Васильев Александр Валентинович : другие произведения.

Всадник Мёртвой Луны 26 ("Находка из тьмы времён")

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Отряд тайной службы Башни Чернограда отплывает, на подготовленном для них судне, для выполнения своего сугубо секретного задания, которое, в действительности, оборачивается куда как большими проблемами, и оказывается куда как более опасным, нежели это предполагалось вначале.
  Находка из тьмы времён.
  
  Владислав угрюмо смотрел в свою тарелку, и с трудом, буквально насильно, пропихивал в себя куски яичной мешанки. Тайновед же серьёзно, внимательно глядел прямо ему в лицо, всё время пытаясь ухватить его взгляд своими глазами.
  - И что ты там нашёл такого, что вчера из своей норки даже пожрать ни разу не вылез? - Наконец доброжелательно осведомился он.
  - Да так, - неохотно отозвался Владислав. - Письма невесты этого парня читал. Очень, очень было интересно. Ну, лично для меня.
  - Ну а для разведки-то нашей там было что интересное?
  - Нет, нет - ничего такого, - поспешно ответил Владислав. Так - одни нежные чувства.
  - Нежные чувства, говоришь? - Проницательно глянул на него Тайновед. - Нежная, чистая девушка, простые, ясные мысли, бесконечные воздушные поцелуи, и преданность до гробовой доски? Ну, ну.
  - Да нет, ну правда, - горячо отозвался Владислав, - действительно, очень, очень чудесно, и так возвышенно! Сказать по правде - аж самому завидно стало под конец. Да и разве - не счастье ли для западника, без разницы - мы, или там отщепенец какой, обрести навсегда себе в супруги такую вот чистую, верную и нежную девичью душу? На этом же веками стояло всё наше баянство, ну, песни, сказания легенды - да вся наша поэзия любви в конце-то концов!
  - Баянство, значит? Песни, поэзия? - Взгляд Тайноведа вдруг стал неожиданно жёстким, но потом всё же чуть смягчился.
  - Ну - что сказать? Здесь я тебя, конечно же, вполне понимаю, - наконец произнёс он задумчиво после небольшой паузы, - сам, знаешь ли, был в твоих годах, сам проходил через всё это. Да - это хорошо. Не спорю. Это всё - просто замечательно. И тот, кто, по какой-либо причине, юношей не прошёл через всё это, тот до конца жизни обречён будет оставаться лишь тупой в чувствах, и совершенно похотливой скотиной. Вот - вроде нашего Весельчака, к примеру. Но.. Но пойми же - тот, кто хочет всё же стать подлинным воином самого высшего, бессмертного порядка - тот, в нужное время, должен суметь и преодолеть в себе всё это, перерасти, в конце-концов, эту свою подростковую чувствительность. И - никак иначе! Потому что - в противном случае он так навсегда и останется лишь мягкотелым, наивным слюнтяем. Непригодным ни на что действительно великое и значительное!
  Владислав вопросительно посмотрел на него, и тот продолжил под его недоумевающим взглядом.
  - Пойми, Счастливчик - подлинная рыцарская любовь к женщине, и юношеская слюнявая чувствительность от всякой завлекательной юбки - это две очень и очень больших разницы. Запомни - рыцарь любит именно СВОЮ супругу. И только - её. И только потому, что она - ЕГО супруга. Он любит её лишь часть самого себя. Как часть своей собственной жизни. Как ЛУЧШУЮ часть своей собственной жизни! Как мать своих детей. Как продолжательницу своего рода. Как доверенную хозяйку замка своего родового - в конце-то концов. Ту, которая преданна ему во ВСЁМ. И прежде всего - в его рыцарстве. Которая пойдёт за ним безропотно куда угодно. И - которая детей его воспитает как верных птенцов их родового гнезда. Вот она, и именно она - для него - всё. Он, конечно же, уважает жён своих соратников - за то, что они жёны именно ЕГО соратников, и часть его мира. Иных же женщин - то есть женщин не СВОЕГО круга, да - он также может иногда использовать. И - даже как женщин, буде обстоятельства так сложатся. Но они для него должны быть, при этом - ну совершенным ничем. Лишь - случайной пылью под его ногами! Он не должен видеть в них хоть что-либо, равняющее их ни с женщинами его круга, ни, уж тем более - с его собственной женой. И менее всего - ставящее их в чувственности, и - конечно же, в любви на один с нею уровень. А уж тем более - женщин своих врагов.
  - Пойми, - продолжил он глядя в упор на Владислава, который почувствовал, что куски мешанки попросту перестали лезть ему в горло от услышанного, - у врагов наших нет ни женщин, ни детей. Не бывает детей отщепенцев - есть только лишь большие и маленькие отщепенцы. Не бывает дев, женщин и жён у отщепенцев. Ибо есть лишь отщепенцы и отщепенки. И - ничего иного. И уж тем более - у нас, по отношению к ним, не должно быть никаких соплей, и никакой там себе чувствительности.
  Он взял со стола кружку чаю, отхлебнул из неё, и продолжил:
  - Усвой же себе хорошо - вот, отщепенцы в чём-то внешне во многом на нас похожи, конечно же. Да и неудивительно - ведь мы происходим с ними из одного, благороднейшего корня. Мы - это высшая раса, между которой, и остальным человечеством, лежит совершенно непреодолимая пропасть. Мы относимся к остальному человечеству так же, как они относятся, скажем, к диким животным. Даже - не к одомашненным. Но тем страшнее и ужаснее, по своим последствиям, от этого становится отщепенчество изменивших высокому служению нашей расы!
  - Скажем - если тебя вдруг атакует дикий зверь, то ты убиваешь его, конечно же. Но - ты делаешь это лишь по необходимости защиты жизни своей. При этом ты, ведь, не обижаешься на него, и ты не испытываешь к этой зверюге никакой ненависти, и уж тем более - мстительности, даже и тогда, когда она, допустим, нанесёт тебе серьёзный ущерб, или даже ранит тебя. Потому что это - всего лишь бессмысленное животное. Отщепенцы же - это СОЗНАТЕЛЬНЫЕ предатели всего того, на чём стояла и стоит, чем живёт вся наша единая раса - раса сверхлюдей великого Запада. Отщепенцы - это для нас само воплощённое зло, ибо - это зло сознательное. Это измена, выросшая из нашей собственной плоти. И - тем для нас гораздо более страшная, чем любой наш ВНЕШНИЙ естественный враг. Как те же эльфы, скажем. Ибо зло это всё ещё сохраняет в себе, для нас, ту внешнюю привлекательность, которая проистекает изо всего того, что они унесли, в своём предательстве, от нашего общего происхождения. И что делает их для нас, при невнимательном взгляде, чем-то ВРОДЕ БЫ близким, чем то, ВРОДЕ БЫ, даже как бы РОДСТВЕННЫМ.
  - Но пойми - уж тем более эта блудящая чувствительность, по отношению к ним, нуждается в самом решительном и жёстком преодолении. Даже самыми ужасными, самыми кажущеся ненужно жестокими методами. Потому что если не вырвать эту чувствительность немедленно, сейчас же - из своего сердца, то она тогда станет для нас - внутренним, предательским отщепенчеством в самых глубинах нашего же собственного сознания! И тогда мы будем уже совершенно ненадёжны ни для нашей собственной расы, ни для нашего общего служения! Потому что тогда мы, даже если и не будем склонны к измене и предательству сами, то всё равно - мы тогда неизбежно будем склонны к проистекающей от такой блудячей чувствительности той самой предательской слабости сердца, которая, с неизбежностью, сделает слабой и ненадёжной также и ту нашу руку, в которой разящий меч всегда должен быть твёрд, и совершенно безжалостен по отношению к нашим врагам!
  Владислав сидел, зачарованно уставившись в свою полупустую тарелку. Да, здесь, в этих словах Тайноведа, были представлены ему совершенно безупречные основания, и возразить было бы ему на них совершенно нечего. Даже если б и хотелось бы ему возразить. Да - всё это была жестокая, но, тем не менее, суровая правда их жизни. Но.. Но - всё же.. И тут снова тупая боль поднялась в его сердце, когда на память ему пришли, всплывшие оттуда, и по видимому - туда глубоко запавшие, простые и безыскусные строчки из прочитанных им писем. И - тот волшебный, женственный образ, который для него, со страниц тех, при их чтении, там смутно являлся. Ибо в его ушах снова зазвучал, чуть слышно, но совершенно явственно, этот чистый, нежный голос, который теми ласковыми, совершенно ему чужими, совершенно не предназначенными для него строчками навеяло ему из неизмеримой дали мира, в котором он никогда не бывал, и в котором уже, скорее всего, никогда и не побывает.
  - Ну, я вижу - что тебя всё ещё угрызают некоторые сомнения, проистекающие из этой, пока тобою ещё непреодолённой чувствительности, - с неудовольствием отреагировал Тайновед на то выражение лица, которое им совершенно ясно наблюдалось у Владислава. Да пойми же ты - мы здесь вовсе не в бирюльки играем! Ты, по своей воле, стал в ряды нашего воинства. Которое ведёт совершенно беспощадную войну со всем тем, что сейчас вот противостоит нашему великому служению. Что потихоньку его пожирало все эти предшествовавшие столетия хаоса и беспорядка, просачиваясь постепенно даже в сплоченные ряды нашей собственной расы! Которая, видит Судьба, также постепенно сейчас вырождается. Превращаясь, шаг за шагом, лишь в самодовольного местечкового господинчика, который отличается от своих жалких, своих грязных, своих звероподобных рабов лишь своей над ними номинальной властью. И вот сейчас - когда наконец сила наша, возродившись из пепла, таки восстала супротив этого всеобщего загнивания и вырождения, и когда мы поднялись наконец на этот решительный и беспощадный бой, из которого может быть лишь один единственный выход - кто-то из нас, или мы, или же враги наши - должен будет раз и навсегда исчезнуть из бытия этого мира, так вот - сейчас, если уж ты, по воле своей, глупости или случайности, но - всё же встал в наши ряды - ты должен или преодолеть в себе все эти свои детские чувствительности и слабости, и - превратиться, в конце концов, в одного из нас, решительно и навсегда, или - или же тебе в этих радах места совсем не отыщется. А, как ты понимаешь - выход отсюда бывает только один. Ногами вперёд. И - никак иначе. Уж если подписался - то выполняй всё как должно! Назвался груздём - так будь же добр, полезай в кузов!
  Под его гневным и яростным взглядом Владислав аж весь как бы сжался внутренне, вроде того, как слабая человеческая плоть съёживается от ярости огня надвигающегося на неё пожара.
  - Нет, конечно же, я.. Нет, я готов соответствовать. Без разговоров! Безусловно! Я всегда готов сражаться до конца, и с достоинством разить врага, и.. И - даже умереть.. Умереть - за наше общее дело!
  Взгляд Тайноведа чуть притух, но оставался по прежнему жёстким, и совершенно безжалостным.
  - Готовым быть умереть - это, конечно же, правильно и нужно. Тут ничего, конечно же, не скажешь. Но умереть, даже и достойно - и дурак ведь сумеет. И трус, и даже - предатель. Если - если ему судьба и начальство попросту не оставят другого выхода. Что ты, впрочем, только что хорошо и сам испытал на своей собственной шкуре. - Тут Тайновед слегка усмехнулся. - Но пойми же - этого всего достаточно лишь для простого наёмника. Безродного, ходящего под приказами, от которого ничего и не ждут более. Но вот ты, ты-то, по происхождению своему, с необходимостью должен здесь претендовать на нечто гораздо большее. И - оправдать в конце-концов эти самые претензии. Ты обязан стать одним из нас - свободно выбравших, и сознательно служащих нашему делу. И вот для этого, для этого - мало уметь красиво умирать за него. Для этого надобно уметь быть способным также и на сознательные безжалостность и беспощадность. И по отношению к открытым врагам, и уж тем более - по отношению к изменникам и предателям. Без различия их пола и возраста.
  - Вот, скажем, тебя уже несколько раз за последнее время и самого пытались убить. Но - допустим, лишил ли ты сам, хоть когда-нибудь, жизни хоть кого-либо другого? Хоть зверя, хоть пусть ту же беспомощную, глупую, жалкую курицу? Ведаешь ли ты, скажем, ощущение того, как клинок входит в мягкую плоть? Как от твоего удара вдруг струей начинает бить живая кровь, и как жизнь постепенно покидает чужое тело? Да, помниться, ты говорил - что стрелял там в кого-то, как же! Но пойми, ударить врага в сражении - это не так уж и сложно. Тут и он ищет твоей смерти, и вы с ним - на равных. Но вот хладнокровно лишить жизни не сопротивляющегося, старика, женщину или ребёнка? Когда - когда это бывает для нашего дела совершенно необходимо! Не бездумно и бесцельно - только ради тупого, гнусного удовольствия, как это делает, к примеру, шваль вроде того же нашего Весельчака, а - осознано, исполняя требование того внутреннего долга, которое и заставляет нас действовать совершенно невзирая на любую возможную грязь, на любую нашу брезгливость, на ту любую возможную сладкоголосую чувствительность, которая это чувство долга стремится, по возможности, в нас всемерно ослабить, и заставить нас, всё же, совершать, по своим сладкоголосым нашёптываниям, неоднократное предательство этого нашего высшего долга? Предательство - ненужной, и более того - смертельно вредной жалостью. Той неограниченной долгом жалостью, которая ведёт лукаво лишь к тайной измене этому долгу, и - к смертельно опасной не только для тебя самого, но и для всех остальных глупости! Смертельные последствия которой могут быть для всех для нас ну попросту неизмеримыми!
