Биттибальди Василий Иванович. Хеди Ламарр. Экстаз и я. Моя жизнь как женщины

ХЕДИ ЛАМАРР. "ЭКСТАЗ И Я. МОЯ ЖИЗНЬ КАК ЖЕНЩИНЫ".

(Перевод с английского, коррекция текста, некоторые критические вставки, а также рецензия к данной автобиографии "Ни в бровь, ни в глаз, а прямо в солнечное сплетение!" В.И. Биттибальди)

Благодарю Надежду Лаврину за помощь в указании доступного источника оригинала книги. Если бы не вы, возможно, эта книга никогда бы не увидела свет в этом своем свободном русскоязычном варианте! Большое спасибо!

"Если вам дают золотой ключ от своей двери, то вы имеете полное право воспользоваться гостеприимством..." - ХЕДИ ЛАМАРР

Посвящается моим настоящим друзьям, а также всем иным добрым людям, которые поддерживали меня в трудные времена. В особенности моим детям: миссис Денис Хедвиге Колтон, Энтони Джону Лодеру и приемному Джеймсу Ламарр Марки Лодеру.

Введение

Я много лет был врачом, лечил многих голливудских личностей, включая Хеди Ламарр. И я пришел к выводу, что в большинстве случаев, постоянное общественное внимание и психологический прессинг, так давят на кинозвезд, что часто их разрушает как личностей.

Однако, такой актрисе, как мисс Ламарр, которая провела около тридцати лет в кино (успев также при этом воспитать и троих детей), все-таки удалось справиться испытанием славой. Удалось остаться самою собой.

Конечно, многие кинозвезды, дабы спастись от стресса, предпочитают употреблять таблетки и алкоголь. Но, это в результате лишь оборачивается для них ещё более худшими последствиями, сравнимым с отравлением ядом.

Прекрасный пример этому Мэрилин Монро или Дороти Дэндридж, которые типа "случайно" умерли от передозировки таблеток. Или откровенное самоубийство Джуди Гарланд... А ведь всё могло быть так, что их временная депрессия могла бы спокойно пройти, и, на следующий день, они бы снова ощущали полный вкус к жизни.

Весьма иронично то, что высокая эмоциональность кинозвезд, так необходимая для их таланта, в то же время является и главной причиной их психологической уязвимости.

Так есть ли "противоядие" от этого эмоционального выгорания? Да. Хотя может это прозвучит банально, но, я бы рекомендовал кинозвездам иногда отдыхать от съемок, переключая внимание на какую-нибудь иную сферу деятельности.

Я искренне считаю, что в наше просвещённое время, студийные боссы могли бы более заботиться о своих главных кинозвездах. Стараться делать для них съемочный процесс как можно в спокойных, комфортных условиях. Например, они бы могли как в Англии, установить меньше съемочных часов в день. Отменить сверхурочную работу, улучшив сами условия труда.

Кинозвезды часто жаловались мне, что в основном, они испытывали большой психологический прессинг тогда, когда им, по ходу съемок, приходилось заучивать постоянно меняющийся сценарий. Я их понимал, считая, что можно применять и более гибкие методы, при этом и не препятствуя самому творческому процессу.

Со своей медицинской точки зрения, я вижу, что даже самые талантливые актрисы, даже несмотря на поддержку, на съемках, порою не могут сдерживать своё психическое напряжение. Я думаю, что в такие кризисные периоды, им просто нужно временно отдыхать от работы.

Таким образом, я бы и хотел завершить свое медицинское заключение.

Что же касается данной книги, которую я только что закончил читать - это самая увлекательная, откровенная и честная история жизни, о которой я когда-либо читал. Это классический пример неординарного таланта, принесшего в жертву своё личное счастье ради мировой славы и богатства. Но, разве можно сказать, что это было напрасно?

Доктор медицинских наук Дж. Льюис Брюс.

"Вечная женственность" - так зовется бестселлер доктора Роберта Уилсона - который я считаю своим девизом, ибо, прежде всего я женщина. Так позвольте же мне начать с того, что в моей жизни, как и в жизни большинства женщин, секс всегда был особенным фактором. И это, я признаю, иногда оборачивалось против меня самой.

Когда я появилась на свет, меня хотели назвать Джордж. Доктор поспешил обрадовать моего отца, сказав:

- Малышка здорова, но у неё словно нет носика! Только две дырочки на кругленьком личике!

В подростковом возрасте же все считали меня "гадким утенком". Моя мать вообще "ласково" называла меня "бродячим сорняком".

Однако, всего каких-либо пятнадцать лет спустя, пластических хирургов буквально осаждали множества женщин, которые желали иметь "нос Хеди Ламарр", ибо, Голливуд выдвигал меня как очаровательную богиню. В то время, когда сама я, находясь на диване с психологом, так и продолжала бороться от психологических комплексов, навязанных мне этими ранними кличками.

Повторюсь, да, иногда секс был разрушительным для меня. Так как, в моей жизни было великое множество самых разнообразных мужчин - от банально никчемных импотентов, до садистов с кнутом, которые не могли испытывать сексуальное удовольствие, если тебя не связывали по рукам поясом от плаща.

Среди них особенно выделялся такой, который занимался любовью с девушкой прямо в нашей постели, думая, что я сплю! Это произошло как раз в тот период, когда мне, будучи изможденной, личный врач посоветовал на некоторое время воздерживаться от половых актов.

Таким образом, я, слыша тогда оркестр гостиничного радио, находясь уже в сонливом состоянии, вдруг почувствовала излишнюю тяжесть в нашей кровати.

- Дорогой? - удивленно прошептала я.

Он лишь что-то хрюкнул в ответ, и, я, вновь, начала было уходить в дремоту. Как вдруг, внезапно кровать начала ритмично трястись. В это же мгновенье в нос ударил запах дешевых духов. И... вскоре я поняла всё - он занимался с кем-то любовью в нашей постели.

В такой щекотливой ситуации разум ведет себя своеобразно. Ибо, меня совсем не возмутила безнравственность происходящего. Тогда я хотела знать лишь одно: с кем именно он занимается сексом?

Вскоре, я осознала это, вспомнив то, как увидев её в первый раз, он с пошлостью произнес:

- О, эта мелкая задница предназначена гораздо для большего, нежели просто сидеть на ней!

В приглушенном свете бра, я, наконец, отчетливо разглядела её - это была моя горничная!

Я помню (позвольте мне быть полностью откровенной, так как, я, всё же начинаю эту свою автобиографию) в своей жизни много подобных сцен с мужчинами, которых я бы очень хотела забыть. Ведь, некоторые из таких любовников, были моими мужьями... Также нечто такое происходило и с моими женщинами...

Однако, много-много раз, в тоже время, секс для меня являлся и очень позитивным, прекрасным фактором.

Осознавая то, что секс (и все его проявления) является глубоко личным делом, я не могу позволить читателям этой книги спекулировать насчет тех лиц, которые были связаны со мною в этом в моей жизни. Поэтому, я изменила имена и некоторые обстоятельства, дабы сохранить их неприкосновенность частной жизни. Я не намерена подыгрывать болезненной фантазии какого-либо читателя, а всего лишь приподнимаю завесу своего сексуального самовыражения, которое существует везде, но особенно привлекательно в атмосфере голливудской мистичности.

Есть в этом большая ирония: начиная от моей самой ранней учебы в доме с моей медсестрой Николетт, да заканчивая частной женской академией в Люцерне (Швейцария) - всегда было модно игнорировать, скрывать тему секса. Как всех, меня обучали вести себя в чистоте и невинности, но, я в то же время, открывала для себя секс. И, все эти самостоятельные "открытия" в нем, в моих воспоминаниях до сих пор остаются тяжелыми...

Как пример, когда мне было всего девять лет, и я лежала в постели с гриппом, к нам в дом приходила подозрительная женщина 30-лет. Я помню, что когда слуги отсутствовали в моей комнате, её нежная забота ко мне выходила за рамки естественности, которые я тогда ещё смутно осознавала... которые не знала.

В том же году одна из поварих моего отца заставляла меня смотреть на её обнаженное тело, когда она позировала для меня в различных позах, сидя на медвежьем коврике прямо в моей собственной комнате!

Возможно несколько позже, я вам расскажу и о сцене, произошедшей между моей соседкой в Люцерне, Марсией, которая станет потом моделью для студии МГМ, и некоторых других... Нет, я всё же не считаю, что меня можно назвать лесбиянкой. Просто бывает такое, что, кажется, у некоторых женщин могут быть свои странные, отличные от норм, представления о твоей жизни.

Мои первые сексуальные воспоминания о мужчинах же вовсе неприятны.

Как-то одним утром (после случаев очень нежной женщины в спальне и позирующей голой поварихой), я отправилась в школу. Я была ещё ребенком: короткие волосы, синяя форма, школьные книжки под руку и прочее... Так вот, едва я покинула дом, как некий неизвестный мужчина выскочил из-за кустов сирени и полностью обнажился... Я тут же бросилась бежать в сторону школы, и, хоть никому не рассказала об этом, полный шок от такого случая проявился во мне лишь спустя через годы.

Вторым диким случаем было то, когда сестра моей подруги пригласила меня к себе домой. Там, я внезапно оказалась запертой с нею наедине с иным высоким темноволосым мужчиной. И, девушка явно предвкушала то, что сейчас будет воочию наблюдать как он меня изнасилует. Что, в действительности, едва не произошло!

Так что, думаю, теперь вы понимаете, что мне понадобилось гораздо больше времени, чтобы открыть в себе светлые романтичные чувства в любви.

Я считаю, что первым человеком, который и помог мне раскрыть эти чувства, был актер из театра Макса Рейнхардта, Вольфганг Альба Ретти. Он бы чертовски очарователен... как сейчас и его дочь, которая сегодня известна как кинозвезда Роми Шнайдер. Думаю, также я вам расскажу и о моем партнере по фильму "Экстаз" (это будет для меня облегчением, после всех тех многочисленных слухов и версий, что вот уже более 30-лет преследуют меня с сего фильма). О нем, моей трагической любви до моего первого брака. Расскажу и о самом браке с Фрицем Мандлом, всей трагикомедии этого брака, финалом которой был мой прыжок из окна Габсбургского дворца в неожиданно появившийся сугроб снизу... и всякие тому подобные вещи.

Тем не менее, уже в моих голливудских ролях (пока я не стала сама себе продюсером) имиджмейкеры создали во мне благородный образ, который хорошо сочетался с моим новым именем. Очень странно, что эти обнаженные сцены в "Экстазе" подняли такой ажиотаж, и даже сам Луис Б. Майер, на самом деле был не против такого скандального образа. Однако, Хедвига Кислер все равно стала Хеди Ламарр - женщиной, словно высеченной из холодного мрамора.

Возможно, в то время это было верным решением. Ведь, все творческие люди стремятся создать что-нибудь неожиданное. Комедианты, в какой-то момент, хотят сыграть драму Офелии. В свою очередь, трагики, не против роли в комичной Мэйме. Т.е. все мы, артисты, всегда хотим переступить через собственные внутренние барьеры... чтобы удивлять нашу публику. Такое случилось и со мной. Ведь, после "Алжира" все критики единодушно писали: "Хеди Ламарр обладает редкостной красотой и сексуальностью... Такой, которой ранее ещё не видывали наши экраны..."

Только, вот такой вот "гадкий утенок", "сорняк", "мраморная богиня", итак всегда знала, что она сексуальна. Просто теперь настал тот момент, когда она могла это использовать в собственных целях. А я была решительно настроена стать мировой кинозвездой.

Знаете, что такое быть большой кинозвездой? Действительно большой кинозвездой? Сомневаюсь, чтобы какая-нибудь любая иная актриса сегодня вдруг взяла, да и обнажила вам свои внутренние чувства по поводу этого ошеломляющего состояния. Но, я готова сказать по этому поводу несколько слов.

Быть кинозвездой - значит владеть всем миром и всеми людьми в нем. Ведь, у кинозвезды может быть всё что угодно. А если у неё даже не будет возможности что-либо купить, то всегда найдется мужчина, чтобы дать ей это. (Вас шокирует это признание? Зато я ничуть не лицемерю). Все обожают кинозвезду. Все сражаются за то, чтобы быть ближе к ней. После вкуса такой звездной славы, всё остальное кажется обыденной серостью.

Как печальный пример последнего, недавние события моей нынешней жизни. В то время, как ваша кинозвезда предавалась невеселому обращению в полицейском участке по поводу инцидента в магазине (в связи с кражей незначительных предметов одежды), она была заменена в фильме Джо Левайна на За За Габор. Я вдруг осознала, как это неслыханно - заработать за жизнь 30 миллионов долларов - а в итоге... на какие-то последние премиальные марки едва оплатить бутерброд в швабской аптеке!

Более того, только благодаря этим оставшимся у меня "премиальным", я смогла устроить своей дочери достойную свадьбу, на которой моя Денис вышла замуж за известного бейсболиста Ларри Колтона!

Так что, именно сейчас, возможно пришло время вам услышать эту реальную историю моей жизни, которая, быть может, что-то изменит. Историю о том, как "гадкий утенок" превратился в самую яркую кинозвезду Голливуда военного времени.

После почти десяти лет мучительных размышлений, я, все-таки, решилась поведать эту историю. "Экстаз и я" начинается...

III

Именно в Вене, 9 ноября 1914 года, родилась пухленькая малышка Хедвига Ева Мария Кислер. Малышка, которой в будущем будет суждено стать знаменитой кинозвездой.

Будучи единственным ребенком в семье, мой отец Эмиль с моей матерью Гертрудой, сразу окружили меня нежной заботой и приторной любовью.

Мать, которую домашние величали "Труди", была пианисткой.

Отец же, являясь директором венского банка, несмотря на занятость, все-таки находил и для меня время - часто читая в нашей библиотеке мне различные сказки и другие истории. Также, он любил совершать со мной долгие пешие прогулки по Вене, а позже, и вместе бродить и по швейцарским Альпам.

Да, я являлась у них единственным ребенком, и, они называли меня маленькой принцессой Хеди (что хорошо рифмовалось и со словом Леди. Т.е. Леди Хеди).

Никси, как я называла свою медсестру Николетт, обучила меня нескольким европейским языкам. Также, я тогда немного занималась балетом и уроками игры на фортепиано. Ещё меня обучало несколько частных репетиторов, к которым я была счастлива ходить в дом на улице Питера Джордана. Позже, я обучалась и в других лучших частных школах Вены.

Однако, "маленькая принцесса" не очень любила учебу. Даже на саму окружающую жизнь у неё было своё мнение.

Например, вы только представьте, что на уроках балета, я всегда сама избирала себе в партнерши лишь иных девочек! Опасаюсь, в те времена, моя мама получала не один звонок от жалующихся учителей. Ведь, порою, я и вовсе сбегала с уроков.

К 1929 году я уже самостоятельно тратила наличные с "карманных расходов", "убегая" в мир глянца, который пестрил на обложках журналов кино. Рассматривая их, я стала задумываться, что тоже хочу стать актрисой. В то же время, я всё ещё училась в венской школе, а также любила изучать и дизайн.

Всё это пока мешало мне в полной мере воспользоваться шансом для поступления в Sascha Film Studios. Но, каждый день, идя в школу, я всё-таки, продолжала пытаться штурмовать студию.

Наконец-то я подделала записку от моей матери, которая, позволила мне на весь день освободиться от школьной учебы. И, мне тут же повезло в том, что в то же самое время, режиссер Алексис Грановский набирал кастинг для фильма "Буря в стакане" (Ein Sturm im Wasserglas).

Думаю, вы уже догадались, что произошло дальше. Я сразу пошла на пробы и... они оказались ужасными. Однако, Грановский интуитивно почувствовал, что для начального "творческого развития", моего потенциала все-таки хватит для роли обычной статистки в этом немом фильме.

Таким образом, первая работа в кино у меня появилась. Теперь лишь оставалось убедить моих родителей, дать мне разрешение сниматься в кино. А просить их было даже труднее, чем роль у Грановского, так как это означало конец моей учебы в школе. Но, вскоре, они, всё же дали согласие. Ибо, отец никогда и ничего не запрещал своей "маленькой принцессе". Тем более, считая, что съемки в кино ей быстро наскучат, и она сама вернётся к учебе.

Тем не менее, он ошибался. После произошедшей "Бури в стакане" Саша Студио стала думать о звуковых фильмах, так как всегда шла в ногу с развивающейся индустрией.

Их следующая картина "Никому не нужны деньги" (Man Braucht Kein Geld) была запланирована как некоторая смесь из немого и звукового кино. Однако, оборудование для создания фильма оказалось дорогостоящим. Но, несмотря на это, режиссер Карл Боезе, даже без всякого кастинга дал мне роль инженю.

В этом фильме я стала дочерью мэра, хотя в реальности являлась дочерью директора банка... и Боезе прекрасно знал, что этот факт впечатлит студию Саши. (Фильм был показан в США. В 1932 году, обозреватель "Нью-Йорк Таймс", хоть и отметил некую посредственность в моей игре, но, также при этом выделил и моё юное очарование).

Следующим шагом я убедила своих родителей позволить мне учиться в Берлине.

Когда это произошло, вскоре, я смогла пробиться на репетицую при драматической школе Макса Рейнхардта. Меня впустил сам молодой Отто Премингер. Как только Рейнхардт заметил меня среди своей аудитории, он остановил репетицию, грубо спросив меня, что тут делают посторонние.

Проглотив обиду, я ответила:

- Я просто хотела вновь посмотреть репетицию. Я уже смотрела её в Зальцбурге, я смотрела "Умирающего лебедя", и, теперь я непосредственно захотела видеть лично вас в деле. Если, конечно, вы не возражаете...

Он смягчился, своим профессиональным чутьем сразу отметив некие качества моего голоса... и я, в тот час, поняла, что для него я определенно уже не была каким-то там "гадким утенком".

Он спросил меня, дозволено ли моей семьей мне сниматься в кино, и, когда я сказала "Да", он признался, что отчасти участвовал в "Слабом поле".

Позже он даже присылал моей маме цветы!

Да, он не был мною разочарован. Мои сценические роли тогда были лучше, чем те первые образы в фильмах, и, в конце концов, мне предложили роль в "Частных жизнях". Потому что люди начали верить в меня, верить в меня как в развивающуюся актрису.

Сам Рейнхардт заставил меня читать, встречаться с определенными людьми и присутствовать на спектаклях.

И, вот Алексис Грановски вновь создал фильм, "Багажники мистера О.Ф." (Die Koffer Des Herr O.F. Herne), в котором, я, как актриса, впервые коснулась легкой комедийной игры. Игры, после которой, я почувствовала, что смогу сыграть уже что угодно.

Уже эти ранние годы приобщили меня к карьере в шоу-бизнесе. Но хронологию этого, я оставлю на потом. Сейчас же, я хочу сразу "метнуться" к 1933 году. Тогда, когда я в свои неполные девятнадцать лет находилась в Берлине, в ожидании судьбы моего четвертого фильма от "Elektra Films" - "Экстаза" - в котором я сыграла главную роль.

Одна немецкая газета в это время так освещала эту историю: "В Соединенных Штатах комитет цензуры Совета регентов штата Нью-Йорк отклонил предложение о прокате "Экстаза" в кинотеатрах на том основании, что он весьма неприличен, бессмертен и имеет тенденцию к коррумпированной молодежи". (Этот запрет длился аж до 1940 года)

Основные протесты выражались в горячей сцене с моим обнаженным купанием в озере, о которой вы, без сомнения, так много слышали. А также, крупные планы моего лица, выражавшие сладостные эмоции от происходящего полового акта. Газеты так и писали: "Эта часть фильма начинается с того, что инженер укладывает девушку на диван. А заканчивается тем, что она ласкает его голову, пока он снизу её ублажает".

Как тогда сказал в своем докладе комиссар таможни США, этот фильм нарушает Закон о продукции 1930 года!

А всё началось с того, когда студия "Эврика" ввезла "Экстаз" в США в ноябре 1934 года. Плохо разбирающееся в кино, Министерство финансов в январе 1935 года сразу осудило его, назвав фильм "непристойным". Затем, соответствующий запретный акт попал в сам Сборщик таможни в Нью-Йорке. А в июле 1935 года, один из таможенных маршалов США даже лично уничтожил одну из копий этого фильма.

Однако, студия "Эврика" изготовила второй тираж копий "Экстаза", подав свой протест в Окружной апелляционный суд. И, уже там, судья, после просмотра картины, выдав: "Я ничего не увидел в этом постыдного"... разрешил в декабре 1935 года демонстрировать "Экстаз" в некоторых кинотеатрах США.

Но, в самом Нью-Йорке, как и в других штатах, практически на протяжении 20-ти последующих лет, продолжали запрещать "Экстаз" к показу. В совокупности, только около 400 кинотеатров в США, когда-либо осмеливались демонстрировать этот фильм.

Вы спросите меня, а что же происходило на самих съемках этого фильма?

О, да, это, наконец, заслуживает полного рассказа.

Как помню, мне было тогда всего семнадцать лет.

Уважаемый кинорежиссер Густав Махата, однажды пришел ко мне со сценарием "Симфонии любви" (Symphonie Der Liebe). Этот сценарий мне показался тогда безобидной сексуальной историей, в которой молодая девушка Ева выходит замуж за старого мужчину Эмиля (Т.е. тезку моего отца, воплощенного Звонимиром Рогозом), который, не может свершить с ней супружеский долг в первую же брачную ночь. После чего, она сначала возвращается к себе домой, а затем, купаясь обнаженной в озере, случайно встречается с молодым инженером Адамом (которого сыграл Ариберт Мог).

Весь этот фильм наполнен глубоким символизмом. Одежда Евы привязана к седлу её жеребца, который вскоре в испуге уносится прочь. Адам же, пытаясь помочь, гонится за ним. И, в конце концов, в антураже цветущей весны, они уединяются друг с другом в любви...

В связи с такой историей, я никогда не видела каких-либо причин для беспокойства. Я тогда и понятия не имела, какое унижение на меня обрушится от общественного резонанса... резонанса, который, меня, простую европейскую актрису, мгновенно вознесет на вершину мировой славы. А также, вызовет и те последствия, которые произойдут со мной позже, когда я буду в браке с одним из богатейших людей мира - Фрицем Мандлом.

Да, я определённо была согласна на эту роль.

Думаю, теперь я расскажу кое-что о самом Фрице Мандле. Тем более, что я всё ещё считаю его могущественной личностью.

Он всегда являлся владельцем Hirstenberger Patronen-Fabrick Industries. То есть, одним из четверки крупнейших производителей боеприпасов (наряду с сэром Базилем Захароффым, Шнайдером-Крезо и Круппом). Его знали и боялись в каждой столице мира. Все говорили, что он начинает и заканчивает войны. И он действительно был совершенно безжалостен.

Мандль всегда был таким как в романтике, так и в бизнесе. И в то же время он был красивым, притягательным. О был женат на венской красавице Гелле Штраус. В течение их двух диких совместных лет жизни, он занимался делами этой графини. Другая же, знаменитая немецкая актриса Ева Мэй, после того как Мандль не женился на ней, вскоре покончила жизнь самоубийством. (Сейчас я уже осознаю, что нечто подобное испытывала и я, когда я жила с Мандлом. Но, всё же, думаю, я бы смогла действительно отказаться от своей карьеры актрисы, если бы судьба позволила бы мне выйти замуж за рыцаря Франца Фон Хохштаттена. Осознание этого, является для меня самим ранним горьким привкусом трагической стороны любви).

Личность же самого Мандла, конечно, была бы отличной темой для любой книги. И, я немного приоткрою для вас этого независимого, колоритного персонажа. Его некоторые махинации и... жестокость.

Эта его жестокость часто доходила даже до фарса, до комедии.

Самый красочный пример этого один случай, когда, однажды, его дворецкий вручил мне ключ от комнаты в Габсбургском замке, чтобы я там смогла уединиться с ним. А я, в свою очередь, была тогда молодой и довольно смелой, чтобы не решиться пойти на такую встречу.

Помню, стоял ледяной день, но, я, все же облачилась в какое-то тонкое легкое платье. Дворецкий встретил меня во дворце и не сводил с меня глаз, пока по входной двери не раздался ожидаемый стук. Он открыл её и, в комнату вошел Мандл.

Именно в этот момент, ситуация мгновенно превратилась в комичную. Ибо, я тут же подскочила к ближайшему окну и выпрыгнула с него на... там, внизу, словно из ниоткуда вдруг вырос большущий сугроб! Дворецкий, не ожидав такого "демарша", просто окаменел у окна, пораженно глядя на то, как я застряла в это внезапном снегу, через монокль. Мандль же, сразу охладив своё "орудие" (?!), бросился с криками вниз:

- Немедленно вытащите её из этого чертового снега... она же простудится!

Конец истории.

Находясь же уже в статусе мадам Мандл, я часто приуставала на светских раутах, которые посещали различные "сливки" общества, от известных артистов, до политических деятелей. Среди них были как прекрасные люди, так и настоящие отморозки.

Пафосный Адольф Гитлер учтиво целовал мою руку. Чрезвычайно напыщенный же мелкий Муссолини, часто подавал мне кресло.

Именно такие рауты, были излюбленным способом Мандла, завязывать всё новые деловые отношения. Поэтому, к подготовке к ним он готовился с особенной тщательностью: непременный штат из двадцати слуг, все интерьеры в блеске золота и не менее тридцати гостей за каждым столом.

Сама я имела в своей собственности десяти-комнатную квартиру в Вене и дворец в Зальцбурге. Также, у меня было всё что угодно - одежда, ювелирные украшения, автомобили. Я имела любую роскошь, но у меня не было свободы. Потому что Мандл сразу стал держать меня словно в плену!

А в это же время, Европа всё больше становилась вскипающим котлом различных интриг. Приближение войны ощущалось в самом воздухе. Мандл катался по делам, будучи полностью в своей стихии. Я же была посреди всех этих интриг.

Мне хотелось бежать. Но, даже будучи уже известной, во мне не было смелости, чтобы просить у Мандла свободу. Я знала, что это могло привести и к его немедленному преследованию в отношении моей семьи.

Однако, однажды, я всё же решила воплотить экспериментальный план побега от мужа. Мандл тогда был на очередной деловой встрече. Горничные находились в прачечной, телохранители на обеде, а шофер возился с машиной.

И я решила просто проверить, как долго я могу оставаться свободной.

Находясь в одном магазине, я решила смешаться в толпе покупателей. Вскоре, я заметила что Мандл преследует меня. Это было похоже на фильмы о Джеймсе Бонде, но, он определенно преследовал меня.

Скрываясь, я вдруг вспомнила на ходу, что неподалеку от этого квартала находился один известный бордель. Первый этаж которого был ничем непримечателен, однако все остальные апартаменты использовались в нем использовались ночами по назначению. За удивительно небольшую плату, в этом "дворце любви" можно было снять специальные меблированные комнаты и, непосредственно постичь различные грани плотских удовольствий.

Вспомнив об этом, я тут же бросилась туда. Молча моля охранника ни о чем меня не спрашивать, я всучила ему крупную сумму денег, и бросилась по лестнице наверх. Хотя был всего лишь полдень, в борделе все-таки было несколько "завсегдатаев", уединенных по комнатам.

Я забежала в одну из свободных комнат и затаилась в ней, стараясь быть как можно незаметнее. Я обратила внимание на то, как в соседней комнате, один формально одетый "джентльмен" с двумя голыми дамами (на них были только некоторые ювелирные украшения, да высоко-каблучные туфли) предаются плотскому "бутерброду" на красном бархате круглой кровати. Однако, подробностей этой сцены я помню смутно, так как, тогда все мои мысли были в первую очередь связанны только с побегом.

Между тем, вскоре, я услышала голос Мандла. Он спрашивал охранника обо мне и, явно дал ему больше "чаевых" за эти сведения.

Я поняла, что мне надо двигаться дальше.

В самом краю борделя, оказалась иная свободная комната: я тут же вбежала в неё, и закрыла за собою дверь.

В этой комнате стояла одна большая кровать, один кожаный стул и одно зеркало. Никаких ниш в стене или шкафа в ней не было. Иная дверь, которую я сначала приняла за шкаф, шла к другой уже кем-то занятой комнате борделя.

Поняв, что попала в тупик, я оказалась в растерянности. Я не знала что делать. Я просто заперла дверь и села на кровать, невольно терзаемая нервной дрожью. С минуту на минуту, я ждала, что Мандл вышибет дверь и ворвется сюда.

Но, вдруг, через ту, иную дверь, ко мне зашел некий молодой человек. Он спокойно поздоровался со мной и принялся раздеваться. О, боже, подумала я, он принял меня за одну из работающих тут девушек!

Я сразу хотела ему объясниться, однако, в ту же минуту осознала то, что с ним мне будет все-таки безопаснее, чем с тем, кто сейчас рыщет за дверью.

Тем временем, этот молодой человек практически разделся передо мной. Я подумала откупиться деньгами. Но, вдруг, он все равно сдаст меня?

Сняв с себя последнее, он весело взглянул на меня:

- Ну как, ты готова?

Мой разум вмиг затуманился - молча кивнув, я также принялась раздеваться.

- А ты какая-то странная... - промолвил он, наблюдая за мной. - Ты кажешься такой застенчивой. Мне это нравится. Но, почему же ты также кажешься мне такою знакомой? ("Экстаз" уже давно демонстрировался по всему городу.)

- Нет, мы незнакомы... - прошептала я.

Моментально, эта ситуация вызвала во мне неожиданное - во мне мелькнула шальная мысль, во сколько же он потом оценит меня за "услугу"? Честно сказать, мне не хотелось выглядеть перед ним какой-то напуганной и тем более возможно вовсе фригидной девицей.

Когда же мы уже лежали с ним лицом к лицу на кровати, мне даже были интересны его первые ласки. Сначала я вообще не чувствовала их. Ещё бы, если бы Мандл ворвался в этот момент к нам, я, наверное, и вовсе бы умерла прямо на месте!

- Ооо, а ты явно новенькая в этом "деле", - подметив мой непроизвольный мандраж, с сочувствием вздохнул случайный любовник. - Но, смею уверить тебя, я тебе доставлю только одно наслаждение...

То, каким тоном он произнес это, вдруг слегка меня завело. Но, я промолчала, не зная что будет дальше.

А "дальше" разразился громовый стук в дверь, от которого, у меня в ужасе перехватило дыхание!

- Эта комната занята! - в тот час, к моему внутреннему восторгу, крикнул мой молодой человек.

- Кто там? - все равно не унимался глас Мандла.

- Какого черта тебя это волнует?! - огрызнулся случайный любовник. - Здесь только я со своею толстушкой!

И, словно некое волшебство, это подействовало. Ибо, Мандл, конечно, никак не допускал даже мысли, что, кто-то мог представить его мадам Мандл в виде какой-то там "толстушки".

Я сразу услышала, как звук его шагов отдаляется в коридоре, по которому он шел, проклиная сопровождающего охранника за то, что, тот дал ему неправильную наводку.

А как же я? Я в это время испытывала самое странное занятие любовью, которое когда-либо могло произойти в жизни девушки. Я с трудом осознавала то, что мой случайный любовник со мною делает. Ибо, была вся переполнена настоящим коктейлем из совершенно различных эмоций, состоявших из бурной смеси благодарности, страха и удивления. Я просто инстинктивно отдавалась ему...

Когда всё закончилось, этот молодой человек сказал мне:

- Вы были несколько холодны словно статуя изо льда. Однако изысканная и прекрасная статуя. Спасибо.

В свою очередь, я в ответ поблагодарила его (только не спрашивайте почему). Он же заплатил мне, поцеловал меня в лоб и ушел.

Однако, даже тогда, когда я медленно оделась, мой ум по-прежнему прибывал в состоянии хаотичного ужаса и страха.

Ведь, теперь мне предстояло вернуться. И я вернулась поздним временем в замок, в ожидании наказания.

Но, Мандла там ещё не было.

Когда же он вернулся, этот случай в борделе меж нами не упоминался. Никогда не упоминался. Однако, были и другие истории.

Я впервые встретилась с Фрицем Мандлом в Вене, когда играла главную роль в театре в спектакле "Сисси", основанную на жизни королевы Елизаветы Австрийской.

Первое время он одаривал меня цветами. Целыми морями цветов, в которых утопала сцена и моя гримерная. И везде было написано в записках на них просто "Фриц Мандл".

Он, конечно, не терял времени, и вскоре позвонил моим родителям, чтобы они дали ему разрешение на ухаживание за мной. Конечно, он сразу же получил их одобрение.

И, уже следующие восемь недель он стал так доминировать в моей жизни, что мне даже пришлось бросить карьеру актрисы. Он же был поглощен в свой бизнес, в котором, время было расписано по минутам. Мы часто разъезжали с ним по этим делам на черном лимузине, управляемом его личным шофером. А однажды, он привел меня в свой охотничий домик, где подарил мне 17 собак и предоставил в свое распоряжение персонал домашней прислуги, состоящий из дворецких, поваров, садовников и горничных. Да, тут же требовательно попросил меня, чтобы я, наконец, вышла за него замуж.

После всех эти его впечатляющих даров, это, конечно, казалось очевидным.

- Я люблю тебя так глубоко... - признавался мне он. - Мы поженимся, и будем вместе жить вечно...

Ну, как окажется позже, это "вечно" продлится всего несколько неспокойных лет. Однако, тогда, я, все-таки, перестала быть его "маленьким зайчиком "Хасси"" (?!), переварившись в... мадам Мандл.

10 августа 1933 года мы обвенчались в венском храме Святого Карла. Я была облачена в черное платье, держа букет с орхидеями. Мандл же, с этого момента, стал смотреть на меня как на свою собственность. Ибо, на самом деле женился не на мне, а провернул новую великолепную "сделку".

Тем не менее, в отношениях с мужчинами, я никогда не позволяла владеть им мною на все сто процентов. Пусть может, хоть на один процент, но я всегда оставалась независимой... Однако, даже этот "один процент" моей вольности, бесил Мандла. Его эго хотело владеть мною полностью, и, более, того, в открытую заставляло меня любить его в принудительной мере, даже без каких-либо сантиментов.

Из-за такого положения, между нами тут же стала назревать некая непредсказуемость.

Сразу же, после нашей свадьбы и начался тот настоящий фурор над "Экстазом".

Помню, однажды, одной ночью, Мандл устроил со мной и некоторыми своими лейтенантами, киносеанс в проекционной комнате. Из-за всеобщей шумихи, он прекрасно осознавал, что предстоит всем увидеть. И, когда он смотрел, как его будущая жена голой скачет по лесу, в комнате воцарилась зловещая тишина. Его лицо стало красным. Я же отвернулась.

- Найдите каждую копию этого фильма и принесите их мне... - только процедил мой муж сквозь зубы, обращаясь к смолкшим лейтенантам. - Мне плевать, сколько это будет вам стоить, но принесите мне их!

(В этом порыве желания уничтожить "Экстаз", ему в некоторой степени повезет, ибо, одна из пленок с фильмом, будет случайно уничтожена во время Второй мировой войны, когда советские войска войдут в Будапешт).

И, действительно, большую часть нашего совместного проживания, Мандл будет стремиться уничтожить сей фильм будто призрака, преследующего его. Однако, все его попытки "вырезать" этот фильм, оказались тщетными. (Ибо, должна добавить, что, даже и без всякой цензуры "Экстаз" заполучил несколько наград в кино!)

Думаю, что прямо на этом моменте я и вернусь к истории "Экстаза", которую прервала в первой главе этой автобиографии.

Признаюсь, что, когда я тогда согласилась сняться в этом фильме, в сценарии не было никаких обнаженных сцен, которые, к тому же должны были быть сняты крупными планами. (Ах, моя наивная 16-летняя девчонка! Лишь только потом, по мере своего взросления, ты научишься заключать для себя выгодные сделки!)

Оригинальный сценарий представлял собой всего лишь пятистраничный роман, в котором почти не было диалогов. Но, вдруг, мы прибыли на одно лесное озеро около Праги, и, я оказалась должна играть обнаженные сцены.

- Где же они в сценарии? - спросила я в изумлении.

- Их нет, но мы должны снять эти сцены, - крикнул в ответ режиссер. - Ибо, если вы не сниметесь в них, мы с вас возьмем компенсацию за наши вложения! (Компенсацию! У меня была маленькая зарплата, и я не имела кроме неё больше ни цента от каких-либо спонсоров.)

Чтобы продемонстрировать, что мне нужно делать, режиссер взял небольшой кусок дерева и бросил его в воду озера. (Он видимо думал, что я просто глупа)

- Я не сниму одежду! - продолжала в слезах сопротивляться я, прекрасно помня о своих родителях. - Я не буду этого делать!

В этот момент, моя стилистка, положив руки на мои плечи, вдруг прошептала:

- Не плачь, я поговорю с ним. (Она была привлекательной женщиной, и от сего, очевидно, имела с ним некую связь).

Они начали спорить, и, в конце концов, пришли к компромиссу.

- Хедвига, наши камеры будут далеко вон за тем холмом, - начал мне режиссер. - Это примерно в 50 ярдах. Вы же будете сначала бегать между деревьев, затем прыгайте в воду, а уж потом после, всплывайте, да продолжайте свой путь.

Всё это мне показалось весьма подозрительным. Я снова было принялась спорить, однако, он, всё же, убедил меня в том, что камеры будут далеко.

- Всё же, пусть сначала камеры уйдут за холм, - сдаваясь, смущенно проговорила я. - Я разденусь за деревом, а потом буду ждать вашего сигнала, чтобы пуститься в бег.

- Это разумно, - улыбнулся режиссер. - Мы вполне сделаем это.

Он созвал съемочную группу и, приступил к съемкам.

Я помню, как тогда было ветрено, но тепло. Легкий бриз приятно освежал моё тело, когда я разделась за самым широким деревом, которое только смогла найти. Вся же съемочная группа с аппаратурой, небольшими силуэтами виднелась на вершине того холма. Боясь встречи с каким-нибудь случайным медведем, я подала сигнал, что готова и... режиссер принял его. (Он действительно выстрелил из своего сигнального пистолета!)

Глубоко вдохнув, я тут же бросилась метаться между деревьями и, в конце, прыгнула в озеро. Моей единственной мыслью было тогда:

- Надеюсь это произведет настоящий фурор.

После нескольких взмахов в прохладной озерной воде, я перестала плыть. Я согнула руки и ноги таким образом, чтобы была видна над водою в основном только моя голова.

Но, кто-то через ручной мегафон продолжал орать на меня:

- Ещё раз! Ещё раз!

Я снова хотела протестовать, но, быстро осознала, что теперь нет дороги назад, и, вскоре, покорно вернулась назад к своему дереву.

Некто таинственный оставил мне там халат и, я, обернувшись в него, ждала нового выстрела проклятого пистолета.

Но он заклинил! Вместо него, режиссер через мегафон крикнул "Вперед!". И, опять, зигзагообразно, наверное, побив все рекорды в забеге, я промчалась по лесу. Прыгнула в озеро. Немного проплыла и высунула из воды голову.

- Хорошо! - наконец, довольно выкрикнул режиссер. - Просто замечательно!

О, каково же было моё облегчение на... это. (Вскоре, я расскажу вам, как на просмотр этого эпизода, отреагировали мои родители...)

Что касается иной сцены любви в "Экстазе", то мы снимали её уже в помещении.

Мне велели лечь на кровать, занеся руки за голову, а Ариберту Могу, шептать мне на ухо слова любви, и всю расцеловывать меня. Я ещё не понимала своей реакции на это, и когда Ариберт вышел из зоны камеры, просто закрыла глаза.

- Нет, нет! - в тот же миг завопил на меня режиссер. - Ваше лицо должно выражать страстность!

С неким разочарованием он ещё что-то пробормотал о глупости юности, поднял руки и ударил ими себя по бокам. Затем, оглянувшись по сторонам, он взял со стола булавку.

- Продолжайте лежать на кровати, - сказал он, подходя с нею ко мне. - Я буду вне камер, и, когда незаметно коснусь вашей спины, вы тут же согнете руки в локтях, да начнёте изображать страсть!

Я пожала плечами. Ариберт же занял свое место надо мной, и сцена началась снова.

Однако, мой партнер, на сей раз стал ласкать меня не с той стороны. Где-то рыча от ярости, режиссерская игла "немного" вошла в мою ягодицу, от чего я тут же отреагировала всей своей "страстью"!

- Нет! Нет! - все равно заорал столь колкий режиссер. - Локти! Вы забыли согнуть свои локти!

Лишь сделав нескольких дублей, мы, все-таки, сняли эту знаменитую любовную сцену.

А теперь, позвольте процитировать вам статью Джина Янгблуда, обозревателя газеты Los-Angeles Herald-Examiner, которая появилась в номере от 28 января 1966 года.

Свыше 250000 копий "Экстаза" было уничтожено ещё до его проката. Главным образом из-за присутствующих в нем любовных сцен, которые были столь "откровенными", что сам продюсер Йозеф Ауэрбах назвав их "чересчур сексуальными", приказал сжечь эти копии. Он мотивировал это ещё тем, что любовные сцены в картине не являлись игрой, а были настоящими сценами любви. Однако, ему пришлось тогда умолчать об этом перед общественностью, поскольку Хеди, в то время, уже была помолвлена со своим будущим мужем.

А на самом деле, как видите, всё "дело" заключалось в Махате с его английской булавкой. Именно из-за неё у Хеди Кислер и случился "оргазм" на весь белый свет. А Ариберт Мог, в свою очередь, заполучил на кровати довольно "страстную невесту".

Всё же ещё расскажу немного об этом моменте.

Да, меня несколько раз тогда кололи булавкой, чтобы боль от неё вибрировала в каждом моём нерве. Я хорошо помню момент, когда камера взяла крупным планом моё лицо, которое как раз исказилось во время одного из таких уколов... а режиссер, наконец, радостно крикнул:

- Да, вот так! Хорошо!

Затем вновь Ариберт делал со мною то, что, в любой ассоциации актеров сегодня бы признали высоким реализмом.

Впрочем, я в то же время и не отрицаю того, что и его ласки тогда во мне пробудили некоторую... физическую чувствительность.

Однако, меня до сих пор возмущают высказывания Ауэрбаха на этот счет. Ибо, они показывают, что, он, был абсолютно не в курсе нюансов происходившего тогда творческого процесса.

Как я уже говорила, было много различных версий "Экстаза". К ним относятся как нелегальные, так и "законные" (в том числе использование эпизодов фильма от "United Artists 1964" в "Любви богинь"). Также продолжаются слухи о каких-то новых версиях этой картины. Если вы когда-нибудь увидите фильм, в котором крупным планом будет демонстрироваться моё искажающееся от уколов лицо, это будет оригинальной версией фильма! Ибо, когда-то я видела такой вариант, где моё лицо ничего не выражало. Это видимо были те неудачные дубли, когда я ещё не понимала что мне делать, и от этого не могла сосредоточиться. Может быть Ауэрбах имел ввиду эти моменты съемок!

В любом случае, всё получилось действительно слишком реалистично. Поэтому, я возвращаюсь к моменту премьеры этой картины.

Да, в тот момент, родители искренне гордились мной. Ещё бы, их "маленькая принцесса" стала настоящей кинозвездой. В кинотеатре мы заняли лучшие места. На мне было платье, которое я выбрала специально для этого случая.

Вскоре, "Экстаз" начался. И, конечно, в какой-то момент на экране стали разворачиваться эти самые сцены.

- Это всего лишь актерская игра... - тут же взволнованно прошептала я родителям.

Однако, в то же момент я молниеносно поняла всю задумку этой "игры" от Махаты. Ибо, сцены в лесу практически не скрывали моей наготы! О, боже! Казалось, что камера была не за холмом, а всего лишь в двадцати метрах от меня!

Я ощутила, как моё лицо стало пунцовым. Ибо, тогдашняя Европа была ещё слишком пуританской для такого, чем сейчас Америка, если судить по выходящим сегодня тут фильмам категории "Б".

Сцена обнаженного плавания же, казалась короткой, однако, всё же недостаточно короткой. Ведь и тут меня взяли самыми крупными планами!

В эти самые минуты, мне хотелось убить режиссера, да броситься прочь из кинотеатра.

Однако, мой отец первым встал с места. Будучи мрачным, он просто сказал:

- Мы встаем и уходим.

Мать же, хоть и казалась злой, но, все-таки не спешила оставить сеанс. Её явно что-то привлекло в фильме. Но, всё же, мы все ушли.

По дороге домой, я, в своё оправдание, говорила им, что режиссер, без моего спроса использовал крупные планы. Отец же, пребывая в гневе, твердил, что всё это выглядит непристойно. Но, если я-б знала, что так всё обернется, я-б никогда не снялась в подобной картине. (Поверьте, в то время я-б не сделала это).

А тогда... после этой премьеры "Экстаза", прошла целая неделя, прежде чем я вновь осмелилась выйти из дома.

В это же самое время, Фриц Мандл, из-за этой картины, вовсе стал маниакальным. Он зачем-то сидел в своей проекционной комнате и, целыми днями напролет, вновь и вновь просматривал эти обнаженные сцены.

Думаю, вам не стоит напоминать о том, что, с ним, моя карьера стала пребывать в откровенном застое.

Однако, тогда, я не стала подходить к нему и что-то предпринимать. Я лишь видела, что всё это весьма возбуждает Мандла.

В своем плюшевом кабинете, он, конечно, чувствовал себя истинным королем. Он мог добраться до любого европейского режиссера. Все также прекрасно осознавали, что потенциально готовящаяся большая война приумножит его состояние десятикратно.

И, тем не менее, даже имея богатство и власть, его стремление уничтожить "Экстаз" окончательно обернулось полным провалом.

В 1937 году наш дом определенно являлся "горячей точкой" на карте мира. Ибо, Гитлер находился в полной своей активности. Помню, как я тогда искренне удивлялась тому, что многие люди не чувствуют во всем этом надвигающейся катастрофы. Для меня же, всё казалось предельно ясным и очевидным.

Даже сам Мандл, вскоре начал испытывать некоторые проблемы. Эти проблемы копились и в нашей личной жизни. Естественно, от всего этого, во мне лишь сильнее росло желание бежать - и бежать на сей раз не в какой-то там ближайший бордель, а бежать в полном смысле этого слова!

Как-то одним вечером у нас гостевал английский полковник.

Я привыкла, что многие мужчины восхищались мной, но этот полковник Райтер был особенно любезен со мной. Любезен, даже в присутствии Мандла.

Он в открытую критиковал деятельность нацистов. Отчего я сразу почувствовала в нем своего теневого соратника.

Полковник Райтер любил курить длинно-тонкие английские сигареты. Поэтому, Мандл, как учтивый хозяин дома, в какую-то минуту отправился за ними в гумидор. (?!)

Осознав, что нельзя терять времени, я в то же мгновенье подсела к нему и неистово зашептала:

- Вы не могли бы мне сбежать из Вены? Ибо, должна вам признаться, что я по сути, являлась пленницей в собственном доме... В этой стране... Пожалуйста, вы бы не могли мне помочь?

Он подумал, что, я, видимо спятила от всей этой окружающей роскоши.

- Почему вы так говорите? - спросил полковник Райтер. - Почему вы не хотите тут больше задерживаться?

Понимая то, что с минуту на минуту мог возвратиться Мандл, я быстро "обрисовала" ему свою неоднозначную ситуацию. И, он, внял моей просьбе, сказав мне название отеля в котором он остановился, с номером его комнаты в нем.

- Поймите, я должна отсюда сбежать, - продолжила я. - Мой муж постоянно наблюдает за мной через своих подчиненных. И эта слежка становится для меня уже просто невыносимой...

Полковник Райтер сильно занервничал.

- Свяжитесь со мной, - бросил мне он, пожав мою руку, после некоторой паузы. - Я постараюсь как-нибудь помочь вам.

Это было всё, чего можно было тогда предпринять. Я снова уселась за свое место. А вскоре вернулся сам Мандл.

- Полковник Райтер, - обратился он к гостю. - Попробуйте эти сигареты. Они сделаны одним искусным табачником прямо здесь, в Вене.

Да, для своих гостей мы всегда были особенно учтивыми, милыми хозяевами.

Моя спальня находилась там в самом центре сего пятикомнатного люкса. Он имел сложный замок, ключи от которого были только у меня и моего мужа. Иногда мой муж мог постучать, перед тем как войти ко мне, иногда нет.

Тогда же, после ухода полковника Райтера, все слуги были отпущены. Обнаженной, я находилась в той спальне, и расчесывала перед зеркалом волосы. На сей раз Мандл постучал, но, я все-таки, не ожидала его в столь ранний час.

С улыбкой, которая всегда не предвещала ничего хорошего, он произнес:

- Ах, как было здорово вальсировать с вами под вальсы Штрауса... И, я вот подумал, что мы могли бы продолжить уже здесь наше "вальсирование"...

Он прошел в соседнюю небольшую комнату и включил патефон. Во мне же, хорошо понявшей, что он имеет в виду, при первых звуках музыки, стучала лишь одна только мысль: "Вы не могли бы мне сбежать из Вены? Ибо, должна вам признаться, что я по сути, являлась пленницей в собственном доме... В этой стране..."

Наш разговор начался в неожиданном русле.

- Моя дорогая, мне всё известно, - вернувшись, ещё шире "оскалился" в улыбке Мандл. - Ведя бизнес, я привык знать и контролировать всё. Поэтому могу заверить, что "ваш" полковник Рейтер, вам ничем не поможет. Он финансово зависит от меня. И, хоть, ему и вправду нравятся красивые женщины, как видите, он слишком эгоистичен, чтобы рисковать ради них своей репутацией.

С этими словами он отключил патефон и продолжил:

- Конечно, теперь я буду вынужден усилить за вами надзор. И, наверное, посоветую, впредь заниматься только своими делами.

На этом, Мандл поцеловал меня в лоб, пожелал спокойной ночи и вышел.

Но, не смотря на то, что мой очередной план побега провалился, во мне всё же также горел луч надежды. Ведь Мандлу, в связи с обостряющейся в мире политической обстановкой, приходилось всё чаще проводить время в деловых поездах. Поездках, из-за которых ему все реже приходилось проявлять ко мне свою "неожиданную большую любовь", с требованием проявления к нему "взаимной" отдачи в виде страстных ночей. И этим требованиям, я, если честно признаться, всегда опасалась перечить.

Однако, правда и в том, что сам Мандл прекрасно осознавал, что, я буду и впредь пытаться от него убежать. Но, даже осознавая это, он продолжал проявлять ко мне свои чувства, да одаривать дорогими подарками.

Я же, в свою очередь, понимала, что все эти его дары, эти его драгоценности, предназначались не мне, а домохозяйке мадам Мандл. Я невольно научилась играть её роль посреди всей этой стремительно разворачивающейся драмы, которую создавали в нашем доме различные теневые политические деятели и прочие авантюристы. Но, я с нетерпением ждала нового акта этой драмы, ибо, надеялась, посреди её действа, всё же сбежать из своей бархатистой тюрьмы.

И, в конце концов, я из неё сбежала.

III

Это произошло, когда мне представилась возможность лично избрать себе горничную. Я осматривала многих, и, наконец, специально нашла такую, которая была схожа со мною по высокому росту и внешности. Её звали Лаурой.

Осуществляя свой тайный замысел, я, для начала долго гуляла с ней и разговаривала на различные темы. Вскоре, у меня уже была подходящая мне униформа и даже косметика.

Однако, по-настоящему шанс на побег мне выпал тогда, когда Лаура призналась, что она должна была встретиться со своим любимым солдатом во Франции. Одним четвергом, в Париже.

Я тут же отправила все свои драгоценности с деньгами одному своему надежному другу. И, когда наступил тот самый четверг, утром, я бросила три таблетки снотворного в кофе Лауры, забрала её чемодан и, переодевшись в её униформу (оставив ей самой немного денег), выскочила из дома.

Я не стала брать ключи от разбитой машины Лауры, а пешком, без всяких проблем сама добралась до железнодорожной станции. Заранее планируя этот "свободный четверг", я требовала полной уединённости в своей спальне. В этой самоизоляции я быстро поняла то, что Мандл меня быстро найдет в любой точке Германии, а значит, мне нужно было бежать через какую-либо иную страну!

И, вот я тут, на пустой железнодорожной платформе, нахожусь уже как минимум в 12-минутном ожидании поезда.

Словно начинающий шпион, я понимала, что за мною следит станционный смотритель, у которого, к тому же, был под рукой телефон. Однако, я старалась к нему быть все время спиной, и, все таки успешно дождалась поезда, в котором тут же сокрылась. Все эти "шпионские навыки" в будущем мне очень помогут на съемках фильма "Конспираторы", где я буду играть главную роль с Полом Хенрейдом. (Этот фильм был своеобразным ответом студии Warner на известную всем "Касабланку").

Непосредственно при пересечении самой границы, мои документы были бегло осмотрены. Однако, лишь когда я, наконец добралась до самого Парижа, я впервые почувствовала на душе облегчение.

Я рассчитала, что Мандл, ради своего бизнеса, побоится международного скандала, который наверняка бы произошел, если бы он попытался бы насильно вернуть меня с Франции. Конечно, я была важна для него, но бизнес ему всегда был важнее...

Это была его воля - держать меня как в плену. Но, моим желанием было уйти от него. И, он, всё же проиграл мне.

Мои расчёты оказались верны - от Мандла не было слышно ни слова. Я тут же приступила к следующему этапу - начать бракоразводный процесс во французских судах. Избрав в качестве главной причины его измены!

Однако местный судья неожиданно заартачился:

- Для меня как-то немыслимо, чтобы женщина, у ног которой лежал весь мир, выдвинула бы столь банальное обвинение. У вас же был великолепный дворец, вы руководили слугами и имели всякие иные блага. Вас уважали первые люди европейского общества. Сам ваш муж являлся очень влиятельным человеком. Таким человеком, который если бы и был склонен к случайным изменам, так это только из-за того, что подолгу отсутствовал на своих длительных командировках...

В ответ на это, я могла бы с лёгкостью поведать судье о всех махинациях Мандла в его бизнесе. Но, я не хотела действовать столь грязно. Всего чего я лишь хотела тогда это личной свободы. И я попросила своего адвоката не настаивать на иных обвинениях.

- Моя прославленная клиентка была очень влюблена в своего влиятельного мужа, - как-то начал он перед судьей. - Думаю, она даже сейчас остается в него немного влюбленной. Однако, ей было невыносимо проявлять заботу к тому, кто почти всегда не был с ней рядом из-за своей сильной загруженности на работе. В этом и заключается главная причина. Ведь ей хотелось в первую очередь взаимной любви. Богатство же для неё ничего не значит. Её же муж, к сожалению, хоть и испытывал к ней ответные чувства, но оказался гораздо преданным делу своей страны и мира.

Судья явно остался неудовлетворённым этим ответом, однако, всё же предоставил развод.

Этот развод оказался в моей жизни первым из шести последующих разводов с мужьями. Но, тогда я была очень далека от мыслей даже о втором замужестве.

Сейчас же, оглядываясь назад, я хорошо понимаю, что у меня с Мандлом практически не было ничего общего. С этим браком мы оба ошиблись. А его самолюбие окончательно всё разрушило.

Получив развод, я отказалась от положенного содержания и прав на долю имущества. Конечно, за исключением той одежды и драгоценностей, которые я забрала с собой, покинув страну. А ведь, если бы я настояла на этом, я, наверное, могла бы получить целое состояние...

Однако, в то время, я твердо решила покончить с этой главой в своей жизни, как будто её никогда и не существовало. И, благодаря некоторым своим влиятельным друзьям, я, обратившись прошением о разводе к самой Святой Роте, наконец, получила его.

В самый разгар этого бешеного периода моей жизни, мне пришло уведомление о смерти моего любимого отца. Но, я всё же не осмелилась вернуться назад, чтобы присутствовать на его похоронах. С тяжелым чувством, я просто позвонила матери.

- Он говорил о тебе до последнего вздоха... - рыдала в трубку она. - Упоминал в бреду ещё по какую-то рыбью чешую, струящуюся паутину... Он безумно любил тебя до конца...

Слышать это было невероятно тяжело, невыносимо тяжело. Отец пожертвовал ради меня всем. Даже тогда, когда поднялся с места во время просмотра "Экстаза", он защищал мою честь.

Чтобы как-то загладить свою вину, я тогда пообещала ему, что обязательно снимусь уже в таком фильме, где он будет уже открыто гордиться мной. Однако, теперь, я осознала, что это уже никогда не будет... Да, спустя годы, критики вознесут меня, и будут иногда хвалить даже за актерскую игру... но, отец уже этого не увидит.

Однако, он успел оставить мне свою искреннюю любовь. Любовь, которая укрепила мой дух и стала главным вдохновением в этой жизни. Я осознала, что должна быть всегда достойна этой любви и... поэтому, водрузив её как свой стяг, я всегда бросалась в самую гущу жизненных джунглей... неизменно борясь за свое "место под солнцем".

И, мне абсолютно не стыдно признаться в том, что, я так и не встретила в жизни такого человека, который был бы равен моему отцу. Я никогда и никого так не любила, как любила его. А я полюбила его ещё тогда, когда "ходила под стол" - тогда, когда он рассказывал мне различные сказки, а я представляла в них себя героиней, которую играю на импровизированной сцене.

По сути, тогда он невольно и привил мне саму идею стать известной актрисой.

Что касается самого моего влечения к мужчинам от 35 до 40 лет, то, в связи с этим, думаю, это не трудно проанализировать. Фрейд как бы описал саму суть... и, уже позже, американская пресса сразу ухватилась за то, почему я любила в основном этаких "папиков".

Однако, я конечно, никак не могла уже возвращаться назад - в тот дом на улице Питера Джордана...

Ведь сама Судьба неумолимо несла меня в совершенно новую жизнь - в начало моих блистательных голливудских лет. В которых была встреча с Джином Марки (с нашей жизнью на ранчо Хэдроу), вывоз моей матери из Европы, и маленький Джеймси, которого я тогда "усыновила".

Далее последовали десятки фильмов, брак с Джоном Лодером, рождение Денис и Тони... Нет, определенно, ты больше не могла вернуться домой...

Находясь в Париже, я наблюдала за всеми происходившими политическими потрясениями. Из-за которых, даже несмотря на всё свое влияние, вскоре, спасаться бегством пришлось и самому Фрицу Мандлу.

В конце концов, я продала все свои драгоценности и уехала в Лондон. Бедствие разворачивающейся войны тогда ещё не затронуло эту страну - она пока пребывала в свойской праздности и веселии.

Однажды, там, посреди ночи в одном отеле, в моей комнате вдруг зазвонил телефон. Это был американский агент Боб Ричи. Он похвалил меня за работу в "Экстазе" и попросил, не хотела бы я встретиться с господином Луисом Б. Майером, который тогда находился в городе.

Я сначала замешкалась - ибо, ещё не только не знала кто такой Майер, но и к тому же плохо владела английским. Однако, Боб имел прекрасный дар убеждения - я согласилась на встречу.

Сам глава студии МГМ в это время рыскал по Европе в поисках новых талантливых актеров. И, я догадалась, что он также "рыскал" и в поисках романтических приключений.

Тогда же, мы втроем, просто впервые встретились в плюшевом люксе мистера Майера. Его люди сразу же до краев наполнили бокалы каким-то ликёром. Мне же подали прозрачный скотч, испещрённый несколькими пузырьками.

Мистер Майер заведовал сей вечеринкой. Надев слегка набок свою кепку, он постоянно жестикулировал рукой, держав ней сигару. Боб переводил мне его слова, и, они, оказались, не так и трудны для моего понимания.

- Я видел "Экстаз", - открыто признался мне мистер Майер. - Однако, никогда не прости для себя чего-то подобного Голливуде. Никогда. Ваш голый зад должен быть приватной эстетикой для ваших мужчин, а не для публичных статей драматургов. Вы, конечно, чрезвычайно прекрасны, но должен думать о том, что наше кино, в первую очередь, смотрят добропорядочные семьи. И, мне явно не понравится то, что они скажут о девушке, так просто обнажающейся на экране.

Он просто вскипел перед нами всей своей нудностью морализаторства.

- Мистер Майер, - начала я в своё оправдание. - Я просто естественная актриса, которая хотела бы сниматься в Америке. Поверьте, я тоже родилась в приличной семье, и, конечно, больше не собираюсь сниматься в подобных картинах.

Я пыталась донести до него эту мысль, однако, сама тема казалась слишком деликатной для моих знаний английского.

- Ах, конечно же, моя дорогая! - воскликнул Луис Б. Майер, внезапно хлопнув меня по заднице. - Я верю, что вы не хотели для себя такой пошлой славы! В Голливуде бы такое никогда бы не произошло! Разве что, только за объективами камер... А всё из-за того, что у нас есть ответственность перед публикой - перед миллионами порядочных семейств. (С сим, он взглянул на меня с нескрываемой иронией). Мы всегда создаем нравственные фильмы. Та же, насколько это возможно, мы следим и за моральной чистотой наших артистов. Мне, конечно, не нравятся возникающие порой служебные романы, однако я их не запрещаю. Просто запомните одно, Хеди, если, вы, вдруг решите заняться с кем-то любовью... (он колеблется) трахнуться со своим партнером по фильму, то, делайте это лучше в гримерке. Ибо, прямо на съёмках это будет выглядеть очень мерзко и нечестиво... Вы понимаете меня? Это будет блудливо...

- Мистер Майер, - тут же вмешался в наш разговор Боб. - Хеди не только прекрасна, но и ещё весьма талантлива. Её репутация как актрисы очень высока в Европе. Однако, только вы, мистер Майер, можете сделать её настоящей кинозвездой МГМ!

- Конечно, это в моих силах... - кивнул он. - Но, для начала, она должна хотя бы выучить английский язык... И, больше никаких грязных фильмов! Мы делаем только высоконравственные фильмы для студии МГМ!

Это его бесконечное упоминание "грязного" "Экстаза", уже начало тихо бесить меня, но, все-таки, я ощутила, что мы можем договориться.

- Ну, так подпишите с нею контракт! - сразу воодушевился мой агент. - Поверьте, мистер Майер, вы не пожалеете! Ради этого контракта, Хеди сделает вам всё, что вы только пожелаете! Не так ли, Хеди?

Он вопросительно взглянул на меня.

Мне же, всё это вдруг показалось каким-то жалким попрошайничеством!

- Раз мистер Майер считает меня главной блудницей экрана... - зло прошипела я. - То, нам лучше уйти!

- Постойте! - остановил меня Майер, взглянув прямо в декольте моего платья (которое было как раз на уровне его глаз). - А ваша грудь, оказывается, гораздо крупнее!

Вскипая от нарастающей злости, я уже начала терять самообладание.

Он же, елейным пасторским тоном продолжил:

- А грудь, это, знаете ли, всегда весомый довод для девушки, решившей начать карьеру актрисы! Хорошо, уговорили! Я предлагаю вам шестимесячный контракт, в котором, вам будет выплачиваться жалованье в 125 долларов в неделю. Да, прибыть в США вам предстоит за свой счет, однако, вскоре, я вас сделаю там знаменитой кинозвездой!

Но, я, уже имея кое-какой опыт в киноиндустрии, сразу поняла то, что он расценивает меня как какую-то дешевку.

- Мы согласны на это! - поспешил заявить Боб. - Мы полностью верим вам в том, что, вы, однажды, сделаете Хеди мегазвездой!

- Постойте-ка, джентльмены! - всё же не выдержав, вмешалась я. - Я отказываюсь от этого! Этот контракт дешевка!

В то же мгновенье Луис Б. Майер показался пришибленным колбасой.

- Но, моя дорогая сударыня... - пораженно прошептал он. - Вы хоть представляете, от чего вы сейчас отказываетесь? Вы хоть понимаете, что просто сами рушите своё будущее? Будущее в благословлённой Америке... Вы, обычная беженка... Такое просто немыслимо...

- Знаю... - спокойно произнесла я. - Ричи, мы уходим...

И, хоть я и пребывала в гневе, направившись со своим агентом к двери, во мне всё же зиждилось чувство, что мистер Майер вновь остановит нас. Однако, видимо он, на сей раз, действительно впал в потрясающую прострацию.

- Спокойной ночи, мисс Кислер, - только и "бросил" он вслед. - Но, всё же прислушайтесь к моему совету - больше никакого голого зада в экране. Иначе, это окончательно прикончит вашу карьеру...

Уже находясь в ресторане "Сильвана", куда мы часто ходили пить кофе, я начала осознавать, что сделала явно что-то не так.

- Какая же вы глупая девушка, - мрачно проговорил Боб. - Надо было сначала согласиться на контракт, а уж потом требовать в нем свои условия. Эх, теперь же, похоже, вы навсегда упустили такую потрясающую возможность.

Его слова вызвали во мне к себе откровенную жалость. В моих мыслях мелькали новости о падении под нацистами европейских столиц, и, сейчас выходило так, что, только что также рухнула моя возможность возобновления актерской карьеры. Однако, что же мне было делать?

Боб посоветовал вернуться в люкс мистера Майера и сказать ему, что я передумала. Но, я послала его к нему. Вскоре, выяснилось, что мистер Майер уже покинул отель, отправившись на ужин в свою же честь на лайнер "Нормандия", который, на следующий день должен был отбыть прямо в Америку.

После быстрых переговоров с Бобом, я неожиданно узнала, что он будет на этом круизе сопровождать некого молодого скрипача Гришу Голубова. Скрипача, коего, он тоже надеялся раскрутить в Штатах.

- О, Боб! - внезапно взмолилась я. - Позвольте мне быть гувернанткой при твоем молодом вундеркинде! Я сама оплачу билеты, только позволь мне тоже отправиться в этот круиз! Ведь, если я буду сопровождать скрипача, в глазах мистера Майера, я буду выглядеть уже явно солиднее!

Мой план казался слишком безумным, но, Боб согласился на это.

Да, тогда у меня почти не было денег и даже мелких драгоценностей, зато оставались великолепные наряды и... золотой запас решимости.

Таким образом, когда, я, уже была на плывущей в океане Нормандии", я тут же стала всеобщим объектом внимания всех молодых мужчин на борту. Однако, я все время следила только за мистером Майером. И, после одного ужина, наша неизбежная встреча наконец-то снова случилась.

Тогда, находясь на палубе, я потянулась за упавшим шарфом, как вдруг, из-за угла, на меня наткнулся сам господин Майер. Он был один, и явно прогуливался перед отходом ко сну.

- Ах, мисс Кислер! - улыбнулся он. - А, вы, всё же прислушались к моему совету, ибо, вижу, что теперь-то на вас есть одежда!

Не теряя самообладания, я лишь молча улыбнулась в ответ.

- Ха-ха, вы действительно актриса, - рассмеялся мистер Майер. - Однако, вы ещё ведете себя как неразумный ребенок, который нуждается в отце. Впрочем, все мы постоянно нуждаемся в родительской опеке. (Он был прав, но всего лишь отчасти).

Мы непринужденно стали бродить по палубе корабля.

- Так как, я, всё ещё считаю вас необыкновенно прекрасной особой, - продолжил он. - Моё предложение о контракте остается в силе. Вы можете подписать его прямо здесь, на "Нормандии", и стать членом нашей большой семьи МГМ!

- А как же мои условия? - улыбнулась я.

- Они остаются прежними, - ответил он. - Но, зато я покажу вам, что я достойный начальник. Например, я не буду наказывать вас за ваши возможные интимные "шалости"... Ну, как, мисс Кислер, вы согласны подписать мой контракт на полгода с 125 долларов в неделю?

Я задумчиво уставилась за борт - там, прекрасно отражаясь в океанских волнах, сверкала большая Луна. Я ещё никогда не видела столь огромной Луны на воде. А ведь полнолуние всегда являлось для меня хорошим знамением.

- Я подумаю над этим, мистер Майер... - только проговорила я.

- Хорошо, - произнес он, несколько от меня отстраняясь. - У меня на примете есть сценарий о цирке. Там вам будет предоставлена, конечно, не главная роль, однако, все-таки великолепная возможность проявить свои способности. Эта будет сцена, к которой ваш очаровательный акцент подошел бы просто идеально.

Я вновь пообещала ему подумать над этим.

Вдруг, одна симпатичная девушка прошла мимо нас, успев одарить мистера Майера своей улыбкой.

- Вот видите, мисс Кислер, - сказал он. - Где бы я не был, всегда найдутся девушки, которые хотят стать актрисами. А у меня острое чутье на таких. Вот, например, стоило бы мне сейчас всего лишь щелкнуть пальцами, как эта случайная девушка, уже бы была в моей каюте. Она бы осталась там на всю ночь. Зато утром она бы стала актрисой, пусть и в небольшой роли какой-нибудь картины. Однако, такой мимолетный "кастинг" меня не интересует. Я всегда ищу длительного сотрудничества. Но, в то же время я и человек, которому иногда хочется такой теплоты, как орхидее лучей солнца.

- Спасибо за такую интересную аналогию... - всего лишь произнесла я.

- Мисс Кислер, - в свою очередь, продолжал мистер Майер. - Именно такие длительные теплые отношения я и хочу предложить вам. Конечно, без всякой там "задней мысли", ибо, я никогда не склоняю к сомнительным интригам членов своей семьи МГМ. Ты станешь мне как дочь, с которой я буду всегда рядом, и, возможные проблемы которой я буду решать лично. Это главное, о чем вы должны сейчас помнить.

- Да, я понимаю, - как можно спокойнее проговорила я. - Если это действительно так, то, думаю, мы с вами сможем договориться.

- Думаю, на борту этого лайнера, мы ещё хорошо узнаем друг друга, - продолжал он, словно не слыша меня. - И, однажды, вы сами поймете, что, я, справедливый хороший человек, который искренне беспокоиться за ваше будущее.

При этих словах, я невольно вспомнила о его шлепках моей задницы и том морализаторстве о неглиже... которые сейчас делали его обещания несколько сомнительными.

После этого разговора, я, надев самое неброское платье, нарочито держалась от него в стороне, в основном беседуя на борту с различными иными мужчинами... у которых я узнавала всяческие подробности о жизни самого мистера Майера. При этом, чрезвычайно ласково улыбаясь ему издалека. И, когда "Нормандия" была уже в нескольких часах от Амброуза, эта тактика оправдала себя - представитель Майера срочно пригласил меня в его каюту.

Когда я явилась к нему, он, в это время, одновременно брился и что-то диктовал своей секретарше.

- Вы, наверное, догадались о том, что я сейчас делаю? - спросил меня он.

Конечно же, нет.

- Я диктую условия нашего контракта, - признался господин Майер и, повернувшись к секретарше, повелел ей. - Отдайте, пожалуйста, мисс Кислер эти бумаги. Пусть она ознакомится с ними... На случай того, чтобы вы всё там правильно поняли, окончательные условия таковы: этот контракт на 7 лет, с жалованием в 500 долларов в неделю, плюс ещё 250 долларов сверху авансом. В свою очередь, вы только обязуетесь хорошо изучить английский язык и сменить своё имя на какой-нибудь иной псевдоним.

Таким образом, мистер Майер видимо пытался сохранить свое реноме "благородного благодетеля".

- Ну, как, мисс Кислер? - спросил он. - Надеюсь уж это для вас приемлемо?

- Да, - почти равнодушно бросила я. - Для первого раза сойдет...

- Поздравляю! - тут же заявил мистер Майер, уже споласкивая после бритья лицо. - Ибо, для такой молодой и красивой девушки как вы, мисс Кислер, вы сегодня провернули довольно выгодную сделку!

- Я всего лишь хотела быть оцененной по своему достоинству... - только пожала плечами я.

- Это хороший сигнал, - проговорил он. - В моей студии уважают людей, которые знают себе цену. Когда вы обустроитесь в США, обязательно посетите мой головной офис - там мы подберем вам достойное новое имя.

И, пожелав мне удачи, он пожал мою руку, да ушел восвояси.

Я же, минуту спустя, просто ликовала до самой каюты Боба.

Когда он услышал эту новость, он сам чуть ли не пустился на радостях в пляс - ведь, как оказалось, помимо меня, весьма выгодный контракт сегодня подписал и его юный виолончелист Гриша!

III

Едва я спустилась с "Нормандии" на американскую землю, я в тот час, с глубоким волнением в груди, ощутила себя некой завоевательницей. К счастью, эта "завоевательница", тогда ещё и не догадывалась обо всём том, что её здесь будет ждать.

А её будут "ждать" ещё пять мужей, среди которых будет ещё один миллионер. Будут также ждать и пятерка разводов, и связанная с ними череда безумных скандалов.

Также её будет ждать и громкая слава "Алжира", "Шумного города", да "Самсона и Далилы". А также и ожесточенные распри с режиссерами Илоной Мэсси, Сесилем Б. ДеМиллем и другими.

Тут появятся в моей жизни такие великие люди - от принца Уэльского, до Дуайта Эйзенхауэра с Джеком Кеннеди. Но, при этом, также в ней будут и всякие иные личности - от мелких политиков до откровенных босяков-голодранцев.

Оглядываясь на свою жизнь с вершины нынешних пятидесяти с небольшим лет, я, признаюсь, ничего не забыла. Не забыла, несмотря на весь тот необыкновенный психологический прессинг, таблетки, кошмары и одиночество в ней.

Свои последние десять лет я абсолютно не работала. Но, мне честно приходили мысли написать эту книгу. Честно сознаюсь, что сама не знаю, почему не сделала этого гораздо раньше. Как и не знаю того, почему, я, всё-таки, сделала это ныне.

Издатели, узнав об этом моём желании, сразу слетевшись как мухи ко мне, были прекрасны. Их же обещанные мне гонорары, казались ещё более очаровательными. Возможно, став жесткой из-за нашего шоу-бизнеса, я стала относиться к некоторым вещам излишне критично.

Но, всё же будьте твердо уверены в одном - эта автобиография была создана не каким-то там студийным отделом по связам с общественностью. Поверьте мне, это действительно лично описанный мною путь - путь, который я прошла в своей жизни...

Низкорослый парень по имени Дон, будучи из рекламного отделения при студии МГМ, как-то раз забежал ко мне, и запыхаясь, проговорил:

- Простите, мисс Кислер, если вы, ещё действительно мисс Кислер! Я неожиданно попал в пробку, из-за которой едва не разбил лимузин! Блин, я весь на нервах! Однако, ваша красота столь ослепительна, что это сейчас меня непроизвольно умиротворяет... А вы? Вам всё тут нравится? Где ваш багаж?

Он говорил так быстро, что я почти не понимала его.

Когда мы вышли, нас тут же облепила толпа журналистов и фоторепортеров.

- Мисс Кислер, - обратился ко мне один из них, пишущий "желтые утки" для "Ассошиэйтед Пресс". - Что вы думаете о том, что "Экстаз" по-прежнему находится под запретом? Ведь, например, мэр Нью-Джерси - Джозеф А. Брофи - поддержал Совет, запретив в кинотеатрах города эту картину. А ведь в ней главную роль исполняли вы, будучи известной европейской актрисой Хеди Кислер.

Дон пытался всех их успокоить:

- Извините, но, мисс Кислер ещё плохо понимает английский. Она не согласна этими запретами... Однако, сейчас у нас нет времени на интервью, мы должны прибыть в головной офис мистера Майера. Он ожидает нас. И, если она сейчас вам тут сболтнет что-нибудь "лишнее", он наверняка приготовит из меня шиш-кебаб.

Но они продолжали не давать нам прохода.

- Что вы все от меня хотите?! - не выдержала уже я, произнеся это в сильном венском акценте.

Они все разом затараторили.

- Вы собираетесь снимать такие же откровенные фильмы и здесь в Америке? - донеслось до меня из этого гула вопросов.

А я уже прекрасно осознавала, что, для мистера Майера "Экстаз" всегда весьма щекотливая тема, поэтому, чтобы я сейчас не сказала эти журналистам, он останется очень недовольным этим.

Тем не менее, я обладала и тактичностью к прессе. Я не могла просто так игнорировать её.

- О, мои милые мальчики! - блеснув улыбкой, как можно ласковей обратилась к ним я. - Если вы имеете отличное воображение, вы можете представить голой и любую иную актрису. Я же, как вижу, итак хорошо будоражу ваше воображение.

Они рассмеялись, тут же принимая мою точку зрения.

- Но, все-таки, почему запрещают именно ваш "Экстаз"? - снова раздался в толпе тот же вопрос. - Ведь остальные фильмы с обнаженкой в них, вполне идут в наших кинотеатрах.

- Я не знаю, - призналась я. - Если бы я являлась цензором, я бы разрешила показ "Экстаза". Ведь, все равно, в американских рекламных журналах, а также в рекламе мыла, обнаженка всегда присутствует. Так и в "Экстазе", давайте отныне считать, что, я там, всего лишь приняла ванну...

Они снова взорвались смехом, однако Дон, смог пробиться к машине и погрузить в неё мой багаж.

Фоторепортёры же, уже сделали со мной сотни снимков. Они настойчиво просили меня приподнять свою юбку, но, я отклонила все эти просьбы.

- Если хотите лицезреть мои ноги, идите смотреть "Экстаз"! - лишь отшучивалась я.

Таким образом, вскоре, мы оставили всех журналистов явно в приподнятом настроении, двинувшись в сторону головного офиса студии МГМ.

Кто-то однажды написал обо мне, что, мол, я родилась изысканной, совершенной. Для меня самой же, понятие совершенства состоит в том, что ты уже ничему не удивляешься в жизни. Однако, тогда, когда мы ехали к главному офису, я испытывала невероятное благоговение, впервые видя все эти переполненные американские улицы и невероятно высокие здания.

Сначала я хотела заскочить в свой отель, чтобы навести марафета для своей большей неотразимости, однако, Дон испугался того, что мы опоздаем, а это, в свою очередь, действительно могло разозлить мистера Майера.

Не скрывая своего волнения, Дон, в сей поездке до самого здания МГМ, мне постоянно что-то рассказывал. Ему всё казалось ещё сомнительным и неопределенным. Когда же, мы, наконец, достигли офиса мистера Майера, нам неожиданно сообщили, что он экстренно выехал по делам на Западное побережье.

Такие неожиданные ситуации, как покажет дальнейшее, будут практически закономерными для "Фабрики грёз". Буквально в любую минуту может что-либо измениться. (Например, годом спустя, когда я уже была актрисой при студии МГМ, мистер Майер стал принимать меня к себе только по расписанию. Не выдержав, однажды я прямо спросила его:

- Почему вы стали обращаться со мною так, как обращаетесь со своими иными артистами?

