Пусто. Темно. Холодно. И всего этого слишком много. Край мира. Край надежд. Я сам напросился сюда. Не предполагал, что буду проклинать этот момент до конца своих дней. Кстати, отсчитанных мне весьма скупо.
Одно желание наполняет меня - покинуть это место. Но нет. Это невозможно. Остаются мечты. На мой взгляд изнутри - они разнообразны и впечатляющи.
Это не так. Я привязан к этому месту, и оно не отпускает меня даже в мечтах. И сил для противостояния уже не осталось. Если, конечно, не учитывать того, что их и не было с самого начала. Я шлю сигнал о помощи ежедневно, ежечасно, ежеминутно, ежесекундно, каждое мгновение пролетающего мимо меня безвозвратного времени. Оно представляется мне монолитным прозрачным кубом серого невыразительного цвета (такова же моя жизнь), с которого слетают чешуйки былого. Они мелки, но они есть. И куб уменьшается. Неощутимо, когда пристально смотришь на него. Явно и значительно, если отворачиваешься.
На самом деле его нет - я это прекрасно осознаю; он у меня в голове. И сигнал - всего лишь моя фантазия. Но от этого не становится ни легче, ни понятнее. Зачем я здесь?! Кто заставил меня быть в этом месте?! В чем моя вина?!
Вот я и добрался до основного. Вина. Она должна быть, я это чувствую; но я не чувствую самой вины. Внутри меня такая же пустота, как снаружи.
Что-то щелкает в моем скафандре высшей защиты. Каждый раз, когда встает звезда. Назвать ее Солнцем, или даже солнцем, или ее именем, присвоенным ей тысячи лет назад - Денеб, я не могу. Она враг.
И вот щелчок. Долгожданный. И убийственный. Он приближает конец. Неверно. Он сигнализирует о нем. И в то же время он и есть конец. Он не знает этого. Это ему не дано. Это моя кара.
Сколько можно висеть здесь, распятым в неподвижности. В кажущейся неподвижности. В кажущейся пустоте. В мире, где нет температуры. Где источник всего сущего - я.
Движения руками, ногами, головой; извивы тела. Мышцы напряжены. Потуги мертвеца. Скафандр не реагирует.
Единственный сигнал, приходящий ко мне, когда звезда появляется из-за моего левого плеча, начиная неспешный оборот вкруг скафандра - от головы к ногам, это щелчок. Каждый раз из другой точки моего убежища. Моей тюрьмы. Нет системы в этом щелканьи. Или, если быть справедливым, я не могу понять ее.
Мое вращение. (Я неподвижен. Я - неподвижен!!) Вращение предмета, лишенного души. Сколько еще оборотов предстоит мне? Прежде, чем я достигну фотосферы плазменного гиганта?
Я - центр мира. Он мал, но он - мой. Всё вращается вокруг меня. Звезда. Выходной модуль. Звездолет "Проникающий".
Конструкции, созданные человеческими руками (явная натяжка - только манипуляторы роботов-сборщиков могли прикасаться к ним) абсолютно черного цвета. Так что об их присутствии я могу лишь догадываться. Предполагать. Надеяться. Что они существуют. Что они еще существуют.
Сколько до них? Не всё ли равно. Будь то парсек, световой год, астрономическая единица, километр, миллиметр - мне никогда не добраться до них. Скафандр мертв. И я мертв в нем. С этим я уже примирился. Сжился с собственным концом. Он наступит рано или поздно. Это не зависит от меня. Уже не зависит.
Невозможно ремонтировать эту штуку изнутри. Контрольная панель - на спине; снаружи. Если бы кто был в "Проникающем", они давно втащили бы меня - мое неестественное вращение говорит об аварии даже неискушенному взору.
В том то и дело, что там нет никого. Не то, что бы не было вообще. Нет сейчас. Не стало.
