный аэропорт - тот видел их все. Ничем не примечательное здание. Разве что, кроме размеров. Хотя уж чем-чем, а размерами сейчас трудно кого-то удивить. А всё остальное... Стандартная архитектура. Такое может стоять и в Париже, и в Японии, и в какой-нибудь Мумба-Юмбии. Например, у нас. Глобализация...
  Внутри все аэропорты ещё больше похожи друг на друга, чем снаружи. При входе, как обычно - арка металлодетектора и аппарат для просвечивания багажа. Защита от террористов. Да... Жить стало лучше, жить стало веселее. Вот раньше, помню, летишь себе, летишь - и в самолете ни одного террориста с бомбой, и на земле ни одного со 'Стингером'. Из опасностей - только воздушные ямы. Скучно! Зато теперь - полный набор. Террористы могут самолет или захватить, или просто сбить с земли - по желанию, в зависимости от настроения... Кстати, похоже сегодня в роли террористов выступает именно наша веселая компания. И все эти предосторожности направлены именно против нас.
  Один из моих друзей рассказывал, что как-то в одном из российских аэропортов вообще не проходил контроль - у друзей моего друга оказались друзья среди местной милиции, которые и провели его благополучно мимо всех детекторов и сканеров. Он, помнится, шутил, что мог бы тогда спокойно пронести в самолет и оружие, и взрывчатку. Но сегодня мы явно не собираемся обходить контролеров, а прём, как танки, напролом. Первым к металлодетектору подошел Карл. Бросил сумку на ленту транспортера, а сам пошел сквозь арку. Несмотря на то, что наш ариец был обвешан металлом с головы до ног, прибор не издал ни звука. Карл спокойно забрал выехавшую из недр рентгеновского аппарата сумку, и отошел чуть в сторону, ожидая нас. Судя по реакции сотрудников аэропорта, которые должны были просмотреть на своих экранах содержимое сумки, а точнее - по её отсутствию, к багажу Карла также не возникло никаких претензий, как и к нему самому. Странно, но я такому повороту событий практически не удивился. То ли лимит удивления на сегодня у меня был уже исчерпан, то ли в глубине души после всего случившегося я ожидал чего-нибудь подобного. За Карлом проследовали все остальные, включая меня. Металлодетектор не издал ни звука, и ни кого из сидящих около него работников охраны аэропорта это не насторожило. Хотя трудно себе представить современного человека, при котором нет ни одной металлической вещи.
  Пройдя через металлодетектор, Шон сразу же деловой походкой направился к одной из стоек регистрации. Что интересно, двигался он строго по прямой, не снижая скорости и не пытаясь лавировать между заполнившими зал людьми. Перед ним как бы само собой образовывалось пустое место. Вся наша группа следовала за ним, как морской караван за ледоколом в полярных широтах.
  Я старался не отставать. Стоило только чуть-чуть замешкаться, оглянувшись на мелькнувшее в толпе лицо, показавшееся знакомым, как между мной и шедшей впереди Таней сразу образовалась толпа. Пришлось догонять, лавируя между людьми.
  Чем отвлёкшее меня лицо показалось мне знакомым, я так и не вспомнил. Мало ли... Может, по телевизору видел. Аэропорт - это одно из немногих мест, где простой человек может столкнуться лицом к лицу с человеком-из-телевизора...
  Стойка регистрации приближалась. Я забеспокоился: мне, между прочим, был обещан загранпаспорт. Без него меня не то что в самолёт, а и к самолету никто не пустит. Придержав Таню за рукав, я напомнил ей о своих проблемах. Она понимающе кивнула головой, и, обернувшись, негромко кинула через плечо:
  - Шон!
  Сказано это было действительно негромко. Лично я бы, находясь от Тани на расстоянии десяти метров, ничего бы не расслышал в шуме и гаме большого аэропорта. Но Шон услышал. Он мгновенно, словно наткнувшись на невидимую стену, остановился и обернулся к нам.
  Мы подошли к нему поближе. Таня сказала:
  - Вот Максу нужны документы - ты же помнишь...
  - А! - Шон хлопнул себя левой рукой по лбу, одновременно роясь правой рукой в кармане пиджака, - Сейчас!
  И действительно, через несколько секунд на белый свет появился и был торжественно мне вручен самый настоящий загранпаспорт. Я недоверчиво повертел в руках документ, разве что не понюхав и не попробовав на зуб. Хотя нюхать было не обязательно: запах типографской краски и так прямо бил в нос. Внутри документа тоже всё было честь по чести: все данные записаны правильно, фотка та же, что была и в просроченном паспорте, Шенгенская виза в наличии.