И знаете, что он мне ответил на это?

- А почему я обязан вас выделять? - сказал он. - Мы же не состоим в браке. Вы мне не жена.

Тогда мы решили двинуться вслед за ним на поезде в сам Голливуд. Когда же мы достигли Лос-Анджелеса и отправились в офис студии, Дон вновь так разнервничался, что снова не дал мне привести себя в порядок в каком-нибудь из отелей Беверли Хиллз.

И, вот, мы оказались в плюшевом кабинете мистера Майера. Дон быстро покинул меня, оставив один на один с этим самым влиятельным человеком "Фабрики грёз".

Мистер Майер сердечно поприветствовал меня.

Я же, все равно опасалась, что он сейчас разозлится из-за того, что уже дала журналистам то машинальное интервью о "Экстазе".

- Признаюсь, всё это время я размышлял о том, какой-же псевдоним вам подойдет... - неспешным тоном проговорил мистер Майер и, повернувшись ко мне, прямо спросил. - Как вы отнесетесь к тому, что, отныне, мы будем звать вас Хеди Ламарр?

Я лишь неопределенно пожала плечами.

- Хеди Ламарр... - с мягкой настойчивостью продолжи он. - Мне нравится это имя. Оно весьма классное, гламурное...

Я продолжала молчать. И, только намного позже я узнала о том, что мистер Майер назвал меня в честь своей актрисы Барбары Ла Марр, которую ранее, он считал самой красивой женщиной на земле.

- Теперь, мисс Ламарр, - всё же обратился он ко мне на новый манер. - Давайте я вызову одного из своих студийных экспертов, и, мы проверим на нем, как это имя подействует на него.

Он нажал кнопку селектора, и, через несколько мгновений, к нам в кабинет зашел высокий молодой человек.

- Говард, - улыбнувшись, сразу обратился к нему мистер Майер. - Знакомься, перед тобою Хеди Ламарр!

Говард приветственно поклонился мне.

- Скажите, - продолжил мистер Майер с неким лукавством. - Вы же не думаете, что мисс Ламарр должна изменить своё имя?

Этот вопрос был с подвохом. Я видела, как сотрудник мысленно взвешивает свой ответ.

- Нет, - наконец-то ответил Говард. - Я так не думаю.

- Согласен! - воскликнул мистер Майер. - Хеди Ламарр это стоящее имя! Не так ли, мисс Ламарр?!

Я согласно кивнула.

- Однако, Говард... - начал он, спустя некоторое время раздумий. - У нас тут есть одна небольшая проблема. Проблема, с которой, думаю, вы вполне справитесь. Дело в том, что мисс Ламарр под именем Хеди Кислер снялась в европейском фильме с названием "Экстаз". Тогда она была ещё не совсем опытной, дав согласие на съемки в этой картине. А в фильме есть несколько весьма неприличных сцен. В одной, она, обнаженной бежит по лесу и плавает в озере. В другой же, искажаясь от невидимых уколов иголкой, изображает откровенную страсть... Сегодня же, как вы сами можете убедиться, воочию видя мисс Ламарр, что она вполне нормальная девушка. Но, я знаю, что вы согласитесь со мной, что она вовсе достойна выглядеть как настоящая аристократка. Как леди. Поэтому, отныне, я не хочу, чтобы её имя упоминали в связи с этим грязным фильмом. Никогда. Даже в целях рекламы. Сам же, я, лично, собираюсь скупить и уничтожить все копии этого проклятого "Экстаза", которые только смогу достать.

- Есть, сэр! - по-солдатски вытянулся Говард. - Я понял, сэр!

- Вот видите, - обратился уже ко мне мистер Майер. - Мы содержим свой "корабль" в высоконравственной чистоте. Наша моральная репутация никогда не подвергалась сомнению. Не так ли, Говард?

Он подтвердил это, и, вскоре, по взмаху мистера Майера, вышел из кабинета.

Мистер Майер же, вдруг стал очень серьезным.

- Думаю, мисс Ламарр, - медленно начал он. - Я попрошу кого-нибудь временно взять над вами шефство. Я не хочу пребывать в излишнем беспокойстве о вас, пока вы не начнете сниматься в фильмах моей студии. Сначала начните работать над тем, о чем мы с вами договаривались ранее. Начните брать уроки английского, уроки озвучивания с правильной дикцией сего английского, иные занятия по актёрскому мастерству. Ели вы желаете танцевать, можете добавить к этому уроки танцев... Однако, мне сейчас не нравится то, что вы кочуете по отелям. Для начинающей кинозвезды это выглядит несолидно. Возможно, я найду вам своего представителя, который вам поможет снимать жилье... Также, вам скоро понадобится и личное авто. Пока же, для своих передвижений по городу, пользуетесь услугой такси. То же самое касается и ваших будущих съемок в фильмах. Помните, в вашем контракте есть пункт о моральном поведении. Поэтому, хорошо следите за каждым своим действием, каждым своим шагом. Если у вас возникнут какие-либо проблемы, обращайтесь только ко мне. Я обычно всегда нахожусь здесь, в этом головном офисе. Я всегда выручу вас.

Смерив его пристальным взглядом, я пренебрежительно бросила:

- До свиданья, мой новоявленный "папочка"!

И вышла из его кабинета. Однако, в тот час, глубоко пожалела об этой своей ничем не мотивированной фамильярности.

Едва я оказалась посреди огромной оживленной улицы, Дон, словно по некому волшебству, уже стоял передо мной.

- А знаешь, говорят наш старик просто без ума от куриного супа, - с улыбкой проговорил он. - Поэтому, если вы захотите ему по-особому угодить, вам, в первую очередь нужно будет отправиться в магазин, чтобы закупить все ингредиенты для такого супа. Однако, лично я всё же не хочу, чтобы вы угождали ему таким способом.

Всё ещё испытывая некую неловкость от собственной бестактности, я ничего не ответила ему на это. Я лишь попросила его показать мне интересные места в городе. Ибо, тогда стоял теплый октябрьский день, от которого, казалось, что сама осень мягко осеняет своими лучами окружающие нас концертные площадки, кондитерские магазинчики, да особенно выделяющееся неподалеку огромное здание. Здание, в котором располагались отдельные мужские-женские комнаты, большой вестибюль, кинотеатр и иные помещения, оборудованные под склад.

Самым первым актером, с которым здесь меня познакомил Дон, был элегантный англичанин Реджинальд Гардинер. Дон представил его мне как хорошим комедийным актером при студии МГМ, хотя, я, никогда о нем раньше не слышала. И, это было весьма иронично, ибо, практически сразу мы стали с ним очень хорошими друзьями. Более того, мы могли бы стать даже супругами. Да, я хотела выйти за него замуж, однако, он, всегда оставался недостаточно уверенным в том, чтобы решиться связать себя со мною узами брака.

И, все равно все наши друзья, тогда смотрели на нас как на супругов.

Как сейчас помню, я назначила одной ночью ему свидание. Прекрасно осознавая то, что я не люблю особенно ждать, эксцентричный Реджи всё же опаздывал на него более чем на 3-4 часа. Торопясь явиться ко мне, он, в темноте ночи, оступился на лестничном пролете, отчего кубарем полетел вниз. Он стонал там от боли, и, вскоре, врач, срочно вызванный мною, диагностировал у него серьёзный перелом руки. Эта рука так и не зажила правильно. От чего, впоследствии, когда разразилась война и, всех мужчин начали мобилизовать в армию, он был признан непригодным к воинской службе именно по этой причине.

Я же тогда ещё пребывала в тотальном предвкушении прекрасного. Ведь, повсюду меня окружали таинственные, неизведанные места. И, пусть я толком не знала английского языка, ошеломительное чувство того, что, мое скандально-европейское прошлое уже позади, в моей груди клокотало в приятном волнении, волнении. Предо мною раскрывались манящие таинственные горизонты. И, я должна была исследовать их, ибо, таинственность жизни всегда привлекала меня... она завлекает меня и поныне.

Прогуливаясь с Доном по интересным местам Лос-Анджелеса, мы заскочили в одну фотостудию.

Она была большой и пустынной - за исключением одного дивана в центре, драпированного занавеса и, непосредственно самого фотографа. Фотографа, который в это время устанавливал что-то типа сияющих разноцветных гирлянд.

Дон представил меня ему и как мисс Кислер, и как мисс Ламарр.

- Я собираюсь сделать серию чувственных фото-артов для Нового года, - начал объяснятся фотограф. - Знаете, для всяких там журналов и воскресных открыток. А чтобы успеть к этому, мы всегда создаем арты за два месяца до намечающихся праздников.

- Ну и где-же твоя горячая цыпочка? - спросил его Дон, имея в виду фотомодель.

- Её зовут Марсия, - ответил тот. - Сейчас она переодевается в костюм соблазнительницы.

Мне тут же всё стало интересно, и, вскоре, эта фотосессия началась прямо на наших глазах.

Фотомоделью оказалась довольно привлекательная девушка, ростом в пять фунтов, которая была в довольно откровенном наряде. "Наряде", который состоял всего лишь из 8-дюймовой голубой ленты, на коей была надпись "1938". Во мне тут же всплыли слова мистера Майера о его "высоконравственном корабле"... кажущиеся теперь сомнительными. Тем более, трусики сей фотомодели студии МГМ снизу держались всего лишь на одной булавке.

Дон познакомил нас, но, фотограф уже вовсю снимал Марсию с различны ракурсов и позиций.

- Ну, что, пойдем дальше? - спросил меня Дон.

Но, я, сраженная любопытством, не тронулась с места.

Мне хотелось думать, что, этот фотограф, сейчас и меня попросит попозировать ему для своих сих новогодних сетов. Я надеялась, что он сам, вскоре, почувствует это моё желание.

Когда фотограф принялся переустанавливать свои гирлянды (а Дон так и болтал с ним), Марсия закурила свою сигарету и стала рассказывать мне о своей жизни танцовщици при студии МГМ. Оказывается, она удачно попала как раз в тот период, когда студия выпускала множество высокобюджетных мюзиклов, отчего у неё никогда не было отбоя в работе.

Продолжая болтать в своем уголке фотостудии, Марсия расслабилась, ослабив внимание к своей едва держащейся на ней "одежке". Мои глаза тут же метнулись по её идеальным "персям" с слегка вытаращенными сосками, а также и на сам сливочный контур всего её шикарного тела.

Когда фотограф, настроив свой свет, снова позвал её к себе, меня тут же накрыла волна огромнейшей досады. Меня словно передернуло электрическим разрядом. Отчего я, встряхнула своей головой, и, с тревогой задумалась об этом накатившем на меня странном чувстве. (Это было впервые, когда я вдруг осознала, что могу испытывать такое же сексуальное влечение к девушке, какое испытывала к мужчинам. И, мне ещё предстояло много раз испытать это восхитительное влечение к самым захватывающим мужчинам в мире. Также, мне предстояло ещё испытать сексуальные успехи и со многими знаменитыми женщинами. Вы, наверное, думаете, что мне стыдно сознаваться в этом? Ничуть. Абсолютно. Просто у меня хватает смелости допускать сии чувства, которыми обделены множество иных женщин).

Дон, явно ощутив что-то неладное со мной, полушутя произнес:

- Эта Марсия имеет смазливое личико, мелкие титьки, но, довольно крупную задницу.

Я невольно вспыхнула смехом. Ибо, в тот час осознала, что американские мужчины явно любили подмечать все эти "нюансы" в девушках. Такая открытая откровенность во взглядах сразу очаровала меня, ведь, я, тогда тоже чувствовавшей себя этакой завоевательницей женских сердец, которыми ощущали себя обычно мужчины.

- Не желаете ли уже что-нибудь перекусить в каком-нибудь ближайшем ресторанчике? - вдруг спросил меня Дон.

Верно, после всех этих буйствующих во мне эмоций, я была действительно голодна.

Вскоре, все мы отправились в студийный ресторан, все стены которого были увешаны цветными портретами кинозвезд. Некоторые посетители сразу же устремили на меня взгляды, от коих, я невольно почувствовала то, что, уже, в некоторой степени, я была знаменита и здесь.

- Давайте подсядем вот к этим ребятам, - предложил Дон, подведя меня к парням из рекламного отдела.

Он познакомил меня с ними.

За всеми иными столами же, сидели всякие статисты и различные директора. Все они пестро переливались различной одеждой, начиная от современных купальных халатов и кончая парадною формой времен Гражданской войны.

Я решила заказать для себя куриный суп, ибо, во мне буйствовало любопытство того, почему мистер Майер всегда был от него без ума. На второе же, я заказала себе "бутерброд со стейком от Кларка Гейбла", ибо, он уже тогда являлся для меня одним из самых моих любимых кинозвезд. И, мне он потом понравился так, как никакой иной бутерброд в моей жизни.

Вначале, я не испытывала никакого особого внимания от наших парней, пока Дон, не заверил их в том, что я та самая европейская актриса, которая была обнаженной в "Экстазе". После этого, на меня сразу же обрушился град внимания. (Это нездоровое внимание из-за "Экстаза", со временем вообще перерастет в какую-то эпидемию, которая даже охватит всю студию МГМ и непосредственно головной офис самого мистера Майера. Под таким особым вниманием, ему даже придется изменить свою "высоконравственную" философию к фильму, решив даже эксплуатировать его как дополнительную рекламу. Думаю, он стал философствовать так - если нельзя изменить ситуацию, сделай её своей союзницей. И, это сработало. Ибо, если даже кто-то не видел из-за каких-либо причин "Экстаз", то все равно был хорошо наслышан о нем".)

Я уже почти доедала свой бутерброд, когда вдруг ощутила запах знакомых духов. Я моментально обернулась - Марсия стояла сзади меня и сверкала своей улыбкой.

На сей раз, она была облачена в домашнюю пижаму, которая закрывала её тело от шеи до самых лодыжек.

- Привет, - невинно пролепетала она, садясь со мною рядом.

Я была так счастлива снова видеть её, что мое сердце тут же занялось в груди. Я мысленно стала просить себя успокоиться, чтобы удерживать самообладание.

Некоторое время мы болтали ни о чем существенном, как вдруг Марсия прошептала мне:

- Что ты делаешь сегодня вечером? Не хочешь ли пойти ко мне? Что-нибудь выпить? Обещаю, я найду для тебя что-нибудь особенное...

С этими словами, я внезапно ощутила то, что, наши внутренние "электрические разряды" взаимны. Я ощутила, что ментально она уже принадлежала мне. И, прекрасно чувствовала, как под нашим столом, её рука поглаживала моё бедро. Поглаживала, вдруг откровенно сжав её в одной точке, в этот же миг, недвусмысленно взглянув мне прямо в глаза.

Но, я уже знала своё решение. Да, я хотела её, однако, я помнила, что прибыла сюда сниматься в фильмах. Я помнила, что сейчас было главным сконцентрироваться на продолжении своей карьеры. Всё остальное же, должно было быть второстепенным, неважным. Если бы, я, сейчас окунулась бы в этот роман, я бы уже не смогла остановиться. А я прекрасно помнила тот пункт в контракте, который касался морального поведения...

- Нет, Марсия... - как можно спокойнее ответила ей я. - Сегодня я не могу. Возможно, как-нибудь в другой раз...

Увидев её потрясающее разочарование, мне хотелось убить себя за этот невольный отказ.

В конце нашего завтрака, Марсия подняла бокал с водой и громко произнесла:

- Поднимаю сей тост за то, что могло бы быть, но так и не случилось!

Не поняв её, ребята пропустили эти слова мимо ушей. Но меня они, конечно, задели.

Девушкой, которую по соседству представил ко мне Луис Б. Майер, была венгерская актриса Илона Мэсси. Она сразу понравилась мне, ибо, также как и я плохо знала английский - которому, вскоре, мы стали обучаться вместе.

Это наше негласное сотрудничество было прекрасным, пока, однажды, "пираньи" из студии МГМ откровенно стравили нас, невольно сделав врагами. Главным их "оружием" в этом являлся отдел рекламы - они писали про нас всякое, и, мы, непроизвольно, вскоре, сами стали верить всему тому, что читали.

Это наше соперничество обострялось также и из-за того, что нам так и не предлагали хоть какие-либо роли в кино.

Когда вражда между нами достигла невыносимого "градуса", мне пришлось съехать на новое место, коим, стало одно шести-комнатное голливудское бунгало. Оно было скромным, но, при этом выглядело и очаровательно.

Проживая в нем, я, чтобы впустую не проедать свои деньги, стала заниматься живописью. И, вскоре, мне даже разрешили выставить свои работы на продажу в известной нью-йоркской галерее Plaza Art Galleries. В общей сумме я продала свои рисунки на более чем 500 долларов. Они продавались вместе с иной живописью и бронзовыми скульптурами от таких великих мастеров как Роден, Джордж Кросс, Сезанн, Ренуар, Модильяни, Пикассо и Моне. (Я перечисляю все эти имена для того, чтобы показать вам, что мой художественный вкус развился ещё с той поры, когда я была ещё хозяйкою того замка, полного сокровищ изобразительного искусства).

Вскоре, один из друзей отвез меня на художественную выставку в Лагуне Бич, где мы увидели несколько интересных экспонатов. Среди них, мне особенно понравился один морской пейзаж, удивительно переливающийся всеми оттенками синего. Он бы идеально подошел бы к интерьеру моего бунгало, однако, у меня тогда не было стольких денег, чтобы приобрести его.

А ведь любая прекрасная картина для меня всегда как хороший друг - она одновременно составляет мне компанию, дарит мне утешение и вдохновляет меня.

На той художественной выставке, один уже знакомый мне молодой человек, заверил меня, что, хоть он и не может помочь мне приобрести некоторые картины, но, зато с удовольствием поможет мне повесить те из них в моем доме, на которые у меня хватит денег. Он заверил меня, что он лучший вешатель картин в Лос-Анджелесе.

- Также, - добавил он, завершая свой странный спич. - В свободное время я вам всегда могу помочь и в чем-нибудь другом. Но, сначала, позвольте представиться - меня зовут Реджинальд Гардинер. - Я знаю, что мы с вами "невольники одного и того же рабовладельца. Ибо, я тоже артист от студии МГМ.

Эта судьбоносная встреча открыла для меня такой виток веселья, игривости и всяких иных забав, через которых мне ещё предстояло пройти, знакомясь с великими звездами Голливуда.

Самыми первыми важными актрисами, с которыми я познакомилась, были Джоан Кроуфорд с Джоан Беннетт. Это произошло вечером на автодроме "Turf Club of Santa Anita". (Я должна назвать Джоан Кроуфорд истинной голливудской кинозвездой. Джоан Беннетт же, также обладала великим достоинством. Они были частью одной студийной семьи. В которой, меня также стали называть самой красивой кинозвездой Голливуда). Там, по совету Реджинальда, я нарядилась "во-всеоружии": на мне было пальто из шиншиллы и кольцо с бриллиантом в одиннадцать карат.

Я стала держаться обеих Джоан, но редко вступала в открытый диалог. Мне всё ещё было трудно изъясняться по-английски, даже несмотря на то, что, в своём доме я включала радио с записями "Шептуна Джека", чтобы "на лету" схватывать вспыхивающие слова, да целые фразы.

Здесь, Реджинальд научил меня играть на игровых автоматах. И, думаю, я могла бы даже осмелиться сделать ставку на скачках, но, риск азартных игрищ, все же, никогда не был мне свойственен. В жизни мне нравились только надежные вещи.

Там же, на следующий день, я познакомилась и с Мирной Лой, которую сопровождал её супруг Артур Хорнблоу. Именно благодаря им, меня вскоре и будут приглашать на всё происходящие вечеринки, роскошные пати, да иные великосветские рауты.

На одной из таких пати (на кое я купила платье, которое стоило мне двухнедельной зарплаты) я вдруг потеряла шарф, который должен был быть в рукаве одного из четырех пальто. Я не смогла подозвать горничную, поэтому сама зашла в основную спальную комнату, на кровати которой и были разложены все эти меха. И, едва я вошла туда, как увидела, что, прямо на сих мехах уже "группировались" какие-то мужчины и женщины. Быстро пролепетав "Извините...", я вытянула из-под одной девушки мой зеленый шарф и выскочила из комнаты. Они же, ничуть не смущаясь меня, продолжали оргию.

Позже, я видела этих номинально одетых людей за распитием шампанского и коктейлей. Они тоже видели меня, но, по-прежнему ничего не смущались. Я же, тоже уже не испытывала к ним никакого чувства неловкости.

Ведь, это были те самые дни, благодаря которым тогда, на подобных секс-пати, можно было завести нужные знакомства, дабы попытаться пробиться на вершину голливудского олимпа.

Многие в те времена меня часто спрашивали:

- А что вы будете делать, если какие-либо важные продюсеры, сначала позовут вас лечь в свою кровать? Что вы ответите на такие предложения?

- Я только скажу им одно - "Нет!"" - отвечала я.

И это являлось правдой. Ибо, мне никогда не нравились такие сделки, которые решались через постель. Этакая "деловая" романтика должна проявляться в ролях в кино или в личной жизни, но, никак в сугубо деловых отношениях. Но, в то же время, я признаю и то, что внешняя привлекательность должна присутствовать в любом случае.

Однако, если вы слишком эмоциональны как я, даже самый идеальный роман может рухнуть, если в нем вдруг фальшиво зазвенит пусть всего только одна нота.

Как помню, в то самое время, меня преследовал один известный человек, чье мускулистое тело я просто обожала (хотя, обычно меня очаровывают в людях их интеллектуальные качества). Я не признаюсь вам, кто был этой кинозвездой, ибо, он, до сих пор прекрасен как личность.

Так вот, несмотря на свои некоторые неприятности, касающихся финансов, он полетел на самолете в Аспен, дабы покататься на горнолыжном курорте. Но, там оказалось для этого слишком уж холодно, и, мы оба предвкушали романтический вечер в небольшом теплом домике. Однако, едва он обнял меня своим изящно-мускулистым телом, по моему обонянию ударил резкий запах алкоголя.

- Фууу, Чарли! - тут же вскричала на него я. - В следующий раз, если хочешь чтобы у нас была близость, забудь об алкогольных напитках!

И, в тоже мгновенье, исчезла в другой комнате. Ибо, честно, не могу выносить, когда на меня дышат алкоголем.

III

Реджи часто утешал меня тем, говоря, что киностудия обязательно позовет меня на кинопробы, как только почувствует, что я готова приступить к съемкам. Однако, видимо во мне сомневались, ибо, меня всё ещё не звали на них.

Уже годы спустя, я узнала о том, что все, с кем я работала по контракту - учителю по актерскому мастерству, дикции, публицисту и т.д. - все они всё докладывали лично мистеру Майеру. Плюс, его студия негласно представила за мною несколько своих наблюдателей. Видимо, мистер Майер являлся тем человеком, который не любил слепой риск, да абсолютно никому не доверял. Но, в конце концов, и он оказался удовлетворенным моим прогрессом в обучении, ибо, однажды, наконец, вызвал меня на первые кинопробы.

Тогда я была на фотосессии, когда мистер Майер вошел ко мне и проговорил:

- Кинопробы, в нашем деле это обычный рутинный элемент. Ничего важного. Расслабьтесь. Никто никогда публично не увидит их. Представьте их простым тренировочным полем, на котором вы оттачиваете свои возможности.

Однако, я прекрасно осознавала, что любые кинопробы очень важны. Думаю, тогда мистер Майер, чтобы как-то успокоить меня, пытался быть вежливым и доброжелательным.

И, видимо, эти кинопробы прошли успешно. Ибо, после них, мистер Майер позвонил всем своим продюсерам студии, сказав им, что я нахожусь в заявочном списке на роли в потенциальных картинах. Но... время шло, а ролей в кино для меня так и не было. Да, несмотря на прошедшие два месяца, я получала еженедельную зарплату, но занималась лишь своими личными делами.

Мистер Майер просил меня быть терпеливой. Однако, я все равно высказывала жалобы и недовольство. Я помнила, что, если и через шесть месяцев у меня не будет работы, то мой контракт с высокой вероятностью мог быть разорван.

И, вот тут, как всегда происходило в моей жизни, одно невинное происшествие, в корне переменило мою Судьбу. Я, наконец, получила потрясающую роль в американском кино, которая успешно перезапустит всю мою дальнейшую карьеру.

Я отчётливо помню тот дождливый вечер, но, все равно, у меня было довольно хорошее настроение - ведь, я, занималась любимым изобразительным искусством, одновременно и коллекционируя излюбленные шедевры живописи.

Неожиданно объявившийся Реджи попросил меня отправиться с ним на очередное пати. А куда-то идти в такое ненастное время - это было явно последним чего я желала. Несмотря на то, что я с лёгкостью могла поменять заляпанную краской одежду, на первое же платье с молнией-застежкой.

Я сказала Реджи, что, всегда посещать всяческие пати, это лишь пустая трата времени. Сказала, чтобы он уже сам кончал вести такую праздную жизнь. Конечно, это не было правдой, отчего Реджи, страшно обидевшись на мои слова, пулей выскочил из моего творческого бунгало.

Я, мгновенно ощутив вину перед ним, вскоре позвонила ему и извинилась за свои резкие слова. В качестве заглаживания своей вины, я все-таки согласилась пойти с ним на эту вечеринку.

Однако, едва я положила трубку, в моем сердце снова произошла резкая перемена - я стала лихорадочно искать какой-либо повод чтобы не пойти на сие пати, но, так и не смогла что-либо придумать. И, мне невольно пришлось пойти на неё.

Когда же, я, уже была там, то не прошло и десятка минут, как вдруг с сзади услышала приятный глубокий голос:

- Пусть я не вижу вашего лица, но, ваши волосы и ваша фигура, подсказывают мне, что вы явно красивая женщина.

Я мгновенно уловила в этом голосе теплый французский акцент.

Я обернулась и увидела перед собой Шарля Буайе. Я поблагодарила его за сей комплимент.

- Ах! - с улыбкой, восторженно ахнул он. - Моё чутье меня не подвело! Вы действительно невероятно прекрасны! Давайте же немедленно обменяемся своими визитными карточками, чтобы иметь на будущее наши контакты?!

- Не думаю, что у нас будет время на рандеву... - с легкой грустью ответила я. - Я нахожусь при студии МГМ, но, так ещё и не снялась ни в одной картине. За мною так и числятся лишь несколько европейских фильмов...

- Ах, так вы Хеди Ламарр?! - снова приятно сразился Буайе. - А мне ведь говорили, что вы где-то присутствуете на пати!

Он тут же взял меня за руку и, взглянув мне прямо в глаза, уже вкрадчиво произнес:

- Вы бы хотели сняться со мною в какой-нибудь картине?

Я кивнула, и, он сразу повел меня через всё помещение к группе неких джентльменов, одного из которых, он представил как Уолтера Вангера.

- Ну, как? - спросил меня Буайе, после некоторого диалога с ним. - Что вы на это скажите?

Я же понятия не имела, что они там обсуждали.

- Ну, мисс Ламарр? - обратился ко мне уже сам Вангер. - Может у вас есть какие-то свои предложения?

- Пока я счастлива заниматься художественным искусством, - начала импровизировать я, из-за своей неловкости внутренне желая уйти. - До того, как я прибыла на это пати, я, под мерный шелест дождя, рисовала свою очередную картину... Однако, я до сих пор очень плохо говорю по-английски. Мне трудно понимать вас...

- Да, очень похоже на то... - задумчиво глядя на меня, лишь кивнул Вангер.

- Давайте я проясню вам возникшую ситуацию, - вмешался уже Буайе. - Уолтер только что приобрел права на экранизацию для студии МГМ истории "Пепе Ле Моко". (Это был нашумевший французский фильм с Жаном Габеном и Мирель Баллен в главных ролях). Я же, пообещал ему сняться в его киноверсии.

- Если честно, - в свою очередь, признался Вангер. - На главную женскую роль я рассматривал Сильвию Сидни, однако, она решила вернуться на Бродвей. Вы же, мисс Ламарр, обладаете ничуть не менее яркой внешностью... И, я думаю, что мы сможем договориться с Луисом Б. Майером о том, чтобы он одолжил вас для съемок.

- Я хорошая актриса, - заверила его я.

- Да, мисс Ламарр идеально бы подошла к этой роли! - в легком волнении согласился с ним Буайе. - Но, что мы должны предпринять, чтобы вырвать её из лап Майера?

- О, я умею договариваться, - сказал Вангер. - Я решу эту проблему. Мисс Ламарр, думаю, я вполне смогу одолжить вас у МГМ на несколько месяцев. Вашим главным партнером на съемках будет Шарль Буайе. Сам же фильм будет называться "Алжир"".

С сим, они отошли от меня и принялись обсуждать различные детали будущей картины. Помню, до меня донеслась фраза Вангера:

- Да, хоть у неё и мелкие сиськи, зато какое же великолепное лицо!

Уже на следующий день я была вызвана в головной офис мистера Майера. Ожидая каких-либо проблем, я весьма нервничала. Я ещё толком не знала, что такие судьбоносные моменты часто происходили в кинематографическом бизнесе.

- Мисс Ламарр, уже всё улажено для того, чтобы вы снялись в фильме с Шарлем Буайе! - сразу объявил мне мистер Майер. - Поздравляю, ибо даже хорошим актрисам нечасто выпадает такой изумительный шанс! Вы весьма удачливая девушка! Надеюсь, вы, теперь, в полной мере осознали тот вклад, который вложил в вас я?

- О, да, - поблагодарила его я. - Я ценю это.

На сей раз я не стала перечить ему, хотя, по сути, эту роль мне предоставил не он, а Буайе с Вангером.

Теперь же важность Майера для меня несколько пала. Всегда глядя на меня как на посредственную актрису, он, сейчас явно гордился тем, что смог "впечатлить" меня этой первой неожиданной ролью в намечающемся голливудском фильме.

- Уолтер Вангер заберет вас на целых три месяца, - начал мистер Майер, своим привычно неспешным тоном. - В течении всего этого срока, за ваши услуги, он будет платить МГМ 1500 долларов в неделю. Он знает, как делать картины популярными и вы, обязательно, ощутите вкус новой славы. Конечно, мы пока сами не знаем того, что получится в итоге с "Алжиром". Хоть мы и получили права на экранизацию этой истории, у меня есть некоторые сомнения, что публика будет сочувствовать любовной линии главного героя фильма, учитывая что он преступник, скрывающийся от властей в североафриканском гетто. Однако, Уолтер уверен в том, что Буайе сделает своего героя притягательным. Пусть будет так. Что же касается вашей роли в фильме, то ваша героиня будет там в виде некой приманки. Прекрасной приманки, которая невольно приведет преступника к гибели. Думаю, после сей роли, у вас резко увеличится число поклонников... Режиссером данного фильма будет Джон Кромвель. Он просто обожает работать с актрисами. Я уверен в том, что он ещё более подчеркнет вашу красоту. Камера буквально будет обласкивать вашу фотогеничность особой любовью. В этом весь Кромвель... Так или иначе, после этих съемок, вы явно вернетесь в студию МГМ уже более опытной актрисой...

Он замолчал. Я же, тут же вычислила в уме то, что, раз он мне платит 500 долларов в неделю, а сам будет получать о Вангера 1500 долларов, то... разница остается в пользу его студии МГМ.

- Ну как, мисс Ламарр? - наконец, снова обратился ко мне мистер Майер. - Вы бы не хотели спросить меня о том, в чем же состоит моя главная выгода, что, я, вот так вот отдаю вас Уолтеру?

Ему, что, было всё мало?! Ведь он итак получит хорошие деньги и популярность для своей студии МГМ!

- Вы меня удивляете... - лишь поражённо промолвила я. - Всё же очевидно итак...

- О, да! - торжественно вскричал мистер Майер. - С той самой нашей первой встречи в лондонском отеле, мы прошли с вами довольно длительный путь! Нет так ли? Помните, как тогда я обещал вам, что у нас для вас есть место в нашей уютной семье МГМ? И, вот, наконец-то это случилось!

- Длительный путь... - эхом повторили мои пухлые губы.

- Я сказал Уолтеру, что он сможет взять вас, если позволит мне в будущем снять с Буайе один фильм для студии, - сознался мне мистер Майер. - В этом в основном заключается наш уговор. Взять, ничем не рискуя, известного артиста, взамен отдавая девушку, которая ещё никогда в своей жизни не снималась в голливудских фильмах. Не правда ли, что я просто идеально торгую моими "лошадьми", а?

От такого грубого сравнения мне сразу захотелось встать и уйти. Но я подавила в себе этот порыв.

- Мистер Майер... - произнесла я вслух. - Кажется, я начинаю понимать то, почему вы возглавляете самую крупную киностудию в мире...

- Меня беспокоит только одно, - продолжил он. - Уолтер, возможно, прямо на съемках попытается втянуть вас в какую-нибудь короткую сцену, наподобие тех сцен в "Экстазе". Если такое случится, помните о том, что, у вас есть полное право соглашаться на такие сцены, или не соглашаться. Возможно, он попытается повторить популярность "Экстаза"".

Намного позже, я узнала, что сам Майер предложил Вангеру повторить обнаженную сцену со мной. Он, наверное, рассуждал так, что обнаженка вполне приемлема, если она снимается лишь для его студии МГМ.

Однако, Вангер всё же не был заинтересован в том, чтобы использовать меня таким способом. На его руках были права к хорошей истории, которую, он намеривался сделать ещё лучше. И, чтобы закрепить возможный успех, он подписал контракт и с Джином Локхартом, который должен был сыграть в фильме информатора.

В результате всего этого, Вангер оказался лучшим "торговцем лошадьми", ибо, его "Алжир" стал настоящим хитом в кинопрокате, в то время как Буайе, в майерском "Завоевании", получился откровенно тяп-ляп.

Однако, тем не менее, я должна признать то, что, вообще очень редко кто-либо получал что-либо по-настоящему стоящее от Луиса Б. Майера.

И, вот, наконец, я стала сниматься в своем первом голливудском фильме. Его сценарий от Джона Говарда Лоусона (с некоторыми правками Джеймса М. Кена) вышел хорошим. Я играла роль Габи, которая отправилась в романтическое путешествие в сторону североафриканских далей. В фильме оказалось довольно много трогательных моментов, особенным из которых был тот, когда герой Буайе обнимет меня, мягко произнеся: "Се ля ви..."

Вне сьемок же, во время больших перерывов, я пропадала в основном в костюмерной. Художница по костюмам все время пыталась придать моим платьям нюансы загадочности и экзотичной пикантности. Мы охотно экспериментировали с одеждой, но ничего не могли выдумать интересного. Наконец, я, предложила сконцентрироваться на головных уборах и, в тот час, ведомая порывом внезапно вспыхнувшего вдохновения, создала белый тюрбан. И, это оказалось то, что нам было нужно.

Эта вещь оказалась тогда столь популярной, как сегодня модно носить длинные волосы кося под группу "Битлз". Да, именно из-за моей Габи, всяческие тюрбаны тогда стали являться признаком настоящего утонченного изящества и стиля.

А фразу из фильма "Бунт на Баунти" - "Идите сюда, мистер Кристиан", стали также повторять как "Возьмите меня в Касбах" из "Алжира". (Хотя, я, по сей день, не могу точно вспомнить, в какой именно сцене фильма произносится эта фраза)

В одно мгновенье, все стали меня воспринимать как несколько отстранённую от всего, холодную даму. Но, я не думаю, что я являлась такой в действительности. Я просто играла свою роль, и серьезно делала эту свою работу. Однако, сей образ навсегда закрепился за мною, едва я начала сниматься в "Алжире".

После съемок же, по поводу окончания фильма, студия устроила нам всем банкет. Для меня, прибывшей сюда из Европы, это оказалось неожиданной традицией. Все на этом банкете казались счастливыми, ибо чувствовали, что мы проделали отличную работу.

Я же, в то время, как другие веселились, да распивали реки шампанского, чувствуя огромную усталость, отдыхала в своей гримерке. Сидя на диване, и, как обычно, для обучения поставив записи с английским языком (которого, впрочем, я не слушала) я праздно болтала своими ногами в обычных тапочках.

Вдруг в дверь постучали. Я сразу подумала, что, это видимо кто-то из съёмочной группы хочет, чтобы я все-таки присоединилась к их вечеринке. Но, несмотря на окружающую меня доброжелательность, я, всё же, была уставшей.

Однако, в комнату вошел мужчина, с которым я ещё раньше не встречалась, но, которым среди звезд Голливуда я восхищалась больше иных - им являлся Кларк Гейбл! Великий актер, с которым, я тоже скоро буду сниматься в фильмах, но, естественно, тогда ещё не знала об этом.

Учтиво поздоровавшись со мной, Кларк сказал:

- Закончить фильм, это все равно, что сделать ставку в рулетке. Ты просто ждешь, что выиграешь или проиграешь по-крупному...

Он подсел ко мне на итак небольшой диван, и казался таким бесконечно красивым, манящим... но, я тогда была ещё слишком застенчивой, чтобы завлечь его на какие-либо активно-пикантные действия. Да я и не хотела рушить и его философские измышления о кино. От которых, я всё же "растаяла", начав выражать своё мнение о такой "рулетке по-голливудски".

В то же время, да, я никогда не любила азартные игры. Я находила некоторый риск и адреналин только в проблемах своей личной жизни. Однако, в своих путешествиях, мне невольно приходилось посещать казино, на которых видные бонзы делали ставки, как в международных отношениях, так и буквально.

Помню, на скачках, я ставила на одного жокея и его лошадь только из-за того, что мне нравился их внешний вид и походка. И с улыбкой вспоминаю то, как Мервин ЛеРой, будучи в своих боксах, требовал от меня то, каким это образом мне удалось на сих скачках целых пять раз подряд угадать победителей?!

- Я изучала газеты, - отвечала тогда я ему. - Но, если честно, сама не знаю как. Возможно, в моем разуме заключено некое предвидение событий. Какая-то своя неизвестная мне самой система...

Однажды, уже в Монте-Карло, я имела билет в то знаменитое казино, которое располагается там прямо на первом этаже под отелем. Одна женщина сидела слева подле меня и сделала свою ставку на один номер. Другой же мужчина, справа от меня, также поставил на это. И, когда рулетка выдала то, что дама выиграла, крупье несколько растерялся, так как получалось, что и этот мужчина оказался в выигрыше - а он, как оказалось, являлся королем Швеции. Казино, конечно, выплатила тот выигрыш им обоим.

Я же, старалась больше наблюдать, чем играть. Однако, если я в игре, то, обычно выигрываю большие сумы, которые, я, дальше опасаюсь ставить на кон. Ибо, по своему опыту хорошо знаю, что в дальнейшем уже никогда не выигрываешь.

От сих моих откровенней, Кларк невероятно воодушевился, сказав:

- О, всё это прекрасно. Однако, нам с вами повезло ещё больше. Ибо, большинство обычных людей от своей работы ждут только заработанной платы. Мы, же, артисты, получаем за свою работу не только деньги, но ещё славу, любовь, да уважение публики. А это, признайте, гораздо большее удовольствие.

Не прошло и минуты, как он ненавязчиво принялся массировать мне ноги. И это было так великолепно, что я боялась даже вздохнуть, дабы не разрушить очарование сей ситуации. Его магнетизм парализовал меня словно кролика перед удавом. Впадая в некое самозабвение, я лишь ощущала его прикосновения на своих ногах...

И, прямо в этот момент, в дверь постучал помощник режиссера, чем разом разрушал сие возникшее волшебство между нами. Он сообщил мне, что Уэнделл Уилли (да, тот самый человек, что будет баллотироваться на пост президента) желает поговорить со мною по телефону. Я раздраженно отмахнулась, веля сказать ему, что я уже куда-то уехала, и буду отсутствовать целый день.

Гейбл тут же спросил, почему мне не нравится Уилли. Но, не я начала этот конфликт. Ибо, накануне, этот Уилли приуставал на съемках и вел себя слишком вызывающе. Своим поведением он сразу мне напомнил Гитлера с Муссолини, когда я развлекала их будучи ещё мадам Мандл. Поэтому, я сразу же скрылась в своей гримерке, и ждала когда он уйдет. Однако, прошел целый час, и я, все-таки вышла, так как, не могла больше задерживать съемки. Он тут же ко мне подошел, сказав:

- Меня весьма обижает, что вы избегаете меня! Что-ж, тогда до свидания!

С этими словами он пожал мне руку, да, незаметно ударил меня в колено, от чего, я, просто опешила от боли. Он же, развернулся и ушел.

Таковой видимо являлась его "жестокая месть". Я ненавижу таких людей.

Наконец настал вечер премьеры "Алжира".

Я начала волноваться, ибо ещё слишком хорошо помнила премьеру "Экстаза", на которой демонстрировали мое обнаженное тело, из-за чего мои родители были в шоковом состоянии.

На этот раз, один из самых популярных ведущих Голливуда повел меня на эту премьеру.

- Если всё пойдет плохо, - будучи там, тут же стала шептать я ему. - Я сразу же отправлюсь домой и буду там плакать. И вы меня не остановите.

Однако мне не пришлось в эту ночь лить горькие слезы. Ибо, моя Габи, с самого первого появления в кадре, казалось, обладала холодной элегантностью и благородством.

Позже, мой визави признался мне, что, я, на протяжении всего сеанса, так сильно сжимала его руку, что у него выступили синяки.

Все остальные же, вокруг поздравляли меня с этим успехом, и высказывали искренние слова признания.

Мой спутник предложил мне поехать к нему в его дом, который располагался прямо на вершине холма, с коего открывался потрясающий вид на пляжи Малибу.

- О, да! - воскликнула я, когда мы оказались там. - В такую замечательную ночь, я желаю слышать от вас только одни слова восхищения. Восхищение моею игрою! Восхищение моей красотою! Прошу, сейчас как раз настал столь чудесный момент, что, вы, больше можете со мною не скромничать! Говорите же обо мне! Только прошу, говорите неторопливо...

Он подчинился мне, в серебристом свете полной Луны, угощая лавандовой шерри. О, какова была эта ночь! Отбросив всю свою наигранную "надменность" я сполна отдалась радости жизни!

Это чувство, также прямо касается секса и любви. Если какая-нибудь женщина хочет полностью ощутить сексуальное удовольствие, она сможет насладиться им только тогда, когда уже сама пребывает на вершине какого-либо успеха. Так как, пребывая в своем воодушевлении, её тело наиболее раскрыто к особенной пикантной чувственности. Раскрыто для неистовой "зверской" разрядки. Вы когда-нибудь слышали, как девушка говорит вам, что она так счастлива, что сейчас вот-вот лопнет от счастья?! Вот именно в такие моменты, секс дарит наиболее потрясающее наслаждение, от которого, кажется, что ты действительно "лопнешь", разлетевшись на тысячи восхитительных "осколков"!

Поэтому, мы занимались любовью всю ту полнолунную ночь, из-за чего весь следующий день только спали.

Будучи в одной пижаме и тапочках, мой визави только спустился вниз ради прибывшей кипы новостных газет. Я отпустила его с постели, ибо тоже хотела узнать о себе отзывы в них.

- Если там не будет ничего хорошего, - лишь крикнула я ему вниз. - То можете не возвращаться!

Некоторое время я сидела в кровати, в неопределённых чувствах наблюдая за дверью. Когда же, он, наконец-то вернулся, он тут же в улыбке воскликнул:

- Джеронимо! Ты сделала это! Ты это сделала!

Я опустила взор на газеты и, перед моими глазами, в тот час, замелькали на первых полосах такие слова: "довольно артистичная актриса", "новая ослепительная кинозвезда", "удивительная и неповторимая леди", "прославленная Хеди Ламарр"!

Обезумев на радостях от всего этого, мы тут же снова стали заниматься любовью!

Уже на следующий день, я несколько стеснялась возвращаться на студию МГМ, даже обладая сим произошедшим триумфом. Хорошие отзывы весьма укрепили мой дух. Не называя своего имени, я миновала двух секретарш мистера Майера и вошла в кабинет этого великого человека. Я была красиво одета и просто излучала собою саму уверенность.

У мистера Майера в это время было совещание, но, увидев меня, он, сразу распустив всех, быстро подошел ко мне.

- Мои поздравления, мисс Ламарр! - сразу расплылся он в своей улыбке. - Я очень горжусь вами! Я столь горд, что думаю, в следующий раз, я ещё больше увеличу вам жалованье!

- Это заслуга моего агента, - в свою очередь, небрежно бросила я. - Он всегда знает то, что меня интересуют только стоящие предложения. И "Алжир" как раз оказался таким. Однако, вы также что-то хотите мне предложить?

- Моя дорогая Хеди, - начал он. - Я думаю, что следующий фильм в МГМ, станет для вас ещё лучше "Алжира". Мы обязаны сделать его таким. Ваша следующая картина будет такой популярной, что, в сравнении с ней, этот "Алжир" покажется мелочью. Ибо, там вас будут окружать уже истинные кинозвезды, лучшие сценаристы и самые лучшие режиссеры.

Это как раз было то, чего я так желала услышать с его плоских уст. Конечно, я сначала не осознавала, каких размеров был мой успех в его деловой парадигме. Однако, сейчас, по его возбужденной реакции, я хорошо поняла это. Этот успех был весьма впечатляющим.

- Можете взять небольшой отпуск, - тем временем, продолжал мистер Майер. - Отпуск за счет нашей студии. Ибо, вы, вполне его заслужили. Если же у нас появится что-то важное для вас, мы вам тут же позвоним. Сейчас же, берегите себя и ни о чем не волнуйтесь. Все сотрудники студии сразу дадут мне знать, если на горизонте появится новый достойнейший для вас фильм.

С этими словами он поцеловал меня в щеку и, сопроводил за дверь.

Ошеломленная счастьем, я вышла на залитую калифорнийским солнцем улицу и, только лишь взволнованно вбирала в себя теплый воздух. Ах, этот чудесный успех был таким опьяняющим!

Да, я всегда знала, что стану известной кинозвездой. И, в дальнейшем, я практически стала такой на целых 15 лет. Однако, в то же время я стану и частой жертвой собственных ошибок, к которым приведет моя большая доверчивость к тем людям, которым я доверяла в актерской профессии.

Фильм же, который мистер Майер представил мне, что он будет гораздо круче "Алжира", назывался "Я возьму эту женщину".

Сейчас, оглядываясь в прошлое, я объективно осознаю то, что эта картина была не более чем так называемой "мыльной оперой". Чем-то из тех "мыльных опер", которые сегодня идут в дневное время на телевидении. Но, мистер Майер тогда убеждал меня в том, что это будет являться весьма важным фильмом, и я верила ему.

Он привлек к себе великого режиссера Джозефа фон Штернберга, чтобы заверить меня, что с ним, я стану ещё более великой кинозвездой МГМ. В то время, Штернберг, как раз только что снял один из своих самых известных фильмов с Марлен Дитрих. Также он нанял к работе Чарльза Макарутра, являющимся одим из самых дорогих сценаристов. И, в конце концов, он вложил в бюджет "Я возьму эту женщину" 1.500.000 долларов, что являлись очень внушительной сумой для того времени.

Также, он представил ко мне самые известные имена студии - Спенсера Трейси и Уолтера Пиджеона.

Всё это, вкупе с его невероятным энтузиазмом, и убедили меня в том, что мой новый триумф просто неизбежен.

А ведь я, будучи хорошим знатоком людей, всегда была очень плоха на выбор хороших сценариев.

Как сейчас помню, Отто Премингер, чуть ли не валился с ног, буквально умоляя меня сыграть в "Ларе". Она стала настоящим классическим фильмом. Но, тогда, мне, в сценарии к ней, виделась лишь какая-то обычная мистическая история. Возможно, тогда я ещё не понимала то, что хороший режиссер и из всякой мистики способен создать шедевр.

Также я отказалась и от "Груза из Саратоги". Но, не потому, что сценарий мне показался плохим. Нет. Я увидела в этом сценарии некоторые моменты, из-за которых, я почувствовала, что буду ощущать себя на съемках очень деморализованной.

Также, я весьма ошиблась, отказавшись от съемок и в "Газовом свете". Ибо, даже зная режиссера Артура Хорнблоу, я никак не могла мысленно связать себя с этой историей. О, как я снова ошиблась!

Позже я отвергла сразу обе картины с Дэнни Кайем, так как мне показалось, что они делают мою героиню в них несколько легкомысленной. И, когда, позже, эти картины с успехом прогремели по всему миру, я впервые почувствовала себя абсолютно растерянной.

Ведь, если сложить все эти ошибки воедино, получалось, что я имела своеобразный талант выбирать для себя только дрянные сценарии.

Даже самому мистеру Майеру, первый вариант "Я возьму эту женщину" показался настолько дрянным, что он заорал на фон Штернберга, что это просто ужасно.

Фон Штернберг, согласился, что сценарий вышел плохим, и стал переделывать его. Однако, теперь мистер Майер не был спокоен. Он уже нехило вложился в создание фильма, и, отнюдь не желал иметь какие-либо потенциальные убытки.

Тогда, именно из-за моего влияния, почти во всех фильмах студи МГМ, актрисами были знойные брюнетки. Джоан Беннетт, Клодетт Кольбер, Джоан Кроуфорд, Кей Фрэнис и т.д. - все они вскоре выглядели как моя Габи из "Алжира". "Хэй-ди, дорогая, вы не увезете меня в свой Касбах?" - фраза, которая была самой распространённой шуткой тогда во всех ночных клубах.

Так что теперь вы можете представить всё то нетерпение мистера Майера, который жаждал снова вывести меня на большие экраны.

Но фон Штернберг неожиданно "забуксовал", постоянно меня сценарий, артистов, да непосредственно урезая выделенный бюджет к фильму. Из-за чего, мистер Майер, вскоре, впав в настоящую ярость, уволил его, вызвав иного прекрасного режиссера Фрэнка Борзейджа.

В то же самое время, когда Спенсер Трейси практически обеспечил себе роль в "Стэнли и Ливингстоуне", я продолжала олицетворять собою бесконечную череду нелепого невезения.

Ибо, мистер Майер, изучив львиную долю уже отснятого фон Штернбергом материала со мной... в гневе его уничтожил.

III

Однажды мистер Майер вызвал меня в свой головной кабинет. Он был явно чем-то расстроен.

- Хеди, - начал он. - Когда вы управляете такой большой киностудией, всегда возникают силы, работающие против вас. На этой самой студии имеются некоторые люди, которые не хотят видеть нашу картину. Они считают, раз мы не укладываемся в график, и только впустую растрачиваем бюджет, то, значит и сам проект наверняка обречен. Да, у нас действительно появилось много проблем. Но, пока я временно отложу их. Ведь, как и обещал, я в первую очередь должен вас сделать кинозвездой, перед светом которой, будут преклонятся миллионы... А вы уже весьма зарекомендовали себя и, многие хотят вновь видеть вас прямо сейчас на экране. Признаюсь, до "Алжира" я не решался предлагать вас режиссерам. И, теперь, прежде чем мы займемся "Я возьму эту женщину", я хочу, чтобы вы, взглянули на ещё одну историю. Бен Бехт, один из лучших писателей в мире, написал сценарий под названием "Леди из тропиков". Роберт Тейлор сразу же захотел сыграть главную мужскую роль. Я же, в свою очередь подумал, что вы бы хорошо составили ему компанию в этом. Руководителем картины будет Джек Конвей. Что вы скажите на это?

- Для начала могу ли я прочесть тот сценарий? - спросила я.

- Моя дорогая сударыня, - подозрительно ласково проговорил мистер Майер. - Зачем лишний раз вам терять своё драгоценное время? Поверьте, я лично прожил в этих джунглях немало лет, так что прекрасно осознаю, что вы там будете весьма прекрасно смотреться.

- Но, все-таки, в чем же будет заключаться главная суть моей роли? - не унималась я, хотя знала, что мистер Майер был ещё той жирной занудой.

Он начал сам разыгрывать передо мною эту историю любви из Сайгона, изображая в ней сразу все роли в ней. Главным образом он сосредоточился на романтичной островной даме, которая тайно ненавидела всех мужчин. (В демонстрации мистера Майера, эта ненависть казалась очевидной). Когда же он кончил, он вопросительно поднял на меня бровь:

- Кто же, если не вы, могли бы вписаться в такую картину?

Это казалось убедительным и, когда я поняла, что у меня к тому же будут диковинные наряды, я окончательно согласилась на эту роль. Я ещё согласилась на неё и из-за того, что в одной из сцен в джунглях, я должна была быть почти раздетой. Мне понравилось это, ибо, я итак уже достаточно длительное время изображала из себя "приличную леди". А мне очень хотелось вновь выражать свою сексуальность. (Однако, к моему сожалению, эту сцену вырезали из фильма).

Когда "Леди из тропиков" была закончена и вышла на кинотеатры, она потерпела крах как в финансовых сборах, так и в рецензиях критиков. Мистер Майер тут же "переобулся", заявив, что только "Я возьму эту женщину" оправдает вложенных в неё средств.

Выполняя его волю - целых три недели, Спенсер Трейси и Кент Тейлор усердно работали вместе со мной. В итоге, очередной мрачный провал. И это было предсказуемо. Ведь, что могло быть толкового в истории, в которой, некий доктор сначала спасает женщину от самоубийства, затем женится на ней, а после, начинает сожалеть об этом? (Ответ - снять такой фильм и пожалеть об этом).

В результате, после одного первого успешного фильма для МГМ, мне было больно осознавать эти два провала подряд.

Вдобавок, мой агент сказал мне, что мистер Майер вновь воспринимает меня как "торговую лошадь", которую будет теперь использовать только для какой-либо иной студии.

Я была очень расстроена.

Мое невеселое "подвешенное" состояние в карьере, вскоре начало оборачиваться для меня проблемами с некоторыми персонами Голливуда. А я ведь всегда знала то, что, только находясь в работе, у меня не было времени на неприятности.

Я не знаю, как бы это состояние объяснила бы психиатрия, но, видит бог, когда мы пашем на съемках, мы не думаем больше ни о чем ином, как о том, чтобы быстрее закончить фильм. Лишь только потом, мы уже возвращаемся в реальность, в которой и пожинаем плоды нашего труда.

Да, "Алжир" сделал меня голливудской кинозвездой, и я уже не могла вести свою прежнюю жизнь. А это, должна признаться, в свою очередь привлекло в неё и некоторые личностные проблемы.

Полагаю, источник этих проблем, замаячил ещё тогда, когда мне было всего 15 лет, и я обучалась в женской школе Люцерны, в Швейцарии.

Я была слабой, но довольно красивой. Взоры многих людей уже тогда были устремлены на меня, гадая, что же кроится за этой мраморной статью. И я ловила их на себе, проживая с тремя иными девчонками в одной комнате.

Я часто слышала, мол, если группа девушек постоянно находится в одном помещении без всякого доступа к мужской компании, то, в их среде, однажды, непременно расцветет лесбиянство. И это верно, несмотря, что никакой учитель, либо родитель, никогда не признаются вам в этом.

Однако, тогда это было в порядке вещей. Например, когда на праздники у нас устраивали танцы, то девушки танцевали только с девушками, а юноши с юношами. Это было весьма забавно, так как именно в такие юные годы, сексуальное влечение просто зашкаливает в умах подростков.

В течении нескольких учебных недель, в этом смысле, кроме некоторых шуток девиц, я, особенно не испытывала на себе каких-либо проблем. Но, я знала, что рано или поздно, они наступят.

Вооружившись материнским советом, думать только о хорошем, я прекрасно спала в те учебные дни. Да, едва, я закрывалась в девичьей комнатке, как уже через пять минут падала в бездны Гипноса.

Однако, однажды я невольно проснулась, почувствовав, что прямо в моей кровати появилась Джорджия - одна из моих соседок по комнате. Это казалось несколько странным, даже несмотря на то, что после 10 часов, становилось так холодно, что порою мы вместе согревались телами. Сейчас же, Джорджия была только в своей пижаме школьного тона, и выдавала всем видом, что ей вновь весьма холодно.

Джорджия была красивой девушкой, хобби которой, казалось, было всегда любоваться собою в зеркале. Другая же, моя соседка, Дороти, являлась более серьезной девушкой, уже имеющей все навыки будущей медсестры.

Джорджия всегда была привлекательной для меня. Она и сама постоянно осыпала меня комплиментами, через свое зеркало, к нашему взаимному удовольствию, наблюдая за моими эмоциями на них. Я никогда не знала, что тратится за этим её восхищением, но, очень хотела однажды это узнать.

Улыбаясь, как будто это было в порядке вещей, она в ту ночь мне прошептала:

- Ты принимала сегодня ароматную ванну с теми маслами, которые присылала моя мама?

Она ненавязчиво коснулась плечом моего носа.

- Да, это было прекрасно... - не зная, что и сказать, лишь отозвалась я.

- Ох, как сегодня холодно, - продолжила Джорджия. - Словно некто невидимый специально дует мне в спину... Ты не будешь против, если я прильну ногами к твоим бедрам и, немного поболтаю с тобою?

Не дожидаясь моего ответа, она прижалась ко мне, и, оглянувшись на нашу соседку, тихо добавила:

- Надеюсь, Дороти спит. Ибо, она подумает, что я, явно спятила...

- А разве это не так? - спросила я её, не без мелькнувшей надежды на то, что она, все-таки, сейчас оставит меня.

- А что не так-то? Хи-хи! - тихонько хихикнула Джорджия. - Я просто вернулась в свою любимую комнату, и, пытаюсь согреться от странного дуновения. Разве ты не чувствуешь его?

И крепко обняла меня.

А ведь наши пижамы были из столь тонкого шелка, что мы сразу прекрасно почувствовали сквозь них наши тела.

- Пожалуйста... - начала было возмущаться я, ибо, это казалось всё слишком интимным.

- А-ах... - лишь горячей ахнула Джорджия. - Я просто хочу согреться до одурения... Ты такая вкусненькая и нежная...

Чувствуя то, как она приятно благоухает (словно недавно сама приняла ароматную ванну), я хотела решительно развернуться к ней и спросить, что она тут творит.

- Хеди, тебе нравится, когда твою спину царапают? - в это время спросила Джорджия, и, тут же принялась слегка царапать мне спину.

Хоть мне было приятно, я промолчала. Она же продолжила царапать меня ногтями, двигаясь, то вниз по моей спине, то вверх, к моей шее.

Вскоре, от такой дерзновенной тактильности, я впала в настоящее паническое оцепенение. Однако, в то же время, мне уже было так приятно, что я не хотела того, чтобы она останавливалась.

- Зачем ты это делаешь, Джорджия? - всё же выпалила я в темноту.

Она не ответила, но, вдруг, болезненно впилась ногтями в мои плечи. Я тут же ахнула!

- Расслабься... - наконец, промолвила Джорджия. - Я делаю тебе лишь приятное...

Я попыталась отодвинуться от неё к стене, но больше уже не было места. К тому же, она, в тот час, придвинулась ко мне ещё плотнее.

В какой-то момент, всё же желая остановить эту настойчивую "кошачью" ласку, я, собрала все свои силы и развернулась к ней.

- Джорджия, - как можно серьезнее зашептала на неё я. - Я хочу чтобы ты немедленно покинула мою кровать.

Не слушая меня, она расстегнула пуговицы моей пижамы и поцеловала мою раскрывшуюся грудь. Под её настойчивым лобызанием, я сразу же стала непроизвольно возбуждаться. Когда же она начала откровенно покусывать ореолы моих крупных сосков, я застонала, вовсе прекратив какое-либо сопротивление... Вскоре, она медленно перевернула меня на спину и, опустившись гораздо ниже, со своей откровенностью стала лиз...

Нет, всё же я не буду вдаваться в дальнейшие подробности той ночи! Но, не из-за своей "неожиданной стеснительности", а из-за того, что, такие пикантные моменты должны оставаться нетронутыми, даже в чем-то священными в жизни. Сейчас я стремлюсь, в первую очередь, в своих воспоминаниях сосредоточиться больше на тех делах, когда я уже была зрелой женщиной, а не девушкой.

В ту ночь же, именно Джорджия впервые продемонстрировала на мне то, каким образом девушка может ублажить девушку.

После моей разочаровывающей встречи с Майером, однажды, я зашла в 9-тый павильон, в котором, как раз проходили репетиции танцев к новому мюзиклу с Джином Келли. И там я знаете кого увидела?! Марсию!

В шелковой блузе и в "матросских" шортах, она позировала на носу корабля, который никогда не будет спущен на воду.

В это время Джин отправился беседовать с режиссерами, а Марсия практически вышла из павильона. Она казалась столь притягательно скромной, что я тут же подозвала её себе.

Так как все ломанулись на обед, у неё был целый час свободного времени.

- Марсия, - обратилась к ней я. - Почему бы нам не купить бутерброды, да куда-нибудь не отправиться на авто?

Она с большой охотой согласилась на моё предложение. Вскоре, мы купили бутерброды и, уехав на авто, остановились в тени деревьев небольшого сквера, который располагался неподалеку от студии МГМ.

- Всё же вы стали известной кинозвездой, - призналась мне в машине Марсия. - Наверное, теперь, вы весьма счастливы.

Она жадно ела свой бутерброд, в то время как я слегка покусывала свой. У меня не было аппетита.

- Отнюдь, я ещё никогда не чувствовала себя столь несчастной... - созналась я, впервые это произнеся в слух.

Это признание поразило её.

Я стала объяснять свою ситуацию, но, похоже, она не понимала меня.

- А я, видимо, уже никогда не стану знаменитой, - начала жаловаться Марсия. - Я так и останусь никем. Мой предел - это всего лишь сверхурочных 200 долларов в неделю. "Дочь, женись только на богатом актере" - когда-то говорила мне мать. Я-то готова, но где такого найти? Все они охотно лезут под мою юбку, а на утро без всякого сожаления навсегда покидают меня. О, как же мужчины жестоки!

- Да, вы правы, - согласилась с ней я. - Но и брак это не всегда синоним личного счастья. Поверьте мне, если вы выйдете замуж по расчету, то получите не мужа, а своего персонального тирана. Разве вы не видите некоторую иронию в том, что, вы, всегда переводите проблемы мужчин в личную несостоятельность?

- Танцы, это дело для молодых девушек, - продолжала Марсия, будто не слыша меня. - Я всё время задаюсь вопросом о том, что же я буду делать потом, когда моё время иссякнет?

- Никто не может предвидеть будущее, - сказала я в свой ответ. - Это всё равно, что пытаться решить математическую головоломку, в которой постоянно меняются числа.

- Всё-таки, вы невероятно красивая, - взглянула она на меня. - Поэтому вы и стали кинозвездой. Я надеюсь, вы не обидитесь на мои слова, но вы всегда выглядите этакой маняще холодной недостижимой леди...

- Вовсе нет, я не холодная леди... - прервала её я.

И, в доказательство сего, мягко взяла лицо Марсии в свои ладони, да стала сочувственно её расцеловывать.

Её реакция на сие была странной. Она начала плакать. И, мне стало невольно казаться, что я утешаю ребенка.

- О, как я устала! Я хочу любви! - в сердцах застонала она. - Любви чтоб навек, но мне впаривают секс! О, иду на дно... как же я ненавижу мужчин!

С этими словами она крепко обняла меня, и уже зашептала:

- А вот вы всегда были добры ко мне... Если что, вы же позаботитесь обо мне? Хотя бы немного... Ну пожалуйста...

- Конечно... - ответила я. - Я не оставлю вас...

Она казалась столь нежной и обаятельной, что мне было трудно понять, почему мужчины её только трахали, но не хотели жениться.

Мы всё обнимались на сидении авто, как вдруг она страстно выпалила:

- Я хочу вас!

Ее руки сразу же юркнули мне под платье, и... я позволила ей делать со мною всё то, чего она желала. Ибо, всегда в своей жизни, я действовала инстинктивно.

Когда же, после лесбийского секса в машине, мы обе вернулись в реальность, я осознала, что мы обе в слезах счастья.

- Кажется, через десять минут я должна буду быть снова в павильоне... - лишь прошептала мне Марсия.

Мы быстро, вновь намарафетили свои "потёкшие" лица и, вскоре вернулись в студию.

- Хеди, - уже там обратилась она ко мне. - Так что же со мною будет в дальнейшем?

Я ничего не смогла на это ответить ей, так как, на самом деле, всё чаще задавалась этим вопросом и насчет своей дальнейшей карьеры.

Однако, отчасти уже знала что с нею происходило, ибо, годом ранее, я спрашивала о её перспективах у самого постановщика её мюзиклов.

- Да, - признался он. - Марсия сама уволилась, да, вскоре, выскочила за кого-то замуж. Однако, не смотря на то, что в этом браке у неё родился ребёнок, она развелась с ним... Я слышал, что она где-то стала работать машинисткой. Стала полной... Но, мне сложно её судить, ведь, все её постоянно хотели лишь трахать. А она не могла им сказать "Нет!"".

С тех пор я часто думала о ней. Ведь, это воистину самоубийственно, когда девушка не может контролировать свои необузданные желания...

III

В то самое время, когда мистер Майер со своими соратниками по студии, пытались найти для меня новую картину, я продолжала встречаться с Реджинальдом Гардинером, а моя общественная жизнь находилась в таком же упадке, как и моя карьера.

Тогда я постоянно находилась в потрясающем беспокойстве, и, от этого, готова была вцепиться за любую возможность, только бы всё изменилось.

Часто, находясь вместе с Реджи в кинотеатрах на всяческих предварительных просмотрах уже отснятых фильмов, на меня нападала тоска. Из-за чего, я, лишь удивлялась происходящему в залах ажиотажу.

В конце концов, эмоционально "выгорев" изнутри, я часто бесцельно прогуливалась на свежем воздухе.

Однажды, в одну летнюю звездную ночь, я гуляла по обширной территории при студии МГМ и, вскоре, заметила одного мужчину, который, прислонившись к столбу с надписью "Бродвей", тихонько покуривал сигарету.

Я мило улыбнулась ему и, он тут же проговорил:

- Мне нужно уже возвращаться в Нью-Йорк. Однако, в этом состоит какая-то зловещая ирония, что, прямо сейчас я стою под этим столбом, с названием провалившегося мюзикла... Это причиняет мне боль. Ведь, этот фильм действительно получился ужасным?

- Ужасным... - согласилась я.

- А ведь это я написал к нему сценарий... - тут же улыбнулся он.

Я сразу же извинилась. Он лишь пожал плечами.

- Меня зовут Джин Марки, - представился мужчина. - А вы, видимо, Хеди Ламарр? Как-то меня просили написать и для вас сценарий, но, я отказался, так как, для меня вы были слишком красивы. Даже для моих снов. А я ведь пишу истории в основном об обычных черномазых работягах в дрянных старых одеждах...

Я не поняла, что он имеет в виду.

Но, мы продолжали стоять там и обмениваться короткими репликами.

- Давайте прогуляемся с вами... - предложил Марки. - За углом есть одно местечко, словно маленький Лондон...

Мы пошли по Длинной Акре.

- Я продолжаю чувствовать боль прямо здесь, - сказал он, постукивая в себя в грудь. - А ведь мы уже с вами раньше встречались... Просто, вы, явно этого не помните...

Я? Нет.

- У меня уже была хорошая попытка добиться славы, - признался Марки. - Я ведь был женат на Джоан Беннетт...

При этих словах, я тут же вспомнила о мужчине, который сидел в боксах на скачках в Санта-Аните, и, с усмешкою рвал все не выигрышные билеты на своих ставках!

- Можно сказать, что жизнь для мужчины будет пуста, - продолжал Джин. - Если он, конечно, однажды не женится на актрисе. (А теперь только представьте, этот бывший муж Джоан Беннетт, вскоре жениться на мне, в то время, как сама Джоан выйдет замуж за моего друга Уолтера Вангера. И, более того, уже после меня, через несколько лет, Джин вновь женится на актрисе по имени Мирна Лой!) Каким-то образом все актрисы приходят к выводу, что, если ты им открываешь свою дверь, то, закономерно и то, что вы должны будете потом их постоянно осыпать деньгами, да драгоценностями.

- Я точно такая же актриса! - в тот час, вызывающе выпалила я.

- И весьма прекрасная... - добавил он. - Но, мне почему-то кажется, что, именно вы, ещё не достаточно испорчены голливудской славой... Скажите, не хотели бы вы сейчас пойти со мною куда-нибудь выпить? И я вам тогда сполна признаюсь в том, почему ненавижу всяких избалованных актрис. Ну, а вы, в свою очередь, сможете "отыграться" критикой моих дрянных сценариев к мюзиклам...

Я ответила ему, что была бы не прочь, но меня ждет мой верный "пёс-рыцарь" Реджи. А он начнет волноваться, если я сейчас не вернусь.

- Эх, все эти аспирины, конечно, хороши для головной боли, - неожиданно "понёс" нечто Марки. - Однако, часто "головная боль" является в постели только лишь женской отмазкой... Ладно, Хеди. Давайте сначала пойдем и успокоим наших спутников, а через несколько минут, уже спокойно встретимся на Бродвее.

И он растворился в полутьме улицы.

Когда же всё было улажено, мы пошли в ресторан "Чезена", где, вскоре, продолжили наше непринужденное рандеву. Хоть я сначала так и находилась в своем привычном волнении, однако, после двух-трех бокалов, стала забывать обо всём. Я лишь заметила через стекло бокала лежащий на столе календарь. Сегодняшним днем там значилась дата - 4 марта 1939 года.

- Какие у вас планы на завтра? - вдруг спросил меня Джин.

- Буду пребывать в тревожных ожиданиях... - сказала я. - В своих тревожных ожиданиях...

- Тогда, почему бы нам не потревожиться о них вместе? - спросил он. - У меня как раз завалялся один сценарий, который я ещё ни с кем не облизывал... Но, сначала, не согласитесь ли вы отправиться со мною на пляж?

- С удовольствием... - кивнула я, ещё не зная, что он имел в виду пляж в Мексике.

Это я поняла только тогда, когда мы пересекли шоссе Лагуны 101.

Стоял яркий солнечный день, которым мы сполна наслаждались, мчась на голубом кабриолете.

Впервые за прошедший месяц, я забыла обо всех своих проблемах, чувствуя себя беззаботно. Я никогда не была раньше связанна в отношениях с американскими сценаристами, но Джин, явно проявил в этом большую индивидуальность. Он мог быть ярким и забавным, часто ранимым, поверхностным, а иногда и вовсе глубоко озадаченным. На его примере, я хорошо поняла, что жизнь сценариста - это постоянный поиск чего-то. Я, конечно, не знаю, что появилось раньше - курица или яйцо - но также и сценаристы не знают того, они ли пишут сценарии, или сценарии сами находят их в жизни.

Ещё не столь долго пробыв в США, я, естественно, ещё толком не знала, где находится Мексика. Да, если честно, меня это особо никогда и не интересовало.

- Мы едем в Тихуану, - заверил меня Марки. - А знаете почему именно туда? Потому что именно там делают потрясающее пиво. Пиво, которое сбивает тебя с ног. Когда ты его пьешь, то стараешься сразу же сглотнуть его под язык. Ибо, оно делает всякого мальчика мужчиной, а мужчину делает мальчиком.

А мне никогда не нравилось пиво. Для меня пиво - это напиток плебеев, от которого, после принятого, они не в состоянии волочить свои ноги.

Однако, я ничего не ответила Марки. Я была открыта для всего нового, и, мне ничем не хотелось портить тот замечательный день.

На границе мои документы оказались в полном порядке (я готовилась к американскому гражданству). Джин даже показал полицейским своего далматинского щенка, от которого все были в полном восторге.

В Мексике мы посетили джайалайские игры, потом корриду (Ух!), видели собачьи бега и, только потом отправились купаться на пляжи Росариты.

Бары и местные девушки там были ужасны, но Джин продолжал меня уверять, что актриса должна впитывать в себя различные впечатления жизни. Он купил мне два десятка разноцветных шелковых шарфов и часы за 10 тысяч долларов, сказав, что мои за 15 тысяч могут легко сбиться, и, однажды, я могла бы выпасть из-за них из общемирового времени на некоторое время.

Да, тогда я прекрасно проводила своё время. Всё стало казаться вновь беззаботным. А я ведь уже начинала забывать о том, что жизнь может быть и такою легкой.

Когда Джин лопал шарики, он вдруг сказал мне:

- Эй, Хеди! А давайте, для полного счастья, мы ещё и поженимся в этот замечательный день?! А?!

Он приставил острие булавки к очередному шарику и замер в ожидании моего ответа.

Я же, даже не знала, что на это ответить, ибо, не понимала, шутит ли он, или говорит всерьез.

- Прямо сегодня? - только и спросила я.

- Да! - ответил Марки, беря мою руку. - Прямо сейчас!

Но, я так и не понимала, серьезен ли он или нет.

Однако, через какое-то время, мы уже стояли перед мировым судьёй в ближайшей мексиканской юрисдикции!

Эта брачная церемония длилась всего шесть минут. Сам же брак, казалось, длился ещё меньше, даже несмотря на то, что ещё целый год мы официально не разводились.

Пытаясь завоевать моё внимание, Джин изображал из себя интересного веселого человека. Когда же, как только он сочетался браком со мной, он сразу же отбросил эту "маску". Я же, стала невольно играть в угадайку. Ибо, каждый вечер я пыталась угадать то, вернется ли мой новый супруг домой или нет. А каждое утро, сама поднималась на верхний этаж, узнать спал ли он сегодня у себя, или нет. (Сам же он никогда не навещал меня).

Что же так быстро меняет многих мужчин в браке? Думаю, сам факт свадебной церемонии. Это похоже на собачью пару, в которой, собаки вначале заигрывают друг с другом, но после любовной вязки, сразу же перестают быть друг другу интересными.

Однако, как бы то ни было странно, именно Джин Марки вернул мне утерянную удачу. Ибо, после брака со мной он неожиданно стал творческим импотентом. Я же, наоборот, ещё более возвысилась как актриса.

Я очень хотела доказать, что, в первую очередь я актриса, а не модель для показа модной одежды. И, после одного обеда, этот шанс вновь у меня появился в лице Кларка Гейбла.

Он зачитал мне один сценарный к новому фильму, и мы принялись обсуждать его детали. История в нем была о нефтяных магнатах, в которой, основные роли, казалось, были отведены лишь мужским персонажам. И, Кларк от этого пребывал в восторге, ибо, в последнее время, от критиков он слышал то же самое, что мол, хоть он и красивый, но весьма блеклый актер.

Видя его искрящийся интерес, я невольно принялась читать сценарий. Принялась читать его, хорошо помня о том, что очень часто выбирала не то. Однако, этот сценарий также "зацепил" меня, что я, чтобы сделать для себя его копию, тут же наняла одну из стенографисток...

Уже в ту ночь, я спокойно вчитывалась в историю "Шумного города. Оказалось, в ней была и хорошая женская роль - не очень большая, но и не короткая. Когда же, на следующий день я узнала, что в актерский состав будут также входит Спенсер Трейси с Клодетт Кольбер, я окончательно решилась сыграть в этом фильме.

Я сразу направилась к мистеру Майеру. Но, наши отношения всё усугублялись. После моего побега со скоропалительным Марки в Мексику, он явно потерял ко мне доверие. Ибо, сей студийный босс, всегда очень любил шумно пиарить в прессе бракосочетания своих кинозвезд, а тут, ему неожиданно обломилось... и очень грубо обломилось.

Кроме того, мистер Майер любил успех и тех людей, кто дарил его студии этот успех. Провал же сразу обоих фильмов со мной, сильно потряс его. Он почему-то считал, что виною в том я, хотя именно он настойчиво предлагал мне сняться в этих фильмах!

Тем не менее, после сего, он продолжал сдерживать развитие моей карьеры.

Тогда же, когда я вновь пришла к нему в головной офис, он встал из-за стола и передал мне контракт:

- Это только что пришло из студии Warner Brothers. Они предлагают вам сняться в их прекрасном фильме "Западный пункт". Я думаю, это вернет вас на вершину славы. Однако, в то же время я не могу сказать, что рад этому. Ведь, вы будете работать для чужой студии с Эрролом Флинном и Джимми Кэгни.

Это неожиданное предложение сразу поставило меня в довольно щекотливую ситуацию. Оно звучало заманчиво, но, всё же я не собиралась сниматься в "Западном пункте".

- Мистер Майер, - спокойно начала я издалека. - Я всегда с большим уважением отношусь к вашему мнению. Да, вы, и сами это прекрасно знаете. Поэтому я и пришла сегодня к вам с визитом. Так как, у меня уже появилось довольно интересное предложение...

- О, как... - сразу похолодел он.

- Я хочу сняться в "Шумном городе", - созналась я. - Там есть интересная женская роль, которую я и хочу сыграть. Очень хочу...

- Моя дорогая... - проговорил мистер Майер, почесав нос. - Для меня это банальная ситуация. Ибо, многие актеры с актрисами приходят ко мне со сценариями, в которых они заинтересованы. Если я вижу, что они им подходят, я даю им "добро". Однако, гораздо чаще они обращаются ко мне с какой-то ерундой. В конце концов, владельцем этой известной во всем мире студии, являюсь я, и только я и знаю, что лучше подходит для моих подчиненных... Так вот, я не рекомендую вам участвовать в "Шумном городе". Ваша роль там просто затеряется... Да, к тому же, я уже пообещал Джеку Уорнеру отправить вас на съемки его истории в Вест-Пойнт.

Да, это было нелегко.
- Мистер Майер, - уже более настойчивым тоном, обратилась я к боссу. - Но, у меня хорошее предчувствие насчет "Шумного города". Я чувствую, что этот фильм понравится зрителям. Мне плевать, что моя роль в нем будет не очень большой. Главное, она идеально подходит мне.

- Я отдам эту роль кому-то другому! - огрызнулся он уже без всякой любезной слащавости в голосе.

- Тогда и ваше обещание Уорнеру бессмысленно! - резко парировала я.

- Эх, - начал что-то писать за столом мистер Майер. - Почему-то почти все наши актрисы, любят все время "наступать на те же грабли". И вы тоже явно думаете то, что знаете о кино больше моего. А я ведь в киноиндустрии уже более двадцати лет. Уверяю, я больше знаю о том, что вам подходит. Слушайтесь меня, и вы всегда будете сиять в зените славы.

Я насмешливо фыркнула:

- Я уже хорошо послушалась вас, снявшись в "Леди из тропиков" и "Я возьму эту женщину"! Однако, что-то они не прославили меня, а наоборот, провалились в прокате!

