Васильев Геннадий Евгеньевич : другие произведения.

На всякий пожарный

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Геннадий Васильев
  
   E-mail:vas.kniga@mail.ru
  
  
   Художник Андрей Адамович.
  

НА ВСЯКИЙ ПОЖАРНЫЙ!

  
  
   0x08 graphic
Наш папа пожарный.
   Он длинный-предлинный, как каланча. Это такая пожарная башня.
   Усы у нашего папы в разные стороны торчат, как у жука. Только они у него всегда подпаленные чуть-чуть.
   Руки у папы ухватистые и сильные, вцепится, не оторвешь.
   И любимое папино выражение: "На всякий пожарный".
   Он маме говорит:
   - Что-то Бобик наш выть начал слишком натурально. Наверное, свадьбу собачью чует. Надо его в сарае запереть. На всякий пожарный!
   А мне говорит:
   - Пуговица у тебя, Вася, болтается на одной нитке. Ты бы её прихватил иголочкой, не откладывая. На всякий пожарный!
   А сестре Маше говорит:
   - Что-то ты на одной ноге прыгаешь. Не пора ли тебе на горшок. На всякий пожарный!
   А соседу по даче говорит:
   - Тебе пора яблони опылять. Пока почки не распустились. Бери у нас распылитель и действуй. На всякий пожарный!
   И хотя мы толком не знаем, что это такое "на всякий пожарный", потому что у нас дома еще пожаров не было, но папу мы всегда слушаемся. Все-таки, он капитан пожарной службы, которая теперь называется по-другому. Эмчеэс, кажется... Или служба спасения. И папин отец, наш дедушка, тоже был пожарным. И прадедушка служил брандмейстером пожарной части. И у всех мужчин нашего пожарного рода медали были.
   Только у нашего папы медали странные, песочные, как он говорит. Я у него спрашивал, что они из песка, что ли? А он говорит: за выслугу лет. Причем здесь тогда песок?
  

* * *

  
   Раньше папа часто смеялся. Ударится о косяк головой, крепко-прекрепко, так что из глаз искры, а на лбу красные маки расцветают, и смеется...
   Или выльет себе на спину ковш ледяной воды, на коже мурашки со спичечную головку, уши на макушке стягиваются, волосы дыбом встают, а он смеется...
   Или схватит нас за воротники, подкинет на плечи, да еще маму подхватит на руки, и кружимся мы у него всей семьей на плечах, на руках, а он смеется...
   Теперь он совсем не смеется.
   Потому что недавно из больницы какие-то Машины анализы прислали.
   Очень плохие анализы, написанные на серенькой бумажке со штампом.
   Папа их повертел и у мамы спросил:
   - Это что? Безнадежно?
   Мама ничего не ответила, она лицо руками закрыла и заплакала.
   И мама теперь часто плачет. А папа стоит над ней и шепчет:
   - Может её в Киев или в Москву отвезти на обследование! На всякий пожарный!
   А мама говорит:
   - Я бы её на Луну отвезла. Да врачи говорят, что бесполезно... О, Господи!.. За что нам, Вася, такое наказание?
   А папа отвечает:
   - Если подумать, есть за что! Есть одна причина со следствием... Я честно признаюсь, Верочка, однажды не решился в огонь броситься, человека спасать. Всего несколько минут промедлил, и тут же кровля рухнула. А ведь был маленький шанс вытащить человека из огня. Один шанс из тысячи. Но я тогда прежде всего о тебе подумал, о наших ребятах. Вдруг я не успею и останусь под этой горящей кровлей. Как вы без меня жить будете. Всего несколько минут колебался, а человека теперь нет... И дети у него, наверное, остались безотцовщиной... Вот вы теперь и страдаете из-за меня! Это факт...
   Но мама руками на него замахала и опять заплакала:
   - А вдруг все это какое-то ужасное недоразумение. Вдруг анализы врут!
   Ну, ясное дело, что врут. Брешут эти анализы! И врачи постоянно что-то путают!
   И я даже решил в нашу городскую больницу сбегать. Расспросить там всё про эти анализы. Чтобы всё точно выяснить самому и маму с папой успокоить.
  