  Владислав лишь угрюмо промолчал в ответ, и Тайновед, снова пронзительно заглянув ему в глаза, продолжил:
  - Ты вот сейчас такого, понятное дело, совершить не сможешь, ни при каких обстоятельствах - я ведь это прекрасно у тебя на лице читаю. А коли попробуешь - вот тут тебя неизжитые слабости твоей чувствительности и подведут непременно. Даже и не спорь! И вот именно это-то из тебя, братец, и нужно выдавить, и выдавить самым решительным образом! Вот поэтому-то, как только представится такая возможность, я, и именно - я и займусь лично твоим воспитанием! И для этого-то мы, с тобою, братец, и проделаем следующее. Как только это окажется в пределах досягаемости - я сам, лично приведу к тебе женщину из отщепенцев. Или - тебя к ней. А ещё лучше, если это будет девушка-полуподросток. И вот тогда-то ты и должен будешь взять её передо мною. А потом - вспороть ей, ещё горячей, ещё задыхающейся от ужаса - её обнажённый живот. И ещё живую - бросить умирать после этого. И - уйти оттуда, даже не обернувшись!
  - Вот лишь только после того, как ты однажды всё же совершишь нечто подобное - пусть даже тебя потом и вытошнит от отвращения и крови, вот лишь только после такого ты и сможешь приобрести для себя то необходимое умение, которое позволит тебе потом, при любых возможных обстоятельствах, совершать любое, нужное для нашего дела деяние! Не останавливаясь, не задумываясь, но и не получая от этого, притом, никакого такого гнусного удовольствия. Потому что внутри своего сердца ты, по прежнему, всё же должен будешь оставаться благородным рыцарем Запада - высоко парящим над всей этой гнусью похотей нижнего человеческого мира, и никогда в них не погружающимся удовольствиями своими, но - и никогда не запинающегося скользнуть стремительно, как орёл с высоты, в любую его грязь, в любую его гнусность, чтобы, нанеся там необходимый удар, снова взмыть на недосягаемую для простых человеческих скотов высь рыцарских чистоты, чести и достоинства!
  Владислав глядел в лицо Тайноведа застывшими, расширившимся, совершенно бессмысленными глазами. Его вдруг начала бить мелкая дрожь. Тот, внимательно посмотрев в его широко раскрытые от услышанного, совершенно лишённые и признака соображения зрачки, вдруг махнул рукой:
  - Ладно, сейчас у нас, к сожалению, совершенно нету на все эти разговоры времени. Только - вот хорошо запомни всё, что ты от меня здесь сейчас услышал, и - на досуге, когда он у тебя появится, об этом всём внимательно поразмысли. А сейчас нам нужно немедленно собираться в дорогу. Ты как - уже всё там упаковал? Ну - вещи, бумаги этого порученца, и всё такое прочее?
  - Я.. Нет.. Да.. В общем - да.. В основном.. - Забормотал Владислав постепенно приходя в себя от только что услышанного.
  - Я получил вчера список убитых от разведчиков. - Произнёс Тайновед уже по деловому вставая из-за стола - Там нет ни этого начальника, ни его порученца. Но многих опознать им так и не удалось. Что и не удивительно - в бой они с собой никаких бумаг, понятное дело, брать не стали. А возможности за ними вернуться им уже потом и не представилось. Могли лишь разве что какие случайные служебные попасться. Они ведь всё-таки обширное бумагопроизводство на пристанях вели. Но вот - ничего такого не попалось, к сожалению. Я там правда нашёл, в конторке у этого начальника, полный набор бумаг на его команду. Так что подобрал оттуда всё необходимое на наших парней. Думаю - можно будет и рискнуть в конце-то концов. Уж больно хороши бумаги. Ладно - иди, собирайся. Там к тебе сейчас Заднепят зайдёт с перевязкой, и - сразу же после этого снимаемся. Так что беги - не теряй времени!
  Дожидаясь Заднепята, Владислав занялся было сборами. Но потом просто присел, и лишь тупо смотрел в пылающий ярко камин, который служитель затопил с его пробуждением, всё ещё переваривая произошедшее за завтраком. В голове у него всё смешалось, а на сердце лежало какое-то полное опустошение от только что услышанного. Таким вот и застал его Заднепят, наскоро, но аккуратно попользовавший рану, и с радостным удовлетворением заявивший, что дело уже круто пошло на поправку. После его ухода, чуть взбодренный принятыми внутрь лекарствами, Владислав всё же закончил паковаться, напоследок тщательно сложив в свою сумку заранее подобранные бумаги из конторки Братислава. Потом он взял в руки письма его матери, и решительным движением швырнул их в горящий камин - чтобы исключить возможность того, что в них впоследствии будут копаться другие руки. Следом должна была бы последовать и пачка писем Венцеславы, но.. Буквально в последний момент рука его дрогнула и остановилась. Какое-то время он колебался, а потом, решительным движением, засунул всю эту, перевязанную шнурком пачку, поглубже в дорожную сумку. Постаравшись как можно дальше закопать её среди носильных вещей.
  Только-только он успел со всем эти закончить, как в двери мимоходом заглянул командир, и со словами - "Ну, пошли!", тут же скрылся в трапезной. Торопливо нацепив перевязь с оружием, подхватив сумку правой рукой, и набросив на плечи плащ, Владислав кинулся бегом догонять его, даже не успев бросить прощального взгляда на своё временное пристанище.
  На улице была всё та же совершенно непроглядная темень. При отсутствии ветра, всё же заметно тянуло пронзительным, ледяным сквознячком. Владислав, следом за Тайноведом, подошёл к отряду, который уже ждал их в полном составе.
  - Что, отправил лошадей? - Обратился Тайновед к Весельчаку.
  - Да, ещё спозаранку. Вот, главный конюх даже расписку мне выдал, с личной печатью. Обещался доставить всё в сохранности - и вовремя. - Бодрым голосом отрапортовал тот, подавая начальству четвертушку листа бумаги, со свисающей с неё на чёрном шнурке небольшой свинцовой печаткой.
  - Да они там заведомо раньше нас будут, - буркнул Тайновед мимоходом глянув на бумагу, небрежно сложил её пополам, и засунул себе в сумку. - Нам ещё придётся таки повозиться с этим делом. Да и эта калоша, боюсь, не особо споро сплавляться будет - даже по течению.
  - Ничего, думаю - прибудете как раз к сроку. Ну- туда-сюда, более-менее, - по деловому отозвался Хитрострел, как раз подошедший к ним, и слышавший последние слова Тайноведа. - Ну что, тронулись?
  Вырвиглаз и Тигра забрали у Тайноведа с Владиславом их сумки, двое из неизменной охраны Хитрострела прошли вперёд с факелами, и они - цепочкой по двое, в раз и навсегда заведенном порядке двинулись по дороге к пристаням.
  Гора трупов у ворот совершенно исчезла, и Владислав, выйдя из города к реке, вздохнул с огромным облечением, так как сильно опасался, что тут придется вновь преодолевать облако нестерпимой вони. Впрочем - что-то от этого здесь в смердящем серой воздухе всё же ещё оставалось, пусть и чуть ощутимо.
  У самого дальнего причала их ждало уже совершенно готовое к отплытию судно. За подъемником, высившимся на самом носу, прямо на палубе, примостился уже полностью собранный, тускло отблёскивающий полированной медью водолазный колокол. Замковый подвес его был приточен, продетой сквозь него цепью, на металлическое колесо, прочно приклёпанное к сложной перекладине этого механизма. Колокол на палубе, казалось, занимал место почти от одного борта до другого. В центре судна торчала невысокая мачта с поперечной перекладиной, на которой был смотан парус, туго закреплённый веревками, за свою нижнюю кромку, к бортам судна. Мачта была растянула на четырех кантах, протянувшихся к самым оконечностям корабля - на носу, и на корме. Владислав тут же прикинул с удивлением, что носовые канаты ведь, наверное, будут мешать разворачивать за палубу колокол. На корме слегка выдавалась небольшая, врезанная в палубу, низкая, крытая толстыми дубовыми плашками надстройка, над которой высоко выглядывал конец рулевого весла.
  На пристани их уже поджидал главный корабел с пятью своими помощниками. Они низко всем без разбору кланялись, елейно улыбались, и, по глазам было видно - смертельно опасались всего и вся. Тайновед, однако же, поприветствовал их отменно ласково, похвалил дивную скорость и ладность работы, и даже похлопал главного из них по плечу. Потом они втроём - два командира и Владислав, отошли в сторону, пока остальные размещались на палубе.
  - Ну что, - вроде бы всё, что надо уже вчера было сказано, - тихо заметил Тайноведу Хитрострел.
  - Да, думаю да. Во всяком случае - никаких новых вопросов у меня за ночь, вроде бы, не придумалось. - Удовлетворённо отозвался Тайновед.
  - В общем-то - именно твоя работа начнётся лишь на пристанях старого города. - Отметил Хитрострел. - Впрочем, смотрите всё же в оба. Тот берег наши вроде почистили полностью, и разъездов там хватает, но - кто знает? Всё может быть. Так что - не расслабляйтесь там.
  - Да понятно, - досадливо отмахнулся Тайновед, - не учи учёного!
  - Ну, я в любом случае обязан был тебе это сказать, - строго заметил ему собеседник. - Так что не надо обижаться! Мой человек, по прибытии, тебе подаст соответствующий знак. Но вот по завершении дела он вас немедленно оставит, там, на пристанях. У него потом будет другое задание. А вы уже дальше сами - как договаривалась.
  - Ну да. Конечно.
  - В древней твердыне вас потом встретит кто-то из старших. Кто - не знаю.
  - Ну, я-то знаю, кто. - Отозвался Тайновед. - Со мною все детали оговорили заранее.
  - Ну и замечательно! Тогда - удачи! И не забудь там за собой всё подчистить, конечно же!
  - Ну - это уж как водится, - Буркнул в ответ Тайновед. - Да, а где же наш провожатый по реке-то? - спохватился он вдруг.
  - Да к отплытию будет - не переживай ты так. - успокоил его тот, улыбнувшись.
  - А.. Насколько он будет надёжен? - Хмуро продолжал интересоваться так и не успокоившийся до конца Тайновед.
  - Ну, на наше счастье там среди них два брата оказалось - опытный речной волк, и совсем ещё сосунок. Так вместе видимо и плавали. Один подготавливал, на своём опыте, для этой работы второго. Так что наш тайный союзник всё же всё хорошо продумал. В общем - тому доходчиво объяснили, что будет с этим сосунком, если он попробует шутки шутить. Ну и понятно - щедрая награда, и постоянное место от нас на реке с бумагой, если всё как надо сделает. - И тут он слегка скривил рот в мимолётной усмешке.- Кроме того я приказал и корабелу приглядывать за происходящим. Река не его, конечно же - но явное безобразие он всё же заметит, безусловно. Ну там - отмель, или что. Так что вы уж старайтесь быть рядом с этим вожатым всё время. В общем - не выпускайте его из виду ни на мгновение.
  - Да, тут никакого доверия быть, конечно же, не может, - покривился Тайновед. - Но что же тут поделаешь? Придётся следить неусыпно!
  - Да там - ниже по течению, река широка, глубока, и без особых неожиданностей. Только смотри, чтобы судно держали строго посредине потока, и, думаю, проскользнёте гладко - как сыр в масле. - усмехнулся Хитрострел. - Ладно, пошли на палубу, там всё обсмотрим ещё раз.- И они направились к сходням.
  На борт по ним первым влез Хитрострел, а за ним уже поднялся и Тайновед, подав затем руку Владиславу, которого раненое плечо ещё существенно ограничивало в движениях. Спрыгнув с низкого бортика на палубу, которая от удара его подошв отзывалась глухим гулом, Владислав поплёлся за Тайноведом, который, по небольшой лесенке, тут же - следом за Хитрострелом, взошёл на кормовую надстройку. Небо над головой сочилось бурыми сумерками, так что видно было ненамного лучше, чем ночью. На палубе были расставлены стояки, в которых горело несколько факелов. Там, у рулевого весла, торчавшего над палубой чуть ли не на высоту человеческого роста, уже стояли главный корабел и Весельчак, и выжидающе на них поглядывали.