Мистер Майер в тот час покраснел как редиска:

- Моё дело организовывать создание фильмов и финансировать их! Вся основная же ответственность за успех или не успех фильмов, лежит на режиссерах, актерах и продюсерах! Я же, обычно не ошибаюсь в прогнозах, и, если мои условия соблюдаются, фильмы стабильно приносят студии хорошие деньги.

- Но, сейчас я выбрала "Шумный город"! - всё настаивала я. - Немедленно заявите меня на эту картину!

- Простите, Хеди... - бесстрастно промолвил он. - Но, я не буду этого делать, так как, мне итак вполне хватает своих забот...

- Ах так! - взвинтила я тон. - Вот увидите, я все равно буду играть в "Шумном городе", а не в истории "вашего" "Западного пункта"!

И тут же выскочила из его кабинета!
В это время Кларк Гейбл снимал военный фильм, и я быстро разыскала его на съемочной площадке. Я призналась, что хочу сняться с ним в "Шумном городе" и, он любезно пообещал мне, что сам поговорит с мистером Майером об этом.

Уже на следующее утро, Кларк позвонил мне и сказал, что сделал всё что мог, однако, босс пребывал в не лучшем настроении, и он не смог от него ничего добиться.

Не сдавшись, я стала подсылать мистеру Майеру иных известных мужчин, среди которых был режиссер и продюсер Фрэнк Морган. (Так как, у меня не было хороших отношений с другими актрисами, я исключила в этом смысле Клодетт Кольбер).

В конце концов, я получила эту роль, однако, открыто я не скажу вам то, кому именно я, наконец, успешно обратилась из-за деликатности сего способа.

Этот человек сам пригласил меня в свою гримерку и, сразу же приступил к обсуждению этого вопроса.

- Я слышал, что вы очень хотите сняться в "Шумном городе"? - начал он. - Я бы с удовольствием посмотрел бы вашу игру в этой картине. Однако, признаюсь честно, в вас очень мало актрисы - вы Леди. То, что вы настоящая Леди просачивается из каждой вашей поры. Вы когда-нибудь видели мою жену? В сравнении с вами, она кажется обычной уродливой шлюхой. Она всегда груба и неряшлива. Вы же весьма учтивы и милы... Должен сознаться, что у меня есть один компромат на нашего строптивого босса, благодаря которому я могу на него надавить, чтобы вы получили роль в "Шумном городе". Однако, чем вы отплатите мне эту услугу?

Этот намек был ясен как божий день.

- Но... - мягко возразила я. - Если я окажу вам эту "услугу", я уже больше не буду Леди. Вы сами же перестанете восхищаться мною...

- Но, вы мне нужны!.. - жалостливо пропищал этот человек. - Я прямо сейчас хочу вас! Так отдайтесь же мне, и, я вам дам то, чего так желаете вы! Разве это не справедливо?!

- Простите! - отрезала я. - Я не решаю свои дела через постель! А без моего желания, вы вряд ли получите от меня нужное вам сексуальное удовлетворение!

И, вновь оставила его, будучи полностью разочарованной.

Тогда я думала, что попала в настоящую тупиковую ситуацию, и что съемки в "Шумном городе" мне больше не светят. Однако, в ту же ночь, я, проснулась от звонка телефона. Это снова был он. Он зашептал в трубку:

- Здравствуйте, Хеди... Надеюсь моя жена сейчас меня не слышит... Я хотел бы извиниться перед вами за свою непристойность. Я был настоящей "задницей". Обещаю, я постараюсь достать для вас эту роль, но уже безвозмездно. Вы ничего не будете мне должны. Это всё. Увидимся завтра.

- Безвозмездно? - с недоверием удивилась я.

Он заверил меня, что, да, безвозмездно.

И, уже в полдень, мой телефон вновь зазвонил. На линии был сам мистер Майер.

- Хеди, - обратился ко мне он удивительно ласковым тоном. - Я переосмыслил ваше желание сняться в "Шумном городе". Если вы ещё желаете участвовать в этой картине, то приезжайте в студию. Мы уладим детали.

Чудеса да и только!

- Конечно, мистер Майер! Я сейчас же прибуду к вам! - лишь воскликнула я.

Именно в тот момент я осознала то, что в Голливуде, на самом деле, нет ничего невозможного.

Когда я прибыла на студию, я поблагодарила мистера Майера и сердечно обняла того человека, который "выудил" для меня желанную роль. И этот человек по-рыцарски сдержал своё слово: никогда, даже во время съемок, он больше не упоминал мне о своем непристойном предложении.

Однако, так как, я, все-таки, не люблю быть неблагодарной, то, пять лет спустя, я вполне вернула ему свой долг.

Он остался весьма довольным мною.

В то же самое время, мы с Джином Марки много размышляли о том, как же спасти наш столь скоропалительный брак. Ради спасения этого мексиканского брака, мы даже пошли на отчаянный шаг, решив внезапно усыновить мальчика Джеймса. Однако, это лишь усугубило его, а для меня и вовсе перевернуло мир в ином свете...

Наши отношения окончательно рухнули после 8 месяцев бракоразводного процесса. Марки не был особо заинтересован в том, чтобы сохранить брак. Моя же ментальная жесткость, тоже.

Некоторым людям было забавно, что мужчина, женатый на девушке, которую все называли одной из самых красивых женщин XX века, хочет скорее от неё избавиться. Но, я не думаю, что прекрасная внешность играет какую-либо серьезную роль в браке. Однако, и то, что именно нужно для крепкого брака, я, увы, тоже не знаю. По своему опыту, я лишь поняла то, что некоторые личностные качества, которые хороши вне брака, очень плохи в нем. Например, полная честность друг с другом, может быстро уничтожить любой процветающий брак.

Думаю, я пока остановлюсь на этом критическом этапе своей жизни, произошедшей более 25-ти лет назад.

Ведь, сегодня я женщина за пятьдесят лет, у которой не осталось денег даже на пищу, и, у которой есть дети, коим она отныне бессильна чем-то помочь.

Недавно я испытала крайнее возмущение от очередного "сенсационного разоблачения" некого журналиста. Его материал успешно втюхивал моим детям, друзьям и поклонникам о том, что, когда я ещё жила в зальцбургском замке, за мною наблюдала некая "тихая блондинка", тайно представленная ко мне австрийской полицией... и которая, впоследствии, потом даже не смогла получить работу в The Sound of Music, а также не смогла стать одной из "богинь" в Беверли-Хиллз, в результате чего теперь планирует вовсе покинуть США, чтобы окончательно куда-либо скрыться от преследующих её посторонних лиц.

Моё же вдохновение, вернуться о воспоминаниях 1940 года. К тому началу десятилетия, когда я тоже была чем-то вроде "богини". После этой насыщенной декады, были несколько неудачных попыток снять фильмы вне Голливуда, а также эпизодические выступления на разных телешоу. Конечно, был также сделан и фильм "Женщина зверь", которую сняли на студии Univerasl в 1957 году. Хотя, это могут воспринимать как грубую жалостливую подачку мне, оказанную неким покровителем, (дабы, я сыграла хотя бы стареющую кинозвезду), многие критики тепло восприняли фильм, отметив, что моя драматическая роль была в нем лучшей в моей карьере.

Сейчас же, как только я окончу эту главу, мне придется идти в пекарню за просроченным хлебом... к тому же я не чувствую себя достаточно сильной, чтобы участвовать в каком-либо телешоу. Моя страховка закончилась, мой дом ограбили, мою картину украла подруга, которой я отказала в интимной близости. Я только лишь изредка выхожу из дома, чтобы пообедать в швабской аптеке.

Один из таких казенных обедов был завернут в старые страницы выпуска Photoplay. Там, на этих страницах, моё эксклюзивное интервью Луэлле Парсонс возвращает нас в 1940 год:

"...Если для того, чтобы сохранить для себя маленького Джеймси, мне нужно будет пожертвовать карьерой актрисы, я пожертвую ей! Я должна сохранить его для себя, ибо не смогу больше жить, если у меня его отберут!"

Убитой горем девушкой, свернувшейся от меня через комнату, в углу дивана, являлась Хеди Ламарр. Но, эта Хеди, была не той гламурной звездою, которую все приветствовали как самую красивую актрису Голливуда. Это была лишь обыкновенная встревоженная мать. Мать, которая от горя, с утра до ночи ползала по ковру, ожидая того, когда "они" (Детское Сообщество) должны были решить, сможет ли, она, недавно расставшаяся с Джином Марки, заботиться о 15-месячном мальчике, который полностью завоевал её сердце.

Я лихорадочно пыталась что-нибудь придумать, или как-то взбодрить её, ибо, в то темное утро Хеди явно нуждалась хотя бы проблеске надежды. Тем не менее, я и не могла сказать правду, что, скорее всего её лишат родительских прав.

Правила Сообщества, которое дает возможность усыновлять детей, всегда остаются незыблемыми. Одно из этих самых строгих правил гласит, что, пары, которые не продержались в браке и года, должны возвращать усыновленных детей обратно. Мы не должны спорить справедливо ли это или нет, и есть ли для этого правила исключительные обстоятельства.

Я помню какую ужасную душевную боль пережила Марион Никсон, когда ее расставание с Эдди Хиллманом привело к драме, когда ей пришлось вернуть в учреждение голубоглазого сына, которого они усыновили.

Хеди прекрасно знала эту историю. И, возможно именно поэтому в её сердце колко впивались острые сосульки леденящего ужаса, когда она публично заявила о расторжении брака с Марки, сим признав и всю свою уязвимость своих обязательств перед маленьким Джеймси.

- Я ещё никогда не чувствовала себя таким "пустым местом", - призналась она мне, нервно пробегая изящными перстами по исинно-вороным волнам своих волос.

На ней не было макияжа. И даже красная помада казалась блеклой на изумительно снежном фоне её лица. На ней были белые слаксы и, единственным контрастным оттенком являлся пестрый шарф, овеивающий её шею.

- Это невероятное напряжение длится уже три недели подряд... - продолжила она. - С тех самых пор, когда я с Джином так ужасно рассталась... С тех пор я никого больше не видела. И, всё что я могу сейчас делать, так это днями-ночами ползать по ковру, ожидая того, когда же закончится этот саспенс. Таким образом, я не выходила из дома уже несколько дней. Вот, например, вчера мне позвонили из студии, предлагая съемки в очередном фильме, но я так и не смогла оторваться от своего домашнего ковра... А я не могу оторваться, ибо, не представляю что оставлю Джеймси одним... Ведь всё это однажды уладится? Ведь он такой очаровашка, Луэлла. Когда я одеваюсь по утрам, он всегда приходит в мою спальню и молча следит за мною... Он просто блуждает по мне своим взглядом, будучи таким пухленьким милым мальчиком... Теперь же, постоянно осознавая эту нависшую угрозу расставания с ним, купать его или молча наблюдать за ним когда он спит, мне становится всё больнее...

Её голос взволнованно задрожал:

- Если у меня его отберут, то я просто не знаю, что мне останется делать дальше...

Я видела много несчастных кинозвезд, которые плакались мне в плечо, рассказывая мне о своих бедах на протяжении всех этих 25 лет. Однако, я ещё не видела, чтобы какая-то женщина так убивалась из-за неродного ей сына.

Это казалось тем удивительней, что сия девушка, мир которой итак был у её ног, демонстрировала столь сильную материнскую любовь. В связи с этим, должна честно признать, что сначала я явно недооценивала Хеди. Ибо, когда она впервые заявила мне, что хочет ребенка больше всего на свете, что даже готова усыновить кого-нибудь, я восприняла это с огромным скепсисом.

Хеди Ламарр - всегда такая недостижимая и гламурная, казалось, не была тою женщиной, которая могла бы быть также и прекрасной матерью. Но, то, что я ошибалась, я осознала только сейчас, воочию видя как она пассионарна в своем драматичном желании оставить для себя её пухлого мальчика.

Однажды, на одном вечернем пати, она сама призналась мне что:

- Когда я продемонстрирую Джину своего первого малыша, он сразу же забудет о маленькой Мелинде!

Мелинду Марки, что являлась его прелестнейшей дочерью от Джоан Беннетт.

И, когда же на "голову" Марки внезапно свалился маленький Джеймси, он спокойно усыновил его, несмотря что к тому времени прожил с Хеди в браке всего лишь около полугода. Оотёка! Думаю, тогда большинство людей смотрели на Хеди с явным недоумением...

Однако, сейчас воочию наблюдая то, как у Хеди разрывается сердце, я со всей остротой понимаю, как же я ошибалась!

Чтобы полностью осознать то, насколько маленький Джеймси покорил сердце гламурной красавицы, надо вернуться назад и уже более пристально рассмотреть её скоропалительный мексиканский брак с Марки. И, попытаться объяснить для себя то многое, что так трудно понять обычным людям, находящимся за пределами голливудских софитов.

Я знала Хеди с тех самых пор, когда она впервые прибыла в Голливуд, ослепив своею черно-белою красотою. Также я знала и Марки, который будучи искушённым человеком, имел романы с Айной Клэр, Глорией Свонсон и, в конце концов стал законным супругом самой Джоан Беннетт.

Когда же Хеди встретилась с Джином, они стали столь искренне счастливы, что полюбили и всех вокруг. Они казались слишком идеальными друг для друга - роскошная актриса-красавица Хеди и лощеный сценарист-продюсер от студии 20th Century Fox Джин Марки.

Я никогда не забуду того испуга, который вспыхнул во мне, когда они прислали мне посреди ночи телеграмму, в которой Джин написал: "Я должен признаться вам, что прямо сейчас через несколько минут, мы с Хеди бежим в Мексику, чтобы там сочетаться паленым браком!"

Несколько позже, уже во время своего медового месяца, они часто гостили на ферме Марсонс, чтобы отужинать с нами, а потом проводить целые ночи в нашем бассейне. И, вдруг, всего год спустя, они расстались.

Сейчас уже трудно сказать, что же случилось с этим браком, который начинался так необычно и ярко... Конечно, мне хочется думать, что эта пара всё-таки боролась за своё счастье, несмотря на некоторые препятствия, которые у них были уже в самом начале их отношений.

В том, что, они, в конце концов, пришли к своему разрыву, думаю, не является их ошибкой. Возможно, самой большой бедой Хеди и Джина, было то, что они встретились слишком рано, после его разрыва с Джоан Беннетт. К тому же, его сердце было разбито расставанием с его маленькой Мелиндой.

Нет, вряд ли Джин даже в разлуке, больше любил Джоан. Это было бы неверным суждением. Они расстались лучшими друзьями, и никто потом из них не "подливал масло" в огонь каких-либо интриг. Однако, там, где уже есть ребенок, никакие суды с разводами, не в силах разорвать эту ментальную связь.

Также на Джина имела большое влияние и его мать, чья кончина в прошлом году, тоже оставила на его душе след драматизма. Миссис Марки всегда была больше предана Джоан и её маленькой внучке. Даже когда она лежала при смерти, будучи тяжело больной, она просила привести к ней Джоан. Хеди тоже была там, но ей пришлось ждать в коридоре больницы, пока Джин с Джоан были у постели его матери.

Очень непростая ситуация для новоявленной невесты, не так ли? Ситуация требовала супермена и высшей женщины, а не обычных человеческих чувств и эмоций. Ирония состоит ещё и в том, что Хеди с Джоан должны были быть соперницами за корону красоты Голливуда. Ещё более иронично то, что они к тому же похожи и внешне. Особенно с тех пор, как Джоан перекрасила свои золотистые локоны под цвет вороного пера. Поэтому, стоит ли удивляться их схожести на черно-белом экране?

Естественно, всё это в своей совокупности среди голливудской богемы вызывало различные толки, да пересуды. И все эти толки может быть и никогда не сказались на браке, если бы Хеди была бы не знаменитостью, а какой-нибудь обычной девушкой повседневности.

Но, голливудские друзья только сильнее раздувают всяческие деликатные ситуации какой-либо личной жизни своих коллег. На одной из таких ситуаций я приуставала лично, когда кто-то внезапно при всех воскликнул, что Хеди, при встречи с Джоан, которая стала брюнеткой, теперь должна приветствовать её вскриком "Ла Беннетт"!

Однако, я прекрасно знаю, что сама Хеди никогда не подкалывала так Джоан.

Но, именно это кто-то произнес прямо на большом фуршете, и, конечно, Хеди прекрасно всё слышала. Тут же прилюдно прозвучала иная фраза:

- Джоан никогда не позволит Мелинде навестить своего отца, пока тот живет с Хеди. А ведь он практически преклоняется перед дочкой. Он разбит горем расставания с ней. Но, в то же время, понимает, что никогда не опустится до мольбы перед Джоан, чтобы увидеть ребенка...

Все такие сплетни за столами были явно несправедливы как к Джоан, так и к Хеди. Ибо, я так хорошо знаю Джоан, что могу заверить, что её сладкое бескорыстие и природный такт, никогда бы не позволили ей бы сделать такое. Она никогда не запрещала Джину видеться с дочкой. Даже когда он уже развелся с Хеди, она позвонила ему и выразила своё искреннее сожаление. И это не являлось её скрытым злорадством, так как, Джоан тогда уже была счастлива в браке с Уолтером Вангером.

В свою очередь, Хеди, являлась очень милым и сочувствующим человеком. Она понимала всю преданность Джина дочери и пыталась как-либо смягчить его боль от разлуки с нею.

Однажды, она призналась мне, что самой любимой и светлой стороной в Джине, для неё являлись именно его отношение к своим детям, а также его искреннее увлечение любым иным случайным ребёнком.

Когда же они только начинали рассуждать об этом странном желании усыновить какого-нибудь ребенка, я вдруг поняла, что Хеди хочет кем-то заменить этот потрясающий Войд Волопаса в душе Джина. Это было в самом начале, когда они ещё рассуждали какого типа выберут себе ребенка...

Я думаю, что Хеди была настроена выбрать мальчика потому, что хорошо понимала то, что Джин вряд ли сможет столь же сильно полюбить иную дочь, чем ту, которая у него итак была.

И... вот, взявшись неведомо откуда, 16 октября 1939 года, оотечный Джеймси стремительно ворвался в жизнь Хеди и Джина, которые, казалось, были просто переполнены счастьем.

Ух, сколько это вызвало планов и переполоха! В том самом белом домике на холме их фермы "Хэдроу", в котором они проводили медовый месяц, детская комната оказалась столь малой, что они переселились в иную большую спальню, а первую же, превратили в настоящий домициль ребенка!

Я никогда не забуду того момента, когда зайдя к ним, увидела Хеди в полной жопе из-за того, что та собирала в детской комнате разорванные в клочья обои. Тогда совсем не гламурная Хеди, явно находясь в некой прострации прямо на полу, с застывшим ужасом в серебристо-серых глазах глядела на повсюду разорванные рулоны.

- Вот тааак! - вдруг встрепенувшись уже слезами радости, указала она на Джеймси, который продолжал у иной стены бешено разрывать обои обеими толстыми ручонками. - Похоже, моему маленькому монстру это нравится больше всего! О, какой же он толстенький!

После такого, я не думаю, что Джеймси уже когда-либо выходил из головы Хеди. Что бы она потом не делала.

Даже во время любовных сцен со Спенсером Трейси (они как раз снимали "Я возьму эту женщину") она часто бросалась к телефону, чтобы узнать как там дома дела у её пухленького "монстра".

- Он сейчас на диете! - однажды, заявила она мне, сияя как солнце. - Мы вынуждены были посадить его на диету, ибо он уже раздулся будто воздушный шарик! Однако, когда он немного подрастет, мы вместе съедим столько мороженного, сколько сможем! Съедим, и больше уже не будем думать о каких-то там калориях!

Она ослепительно засмеялась.

В свою очередь и Джин души не чаял в неродном ему мальчике. Он любил его столь нежно, словно тот был ему естественным. Я думаю, мужчины лучше привязываются к сыновьям, чем к дочкам. Джин, конечно, не забывал о своих обязательствах и перед дочкой, стараясь также навещать её, но, это ему доставалось гораздо труднее, чем сие бы испытывала какая-нибудь обычная женщина.

Со временем это стала тяжелым испытанием для всех, ибо маленький Джеймси почти стал настоящей одержимостью Хеди.

Ну, и как ту судить, кто был в этом скоропалительном браке прав, а кто нет? В конце концов, они явно бы не были бы людьми, если бы не ошибались в жизни...

В то время же, помимо этих семейных трудностей, у Хеди с Джином были проблемы и в карьере. У Джина заканчивался долгий успешный контракт с Лилиан Рассел при студии 20th Century-Fox. Однако, потом вдруг случился пожар, из-за чего ему приходилось часто отлучаться по делам со своим менеджером.

Хеди же, испытывала полный провал с "Я беру эту женщину". МГМ отчаянно пыталась найти её достойный фильм, чтобы вернуть её на ту популярность, которая произошла у неё после выхода "Алжира".

Но, время неумолимо шло своим чередом, только лишь увеличивая напряженность между двумя людьми, которые так хотели спасти свой брак не только для личного счастья, но и также для счастья этого внезапно "усыновленного" ими ребенка.

Если бы они были гораздо терпимей друг другу и светским сплетням, думаю, они вполне могли прожить хотя бы в иллюзорности счастья весь целый год. Это было бы достаточно до окончания срока этого рокового усыновления.

Но, когда все светские хроники уже откровенно трещали об их проблемах, которых больше нельзя было скрыть, Хеди и Джин открыто заявили о расторжении брака.

- Ну, почему же, вы, Хеди, немного не подождали? - спросила её я. - Ведь оставалось совсем чуть-чуть для того, чтобы сейчас вы не изводили себя от душевной боли..."

- Я больше уже не могла... - устало бросила она с дивана. - Мы пытались... И, я не чувствую к нему сейчас ничего, кроме одной глубокой любви к нему... Я его так уважаю. Но, Джеймси... Это единственное что вроде и сблизило нас, но, все-таки, в конце концов отдалило... Теперь же, мне приходиться бороться одной за сына. Конечно, бороться честным путем. Я надеюсь, что всё же Детское Сообщество меня поймет. А именно, они должны осознать то, что, несмотря на наш развод с Джином, мы по-прежнему любим ребенка. Я всё также являюсь для него лучшей матерью, которой всегда и была. Возможно, сейчас я стала даже ещё лучшей матерью, ибо, борьба за опеку, как никогда раскрыла во мне то, как же он мне глубоко дорог...

И, Хеди, действительно ввязалась в битву, чтобы не потерять своего маленького Джеймси. Однако, не смотря на всю свою душевную боль, она в этой битве, всё-таки не была одна. Сам Джин Марки обратился в Детское Сообщество, и попросил его, чтобы они разрешили оставить мальчика его бывшей звездной жене...

Вы прекрасно знаете финал этого боя. Детское Сообщество, видя слезы на щеках Хеди, всё же прислушалось к мольбам Джина, оставив ей ребенка.

Так и было продемонстрировано всем то, что самая красивая девушка в кино, оказалась также и одной из лучших матерей в мире.

Всю эту счастливую историю быстро разнесли новостные газеты, а ведь всё могло обернуться и так, что это было бы самым трагичным моментом в жизни Хеди Ламарр.

Когда же всё это уладилось, она позвонила мне в тот же день.

- Ооо, они так и не смогли отнять у меня моего сына! - чуть ли не разрыдалась она в трубку. - Маленький Джеймси мой! Кончено, до официального усыновления потребуется ещё год, и сейчас пошло вроде испытательного срока, но... я чувствую сердцем, что теперь будет всё хорошо! Я это чувствую и знаю!

Я тоже это знаю, Хеди. И я знаю, что это была одна из лучших закулисных историй Голливуда, в коем, его сверхпрекрасная королева вдруг почувствовала такую сильную любовь к мальчику, который и поныне является величайшим счастьем в её жизни!

III

Фильм "Шумный город" публика приняла хорошо.

Я была чрезвычайно серьезна в работе на его съемках, ибо, мне было категорически важно вернуть успех в кино. На съемочной площадке, Кларк был все время добр ко мне. Спенсер же, несколько держался в стороне, но тоже много работал. Мы все чувствовали, что фильм будит стоящим. В результате так и произошло.

Эта картина грянула как гром среди ясного неба. Критики вновь забросали меня комплиментами: "Всею своею ослепительной внешностью, она ярко демонстрирует то, почему герой Кларка Гейбла оставляет героиню Клодетт Кольбер ради неё! Она потрясающая венская красавица!"

Однако, мне было гораздо приятнее услышать от них и похвалу моей актерской игры.

Да, тогда слава вернулась ко мне. Публика вновь желала видеть новые фильмы со мной, вкупе с личными выступлениями, благотворительностью, пати и даже (несмотря на то что я не умею петь) участия в бродвейских мюзиклах. Всё это приятно обескураживало. Однако, я тогда ещё не понимала, что хоть я и воссияла настоящей кинозвездой, Голливуд продолжал меня просто использовать.

Во время написания этой автобиографии, я глубоко анализировала те самые дни своей славы, и я расскажу почему. Ибо, это было потрясающим совпадением, когда я тогда переехала в Лос-Анджелес в Беверли Глен на бульвар Уилшер, в котором в сие время проживала Мэрилин Монро. Мы были знакомы лишь косвенно. Однако, этого было достаточно, чтобы понять, что Мэрилин была прекрасным порядочным человеком. Человеком, которого все время ужасно использовали как секс-символ. Меня же использовали как красивую женщину.

Наивно, что я долгое время считала, что люди, предлагающие мне всяческие возможности, которых ещё больше предлагали Мэрилин, действовали из светлых побуждений. На самом деле, они защищали нас от других только из личной выгоды, продолжая использовать нас в своих целях.

Да, я заработала миллионы, однако, Голливуд получил на использовании моей красоты ещё больше. Это даже врывалось в мою личную жизнь - все мои мужья, а также многочисленные друзья только растрачивали мои деньги.

Сейчас многие часто спрашивают меня:

- Вы заработали за жизнь около 30-ти миллионов долларов. Так каким образом вы умудрились ВСЁ ПРОМОТАТЬ?!

Я могу только пожать плечами на это, да сказать, что любые деньги обычно любят растрачиваться. Моя проблема лишь в том, что лично на себя я потратила совсем немного...

Вообще, весь 1940 год складывался для меня просто великолепно. "Алжир" и "Шумный город" заставили смолкнуть даже моих врагов. Ибо, венская красавица продолжила сиять на голливудском Олимпе. А её зарплата приобрела космические масштабы.

Журналисты смаковали в заголовках своих газет о моей любвеобильности в личной жизни.

Стала ли я в действительности счастливой?

Конечно, нет.

Во-первых, я принялась ещё усерднее заниматься актерским мастерством. Хотя меня, наконец, стали воспринимать как актрису, я хотела стать лучшей актрисой. А это не то же самое, чем просто стать кинозвездою...

Во-вторых, в те несколько лет, я зажила вольной одинокой жизнью. Хоть я нисколько не винила себя в провалах в браках с Мандлом и Марки, я прекрасно осознавала, что думают по этому поводу психологи (и, вскоре должна была услышать сие от одного из них). Ведь, если одни и те же плохие события повторяются, это как-бы уже является в жизни неким предупреждением...

Да, тогда у меня было сразу несколько любовников, однако, всё это было не то. Я жаждала мужчину, который станет не только потенциальным мужем N3, а действительно будет верным мне спутником в жизни, который ещё больше раскрасит её, не усложняя мою карьеру.

Однако, в то же время, я сама, как и в случаях с дрянными сценариями в кино, продолжала выбирать себе в партнёры одних мутных типов...

Одной ночью, расслабляясь на руках у одного из таких мужчин, я озадачивалась в недоумении: вот сейчас он весь такой нежный, но, только стоит соединиться с ним в браке, как вся эта его (да и моя!) нежность мгновенно исчезнет.

Гарри (это, конечно, его не настоящее имя) являлся одним из режиссеров, который был женат, но собирался развестись. (Но он так и не разведется).

Мы обсуждали съемки моего потенциального нового фильма. Из-за этого мы стали и проводить эти личные встречи. Между нами сразу возникло сильное физическое влечение, и, я в какой-то момент даже думала, что он со мною больше из-за своих личных чувств, а не из-за работы.

Гарри сетовал мне на то, что пока ты живешь в Голливуде, о спокойствии в личной жизни можно забыть. Он говорил, что, здесь, большинство людей, куда бы они ни пошли, постоянно чем-то обеспокоены и недовольны.

- Недовольство любым местом - часть человеческой породы, - сказала на это я. - Если вас всё устраивает в Голливуде, то, вы явно исключения из правила. У меня есть друг режиссер Кларенс Браун, который считает, что в любом колледже должны преподавать то, как правильно путешествовать по миру и наслаждаться жизнью. Он сейчас живет на Ривьере, в полном своем удовольствии. Но, я готова поспорить, что даже и у него иногда возникают мысли сбежать с его статичного рая.

- А у вас? - спросил Гарри. - У вас не возникает желания куда-нибудь сбежать с Голливуда?

- Скоро произойдет ещё одна ужасная мировая война... - сразу помрачнела я. - И, Америка, также вновь будет втянута в неё. А в такое время, как понимаете, не до туристических путешествий... Эрих Ремарк как-то написал мне, мол, что у меня видимо железное сердце, раз я могу жить без всякого сожаления о былой родине. Это не так. Мои корни в Европе. Я австрийка. Однажды, когда-нибудь, я все равно вернусь в родные места...

Гарри поддерживал мои серьезные рассуждения легкой поступью поцелуев, и, это невольно вызвало во мне воспоминания о своем детстве.

- Оглядываясь назад, - продолжила я, принимая его непринужденное лобызание. - Я думаю, что вряд ли бы стала актрисой, если бы не была единственным ребенком в семье. Ведь я постоянно была одинокой. Мои родители с медсестрой хоть и любили меня, но были все время заняты. Поэтому, спасаясь от своего одиночества, под столом отца я и оборудовала для себя мини театральную сцену. Сцену, в которой я исполняла все роли в известных сказках. Отец слышал как я разговариваю сама с собою, но не мешал, так как считал это развивает моё мышление... Другое воспоминание переносит меня уже на центральные улицы Вены, по которым я любила часто бродить со своей куклой натурального размера. У неё были настоящие волосы, черное пальто с воротником из горностая. Я всегда была прекрасной матерью для своей куклы Лули. Но, однажды, мой дядя высмеял меня, сказав: "Хеди, это всего лишь кукла. Не будь такой серьезной". После этого я навсегда возненавидела его всем своим сердцем, ибо, Лули тогда была для меня не игрушкой, а моим ребенком.

Гарри ответил на это:

- Да, тогда вы были ещё маленькой девочкой, но теперь то, когда вы стали взрослой, думаю, вы понимаете, что не всем людям ангелы даруют творческое воображение. А воображение, это то, что позволяет нам проживать множество жизней. Мне жаль таких людей, каким был ваш дядя - это чем-то сродни атеизму, когда сии люди верят лишь только в то, чего видят лишь сами...

- О, да! - воскликнула я. - Воображение! Когда я умру, я хочу чтобы на моей могильной плите было выбито: "Большое спасибо за столь невообразимую жизнь!"

- Ха-ха, детка, но вы только начинаете свою жизнь! - рассмеялся Гарри. - Думаю, что, то время наступит ещё очень нескоро! А когда оно всё же наступит, думаю, у вас будет достаточно времени чтобы составить более правильный некролог!

Подобных философских разговоров у меня было с Гарри много. И, в них, я стала уже отчётливей видеть картину о самой себе.

Хотя я была в основном нацелена на "Товарища Х", это ничуть не мешало мне читать и десятки иных сценариев, да вовсе держать настроенными свои усики-антенны на волну достойных предложений.

Дэвид Слезник как раз готовил "Унесенных ветром".

Едва прочитав сценарий к этому фильму, я тут же поняла, что он произведёт невероятный фурор. Однако, для меня в нем ничего не было - хоть, в будущем 1950 году я должна была стать новоорлеанской красоткой Рэя Мидленда - южанки были далеки от моего типажа. Но, я уже люто завидовала той актрисе, которую выберут на главную роль - роль Скарлетт О'Хары!

В это время мистер Майер потерял одного из своих представителей Ирвинга Тальберга и, всеми силами пытался переманить Слезника в МГМ, чтобы делать эту картину. Он был столь впечатлён фильмом "Рождение звезды", что готов был предложить Слезнику любые условия.

Из-за всей этой закулисной круговерти, я никак не могла пробиться к Луису Барту, и, лишь случайно сталкивалась с ним всего лишь на пару мгновений.

Но из-за успеха "Шумного города" его внутренние ветрила вновь развернулись в мою сторону. Он снова стал считать себя вроде заботливого отца, однажды, даже прислав куриный суп в мою гримерку, когда я болела простудой. Тогда он на минуту заглянул ко мне и озабоченно произнес:

- Хеди, ну поберегите себя! Не растрачивайте излишне здоровье в работе! Выделяйте время и на обычную жизнь! Жизнь, в которой будет свой дом, семья и дети! Поверьте, когда вы обеспечите себе крепкий семейный тыл, вы станете ещё более уверенной в себе актрисой!

Босс оказался прав. Всего через несколько лет его слова стали сбываться. У меня ещё появились дети, и они сделали меня абсолютной женщиной.

Примерно тогда, когда мистер Майер продлил со мной контракт, в студию МГМ пришла Ингрид Бергман. И, из-за того, что мы обе являлись известными дамами иностранками, в воздухе сразу почувствовался дух соперничества. Очень часто нам предлагали один и тот же сценарий, который в итоге уходил к ней. Это, естественно, все сильнее раздражало меня. А когда появилась поддерживающая её Илона Мэсси, вовсе стало настоящей проблемой.

Мы часто случайно сталкивались на обычных вечеринках. Я видела, как она косится на меня, и, поэтому холодному взгляду понимала, что, кто-то явно сказал ей о моей к ней неприязни.

Да, может быть я была чересчур нетерпима, однако, вдруг произошел один случай, который дал мне уже полное основание прямо ненавидеть её. И пусть, я сама никогда не была ангелом, но, в отличие от неё, я всегда четко следовала собственным правилам жизни, как ровные белые линии, строго тянущиеся по центру шоссе.

Конечно, я не из тех, кто смакует свою неприязнь к кому-либо. Обычно, я просто стараюсь держаться подальше от неприятных мне личностей. Однако, однажды, мне случайно пришлось увидеть воочию то, как при всех жестоко поступила со своим мужем Ингрид Бергман.

Это было вечернее пати, устроенное в собственном доме Сэмюэлем и Франс Голдвин. Ингрид явилась туда с супругом, доктором Питером Линдстремом.

А мне всегда нравились такие пати, ибо, на них было очень хорошо изучать поведение людей. Ибо, часто, люди на таких пати пытаются строить из себя этаких милых "святош", однако, на самом деле, лишь выставляют себя большим посмешищем. Посмешищем, с пафосно-вертлявыми задницами.

То Goldwyn's пати проходило с помпезным размахом. На нем приуставали многие знаменитости и всякие теневые воротилы голливудского мира.

Вначале вечеринки доктор Линдстрем дал знать, что всегда сопровождает супругу в таких пати только из-за того, что ей это выгодно для продвижения в карьере.

Однако, после сего, я увидела, как Ингрид сразу бесстрастно оставила его в одиночестве, присоединившись к компании Роберто Росселлини.

Чувствуя потрясающую развязку этой возникшей интриги, я невольно следила за этой сценой всё пати. Всё остальные люди, казалось, были увлечены только собою, и даже не догадывались, что прямо сейчас происходит.

Время всё шло, но Ингрид, так и стоя с Роберто в своем уголке, теребя пальцами пуговицу жакета, искушала его своей улыбкой. Она была обаятельна, и было видно, что, он, вполне очарован ею.

И, вдруг я увидела, как Ингрид, взявшись рука-об-руку с Роберто, подошла к своему супругу Питеру, который, скомкано улыбался, безуспешно стараясь выглядеть бесстрастным.

Вот тут-то и настал самый драматичный момент того вечера.

- Мистер Росселлини собирается отвезти меня домой, - под сиянье улыбки Роберто, холодно бросила Ингрид Бергман своему супругу. - Не соизволите ли, вы, дать мне ключи от нашего дома? Я собираюсь провести с ним эту ночь.

Я увидела, как Питера охватило ужасное смущение. Однако, он не стал закатывать скандала, молча и неохотно отдав беспардонной супруге ключи.

Она молча вязла их, и, в тот час покинула пати вместе с Росселлини.

Я же подумала, как же это было по-скотски с её стороны! Конечно, я понимаю, что даже влюбленный человек, может внезапно увлечься иною любовью, НО... зачем же причинять своему партнеру столь прилюдную боль?!

Годы спустя, когда выходки Ингрид с Роберто смаковались до самого их брака, у меня появилась возможность посетить дом доктора Линдстерма.

Он уже тоже был счастлив в своем новом браке, имел двух детей, но, всё так же жил в том же кочующем шведском доме, который некогда разделял вместе с Ингрид.

По выражению его глаз, я видела, что он до сих пор не оправился от той боли, которую Бергман причинила ему на том пати.

Он показал мне детскую комнату и тихонько зароптал:

- Мы обустроили её для нашего первого с Ингрид ребенка... Ребенка, который так никогда и не появился на свет...

Мне говорили, что сам Питер винил себя во всём, или не хотел видеть очевидного. Он чувствовал что, в то пати, мог вполне остановить её, но так и не решился.

Вот именно после сего инцидента с тем ключом, я, хоть и публично этого не проявляла, больше уже не подавляла в себе свою ненависть к Ингрид Бергман.

Однако, я всё же не хочу и того, чтобы вы думали, что, мол, я, наверно, не люблю и всех тех остальных актрис, которые были успешнее меня в карьере.

Например, мне нравилась Кэтрин Хепберн, которая некоторое время находилась при студии МГМ. Она всегда была достойной, тактичной актрисой. Помню, во время войны, мы даже работали вместе в Голливудской столовой. Солдаты также всегда были счастливы присутствовать на наших совместных автограф-сессиях.

Ещё мне немного нравилась Энн Бэнкрофт. Я даже призналась ей в этом однажды в её гримерке, и тут же почувствовала от неё взаимную отдачу. С тех пор, я всегда знала, что она является моей хорошей подругой.

Также, я большая поклонница Софи Лорен. И она тоже это прекрасно знает.

Несмотря на то, что её красота до сих пор вызывает у некоторых странные толки, всё же признайте то, что если у девушки не было бы природного очарования, то и всякие костюмы, да макияжи, никогда не смогли бы создать из неё изящную куколку. А Софи Лорен, безусловно, очаровательна изначально. Очаровательна даже тогда, когда на ней одни тапочки, или фартук продавщицы рыбы на рынки. У неё всегда живой взгляд, изящество движений и пытливый ум. В свои 16 лет (т. е. ещё задолго до своей голливудской славы) я была точно такою очаровательной девушкой. Однако, в отличие от Софи, я прославилась на весь мир, обладая гораздо мелкими титьками.

Что же касается ныне сияющей в зените славы Элизабет Тейлор, то, я не считаю её гламурной и даже хоть в чем-то милой. Для меня она обычная невысокая полновесная девочка. Даже покойная Хедда Хоппер, как-то сказала:

- Никто раньше и не воспринимал Лиз всерьез, пока она не выскочила замуж за Ричарда Бартона.

Почему же она сейчас столь феноменально успешна? Я думаю, она успешна из-за своего бунтарского характера и довольно пламенной личной жизни.

К тому же, значительный вклад в популярность Элизабет Тейлор ещё вносят и все эти бесконечные обсуждения её выдающихся сись, которые так эффектно были показаны в "Клеопатре". А сиськи эта та самая вещь, которая всегда будет интересна мужской публике.

Для меня же более значимы такие женщины как Венера де Мило, Грейс Келли и Одри Хепберн. Хоть все они обладают и небольшой грудью.

В общем, резюмируя сказанное, я прихожу к тому, что многие изощренные американские холостяки, помимо любви к деньгам, также весьма обожают выдающееся женское вымя.

Да, я, конечно, не знаю, что думают о себе сами все эти актрисы. Но, я уверена в одном - у них всех есть свои комплексы. Ибо, сам Голливуд нам навязывает эти комплексы. В основном тем, что тут ты всегда не знаешь какая "роза ветров" здесь будет дуть завтра.

Как-то раз, в прошлом году, когда моя жизнь уже оставляла желать лучшего, и все прекрасно это знали, один юный школьник, пишущий для своей стенгазеты, прямо спросил меня:

- Мисс Ламарр, а вы когда-нибудь жалели себя?

Задумавшись на минуту, я ответила:

- Всё же, да. Немного. Ибо, если вы уже когда-то были на вершине успеха, то резкое падение с него всегда особо шокирует. Это равносильно тому, что с любимого тёплого места, вас грубо вышвырнули в лютый холод. Сегодня, пока я с беспокойством признаюсь вам тут во всём этом, я, в тоже время, понятия не имею, на что я буду есть завтра. Да, многие замечательные люди предложили мне материальную помощь. Среди них такие, как Фрэнк Синатра, Люсиль Болл, Микки Хэргити, Мия Фэрроу и некоторые другие... Но, я буду лучше несколько дней голодать, чем кого-то лишний раз беспокоить своими проблемами.

Вот такая вот новость и появилась обо мне в той школьной стенгазете...

Давайте, на контрасте этого, все-таки вернемся опять на более чем 25 лет назад, в самый разгар моих съемок в "Товарище Х".

Тогда мой контракт был продлен, и теперь я получала 25 тысяч долларов за фильм. Когда, я, в первый же день успешно прошла кинопробы, я застала свою гримерку в цветах и телеграммах. Режиссер Кинг Видор, Кларк Гейбл, сценарист Бен Хехт, да все остальные, пришли ко мне, чтобы поздравить меня в том, что я буду сниматься в фильме. Даже сама студия МГМ лично прислала мне в гримерку оплаченный ею обед, ибо, всё знали, что именно в момент поглощении пищи, я больше всего обожаю читать сценарии. Моя стилистка, художница по костюмам и секретарша, личной свитой кружились вокруг меня и мгновенно исполняли все мои прихоти. Если я чего-то не понимала в сценарии, ассистентка помогала разобраться мне с этими строками.

На самих же съемках, я старалась быть весьма сосредоточенной, ибо, знала, соверши хоть один ляп, Видор мгновенно окажется подле меня и станет бесконечно кружить как назойливый шмель над красною розой.

Я вспахивала так, что даже возвращаясь домой после съемок на лимузине, продолжала изучать дальнейший сценарий со своею помощницей.

Многие из известных мужчин часто приглашали меня к себе на ужин. Я охотно принимала учтивых аристократичных джентльменов, но отшивала всяких там небритых плебеев. Многие из первых, были известными продюсерами, которые предлагали мне свои сценарии к фильмам.

Дома же меня всегда ожидал массажист, а замечательный повар приготавливал ужин. Но, если честно сознаться - в те времена, я, наверное, бывала дома всего по разу в неделю.

- Жизнь, безусловно, была бы более терпима, если бы бедность всегда перетекала в богатство... - говорила я тому юному школьному "репортеру". - Когда же происходит с точностью наоборот, то, это очень трудно принять... Да, мой мальчик, сейчас мне жалко себя, и я не думаю, что это нездоровая реакция...

Вот такое вот невеселое блиц-интервью и появилось в той школьной стенгазете...

Когда я уже вовсю снималась в фильме Готфрида Рейнхардта "Товарищ Х", многие из моей многочисленной свиты стали нашептывать мне, что зря я ввязалась в эту картину, ибо сценарий к ней был уж очень похож на "Ниночку" с Гретой Гарбо, которая была снята годом ранее. Однако, меня это ничуть не смутило, ибо смеяться над русскими всегда было модно.

В самом фильме было много интимных моментов, а его главная идея в том, что "прожжённая" коммунистка вдруг начинает таять от обаяния американского солдата, мгновенно затронула во мне все струны души! Хотя я все время стремилась к тому, чтобы всегда иметь ведущую роль, в данном случае, было очень приятно исполнять роль второстепенного плана.

В мире, Европа уже была вовсю втянута в новую Мировую войну, и мы тоже хотели как-то быть причастными к этому. Пафосный вирус зверских нацистских фильмов ещё не раскидал свои сети. И в ответ на них, мы решили действовать на опережение военными комедиями. Идея состояла в том, чтобы нанести врагу моральный ущерб. Поэтому, в пропагандистском отделе решили ответить гитлеровской тактике ненависти и устрашения, высмеиванием в военном фарсе.

И эта тактика, на короткое время, действительно оправдала себя.

Моя Тедди в "Товарище Х" принесла мне очередные овации!

Я же чувствовала, что наполняюсь как радостью патриотизма... так и гордостью от того чудесного осознания, что фильм собрал в прокате внушительную кассу.

В 1941 году студия "MGM" задумала "Приходи со мной жить" - комедию, в которой среди слухов упоминается война, но которая в своей сути наполнена романтикой.

В сей картине, Джеймс Стюарт играл роль сельского парня, пытающегося снискать славу писателя в большом городе. Я же, была в образе беженки, которая очень нуждалась в местном муже, чтобы избежать нависшей депортации. И, когда я нахожу такого в лице персонажа Стюарта, то плачу ему $17,50 в неделю, чтобы играть роль верных супругов, что в итоге приводит ко всяким веселым последствием.

В подготовке над работой к этому фильму, режиссер-продюсер Кларенс Браун заполучил как можно больше декораций от Седрика Гиббонса, партитуры у Герберта Стотарта, костюмов у Эдриана и

фотосъемки у Джорджа Фолси.

Конечно, мы с Джеймсом мало походили на романтичную пару, но "Приходи со мной жить" порадовал зрителей и отхватил свою небольшую кассу по сборам... а это, все-таки ещё более увеличило мой вес как актрисы при студии МГМ.

Как наглядный пример последнего, я, услышав то, что студия собирается ставить "Девушки Зигфелда", сразу направилась к мистеру Майеру и он был тогда светел как тот солнечный день.

А ведь вы прекрасно помните, какой он был, когда я просила его о роли в "Шумном городе"? Он тогда просто желал, чтобы я скорее покинула его кабинет.

В этот же раз, мистер Майер сам подтолкнул ко мне стул, и вполне радушно произнес:

- О, как дела, моя девочка? Чего изволите-с для вас сегодня сделать? Как видите, у старика ещё присутствует нюх, чтобы видеть истинные таланты. Не так ли? А я ведь, указывая на вас, я всегда говорил парням, что эта девушка станет однажды звездой. И, вот, с тех пор не прошло не так много времени, как вы ею стали".

Я снисходительно поблагодарила его, ибо итак уже чувствовала себя звездой, и от этого, больше не нуждалась в его комплиментах. Я сразу приступила к сути дела.

- Мистер Майер, - обратилась к нему я. - Как вам известно, я уже сыграла несколько драматических ролей. Теперь же, я хотела бы сделать что-то в венском стиле - что-то типа невесомого легкого мюзикла. Скажите, может ли у меня быть какая-нибудь роль в "Девушках Зигфелда"?"

- Ах, - призадумался он. - Сейчас посмотрим...

Недвусмысленно подмигнув мне, он тут же взял трубку рабочего телефона и вызвал продюсера Пандро Бермана

- Джо, - сказал мистер Майер ему. - Думаю, я могу оказать тебе одну огромную услугу... Ведь, ты же знаешь, уже как три недели у нас идет подготовка нового фильма? И, я думаю, у нас ещё есть время, чтобы в нем дать солидную эпизодическую роль и Хеди Ламарр. Она ведь самая горячая актриса из всех, что у нас есть. Я уже уговорил её на роль и это будет прекрасно как для картины, так и для неё самой... Да, все остальные детали обсудим позже. А пока закончим на этом.

Он положил трубку и, вновь подмигнув мне, произнес:

- Как говорится в Библии, просите и вы получите.

Я поблагодарила его и, позже, в тот же день, мне сказали, что мне действительно выделена роль в будущем фильме. Это показалось мне слишком легким, ведь, я, по сути ещё и не сделала ничего. Всё что у меня тогда было, это лишь хорошая фирменная одежда, которая словно олицетворяла собою лоск моей взвивающейся ввысь кинокарьеры.

Джеймс Стюарт и Йен Хантер, также охотно последовали за мною на съемки "Приходи со мной жить". На этот раз Джеймс не был шофером бруклинского грузовика, но, Йен вновь стал богатым городским человеком.

С целой сотней настоящих Девушек Зигфелда на заднем плане, Лана Тернер играет восходящую к легкой славе танцовщицу, Джуди Гарленд маленькую певицу, которая в одночасье становится звездой, спев "You Never Look So Beautiful" и "Минни из Тринидада". Не говоря уже о Тони Мартине, Дэне Дейли и полдюжины других настоящих звезд.

Будучи посреди всего этого гламура, я, в то же время, несколько пренебрегала общественной жизнью. Тем не менее, я встречалась с Джоком Уитни, который брал на себя всю самую тяжелую работу над фильмом. Его имя и деньги казалось незримо проникали повсюду. После съемок "Девушек Зигфелда" мы прилетели на Ривьеру к Биллу Пейли. Я встретила там Энтони Идена, с которым мы долго разговаривали. Он, казалось, хотел от меня совета, или по крайней мере, мнения о европейских театральных постановках. Но, я тогда уже была сильно оторвана от европейской жизни, и мне нечего было ему предложить в этом смысле. К тому же я опасалась худшего, а именно, что он предложит мне сыграть Полианну.

Видите-ли, хоть в теперешние 60-е годы я уже не так важна для общества, в недалеком прошлом, я крутилась среди самых великих людей. Например, прежде чем президент Кеннеди связал себя узами брака, он как-то позвонил мне и пригласил вместе с ним поехать в Париж.

- Конечно, я поеду с вами, - сказала тогда я ему. - Но, только если вы принесете мне апельсины.

А я ведь любила апельсины, однако в те годы войны нигде не могла достать себе их.

Через час, он уже подымался по ступенькам моего дома с бумажным коричневым пакетом с апельсинами. Он позвал меня в несколько интересных мест, добавив при этом что у него не хватает на это денег. На что, я, учтиво согласилась одолжить их ему из своего кармана на всё, что ему было нужно.

Джон Кеннеди был изумительным мужчиной в своем доме. Мы прекрасно проводили с ним время. Даже несмотря на то, что тогда я продолжала вовсю рыскать по округе в поисках лучших ролей, находясь ещё под психологическим прессингом от судебных тяжб в разводе с Джином Марки, да неприятных иных судов, оспаривающих мою пригодность как матери маленького Джемси и тому подобное.

От всего этого, конечно, мне тогда было не легко воспринимать серьёзные намерения мужчин, тем более, что я уже сама стала видной знаменитостью.

А это означало, что, теперь, ни один простой парень или не такой же известный мужчина, не мог так просто встречаться со мной. Вы бы могли бы представить, что Хеди Ламарр могла бы тогда встречаться, например, с обычным врачом?! (Но, я, конечно бы, могла) Большинство мужчин в то время считали, что, пригласить меня на вечернее свидание, будет наверное стоить целое состояние. С другой стороны, я, конечно уже тогда должна была приглядываться к тем потенциальным карьеристам, которые желали встречи со мною лишь для собственной славы.

Свидания же с коллегами-актерами мне быстро наскучили. Наскучили до тошноты. Я стала осознавать, что, чем известнее я становлюсь, то, тем больше лишаю себя в личном плане на что-то серьезное. Таким образом, тогда, я, максимально открывшись желанию своих женских потребностей, полностью сконцентрировалась на кинокарьере.

Однажды, в одном из вечеров, ужиная за столиком в ресторане "Романофф", я случайно столкнулась с режиссером Кингом Видором. Мы, сначала поговорили о войне, политике, моде и, вдруг я, как бы между прочим, невинно спросила его, а над чем он сейчас работает.

- Сейчас я работаю над "Г.М. Пулхэм Эсквайр"! - гордо ответил он.

Для меня это было впервые.

- Это прекрасный роман Джона Маркиза, - стал пояснять Видор. - Действо сначала разворачивается в Бостоне, но, в большей или меньшей степени акцент постепенно смещается на отчужденной личности одной светской львицы...

И, взглянув на меня как-то странно, продолжил:

- Ах, вот именно такой я сию "львицу" и вижу! А вы, со здешней хостесс явно это предвидели! Предвидели, чтобы я уселся именно за ваш столик, дабы я, "невзначай" и предложил вам в этой картине роль девушки-копирайтера!

- Что всё это значит? - лишь удивилась я, и, видя, как он недоверчиво покачал перед моим носом пальцем, продолжила. - Мистер Видор, если вы из этого фильма сделайте подобие мюзикла, то, да, я буду рада участвовать в нем.

Ничего не ответив, Видор подозвал нашу хостесс - я позабыла её имя - и с лукавством обратился к ней:

- Сознайтесь, это вы вместе с Хеди решили загнать меня, чтобы я предложил ей роль в данной картине?

Хостесс моментально нахмурилась:

- Вам лучше извиниться перед мисс Хеди, потому, что, она действительно не знала, что вы сегодня будете в этом ресторане и сядете именно за её столик!

Видор всё ещё пребывал в сомнениях.

- Да, это не похоже на вас... - наконец, согласился он, и глянув на меня, ласково добавил. - Ведь моя девочка слишком кокетлива для сего. Настоящая киса.

- Пожалуйста, мистер Видор! - произнесла я, невольно пронизываясь весельем. - Всё в порядке! Мы же так прекрасно ладили в этот вечер, пока меж нами не встал ваш мистер Пулхэм! Вам добавить немного молока в ваш кофе, или вы предпочитаете пить его черным?

По его отрицательному жесту, я всё ещё видела мерцающие вспышки его сомнений, подавая ему чашку кофе.

Весь дальнейший тот вечер мы больше не возвращались к теме работы.

На следующий же день, от мистера Видора, ко мне прибыла целая дюжина красных роз, с запиской, в которой была просьба пообедать с ним, чтобы обсудить намечающуюся картину. Я тут же позвонила по номеру телефона на карточке и ответила таким согласием:

- Мистер Видор, теперь уже я начинаю думать, что это вы сговорились с той хостесс, чтобы именно вы сели за мой столик.

- Да, я заслужил это... - отозвался он трубке. - И ничуть не обижаюсь на вас...

Теперь мы уже пообедали в "Романофф", и, он начал с того, что сказал, что до сих пор не уверен, слишком ли будет хороша для меня эта роль.

Я же держала свое мнение при себе, ибо, перед тем, как пойти на встречу, посоветовалась со своим агентом, который сказал мне, быть на ней неприступной и сдержанной.

- Видите ли, - сказал мистер Видор. - Вы, вроде бы похожи на эту девушку Мэрвин, но, всё же в реальной жизни не ведете себя как она. Ведь она менее роковая. А вы такая эффектная леди, что всегда кажетесь неотразимой...

- Это правда, - нарочито бесстрастно произнесла я, хорошо понимая, что на холодную "бесстрастность" в такие моменты всегда покупаются.

- Вы выглядите слишком идеальной... - лишь простонал Видор. - Видите ли, у Мэрвин должно быть сострадание. Пламенный интерес к другим людям. Она сама женская страсть. Вы же, все время кажетесь отстранённой. На некоторое время, например в "Алжире" вы приоткрыли себя. А уж в "Леди из тропиков" вовсе внутренне высвободились.

Словно не слыша его, я продолжала есть суп. Он же, даже не притронулся ещё к своему коктелю.

- Ну же! - вдруг с отвращением бросил он. - Вы могли бы уже ответить интересует ли вас эта роль или нет?!

- Мистер Видор, - наконец, отзывалась я. - Вы очень известный режиссер. И я просто наслаждаюсь этим обедом с вами. Какая же особо разница в том - есть ли у меня интерес к Пулхэму или какому-то там вашему Маркизу?

- Хеди, - произнес он. - Для начала, хотя бы правильно произносите термины. Этот "какой-то там" "Г.М. Пулхэм, Эксквайр" - Джона П. Маркиза!

Я лишь кивнула на это.

Мы на некоторое время невольно смолкли. Но, моя показная "бесстрастность" уже явно начинала давать желаемые плоды.

- Хеди, - через некое время, заказав ещё один коктель, обратился ко мне мистер Видор. - Если вы сниметесь в этом фильме и, он потерпит крах, то потерпит крах вместе с вами. А я бы никогда не посмел бы причинять вам такой вред. Просто скажите мне, если вы заинтересованы в роли, мы можем обговорить все детали. Хотите взглянуть на сценарий?

И вот тут я почувствовала себя очень сильной. Как любят говорить сегодня, у меня словно возникла целая груда мускулов. Именно, ощущая всю эту силу, я сказала на это:

- Я почитаю, этот сценарий и, если почувствую, что это моя роль, то дам вам свое согласие. Но, если ты сам не до конца уверен в этом, то даже и не проси меня прочесть его.

- Пока побудьте здесь! - широко усмехнулся он. - А я пока сбегаю к машине и возьму сценарий. Я хочу, чтобы вы прямо сейчас, за этим обедом, прочитали его!

Когда Видор вернулся и подал мне сценарий, я сразу же углубилась в него... Впоследствии, из всех моих фильмов, большинство критиков согласились с тем, что это была моя лучшая роль, да и мне она также понравилась больше всего. Наконец-то, именно эта роль была наполнена моим всесторонним характером, который я всегда в себе чувствовала. Все были рады этой картине, и она стала триумфом как для меня, так и Роберта Янга. Журнал "Тайм" назвал меня "откровением", а "Кью" написал, что я была "многогранной в своем ощущении роли".

От всего этого, я тогда была очень счастливой девушкой.

III

Сниматься в кино для актрисы, это все равно что делать ставки на скачках. Каждый раз, когда вы участвуете в создании фильма, вы все время пытаетесь анализировать, почему что-то получается хорошо, а почему что-то выходит плохо. Когда в итоге все получается великолепно, вы сразу жаждете развить успех, пытаясь взять всё ту же высокую ноту. Я поверила в успех "Г.М. Пулхэм Эсквайр", ведь его автором был сам Джон П. Маркиз. Дабы повторить эту победу, я вскоре стала искать книги аналогичных успешных авторов. И я быстро осознала, что это была книга "Квартал "Тортилья-Флэт" знаменитого писателя Джона Стейнбека. Мой старый приятель Спенсер Трейси и новый друг Джон Гарфилд уже прошли кастинг. Моя же роль теперь заключалась в том, чтобы быть простой мексиканской девушкой.

Доказательством того, что для успеха нужен написанный шедевр, являлось то, что данный фильм, стал настоящей кассовой бомбой. Однако немногочисленность отзывов, пусть, в общем неплохих, выявила то, что сама история была слишком дранной, чтобы заинтересовать более широкую аудиторию. Моего же личного мнения о ней, оказалось недостаточно, чтобы заманить большие массы людей в театры на поставленные по ней спектакли.

С того самого момента я осознала то, что для успешного фильма должно удачно сложиться так много различных компонентов, что даже компьютеры не в силах просчитать их. Так же как и на трассе на скачках, с их ставками, породистыми лошадьми, временем, жокеями, погодой, хозяевами, тренерами и прочими, которые, непосредственно помимо самой скачки, для верной победы всё просчитать невозможно.

Я помню, как однажды Чарльз Энфилд, исполнительный вице-президент Warner Brothers, выдающийся и блестящий человек, подрался с самим Джеком Уорнером, после чего решил сделать свои собственные фильмы. Он объяснил мне, что делать хорошие фильмы нетрудно, если у тебя "в рукаве" лучшие звезды, декорации, режиссеры и большой бюджет и... потом просто делаешь кассу на этом. В доказательство этого мистер Энфилд продемонстрировал успешную экранизацию "Триумфальной арки" моего друга Эриха Ремарка, в которой снялись Шарль Буайе с Ингрид Бергман. Но ведь были и такие, как Майкл Кертис. Он потерял $2,000,000. А это ведь, должна признаться, весьма нелегко. Некоторые звезды, такие как Кэри Грант и Дорис Дэй, всегда видели себя посредственными в выборе ролей, но, очень немногие могут сделать кассу лишь благодаря одному своему известному имени.

Тем временем, вокруг стояло ужасно время, в мире вовсю гремела большая война. А я являлась всего лишь актрисой, которой всегда буду всею своею душой и телом, но, тем не менее, я чувствовала, что, в это же время, в мире были более важные вещи, чем кинофильмы. Люди умирали, их семьи страдали, а мир всё громче грохотал эхом войны в наших ушах.

В то время мой дом как никогда казался пустым. Ведь даже самый громкий успех в кино, никогда не сможет согреть тебя ночью в одинокой постели.

Бэтт Дэвис - являясь председателем Голливудской столовой - однажды одним вечером позвонила мне, и спросила, не могла бы я помочь нашим бравым парням.

- Я согласна, - охотно откликнулась я. - Однако, что именно я могу сделать?

- О, вы можете многое сделать, - сказала Бэтт. - Учитывая, что вы Хеди Ламарр, само ваше появление там сильно поднимет парням моральный дух. Вы можете раздавать им автографы и иногда даже танцевать с ними. К тому же, нам всегда нужна помощь на самой кухне... В общем, как приедете, сами поймете что нужно делать...

Будучи одинокой, я поехала туда сразу в первую ночь. Однако, всю дорогу, я говорила себе, что не буду танцевать с парнями. Что я не сделаю это, ибо, для меня сие было равнозначно заниматься любовью. А я не могу танцевать с мужчиной, если хотя бы чуть-чуть не заинтересована в нем. Возможно, я тогда была слишком горделивой, но, такою, впрочем, я и являлась всегда.

К тому же, несмотря на постоянный порядок на кухне, я никогда не умела готовить. Я с удовольствием мыла посуду, но готовка не была моим коньком. Это были сугубо мои правила жизни. Но, я стала постоянно работать в Голливудской столовой, и работала в ней много. Несколько ночей подряд я подписывала столько автографов, что думала, что моя рука просто отнимется прямо на месте. И, в конце концов, я все-таки танцевала с парнями. И танцевала с большим удовольствием.

Я хорошо помню, как одной ночью, один бледный мальчик в очках, явно не старше 19-ти лет, прямо сказал мне:

- На следующей неделе я уезжаю на войну за океан, но, только теперь я прекрасно осознаю то, ради кого мне бороться и ради чего жизнь. Пока же, я просто похвастаюсь вашим автографом перед своей семьей и соседями.

Вы можете смело умножить такие ситуации на сто раз, и поэтому, я старалась всегда быть в столовой не меньше двух раз в неделю.

И, именно в этой Голливудской Столовой, я встретила своего будущего третьего мужа.

Однажды, одной ночью, когда я почти была мертва после тяжелого дня в студии, я, сквозь дрему услышала звонок от Бэтт Дэвис. Она сообщила мне, что несколько актрис, которые обещали работать в Столовой в эту ночь, по тем, или иным причинам не смогли этого сделать, поэтому она попросила прибыть туда мне.

Я, конечно, начала протестовать, но Бэтт настаивала. Я оправдывалась, что сейчас так ужасно выгляжу, что деморализую солдат похуже любого врага. Но, всё-таки я вытащила себя из постели и поехала в Столовую. Столовую, которая была из переделанного театра на бульваре Кауэнга, что в самом сердце Голливуда, с его извечной горячностью, шумом и бурлением жизни.

Я сразу прошла на кухню и помогла собрать бутерброды, а затем, случайно наткнулась взглядом на около двухсот немытых чашек, и, Бетт, стоящая рядом, тут же с улыбкой сказала мне:

- Я уже помыла последнюю сотню. Всё остальные ждут кое-кого другого...

- Меня... - только и простонала я.

- Точно, - кивнула Бэтт. - Но, не печалься, Джон поможет тебе в этом деле.

И тут я увидела высокого человека, стоящего неподалеку с подготовленным полотенцем.

- Джон Лодер, - с улыбкой представился он, пожимая мне руку.

Я же промолчала в ответ, ибо считала само собой разумеющимся то, что меняя итак тут все знают.

Я заметила, что у Джона было блюдо-полотенце на очень дорогом твидовом костюме, которого он не снял. Из кармана для платка, торчала табачная трубка. В таком элегантном стиле он явно не походил на какую-то посудомоечную машину.

Впрочем, полагаю, также как и я.

Именно тогда, в канун Рождества 1942 года, в Голливудской столовой, на фоне веселого хаоса устроенного несколькими сотнями отчаянных Джи-Ай, я и осознала, что Джон Лодер для меня нечто большее, чем напарник по мытью посуды... а Джордж Монтгомери - нечто меньшее, чем танец.

Джордж (как и Реджинальд Гардинер) - являлся одним из тех мужчин, за которых я едва не вышла замуж. Он был весьма разносторонним человеком (не только прекрасным актером, но мебельным мастером, который вполне мог бы зарабатывать на жизнь своим ремеслом) и просто красавцем. Когда он отправился на войну в форме цвета хаки, он стал ещё привлекательнее, чем был в какой-либо своей голливудской роли.

Мы дали друг другу несколько обетов, но у нас обоих имелась такая профессия, что, при этом, мы прекрасно видели собственный самообман и лицемерие. Это являлось и недостатком в наших отношениях, и некоторым преимуществом. В любом случае, однажды мы поняли, что мы больше не можем обманывать себя, осознав в глубине души, что мы недостаточно доверяем друг другу.

Я много размышляла о Джордже, когда он позже женился на Дине Шор. Они прожили много счастливых лет, пока её увлечение теннисом и его закостеневший взгляд, рассорил их до развода. Ныне же, когда я узнала по слухам о том, что они снова встречаются, я вновь испытываю радость за них.

Но, всё же вернемся к моей романтичной мойке посуды в Столовой, а именно, к Сэру Джону Лодеру. (Да, он был посвящен в рыцари и даже имел фамильный герб, который, позже, он передал нашим детям. Я до сих пор благодарна ему за это...) В некотором роде он состоял из слияния нескольких противоположностей. То, он порою вел себя как кусачая собака, то был обычным трудягой на студии, то, являлся утонченным великосветским интеллектуалом.

С самой своей первой встречи мы сразу почувствовали к друг другу сильное физическое влечение. Джон гордился своим видным телосложением и силой, но при этом он обладал и английской деликатностью и манерами. Я все время открыто глядела ему в глаза, и, будто некий ученый изучала внутренние тайны сей интересной особи.

- Джон, - однажды обратилась я к нему. - Я обыкновенный человек с теми же, как и у всех амбициями, да потребностями...

Но, он оставался строго уверенным в том, что за мною скрывается какая-то хорошо скрытая тайна.

В то время, Джон ещё находился под контрактом конкурирующей с МГМ студии Warner Brothers (Это было странно, несмотря на мое мнение об актерах и актрисах. Ведь я ещё была практически помолвлена с одним актером, когда решила выйти замуж за иного. Полагаю, моё сердце всегда теряло контроль, когда его полностью охватывали прекрасные чувства. Эти эмоции и были впоследствии той самой высокой платой, которой расплачиваться может только лишь женщина) Его карьера шла прекрасно, хотя я не верю, что Джон, когда-либо стремился стать великой звездой - как минимум, он просто стремился быть не хуже других. Он больше подходил для карьеры дипломата или, вероятно, обычного учителя.

Что касается моей кинокарьеры, то я не думаю, что она когда-либо всерьез волновала его. Да, он, конечно, ощущал, что я известная звезда, но, это для него ничего не значило? Он никогда не удивлялся, что для меня кино было важной вещью, но, опять-таки, что для него это было с того?

Наглядный пример этой его снисходительности, тот момент, когда мне предложили новую роль с Уильямом Пауэллом в "Перекрестке" от студии МГМ.

В тот вечер, когда он подобрал меня по дороге в Столовую, я сразу же призналась ему в этом:

- Джон, помнишь о роли в том фильме, которую я так хотела получить? Так вот - я сегодня её получила!

На что, он, через некоторое время молчания, бросил:

- Знаешь, я не думаю, что сегодня останусь в Столовой надолго. Мне ещё хочется поиграть в бильярд со своими друзьями...

Мгновенно ощутив внутри некоторое бессилие, я повторила, акцентируя по слогам каждое произносимое слово:

- Меня утвердили на роль в "Перекрестке"!

- Конечно, дорогая, - вновь, равнодушно проговорил он. - А меня утвердили на партию в бильярд.

Да, мир кино, несмотря на то, что Джон зарабатывал им себе на жизнь, действительно не был ему особо важным. Я предполагаю, что, в жизни, только две вещи его интересовали больше всего - бодрые завтраки по утрам, да безмятежность снов после каждого хорошего ужина.

Мой "Перекресток" же не стал большим откровением. Это была романтическая мелодрама, с не очень интересным сюжетом, хотя сцены Бэзила Рэтбауна в зале суда вышли вполне себе стильно. Однако, итак пребывая в жажде новой любви, да связанных с нею планов о замужестве, я ничуть не была подавлена этим очередным провалом в карьере.

Однако, следующий фильм, невольно причинил мне откровенную боль. (Опять и опять разгромные статьи критиков, словно популярные средства для "мытья окон")(?!) Это была экранизация одной пьесы под названием "Белый груз". Я сыграла роль Тонделайо (это имя тихо убивает меня), которая воплощала собою инфернальное искушение из глубины джунглей. Джон посчитал, что, я, всего лишь ради забавы согласилась на эту шутливую роль, однако, в образе недалекой туземки казалось было столько секса, что, я не удержалась от соблазна именно ею, раз и навсегда покончить с навязанным мне образом "мраморной богини"!

Но, я здесь и сейчас, все-таки признаю то, что Джон оказался прав. Эта нелепая роль стала сродни роли Кэри Гранта, в которой он был этаким пляжным болваном в "Отце Гусаке", или дурной маленькой девочкой Кэрролл Бейкер, сыгранной Джейн Харлоу.

А я ведь считала, что с таким "шоколадным" макияжем, саронгом и тонком лифе, я стану весьма запоминающейся нимфоманкой. Уолтер Пиджеон и Фрэнк Морган, почему-то не отговорили меня, режиссер Дик Троп, в свою очередь, не смог раскрыть моего персонажа, а сценарист Джон Гордон совершенно не дал мне более глубокого выражения - что, в итоге и привело к безнадежному результату. А моё туземное облаченье в виде колечек-сережек, бюстгальтера и колец на лодыжках, мало чего могли изменить в этом смысле.

Но, в тот же момент, я знала, что своей наготой, обмазанной какао-маслом, я все равно внесла свой вклад в поддержании морального духа американских солдат. Так как, солдаты со всего мира стали фанатеть от мой Тонделайо, и даже писать ей письма. Также, на фюзеляжах многих самолетов ВВС США начали появляется рисунки именно с этой героиней... Сама же вина всех ремейков состояла видимо в том, что, если что-то нравится одному поколению, то категорически неприемлемо следующему. Ибо, первая версия "Белого груза" 1903 года останавливала работу целого Лондона, тогда как эта картина Виктора Сэвилла в 1942 году, выглядела уже как некая секс-сатира. Как пример, критик Джордж Жан Натан, услышав моё "Я Тонделайо", встал и сказал: "Я Джордж Джин Натан. Я ухожу". И действительно вышел из театра.

Хотя, Джону, моя Тонделайо всё же казалась забавной. Несмотря даже на то, что, он как-то сказал мне, что от меня гораздо больше веет сексом тогда, когда я на раутах в свойских шикарных нарядах, чем почти без одежды как Тонделайо. Да, в те первые наши совместные годы он был ещё правильным, ибо ещё носил свои шорты под ночною пижамой.

Так или иначе, но, впервые, в моей карьере, продюсеры разрешили мне столь откровенную сексуальную роль.

И, несмотря на то, что Джон пытался наставлять меня, он, в то же время обращался со мною не так, как я того желала. Он перестал быть чинным джентльменом. Я же, в свою очередь, перестала казаться недосягаемой. От чего, постепенно всё стало слишком запутанным. Что, в итоге привело меня к длинной череде уважаемых психиатров.

Один из таких докторов (чье имя я уже давно позабыла), помог мне понять то, что, несмотря на моё возвышенное положение в мире кино, в котором меня многие люди называли самой красивой на свете, я, в то же время, не верила этому. А именно, главная суть его работы и состояла в том, чтобы я снова поверила в то, что я действительно самая красивая в мире!

Как это со мною бывает, я быстро влюбилась в него. Это лишь ещё больше запутало мою жизнь. Ибо, я сразу была влюбленной и в Джорджа Монтгомери, и в Джона Лодера, и в этого Гарри (давайте я буду так называть сего доктора).

Мы проводили в беседах целые часы напролет. Он не записывал эти беседы на магнитофон, как у меня потом было с иными психиатрами. Он даже не делал никаких заметок в блокнот. Я лишь говорила и говорила, и даже когда заканчивался отведенный на сеанс час, продолжала говорить на совершенно различные темы, в итоге, всегда возвращаясь к одной и главной из них - ко мне.

Несмотря на загруженность в работе на студии, я находила время на то, чтобы неделями переписываться с Джорджем, ужинать с Джоном и вести эти душевные беседы с доктором Гарри.

В психоанализах Гарри было нечто смахивающее на решение огромной головоломки. За прошедшие часы сеансов, Гарри увидел во мне такую картину: "Вы большой доброжелательный пёс, всегда страдающий от того, когда кто-то не уделяет вам должного внимания. Когда это происходит, вы закрываетесь в свою раковину и пытаетесь анализировать, что же с вами не так. Но, на самом деле нет ничего плохого. Просто изначально не ждите многого от окружающих вас людей. Ибо, такого не бывает в жизни, чтобы тебя абсолютно все любили и дружески хлопали по плечу".

Возможно, эти слова были истинной, а может и нет. Во время всех этих сеансов я лишь жадно смотрела в его немигающие карие глаза и мысленно просила его лично дать мне всё то, о чем он говорит, прямо здесь и сейчас. Но, увы, он не умел читать мысли...

Когда я впервые встретила Джона, он лишь недавно был разведен со своею второй женой Мишлен Чейрел. Должна признаться, что, тогда он выглядел от сего гораздо более подавленным, чем я после развода с Марки. Он вовсю винил в этом себя и постоянно спрашивал меня, а расположен ли он вообще к нормальным супружеским отношениям. Эти вопросы заставили чувствовать меня к нему невероятное сострадание и, желать доказать то, что, конечно, он тоже имеет полное право на счастье.

Мы поженились 27 мая 1943 года. И, то, как мы подошли к своему браку - по-своему увлекательная история. История, которую, мы сами, впоследствии, часто обсуждали между собою.

Как-то одной из ночей, Джон забрал меня из Столовой на одно прекрасное пати, проходящее прямо в одном из садов. Тогда стоял теплый весенний вечер и вся территория сада была прекрасно оформлена. Это было типично для любой голливудской вечеринки, что вы, узнаете, в честь чего она организованна только тогда, когда проведете на ней некоторое время. И, поверьте, говорю вам, у таких вечеринок всегда были причины.

Конкретно на той же, мы вскоре узнала, что некий режиссёр из Бродвея, устроил сие пати для своих родителей, которые отмечали золотую годовщину свадьбы. Эту любовь, хорошо расписывала пресса, и у всех нас возникал естественный вопрос о том, что же послужило основной для такого долголетнего брака.

Ответы супругов не казались в чем-то необычными. Женщина со смехом рассказывала, что если у них возникали споры, она, дабы не усугублять их, всегда убегала гулять на прогулку. А свежий воздух же только и прибавлял ей здоровья все эти годы. Это конечно была шутка, но она казалась веселой. Затем она призналась, что у них с супругом был договор - она руководила в семье такими мелочами, как финансы, его работу, домом и детьми, а он же, должен был советовать через ТВ как лучше союзникам атаковать через Францию, либо Италию нацистскую Ось, или помогать правительству США в разработке космической отрасли, и т.п. Это вызвало у всех шумные приступы смеха.

Однако, несколько позже, на сем пати, мы с Джоном загнали в угол этого старого человека. Как оказалось, он всю жизнь являлся скрипачом в оркестре, а Джон любил хорошую музыку и, поэтому быстро нашел с ним общий язык.

Испив пару коктейлей, этот старик сказал нам:

- Если бы я назвал основное качество, которое внесло наибольший вклад мои стабильные многолетние отношения с супругой, то я бы сказал, что им была наша замечательная интимная жизнь. Ведь, никогда за все эти прошедшие 50 лет нашего брака (а на самом деле уже все 51!) как моя Марта не отказывала мне в сексе, так и я никогда не отказывал им ей. Знаете ли, что первые 30 лет нашего супружества, кроме тех, моментов, когда Марте интим был противопоказан, мы занимались любовью целыми вечерами напролет. Вы, не поверите, но в наш любовный месяц мы занимались сексом 19 раз за 2 дня. И продолжали дальше считать наши половые акты.

Услышав это, я не сдержала невольно вырвавшегося возгласа изумления, отчего старик, воссияв от моей реакции, с радостью продолжил рассказывать нам все иные подробности своей сексуальной жизни. Он мгновенно очаровал этим нас.

Уже во время возвращения на авто домой, я сказала Джону:

- Всё же, все вы, мужчины, все-таки чем-то одинаковы. Для вас почему-то очень важно, сколько раз за раз вы сможете заняться сексом - трижды, восемь раз, девятнадцать раз. Но, разве это имеет какой-либо смысл? Я уверена, что за прошедшие годы, тот старик явно прибавил к своему рассказу немало фантазии, в которую, позже, сам и поверил. Но, все-таки, какая в этом всём разница?

- Может вы удивитесь, - ответил Джон. - Но, такие откровения очень полезны для любого мужского самолюбия. А что хорошо для самолюбия мужчины, то хорошо и для его брака.

- Возможно, - кивнула я. - Однако, я все же считаю, что 19 половых актов всего за 2 дня, это слишком неправдоподобно.

Мы расслабленно ехали на авто в прекрасную ночь, и такой разговор нам казался естественным.

- А я так не считаю, - возразил Джон. - Мне уже раньше приходилось слышать подобное, хотя, конечно, без всяких тому доказательств. Возможно, вы будите поражены. Но, если мужчина на полном серьезе любит женщину, это вдвойне увеличивает в нем силу полового влечения к ней.

- Серьезно? - недоверчиво усмехнулась я. - Я уже была пару раз в браке, и по собственным наблюдениям видела обратное - мужчины сексуально сильны лишь тогда, когда долго не задерживаются на одной женщине, а меняют их как перчатки. Новизна, любопытство, погоня за новыми трофеями - вот главное для самцов. И, учитывая это, я думаю, что природа поступила с нами весьма грязно, раз создала людей очень зависимыми от инстинктов...