* * *

  
   Однажды после школы я сел в трамвай, проехал три остановки и пошел по улице Токарева. Только я видно сильно задумался по дороге. Я очнулся от криков.
   Кричали вовсе не на меня.
   Кричали на одного малыша.
   Этот парнишка стоял возле мелкой решетки, прижавшись к ней спиной, а перед ним стояло человек десять, и все они орали, размахивая руками:
   - Опять убежишь, получишь у нас!..
   - Только попробуй ещё сбежать!..
   - Вот увидишь тогда, ага!..
   - Ноги все подряд повыдергиваем!..
   - Пропишем тебе вдоль и поперек...
   И мальчишки протягивали пацану поцарапанные кулаки, а кое-кто сердито дергал его за курточку. И у всех пацанов курточки были совершенно одинаковые. Болотного цвета с желтыми полосами. И все ребята были похожи друг на друга, как братья-близнецы. И куртками, и короткими стрижками, и обозленными глазами, и поцарапанными руками...
   И я понял, что это интернатовские ребята.
   У нас в городе интернат был. И там дети почему-то за решеткой жили. Их иногда только группами в город выпускали. Под конвоем строгих теток. И за что их в этом доме заперли, никто толком не знал.
   Говорили, что они брошенные.
   Вот котят завозят на другой конец города и бросают. И котята роются на помойках, бездомные. И воют в подвалах. И смотрят на всех голодными глазами. Но только их никто не берет к себе жить.
   А тут не звери, тут маленькие человеки.
   И глаза у них грустные, как у брошенных котят.
   И в глазах этих будто немой вопрос: возьмите меня к себе жить, а-а?..
   И парнишка, на которого кричали все, отвернулся к решетке лицом и посмотрел невидящими глазами в мою сторону, и я в этих несчастных глазах такой же вопрос прочитал: кто же меня возьмет к себе, а-а?
   И я закричал что есть силы:
   - А ну, перестаньте сейчас же!
   И я так решительно закричал, что меня даже послушались.
   Все уставились на меня жестокими глазами, и кто-то сердито сказал:
   - А тебе-то чего? Шел бы ты себе... Сам знаешь куда...
   - Да вы что? - закричал я снова и схватился за решетку руками. - Разве можно так человека мучить? Что вы на него набросились?
   А мальчишки вдруг закричали хором.
   - Это ещё кто кого мучает!..
   - Мы с ним по-хорошему, а он...
   - Нас всех из-за него гулять не пускают...
   - Он бегает, как заяц, а нас здесь взаперти держат...
   - Нам уже в город третий месяц носа не высунуть...
   - Все из-за него, самовольщика!
   И я даже руками замахал, чтобы они все угомонились.
   Я спросил этого самовольщика:
   - А ты чего бегаешь?
   Мальчик поднял на меня заплаканные глаза и сказал:
   - И вовсе я не бегаю! Я своего папу ищу...
   - Какого папу? - закричали все разом, будто обезумели. - Какого ещё папу? Нет у тебя никакого папы! И никогда не будет! Никогда! Понял!.. Не нужны мы никому!... Ясно... Мы вот тебе побегаем!..
   И на глазах у многих появились слезы. А какой-то пацан с расцарапанной щекой зарыдал навзрыд. Я тоже не выдержал и почувствовал комок в горле.
   Я бросился бежать от этой решетки.
   И так стало тоскливо и одиноко на душе, что захотелось выть.
  
