Васильев Геннадий Евгеньевич : другие произведения.

Заводная Ксюша

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Геннадий Васильев
  
   Посвящается Ксении Симоновой, победительнице шоу "Украина мае талант", от крестного их семьи.
  
   ЗАВОДНАЯ КСЮША
  
  
   К нам домой однажды гости пришли. И обуви в нашей прихожей стало как на прилавке в магазине. Навалом...
   И дамских туфлей с узким носочком. И мужских башмаков, громоздких, с медвежьей лапы снятых. И маленьких сандаликов, расцарапанных, пустяковых. И шлепанцев девчоночьих, суетливых, на резиночках. Словом, всякой всячины сапожной по паре...
   Сестра Катя даже сфотографировала такое нашествие обуви. На вечную память. Все-таки гости не каждый день приходят.
   И разошлись гости, разбрелись по дому...
   На кухню к маме, там, где все шипит, пенится, брызгает и стреляет на плите. В папин кабинет, где полумрак и тени на стенах, и часы еле слышно - тонк-тонк. В Катину комнату, где учебники пирамидой, карандаши обгрызенные и на бумажках мелким бисером по-русски и какой-то латынью, не разберешь.
   И я один остался. Совсем, понимаете, один.
   У папы в кабинете неразборчивое мычание и текущие мысли вслух на злобу дня. Хуже, чем новости по телевизору.
   На кухне между шипением и брызгами сплошные охи и ахи: ах... ка-акой рассол, пальчики оближешь, ох... какие огурчики, что вы говорите, ах... лист смородины, чуточку дубовой коры и уксусом сбрызнуть...
   Тоска, умереть не встать!...
   У сестры дверной замок щёлк, и нету их, девчонок. И ухо не всунешь в замочную скважину. И на щель халат наброшен. И говорят девочки шёпотом... А я и так знаю, что они Катины платья меряют. И кофточки на плечи натягивают. И в юбки влазят во все подряд.
   И ладно бы все они оставили меня одного. Очень мне все нужны.
   Но ведь и Ксюша туда же!
   Та самая Ксюша, которая когда-то учила меня хрюкать по-поросячьи, биться пасхальными яйцами и втирать монету пять копеек в локоть. Которая выдувала тонкие пузыри из жвачки, точила мне карандаши, катала меня верхом на своих тонких ребрах.
   Эх, Ксюша, Ксюша!..
   А ведь я, может быть, для нее лично штаны гладил впервые в жизни, честное слово, собственными руками, то есть утюгом, конечно, который в руках был. Я этот шипящий утюг чуть на пол не свалил. К счастью, без происшествий обошлось. Да и мама с Катей по обеим сторонам стояли. Как пожарники. У мамы руки дрожали, а у Кати ноздри.
   Ничего!
   Погладил!
   Сам!
   Только несколько стрелок получилось. И вдоль и поперек немножко. Зато ничего не сгорело.
   И рубашку я чистил сам от кошкиных волос. Наша кошка почему-то очень любит на моих рубашках спать. На моих и на папиных. Очень мы с папой этому удивляемся. Главное, на наших рубашках спит, а на мамины и Катины кофточки ноль внимания. Мама говорит, что это потому, что их вещи в шкафах лежат, а наши с папой где попало валяются. Наблюдательная какая!
   И вот я погладился, почистился, и даже причесался... ладошкой.
   И я даже боялся присесть, чтобы ничего не помялось на мне. Так и стоял возле двери все время. Не сгибаясь. Словно стебель кукурузный проглотил или ножку от подсолнуха. Ждал эту Ксюшу...
   А Ксюша зашла, ущипнула меня за щеку разок, помахала ручкой, и замок за ней - щёлк...
   И ничего она не заметила. Ни наглаженных брюк. Ни почищенной рубашки. Ни причесанной головы. И вся чистота моя оказалась никому не нужной...
   И я остался один в гостиной.
   Я сел на диван, так чтобы все штаны помялись. Кому они теперь нужны, глаженые?
   И оказался один-одинешенек на всем белом свете...
   Мама забежала на кухню, пахнущая петрушкой, сельдереем, хреном тёртым. И ничего не заметила. Что я один на всем белом свете.
   Катя промчалась через гостиную в Ксюшиной юбке воланчиком. И тоже не увидела мое страшное одиночество.
   Папа из кабинета вышел. Посмотрел на меня и сказал:
   - Интересное кино! Сидит молодой человек, симпатичный сам собой, нарядный такой. И молчит. Разглядывает носки своих тапочек. Что бы это значило?
   А я не выдержал и заплакал. И слезы у меня побежали ручьем.
   - Со мной Ксюша не играет, - сказал я еле слышно.
   Но только папа, слава Богу, услышал. И еще кое-кто услышал. Потому что за дверью послышалось чье-то сопение.
   А папа сказал:
   - Это дело легко поправимое. Наша Ксюша - девочка особенная. И есть у нее один секрет. Ты разве не знаешь, что у нас Ксюша заводная?
   А я рот разинул:
   - Как это?
   - А вот так, - сказал папа. - Чтобы она с кем-нибудь поиграла, ее надо просто завести. Каким-нибудь ключиком, как часики. Правда же, Ксюша?
   - Правда, правда! - вдруг послышалось за дверью.
   И в гостиную вдруг влетела Ксюша, а за ней другие девчонки, которые мне не интересные.