  -Вроде всё верно... - всё ещё недоверчиво сказал я. И спохватившись, добавил: А билет?
  Шон посмотрел на меня, как на несмышлёного ребёнка, и снисходительным тоном поинтересовался:
  - А зачем нам билеты? Мы ведь будем лететь не на билете, а на самолёте... - и, развернувшись, продолжил свой путь к стойке регистрации. Вся группа, включая меня, двинулась за ним. По дороге я обдумывал вопрос, как можно улететь без билета. Уже почти дойдя до стойки, я решил, что в принципе, это возможно, но только на собственном частном самолёте. Даже для чартерного рейса билеты вроде бы нужны. Хотя чартером я никогда не летал.
  С другой стороны, от такой компании вполне можно ожидать и наличия своего самолёта. 'Вот всё у них есть...' - заворочалась в голове подозрительная мысль, - 'и 'Хаммер', и волшебные перстни, и личные самолёты... Вот только хакера приличного у них нет. Нестыковочка какая-то... А всё-таки, как хакер ли я им нужен?'. Но узнать ответ на этот вопрос можно было только экспериментальным путём. Между тем компания начала по одному подходить к стойке регистрации...
  ...И проходить мимо. Причём их никто ни о чём не спрашивал, и предъявить хоть какие-то документы не просил. Вообще, по-моему, персонал аэропорта старательно делал вид, что нас здесь нет. Я вместе со всеми, прижав на всякий случай документы к груди, прошёл мимо стойки регистрации. Шон продолжал уверенно вышагивать впереди. Теперь уже в направлении посадочных терминалов. Разуваться, раздеваться, и искать по карманам металлические предметы на очередном посту контроля нам, разумеется, тоже не пришлось. Небольшая задержка, вообще то, возникла, но исключительно из-за того, что все мужчины группы притормаживали, чтобы посмотреть на проходящую контроль полуголую фигуристую блондинку. Я, в принципе, тоже не прочь был поглазеть, но на всякий случай предварительно покосившись на Таню, заметил, что она, в отличие от мужиков, с интересом уставилась не на блонду, а на меня. Я гордо задрал подбородок и прошёл мимо бесплатного стриптиза, не поворачивая головы. Мы, мол, и не такое видали! Хотя - действительно видали. Объективно говоря, у Тани фигура лучше...
  Сквозь громадные стёкла аэровокзала хорошо было видно лётное поле с множеством крылатых машин всех форм, размеров и расцветок. Одни садились, другие взлетали, третьи неподвижно замерли, опустив крылья... Худенькие советские средне-и ближнемагистральные 'тушки' и 'яки' соседствовали с жирными тушами 'Боингов' и 'Эйрбасов'. В некотором отдалении в гордом одиночестве застыл миниатюрный реактивный 'частник'. Я повертел головой. Других вроде нет... Значит этот - наш.
  Тем временем мы подтянулись к стойке контроля у одного из выходов терминала. Уже не первыми. Впереди выстроилась длинная очередь с паспортами, билетами и посадочными талонами. Я уже привык, что мы проходим сквозь все преграды, как нож сквозь масло, и поэтому немного удивился, увидев, как Шон, а за ним и все остальные, пристраиваются в хвост очереди. Постояв немного, я понял, как чувствуют себя разорившиеся мультимиллиардеры, бывшие политики, забытые кинозвёзды, и прочие неудачники, побывавшие на вершине, и скатившиеся обратно вниз. Хоть я на этой 'вершине' пробыл от силы минут пятнадцать, стояние в очереди для меня было уже страшно трудным и унизительным занятием. Да... Я, конечно, знал, что к хорошему привыкаешь быстро, но не настолько же...
  Наконец очередь дошла и до нас. Некоторой компенсацией за необходимость постоять немного в общей очереди для меня было то, что мимо стойки контроля мы прошли, не предъявляя никаких документов. И большим разочарованием - то, что пройдя сквозь посадочную 'кишку', оказались вовсе не в небольшом частном самолёте, а в обычном Боинге-737, да ещё и в общем салоне. В принципе, о том, что все стоящие в очереди впереди нас люди в частный самолёт не поместятся, можно было догадаться и раньше, но я был слишком занят разбором своих чувств...
  Как получилось, что мы без билетов сели на не занятые ни кем места, я не знал. Да знать не очень то и хотелось... Из всех виденных мной сегодня чудес это было не самое чудесное.
