хлесткий удар ладонью по торпеде вывел меня из транса наблюдения за светлосиней вспышкой пробегающей по стволу чуть левее от курса движения. Осталось только послушно крутануть баранку и съехать в кювет, прямо за тем стволом за которым я наблюдал.
"Давай, жми прямо и сразу вон за теми двуми узлами вправо и вверх!"
Мой кореш, Bestimmtheit, немец, пунктуальный и расчетливый, но иногда безрассудный, склонный к риску, всегда знает куда двигаться. Он за штурмана. И пока, маршрут проложенный им в этой зловещей гонке, оправдывал себя. Мы идем в числе лидеров, и постоянно уменьшающийся список преследователей и участников только подтверждает правильность выбранной им стратегии.
Под колесами нашего багги вязко, и упруго одновременно, шелестел органический слой кювета. он достаточно широкий, и далеко не везде получается выехать обратно на кость. Но это единственный гарантированный способ попасть на другой сегмент. Можно конечно прыгать с одного на другой, но нет никакой гарантии что долетишь. Особенно когда от проводящих столбов расходятся синеватые вспышки сигналов. Попадешь в такую, и ты уже не ты. Забудешь зачем ты сдесь и что делаешь. И для кого ты стремишся вверх.
"Уважаемые, карта говорит, что либо мы сейчас выйдем на трассу, либо пойдем на второй круг диска. Я конечно не против, тут трасса мягкая, едешь и не качает, но мы потеряем лидерство. Бести выбирай скорее где заезжать будем"
Это еще один кореш, Еsprit, француз. Самый умный из нас, но порой через чур осторожный. Он за картографа, плюс постоянно следит за эфиром и сообщает новости и наше место в гонке. Без него так же никак. Сидит четко сзади меня, что бы Бести до него не дотянулся. Жить друг без друга не могут, но порой такие драки и истерики закатывают... От них потом голова может болеть всю неделю. Но сейчас мы все в одной лодке. Вернее багги.
"Да понял я, понял. Сейчас выберу"
Бести напряженно всматривается в нависающий над нами белесый склон.
"Давай, снова влево! Вон в ту расщелину! И газу газу!"
И я повернул. Довольно большая трещина в костной массе, заполнена какимто старым хламом, осколками, но подъем довольно удобный, не смотря на пучки окончаний торчащие из стен.
"Туда нельзя. Ей будет больно"
Всего две короткие фразы, но сколько чувства они в себе несли. И я не раздумывая выкрутил руль в противоположную сторону, чуть не разбив багги о стену. Это последний из нас Четверых. Sentimenti. или как мы его прозвали - Чу. Обычно тихий, и не многословный, но сказал - фиг поспоришь. С ним вообще спорить не получается. делает что хочет и как хочет. Порой как скажет, так хоть стой хоть падай, но сделаешь не по его, и все, Бести и Эсприт просто вешаются, спорят до хрипоты, но Чу все едино. И тогда Я иногда могу его убедить. Но не в этот раз. Если ради достижения верха мы сделаем ей больно, то нет смысла ехать дальше. Лучше уж влепить себя с разгона в один из узлов и растаять в мареве голубого разряда.
"Черт, черт! давай в ту щель, авось повезет."
Бести уже сам не свой, да и Эсприт с тоской смотрит на уплывшую за спину такую удобную трещину. Чтож попробуем эту.
Да, получилось, не столь удобная, и заполнена вонючей жижей, но проехали. Смогли. И так, мы вновь в списке лидеров, и гонка продолжается. Еще пару сегментов и мы, я приеду туда, на верх. Уже сейчас видно дерево на котором она сидит, и ее чудесные волосы обвивающие ветки и веточки.
Эти волосы словно паутина обвивают ветви на которых она сидит, и расползаются дальше, даже на самые маленькие и молодые побеги, ломая их своим весом и сбрасывая вниз, к нам на трассу. Словно острые иглы шиповника они падают к участникам, и впиваются в наши тела, разрывая плоть и устраняя из списка участников. Или попадая под колеса багги, с влажным хрустом птичьих костей надламываясь под рифленым протектором колеса. Но мне с корешами пока везет.
Всего десять минут гонки, и вот мы уже единственные кто остались в списке. Вот только гонка не закончена. К финишу может прийти только один. И на последнем пролете я не выполняю команду Бести, а роняю авто прямо на ствол узла, в котором искрится очередной импульс. А сам выпрыгиваю в сторону дерева. Цепляюсь за кору руками обдираю пальцы, срывая ногти и мясо, и почти костьми вонзаюсь в незаметные трещинки в коре. Удержался. Взгляд назад, и все что успеваю заметить в растворяющей вспышке синего цвета, это злых
Бести с Эспритом, и одобрительного улыбающегося Чу. Засранец, еще и руку с поднятым одобрительно большим пальцем успел выставить.
Я на дереве. Так долго сюда шел, ехал, плыл, добирался. И теперь вот оно, древо. По нему тоже гуляют синие всполохи, но тут они совсем слабые и не вредят мне. А там, выше в ветвях сидит она. Я подхожу к ней, локоны волос цвета льна, охры, мазута и земли обрамляют ее лицо. Самое прекрасное лицо во вселенной. Лицо с красивыми отсутствующими губами, прекрасными несуществующими глазами, сводящий с ума профиль носа которго нет... Ее лицо, красота которая не существует. И она плачет, отворачивается от меня, пытается убежать, но не в силах даже шелохнуться и сдвинуться с места, ведь ее разноцветные волосы давно привязали ее к дереву и не дают уйти. Я победитель, я могу сделать с ней все что угодно. Это мое право. Право, такое же, как и у других, кто добирался до вершины. И я беру в руки падающие молодые ветви, сжимаю в кровоточащих пальцах, и начинаю расчесывать ими ее волосы. Локон за локоном освобождая их из плена ветвей.