   - Вот мы ее сейчас заведем, и ты с ней немножко поиграешь, - сказал папа.
   И он тут же повернул Ксюшу, и что-то такое завел у нее на спине. И послышался странный такой скрип, крак-крак... Что-то щелкнуло у Ксюши в горле. Ксюша выпрямилась, встрепенулась и вдруг превратилась в заводную куклу. Она повернулась ко мне и пошла кукольным шагом, поводя руками тонкими редкими движениями. И голова у нее тоже поворачивалась, как часовая стрелка, тик-так. И глаза оказались прикрытыми длинными черными кукольными ресницами. И мизинчик на руке оттопырился в сторонку. Чуть-чуть. Для красоты...
   И я совсем рот раскрыл от восхищения.
   А кукла Ксюша подошла ко мне, поклонилась в несколько кукольных полупоклончиков и вдруг замерла.
   - Ай-ай, - сказал папа. - Опять у нее завод кончился. Ненадежное это дело - куклы на пружинах. Ей бы батарейки поставить. Тогда бы она подольше танцевала.
   И я закричал:
   - Есть батарейки!
   И помчался за батарейками. С батарейками, конечно, лучше. Пружины, они ломаются часто. Это я понимаю.
   И я быстро повытаскивал отовсюду батарейки. Из паровозика, который бегает по рельсам. Из собачки, которая лает. Из часов, которые время показывают. Из Катиного будильника. Из папиного радиотелефона... Все вытащил. В один момент.
   И когда я в гостиную прибежал, Ксюша так и стояла в полупоклоне. Только глаза у нее совсем округлились, когда она столько батареек увидела. Обрадовалась, наверное, что теперь она до самого утра со мной играть будет.
   Папа брови задрал. Катя вытянула шею как жираф.
   А я папе батарейки сунул:
   - Вот батарейки! Заряжай мою Ксюшу!
   И папа немного растерянно к Ксюше подошел и сказал:
   - Вообще-то я по зарядке чужих девочек не специалист. Я в родных мальчиках только немножко разбираюсь. А тут механизм совсем незнакомый. Но как-нибудь разберемся...
   И он зачем-то открыл Ксюше рот и в ухо к ней заглянул и сказал:
   - Тут, главное, не переборщить. Вдруг мы ей батарейки слишком большой мощности подсунем. Что тогда ее родители скажут? От нее током бить начнет. Источник питания должен быть соответствующий...
   И все-таки папа разобрался в сложном механизме заводной Ксюши. Он приспособил к ней все батарейки. И сказал:
   - Ну, что ж! Проверим!
   И нажал на какую-то невидимую кнопочку на Ксюше. И Ксюша вдруг поплыла по комнате лебедью. Крохотными шажками.
   И руки у нее мелко-мелко затряслись. И голова закачалась в разные стороны. Ожила моя Ксюша. Но вдруг шаги у нее стали удлиняться. Дрожь в руках стала крупнее. Движения стали стремительные. Словно это уже не кукла Ксюша была, а какой-то заводской робот. И этот робот тоже стал превращаться в какую-то совсем скоростную машину. Так что я даже к стенке прижался. И все посторонились. И Ксюша уже летала по всей комнате, как смерч. И я страшно испугался.
   Я закричал отчаянно:
   - Не та мощность... Совсем не та...
   И бросился заводной Ксюше в ноги.
   Ксюша споткнулась об меня и вдруг как-то вся съежилась, погасла и упала на пол сломанной куклой.
   Я затряс ее за руку. Но только рука безжизненно упала на пол со стуком.
   И я испугался и закричал незнакомым голосом:
   - Не надо мне заводную Ксюшу. Не надо заводную... Пусть лучше будет живая!
   Тут папа улыбнулся и сказал:
   - Это проще простого. Живая Ксюша, конечно, лучше. Сейчас мы ее живой сделаем. Есть у нас где-то живая вода. Ты пока у нее батарейки вынимай из карманов, а я мигом ее оживление организую.
   И пока я выгребал батарейки из карманов, папа принес воды живой в графинчике, побрызгал на Ксюшу и сказал:
   - Была Ксюша заводная, а стала живее всех живых...
   И дунул Ксюше на ресницы.
   И вдруг дрогнули Ксюшины ресницы, и она вздохнула и повела руками плавно в стороны, потягиваясь. И увидев меня, перепуганного, зареванного, сказала:
   - Как хорошо, что я живая. Я так рада тебя видеть!
   И она меня обняла и в щёку поцеловала.
   А кругом все захлопали в ладоши. Как в театре. Будто я артист, какой. Или Ксюша артистка какая. Тоже мне, нашли артистов. Мы же не циркачи какие-нибудь. Мы с Ксюшей - люди серьезные!
   И я прижался к своей Ксюше и шепнул ей на ушко:
   - Это очень здорово, что ты живая... Хорошо, что ты не на батарейках... И заводить тебя не надо ключом... Чинить тебя не надо отвертками... Ты только со мной дружи! И играй иногда, хоть чуточку...
   И я сделал пальчики клювиком. И в клювике было будто маленькое зернышко. Но только недолго. Пальчики разъехались. Клювик раскрылся, как у голодных галчат, во всю птичью пасть. Нараспашку. Во все воронье горло...
   И Ксюша прищурила хитрый глаз, покачала головой, крепко схватила меня за плечики, тряхнула, как перезрелую грушу, и звонко рассмеялась.
   Настоящим живым смехом!..
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"