Спокойно. (Это я сам себе.) Прекрати биться в истерике. (Биться! Ха-ха!) Прошло не так уж много времени. Если судить по тому, что я еще дышу. О, благословенная механическая система! Единственное, что не вышло из строя. Не могло выйти. Всё остальное, что использует энергию батареи скафандра, теперь не функционирует. Я вдыхаю - чувствительный клапан, реагирующий на уменьшение давления, открывается, предоставляя мне порцию кислорода; я выдыхаю - этот клапан закрывается (давление увеличилось), а открывается другой, забирающий выдыхаемый воздух. Углекислота поглощается химическими адсорбентами. Кислород возвращается на доиспользование. Прекрасная система, позволяющая мне не обращать внимание на отсутствие других удобств. Даже искусственный подогрев пока не нужен - термоизоляция скафандра всё еще удерживает тепло, излучаемое моим телом. Скорее, надо опасаться перегрева - термопара, использующая разницу между наружной и внутренней температурами, не действует.
Звезда уже близко.
Она, совершив полный круг вокруг меня, заходит в районе правой ноги, удаляясь за спину. (Шуточки шутишь? Ну-ну!) Я, кажется, хотел обсудить свое положение и возможность выбраться из него. (Обсудить? С кем?) Не придирайся. Идет серьезный разговор. Уже мертвого с еще живым. Того, кто потерял надежду, с тем, кто не может так просто уйти из жизни. Внутренний разговор. Не для посторонних. Хотя, я не отказался бы от присутствия поблизости еще кого-нибудь, кроме меня.
Хорошая мысль. Иногда мечты отвлекают. Не меня. Не сейчас.
Прямо скажу - идея была дурацкая. Идиотская была идея! Ну, пришла бы нормальному человеку в голову мысль о приключениях в космосе?! Мне - пришла. И вот результат. Приключений хоть отбавляй. В своем желании я забыл упомянуть только одно - счастливый конец. А меня ведь предупреждали - четко формулируй просьбу. И вот - пожалуйста.
Поскреби по больному. Поколупай рану. Легче не станет. Отвлечешься. С чего я начал? Напряжем память.
Неудовлетворенность работой, тягостная личная жизнь; обыденность. Излишки денег с неимением ни желания, ни удовольствия, ни возможности их тратить. Отвращение ко всему живому (к себе в том числе), а главное - к обществу себе подобных. Людей, стало быть.
Чувствуете логику? Элементарно. Надо потратить всё для перемещения себя в место, где очень мало людей и жизни вообще. В космос. И чем дальше, тем лучше.
С этим я пришел к Фосту. Почему не в Космическую Службу Занятости? Бюрократов хватает везде, а мне нужна была скорость - я боялся, что первый порыв пройдет, и я поверну обратно. И еще. С моими данными о немедленной отправке в какую-либо экспедицию можно было только мечтать. Какое слово здесь ключевое? Правильно, "мечтать". А мечтами профессионально занимается именно Фост.
Он выслушал меня. Почему бы и нет. Лицо его было пусто - я ничего не мог прочесть на нем. Таких, как я, к нему приходят тысячи. И у каждого своя проблема. Свое желание. Своя мечта.
Предоставление услуг. Это называется так. Ответ стандартный. "Ждите. Вас известят." Внутреннее напряжение растет. И я не сразу осознаю, что происходит нечто странное. Сначала - повторение событий.
Это до меня доходит не сразу - мой день уже на протяжении нескольких лет похож на предыдущий как две капли воды. Только календарь, открытый на странице за полтора года до сегодняшнего момента, наводит на мысли о повторном прожитии собственной жизни. Зачем? Встреченная заметка о проводимом конкурсе в команду "Проникающего" ставит всё на свои места.
Когда я читал об этом в первый раз, мне еще не было так плохо. Я тогда прочитал. Сказал себе: "Хорошо бы". И задвинул подальше всколыхнувшееся желание. Теперь же я воспринял это как руководство к действию. Принцип наименьшего воздействия - я где-то слышал о нем. Я бросился проверять его на практике.
Конкурс я прошел. Там были нужны даже такие, как я. Новая, не опробованная конструкция. Рискованная теория. Безумные, с трудом сдерживаемые энергии. Малейшее поглощение - и корабль превращается в излучение.