  Таня, конечно, уселась рядом со мной. Хотя я сейчас смотрел больше не на неё, а в иллюминатор. Надеюсь, Таня меня простит. Я вообще в дороге люблю смотреть в окно. То есть, в окно - это в поезде или автобусе. А в самолёте - в иллюминатор. Кстати, название окна - не единственная разница между поездом и самолётом. Ещё есть запах. Точнее, запахи. Поезд пахнет поездом, а самолёт - самолётом. Глубокое наблюдение, конечно, но действительно: в принципе, сейчас всё делают практически из одних и тех же материалов. Так почему же поезда и самолеты имеют уникальные запахи, свойственные только им? Я втянул ноздрями запах самолёта - запах путешествия... Зажмурился... Хорошо!
  Тем временем стюардессы затянули стандартное приветствие, переходящее в лекцию по пользованию надувными жилетами и указание на двери, из которых надо прыгать, если с самолётом что-то вдруг случится нехорошее. Конечно, полезная информация, но некоторые пассажиры, по моим наблюдениям, и так уже приняли на грудь для храбрости. И, судя по всему, далеко не сто грамм. И ещё раз напоминать им о том, что самолёты иногда падают, было, по-моему не самым лучшим решением. Но моё мнение никого не интересовало. Стюардессы попросили пристегнуть ремни, турбины, уже работающие некоторое время на низких оборотах, засвистели громче, самолёт качнулся, и двинулся вслед за 'Жигулями' с мигалками на крыше к началу взлётной полосы. Там он остановился ненадолго, и снова покатился вперёд, набирая скорость. Вот задрался нос, оторвалось от земли переднее шасси... Вот земля стала уходить вниз... Сидящий на один ряд впереди пьяный толстый лысый мужик в дорогом пиджаке вцепился в подлокотники кресла так, что аж побелели пальцы. Странный... Меня наоборот охватила эйфория...
  
  Самолёт. Настоящий... И я на нём лечу. Я вообще летал на самолёте всего два раза в жизни. Когда служил в армии, - тогда ещё Советской, - мне через полтора года службы дали отпуск. Тогда отпуска просто так не давали - надо было заработать. И служили, как правило, не за три километра от дома, а тысячи за три, как минимум - широка была страна моя родная. Так вот поездом от части до дому пришлось бы добираться пять дней. А на самолёте - шесть часов туда, и девять обратно (три часовых пояса). Причём время отпуска рассчитывалось с учётом проезда по железной дороге, и при пользовании авиатранспортом не изменялось. Легко рассчитать, что, если слетать туда и обратно самолётом, проведённое дома время удваивалось. Проезд на поезде, правда, был бесплатный, а за самолёт надо было немного доплатить. Но тогда - в тоталитарном несвободном обществе, практически любой мог позволить себе летать самолётами Аэрофлота. Нет, в очередях за колбасой мы тоже, конечно, стояли, но посвящали этому занятию далеко не всё своё свободное время, как это сейчас пытаются вдолбить детям со школьной скамьи. В общем, родители выслали денежный перевод, - и я полетел. Отпуск удлинился на полторы недели. Лететь в тот раз было не очень интересно. Сидишь себе, как в автобусе. Пейзаж в иллюминаторе довольно однообразный - летели над плотной облачностью, земли не было видно совсем. А облачность - она и есть облачность, Летишь - как над бесконечной снежной пустыней. Всё белое и однообразное.
  Второй раз летел на курорт в Турцию - когда дела мои были получше. В те времена не то что путешествие за границу, пусть даже всего лишь к туркам, а даже просто перелёт на самолёте из одного города в другой уже мог себе позволить далеко не каждый... Я - мог. Но внизу тоже не было ничего особенного. Потому как было темно.
  Зато сейчас погода прекрасная, солнышко светит, земля как на ладони. И пока не набрали высоту, - ещё видны всякие мелкие детали. Даже людей можно рассмотреть, если хорошо присмотреться, хотя отсюда они меньше муравьёв. Город уже закончился. Поля, посадки... Вот дорога. Напоминает речку, - даже блестит местами. Важно ползут длинные фуры, суетятся легковушки. Вот какой-то придурок обгоняет всех подряд, попутные подрезает, встречные шарахаются в сторону. Эх, жаль, что я на пассажирском лайнере, а не на штурмовике, - шарахнул бы по нему какой-нибудь высокоточной бомбой с лазерным наведением, - чтобы жизнь другим не портил. И не отнимал...