  - Нет ещё, - ответил на их немой вопрос Хитрострел. - Ждём пока что проводника по реке.
  Ждать пришлось не то, чтобы долго, но всё же, на какое-то время, подготовка к отплытию приостановилась. С надстройки было хорошо видно, что на палубе орлы их отряда уже составили в пирамиду большие прямоугольные пехотные щиты и бердыши - на случай внезапного нападения на судно. У каждого из отряда за спиной торчал небольшой кавалерийский лук в колчане со стрелами, и точно такие же Весельчак подал и Владиславу с Тайноведом. Тут только Владислав и пожалел, что свой собственный он, в затуманенности сознания, и спешности отъезда, так и не извлёк из дорожного сундука, куда его аккуратно вернул Весельчак, вместе со всем его барахлишком, после их возвращения из прошлой поездки, пока он лежал у лекарей без сознания. И который теперь бесполезно болтался где-то там, на юге, на возу у Ладненького. Впрочем, судя по тому, что он уже услышал, возможность вооружённого нападения на судно была ничтожна. Так что, подумалось ему, особого значения это сейчас наверняка и не имеет. Пусть его - будет казенный. Так - на всяк случай.
  С воды здорово тянуло промозглой сыростью. Он кутался как мог в тёплый, меховой плащ, но холодрыга пробирала его до самых костей. С берега послышался звон железной цепи, который постепенно приближался к судну. Наконец из тьмы, к сходням, выдвинулось три смутных тени. Впереди - медленно, тяжело двигалась коренастая фигура в тёмно-зелёном плаще с капюшоном, из под которого торчала только лохматая борода и кончик носа. Его сопровождали сзади два гвардейца в полном вооружении, один из которых нёс факел.
  - Ага, вот и наш вожатый! - Довольно оскалился Хитрострел. - Доставили таки наконец! А то ты боялся! - и он издевательски покосился на Тайноведа, который продолжал оставаться предельно серьёзным, и смотрел только на приближающихся с берега.
  Стража помогла бородачу взобраться по сходням - и тут стало ясно, что на руках и ногах у него одеты лёгкие кандалы с длинными, но тонкими, и поэтому не очень стеснявшими его движения цепями. По знаку Хитрострела стражники сопроводили того на кормовую надстройку.
  При свете факела лицо его под капюшоном, который он так и не потрудился снять, вырисовалось рубленными, словно тёсанными из грубого известняка чертами. Круглые глаза его, глубоко сидящие в глубоко запавших глазницах, глядели оттуда совершенно затравлено и обречённо.
  - Ну, вот, поступаешь в распоряжение его превосходительсва, - грубо, с нажимом сказал ему Хитрострел, указывая на Тайноведа. - Запомни - это вот твой господин до конца плавания, а ты - его ничтожный раб! Будешь себя вести правильно, и служить добросовестно - именно вот от него и зависит, какова будет твоя награда, и будет ли она вообще!
  - Вы того, мальца-то пощадите, господин хороший, - умоляюще пробормотал глухим голосом вожатый, - ничего боле и не прошу, только вот мальца не троньте! Всё как надоть сделаю, не сумлевайтесь! Только ради всего святого - слово-то своё сдержите!
  - Да чего нам его трогать, если ты себя правильно вести-то будешь! - Хмуро оборвал его бормотание Хитрострел. - Нам ведь вожатые по реке во как нужны теперь будут-то! - И он провёл ладонью себе по горлу. - Чего нам людей зазря резать-то? Тем более ценных таких? Мы ж не изверги какие, и не звери, вроде тех же оков. Мы - гвардия Крепости! - Гордо добавил он. - Главное - служи усердно. А Крепость усердие слуг ценить завсегда умеет!
  Владислав угрюмо смотрел на эту комедию, и думал, что мальца-то да - действительно и оставят жить, возможно. Не из жалости понятно. И не по слову - какое там слово у воина Башни? Так - одна целесообразность. Но вот насчёт награды вожатому, или сохранения ему жизни - тут он даже не сомневался, чем для того поход закончится. Тут бы ему самому, Владиславу, уцелеть - и то было бы неплохо, кстати - подумалось вдруг с внезапным ожесточением.
  Доводы Хитрострела видимо всё же успокоили вожатого. Он поспешно кивнул:
  - Да уж не сумлевайтесь! Всё что надо сделаю! Куда надоть доставлю в целости! Я-то ведь реку до устья как свои пять пальцев знаю! Хоть до моря проведу - не сумлевайтесь, господа хорошие!
  - Ваши превосходительства! - Грубо поправил его Хитрострел. - Учись правильно к начальству обращаться, если хочешь и дальше Крепости служить! Самое время тебе учиться! Ладно, - тут он повернулся к Тайноведу - всё, можете отчаливать! И - удачи вам!
  На прощанье они обнялись, и разведчик, сопровождаемый стражниками, сошёл на причал, где его терпеливо дожидалась личная охрана.
  Кто-то и из команды корабела тут же втащил на палубу сходни, с пристани отдали причальный канат, и оттолкнули длинными шестами нос судна. Корабел тяжело налёг на рулевое весло, и корабль начал плавно, с разворотом, выплывать налево - на чистую воду. Команда тут же поставила в уключины огромные вёсла - по три с каждого борта, и вместе с парнями из отряда они начали выгрёбывать судно на стремнину.
  Пройдя сначала по довольно так узкому рукаву, оно вскоре выплыло на средину главного русла реки. С носа светли два огромных крытых фонаря с отражателями, бросая по ходу движения достаточно яркие лучи, далеко освещавшие реку, что было вовсе не лишним в этой буро-серой, вонючей мути, до сих пор окутывающей всё вокруг. Владислав и Тайновед устроились полулёжа на лёгких и удобных раскладных креслах, состоявших из грубой, тёмно-зелёной тканевой основы, натянутой на складную деревянную раму - вроде тех, что часто использовались на берегу моря загорающими. Только эти были малость покрепче сделаны. Для вожатого и корабела на палубе были кинуты шерстяные кошмы, но вожатый почти не отлучался от руля, а корабел прохаживался по палубе, зорко поглядывая вперёд - по ходу судна.
  Выйдя на стремнину, команда сложила вёсла у бортов - судно и так сплавлялось с неплохой скоростью. Матросы расположились на кошмах, а вот для бойцов отряда Весельчак установил на палубе стоячее дежурство парами, хотя свободные от караула тут же и присоединились к морякам из команды корабела.
  Тайновед, впрочем, хоть и раскинулся вольготно на своём "лежаке" - тем не менее постоянно позыркивал и вперёд, и по сторонам, и на рулевого. И, при этом, разговоров никаких не затевал - видимо, не хотел говорить ни о чём серьёзном при посторонних. Владислав же, укутавшись в кошму, тут же и задремал, так как всё ещё чувствовал болезненную слабость в теле. И в этой тревожной дрёме, в которую по временам проваливалось его сознание, перед его глазами проходили яркие до жути - хоть руками щупай, образы и события, сплошь мрачные, чёрные, и невыносимо ужасные.
  Над рекою стояла мёртвая тишина. Ветра почти не было - только лёгкие сквозящие дуновения ледяной сырости. Лишь чуть плескалась вода у бортов, да с палубы временами доносились негромкие разговоры. Корабелы меж собою общались на каком-то своём, глухо гортанном наречии, а парни из отряда - как всегда на обзщеязе. Но ни морячки с ними, ни они с морячками, судя по всему не переговаривались вовсе. На корме же вообще царила полная тишина.
  Потянулись долгие часы неспешного плавания. Широко разливавшаяся река здесь почти не делала поворотов, так что судно, идя посреди русла, всё время оставалось на свободной и глубокой воде. Рулевому оставалось лишь держать его в этом положении, да лишь изредка уклоняться от случайных стволов и брёвен, плавающих в воде, о которых его всегда вовремя предупреждал вперёдсмотрящий на носу. Всё было тихо и спокойно, так что успевший за день вполне продрыхнуться Владислав под конец начал невыносимо скучать от размеренного течения этой поездки. В окружающей мгле, которая под вечер ещё больше сгустилась, лишь темнели смутные кромки берегов по обеим сторонам, но рассмотреть там хоть что-либо не было совершенно никакой возможности. Вылежавшись, он вставал, ходил туда и сюда по кормовой надстройке. Потом даже спустился вниз, прошёл на нос, внимательно изучил колокол, лебёдку и подвес.
  Механизм лебёдки был очень сложным. Горизонтальная планка там, видимо, могла выдвигаться, и достаточно далеко, на уголковых направляющих. Куда-то под палубу уходили стальные цепи, натянутые на шестернях. Рядом с колоколом, на палубе, он увидел нечто, совершенно квадратной формы, пядей пожалуй с шесть по всем измерениям, прикрытое чехлом из толстого холста, приточенным к палубе.
  Там к нему прицепился Весельчак, видно тоже скучавший, и они долго с ним болтали ни о чём. Причём говорил в основном старый служака, травя какие-то истории из своих бесчисленных военных приключений. Это было б Владиславу, возможно, и даже весьма интересно, но вот подробности в этих историях всё время всплывали какие-то уж очень омерзительные. А Владислав всё ещё не отошёл от своего утреннего общения с Тайноведом. Под конец ему стало уж совсем тошно, и он, сославшись на плохое самочувствие, вернулся на корму.
  За время плавания повар из морячков, со своим помощником, успели дважды накормить всю команду - причём горячим. В кормовой пристройке, оказывается, была устроена кухонька с очагом, глубоко там запрятанным в как бы каменном "колодце". Так что на обед вышел великолепный хаш, со свежезажаренными кусками баранины с хлебом, а на ужин - тушёные овощи с той же бараниной, и разогретый мясной пирог, который, впрочем, захватили ещё с берега. На корму приносили небольшой раскладной столик, и все, кто там находился, хлебали с него стоя, стальными ложками из оловянных мисок. Благо путешествие по реке, в отличие от морского, так всё ещё памятного Владиславу, проходило практически без всякой качки.
  Когда ночные тени совсем уж сгустились вокруг корабля, и он как бы плыл двумя сияющими лучами в непроглядном море мрака - наконец что-то начало меняться. По правой руке - впереди, постепенно разгораясь, появилось багровое зарево, подсвечивающее крышеобразную кромку небосклона. Оно становилось всё отчетливее и отчётливее. А потом огни замаячили и прямо по носу корабля, совершенно перегораживая всю реку по движению.
  - Что там такое? - Встревожено обратился корабел к Тановеду.
  - Я думаю, - задумчиво почесал тот себе уже слегка заросшую щетиной (видно - с утра то ли не успел, то ли просто поленился побриться) щёку - это переправа через реку. Там, дальше, развалины древнего города, и у этих развалин русло сужается и мелеет. Там всегда была переправа, а сейчас наверняка навели множество временных мостов из лодок - на тот берег прошла очень большая армия.
  - И.. И что? - Заикнулся корабел, смотря попеременно то на Тайноведа, то на угрюмо молчащего кормчего. - Как же мы проплывём-то тогда?
  - Да не волнуйся ты, - махнул тот рукой в ответ. Я думаю, что наш проход был предусмотрен как-то заранее. Нам сейчас главное - не налететь на эти мосты сдуру. Так что кликни там своих, пусть-ка будут наготове с кормовым якорем.
  Когда огни замаячили уж совсем рядом, то оттуда им отчаянно засигналили ярким фонарём. Тут же, по распоряжению корабела, два моряка отдали якорь, и судно, тяжело дёрнувшись, и какое-то время ещё волоча его по илистому дну, застопорилось. В свете бесчисленных факелов теперь хорошо был виден деревянный, из толстых брёвен настил, наложенный на множество лодок, стоящих поперёк течения.
  От настила к ним уже плыла небольшая четырёхвёсельная лодка с факелом на носу. Подойдя к левом борту, гребцы поняли вёсла, и с носа кто-то кинул канат, который на палубе ловко схватили, и притянули лодку к самому борту уже неподвижного судна. С лодки на корабль по одному перебрались два человека - по значкам из того же приказа внешней разведки. Первый был плотно сложенным, небольшого роста, с аккуратной чёрной бородкой, и данными, чёрными же волосами, завитыми в небольшую косичку, свисавшую сзади, из под форменного берета. Второй же, тоже очень небольшого роста, наоборот - был щуплым, жилистым, гладко выбритым и наголо стриженным.
  Первый, поднявшись на палубу, где его уже у борта поджидал Тайновед, подал ему какой-то знак рукой, а потом они тихо, так - чтобы никто не услышал, обменялись между собой несколькими словами. Затем они все поднялись на корму, лодка же отчалили, и пошла назад - к настилу.
  - Там дальше ещё несколько таких же мостов будет, сказал он всем, стоящим на корме. Но в них заранее были предусмотрены открывающиеся проходы. Вы - как раз напротив первого из них. Только немного нужно будет подрулить вправо. Я буду показывать, что и куда.