  
   * * *
  
   В городскую больницу я в тот день не пошел. Я приехал домой и увидел папины полусапожки. Посеревшие от растаявшего грязного снега. Забитые песком на подошвах. И шнуровка была залеплена мокрым снегом с песком пополам. Я взял папины берцы и стал их чистить.
   Я соскреб с них всю грязь, потом возился с тряпкой и чистил, чистил. И на эти сапожки иногда капали мои слезы. А потом я мамины туфли кремом начистил. И Машкины ботиночки до блеска натер. Так меня мама и застала за этим занятием. Она даже испугалась.
   - Ты не заболел, Васька? - почему-то спросила она меня и потрогала мне лоб.
   А я только покачал головой и спросил:
   - А можно я еще посуду помою и мусор вынесу?..
   И когда я мусор выносил, то услышал, как она папе говорила шепотом:
   - Наверное, он натворил чего-нибудь. Что-то здесь не так...
   А потом папа на дежурство собрался. Он часто уходил на дежурство в самое неподходящее время. И на первомайские праздники его с нами не было. И женский день папа провел на своем дежурстве. А теперь его назначили дежурным по пожарной части на Новый Год. И мама уже привыкла к этому, только мы с Машей ещё не привыкли. Потому что Новый Год - это семейный праздник. Это когда все вместе, все рядом, только руку протяни. А если кого-то нет, то какой же это праздник. И для нас все праздники откладываются на один день, если папы дома нет. Первомайские праздники у нас отмечаются во второй день мая. Женский день - девятого марта. А Новый Год бывает задерживается на целый день, а то и больше.
  
   И мама нашему папе большой пакет с гостинцами в сумку положила, чтобы он хорошо поужинал вечером.
   А я стоял и в руках папины начищенные ботинки держал.
   Папа взял свои ботинки необыкновенной чистоты и сияния, крякнул, посмотрел на нас всех и сказал:
   - Ну, не скучайте без меня в новогоднюю ночь. Ухожу на целые сутки. Связь по телефону... И будьте осторожнее. Дверь запирайте и форточки, на...
   И мы с мамой хором подхватили:
   - Всякий пожарный!..
   А Маша, сидя на горшке, помахала рукой.

* * *

  
   Новый Год мы все встретили под одеялом. А новогоднее утро я пробегал на улице с ребятами. Мы кидались снежками, катались на санках, и снегу у меня набилось полные сапоги.
   И когда я домой пришёл и мокрую куртку снял, то услышал, как телефон в гостиной оглушительно затрещал.
   И в телефонной трубке, которую мама взяла, послышался пронзительный женский голос:
   - Верочка, включай скорее телевизор. Там твоего Василия-старшего показывают... По кабельному каналу... Экстренный выпуск... Только ты сидя телевизор смотри... Поняла?..
   И мама до конца не дослушала.
   У мамы трубка из рук выпала.
   Один я не растерялся, и быстро телевизор включил, и нашу маму в кресло посадил, и громкость на всю сделал.
   Мама сидела бледная, и взгляд у нее застыл неподвижно.
   Так что мне пришлось за водой и валерьянкой бежать.
   А телевизор гремел на всю квартиру:
   - Городская служба спасения всегда полна неожиданностей. Трудно предугадать, что случится на очередном дежурстве. И сегодня в первый день наступившего года наша родная команда спасателей отличилась не на пожаре. Она отличилась на воде. Или точнее сказать на льду. Или точнее сказать и на том, и на другом...
   И за голосом показалась на экране большая река, покрытая тонким слоем льда.
   Посреди реки чернела огромная полынья в крошеве маленьких льдинок. А посреди полыньи шевелилось какое-то небольшое пятнышко. Это пятнышко увеличилось, потому что оператор взял его на прицел, и оказалось, что это живой человек лежит на маленькой льдине.
   Ноги у него были в воде, руки тоже, и сама льдина была небольшой, а человек лежал на этой льдине животом, лицом вниз. И куртка на нем показалась мне страшно знакомой. Темно-синей с желтой полосой.
   И когда он шевельнулся, и лицо оторвалось от льдины, я даже закричал от ужаса.
   Это был не человек вовсе...
   То есть, это был, конечно, человек, но только очень маленький.
   Это был тот самый вчерашний интернатовский мальчик с грустными глазами.
   Только лицо у него было белое, как стена.
   И он хватал воздух ртом.
   И даже без всякого звука слышно было, как он стонал от холода.
   Я вскочил и вцепился в мамины плечи...
  