  Вот село. Коробочки домов, полоски огородов, ломаные линии улиц. Где-то там, внизу, задрав головку вверх, обязательно стоит сейчас мальчик или девочка, и смотрит на маленькую серебристую металлическую птицу, летящую по голубому небу куда-то по своим делам. Скорее всего, он или она всю жизнь проведёт в этом селе, изредка выезжая в ближайший райцентр: на людей посмотреть, себя показать. Ну и продать что-нибудь на местном рынке. 'А он ни в чем, ни в чем не виноват...', - перефразировал я старую песню, не потерявшую актуальности и сейчас. Даже скорее наоборот - приобретшую особенную актуальность.
  Я бы и сам вряд ли сейчас куда-то летел, если бы не Танечка. Я на минутку оторвался от созерцания пейзажа под крылом, чтобы бросить на девушку благодарный взгляд. И наткнулся на встречный - ироничный, и какой то... Так смотрят взрослые на детей, радующихся чему-то, давным-давно уже не вызывающего у родителей никаких эмоций. Я улыбнулся, и быстренько уткнулся обратно в иллюминатор. На этот раз не чтобы поглядеть на пейзаж внизу, а чтобы Тане не было видно досады на моём лице. Для любого мужчины не очень приятно, когда его женщина... хотя, какая она 'моя'? ... Когда его спутница богаче, опытней и самостоятельнее его самого. Я выполню работу, для которой меня нанимали, и вернусь домой. С приличными деньгами, конечно, если Танина контора выполнит свои обещания... Но подняться на уровень Тани мне не удастся никогда...
  Стоп! Это негативное мышление. Всё не так. Для начала надо всё-таки сделать работу. А потом... Не знаю, может Танины спутники были магами от рождения, но она - точно нет. А смогла она - есть шанс и у меня. Вот так.
  Я снова повернулся к девушке. Теперь лицо можно было не скрывать.
  В это время громкоговорители доложили, что взлёт закончился, и можно отстегнуть ремни. В салоне раздались аплодисменты. Пассажиры явно насмотрелись американских фильмов. А может, просто летали когда-то вместе с американцами. Чему тут хлопать? Взлетели и взлетели. На технически исправном самолете, в хороших метеоусловиях. Враги взлётную полосу не бомбили... Обычная работа для пилотов.
  Земля внизу была видна недолго. Как обычно, скоро началась облачность. Какое-то время в просветы между облаками еще было что-то разглядеть, но вскоре под крыльями самолета можно было увидеть только бесконечное белое облачное поле.
  Какое-то время я пялился на эту 'снежную равнину', но это мне быстро надоело, и я отвернулся от иллюминатора. Здоровенные двигатели под крыльями монотонно гудели, навевая мысли о том, что неплохо было бы подремать. В это время на мою правую руку легло что-то мягкое и тяжёлое, а запах Таниных духов усилился.
  - В туалет хочешь? - послышался в правом ухе горячий шёпот.
  Я чуть не подпрыгнул. Вот это вопрос! Она что, думает, что я до такой степени боюсь полёта, что после взлёта мне надо в туалет?
  - Нет, - сухо буркнул я, не поворачивая головы.
  - А со мной? - промурлыкал Танин голос у меня в ухе...
  - Я скосил глаза вправо. Взгляд у Танюшки хитрый и многообещающий, 'мягкое и тяжёлое' на моей руке призывно колышется обеими экземплярами...
  До меня начало доходить... Где-то я читал, что женщины больше любят заниматься... этим... не в постели, а в разных экзотических местах типа лифтов, салонов автомобилей (желательно, чтобы машина при этом гнала по шоссе под сто двадцать...), и в туалетах самолётов. В принципе, не только читал - и сам всё это с ними проделывал во всех вышеперечисленных местах, кроме самолёта. Ну, ещё и машина во всех случаях стояла, а не ехала... Подвернулся повод, так сказать, восполнить пробел и обогатить опыт... Хотя лично я предпочитаю именно постель. Различия мужского и женского менталитета налицо.
  Раздумывал я недолго:
  - Давай. Иди первая, а я подойду минут через пять, постучусь...
  - Какие пять минут?! Я за пять минут сгорю... от нетерпения - возмутилась Таня, - Пойдём вместе!
  - Неудобно, что люди подумают... - промямлил я, незаметно озираясь по сторонам.
  - А вот то самое и подумают! - озорно заявила Танечка, - Пусть завидуют!