Джон нарочно достал свою трубку, медленно закурил, и со вздохом ответил:

- Есть люди, а есть животные. Я лично силен в сексе лишь только тогда, когда люблю одну женщину и остаюсь только с нею одной. А что касается 19-ть половых актов за выходные, если вы пожелаете бросить мне вызов, то дайте мне только об этом знать. Как вы сами видите, я сейчас нахожусь в прекрасной физической форме. Да-да, однозначно, я тоже смогу все 19-ть раз.

Он звонко рассмеялся.

- Боюсь, в этом смысле, вам придётся оставить меня, - возразила я. - Так как, я всегда была сторонницей качества, а не количества. Более того, я не уверена, что хочу стремиться ко всяческим секс рекордам вне законного брака. Что бы говорить о таком, для начала, у меня должно быть больше свободного времени, дабы я могла лучше узнать и затем полюбить своего потенциального партнера. К тому же, если бы я не была замужем, а мой любовник начал бы вести подобные темы, я бы посчитала саму себя недостаточно приличной леди. Этот же разговор между нами, мы, конечно оставим за "скобками".

- Ладно... - было согласился Джон, но, тут же, при этом как-то подозрительно зашептал. - Девятнадцать раз... девятнадцать. Увидим. А вы всё же рискните, и попробуйте подготовиться к сему на этой неделе - никакого интима и обильной пищи, а много физкультуры и здорового сна. Затем к утру ближайших выходных найдите для себя самое приятное для вас интимное местечко, в котором, мы с вами и приступим к любовному состязанию на каждые два часа в сутки, за исключением шести часов вашего сна. Я, всё-таки верю, что именно с вами, мне вполне по силам достичь таких же интимных высот.

- Если судить по возможностям тех мужчин, которые у меня были раньше... - томно прикрыв пышность своих ресниц, задумчиво протянула я. - Это недостижимо. Так как, чем больше мужчина занимается сексом, тем стремительнее он теряет интерес к своей любви. Обычно, после уже первого полового акта, они просто тупо заваливаются на сон...

В тот час глаза Джона возбужденно замерцали во тьме:

- Вы выйдете за меня замуж? Если да, то, мы сразу же отправимся в медовый месяц в Лас-Вегас или может быть на Палм Спрингс. А уж потом, конечно, как обычно вернёмся к своим сьемкам в фильмах...

- Но, Джон... - уже со всплеском невероятной обиды произнесла я. - Вы просто заинтересованы в том, чтобы побить секс рекорд. А это всё же мало связанно с долгой счастливой жизнью в браке.

- Понимаю, - улыбнулся он. - Но, вы же знаете, что я люблю вас. Ведь, мы всегда говорили о браке. А тут, вдруг какой-то старый "пень" хвастается перед нами своим сексом длиною в полвека, а мы, в самом цвете лет, так и не связаны брачными узами. Но, мы же любим друг друга. А секс - всего лишь просто приятное дополнение к этому. Как вы считаете?

- Мне нужно подумать об этом...

- Пожалуйста, вы можете подумать. Только, чем дольше человек размышляет о браке, или о чем-то ином важном в жизни, то, обычно ещё сильнее запутывается в себя. И, как следствие, не может принять верное решение. Однако, я уверен, что вы не такая. Ну так как?

Да, я поняла, что давно люблю Джона.

Вскоре, мы, наконец-то поженились и сразу отправились в трехдневный медовый месяц. И все эти дни мы много любили друг друга. После первых же суток занятий любовью по каждые два часа, мы чувствовали что обесцениваем свой брак, бессмысленно пытаясь что-либо доказать себе этими рьяными интимными актами. Тем не менее, Джон явно гордился своими восьми любовными сеансами в день. Я ничуть не удивлюсь, если позже, он потом не раз хвастался этим перед своими друзьями по бильярду.

Так или иначе, наша брачная жизнь началась. И, в общем-то, началась очень даже неплохо. Однако, кто бы мог подумать тогда, как она ужасно закончится!

Я часто ловила на себе изучающий взгляд Джона. Это не приносило мне чувства неловкости, однако, мне было интересно, какие из этого он для себя делает выводы. Когда я прямо спрашивала его об этом, он лишь улыбался.

В начале у нас была хороша жизнь. Он усыновил Джеймса как своего сына. И, в то же время его карьера развивалась успешно, а моя и вовсе была в своем полном расцвете.

Я снялась в "Райском теле" с Уильямом Пауэллом, вновь сыграв с ним как в вышедшем ранее "Перекрестке". Это был фееричный фарс про астрологию и всяческих случайных людях в комических ситуациях. Сама картина была легким фильмом, и я в ней выглядела прекрасно. Что можно ещё к этому добавить? Разве то, что у Артура Хорнблоу-младшего всегда были яркие фильмы.

Вне экрана же, я создала новый образ пред общественностью, чтобы чувствовать себя в нем ещё более комфортно. Я перестала посещать ночные клубы и вечеринки. Вместо "Райского тела" для публики, я стала сугубо семейным телом. Впрочем, если говорить начистоту, я особо никогда и не была ночною тусовщицей. Я всегда хотела иметь мужа, свой дом, детей, и, конечно же кинокарьеру, со всем тем, что было свойственно ей.

Мы с Джоном приобрели в Бенедикт-Каньоне дом, что был расположен к северу от Беверли-Хиллз. Это было не Венским лесом, но тоже очень красиво.

Когда мы стали там жить, я действительно поверила в то, что это будет на всю оставшуюся жизнь. Мы часто рассуждали о том, чтобы завести кучу детей, и это, глядя на столь серьезного в те времена Джона, казалось вполне достижимым. И я тоже чувствовала это.

Сейчас же, 20 лет спустя, я гляжу на всё это словно на фильмы, которые показывают сегодня в вечернем шоу. Особенным фильмом, который мне всегда нравился после "Райского тела", являлся "Опасный эксперимент". Он наиболее подходил сюжетом на известный "Газовый свет" и "Подозрение", в коем, супруг морально терзает главную героиню жену. Эта тема, несмотря на английскую версию, увлекала меня тем, что когда-то сама я также испытывала прессинг в супружеской жизни, но всё же смогла вырваться из него. В "Рискованном эксперименте" Пол Лукас (за год до этого получивший "Оскар" за "Дозор на Рейне") безумно ревновал меня и пытал, но, в итоге меня спасает от него доктор Джордж Брент. Это был мощный сценарий Уоррена Даффа, основанный на полюбившемся мне романе Маргарет Карпентер.

Эту роль я получила на правах аренды в РКО, когда в сей успешной студии доминировал великолепный Говард Хьюз.

Один сценарист (не спрашивайте меня о его имени, ибо, за прошедшие годы оно стёрлось из моей памяти), однажды позвонил мне, сказал, что у него есть хорошая история и, продолжил мне прочесть её. Он сам принес мне её, и когда, я поняла, что она попять затрагивает войну, тактично отказалась от этого. Так и было.

Через несколько дней после обеда меня познакомили с молодой девушкой, которая была женой этого сценариста. Она спросила, прочитала ли я новый сценарий ее мужа, на что я ответила, я не очень хочу сниматься в военном фильме.

Этот ответ сбил её с толку, ибо, она призналась, что в данном сценарии нет военной тематики. Это была история об одной замужней леди, которая находится в опасности от своего мужа (вначале фильм должен был таки и называться "Леди в опасности", но, позже все-таки стал "Рискованным экспериментом"). Я попросила снова взглянуть мне на сценарий и, когда поняла то, что она права, сразу же заинтересовалась в съемках данной картины.

Это было впервые, когда я снималась в РКО. Все смотрели на меня как на королеву. Для меня же, ещё никогда съёмки в кино не проходили так легко и плавно.

Однажды, когда Джон навестил меня на съемочной площадке, я была так счастлива своей ролью, что даже убедила его в том, что он должен бросить студию Уорнера, да перебраться сюда. Что, он, покорившись моему воодушевлению, вскоре и сделал. Впоследствии, когда мы уже были в разводе, он все равно признавался, что тот шаг, был одним из таких шагов в его жизни, которые оказались в итоге верными.

Джо Пастернак, деятель от МГМ, который был одновременно и другом и соперником, вскоре убедил меня в том, что мне нужна легкая легкомысленная роль. Он уже тайно работал над "Её Величеством и посыльным". И я снялась в этой картине в 1945 году с печально известным Робертом Уокером, но, не хочу обсуждать подробности данной работы. Так как, несмотря на то, что фильм сделал кассу, он получился ужасным. На самом деле, даже студия поняла это и, понадобилось некоторое время перед тем, как они всё же выпустили фильм в прокат. Хотя я казалась невероятно звездной, роль Джун Аллисон была действительно лучше. Ричард Торп обставил всё так, словно данный фильм был неким проходным развлечением.

Однако, после "Конспираторов" для студии Warner Brothers, весь мой мир в одночасье перевернулся.

Но, для начала позвольте признаться в том, что я тогда имела как много друзей, так и многих врагов. Не спрашивайте, почему у меня было и много врагов. Откуда мне знать, если даже мои психиатры не смогли мне ответить на это? Однако, однозначно, моим самым грозным врагом из них являлся - Джек Л. Уорнер. Это противостояния началось тогда, когда, я снялась в его фильме и, не заканчивается по сей день.

Когда я путешествовала по Европе, Джек Уорнер попал в ужасающую автомобильную аварию. В больнице мне сказали, что он не выживет. Однако, я вызвала лучшего доктора Европы, доктора Ханса Шиффа. Он как раз находился в отпуске со своей супругой Алисой. Но, я умоляла его помочь, и, когда он вернулся, он вернул к жизни мистера Уорнера. Впоследствии, мистер Уорнер никак не проявил мне своей благодарности. Даже когда мы были соседями на Анджело Драйв, он ни разу не приглашал меня в гости в свой дом.

Давайте всё же вернёмся к "Конспираторам", в которых я сыграла в паре с Полом Хенрейдом.

Одним утром, после завтрака, я, невольно призналась парням в авто:

- Что-то мне плохо с животом. Или я съела сегодня много на завтрак, или до сих пор мне тяжко от ночного крабового ужина...

- Или, - улыбнулся один из парней. - Вы беременна.

Да, я была беременна. Это обстоятельство подкралось в мою жизнь столь незаметно, что, теперь мне предстояло не в фильмах, а уже в реалии жизни отыграть определенную сцену. Хотя, для меня было бы это естественней перед кинокамерой. Ибо, от сей вести, я сначала испытала восторг, а затем занялась паникой. Ведь у меня было огромное воображение - которое, впрочем, должно быть у любой актрисы - оно то и быстро привело мне к дикому ужасу.

Когда я сказала Джону о том, что у нас будет ребенок, он лишь протянул "Ах-х-х" и, я не поняла, что это значит. Он лишь задымил трубкой. А я решила про себя, что он, наверное, доволен. Я думаю, что это испытывали на себе тысячи женщин, когда с беременностью, весь мир им сразу открывался с иной стороны. А именно - в нем оставались только ты, и твой ребенок. Даже муж уходил на второй план. Я понимала, что это было несправедливо, но, увы, сама природа сделала нас такими.

Я знала, что для многих женщин, первая беременность это - одновременно и чудо, и трагедия, и приключение, и неприятность, или просто всё то, что естественно с тобой происходит. Для меня же это было сверх-чудо, фантастическое благословление. Я не верила что оно, наконец, случилось со мной! Ошеломительно!

Это доказывает то, что я была не просто красавицей актрисой и гламурной девушкой вечерних пати. А ещё то, что я являлась женщиной, как обычная другая женщина. Теперь, я доказала это самой себе.

Мое настроение началось чередоваться между большой радостью и чувством всеобъемлющего страха. От ликования до депрессии.

Ранее, я привыкла днем и ночью сниматься в одной картине за другой. Теперь же, мне предстояло уйти в декрет и родить ребенка.

- Ты очень изменилась... - как-то признался мне Джон.

И он был точен. Ведь как можно остаться прежней, если внутри тебя буквально развивается новая жизнь? Я заметила, что смотрю на окружающих людей (даже на супруга), с явной враждебностью. Это был только мой ребенок, и только я всё для него. Все посторонние же казались лишними и враждебными к нам. Они не могли нам ничего дать хорошего. Они могли лишь причинить нам только вред. Они могли навредить нам.

Весь этот посыл был несправедлив по отношению к Джону. Он реагировал соответственно моему переменившемуся отношению. Он стал откровенно ненавидеть меня, за то, что я стала строить внутренние барьеры меж нами.

В моих глазах, любые его недостатки стали множиться в тысячу раз. Так как, его дремота за столом после ужинов и сон прямо во время просмотра фильмов по ТВ, стали приводить меня в ярость. Ведь, как он смел быть таким спокойным и расслабленным, в тот час, когда во мне все занималось в постоянном беспокойстве ради рождения нашего идеального малыша?

У каждого в жизни наступает определенный важный период. Вот тот период именно и был для меня таковым каждое мгновенье моего существования. Я жила им, думала им и мечтала только о нем.

Находясь на сносях, я продолжала читать присылаемые мне различные сценарии. Однако, все фильмы теперь казались мне уж какими-то неважными пустяками.

Моя мать пришла мне на помощь. И это, на какое-то время сделало меня более спокойной.

Однажды ночью у меня начались болезненные схватки. Радость и ужас сразу слились в одно единое целое. Я хорошо запомнила тот день - 29 мая. Моя мать, медсестра, и я сразу же отправились в больницу. Джон последовал за нами на иной машине.

Тогда было военное время и везде не хватало хороших медсестер. Но, для меня сделали всё возможное. У меня болел позвоночник, так как Денис была крупным ребёнком. Я осознавала, что происходит. Это было похоже на современную рекламу транквилизаторов. Во мне была тотальная боль... боль... боль... Я чувствовала боль в своей утробе. Я смотрела на всё через боль. Ведь раньше у кого-то ещё не было детей. (?!) Это был первый (?!). Я была знаменитостью, рожающую как мать своего первого ребенка на Земле. (?!)

Я слышала иногда доносящиеся до меня обрывки фраз врачей: "Больше никакой анестезии... Она сама должна поднатужиться... Крупное дитя, но это вовсе не плохо... Какая же она узкая, словно стрела!.. Вот-вот, ребенок уже пошел!.. Мамаша в норме, следите за появляющимся дитём!.. Нет инструмента... Думаю, уж с этим мы точно справимся... Вот-вот, ребенок почти у нас!.. Хотя, нет, он так и не выходит из неё..."

Всё это продолжалось и продолжалось часами. Боль всё наступала и проносилась по моему телу бесконечными волнами. У врачей явно были проблемы, а у меня океан боли. Одни должны были достать ребенка и разрезать пуповину. В те минуты я себя проклинала. И сокрушалась о того, что позабыла о "Что должна знать каждая девочка?" - книге, которую часто читала мне в прошлом мать. Это бы тогда облегчило всё.

В какой-то момент врачи стали что-то сигнализировать мне.

- Ну расслабьтесь уже, - сказал мне один из ни. - Вы так напряжены словно все время находитесь под прицелом охотничьего ружья.

- Я лишь хочу родить своего ребенка! - только и огрызнулась я в свой ответ.

И, наконец, я родила своего первого ребёнка - первого ребенка, рожденного на Земле. (?!) Сквозь дурманящий туман эфира я услышала пронзительный писк! Боже, мой, я породила мышь! Но, доктор уверил:

- У вас красивая девочка. Девочка, которая также однажды станет такою же известной актрисой как её мать!

Полностью обессилев, я погрузилась в глубокий сон, а когда пробудилась, являлась уже самой честной и любящей женщиной с ребенком. Та, милая девочка, которую я впервые держала тогда на руках, никогда не доставит мне проблем и неприятностей. (Недавно она вышла замуж за бейсболиста Ларри Колтона, и у неё самой вскоре будет ребенок).

Но, я продолжала лежать в родильной палате и, по-прежнему терзаясь сильными фантомными болями, извивалась от них в агонии. Врачи постоянно давали мне успокоительное, но, я все равно не могла избавиться от этой боли. Тогда они, вместе с Джоном стали долго убеждать меня в том, что на самом деле у меня нет боли. Ведь ребенок уже родился, так как я могла продолжать испытывать нечто вроде схваток? (?!) Я не знала, что на это ответить, но боли продолжали мучать меня.

Были вызваны ещё специалисты. Но, также, никто из них не понимал, почему я продолжаю страдать. Ведь, по всем показателям, со мною всё было нормально.

Но я страдала. Поэтому, в итоге, они посоветовали мне лучшего психоаналитика. Вскоре, я полетела к нему на лечение в Бостон. Этот доктор оказался чудесным. И, действительно, со временем он излечил меня. Из-за того, каким методом он меня излечил, я больше никогда не посмею критиковать психиатрию. Я не смогла бы жить с той болью, если бы он мне тогда бы не помог. Он всё ещё остается мне хорошим другом, и даже присутствовал на свадьбе моей дочери.

Он заставил меня забыть боль, вынудив меня сконцентрироваться на других мистериях моего прошлого. Если честно признаться, я на самом деле не знаю, как он смог исцелить меня. Но он это сделал.

- Моими родителями, на самом деле, больше были мои бабушка с дедушкой, - как-то созналась ему я, на одном из наших сеансов. И, когда они умерли, мои родители буквально потеряли меня. Они сразу вызвали полицию, чтобы те отыскали меня. Я же, в то самое время, обнимала могильную плиту дедушки... Теперь вы можете видеть, что моя мать сейчас очень похожа на мою дочь. (?!) Я любила её, но она не заботилась обо мне. Больше я заботилась о ней".

Поскольку моя боль исчезала, я провела с врачом целое лето в Кейп-Коде. (Да, я влюбилась в него, как женщина, которая всегда влюбляется в своего психоаналитика).

Ещё одной вещью, которую он раскрыл во мне, была та травма из-за того случая, который произошел со мною на юге Франции. Я пила чай с Энтони Иденом и, он предложил мне прокатиться на его яхте. Когда он поднялся на её борт, я невольно заметила ужасный шрам, тянущийся от низа его ребра до костей бедра. А ведь он казался таким совершенным человеком и... тут этот уродливый шрам, который испугал меня.

Мне стало так не по себе, что я была вынуждена присесть. Хоть это было бестактно, но, я прямо сказала ему, что его шрам отвратителен. И, похоронила этого человека в своих мыслях.

С доктором же, мы часто разговаривали и о сексе. Из-за этих разговоров, во мне вновь всплыло воспоминание об обнажающемся мужчине, когда я была ещё школьницей... Это было неприлично, но, однажды я не убежала от него, а стала его рассматривать. Какое же понадобилось внушение, чтобы доктор, освежил в моей памяти это запрятанное мною воспоминание! Ведь, я смотрела на того голого мужчину и ощущала себя виноватой. Эту вину я, наконец-то тоже похоронила тогда в своем подсознании.

Но, всплыло иное из моей юности.

Один слуга-прачечный, когда мне было всего 14 лет, однажды, увидев то, что никого нет дома, два раза подряд, до изнеможения изнасиловал меня... (СЕРЬЕЗНО? КАКОЙ-ТО СЛУГА ИЗАСИЛОВАЛ ЕДИНСТВЕННУЮ ДОЧЬ ПРИЛИЧНОЙ БОГАТОЙ СЕМЬИ?! ДА ЕЩЁ ДВАЖДЫ ПОДРЯД?!! СЕРЬЕЗНО?!!!) Ещё страшнее, память выстрелила в меня: ему это вполне удалось... Я конечно сопротивлялась, ударив его миниатюрной статуэткой из слоновой кости в самое болезненное для него место. Статуэтка даже сломалась и, позже, я получила за это ещё оплеуху от матери, ибо, скрыла то, что со мною на самом деле случилось. (СЕРЬЕЗНО?!!!) И, я, всё сие время, тоже держала эту постыдную боль против своей матери! (ПИПЕЦ, У МЕНЯ ПРОСТО НЕТ СЛОВ... ПОЧЕМУ Я ДОЖИЛ ДО ТОГО, ЧТО ПРОЧИТАЛ ЭТИ СТРОКИ?..)

Таким образом, я открывала себя, играя семейные комедии на экране и семейные трагедии в реальной жизни. Однако, наконец-то у меня родился свой ребенок...

Эта старая шутка была известна ещё в Вене, а потом уже в Беверли-Хиллз.

- Как ты можешь целыми днями слушать бредни своих пациентов?! - однажды спросил одного психиатра его друг. - Ведь от этого же можно сойти с ума!

- А кто сказал, что я их всегда слушаю? - лукаво подмигнул врач.

Это было обычной практикой психоанализа. В котором было иногда трудно избегать некой противоречивости. Как и трудно раскрывать в нем саму себя.

Но, всё-таки, время и анализ не только помогли мне исцелиться от душевных проблем, но и помогли мне как актрисе лучше понять себя. А именно, я оказалась не такой как все обычные женщины, а немного больше. Чтобы было яснее, я была немного более упрямой, горделивой, привлекательной, злобной, доброй, раздражительной, активной и т.д.

Многие из моих проблем оказались связанными моей пересадкой из венской ментальности в высокоточную конкуренцию Голливуда. От неуверенности в себе, я оборонялась от нового своеобразного общества, в котором, Бернс и Аллен получали 9 тысяч долларов в неделю от своего радио-шоу, в то время, как большинство людей еле сводили концы с 5-ю центами в своих карманах. Оотёка! Где самый влиятельный издатель Ульям Рэндольф Херст постановил, что ни один служащий не смеет упоминать в его присутствии о мировой "смерти". Где самым ценным актером моей студии МГМ был 19-летний Микки Руни, уже владевший ранчо, скаковыми лошадьми, джазовой группой, футбольной командой, двумя роялями и 30-тью свиньями. Где самая большая продаваемая книга называлась "Как читать книгу" Мортимера Адлера... Так стоит ли удивляться, что я абсолютно запуталась в этой странной стране?!

Но, вернемся к моей кинокарьере.

"Конспираторы" были выпущены в прокат в 1944 году, и имели свою кассу, однако являлись совершенно не впечатляющим продуктом для кинокритиков. В наши дни, эта картина наверняка заработала бы целое состояние, потому что, она являлась одною из первых историй о международном шпионаже, предшествующих ныне такому сверхпопулярному Джеймсу Бонду, да "Шаровой молнии".

Я уже упоминала, что моей слабостью являлось плохое чутье на хорошие роли. Ибо, прежде чем мне предложили роль в "Конспираторах" от студии Warner Bros, та же студия предлагала мне роль в "Касабланке". Но, "Касабланка" показалась мне слишком сложной, и я отказалась от неё. А именно данный фильм, позже, завоюет всевозможные награды как лучший фильм года. И, похоже, если бы я тогда избрала его, моя карьера могла бы сложиться совершено иначе. Есть много этих "если", когда ты остаешься неизменной актрисой.

По возвращению из столь необходимого для меня отдыха в то военное время, я лучше сдружилась со своим ребенком; и в тот период, когда мы с Джоном не разговаривали, у меня была последняя встреча с мистером Майером! О, она была дикой!

После рождения Денис и отдыха, я вновь прекрасно выглядела и, мне снова не терпелось вернуться к съемкам. Однако, после успешного психоанализа, у меня теперь было много требований и собственное стойкое видение дальнейшей кинокарьеры.

В то время, мистер Майер только что вылечился от тяжелой простуды, да к тому же пережил несчастную любовную связь на стороне. (Да, он был женат, но, несмотря на его постоянное морализаторство, он являлся таким же грешным человеком как и все обычные люди).

Когда я вошла в его головой офис, я тут же заметила его новую "игрушку" - аудио-аппарат, записывающий на пленку все деловые разговоры. Увидев моё изумление, он, извиняющимся тоном пояснил, что для такой честной звезды как я, это не принесет никакого ущерба, а сие, он использует только для подстраховки от нечестных артистов, чтобы они потом не смогли "умыть свои руки".

На некоторое время, я замерла в раздумьях, а потом со всей строгостью в голосе предупредила:

- Только посмейте использовать это против меня!

Он пообещал, что никак не посмеет этого.

- Мистер Майер, - приступила я сразу к делу. - Как уже не раз говорила, я глубоко ценю всё то, что вы для меня сделали. Но, я наконец-то достигла пика своей карьеры. К тому же у меня, наконец, есть ребенок. (?!) А это значит, что я больше не хочу сниматься в каждой проходной картине. Я всегда предпочитаю качество, а не количество.

- Так мы все этого желаем, моя дорогая! - охотно поддержал мистер Майер. - Мы хотим чтобы у вас было всё самое лучшее. В ожидании вашего возвращения с декретного отпуска, я уже подготовил хороших продюсеров и режиссеров, чтобы вы, не беспокоясь о времени, да лишних расходах, смогли спокойно приступить к дальнейшей работе. К тому же, как я сам сейчас вижу, рождение очередного ребенка сделало вас ещё чудеснее чем прежде. Вы так внешне преобразились, что словно пришли сюда из иного измерения, из иных миров. Должен признаться вам, что сейчас я наиболее жалею о том, что давно связан узами брака. Тогда я написал бы специально для вас такую потрясающую пьесу, от которой бы молниеносно полыхнуло огнем всё ваше половое влеченье!

Он с таким лицемерием "лил мёд" в мои уши, что, я, в первые минуты, чуть ли не поддалась его словам. Но, ведь, теперь я прекрасно осознавала то, что он являлся всего лишь крупным мошенником.

- Это было бы, конечно, неплохо, - бросила я ему безучастным тоном. - Но, моя проблема главным образом сейчас состоит в том, что, я уж слишком привязана только к одной вашей студии. А я бы хотела, наконец-то освободиться от вашего контракта и стать свободным художником. В данное время, я думаю, это было бы лучшим не только для меня, но, и для всех нас. (Я нагло перефразировала его же любимую фразу).

- Позвольте, всё же сказать вам одно... - процедил мистер Майер, едва подавляя в себе моментально вспыхнувший гнев. - Хеди Ламарр, это никто в вашей Австрии, она создана только здесь, нашими американскими продюсерами. Мы потратили много средств, чтобы это имя воссияло тут на звездном небосклоне кино. Также, мы потратили немало средств на её раскрутку перед общественностью. И вот тебе "вкуси-выкуси"! После того, как студия дала ей славу и деньги, она вдруг возжелала бросить её. Это всё так должен я понимать?

Меня уже уведомили, что он попытается разыграть сей гамбит. Ведь этот человек не мог вынести ни одного актера, если тот желал первым порвать с ним. Да, его МГМ действительно вкладывала в меня огромные финансы, но, самое главное, сам мистер Майер вкладывал в меня и своё самолюбие. Но, я уже ни о чем не жалела. В конце концов, я честно отработала в его студии целых 7 лет, в свою очередь, также заработав для неё огромные суммы денег. Я вполне расплатилась с долгами перед МГМ. Моя совесть была чиста.

- Хеди Ламарр, - хладнокровно ответила я. - Благодарит мистера Майера за всё то, что он для неё сделал. Однако, она чувствует, что, как она, так и его студия, уже сполна взяли своё от взаимовыгодного контракта. И, теперь для неё настало время уже самой двигаться дальше.

- Контракт - это священный договор, - возразил мистер Майер, нервно перебирая в руках свои очки. - Он заключается на чистосердечном подписании его с обеих сторон. Я всегда относился к нему с торжественным доверием и честью, ожидая этого и с противоположной стороны. Поэтому, если по какой-либо причине вы считаете, что мы не смогли выполнить какие-либо соглашения с вами в нашем контракте, вы можете попросить вашего агента уведомить нас об этом в письменном виде, и, мы попросим наших адвокатов разобраться во всем этом деле.

Он прекрасно знал, что дойдет до такого, как знала это и я. Ведь, если бы я больше не желала работать на МГМ, то ничто в целом мире не смогло бы заставить меня работать на эту студию. Он мог всего лишь отстранить меня от сьемок и перестать выплачивать еженедельную зарплату. Я бы просто сидела без дела.

Было и очевидным то, что, я бы не смогла работать при этом и в других студиях. Легче было бы создать свою компанию и студию при ней. Да, на меня могли бы подать в суд, но это означало бы долгие дорогостоящие разбирательства с обоих сторон - а когда такой огромный спрут МГМ, борется с одним актером, ясно кто в итоге окажется перед обществом в невыгодном свете.

Мистер Майер прекрасно всё это понимал, и также понимал то, что и я всё это также хорошо понимала. Кроме того, он видел, что я действую открыто и честно, тогда как любые иные артисты, отправили бы на разбирательства с ним своих агентов. Но, я сама, со всем своим мужеством, пришла разбираться со львом в его же собственном логове.

- Мистер Майер, - заявила я. - Я уже итак снялась во многих фильмах для вас, большинство из которых принесли вам приличные деньги. Тем не менее, я чувствую в себе возможности, что могу вполне доказать и в иной студии, что я актриса, а не просто гламурная девушка. И, мне сейчас очень нужна такая возможность показать себя в ином месте...

Мистер Майер тут же решил ответить иным гамбитом:

- Хеди, если бы вы мне сказали то, что у вас теперь есть двое детей, но, вы хотите ещё больше, вместе с большим домом и семьей, то, я бы сказал: "Ладно, вы можете расторгнуть контракт и с Божьей помощью катиться куда вам будет угодно". Но, когда вы вот так открыто мне в лицо заявляете то, что хотите добиться большего в конкурирующих с МГМ иных студиях, после всего того, что мы сделала для вас - я говорю "Нет!".

- Может вы, на минутку, выключите свою аудио штуку? - только спросила его я. - Так как, я хочу вам доверить нечто сугубо конфиденциальное...

Именно такое неожиданное доверие больше всего нравилось мистеру Майеру. Он любил, когда люди доверяли ему личные тайны. И, поэтому, едва, я озвучила данный вопрос, он, нажатием кнопки остановил аудиозапись, да приблизившись ко мне, тихо проговорил:

- Да, я слушаю...

- Я должна признаться вам в том... - сразу начала я. - Что, в последнее время мы с Джоном сильно не ладим. Мы даже собираемся развестись. Я бы не хотела вдаваться в подробные детали. Но, как понимаете, для меня могут наступить довольно сложные времена. Поэтому, я не хочу работать так плотно, как раньше. Если бы я была бы больше не связанна с контрактом для МГМ, я бы могла работать тогда, когда бы захотела, и делать только то, что мне больше всего по душе... Теперь, можете вновь включать свою аудио штуку.

- О, мне ужасно слышать такие невеселые вести о вас с Джоном, - с сочувствием проговорил мистер Майер, так и не дотронувшись к кнопке. - Это плохие новости для меня. Ведь, у каждого ребенка, помимо матери, должен быть и отец. Но, вот что я хочу добавить к этому. Я видел, как многие артисты покидали нашу студию, пытаясь устроить себя в иных. Их мне всегда было жаль. Ведь, если вы теряете связь со своей студией, вы также теряете и всю её рекламную раскрутку. А это очень весомая потеря для любого артиста. К тому же никто не может конкурировать с финансами студии, если даже и имеет несколько элитных единиц своей недвижимости. Признаюсь, мне очень не нравится, что, вы, также хотите слить меня. В конце концов, это именно я нашел вас, и показал этому миру.

- Мистер Майер! - грозно взмахнула я на него рукой. - Если бы фильмы со мною вам бы не принесли кучу денег, вы бы спокойно разорвали контракт со мной. Поэтому, вы либо сейчас же договариваетесь о расторжении, либо это будет концом наших отношений. Более того. Если надо, так и быть, я готова даже сама заплатить вам, чтобы его расторгнуть. А если вам и этого мало, так и быть, я обещаю вам ещё сняться в любых двух фильмах при студии МГМ!

- Ах, ученица отплатит своему учителю, - сразу же воссиял мистер Майер как мартовский кот. - Вот именно так поступают в Голливуде. В этом и состоит вся захватывающая "соль" нашего дела. Ибо, в любой момент, может случиться всё, что угодно. Хорошо, я согласен. Сколько вы хотите заплатить нам, чтобы мы расторгли с вами контракт?

Его прямота поразила меня. Но, я продолжала играть свою роль.

- Сколько? - промурлыкала я. - Столько, сколько вы сочтете для себя справедливым...

- А давайте мне сразу 100 тысяч долларов?! - оскалился он ещё большей улыбкой.

Я промолчала, посчитав это шуткой.

- Хеди, - продолжил мистер Майер. - Я докажу вам, что я самый честный и справедливый человек в мире. Никто не может обвинить мистера Луи Б. Майера в несправедливости. Вы можете выяснить это у моих злейших врагов, и даже они признаются вам, что я их никогда и ни в чем не обманывал. Никогда и ни чем. (О, да?) Поэтому, вот что мы с вами сделаем, Хеди - ибо, несмотря на то, что я глава студии, я являюсь таким же большим вашим поклонником, как и ваши соседки. Я расторгну с вами контракт при условии, что вы снимитесь ещё в 3-х фильмах для студии МГМ в ближайшие 5 лет. Таким образом, это будет вписываться в наши планы, и все наши спонсоры будут уверены в том, что у нас есть дополнительные договоренности, даже вне нашего основного контракта...

Сим, он дал мне то, чего я и желала.

- Я не забуду вашей признательности, - с благодарностью чмокнула я его в щеку. - Вы были более чем добры ко мне. Надеюсь и впредь, мы будем с вами хорошими друзьями.

Когда я собралась уходить, он, неожиданно хлопнув меня по заднице, с лукавством проговорил:

- Если это однажды станет одиноким после бледного Джона, то передайте мне своё кольцо.

Это был мой день.

С сего дня, я решила действовать сразу на два фронта. В котором, первый фронт отступал под очередным крахом моего очередного брака. А второй, наоборот продвигался дальше, в виде дальнейших перспективных работ на студии.

Однако, второй фронт, тоже был утяжелен вскоре тем обстоятельством, что я снова была беременна. Ведь, я так любила Денис, что я не хотела того, чтобы она росла единственным ребенком. (Черт возьми, Хеди, а как же твой старший сын Джеймс?!!!) Я прекрасно помнила одиночество своего детства. Очень тяжело быть ребенком в этом мире, когда ты единственный ребенок в семье.

Я была твердо настроена на это, несмотря ни на какие возможные жертвы. У меня должен был быть ещё один ребенок. (?!) И, несмотря на страх перед новыми болезненными родами, очень запутанными отношениями с Джоном, я стремилась к тому, что у меня должен быть ещё один ребенок. (?!)

Несмотря на то, что сама Денис ещё была дитем, я часто спрашивала её, хочет ли она ещё одну сестричку или братика. (АЛЛО, ХЕДИ, У ТЕБЯ ВЕДЬ УЖЕ БЫЛ ДЖЕЙМС!!!) Чтобы вновь забеременеть, мне пришлось в последний раз соблазнить Джона. Одних потерянных выходных, оказалось вполне достаточно для этого.

Когда я узнала о беременности, я, собравшись с духом, вошла в логово Джона, когда он читал какую-то книгу, при этом привычно пыхтя своею табачною трубкой.

- Джон, мне нужно серьезно поговорить с тобой... - мужественно обратилась к нему я, хотя понимала, что его уже невозможно было чем-либо удивить.

- Да, конечно, - произнес он, опустив книгу.

- Я вновь беременна, - призналась я, да тут же быстро добавила. - И я хочу подать на развод...

- О, так ты сорвала джекпот! - подмигнул Джон. - Похоже, сегодня ночью у твоей вечной Луэллы Парсонс будет сразу два эксклюзива!

- Ты дашь мне развод? - спросила я, не в состоянии терпеть его игривое ехидство.

Задумчиво попыхтев трубкой некоторое время, он произнес:

- Такое чувство, что мы сейчас находимся в студии, и ты, как актриса проигрываешь свою обычную роль. Думаю, нет никакого смысла в том, чтобы я мог отказать тебе в твоем желании. Ибо, уж лучше быть одному, чем с женой, которая больше не желает тебя.

- Верно, - согласилась я с ним.

- Хорошо, - проговорил он. - Мы разведемся. Однако, все-таки расскажи мне о своей беременности. Знаешь, это звучит весьма занимательно.

- А что я могу тут сказать? - не поняла я. - У меня будет ещё один ребенок. Но, не беспокойся, я вполне сама смогу растить их и не буду подавать на алименты.

- Ты очаровательная холодная сука, - лишь улыбнулся на сие он. - Ты актриса. Разве ты не понимаешь, что сейчас передо мною ты разыгрываешь драматическую сцену. Особенно, когда утверждаешь то, что ты беременна, хочешь развестись, и отказываешься от алиментов. Как же ты не понимаешь, что во всё это надо вложить гораздо больше эмоций!

Сим высказыванием, он словно метнул в меня острые дротики, и я приняла их. Я никак не хотела причинять ему боль или сделать его несчастным. В этом абсолютно не было ничего личного. Я просто была такою по своей сути. Мне всего лишь нужно было родить от него двоих детей и снова вернуться к кинокарьере.

Но, Джон явно не понимал меня.

- Однажды, - лишь произнес он. - Ты поймешь всё. Ты поймешь то, что, нельзя планировать свою личную жизнь, никак не считаясь с чувствами своих партеров. Я, конечно, не собираюсь стоять на твоем пути. Но, ведь в твоем будущем может появиться человек, который, из-за ущемленного самолюбия восстанет против тебя. Какой же, я всё же могу сделать вывод из всего этого? А такой, что, я спокойно дам тебе развод и искренне пожелаю тебе счастья с кем-то другим. Детей мы не будем делить. Ибо, я всегда чувствовал, что эти дети были только твоими, а не нашими. Таким образом, это не принесло бы мне никакой пользы, даже если бы мы оставались и дальше в своем браке.

- Тогда всё заметано? - холодно спросила я.

- Заметано! - кивнул Джон и вернулся к чтению книги.

Достаточно любой симпотяшке на весь Голливуд объявить о своем разводе и сразу же слетится волчья стая. Для "хищников пера" такие новости как куски мяса для зверя. Когда в заголовках газет было объявлено о распаде семьи Лодер, мне позвонили из Тибета (офицер индийской армии). Одной из них являлась женщина, представляющая ночной клуб; чего именно она хотела от меня, я так и не узнала.

Конечно, тогда я ещё находилась в периоде беременности, но, это никого не останавливало. Поэтому, я просто не выходила из дома, ждала ребенка и раздумывала о том, в каком следующем фильме мне сняться.

В разводе с Джоном я стремилась иметь прозрачную репутацию, из-за чего основные доводы за гарантированное расторжение брака у меня должны были быть вескими. Я призналась своим адвокатам:

- Да, признаю, что, когда я забеременела, то стала несколько холодна по отношению к Джону. Но, ведь и он плохо отреагировал на то, что у нас будет ребенок. Когда я хотела с ним поговорить, он спал, зачастую теряя в постели самообладание. Если он хоть немного проявил к моему интересному положению понимание и учтивость, то, я в свою очередь, стала бы вновь для него ласковой женой, и, думаю, мы и сейчас бы оставались хорошей парой.

Юристы всё поняли, прекрасно зная как максимально четко выстраивать жалобы одного супруга на другого в одну основную линию. Только вот то, что выходит за пределами зала суда (а также в прессе) зачастую далеко от истинного положения вещей.

Однажды, в одной меблированной комнате (на обстановку в которой, моих гонораров уже было достаточно) я, ожидая своего адвоката, заметила одну молодую пару. Пару, которая готова была подписать бумаги о разводе, при этом продолжая дискутировать между собою. Я стала невольной свидетельницей этого разговора.

Он: Это какое-то безумие. Мы все еще можем избежать этого. Ведь мы ещё любим друг друга.

Она: У тебя был роман с моей сестрой.

Он: Я же тебе всё объяснил. Я объяснил тысячу раз. Она тогда только что вышла из душа и прошла через мою спальню. Обнаженная. На ней ничего не было. Как же я мог иначе среагировать на это?

Она: У тебя был роман с моей сестрой.

Он: Тогда избавься от нее. Но не от меня. Я люблю тебя. Она же спровоцировала меня собою, чтобы нас развести.

Она: Ты что - животное? Ты бы мог просто тогда несмотреть на неё.

Он: Ты когда-нибудь видела свою сестру обнаженной с этими большими сиськами? Я же всего лишь мужчина, не так ли?

Она: Нет. Ты животное.

Он: Но, я люблю тебя. А это была просто ничего не значащая интрижка. Зачем нам рушить из-за сего свои отношения?

Она: Но моя сестра!

Он: Так это была твоя сестра. Эта сука. Обещаю больше никогда на нее не смотреть.

Она: Я больше никогда не смогу тебе доверять.

Он: Просто подожди, пока я и тебя на чем-нибудь поймаю.

Так продолжалось и дальше. Мужчина и женщина: противостояние, которое началось ещё в Эдемском саду.

Пришлось ментально преодолеть некоторые "сцены совести". Ведь, даже если ваш муж попытается изрешетить вас револьвером 38-го калибра, адвокаты все равно найдут кучу доводов, чтобы вы не развелись с ним. Я терпеливо выслушала все их доводы, а затем приказала им продолжать мой бракоразводный процесс с Джоном Лодером.

Я задумала сняться в "Странной женщине". Для сего у меня были продюсеры, Джек Чарток и Хант Стромберг, и у меня были финансы. Дополнительным бонусом являлись и несколько компаний, которые хотели объединиться со мною. В те времена "Странная женщина" была самым продаваемым романом Бена Эймса Ульямса. Его главная героиня, Дженни, сразу очаровала меня. Хотя она родилась в нищем портовом городке, её красота и сексуальность воодушевили меня. Место действия Бангор, штат Мэн, около 1820 года. И всё это очень заинтересовало меня.

Ибо, теперь, когда я сама могла вольно выбирать себе роли - мне захотелось самой изучить эту героиню в её родной среде, чтобы затем наиболее достоверно показать её на экране.

Однако, мне пришлось немного повременить, так как Арнольд Прессбургер, подал на меня в суд из-за того, что я не сдержала обещания сняться в фильме "Прошлогоднее шоу". Все проблемы, связанные с этим, я возложила на плечи своего адвоката Гарри Соколова.

И, наконец, я была вполне готова сняться в картине, которую жаждала целый год. Тогда я была почти одинокой, имела своего ребенка (?!) и полную свободу от студии МГМ - но, это было для меня счастливым временем. К тому же, мне дали целый месяц на то, чтобы я могла изучить жизнь коварной "лисицы" Дженни.

Мне все равно нужно было в Бостон к психоаналитику, который находился неподалеку с городом в Кейп-Коде. Я замаскировалась под блондинку, надела неброскую одежду и отправилась в одиночное путешествие.

У моей подруги Бетт Дэвис (которая является крестной матерью моей Денис) был дом на мысе Элизабет, однако, я не хотела её беспокоить, подумав, что она может счесть такую мою подготовку к будущей роли весьма странной.

III

Уже находясь в штате Мэн, я пошла в салон красоты, и, ожидая своей очереди, вязла экземпляр "American Weekly". В ней была заметка, которая приветствовала меня от лица города:

Красавица Хеди, как всегда окружена людьми, которым она очень нравится. Однако, ей все равно трудно с мужчинами, ибо она чувствует, что в их толпе есть кто-то, кто к ней равнодушен. Она остро ощущает это и, не жалея своего времени, пытается всеми силами очаровать этого мужчину, чтобы завоевать и его сердце.

Однажды, автор сей заметки спросил у Хеди:

- Когда вы были ещё отроковицей в Вене, как вы избегали повышенного интереса со стороны мужчин?

Хеди с улыбкой ответила:

- Мой отец всегда прикрывал меня от них своим зонтом.

Я не помню иных деталей с этим автором, но, его сия заметка, однозначно, являлась для меня безобидной рекламой.

После тихого обеда в одиночестве, я бродила в порту Бангора и непринужденно беседовала с различными девушками в районе доков.

Несколько из этих девушек мне показались почти идеальными и даже в чем-то такими же утонченными.

Потом я бродила по иную сторону залива, общаясь уже с девушками рыбаков. И, только после всего того, как я достаточно вжилась в их нравы, вернулась назад в Голливуд.

Это казалось весьма странным в "Странной женщине". Я ощущала себя вдвойне уверенной и решительной. Я стремилась к тому, чтобы эта картина стала сама по себе новым откровением Голливуда. Тем не менее, мои продюсеры читали мне нотации о том, что можно сделать хороший фильм, но он будет скучен для зрителей, или, наоборот поверхностно-вульгарным, и тогда его безжалостно растопчут все видные критики. Они указывали мне на беспроигрышные линии, в которых девушки убивали своих любовников, курили марихуану, практиковали матриархат, являлись нимфоманками и тому подобное. Дженни, действительно, также начинала свою жизнь, однако романист Уильямс с сценаристом Медоузом наделили её потом более благородными качествами.

Вол время съемок в "Странной женщине" меня просто заваливали различными предложениями. Даже у самого мистера Майера что-то появилось для меня. Ибо, он мне прислал такое письмо:

Дорогая Хеди, боюсь, вы превзошли вашего Старика, и, теперь, когда у меня наконец-то появилась для вас идеальная роль, я не связан с вами нашим контрактом. Не могли бы вы позвонить мне, чтобы у нас вновь состоялась одна из наших типичных занимательных бесед. Я вам подробно расскажу об этом предлагаемом мною фильме. Пока же не забудьте отметить мое предложение в вашем блокноте.

Я надеюсь, что вы ещё хорошо помните то, что когда-то являлись членом нашей семьи МГМ, и по-прежнему также ощущаете, что мы и сейчас состоим в этом кровном родстве.

Я знаю, что "Странная женщина" имеет громкий успех, и весьма рад за вас.

Мне же, было странно делать "Странную женщину" без поддержки какой-либо крупной студии. Она была моим личным бизнесом, и я не могла проявлять в этом какое-либо легкомыслие. Когда моя мать, в поддержку фильма, стала организовывать добровольные взносы, я сказала чтобы она вернула все деньги назад, ибо, не хотела выходить за рамки заранее установленного бюджета. Мы, все-таки не нуждались в этом, хотя, естественно и не имели никаких излишек.

Моим режиссёром был Эдгар Ульмер. Он не являлся драгоценным талантом, но имел хорошую репутацию в Европе. Также, родом из Австрии (был арт-директором Макса Рейнхардта) он классически говорил на идише, украинском и других языках, а также постоянно снимал малобюджетные вестерны. К данному времени, он снял уже 128 фильмов, большинство из которых не имели высокий бюджет. Его Menschen Am Sonntag ("Люди в воскресенье") оказался первым из фильмов "Новой волны". Однако, Эдгар, всегда несколько опасался меня...

Странно, когда ты уже опытная кинозвезда и, уже сама знаешь, что, что-то на сцене идет явно не так, режиссер при этом молчит, проявляя робость, а не обычное желание отснять новый дубль.

Например, сыграв одну из сцен соблазнения, я призналась Эдгару:

- Я чувствую, что это соблазняет Хеди Ламарр, а не Дженни Хагер.

- Верно, - согласился он. - Дженни ведь аморальна. Она поняла, что, через своё тело может добиться всего чего угодно, не имея на это никаких ограничений. Для неё нет никаких правил. Вот мужчина находится в браке, а его жене она лучшая подруга. И, что же делает она? Она, воспользовавшись его болезнью, вовлекает его в выгодную ей любовную связь... Это должно выглядеть очень грубо и аморально, тогда как твой подход, Хеди, слишком деликатный и чуткий. Дженни не была такой чуткой. Она всегда охотится за тем, что ей надо открыто и быстро. Попробуй изменить к ней подход. Не будь Хеди Ламарр - будь тигрицей.

Так что, уже без всякой деликатности и какого-то там достоинства, я вновь влезла в душу Дженни, сказала несколько откровенных реплик и закончила сцену, словно скинув со своего тела халат.

- Вот так! - простонал Эдгар.

Однако, он все равно казался слишком мягким режиссером. Из-за этого я была не уверена, что он был прав... Также, я была не уверена, что была права я.

Мы проигрывали сцену в спальне так часто, что, даже сейчас, спустя 20 лет, я смогу сделать её всего за один дубль.

В любом случае, это все равно не сработало. Ибо, мне просто не свойственно "тигрицей". Даже весь мой талант не смог преобразить меня до такой степени.

Чувствуя, что мы движемся в неправильном направлении, прямо посреди съемок мы привлекли к работе новых сценаристов, которые принялись часами напролет переписывать характер, личность и нравы Дженни.

Однако, когда бюджет стал уже откровенно проседать, мы решили сосредоточиться только на том, что было лишь в наших силах.

Наконец, фильм появился на свет, с такой рекламой, в которой в "Странной женщине" меня провозглашали самой сексуальной особой - особой, более горячей, чем даже туземка Тонделайо. И это было именно тем, чем я и должна была быть. Однако, все равно не была ею. Так как, у нас ещё на съемках были многочисленные дискуссии по данному поводу: являлась ли Дженни салонной дамой и дамой в спальне, или она не являлась салонной дамой, а была обычною шлюхой в спальне?

После выхода фильма, мои партнеры считали, что, в честь сего, я должна была устроить большую вечеринку. И, мы устроили её прямо в спальне на съемочной площадке, после чего освободили парней. Позже, я ответила на вопросы, на которые, ранее, при МГМ, мне никогда не позволяли отвечать:

Репортер: Хеди, должна ли девушка проводить все время на диване психолога, чтобы адаптироваться к Голливуду?

Ответ: Я вернулась за рабочий стол. Но, было бы приятно снова вернуться на диван.

Репортер: Почему ваши шаги не зацементированы у Груммана?

Ответ: Я достаточно прошла и без этой чести.

Репортер: Вы трижды были замужем. Но, вот вы снова почти одиноки. Может ли это означать, что сейчас вы полностью отрезаны от секса?

Ответ: Если вы не живете рядом с кондитерской, это абсолютно не значит, что вы должны иногда отказываться от торта.

Яркая заманчивая обертка... и помогла сделать кассу моему фильму.

Мы сделали несколько совершенно диких сексуальных фотографий и разместили их по шоссе 101, 66 и 60 нашего города. Один 16-метровый плакат, изображающий меня в белье на кровати, в первые же выходные вызвал даже небольшой затор среди автомобилистов.

Мои со-продюсеры посчитали, что, я лично должна отправиться в тур по США, дабы своею внешностью ещё сильнее раскрутить нашу картину. Хоть, я была осторожной из-за беременности, я согласилась на это, под эгидой United Artists посетив несколько крупных городов Америки.

В каждом городе у меня брали интервью для нескольких радиостанциях и для прессы. Это были такие мероприятия, где любым газетным фотографам и журналистам разрешалось свободно фотографировать меня.

Однако, как обычно это бывает, в таких поездках всегда случаются и какие-нибудь не очень приятные инциденты, от которых нельзя быть полностью застрахованными.

Как, например, когда в Чикаго, я, утомившись после насыщенного дня различных встреч, вернулась в свой отель. В отель, в котором, после принятия расслабляющей ванны, я вышла в зал, чтобы достать из шкафа халат. И, тут же, едва я открыла дверцу шкафа, оттуда пулей вылетел некий подросток-вуайерист по имени Том. Подбежав к окну, он стал спускаться по пожарной лестнице, но, все равно был вскоре схвачен охраной. Видя, какой он ещё молодой и наивный, я не стала выдвигать никаких обвинений. Тем более - и это до сих пор являлось моим личным секретом - он тогда искренне сознался прессе, что, вид моего обнажённого тела был идеальным. ("Теперь я убедился в этом лично!" - нагло подмигнул мне тогда Том).

Как только фильм был завершен, мы сначала провели два предварительных просмотра. Один был для прессы, а другой для всяких VIP персон, от которых мы ждали бесплатной рекламы в виде "сарафанного радио".

Хоть это было несвойственно мне, но, тогда я присутствовала сразу на обоих киносеансах. (Ведь, если зрителям что-то не нравилось, могло ли их надолго удержать личное присутствие звезды на пути к выходу?)

Тем не менее, я была с Улмером, и мне было приятно видеть всех моих друзей из МГМ на VIP-шоу...

Реакции публики в виде смеха и забавных отзывов, казались хорошими. Меня с учтивостью все поздравляли с успехом. Впоследствии, мы пошли к Дерби Брауну и не раз подняли за фильм тосты игристого шампанского.

Что касается прессы, то, она всегда более жестока. Однако, на удивление, даже её реакция тогда также оказалась определённо мягкой.

Позже, я признавалась некоторым знакомым ребятам, что со "Странной женщиной" я определённо подняла свою актерскую планку. Они, наверное, опасались, что фильм не соберет кассу и я вновь буду испытывать боль от разочарования в карьере. Однако, даже та мягкая похвала, которую принесла мне эта картина, всё же была для меня в те дни как настоящий бальзам для души.

"Хеди, столь прекрасная как никогда, словно акула откусила явно большее, чем смогла проглотить, - писала Variety о "Странной женщине". - Таким образом, всё остальное "проглотили" за неё кошки, и, то, чего они "проглотили" являлось лишь окружающими декорациями".

Пока фильм делал кассу (несмотря на слухи об ином), он действительно заставлял чувствовать меня на плаву. Это не являлось целью, чтобы собрать такую внушительную выручку, чтобы потом горделиво махнуть ей перед лицом Луиса Б. Майера! Но, потеряла ли я сейчас свое самоощущение. И я ли? Я точно не знала, однако, каждые 5 продавщиц из 10 воспринимали меня с восхищением.

В подтверждение последнего, одним прекрасным днем я прогуливалась, чтобы купить для Денис несколько бутылок. В магазине, продавщица за кассой, увидев меня, тут же спросила:

- Разве вы не Хеди Ламарр?

Я ответила утвердительно.

- Как ваш ребенок?

С Денис всё было в порядке.

- Она явно родилась всего лишь несколько недель тому назад, не так ли?

Я ответила, что это было несколько месяцев назад и, не знаю, что меня заставило сказать это, добавила:

- И у меня скоро ещё будет ребенок...

С изумлением уставившись на меня, продавщица воскликнула:

- Но, вы выглядите такою стройной!

После сего, возвращаясь домой, я подумала: "Почему же я не занялась съемками в фильмах до рождения своих малышей?" (Ага, а вот тут Хеди признает на тот момент обоих детей!)

Я купила права на экранизацию "Нимфоманки" о редакторше одного видного журнала под названием "Обесчещенная леди". Это была хорошая история с двумя сильными мужскими партиями. Я всё ещё пыталась доказать некоторым упрямым умникам от критиков, до друзей, что вполне могу играть одержимых сексом женщин. И именно эта история казалась тою, которая и должна была доказать сие всем! Мои партнеры, узнав о ней, сразу же учтиво предложили переписать сценарий, сделав героиню для меня более сдержанной личностью. Но, сама я была категорически против такого.

Ведь, проникшись именно этой идеей, я решила немедленно сняться в сем фильме. К тому же, у меня была фантастическая идея о том, кого именно взять на одну из главных мужских ролей. И, пусть наш развод ещё продолжался, это бы ничего не меняло, ибо, в качестве шумной рекламы, я хотела видеть в этом фильме самого Джона Лодера.

Я нашла Джека Чартока и Ханта Стромберга в хорошем настроении, ибо они видели неплохие доходы моей "Странной женщины", и, было очевидно, что следующий наш фильм, должен был получиться ничуть не хуже.

Я сразу же выложила им свои планы, на что Хант, который всегда был откровенен, сказал:

- Хеди, почему вы всегда стремитесь играть тех персонажей, которыми вы не являетесь? Почему вы всегда словно стремитесь этим кому-то что-либо доказать? Сейчас вы просто женщина, находящаяся на грани развода. Так почему бы вам наконец-то и не сыграть саму себя?!

Это разозлило меня:

- Откуда вам знать какая я на самом деле? Вы были со мною в моей спальне? Или беседовали с моим психологом? Дженни получилась всё же не той, какой я хотела. Но, с более сильным режиссером я вполне смогу сыграть этакую "Обесчещенную леди".

Им понравилась моя идея кастинга с Джоном Лодером. Это было естественно.

Однако, меня уже просто выводило из себя то, что, мне приходилось по-прежнему доказывать продюсерам, что я могу играть сексуальных женщин.

В этих спорах со мною, Хант, показал мне несколько писем от поклонников "Странной женщины": "Дорогая Хеди! На экране ты была такою крутой и прекрасной. Ты мой кумир. Но, почему бы тебе наконец-то не сыграть какую-либо прекрасную принцессу, а не вечно "пьяную крысу"? Все любящие вас поклонники надеются на то, что вы ещё продемонстрируете свои истинные таланты".

Другое же письмо гласило: "Я посмотрела "Странную женщину и мне она понравилась. Но, вы, всё же, недолжны были играть какую-то там Дженни - обычную старлетку, не особо отягощенную какой-либо моралью. Поймите, вы очень нравитесь нам, и мы не можем видеть то, как вы портите свою репутацию". Конечно, Хант нарочно выбрал такие письма...

Это вполне естественно, что публика постоянно путала актрис с их реальной жизнью с их экранными образами. Во многих случаях это действительно так - актеры и актрисы изображали именно свой типаж в кино. Вот почему мне приходили такие письма. Я тоже старалась так делать.

Поэтому, тогда я и не очень перечила Ханту:

- Вы желаете, чтобы я изображала из себя одну великосветскую леди. Но, такие дамы обычно очень неинтересны. Даже в писательской среде, как я знаю, о таких ничего особенного не пишут. А если и есть что-то интересное, то весьма редко.

Чтобы доказать свои слова, я купила новый бюстгальтер, укоротила и затянула платье, добавила вуали и практически не использовала макияж, кроме светлой помады.

Но Хант оставался верен себе:

- Стремясь быть обычной дешёвкой, ты все равно не выглядишь такою...

В горячительном компромиссе мы, все-таки, сошлись на том, чтобы создать фото-арты "Обесчещенной леди", дабы позже сравнить их с оставшимися рекламными артами к "Странной женщине".

В финансовом положении же, в нашей компании всё было прекрасно. Мы часами рассуждали о том, что Уолтер Пиджеон или Герберт Маршалл могли бы сыграть вместе со мною, и мы позвонили их агентам, дабы обговорить все детали. Однако, ничего не вышло. Мы смогли договориться только с Денисом О'Кифом, которого вскоре и взяли к себе.

Теперь трогательная охота за Джоном Лодером была неизбежной. Мы ещё так и не развелись, не жили вместе и, я вообще не видела его уже определенное время.

Я не посмела звонить ему, потому что знала, что он повесит трубку. Он как раз снимался в картине для RKO, и я решила встретиться прямо там, на съемочной площадке, дабы у него не было шанса публично закатить мне семейную сцену.

На своем "Ягуаре" я двинулась по Мелроуз-авеню и, хотя испытывала некоторую нервозность от надвигающегося противостояния, внутренне радовалась прекрасному солнечному дню.

У меня не было сложностей проскочить ворота с полицейской охраной, ибо, дежурный полицейский пропустил меня, учтиво сняв свою шляпу.

Я узнала, что Джон находился на съемках в Пятом павильоне, и терпеливо ожидала то, когда предупредительный красный свет погаснет, чтобы двинуться к нему (по искусственному газону, которые стали модными во время войны, как и особняки английского типа). Вскоре, наконец-то я увидела Джона, который, будучи в твидовом костюме, курил свою неизменную трубку и разговаривал со сценаристкой.

Я остановилась и поздоровалась с режиссером, который сделал мне комплимент в связи с успехом "Странной женщины". Это было не удивительным, ибо, в нашей отрасли, все сразу всегда знали то, когда и кто добивался видных успехов на поприще киноискусства. Даже я невольно следила за иными кассовыми фильмами, которые потом глубоко закладывались мне в подсознание.

Я неуверенно шла к Джону с девушкой-сценаристкой, не очень желая тревожить их. Но он сам поднял глаза и увидел меня. При этом его снисходительное отношение ко мне ничуть не изменилось.

- Ну, а вот перед нами предстала большая звезда, - недобро усмехнулся он. - Перед нами, всего лишь какими-то скромными персонами.

- Джон, - обратилась к нему я. - Мы можем поговорить хоть пару минут?

Он отвел меня в свою гримерку, коя, чисто по-мужски, имела привычно скупую и грубую обстановку.

Как только мы вошли туда, я закрыла за собою дверь. Но, он сразу открыл её.

- Они могут подумать о чем-то ни будь этаком... - поясняя, кивнул Джон на сцену. - Ну, ты понимаешь - мальчик и девочка, да ещё вдруг наедине, это значит секс и всё такое...

Именно подобные вещи в характере Джона и сделали меня несчастной в нашем браке. Ибо, он жил сугубо по своим правилам - несмотря на то, здравомыслящими ли они были или нет.

- У тебя всё хорошо... - начала я. - В профессиональном плане?

- На целый миллион фунтов, - отозвался он новой усмешкой, приправленной английскою чопорностью. - А у тебя?

- Хорошо... - ответила я и, наконец, открылась ему. - Но, может стать ещё лучше, если ты согласишься со мною сотрудничать.

- О, королева призывает своего вассала?! - продолжал усмехаться Джон. - Как такое возможно?!

Я промолчала, стойко выдерживая сей острый сарказм.

- Кстати, - всё говорил он. - Когда же мне прибудут документы на развод? (А я так надеялась, что смогу избежать этой темы)

- Скоро, - ответила я.

- Жаль, что наша семейная идиллия все-таки будет окончательно уничтожена. Пуф, и больше нету её! - он чиркнул спичкой, которой тут же зажег свою трубку.

- Это явно не та тема, которую я пришла обсуждать... - проговорила я.

- О, а я уже начал думать, что ты решила отменить наш развод.

- Джон, несмотря на некоторые сложности в нашей жизни, я всегда восхищалась тобой как артистом. Вот зачем я пришла сегодня к тебе.

- Ах, тогда говори, мой фанат.

- Я собираюсь сняться в картине под названием "Обесчещенная леди" и, благодаря своей продюсерской компании, хочу одну из ведущих мужских ролей в ней, отдать тебе. Поверь, эта роль идеально подойдет для тебя.

- И, прожив со мною несколько лет, и даже кое-чему у меня научившись, ты, даже несмотря на то, что мы находимся на грани развода, все равно хочешь сорвать вместе со мною кассу?

- А что не так?

- Ничего. Но, вот что я тебе скажу, Хеди. У меня имеется прекрасный агент и, я бы предпочел, чтобы продюсеры - или даже ты - предлагали мне свои сценарии только через него. Таким образом, все возможные препоны, не устраивающие меня, будут выявляться быстрее, прежде чем я смогу совершить ошибочный выбор.

Это было именно тем, чего я не желала делать. Как только последний вариант сценария был утвержден, я была готова работать с ним. Кроме того, моя новая беременность, не оставляла мне много времени.

Вдруг в приоткрытой двери гримерки, показалась голова ассистента режиссера:

- Джон, ты нужен на съемочной площадке.

- Прости меня, Хеди, - тут же заключил он.

Но от меня невозможно просто так отмахнуться.

- Помимо этого, есть и много иных деталей, которых я бы хотела с тобой обсудить... - невозмутимо бросила я. - Может завтра за обедом?

- Прости, но я больше не обедаю, - он похлопал по своему животу. - Итак во мне слишком много жира...

- Тогда поужинаем? - не унималась я.

- Думаю, нет, - ответил он и пошел на съемочную площадку в свете софитов.

Какая замечательная работа, вот так отшить меня!

Я подождала с минуту, а потом отправилась в обратный путь. Когда в тот же день, Хант спросил меня, заполучила ли я Джона, я сказала, нет, но все равно хотела бы. И я откровенно хотела этого.

Я пришла домой и играла с Денис, отдав медсестре список вещей, которые были нужны для дома. Но, я все равно думала об этой проблеме.

Вскоре, я приняла горячую ванну и посмотрела в трюмо отуманенное паром. Мое тело хоть и было без особых аппетитных выпуклостей, но сохраняло идеальные пропорции. Моё же неповторимое лицо, ежегодно приносило мне в десятки раз больше денег, чем зарплата президента США. Ещё ни один человек в мире, на мою просьбу не посмел сказать мне "нет", и продолжал бы оказывать мне сопротивление. И твердо решила, что так будет и впредь.

Это может показаться невероятным, но я почти не видела внешних признаков своей новой беременности. Мой живот казался лишь немного припухшим. Derrier, Ditto. (?!)

Сие все-таки было чудом. Скоро у меня уже будет двое своих детей. (ХЕДИИИ, А ДЖЕЕЕЙМССС?!) Из моего аптечного шкафа был сделан календарь из кожи: оставалось всего пару месяцев до декрета. А это означало то, что я должна была действовать быстро.

Я тут и "там" опрыскала себя духами, надела лучшее нижнее белье, а сверху свое самое "удачливое" черное платье. После небольшого перекуса, я направилась прямиком в квартиру Джона. И, хоть там его не оказалось, женщина, которую я знала, впустила меня.

Убивая время за чтением журналов, я, наконец, услышала, как звякнул дверной замок и вошел Джон. Но я не подумала о том, что он будет не один. А он пришел с девушкой.

Не показывая злобы и не удивляясь, он представил нас. Глория, представил её он. Она являлась одной из главных персонажей в его фильме. (Это означало, что она была тут лишней). Она казалась немного озабоченною милашкой.

- Мы с Хеди были супружеской парой, - признался ей Джон. - Но, она все равно хочет, чтобы я снялся с нею в её картине.

Она лишь хихикнула, думая он разыгрывает её, гладя при этом по попке.

- Ты уже отослала сценарий моему агенту? - обратился Джон уже ко мне.

Он сам прекрасно понимал, что нет, раз я сама заскочила к нему.

- Мне кажется, - проговорила я. - Мы с тобою были достаточно долгими друзьями, чтобы ты сам понял, что я права. Так поверь же мне, это прекрасная история, в которой мы хотим видеть тебя. Если нужно, мы хорошо тебе за это заплатим.

- Но, - зло поцедил сквозь зубы Джон. - А если я всё же отказываюсь сняться в сем фильме?

- О, где могу я смешать здесь коктейли? - вероломно вклиниваясь в наш разговор, спросила его Глория.

Джон отправился с ней в сторону бара.

- Как я вижу, у тебя сейчас не совсем подходящее время, - тут же поднялась я. - Так что, думаю, мне пора. Я пришлю сценарий твоему агенту.

- Можешь не утруждать себя в этом, - всё цедил Джон. - Я твердо решил не сниматься в твоей картине.

И, глядя на меня, вдруг подошел к Глории, да поцеловал её в губы:

- Хоть Глория и не такая красивая и успешная как ты, зато с нею мне очень легко.

- Прости, что потревожила тебя... - лишь бросила я, да в тот час выскочила из его квартиры.

Находясь от всего этого в невероятном раздражении, я решилась на откровенные политические игры. Прямо следующим утром я позвонила главе студии RKO Джонни Боланду, и предложила в кредит самую хорошую цену за Джона. Он охотно согласился на сию сделку.

- А что будет, если он не послушает даже вас? - спросила его я.

- Тогда он будет уволен, - ответил владелец студии. - И через некоторое время, голод, да коммунальные долги станут для него таким же бременем, как для любого безработного актера.

В результате Джон всё же снялся со мною в "Обесчещенной леди". Он уже никак не мог отказаться от этого, ибо, был крепко схвачен мною "за яйца".

Когда мы снимали "Обесчещенную леди" фильмы со мною уже были хорошо известны во всем мире. Это был самый пик моей кинокарьеры. Не было ни одного журнала или газеты где-бы не упоминалось моё имя. Как сейчас помню, вся наша актерская группа, словно одна рекламная прокламация, летела с Уолтом Диснеем в Мехико.

Полушутя, полусерьезно, я, видя, как Уолт щедро швыряет своими деньгами, сказала ему:

- Вы не должны быть столь расточительными. Ведь, может однажды случится так, что вы уже не сможете много зарабатывать.

И знаете, что он мне ответил? Он ответил:

- Это невозможно.

Такая жизнь "на широкую ногу" была естественной в голливудских джунглях. Однако, я никогда не была такою.

Уверенность в себе - это то свойство, с которым ты можешь только родиться. Я знаю это, ибо была уверенна в себе ещё в свои 15 лет. Помню, тогда меня очень привлекал человек, который увязался за моею подругой.

- Он очень любит меня, - призналась она мне.

- Ты ошибаешься, - ответила я. - Он любит меня. И я докажу тебе это.

Я сказала ей, чтобы она не спешила выйти за него замуж, пока мы не разберемся в том, кого же из нас он действительно любит.

Однажды, мы отправились на прогулку в Венский лес и там разошлись по разным тропинкам. Этому парню было 24 года, он был очень богат, и он пошел вслед за мной. Прекрасно зная, что он последует именно за мной, я остановилась и дождалась его. Я также знала, что он хочет подарить мне золотую цепь с медальоном.

Он был весьма любезен и нежен. Я же, должна была пойти до конца, чтобы доказать подруге, что он любит меня - и это, только это тогда являлось моей основной целью.

И это у меня получилось. Я спасла свою подругу от потенциально ужасной жизни с ним.

Я понимаю, что это очень личное, но тот парень любил меня в основном из-за того, что я часто могла испытывать оргазмы. (Уже в 15 лет? С 24-летним набобом? Серьезно?) Из-за чего, ему невольно казалось, что он весьма волнует меня. Однако, он не знал то, что, я, практически с любыми мужчинами способна испытывать множественные оргазмы. (У-у-ууух!)

Однажды я имела несколько дел с отцом моего лучшего друга, Тони. Он был чем-то расстроен, но казался таким красивым, что я просто не смога устоять. Мы всегда скрывались за дверями комнат. Всё это было очень захватывающим. Один его секрет делал его захватывающим. (Половой секрет? Препуций?) Это был такой матерый любовник, от которого я только и ловила бесчисленные оргазмы. В сем, конечно, не было никакой романтики, мы просто наслаждались друг другом.

В этом все-таки есть нечто замечательное. Никаких обязательств, а всего лишь сплошной животный секс. С другой стороны, однажды, один парень так сильно запал на меня, а мне было абсолютно плевать на него. Но, как женщина, я продолжала его дразнить своим очарованием. Он признавался мне, что может "кончить" всего лишь созерцая меня. Думаю, он был искренен в этом признании.

Но, моею главной ошибкой было то, что в итоге я просто "продинамила" его.

Вскоре, после сего, он все равно пригласил меня к себе в гости после полудня. (Он был из элитной европейской семьи. Жил в родовом замке). Я конечно прибыла в его замок, поднялась по винтовой лестнице и вошла в его комнату. Комната казалась пустой. И тут я нашла его повешенным на ремне у одного окна. Это было ужасным зрелищем. Я закричала и, прибежавшие слуги сняли его и стали делать ему искусственное дыхание. Он едва не умер. С той самой поры, я больше никогда столь легкомысленно не игралась с чувствами парней. Тогда же меня нервно трясло ещё несколько месяцев.

В первые дни на съемках "Обесчещенной леди" Джон разговаривал со мной только тогда, когда он был вынужден разговаривать. Но, наши роли были романтичными, а зоркий глаз "старушки" кинокамеры невозможно было обмануть.

Да и продюсеры видели всю эту неприкритую фальш. Казалось мы просто снимаем Джона в его мужской гардеробной. И от сего, в моей страстной игре не было никакого смысла. Он слишком хорошо меня знал.

Как-то не выдержав, я открыто сказала ему:

- Однажды Лоуренс Оливье с Вивьен Ли готовились к разводу, но были вынуждены играть в одном фильме романтичную связь. Увидев на экране такую "холодную романтичность" между ними, любящие их критики впервые оказались в полном недоумении. Также, всё это не понравилось и большинству зрителей. Так что, Джон, поверь, ты не сможешь обмануть кинокамеру, если ты не совсем искренен изнутри. Кроме того, для артиста это ещё и просто непрофессионально. А я раньше и не знала, что ты можешь вести себя непрофессионально.

- Ну да... - проговорил он через пару мгновений раздумья. - Хорошо, я стану для тебя самым верным партером. Только скажи, что мне нужно сделать и я сделаю это.

И, действительно, он наконец-то начал достойно отыгрывать свою роль.

Я же, вновь щеголяла в фильме всякими роскошными нарядами, играя никчемную коварную женщину (художницу), которая должна была получить от жизни "второе дыхание". С каждым новым днем съемок, мы с коллегами и режиссерами, стремились как можно быстрее закончить сию картину. После, в проекционной мало кто чего говорил об этом, но перед моими глазами до сих пор проносятся все те обрывочные воспоминания, в которых я все время дискутировала с режиссером во время данной работы:

От... Хант Стромберг

Кому... Хеди Ламарр

Женщины, обладающие грудью менее третьего размера, в ракурсе кинокамеры недолжны наклоняться через стол или чего-то ещё, ибо это ослабляет их сексуальную привлекательность. Однако, и женщины, имеющие размер груди больше третьего, также не должны прогибаться пред кинокамерой, ибо, из-за их видного "вымени", это кажется слишком вульгарно. Вот почему мы должны избегать таких сцен, чтобы потом не делать излишних дублей.

От... Хеди Ламарр

Кому... Хант Стромберг

Мой прогиб над столом был совершенно естественным. Я не дала никакого повода кинокамере, чтобы она могла заглянуть мне в грудь. Ну разве что только какой-нибудь старый извращенец мог до-фантазировать там некие свои гадости. Поэтому, я против пересъемки этой сцены, тем более, два наших ведущих актёра сегодня отсутствуют в студии, будучи заняты своими делами.

Я не знаю почему, но когда вы снимаетесь в Голливуде, такие рабочие споры никогда не кончаются. Я думаю, что это из-за того, что всегда в любых сценариях можно найти какие-нибудь лазейки. Это было свойственно даже Флоренцу Зигфелду. Затем Марку Хеллингеру, который из обозревателя однажды сам стал продюсером и из-за таких мелочей, просто увяз в целом море различной корреспонденции.

Но, перед своими глазами, я продолжаю видеть те воспоминания о спорах к "Обесчещенной леди", которые сейчас проносятся передо мною в виде памятных заметок на розовых листках, хаотично рассеянных на моем рабочем столе.

От... Хант Стромберг

Кому... Хеди Ламарр

Я знаю, что вы будете не согласны, но, все-таки, я вынужден вам сказать, что в некоторых отснятых сценах в "Обесчещенной леди", явно заметна ваша беременность. Из-за чего ваша героиня кажется не в своей форме и весе. К тому же, явственно видно, что вы все время двигаетесь с явной осторожностью. Я хочу, чтобы вы сами просмотрели эти сцены и увидели все эти странные движения своей героини. Или вы мне доверитесь на слово, понимая, что мне лучше знать о том что получилось?

От... Хеди Ламарр

Кому... Хант Стромберг

Возможно, насчет моих движений вы вполне правы. Обещаю, что, перед съемками, впредь буду оттачивать свои движения на репетициях. Я рада, что вы уведомили меня об этом.

От... Хеди Ламарр

Кому... Хант Стромберг

Прослушав вчера аудиозапись звуков выстрелов, я вынуждена критиковать то, как звучит летящая пуля. Она словно лопается как петарда. Но я-то знаю как она звучит - ибо, однажды в саму меня стреляли с близкого расстояния и прострелили мою собственную сережку! Не могли бы вы сами прослушать эту аудиозапись и сравнить её с реальными звуками выстрелов из огнестрельного оружия.

От... Хант Стромберг

Кому... Хеди Ламарр

Тема... Пуля

Огнестрельное оружие различных калибров издает и разные звуки выстрелов. Возможно, в вас стреляли из другого пистолета и с другим калибром пули. Поэтому, мы уверены в том, что звуки выстрелов из нашего пистолета, вполне реалистичные. Но, если вы недовольны, мы можем просто увеличить звук самих выстрелов.

Ещё я вспомнила такие забавные моменты:

От... Хант Стромберг

Кому... Хеди Ламарр

Просмотрев вчерашние съемки на улицах, я должен напомнить вам о том, что наша мужская публика в первую очередь всегда с восторгом следит за виляющей "задницей" женщины как самой важной части её анатомии. Это как в свою очередь женщины в первую очередь млеют от сладкоголосых, брутальных или просто опрятных представителей мужского пола.

Я чувствую, что это явно не в вашем характере носить платья того фасона, в которых вы были. Так как вы обладаете точенной фигурой, я бы хотел видеть вас в каких-нибудь обтягивающих шелках, которые бы её эффектно подчеркивали. Особенно добавьте какого-нибудь плотного материала к вашей "задней проекции", чтобы она выглядела ещё более сочнее. Предлагая сие, я, конечно, не предлагаю переснимать уже отснятый материал, а только советую подумать вам об этом пред съемками будущих сцен нашего фильма.

От... Хеди Ламарр

Кому... Хант Стромберг

Я просмотрела сцену от которой у вас случился припадок при виде того как сидит на мне одежда со спины. Не хочу показаться нескромной, но я делаю вывод, что у меня итак хорошо выделяется моя "задняя" часть. Я всегда стремлюсь к утонченности, так как считаю её более эффектной. Тем не менее, поскольку мне действительно важно мнение мужской публики, я построюсь выбрать такое платье, от коего сия часть будет казаться ещё восхитительнее. Я с таким же удовольствием буду следить, что из этого получится.

Все иные мелкие проблемы в работе над картиной были уже незначительными, и дальнейшие съемки в ней до самого конца прошли гладко. За раскрутку фильма взялась United Artists, так как раньше они раскручивали также "Странную женщину".

Хотя я ценила свободу, которую тогда имела, снимаясь в собственных фильмах, предстоящий развод, дети и моя новая беременность, на некое время снова закрыли меня от публики. Ведь на мне была большая ответственность.

Несмотря на мое "интересное положение", должно быть я все равно выглядела прекрасно, ибо, меня в свой круиз пригласил Дуглас Фэрбенкс. Дэвид Нивен был моим сопровождающим.

Я прекрасно провела время, и как только день подходил к своему концу, Дуглас сказал, что все время следил за мною и скрытно фоткал меня на свой фотоаппарат.

На следующий день он проявил эти фотки и показал мне их. Конечно, часть из них была сделала из неудобного ракурса, но остальная была великолепна, так как я была запечатлена на фоне просторного моря. Ему было очень приятно сделать их для меня. Я же видя себя такою в неформальной обстановке, ещё больше наполнилась внутренней уверенностью в себе.