* * *

  
   И тут показали папину пожарную машину.
   И самого папу с большим спасательным кругом.
   Спасательный круг блестел мандариновым цветом.
   На круге болталась крепкая веревка.
   Только этот круг до малыша добросить было очень трудно.
   Несколько раз круг взлетал в воздух и падал недалеко от мальчишки, расплескивая ледяную воду. Но только дотянуться до него мальчик не мог. А если бы и дотянулся, то вряд ли бы хватило сил держаться за этот круг.
   И тогда наш папа схватил круг в охапку и прыгнул с ним на ближайшую льдину.
   Потом на другую...
   Забалансировал, закачался на одной ноге...
   Потом он закинул круг на плечо и бросился прямо в ледяную воду.
   И погреб сильными рывками.
   И я завороженно смотрел, как упорно и настойчиво раздвигает наш папа грудью ледяное крошево.
   Он отталкивал в сторону льдины.
   Разметал руками ледяной ералаш.
   Льдины вставали перед ним дыбом и уходили под воду.
   Белой изморозью покрылись папины руки и лицо.
   Казалось, папа сейчас сам обледенеет и превратится в неподвижное ледяное бревно.
   Но папа всё же пробился к застывшей, окоченевшей фигурке.
   Он снял мальчика со льдины, обхватил его своими крепкими руками.
   Веревка на спасательном круге натянулась, и папа быстро заскользил по этой ледяной каше со своей драгоценной ношей.
   Он лёг на спину, а малыша положил себе на грудь. И папины товарищи тащили своего капитана так быстро, как на самом страшном пожаре. Будто над ним вот-вот крыша должна была обвалиться.
   А потом показали, как наш папа уже на берегу лихорадочно сдергивает с себя одежду до самых трусов. И ему товарищи помогают молнии расстегивать и пуговицы. И мальчишку тоже за несколько секунд раздели догола.
   И я даже удивился. Это еще зачем? Они ж оба и так натряслись от холода, будь здоров!
   Но мальчишку уже растирали чем-то мохнатым и нашего папу тоже. И еще чем-то поливали из плоской бутылки, а голос за экраном приговаривал:
   - Вот оно лучшее применение русской водки. И не вовнутрь, и не по пять капель. Зато и греет, и спасает!..
   Потом камера следила за машиной скорой помощи.
   Как она стремительно неслась по городским улицам, мигая синим фонарем. И от нее шарахалась в разные стороны разная машинная мелочь, и даже черные форды и мерседесы уважительно жались к обочинам.
   Последним показали главного врача скорой помощи в медицинском колпаке, сбитым на одно ухо.
   Он сказал в микрофон непререкаемым тоном:
   - Помощь подоспела вовремя. Представьте себе, еще несколько минут, и было бы поздно. Спасти бы ребенка не удалось! Детский организм не выдержал бы переохлаждения. Это однозначно... Молодцы, ребята!
   И я даже руками всплеснул.
   Несколько минут!
   Это же всего несколько раз по шестьдесят секунд.
   А секунда что? Раз плюнуть!
   Мамочки!..
   И пока я такие подсчеты делал, у нас входная дверь хлопнула, и я услышал взволнованный мамин голос:
   - Васечка, я скоро вернусь! Будь дома и присмотри за Машей!