  - Ну тогда пойдём, - обречённо вздохнул я.
  Таня шла впереди с гордо поднятой головой, умудряясь сексуально покачивать своими немаленькими бёдрами в узком проходе между креслами. Я топал сзади, опустив голову и стараясь не встречаться взглядом с пассажирами. Хотя, где-то на полпути мне уже стало не до пассажиров. Эти бёдра...
  В общем, до 'места встречи', которого где-где, а в самолёте уж точно изменить нельзя, я добрался уже во вполне боевом состоянии. И сразу ринулся в бой...
  В котором, естественно, одержал победу. Несколько раз...
  Вернулись на свои места мы с Танечкой минут через двадцать, вполне довольные жизнью. Хотя своего мнения о том, что постель была бы лучше, я не изменил...
  
  Дальнейший полёт прошёл без приключений и прибыли мы в аэропорт славного города Турина точно по расписанию. Здание аэропорта назначения, которое увиденное мною сквозь иллюминатор, не сильно отличалось от здания аэропорта отправления. Если не обращать внимания на мелкие детали, такие, как надпись большими латинскими буквами 'TURIN AIRPORT' , почему-то на английском, а не на итальянском языке, то можно было подумать, что мы сделали круг и вернулись обратно. Самолёт остановился, чуть ли не уткнувшись носом в здание аэропорта, рядышком с 'Аэробусом' Люфтганзы. Пассажиры аплодисментами поблагодарили экипаж то ли за то, что пилоты не перепутали аэропорты, то ли вообще за то, что сели, после чего к самолёту присоединили 'кишку', и народ начал гуськом покидать воздушное судно.
  Первым пунктом нашей программы на земле солнечной Италии, было, как и у всех остальных, ожидание у транспортера для выдачи багажа. Минут десять его гибкая лента была неподвижна, так что я уж начал было беспокоиться, не сломалось ли это чудо техники. Но нет - вот лента дёрнулась, и пришла в движение, вынося на белый свет багаж пассажиров. Народ, стоящий вдоль транспортёра, начал расхватывать свои сумки, баулы и чемоданы. Наша 'сумочка', согласно закону подлости, выползла из недр терминала одной из последних. Я постарался как можно незаметнее оглянуться по сторонам. Если где-то рядом и стояли агенты полиции и спецслужб, готовые схватить владельцев сумки, доверху набитой оружием, мне их обнаружить не удалось. Неужели в Италии в аэропортах такой же бардак, как и в России?
  В том, что вопрос был риторическим, я окончательно убедился, когда мы спокойно прошли и мимо контроля, и мимо таможенников. С той же лёгкостью, как и на любимой Родине. Хотя... Чего удивляться? Поговорку 'Есть люди, которые соблюдают законы, а есть люди, которые их пишут', - придумали не у нас. С другой стороны, в этом афоризме не учтены люди, которые законы не соблюдают, хотя их и не пишут. Скорее всего, мои новые 'друзья' попадают именно в эту группу.
  
  Площадь перед аэропортом тоже не сильно отличалась от привычных мне площадей и улиц. Разве что все галдят не по-нашему, да ни одного отечественного автомобиля вокруг. Ну так и у нас иномарки скоро задавят остатки продукции отечественного автопрома.
  Шон решительно прошёл мимо местных 'бомбил'-таксистов, живо напомнивших мне своей жестикуляцией и темпераментом 'джулликобандитто' из мультика про капитана Врунгеля, к частной стоянке. Здесь, как оказалось, нас тоже поджидал микроавтобус. Бежевый 'Ивеко'. Мы погрузились, Ян сел за руль, и машина тронулась. Сумку, естественно, тоже погрузили в салон. И зачем её, интересно, надо было тянуть через границу? Из спортивного интереса? В жизни не поверю, что несколько 'Макаровых' и 'РГДшек' представляют такую большую ценность, чтобы с ними столько возиться..
  - Ты вообще что знаешь про Турин? - отвлекла меня от размышлений Таня.
  - А что, если ничего не знаю, меня депортируют? - ехидно поинтересовался я, с интересом разглядывая проплывающие мимо городские пейзажи. В принципе, тоже ничего особенного. Та же архитектура, что у нас, люди, одетые в такую же одежду, как и на нас, машины, рекламные плакаты... Вот рекламные плакаты да, отличались. Ни одной надписи на русском. Ну что с этих итальянцев возьмёшь? Дикари! Даже русского не знают!
  - Нет, не депортируют, - улыбнулась Таня. - Просто интересно...