  И действительно - вскоре меж двумя лодками часть настила подняли, и сдвинули в сторону. Прохода вполне хватило бы и на два таких корабля. Кормчий, под бдительным надзором Тайноведа и корабела совершенно без труда провёл в него судно. С настила их, впрочем, подстраховывали, с обоих сторон моста, длинными шестами. По ходу им пришлось преодолеть ещё пять таких мостов, и, в конце-концов, они всё же очутились уже по ту сторону переправы.
  Ярко освещённые настилы сейчас были совершенно пустыми. Видимо - все, кому надо, давно уже были на противоположном берегу, а мостовая стража стерегла лишь на въездах. Впрочем - у первого моста дежурила масса лодок и маленьких, шустрых вёсельных корабликов, полных вооружённой стражи - видимо на случай если какая пакость вдруг приплывёт по реке сверху, и попробует разрушить переправу.
  Когда они вновь оказались на чистой воде, то руководство дальнейшим сплавом безоговорочно взял в свои руки первый из новоприбывших. Русло реки тут забирало плавно вправо, он же отдал распоряжение держаться ближе к левому берегу. На правом берегу, в отдалении, отчётливо переливалось багровым далёкое зарево - значительно выше уровня реки.
  - Что так, как идут там дела-то? - тихо, между делом, поинтересовался Тайновед у новоприбывшего, когда появилось для этого, наконец, время.
  - Хорошо идут, - ответил тот небрежно. - Вот-вот начнётся решающий приступ. Я думаю, если не будет неожиданностей, то утром мы уже будем по ту сторону первых ворот. Конечно, там ещё придётся хорошо повозиться внутри. Но это уже будет лишь добивание. Пусть и требующее определённых усилий и времени. Но если мы тут удачно и споро провернёмся, то ты, со своими парнями, ещё вполне сможешь поспеть там к самому интересному. - Внезапно усмехнулся он.
  - Ну, озабоченно сказал Тайновед, пока что будем решать насущную задачу. А там уже - что дадут судьба и удача!
  - Хорошо, - согласился тот. - И действительно - нам здесь ещё начать и кончить!
  - Далеко-то плыть нам ещё? - Спросил Тайновед.
  - Нет, не очень, - ответил тот. Он ведь недалечко всё же откатился-то. Тяжёлый. Только - в иле уж больно глубоко сидит. Вот это и будет нам там самая главная головная боль!
  Они замолчали, и начали озабоченно вглядываться в тьму по ходу, освещаемую лишь лучами фонарей на носу.
  - Там место как-то отмечено? - поинтересовался Тайновед у прибывшего.
  - Да, поплавок белый, с фонарём. И на берегу стража - подадут сигнал. Уже недалеко осталось, так что глядите все в оба. Не проскочить бы! - Озаботился тот.
  Тут с левого берега замахали факелом, а впереди мелькнул огонёк, слабый в лучах носовых фонарей, но отчётливо видимый на белой полусфере поплавка.
  - Так, - по деловому отдавал распоряжения кормчему командир из разведпиказа - постарайся-ка, братец, так судно поставить, чтобы поплавок был прямо по ходу. Чем прямее - тем лучше! И - повернулся он к морякам с кормовым якорем, приготовьтесь - как дам знак, так сразу же его за борт!
  Все уставились вперёд, по ходу, где к судну, ясно видимая в фонарном освещении быстро приближалась их цель. Кормчий не подкачал - судно надвигалось просто на неё, и в нужный момент, по крику разведчика, якорь ушёл в воду, судно дёрнулось, и стало замедлять ход. Наконец оно замерло -, когда до поплавка, на взгляд, оставалось уж никак не более пяти сажен.
  - Ну, - вытер пот со лба аж взопревший от волнения руководящий, - хорошо вписались. Даже можно было чуток правее взять. Сейчас с берега привезут конец каната для поперечных перемещений. Ладно - поправим, когда будем кормовой канат травить. А ты - молодец - похвалил он кормчего. - Я о тебе похвальное слово отправлю по начальству, если будешь так дальше держать. За мной - не заржавеет!
  Тот лишь зыркнул из-под капюшона угрюмо, а Владислав мрачно подумал, что это похвальное слово тому разве что пригодится для занесения на надгробье - если кто и озаботится такое ему поставить.
  С левого берега уже вовсю пыхтела небольшая лодчёнка. В ней сидели на вёслах два орка без брони, а на носу вовсю махал концом каната третий. Канат закрепили на специальном колесе по левому борту, у самого носа, а оркам было велено ждать в лодке. Кормовой канат тоже лежал на таком же колесе. Кормчего у рулевого весла сменил корабел, и они, вдвоём с разведчиком, начали потихоньку перемещать судно, зычно командуя моряками, травившими и выбиравшими канаты.
  - Надо так сделать, чтобы колокол завис не доходя до поплавка где-то с аршин. Ну - и на аршин правее. Поплавок по течению чуть сносит, понятное дело - толковал разведчик корабелу, и тот с ним, в общем, соглашался. - Там, потом, когда они уже будут возле дна, то те, кто в колоколе, покомандуют на месте - и уж тогда поставим точнее.
  Морячки быстро ослабили кормовые канаты, державшие мачту на распорках, и сняли с креплений носовые отведя их назад. Мачта чуть покосилась, но вроде стояла. Затем из кормовой настройки принесли огромное колесо с ручками, оказавшееся воротом, и вставили его в особое отверстие, которое до этого было закрыто квадратной шуткой. Когда со штуки сдёрнули ткань, она оказалась огромным коробом, покрытым толстой чернёной кожей, с богатым золотым теснением тонкими линиями, из переплетающихся магических знаков. Короб оттащили ближе к средине корабля, а затем воротом, который видимо вращал механизмы скрытой в недрах корабля цепной лебёдки, чуть подняли колокол над палубой - как раз, чтобы его можно было перенести через борт.
  Тут под ним образовалась щель - как раз пролезть человеку. Корабел вызвал одного из своих, а к нему присоединился тот, второй, из подсевших на переправе.
  Он и спросил корабела:
  - Там всё, что нужно имеется? Ну, захват, фонарь, насос и сигнальная верёвка?
  - Да, конечно же - всё как в задании было написано и нарисовано, - уверенно ответил тот. - Вот, и он показал какую-то медную трубку с поворотным замком, проходившую в законопаченную выемку у дна колокола, - тут вот труба насоса. Мы к нему сейчас гибкую часть и подключим. А вот тут - сигнальная верёвка. Мой водолаз условный язык знает. Он и будет мне сюда всё передавать. Да он, впрочем, в этом деле собаку давно съел. - Успокоил корабел начальство, молча взиравшее на происходящее, - Я тут на палубе буду руководить, а он там всё сделает.
  - Ну, тогда пошли. - Бросил этот второй.- Не будем терять времени.
  Тут, совершенно внезапно, с правого берега донёсся далёкий глухой перестук барабанных ударов, частящих дробь. Все невольно поглядели туда, где зарево, кажется разгоралось всё больше и больше.
  - Ну, наши пошли на решительный приступ. - Ухмыльнулся разведчик. - Ладно - чего там глазеть, начинаем! Хорошо поспели, в самый раз - на том берегу сейчас пусто, все при деле, зевак за нами не будет.
  Водолаз, и тот - второй, на карачках вползли в колокол - через отверстие в днище. Они взяли с собою лишь малюсенький закрытый фонарик, с тоненькой, едва тлеющей свечкой внутри. Проверили сигнальную верёвку, подключили гибкую, из хорошо промасленной кожи кишку к трубе на колоколе, которая толстыми кольцами теперь лежала на палубе. Ворот с колоколом без скрипа, почти бесшумно повернулся под руками морячков- видно было, что там всё изумительно смазано и хорошо пригнано, и колокол повис перед носом у корабля.
  - А что они с этим фонарём-то там разглядят? - Тревожно спросил корабела Тайновед.
  - Да это так - пока до дна не спустятся. А там ужо возьмут нормальный. - Успокаивающе ответил тот. - Воздух надобно поберечь-то, поелику возможно. Чтоб им дышать-то было чем. А огонь воздух сжирает-то, портит значит.
  Проверили сигнальную верёвку - вроде бы всё работало нормально. Начали потихоньку травить и отпускать канаты, стараясь поставить колокол чуть выше по течению над поплавком. Потом, по сигналу корабела, стали медленно опускать его в чёрную воду.
  Все на палубе напряжённо наблюдали за тем, как он, постепенно скрываясь, наконец совсем исчез в воде - лишь круги пошли по её поверхности. Корабел напряжённо держал натянутую верёвку, и повторял почти механически :
  - Медленнее, медленнее трави! Куды спешишь - угробишь там всех!
  Цепь медленно разматывалась, кожаная кишка, бережно направляемая одним из моряков, также постепенно уходила под воду.
  - Цепи-то хватит? - Тихо спросил корабела Тайновед.
  Тот от него лишь отмахнулся левой рукой, на секунду оторвав её от сигнальной верёвки, которую он напряжённо сжимал, отпуская постепенно, по мере её разматывания, обоими руками.
  - Да всё было вымерено и рассчитано заранее. - Ответил за него разведчик. Тот, кто там сидит сейчас - великий дознатец, и большой заток тайных искусств. Он-то, по заданию Величайшего, и отыскал то, что мы сейчас поднимаем. Тут его команда всё хорошо промерила с самого начала. Они здесь тайно крутились уже с пару лет. Всё это давно уж было подготовлено. Только ждали начала войны, чтобы обеспечить военное прикрытие всей этой бадяги.
  - А что в Белгороде-то? - Осведомился Тайновед. Они ничего не заподозрили?
  - Ну, - обиделся разведчик, - мы ведь тоже щи не лаптем хлебаем, и не вчера родились на свет. Тут ведь по сути ничейная земля была. Работали под хорошим прикрытием, охрана всегда была отменной, да и береглись сильно. Нет, не думаю, что там хоть шорох прошел о происходящем. Да когда всё собственно началось, то они уже при всём желании сделать ничего не смогли бы.
  Тут корабел взмахнул левой рукой, и повинуясь его знаку моряки у ворота моментально остановили движение цепи, включив какой-то тормоз - внутри корабля аж заверещало.
  - Так, - удовлетворённо сказал тот - они уже почти у дна. Сейчас вот будут выходить на цель. Мож нам сверху-то виднее будет? - Вопросительно посмотрел он на разведчика.
  - Нет-нет, - замахал тот руками. - У моего человека - там свои способы. Он знает, что и как делать, - не вдаваясь в подробности пояснил он, - ты, главное дело следи за его сигналами, и точно перемещай корабль.
  Тут пошла медленная, выматывающая всю душу тягомотина. По указаниям корабела морячки то травили, то наоборот - отпускали канаты, буквально по вершку за раз. Потом долго ждали, пока всё там, на дне успокоится. И затем всё начиналось сначала. Далёкая дробь барабанов, между тем, становилась всё громче, и всё пронзительнее.
  Наконец снизу сообщили, что они вышли на цель. Все на палубе облегчённо вздохнули. Оттуда дали сигнал постепенно вытравливать. Опять началось - буквально по вершку за раз, медленное разматывание цепи. Наконец она ослабла - видимо колокол прочно стал на дно.
  - Там ведь ила-то будет чуть ли не с сажень! - Озабоченно заметил корабел.
  - Не без того, - сдержанно отозвался разведчик. - Но - на то и насос приделали.
  - А поможет? - продолжал пытать тот.
  - Ну, посмотрим. Что я могу сказать?. - Так же сдержанно, напряжёно отозвался его собеседник.
  За это время второй конец кишки морячки успели закрепить на большой помпе, которую тоже выволокли на палубу из кормовой надстройки. Длины хватило - в самый раз. С другого её конца свисала короткая труба, более широкая в поперечнике, которую тут же свесили за борт. Видимо снизу подали сигнал, так как двое морячков тут же принялись вовсю качать помпу. Сначала оттуда лишь выходил воздух, но потом пошла грязная жижа. Цепь, на которой висел колокол, чуть натянулась, и её снова немного стравили - пока опять не провисла.
  - Выкачивают-то ил из-под колокола, -озабоченно покачал головой корабел, - он и проседает потихоньку. Как бы там они не влипли в ил-то! Ведь эта штуковина, как там в задании написано было, уж сама по себе-то пудов с двадцать пять весить должна-то! Ой - вытянем ли? Да и они ведь тогда могут не выскочить!
  Разведчик только зыркнул на него молча, но ничего не сказал.
  Наконец с низу подали сигнал, и помпу остановили.
  - Сейчас захват в дело пошёл там. - Покрутил головой корабел. - Абы захватили!
  - А что, могут и не захватить? - Посмотрел на него разведчик.