Также, я была дружна с Чарли Чаплином, аналогично отдыхая вместе с ним на его яхте. Я считаю его блестящим человеком. У него потрясающие таланты, но он не слишком уверен в себе. Чарли больше всего гордился написанными им музыкальными партитурами. Тем не менее, сколько бы критики не расхваливали их, он все равно будет продолжать спрашивать, хорошая ли у него музыка. Он никогда не был уверен в себе. Мне стыдно, что сегодня его выгнали из нашей страны. Вы знаете, что я уже давно являюсь гражданкой США, но это не значит, что я поддерживаю всё то, что делает наша страна. Но, ведь я и имею полное право на это, не так ли?

Когда Чарли познакомился с Уной, он признался мне:

- Знаешь, а ведь я впервые так счастлив в жизни!

Представляете, после всего того успеха которого он имел в жизни и всех его любовных интрижек с многочисленными женщинами, он нашел своё счастье только в Уне!

Как-то раз, уже Чарли Чаплин-младший, на волшебной вечеринке на отчей яхте, как-то признался мне:

- Я люблю тебя, Хеди!

В свой ответ я призналась ему, что ничуть не удивлена этому, ибо его отца я уже совершенно отшила.

Ведь, несмотря на то, что Чарли все время присылал мне розовые розы, я оказалась слишком рослой для него. Одна из его девушек так сильно любила его, что, на рандеву с ним, всегда одевала высоко-каблучные туфли. С моим же ростом, мне это было ни к чему.

Однажды, Чарли со своим помощником Тимом Дюраном даже некоторое время проживали в моем доме. Как-то раз, друзья привели одну известную русскую женщину по прозвищу "Снайперша", так как она убила 35 антикоммунистов. Она хотела всего лишь автограф от Чарли, но тот неожиданно воспротивился. Как оказалось, он никогда не симпатизировал коммунистам и не желал говорить по-русски.

Мы в основном проводили свое время за игрой в шарады и всякие ESP игры. (?!) Вы могли спрятать от него что угодно, но он всегда находил это.

Также у нас с Чарли была одна общая страсть - машины. Я имела к тому времени уже 7 иномарок, на которых временами вольно гонялась по различным хайвэям в полнолунные ночи. (В том числе и в голубом "Шевроле"?) Ведь прекрасные машины, сродни личной свите. Когда Чарли однажды случайно поцарапал машину, он грустил несколько дней подряд.

Но, всё же достаточно уже о Чарли. Могу ещё только сказать то, что, как он, так и любой иной мужчина, которым я восхищалась, оказал на меня влияние. Когда я слушала музыку к "Обесчещенной леди", я часто ловила себя на той мысли, а понравилась бы она Чарли.

Знаете ли вы, как это, наконец, завершить долгую нервозную работу, в которую было вложено 1 миллион долларов? После такого, я клялась себе в том, что больше уже никогда не буду производить собственные фильмы, но, продолжила сие с неизменной улыбкой.

Тогда же, я договорилась только о том, что просмотрю завершенный фильм в одиночестве в проекционной.

Свет погас, проекция загудела, и я мгновенно осталась наедине со своею Судьбой. Я действительно не понимаю, почему я придавала такое большое значение собственному взгляду, потому что, всегда была к себе очень критичной судьей.

Когда "Обесчещенная леди" закончилась и вновь вспыхнул свет, я почувствовала то, что сии 120 минут (потом фильм вышел урезанным из-за весьма неприличных сцен секса до 85!) являлись просто обычным развлекательным действом. Не сдержавшись, я тут же спросила киномеханика о том, что он думает об этой картине. Слегка покраснев от полной версии увиденного, он усмехнулся:

- Хороший фильм, мисс Ламарр... Вы очень горячая... Всё получилось великолепно...

Но, они и до этого всегда говорили мне подобное. Но и на самом деле и этому впоследствии урезанному фильму было также суждено соврать приличную кассу и получить неплохие отзывы. Конечно же, были и такие критики, которые утверждали, что, играя очередную распутную женщину, я так и оставалась иною натурой в реальной жизни. (Да неужели?!)

Чтобы поставить в этом всём точку, я пошла к своему самому суровому критику - Джону Лодеру - который, вместе со своим агентом уже брали свой куш от данного фильма. Почему я всё же снова пошла к нему? Потому, что, у Джона всегда и на всё было своё независимое мнение.

- Так-так, - сказал он мне. - Хоть и должен признать то, что, ты, определенно не моя любимая актриса, но, данный фильм, все-таки вышел весьма достойным. Скорее всего, он продолжит и впредь собирать свою кассу, от которой ты ещё получишь десятикратный куш. Конечно, я не уверен, что ты в полной мере удовлетворена художественной стороной фильма, однако, любая девушка не может быть удовлетворена абсолютно всем и сразу. Не так ли? Хотя пред кем это я говорю?! Ты же всегда желаешь от жизни брать только ВСЁ и сразу! Не так ли?! ВСЁ!

Широко зевнув, я проснулась утром 1 марта 1947 года и... ощутила схватки. Энтони Джон во мне наконец-то просился на свет. Его рождение прошло для меня не так трудно, в сравнении с рождением Денис.

Моя плата в больнице "Кедры Ливана" быстро наполнилась цветами, поздравительными телеграммами и различными открытками. Были приняты меры, чтобы фоторепортеры не могли сфоткать меня с ребенком через окна. Но, все равно они принимали попытки нас сфоткать (например, один из них переоделся для этого в форму медсестры).

Наконец, у меня была своя девочка и свой мальчик (А Джеймс уже тогда перестал типа быть своим?!), а я стала настоящей матерью... но для газетчиков я почему-то говорила тогда лишь какие-то глупости. Помню, как я однажды сказала им тогда:

- Я хотела бы стать матерью и для нашего президента!

(Действительно весьма глупо, если это только не внутреннее желание изощренной ролевой игры...)

С самого начала я называла Энтони Джона просто Тони. Являлась известной киноактрисой, кажется, я никогда не причиняла ему этим каких-либо неудобств или какого-нибудь иного вреда. Хотя казалось, что я для него была одновременно и отцом и матерью в едином лице. Впоследствии, он стал красивым хорошим мальчиком. Он уже сделал немного того, чтобы быть самостоятельным: он хорошо выглядит и необычно талантлив. Теперь можно сказать, что это уже не мальчик, а юный мужчина. Сейчас, когда я дошла до середины этой книги, он хорошо справился со своими экзаменами. Они ничуть не шокировали Тони. Он вполне готов к взрослой жизни.

Уже в июле, спустя несколько месяцев после рождения Тони, я снова вернулась к бракоразводному процессу с сэром Джоном Лодером. Я уже дважды присутствовала на этом испытании и, в этот раз было тоже не легче.

Я одевалась в строгие и выигрышные черно-белые цвета, и продолжала твердить то, о чем говорила и ранее. Причины развода должны были выглядеть достаточно обоснованными, но и при этом не вредящими нашим детям и Джону (да, если на то пошло, и мне). В наши дни, в некоторых штатах существуют целые движения за либерализацию браков. Например, в Нью-Йорке, для легкого расторжения брака достаточно всего лишь банальной измены одного из партнеров. Я же, безусловно, согласна с тем, что и термин "сексуальная несовместимость" также должен считаться веским для этого основанием. Ведь, это очень обидно для тех пар, которые свои трудности в постели вынуждены доказывать публично - хоть пусть даже такие ситуации и правдивы.

Мы же, в качестве главной причины развода обвиняли Джона в "ментальной жестокости", а также его зачастую привычку игнорировать меня, да засыпать передо мной. Как произнес мой адвокат:

- Если бы Хеди, являлась какой-нибудь неряшливой, толстой и непутевой пьющей супругой, то можно было бы понять его безразличие, когда она пыталась с ним разговаривать. Однако, наоборот, его супруга является одной из самых красивых и очаровательных женщин в мире! Разве существует такой мужчина, который бы не захотел сейчас быть с нею вместо сэра Джона Лодера?! А вот именно сэру Джону всё это наскучило!

Мой адвокат также рассказал суду о всех тех случаях, когда Джон засыпал на вечеринках, в кинотеатрах и просто когда мы были на отдыхе. (Ну прямо-таки не человек, а какой-то хорек!) Я следила при этом за реакцией Джона, как он воспринимает все эти доводы. Но, он лишь снова впал в свойскую дрему под монотонный глас моего адвоката! (Говорю же - хорёк!)

Да и, в общем, весь этот бракоразводный процесс ему был абсолютно "по барабану". Это его только забавляло. И я прекрасно осознавала сие: пока он имел твидовые костюмы, свою табачную трубку, да несколько долларов в кармане, его не беспокоило ничего в мире.

Но, наконец-то судья окончательно удовлетворил мое решение о разводе.

III

Мою же следующей проблемой был давно терзающий меня вопрос, который я адресовала Гарри Соколову:

- У меня есть проблема, заключающаяся в том, что я так и не знаю - сниматься ли в тех фильмах, которые по нраву моей страстной натуре, или в тех, в которых привыкла видеть меня моя публика. Я больше склоняюсь к тому, что велит моё сердце, ведь возможные награды за это, будут для меня вдвойне слаще. Поэтому, скажите, могу ли я без особых проблем выйти по обязательствам к Арнольду Прессбургеру, чтобы не сниматься в его "Прошлогоднем снеге"?

Юрист ответил, что постарается обратиться к моим партнерам Ханту Стромбергу и Джеку Чартоку, дабы вместе с ними мы могли бы минимизировать возможные издержки.

В свою очередь, Прессбургер заявил, что уже внес некоторые личные средства в "Прошлогодний снег" и совсем не счастлив от такого нашего внезапного демарша. Однако, я считаю, что мы все должны сознаться в том, что, даже в серьезных деловых сделках в мире шоу-бизнеса, мы все равно подтверждены личным эмоциям и связанных с ними нестабильными взглядами. Поэтому, то моё ошибочное решение, хоть и дорого стоило для меня, но я была уверенна, что всё это хорошо компенсируется моей "Странной женщиной" с "Обесчещенной леди", которые в то время продолжали собирать свою кассу в мире. И, в конце концов, две эти картины действительно принесли мне весьма приличные деньги.

Вскоре, я приобрела права сразу на два новых проекта - "Всегда есть любовь" и "Бессмертная улыбка" - и... тут же отвергла их. И, до сих пор я, несмотря на иные мнения, остаюсь в том, что была права. Это все равно искать мою скрытую недвижимость в городах, о приобретении которой я никогда публично не заявляла.

Тогда же, мое настроение резко переменилось из-за того, что я была уже "по горло сыта" ролями "роковых женщин", и хотела сняться в какой-нибудь легкой комедии. И на студии Eagle-Lion я обнаружила для себя подходящий сценарий об одном актуальном фарсе, который, я посчитала, что он понравится моим поклонникам. Мои продюсеры на главную мужскую роль быстро нашли Боба Каммингса, и это было отличным началом.

Этот договор с продюсерами вышел выгодным и для меня. Особенно я была рада тому, когда они утвердили к работе сценаристку Анну Стен.

Но, как обычно, я опять выбрала для себя плохой сценарий. История оказалась дрянной, а роли в ней слишком поверхностными. Мои поклонники небыли впечатлены этим фильмом. (Да нет же, "Давай немного поживем", по большему счету получился вполне себе достойной романтической комедией!)

Мне снова было неловко пред публикой... меня охватывала нервозность. Нет, я нервничала не о потраченных на картину финансах. И также, не о своей популярности. Так как, я итак была постоянно востребована как в карьере, так и в личной жизни.

Я беспокоилась о своем высоком самомнении, которое всегда являюсь для меня основным доводом в делах, если даже другие люди действительно давали мне правильные советы. В MCA, крупнейшем агентстве талантов в мире я имела репутацию сложной личности. Я старалась слушать мания только самых важных для меня мужчин, однако, позже узнала, что все "дела с Хеди Ламарр", для них были сродни наказанию. Вот такою оказывается была я. Я, некоторое время являлась самой дорогой и популярной звездою Голливуда, но за моею спиною, они называли меня своим "наказанием".

В результате дошло до того, что четыре месяца спустя, я уже перестала доверять как себе, так и собственной свите. Но, затем неожиданно для меня наступил самый большой прорыв в кинокарьере.

Голливуд, словно один огромный термитник, постоянно кишит всяческими агентами, рекламщиками, да иными мелкими уведомителями: как хорошими, так и плохими. Одним из них был агентом, которого я назову Сидни. Он бы вульгарным, во всех отношениях ветреным парнем. Однако, при всём он заключал огромные сделки. Однажды, он позвонил мне и пригласил на обед, на который я охотно отправилась.

Как обычно, такие дела творились за столиком ресторана "Романофф", который, после смерти Хамфри Богарта, вскоре придёт в упадок и вовсе закроется. Но, тогда он хаходился ещё в полном расцвете и "Принц" Майк, встретив нас лично, да сразу поняв, что мы явились по делу, выделил нам место в самом дальнем углу в виде большой красной кожаной будки. У входа в ресторан же было слишком людно... и я так и не узнала того, как бы окружающие посетители отреагировали бы на самые первые спичи Сидни.

- Ты, наверное, получаешь огромные бабки? - сразу, прямо и нагло спросил меня он.

Я промолчала.

Сидни, потянул через соломинку свое мартини, кинул ещё в стакан немного кубиков сладкого масла и, насмешливо продолжил:

- Знаешь, где я провел прошлую ночь? На "месте" Льюиса. (Другого агента). Я выиграл 70 долларов, которых тут же выплатил за важную информацию. Вот почему мы и находимся тут сегодня... Эх, какое сладкое мартини! Сладкое как все эти окружающие нас шлюховатые старлетки! Которых одно удовольствие иметь тогда, когда они сверху бешено скачут на тебе!

С этими словами он подал мне другой стакан мартини, не заметив при этом моего внутреннего недовольства.

- Вы говорите, что приобрели какую-то важную информацию? - лишь спросила его я. - Так давайте-же и приступим к делу.

Он крикнул официанту, чтобы тот принес ещё пару стаканов с мартини, хотя я ещё только начала пить свой, и снисходительным тоном, признался:

- Помню, как после произошедшего, та горяченькая старлетка уже покинула спальню, а я так и лежал в кровати всё пытаясь унять сбившееся дыхание. (Сия картина "галантного" Сидни так ярко вспыхнула перед моими глазами, что, в мгновенье убила во мне всяческий аппетит!) И тут я увидел в ином алькове Льюиса, набирающего номер по телефону. Он меня не заметил, а я услышал как он произнес в трубку то заветное "Си-Би!"

Честно признаться, что, пока это имя не было произнесено им, я уже начинала уделять время только себе.

- Послушайте меня, Хеди! - произнес Сидни таким тоном, словно обращался к какому-то ничтожеству. - Уже позже, когда я сам дозвонился до Си-Би, он признался мне в том, что планирует самое грандиозное зрелище на экране, и тут же, спросил меня, свободна ли сейчас Бетти Хаттон для роли какой-то Далилы.

- И, какое это отношение имеет ко мне? - не понимая, прямо спросила я. - Это же вроде нечто библейское?

- Вы что, сумасшедшая?! - откровенно вылупился на меня Сидни. - Си-Би же настоящий гений в этих вещах! К тому времени как он полностью вложится в это дело, каждый мужчина возжелает ту героиню, которую он изберет для этой библейской драмы. Да и на роль главного парня, наверняка, выберут самого натурального: широкую гору девственных мускулов!

Меня уже откровенно начало подташнивало от всех его эпитетов... но, в то же время я знала то, что он мог всегда предчувствовать успех.

Сидни уже "дул" с обеих соломок чету мартини. А я по-прежнему "нежила" губами одно, хотя и очень быстрыми темпами.

- Я думаю, в данном фильме, именно ваше тело будет смотреться просто великолепно, - победоносно заявил он мне. - При этом, вы из себя будете источать саму девственность. Вы покорите собою Самсона, и, когда, наконец, острижете ему волосы, каждый мужчина в зале будет убиваться по этому поводу.

- Пожалуйста, Сидни, - невольно прервала его я. - Говорите чуть менее пламенно, ибо, я не совсем понимаю некоторые ваши слова.

Не обращая внимания на моё замечание, он, всё с тем же пылом продолжил:

- Самсон буквально ослепнет от вашей красоты! А все остальные люди будут зачарованными вами, ибо, вы будете представлять из-себя необычную смесь девственницы с хищницей!

- Ну, вот теперь и вы стали говорить обо мне то, что всегда говорит мой психолог...

- Просто послушайте меня, Хеди! Все люди в чем-то похожи на айсберги, ибо, свою большую суть также прячут под глубокой водой. Например, сокрытая часть меня состоит в том, что я - садист. Они же хотят снять в этом фильме нечто подобное, и выбить из этого всё, что только возможно. (Это все меняло: я тут же подумала о том, как же будет выглядеть со стороны с сим Самсоном этакий пробный секс). Вы перемешаете мускулы, сиськи и внутренний садизм, и, вот у вас есть то, что сделает вам хорошую кассу. Добавьте к этому гений Си-Би, его огромные финансовые возможности и, вы получите ещё большую популярность в мире. На самом деле, каждый фильм, что создает этот старик, всегда получается откровением.

- Так что же мне делать? - спросила я, через некоторое раздумье.

- Ничего! - взмахнул рукою Сидни. - Как обычно, просто облачитесь в свои роскошные тряпки!

- Кто же будет играть Сасмона?

- Они хотят Виктора Мэтьюра. Однако, кого это волнует? Он всего лишь привлекательное тело, которое в итоге заведет тебя под руины храма Дагона. В общем эта история о мускулах и сиськах, в слащавой обертке религиозного мифа. А это как раз то, что сейчас нужно вам.

Каким-то невообразимым образом я восприняла сие как комплимент. Потому, что, было даже видно по лицу Сидни, что он искренне верит в то, о чем говорит. Он был столь искренен, что и я невольно начала верить в себя. Хотя в руках у меня тогда были лишь яйца Бенедикта (Чего-чего?!) и, я обнаружила, что стала вновь наслаждаться ими, как он своими мартини.

- Так всё же оказалась для вас моя информация ценной? - подытожил он. - Я уверен, что нашим агентам будет нетрудно организовать для вас встречу с Си-Би. Но, видите себя на ней естественно, вначале даже не заикаясь о готовящемся фильме. И ещё одно... Наше агентство талантов получает 10 процентов от любой сделки. Я также хочу получить от вас этот бонус в качестве своего гонорара за сие дело. Как только вы заключите соглашение, думаю, мы можем с вами отправиться на озеро Тахо, и уже там наедине уладить все остальные детали. Ну, что, пожмем друг другу руки?

- Нет, - отрезала я его предложение. - В списках выплат из Гильдии киноактеров нет средств на такие приватные вояжи.

Его глаза тут же померкли. Вся его насмешливость улетучилась.

- Это вполне справедливо... - лишь пробурчал Сидни. - Простите, но такова уж моя натура самца...

- Я сразу поняла это... - недружелюбно кивнула я.

Едва Сидни оставил меня, я сразу позвонила своему агенту Робину (Напарник Бэтмена на службе у Женщины-кошки?!), чтобы он присоединился ко мне. Как только он приехал, и я всё рассказала ему о разговоре с Сидни, он подозвал официанта, да напрямик позвонил на студию Paramount на номер самого Си-Би. Си-Би был сильно занят, однако, через пять минут, всё-таки подошел к телефону.

- Мистер ДеМилль, - начал мой агент. - Это Робин, агент мисс Ламарр. Мне сейчас довелось обедать у Майка, и, она впервые призналась мне, что давно восхищена вами и вашими фильмами. Ну, я взял на себя наглость признаться ей в том, что давно знаком с вами. Это её приятно взволновало, и она сказала, что была бы весьма признательна, если я познакомлю вас с нею. Так что, простите за хвастовство, но теперь я вынужден просить вас хотя бы позвонить ей на телефон...

Сама я особо не прислушивалась к их разговору. Но, я невольно вспомнила все свои самые первые споры с Луисом Б. Майером на заре своей голливудской карьеры. Продается, он мне говорил, чтобы продаться.

Через несколько минут Робин повесил трубку и издав протяженный вздох, сказал:

- Я договорился о первом шаге. Вы выпьете завтра с Си-Би кофе прямо в его головном офисе. Возможно, мне это показалось, но он явно ждал моего звонка. Я задался вопросом, может ему уже звонил ваш Сидни - или сам Си-Би подбросил ему идею, чтобы мы позвонили ему.

Так мы сидели и беседовали за едой в "Романоффе". Вскоре, тут вновь объявился Сидни, с блаженным видом настоящего кошака, который удачно загнал в угол бедную мышь. Необъяснимо протрезвев, он на сей раз заказал себе просто стейк. И, едва я закончила подкрашивать помадой губы, он неожиданно поцеловал меня прощальным поцелуем в них, затем поцеловал ими свой платок, и, размахивая им как важным трофеем радостно крикнул:

- Сувенир!

Робин же, вскоре высадил меня у дома.

В ту же ночь, я впервые за несколько последних месяцев открыла свою Библию и, чем глубже погружалась в неё, тем больше очаровывалась ею...

Действительно, на следующий день я уже была приглашена в кабинет великого человека. Я не сразу осознала, что у него также был свой акцент. И, когда я едва заговорила с ним, он, сразу улыбнулся, проговорив:

- Похоже, нам будет непросто понять друг друга...

И это не было шуткой. Ибо, я едва могла понимать, чего он мне там всё время бормочет.

Робин же был прекрасным человеком. (Ещё бы... Напарник...) Хотя там имелся бар, он отказался от спиртного. Он пытался навести мосты в нашей странной беседе, чтобы мы хоть примерно могли понимать друг друга.

Когда все любезности кончились, мы стали рассматривать арты к предстоящей "Самсон и Далиле". Едва я услышала, что фильм будет снять в Техниколор, то уже просто невероятно возжелала его. Так как, ещё никогда у меня не было раньше цветных фильмов (И это будет позором Голливуда во веки веков!) от такой возможности мое самолюбие мгновенно вознеслось к самим небесам!

Робин знал, что мистер ДеМилль являлся прожжённым нумизматом и, я показала ему заранее взятую серебряную монету 1885 года номиналом в полдоллара. И тут же мистер ДеМилль воссиял. Это окончательно разрушило между нами всяческую формальность. После двух чашек кофе, мистер ДеМилль рассказал нам историю о Самсоне и Далиле, и всех свои грандиозных планах связанных с нею. Мы быстро поняли, что он с большой любовью взял на себя за этот труд. Он просто весь горел сей невероятной идеей.

- Хеди, - проговорил мистер ДеМилль. - Признаюсь, что я уже давно наблюдаю за вашей кинокарьерой. Вы действительно стали важной особой. И вам вполне по силам стать ещё более особенной.

- Она и станет, - уверил его мой Робин.

- Я собираюсь спросить вас кое-о-чем, - продолжил ДеМилль. - Но, я не хочу, чтобы вы мне на это ответили прямо сейчас. Я хочу, чтобы вы сначала поразмышляли об этом. Чтобы вы сначала посоветовались со своей семьей, друзьями и знакомыми. Я же, с вашего позволения, позвоню вам завтра, чтобы обсудить уже дальнейшие детали.

Воцарилась тишина. Казалось, вот и весь разговор.

- Как именно вы бы хотели сыграть Далилу в моем "Самсоне и Далиле"? - наконец, произнес он, да сразу же, в предостерегающем жесте выставил свою ладонь перед моим носом. - Молчите, пока только молчите. Как уже сказал, я позвоню вам завтра.

С сим мы были оставлены им.

Это случилось нескоро. Так как, на следующий день мистер ДеМилль не позвонил мне. Сильно занервничав по этому поводу, я срочно вызвала к себе и Робина и Сидни.

- Старик просто решил немного поиграть в молчаливую рыбу, - предположило последний. - Он прекрасно знает, что ты очень хочешь сыграть Далилу. Он позвонит тебе. Я знаю, что так и будет. Вы же, пока вызовите к себе хорошего физиотерапевта и отойдите сегодня ко сну пораньше. Си-Би обязательно позвонит.

К полудню следующего дня я уже была твердо намерена отказаться участвовать в грандиозном сексуальном зрелище, если даже он будет умолять меня на коленях. Я просто пребывала в ярости и на него и на саму себя. Однако, примерно на середине дня, моя горничная уведомила меня, что звонит мистер ДеМилль. Не теряя времени, я тут же взяла трубку.

- Хеди, - проговорил мужской голос, который для меня в ту минуту был словно гласом самого Бога. - Это Си-Би ДеМилль. Не могли бы в завтра к полудню выпить со мною в моем офисе рюмочку чая? Я хотел бы услышать ваше решение на тот самый вопрос...

А разве "рюмочный" чай вместо банального кофе имел в этом вопросе какое-либо значение?

Тем временем, он продолжал:

- Сегодня стоит прекрасный день, не так ли? Надеюсь мы также прекрасно сработаемся с вами, если даже не в этой картине, так точно в следующей.

- О, мистер ДеМилль, я тоже очень надеюсь на это! - молниеносно поддакнула ему я. - И, я бы была бы рада вновь встретиться с вами!

Хотя, постойте, что значит "так точно в следующей?!"

Так что, вскоре, я уже была за "рюмкой" чая с великим человеком. Примерно через полчаса он спросил:

- Хеди, скажите мне, что же вы решили? Вы будете моею Далилой?

(Они, что, действительно так друг друга не понимали?! А ради чего ещё Хеди пришла к вам на сию "рюмку" чая?! Ради секса?!)

- Да, - спокойно произнесла я.

- Тогда мы начнем обсуждать детали с вашим агентом Робином, - заверил он. - Будьте уверены, вы не пожалеете об этом решении.

Я никогда и не жалела о сем.

Следующим же вечером я пила с Робином в холле отеля Поло в Беверли-Хиллз. Он мне показал временный меморандум, который должен быть вроде нашего соглашения, пока адвокат не согласует основной контракт к этому делу. (Это не было столь уже необычным для актрисы - завершить съемки без основного контракта).

Всё оказалось в порядке. Я официально стала "Далилой".

Когда Робин, спустя час, уладил все иные детали, он сказал мне:

- Си-Би очень самовлюбленный человек. И, в некоторой степени, он имеет право быть таким. Поэтому, я не буду перед вами лукавить в том, что работа с ним окажется для вас легкой. Наоборот, я предполагаю, что вы будете постоянно спорить с ним на будущих съемках. И, он также это уже понимает. Однако все-таки я дам вам совет: уступайте ему в мелких сражениях таким образом, чтобы в итоге выиграть войну. Си-Би же всегда великолепен. Когда дело доходит до секса и всяческих остальных зрелищ, никто, кроме него не может это достойно смешать в нечто гениальное. Когда он творит секс, ни одна сестра (?!) не может устоять перед ним, так как он оборачивает сей секс в дорогую упаковку с пышными розовыми бантами.

Я пообещала Робину, что буду уважать режиссерский гений мистера ДеМилля.

В первый же день работы на студии Paramount на фоне гигантских декораций в эпическом стиле, мистер ДеМилль сказал мне:

- У меня репутация догматика. Ничто не может быть дальше от истины. Мне всегда интересны замечательные люди. К мнению таких людей я всегда прислушиваюсь. Поэтому, если у вас есть какие-либо свои идеи для образа Далилы, пожалуйста, говорит мне о них. За это, я даже готов выдавать вам вот такой вот бонус.

Он показал мне горсть пятидесятицентовых монет.

В результате, во время съемок, он действительно кидал мне сии моменты, когда я что-либо вносила своё в образ своей героини. В итоге я заработала где-то около пяти из них. Хотя и я, однажды подарила ему австрийский пенни, от которого он был на седьмом небе от счастья.

Сам же фильм, хоть и должен был впоследствии стать одним из самых кассовых в истории Голливуда (и отхватить замечательные отзывы), он, все-таки создавался не без некоторых проблем.

Например, в тот самый же первый день съемок, художница по костюмам Эдит Хэд, вышла на площадку с платьем, в котором я должна была сыграть свою первую сцену.

Увидев сие платье, я тут же запротестовала:

- Оно, конечно, красивое, но совсем не соответствует характеру Далилы, так как выглядит слишком уж блекло. А ведь она должна возбуждать Самсона.

Чтобы нас рассудить, мистер ДеМилль взглянув на меня, сказал:

- Я не вижу ничего плохого в сем платье.

- Но, я хочу вызывающее платье, - возразила я. - А не такое, в котором нет "ничего плохого".

Тогда Мистер ДеМилль взглянул на него уже через объектив кинокамеры и, вскоре, обратился уже к Эдит Хэд:

- Всё-таки, верно, давайте попробуем найти какое-нибудь иное, более откровенное платье, желательно красного цвета...

Да, красное платье оказалось более подходящим. Я выиграла первый раунд...

Как помню, шел всего лишь шестой день работы над "Самсоном и Далилой", когда посыльный доставил мне небольшой букетик нарциссов с запиской от мистера ДеМилля. Она гласила: "Я хотел бы поблагодарить вас за сотрудничество и решил попросить вас сопроводить меня в следующую пятницу вечером на съезд в Shriners. Отец ДеМилль".

Это "отец ДеМилль" просто убило меня, потому что, я потом сказала ему, что тогда, в свою очередь, я чувствую себя матерью.

Облачившись в закрытый наряд я отправилась с ним в Shriners. Этот же потрясающий режиссёр надел фрак. Там же, как и на большинстве конференций, все мужчины вели себя словно дети. Я же мысленно лишь говорила себе: "Я всё это делаю только ради Америки". Стоя рядом со мною, мистер ДеМилль там казался потерянным, хотя на следующий день, на съемках, как обычно "командовал парадом". Я чувствовала себя шахматной фигурой, которую двигала рука мастера. Вскоре мы вошли в такой стремительный поток производства, что уже наши мнения никак не казались особенно важными.

Я часто сопротивлялась некоторым сценам. Я открыто выражала протест. В таки моменты, он, лишь изумленно вылуплялся своими большими птичьими глазами, да приговаривал:

- Хеди, я, конечно, не актер. Но и вы тут не режиссерша.

Однажды, на съемочную площадку привели настоящего льва и это сразу же вызвало проблемы из-за его неспокойного нрава. Мистер ДеМилль тут же стал наезжать на дрессировщика. Я же в ответ сказала ему:

- Мистер ДеМилль, животные не любят красный цвет, так как, он вызывает у них непроизвольную агрессию. Поэтому, если Виктор (Мэтьюр) сменит одежду, лев, возможно, успокоится.

Вскоре, Виктор сменил одежду, но мистер ДеМилль все равно проворчал:

- Я слышал, что только быки негативно реагируют на красный цвет...

- Вообще-то, все животные, если они, конечно, не дальтоники, не любят красный... - ответила я.

И, так как, лев, действительно успокоился, я заработала ещё пятьдесят центов!

В иной сцене, в которой Виктор-Самсон поднимал меня над собою, я пожаловалась мистеру ДеМиллю:

- Виктор часто работает так, что кинокамера больше берет его лицо или спину, в то время как я, зачастую показываю только свою спину...

- То есть, вы хотите сказать... - начал режиссер. - Что, мужская американская публика больше возжелает лицезреть вашу задницу, нежели его лицо?

ДеМилль редко делал излишние дубли, ибо, всегда всё просчитывал на съемках до мелочей. Он всегда творил с присущим ему азартом. Как пример сему, он, несмотря на кинокамеру на холме, однажды лично застегнул невольно расстегнувшуюся пуговицу на моей блузке.

Когда же работа над "Самсоном и Далилой" была закончена, мы обменялись между собою автографами. Автографами, которые даже сейчас, спустя 20 лет, вызывают во мне приятные воспоминания о тех светлых днях.

- Знаете, - признался мне мистер ДеМилль, когда мы уже отмечали окончание сих съемок в холле одной гостиницы. - После этого фильма, каждый мужчина в мире, если не возжелает жениться на вас, то наверняка точно был бы напротив оказаться с вами в постели! Даже я, прямо сейчас бы вывел вас из этого холла, дабы оказаться с вами наедине в каком-нибудь номере!

О, как это пошло, но в то же время и деликатно!

Когда я с улыбкой ответила ему, что, мол, всё же предпочту остаться в холле, он, в свою очередь, рассмеявшись, добавил:

- Всё-таки, какая вы очаровательная, когда лжёте!

Сексуальная философия мистера ДеМилля всегда заключалась в том, что само понятие брака для женщин было противоестественным, искусственным положением. Ему казалось, что женщины не особо озабоченны сей "узаконенной" возможностью заниматься любовью. Он утверждал, что каждая женщина, находясь даже в браке, все равно подсознательно стремится только к тому, чтобы её грубо взяли, чтобы ею повелевали, и чтобы её, в конце концов, изнасиловали. Такова была его философия. Вот поэтому и во всех его фильмах, героини вначале отвергали героев, за что потом непременно жестоко расплачивались - расплачивались, испытывая своё мазохистское наслаждение.

И, ДеМилль, действительно являлся искусным психологом, никогда не следующим каким-либо шаблонам. Во всем он искал скрытый смысл и всегда находил его.

Помню ещё, что на тех съемках он представил ко мне своего фотографа, который должен был постоянно фоткать меня, где бы я не находилась. Из-за этого, мне постоянно приходилось закрывать двери своей гримерной, о, боги, чтобы он не сфоткал чего-либо лишнее.

Позже, все эти фотографии были опубликованы в газетах по всей стране, и привлекли ещё большее внимание к идущему в прокате фильму.

III

Во время работы над "Самсоном и Далилой" я, наконец, ощутила то, что окончательно социализировалась в США.

В своё время мне довелось видеть множество разных житейских трагедий, и я старалась избегать их. Я никогда не верила в обычные "несчастные случаи". Ибо, верю, что люди сами несут ответственность за свою жизнь. (Нет, Хеди, это далеко не всегда так...) Я дружила с Микки Руни. У него блестящий ум и он также обласкан различными талантами. Но, недостаток физического роста делал его несчастным и вовлекал его в ужасные ситуации.

Также я была близка с Жаном Уоллесом. С ним как раз развелась Франшо Тоню, и она казалась столь несчастной из-за сего, что призналась, что больше никогда уже не выйдет замуж - дабы также никогда больше не лгать мужчине. Но, она вышла замуж за Корнела Уайльда, и оказалась счастлива в этом браке.

Я также часто беседовала с Бингом Кросби, и, хоть он мне нравился, я так и не смогла понять то, почему он так сверхпопулярен в США. Для меня даже его голос казался несколько насмешливым.

Вот Фрэнк Синатра - это совершенно другое дело. Я была в Акапулько, когда он прибыл туда с Авой Гарднер. Я показала им как наслаждаюсь отдыхом на пляже, любуясь прекрасным заливом. Потом уже, когда они развелись, Фрэнк стал угрюмым. В задумчивом состоянии, он, слушая свои записи, мог проводить долгие дни и вечера.

У Фрэнка имелись раритетные шахматы. Как-то я хотела сыграть с ним партию, но, он сказал, что не может, сославшись на свое подавленное состояние. Он со слезами на глазах просто уткнулся мне в плечо и пожаловался на то, что не понимает женщин. Я утешила его тем, что сказала, что мужчины ещё хоть как-то понимают женщин. Это сами женщины совершенно не понимают женщин.

Однако, в отличие от иных женщин, я хорошо понимала состояние Фрэнка. Мне жаль, что он сейчас так много пьет. Но, я знаю, если у меня будут проблемы, он будет всегда тем самым надежным человеком, другом, на которого я бы смогла опереться.

Недавно я видела его выступление на сцене Пальмовой рощи, в которой, он, импровизируя на полу с кубиками льда, произнес:

- Интересно, предпочла бы Соня Хени прокатиться на них?

Фрэнк всегда умел веселить публику. Думаю, все понимают его... кроме его самого.

Потом у меня была талантливая танцовщица Джун Хавьер. Сначала она ушла в женский монастырь, а затем вышла замуж за Фреда МакМюррея. (Да, иногда обычная месть может кардинально изменить ваше мировоззрение) (?!)

Однажды, я гостевала в доме Макса Рейнхардта (Какие непоследовательные скачки в Её памяти...), где на пианино, маленький малчьик играл красивую мелодию. Но, кроме меня, его тогда никто не слушал. Я призналась своему сопровождающему:

- Этот мальчик явно обладает изумительным талантом. Кто-же он такой?

Этого мальчика звали Андрэ Первен.

Когда мы позже сели за покер, я припросила его обеспечить нам фоновую музыку. Таким образом, я показала всем, что он действительно прекрасно играет на пианино.

Кстати, я хороший игрок в покер. Все говорили, что лучший игрок в покер в Голливуде это Джон Хастон. Однако, я "разбила на голову" и его.

Я признаюсь вам в том, какую женщину я любила - а именно, ныне уже покойную Гертруду Лоуренс. (Единственным человеком же, которого она любила сама был Ноэль Кауард - и то, она любила его за его талант, а не как человека). Во время показа "Сьюзен и бог" она носила мое сапфировое кольцо, которое некогда было подарено мне Джином Марки. Это кольцо принесло ей удачу, так что, я рада, что сие оказалось не пустыми растратами.

Я также была дружна с Глорией Вандербильт, с которой мы часто обсуждали мои фильмы. Кассовые сборы небыли показателями для нас, поэтому я искренне воспринимала ту похвалу, когда ей действительно что-то нравилось.

Также, признаюсь, что я просто обожала Джуди Гарланд. Как-то она сказала мне, что ходила в знаменитый салон где практиковали лечебное похудение, но, на запись туда с неё попросили сразу 2500 долларов. Когда же она записалась туда, то призналась, что порядки там суровее чем в армии США. Ибо, на целый месяц ты все время находишься под жесточайшей дисциплиной. Всё - от диеты, до вашей сексуальной жизни там под контролем. Я не знаю, причем тут секс, но, Джуди сказала что заниматься им там категорически запрещено. Я тут же задумалась, как такое возможно, чтобы целый месяц не иметь никакого интима с мужчинами?! (А что тут такого ужасного? Всего лишь один месяц без секса...)

Также, Джуди признавалась, что во время похода, одна из девушек пала в обморок. Она уведомила об этом инструктора и сказала, что заберет эту девушку к себе. Инструктор на это ответил:

- Хорошо. Отвезите её к себе домой, но сами вновь возвращайтесь в строй.

Я при этом подумала, как это забавно, когда у тебя в друзьях сам инструктор по походному лагерю.

Признаюсь, мне самой никогда не приходилось сбрасывать вес. Моя проблема всегда состояла в том, чтобы его набрать. И, мне не нравились все те места, где заставляли насильно менять себя. Я больше предпочитала снять свою обувь и просто отдыхать от всего.

Поэтому, я никогда и не понимала того, как Джуди могла выдерживать все те лишения. Должно быть, она всегда была не такою как все. Джуди терпела, когда её грубо толкали. Она всегда жила по собственному распорядку жизни.

Её телеспектакли получались ужасными, потому что, ей постоянно советовали что надо делать. А Джуди всего лишь как прежде хотела выходить на сцену и петь только то, чего жаждало её сердце. Но, как она могла быть искренней, когда ей приходилось буквально идти по сцене засыпанной мелом? Как только они связали её по рукам и ногам, да грубо заставили лакать некий серебристый чай (???!!!) с нею было покончено. (ЧЕГО-ЧЕГО?!!!)

Но, мне нравиться думать, что я в чем-то похожа на Джуди. (Хоть мне искренне жаль её, я же ведь люблю Тебя, а не Джуди!) Вот поэтому мы с мистером ДеМиллем, несмотря на волшебный успех "Самсона и Далилы", больше и не могли работать вместе. Когда он пригласил сняться в его "Величайшем шоу на Земле", я сразу же отказалась. Он итак выжал из меня все соки. Я даже не говорю о том, что в наших спорах я в результате оказалась права, когда как опытная актриса, позволила ему и всем остальным вырезать из фильма не совсем удачные кадры с собою. (Однако, потом было несколько иронично узнать о том, что для съемок в "Величайшем шоу на Земле" он пригласил ту самую Бетти Хаттон, которую, он изначально и хотел задействовать в "Самсоне и Далиле").

Если вы хотите знать, что же представляет из себя мой стиль как актрисы, так это то, что я в нем некая смесь Джуди Гарланд с Гретой Гарбо. Я люблю этих женщин и всегда восхищалась ими. Так как они были настоящими бунтарками, никогда не любящими стелиться под какие-то там стандартные шаблоны.

Почему-то, в течение долгого времени, многие люди в Голливуде, включая и мистера ДеМилля, считали, что я могу исполнять песни. (И, я, в конце концов, действительно спела две песни в фильме с Бобом Хоупом). (Нет, Хеди, Ты здесь зачем-то лжешь. В фильме с Хоупом "Мой любимый шпион" песни исполняла не Ты! И это было видеть несколько смешно, ибо, я Твой голос узнаю даже из тысячи иных голосов...) Я всегда восхищалась такими певцами, как Синатра с Ви Демоном, и такими певицами, как Нэнси Уилсон и Эйди Горме. Ибо, все они поют своим сердцем.

Однажды, когда мы с мистером ДеМиллем обедали прямо в моей гримерке, он спросил меня, какая из сцен была моей самой любимой в кинокарьере. Я сказала, что именно он впервые и сделал такую - ибо, это была вся романтичная линия моей Далилы с Самсоном. Я была искренней в этом. После этого, призналась ему тогда я, лучшими моими выступлениями, наверное, были только мои выступления в судах на бракоразводных процессах.

Мистеру ДеМиллю это понравилось. Но, это и было правдой! Все сыгранное всегда лучше там, где это происходит естественно. А я наиболее естественна и убедительна именно тогда, когда нахожусь на скамье подсудимых. (Это пипец...) В этом роде, и мистер ДеМилль был отличным актером.

Вот, например, у меня есть один молочник, являющийся в душе настоящим артистом. Он может петь и плясать, и играет свою роль этакого веселого молочника перед нами. (Невольно вспомнилась старая реклама на ТВ "Веселый молочник"...) Мой молодой врач - у меня есть как старый, так и молодой врач для каждого случая в жизни - также прекрасный актер. Когда он даже выписывает вам обычное снотворное, всегда кажется, что, он, из всех своих пациентов, больше всего заботится именно о тебе. В этом и заключается истинная актёрская игра, чтобы казаться вам наиболее убедительным.

Когда работа над "Самсоном и Далилой" была завершена и наши "боевые шрамы" почти затянулись, мистер ДеМилль дал интервью для одной радиостанции:

- В процессе съемок, я часто спорил с Хеди, но я уважал её мнение. Она все время любит импровизировать. Я раньше и не знал, что Хеди такая хорошая актриса. Она была вспыльчива, но делала то, чего от неё требовалось. Когда я нарочито прессинговал её, она не теряла самообладание. Она обладает огромной уверенностью в себе и чувством собственного достоинства. Учитывая её имидж красавицы - она самая своенравная персона. Учитывая наши непростые характеры, я, даже опасаясь того, что у нас снова возникнут творческие диспуты, все равно пригласил её сняться в моем следующем фильме "Величайшее шоу на Земле.

Верно, какие-бы разногласия у нас не происходили на съемках, результат вполне оправдал все наши ожидания. И, хотя мне не очень нравился режиссерский диктат мистера ДеМилля, я все равно, позже, снова смогла испытывать к нему симпатию.

Моя напарница Сильвия Холлис, которая станет мне подругой, решила, что, после сего, мне будет вполне достаточно славы, и я теперь смогу полностью сконцентрироваться на свои детях. Действительно, мне тогда захотелось взять отпуск. Но, с иной стороны, с "Самсоном и Далилой" я почувствовала и "вкус крови". Я возжелала сделать ещё одну эпическую картину. Я словно стала зависимой от успеха. И, я нашла ещё один заманчивый сценарий к такому потенциально успешному фильму, случайно обнаружив его в гостях у Эррола Флинна.

В те ночи, Эррол со своим другом художником устроили вечеринку. Долго гоня в темноте по извилистой Малхолланд Драйв в верх в сторону его особняка на вершине холма, мы с Сильвией направились к нему в гости. Это было прекрасное место - с огнями ночного Лос-Анджелеса внизу с одной стороны, и с такими же огнями долины Сан-Фернандо с другого края. По мере нашего приближения, я задавалась вопросом, а как вообще этот особняк не падает с этой вершины холма.

Мне была хорошо знакома сия резиденция Эррола. Хотя Эррол был весьма сексуальным человеком с некоторыми девиациями, он, в то же время, являлся и культурным вежливым мужчиной. Когда мы, наконец, оказались у него, я, хорошо помня свой прошлый опыт, сразу предупредила Сильвию:

- Здесь, во многих ванных комнатах есть такие потолки из квадратного стекла, которые внешне непрозрачные, но с иной стороны все прекрасно в них видно. Так что будьте осторожны - хозяин этого дома скрытый вуайерист. Это касается и всех больших зеркал в здешних спальнях... Более того, сегодня теплая ночь, а это значит будет общее купание в бассейне. Так вот, если Эррол вдруг схватит вас за руку и поведет в какие-то комнаты, ни в коем случае не идите за ним! Ибо, он вас там буквально расстрахает до самих мозгов!

(Ну, пипец! Это Голливуд или сообщество отборных извращенцев?! Заметьте, она подчеркивает насчет Флинна "хорошо помня свой прошлый опыт"...)

Да, Эррол происходил из видного семейства, являлся художником и писателем, однако, почти все своё время уделял различным сексуальным играм и девиациям.

И, я тоже признаю себя виновницей в том, что, в один из теплых воскресных дней, также добровольно присоединилась к сим сексуальным игрищам Эррола. Самым главным из этих зрелищ было такое - через прозрачный потолок, мы все наблюдали за тем, как одна итальянская кинозвезда разделась и плавала голой в бассейне, расположенном над нами на втором этаже. (Да, вы всё чертовы вуайеристы!) Всё выглядело столь чётко, как будто она плавала перед нами в соседней комнате. Когда, она лишившись бюстгальтера, пощупала свои алые соски, все парни грянули заливистым смехом - и продолжали смеяться, когда она прямо в воде, обливалась различными духами, и затем страстно обнюхивала все части своего тела.

Наконец, она вылезла из бассейна, снова надела свой купальник - все мы, же, наоборот ринулись в воду, дабы насладиться смешавшимися в ней ароматами её парфюма! Должна сказать, что парни веселились более естественно чем я. О чем, спустя несколько недель, мне признался сам Эррол, получив за сие откровение от меня шуточную пощечину.

Да, таковым был его сумасшедший дом, в который мы тогда вошли. И, вновь в нем происходила чудесная вечеринка. У Флинна никогда не было скучно. Изюминкой того вечера (если не считать вальсы Штрауса прозвучавшие в мою честь!) стали своеобразные "собачьи" бега прямо на газоне вокруг особняка. Шесть юношей с наклеенными номерами на спинах, на четвереньках погнались за одним кроликом (девушкой, одетой как зайчик для "Плейбоя", совершенно в нижнем белье!)

Настигнувший девушку "пёс" получал от неё фирменную саблю - а уже за закрытыми дверями, и её саму. (Ууух, матерые извращюги!)

Филинн часто устраивал такие "собачьи гонки", и мне говорили, что на роль девушек-"кроликов" он иногда берет и известных актрис. И, это было правдой. Так как одною, из его "крольчих" однажды была Мэрилин Монро. Однако, стоит справедливо отметить то, что победивший "пёсик", получил от неё, помимо стандартной сабли, лишь один её поцелуй и совместное фото с автографом.

Там же, в одном из залов, я столкнулась с Джеком Каммингсом - известным продюсером и родственником Луи Б. Майера.

- Скажите, Хеди, - подошел он ко мне. - У Майера появилось одно любопытное предложение, которое он с вами хочет обсудить. Мы, как раз, говорило об этом.

- Она в отпуске! - огрызнулась на него Сильвия.

Но я тут же вмешалась:

- Хорошо. Я позвоню ему завтра.

- Ладно, - кивнул Джек. - Это "предложение" называется "Леди без паспорта". Думаю, наш старик сразу подметил тебя для данного фильма.

На главную мужскую роль он выбрал Джона Ходиака. (Хорошо, что не маньяка Зодиака! Который в начале подписывался всего лишь одной буквой Z!)

- И каков сюжет этого фильма?

- Его сюжет состоит в том, что одна венская красавица хочет нелегально попасть в США, но невольно застопорилась на Кубе. Джон Ходиак же, играет сотрудника иммиграционной службы...

Я вновь повторила Джеку то, что позвоню мистеру Майеру на следующий день. Ныне, когда я оглядываюсь назад, я осознаю то, что мне просто хотелось вернуться на МГМ уже в сиянии своей независимой славы. Я не могла дождаться того, чтобы впервые, в переговорах с Майером, начать диктовать ему уже только собственные условия.

Но, тем вечером, Эррол вручил мне билет на устроенное им голое девичье водное поло. Это совсем не было пошло, а наоборот казалось весьма красивым зрелищем. На протяжении всей сей нудистской игры, зрители вспыхивали овациями. А когда девушки почти вышли из воды, какой-то пьяный мужчина в одежде прыгнул в бассейн. Он сразу начал тонуть, и, девушки, крича от ужаса, пытались подать ему лестницы. Это казалось сущим безумием, когда сей пьяница решил искупаться с одною из них.

Я не знаю, кому сейчас принадлежит этот особняк на холме, но абсолютно уверена в том, что, призраки прошлого, до сих пор устраивают в его чертогах свои фееричные вакханалии.

Мистер Майер пригласил меня подискутировать прямо в столовую при МГМ. (О, нет, только не снова этот "День сурка" с мистером Майером! Я так надеялся что истории с ним уже в прошлом) Я знала его намерения и хотела проверить, как он поведет свою маленькую игру. Он хотел представить меня своим продюсерам как определенно вернувшуюся звезду ради нового фильма, хотя, по телефону мы этого почти не касались.

Я прекрасно видела раньше, как он умел делать такие предложения людям, от которых им потом было стыдно отказываться. В то же время, он был сам очень осторожен в свои формулировках, чтобы толкать свою истину, без всяких шероховатостей и иносказательности.

Он сидел в столовой на своем красивом стуле, и когда я вышла к нему, все присутствующие поприветствовали меня овациями.

Как приятно иметь такие голливудские дела, в которых решения принимались сразу "здесь и сейчас". Мистер Майер, обращаясь ко всем, начал первым:

- Как вы знаете, Хеди, ради съемок в "Самсоне и Далиле", согласилась всего лишь на год оставить работу при нашей студии. (Неправда!) И она не прогадала, так как, этот фильм принес ей наибольший коммерческий успех в её карьере. Однако, у нас появилось то, что её снова заинтересовало. Вы прекрасно знаете, что сие "то" называется - "Леди без паспорта". И все мы весьма рады тому, что она вернулась домой. Если говорить по деловому, я предсказываю то, что "Леди без паспорта" будет подобна "Самсону и Далиле" (Что за...?! Чуть ли не взорвалась я смехом!). Я уже вижу, как она будет расхвалена всеми критиками. Так как такой фильм, как говориться, будет "на злобу дня". (У меня всё-таки всё начало трястись от смеха внизу живота!) Мы сейчас же пройдем с Хеди в мой головной офис, дабы обсудить все детали. Естественно, я обо всем доложу вам, как только всё будет готово.

С этим он окончил свой спич. Всё из-за одного запроса через посредника о собственности... (?!)

Как только мистер Майер кончил, он уже с тревогой взглянул на меня:

- Вы же, действительно, пойдете со мною сейчас в кабинет? Мы должны с вами как обычно поболтать обо всём этом.

Конечно, я и пришла сюда за тем, чтобы поболтать с ним.

Он, сразу сделав счастливую "мину", тут же распрощался со всеми в столовой.

Когда же мы уже оказались в его головном офисе, мистер Майер вновь начал первым:

- Нууу, Хеди, как я понимаю, вы тут из-за тех обязательств по контракту, в котором вы согласились на то, что снимитесь для нашей студии, как минимум ещё в двух картинах... Не так ли?

- Нет, не совсем так... - сладко улыбнулась я. - Я считаю, что в нашем контракте должна быть поправка на то, что именно я уже буду диктовать как свою волю на съемках, так и требовать за них такой гонорар, который устанавливаю так же я лично. Однако, я не уверена в том, что... (На самом деле я была уверена. Так как, уже звонила Робину тем же утром. И мистер Майер также уже знал каковой будет моя цена).

- Ах... - в ответ только ахнул мистер Майер, учтиво беря меня под-руку. - Давайте пока не будем говорить о контракте... Лучше скажите мне сколько времени? Нет, я говорю не о часах. Сколько времени мы с вами дружим? Кажется, пять или семь лет? Что-то запамятовал... В общем, мы явно давно с вами дружим. Хеди, в любом случая, сейчас я бы не хотел бы видеть вас такой отчужденной и требовательной. Как прежде, я желаю только одного, чтобы вы верили мне на слово о том, что сценарий нового фильма хороший, очень хороший. А насчет вашего гонорара, мы, конечно, обсудим его с вашим Робином. Некоторые личности, несмотря на то, что они пешки, могут оказывать существенное влияние на судьбу знаменитостей. Вот вы именно такая знаменитость, которая зависима от таких пешек. В последние ваши времена при студии МГМ, вы получали гонорар 7500 долларов за неделю. Теперь же, если вам понравится сценарий, я готов вам платить все 10 тысяч в неделю с гарантией обязательных съемок на целый месяц. Вы обескуражены? Я также считаю, что это весьма щедрое предложение с моей стороны.

Да, откровенно признаюсь в том, что это действительно превзошло мои ожидания, однако, по его менторскому тону, я поняла, что могу выиграть от сделки ещё больше.

- Мистер Майер, я доверяю вам, - начала я привычно крутить свою шарманку. - И я знаю, что мы всегда честны перед друг другом. Теперь, когда вы сделали мне сие предложение, позвольте и мне озвучить своё. При этом помните, что мой "Самсон с Далилой" побили все кассовые рекорды в этом году. Поэтому, я могу вам незамедлительный ответ только тогда, когда лично прочитаю сценарий. А что касается моего гонорара, то, тут даже не нужно разговаривать с Робином. Ибо, прямо сейчас я повелеваю вам выдать мне 100 тысяч долларов и, можем считать, что я уже учувствую в съемках "Леди без паспорта"!

В те времена это было превосходной ценой. Озвучив её, я стала наблюдать за выражением лица мистера Майера. Но, в духе игры в покер, он оставался невозмутимым.

- Давайте-ка так, - проговорил он. - Вы хотите от меня 100 тысяч долларов, но я даю вам сразу 40 тысяч. Точка.

В то же мгновенье я решительно поднялась с кресла и направилась к выходу!

- Хедиии! - в тот час взвыл мистер Майер (я сразу остановилась с необыкновенным чувством триумфа в душе!). - Я всё же очень хочу чтобы вы снялись для нас в "Паспорте". Как ваш старый друг и, как человек, открывший для вас порочный мир Голливуда, так и быть, я пойду вам на уступки... За сколько, на самом деле, вы хотите сняться в моей картине?

- Самое меньше... - произнесла я, через некоторое время раздумий. - За 25 тысяч долларов в неделю. Поэтому, если вы хотите сэкономить финансы студии, вам придется уложиться за месяц в работе над фильмом.

Это звучало разумно, но я знала, что, ещё ни один фильм не мог уложиться в один месяц. Тем более для крупной студии. И всё же это было лучше, чем он бы растратился на своих многочисленных помощников.

- Садитесь... - прищурился на меня мистер Майер. - Вы вся такая красивая, вдохновленная, с парочкой деток (с тройкой!), да и просто вся состоятельная... Вы имеете всё...

Не понимая к чему он клонит, я так и стояла на месте.

- Хеди, - снова произнес он моё редкое имя, словно ископаемый ящер широко обнажив передо мною уже все свои зубы. - Вы стали хорошо справляться со своею роскошною жизнью. Я прекрасно знаю, что, теперь уже вы, по одному щелчку своих аристократичных перстов, можете вовлечь абсолютно любого мужчину в свою постель... Но, чтобы вы не сделали лично со мной, я всегда останусь лишь вашим другом. И, хорошо следуя этому, я предложу вам лучшее, что могу предложить на этот момент. Да, я хоть и владелец видной студии Голливуда, у меня всё же имеется и совет директоров, который иногда влияет и на мои решения. Так что мы поступим сейчас так. Первые две недели работы над "Паспортом" я буду платить вам по 15 тысяч долларов, 25 тысяч за третью, а на четвертую неделю даю гарантии на все 75 тысяч. Это моё последнее слово. Теперь, думаю, мы можем подписать контракт даже не глядя в сценарий. Все равно, там ещё требуется некоторая корректировка. Ну, как?

Это была почти вершина. И, я чувствовала, что если его еще немного дожать, он согласится даже отдать мне сценарий. Впрочем и без него, сама идея фильма мне казалась итак весьма симпатичной.

- Мистер Майер, - неспешно ответила я. - Я готова согласиться с важным моментом. Хоть я и знаю, что вы мой хороший друг, и верю, что предлагаемый вами сценарий также хороший, я, все-таки хочу прочитать окончательный вариант сценария нового фильма. Поэтому, думаю, я пока откажусь от чтения его чернового варианта. Впрочем, если вы, как говорите, гарантируете мне в конце работы 75 тысяч долларов, я не буду вообще смотреть его и, соглашусь на что угодно, если вы мне выплатите 95 тысяч долларов. Если согласны на это, можем считать что договорились. А сейчас мне надо уже спешить в парикмахерскую. Ладно?

И я снова звонко зацокала каблуками к выходу.

- Нет! - снова за моею спиною простонал будто раненный зверь мистер Майер. - Мне нужно решить это дело прямо сейчас! У меня больше нет времени на промедление. Хотите, 90 тысяч, а? Только вы, Хеди, осмелились от меня требовать такое. Этакое изощренное ограбление. Хорошо. Подавитесь. Вы получите такие деньги за "Леди без паспорта"!

Он открыл какой-то ящик в столе, и, уже с невеселой усмешкой, добавил:

- Смотрите, мой денежный станок принялся за работу...

- Тогда я уведомлю моего Робина, - бросила я. - С ним вы можете утрясти все остальные детали. Когда же у вас будет окончательный вариант сценария, позвоните мне.

- Да, я помню, что я ваш друг... - задумчиво произнес он глядя в незримую точку. (Ага, друг, с все время включённым диктофоном!)

Я вернулась в свой дом.

III

- Что за черт?! - изумился Робин. - Как образом вы смогли вынудить у жадного старика 90 тысяч долларов?! У вас видимо имеется в доме какое-то сверхсекретное оружие! Кстати, о сценарии, я его прочитал и понял, что там ещё много воды...

От сих слов моё сердце сразу упало. Только сейчас я ощутила всю свою слабость. Ибо, если Робин не сразу хвалил какой-либо сценарий, то это значило, что в нем наверняка находилась какая-то дрянь. От сего, мне сразу же выйти из проекта. Но, Робин сказал на сие, что Рубикон уже перейден. Пути назад нет.

Он сказал:

- Хеди, хоть я и агент, я сам не знаю, откуда у меня это, но, я, словно по запаху определяю любой дерьмовый сценарий. "Леди без паспорта" - весьма мутный персонаж. Ибо, в чем тут состоит героизм, если вы хотите пробраться в чужую страну нелегально? Даже в самой этой идее нет ничего особенного. Таких иммигрантов там будет несколько. Этот сюжет, может быть, и пошел бы для небольшой части какого-нибудь мюзикла, но, на экране кино как-то я его не особенно представляю.

- Но, - все равно пыталась инерционно убедить я больше себя. - Студия МГМ с мистером Майером - очень влиятельные элементы. Им почему-то понравился такой сюжет, и, они купили все необходимые права для экранизации. Они намерены заработать на этом. Если это так безнадежно, так зачем они покупали это дерьмо?

- Просто они обязаны выпускать тридцать или сорок фильмов в год, - ответил Робин. - Они прекрасно знают, что некоторые из них будут проходными. А некоторые хитами. Иногда оны выбирают нечто дрянное как "Паспорт", надеясь, что с такою горячей звездою как вы, они всё равно смогут собрать некоторую кассу...

Мне как-то враз поплохело:

- Так что же мне теперь делать?..

- Попытайтесь сделать всё то, что только в ваших силах... - вздохнул Робин не без тени сочувствия. - Может быть, впервые, мой нюх ошибается. Сейчас нелегко распознать какой фильм станет хорошим. В основном, все риски всегда против тебя. Попытайтесь утешить себя тем, что, по контракту, в любом случае, вы заработаете много денег. Никто не будет обвинять вас в том, если фильм не получит Оскара. В студии итак знают, чего на самом деле стоит их фильм.

Когда я прочитала последний вариант сценария к "Леди без паспорта", мне он показался весьма неплохим. Все мои костюмы к этому фильму были волшебными. Джон Ходиак же, стал получать целые горы писем от своих поклонниц. Мне похорошело. Я отдала этот последний вариант сценария Робину. И он, расположившись (вместе с обувью) у меня дома на диване Дункан Пятый за 12 тысяч долларов (Какой же золотой диванчик у Тебя!), испивая мартини, принялся читать его. Я ничуть его не беспокоила.

- Какого черта?! - наконец, прочитав его, широко зевнул Робин. - За эту работу вы получите целых 90 тысяч долларов - сумму, которым многим актерам ещё даже не снилась даже в их самых прекраснейших снах! Ваше имя теперь горит в моем сердце ослепительным пламенем! Однако, сия мелодрама - нереалистично унылая чушь. Давайте быстрее покончим с этим фильмом, и, попытаемся потом найти уже что-либо более достойное...

Сказав это, он уснул.

Позже, я снялась в "Леди без паспорта" и, это, действительного оказалось всего лишь очередным фильмом. Он принес несколько долларов для студии МГМ.

Когда "Самсон и Далила" собрали внушительную кассу, в студии Paramount захотели снять меня в ином фильме, сказав, что за ценой они не постоят. Любопытно, они предложили мне сняться в вестерне. Фильм назывался "Медный каньон", моим партнером Рэй Милланд, а режиссером очень популярный Джон Фэрроу. Но, мы все просчитались.

В этом никто не был виноват. Даже Робин. Несмотря, что сама идея цветного вестерна была неплохой для меня. Но в самой сути, эта история не подходила мне. На всем протяжении съемок все жаловались на трудные условия, и, больше всех на них жаловалась я. Даже моя дублерша, Сильвия, под конец оказалась измотанной. Признаюсь, что мне всегда были не по нраву вестерны, с их извечными конными погонями, пальбой, драками, да всякими иными взрывами. Поэтому, после "Медного каньона" у меня не было желания сняться в ином вестерне.

Но, в то же время я должна признать и то, что, кое-что, я все-таки поимела на съемках в том пустынном городке Аризоны. Ведь, ночи в нем оказались такими мягкими и романтичными. Как я уже говорила, заниматься любовью при открытых дверях было всегда более волнительным. Добавьте к сему одного местного ковбоя, который никогда не слышал о кинозвезде Хеди Ламарр и, ситуация для сего будет совершенной. Да, определенно, я поимела кое-что с этой командировки...

Ещё будучи там, студия Paramount хотела использовать меня в этом городке для рекламы всё той же "Самсона с Далилой". Опять "двадцать пять"! Я отказалась - заявив, что, по контракту, я актриса, а агент из пиар-отдела.

В свой ответ в Paramount очень разозлились на это и пообещали, что больше никогда не снимут меня в своих фильмах. Меня это ничуть не расстроило. Ибо, я уже знала, что и иные студии заинтересованы в том, чтобы я снялась у них хотя бы по одному разу.

После того как съемки в "Медном каньоне" закончились, я была вынуждена отправиться на Paramount чтобы забрать свои вещи из гримерки. Я грузила свои вещи в багажник, когда ко мне на своей машине подъехал Боб Хоуп. Раньше мы виделись только мельком.

- Скажите, Хеди, - обратился он. - Вы бы не хотели здесь сняться в ещё одном фильме?

- Только не для этой студии, - ответила я. - Из-за того, что я отказалась ехать в рекламный вояж по предыдущему фильму, они все возненавидели меня.

- Ну и сумасшедшие! - усмехнулся Боб. - Ни один чистокровный американский мужчина неспособен ненавидеть вас. Так, все-таки, в вашем графике есть свободное время для съемок со мной в следующем фильме?

- Есть, - подтвердила я. - Но Paramount никогда уже не позволит меня сняться у себя - хоть с вами, хоть с кем-то бы ни было ещё.

- Не возражаете, если я поговорю с Фрэнком? - спросил он.

Я пожала плечами, так как имя Фрэнк Фриман ничего не говорило мне. Боб же, улыбнувшись, уехал.

Позже, к вечеру, он позвонил мне и спросил, может ли он навестить меня с деловым визитом. Так как стояла тихая ночь, я с радостью согласилась принять его. Теперь позвольте мне кое-что сказать лично о Бобе. Он единственный человек из всех, которых я встречала, о котором нельзя сказать какой же он человек на самом деле. Я не хочу обвинять Боба в неискренности. Но, я действительно не знаю кто он такой на самом деле. Я до сих пор не уверенна в нем.

Боб явился ко мне в девять вечера с несколькими подарками и в замечательном настроении.

- Вы оказались правы, на студии все ненавидят вас, - улыбнулся он. - Но, я верну ситуацию вспять. Вы только взгляните на это.

С этими словами, он положил на мой стол сценарий к "Моему любимому шпиону".

- Это весьма смешная история, - заявил Боб. - Я сразу исполняю две роли, а вы типа современная Мата Хари. В ней много действия, волнения, секса. Последнее, конечно, будет зависеть только от вас... Что вы скажите?

- Но, я не комедийная актриса, - возразила я. - Я ещё никогда не играла комедию. (А как же "Товарищ Икс" с самим Кларком Гейблом?!)

- Вам это и не обязательно, - заверил Боб. - Над вами никто не будет смеяться, так как, основная комедийная линия будет лежать на мне. Вам же, по сути, будет нужно сыграть лишь саму себя. Вы для этого вполне идеальны.

Я просмотрела сценарий, но, ничего не могла сказать ему сразу. Мне нужен был мой помощник по английскому языку, чтобы тот разъяснил мне особо непонятные моменты. Так как, должна признать, мой английский до сих пор оставался неидеальным.

- Сейчас я не могу вам что-то ответить, - прямо созналась ему я. - Да и в Paramount, теперь, если и могут мне что-то подложить, так это только свинью...

- Оставьте сию свинью мне, - улыбнулся Боб. - Всё, чего я прямо сейчас хочу знать, так это то, согласны ли вы стать моим сексуальным шпионом?

Я сказала, что, сначала внимательней прочту его сценарий и завтра позвоню ему со своим ответом.

- Почему же нам, тогда не встретиться в Палм-Спрингс? - спросил Боб. - Мы могли бы там обсудить всё это. Ибо, там будут приуставать и все двенадцать моих сценаристов!

Я повторила, что позвоню ему. Тогда он дружески чмокнул меня на ночь - действительно лишь дружески, чтобы сие было просто приятным.

Когда Боб ушел, я сразу позвонила Робину, и сообщила ему, что кое-что намечается.

- Боб - нестандартный артист, - ответил Робин. - Он всегда знает то, что ему подходит. Но в его фильмах, иных персонажей обычно быстро задвигают на второй план. Позвольте, сначала мне прочитать этот сценарий. Хотя, сама идея, конечно, уже кажется потрясающей - вы и Боб. Это определённо сделает кассу.

- Но, Paramount в ярости от того, что я не еду в рекламный тур... - сказала я ему то, что говорила до этого Бобу. - Они никогда не позволят мне снова сняться в их студии...

- Да, вы ещё та лентяйка! - рассмеялся в трубке Робин. - Вы находитесь в Голливуде уже целых 10 лет, но, так и не приспособились к его правилам. Вы здесь можете убить чью-то мать, но, если при сем вы будете также хорошо делать для них финансы, вам простят и это. Так, что, я опасаюсь, что и сей ваш "бобовый" всоим предложением, хочет всего лишь поиметь вас для личной выгоды.

Я снова прочла сценарий и позвонила уже Бобу. Он не захотел подробно обсуждать все детали по телефону. Он снова попросил о личной встрече. Я согласилась. И, он снова пришел ко мне с дружескими объятиями, да новыми подарками. (Хотя, я ещё не открыла предыдущие)

И, снова, он был в подозрительно приподнятом настроении.

Я сказала ему, что если будут решены все финансовые вопросы с иными деталями, а Paramount даст "добро", я снимусь в фильме с ним.

Он, вовсе воссияв словно лампа, восторженно крикнул:

- Тогда мы, со всеми моими сценаристами, отправляемся на озеро Тахо! Мы все подготовим для вас!

- Хорошо, Боб, - кивнула я. - Как скажите. Только запомните одно - никакой постели, это будет лишь нашей командировкой. Я просто всего лишь хочу сделать достойный фильм. Никакого излишнего обезьянничества.

- О, Хеди, я ведь обожаю вас... - произнес Боб таким тоном, будто оказался раненным в самое сердце. - Я желаю вам только счастья.

И, поцеловав мою щеку, уже с лукавством добавил:

- Мы будем взрывной комбинацией! Давайте же выиграем сразу два Оскара и один горшок на двоих!

Я не знаю как ему это удалось, он действительно всё уладил со студией Paramount. Затем, он уже с моим Робином, также уладил и все остальные детали.

Во мне всегда боролись две стороны, которые постоянно грызли меня изнутри. В свои тридцать лет, я ещё хорошо держалась на голливудском Олимпе. Хотя, на "Фабрике грёз" этот возраст уже был на грани к самоубийству. И, действительно, когда актрисы тут приближались к своим сорока, многие из них пытались покончить с собой. Почему? Думаю, по разным причинам. Если говорить за себя, то в какой-то момент я почувствовала, что начала источаться. Как эмоционально, так и физически. Постоянный психологический прессинг начал брать своё. Я всё ещё выглядела прекрасно, так как обладала хорошей костной структурой лица. Однако, в какой-то момент мне пришлось всё же признаться себе, что я давно уже не юная дева. Мои амбиции в профессии были сильны как ещё никогда, но, вот сил, чтобы продолжать двигаться к высоким целям, больше у меня не осталось.

Тогда я начала изучать каждого мужчину, как потенциального кандидата для очередного брака. Мне нужно было понять, кто-же из мужчин мог быть добрым и внимательным, кто мог бы любить моих детей и при этом имел бы достаточные финансы для того, чтобы этим дарить мне стабильную радость в жизни? (Серьезно? Твоя стабильная радость в жизни заключается лишь в деньгах?) Когда девушка хочет замужества, её поиски кажутся забавными, однако, когда она уже состоит в браке, её радость, с каждым днем уменьшается. (Да неужели? Видимо сие пропорционально уменьшению кошелька её мужа?) Эта неопределённость в личной жизни невольно раздражала меня, но, я, все-таки, была счастлива оказаться на съемках "Моего любимого шпиона". Хотя, я очень желала тогда создать не комедию, а такой фильм, который бы стал настоящим откровением, пророчеством, да истинным посланием для всего мира! Я уже прекрасно чувствовала, что сниматься в развлекательных картинах, мне было уже не солидно. И, всё же, меня вновь и вновь обескураживала моя неспособность различать достойные сценарии. В этом я была чем-то похожа на моего друга Кларка Гейбла. Который снялся в более 60-ти фильмах, но, после "Это случилось однажды ночью", больше не мог сняться в чем-то достойном, кроме культовых "Унесенных ветром". Да, многие фильмы с ним брали приличную кассу, но среди них никогда не было каких-либо особенных шедевров. Ну, разве что только его "Недоразумение" из последних.

Из этого можно сделать вывод, что, хорошие кассовые сборы это не всегда означает то, что и фильмы принесшие их, такие же хорошие. Например, Ульям Рэендольф Хирс получил для студии МГМ Мэрион Дэвис за 10 тысяч долларов в неделю, с её личным бунгало за 35 тысяч. Однако, сии вложения, в результате не оправдали себя, ибо её Сесилия в "Розовых розах" совершенно не окупилась в прокате.

Я же, пока решила заниматься "Моим любимым шпионом", чтобы потом, позже, уже хорошо сосредоточиться на поиске очередного мужа, а также поискать хорошие перспективы для съемок в новой достойной картине.

III

Прямо на первых сценах "Моего любимого шпиона", вновь остро возник вопрос о сексе. Сегодня, семнадцать лет спустя, цензуры на ТВ в США больше не существует. Я лично недавно видела по телевизору цветной фильм, в котором некая обнаженная девушка вовсю "скакала" на Джоне. Но, тогда, в 1950 году, цензура всё ещё имела жесткую хватку. Помню, как мой Робин в те дни, сказал Бобу Хоупу:

- Хеди, не может открыто продемонстрировать свою сексуальность через обнаженные титьки. Но, зато она может веять сексом одним своим потрясающим ликом.

В некоторой степени он был прав, но, тогда я не признавала этого.

Поэтому, первые же сцены улетели в корзину. Боб хотел показать много секса, и, находясь в процессе, для рекламы "Моего любимого шпиона" желал, чтобы мои фотографии в газетах выглядели наиболее пикантными.

Дабы изучить "грани дозволенного", мы стали изучать остальные фильмы тех лет, которые подверглись жесткой силы цензуры.

Например, мы видели то, как Ингрид Бергман лежала полуголой в кровати с Мишелем Уайлдингом. Когда его персонаж был убит, он продолжал держать свою руку у неё там, где это было весьма неприлично. К тому же, этот фильм вызывающе назывался "Под Козерогом".

Также мы изучили вырезанный цензурой танец Риты Хейворт. В котором она закружилась так сильно, что её юбка устремилась вверх, хорошо показав особенно с задней её стороны то, что не было желательным для цензоров.

Также, кое-что было вырезано насчет Бетти Грейбл - когда она в одной сцене наклонилась так, что почти обнажился весь её зад.

Мы также изучали кадры с Анитой Экберг, к которым один цензор написал так: "Слегка поднимите на ней лифчик, и также подтяните на ней её слаксы"

Я же лично просмотрела вырезанные кадры с мужчинами. Это были такие звезды как Тайрон Пауэр, Безил Рэтбоун и Эррол Флинн - у всех них были столь обтягивающие штаны, из-за чего хорошо были видны контуры "кое-чего", поэтому сии кадры и были вырезаны.

Также я протестовала в "Моем любимом шпионе" по поводу того, что мне не давали исполнять песни своим голосом, но я все-таки спела такие песни с Бобом "I Wind Up Taking a Fall" и "Just a Moment More". (Нет, Хеди. Либо Ты лжешь, либо у Тебя просто путаница в памяти. Песни в этом фильме исполняла не Ты. Также, у вас с Хоупом был танцевальный дуэт в номере, а не песенный...)

Боб продолжал настаивать:

- Хеди должна источать из себя секс!

Все женщины в гардеробной часами напролет пытались наиболее сексуально подать мою грудь, но, так и не смогли найти чего-нибудь компромиссного. Также было и по вопросу моего декольте со спины: то очень откровенно, то слишком закрыто.

- Ладно... - в конце концов, устав от всей этой суматохи, сдалась я Бобу. - Я буду "излучать секс" только одним своим лицом...

(Вот цензурные сволочи!)

Однако, Боб, хоть не подал вида, но посчитал это слишком тонкой уступкой. Ведь, в глубине души он понимал сам, что, по его излюбленному методу Станиславского, всё должно быть казаться наиболее естественным.

- Тогда мы сконцентрируемся на наших поцелуях, - сказал мне он. - Чтобы сами зрители смогли ощутить нашу магию между нами.

Я была не против. Я была в полной готовности.

С той минуты, Боб стал и придерживаться этого курса:

- Я излучаю собою юмор, а ты излучаешь собою секс.

Хотя, он так говорил именно на контрасте моей игры.

Помню ту вырезанную сцену, которая была бы достойна целого отдельного фильма. Полностью обнаженная на кровати, я с блаженным выражением на лице, приветственно тянула к Бобу свои руки. Стоящий же у кровати при полном параде Боб, просто давился от смеха.

- Черт возьми, я бы непременно воспользовался бы этой пикантной ситуацией, если бы меня не душил смех! - сказал мне он.

И, так и смотря на мою сию застывшую в игривом блаженстве сексуальную позу, продолжал смеяться, да смеяться.

Даже мой Робин, придя в сей момент на съемочную площадку, увидев такое, мгновенно разделся до брюк, да тут же воскликнул:

- О, теперь я хорошо понимаю вас, Бобби! Понимаю, почему вы так сильно хотите секса в сем фильме!

Это нас так сильно рассмешило, что мы все смеялись до колик в своих животах!

Это всё мне напомнило об ещё одном "фильме", который произошел у меня уже вне объектива кинокамеры. Так как, я имела гримерку рядом с гримеркой одной старлетки, которую я назову Марти. Так вот, когда я объявлялась здесь к семи утра, из её гримерки постоянно неслись звуки секса.

Однажды, я не выдержав, прямо спросила её:

- Что это у вас за звуки в гримерной? Такое чувство, что там, кто-то весьма по утрам хорошо проводит своё время...

- О, да, это так! - в блаженстве выдохнула Марти.

- И... - продолжила я. - Они звучат так, словно там горячо спаривается какая-то парочка...

- О, да, это так! - снова полыхнула она. - Но, более чем, парочка... Если вам это интересно, заходите ко мне завтра утром. Главное, постучите в дверь четыре раза - это условный сигнал "для своих".

Было ли мне сие интересно? Я пожала плечами. В семь утра?

Но, я потом думала об этом сладостном предложении всю ту ночь. Марти точно не весила больше 50 кг, но, она была довольно стройна. Я должна была признаться себе, что в погоне за постоянной работой, я как-то и позабыла уже обо всяких иных развлечениях.

Так что, прямо следующим утром, я, слыша привычные интимные звуки с гримерки старлетки, прямиком направилась туда, да четырежды постучала в её дверь. Звуки тут же прекратились. И, через некоторое время, кто-то приоткрыл дверь, да взглянув на меня через щель, воскликнул:

- Это всего лишь Хеди!

Они тут же втащили меня в гримерную и сразу закрыли за мною дверь.