  Я задумался...
  - Ну, помню про Распони из Турина... - выдал я после минутного размышления.- 'Ювентус' ещё тут...
  - М-да, не густо, - резюмировала Татьяна.
  - Ну откуда я что-то знаю про такую глушь? - развёл я руками, - Если хочешь, можешь меня просветить на эту тему.
  Микроавтобус вырулил на широкую улицу. 'Виа Милано', - прочитал я указатель на стене.
  - Да, собственно, ничего такого особенного тут и нет... Разве что ты ревностный христианин.
  - Ну, как бы да - я христианин. Это сейчас модно, - согласился я. Но я такой христианин... С уклоном в атеизм...
  - Понятно, - вздохнула Таня. - Значит, Сидонская Капелла тебя не интересует.
  - Капелла... - задумчиво проговорил я. Наверное, нет. Это там на органе играют? Кстати, а почему Сидонская, вроде же Сикстинская?
  - Сикстинская в Ватикане, тупая твоя башка! - улыбнувшись, деланно возмутилась Таня. А здесь - Сидонская. В ней хранится Туринская Плащаница!
  - Эта та, на которой... лик?... То есть, Лик? - пришла в мою голову гениальная догадка.
  - Она самая...
  - И что, мы едем туда?
  Очевидно, на моём лице отобразился неподдельный ужас.
  - У тебя реакция, словно ты дьявол, которого пригласили в рай- засмеялась Таня.
  - Да нет, просто не люблю все эти экскурсии. Там, наверное, туристов целые толпы...
  - Очередь не очень большая, - обнадёжила меня собеседница. Минут на двадцать. Зато на сам осмотр Плащаницы - целых три минуты.
  - Да не пугай ты человека! - наконец решил вмешаться в наш разговор Карл. - Не поедем мы на Плащаницу смотреть. Давай, я тебе перечислю вкратце, что будешь дома рассказывать о Турине. 'Турин называют самым французским из итальянских городов', - начал он голосом профессионального гида. 'Город расположен у слияния рек Дора-Рипария и По. Местные достопримечательности - Туринская Плащаница, завод ФИАТ, и, как ты правильно сказал, футбольная команда 'Ювентус'. Ну, есть ещё национальный музей кино и Египетский музей. Последний, кстати, как многие считают, лучше, чем каирский. Если будет интересно, свозим тебя на экскурсию.'
  - Ну, если будет интересно... - решил я не огорчать собеседника отказом вот так сразу .
  - А пока мы едем в Наварру.
  - Это та, откуда... этот... Генрих? - вспомнил я не столько школьный курс истории, сколько романы Дюма.
  - Нет, в другую. Та Наварра была королевством. А это - город недалеко от Турина. Просто названия одинаковые.
  - Понятно... - глубокомысленно отозвался я. Однако, выгляжу, наверное, в глазах окружающих полным неучем и дебилом. Ну откуда, и, главное, для чего, скажите, мне знать все эти детали, если до вчерашнего дня Италия была для меня почти так же недостижима, как поверхность Марса или Юпитера?
  Тем временем наш микроавтобус действительно покинул шумные городские улицы, и устремился куда-то по не очень широкому шоссе, извивающемуся между холмами, поросшими виноградниками и утыканными зданиями разнообразных размеров и степени разваленности.
  'Удобное место для засады' - подумал я, вспомнив наше недавнее приключение. Но вид у всех был довольно беспечный. Постепенно 'отпустило' и меня. В конце концов, тут местность не просто обжитая, а довольно таки густо обжитая, и места, где можно устроить магические разборки со столь впечатляющими спецэффектами, здесь просто нет.
  С другой стороны, мест, где можно посадить снайпера или гранатомётчика вполне достаточно.
  
  В общем, пронесло. До места назначения добрались нормально, без проблем. Наварра оказалась небольшим старым, если не сказать древним городишком. Облезлые старинные дома выглядели, надо сказать, удручающе. На рекламных открытках и по телевизору, надо сказать, всё это выглядит гораздо привлекательнее.
  На моё замечание о внешнем виде городка Карл буркнул 'здесь старые города все такие..', а Ян воскликнул: 'Зато какое здесь вино!'.
  -Кстати: официальная причина нашего пребывания здесь - 'винный тур' - заявил Шон, вылезая из машины, остановившейся у одного из более-менее пристойно выглядевших домов, над входной дверью которого красовалась надпись 'Azzurra'. Где-то я это слово слышал... Кажется, Челентано что-то такое пел. Или ещё кто-то... Спросить у спутников, что это значит? Лишний раз подумают, что я болван, не знаю таких элементарных вещей.