  - Ну, почесал тот себе затылок, - захват-то хорошо продуман. И штука испытанная многократно. Но обычно - есть за что захватывать. А тут.. Круглый же. И - скользкий, как нам его описали. Мы захват-то сделали в виде крокодильей пасти. Он, в открытом виде, должен бы в ил вгрызаться. Да ещё и кувалдами его можно будет вбить поглубже. А потом - щёлк, и стянули. Как раз по заданному размеру челюсти-то, и - дугами. Мы даже на камне, специально выточенном из вулканического стекла, испытывали - в воде. Вроде хватало без проблем. Даже в иле. Но тут он, конечно же, думаю, поглубже закопался, чем там было у нас, на испытаниях. Мы-то на озере пробовали. Том, что там - в центре вашей страны. А вот - уже сообщают, что закрепили. Ну что, будем пробовать тянуть-то, что ли? - И он боязко оглянулся на начальство.
  - Давай! - Махнул ему рукой разведчик.
  - А нукось - ребятки, налегай - попробуем. Да со всей силушки, не жалей плечей! - Зычно крикнул он тем, кто стоял у ворота.
  По этому сигналу морячки, с радостным уханьем навалились на ворот. Цепь напряглась, внутри корабля что-то аж заскрипело, но ворот даже не сдвинулся с места.
  - Давай, робяты, давай! А нукось, навались! - Подбадривал их корабел.
  Пробовали и так, и сяк. Под конец, по сигналу Тайноведа, к ним уже присоединились и парни из отряда. Сколько там возле колеса ворота поместиться могло. Но - ничего не помогало!
  - Да, - с безнадёжностью к голосе отозвался корабел. - Так я и знал - таки влипли в ил!
  - А что делать-то будем? - встревожено спросил разведчик. - Мож как их подкопать? Там, помпой вокруг отсосать попробовать, что ли?
  - Да нет, какой там отсосать, - безнадежно махнул тот левой рукой, правой же утирая с чела пот, который его внезапно прошиб, невзирая на холодную ночь.
  - Но что-то делать же надо! - продолжал на него наступать разведчик. - С нас же головы снимут, если провалим дело! И с тебя - первого! Как же ты не предусмотрел-то!
  - Я понимаю, - вяло отбивался тот. - Усё понимаю. Ладыть - попробуем немного иначе. Будем резко дёргать!
  - А цепь-то выдержит? - Всё не успокаивался разведчик.
  - Должна бы, - несколько неуверенно отозвался корабел. - Но другого-то способу всё равно нетуть. А делать-то что-то надоть, как вы вот изволили выразиться?..
  Тайновед на происходящее взирал молча, хотя лицо его и было предельно напряжено. У Владислава тоскливо засосало под ложечкой - он уже достаточно знал здешние порядки, чтобы понимать - за провал будут отвечать всё причастные. Вне зависимости от степени своей личной вины в случившемся.
  - Мож попробуем сняться с якоря, и пустить корабль по течению? - не унимался разведчик - Может, так выдернем-то?
  - Так уж точно цепь-то порвать можем. Будет ведь сильное поперечное усилие! Озабоченно отозвался на это предложение корабел. - да и колокол-то, скорее всего, при том опрокинется навзничь. Потопнут там все-то. Как пить дать потопнут!
  - Но то, что они там захватили не вырвется-то при этом? - Продолжал допытываться разведчик.
  - Мож и нет. - Неохотно ответит ему корабел. - Там-то, внутри, прицеп прочный. В обчем - скорше нет, чем да.
  - Ладно, на крайняк и так попробуем. - Решительно заявил разведчик. Если всё другое не сработает.
  - Ну дык что ж, безнадёжно отозвался корабел. - Но для верности давай-ка попробуем дёрганьем. Это может сработать. Только надоть будя отключить передачу лебёдки. Чтобы цепь, значит, дёргать напрямую.
  - Ну давай, пробуй! Только не тяни кота за хвост! - Нетерпеливо заявил ему тот.
  Корабел объяснил стоящим у ворота что от них требуется. Кто-то, открыв крышку люка на палубе, по сходням спустился внутрь корабля, и что-то там долго переключал. Потом, корабел передал вниз, в колокол, предупреждение, чтоб там ослабили прицеп захвата - дабы не дёргать его одновременно с колоколом, а также - и хорошо там держались. Потому как сейчас будут толчки. Люди у ворота подобрались, и, по сигналу корабела резким ударом дёрнули ворот, толкая его изо всех сил в торчащие из круга короткие ручки. Ударив - откатывали назад, и затем повторяли это ещё и ещё раз. У ворота уже стояли все, кто только мог там поместиться. Цепь при каждом таком ударе дёргалась и звенела. И все, не занятые непосредственно у ворота, напряжённо на неё поглядывали, ожидая каждое мгновение, что она вот-вот не выдержит, и таки лопнет.
  Вдруг - от очередного удара, цепь чуть подалась вверх.
  - А ну навались, ещё раз! Ещё раз - радостно заорал корабел.
  У цепи, в механизме, там, видимо, был какой-то тормоз, который мешал ей свободно соскальзывать назад. Поэтому, с каждым ударом, она, чуть подавшись наверх, так и замирала в этом положении. Наконец корабел крикнул человеку в нутре корабля включить снова передачу, и теперь уже, без резких ударов, народ навалился на ворот, и начал потихоньку выгребать цепь наверх.
  Справа по борту, барабанный бой, о котором тут уже как-то успели малость подзабыть - привыкли, да и другим были заняты, вдруг усилился до чрезвычайности, а потом раздались три громовых удара, завершившиеся короткой вспышкой голубой молнии где-то там, на фоне зарева, после чего примчался уже такой невероятный звук, что даже самозабвенно крутившие ворот морячки приостановились, и ошарашено уставились в темноту по правому борту.
  Разведчик, лицо которого заметно посветлело с того момента, как дело с цепью таки сдвинулось с мёртвой точки, при звуке громового раската аж просиял, и лицо у него, хорошо видимое в багровых отсветах пламени факелов, расцвело счастливой, довольной улыбкой.
  - Всё! Пали главные ворота Белгорода! - Уверенно заявил он. - Так что, господа, можете поздравить себя и друг друга с началом нашей безоговорочной победы! Самый момент, господа!
  Народ на палубе на это отозвался по разному. Владислав видел, как довольная усмешка проскочила по тонким губам Тайноведа, и его лошадиная физиономия, при этом, как бы вытянулась ещё больше выражением облегчения, и совершенного довольства жизнью. Весельчак озабочено закрутил головой, Вырвиглаз просто засиял ровным рядом своих великолепных зубов. Остальные из отряда отозвались на это менее определённо, но в общем - с явной искоркой в глазах. Корабел и его команда всем неуверенно, заискивающе улыбались. Лицо же проводника, в продолжении всей этой долгой истории безучастно сидевшего на корме, рядом с рулевым веслом, вдруг побледнело, и стало лицом совершенно мёртвого человека. Потом он опустил голову так низко, что лицом своим почти упёрся в колени, и ещё глубже надвинул капюшон себе на голову.
  - Ладно - веселиться и праздновать будем потом! - Привёл всех в чувство окрик разведчика. - Давайте, скорее наше-то дело заканчивать! Поспешим!
  Ворот снова закрутил свои обороты, и цепь, пядь за пядью, поползла вверх. Тут Владислав вдруг почувствовал на своём лице лёгкое дуновение влажного, тёплого ветерка. Он удивлённо поднял голову и там, вниз по реке, прямо над светом носовых фонарей он внезапно увидел разрыв в сплошной облачности, сквозь которою прорезалась белесость предутреннего неба. Тайновед проследил за его взглядом - и поморщился досадливо.
  - А, утро уже! - И с чего бы это ветру быть? Как бы ещё рановато! - С неудовольствием, тихо пробормотал он. - и, уловив удивлённый взгляд Владислава, пояснил неохотно, - вроде рано уходит тьма-то. Ещё не время! Совсем не время!
  И тут, откуда-то сзади, со стороны правого борта, донёсся слабый, но слитный звук множества боевых рожков. Он проплыл над кораблём ясной, чистой, переливчатой нотой, и от этого звука небосклон словно бы просветлел во всё увеличивающихся в количестве разрывах в сплошной облачности.
  Тайновед дёрнулся, уставился назад, потом быстро повернулся, и тревожно взглянул в напрягшееся лицо разведчика. Они ошарашено уставились друг на друга, напряжённо прислушиваясь к замирающим звукам рожков.
  - Не понимаю!.. Что это значит? Это же не в городе, вроде бы.. - Как-то растерянно пробормотал Тайновед.
  - Нет - это не в городе. Это где-то там, севернее. - Сжатым голосом подтвердил его предположение разведчик, и они повернулись к корме, напряжённо вглядываясь в темноту.
  - Может быть это.. Нет.. Не может быть! Лошадники?.. Всё так же растерянно и напряжённо бормотал, как бы про себя, Тайновед.
  Они с разведчиком снова напряженно уставились друг на друга.
  - Там же Вторая Ударная.. Они же всё пути на север перекрыли! - Наконец не выдержал напряжения Тайновед.- Откуда, ну откуда там лошадникам-то взяться? Скажи мне на милость!
  - Ничего не знаю. - Озабоченно пробормотал ему в ответ разведчик. - Может - какой их разъезд просочился?
  - Да нет, - в сердцах махнул рукой Тайновед, - малый отряд не вёл бы себя так нагло. Да и количество рожков - там как минимум сотен пять, если не больше! Да откуда же они там взялись-то! Невозможно!
  - Ладно, там, за рекой, такая туча войск, что, думаю, они и лошадников переварят, если что. Да и во главе их сам Предводитель Кольценосцев! Он и один там целой армии стоит! - Успокаивающе произнёс разведчик.
  Тайновед искоса, озабоченно посмотрел на него.
  - Там... Там.. - Начал он, но оборвал внезапно. - В общем - тут не всё так просто. Есть один тонкий момент, в общем... Там, у лошадников.. В общем - махнул он рукой, - всё может оказаться гораздо хуже, чем даже все лошадники, вместе взятые. Если там, вместе с этими лошадниками, тот, о ком я думаю, то и не удивительно, что их даже Вторая Ударная не смогла сдержать. А - ладно! Отвернулся он к носу корабля. Будем завершать своё дело, а об остальном пусть начальство заботится. От нас ведь сейчас там всё равно ничего не зависит!
  Владислав, который ничего не понимал в происходящем, тем не менее уловил, что там, за рекой, что-то пошло совсем не так, как ожидалось. Тут он отметил, что кормчий поднял голову с колен, и также жадно, напряжённо вслушивается в звуки на том берегу реки. Впрочем, и Тайновед это, кажется, тоже не пропустил мимо своего внимания.
  Наконец, на ярко освещённой поверхности воды пошли круги, и оттуда вынырнул сначала прицеп, а потом показался и верх колокола. Его появление было встречено единым слитным криком всеобщей радости.
  - Ну - наконец-то! - облегчённо выдохнул разведчик. - Только, ради всего великого - поосторожнее там! Не напортачьте под конец!
  Постепенно весь колокол выползал уже из воды. Крутящие ворот замедлились до предела. Когда показался низ колокола, то вокруг него чётко прорисовалось чёрная окольцовка налипшей грязи.
  - Ты смотри - как глубоко-то вошёл в ил! - Поразился корабел, - Неудивительно, что вытащить-то никак не могли!
  Край колокола уже высоко поднялся над водой, но из-под него вглубь всё ещё уходила линия двойной цепи. Потом за этой линией оттуда вылез ком грязи, облепивший что-то шарообразное.
  - Ну, захватили-таки! - Удовлетворённо произнёс Тайновед. - А ну - быстренько, поставьте-ка короб на то место, где колокол был!
  Часть бойцов отряда оставила ворот, и кинулась к коробу. Его подхватило три человека, и достаточно легко - видимо, он был не тяжёлый, передало через ворот на нос корабля, как раз туда, где прежде стоял колокол.
  - А ну, пока оставьте крутить! Пусть эти-то, внутри, цепь смотают. - Скомандовал корабел.
  Ворот приостановили. То ли в колоколе была своя лебёдка, то ли там и так справлялись, но цепь под ним начала медленно, рывками укорачиваться.
  - Подъёма-то у стрелы хватит-то, чтобы в короб поставить? - Нервно осведомился у корабела Тайновед.
  - Ну да! - Аж обиделся тот. - всё рассчитано было заранее!
  - Ну, рассчитано, - недовольно буркнул тот ему в ответ, - а вот, чуть с этим илом не вляпались-то! Расчетчики!
  - Чо ж, - примирительно отозвался уже окончательно успокоившийся корабел, - коли б была возможность всё энто с кораблём заранее попробовать-то, в сборке. А то - всё "давай, давай"! Рази ж так можно-то! Не испытамши поперёд, на одних расчетах и прикидках!