Гримерка Марти была не больше 1.8 метра в ширину и 3 метров в длину, но, несмотря на сие, тут был комод и диван, на котором были расположены многие блюда. Марти была полностью обнаженной - лишь голубая лента была в её волосах. (О-оу! Тут вновь намечается привычная для сей книги очередная порнушная сцена! Уберите детей с мониторов ваших компьютеров!) Возле неё находилась такою же голой одна из немецких статисток. Она лежала на диване вместе с одним танцором (назовем его Джонни), который был облачен в лишь красную жилетку и всё такое. (?!)

- Раздевайтесь! - тут же скомандовала мне Марти.

- Можно я просто понаблюдаю? - неуверенно спросила я её. - Ещё ведь так рано, да и вообще для меня это неожиданно...

- Ладно, - с акцентом произнесла уже немецкая девушка и, обратившись к подруге, добавила. - Скажи ей...

- Видите ли, Хеди... - начала Марти, взяв в свою руку вялый пенис Джонни. - Девушки не интересуют его, но, мы всё же пытаемся это исправить. Для этого, Ширли, даже оделась как парень, но, это лишь слегка возбудило его...

- Да, мне действительно нравятся парни, - с недовольством смотря на всех нас, заявил сам Джонни. - Что в этом плохого?

- Это противоестественно... - фыркнула на него Марти, и, развернувшись ко мне, спросила. - Хеди, не посоветуете ли вы нам, что тут можно сделать?

Испытывая некое волнение, но, не подавая внешнего вида сему, я лишь ответила:

- Срочно вызвать сюда психиатра.

- У него нет на него времени... - вздохнула Марта. - Дело в том, что, он, уже на днях должен жениться на одной богатой женщине. Однако, едва он ложиться с нею в кровать, его хватает всего лишь на считаные минуты... Из-за сего, она и прессингует его...

- А я уже никак не могу расторгнуть с нею помолвку... - в свою очередь мучительно простонал Джонни, оставаясь по-прежнему вялым в руке голой подруги. - Ибо, она положила на мой счет сто тысяч долларов... А мне, мне же нравятся только мужчины!

Я, поняла, что всё же смогу тут помочь, и поэтому произнесла:

- Я знала одного гомосексуалиста, который мог испытывать сексуальное возбуждение и от девушки, если та его била стеком или вообще всячески морально унижала его в постели.

Ширли тут же вцепилась в Джонни на их диване.

- Этот чертов жилет! - закричала она. - Он никак не хочет сниматься с него!

Тогда она взяла да ударила Джонни в лицо! Тут же, Марти развернула его лицом к зеркалу, в свою очередь, принявшись бить его по ягодицам! Он закричал от боли, и пытался отбиться от Марти, но, Ширли быто успокоила его резвым ударом по "куполу".

- Прекратите! - не выдержала я. - Бейте его более сдержано, но в едином ритме!

Они остановились, и, он с тяжким вздохом, словно собака упал на пол на четвереньки. Тогда Ширли принялась ритмично пинать его прямо в зад. И, о чудо - его пенис стал увеличиваться!

- Заработало! - возликовала Ширли, продолжая "футболить" его, а Марти вновь окутала его нежными ласками.

Дальнейшее походило на садомазохистские игрища маркиза де Сада. Вскоре, Джонни, наконец, бурным оргазмом оросил добрую часть гримерки, и, все мы в одночасье стали вполне довольны собою.

- Но... - прошептал хорошо распаренный нашими оплеухами Джонни. - Как же я заставлю свою миссис Джордан шлепать меня?

- А вы разозлите её! - предложила старлетка Марти. - Вы можете это сделать. Так как, теперь сами прекрасно знаете, что можете вызвать у себя эрекцию и без всяких там любимых парней.

- Я думаю, Джонни, - обратилась к нему уже я. - Вы будете также хороши в вашем браке. Поздравляю, что "кончили".

И, пожав ему потную руку, я попрощалась с их компанией.

Я взглянула на часы. Было уже 7:35. А это значило то, что у меня ещё были десять минут на макияж, дабы потом спокойно приступить к новым съемкам...

(И?? Что же читатель сей книги должен извлечь из данной под-главы?? Какой для себя сделать вывод?? Какой урок усвоить?? Чего полезное для себя подчерпнуть?? Зачем вообще всё это нужно было описывать??)

Гримерка 19-летней старлетки Марти продолжала оставаться истинным траходромом. (О, нееет! Она зачем-то продолжает расписывать этот бордель за-кулисами!! Это для Неё было так важно?!!!) На самом деле она работала в страховой фирме, и лишь изредка снималась на студии. По её мнению, чем дальше она была от судий, тем спокойнее протекала её сексуальная жизнь. Я думаю, она говорила правду, ибо она жила вместе с родителями. Однако, какой же безумный секс проходил прямо в её гримерке! (Говорю же, бордель!)

Словно пчела летящая на мед, я, уже в перерыве на обед, снова четырежды постучала в дверь её гримерной. На сей раз там четверо играли в покер - двое абсолютно голых парней и двое также обнаженных девиц.

- Если хотите, присаживайтесь, - без всякого стеснения, указал мне на свои колени один из парней.

Я сказала, что для меня слишком холодно играть в таком роде.

Вскоре, там стали происходить такие вещи, которые я не могу раскрыть даже сейчас. В самом деле, несмотря на прошедшие годы, я не рискну раскрыть такое даже на страницах сей книги. (Подумаешь, велика "тайна"! Так сегодня сим групповым сексом "отдыхают" в обед любые проноактеры при своих порностудиях!) Хотя, кому-то это покажется только байкой.

Тогда Джим (там был и Марки?!) немного расстроился из-за нагой Марти, ведь она опоздала на съемки. Он впервые вышел из-за этого из себя. Она убежала плакать в свою гримерку. И, так как её долго не было, я пошла утешить её.

Там, она сказала мне, что один из соратников Джима запер её в гримерке, поэтому она и опоздала. Она не хотела заявлять на него, так как боялась увольнения от Джима. Она сняла свою блузку и лифчик и показала следы укусов на одной титьке. Это были весьма жесткие следы.

Именно в эту секунду в дверь гримерной постучали. К нам явилась сама Лолита (Да неужели?! Да вострубят все райские небеса! Хеди наконец-то дошла до связи с набоковской Лолли, пусть уже и ставшей вполне зрелой женщиной!). Лолли сразу увидела, что Марти заплаканная и спросила, что здесь происходит. Это лишь вызвало новый поток слез Марти, и она вновь разделась дабы показать уже ей все мужские укусы.

Чтобы отвлечься от сего травмирующего меня зрелища, я перевела взгляд на Лолли, которая стала теперь очень привлекательной 35-летней женщиной. От увиденных на подруге отпечатков мужицких зубов, её лицо сначала побелело, а затем вспыхнуло "краской". Прикоснувшись к укушенной титьке Марти, она прошептала:

- Я ненавижу мужчин за их извращенность, ложь и жестокость...

Она пронесла это столь тихо, но в то же время столь пламенно, что во мне сразу что-то торкнуло.

Лолли велела Марти прилечь на диван, и, вскоре, на все места её укусов, она принялась аккуратно наносить холодный гель. Мягко втирая его, она зажужжала какой-то странной мелодией, при этом, за все время своего действия, уставившись только на меня.

Лолли являлась столь мелкой актрисой, что она никогда не участвовала в моих фильмах даже в составе массовки. Хотя, за-кулисами, мы пару раз пересекались, и, она дружелюбно угостила меня Колой.

Там же, в гримерной, она сказала мне:

- После всего пережитого, Марти должна немного поспать. Ведь ей же ещё понадобятся силы, чтобы вернуться на съемочную площадку?

- Через полчаса... - прошептала Марти сквозь накатывающую дремоту.

Лолли же, вновь устремила на меня пронизывающий взгляд:

- Вы также свободны на эти полчаса, мисс Ламарр?

- Да... Свободна...

- Тогда мы можем уединиться в вашей гримерной на некое время? Ибо, мне надо вам кое-что показать.

Я кивнула, и вскоре, мы покинули дремлющую Марти.

Когда же мы пришли в мою гримерную, Лолли, убедившись, что дверь заперта, принялась раздеваться, пояснив:

- Я тоже хочу показать вам то, что сделали со мною мужчины...

Она вылезла из платья, сбросила лифчик, и рукой встопырила передо мною одну титьку:

- Вот полюбуйтесь - я позволила своему любовнику всего лишь пососать её, а он, скотина этакая, тут же вцепился в неё зубами!

(Да, видимо её Гумберт оказался уже не таким, каким был "вчера"...)

Действительно, вокруг ореола её соска был хорошо виден всё тот же след мужицких зубов!

- А также, взгляните и тут! - произнесла Лолита, припуская с себя уже трусы. - Смотрите, как он прокусил мою ягодицу! Ну, гад, же, да?!

Для меня всё это было очень диковинно, и я лишь спросила её:

- Может вы сами сделали нечто, что и спровоцировало вашего известного любовника на такую кусачую реакцию?

- Я сделала только это! - воскликнула Лолли.

И, окончательно выскочив из трусов, внезапно заключила меня в объятия, да откровенно поцеловала! Поцеловала, страстно покусывая мои губы!

(Ну вот, снова пошла очередная лесбийская сцена... Марсия, Джорджи, теперь вот сама Лолита... Кто там следующий в Её бесконечном списке?)

- Я хочу, чтобы вы вышли, - едва отлипнув от её уст, со всею строгостью произнесла я. - Я не хочу вас.

- Хеди, - лишь с мягкостью произнесла Лолли. - Вы сейчас разговариваете в своей гримерке не просто с женщиной, а с матерой любовницей для женщин. Ну, не ломайтесь же, я же вижу, что вы точно такая же как я...

Абсолютная чушь! Да, признаю, что иногда я увлекалась некоторыми женщинами - и то, это было не по любви, а так сказать, для кайфа, для некоторого разнообразия. Но, но самом деле, в любви, я абсолютно всегда предпочитаю только различных мужчин.

- Убирайтесь вон! - лишь прошипела на неё я. - Или я сейчас же позову Стива!

Стив являлся одним из ассистентов режиссера, который и руководил всеми нами вне зрения кинокамер.

Лолита расплылась в улыбке:

- Стива? Вчера вечером, я продемонстрировала прямо на нем то, как я могу сосать леденец, что он, от блаженства буквально лез на все стены... Поэтому, моя дорогая, он сейчас ничем не поможет вам. Он боится, что я полностью высосу ему всю его мужицкую силу.

Да, Лолли, за прошедшие годы, определенно стала крутой. Несмотря на то, что было достаточно только одного моего слова, чтобы её навсегда вышвырнули из студии, она стояла тогда полностью обнаженной, и буквально дыша на меня, по-прежнему о оставалась в моей гримерной!

Я глядела ей прямо в глаза и невольно восхитилась тому, что, далеко не каждый из "смертных" вот так смело мог зажимать в углу "недостижимую богиню".

- Я не хочу вас... - сказала я ей уже более спокойно. - Так что, пожалуйста, уходите...

Но женщина-любовница всегда более настойчива. Если мужчины, кайфуют от того, когда силой берут понравившуюся женщину. То любовница, беря сопротивляющуюся женщину наслаждается ничуть не меньше, а даже ещё и больше их. Возможно, это всего лишь кажется секс мифом, однако, тем мифом, которые создали сами

женщины для самих себя.

Вот таки и Лолита стала целенаправленно действовать. Она спокойно принялась раздевать меня прямо в моей же гримерке. Я признаюсь, что была несколько возбуждена сим, однако, все равно не хотела показывать ей свою покорность.

- Расслабься уже... - снова улыбнулась она. - У нас итак осталось немного времени...

Наконец, когда она полностью раздела меня, я, сквозь подступивший к горлу комок, тихо спросила:

- Что же теперь?

В ответ она попыталась повалить меня на диван, но я стойко стояла на месте.

- Ладно... - проговорила Лолита. - Тогда сделаем это стоя...

Она принялась медленно осыпать меня поцелуями, двигаясь от моей груди к животу, и вскоре, опустилась на колени, устремив свое лицо меж моих ног.

Из-за пикантности ласк "там", непроизвольно вызывав во мне первый же стон сладострастия, я, все-таки не удержавшись от хлынувшей эйфории, пошатнувшись на ватных ногах, рухнула на диван. Но, даже на нем, я снова принялась сопротивляться ей. Однако, она, сильно пнув по дивану, окончательно сломила моё сопротивление. Всё что мне оставалось делать, это просто лежать там и принимать её любовь. Но, я уже не больше не реагировала ни на что, даже на её поцелуи...

(По сути, тут де-факто описывается изнасилование неизвестной женщиной известной женщины... Серьезно?!)

Наконец, в дверь постучали:

- Вы готовы вернуться на съемочную площадку, мисс Ламарр?!

Это был Стив.

Не помню как, но мы мгновенно снова были одеты и, я вскоре, появилась перед оком кинокамеры такою бледной, словно вся кровь с меня куда-то схлынула, а все мои конечности будто парализовало!

Уже после съемок, Марти вышла на съемочную площадку и поблагодарила меня:

- Спасибо, Хеди. Теперь я чувствую себя гораздо лучше. Однако, что это с вами? На вас сегодня как будто нет лица. Вы простудились?

В этот миг я осознала, что моё лицо может непроизвольно выдавать моё сексуальное состояние.

Но, даже после этого случая, я все равно оставалась при своём: в сексе я хотела только мужчин! Я осознала, что большинство мужчин, с которыми я встречалась, смотрели на меня как на редчайшее сокровище, и, поэтому, чтобы не разрушить это очарование, я не могла вести себя с открытою пошлостью. Даже несмотря на то, что у меня уже было трое мужей, и я оставалась свободной от всяческих обязательств. Поэтому, я снова решительно настроилась на то, что найду такого мужчину, за которого выйду замуж, и как только закончу "Моего любимого шпиона", уеду куда-нибудь отдыхать.

На следующий день, будучи прямо на съемках, я обнаружила то, что меня тянет все время рыдать. Такое ужасное состояние длилось целую неделю. Но, я сжала зубы, и не смотря ни на что, продолжала работать. Несмотря на то, что физическое истощение было бедой, такое тяжелое психоэмоциональное состояние для актрисы было ещё более опасным.

Глубоко подавленная, я немного погуляла в округе, и вернулась в гримерную немного поспать.

Но, я так и не смогла уснуть, снова услышав из гримерной старлетки Марти все те же несущиеся звуки соития. Это беспокоило меня и, я как обычно, четырежды постучала в дверь. (Пчела всё жалуется на мёд, но, как прежде, сама же всё хочет его?!)

- Проходите! - на сей раз буркнул мне какой-то мужчина. - Как говорится, в тесноте, да не в обиде!

Я проскользнула через дверь, и уже увидела лежащего на диване голого Стива вместе с обнаженной Марти. (Постойте-ка, я действительно перевожу биографию голливудской актрисы, или это чьи-то воспоминания о буднях какого-то элитного борделя?! Как-то вдруг я невольно запутался, о чем же эта книга?!) На одной титьке у Марти виднелся уже пластырь. В свою очередь и на шее Стива, был точно такой же пластырь. Наверное, я тогда была единственным человеком, который знал, каким образом они получили эти раны. (Пипец! Больше тут ничего и не скажешь...)

- Мисс Ламарр, просто я откусил небольшой кусочек в обеденное время... - заметив мой взгляд, пошутил Стив.

- Не будьте такою дешевкой... - лишь отозвалась я.

Стив, будучи привлекательным ассистентом режиссера, в свои 28 лет мог быть как утонченным, так и дешевкой, в зависимости от окружающих обстоятельств.

- Возможно... - проговорил он, и улыбнулся. - Но, я всё-таки рад, что вы находитесь в нашей дружеской компании. Марти призналась мне, что вы, иногда, можете быть такою же дешёвкой как мы...

Я ничуть не желала быть одною из них. Но, в тот момент опустошения, я была счастлива принадлежать кому угодно. (Пипец, Хеди - Ты известная женщина актриса 35+ лет, миллионерша, уже имеющая троих детей... но, Тебе от одиночества вдруг захотелось принадлежать каким-то рандомным студийным сотрудникам-свингерам 28 и 19 лет соответственно?! Как же Ты низко пала, Хеди! Как низко! А почему же тогда не с компанией каких-нибудь случайных дворников?!)

Марти подал мне полу-разбавленную колу. Я залпом осушила её.

- Что-то, мисс Ламарр, вы выглядите откровенно несчастной... - заметил Стив.

- Ну... - ответила я. - Сейчас мне действительно не до эстетики. Я просто устала...

- Знаете что вам сейчас нужно, мисс Ламарр?! - вмешалась старлетка Марти. - Вам просто сейчас нужен хороший "болт"!

- Что это? - не поняла я.

- Это такая штука, - улыбнулась она. - Которую используют в горизонтальном положении.

- Я бы вам помог, мисс Ламарр, - снова заговорил Стив. - Но, только что я использовал свой "болт" с Марти. Так что пока я без сил. Однако, могу ли я навестить вас сегодня вечером?

Я поблагодарила его за заботу и вернулась на съемочную площадку. В пять часов, Джим сказал мне, что не уверен в том будем ли мы работать дальше тем вечером. Если будем, он отправит нам ужин прямо в гримерку. Нам оставалось только снять романтические сцены в лодке. (Ага, значит всё это происходило за кадрами съемок "Давай немножко поживем" с Каммингсом, ибо, в "Моём любимом шпионе" с Хоупом не было никаких сцен в лодках...)

Устав, я завалилась на свой диван и стала впадать в невесомую дрему. Однако, буквально в следующее мгновение я почувствовала, что на меня кто-то навалился. Я уже чуть было не вскрикнула, но голос прошептал:

- Это я - Стив, мисс Ламарр...

Он крепко обнял меня. Я неохотно сопротивлялась. Но, всё же мы занялись любовью прямо там - в моей гримерной... Уже после, я действительно почувствовала новый прилив сил и воодушевление, с которым и проработала на съемках весь оставшийся вечер.

(Пипец! И к чему вообще был посвящен этот крупный отрезок?! Ради того, чтобы признаться нам, что гримерки Голливуда были аналогичны борделям?! Так разве это сейчас кого-то удивляет?! Ну, прекрасная королева из-за депрессии занялась сексом с молодым свинопасом. Подумаешь, ничего экстраординарного...)

Но, всё же вернемся к "Моему любимому шпиону". (Да неужели?! Разве после всего озвученного выше, кому-то это интересно?!). После завершения работы над этим фильмом, Боб Хоуп прислал мне такое письмо:

"Спасибо, Хеди, что вы были "моим любимым шпионом". Увидев последние сцены, я своей кожей ощутил то, что моя комичность, вкупе с вашей сексуальностью действительно сделают большую кассу. Было бы не плохо, если бы мы с вами сейчас оправились бы раскручивать эту картину в рекламном туре. Я верю, что мои кости, с вашей горячей плотью, могли бы продать ещё больше билетов на наш фильм. С любовью, Боб"

Я была вынуждена написать такой ответ:

"Боб, я весьма измотана и хочу отправиться в отпуск. Я пока сама не знаю куда. Но, я счастлива, что вы довольны нашим фильмом. Тем не менее, для меня сейчас действительно невозможно с вами разъезжать по всяким там командировкам. Может, как-нибудь в будущем. Ваша любимая шпионка, Хеди".

(То есть, в этом письме Хеди признается, что у Неё не осталось сил на деловые командировки? Неужели Она так выдохлась бесконечными соитиями в своей гримерной?!)

Позже, Боб со студией Paramount так сильно умоляли меня отправиться с ними в рекламный тур, что я потребовала то, чтобы они для начала выдали мне полный гонорар и оплатили все расходы в возможной командировке. (Я прекрасно знала, что они не сделают это, зато наконец-то отстанут).

Ну, я, и без всякой рекламы, итак находилась на вершине собственной славы. Мои автографы стоили по 35 долларов, а мои гонорары за фильмы составляли не меньше 100 тысяч долларов. Но, самое главное, я была абсолютно свободна: я сама выбирала то, что мне нужно, и сама планировала свои цели.

Мы просмотрели туристические направления и, я решила отвезти детей с их медсестрой Джейн в Акапулько (Как мурлыкала Лайма Вайкуле в своей песне: "Акапулько, ай-ай-ай-яй..."). Я хотела отдохнуть с ними там, а также поискать себе очередного жениха. Я отвергла съемки в фильмах на целых полгода.

И, первым же человеком, которого я встретила тогда в Акапулько, и стал моим следующим мужем! То есть, я вышла за него замуж, спустя всего лишь несколько месяцев нашего знакомства! (Ну, да, Хеди, Ты же была уже не зрелой женщиной с детьми, а так и оставалась какой-то легкомысленной девчонкой грезящей о случайных замужествах... Пипец...) Его звали Тед Штауфер - он был владельцем ночного клуба и фронтменом джаз-бэнда в нем. Я уже знала его, так как он раньше вовсю обласкивал Риту Хейворт. (Чего-чего?!)

Тедди обладал шармом. Он до сих пор очарователен и, он всё ещё владеет роскошным отелем "Ла Перла" в Акапулько.

Когда мы туда только прибыли, мне сразу полюбилось яркое тропическое солнце и райская безмятежность сей мексиканской лагуны. Я сразу же захотела остаться там на всю жизнь. Однако, уже через неделю, во мне стало нарастать раздражение, да откровенная скука от этого места. Но, всё же я должна вам признаться в том, что здесь, я всё-таки испытала некогда забытое мною одно необычайно пикантное волнение.

Я спросила одного из посыльных, которые туда-сюда сновали на небольших джипах по песчаному побережью, чем же можно тут заняться, да и вообще, что можно увидеть тут наиболее захватывающее. Один из них гид по имени Пете, сначала предложил мне поиграть в теннис. Но для меня тут это было слишком жарко. Тогда он предложил мне отправиться в одно священное место в джунглях, чтобы понаблюдать там за одним тут широко известным таинственным ритуалом. Заинтригованная, я согласилась.

Это место было небольшим местным домом, огороженным таким же небольшим кустарником. Несколько девушек стояли в очереди, чтобы войти в этот дом.

- И это всё? - в недоумении спросила я Пете.

Он молча повел меня к какому-то разодетому ацтекскому шаману, который попросил с нас плату в 25 долларов, если мы хотим лицезреть дух некого Панчо Вильи.

Это были слишком большие деньги для того чтобы увидеть какого-там призрака, однако, я, согласилась, положившись на мнение гида, что мне сие точно понравится.

Получив деньги, шаман попросил нас молча следовать за ним. Он остановил нас у одного окна и, повелел, чтобы мы наблюдали за действом с этого места. Я заметила, что все остальные наблюдатели, выжидающе стояли на коленях у всех остальных окон.

- Панчо Вилья, - начал разъяснять шаман. - Был известным в этих краях мексиканским бандитом, который использовал этот дом для своих любовных утех. И хоть он давно умер, считается, что его дух все равно возвращается сюда, если какая-нибудь девушка ляжет в его кровать и сильно возжелает заняться с ним сексом. И, если он посчитает её достойной для этого, он дарит ей свою любовь. Так и сейчас, прямо на ваших глазах он подарит любовь очередной мексиканской девушке, которая позже обязательно успешно выйдет за кого-нибудь замуж, да родит кучу здоровых детишек...

Заманчивое объявление. (О, боги! Неужели и это произойдет! Ибо, в сей книге будет описываться и мистический секс!)

Мы с Пете сразу сконцентрировали свое внимание.

Тем временем, к находящейся в центре сего дома кровати, направилась одна из вошедших из очереди девушек. Она казалась взволнованной, но, по пути к данному ложу, принялась медленно снимать с себя всю одежду. Достигнув кровати, она легла на спину и, действие началось.

Закрыв глаза, она сначала словно объяла кого-то незримого. Затем, тяжело задышав, её губы исказились так, словно в них кто-то впился всей страстностью поцелуя. Далее, её ноги нечто медленно развело в сторону и, ещё горячей задышав, она, наконец вострепетала в кровати в ритмичных фрикциях! Её лицо мгновенно вытянулось от напряжения, из губ срывались сладкие стоны, а всё смугло-грудастое тело покрылось гроздями пота! И, в какой-то момент, издав оргиастический вопль, она почти без чувств снова затихла в простели! Затихла, долго восстанавливая своё сбившееся дыхание и силы. Наконец, она встала, вытерла своё потное тело полотенцем, да снова оделась.

Впечатленная от сего дивного зрелища, я тут же обратилась к Пете:

- Эти девушки реально верят, что у них происходит секс именно с духом Панчо Вильи?!

- Позвольте, мисс Ламарр, на это ответить так... - произнес он в ответ. - Да, они действительно верят в это, и верят так сильно, что у них потом выявляются признаки ложной беременности. Также, говорят то, что, после сих контактов с Вильей, они действительно удачно выходят замуж и рожают много детей. Однако, как и в любой истории, есть также и альтернативное объяснение всему этому. Хотите его услышать?

Конечно, я очень хотела это узнать.

- Всё это типа альтернативы местного рэкета, - начал Пете. - Всё эти девушки элитные проститутки от местных сутенеров. Именно эти сутенеры и снимают сей дом. Перед сим "ритуалом", они накачивают девиц каким-то конским возбудителем и поэтому, они действительно испытывают перед нами оргазмы. Дабы, всё казалось естественным, они постоянно меняют различных девушек. Так что, такие "святыне" есть по всей Мексике. Так что, у нашего Вильи, как понимаете, постоянно насыщенные деньки.

- Так значит, именно в этом заключается вся правда?

- Как я сказал, ваше право - принимать первую версию или сию альтернативную...

- Я просто спросила это к тому, так как, невольно вспоминала середину собственной весны 38-го года...

- В смысле? Что вы вспомнили?

Моё лицо вдруг побледнело, тело напряглось, а пальцы сжались в кулаках так сильно что выступили костяшки... Несмотря на мексиканскую жару, меня резко сковал пронизывающий холод, а перед глазами сразу поплыли туманные воспоминания об одном сумрачном месте, в котором, в подобном своеобразном "ритуале", сквозь струящиеся паутины, но на бухарских коврах, аналогичной девушкой была уже я...

- Неважно... - всё же, встряхнув сие почти забывшееся мною глубоко-интимное наваждение, улыбнулась я. - Даже, если сей "ритуал" всего лишь пикантное зрелище для туристов, я ничуть не жалею потраченных на него денег...

И, вскоре, мы вернулись в отель.

(Хммм... Что ЭТО было?!!!)

Для начала позвольте признаться, что все любят Тедди. Так было всегда. Моя проблема заключалась лишь в том, что я любила его как и многие. Какого-то же особенного чувства у меня к нему никогда не было.

Тедди всегда веселый, доброжелательный и тактичный - все хорошо его знали.

Когда я начала встречаться с ним, он был не в лучшем положении духа. Поэтому, я отдаю ему должно уважение за то, что он нашел в себе силы начать свой путь сначала. Я не имею в виду, что он, без меня этого бы не смог, но, определённо, без меня ему было бы это сделать гораздо труднее.

Ибо, когда я находилась в его отеле или ночном клубе, ко мне слетались толпы туристов. Эти толпы желали получить мой автограф и, оставались, бронируя номера, либо заказывали себе меню, где особым лакомством являлся "золотой гусь Тедди". Мне не хотелось быть все время "сидячей рекламой", но Тедди всегда расстраивался если я уходила на пляж или ещё куда-нибудь. Так как, толпы туристов тут же устремлялись за мною.

Звучит нескромно? Ну, это и вправду было так. Тедди сам всегда признавал то, что ему стало везти в бизнесе именно тогда, когда он встретил меня.

Уже позднее, гораздо позднее - Тедди узнал, что также ещё и те дайверы, что плавали по ночам в заливе, также приманивали туристов. Однако, все-таки именно я первой зажгла сию спичку, которая в результате взорвалась петардой.

Когда Тедди предложил мне выйти за него замуж, первое время я отказывала ему. Но, даже проживая в собственном отеле в скоромном номере, он продолжал быть настойчивым в этом.

Мне же было приятно, что всюду его любили и уважали. Я также восхищалась Тедди тем, что он был трудоголиком. Ибо, он не просто нанимал себе сотрудников, но, и сам постоянно находился вместе с ними в гуще работы.

Однако, Тедди имел один существенный недостаток. Он был дико ревнивым человеком. Одна мысль, что на тебя кто-то посмотрит другой, приводила его в настоящую ярость. (Вот-вот, именно такие собственники, почему-то, вам, женщинам, очень нравятся. А ведь сильная ревность не всегда тожественна сильной любви...)

Однажды, одной ночью он попросил встретиться с ним в его же ночном клубе. Но, я случайно столкнулась с прелестной Долорес Дель Рио (Долорес?! Значит Ло-ли-та?! Лолли?!! Так вот кто на самом деле орально "изнасиловал" Тебя в той гримерке!!!), которая на сей раз была весьма любезна и попросила меня отужинать в её доме. На этот раз мы действительно провели вместе замечательный вечер. Позже, к полуночи я снова вернулась в ночной клуб. Я вернулась, чтобы извиниться за этот "демарш" перед Тедди, и один из ребят сказал, что он ищет меня вместе со всеми дайверами в заливе. (В смысле?! Он решил, что Ты утопилась?!)

Так что, мне сразу же пришлось отправиться к заливу к его дайверам. Его уже там не было. Я стала расспрашивать дайверов куда же он отсюда отчалил.

Когда же мы наконец встретились с Тедди, он встретил меня весьма холодно. Я видела, что он пребывает в ярости, и едва сдерживает в себе свою злость.

- Где же вас, черт возьми, всю ночь носило?! - почти проорал он.

- Я отужинала вместе с Долорес Дель Рио в её же доме... - спокойно ответила я.

- Отужинали?! - вовсе полыхнул Тедди. - В то время как именно мне назначили рандеву?!

- Я всё ещё свободна! - в ответ разозлилась я. - И вправе делать всё то, что считаю нужным! Я не обещала, что отужинаю с вами, я лишь сказала, что возможно отужинаю с вами! Чувствуете разницу?!

- И с кем же вы так "отужинали" в эту ночь?! - грубо схватив меня за запястья, зло прошипел он.

Видя, что, он, поглощенный злобой, меня совершенно не слышит, я промолчала.

- Шлюха! - снова взорвался он. - Говори, с кем ты провела эту ночь?!

- Я отужинала с Долорес Дель Рио, - не моргнув глазом, спокойно повторила я. - Говорю по слогам - с Ло-ли-той отужинала я. Если вы мне не верите, можете сами ей позвонить и спросить у неё об этом.

Пару мгновений он таки грубо держал меня перед собою и обдавал жарким дыханием кухонной плиты. Однако, боясь, что я могу подать в суд за домогательство, всё-таки отпустил меня. Я же, тут же пообещала себе, что больше никогда не свяжусь с этим бешеным типом.

Спустя час, когда мои дети уже спали, а я сама тоже готовилась отойти ко сну, в дверь номера постучали. Это было в духе Тедди - сначала сумасшедшая ревность, а потом мольбы о прощении, цветы и открытки.

Я не хотела впускать его, но тут он жалобно завизжал. Я открыла и, он сразу же стал говорить, как я прекрасна, да принялся целовать мои ноги.

Я сказала ему, что прощаю его, но он всё же должен уйти.

- Без вас моя жизнь станет бессмысленной... - признался Тедди. - Простите меня, и всегда помните об этом...

Думаю мой голос звучал не так убедительно, но, утром он вновь прислал мне букет цветов уже с прикрепленными к нему золотыми сережками. Да, в тот день он мне показался столь жалким и несчастным, что я вынуждена была пошутить, мол, ладно "заметано". Однако, он вновь стал умолять меня выйти за него замуж. (Ну это же очевидно как "белый день" - Ты ему была очень нужна для дальнейшего барыша его ночного клуба... Неужели это было так трудно понять?!) Теперь и я стала задумываться об этом. Мне действительно снова нужен был кто-то по жизни. По крайней мере, из-за его ревности, мне казалось, что он также сильно любит меня... (Эта логика вполне нормальна для 18-летней девчонки, но никак для почти 40-летней опытной дамы...)

Тем временем прямо из Голливуда мне позвонил мой Робин, сообщив, что мистер Майер вновь нашел для меня достойную картину. Он как раз возвращался в город.

Он сказал, что не хочет снимать квартиру, нет. Он признался, что ещё пару деньков отдохнет на солнце, а потом отлетит. И, я никак не смогла остановить его. (О чем тут вообще идет речь?)

Зная, что Робин может возникнуть, я заранее поговорила о нем с Тедди, чтобы тот не пришел в бешеную ревность, когда увидит его в нашем отеле. (Черт возьми, Хеди! Сам не верю что произношу это, но... какая-же ТЫ ДУРА!)

Вовремя! Ибо, прямо на следующий день Робин уже был у меня! Мои дети же были у медсестры, а Тедди отсутствовал по делам.

Я была рада, снова увидеть Тедди. Этакого всегда приятного простака.

- Я только что вынырнул из бассейна! - сразу признался мне он. - Блин, сколько же там купаются худощавых девиц! Сплошные плавающие кости! Думаю, кто-то здесь должен устроить конкурс с призом на самую более-менее жопастую из них!

- Робин, - улыбнулась я. - Почему вы всегда оцениваете зады окружающих женщин. Неужели вам это всегда интересно?

- Всегда! - кивнул он, сидя вместе со мною в забавном затененном саду, да выпивая несколько полинезийских напитков. - Вот, могу прямо сейчас оценить также и вас! Хеди, вы по-прежнему выглядите столь вкусно, что, если тут окажется плохая еда, то, я, лучше предпочту "съесть" именно вас! Но, давайте-ка, всё же вернемся к теме работы... Что вы скажете на то, если я скажу, что у меня есть на примете такой фильм, за который вы сможете получить самый большой гонорар в своей жизни? Пока у данной картины нет названия, но в ней история об одной женщине-скрипачке, которая мучается от некоторых перверсий... О последнем пока секрет. Впрочем, думаю, вам итак известны все перверсии Майера...

- Робин... - начала я. - Это всё прекрасно, но, я всё ещё не хочу возвращаться к работе. Я тут отдыхаю с детьми и... собираюсь снова выскочить замуж...

- Замуж?! - тут же в изумлении он выпучил на меня глаза. - Какого черта?! Вы не должны сейчас рисковать половиной заработанного состояния! Если вы так уж нуждаетесь в мужской компании, то предложите мне взять это на себя. Обещаю, каждый субботний вечер я буду выводить вас на такие поблядушки (?!), что вы сохраните за собою все заработанные финансы.

- Робин... - терпеливо произнесла я. - Секс не единственная причина для брака. Брак, это всегда нечто большее...

- Да неужели?! - разочарованно произнес Робин. - Нечто "большее", чем просто рвать ваши лифчики в страсти и ласково нежить невеликие титьки?! Разве кто-то так сильно желает, чтобы вы умирали от оргазмов пару ночей в неделю?! Кто-то столь обманывается, обманывая при этом и вас?! Какого черта, вы снова хотите выскочить замуж?! Вы что коза-дереза, чтобы постоянно скакать?! Ведь, весь мир итак лежит перед вашею лобковою "шерсткой"!

Весьма расстроенный, он одним залпом выпил свой алкогольный напиток.

Я промолчала.

- Ладно... - произнес Робин через некое время. - Кто тот вор, который через женитьбу с вами, отхапает потом при разводе половину вашего состояния?

- Тедди Штауфер, - ответила я, и, слегка преувеличивая, добавила. - Он владеет тут всеми отелями, да различными ночными клубами...

- Не говорите дальше... - перебил он. - Мне известен этот тип. И, вы считаете его "тем самым" человеком, без которого вы не сможете жить? Серьезно?

- Вы выразились несколько некорректно, Робин. Поймите, я итак всю жизнь пашу как лошадь. И, вот сейчас, я, наконец, хочу хоть немного остепениться. Но, также, я больше не могу быть одинокой.

- Ага, анекдот! Самая красивая женщина в мире больше не хочет быть одинокой! Одинокой! Да, если вы только щёлкните пальцами, вас каждую ночь будет ублажать добрая половина мужчин!

- Но, это не звучит так, что кто-то из них будет заботиться о тебе...

- Хеди, я вполне смогу заботиться о вас всего лишь за чаевые. Да, Тедди неплохой парень. Но, он в основном нравится юным туристкам. В особенности только 17-летние туристки постоянно мочатся в восхищении перед ним. Да, он обладает неким обаянием. Однако, я уже прекрасно знаю ваш вкус, и, утверждаю, что не пройдет и полгода (на самом деле девять месяцев), как он вам просто осточертеет. И, вам придется всё начинать сначала... Дорогая, поверьте, я знаю, о чем говорю, ибо, как вы сами хорошо знаете, я провел немало времени с самой замечательной актрисой. Такие, как Тедди, любят на самом деле только себя. Себя. Вы же, в свою очередь, никогда не сможете найти такого человека, который бы вам смог дать сразу всё - как в финансовом плане, так и в душевном. Это нереально при столь потрясающей мужской конкуренции...

Мы ещё выпили и немного посидели в тишине сада. Наконец, Робин достал из кармана контракт.

- Майер дал мне это, чтобы вы подписали его?

- Робин, прости... Но, я думала, что вы ещё нам закажете по двойной.

- Ну, и когда же мы вас потеряем?

- На самом деле, я ещё не дала согласие Тедди на брак...

- Но, всё рано нет надежды на то, что вы передумайте?

Я отрицательно покачала головой.

Он сразу поднялся и, поцеловав меня в щеку, проговорил:

- Поздравляю. Вы оказывается идиотка. Думаю, мне остается сейчас лишь куда-нибудь пойти и мертвецки напиться... Если не умру, я позвоню вам утром, перед отлетом...

И весьма разочарованный мною, Робин пошел напиваться. (О, как я его понимаю!!!)

Я же задумалась над его словами. И, уже позже, когда вновь встретилась с Тедди, я открыто заявила ему:

- Если вы хотите, чтобы я вышла за вас замуж, пообещаете мне, что не будете претендовать на моих детей, мои дела и финансы!

Он был несколько удивлен сим заявлением, но, казался вполне счастливым. В ту же самую ночь он запланировал праздничное мероприятие и, мы поженились в Лос-Анджелесе 12 июня 1951 года. Тедди был знаком с верховным судьей Стэнли Мозгом, и, он заранее договорился о том, чтобы мы отметили брак в доме Мозга. (Как это странно звучит!)

Неохотно, под самый занавес сей вечеринки, туда пришел и мой Робин.

Когда я его приветственно поцеловала при муже, он начал рассказывать прямо фантастическую историю.

- Я пытался найти дорогу и, один из гидов помог мне добраться сюда. По дороге он мне рассказал весьма занимательную историю о том, как один местный мексиканский наркобарон подыскивает для своего сына элитных девиц, дабы получить достойного наследника. Слышали о таком?

Я? Нет.

- Когда из этих богатых мексиканских отпрысков созревает для женитьбы, - начал Робин. - Наркобарон хочет убедиться в том, что наследник непременно родится мальчиком. Для этого он нанимает особенную бандершу, которая собирает видных девиц из хороших семей, коих, вскоре и привозит прямо в дом наркобарона. Привозит на так называемые смотрины. При этом, любой состоятельный американец тоже может незаметно поглядеть на сие, если заранее заплатит той бандерше 300 долларов... Так вот, стоя перед наркобароном и его сыном, все те девушки полностью раздеваются и по-собачьи становятся на пол на четвереньки. Сама бандерша доводит наркобаронского сынка до эрекции, после чего тот и начинает по очереди "окучивать" всех этих прогнувшихся девиц. Он "окучивает" их до той степени, пока в оргазме не осеменит какую-нибудь из них. Каждая девушка же, желая, чтобы барчук "кончил" именно в неё, во всю имитирует страсть и пытается вагинальными мышцами как можно дольше удержать его в себе. Ибо, каждая хочет быть осемененной сыном самого наркобарона, так как это сулит ей безбедную жизнь и все иные привилегии. Однако, такой шанс появляется только у той, если она забеременеет не девочкой, а мальчиком. Если другие девушки не смогли забеременеть или родят не мальчиков, им выплачивают некоторые деньги и дают хорошего пинка под зад... В общем, сыну наркобарона иногда приходится участвовать в этакой секс-рулетке по десять раз за день, прежде чем он сможет добиться важного осеменения с какой-нибудь из этих приличных дам. Уууххх, как бы я хотел быть на его месте!

Слушая о такой секс-рулетке по-мексикански, я всё время думала о том, хотел бы видеть сам Робин и меня в ней, или бы не хотел этого.

III

Я отправила детей до летних каникул в одну школу в Сан-Франциско, а сама, одним вечером поехала в Санта-Монику, чтобы получить разрешение на брак. Затем уже я была в Мозге, где и сочеталась. Церемония трижды прерывалась телефонными звонками неизвестного анонимуса, но, все-таки мы с Тедди официально стали мужем и женой.

Луэлла обозревала всё это для светского бомонда и спросила нас о том, где же мы будет проживать.

- Где мы будем жить? - прокричала я мужу через толпу гостей.

- В Акапулько! - ответил он.

И на этом было решено.

Хотя, честно сказать, сам Тедди понимал, что мне не всегда будет весело в Акапулько, поэтому, предложил мне временами бывать вместе и в Голливуде. Но, в этом браке, я хотела идти иною дорогой. Поэтому, я забрала детей из США и всунула их в одну из школ неподалеку от Акапулько. Дети сразу же люто возненавидели это место. Школа оказалась грязной, множество ящериц сновало по полу, а от окружающей жары постоянно стояла противная вонь.

Но, зато отель "Ла Перла" вполне процветал. Тедди был идеальным владельцем и люди съезжались со всего мира, чтобы лицезреть его маленькую империю. Мне же, так и шли предложения о съемках, но, так как, мне итак было здесь хорошо, да вполне сытно, я по-прежнему отклоняла их. (Ну и тупо...)

Однажды, сам Гарри Кон, тогдашний владелец студии Columbia Pictures, приехал прямо сюда, дабы лично заставить меня подписать с ним один контракт.

- Вот как мне всё это видится, - проговорил он, прожевывая манго. - Вы сами понимаете то, что не можете быть всегда миссис Штауфер? Ведь, на самом деле вы всё та же Хеди Ламарр. Вы всю жизнь стремились к тому, чтобы как ваша красота, так и ваш талант, одинаково сияли в зените славы. И, вдруг, вы решили тут взять, да слить свое имя в унитаз. Не делайте этого, Хеди.

- Но, я вполне счастлива, - возразила ему я. - Как и любая женщина в мире я счастлива, что нахожусь в браке и имею своих детей, да собственный дом.

Кон, который выглядел словно коренастый игрок в американский футбол, тут же грянул в смехе:

- Вы не можете быть счастливы как всякая "любая" женщина, так как, вы не такая как все остальные. Вы же сами знаете, что вы особенная женщина.

Я поблагодарила его за сей комплимент, но, сказала, что все равно не буду подписывать с ним контракт.

Тогда мистер Кон зажег сигару и, нагло обдав дымом моё лицо, спросил:

- Признайтесь, со сколькими мужчинами вы уже переспали?

- Это не ваше дело, - ответила я.

- Так со сколькими же? Назовите хотя бы приблизительное число.

- С сотней. (Всё-таки Робин оказался прав - Она безнадежна...)

- Хорошо, пусть это будет всего лишь сотня. Однако, хоть кто-то из этой роты мужчин вас сделал богатой или знаменитой?

- Никто. Но, я занимаюсь сексом не ради какой-то там выгоды. Я занимаюсь сексом ради самого секса.

- Хаааа! Вот поэтому ваша кинокарьера почти всегда и пребывает в каком-то дерьме! А вам всего-навсего надо спать с одним правильным мужчиной - со мной - и вы вновь ослепительно воссияете славой в уже недалеком будущем.

- Нет, вы явно не понимаете... - возразила я. - Я не хочу славы через постель. Хотя, если какие-то иные актрисы делают так, я не стану судить их. Тейлор? Бергман? Ли? Я не осуждаю, но, это всё не по мне...

В результате мистер Кон так и ушел без моей подписи.

Одним вечером, в наш дом пришел один из друзей Тедди, и, хоть его ещё не было дома, я предложила гостю подождать его и подала вина.

Позже, когда Тедди вернулся, он, застав нас пьющими, сразу же впал в неистовую ревность. Он завизжал и резко затопал ногой. Далее, всё было также банально как мир - очередные извинения, букеты цветов и дорогие подарки... Но, я, тут же взяла детей и, собрав все свои вещи, окончательно уехала из этого вонючего "рая"!

Мы с Тедди продержались в браке всего девять месяцев. Но я продолжаю ностальгировать по тем временам. Одним из ярчайших воспоминаний о нас осталось на той вершине альпийской горы, на которой он расписывал на холсте красоты швейцарской природы, а я на своем холсте красоты австрийской. В общем, трудно совсем уж не любить Тедди. Мы и сейчас остаемся в дружеских отношениях.

Моею же причиной на развод с ним, являлась частичная жалоба на мексиканскую погоду: я заявила, что климат в Акапулько вреден для здоровья моих детей, однако, супруг воспротивился этому, давя на то, что он не оставит здесь собственный бизнес. Поэтому, этот развод был быстро и легко удовлетворён без всяких там тяжб, да излишних проволочек. (Хеди, как я вижу, все Твои интенсивные замужества-разводы сродни прямо какому-то спортивному азарту!)

Мы с детьми были счастливы вернуться в Голливуд. Я же, была вновь открыта для общения с миром. Конечно, мне снова пришлось заглянуть к агенту Сидни, который уже имел для меня какое-то предложение.

- Сейчас для вас самое главное кого-нибудь подцепить, - подмигнул он в свойском стиле. - Ибо, продюсеры не любят, когда им говорят "Нет"!

Но, я пока так и не была готова работать, и хотела отдохнуть хотя бы ещё некоторое время.

Для удобства я решила отправиться в небольшой отпуск в Европу.

Оказавшись здесь в тишине и покое, я захотела, наконец, мысленно разобраться в своей запутанной личной жизни... но, Судьба снова приготовила мне сразу несколько странных сюрпризов.

Например, во Франции, в городе Орлеане, я встретила невероятно высокого красивого мужчину, коего я назову Питер, который сразу влюбился в меня. Он начал заваливать меня подарками и сопровождал меня всюду, куда бы я не пошла. Однако, его жена и его дети по-прежнему любили его и, я не хотела разрушать его брак. Главным образом, из-за этого, я не соглашалась на близость с ним. Бедняга же просто изнывал от желания и, мне было его искренне жалко - хотя жалость, весьма скверная причина для секса.

Примерно через месяц после моего возвращения в Штаты, Питер сам позвонил мне. Поужинав в прекрасном частном саду, я пригласила его в свой дом, который я снимала на Беверли-Хиллз. Тот самый дом, который имел большие стеклянные двери в дверных порталах. Оказавшись там, Питер сразу признался мне:

- Хеди, вы знаете, что я люблю вас, а я, в свою очередь знаю то, что вы любите меня. (Забавно, как у мужчин так просто порою сходятся причинно-следственные связи). Поэтому, несмотря на свои 45 лет, я попросил свою супругу дать мне один месяц развода, обещав, что затем снова обязательно сочетаюсь с ней браком. Так что, милая Хеди, у нас с вами есть целый "медовый месяц"!

И преисполненный радостью он показал мне соответствующий документ.

- Вы, должно быть, также счастливы как и я? - с сим, сияя, спросил меня он. - Хоть я люблю вас безвозмездно, однако, такой развод на месяц все-таки обошелся мне в солидную сумму.

Я посмотрела ему в глаза. Они молча молили меня о желании и были наполнены любовью. Разве я могла вновь отказать ему в близости?

- Хорошо... - согласилась я. - Давайте выпьем вина и... отпразднуем вместе этот ваш месячный развод...

Я повелела Питеру ждать в комнате для гостей, а сама отправилась готовиться в спальню. Когда я надела на себя самое откровенное нижнее белье, я призывно позвала его по имени.

- Уже лечу, моё солнце! - пропел Питер, да в то же мгновенье смолк в оглушительном грохоте разбивающегося стекла.

Через минуту он появился передо мною в одной пижаме, страшно истекая в крови. Оказалось, ослепленный страстью, он просто не увидел стекленую дверь и буквально снес её с собою, сильно порезав осколками шею, грудь и руку. Кровь столь хлестала из ран, что я срочно вызвала скорую. Вскоре, его увезли и сразу же определили в реанимацию.

Лишь только через две недели Питер выписался из больницы. Не солоно хлебавши, он вновь вернулся во Францию. Я позвонила ему и, по его голосу поняла то, что он весьма удручён и разочарован произошедшим фиаско. Больше мы с ним никогда не встречались. Жаль. Думаешь, это сама Судьба так вероломно вмешалась в это? (Если вопрос ко мне, то - да. Может и Судьба вмешалась. Но, у Тебя было до сего множество иных пикантных случаев, где та же Судьба вообще никак в них не вмешивалась...)

Также, у меня есть и иные воспоминания о том европейском отпуске. Например, Джин Келли также был тогда в Европе, и он пригласил меня в свою квартиру. Там, в компании нескольких мужчин, уже находились Джуди Холлидей с Джинджер Родс. Он предостерег нас:

- Также, я сегодня пригласил Джуди Гарланд. Как вы уже слышали, на прошлой неделе она пыталась покончить с собой. Однако, теперь с ней вроде бы всё в порядке. Поэтому, когда она прибудет, прошу вас не разговаривайте с ней на эту тему. Воспринимайте Джуди как прежде.

Когда появилась Джуди, Джин сыграл с ней на фортепиано "For Me and My Gal" - композицию из фильма, в котором они вместе участвовали. Джуди, казалось, пребывала в хорошем настроении, но мы все наблюдали за нею с некоторой настороженностью. Едва она скинула пальто, она призналась:

- Как вы уже знаете, на прошлой неделе я пыталась свести счеты с жизнью. Однако, сейчас я чувствую себя гораздо лучше. Так что давайте повеселимся.

Её желание повело всех нас оккупировать бар и, весь дальнейший вечер прошел действительно прекрасно.

Я же, едва расторгнув брак с четвертым мужем, прямо в Париже нацелилась на пятого, в виде актера Жана-Пьера Омона. (Хорошо что не на широко известного в узких кругах Жана-Пьера Армана...) Это случилось задолго до его роковой женитьбы. В нашу самую первую встречу, он, вместо приветствия, сразу же признался, что любит меня. Даже каждый наш телефонный разговор он начинал с предложением руки и сердца.

Это всё казалось лишь блажью, однако, именно Жан-Пьер невольно подтолкнул меня вновь вернуться к профессии. Он познакомил меня с Фрэнсисом Сальволи, который тогда снимал кино в Италии. Фрэнсис сделал мне ошеломляющее предложение сняться в целой трилогии под названием "L'Amante di Paridi", которая состояла из "Лица, которое запустило тысячу кораблей", "Яблока для Евы" и "Любовь трёх королев".

В первое время я отказывала ему.

Но, Жан-Пьер сказал мне, что, я, всё же должна принять сие предложение сразу по нескольким причинам: трилогия будет в цвете, он сам оплатит её прокат в Штатах, я буду совершенна в образе Елены Прекрасной (Троянской).

Однако, я всё ещё твердила им "Нет". Тогда Фрэнсис стал ежедневно присылать мне открытки со своими мольбами. Это было несколько приятно, когда тебя преследуют подобным образом. Поэтому, ради совета, я позвонила в Голливуд агенту Сидни. Он был против идеи такой странной итальянской трилогии.

Когда же я сказала агенту, сколько мне заплатят за роль, он немного смягчился. Однако, всё же предупредил:

- Итальянцы, конечно, любят обещать кучу денег, но, очень редко платят по счетам...

Тогда я попросила Фрэнсиса встретиться с моим иным агентом Робином.

И, он не заставил нас ждать, появившись в компании сразу двух молодых привлекательных итальянских девушек. Это было столь необычно, что я спросила его, как ему сие удалось. Он сначала пожал плечами, а затем, лукаво улыбнувшись, незаметно показал мне бумажник с кучей купюр.

Сами же переговоры Робина с Фрэнсисом казались катастрофичными. Прямо там, находясь на бульварном кафе, они сразу возненавидели друг друга. Фрэнсис являлся типичным итальянским дельцом - пестрым, активным и респектабельным. Таким, который не терпел никаких чужих доводов.

Робин: Мне, кажется, всё совершенно иначе. Это выгодно лишь вашему бизнесу, а не нам.

Фрэнсис: Разве вам не нравится наша чудесная солнечная страна?

Робин: Ваша страна прекрасна. Но, с сантехникой у вас какая-то беда. Также, в ваших отелях весьма скверный сервис. Ибо, недавно, я не смог найти ни одного посыльного за моим Джоном.

Фрэнсис, быстро заморгав, лишь неопределенно ойкнул на это. Я же, быстро осознала то, что в сем их сопоре, буду за-вместо рефери.

- Позвольте же, синьор Сальволи, вам сказать самое главное, - проговорил Робин, попивая вино, да тряся своим указательным пальцем. - Моя Хеди Ламарр - одна из самых прекраснейших актрис в мире. Она до сих пор весьма востребована в Голливуде. Я сам не знаю, по какой особой причине, она, впервые для себя так возжелала сниматься в Италии (Робин, а разве это не ясно как белый день?). Но, даже не в силах отговорить её от этого, я, как её агент, всё же хочу гарантировать ей хоть какую-нибудь финансовую выгоду.

В ответ на это, Фрэнсис начал рассказывать какие замечательные получаются у него тут фильмы. И, что предлагаемый мне сценарий сей трилогии понравился даже представителю итальянской королевской семьи. И, если бы я сыграла хотя бы Елену Троянскую, это стало бы здесь настоящей сенсацией.

- Вы действительно хотите сделать такую картину... - всё возмущался Робин. - Которая станет не неинтереснее даже обнаженных сисек Харлоу? Впрочем, меня интересует по-настоящему только то, сколько вы на самом деле заплатите моей клиентке.

На сей вопрос о цене, итальянец тут же зашелся в истерике! В такой истерике, что мне захотелось сняться уже хотя бы за полцены!

Фрэнсис повторил о договоренности первоначального крупного гонорара, плюс проценты за прокат и всё такое.

- Также вы можете иметь свой процент и из американского проката, - заверил он успокаиваясь. - В тот день, когда Хеди закончит работу, вы всё получите это.

Они продолжали дискуссию. Фрэнсис не мог выплатить мне гонорар заранее, но, также и не хотел брать для этого кредиты в итальянских банках.

- Нет-нет, дорогой сеньор Сальволи, - стойко сопротивлялся Робин уже с бокалом красного вина. - Я здесь не для того, чтобы идти на уступки. Я здесь для того, чтобы диктовать условия. Вы или примите их, или мы расстаемся. Откровенно сознаюсь, мне совершенно не нравится итальянская киноиндустрия. У вас, конечно, есть пару-тройку интересных талантов, но, на этом всё.

Фрэнсис снова начал резко взвинчиваться в гневе:

- Если вы тут не для компромиссов, то, я больше не вижу смысла о чем-то говорить с вами дальше! Вы пойдете со мной, синьора Ламарр?

Смотря на меня, он сразу же встал.

- Сидеть! - заорал на него Робин.

Фрэнсис сел.

- В моем носу явно есть нечто экстрасенсорное, - признался ему Робин. - Я всегда чувствую то, какие фильмы будут дерьмовыми. Так вот, ваша трилогия тоже будет дерьмовой. Поэтому, я и советую моей клиентке не сниматься в ней.

Словно желая моего последнего слова, они, наконец, оба вопросительно уставились на меня.

- Я подумаю над всем этим, - дипломатично уклонилась я от прямого решения.

Но, в ту же ночь, Френсис забрал меня и продолжил свои настойчивые уговоры. На сей раз, он уклонялся от темы гонорара, а декламировал шедевр итальянского киноискусства, в виде "Похитители велосипедов" Карло Понти, великолепного Росселлини и всём остальном местном гламуре.

Я призналась ему, что мне это всё тоже нравится, что мне нравится Рим, но, я всё же хочу ещё раз посоветоваться с агентом Робином.

Когда я уже пришла к Робину в его квартиру, он, уже находился совершенно в ином настроении.

- В эту ночь я отправил девочек домой! - произнес он со странным блеском в глазах. - Зато вы останетесь со мной!

Робин жадно смотрел на меня и больше не желал никаких разговоров о работе.

- Робин, я разбита... - созналась ему я. - Я очень разбита. Вы сами знаете, как долго и тяжело я пробивала свой путь в Голливуде. Сейчас же, Голливуд для меня всё равно что ветреная мельница. Здесь же, в Риме, по крайней мере свое очарование и своя уникальная атмосфера...

- Ладно, детка... - наконец, сдаваясь, вздохнул он. - Если ваше сердце действительно хоть на йоту искренне желает сняться в этом итальянском "винегрете", то... пусть будет так. Однако, потом не говорите мне, что я вас не предупреждал. А теперь же, давайте милостиво пройдем с вами в койку.

Но, я лишь дружески чмокнув его в щеку, ушла.

Уже на следующий день, Робин с Фрэнсисом уладили все детали.

Сама трилогия же, в итоге, как он и предупреждал, получилась не очень хорошей. Она так и не вышла в американский прокат. Однако, я получила причитающийся мне неплохой гонорар за неё.

После всего этого, я была снова вынуждена вернуться в Голливуд. Я всё острее чувствовала, что мои дети взрослеют без моего участия. Но, у меня по-прежнему не было желания возвращаться к съемкам. Я больше ощущала то, что мне надо вернуться к психологам. В итоге я подписала контракт с одним психоаналитиком, который сделал во мне много точных открытий. Главное, он раскрыл мне глаза на некоторые очевидные факты. Первое, он действительно раскрыл то, что, я, в некоторой степени больна нимфоманией. Мои сексуальные желания стали неконтролируемыми. (Это было понятно ещё с самых первых строк этой книги...) Также, я неожиданно узнала, что, всё-таки главной причиной моего расставания с Джоном Лодером являлось то, что он холодно повел себя после того, когда попал в автомобильную аварию с моим квантовым сыном Джеймси. (Квантовым? Впервые читаю о том, чтобы мать называла собственного сына строго по-научному...). Но, ещё более удивительным было то, что, я, наконец, осознала то, что я никогда и не хотела быть красивой, а хотела быть всегда только сексуальной. (О, да! Великая женская логика! Вот только всего лишь 1% мужчин (и то в сильном подпитии!) предпочтут страстную уродину холодной красотке!) Я не желала, чтобы мужчины преклонялись передо мной как перед недостижимой богиней. Я всегда хотела мужчин лишь чисто физически - чтобы после соитий с ними, посылать их куда подальше! (Тогда это не просто нимфомания! Это шизоидальная нимфомания!)

Я позаимствовала сразу две аудиозаписи сих сеансов с тем психоаналитиком, стенограммы которых, спустя 14 лет, публикую тут же без всяческих изменений, а лишь с несколькими своими пояснениями. (О, боги! Только не это! Только НЕ ЭТО! Заявление! Уважаемые читатели и читательницы, если вы уже достигли конца сей 23-ей главы этой безумной автобиографии Хеди, то, можете не читать последующие две главы, созданные в формате психоделических стенограмм. Мне по долгу службы пришлось переводить и их. Однако, вы совершенно не обязаны читать их, а можете перейти сразу к 26-ой главе этой книги. Спасибо.)

Доктор: Начнем с вопроса, который, думаю, волнует многих людей - как именно вы избираете себе партнёров? Ведь, перед вами постоянно мелькают сотни различных людей... Как в этом мире можно определить себе из них кто вам наиболее по духу?

Хеди: Я обожаю когда меня преследуют плебейские массы. Из них я больше всего люблю тех, кто наибольше всего любит меня. Как помню, ещё со школьных времен мне весьма льстило такое повышенное внимание. Однажды, когда мой учитель химии рассказывал на уроке о положительных-отрицательных частицах, я подняла руку и сказала что вполне могу объяснить сие подробно. В ту же секунду иная девчонка хотела перебить меня, но, он её моментально поставил на место, заявив ей: "Мне нравишься не ты, а Хеди. Именно её я оставлю после уроков для более глубокого изучения материала..." Я была весьма польщена этим. Он действительно потом меня запер в классе где были все эти химические пробирки, да колбы. Он просто был околдован моей красотой... либо густо исходящими из меня феромонами. Хотя, мне тогда всего было четырнадцать лет.

(Вы должны признаться себе, что качество важнее количества. А ещё лучше, когда и качество и количество одинаково на высоком уровне. Поэтому я и не верю в то, что, в личных отношениях мужчина создан лишь только для одной женщины, а женщина только для одного мужчины. Каждый человек может влюбляться множество раз. Как наглядный пример этому то, когда один из супругов умирает в браке, он вскоре связывает узами брака с другим).

Доктор: Я имел в виду, вы ещё в ранней юности заметили, что толпы мужчин откровенно увиваются за вами? То есть, вы поняли ещё в своем отрочестве, что гораздо красивее иных представительниц прекрасного пола? Что вы прекраснее всех вокруг? Это осознание принесло вам какие-либо проблемы и неприятности?

Хеди: О, да! Знаете, моя мать всегда называла меня уродливым сорняком и, поэтому, пока я не стала старше, я и не знала, что весьма привлекательна. Всё же в обычных семьях, родители должны говорить девушкам, что они прекрасны. Они должны повышать их самооценку. И, тогда, даже если это для кого-то не так, сие все равно может сотворить чудеса. При такой воодушевляющей поддержке родных, даже непривлекательная девушка может реально достичь многого.

Доктор: Поэтому вы тогда и сделали акцент на своем внутреннем мире? Какова же суть внутренней красоты в вашем понимании?

Хеди: О, я не знаю. Это действительно является проблемой, так как мужчины всегда ориентируются сначала на твою внешность. Бороться за какую-нибудь видную красотку - всегда в их крови. Из-за этого, я очень часто замечала, что у каких-то там уродов почти всегда очень привлекательные спутницы. И наоборот. Почему? Потому, что в таких случаях у них нет конкурентов(-ток). Поэтому, очень привлекательные мужчины иногда избегали меня.

(Это трудно объяснить словами, но зачастую, некрасивые мужчины и женщины, такие как Энтони Куинн или Джек Паланс, имеют такой внутренний магнетизм, который захватывает вас. Возьмем итальянскую актрису Анну Маньяни. Каждый настоящий мужчина хотел бы заняться с нею любовью. Хотя, казалось бы, по всем меркам красоты, Анна уродка...)

Доктор: Когда же вам стало понятно, что вы одна из самых прекрасных женщин в мире, и у вас появилось очень много-много мужчин, по каким критериям вы стали выбирать себе из них себе любовников? По критерию - кто сильнее любит вас - тот и сердцу мил? Вы действительно ещё не ответили на этот вопрос...

Хеди: Я избирала из них тех, с которыми у меня наиболее совпадали общие вкусы - в еде, пьесах, музыке, концертах и тому подобном. Но, самым важным критерием, конечно же, была физическая совместимость...

Доктор: Если бы у вас бы появилась возможность с самого начала что-то изменить в своей жизни, чтобы вы изменили в ней?

Хеди: Я бы хотела иметь для себя такую заботливую мать, которую сейчас имеет моя дочь. Через некоторое время, мои обязательства по контракту закончатся, и я, наконец, смогу проводить со своими детьми уже гораздо большее время. Я уверена они будут счастливы, несмотря на то, что я редко бываю с ними. Что касается ситуации из моего детства, первую материнскую ласку я почувствовала только тогда, когда оно уже кончилось.

(Я начинаю уже думать о том, что это иллюзия, что люди могут уж сильно отличаться друг от друга. Возможно, ради брака и детей, может и стоит того, чтобы оставаться всю жизнь с одним мужчиной. Оставаться, несмотря ни на какие его недостатки и грехи...)

Доктор: Учитывая то, что из-за своего феноменального очарования, вы уже с самого детства пережили немало трудностей, вы также испытали в жизни гораздо большее, чем всякая иная женщина. Если бы вы дали житейский совет женщинам, особенно красивым женщинам, то в чем бы он заключался? Главным образом в отношениях с мужчинами...

Хеди: Я бы посоветовала бы им делать всегда полезные вещи. Главным образом, насколько это возможно, они все время должны выглядеть опрятно, а также держать собственный дом в чистоте. Ведь, по сути, всё, что нам, женщинам нужно - это горячая ванна, чистая одежда и хорошо расчёсанные волосы. Всё это доступно любой женщине. Например, я очень редко хожу в парикмахерскую, и, если всё-таки это случается, всегда прибываю в чудесном состоянии духа. Это просто фантастический бизнес. Бизнес, из-за которого многие женщины стали ленивыми... Ведь, зачем самой растёсывать волосы, делать маникюр и всё остальное, если всё это могут за вас сегодня сделать стилисты. Что это вообще такое? Как может быть такое, чтобы женщина, которая вроде бы должна заботиться о детях, лично не заботится даже о своих ногтях?!

Доктор: Одним из ваших творческих проявлений является то, что вы много занимаетесь живописью. Можно узнать, сколь давно вы рисуете? Когда вы начали рисовать?

Хеди: Сколько себя помню, я всегда любила рисовать... однако, всё же вернёмся к теме о женщинах. Ибо, я всегда обожаю женщин. Единственный для меня в них недостаток, если кто-то из них не хочет обсуждать мужчин. При этом, мне кажется, что женщины иногда чересчур выглядят опрятно. Знаете ли, небольшая грязь была бы тут совершенно не катастрофичной. Например, я считаю, что женщина вполне может позволить себе пройтись по улице босиком, а потом, просто помыть водою свои загрязнившие стопы... Ведь мужчин, грязь делает всегда более мужественными. Повторюсь, всё что нужно делать женщинам, это просто всегда выглядеть опрятно, и не "строить" глупые глазки. Женщина должна казаться любому мужчине чем-то родною. Выглядеть для них словно родная племянница. И самое главное, всегда при этом оставаться собою - это самое важное. Пусть при этом твои волосы безбожно развеивает ветер, ноги осыпает пыль и всё-такое... главное, оставайтесь собою. Также, всегда носите только комфортную одежду. Без всяких этих модных корсажей или обтягивающих поясов - они и меня очень расстраивают. Я ведь предпочитаю всегда быть расслабленной. А такая одежда только стесняет тебя. А сие, я весьма согласна с Фрейдом, очень обидно. Большинство современных женщин, которых я могу наблюдать по ТВ, слишком уж увязаны в политические события, которых их вообще не должны касаться, не должны их расстраивать. Их обязанность - хранить домашний очаг, блюсти чистоту в доме, заботиться о детях и с улыбкой встречать пришедших с работы мужей, дабы быть готовыми дать им любовные ласки.

Доктор: Ну, насчет вопроса домашней чистоты, тот же Фрейд указывал, что должна быть какая-то мера. Ведь, если, например, какую-то женщину постоянно тянет мыть окна, она, этим наверняка пытается заглушить в себе гложущее её чувство какой-то вины. Например, чувствуя что секс с её супругом выходит за какие-то нормы, что это "грязный" секс, она и пытается подсознательно очиститься от этого ежедневно и свершая такую генеральную уборку в доме.

Хеди: Действительно? Я первые слышу, чтобы Фрейд сказал о таком. Но, думаю, да, и тут он прав. Ты не сможешь никогда "смыть" эти дурные мысли из головы, если, конечно, тебе не сделают лоботомию. Идея же о том, что если женщина находиться в "грязном" браке, например, без любви, и, именно поэтому пытается "очиститься" в нем через постоянную домашнюю уборку... да, в ней что-то определенно есть.

Доктор: Вот вы и сами пришли к выводу, что, если какой-либо человек чувствует себя морально "запятнанным" сексом изнутри, он также ощущает себя "запятнанным" и внешне. Это, например, весьма наглядно у тех людей, кто даже без всякого повода, весьма часто моет свои руки водою из крана. Поэтому, наша Америка, наверно и является в этом смысле самой чистоплотной страной на свете.

Хеди: Верно. Потому что секс здесь всегда ставят выше любви, а не любовь выше секса.

(Сейчас я уже не уверена в этом. Возможно, это вообще немеет никакого значения. Так как, если секс полон любви, то и любовь также может быть очень насыщенна сексом).

Доктор: Практически в любом обществе, девушкам, ещё не имеющим интимных отношений с мужчинами, всегда сложно определить то, будет ли им хорошо с их избранными кавалерами...

Хеди: Я думаю, не важно, опытна ты или нет в личных отношениях, но, если ты действительно любишь кавалера, секс так и так потом придет в вашу жизнь сам по себе...

Доктор: Всё же вы хотите сказать, что, всё-таки платоническое чувство первичнее плотского желания?

Хеди: Да. Хоть и признаю, что не во всех случаях это возможно...

Доктор: Большинство американцев сейчас озабоченны этой проблемой. Так как, почти все наши девушки и парни, сейчас словно живут в Зазеркалье. Многие из них, не в силах тратить время на любовные чувства, часто прибегают сразу к интиму. Однако, как это ни странно, именно после интима, у многих из них появляется ощущение и любви. Я хочу сказать, что чоень многие-многие мужчины и женщины, сегодня не могут по-настоящему "принюхаться" к друг другу, пока сначала не испытают себя в постели.

Хеди: Я не думаю, что такие отношения могут серьезно продлиться. Например, если в таких отношениях нету хотя бы элементарного уважения к друг другу, то такие отношения не сможет долго продлить даже самый качественный секс. А раз нет уважения, значит нет и любви. Так что же тогда хорошего в одном сексе? А в любви же, должно быть ещё взаимоуважение - свойство, кажущееся сейчас волшебством.

(Надеюсь, вы обратили на это внимание. Взаимоуважение - почти волшебное свойство для любых отношений межу мужчиной и женщиной. Если кто-то из мужчин не уважал меня, я сразу осознавала то, что у меня с ним нет будущего).

Доктор: Ещё один важный вопрос, который я давно хотел задать вам - вы замечали, что иногда мужчины и женщины, сидят на раутах за разными столами?

Хеди: Как говорится в Экклезиасте: "Не позволяйте стоящим в одной упряжке тесно жаться друг к другу". Только так можно сохранить хорошие отношения друг к другу. Каждый, кто заинтересован в ином человеке, должен предоставлять ему личностную свободу, а не указывать тому, что ему надо делать и как именно жить. В этом и весь секрет успешных отношений.

Доктор: Одной из главных вещей в американской жизни стало время. Время деньги. Все всё время куда-то спешат. Как вы считаете, это мешает людям обрести своё счастье?

Хеди: Точно. Сегодня течение времени ощущается быстрее чем прежде. Но, тут, видимо, ничего не поделаешь.

Доктор: При этом, знаете, все равно многие американцы впустую растрачивают своё время. Пытаясь все время достичь чего-то большего, они, на самом деле так и пребывают на одном месте. Ибо, чтобы они не делали, они все время пытаются "прыгнуть выше головы". Иногда порою складывается такое ощущение, что, ради мимолетного успеха, они готовы даже чем-либо скомпрометировать себя перед своею смертью. Вы когда-нибудь замечали такое? Например, на контрасте более спокойной жизни в Европе?

Хеди: Признаться, я также чувствую себя весьма некомфортно от постоянной "крысиной гонки" американской жизни. Я больше предпочитаю спокойно бродить по каким-либо лесам или поплавать в безмятежности озера. Такая спокойная жизнь заставляет меня чувствовать себя лучше. В городах же, всегда царит беспокойство. Главным образом это беспокойство заключается в том, что ты тут постоянно стремишься заработать следующий доллар. Гонишься за финансовой выгодой, а жизнь, между тем пролетает слишком стремительно. Поэтому, да. Я не чувствую себя комфортно в такой урбанистической среде...

Доктор: В нашей любимой Америке, как вы выразились, не только постоянная "крысиная гонка" повседневности. Но, будучи одной из богатейших стран мира, тут также весьма высокий уровень преступности, грабежей, насилия и т.д. Вы когда-нибудь видели такой поразительный парадокс в какой-либо иной процветающей стране?

Хеди: Я воспринимаю здешние подростковые банды как капризные мальчишеские "хотелки". То есть, я смотря на них как как на тех детей, которые, увидев в магазине понравившуюся игрушку, начинают тут же истерить: "Это моё! Я хочу её себе! Хочу!" Это несколько печально. Так как они словно просят любви, которой их решили родители, будучи больше увлеченными своей вечной погоней зарабатывания финансов. Что же касается настоящих гангстеров, то и тут я считаю, что кого-то из них в детстве тоже не укрывало материнское одеяло. Ведь, можно же было не столь увлекаться деньгами и при этом прекрасно ладить с детьми. Однако, люди по прежнему гонятся за наживой. Я же хочу хоть и оставаться богатой, но и также желаю как быть для всех уважаемой в мире, так любимой своими детьми.

Доктор: В этом и состоит главный смысл жизни - быть успешным как в финансах, так и в семье. Должен отметить то, как вы весьма любопытно интерпретируете как должны дети относиться к своим родителям. Вы всё время подчеркиваете, что родители должны так относиться к детям, как они хотели бы, чтобы их родители в прошлом относились к ним самим. В таком случае, что именно сегодня удивляет вас в том, как американцы воспитывают своих детей?

Хеди: Я бы не сказала, что так воспитывают своих детей только американцы. Этот мир не столь велик, и что-то подобное есть и в иных странах. Я вижу сие разрушительное воспитание как тут, так в Германии или России. Ну почему многие семьи временами не могут просто выбраться с детьми на пикник и там наслаждаться солнечным светом, ароматами цветов или просто лежать в мягких коврах изумрудной травы?! Разве это так сложно?! В результате же, большинство в своих "крысиных" городах, из-за постоянных стрессов погибают от сердечных приступов, онкологий и тому подобного... Жизнь ведь сама по себе итак весьма непростая вещь. Вот поэтому, я часто предпочитаю покой. Я ненавижу когда меня начинают беспокоить по разным поводам, даже суля за это какие-нибудь награды.

Доктор: Самое забавное, что, практически все, кто вас окружает, говорят то же самое. Они всё обеспокоены постоянными тычками сей жизни. Зачем они так беспокоятся? Не проще бы было, действительно уехать на чистое озеро, всем там раздеться, да дружно расслабиться?

Хеди: Думаю они бы хотели, но, не могут преодолеть самих себя. Если у них нет настоящей страстной любви, они начинают проявлять свои желания извращенными способами. Постоянно пытаясь что-то доказать другим, они всего лишь только сильнее разрушают себя...

Доктор: Да, очень похоже на то. Они действительно начинают впадать какие-то изощренные извращения, теневые перверсии, да в порою в откровенную агрессию друг к другу. Если заглянуть вперед, то картина их будущего вовсе окажется безрадостной: так как такому разрушительному образу жизни явно не будет конца. В таком извращенном "Дне сурка", с каждым очередным разом им будет только всё хуже и хуже. Вы видите ли какое-либо решение этой проблемы?

Хеди: Вижу. Всё это насилие над другими и самими собою - это всё следствие недотраха их молодости. Иных причин я и не знаю... Если взглянуть более глобально, да под иным углом - само человечество сейчас домогается даже Луны. Если мы раньше мечтали побывать в Венеции, дабы в гондоле послушать романтичные песни гондольера под красочные закаты, то сейчас уже чуть ли не думаем о бронировании лунных отелей! Я абсолютно не понимаю этого желания! Ибо, для меня нет ничего прекраснее жизни на Земле! Пусть у этой жизни множество недостатков, я все равно очень люблю именно эту земную жизнь, а не лунную!

(Я всегда любила эту жизнь, независимо от того, настигала ли порою меня бедность в ней, или же я откровенно страдала в ней о чьих-либо лап гнусных извращенцев. Даже когда я чувствовала себя откровенно несчастной, я продолжала любить сию жизнь. Ибо, всегда имела с собою ключ к счастью - надежду. Независимо от того, сколь невыносимой порою кажется эта жизнь, если вы сохраните в своем сердце надежду, вы победите).

Доктор: Ну, так было на протяжении всей истории человечества. Люди всегда пытались превзойти самих себя. Покорить все моря, горы и океаны. И всегда достигая определенных целей, неизменно продолжали с новою страстью покорять новые горизонты...

Хеди: Опять-таки, человечество хочет быть абсолютно принятым Космосом! Эта одержимость доходит иногда до такого, как будто оно словно хочет найти в нем какого-нибудь общего врага! Я думаю именно в этом состоит основа всех научных поисков и различных исследований. Но, сия природная агрессивностью людей все время лишь портит даже самые благие начинания. И эта агрессивность с каждым временем нарастает как снежный ком, что начинает уже непроизвольно пугать меня. Я об этом предупредила даже своих детей. Я им сказала: "Люди так сильно стали мешать друг другу спокойно жить на Земле, что, мы, наверное, соберемся, да действительно отправимся жить на Луну!" Хотя этот мир, на самом деле божественен. Было бы замечательно владеть всем этим миром. Но чтобы быть серьезным в этом желании, надо самим уметь любить, иметь чувство взаимности и стремиться открыто и честно выражать себя в нем.

Доктор: Если заглянуть в будущее, мы можем иметь ещё целый ряд видных проблем. Многие из наших мужчин уже сегодня чувствуют себя зависимыми словно рабы, и, думаю, не успев разобраться с этим тут, они привнесут ещё больше проблем на Луне...

Хеди: Разобраться между собою?

Доктор: Как между собою, так и в самих себе... Опять-таки, чтобы вы лично посоветовали этим вечно озадаченным мужчинам? Почему сии авантюристы не могут жить в ладу с самими собой? Почему этакие "солдаты удачи" сами не ищут себе покоя, да счастья?

Хеди: Откуда-ж мне знать? Я же женщина... Президент Рузвельт однажды признался мне, что его порою опутывает необъяснимый ужас. Ужас без всякой причины, всякого посыла или какого-то внешнего давления. И, именно в самые критические минуты этого давления, мы и пытаемся убежать в бесконечные дали самообмана.

(Как вы считаете, может мы слишком серьезно изучаем итак короткий срок его правления? Я думаю, что более глубоко подумаю об этом уже лично...)

Доктор: Я вас спросил об этом только из-за того, что именно сие и является самой большой проблемой нашего времени - большинство людей сегодня несчастны из-за того, потому, что они все время пытаются доказать другим то, кем на самом деле они не являются в жизни. Разве вы не испытали на себе нечто подобное?