  Ладно, обойдусь. Посмотрю потом в словаре.
  
  За входными дверями оказалось расположено небольшое фойе, в котором за стойкой у правой стены сидел портье. Гм... 'Фойе', 'портье'... рифма. Хоть стихи пиши... 'Я поэт, зовусь Незнайка, от меня вам всем... ... приветик'. В общем, у высокого стола сидел пожилой мужик. При виде нас сразу расцветший, как цветок при виде солнца. М-дя... Что-то меня на лирику потянуло... Шон обменялся с портье несколькими словами. То есть это со стороны Шона было 'несколько слов', а со стороны смешного лысоватого мужичка излился целый словесный водопад. Для меня, к сожалению (или к счастью) полностью бессмысленный. Я только уловил знакомые слова 'прего' и 'ун моменто'...
  - У нас тут номера забронированы, - пояснила мне смысл происходящего Таня.
  В конце-концов нам были торжественно вручены ключи от номеров, вызван 'мальчик-коридорный', на вид лед тридцати - тридцати пяти, которому и было поручено провести нас к номерам.. Что и было сделано.
  Номер каждому был выделен персональный. Что с одной стороны, радовало: жить в общаге мне как-то не улыбалось. Но с другой стороны, я бы предпочёл гордому одиночеству общество Тани. С другой стороны, что помешает ей навещать меня? Зайти там на ужин... Плавно переходящий в завтрак. Или я к ней зайду...
  Мои мечтания были прерваны вежливым стуком в дверь, сопровождавшимся словами: 'Можно войти?'.
  О! Легка на помине!
  - Конечно, входи! - я поспешил раскрыть перед дамой дверь.
  К моему глубокому сожалению, дама оказалась не одна, а в сопровождении Шона.
  - Я тебе обещала встречу с руководством по поводу твоего задания... Вот - руководство, - указала Таня на своего спутника.
  - Гм... А сразу на месте нельзя было побеседовать?!- возмутился я.
  - Нельзя, - сказал, как отрезал Шон. Да, действительно начальник. Сразу видно по повадкам. - Почему нельзя, извините, объяснять не буду. Только один момент: компьютер, с которого надо снять информацию, находится здесь, в этом городке. И, чтобы представлять себе задание предельно ясно, вы должны взглянуть на место, где вам придётся (или не придётся, если вы откажетесь) работать. А теперь, если не возражаете, я изложу вашу задачу в общих чертах. Вы позволите присесть?
  - Да, да, конечно! - спохватился я, делая гостеприимный жест в сторону кресел, расставленых у низенького журнального столика. К сожалению, угостить вас нечем...
  - Это не важно, - отмахнулся Танин босс. - Перейдём к делу. Таня, обрисуй общую ситуацию...
  Так! Она, оказывается, тоже всё знала с самого начала! Могла бы и намекнуть, что предстоит! Боевая подруга, блин!
  - Есть один человек... - начала вводить меня в курс дела Таня. В общем, не очень хороший человек...
  - Угу. Пьёт, колется, бьёт жену, развращает малолетних, обижает домашних животных и представителей сексуальных меньшинств, - буркнул я.
  - Да нет. - Таня помолчала немного. - Как раз наоборот. Ты же знаешь, такие мерзавцы не то что бы всегда, но очень часто оказываются примерными семьянинами, респектабельными членами элитных клубов, уважаемыми прихожанами местной церкви... Или мечети... Или синагоги.
  - Надеюсь, этот конкретный мерзавец, о котором мы говорим, посещает не синагогу? Ты же знаешь, что задеть негра в Америке или еврея во всём мире, особенно богатого еврея , даже будь он хоть трижды негодяй, чревато ... На всю жизнь останешься расистом или ещё хуже - антисемитом. Все плеваться будут...
  - Нет, этот мерзавец, кстати его зовут Дитрих Грейпель, посещает лютеранскую церковь. Регулярно. И по национальности вовсе не еврей, а совсем даже наоборот - немец. Причём состоит в ультраправой 'Национал-демократической партии Германии', если тебе это о чём-то говорит.
  - Да как-то ни о чём не говорит... - пожал плечами я.