  - Ладно, - ответил ему тоже уже успокаивающийся Тайновед. - Начальство знает что делает. Затем тебя и выбрали, что ведали, кто сможет это всё на живую нитку слепить. А что сроки такие - на то наверняка есть свои причины. Которые ни тебе, ни мне лучше не обсуждать и не ведать!
  - Умгу.- Невнятно согласился корабел, и, отвернулся, сосредоточился на происходящем с колоколом.
  К этому времени нижнюю цепь уже подтянули так, что ком грязи повис прямо под самым днищем колокола.
  - Надо бы ополоснуть его, - забеспокоился разведчик. - А то не влезет ведь в короб! Или всё там измажет!
  - Можно помпой прокачать. Токо надоть отключить кишку от колокола, - отзывался корабел.
  Но только он было начал пробовать растолковать морячкам, что именно требуется сделать, как вдруг всем по ушам с правого берега ударил жуткий, непереносимый крик, в котором разом как бы слились ужасающая злоба, невероятная боль, и нота какого-то жестокого, непереносимого отчаяния. Над самым кораблём словно бы разом промчалось что-то невидимое, отдула - с той стороны реки, и скрылось на левом берегу, постепенно угасая в силе и ужасе этого своего крика. И звук этот был столь ужасен, что на какое-то время все, кто был на палубе, попросту попадали - кто на колени, а кто - и навзничь, изо всех сил пробуя заткнуть свои уши руками.
  Владислава, упавшего на оба колена, посетило такое ощущение, словно бы его на мгновение полностью накрыло чёрным, удушливым, совершенно непроницаемым покровом, липким, словно тот чёрный ил, который он совсем недавно разглядывал на водолазном колоколе. И в этой удушливой, ледяной липкости его словно бы подняло на крыльях порыва сильнейшего ветра, и закружило рядом с каким-то человеческим телом, подробностей которого он в этой темноте так и не успел разглядеть, но от которого на него разом дохнуло леденящим ужасом и запредельной злобой. Всё это всё было как бы на очень короткое мгновение, после которого свет разгорающегося утра снова вернулся к нему в глаза, лишь оставив на сердце чувство какого-то запредельного окоченения.
  На палубе все уже потихоньку приходили в себя, копошась, и пытаясь встать на трясущиеся ноги. Разведчик с Тайноведом снова тревожно уставились друг на друга.
  - И что это было?! - Ошарашено пробормотал разведчик, разом потеряв всю свою обычную невозмутимость.
  - Не знаю что, - раздражённо пробормотал в ответ Тайновед, - но уверяю тебя, что совершенно ничего хорошего. - Чуйка у меня такая - что-то необратимо там пошло не так, совсем не так , как в Башне предумышлялось!
  Они снова, уже молча, угрюмо переглянулись, но развивать тему дальше никто из них не пожелал.
  - Ладно, - сделал разведчик знак трясущемуся, еле стоящему на ногах корабелу, - что бы там ни было, но мы продолжаем своё дело дальше. На чём там нас прервали?.. Ах да - ополоснуть находку! Продолжаем!
  Колокол висел не так уж далеко от кромки носовой палубы, но кишка оказалась, к несчастью, с другой стороны. Подозвали лодку с орками, посадили туда морячка, и тот, заплыв с другой стороны, стал пробовать отстегнуть кишку, которая крепилась к колоколу на поворотном глухом затворе. Это заняло кучу времени, так как всё же пришлось снова чуть приспустить колокол - морячок никак не мог до него дотянуться. Наконец всё сладилось, и держа в руках кишку он же и начал ополаскивать колокол тугой струёй воды, которую начала качать с переднего конца переключенная на обратный ход помпа. С корабля ему в дополнение передали также и метлу, потому что липкая грязь держалась очень упорно, и её пришлось таки ещё и отскрёбывать. И вот - постепенно, под тугой струёй воды, начал обнажаться идеальной формы, словно бы из чернейшего, хорошо полированного стекла шар, размером где-то около трёх пядей в обхвате, крепко зажатый в зубчатые "челюсти" - вроде тех, что делают в капканах на крупного зверя, только выгнутые дугою - совершенно чёрный, словно бы впитывающий в себя любой свет, падающий на его поверхность.
  Все без исключения ротозейничали на постепенное проявление этого чуда. Когда чистка была уже почти закончена, Владислав, случайно оглянувшись на Тайноведа, вдруг с изумление понял, что его начальник пребывает в стоянии необычайного душевного потрясения. Вцепившись обеими руками в пояс перевязи, он слегка ритмически чуть раскачивался на широко расставленных ногах, губы его что-то непрестанно шептали, а из глаз даже проступили скупые слезинки. Владислав не мог поверить своим глазам! Заметив его взгляд, Тайновед как бы очнулся, и всё ещё дрожа от необычайного возбуждения прошептал, прерывающимся от волнения голосом: "Мог ли, мог ли я даже думать что когда-нибудь.. Да - что когда-нибудь я всё же увижу его своими глазами!.." "А.. А что это?.." Недоумевающе прошептал ему в ответ Владислав. Но тот, видимо уже приходя в себя постепенно, лишь сделал ему знак рукой, призывающий, к молчанию. Владислав понимающе кивнул в ответ, и снова повернулся к носу корабля.
  - Втягивайте! Втягивайте его в колокол! - Закричал в это время разведчик тем, кто находился там, внутри. И удивительный шар на своём подвесе постепенно исчез где-то во внутренностях колокола.
  - Ладно, нечего тут глазеть, - резко привёл разведчик всех в чувство нетерпеливым окриком. - давайте-ка кончать дело! Пора!
  Колокол снова подняли выше уровня палубы, и попробовали провернуть на держаке. Но тут оказалось, что проворотный механизм заклинило - видимо резкое дёргание цепи таки не прошло для его механики даром.
  Поизругавшись всласть по поводу корабела, злой судьбы, и всего прочего на свете, разведчик и Тайновед наконец начали прикидывать возможные выходы.
  - Мож так и поплывём, с колоколом-то перед носом? - Предложил разведчик. - В конце-концов - какая разница как мы его доставим. До переправы-то недалече?..
  - Да нет, кто его знает, какие могут быть ещё неожиданности, - не согласился Тайновед - как поплывём-то. И потом - нам же его ещё там перегружать ведь?..
  - Ну, может там и поправим? Уже над причалом?
  - Неизвестно, как мы ещё там с ним причалим-то. - Недовольно пробурчал Тайновед. - И потом - нам и здесь ротозеев хватает. А там, что - его разгружать на виду у всей толпы, которой переплава сейчас прямо кишит? Вся секретность ведь пойдёт прахом!
  Видимо, последний довод показался разведчику предельно убедительным, и он насел на корабела с категорическим требованием немедленно взяться за ремонт механизма.
  Лодка в это время сняла с колокола, и доставила на палубу находившихся там людей. Помощник корабела тут же включился в ремонт заевшего механизма, а Тайновед, разведчик и его человек прошли на корму - поговорить без помех. Владислав привычно поднялся туда же, вслед за Тайноведом.
  - Ну, что? - Спросил своего человека разведчик, - Как там было-то? Каковы впечатления?
  - Что вам сказать? Весёлого было мало, - ответил тот отдуваясь. - Первый раз в жизни залез в эдакую штуку, и - надеюсь, что и в последний. Теснота! Площадка под ногами - чуть меньше аршина! Жмёшься к стенке спиною, под ногами - вода, дышишь спёртым воздухом, и всё время гадаешь - а хватит ли его до того, как вытянут-то? И - гробовая темень! Как в могиле!
  - Так у вас же там фонари были вроде? - Изумился Тайновед.
  - Фонари.. - Пробурчал тот. - Свечку и ту зажигали только по крайности. Тот, другой сразу же и сказал - пламя воздух портит быстро. Делает непригодным для дыхания. Так что свет - только по крайности! Да вы и сами ведь знаете - если печь заткнуть, то пламя воздух в яд перерождает! Сколько так людей погибло-то! А тут - всё ведь наглухо заткнуто! Куда же дурному воздуху-то деваться! Большой фонарь зажигали только пока я искал это на дне, ну - пока примеривались. Даже когда откачивали ил - и то только малая свечка. Чуть не на ощупь всё время пробовали, куда кишку-то направлять! А качать хорошо пришлось - он в ил глубоко ведь ушёл. Тяжеленный! Впрочем - и то хорошо, конечно, что по тяжести далеко течением не укатило. И свезло, что тут река поворачивает чуть, его к этому берегу-то и подбило! Да ещё зажигали фонарь лишь когда захватом примеривались. А потом уже кувалдами его в темени ну совершенной загоняли. Кошмар! Потом разит как учебной горнице клинкового боя, дышать всё труднее и труднее, темень - а ты кувалдой машешь на ощупь, не видя куда! В общем, можете мне поверить - тот уж на что привычный, а и то закручинился крепко, когда понял, что колокол в иле завяз! Вот тут был момент так момент! Врагу не пожелаешь! Заживо замурованные, а воздуху - всё меньше и меньше! Хорошо хоть сигнальную верёвку-то не заклинило. А так бы - ну вообще, хоть горло себе режь с отчаяния!
  - Ну ладно. Хорошо всё, что хорошо кончается, - успокаивающе сказал Тайновед. - Зато какова будет награда! Твоё имя в историю войдёт! Поколение за поколением помнить будет, и прославлять тебя!
  - Ну, знать-то об этом всё рано только единицы будут, - тоскливо отозвался тот.
  - Ну, сегодня - единицы, завтра - единицы, но рано ил поздно правда себя обнаружит. Заботливо сохранённая до поры в тайных хрониках Башни. - Успокоил его Тайновед. - Так что не переживай - твоя слава от тебя не уйдёт! А сейчас, думаю, не меньше рубинового кольца тебе там светит в виде награды. А мож - и на алмаз не поскупятся-то! За такое-то дело! - Весело хлопнул он его по плечу.
  - Нда.. Абы - только не посмертно. - Чуть слышно отреагировал тот.
  Видимо, что-то подобное по этому поводу тайно грызло и остальных, так что на его слова они лишь тоскливо меж собою переглянулись. У Владислава же моментально вновь засосало под ложечкой, и желудок дал явную слабину.
  - Кстати - о ротозеях. - Тихо заметил ему разведчик. - Эти, которые в лодке, тоже уже видали слишком многое. Ну.. важно, чтоб они на берегу ни с кем слова не успели даже перемолвить ненароком - ты понимаешь!
  - Да, конечно же! Я это решу ещё до того, как сойду на берег, успокоил его тот. А что с этими, остальными-то?..
  - Эти - уже моя забота, усмехнулся Тайновед. - Так ты с нами-то до пристаней поплывёшь, что ли? - Обратился он к разведчику.
  Да, провожу уж вас до погрузки. Там ведь всё равно будут мои люди ждать. - Ответил тот. - Да, а что там с механизмом-то? Погрузим мы его, наконец-то, или как?
   С механизмом пока что не ладилось. Корабел виновато разводил руками, объясняя задержку тем, что с грузом на стреле слишком уж рьяно крутить там рискованно, да особо-то и не покрутишь - ведь не разберёшь же шестерни, пока там груз висит, при этом щедро рассыпая ругательства своим людям, и те копошились внутри корабля как муравьи, чуть не обнюхивая там каждую шестернь. В довершение всего корабль накрыло густым, тёплым дождём, набежавшим вместе с южным ветром, каковым дождём с неба совершенно смыло каменные тучи, вытеснив их просто обычной облачностью. Уже порядочно рассвело, так что фонари на носу погасили, а факелы на палубе сами утухли, залитые струями воды. Над рекою висела редкая серая пелена, в которой правый берег еле просматривался, почти полностью гасившая доносящиеся с той стороны звуки жестокой сечи.
  - Судя по всему, - осторожно заметил разведчик, - нашим там сейчас весьма нелегко приходится. От орков поутру толку уже немного будет - при свете-то. Одна надежда - на южан и степняков!
  - Ну, степняки - народ надёжный, не выдадут. Лично видел их деле. Да там же и северяне есть - из Империи. Те уж попросту чудовища в битве-то! - Успокаивающе заявил Тайновед. Жаль - степную конницу не удалось заполучить. Вожди степных улусов всё ещё корчат из себя независимых, и не очень-то под Башню пока ложатся. Я вот их конники там сейчас бы совсем, совсем не помешали! Они бы с лошадниками теми на равных схлестнуться вполне могли бы!
  - Ну да ничего, куда они в конце-концов денутся! - Уверенно заявил разведчик. - Ту пока так - проба силы. А сила у нас такова, что чем бы там сегодняшний день не закончился - нынче мы всё равно уже необоримы! И наша победа - это уже лишь вопрос времени!