Мало желающих мчаться в неизвестное, сидя верхом на бомбе. Только фанатики, безумцы и отчаявшиеся. И я среди них.
"Проникающий" был не единственным экспериментальным звездолетом, но первым. Следом из сборочных цехов должны были выйти "Гонец", "Гермес", "Вишну" и так далее. И цели полетов у всех должны были быть разными. Глупо посылать в одно место больше одного столь мощного исследовательского комплекса - интересных объектов (на наш, человеческий, взгляд) в бесконечности Вселенной излишне много. Случайности? Они могут быть. Но почему кто-то решил, что гибель двух звездолетов предпочтительнее гибели одного? Ах, один поможет другому, если вынырнет чуть позже первого. Причины, приводящие к гибели, могут быть различны, изменчивы и по быстродействию сравнимы с атомным взаимодействием.
Разберем мой случай. События происходили в следующем порядке. Отправление. Прибытие на орбиту вокруг Денеба (по нашим понятиям - отдаленную). Датчики, выведенные на обшивку, регистрируют нарастание поля электромагнитной природы, а потом выходят из строя. Корабль слепнет, глохнет, немеет и тому подобное. Засовывание меня в скафандр и выпуск в открытый космос, чтобы "разобраться на месте и устранить неустранимые неисправности". (Другие, видите ли, "научные персонал", а я подсобный рабочий на подхвате.) Исчезновение всех людей внутри звездолета (я - вне его), что было прекрасно видно на дисплее связи; а следом - лавинный выход из строя всех электронных систем. В первую очередь корабля, скафандра - во вторую.
И вот я падаю на звезду, в глубокой уверенности, что помощь не придет.
Пришла.
Я не верил своим глазам. Этого не могло быть. Этого не должно было быть! Какой дурак будет рисковать кораблем, чтобы спасти одного человека. И откуда стало известно о катастрофе? Никаких сигналов с просьбой о помощи ни я, ни кто другой с "Проникающего" не посылал. В этом я был уверен твердо. На звездолете просто не было такого оборудования.
Световой удар был погашен светофильтрами (еще одна неэлектронная деталь скафандра); гравитационная волна отбросила меня в сторону. Вращение изменило свой характер. Теперь его ось стала проходить через голову и ноги, нацелившись на звезду. Стало хуже, чем раньше.
И это называется спасатель! Как тут не сказать пару ласковых! Конечно, если бы я знал, что он меня слышит, я ругался бы помягче. Но тут уж ничего не поделаешь. Он мне ответил.
Следовало ожидать именно этого. Язык говорившего не был мне известен. (Если честно, я только ругаюсь на разных языках, а говорить могу лишь на своем - полянском.) Перепробовав несколько (звучавших для моего уха непривычно), он наконец набредает на то, что мне знакомо. Я с радостью откликаюсь.
Рано радовался. Мне говорятся нелицеприятные вещи о различного рода нарушениях в космическом праве, судовождении, выходе на орбиту и использовании не лицензированных источников питания корабля. Будто я в этом виноват, или имею к этому какое-нибудь отношение.
- Я - пассажир. - Это высказывание сразу прекращает поток слов. И уже более любезным тоном неизвестный спрашивает:
- Что же, в таком случае, вы здесь делаете?
А кто его знает? Я бы и сам с удовольствием это узнал. Не мешает сказать об этом. А также о желании поскорее убраться от грозящего пекла.
Чео (он представился) приступает к спасательным оперативным действиям. Они просты и незамысловаты. И должны быть таковы - размеры его звездолета превышают не только размеры "Проникающего", но и всё разумное.
Он открывает шлюз и как ртом захватывает меня вместе со звездолетом.
Конец мучений. Начало изъявления благодарности. Вот этого мне хотелось всего менее. Я был обязан Чео самым главным - сохранением своей никчемной жизни. Но желал ли я ее сохранять? Не знаю. Быть кому-то обязанным и не иметь возможности отблагодарить - тяжкая ноша. Зачем он взвалил ее на меня?