* * *

  
   И я за Машей посмотрел. И посуду помыл. И в гостиной пропылесосил. И пыль вытер с пианино. И даже картошку почистил и в кастрюлю с водой бросил. Правда, кожуры много оказалось. Гораздо больше, чем картошки.
   И когда повеселевшая мама домой вернулась, то она меня даже на руки подняла.
   - Ох, и молодцы, вы у меня оба, Васьки, - сказала она. - Золотые вы у меня ребята!
   И запела в полный голос, что-то веселое-развеселое.
   А вечером сам папа пришел.
   И от него сильно пахло водкой и чесноком. Хотя он совсем трезвый был.
   - Два раза искупался, представляете, - сказал папа, - первый раз в Днепре, второй - в русской водке...
   А потом я им про этого мальчишку все рассказал. И про решетки на заборе интерната. И про расцарапанные кулаки. И про грустные глаза, которые спрашивают, кто его к себе возьмёт. И про то, что он постоянно папу ищет.
   И мама с папой задумались и друг на друга посмотрели.
   А потом они долго в своей спальне шептались, до самой луны над крышей и полночных петухов, и утром показались нам с Машей такими серьезными, что я испугался, что это они такое надумали себе.
   А папа положил мне руку на плечо и сказал:
   - Слушай, Василий-младший! А давай-ка поедем вместе с тобой в этот интернат. Мне там надо с директором потолковать кое о чём...
  

* * *

  
   И мы поехали в интернат на трамвае через весь город. Нас сразу пустили на территорию за решёткой. И все смотрели на нашего папу во все глаза.
   Я слышал шёпот за спиной:
   - Да это же тот самый!.. Из телевизора!.. Смотри-смотри...
   - Ага!.. Тот самый, который со спасательным кругом...
   - Точно, он! Смотри, какие ручищи, ого-о!..
   - Здоровенские!..
   - И башка под самый потолок! Смотри-ка, об косяк шибанулся!..
   И за нами следом целая орава пацанов на цыпочках шла. И среди них были те, позавчерашние. Они мне подмигивали и кивали головой, как старому знакомому.
   А потом папа с директором разговаривал. А я в приемной сидел возле симпатичной секретарши Люси. Она мне тоже улыбалась и даже дала тонкий ломтик шоколада и воды газированной.
   А когда папа вышел от директора, то он крепко-крепко меня за руку сжал:
   - Ну, вот, Василий-младший... Поздравляю тебя с новогодним подарком. Будет у тебя теперь братишка. Михаилом звать, а по-батюшке, как и мы - Васильевич! И нашей с тобой фамилии. Всего семи лет от роду!
   Папа крякнул от удовольствия.
   - Вот так! Теперь у нас в семье трое мужиков. Полный перевес получается! Понял!
   И я рот открыл от удивления.
   А секретарша Люся засмеялась:
   - Вот же молодец, наш беглец! Нашел себе все-таки отца!
   И за нами опять вся орава на цыпочках до самого порога шла и шепталась:
   - Так это теперь его папа!
   - Настоящий!
   - Ага... натуральный...
   - Нашел, Мишка, его все-таки... Во-о дает!..
   - А мы его кулаками...
  

* * *

   Теперь у нас в семье полный комплект с мужиками.
   Теперь мы нашего папу на обе лопатки раскладываем, когда боремся. Мишка на правую лопатку наваливается, а я на левую. Валим мы папу по-настоящему. Без поддавков. А папа только смеется...
   Он теперь часто смеется.
   Потому что снова Машины анализы пришли на бумажке с печатями.
   Но теперь уже хорошие.
   И врачи сказали папе, что такого они ещё не видели. Что это настоящее чудо! Без лечения всё прошло! Будто и не было ничего. А я и так знал, что там ничего не было в этих анализах! Вечно врачи всё напутают.
   Главное, что мы теперь все вместе и нас даже больше стало.
   И Новый Год и другие праздники мы встречаем большой и дружной компанией, только случается, что немного попозже.
   Но уж лучше поздно, чем никогда, правда же?
  
  
  

0x08 graphic

  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"