  Тайновед искоса взглянул на него, и было заметно, что у него там, внутри, есть какая-то особая мысль по этому поводу. Но спорить он с ним не стал:
  - Да, чисто по воинской силе Запад нам сейчас проигрывает безнадёжно, тут и говорить нечего. Если - чисто по военной силе. А там уж - посмотрим, что сказать? Жизнь покажет. А кстати - прибавил он, потирая озябшие, мокрые ладони, - пока суть да дело, не спуститься ли нам, господа, под крышу, и не перекусить ли там чего горяченького? Да и морячков неплохо было бы подкормить - голодные они там много не наработают. А то с самого вечера во рту крошки не было, а ведь мы тут не отдыхали - всю ночь на ногах провели!
  Это его предложение все нашли уместным, и вполне своевременным. Кроме того - ведь всё равно им пока что заняться было совершенно нечем. Чтобы не отрывать морячков от дела, за приготовление завтрака взялись Вырвиглаз и Тигра, пока остальные, под руководством Весельчака, за всем наблюдали, и несли сражу на палубе.
  Впрочем, вчерашнего жаркого осталось ещё вполне достаточно, да и холодных пирогов с мясом - тоже, так что понадобилось лишь разогреть всё. Работающим разнесли еду в мисках прямо в подпалубное помещение на носу, парни из отряда бегали под крышу пошамать попарно, и что-то спустили даже оркам в лодку, а вот командирство разместилось в кормовой пристройке, за небольшим столиком, на низких, крохотных табуретах со всем мыслимым удобством. Теплились свечи в закрытых фонарях, парили влагой развешанные для просушки у печки промокшие плащи, за столом господствовало праздничное настроение почти завершённого дела, и они даже позволили себе пропустить по небольшому кубку отменного вина из подвалов Детинца Корабельного острова, прихваченного при отплытии - "для сугреву".
  Наконец с носа прибежал сам корабел - доложить, что вроде бы дело уже на мази - стрела задвигалась. Выйдя с ним на палубу они обнаружили, что дождь давно прекратился, и тучи рассыпались на отдельные космы, в которые вовсю просвечивало яркое солнышко. Настроение у всех - после сытного завтрака и славного винца, значительно улучшилось. Ворот теперь пошёл без проблем. Помощник корабела забрался внутрь колокола, как только он оказался у края палубы, и потом колокол совершенно без труда развернули, и он завис - отверстием в днище как раз над открытым коробом, который изнутри оказался выложенным чёрным бархатом, с круглой выемкой посредине, сделанной как раз по обхвату находки. Видимо, те, кто изготавливал этот короб, были заранее снабжены размерами её ожидаемыми размерами.
  В ярком солнечном свете Владислав разглядел, что чуть выше по течению реки, на противоположном берегу, возвышались высокие стены, и зиял открытый зев большой, хорошо оборудованной речной гавани, сейчас, впрочем, дымившей пожарами, не затушенными вполне даже недавним дождём. На том берегу, под стенами, кишмя кишело от вооружённых отрядов, мелькали воинские значки, и даже смутно доносились гортанные крики, команды, и звон стали. Там явно во всю шла отчаянная рубка. Так что им лишь оставалось порадоваться, что река здесь была глубока, и достаточно широка.
  Впрочем, в данный момент всех на борту больше волновало благополучное окончание их собственного дела. Короб руками сдвинули так, чтобы его выемка была точно под серединой отверстия в днище колокола, внутри заскрипела лебёдка, чёрный шар в зажавших его челюстях опустился почти что до уровня короба, после чего короб уже окончательно совместили с шаром малыми подвижками. По команде корабела внутри что-то громко щёлкнуло, "челюсти" разжались, и шар, с глухим, мягким стуком скользнул в нишу короба - аж весь корабль вздрогнул от этого удара.
  - Ну, замечательно! - облегчённо вздохнул разведчик, - а то я до последнего моменту опасался, что короб может расползтись от тяжести упавшего.. Да - шара.
  - Ничегось, тоже люди небось всё просчитывали! - Радостно отозвался корабел. - Только ведь колокол-то теперь не опустишь на место! Короб ведь на руках не переволочь-то теперь! А пока колокол не опустишь - растяжки-то для мачты назад не поставишь! А мачта теперь - в самый раз была бы! Ветер-то, вишь, попутный! Как по заказу!
  Владислав, рассеянно всё поглядывавший то на гавань на том берегу, то на реку, вдруг углядел, как из-за изгиба реки показался корпус большого чёрного корабля, шедшего под широко расправленными, туго наполненными ветром двумя косыми, чёрными же парусами - такого же, на котором он, прошлой осенью, пересекал Срединное море. Изгиб реки был не очень далеко от них, и поэтому корабль появился в поле его зрения как тролль из табакерки - во всей своей красе и во всём своём великолепии. Владислав вскрикнул, и показал на него рукою, тем самым привлекая к этому внимание всех остальных на палубе, которые до того, занятые перегрузкой находки, ни на что остальное не обращали никакого внимания.
  Разведчик, сначала было тревожно дёрнувшийся, тут же сделал всем успокаивающий жест рукою:
  - А! Наконец-то они таки добрались сюда, к нам! Это - мореходы из великой Южной Гавани, - пояснил он, - наши союзники. Сейчас вот они наведут порядок на том берегу! А то их уж там заждались таки, наверное! - И он радостно усмехнулся. - Ну - хорошо! Это в корне меняет теперь положение армии там. Сейчас-то уж им там даже лошадники не очень помогут!
  - Союзнички, говоришь? - В глазах Тайноведа, не взирая на весёлую уверенность разведчика особой успокоенности отнюдь не появилось. - Может - и союзнички. Но.. Как на меня - лучше им всё же не увидеть того, что у нас сейчас на палубе находится. Уж больно соблазн может великим оказаться. Кто знает!
  - Да, тут ты, пожалуй, что и прав! - Сменив свою весёлость на суровую озабоченность поспешил согласиться с ним разведчик.
  Тогда - так! - Начал распоряжаться Тайновед по деловому, обращаясь к корабелу, - Колокол - за борт! Немедленно!
  - Как же так! - Было всполошился тот, - да ведь же!..
  - Быстро! Быстро! - Непререкаемо оборвал его Тайновед, и даже слегка подтолкнул в спину. - Вся ответственность будет на мне если что! Да ты не волнуйся так, - нашёл он нужным прибавить, - если что - то без труда подымем, али новый сделаешь, коли вдруг снова понадобиться! Ещё и заработаешь дополнительно!
  Взбутнённый, и частично успокоенный корабел тут же помчался на нос корабля отдавать соответствующие распоряжения. Стрелу подвеса, со всей возможной скоростью, развернули к левому берегу, и как только колокол оказался над водой, один из моряков, ловко - как обезьяна вскарабкавшийся на неё, открыл замок, и колол тяжело всплеснув, с брызгами, рухнул в воду, и моментально пошёл на дно. При этом чуть не потопили лодку с орками, о которой впопыхах как-то позабыли, и из-под левого борта ещё долго неслась отборная грязная ругань.
  Помощник разведчика тоже начал было возмущаться по этому поводу - вот на чём бы он тогда смог бы вернуться к своему отряду, если б лодку утопили бы! Тут и Тайновед признал, что да - таки сделали промашку, что они впопыхах с собой лодки с острова не захватили. Могли бы ведь на канате за собой тащить, и не одну. Но - как-то упустили. Впрочем - сейчас всем было в любом случае не до того. Ну - не утопла лодка, и ладно! Стрелу вернули назад, и споро начали привязывать к носовым креплениям передние растяжки для мачты. Хоть парус ещё был и свёрнут, но достаточно сильный ветел мешал толком натянуть растяжки. В конце-концов всё же решили развернуть судно на вёслах, а там - закреплять мачту когда ветер будет не мешать, а наоборот - помогать. Это оказалось делом нелёгким и медленным. В общем - пока развернули, пока натянули растяжки, пока спустили парус и начали поднимать якорь, из-за поворота реки на простор уже вышла целая прорва судов - больших, и чуть поменьше, которые на всех парусах стремительно к ним приближались.
  Пока всё это происходило, помощник разведчика сошёл в лодку, и отчалил от борта. Задумчиво смотря ей вслед, Тайновед тихо поинтересовался у его начальника, сможет ли тот в одиночку управиться со своими гребцами. "Этот-то? - Весело отреагировал разведчик - Не боись, этот - справиться! Тем более, что они сейчас на солнышке будут кволые, как осенние мухи на морозе". "Ну и хорошо". - Подвёл черту по его отплытием Тайновед, после чего развернулся и стал внимательно вглядываться в нагоняющую их флотилию.
  И тут что-то ему там крайне не понравилось. Он вдруг весь сначала как бы закаменел, лицо его просто-таки посерело, в глазах мелькнул чёрный, неподдельный ужас. Он обернулся стремительно к разведчику и хрипло попросил его - "Слушь, глянь-ко.. Я.. Не уверен.. Посмотри.. Знамя.. Там.. На переднем корабле. Мне, случаем, не мерещиться?!"
  Тот кинулся к краю кормы, стал рядышком с Тайноведом, и принялся напряжённо вглядываться назад, где чистый до прозрачности, после прошедшего дождя воздух, великолепно позволял рассмотреть даже на приличном расстоянии всякую малейшую подробность. Постояв так некоторое время, он повернулся к Тайноведу, и Владислав, в замирающем ошеломлении, увидел на его лице тот же, совершенно смертельный налёт каменного, почти детского испуга, который он до этого только что наблюдал у своего начальника.
  - Может быть - это просто шутка такая?.. - Пролепетал тот совершенно очевидно плохо его слушающимися губами.
  - Шутка?! Какие там шутки! Это.. Это - знаешь кто там?! Да это - попросту наша погибель!
  Кинувшись к борту Владислав и сам начал вглядываться в переднее судно, на носу которого, во всех подробностях теперь можно было разглядеть развернувшееся на ветру знамя. Там - по чёрному фону, сверкали и переливались изображения, значение которых Владиславу, хорошо знакомому с историческими свитками, стало предельно понятно с первого же взгляда. Там были и Белое Древо Южного королевства отщепенцев, и Семь Звёзд их Северного королевства, но было и нечто уж совсем несуразное с его точки зрения - древняя корона их первого предводителя. По отдельности - это было понятно, но вот всё вместе?! Кто бы мог посметь себе позволить столь открыто присвоить все эти символы разом?! Он непонимающе посмотрел на своих начальников. Но тем сейчас было не до его вопрошающих взглядов.
  - Не понимаю?.. Совершенно искренне отозвался разведчик, глядя на Тайноведа вылупленными глазами.
  - Это знамя, - продолжил пояснения Тайновед, постепенно возвращая себе контроль своей железной воли, - это знамя говорит о том, что там, на этом судне - законный наследник престола всего объединённого Запада!
  - К.. Какой наследник?! - Аж заикнулся разведчик.
  - Такой вот наследник. - Угрюмо посмотрел на него Тайновед. - которого весь ваш приказ прощёлкал клювом. И о котором Высочайшему довелось узнать лишь из своих собственных источников. Когда уже было поздно что-либо предпринимать! Ладно! Сейчас! - и он кинулся назад, выглянув с кормовой надстройки на палубу, где всё ещё копошилась команда, как раз вытаскивая на борт подтянутый за канат якорь. - Корабел! Немедленно всех, кого можно - на вёсла! И мои парни - тоже!! Ходу, Ходу! Шкуру сдеру с живых если шевелиться не начнёте!!!
  Разведчик - как стоял на палубе, рядом с кормчим, так и застыл в полнейшем растерянном недоумении, поглядывая то на быстро приближающиеся корабли, то назад, на лихорадочно распоряжающегося Тайноведа. У кормчего же, совсем наоборот - как Владислав отметил, взглянув на него боковым зрением - глаза вдруг просияли изнутри каким со совершенно ясным внутренним светом, а лицо вдруг стало покойным, и обрело какую-то совершенно затаённую решимость. Он резким движением сдвинул свой капюшон назад, и теперь лицо его обрамляли развивающиеся, длинные полуседые волосы, на лбу скреплённые простым кожаным ремешком - чтобы не лезли в глаза.
  Тайновед, между тем, уже вернулся назад, и снова стал у самого края палубы, вглядываясь вдаль тяжёлым, мёртвым взглядом, над решительно сцепленными губами. Разведчик робко, как-то даже заискивающе, подобрался к нему сбоку, и тихо спросил.
  - Я.. Я не понимаю. Кто же там, на кораблях-то этих? Наши мореходы? Нет? Если нет, то кто? И как они там оказались?
  - То что не наши - это очевидно. - Сквозь зубы процедил Тайновед. - Там сейчас находится со своими людьми тот, пришествия которого в Белгород мы опасались уже где-то с неделю. Как только узнали о его существовании. Собственно, скажу тебе уже прямо - и война-то была развязана так преждевременно, и таким образом, чтобы он никоим образом не смог бы сюда попасть! Или, хотя бы - попал бы слишком поздно. Для того и Вторая Ударная закупорила все проходы на север! Но! Недооценили видимо его в Башне! Недооценили! А может, - и тут он сплюнул за борт, - всё ведали, да поделать уже ничего не смогли! А! Какая сейчас разница! Сейчас-то! Да чего же они там вошкаются!!! - И он снова кинулся назад, к нижней палубе.