Вопросы, вопросы... Бесконечные вопросы, которые я сам себе задавал, и на которые не имел ответа. Кое-что Чео рассказал мне сам, без просьб с моей стороны. Например о том, что произошло с "Проникающим".
Откуда только он всё это знал? Его корабль ничем не напоминал наш. Только одним - тем, что он тоже перемещался в космическом пространстве.
Никто не заставлял его разглагольствовать. Мне не стало лучше от того, что я узнал какие мы тупицы. Может, он хотел помочь мне и в этом?
- Пойми, - говорил он, - ваш корабль работает на принципе "прокалывания пространства". А для этого нужна бездна энергии. Ее можно взять непосредственно от излучающего объекта - звезды. И чем звезда мощнее, тем быстрее это делается. У вас всё облеплено этими накопителями, ну, которые эту энергию собирают, чтобы отдать на прокол в нужный момент. Но здесь переизбыток необходимого вам. Это то же самое, что человека, захотевшего выпить стакан воды, поместить на дно озера. Напьется то он напьется, прежде чем утонуть.
- Неужели у нас не было какого-нибудь предохранительного клапана?
- Тебе лучше знать, - насмешка сквозила в каждом слове Чео.
Я не обратил внимания. Что случилось с экипажем - это хотелось мне узнать сильнее.
- У вас есть интересная особенность в конструкции звездолета. Он может проникать сквозь пространство не только целиком, но и частями. А люди на борту воспринимаются компьютером корабля одной из частей. Причем, наиважнейшей. Попросту говоря, компьютер, предвидя свой скорый выход из строя, перебросил всех людей обратно на базу. Что, ты не знал и этого?
(Ну да, будут они распространяться перед подсобным рабочим...)
- Что же делать мне в этой ситуации? - вырвалось у меня. Честно скажу - непроизвольно.
- Я всё сделаю. Не беспокойся. - Он был сама предупредительность.
Он был прав.
Всего ничего: Чео стащил "Проникающего" с орбиты Денеба, вывел в свободное пространство, переместился вместе с ним (и со мной внутри - я отказался покидать свой звездолет) к Солнечной системе, придал начальную скорость мертвой консервной банке (то, что сейчас представлял из себя звездолет) и удалился по своим делам.
Что заставило его спасать случайно встреченного человека? Любовь к жизни как таковой? Чувство сострадания? Невозможно любить человека как такового. Любят всегда конкретного человека. Вот если любви оказывается слишком много, то она выплескивается на окружающих - ни в чем не повинных людей. И иногда спасает их от смерти.
Оставив меня в виду передающей станции, он даже послал на нее сигнал бедствия на наших кодовых частотах. Последняя любезность.
Об этом меня тоже спрашивали - как я смог прилететь на корабле, полностью лишенном энергии. Все накопители оказались в расплавленном состоянии. На что я отвечал, что сколько-то энергии у меня еще оставалось; что процесс не был мгновенным; и что я успел направить "Проникающего" на обратный курс и даже дать сигнал.
Я не был специалистом, и от меня скоро отстали.
И чего же я добился своим приключением? Мне стало легче жить? Нет. Я стал счастливее? Скорее - наоборот. Я лучше узнал жизнь? Зачем мне это. Мне стало хуже. Это - очевидно. Мне. Окружающие считают меня героем. Их дело. Разубеждать верующих - навлекать беду на свою голову. Я не упоминаю, что "Проникающего" вернул назад вовсе не я. Что я как был пассажиром, так им и остался.
Сомнения. Правильно ли я поступаю? Не в том, что держу в тайне вмешательство Чео - вряд ли моих сограждан обрадовало бы известие о том, что есть кто-то выше их в техническом отношении. А вообще. Внутренний конфликт.
Я теряю уважение к себе. Неужели я сам не мог осуществить собственное спасение? А теперь это надо доказывать. Себе самому.
Остается одно. Опять пойти к Фосту и попробовать еще раз изменить свою судьбу. Еще раз...