Хеди: Нет, это выражение не совсем корректно. Я считаю, если человек хочет постоянно "играть" роль для других, он, этим, в некоторой степени удовлетворяет и собственные желания. То есть, я думаю, что с точки зрения психологии, считать такое "угождение себе через угоду другим", несколько ошибочно. Ведь, для того, чтобы обрадовать иного человека, нужно обладать талантом. Знаете, это нечто сродни полету бумеранга. Конечно же, в первую очередь нужно радовать тех, кому испытываешь любовные чувства. Тогда обласкиваемый человек, должен взаимно дать свою ласку. Если же вы не чувствуете, что сей "бумеранг любви" к вам не вернулся, тогда знайте, что этот человек не для вас.

Доктор: Это Фрейд сказал то, что мол, человек не будет счастлив, если ему не позволить всё то, что он лично желает. Возможно, для достижения личного счастья он искренне хочет сделать иного счастливым, чтобы подсознательно получить от него ответную отдачу за свои чувства. Хотят подсознательно сей взаимности даже от тех, кто их не любит. Это типа такие вечные угодники, дабы все восхищались их искренней самоотдачей.

Хеди: В таком случае, такие "вечные угодники" на самом деле занимаются не самоотдачей, а самообманом, от которого никто и никогда не будет счастливым. Эта "угода", для них всего лишь равносильна пестованию личного самолюбия. Я же, в этом ракурсе никогда не была настоящей актрисой. Я прибыла в эти Штаты, и мне они тогда понравились, хоть сейчас я и признаю, что за десять лет тут уже многое изменилось. Мне было тут уютно... все эти великосветские пати, роскошные вечеринки с бурлеском, горячими оргиями в секс-рулетках, всяческими ночными клубами, песенными вечерами и даже играми в пляжный волейбол... Сейчас же словно "уютно" стало бессмысленным. Думаю, вы обрадуетесь сему, ибо, это чисто по Фрейду - Америка стала для меня тем единственным "мужчиной", который смог окутать меня настоящей взаимной любовью. То есть, только Америка мне и дала то, чего до сих пор не смогли добиться в личностных отношениях большинство супружеских пар в мире.

Доктор: Ладно, зайдем к вам с иной стороны... Какая же часть США вам приглянулась больше всего? Скажем так, вам приятно быть в Калифорнии или же вы предпочитаете больше Нью-Йорк?

Хеди: Нет. Ибо, люди тут чересчур пьют...

Доктор: Тут - в Калифорнии?

Хеди: Да. И пьют сейчас просто "не просыхая". Я боюсь, что однажды тут все станут пьяными от заката до рассвета, как в некоторых индейских племенах... Тогда уж никто и никому ничего не будет должен. Не зря же говорят в воинственной России, что мол, если ты уже принял с утра, то и весь день свободный... Всё "заморозится". Жизнь просто встанет на месте. Никто больше не будет иметь амбиций и каких-либо устремлений. Однако, даже в этом вечно молодом, вечно пьяном состоянии секс никуда не исчезнет, впрочем, как и больная печень...

Доктор: А у вас весьма зоркий глаз, Хеди. Действительно, пьянство в нашей стране приобретает уже угрожающий характер. Точно также как и бесконечные беспорядочные половые связи, грабежи, уличное насилие и таинственные убийства от не менее загадочных маньяков...

Хеди: Мне жаль всех людей. Жить нелегко.

Доктор: Последний вопрос... Если бы у вас был бы выбор на последний день оказаться в любой части света, перед ядерным концом данного мира, то какую часть света вы выбрали бы для себя?

Хеди: О, мне нравятся многие места Земли. Поэтому, я даже не знаю. Мне одинаково нравится быть как в горах, так на озерах, так и на море. Я так долго была повязана воспитанием детей, что хотела бы снова увидеть тот мир, из которого я и пришла. Конечно же, я хотела бы вновь посетить Австрию, Швейцарию, Рим, остальную Италию, да и, по сути, и всё остальное, что находится за пределами Европы. Хоть я уже прожила в Штатах больше, чем в Европе, мои корни так и остаются там. Как однажды сказал мне Эрих Ремарк: "У вас должно быть стальное сердце, раз вы можете спокойно жить без европейских корней..." Я адаптировалась как могла. Я посещала Европу в этом году и мне очень понравилось. Моя дочь Денис мне там неожиданно призналась:

- О, Мать! Это так ужасно! Германия разделена на Восточную и Западную, а наша Америка и вовсе на множество различных штатов! Почему же люди никак немогут объединиться под каким-либо символом единения?! Например, под таким, которым мы любовались в Париже?!

Я лишь подумала только о том, как же всё это было бы весьма замечательно.

Доктор: Как вы считаете, что может сделать людей счастливыми? Что, вообще людям нужно, чтобы достичь в жизни счастья?

Хеди: Как сказал кое-кому один человек в строгом костюме, да с темным кейсом - нужно просто оказаться с нужным человеком в нужном месте в нужное время.

Доктор: А тот странный тип случайно не подсказал, какой именно человек нужный? Не подсказал и как вычислить то самое нужное место и правильное время?

Хеди: Он тогда был просто счастлив. Хоть и не подавал вида.

(Сегодня я пришла к выводу, что у счастья столько компонентов, скольких нет даже комбинаций при игре в шахматы).

Доктор: А если человек просто глуп и от этого счастлив, то, на ваш взгляд он счастливый человек, или просто обманывается?

Хеди: Обманывается... На самом деле я считаю, что большинство людей так или иначе испытывают счастье, просто узнают об этом уже гораздо позже, когда это уже не так...

Доктор: Тогда скажите, в какой период жизни вы были наиболее счастливы? И кто вас сделал тогда такою счастливой?

Хеди: Конечно. Я была самой счастливой, когда жила в родном городе Вене - столице Австрии. Также я была счастлива, когда проживала в горном районе близ озера, где меня окружали добродушные счастливые люди. Да, тогда люди не были столь самовлюбленными и эгоистичными как большинство людей сейчас в Штатах. Ещё я была вполне довольна своей первой любовью - довольна много-много раз...

(У меня действительно было в жизни тысячи счастливых мгновений, и, я думаю, что они ещё также ждут меня впереди. Сейчас вся проблема только в том, что, когда ты стареешь, то тебе гораздо сложнее оставаться счастливой. Помните, когда вы впервые поцарапали спину, какой это был кайф? Сегодня же, я опасаюсь, любое царапанье спины мне принесет только неприятные ощущения).

Доктор: Вы действительно считаете, что люди сегодня менее счастливы, чем в прошлом?

Хеди: Абсолютно так.

Доктор: Почему вы так думаете?

Хеди: Потому, что, почти каждый сейчас хочет казаться "пупом" мира, а не заботиться о своих друзьях и близких.

Доктор: А вы никогда не задумывались о том, что, на самом деле люди всегда были такими, просто выражали себя раньше иначе? Или вы все равно считаете, что сегодня люди более эгоистичны?

Хеди: Да, сегодня люди эгоистичнее. Потому, что, сегодня они более неуверенные в себе, чем это было раньше.

Доктор: Вы считаете, что так стало из-за ситуации в мире? Или это естественные процессы для человеческого социума?

Хеди: Я думаю, верны оба фактора. Чтобы избежать ужасов мировой войны, люди закрыли свои души, стали замкнутыми, и как следствие стали эгоистичными.

Доктор: Ну это в некоторой степени вина родительского воспитания... Как вы считаете, какова должна быть роль родителей в воспитании детей? Главным образом, стоит ли родителям без конца помогать детям или стремиться сразу же прививать им самостоятельность?

Хеди: В смысле не помогать им?

Доктор: Да, по-спартански. Специально не помогать детям ни в чем по жизни. Пусть сами по себе развиваются в этом мире.

Хеди: Я думаю, что главным образом детям нужно не столь воспитание, сколь понимание родителей. А для этого родителям надо часто беседовать с детьми, ненавязчиво прививать им понятия добра и зла, и, если даже в чем-то возникнут трудности, осознать, в чем состоит их проблемы.

(Я люблю своих детей, и, иногда мне самой кажется, что я их слишком уж люблю. Конечно, такая опека им не навредила, но отняла у меня самой много времени. Моя совесть требовала, чтобы я старалась быть с ними как можно больше, чтобы им я могла дарить счастье. Это, конечно, несколько глупо. Так как, дети сами уже с раннего возраста, должны искать собственное счастье).

Доктор: Как вы считаете, а должны ли родители наказывать своих детей?

Хеди: Абсолютно.

Доктор: О, как... Неожиданно это слышать от вас... И, за какие-же этакие проступки?

Хеди: Наказание должно быть соизмеримо возрасту ребенка. Так как различный возраст чада, требует различного подхода к нему. Ведь, дети постоянно растут и меняются. С этими изменениями, меняется и их восприятие жизни. Некоторые из этих изменений внезапны и неприятны, что вы, должны проявить долю терпения, чтобы вновь расположить к себе своего ребенка.

Доктор: Да, пубертат доставляет любому родителю определенные хлопоты... А вам при этом ещё приходиться совмещать воспитание детей с профессиональной карьерой...

Хеди: О, да!

Доктор: Как вы считаете, большинство женщин успешно совмещают карьеру с воспитанием детей?

Хеди: Совмещать это порой изнурительно. Главным образом из-за постоянного эмоционального напряжения. Также, иногда трудно понять, почему один твой ребенок кажется несчастным, когда другой вполне улыбается. Просыпаясь в 5:30 утра, очень сложно действовать трезво. Однако, слава богам, дети ещё слишком малы чтобы держать в себе неприятные ситуации. А что касается вашего вопроса, то это зависит только от конкретной женщины.

Доктор: Я спросил это потому, что в самый разгар своей карьеры, вы явно имели немного времени на семью. Испытывали вы тогда какие-либо трудности в понимании счастья для собственных детей?

Хеди: Они итак были счастливы, и всегда счастливо шли по жизни. Единственная трудность, наверное та, что по мере взросления, они становятся всё сложнее?

Доктор: Считаете ли вы, что родители должны избирать будущие профессии своим детям? Например, влияли бы вы в данном ракурсе на своих детей?

Хеди: Нет. Я бы поддерживала бы те направления, которые они бы выбрали для себя сами.

Доктор: Предположим, они захотят тоже избрать актерское поприще... Станете ли вы их поддерживать в этом, будете всячески препятствовать или останетесь равнодушной?

Хеди: Я бы стала отговаривать их от такого. Но, в то же время я бы не стала слишком уж категорично настаивать на своем.

(Ныне, мой сын, Тони, как-то раз заикнулся об актерстве. Я ему не возразила. Это его жизнь. И, если его ждут какие-либо препятствия на сем поприще, только он сам должен преодолеть их).

Доктор: И, всё-таки, чтобы вы им заявили?

Хеди: Ну, сказала бы типа: "На вашем месте я бы этого не делала!"

Доктор: Вы бы рассказали им о тех трудностях, с которыми, вы сталкивались как актриса?

Хеди: Наверное, нет. Далеко не всё можно рассказывать даже собственным детям.

Доктор: Но, разве быть актрисой это весьма не гламурно? Разве это не то, в чем вы можете их больше всего поддержать?

Хеди: Большинство актеров и актрис путают реальную жизнь с киношной. Я же, возвращаясь домой из студии, всегда становилась самою собой. Я всегда оставляла себя как актрису в студии.

Доктор: Вы прошли через актерское мастерство и оставили это вне дома, как только хлопнула дверь за спиной. Вы вернулись в ванну домой. Но, всё же, вы когда-нибудь путали актрису Хеди Ламарр с матикой Хеди Ламарр?

Хеди: Никогда-никогда. Актриса Хеди Ламарр всегда оставалась на киностудии.

Доктор: А матика всегда остается дома?

Хеди: Верно.

Доктор: И как долго вам удавалось жить в таком дуализме?

Хеди: Вы хотите спросить, что мне с этим дуализмом делать и смогу ли я переписать диагноз мелом? Кем бы я не была на самом деле, я всегда была собою с детьми. Я матика. Невозможно быть всегда "немножко беременной". Ты либо мать, либо нет. Мне всегда было весело играть с детьми, да обучать их различным вещам. Например, учить их плавать в ванне, когда им было по два годика. Сейчас моя любовь к ним окупилась, так как, уже они в чем-то учат меня и, хотят что-либо создать в мою честь.

Доктор: Вам не кажется, что для детей, иметь столь знаменитую мать, порою непросто? Ведь другие окружающие их дети лишены этого... Как вы смотрите на данную проблему?

Хеди: Однажды, я привезла детей в здешний парк, в Беверли-Хиллз, и одна женщина тут же воскликнула: "О, смотрите! Это же Хеди Ламарр!" Моя дочь Денис сразу ответила: "О, Мать! Какая же эта леди бестактная!" Она заметила, что данная женщина шла за нами по улице, и не знала, что та преследует меня не как её матику, а как известную актрису.

Доктор: Когда вы работали на съемках, вы увлекались чем-либо ещё? Например, сновидениями? Вы, например, могли слишком уже вжиться в актерскую роль? Предположим тогда, когда вы играли Долорес из Тортилья-Флэт, как вы ощущали себя?

Хеди: Нет, не увлекалась... Что касается роли Долорес, я сама попросила сыграть её. Мне говорили, что у меня не получится, поэтому я захотела доказать обратное.

(Это интересный вопрос. Насколько же глубоко актрисы могут вживаться в свои роли? Очень глубоко. Я знаю, что когда Ида Лупино отыграла нескольких психоделических персонажей, у нее потом были проблемы с психикой. Доктор порекомендовал ей впредь сниматься только в положительных ролях. Что-то подобное произошло и Бетт Дэвис. Очевидно, если экспрессивная актёрская игра впечатляет публику, это в некоторой степени влияет и на эмоции актера или актрисы. Я помню, что во время съемок "Самсона и Далилы" моё половое влечение было постоянно возбуждено. Также, когда после съемок "Леди без паспорта" я возвращалась домой, то, даже будучи в одиночестве, всё равно находилась под сильной нервозностью. Тогда я тотально подозревала всех в том, что они скрытно желают мне зла, что меня обманывают и подставляют).

Доктор: Знаете, когда я просмотрел "Квартал Тортилья-Флэт" я задался вопросом, героиня фильма это больше Долорес или всё-таки Хеди...

Хеди: По большему счету - там я.

Доктор: Вы читали сценарий?

Хеди: Ну, да. Но, больше всего я его слушала через диктофон. Мне больше нравится как люди зачитывают мне сценарий, ибо, я так лучше усваиваю его, чем когда читаю сама.

Доктор: Когда вы прорабатываете съемки, вы ощущаете в себе творческий рост? Например, от какой-либо особенной сцене, пробегали по вашей коже "мурашки" восхищения, или охватывал ли всю вас приятный "ледяной" трепет?

Хеди: К сожалению, нет. Но, я очень хотела бы сделать такое, что могло бы вызвать такие чувства во мне. Первое время, когда я попала в Штаты, я просто занималась всем тем, чтобы сначала содержать себя, а позже и своих детей. У меня никогда не было особого выбора. Я была лишь марионеткой у режиссеров, которые управляли мною в своих картинах. Поэтому, как вы, выразились, чтобы, наконец, почувствовать "мурашки" от какой-либо работы, я и стала сегодня независимой актрисой.

(Я всё ещё надеюсь, что, когда-нибудь смогу как режиссёрша, так и актриса, создать такой фильм, от которого, я, наконец, почувствую огромное удовольствие...)

Доктор: Вы человек искусства. Сейчас, оглядывая вашу комнату я вижу на стенах ваши картины. Я слышал, что вы скоро даже организуете выставку собственной живописи. Не так ли? Тогда вы явно знаете, что лежит на сердце любого художника. Вы это также испытывали и при обучении актерскому мастерству?

Хеди: Ну, я сексуальная, я не испытывала никогда особого куража в актёрстве. Меня просто как шахматную фигуру выставляли на доску и двигали по ней мною во всякой случайно подвернувшейся игре. Однако, иногда бывают и такие случаи, где уже актриса диктует всем свою волю. Например, Бетт Дэвис в "Джезбет" или Вивьен Ли в "Унесенных ветром".

Доктор: Из всех тех ролей, которых вы уже сыграли, в какой именно вы наиболее чувствовали себя комфортно?

Хеди: Особо и нету такой. Поймите, я нахожусь в оковах контракта для студии МГМ, и не имею возможности выбирать себе понравившиеся роли. Даже сейчас, я перед вами сижу словно сова на ветке, и всё разглагольствую о сексе, детях и Луне. А почему? А потому, что у меня нет пока никакой работы, которую бы устраивал этот контракт. Однако, когда, я, наконец, высвобожусь из него, я буду делать уже только то, что мне хочется. Хотя, по сути - актерство, это всего лишь профессия. Просто работа, как и всякая иная.

Доктор: Если объективно взглянуть на вашу фильмографию, то, стоит признать, что ваша актерская карьера не очень-то интересна... Да и вы сами наверно бы сказали, что это всё выглядит весьма скучно?

Хеди: Я бы сказала, что она более менее сносна.

Доктор: Сносны ваши фильмы? Или сносна ваша игра?

Хеди: Ну, все-таки и мне попадалось нечто уникальное... Например, мистер ДеМилль был и остается для меня величайшим человеком. Очень жаль, что он до сих пор остается весьма недооценённым большинством людей.

Доктор: Тогда можно констатировать то, что вам явно не хватает творческого опыта, чтобы самой творить интересные вещи...

Хеди: Ну, я всегда пыталась впитать в себя всё что могла. И потом выражала это так, как было только в моих силах.

Доктор: На каких именно вещах вы бы хотели в первую очередь сконцентрировать свои творческие силы и ум, если вам ещё представится такая возможность?

Хеди: К сожалению мой ум всегда опережает время. И это является моим недостатком. Пока я свободно могу выражать себя лишь только в художественном искусстве. Разрешение на сие, дала себе я сама... Вы видели моего "Дон Кихота"? Как вы

считаете, оставить его в пламенной гамме или лучше в холодной?

Доктор: За свою плодотворную карьеру, вы познакомились со многими самими различными творческими людьми...

Хеди: Да, и я боюсь их было так много, что я уже забыла некоторые имена... Они все соглашались со мною - что суматошная жизнь в Голливуде, это одна бесконечная "крысиная гонка". Они соглашались, что такая "крысиная" атмосфера не для такой как я. Ведь, я по своей натуре мирный человек. Однако, кино и ТВ-индустрия даже самого спокойного быстро превращает в невротика. Если вы не обладаете ледяною душой, холодным сердцем, да циничным умом, то поддавшись сему беспокойству киноиндустрии, вам будет весьма тяжело воспитывать детей. Я же, всегда восстанавливала свои моральные силы в хорошей музыке, отдыхе на природе, да восточными медитациями.

Доктор: Однако, вы всё же смогли создать свой индивидуальный образ в кино, который можно охарактеризовать как гламурная красота. Вы, безусловно, само олицетворение совершенства и красоты. Но, у вас никогда не бывало чувства, что и с этим образом что-то не совсем так?

Хеди: Это вышло само собою...

(Как я уже осознаю сейчас, красота для девушки это своего рода пропуск к славе и всем остальным возможностям. Также, через неё можно избрать себе каких-угодно мужчин. К тому же вы постоянное испытываете на себе восхищение окружающих. Поэтому, я всё-таки предпочту красоту, нежели уродство. Определенно, в колледжах должны быть такие курсы для красивых девушек, на которых бы их обучали тому, как наиболее успешно использовать свою красоту в жизни. Мне же, чтобы научиться этому, понадобилась целая жизнь).

Доктор: Вы никогда не задумывались, что именно вы сейчас олицетворяете весь лоск и красоту современного Голливуда?

Хеди: Для меня важнее красота души. Внешняя же красота, как вы знаете, быстротечна. Да, на некоторое время, вы можете иметь некую фору в "крысиной гонке", но, бесконечно высокий темп вы не сможете выдержать...

Доктор: Ну, я должен признать, что по большому счету, американская публика восхищается не только вашей внешней красотой, но и вашим прекрасным внутренним миром, который виден в блеске ваших очаровательных глаз на множестве фотографий. Однако, ваши ранние европейские работы, вы наверное считаете неприемлемыми для зрительской аудитории?

Хеди: Только в некоторой степени... Потому, что, во-первых, я тогда ещё не говорила на английском языке. Во-вторых, я постоянно чувствовала себя некомфортно, пытаясь все время сделать что-то стоящее, но, не осознавая как. Сегодня же, я уже понимаю это, не прикладывая в это излишних усилий. Я имею в виду некоторые вещи, которые я хотела бы однажды воплотить. Это будут более зрелые проекты, типа бродвейских пьес. Они ведь гораздо спелые, вам так не кажется?

Доктор: Да, эти ваши пьесы с лебедем-шептуном или великим мраморным догом... в них, действительно просматривается нечто особенное. И, вы знаете, в них ваш немецкий акцент звучит ещё более причудливее чем в фильмах. На моей памяти нечто подобное было с вами только в "Товарище Икс" - в фильме, в котором вы сыграли вместе с Кларком Гейблом. Кстати, вам понравилось играть с ним? Вы ощущали, что ваша роль была вполне успешной?

Хеди: В некоторой степени. Мы действительно хорошо повеселились на съемках этой картины - которая также зависела целиком от режиссера и всей его съемочной группы. Я тогда лишь не любила вставать ранним утром. Я скорее предпочитала работать ночью, если выпадала такая возможность. В Европе, особенно в Швейцарии, Австрии или Венеции, люди работают или просто живут именно такой спокойной "вампирской" жизнью. И, на мой взгляд, поэтому они кажутся мне там более здоровыми, да счастливыми.

(Американская публика часто удивлялась тому, почему, я, всегда тепло говорящая о Европе, больше там не живу и не работаю. Но, ведь у меня тут были мои мужья, мои дети, мои пожарники, да и все остальные... Хотя, честно говоря, на сегодняшний день, у меня больше не осталось никаких сил жить в США. Не многие европейцы способны выдержать здешние "крысиные гонки").

Доктор: Ну, вы уже признались в том, что именно Сесил Б. ДеМилль, был таким продвинутым человеком, с которым вы любили работать. А из звездных мужчин, с кем вам было наиболее хорошо?

Хеди: Наверное, с Бобом Янгом. Хотя, как я помню, Луис Б. Майер мне сказал о нем: "Почему Боб Янг не сможет никогда стать известной кинозвездой? Потому, что даже в его голосе нет ни единой нотки сексуальности!" Годы спустя же, фильм с Бобом "Отец знает лучше всех" имел огромный успех. Поэтому, мистер Майер не всегда оказывался правым.

Доктор: "Отец знает лучше всех"?! (Смеется)

Хеди: Ну, в его случае он действительно знает. Ведь, позже об этом вышел и целый сериал, не так ли?

Доктор: Вся ваша карьера держится на двух столпах - Европы и США. Вы интерконтинентальная актриса. Очень прекрасно, что вы могли лично сравнить европейскую киноиндустрию с американской. Так где бы вы начали, если бы вам предложили начать всё заново? Как помнится, вы сказали, что в вашей Австрии люди гораздо счастливее...

Хеди: Да, потому что все люди там вежливые. Из-за двух подряд мировых войн они пережили столько бед и трудностей, что, наконец, научились ценить мир, и теперь вполне счастливы от вновь обретенной свободы. Недавно я навестила там свою французскую медсестру Николетт. Ей сейчас почти 70 лет, но, она работает на трех работах и вполне счастлива своей жизнью. И, это не смотря на то, что ей все равно часто приходиться голодать. В каком-то смысле, я теперь знаю человека, который целый год питался лишь одними салатами...

Доктор: Практически одною травой? Как какое-то травоядное?

Хеди: Да, одною травой... Помню, что и один дизайнер из Рима, с которым я провела довольно много времени, также целый год питался одними помидорами, растущими прямо на грядках на его заднем дворе. В США же, большинство людей такое даже не могут себе представить, ибо, жизнь с ними ещё обходится весьма милостиво. Понимаете? Американцам гораздо легче лишь пучить в удивлении глаза за чтением о таком из новостных газет...

(Вы вольны критиковать меня в чем угодно, однако, вы никогда не сможете искренне обвинить меня в том, что, я, в своей жизни, поклонялась только деньгам. Я часто проворачивались спиной к финансовой выгоде, ради того, чтобы иметь несколько "монет" счастья. Мужчины никогда не заполучали меня через деньги - как они часто это делают с другими женщинами. Когда я говорю людям, что я имела 30 миллионов долларов, для них это всего лишь цифра. Я же, воспринимала деньги как средство для платы. Тогда для меня было обычным делом тратить один миллион в день. Сейчас же, я хотела бы иметь достаточно денег хотя бы на еду. Забавно, что доллары такие же зеленые, как и салат моей Николетт...)

Доктор: Ну, ваши интересы становятся всё более глубокими. Вы, наконец, стали интересоваться что чувствуют и иные люди, о чем они думают. Вас стало интересовать качество американской культуры. Что же вы бы хотели сделать в ближайшем будущем? Вы уже признались, что хотели бы произвести нечто. Это будет какое-то шоу, те самые пьесы или какие-то ещё интересные темы?

Хеди: Я бы хотела создать нечто такое, чтобы заставило многих людей понять самих себя. Чтобы они, нравясь себе, могли также нравиться и окружающим. Меня сейчас всё чаще обескураживает то, что многие люди лишь высмеивают искренний альтруизм других. Такие высмеивают их только потому, что сами из себя ничего не представляют по жизни.

(В этом мире силишкам тотальная конкуренция. Прежде чем народы смогут жить с друг другом в согласии, сами люди для начала должны повернуться к друг другу. А так, в лучшем случае, все пока относятся к друг другу с некоторым недоверием. Я тоже могу осуждать некоторых людей. Однако, если они что-то сделают положительное, я снова могу принять их, и больше уже никогда не усомнюсь в них).

Доктор: Мне кажется, что вы уже и сами весьма разбираетесь как в психологии, так и в психиатрии. Как вы достигли такого? Через прочтение книг? Через друзей? Или вы бы предпочли не отвечать на этот вопрос?

Хеди: О, я не возражаю такому вопросу... Чтобы постичь собственный психоанализ, я просто сама прошла уже через многое. Ну или у меня есть просто врожденный талант к сему...

Доктор: Вы ощущаете то, что психотерапия помогла вам стать более счастливым человеком?

Хеди: Иной психолог сказал мне то, что моя проблема в том, что я и итак сама слишком знаю о многом, и анализирую это...

(А быть всезнающим, при сильной чувствительности, это гарантия потрясающих душевных страданий. Не зря же говорится о том, что большие знания множат такие же большие скорби).

Доктор: Вы считаете, что большинство людей перестанут страдать, если все они обратятся к психотерапии?

Хеди: Да. Если бы люди бы могли понимать себя и других, они бы однозначно стали счастливыми, и, больше бы никогда бы не воевали с друг другом.

Доктор: То есть, вы хотите сказать, что если бы люди тотально увязали бы в кабинетах психологов, они бы стали менее агрессивны и не отправлялись бы на войну?

Хеди: Только если бы они были бы внимательны к другим каждую минуту. Ведь если тебя всегда любят, то и ты наверняка непроизвольно начнешь обожать любящего. Сейчас же, есть люди которые возмущаются от того, что они вроде бы любят, а в ответ не получают никакой взаимности. Поэтому, их любовь быстро перерастает в ненависть. Однако, и для ненависти нужно иметь не меньше внутренних сил и энергии.

(Я думаю, что я являюсь все-таки успешной женщиной, ибо, я умею любить. Ведь когда я люблю, я закрываю для себя все иные излишние мысли).

Доктор: Что-ж, сегодня это является большой проблемой. О любви и ненависти было написано уже множество книг, однако, общество так и не достигло какого-нибудь прогресса в этом смысле. Как вы считаете, что же мешает людям быть искренними друг с другом?

Хеди: Страх. Этот страх словно появляется из ниоткуда, но сразу же начинает нарастать как снежный ком. Поэтому, люди постоянно и пытаются спрятаться от него, да уйти от личной ответственности за каким-нибудь лидером. А раз они сами не могут отвечать за себя, то не могут и сочувствовать, да понимать друг друга.

Доктор: Как вы можете учитывать тот факт, что мы, будучи такими адептами США, имеющей крупные города, небоскребы, огромные киностудии и прочее, продолжаем до сих в чем-то оставаться пионерами-исследователями?

Хеди: Адептами? Вы перегрелись?

Доктор: Почему, мы, являясь адептами, кого-то удерживаем в такой большой стране как эта, когда в ней в прошлом были такие великие легендарные лидеры нации. Почему, как вы думаете, сегодня всё заполнено сими адептами? Почему, мы должны стать очередными лидерами для них?

Хеди: А вы это имеете ввиду... Адепты... Как я уже говорила, люди сейчас ищут лидера, чтобы скрыть за ним свою неуверенность и личные страхи...

Доктор: Вы считаете такая неуверенность возникла лишь недавно?

Хеди: Нет, такое было всегда. Просто мир сейчас будто стал более тесен. Авиасообщения, как и телефонные провода, сделали нас ближе по всему миру. Само политическое положение несколько сблизило всех нас. Эклектический свет всё ярче заполняет наши города, в то время как людские сердца всё плотнее покрываются корой эгоизма. И это конец этого мира.

Доктор: Вы побывали в различных частях света. Не вспомните, где вам наиболее понравилось?

Хеди: Мне нравится быть в моей собственной комнате, или на озере, или на лесных тропах, или просто лежать на пляже... в общем мне нравится целый мир. Неважно в какой стране, мне это нравится. Мне нравится и сами люди, хотя, я заметила то, что, чем больше я им даю, тем меньше от них получаю отдачу. Хотя, вроде бы, должно быть всё наоборот...

(Когда я сама сейчас размышляю об этом, то сия "помощь ближнему своему", всё же имеет мало общего с личным счастьем. Это сродни роли в пьесах - ты либо активно учувствуешь в актах. Либо, позволяешь обслуживать себя другими участниками, пассивно сидя на месте посреди декораций).

Доктор: А как вы считаете, сегодня люди более шумно себя ведут, нежели раньше?

Хеди: Как никогда шумно!

(Я по-прежнему ненавижу шумные места и разговоры на повышенных тонах).

Доктор: Думая, как люди орут, вы считаете их более неспокойными. А может быть такой ор сродни их привычной беседе на лавке?

Хеди: Да, они всегда пытаются перекричать друг друга, словно так пытаются быть друг другом услышанными. Но, получается только один сплошной шум. Шум, в котором я не могу разобрать ни слова. Кроме того, люди по-прежнему лакают приличное количество алкоголя. Меня это так и обескураживает. Чем же это вызвано, доктор? Они так пытаются забыться в сем алкогольном угаре? Ну, для меня такое не выход. Люди пытаются убежать от себя, но, на самом деле от своих проблем ты никуда и никогда не убежишь. Даже алкоголизмом. Лишь только лоботомия... Поэтому, когда они неизбежно возвращаются к трезвости, агрессия в них зашкаливает уже до такой степени, что и перерастает в уличные протесты, да беспорядки... В этакую ярость улиц...

Доктор: А вы считаете то, что, если бы все эти люди выражали себя также в живописи, музыке, пьесах, да и вообще через иные культурные вещи, сию ярость улиц в темных городах удалось бы пресечь на корню?

Хеди: Нет, это слишком наивная мысль. Я думаю, что люди могут прийти к тихому счастью только тогда, когда сами выстрадают какое-нибудь бедствие. Только выстрадав на своей шкуре, они тогда, наверное, и смогут наиболее понять цену счастья. В общем, всякие агонии, да большая скорбь "отрезвляет" любое общество как ничто иное. Ведь, после этого люди становятся более терпимыми друг к другу, начинают слышать друг друга, а главное, понимать друг друга. Также, у них словно прозревают глаза на очевидные вещи происходящие вокруг в мире. Знаете, какую саму замечательную реплику я услышала на съемках "Самсона и Далилы" ДеМилля? Это было та реплика, когда ослепленный Самсон вдруг произнес: "О, Далила! Только теперь, когда я ослеп, я стал видеть очевидные вещи!"

(Однако, всё-таки есть одна существенная проблема с пониманием ближнего. Ведь, если вы готовы принять взгляды иного человека, вы как-бы при этом поступаетесь своими взглядами. Может быть, стоить выразиться так - должно быть такое понимание, которое бы не казалось обычным давлением от чужого влияния).

Доктор: Верно, в те времена, вы, наконец, сделали такой фильм, которые и вам сразу же пришелся по душе. Возможно, вам надо было продолжать работать с таким замечательным человеком как ДеМилль.

Хеди: Главным свойством мистера ДеМилля была его потрясающая мягкосердечность. Он сразу видел то, чего стоил тот или иной человек. Однажды, когда я просто сидела и наблюдала за тем, как сражается в чистом поле его массовка, он меня обнял рукой и сказал: "Для тебя, наверное, такие масштабные сьемки сродни китайской головоломке?". Я ответила: "Нет, вовсе нет. Для меня всё это словно участвовать в войне..." Потом, позже, я призналась ему, что больше не могу работать в столь сложных военно-полевых условиях.

Доктор: Тогда позвольте вам задать последний вопрос, на который я бы хотел бы получить наиболее развернутый ответ... Какие качества, на ваш взгляд, являются самыми важными в человеке? Как вы думаете, что больше всего делает мужчин привлекательными?

Хеди: Главное в мужчинах для меня - понимание, доброта и внутренний стержень.

(Сейчас бы я ещё добавила бы сюда также ум и способность распознавать интеллект в иных людях)

Доктор: А какие же, на ваш взгляд, самые неприятные качества в мужчинах?

Хеди: Эгоизм!

Доктор: Как вы считаете, американские женщины допускают ли какие-либо ошибки в отношении мужчин?

Хеди: Да. Американки все время пытаются быть во всем на равных с мужчинами. Это является большой ошибкой.

Доктор: Каковы ваши планы на ближайшее будущее? Как вы думаете, чем вы будете заниматься?

Хеди: Я надеюсь, что, как и прежде, я буду оставаться на своей творческой волне...

Как можно заметить из этих психиатрических стенограмм, что моя проблема заключалась в ощущении счастья, а не успеха. Через мои воспоминания, доктор смоделировал то, что сегодня называют "межличностными отношениями". Есть немалая доля иронии в том, что тут я практически ответила на те деликатные вопросы, с которыми долгие годы преследовали меня журналисты: сколько было у вас любовников, мисс Ламарр? Какой из этих любовников был наилучшим для вас? И всё остальные подобные вещи.

Сама я никогда не задавалась подобными вопросами, и не буду углубляться в них и сегодня. Я открываю в своей автобиографии только то, что до сих пор актуально в психологии, и развенчиваю некоторые байки о себе из старого Голливуда.

Было нелегко, даже под оком моего доктора, заново переживать некоторые эпизоды из своей личной жизни. Ведь у меня были не только нежные и ласковые любовники, но и циничные, жестокие и просто низменные любовники. Например, "Сэм" был именно таким жестоким любовником. (Он был одним из тех мужчин в моей жизни, реальные личности которых, я, по понятным причинам, не буду раскрывать в этой книге).

Однажды он пытался сорвать с меня бриллиантовую серьгу из-за того, что её мне подарил иной мужчина. Достав револьвер, он, случайно выстрелил в меня, и, хоть пуля слегка процарапала мое лицо, я с криками ужаса ломанулась в свою спальню. Конечно, Сэм, был тогда в пьяном состоянии, ибо, будь он трезвым, он бы не промахнулся.

Сэм столь сильно ревновал меня, что в прямом смысле пытался надеть на меня стальной "пояс целомудрия"! Когда, я, однажды убежала от его агрессии к своей подруге, коя, не впустила его - он показал всем, что купил себе мужской "пояс целомудрия", дабы продемонстрировать свою верность!

Когда же, я, наконец, вернулась домой, он положил в мою сумочку кучу денег, и, насильно раздев меня, приказал, чтобы я прямо сейчас принялась их отрабатывать. Он действительно тогда отымел меня, а затем вызвал по телефону одного своего уродливо-толстого друга, и, чуть ли не ревел от смеха, воочию наблюдая как уже тот занимается мною. И, чем дольше длилось действо, тем более дьявольским становился его смех...

Да, ревность порою у Сэма приобретала извращенные обороты. Он мог целыми днями напролет спокойно наблюдать за тем, как его друзья вовсю имеют меня, но, приходил в неистовство, если мне просто улыбался какой-нибудь мужчина, которого он не знает.

Хотя Сэм так и никогда не посмел сделать это со мной, он нее раз угрожал мне одним "смертельно-сексуальным" трюком. Суть его шла из гонконгского порта, в котором, за большие деньги, особенные извращенцы моги иметь местных проституток таким способом, когда их головы находились под водою. То есть, прямо во время полового акта, борющаяся за глоток воздуха девица, доставляла имеющему её садисту в конце просто феерический оргазм. Именно для подобного "смертельного-сексуального" трюка, он как-то раз принес в нашу спальню большой таз с водою и, был в полной готовности свершить сие со мной. Я же знала, что стоит мне согласиться на такое, он, стал бы нарочито затягивать половой акт.

Обо всём подобном с Сэмом, я бы могла создать далеко не одну страницу. Я одновременно и ненавидела его и очаровывалась им. Ибо, его воображение не знало границ, когда он буквально растерзывал меня своими сексуальными пытками.

Как-то раз Сэм позвонил одному знакомому известному художнику. Это казалось странным, так как, он никогда особенно и не разговаривал со мною о своей странной живописи. Однако, я поняла, что он опять что-то задумал. И, действительно, то, что произошло позже, будет одним из самых шокирующих эпизодов в моей жизни.

Созвав различных художников, специалистов по пластику и резине, а также всяких гримеров, Сэм стал проводить с ними тайные встречи в своей мастерской. Мастерской запертой от меня семью замками. Оттуда стали постоянно слышаться странные звуки, но, на мой вопрос, чего это они все там "химичат", он лишь "отвечал" всё тою же дьявольской улыбкой.

Однажды, прямо из этой мастерской, один из гримеров спросил меня, есть ли у меня моя цветная фотография в мой полный рост. Он не стал объяснять для чего ему это нужно, но, я, хоть и неохотно достала ему такое фото. Я понимала, что, даже если я откажу, Сэм все равно это достанет. А его лучше не доводить лишний раз до гнева.

Ибо, мы с Сэмом, итак постоянно скандалили. Когда он кричал на меня, я в основном старалась молчать (или пыталась молчать). Он мог начать скандалить даже из-за моего нового халата, считая, что я слишком много потратила на него денег. Кроме того, Сэм буквально зеленел, не в силах перенести некоторые цвета... или, наоборот бледнел от иных.

Как пример, увидев меня в платье "неподобающего" цвета, он тут же разорвал его в клочья, от сего вынудив меня биться в горьких слезах.

Позже, в качестве свойского извинения, он через горничную передал мне золотой браслет. Я вернулась в комнату Сэма и бросила сей браслет на его комод.

- Пожалуйста, прости меня... - взмолился он, преграждая собою мне путь обратно. - Я куплю тебе новое платье и ещё с десяток халатов.

Но и я могла бунтовать. Я заявила ему, что специально надела тогда это зеленое платье. (А ведь даже великие художники не могут терпеть некоторые цвета!) Он тут же позеленел словно "серый" из Зоны 51 и вовсе запер дверь своей спальни.

У меня же мелькнула мысль, что, всё-таки, мне не стоило так уж сильно злить его. Ибо, его усики вмиг навострилось как в "Моем любимом марсианине!" (Навострились усики?! Она тут откровенно намекает на то, что, под видом "Сэма", весь этот трэш с нею творил сумасшедший Сальвадор Дали?!)

- Выпустите меня! - сразу потребовала я. - Ибо, всяческое насилие против меня бесполезно!

В свой ответ, он вцепился в моё плечо и стал его усиленно расцеловывать! Я также вцепилась в него! Тогда он стал целовать мою шею, хотя прекрасно знал то, что если я никак не настроена заниматься сексом, то ничего у него не получится!

Но, Сэм, продолжал упрямо теснить меня к своей кровати.

- Всё же будет лучше, если вы выпустите меня... - также продолжала сопротивляться я. - Лучше для нас обоих... Я сегодня абсолютно не хочу вас... Не хочу даже ту вашу часть, которая сейчас упирается в моё бедро...

Это уже было сказано на грани истерики, практически на грани начинающегося изнасилования. И, вдруг... он стал подозрительно крутым! Он отпустил меня, но озарился фирменной дьявольской улыбкой. А это, всё же, мне так и не сулило ничего хорошего.

- То есть, вы хотите сказать... - начал Дали (Сэм?!!!) таким тоном, словно в одночасье стал адвокатом дьявола. - Что, несмотря на то, что я ваш любовник, вы сегодня не хотите заняться со мною любовью?

- Не хочу! - огрызнулась я, с вызовом смотря ему прямо в глаза.

- Ясно... - почти беззвучно произнес тонко-усик.

И, без всякого стеснения, снова разорвал на мне одежду, что я тут же оказалась абсолютно голой! Пребывая на волне своей высокой жестокости, он включил в спальне голубой свет, и, вскоре, достав что-то массивное, сразу же бросил это на собственную кровать!

Это всё для меня оказалось в диковинку!

- У вас остается последний шанс... - с сим бросил мне Сэм. - Вы действительно не хотите сегодня быть в моей кровати?

- Ни-за-что!

- Ладно...

Ох, как же он был в ту минуту очарователен и... инфернален!

Мгновенно раздевшись догола, он тут же подошел к кровати и, с резким вскриком налег на то, что ранее на неё бросил.

И, через минуту, присмотревшись, уже вскрикнула я! Вскрикнула в таком ужасе, которого ещё ни до, ни после я ещё не испытывала в своей жизни! Ибо, под ним, на кровати, будучи в полный рост, сделанная по моему образу и подобию лежала... обнаженная резиновая кукла! Это, вмиг показалось мне, ещё большим извращением, чем некогда я испытала в детстве в Вене с моей куклой Лули!

Темные волнистые волосы выглядели настоящим, белая окраска тела была естественной (даже макияж на ней был идеальным!) У неё также был красный лак для ногтей как на руках, так и на ногах. Лишь только фигура казалась более утончённой, однако, грудь была до неприличности схожа с моей.

Сэм ухмылялся. Хотя было уже ясно, что он потратил целое состояние чтобы создать такую натуральную секс-куклу.

- Знакомьтесь! - крикнул он мне. - Её зовут Хеди Падшая! И она всегда сможет ублажить вас так, как вы только пожелаете!

И тут я, наконец, осознала весь его жуткий замысел.

- Единственное, что она пока неспособна, так это разговаривать... - продолжал тем временем Сэм. - Однако, как-нибудь в будущем и это будет исправлено...

Абсолютно ошеломленная я не могла поверить, что он действительно решиться на это.

Но, будучи полностью голым, он уже был на Хеди Падшей в кровати!

- Дорогая, ведь ты любишь меня? - спросил её Сэм, и резко входя ей между ног, тут же занялся с нею во ритмичных фрикциях. - Тебе не очень больно? Или, наоборот, приятно?

Как бы это ни казалось безумно, но я не могла отвести от них своих расширенных глаз!

Сэм же лишь с каждой минутой всё ускорялся.

- Я люблю-люблю-люблю тебя! - вдруг, всею страстью "полыхнул" он. - А ты также любишь меня?!

И тут уже густо покраснела я. Ибо, прекрасно знала о том, что этот вопрос он всегда задавал в нашей постели тогда, когда уже сладко изливался в экстазе...

Некоторое время, освещаемый голубым светом, он ещё несколько раз судорожно "побился" в ту куклу, а затем, завалился набок рядом, да поцеловал её в губы:

- Спасибо, дорогая... Ты была просто великолепна... Надеюсь, я не испортил твою причёску... Впрочем, вижу по твоему взгляду, что ты явно хочешь продолжения этой ночью...

Тут Сэм поднялся и спокойно подошел ко мне во всей своей потливой наготе, которая, после сего действа, показалась мне уже весьма отвратительной...

- Можно, я всё же уйду? - лишь выдавила из себя я.

- Конечно! - ответил он, с дьявольской улыбкой открывая мне дверь. - В конце концов, теперь я полностью доволен моей Хеди Падшей!

Я казалась обессиленной. Даже уходя из его спальни, я лишь продолжала оглядываться на эту трахнутую им куклу. Я была шокирована - некая Хеди Падшая так и лежала там, на кровати. Это казалось столь нереальным видением, что я была глубоко озадачена...

Нервно подрагивая, я вернулась в свою комнату.

Как мы сегодня знаем, "Нью-Йорк Таймс", в номере от 3 марта 1966 года, уже писала о подобных куклах. "Самая необходимая вещь для наших мужчин..." - с юмором иронизировала сия газета. Всё же забавно, что все эти куклы в полный человеческий рост, некоторым мужчинам могут заменить реальных женщин.

Тьфу! Один из друзей мне недавно прислал рекламную статью о таких секс-куклах, и, теперь меня постоянно тошнит при одной мысли о них...

(Почему я вынужден переводить всю эту извращенную галиматью?! Почему я вынужден всё это переводить, а не, например, с автоматом в зубах, быть на какой-нибудь очередной "благородной" войне?! Потому что, как пел ранний Витас "...я Судьбы своей слуга", не так ли?!)

В конце концов, психоанализ раскрыл мне эмоциональную свободу, а также подарил фантастическую уверенность в собственных силах. Ведь, если до этого я постоянно ощущала себя чьей-то марионеткой, то, ныне, хотела стать уже сама кукловодом. Хотелось самой дергать за нити Судьбы и самостоятельно снимать свои фильмы.

Став, из-за доктора очень самоуверенной, я, чтобы воплотить последнее, захотела взять приличный кредит в банке, но, сначала позвонила моему агенту Робину.

- Как именно мне взять кредит в банке? - спросила я его. - Я намереваюсь создать собственную картину.

- Хеди... - зевнул в трубку Робин. - Зачем вам кредит? Я сам могу выдать вам ваши 100 тысяч долларов ради вложения в новую картину. Ох, что после всех этих психоанализов ваши мозги вовсе стали непредсказуемыми! Умоляю вас, ну не растрачиваете так бездарно свои финансы! Ведь, однажды, может случиться так, что у вас попусту не останется денег даже на хлеб!

Однако, всё же успокоив свои первые эмоции, продолжил:

- Ладно, знаю я ваше упрямство. Если так уж страстно желаете проявить себя на продюсерском поприще, для начала найдите хороший сценарий, надежного со-продюсера и великолепного партнера по роли, такого как Кэри Грант, Грегори Пек или Джон Уэйн. Вот после этого, можете смело идти в любой Банк Америки. Также, для подстраховки не помешает найти ещё какого-нибудь известного режиссера...

- И где же я найду хороший сценарий? - задала я ему банальный до оскомины вопрос.

- Так точно! - неожиданно как какой-то солдат прокричал он в трубку и, сразу же выдал вовсе странное. - Мы сейчас же вытащим свои руки из окон, да попытаемся ухватить хоть какую-нибудь синицу!

Тогда я позвонила Тедди. У него возникла иная идея.

- Возможно я перерою целые горы, но, обязательно найду для вас достойный сценарий, - уверил меня четвертый муж. - Я найду то, что понравится не только вам, моей бывшей супружеской шлюхе (?!!!), но и самой публике. Думаю, после такой высокой планки, и остальные звезды будут требовать от продюсеров многого. Вы же, Хеди, прекрасно знакомы на передок с самыми богатыми людьми мира. Поэтому, не думаю, что, кто-то из них будет особо сопротивляться тому, чтобы оказаться вместе с вами в ослепительных лучах славы.

Это казалось не плохой идеей. Ибо, я действительно знала многих состоятельных мужчин, и, даже уже нацеливалась на одного из них.

Ради этого, мне пришлось двинуться в Хьюстон, и я занялась в особом правительственном отделении UFO сбором всех нужных финансов. Но, сначала, конечно, я там дала интервью. Оно появилось в хьюстенской прессе, которую я частично и опубликую здесь:

Хеди Ламарр, которая, со времен "Экстаза", до сих пор выглядит свежо и красиво, неожиданно остановилась вчера вечером в нашем уфологическом отделении Хьюстона.

- Теперь я сама буду продюсером своих фильмов! - пламенно воскликнула там она. - Разве я не похожа на гламурною продюсершу?!

- Нет! - закричали собравшиеся журналисты. - До вас, все продюсеры в основном были низенькими жирдяями!

- Но, я, прямо сейчас уже могу положить несколько долларов в общий горшок! - заявляет Хеди.

По её признанию, она останется в здании UFO ещё несколько дней. Более того, она, собирается открыть в нашем городе ещё одно уфологическое отделение.

(Причем тут Хеди и уфология в Хьюстоне? На что тут так откровенно намекается? :)) )

После той поездки, на меня посыпалось двадцать телефонных звонков, столько же писем и даже одно обвинение в краже собственных драгоценностей в одном из хьюстенских отелей, которое, к счастью быстро решилось - исчезнувшие в нашем номере драгоценности, так же возникли снова в нашем же номере. (Да, помню то фото, где, в те дни, Ты сидишь за "детектором лжи", который, кстати, Ты не совсем успешно прошла...) Пара из сих предложений звучала особенно привлекательно. Одно из них было от человека, которого мы назовем Артуром. Другой являлся нефтяным магнатом Говардом Ли. (Да, чтобы уменьшить читательское напряжение, я вышла замуж за Говарда лишь несколько месяцев спустя нашего делового сотрудничества).

Говард позвонил мне и сказал, что заинтересован в помощи финансирования моих фильмов, и, что он готов обсудить все детали лично в своем головном офисе. После того, как мой доктор "промыл мне мозги" своими психоанализами, я заявила магнату, что больше не хожу ни в какие там мужицкие офисы. Поэтому, если он хочет поговорить со мной, то пусть приезжает сразу ко мне в отель. Он ответил на это, что ему жаль, что, для меня, оказывается, в делах предпочтительной интимная обстановка отеля, нежели офисная и отказался от встречи.

Однако, в свою очередь Артур не возражал тому, чтобы прямиком направиться в мой номер. Он был человеком средних лет и являлся настоящим американским свингером в полном смысле сего слова. Он был красивым и розовощеким. На нем блистали различные украшения.

- Итак, - сразу обратился он ко мне с явным благоговением. - Я сижу в одной комнате со знаменитой Хеди Ламарр. Я видел оригинальную версию "Экстаза" и... когда я глядел как ваше обнаженное тело скачет на экране, то, мысленно поклялся себе, что, однажды, обязательно встречусь с вами. И, вот, это, наконец, произошло.

- Да, но, за прошедшие годы у меня там всё весьма заросло... - проговорила я, взглядом указывая меж своих ног.

Он рассмеялся и, вместо моего светлого вина, заказал нам сразу две бутылки шампанского

- Так сколько именно вам нужно финансов, чтобы начать свое собственное кинопроизводство? - наконец, спросил Артур.

- Приблизительно, не меньше полумиллиона... - ответила я. - И, это пока без учета какого-нибудь готового сценария...

На тот момент это являлось правдой.

- Хех, лишь бы наш блинчик снова не вышел бы комом... - проговорил он прочти про себя, и, снова обратился ко мне. - Иметь полмиллиона долларов в нашей стране, это все равно, что иметь часть нашего языка... (?!)

Я лишь улыбнулась на это.

- Ох, мне так и не вериться, что со мною сидит Хеди Ламарр... - продолжил сей Артур, прикоснувшись всё же к моему вину, а не к заказанному им шампанскому. - Однако, перед тем, как я в своей старости однажды умру, я хочу вспоминать о том, что переспал с одной известной кинозвездой. Я знаю, что это желание выглядит несколько беспардонно. Но, давайте же, будем уже предельно с друг другом откровенны. Вы хотите полмиллиона долларов, так? Как насчет того, что я вам сразу же выпишу чек на первую сотню тысяч, если, вы, тут же, прямо сейчас, согласитесь переспать вместе со мною?! Даю вам слово...

Этот момент тут же расстроил меня. Он дает своё слово? Он предлагает мне сразу 100 тысяч долларов только из-за того, чтобы потом, на своем смертном одре вспоминать, как он когда-то занимался сексом с известной киноактрисой?

- Разве такое непристойное предложение, вам самим не кажется слишком глупым? - решительно возразила я. - Почему вы, хотя бы для вида, сначала не приударили за мною? Почему вы не захотели хотя бы немножко поухаживать за мной? Создать для начала хотя бы особенный вечер? Всё это же ведь ничего бы не стоило вам... Так знайте же, я ещё никогда и ни кому не продавала себя! Я не занимаюсь делами через постель!

На сих словах, Артур, едва было схватившись за бокал шампанского, невольно уронил его на пол!

- О, прошу вас, не расстраивайтесь! - быстро проговорил он. - Я всего лишь обычный деловой человек! Я ничего не знаю о мире кино, только как просто смотреть его. Но, я же вам уже признался в том, что, с тех пор как я увидел "Экстаз", вы стали для меня столь заветной целью, что я поклялся себе в том, что однажды я обязательно трахну вас! Вы думаете я шучу?! А вот и нет!

С сими словами он достал свою чековую книжку и показал её мне - там действительно УЖЕ была выписана сумма в 100 тысяч долларов!

- Если вы мне в-собачите этот чек, я тут же порву его... - лишь зло зашипела на него я. - Не знаю, чего вы там себе нафантазировали после "Экстаза", но я отклоняю ваше непристойное предложение. А если вы сейчас будете настаивать на своем, то я подам на вас суд за домогательства в этом отеле. Готовы "сыграть" в такую игру? Готовы узнать, кто-ж из нас в итоге выиграет?

Последнее заявление озадачило Артура. Он резко вскочил и быстро заходил по номеру. Он бродил и временами бросал на меня вопрошающий взгляд - словно спрашивая действительно ли я отшиваю его, или веду с ним этакую странную сексуальную игру?

- Но почему же вы сами продолжаете меня соблазнять? - продолжал он, всё озадаченно шагая по комнате. - Меня словно незримо окутывает густота ваших феромонов...

Я лишь пожала на это плечами. Так как, итак изложила ему всё то, что изложила.

- Вы бы не хотели сегодня со мною немножко отужинать? - наконец, спросил Артур, уставившись на меня таким взором, словно у него только что разразился идиотизм.

- Буду не против, - охотно кивнула я. - Если, кончено, вы придете на этот ужин со всеми остальными богатыми друзьями, которые будут не прочь помочь мне в финансировании моих фильмов...

- Ах, в этом смысле... - с досадой ахнул он. - Может быть, может быть...

Так почему же я в итоге отшила этого Артура? Ладно, так и быть, я признаюсь вам. Всё дело в том, что этот внешне обаятельный богатый молодой человек, который вроде бы мне подходил по всем параметрам, всегда, когда пытался заняться сексом со мною... оказывался бессильным. Я говорю об этом уже с некой долей смирения, ибо, всё же нечасто, но серди моих любовников случались и такие вот редкие импотенты. Он часто рыдал, оправдываясь передо мною, что его половое бессилие связано с его любовью к спиртному. Однако, ничуть не жалел об этой связи со мною, пообещав, что на смертном одре будет все равно вспоминать о том, как, когда-то просто так лежал рядом в постели вместе с божественной кинозвездой. (Ха-ха, даже какой-то смазливый импотент, находясь в одном реальном времени с Ней, исполнил с Нею свою заветную мечту... Пипец, я, что живу в каком-то аду? Алло, сей мир это ад?! А ад, значит, исконно сей мир?!)

В тот день же, мне было не суждено получить эти 100 тысяч долларов...

В том же уфологическом отделении Хьюстона (Всё же какого черта - уфологическом?! Почему же тогда не прямо на мысе Канаверал?!) фотографы сделали такие классные снимки со мною, что, все журналисты окрестили тогда меня Хеди Лучезарная. Наверное, невольно увидев такие фото-сеты в газетах, нефтяной магнат Говард Ли и вновь возобновил свой интерес ко мне.

Когда же он, наконец, решился пойти на уступки, и встретиться со мною в отеле, я уже отбыла в Лос-Анджелес. Он сразу направился следом за мною и позвонил мне. Мы решили всё начать сначала, но уже в моем доме.

Большинство как отрицательных качеств, так и положительных, в Говарде были уже видны в первый вечер. Он всегда одевался как типичный гаришно (?!), будучи в низменном пиджаке, да розовой рубашке. Хоть он был несколько пьян, с ним, всё же было приятно общаться, да заключать деловые сделки.

Он спокойно выслушал все мои идеи по продюсированию фильмов, и сколько это займет времени.

Хотя я думала, что он единственный человек, который готов вложиться в инвестиции, он признался, что есть ещё целый ряд небольших групп.

- Эти небольшие группы всегда по немного вкладывают в общую лепту, - стал пояснять мне Говард. - Поэтому, если даже дело прогорает, то никто не остается в сильном убытке. Хотя это верно и в обратную сторону - если инвестиции приносят прибыль, то все получают также невеликий барыш. Однако, я считаю, что такая концепция верная. Ибо, никто из нас не обязан платить бешенных налогов одному Дяде Сэму...

Он рассмотрел бюджет, который я расписала на будущее. (Это было всё ужасно условно, так как, потому, что никак невозможно узнать точные расходы на то, на чего ещё нет даже сценария!) Хотя Говард, в основном занимался нефтяным бизнесом, он, похоже что-то смыслил и в кинопроизводстве. Он попытался сократить расходы по моему плану до 400 тысяч долларов. Под конец, он взглянул на часы и сказал:

- Сейчас в Риме должно быть ранее утро. А это значит наш старый Аллегрет должен быть на утренней пробежке.

Он связался по телефону с Римом и позвал синьора Аллегрета:

- Это говорит нефтяной магнат Говард Ли, - начал он. - Как чувствует себя мио бамбино? Хорошо. Вы когда-нибудь мечтали, что сама прекраснейшая Хеди Ламарр, вдруг обратит свой сияющий лик на Италию, глубоко возжелав продюсировать и сниматься для вашей солнечной страны? Да, у вас возник уникальный шанс... Да, мы имеем небольшую группу которая сможет сразу инвестировать в общем счёте около 200 тысяч долларов... А мы ждем аналогичного вложения также и от вас... Да, всё сделаем в самые короткие сроки...

Они продолжали и продолжали сей этот международный разговор по телефону, что, я, невольно подумала, что, и на этот звонок уйдет целое состояние.

Однако, когда Говард кончил, он сообщил что наша сделка совершена. Я могла хоть прямо сейчас отправляться в Рим и начать снимать свои фильмы. Наконец-то, мечта всей моей жизни стала сбываться! (О, Хеди! Ты всю жизнь мечтала сняться именно в Италии?! Ну, хоть какой-то лучик света во всех этих бесконечных извращенных тучах сей книги...) Ведь, больше не было никакого постороннего продюсерского надзора, чисто мое финансирование и всем, в конце концов, руковожу только я!

Я оказалась приято обескуражена Говардом Ли!

- Теперь, - сказал он. - Давайте поднимем тост за нашу сделку, и я пойду прочь...

Хоть я редко пью алкоголь, этот тост мы подняли уже вместе.

После выпитого, нефтяной магнат как-то пристально посмотрел на меня и неожиданно сознался:

- Кажется, я влюбился в вас. Ваши постоянно исходящие феромоны не оставляют ни единого шанса... Мне непроизвольно хочется... хочется просить выйти за меня замуж! И я обязательно ещё попрошу вас об этом! Я буду просить вашей руки, но чуточку позже... Сейчас же, мне надо всё же уйти...

Улыбаясь, я с удовольствием взяла его под руку и повела прямо к его кабриолету на улице. Оказывается, уже давно шел дождь, а кабриолет не был накрыт крышей, так что больше походил на шлюпку наполненную водой.

- Оставайтесь, - предложила ему я. - В нашей школе сразу четыре спальни и одна детская.

Он поблагодарил меня, и, мы отправились спать в свои спальни. Однако, я была столь взволнована от предвкушения своего продюсерского будущего, что никак не могла уснуть. Ровно через час, в мою дверь постучали. В спальню вошел Говард Ли и... это стало началом моего пятого, но самого долгого в моей жизни брака! Моего шестилетнего брака с этим овеивающим нефтяным магнатом...

Мы стали встречаться каждый день, пока мне не пришлось отбыть по работе в Рим. Ему пришлось остаться из-за своего бизнеса. Но, перед этим я успела познакомиться с его родителями, братьями и домом, в котором мы будем жить. Мы обещали ежедневно переписываться, пока я буду находиться в Италии.

Тогда, единственной "ложкой дёгтя" в наших отношениях было то, что Говард уж слишком предавал большое значение финансовой стороне. Я быстро осознала, что мне придется с этим свыкнуться.

Его семья была точно такой же. Например, стоило им увидеть новый дом или машину, они сразу же оценивали стоимость, а не перспективы удобны ли они для жизни. А потом я выяснила, что у одного из братьев магната обнаружили рак. Говард не знал об этом. А тот брат, как прежде продолжал заниматься нефтью и бизнесом, вместо того чтобы просто наслаждаться последними годами жизни.

Наконец, оставив поцелуй на прощальной записке для Говарда, я направилась в Рим продюсировать свой шедевр. Когда я уезжала, он выглядел несчастным.

Я обещала ему, что когда я вернусь, мы сочетаемся в Нью-Йорке.

В Риме же, тогда царила суровая зима, которая как сковала льдом их реки, так и явно сердца итальянцев. Всегда радушные и веселые, от того холода они стали вдруг нетипично хмурыми и неприветливыми. Я выбрала сценарий под названием "Вечная женщина" (Eternita Femmina). Это была сносная история об одной девушке, которая поверила в собственную влюбленность, сделав символом своей любви одного мужчину. Я вложила в бюджет этой картины 400 тысяч долларов и сама избрала себе актеров второго плана.

Однако, с самого начала у нас возникли проблемы. Суровая погода стала срывать нам запланированные съемки. К тому же, я никак не могла вжиться в европейский график работы. В дополнении меня не очень уважали местные артисты и съемочная группа. А ведь без всего этого, вряд ли можно было бы создать достойный фильм.

Связи с этими непригодными погодными условиями, началась ещё и невольная перекройка сценария. Но, к тому времени, все наши сценаристы уже работали в Париже над иной картиной. К дополнению всем бедам, один важный актер второго плана, невольно упал с джипа и сломал ногу, из-за чего, съемки также затянулись на неопределенное время.

В конце концов, сама я серьезно простудилась. Ибо, сколько бы не отапливали студию, все равно было холодно. На мне было одето сразу три свитера, но я просто дрожала от сего холода.

Я написала большое письмо Говарду, но, умолчала в нем обо всех этих проблемах. Я так сильно его любила, и очень нуждалась в нем. (Интересно, как можно сильно любить то одного человека, а потом также сильно другого, а затем также сильно третьего, четвёртого, пятого и... так далее? Мне никогда не понять такое...) О, если бы он мог только прийти и помочь мне! Но, я не могла просить его о таком, ибо, это был целиком мой проект, моя ответственность. Я просто хотела всё бросить, и после ночных рыданий в подушку, улететь обратно к Говарду, да выйти за него замуж.

Но, на следующий день я снова была на съемочной площадке, бессильно наблюдая за тем, как воздуходувка никак не могла рассеять нужный нам искусственный туман. Я сказала режиссеру, чтобы он вызывал механика. Когда тот прибыл, он показал синюю накладную, в которой было прописано пять барабанов с пятью катушками, нужных для дальнейшего действия.

Ещё ничего толком не сняв, расходы составили ровно 398999 долларов. Это был конец. Сказав всем ассистентам режиссера некоторое время мне не звонить, я впала в глубокие раздумья. В конце концов, я решила заморозить на некоторое время производство картины, пообещав что полечу в Хьюстон, чтобы найти дополнительные финансы. Так как, Аллегрет не хотел больше вкладываться в фильм, если Говард не предоставит ему снова аналогичную сумму.

Магнат встретил меня в Нью-Йорке, и мы поговорили с ним прямо там.

- Мне известно, что происходит, - признался он. - Мне уже позвонил синьор Аллегрет. Он как мог старался спасти ваше положение. Но, теперь уже все равно... Это всё оказалось невозможным...

В моих глазах невольно выступили слезы.

- О, дорогая, - видя сие, продолжил Говард. - Ваши феромоны... Вы выйдете за меня замуж? Прямо сейчас. А уже позже обсудим вашу ситуацию с фильмом. И быть может что-нибудь придумаем. Ибо, даже в этом безумном капиталистическом мире, всегда можно найти выгодный угол.

- Да, давайте поженимся... - согласилась я сквозь слезы. - Только прошу вас, больше ни слова об этом чертовом фильме...

И мы поженились 22 декабря 1953 года в Доме кантри - окружного суда Куинса.

Долгое время я была весьма счастлива жизнью с Говардом. И, так как, мне было вполне спокойно и сытно с сим нефтяным магнатом, я вовсе отказалась от кинокарьеры, да, наконец, получила американское гражданство. Ибо, едва мы сочетались браком, мне пришлось принести клятву верности уже самим Соединённым Штатам.

Специальная комиссия задавала мне множество вопросов, на которые я отвечала без всяких проблем. Позже, уже я начала задавать экзаменаторам несколько интересных вопросов (например, почему Белый дом зовется белым?), которые вызвали у них недоумение, и приводили в ступор. Этот процесс получил большую огласку в прессе, когда один из почетного караула сержантов морской пехоты, внезапно упал в обмороке. Разве вы не знали, что это иногда происходит с некоторыми военными при моем появлении?

После сего, мы переехали жить в Хьюстон в великолепный особняк Говарда. На протяжении всех шести лет проживания с Говардом, я приделала этому особняку несколько лоджий, из-за которых, он с тех пор стал являться главной достопримечательностью Хьюстона.

Да, мне это стоило приличных финансов, но у Говарда их всегда было прилично, ведь, как магнат он зарабатывал огромные суммы. Теория Говарда заключалась в том, что чем роскошнее у тебя недвижимость, тем выше собственный престиж - это для него было равносильно большим доходам и прочим удовольствиям богатой жизни.

Я знаю, что разлад в семье из-за финансовых расходов, это очень банальная вещь, однако, до сих пор я остаюсь при своем.

Ведь я тогда была замужем за мультимиллионером и не видела ничего зазорного в своей большой расточительности в парадигме его роскошной жизни.

- О, Боже! - всё поражался Говард. - Зачем ты покупаешь себе так много одежды?! Мне хватает и одного комплекта костюмов на многие десятки лет!

Но, мне было плевать на растраты - я продолжала покупать всё новые и новые платья! Платья, в основном желтых, зеленых и розовых цветов!

Мне понадобилось два года, чтобы сам Говард, наконец-то начал обновлять свой гардероб. А также ещё год, чтобы он научился играть в шахматы, да интересоваться изобразительным искусством.

Это банально, что всё жёны пытаются переделать супругов, но, с Говардом, в этом смысле мне было более сложно, так как, он итак имел уже в жизни всё. И, все-таки, будучи в душе художницей, я все время старалась вылепить из него совершенного человека.

Первой моей жалобой на Говарда являлась, та, когда он не захотел купить один особняк, который я уже обстроила для жизни. Он был обязан его купить. Правда. И когда он, всё же его приобрел, это было самым мудрым решением в его жизни.

Я не хочу рассматривать наши остальные проблемы, так как, первое время мы действительно по большому счету жили в атмосфере любви. (И... словно и не было до этого аж четырех также горячо "любимых" мужей?!) В этой атмосфере мы всегда старались заботиться друг о друге. У нас вполне могла и в дальнейшем сложиться весьма достойная жизнь.

Уже на нашем диком бракоразводном процессе, Говард заявил, что я его несколько раз била. Да, я действительно его иногда поколачивала. (Да, неужели?! Вот что значит "атмосфера любви" и "заботиться друг о друге"! Понимаю!) Но, он был ростом около 185 см и поэтому мои удары были сравнимы ударами мухи по слону. Мужья не должны бить жен, однако, в женах легко бьющих мужей, есть нечто типично женское. (Что за чушь?!)

Однажды, около часа ночи я вернулась домой и моя повариха Нэнси вдруг приготовила мне фасолевый суп. А ведь Говард знал что я не люблю фасоль. Я спросила Нэнси, почему она приготовила мне этот бобовый супчик. Та ответила, что это будет полезно для нас обоих. Говард, услышал нас, вышел, и громогласно заявил мне:

- Хеди, если она сегодня решила приготовить сей фасолевый супец, то я не вижу в это ничего плохого.

- Ах, так! - сразу вспыхнула я. - Значит мнение поварихи для тебя важнее моего?!

- Да, поварихи! - отрезал он и вышел.

Но, я догнала его и уже потребовала выбрать между мной и поварихой. И, вот результат - он до сих пор живет с Нэнси (Дым сигарет с ментолом, пьяный угар качает... В глаза ты сморишь другому, который в тебя "кончает"??), но, зато с ним нету рядом меня.

Говард был очень странным сам по себе. Опять-таки, позвольте мне всё же сказать, что несмотря ни на какие проблемы, у нас было и что-то общее. (Весьма натужно стараешься Хеди... Ничего и никогда у вас "общего" не было, моя нимфоманьячная Леди...)

Например, он постоянно ложился спать в одежде, и, никак не реагировал на мои замечания, хотя бы снять свою обувь.

Мы были очень активны в светском обществе Хьюстона. Наши соседи имели активы на 40 миллионов долларов. Живя среди них, я чувствовала, будто нахожусь на передовой линии Форта Нокс.

Говард владел несколькими мотелями по всей стране, и мы оба любили кататься на лыжах. Я предложила ему построить горнолыжный курорт в Аспене (Ах вот кто создал там этот знаменитый курорт!), что в штате Колорадо. И, он построил его за 300 тысяч долларов, который назвал (в то время) виллой Ламарр. Это стало красивым местом, привлекающим к себе тысячи туристов. Я до сих пор горжусь этим.

Также, всё это время мы с Говардом также не оставляли попыток доснять итальянскую "Вечную женщину" (Eternita Femmina). Наконец, мы закончили фильм, но, он так и не появился в прокате. Судебные иски, на многие годы, словно птицы стали летать то туда, то сюда, однако, сия картина так и не оказалась в моих руках. Эти деньги словно были выброшены на ветер...

Другой ночью, Говард спросил меня, не сделаю ли я ему одолжение, чтобы я руководила несколькими театральными спектаклями для студентов при Хьюстонском университете? Я охотно согласилась и помогла провести эти спектакли.

Даже после нескольких наших крупных скандалов, мы продолжали признаваться в любви и даже отправились отдыхать на Багамские острова. Также, было весьма замечательно, когда уже злющий Говард, чуть позже, согласился отвезти меня и в родную Вену. Я не была там уже много лет, поэтому у меня было чувство, что, наконец, я встретилась со старым ласковым другом. Мне по-прежнему был очень люб мой дом, хотя я уже не могла сосчитать сколько-ж лет в нем я уже не жила.

Мы провели несколько замечательных месяцев. Однако, стоило нам вернуться в Хьюстон старые проблемы также вернулись. Так как я не происходила из семьи нефтепромышленника, семья Говарда холодно воспринимала меня - я виделась с ними всего пару раз - на нашей свадьбе, и на похоронах одного из братьев моего нефтяного магната.

Как-то я пообещала сделать телевизионное шоу с Джейн Уайман. В нем я должна была скатиться с искусственного водопада прямо в бассейн при одном из отелей в Беверли-Хиллз. Но, я всё же не решилась делать сие. Поэтому, муж Ивонны Де Карло, переодевшись женщиной, в результате сделал это за меня. (А в чем состоял смысл этого трюка вообще?! Вроде бы Хеди никогда и не подрабатывала каскадершей...)

Наши же отношения с нефтяным магнатом всё ухудшались. Я решила что пока вернусь с детьми в какой-нибудь арендованный дом в Беверли-Хиллз, а Говард пусть будет в Хьюстоне. Жизнь стала течь весьма бешено... Едва я рассталась с ним, я стала ужасно скучать по нему. У меня было мало денег, я мало работала, но, я, также и не брала его подачки, надеясь, что мы вскоре итак снова поладим.

В те дни я стала жертвой настоящих адских событий. Я помню, как тогда позвонила Говарду и сказала, что хоть по нему и скучаю, я не приеду к нему. И отправилась спать.

Но, как только я стала впадать в дремоту, раздался громкий колокольный звон входной двери. Я разозлилась и не встала с кровати, думая, что это быть может какой-нибудь разносчик рекламы. Но, звон продолжал быть настойчивым и мне всё же пришлось встать, спуститься и открыть звонящему.

- Вашего сына сбила машина! - тут же, с безумным видом закричал на меня сосед.

Увидев на улице собравшуюся толпу людей, я, не помня себя, моментально бросилась к ним в чем была, да растрепанной. С окровавленной головой Тони лежал на обочине дороги вместе со своим мявшимся велосипедом. Обняв его руками, я, ударившись в слезы, стала выть и стонать. Я думала, что он мертв. Когда приехала скорая помощь нас отвезли в больницу в Беверли-Хиллз.

Там, у Тони диагностировали переломы рук, ребер, сотрясение и некоторое повреждение мозга. Никто из врачей не знал, сможет ли он выжить.

В течение нескольких последующих дней, я не покидала эту больницу. Тони витал между жизнью и смертью. Я же не могла и думать ни о чем ином, как о младшем сыне. Я наняла самых лучших врачей и стала молиться. Медленно, Тони пошел на поправку и выздоровел. Я была так благодарна. (Кому? Богу или врачами?) В сравнении с этим для меня больше ничего не имело значения.

Когда Тони абсолютно поправился, мы с Говардом были уже чужими людьми. Он первым не захотел жить со мной, и я с готовностью подала на развод с целью поиметь от него неплохие финансы, так как у меня было мало денег, но имелись долги, и было заложено даже мое голубое "Шевроле".

Мой пятый бракоразводный процесс начался в феврале 1960 года и закончился в апреле. Я выиграла урегулирование в 500 тысяч долларов, но клянусь, что никогда не получила ни пенни от этого.

Я была столь измотана от заботы по восстановлению сына, что на слушания по новому разводу, отправила на суд вместо себя свою представительницу Сильвию Холлис. У меня же, вскоре, вовсе началась пневмония, да линька. (Чего-чего?!) Я стала выздоравливать лишь только к финалу бракоразводного процесса.

III

Эта статья появилась в Los Angeles Examiner 20 апреля 1960 года (т.е. за 9 лет до того, как мистичный маньяк Зодиак, подписывающийся до этого просто буквой "Z", пришлет одну из своих загадочных криптограмм в эту газету):

Появление какой-то представительницы Хеди, было несколько шокирующим для техасского великосветского общества и юридического декорума, когда до сего, ею были отвергнуты сразу несколько адвокатов. Но, ничего из этого не сломило самого судью Вудалла, который в прошлом месяце сократил временные алименты в пользу Хеди с 3 тысяч долларов до всего лишь 250, так как, она по какой-то причине, сама не посмела появиться в суде.

Судья Вудалл направил свою проверку на отправку телеграммы Хеди в её дом в Беверли-Хиллз. Его ультиматум, по сути, был таков:

Явитесь в суд сегодня в 10:30 утра или пришлите своего квалифицированного адвоката. В ином случае, вам грозит решение о неисполнении приговора в пользу мужа.

В своем доме в Беверли-Хиллз, под конец вторника, Хеди призналась, что её деловой менеджер Ульям Стайн слишком расстроен и не может обсуждать ситуацию в Техасе.

Сама же она, никак не дала понять, что готова подчиниться указанию суда.

Миссис Холлис, в свою очередь рассказала суду о том, что была каскадершей на съемках для Хеди, например, в лошадиных скачках с утесов (?!) и, подтвердила то, что её хозяйка действительно отшила всех трех адвокатов, в том числе и Дж. Эдвина Смита.

Письмо гласило:

Вы уведомили меня, о том, что судья, уведомил меня об уведомлении явиться мне в Хьюстон.

Вы сказали мне, что судья сказал, что мне не придется ехать в Хьюстон. Поскольку вы отказались отвечать на мои вопросы, касающиеся судебного процесса, в котором - Ли против Ли (Брюса Ли?!) - а также и по другим менее важным причинам... Вы не оставляете мне никакого выбора, кроме как немедленно вас уволить.

Аналогичные письма получили два других адвоката, представлявших мисс Ламарр, Джек Окин и Фредерик Робинсон.

Несмотря на увольнение, агент Смит продолжил выступать в защиту Хеди.

- Я не могу ни шить, ни вязать... - признался суду этот человек в строгом костюме, да в черных очках. - Но, я прекрасно вижу, что мою знаменитую клиентку пытаются ввести в заблуждение как тут, в Калифорнии, так и в Колорадо. Моя честь и самоуважение как агента были несколько подпорчены некими намеками в матрице на квантовые прыгающие частоты и сбоями в общей системе. Однако, я не верю, что это вина моей клиентки, и, я вовсе думаю, что меня не должна так уж заботить собственная репутация, так как, я, в первую очередь должен защищать интересы и честь этой славной дамы.

Агент Смит попросил судью Вудалла немедленно вынести решение, легитимно ли он представляет мисс Ламарр. Судья решил, что агент это не равно адвокат и, снова телеграфировал Хеди очередной ультиматум.

В нем говорилось, что если актриса вновь проигнорирует суд, то хоть и получит развод с Говардом Ли, но не выиграет для себя ни единого цента. А ведь ранее, она желала поиметь с него не менее 1 миллиона долларов.

Напомним, Хеди и Ли сочетались в Нью-Йорке в декабре 1953 года. Ранее она была замужем за нацистским мультимиллионером оружейником Фрицем Мандлом, продюсером Джином Марки, актёром Джоном Лодером и Тедом Штауфером - владельцем курорта в Акапулько.

Хеди призналась, что перед свадьбой Говард обещал ей молочные берега, да золотистые горы, а в результате оказался банальным скрягой.

- Однажды я хотела вычистить от холодных личинок наш экзотический бухарский ковер, - начала она. - Но, Говард сказал мне, что, мы не можем так просто этого себе позволить. В другой раз, мои дети захотели королевский крабовый рангун, но, он воспротивился и сему, сказав, что этого им ещё не нужно...

Однако, она призналась, что ей удалось заставить его избавиться от старого гардероба. Она сказала, что по новому приодела магната.

Она также призналась, что хотела привить ему любовь к изобразительному искусству, который имел даже такой "неестественный" человек как Герман Геринг. Рейхсмаршал. Но, тут она была менее успешна. Хотя она научила его играть в шахматы до такой степени, что он даже стал выигрывать у неё.