  Но там, внизу, его слова восприняли совершенно серьёзно. По три весла с каждого борта уже загребали вовсю забортную воду - только струи сверкали переливчато на лопастях, и наполненный тугим ветром чёрный парус вовсю скрипел перекладиной на мачте. На каждом весле пыхтели по два человека - даже сам корабел стал за весло. Вот только судно это совсем не было приспособлено к таким залихватским рывкам, и поэтому скорость набирало основательно, неторопливо, с явным чувством достоинства хорошо знающего себе цену трудяги-тяжеловеса.
  Тайновед снова нетерпеливо метнулся назад, всё так же пристально всматриваясь в происходящее вниз по реке.
  - Заворачивают! Они заворачивают в гавань! - Сдавленно пробормотал он вдруг. - Смотри - заворачивают! - Он радостно ткнул пальцем разведчику в происходящее.
  И действительно - плавно разворачиваясь налево суда, одно за другим, торопливо входили в открытую, широкую бухту.
  - Что.. Что же они там делать будут? - Изумленно спросил разведчик.
  - Как что? - Кусая губы ответил, как сплюнул Тайновед. - Понятно что - высадку войск производить будут. А ты что, думал, что они сюда по нашу душу пришли, что ли?
  - Но.. Но откуда же там ихние-то войска?! - Срываясь на истерику вскричал разведчик. - Там же должны быть мореходы из Южной гавани! Там должны быть НАШИ войска!!!
  - Точно я тебе сейчас не скажу что и как, - снисходительно, уже чуть успокаиваясь оттого, что немедленность личной опасности, вроде бы, чуть отошла на задний план, ответил ему Тайновед, - но уверяю тебя, что сейчас там наших нет ни единого человека. И что все наши сейчас в устье реки кверху брюхом в морской волне качаются. Мы такого рода чудес в эту войну, уверяю тебя, ещё немало насмотримся. Пока их там всех не перебьем, в конце-то концов! - Прибавил он с тяжёлой злобой в голосе.
  В глазах разведчика Владислав видел, впрочем, всё что угодно, кроме понимания происходящего. Он опять хотел задать какой-то вопрос, и даже было приоткрыл рот, но тут Тайновед опять вздрогнул, и тревожно встрепенулся. И по лицу его прошла тяжёлая судорога.
  - Эх! Смотри! Первое судно отчаливает от берега! Знамени там уже нету - видимо войско таки сошло на берег. Но после этого его, видимо, таки сразу же решили послать нам вдогонку! Проверить, значит, как тут и что. Кто мы такие, и чего тут болтаемся! Вот же напасть! Эх, всё же не просмотрели нас, не просмотрели!
  И действительно - первое из судов, то, на котором развевалось так испугавшее из знамя, теперь торопливо выбиралось из бухты - благо широкое её устье позволяло там без труда разминуться сразу нескольким кораблям, и оно, при этом, вовсе не препятствовало остальным судам каравана, которые всё ещё продолжали по очереди в гавань втягиваться.
  - И.. И что будем делать?! С нотками полной паники в голосе простонал разведчик.
  - Что делать? Повернулся к нему Тайновед. - Ноги уносить, что ещё!
  - А унесём-то? - продолжал скулить тот.
  - Не знаю! - Коротко отрубил Тайновед - как заткнул его.
  А затем он вдруг резко повернулся к кормчему и в упор взглянул тому в лицо. От его взгляда кормчий поспешно опустил глаза, и испуганно смешался. Буквально мгновение Тайновед сверлил его этим своим взглядом, а затем, ни говоря ни единого слова, стремительно нагнулся, подхватил кормчего под коленки, и перевалил его через низкий бортик, сбрасывая за борт. Тот, звякнув кандалами, лишь успел коротко, пронзительно ойкнуть, и тут же с плеском исчез в бурящих за кормою струях. После чего Тайновед немедленно подхватил руль, выправив как смог чуть вильнувшее судно.
  - Ты.. Ты что?.. - Ошеломленно пробормотал выпучивший от крайнего изумления глаза разведчик.
  Владислав тоже глядел на Тайноведа с неменьшим ошеломлением, и совершенным ужасом, который в его случае имел и вполне конкретные личные основания.
  - Взгляд его мне не понравился, понимаешь? - Снова сплюнул за борт Тайновед, с усилием удерживая ходящее рулевое весло, с которым он, с непривычки, никак не мог совладать. - Совершенно чёткая решимость у него была во взгляде, понимаешь?
  - Понимаю. - Одними губами, еле слышно прошептал разведчик.
  - Ну и хорошо, что понимаешь. - Так же зло бросил Тайновед. Он ведь, собака, мог нас в любой момент подставить!. Брат там у него или не брат. С этими проклятыми белгородцами, как со змеями! Никогда точно не знаешь, чего от них можно ждать в следующий момент!
  - Слушай, - обратился затем он к разведчику, - не в службу, а в дружбу - я с рулём не управлюсь - сюда корабел нужен. А я тут, на корме должен быть - за всем приглядывать. Мой ординарец всё ещё от раны не оправился - он весла не потянет. Так что будь добр - подмени корабела на весле, и пришли его сюда, ко мне, как можно скорее!
  Разведчик, без тени малейшей обиды, или же несогласия, тут же метнулся на палубу, и вскоре по лесенке на корму взобрался корабел с полными немого, боязливого изумления глазами. Ничего не спрашивая он покорно сменил Тайноведа у руля, лишь кротко заметив, что он тутошнего русла совсем не знает, так что ни за что отвечать не может.
  - Неважно, - оборвал его Тайновед, ты только пойми - если эти нас нагонят, то живым к ним в руки никто здесь не попадёт. Уж это я наверняка обеспечу - верь мне! Так что - старайся, как можешь. И - помни, что борешься тут прежде всего за свою собственную жизнь! А там уже - как получится.
  Владислав чувствовал, что он попросту угорает от стыда от мысли, что в то время, как каждый старается здесь, как может, он тут особо ничем не в состоянии помочь. Но и то правда - на весле он сейчас только был бы помехой. Он также с ужасом думал о том, что если дело дойдёт до стычки, то от него толку тоже не будет ни малейшего - на нём ведь даже не было кольчуги! А ведь как совершенно бесполезного в бою, но слишком много знающего, его вполне могут отправить и кормить рыб ещё перед столкновением - так, на всякий случай! Он искоса бросил взгляд на Тайноведа, чтобы проверить, догадывается ли тот, о чём он сейчас думает. Но командиру сейчас было совсем не до него.
  Крепко утвердив широко расставленные ноги на палубе, и скрестив руки на груди, тот, словно статуя из черной бронзы, застыл на корме, совсем близко к борту, и взгляд его выражал сейчас лишь ледяное спокойствие, твёрдую волю, и решимость встретить свою судьбу - какой бы она ни была. Влажный ветер обвивал его лицо, полоскал косицу длинных волос и чуть слезил его глаза. Но эти слёзы были для него лишь досадной и ненужной сейчас помехой, а вовсе не каким-либо выражением его слабости.
  - Только один корабль за нами послали. - Совершенно спокойно сказал он Владиславу, стоящему у него по правую руку, в самом уголке палубы. - Нам, впрочем, и одного вполне хватит, коли нас нагонят. Но - хорошо и то, что там с очевидностью не понимают, что именно у нас на борту сейчас находится! Видно - слишком уж озабочен именно ходом битвы их предводитель. А ведь, если б хотел - ему лишь оного взгляда хватило бы, чтобы понять кто мы и что мы. Ибо - есть чем глядеть! - Непонятно Владиславу зло добавил он. - Но - значит не судьба ему! Значит - не его в этом удача, а наша! А то сейчас бы за нами гнались бы все корабли, сколько их там ни есть в этой стае. Даже не тратя времени на разгрузку! Эх - зря мы не подсуетились утром, зря медлили! Ну - да что уж тут уже говорить!
  Тут он повернулся к корабелу:
  - Слушай! Если нас настигнут, то поднятое нами утром должно будет немедленно за борт отправиться! Как только дам сигнал - тут же бросаешь руль - и вниз!. Срываешь всех с вёсел, и вы, дружным, и организованным толпищем, опрокидываете короб за борт. Там есть ручки, двадцать пять пудов - эх! Но должны всё же справиться без особого труда. А потом будем пробовать вывернуть, и выброситься на берег. Я и сам попробую направить, но ты, как короб уже за бортом очутиться - сразу же сюда! Понял? Если выбросимся на берег - то, может, и уцелеем!
  - Так зачем же короб-то скидывать?! Подивился корабел, налегая на руль изо всех сил, и не отрывая взгляда от водного пространства перед носом судна. - Ведь берег-то наш!
  - Они могут к нам пришвартоваться сразу же. - Пояснил Тайновед. - Так мы - шмыг на берег, и пусть шарят по судну, гадают, что и как. А вот если короб будет на борту - им времени чтобы понять, что к чему, много не понадобиться. Даже если к себе не смогут сразу перетащить - то сгонять на тот берез за помощью им недолго будет. А уж тут сюда вернутся не одни только моряки - уверяю тебя! А так - место будет известно, в коробе его далеко по дну не уволочет, и поднять будет несложно - даже и без колокола. Когда время придет. А вот если это сейчас к ним в руки попадёт - вот тут мы все и пожалеем, что на это свет родились! Даже и не сомневайся!
  По лицу корабела было видно, что доводы его проняли. Особенно - последний. Он замолк, и снова, со всем напряжением, уставился вперёд, стараясь, насколько позволяла чистая вода, держаться поближе к берегу.
  Владислав, в каком-то совершенном обречении, бесцельно оглядывался по сторонам. В чистом, ярком свете наступающего раннего полдня берега вокруг просматривались чётко, чисто, ясно. С обоих сторон зелёные равнины поднимались к близким горным склонам, уносившимся заснеженными, сияющими на ярком солнце вершинами к бирюзово голубым небесам. Левый берег дымил затушенными пожарищами, на правом же - всё дышало тишиной и покоем. Молодая листва ярко зеленела в солнечных лучах, ивы, сбегающие здесь к самом берегу, полоскали свои ветки в речной воде, с тихим шелестом переговариваясь на свежем ветерке о чём-то своём меж собою, дальше - за на ними, над деревьями всё ещё поднимался лёгкий белесый пар. Если правый, более дальний берег, вовсю кипел страстью сражения, слабые звуки которого, по воде, доносились даже до корабля, то левый берег дышал лишь миром, и полным покоем.
  Над судном стояла полная тишина, прерываемая лишь хриплым дыханием, да частыми всплёсками вёсел. Припекало солнышко. От настила палубы поднимались, во влажных испарениях, крепчайшие запахи свежеструганного дерева, дёгтя, и пакли. Владислав стоял застыв, всей своей грудью вдыхая эти запахи покоя, неторопливой, мирной жизни, и всё никак не мог поверить в то, что - вот, вскоре плоть его, может быть, вспорет острая сталь, и ясный свет этого замечательного утра для него померкнет, в последней боли, окончательно и навсегда! Уже вот торой раз за короткое время смерть снова настигала его своим безжалостным жалом, и единственное, что он сейчас испытывал - это предельный ужас, и нежелание вот так, внезапно, покидать этот замечательный, ясный, по весеннему тёплый день! С отчаянной надеждой он обернулся к палубе, из всех своих сил моля про себя судьбу хоть чудом каким спасти его от гибели и в этот раз!
  Но как ни напрягались там парни на вёслах - гонку эту, их наскоро переоборудованное корыто настоящему, боевому быстроходному кораблю всё же проигрывало, и проигрывало с совершенно очевидной и наглядной убедительностью. Его два косых паруса, полных ветра, узкий, обтекаемый корпус, слаженные действия команды, всё время мелькавшей там на палубе - всё это неотвратимо надвигалось на их пыхтящую из последних силёнок малютку, а спасительная линия переправы всё ещё оставалась далеко впереди - в совершенно недостижимой дали! При необходимости, наверное, не составило бы и особого труда даже просчитать, в какую именно минуту этой гонки они её наконец-таки решительно и бесповоротно проиграют - если б у кого-нибудь на борту здесь возникло бы такое желание. Но они всё ещё продолжали сражаться с судьбой из последних сил, движимые если уж и не совершено призрачной сейчас надеждой, то, хотя бы, попросту чисто животным стремлением выжить, выжить - любой возможной ценой! Не прикидывая, не просчитывая возможностей, а отчаянно - в полной бессознательности, борясь за своё выживание до самого своего последнего вдоха, до самого последнего рокового мгновения, до самой, пусть хоть малейшей искорки жизни, ещё хоть как-то тлеющей в их теле!
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"