  - В общем, неофашист. Так что можешь считать себя антифашистом. Насчёт последствий: так мы же не собираемся кричать на всех углах, что обидели этого гада. А почему я считаю его гадом... Ты знаешь, он занимается и наркоторговлей, и работорговлей, и оружием приторговывает. Так что далеко не ангел. Конечно, это в принципе не настолько уж и грязные делишки. Если сравнивать наркодоллары с нефтедолларами, так наркоторговля - вообще благородный и высокоморальный бизнес, но всё же... Легальным путём его достать не удаётся - здесь, на Демократическом Западе, полиция и суды такие же продажные, как у нас, только местные 'свободные' масс-медиа об этом молчат. Вот и решили не совсем законным способом пошерстить немного его компьютер, накопать информации о его нелегальной деятельности, чтобы можно было передать материалы в суд. Тогда уж он не отвертится.
  - Вы - добровольное общество друзей полиции? - усмехнулся я, глядя в глаза Шону. - Понятно, что не моё дело, но, раз уж пошла такая пьянка, хотелось бы уяснить вашу заинтересованность в наказании данного ублюдка. Как-то не очень я верю в то, что выхотите его крови исключительно из альтруизма и благородства. Кстати, я заметил, что человеческая жизнь, особенно ваших врагов, для вас не очень дорого стоит. Так что почему бы вам его просто не шлёпнуть?
  - Наш интерес... - медленно проговорил наниматель, откинувшись на спинку кресла и глядя куда-то сквозь меня. - Разумный вопрос. Скажем так: - Он очень сильно обидел ... близкого мне человека. И должен за это понести наказание. Но, как ты говоришь, 'просто шлёпнуть', я его, увы, не могу. Поэтому и приходится прибегать к столь сложной комбинации.
  - Хорошо. Уже больше похоже на правду, - кивнул я после некоторого раздумья. А где гарантии, что я не буду устранён, как ненужный свидетель, после выполнения задания?
  - Ты мне не веришь? - вспыхнула Таня.
  - Кто-то мне не так давно говорил, что не знает, в чём состоит задание... - сказал я, наморщив лоб. - Ты случайно не помнишь, кто это был?
  - Ну, я была. Но так было надо. Ты потом сам всё поймёшь.
  - Вот! - поднял я вверх указательный палец. - Ключевое слово 'потом'. Вот я и хочу быть уверенным, что это 'потом' у меня будет.
  - Резонно, - согласился Шон. - Тогда давайте сделаем так:...
  Он стянул со своей левой руки один из многочисленных перстней, сжал его в ладони, и что-то прошептал, закрыв глаза.
  Ну, начинается... 'Раз, два, три, четыре, пять, начинаем колдовать!...'. И что сейчас будет? Гм... Оказывается - ничего. Перстень на раскрытой ладони Шона после шепота остался точно таким же, как и до шепота.
  - Наденьте, - предложил мне хренов маг.
  Я с опаской посмотрел на перстень.
  - Ага, а он меня или подчинит вам, или убьёт меня, как только вы пожелаете...
  - То есть, ты уже веришь в магию? - улыбнулся мой собеседник.
  - В магию, не в магию, но во всякие странные вещи, котороые вы можете делать - верю. Попробуй не поверь после вчерашнего...
  - Хорошо. Таня, надень.
  Таня спокойно надела дорогую цацку себе на палец.
  - Меня зовут Оля.
  Бесцветный камешек на перстне тут же вспыхнул ярким красным светом.
  - В смысле? - удивился я. - Сменила имя, или так и звали?
  - Меня зовут Таня, - улыбнулась Таня.
  Камешек выдал зелёную вспышку.
  - Ну, светится... Ну, красиво. Так как же всё-таки тебя зовут?
  - Таня, конечно, - камешек успел вспыхнуть зелёным ещё раз, прежде, чем был снят с пальца. - Зелёная вспышка означает, что тот, на ком перстень, сказал правду, а красная, что солгал. Проверь.
  Таня протянула перстень мне. Я осторожно взял его, повертел, и надел на указательный палец правой руки.Что бы такого сказать? 'Я - Макс'? Не годится. Они знают, что я Макс. Значит, если камешек не сам загорается, а его кто-то 'зажигает', зная правильный ответ, такая проверка мне ничего не даст. Надо что-то сказать, чего они не знают. И что?... Как там, в службе восстановления паролей? 'Девичья фамилия матери'? - легко могли узнать. Не знаю, зачем, конечно, но могли... 'Ваше любимое блюдо'? Жареная картошка. Нет, Таня знает. Интересовалась... Давно, правда, это было, но может помнить. Что же сказать?...
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"