Но, она также стала утверждать, что Говард часто избивал её физически.

- Он мог резко швырнуть меня через всю комнату, - говорила она. - Всего лишь одним таким сильным ударом.

И, однажды, он так вышвырнул её из дома с криком:

- Убирайся! Или переломаю все твои суставы!

- Пусть он и пытался изменить свою суть... - продолжала откровенничать Хеди. - Но, однажды, он сам выдал мне о себе такую фразу, мол, сколько волка не корми, он все равно в лес глядит...

Она призналась нашим журналистам и в том, что всегда настаивала, чтобы он усыновил её детей, но, тот остался безучастным к этому.

Она также всегда хотела стать близкой для её семьи, но, те зная о её многочисленных похождениях в будуарах, в своем высокочтимом кругу восприняли голливудскую лицедейку весьма прохладно.

- Мы познакомились с его семьей только на свадьбах и похоронах, - заявила нам Хеди.

Хеди установила, что несмотря на некоторое урегулирование с Говардом Ли, она продолжит в дальнейшем настаивать на финансовой сути вопроса.

Эта статья от 21 апреля в Los Angeles Examiner уже показывает точку зрения Говарда Ли на суде. По ней наглядно видно всё то, в каком в выгодном свете, он видит этот развод для себя.

Перед тем, как он одарил Хеди разводом, он признался судье, что, своими многочисленными бессмысленными растратами финансовых средств, она уже успела его наградить разрушенной нервной системой.

Нефтяной магнат свидетельствовал, что сразу, после их брака в декабре 1953 года, он обязался выплачивать Хеди по 1 тысячи долларов в месяц на её карманные расходы. Однако, она отправляла эти деньги своим агентам, продолжая снова взимать с него новые финансы уже себе на платья и все остальные расходы.

Говард Ли признался, что они и вправду выбрали дом в Хьюстоне, стоимостью в 125 тысяч долларов, а потом заарендовывали его с правом покупки.

- Я не собирался выбирать второй вариант, - сказал капризный Ли. - Но, именно она захотела там простроить лоджии и бассейн, затем закупила все эти экзотические ковры и гобелены... Она продолжала и продолжала обустраивать этот дом, что его стоимость стала превышать уже за 250 тысяч долларов, из-за чего я был все-таки вынужден приобрести его официально. Последним веским ударом этому было то, когда Хеди предъявила мне счет её декоратора по интерьеру в размере 15 тысяч долларов...

Это было частью своеобразного приема, когда магнат был допрошен своим же собственным адвокатом Фрэнком Кнаппом:

Адвокат: Она вас когда-нибудь била?

Говард: Да, она меня била.

(Там было сказано, что Ли, эта "песья морда" ростом в 185 см, никогда не бил в ответ, ибо, техасцы ни при каких обстоятельствах не бьют своих жен).

Адвокат: Она при этом обзывала вас какими-нибудь гадкими словами?

Говард: Она часто называла меня непослушным и уродливым оленем...

Адвокат: В том самом хьюстонском отеле, она обвиняла вас в краже её драгоценностей? Не могли бы вы более подробно сказать нам о том, что же там все-таки произошло....

Говард: Практически, находящиеся в её будуаре драгоценности вдруг буквально испарились. Вот только что были на наших глазах, и, бац, их уже нет! Я хотел схватиться за оружие, но, быстро осознал, что оно бесполезно. Ибо, в номере замигал свет, а с потолка вдруг заструились холодные паутины... В глубине темной комнаты же появилось НЕЧТО такое-этакое нематериальное, злобное и весьма вороватое... Держа пистолет наготове, я тут же вызвал полицию, а также позвонил в страховую компанию. Каково же было мое удивление, когда прямо на следующее утро, полиция стала обвинять меня в том, что всё это подстроил именно я! Что именно я и украл драгоценности собственной супруги! Они даже стали настаивать на том, чтобы я прошел тест на "детекторе лжи"...

Разумеется, сия точка зрения Говарда не соответствовала никакой действительности.

В пятницу сия история появилась в Los Angeles Examiner после того, как я рассказала об этом.

Хэди Ламарр вышла замуж за своего пятого мужа, техасского мультимиллионера Говарда Ли, потому что у него была большая потребность в ней, и она чувствовала, что может сделать так многое и для него.

- Я стала для него хорошей мамочкой, - призналась она нашим журналистам прямо в своем доме в Беверли-Хиллз.

А ведь Хеди было 45 лет, тогда как Говарду Ли 51.

Но, как ни странно, именно это "материнство" в конце концов, разорвало их брак, что нефтяной магнат получил требуемый им в пятницу абсолютный развод, заработав на ней 500 тысяч долларов!

- Когда Говард почувствовал себя очень зависимым оленем, он возмутился этим фактом, - призналась нам Хеди. - Более того, он не хотел, чтобы я была больше популярна среди публики, чем он. Но, я по-прежнему оставалась популярной.

Хеди, коя так любит рисовать, и коя создала уже около 30 абстракционистских работ, обрисовала нам Говарда Ли как жесткого техасского грубияна.

(То есть, Она публично вот так-и заявила газетчикам: "Мне не нужен наркоман! Мне не нужен хулиган! Ни маньяк, ни параноик! Ни грубиян, ни алкоголик?!)

К финалу всех моих проблем с бракоразводным процессом с Говардом Ли, мой ныне покойный друг Джерри Гейслер, будчи одним из самых выдающихся юристов, посоветовал мне нанять своего хорошего знакомого по своему цеху Льюиса Дж. Бойса.

И сей Бойс, действительно очень старался. Я отдаю ему за это должное. И, так как, меня покорил его юридический талант, мы быстро снюхались. Он начал осыпать меня различными подарками и пёстрыми любовными письмами. Более того, он часто водил меня и на различные ужины в ресторанах, а это для моего финансового состояния, было уже тогда весьма кстати.

Вот именно за одним из таких ужинов, адвокат Бойс, как до этого и все иные мужи, неожиданно заговорив о каких-то там веющих из меня феромонах, буквально принялся умолять выйти за него замуж! А мне тогда очень этого не хотелось. У меня больше не было никакого внутреннего желания снова связать себя узами пресловутого брака. Но, в одной из ночей он был столь мужественен и ненасытен ко мне, что, я, из-за сего осталась весьма и весьма впечатленной.

Впоследствии, я много чего плохого скажу о нем уже на нашем суде, но я всегда буду восхищаться той его мужественностью и ненасытностью! Ничего себе! (Хеди тут уже явно в бредовом состоянии... В каком-то откровенно низкорослом уроде в очках Она разглядела какое-то там "мужество"?! Серьезно?! Тьфу! Не верите?! А вы сами возьмите и посмотрите на фото этого Льюиса Бойса в Сети... ОСТОРОЖНО! Вы заплюете свои мониторы! Тьфу!)

Лью был выпускником Стэнфорда и джентльменом. (О, да, какое "мужество"! А я-то все время ведь думал, что мужество, это когда, ты, с одною гранатой в руке идешь на вражеский танк! Хотя, может под словом "мужество Лью", она имеет в виду Лю Кенга?! Ну не то самое "мужество" Джакса Слайера же!) Он был очень близок со своей матерью, которая не хотела, чтобы он женился ещё раз. Женился хоть на мне, хот на кого-то ином. Я же тогда была эмоционально измотана и в буквальном смысле слова, уже голодна. День и ночь, мои подросшие дети переживали за меня. И, я поняла, что будет лучше для всех, если я снова выскочу замуж. (О, боги, какая же больная Женщина...) Была и ещё одна веская причина к этому - как двое детей Бойса, так и мои, уже итак вместе жили в одном моем доме. А без замужества, это казалось неправильным и весьма подозрительным. Соседи могли подумать, что всё это какое-то свингерство... Поэтому, когда я оказалась в командировке во Фресно, то 6-ой раз сочеталась браком. (Поздравляю! Но, надо было, Хеди, уже в 106-ой раз сочетаться, а не "всего лишь" 6-ой! Даже Элизабет Тейлор превзошла Тебя, сочетавшись 8-раз - в том числе и дважды за одного и того же мужа - Тима Бёртона! А значит ВЫ ОБЕ были какие-то сумасшедшие, глубоко озабоченные Дамы! Моё презрительное "ФИ!" на ВАС!) Мы хотели держаться вместе на любой великосветской публике. На самом деле Лю (Где китаец?!) без конца обещал мне, что с ним я больше никогда не буду нуждаться деньгах - впрочем, почти все мужья нам обещают нечто подобное. (Не все, некоторые мужчины из XXI обещают дамам только стабильный секс после рабочего дня супруги! А также и до её рабочего дня соответственно! Особенно тем женам, которые, например, являются офисными начальницами и хорошо зарабатывают для их семьи!) Да, это был уже мой шестой брак. В этом смысле я уже была ветераном войн и заслужила "Пурпурное сердце".

Мы переехали жить в новый дом через дорогу от дома Джека Уорнера и арендовали его на два года (именно я подписала эту аренду).

Очень быстро я узнала то, что, Лью просто обожает русскую водку и, он прямо потребовал, чтобы я как можно больше закупила её в наш дом. (А как же "мне не нужен алкоголик"?!)

У Лью был ещё один существенный недостаток - когда я хотела спать, он постоянно бубнил в постели то о футболе, то о своей юриспруденции. Из-за этих постоянных разговоров в ночи, я целых два года жизни с ним находилась в бесконечном недосыпе.

Но, я верю в то, что он искренне любил меня. Ведь, даже когда я инициировала наш развод, он передал мне записку:

"Хеди Дарлинг! О, я длительное время беседовал с Майклом Инмэном (адвокатом) и осознал то, что вы отказались от меня. И, хоть, видимо, я где-то причинил вам боль, я по-прежнему люблю вас. Но, я не могу, никак переделать себя как вам хочется. Я скромный человек и не буду оспаривать все ваши посягательства на мои финансы... Но, всё же вынужден признаться вам, что не вижу своей жизни без вас..."

Как-то раз, ещё находясь в этом шестом браке, я вдруг вскочила среди ночи на своей постели и глубоко задумалась о том, почему же моя жизнь и кинокарьера так увяла, словно букет красных роз. И, неожиданно нашла аналогию к своей жизни в старой сказке о "Красавице и Чудовище". Ибо, признаюсь, всегда имела сучью симпатию к тому Чудовищу. Так как, для бедного старого Чудовища, его уродливое лицо невольно скрывало его прекрасную натуру внутри. Как и то Чудовище, я также не соответствовала сама себе в жизни. Я - это мистер Хайд и доктор Джекилл в едином лице. Моё лицо всегда как будто означало, что я крутая уверенная в себе женщина - молчаливая, бесстрастная и загадочная. Прямо идеальная шпионка для темных дел в Азии. Но, внутри я была совсем другой. Роскошным платьям, я больше предпочитала домашние пижамы. Мне нравились обычные пикники на природе, дети, возящиеся на полу с кубиками или игра Санта Клауса. Ещё, больше всего я люблю смеяться. Поэтому, у меня бы ничего бы в реальности не вышло со шпионажем в Азии, если бы даже от этого завесила моя жизнь - ну разве что только в радио-спектакле для студии МГМ.

Как же я понимаю бедное старое Чудовище... Этакого мутанта... Моё прекрасное лицо, было такою же бедой для меня. Именно из-за него у меня и случились все эти шесть неудачных браков. (Какой глупый вывод!) Также, это оно привлекло и всех тех лишних людей в мой будуар, из-за которых я и испытывала различные драмы и душевную боль на протяжении всей этой своей 50-летней жизни. (Какой глупый-глупый вывод! Это действительно пишет зрелая еврейская женщина?! Что-то совсем не похоже!) Мое совершенное лицо - маска, которую я не могу с себя снять. И я постоянно вынуждена жить с этой красивой маской. В общем, моя красота моё проклятие.

Так что, именно к такому выводу я пришла в ту бессонную ночь, которого придерживаюсь и поныне. (Пипец! Эта Женщина попутала следствие с причиной, как мягкое с теплым!)

В итоге мы с Лью прожили в браке не более двух лет. Опять же, историю этого моего шестого развода, я более подробно подам в этой книге так, как это было опубликовано в Los Angeles Examiner (21 июня 1965 года) (Уже через два года, таинственный калифорнийский убийца, будучи пока просто убийцею под инициалом "Z", убьет свою первую жертву в виде студентки Черри Джо Бейтс, нацарапав на её парте ножом "Устала жить, но и боится умереть"):

Хеди Ламарр, под непосредственной угрозой от бейсбольной биты, и свидетельства о том, что она в этом браке потеряла свои последние 500 тысяч долларов, сегодня наконец-то получила шестой развод.

Оплатить же сам этот бракоразводный процесс, ей помогли деньги от продажи ценных французских картин из собственной частной коллекции.

Она развелась с 44-летним видным адвокатом Льюисом У. Бойсом, обвинив его в том, что он вдруг, ни-с-того ни-с-сего, вдруг начал угрожать ей битой одним ранним утром.

Перед верховным судьей Роджером Алтоном Пфаффом, который предоставил указ без конкурса, её адвокаты, отправив в отставку старшего судьи Альфреда Э. Паонессу и Брюса А. Табита, произвели на свет летучую мышь. (?!)

Мисс Ламарр свидетельствовала, что Бойс, уже живший в то время в квартире со своей мамочкой, однажды, ранним утром пробрался в её дом через окно, и встал перед ней с бейсбольной битой в руках.

СКАЖЕМ, НЕТ НАСИЛИЮ!

- Он сказал мне, что собирается кое-кого убить, - призналась Хеди судье Пфаффу, однако никак не пояснила дальнейшее, дав лишь понять, что, прямого насилия битой все-таки не было.

Перед самим же расставанием 15 октября этого года, она призналась суду все-таки в том, что определённое насилие всё же было - а именно, когда она организовала пати для друзей, Бойс предоставил им всем чудовищно "мелкие столики"! (Бредит что-ли... Как же я устал от всей этой чуши...)

Бойс же, тогда повелел ей заткнуться, хотя она даже не подала и вида. И тут он взял один из этих столиков и прямо метнул его в неё!

- И какова же была цель такого броска? - прямо спросил её судья Пфафф.

ПРИНЯТЬ УПОР ЛЕЖА!

- Я бы предпочла промолчать... - проговорила актриса. - Но, после этого он сразу принял упор лежа, опрокинув с того столика на себя все напитки и блюда.

- И сколько вы заплатили за "удовольствие" жить с этаким неандертальцем? - спросил её уже судья Табит.

- Около полумиллиона долларов... - ответила та. - Моих последних заработанных долларов...

Тогда, посовещавшись, судьи вынесли решение, что Бойс должен ей выплатить половину своего дохода каждый месяц в течении двух следующих лет в сумме 1250 долларов. Также, в эту сумму войдут и продажи его аппаратуры для массажа. (?!)

В качестве, свидетеля мисс Ламарр, выступил и её 18-летний сын Тони. Он описал шестой материнский брак как её очередное "саморазрушение" и сказал, что в последний момент буквально оттолкнул мать из-под удара бейсбольной битой Бойса, который обрушился уже на него!

Пятидесятилетняя мисс Ламарр же, также призналась суду, что не только не высыпалась в этом браке из-за постоянного ночного разглагольствования адвоката, но, и что она измоталась с ним так, что практически похудела на 10 кило.

- Я ни хотела выходит замуж, - призналась она судьям. - Но, Лью настаивал чтобы мы поженились хотя бы ради наших детей и общества. Поэтому я и пошла на это. Также, он подкупил меня тем, что в браке с ним, я могу позабыть о деньгах. Что мне уже никогда не придётся больше работать. Он обещал заботиться обо мне.

- И, что, этот Бойз вообще не заботился о вас? - спросил её судья Табит.

- Никак нет... - промолвила мисс Ламарр. - Он лишь создал мне дополнительные долги... Кстати, вы не знаете, что есть такая песня, называется "Песня О..." на стихи одного раннесредневекового китайского поэта? Она мне очень полюбилась на радио, но я не смогла найти такую виниловую пластинку...

- Как же вы сейчас финансово поддерживаете себя? - опустив последний вопрос, снова спросил судья. - На что вы живете сегодня?

ВНИМАНИЕ! РАСПРОДАЖА КАРТИН!

- Я живу сейчас за счет продажи раритетной живописи, - ответила актриса. - Но, если признаться, мне снова не хватает денежных средств... Вы случайно не знаете, где именно в Лос-Анжелесе сегодня можно бесплатно отужинать?

Она сочеталась с Бойсом во Фресно 4 марта 1963 года...

(К чему повторять дату сего шестого "саморазрушительного" брака? К чему эти странные газетные вырезки, в которых скоро начнет изгаляться над полицией Лос-Анджелеса уже непросто убийца Z, а легендарный маньяк Zodiac? Ведь, после психоделических стенограмм с психологом, вся эта хаотичная мешанина, кажется, ещё более странной... Мне жаль, что и это мне пришлось переводить в данной книге на русский язык, а читателям и читательницам "Самиздата" сие читать. Признаюсь, я не знаю, кто эта Хеди Токсичная из 60-х годов, так как, я люблю Хеди Прекрасную из 40-х годов и, не очень верю тому, что одна на другую тут пишет... Однако, тень на саму личность Хеди, Она сама же, всё-таки бросила тут столь отборную, что уже и не знаешь, а что это за человека я на самом деле люблю?! Ведь, после всего тут описываемого Хеди Токсичной, невольно складывается ощущение, что читаешь мемуары какой-то обычной психически больной женщины... Глубоко и серьезно психбольной женщины...)

Я не верю в жизнь после смерти. Прах к праху. Пыль к пыли. (Бытие это всего лишь иллюзия, как свет давно погасших звезд?) Хотя, конечно, я не хочу возвращаться в состояние пыли. (Так как, я итак имею достаточно проблем с этим в моей уборке по дому). Но, я верю в некую мрачную Судьбу, которая наблюдает за всеми нами на Земле. (И что это значит?!) Если бы я не верила в это, у меня бы давно бы взорвались мозги. (Я так и не понял, в что-что Она верит?!)

Во время всех этих неприятностей с очередным бракоразводным процессом, я бывала на пати у человека, который выпускал игрушки. Я была в слаксах, с шарфом на голове (?!) и в сопровождении своей старой подруги Сью.

На этом пати меня познакомили с очень красивым молодым человеком по имени Пьер, который являлся художником. У нас молниеносно завязалось знакомство, мы много беседовали и, я заметила, что он был подавлен из-за инцидента, случившегося в его саду. Дело в том, что некоторые мародеры разорили два гнезда иволги, высосав из них все яйца.

Пьер был чувственным человеком. Он мне понравился так, словно старой пчеле преподнесли новый мёд. У него не было своей машины и, поэтому мы сами потом подвезли его до дома.

Через несколько дней он пригласил меня вместе с Сью отужинать у него дома. И, поскольку мы уже нуждались в еде, мы охотно приняли это приглашение. В его доме была целая комната, в которой он занимался живописью. Он пригласил меня посмотреть его работы. Однажды, будучи в сей комнате искусства, после нескольких поцелуев, он сказал мне:

- Хеди, вы просто дас ист фантастиш! Ваши феромоны итс вери кул! Прошу, останетесь сегодня со мною! Я бы и сам отправился к вам домой, но, у вас там уже находится ваша подруга!

- О, Пьер... Я не могу... - с неким сожалением произнесла я. - Мне лучше пойти домой. Но, я обещаю вам, что мы с вами ещё непременно увидимся...

Я знала, что это будет так. Ибо, весь его облик молча говорил о том, что он был тем, кто мне сейчас был весьма нужен. (Как Аллу Борисовну Пугачеву Тебя за 50-ят вдруг потянуло на молодое тело?)

- Ну, и где же вы это были? - недовольно уставилась на меня Сью когда мы вернулись к столу.

Впоследствии, Пьер ещё трижды приглашал меня к себе вместе со Сью на рандеву. Он никак не решался отшить её, догадываясь о ревнивом характере моей подруги. Я уверила его, что в этом ничего не будет страшного, однако, после нашего личного свидания, Сью встретила меня как разъяренная кошка.

Через некоторое время я стала помогать Пьеру в работе над его картинами, добавляя где-то то свето-тень, контрастность и т.п. Незаметно мы влюбились друг в друга. Мы стали очень близки. Он рисовал, а я лежала на животе в кровати, которая стала для меня тогда рабочим столом в моем телефонном "бизнесе". Дело в том, что с одной из телефонных компаний у меня шла давняя вражда, ибо, она продолжала ежемесячно выставлять мне долги в 1 тысячу долларов. Из-за того, что мне нечем было расплатиться за сии накопившиеся долги, я порою на целые недели оставалась без телефонной связи. (Ха-ха, какая ирония Судьбы - будущая мать Wi-Fi была лишена даже обычного домашнего телефона!) Однако-ж.

Иногда мы слушали немецкие песни и, тогда я словно заново впадала в детство. У меня была маленькая кукла Бэккасин и Пиноккио, с которыми мы пели эти песни. Я всегда ношу с собой эту куклу и показываю её только тем людям, которых люблю.

Сью по-прежнему не оставляла нас и это создавала напряженную атмосферу. У нас не было денег и мы тогда были согласны даже были есть всяческие добавки в еду и в воду, так как они были дешевле даже любых замороженных консерв.

И когда иные из нас радовались сей порошкообразной пище, для меня же настоящим деликатесом тогда казался обычный чизкейк.

Но, мы с Пьером никак не могли остаться одни - Сью навязчивой кошкой плелась всегда рядом.

Но, мы всё же избавились от неё, когда я согласилась переехать с Пьером в загородный дом. Это ещё сильнее сблизило нас.

В этой хижине в лесу было все время холодно, так как, в ней не было ни газа, ни электричества. Мы нашли несколько свечей и всегда сидели рядом чтобы хоть как-то согреться. (Да-да, стихия холода словно бы ревновала за меня!:)) И, так как, как я уже говорила там не было газа, нам, чтобы согреться, приходилось с Пьером постоянно находиться в одной постели.

Также в этой лесной хижине не было телефонной связи и никаких замков на дверях.

Однако, мы были столь влюблены в друг друга, что стойко терпели всяческие лишения. (С милым и рай в шалаше?!)

Пьер старался не оставлять меня тут одну, ибо опасался за мою жизнь. Мы целыми днями занимались живописью, а также, время от времени, и любовью. У меня было полно противозачаточных таблеток, которых мне приходилось принимать по нескольку раз в день. (Ага, я так и знал что Ты противница секса "в противогазе"! Скажем громкое НЕТ ПРЕЗЕРВАТИВАМ! А вообще несколько забавно, что, вместо еды, Она "лакомилась" тогда лишь противозачаточными таблетками...)

У нас получались хорошие картины, если один из нас спал и не мешал рисовать другому. Это ни в коем случае не оскорбление. Просто мысли в слух как артистки. Видя, что я уже еле держусь в теле, мой адвокат стал мне тогда покупать еду. Однако, я находилась в столь влюбленном состоянии, что ничто иное для меня не имело значение. (Нимфоманская 50-летняя "Алла Борисовна Михельсон-Лихтвиц" )

Рядом с нашей хижиной в лесу было небольшое водохранилище. Мы были тогда столь дерзки, что часто занимались любовью в нем прямо под открытым небом.

Да, без Пьера в те критически дни мой жизни я бы погибла. (Серьезно?! Без молодого члена?! А не из-за нехватки пищи?! А как-же по "Играм престолов" - если уж суждено погибать, так погибать с честью, а не в бесчестии?!! Алло, моя Королеваааа!!!) Именно эта его любовь дала мне силы вновь подняться на ноги. Если женщина, коей за 50-лет, признается вам, что, любовь молодого мужчины стала самым приятным периодом в её жизни, знайте, что это недалеко от истины. Тем не менее, даже с этим Пьером, я была должна вести и свою независимую жизнь. Путем которой, я всегда и пыталась идти...

Помню, стояла такая ледяная ночь в -30 градусов, что наша лесная хижина казалась насквозь промерзшей. Будто зомби, стуча зубами от холода, да сильно прижимаясь друг к другу, мы бесцельно ходили по хижине и всё поглядывали на желтый блин полнолуния.

- Пьер, давай всё же отправимся в спальню... - наконец, предложила я, непроизвольно подрагивая. - Ведь там гораздо теплее, чем в остальных комнатах. К тому же мы можем зажечь все наши свечи...

Синий словно сосулька, Пьер промолчал. (Да, так ему, так! Отморозь ему всё мой друг Мороз!) На тот момент мы уже жили вместе около месяца. Мы никогда заранее не планировали наши подвиги в постели - мы просто любили друг друга и признавались в любви друг к другу.

Однажды, в спальне мы расставили свечи так, что ночью она стала выглядеть как взлетно-посадочная полоса. Я никогда не изображала из себя напыщенное кокетство. Я просто, без всяких слов, да излишних там прелюдий, раздевалась, да ложилась в нашу постель. В постель, в которой была всего одна подушка и одно одеяло.

Пододеяльником же, Пьер накрыл входную стеклянную дверь, выходящую во двор, дабы, веселый молочник, приходивший к нам с песнями-плясками по утрам, воочию не застал спящих в гнезде влюбленных голубков.

В самой постели же, дабы согреться, мы часто сливались как в горячих объятиях, так и в страстных соитиях.

- Я люблю тебя... - часто признавался мне Пьер полным уверенности мягким европейским акцентом. - Я люблю тебя всю...

И я в глубине души верила в то, что это было сказано искренне. Да и никто из нас в этом особо и не сомневался. Ибо, наши бесконечные половые акты это только доказывали.

Температура вне нашей кровати оставалась стабильно холодной, но, уже ничего на свете не могло прервать сию нашу горячо-любовную связь! Я была счастлива до сумасшествия! Как всё было извращенно, но и в то же время изысканно! О, я и не могла представить, что сия раскалённая страсть может порою приводить и к весьма ужасающим инцидентам!

III

Это случилось тогда, когда я снималась ещё в "Давай немножко поживем". (Снова Её женская память свершает непоследовательный кульбит во времени...) Я как-то одна вошла в проекционную, чтобы посмотреть уже отснятый материал, как вдруг один из статистов тоже случайно оказался тут, и, я припросила его зайти несколько позже.

В самом же проекционном помещении было около десяти зрительских кресел, пустое место с ковром и непосредственно сам экран. Так же там, был стол управления, в котором, любой зритель мог что-то сообщить киномеханику, либо, нажимая на кнопки, сам сделать звук фильма громче или тише.

Именно за этим столом сидела я, как обычно, просматривая ещё не озвученную пленку фильма, только что доставленную из лаборатории. Просмотрев несколько сцен, я нажала на кнопку, сигнализируя киномеханику продолжить показ фильма дальше.

Как обычно это бывает, погас свет, и показ продолжился снова. И, тут буквально не прошло и полминуты, как я почувствовала на своем колене чью-то руку! В первые мгновенья я даже не могла в сие поверить!

- Уммм, - пошло протянул губами вернувшийся статист. - Похоже, сим утром нас ждет особенная "гимнастика"...

С сими словами он поцеловал меня в шею! Однако, я, несмотря на окружающий мрак, попала кулаком ему в прямо лоб! Пытаясь вырваться, я невольно вырвала из его одежды несколько пуговиц и заорала что было мочи! Однако, эта проекционная, как и всякая иная была звуконепроницаемым помещением.

- Отпусти меня, дурень! - в сей завязавшейся борьбе, тут же разрыдалась я.

- Как скажешь, моя "умница"... - прошипел он, да в тот час сильно двинул мне по лицу.

В ответ я пнула ему между ног, и, всё же вырвавшись, пулей помчалась к двери! Однако, он каким-то образом настиг меня и, так подставил подножку, что я рухнула на ковер меж сиденьями и экраном! И, уже на этом ковре между нами завязалась новая ожесточённая схватка, в то время как на экране показывали ту сцену, в которой Джеймс Стюарт учтиво целовал мне руку!

Во всём этом было нечто гротескное!

Тяжело дыша, возбужденный статист всё же прижал меня к полу, но, казалось, не знал, что делать со мною дальше.

- Через три минуты тут вновь вспыхнет свет... - выдавила из себя снизу я.

Хотя, конечно, до конца снятой сцены было ещё достаточно времени.

Статист вновь двинул мне и принялся разрывать на мне платье. Но, и я находилась в отличной физической форме, поэтому, он, вскоре сам осознал, что под ним сопротивлялась тигрица. Ибо, как только мне удалось принять сидячее положение, я тут же полоснула его лицо до крови своими длинно-острыми ногтями!

Завопив от боли, статист с новой яростью принялся рвать на мне платье и, звуки этой борьбы, в перемежу со слезными всхлипами, наверное, уже стал даже прорываться сквозь звукоизоляцию проекционной!

В какой-то момент, я буквально выкатилась из-под него и поднялась уже на колени. Но, он снова вцепился в меня и, наше сражение в полумраке продолжалось почти бесшумно.

Поверьте, этот статист уже явно не собирался изнасиловать меня живьем!

Тем временем, последняя сцена на экране закончилась, и проекционная комната вовсе погрузилась в абсолютную тьму!

- Ах, сука! - зарыдал уже он, вслепую получая от меня по лицу уже целую серию размашистых царапин.

И... убежал!

Я же, так и стоя на коленях на ковре, ещё некоторое время пыталась унять занявшееся дыхание, да прийти в себя. На экране вновь возникла учтивая сцена моего прощания с героем Джеймса Стюарта, но, я, с окровавленными ногтями, да порванным платьем так и была на коленях... ослепленная вспыхнувшим светом и испытывающая боль от произошедшей схватки с мужчиной. Вспыхнувший свет мне казался просто безмерным... (Да-да, Хеди! Ты настоящий боец! Ты победила в этой неожиданной схватке! О, боги, да это же воистину Женщина-кошка сразившаяся с Пингвином! Признаюсь, эта сцена моя самая любимая во всей Её автобиографии! Её, оказывается, особо и ненужно защищать - Королева сама победительница мужчин! Хотя, конечно, если бы был бы я там, я бы стразу ринулся на Её защиту. Иначе, зачем нужен Первый Защитник???)

Хоть я за прошедшие годы забыла об этом эпизоде своей жизни, я почему-то вспомнила о нем будучи с Пьером.

- Я тоже люблю тебя! - выпалила я, больно впиваясь ногтями в его руку.

Пьер почти спал, но, из-за последнего резко "вернулся к жизни".

- В таком случае ты выйдешь за меня замуж? - мягко спросил

он.

- Мой седьмой муж? - поцеловала я его. - Нет, пока я так не думаю.

- Тогда скажи мне... - продолжил Пьер. - Ты провела большую часть своей жизни с известными мужчинами... Как они занимались с тобой любовью? Лучше или хуже меня?

- В этом смысле ты в не конкуренции.

И это было правдой.

Он тут же горделиво вытянулся передо мною.

- А ты кого больше всего любил, мой Пьер? - спросила уже его я.

- Тебя, моя Хеди.

И это было верным ответом.

- Даже если бы я был тем самым принцем из Парижа, - продолжил Пьер. - А ты бы являлась обычной цветочницей, я бы все равно любил тебя. О, юная Леди, могу ли я узнать вас поближе?

Впадая в свою игру, он галантно поцеловал мою руку. Учитывая то, что мы были в обычной хижине в лесу, мне всё это казалось нелепо смешным, однако, я не стала расстраивать его искренние чувства.

Я приняла сию ролевую игру. (Насколько хорошо он мог знать меня?)

- О, мой сир! - театрально вздохнула я. - Умоляю вас, никогда не бросайте меня! Ибо, без вас я вела столь жалкую жизнь, что если вы меня вдруг оставите, я просто умру с голоду!

Да, мы постоянно играли в подобные ролевые игры, как и прорабатывали к ночи различные позы для секса. Секса, после которого, в некоторых случаях прямо на рассвете, я непроизвольно гнала Пьера прочь из нашей хижины, чтобы некоторое время побыть одной! Он всегда слушался, хотя, ему было и очень непросто оставлять любимую женщину наедине с опасным лесом. Я же, когда он уходил, начинала наслаждаться чувством любовного ожидания новой встречи. Моё сердце просто переполнялось любовью. Почему же сие счастье томного ожидания я получала только тогда, когда изгоняла Пьера в случаях не особо удачного секса? (?!)

Как-то я призналась своему первому агенту Бобу Ричи, ещё в дни моего первого контракта со студией МГМ, что некий продюсер попросил меня увидеться с ним прямо в его головном офисе.

- О, ни в коем случае не ходите туда! - рассмеялся Боб.

Сама будучи матерой акулой шоу-бизнеса, я лишь в ответ посмеялась на возможную волчью облаву.

- У сего Фила Кампа (назовем его так), - начал пояснять мне агент. - Уже как четыре года свой офис при студии, однако, он так и не выпустил ни единого фильма. Будучи дальним родственником сами знаете кого, он любит просто на пробах просматривать различных девушек. Для него это подобно смотринам. В этом весь смысл его бытия. Как продюсер, он конечно получает от студии ежемесячную зарплату, однако, реально занимается тем, что постоянно "бьет в баклуши". Конечно, иногда он типа отправляется в "командировки", и изображает на них крутого продюсера, однако, для него нет особенной разницы, типа "раскручивать" какую-нибудь секретутку или некую актрисульку... Я хочу сказать то, что если кому-то он успешно и морочит голову, обещая славу и деньги в кино, так это своим постоянно меняющимся секретаршам.

- Этого не может быть! - возразила я. - Я не верю в это!

Это было потрясающе. Ведь, я уже встречалась с сим Филом пару раз, и он мне показался истинным джентльменом. Он не совершенно не походил на трутня и обычного бабника.

Поэтому, я, так и не согласившись с агентом Бобом, всё же решила сама провести "разведку боем" - все-таки отправиться в головной офис сего Фила! В конце концов, я ведь уже была достаточно взрослой девочкой. Как и уже доказывала это множество раз. (?!)

Когда я явилась, офис Фила мне показался большим плюшевым люксом - пусть и с всего лишь одной секретаршей и полным различных бумаг рабочим столом. Всё сказанное агентом мне тут же показалось только домыслами. Я сразу обрела большую уверенность в этом визите.

Как обычно, Фил источал из себя учтивость и обаяние.

- Хеди! - ярко озарился он. - Вы весьма ценное достояние нашего Голливуда и, поэтому, как и многие другие, я хотел бы склонить вас в свою сторону!

Он тут же в-собачил мне сценарий к какому-то задуманному фильму!

- Эта картина под названием "Лиза", - начал пояснять Фил. - Будет повествовать об одной чернокожей бизнесвумен, которая, в один из обычных дней, неожиданно станет белой...

Я быстро побежала глазами по строчкам данного сценария, ибо, это было естественно для любопытства каждой голливудской актрисы.

- А так как вы весьма славитесь универсальною красотой, - тем временем продолжал Фил. - Я тут же осознал - вот оно!

Мне вдруг стало любопытно, а как именно он соблазняет подобными речами собственных секретарш.

- Вы когда-нибудь обмазывались коричневой шоколадной глазурью, - вдруг спросил меня он. - Умммм, брюнетка в шоколаде! Я думаю, вы бы смотрелись бы в нем просто идеально!

Я только ответила, что мне нравится лишь строго черно-белое.

Дальнейший диалог мы продолжили в ключе разных студийных сплетен.

- Можем ли мы с вами встретиться также завтра? - спросил Фил, когда время нашей встречи явно подошло к концу. - Думаю, вы этот сценарий осилите где-то от силы за 5-6 часов...

Да, так оно и произошло. Едва стукнуло шесть часов вечера, и мы вышли из его офиса, я сразу увидела, что он направился в сторону своей же ушедшей домой секретутки! Я осознала, что его тактика состоит в том, что в первое свидание он просто знакомится с дамой, а уже на втором берет её уже в полный оборот! Ну, что-ж, я тоже умею прекрасно играть, да всячески изгаляться!

Как и договаривались, в шесть вечера следующих суток, я снова пришла в головной офис Фила. На сей раз стояла подозрительная тишина. Его секретарша уже отправилась домой. Поэтому, я сама отправилась вверх по лестнице, успев заметить в офисе совершенно неподходящую тут чету странных шезлонгов...

- Так что вы думаете о сценарии "Лизы"? - возбужденно спросил меня Фил.

- Это всё, конечно, интересно, но, явно не для меня... - ответила я. - Сама роль героини ну никак не соответствует моему привычному образу...

- Жаль... - лишь бросил он, и, подойдя к бару, спросил. - Хотите что-нибудь выпить? Скотч? Вино?

Решив играть свою ролевую игру до конца, я выбрала бокал шерри.

- Хеди, - вновь обратился ко мне Фил. - Теперь, когда вы здесь, в глянцевом мире Голливуда, что вы вообще думаете о наших фильмах и вообще нашем кинопроизводстве?

"Хммм... - лишь всё думала про себя я. - И, сколько же ещё времени ему надо для нужной кондиции?" Поэтому, в какой-то момент, всё же произнесла вслух:

- Мне уже надо идти. Спасибо вам за столь учтивую и приятную беседу.

- О... - произнес гласного Фил, тут же целуя мою руку. - В таком случае, до следующей встречи, Хеди. Надеюсь, мы ещё сможем в будущем над чем-нибудь поработать.

Хоть я и собралась действительно уходить, но, всё же была должна решить сию головоломку - а именно, был ли Фил порядочным человеком, или как утверждал мой агент Боб, не являлся таким.

- Мистер Камп... - сразу обратилась к нему я, нарочито понизив голос. - Я хочу вам в кое-чем сознаться... А именно, что, сегодня я так надеялась на то, что мы, всё-таки заключим с вами хоть какую-нибудь сделку...

- Да, моё реноме совершенно... - мгновенно остановил меня Фил. - В свою очередь, кое в чем признаюсь и я - по своему богатому продюсерскому опыту, я уже знал, что вы откажетесь от участия в "Лизе"...

Между нами настала неожиданная тишина.

- Так значит, вы уже изначально знали то, что я совершенно не подхожу для вашей картины?! - тут же спросила я его в упор.

Будто прижатый к стене, Фил лишь пробурчал нечто невнятное.

- Мой агент Боб сказал мне, - сурово продолжила я. - Что данная "Лиза" всего лишь проходной фильм, участие в котором может восхитить разве лишь ваших постоянно меняющихся секретуток! Что вы не продюсер, а просто отчаянный бабник!

Покрывшись испариной, он молча подошел к бару и залпом выпил целый бокал со скотчем.

- Хеди... - наконец, произнес Фил моё имя. - Разрешите мне вам в кое-чем сознаться?

Я неопределенно пожала плечами.

- Моя супруга, - неожиданно начал он. - В нашем киношном бизнесе является родственницей одного очень влиятельного человека. Я прекрасно знал это, когда брал её в жены. Однако, как оказалось, на самом деле её семья не была сверхбогатой. Чтобы как-то обеспечить мне работу, моя супруга попросила этого родственника дать мне сию непыльную работу при студии. И, он мне её дал, так как моя жена явно имеет какой-то компромат на него. И, хоть, в первое время мне хватало кучи работы, теперь с нею может справляться любая из моих секретарш... Каких-либо серьезных проектов, мне так и не предоставили...

- Однако! - резко прервала его я. - Получая за такую непыльную работу неплохую зарплату, вы сами решили впустую прожигать свою жизнь?! Просто тупо сидеть в этом плюшевом офисе, миловать языком различных секретарш между ног, да целыми часами напролет праздно оплевывать пололок?!

- Я делаю это не ради хорошей зарплаты... - возразил Фил, вновь отхлебнув скотча. - Я делаю это ради сего мира... В во всяком случае я делаю только то, чего хочет и моя жена...

Ррр! Все эти американские мужья постоянно сбивают меня с толку! Ибо, даже если они согласиться взять вас замуж, они будут всегда стремиться сделать вас счастливыми только чисто "по-своему"! Я этого не понимаю!

- Спустя год такой раобты, - продолжил Фил перед баром. - Все вокруг стали воспринимать меня как мелкого протеже родственницы Шнука. Протеже, который умудрялся сам зарабатывать себе на жизнь - и хорошо зарабатывать - в то время как иные "протеже" не зарабатывали и десятой доли того, чего я зарабатывал. Именно с сими доходами, у меня и возникла идея одного фильма, для участия в котором я стал отбирать всех танцующих в мюзиклах девушек. И, мне казалось вполне естественным то, что для деловых встреч нужно всех звать сразу себе в этот головной офис... Но, верьте мне, Хеди! В этом офисе я только беседовал с эти девушками и ничего более! Лишь беседовал! Ибо, я как был, так и остаюсь верен только своей жене, не смотря на все её порой невыносимые капризы, да требования! Я люблю только её! Однако, после некоторых ночных бесед в сем офисе с сими девушками, я слышал, как обо мне поползли всякие дурные слухи и домыслы. Я неожиданно обнаружил, что вдруг для всех оказался "бабником"! "Наш хомяк Фил! - вдруг как змеи зашептали люди. - Каждую неделю "окучивает" в своем офисе по дюжине девушек в неделю! Он всем им обещает съемки в кино, однако, использовав их, так и не выпускает в итоге никакого фильма!" Последнее, к сожалению было правдой. И, хоть мне действительно нравились эти встречи с различными девушками, я, в глазах общества, стал в конце концов самым "прожжённым" бабником Голливуда... Но, разве всё это можно назвать пустою растратой жизни? Плевком в потолок? Хотя, возможно, вы, всё же, правы, Хеди... Хммм, сам не знаю, почему это я вдруг решил сегодня раскрыться именно вам? Флюиды что-ли какие-то исходят от вас... Феромоны... Но, так и быть, раскрою вам ещё один свой секрет: всё это время я откладываю деньги на собственный магазин. Да, у меня были амбиции покорить целый мир через призму кино, но, я понял, что моему самолюбию хватит и одного моего магазина. Разве я хочу слишком многого?

Потрясающе! Я сказала, что он просто молодчина!

- Для меня просто честь беседовать с вами! - сразу же заявила ему я словно рыцарю. - Я благодарю, что именно мне вы открыли своё благородство! С ума сойти! Но, как со стороны сие, наверное, выглядит в тот же момент весьма странно...

- Ну... - смущенно пробубнил доблестный рыцарь нашего времени. - Я просто стараюсь оказывать внешним обстоятельствам жизни достойное сопротивление... А что касается чести? Так это скорее для меня высшая честь видеть сегодня в своем офисе такую потрясающе красивую женщину как вы, Хеди. Ибо, просто вживую лицезреть вас - высшая награда. После такого, думаю, я могу же вполне спокойно потчевать на лаврах...

Фил рассмеялся, вновь воссияв учтивостью и добродушием.

Он оказался прав. Но, мне всё же было тогда интересно, кто же из нас оказал друг другу более высокую честь. Учитывая то, что по любому наши студии были разными, и, мы так и так не смогли бы нанести друг другу вреда. Не звезда холодного мрамора... (?!)

Вскоре, я попрощалась с ним и ушла из его офиса. Надеюсь, тот мой визит принес ему хоть немного престижа в его благородном деле, и никак не испортил прическу какой-нибудь неожиданной мелочью. (?!)

Вскоре, после сего, покинул офис сам Фил. Надеюсь, что он сейчас вполне счастлив.

Когда я зачем-то рассказала эту историю моему молодому Пьеру, он на полном серьезе сказал мне:

- Ну и в чем именно этот "хомяк" благородный рыцарь? Он просто обычный мужчина, который поднял себе немного престижа после визита одной видной королевы роз. Особенно, из сих её "рыцарей" всегда отличаются такие, которые вообще никакого престижа за собой не имеют...

Вам не кажется несколько странным этот комментарий от Пьера?

Недавно один из журналистов взял у нас интервью прямо в лесной хижине. Мы заранее договорились о том, что, только тогда, когда я взгляну на стенограмму сего интервью, я дам "добро" на её публикацию в газетах. Я просмотрела и... не одобрила. Однако, для сей автобиографии я не буду ни в чем сдерживать себя...

Пьер: Её адвокаты постоянно донимают меня в том, что просят всегда сопровождать Хеди, так как, мол, "вы лучше знаете некоторые вещи, которые уже произошли в её жизни" и тому подобное...

Хеди: Они беспокоятся из-за того, что знают, что у меня может начаться очередное психическое обострение. Но, я им отвечаю, что, всё в порядке, ибо, я сейчас имею самый восхитительный роман в своей жизни.

Пьер: В свою очередь я должен признаться, что весьма горд проживанием с Хеди. И, горжусь быть с ней не только из-за того, что она знаменитая кинозвезда, а из-за того, что испытываю к ней искренние чувства, да считаю, то она по-прежнему выглядит весьма моложавой.

Хеди: Я верю, что однажды сама сказала тебе то, что никогда не чувствовала себя молодой. Однако, я не думаю, что когда-нибудь я серьезно состарюсь. Буду этакой старой морщинистой страхолюдиной. Нет. Просто иногда эти давние боли пусть собираются все в психических припадках и, негативные эмоции от них невольно портят лицо...

Пьер: Да, эти боли, что идут чередой, заставили Хеди потрясающе облинять, вызвав к тому же у неё ещё и серьезную зубную инфекцию. Но, теперь её здоровье в норме.

Журналист: Ваши постоянные занятия любовью сегодня не стали для вас обычной рутиной? Или, вам по прежнему это всё так же нравится?

Пьер: В этом деле не может быть никакой рутины. От сих бесконечных половых актов, я потерял парочку килограмм, а Хеди же стала такой сексуальной, что я вначале даже и не представлял её столь сексуальной! Не представлял! Хотя, конечно, где-то всегда догадывался об этом...

Журналист: Вы сразу же поняли что физически подходите друг к другу?

Пьер: Конечно. Ведь у Хеди столь красивое лицо и бархатистая кожа. А я редко встречался с женщинами, у которых была бы столь мягкая, бархатистая кожа. При этом она никогда не пользуется косметикой, не принимает специальные ароматные ванны или ещё чего-то подобное...

Журналист: А вам никогда не казалось, что вы просто дня неё лабораторный кролик, способности которого она постоянно испытывает? У вас никогда не возникало таких сомнений, подозрений?

Пьер: Да, такие чувства порою во мне возникают. Однако, я стараюсь принимать столько же витаминов, сколько принимает она. В основном витаминов с железом и нескольких иных, всех свойств которых не знает даже она. Хеди всегда любит мне повторять: "Пьер, тебе больше не нужны витамины, которые я принимаю. Кто знает, может некоторые из них содержат женские гормоны..." Но, когда мы завтракаем по утрам, я по-прежнему стремлюсь проглотить больше этих витаминов, чем проглатывает их она...

Журналист: Можете ли вы рассказать о том, в каком часу дня вас наиболее опускало?

Пьер: Это может произойди в любое время суток. Обычно, после завтрака Хеди вновь зовет меня в спальню для разговоров, перед тем как она займется своим телефонным бизнесом прямо в кровати. Так что для нас это естественный ход вещей. Она может запросто взять мою одежду и пойти спать с нею в постель. И, чем больше мы занимаемся любовью, тем больше хотим заниматься любовью.

Журналист: Вы всегда так легко настраивайтесь на секс?

Хеди: Да хоть прямо сейчас, при вас!

Журналист: Ммм, признаюсь, я сразу же завожусь, когда вижу, что сама женщина жаждет секса и весьма горячо проводит с ним всё своё время! Поэтому, для меня гораздо важнее сначала подарить ей наслаждение, а потом уж доставить его себе! Для этого я готов сдерживать себе кипящее мужское "шампанское" столь долго, сколь сие будет для женщины нужно! Но, после такой горячей интрижки или тому подобное, я буду восстанавливать свои силы, поедая зародышей в куриных яйцах, запивая шоколадным напитком, да медовухой! Я всегда не против и нескольких чайных ложек пряно-женского грудного молочка!

(Блин, Хеди! От твоего откровенного ответа у этого журналиста видимо сразу "поехала крыша"! Нехорошая, Хеди, нехорошая...)

Хеди: Всё дело в том, что моя жизнь в хижине в лесу с Пьером сейчас мне кажется одним сплошным медовым месяцем. Таким большим и продолжительным медовым месяцем, что, по сравнению с ним, все предыдущие настоящие кажутся теперь мне самой какими-то незначительными, какими-то вымышленными...

Пьер: Много раз мы говорил и о брачных узах. Я ведь католик, и мне поэтому на улицах часто тычут мол, раз у вас нет никаких брачных уз, поэтому вы и недостойны нашей поддержки! Сам я очень хочу жениться на Хеди, и сама мысль женитьбы с нею, мне кажется весьма искушающей штукой...

Хеди: Я не хочу сочетаться с ним. Ибо, если я 7-ой раз сочетаюсь, он тут же начнёт орать на меня! Всячески командовать и подавлять. Как это любит делать почти каждый женатый мужчина...

Пьер: О, нет-нет, Хеди. Я бы по-прежнему говорил бы с тобою спокойно...

Журналист: Католик? Вы когда-нибудь ходили на исповедь?

Пьер: Да, конечно, я ходил. И я собирался пойти на исповедь вновь, сразу после нашей возможной женитьбы. Я бы хотел проживать с Хеди в статусе супруга, чем просто хорошего друга.

Хеди: Не знаю... Мне как-то уже вполне хватило тех потрясений, которых я пережила во всех своих прошлых браках... Я думаю, у нас итак нет никаких проблем с противоположным полом. Я имею в виду то, что когда он выходит из хижины, его сразу окружает рой женщин. Также и ко мне сразу же слетается рой... рой из различных мужчин, конечно же. А вы о чем вдруг сразу подумали? Королева роя, не так ли?

Журналист: К вашему Пьеру сразу слетаются женщины? И вы никак не ревнуете?

Хеди: Я? Нет.

Пьер: Мы не ревнуем друг к другу, так как, я живу в своем углу хижины, а она в своем. Но, мы ещё, конечно, всё также разговариваем друг с другом. Сейчас Хеди переживает некоторые неприятности, но, она уверила меня в том, что ещё сможет сняться в нескольких фильмах, а позже, напишет о себе книгу с упором на будущее. В свою очередь, я постоянно думаю о ней. Она для меня как большое неразумное дитя, за которое я переживаю. Я никогда не думал о ней, как о великой Хеди Ламарр. Лишь тогда, когда я увидел её на скамье подсудимых по поводу последнего бракоразводного процесса, я не мог поверить своим глазам, видя какое количество репортёров и фотокорреспондентов слетелось, дабы запечатлеть сие. Да, именно там, в зале муниципального суда Лос-Анджелеса, я осознал всю славу человека, по имени "Хеди Ламарр".

Журналист: Вы осознали, что она ваш кумир?

Пьер: Да. Я просто стоял там с раскрытым ртом от изумления и, понял, что она по-прежнему является известной личностью. Что она всё ещё находится в центре внимания. И, какой же это был для меня кайф, ведь никто из людей не знал, что именно я теперь нынешний кавалер Хеди! Что, теперь именно я ежедневно трахаю её "до самых мозгов"!

Журналист: А вы, Хеди, что думаете об этом?

Хеди: Ну, мне теперь абсолютно всё равно, кто и что думает о сем. Я планирую сейчас только одно - как только Пьер нарисует ещё с десяток картин, я устрою для него персональную выставку. Думаю, с моей помощью, она произведет фурор. Однако, это будет ещё явно нескоро, так как, Пьер несколько ленив...

Журналист: Но, ведь нельзя художника насильно подгонять творить шедевры...

Хеди: О, да, конечно. Всё, что я могла, это обучить его рисовать быстрее. Однако, пока он рисует, я все равно стою где-то рядом с кнутом.

("Я рисую на асфальте белым мелом слово: "Хватит...")

Журналист: Вы считаете его своим протеже?

Хеди: Я даже не знаю, корректна ли эта формулировка. Возможно, что в некоторой степени это так. Не так ли, мой про-те-же?

Пьер: Именно так, дорогая.

Хеди: Нам обоим пришлось нелегко в Штатах. Я снова начала свою жизнь с нуля, а он только начал адаптироваться к американским реалиям. Так что мы оба с европейскими корнями.

Пьер: Иногда я думаю, что я обыкновенный жиголо. Конечно, это определение верно для любого мужчины, если он живёт со знаменитой женщиной. Но, как показывает моя живопись, я и сам имею неплохой талант. Я готов во всем помогать Хеди, даже если это действительно мне выгодно и в материальном плане.

Журналист: Как думаете, спустя годы, независимо от того сколько у вас ещё будет девушек, а у Хеди мужчин, вы все равно будете бережно хранить сии ваши чувства в своих сердцах?

Пьер: Думаю, да. Но, не с девушками. Мне больше по нраву зрелые женщины, ибо они более опытны и весьма искусны.

Журналист: Другими словами - вы вместе с Хеди идете с улыбкой по жизни?

Пьер: Верно. Такого взаимопонимания как с Хеди, у меня не было и вряд ли уже будет с какой-либо там потенциально юной девицей.

Хеди: Я сказала ему, что не смогу выйти за него замуж, пока он сам чего-либо не достигнет важного в своей жизни.

Пьер: Это так. Поэтому я пообещал ей, что, как только я добьюсь мировой славы как художник, я стану просить её руки. Ведь, в таком случае, меня уже никто не сможет обзывать каким-то там жиголо.

Хеди: Вот поэтому, дорогой, я тебя все время и подгоняю к рисованию. Это покажется шуткой, но, единственное, что сейчас иногда стоит между нами, так это краски... краски... краски...

Пьер: Я не против, если Хеди захочет себе ещё многих мужчин. Ведь она столь красивая и остроумная женщина. А ещё она обладает таким отменным чувством юмора, от которого мы порою целыми часами напролет катались от смеха по полу, да и вовсе часто вели себя словно безумные! Например, Хеди может войти в наше лесное логово, и, тут же приняться танцевать. Она ведь брала в юности уроки балета, вот порой и исполняет различные балетные па, а то и вовсе может буквально стоять в каком-либо паутинном углу хижины на своей голове!

Хеди: Да. Абсолютно так. В паучьем углу...

Пьер: Когда мы ходим на какие-нибудь вечеринки, люди все равно слетаются к Хеди, несмотря на то, что на большом экране она была в последний раз около десяти лет назад. Когда они её видят, они обычно кричат: "О, мой бог! Вы же Хеди Ламарр!" Но, я остаюсь спокойным к этому, ибо, прекрасно знаю то, что с кем бы она не была на вечере, она все равно вернется в нашу хижину в лесу вместе со мной.

Журналист: Вы столь самоуверенны?

Пьер: Что? Нет. Вовсе нет. Я бы не назвал себя так, ибо, если человек слишком ревнует, значит, в первую очередь, он не до конца уверен в самом себе. А я уверенный в себе человек.

Хеди: Я думаю, что это именно я сделала Пьера более зрелым. В то время, как он заставил почувствовать меня моложе моих лет. В общем, как ни крути, мы с ним идеальная любовная пара.

Я чувствую, что сия любовь к юному Пьеру, хоть как-то облагораживала все те темные воспоминания о бесконечных бракоразводных процессах и иных инцидентах последних лет, подробности о которых знал тогда только мой психиатр, и тяжелую ношу коих я все время носила в своей душе...

После последнего развода я была сильно истощена как морально, так и физически. За мною ещё числился особняк, но кредиторы столь рьяно преследовали меня, что, я прекрасно осознавала то, что оказаться на улице, было всего лишь вопросом времени. Большую часть времени я откровенно голодала и только милость друзей хоть как-то помогла мне получать пищу.

Затем произошло сразу несколько вещей, которые казалось дали небольшой проблеск в моей Судьбе. Ибо, Берт Гордон, будучи одним из продюсеров знаменитого Джо Ливайна, попросил меня сняться в камео в его фильме "Портрет мертвой мамочки". За сию эпизодическую роль мне пообещали гонорар в целые 10 тысяч долларов. Буквально в это же время, сочувствующее мне издательство, сообщило мне, что адаптация моей истории в формат сей автобиографии наконец-то завершена - а ведь это было моею главной мечтой последнего десятилетия!

Но, готовящийся фильм пришлось резко прервать из-за инцидента, неожиданно случившегося со мною 28 января 1966 года. Вот история без каких-либо комментариев, как она появилась в Los Angeles Examiner:

В ОДНОМ ИЗ МАГАЗИНОВ УИЛШИРА ПРОИЗОШЛА КРАЖА!

(Материал подготовлен Бобом Джонсоном, Джерри Рамлоу и Уэмом Гольдом.)

"Я протестую! Всё это какое-то одно сплошное недоразумение!" - воскликнула 51-летняя актриса Хеди Ламарр, выходя сегодня к журналистам из Института для женщин Брэнда Сибил, после того, как она была арестована по обвинению в магазинной краже.

Полиция сообщила, что она была арестована около 21:15 в четверг в универмаге на бульваре Уилшир, когда женщина-полицейский обвинила её в том, что актриса спрятала товар стоимостью в 86 долларов в своей сумке для покупок.

Выйдя на свободу под залог в 550 долларов после 2 часов ночи, голливудская королева предстала в среду в 13:00 перед судом по выше обозначенному обвинению, которое предусматривает наказание в виде шести месяцев тюрьмы, штрафа в 500 долларов, либо сразу и то, и другое.

ПОМЕЩЕННА ПОД ДОМАШНИЙ АРЕСТ!

В полиции сказали, что в сумочке у мисс Ламарр, в момент кражи, оказалось два чека на общую сумму в 14 тысяч долларов. Ей было выдвинуто обвинение в краже трикотажного костюма стоимостью в 40 долларов, нескольких поздравительных открыток за доллар, пары трусиков за 10 долларов и некоторых других мелких предметов.

Полиция сообщила, что получила вызов из магазина по адресу 6067 Wilshire Blvd. Полицейская Хелен МакГэрри, которая и задержала гламурную королеву с поличным, помогла передать её в руки прибывших офицеров полиции, кои и доставили её в следственный изолятор по адресу 4500 City Terrace Drive, района Холленбек.

Кинозвезду оформили там как 51-летнюю Хеди М. Бойс из 9550 Hidden Valley Road, по обвинению в нарушении городского ордонанса N 484, мисдиминора.

Офицеры Д.П. Флоуерри и Ульям А. Уэлш, кои и конвоировали мисс Ламарр прямо в тюрьму, признались, что детектив МакГэрри сообщила им, что видела то, как актриса и раньше по мелочи что-то "прихватывала с собой" из сего магазина, однако, до этого момента никак не успевала задержать её, ибо, та успевала "сливаться с толпой".

Офицеры восстановили такую картину происшествия:

Мисс Ламарр прибыла в магазин в четверг вечером со своим бизнес-менеджером, 51-м Эрлом Миллсом из 215 N. La Peer Drive. Беверли Хиллз, который и сопровождал ее через различные отделы магазина.

Детектив МакГэрри заявила, что лично видела, как актриса втихаря сметала некоторые вещи в свою сумочку, а на кассе расплачивалась лишь за последнюю. Она тут же последовала за ней на парковку и приказала ей с Миллсом стоять на месте, вызывав полицию.

Офицеры полиции же сообщили, что, в сумочке клептоманки обнаружили вереницу бисера за 2 доллара, 50-центовую щеточку для ресниц и одну помаду.

В момент же самого ареста, мисс Ламарр дала "заднюю", сказав:

- Я прямо сейчас готова заплатить за всё это. А теперь же позвольте мне закупиться и в иных магазинах.

Она также заявила полицейским и детективу МакГэрри, что иногда психически нестабильна, что у неё случаются неожиданные обострения. Её сопровождающий Миллс провел её до самого Sybil Brand, но не был арестован.

В полиции так же сообщили, что у них есть ещё одна свидетельница, видевшая, как мисс Ламарр практически очищала магазинные полки.

"Я НИЧЕГО НЕ ЗНАЮ!"

Примерно в 2 часа ночи, освобождённая под залог Хеди, миновала стеклянную дверь Sybil Brand и быстро прошла около 15 метров вниз в сторону поджидающей её машины.

Появившись спокойной, с рыжеватыми волосами, спрятанными под платком, она ответила на несколько серьезных вопросов, преже чем неизвестный тип подогнал к ней автомобиль.

- Вы уже вышли прямо средь ночи?! - изумились собравшиеся журналисты. - А как же предъявленное вам страшное обвинение в краже целой туши для ресниц?!

- Я ничего не знаю! - воскликнула Хеди знаменитым австрийским акцентом. - Должно быть это какое-то недоразумение! Что?! Кричите, что я презренная клептоманка?! Нет, меня просто сглазили! Яго!

"Я ШОКИРОВАНА!"

- Но вас же поймали с поличным, Хеди?!

- Да, меня действительно жестоко повязали! Это было весьма неожиданно! Я шокирована! А ведь я знала всех этих полицейских и продавщиц, у которых и ранее приобретала все эти вещи в том магазине!

- Почему же вы так подозрительно крутились в том магазине?!

- Потому что, время на часах показывало всего лишь 21:15. Согласитесь, ведь это ещё не детское время.

- И что же вы там в конце концов купили?

- Как что? Как обычно темные высоко-каблучные туфли на ремешке. Ибо, такие туфли мне постоянно напоминают об одном давнишнем волшебном свидании в ночи...

- Туфли? А как же целая тушь для ресниц и красная помада? Так в чем именно вас обвиняют? Мы что-то запутались...

- Вот-вот, я и сама не знаю, в чем именно меня обвиняют.

Аттила. (?!) Артур Г. Лоуренс из 222 Н. Кэнон Драйв, Беверли Хиллз, за несколько минут до явления Мисс Ламарр, сообщил репортёрам, что он будет её представителем на судебном процессе:

- Моя клиентка в полицейском участке была оформлена под именем Хеди Бойс, в обвинении по статье 484 УК США - мелкая кража. Она должна явиться в муниципальный суд Лос-Анжелеса 2 февраля в его 59-тый отдел. (!!!О_о!!!) Проклятье! Как я понимаю, Хеди, как обычно делала покупки в том магазине и просто чуть-чуть недопоняла продавца по поводу стоимости некоторых вещей. Она призналась мне, что не заплатила за "мелочи", так как уже итак оплатила то, за чем пришла в магазин. То есть, это была не кража, а действительно нелепое недоразумение. Поэтому, я надеюсь на то, что все обвинения с моей клиентки в скором времени будут сняты.

14 ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ НА ЧЕКЕ!

На самом суде Хеди была в штанах Каприо кремового цвета, в тонком пальто оливкового цвета, да в зеленой куртке поверх сего салатового пальто! (Что ЗА... ?!)

Офицеры полиции продемонстрировали суду изъятую из её кошелька чету чеков, один из которых был на 9 тысяч долларов, а другой 5 тысяч долларов. Эту сумму в качестве роялти она получила от издательства за свою ныне так оскандалившуюся автобиографию.

Сама Хеди же заявила арестовавшим её полицейским мужам, что, также сейчас пристроена при студии Парамаунт, работая для камео над какой-то там давно "умершей мочкой".

Человек Бонда (?!) Милтон Сэлл появился в Институте Брэнды Сибил и внес за неё залог в размере 550 долларов.

Полиция же призналась, что сама Хеди ещё при аресте отдала магазину наличные в 13 долларов США.

При оформлении в полицейском участке, она зачем-то слегка исказила дату рождения, заявив, что родилась 11 ноября 1914 года в Австрии. А ведь она родилась 9 ноября того же года! Весьма подозрительно!

ГОЛОВНАЯ БОЛЬ ЦЕНОЙ В 5 ДОЛЛАРОВ!

О её "веселье" в виде головной боли всего из-за нескольких украденных долларов, в биографии этой венской красавицы можно бы было написать целую главу.

Ибо, Хеди, которая однажды продала на аукционе все свои вещи за один миллион долларов (от ковриков до фортепиано - по той причине что она просто устала от них!), теперь вынуждена жить суровой спартанской жизнью, в которой ей часто не хватает средств даже себе на еду. Ещё в августе прошлого года, она с искренней горечью созналась журналистам, что жизнь, оказывается, очень ужасная вещь, что мир стал весьма "вшивым" и, что в конце-концов, ей теперь не на что купить себе пищу.

Её бывший муж N6 Аттила. (Да какой-такой-этакий Аттила?! Он просто обычный очкастый-урод-несчастный!) 44-летний Льюис У. Бойс-младший, так и продолжает улаживать последствия бракоразводного процесса с ней при помощи комиссара высшей инстанции.

В июне прошлого года верховный судья Роджер Алтон Пфафф обязал сего адвоката выплачивать Хеди 1250 долларов в месяц в виде алиментов в течение двух лет, а также передать ей 50 процентов своего интереса к Jamsco Corp, которая производила массажные устройства.

Давая показания на слушании по делу о последнем разводе, актриса рассказала суду, что потратила на Бойса свои последние $500000 за те 19 месяцев, которые она была с ним как супруга.

22 сентября того же года, кредиторы пожаловались на то, что Хеди недоплатила им 1800 долларов арендной платы за дом стоимостью 65000 долларов в эксклюзивном холме Coldwater Canyon Hills, и подали на неё иск о ее выселение из него, расторгнув сделку о покупке дома, которая провалилась.

Техасский нефтяной миллионер Говард Ли - являвшийся её мужем N5 - был разведен с гламурной брюнеткой в 1960 году, когда она дефилировала на суде в Хьюстоне в единоличном показе мод.

Тогда Ли заявлял, что выделил жене на покупку бытовой технике 125 тысяч долларов, но, она стала внезапно растрачивать все эти деньги на "создание бассейна, бухарские ковры и различные старинные гобелены".

Он стал жаловаться, что из-за всего этого, даже для него - нефтяного магната - особняк стал уж слишком-слищком роскошным. В итоге достигнув своей стоимости "в 280 тысяч долларов!"

Сами бухгалтеры же, утверждали, что финансовые дела актрисы начали испытывать проблемы ещё в 1950 году, ведь даже им она задолжала за работу почти 16 тысяч долларов, несмотря на то, что они уладили всё дела с её декларациями подоходного налога. Они подали на неё два иска в суд, требуя положенной им оплаты.

Девушка из "Экстаза" также получила Fabulous Fifties для зигующего (Что-что?!) начала, выйдя замуж за Acapulco Теда Стауфера, вручив аукционисту ключи от своего особняка в Беверли-Хиллз, да наставляя его:

- Продай в нем всё. Я хочу забыть свою прошлую жизнь.

А вот что мой младший сын сказал тому же изданию:

"ОНИ ОТВЕШИВАЮТ МАМЕ ПОЩЕЧИНЫ!" - ЗАЯВИЛ НАМ СЫН ХЕДИ!

(Материал подготовили Гарри Тессел и Дик Хорнинг)

Младший 19-летний сын Тони Лодер сразу же бросился на защиту своей знаменитой матери Хеди Ламарр, заявив в эксклюзивном вечернем интервью в их доме, что, она, мол, все эти 30 лет помогала армии США (!!!), а теперь же, в связи с нелепым шоплифтингом... "всё, что она теперь получает в "благодарность" от американского общества, это только пощечины! Они отвешивают моей маме пощёчины!"

Выступая перед Геральд-Экзаминер (Маньяк Зодиак кажется не будет писать в это издание... Если я не ошибаюсь...) этот мрачно красивый молодой человек за метр восемьдесят, с гордостью начал рассказывать о всех тех славных днях своей славной матери, когда она была флагманом бесчисленных благотворительных акций для армии Соединённых Штатов Америки.

Сей сын от актера Джона Лодера, стал откровенно взывать к американской публики:

- Вот сами, например, прочите о том, как моя Мать занималась благотворительностью, отправляя заработанные на шоу "Розовая лошадка" финансы для одной детской больнице в Хьюстоне. А там ведь черным-по-белому написано: "Хеди Ламарр - самая обаятельная звезда Голливуда и яркая надежда для всех страждущих. Ибо, своею щедрою благотворительностью, она воплощает собою евангельское "возлюби ближнего как самого себя".

Пламенно выступая перед нами в щедро покрытом сплошь бухарскими коврами девятикомнатном особняке, Тони продолжал:

- В общем, для никем ещё непобедимой в истории армии США, моя Мать только и делала то, что все эти 30 лет всегда старалась для них и для некоторых граждан. И, чего-же в итоге она получила от американского общества взамен? Только бесплатные пощечины! Я имею в виду то, что, она, будучи тогда на вершине своей славы и богатства, была наиболее щедра чем все остальные... Да, за последнее десятилетие, моя мать, с головой поддавшись личным страстям, находится как бы в "свободном падении"... У неё были проблемы с продюсерами... Катастрофические для её психики бракоразводные процессы... Но, даже в таком статусе "сбитого летчика", она, как может продолжает поддерживать как в себе боевой дух, так и сей дух во всех нас.

Когда он всё это нам говорил, подле него, прямо на бухарских коврах виднелись два беломраморных бюста одной и той же девушки. Тони пояснил, что именно он сотворил их по образу 21-летней сестры Денис для своего драмкружка. Денис Колтон - являющейся сейчас студенткой Калифорнийского университета в Беркли. (Т.е. практически идеальной потенциальной жертвой для маньяка Z - Зодиака).

ЖЕНА БЕЙСБОЛИСТА!

Она является супругой бейсболиста команды "Филадельфия Филлис" Ларри Колтона.

Тони же, находясь под низким арочным сводом потолка подле камина из жжёного кирпича, продолжал уже более спокойно:

- Повторюсь, что для моей Матери это свободное падение последнего десятилетия, было вызвано как из-за финансовых потрясений, так из-за эмоциональных. А ведь, вы знаете, что, во время Второй мировой войны, она всего лишь за один день продала облигации на суму свыше 7-ми миллионов долларов...

А как бы вы отнеслись к такой ситуации, оказавшись на моем месте? (Я? Я бы не крал... Во всяком случае не крал бы какую-то ерунду... И, да, причем тут ЯГО?!) Я была не виновна, и, не считая себя таковой я потребовала суда присяжных.

Однако, на протяжении шести последующих тяжелых дней, я весьма сожалела об этом решении. Фоторепортеры постоянно снимали меня в зале суда, и эти фотографии были потом размещены на первых полосах газет от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса.

Журналисты держали в курсе публику буквально о "каждом моем шаге". Они даже заставили откровенничать таких докторов психиатров как Генри Гамильтон и Говарда Росс! Но, мой Тони уже занял поул-позицию. Конечно, и я также защищала себя как могла, пусть и не имея уже особняка, хорошего здоровья и пищи...

Наконец-то, однажды настала развязка. Посовещавшись около пяти часов, присяжные выдали свой вердикт судье.

Ожидая решения, я судорожно вцепилась в руку моего адвоката Джордана Ванка.

И судья огласил приговор:

- Не виновна!

В тот час, весь зал содрогнулся овациями и радостными криками "Ура!" И, для меня это были самые сладостные аплодисменты в жизни! Даже более сладостные, чем когда я получала их как актриса!

Мне рассказывали, что в те минуты, я, не помня себя от радости, пожала руку каким-то пятерым женщинами и неким семерым, да и вообще, стала раздавать свои автографы всем подряд в суде! А я сама абсолютно не помню этого! Ибо, от счастья мой мозг тогда будто заволокло розовой дымкой! И, всё чего я хотела тогда, так это наконец-то спокойно выспаться!

Именно тогда, все газеты "затрубили" о том, что меня выгнали из картины Джо Ливайна, когда лимузин, посланный студией за мною для съемок, оказался пустым. Это было правдой. Ибо, я тогда была в больнице. А почему я тогда оказалась в больнице?

Потому что постоянные стрессы, полиция и голод, в конце концов, положили меня на больничную койку. (А как же Пьер?! Ведь всего один молодой "болт" и всё... у Хедвиги больше нет никаких проблем и забот!!!)

Об этом было написано в Los Angeles Examiner 3 февраля 1966 года:

СТУДИЯ ИЗГОНЯЕТ ХЕДИ ЛАМАРР!

"ЕЁ ОСТУСТВИЕ НА СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ ЛИШИЛО ЕЁ КАМЕО!"

Хеди Ламарр, которая недавно совершила мелкую кражу в одном из магазинов, сегодня была позорно изгнана из фильма "Портрет мертвой мамочки"!

И, это несмотря на то, что продюсер картины Берт Гордон заявил о том, что решение о таком изгнании актрисы, не было связано с её недавней криминальной историей в универмаге на бульваре Уилшир.

По словам продюсера, они договаривались с мисс Ламарр приступить к съемкам ещё вчера - он послал за ней лимузин, однако, её домработница сообщила, что хозяйка, в связи с потрясающим нервным истощением, попала в больницу ещё в 2 часа дня.

"К СОЖАЛЕНИЮ!"

- Учитывая то, что в бюджет нашего фильма вложено больше одного миллиона долларов, мы, к сожалению, никак не можем больше сдерживать съемки из-за болезненной мисс Ламарр, - пояснил Гордон. - Мы начали работу над картиной всего лишь 10 дней назад и ещё толком даже не успели поработать. Поэтому, повторюсь, хоть я лично восхищаюсь ей как актрисой, я, к сожалению вынужден заменить ей на За За Габор. Однако, ели она полностью выздоровеет, я с радостью сфоткаюсь вместе с нею пару-тройку раз. Обещаю.

Уведомленная о решении Гордона в своей палате в Westwood Hospital, Хеди согласилась с тем, что больше не стоит задерживать производство фильма из-за неё.

Вчера прекрасной актрисе венского происхождение также было предоставлено однонедельное обвинение в продаже муниципальной собственности на сумму в 86 долларов.

Итак как, мисс Ламарр не явилась на запланированную тяжбу, по причине пребывания в палате, её адвокат Альбер К. Гарбер попросил судью продлить этот срок, основываясь на "юридическом вопросе, который мы не будем обсуждать".

Сама мисс Ламарр была освобождена под залог в 500 долларов с самого момента своего ареста 27 января специально нанятым детективом сего магазина. На протяжении всего пятичасового пребывания в тюрьме, сия Мисс верещала что данный инцидент "всего лишь какое-то нелепое недоразумение".

(Нехорошо, воровать целую тушь для ресниц, нехорошо... Но, за вынужденное воровство хлеба или сыра, я бы спокойно простил Её... А, так как, говорил робоглаз Контроль в "Сосланном на планету Земля" - "Нехорошо!")

Не заплатив за целую тушь для ресниц и помаду, при аресте она имела при себе чеки на общую сумму в 14 тысяч долларов.

Что же касается фильма "Портрет мертвой мамочки" (Какое же, все-таки идиотское название у фильма!), потеря эпизодической роли в нем стала для меня большим разочарованием. Хотя, я, наверное, все равно бы не справилась с этой ролью. Ныне же, такие мои добрые друзья как Фрэнк Синатра и Люсиль Болль дали мне осознать важность здоровья. Я стала придерживаться особенной протеиновой диеты и, заново возвращала силы. Сейчас же, я снова вполне в состоянии приступить к новым съемкам, так как мой личный менеджер Ярл Миллс, снова раскрыл альбом Хеди Ламарр... (?!)

На данный момент я рассматриваю предложения от сразу трех киностудий, а также двух телевизионных каналов. Самым важным сейчас стало то, что мне уже не надо беспокоиться о моих детях. Даже о том, что подумает Тони и Деди (?!) о судилищах надо мною и новых предложений от студий? Их это уже не волнует, так как, они проявили чудесное понимание и, ныне такие же счастливые, как и я. (Счастливы в чем???)

Да, мне уже 51 год. Я перешла тот перевал. Когда я недавно участвовала в телешоу "Все хулим Балу", все критики единодушно высказали восхищение моей игрой. Учитывая то, что, все критики всегда весьма жесткие типы, такая их похвала видимо была искренней.

Да, мне все-таки пришлось навсегда оставить свой роскошный особняк. Теперь, как и большинство обычных женщин, я живу в простецкой небольшой квартире в Лос-Анджелесе. Однако, на всем протяжении всех этих моих неприятностей, единственным из всех моих мужей, мне пытался помочь только Лью Бойс. (Ах, эта мордастая скотина! Ах, какой гад! Трайген очкастый!) Только он искренне переживал за меня. И, я вам ещё больше расскажу о Лью (Хочется уже отчаянно затянуть Витасом: ААААААААААААА!!!), а также всех остальных моих пяти мужьях, но, уже в следующей главе этой книги.

Есть пять извилистых дорог, которые соединяют Лос-Анджелес с долиной Сан-Фернандо.

Моя двухкомнатная квартира на бульваре Беверли-Глен, располагается на одном из сих прекрасных шоссе, кое проходит через Западный Лос-Анджелес, заворачивает на холмы и уходит дальше в долину.

Моя квартира находится в задней части дома, и имеет небольшой внутренний дворик с бассейном. Сейчас меня всё чаще удивляет то, как по проходящей неподалеку дороге тянется бесконечная вереница машин. Я спрашиваю себя - куда все эти машины постоянно едут? Помню, как ещё двадцать лет назад, слегка подвыпивший Эррол Флинн, чтобы выяснить для себя этот вопрос с точки зрения науки, вышел на дорогу и, спрашивал каждого водителя у светофора - куда же вы едете?

Их места назначения в целом не имели особого шика. Одни говорили, что едут домой. Другие, что направляются в гости к родственникам. Третьи на пляж или в кино. Ну и были, конечно, такие, которые хотели просто покататься. (Скоро маньяк Зодиак покажет вам всем, как опасны в Калифорнии праздные покатушки!)

Причина, по которой я вам рассказываю об этом, заключается в том, что я хочу, чтобы наши жизненные цели были всегда предельно определены. Спросите каждого, что бы он хотел, и почти любой произнесет слово "счастье". (Что именно я хочу? Я? Я устал, хочу любви, любви чтоб навек, но... тут один СЕКС!)

Моей целью тоже всегда было счастье. (Нет, Твоей целью является всегда только секс, секс и ещё раз секс!)

Сейчас я не могу сказать, что я абсолютно несчастна, ведь, я все-таки имела некоторую часть счастья в жизни. И, верю, что моё счастье будет ещё впереди. (Ага, вне этой книги от Тебя, прожженной нимфоманки, впереди откровенно сбежит один адмирал, а некого любовника-физрука Ты вообще ложно обвинишь в изнасиловании в форме грубого орального секса! Затем, когда у Тебя уже пойдут одни валеты, Ты вдруг окажешься в белом...)

Сама же я не сделала ничего дурного, чтобы это принесло реальное несчастья или какой-либо серьезный вред моим мужьям. В проблемах наших отношений, они были также виноваты, как виновата была и я. Более того, они сами прекрасно знали кого берут замуж и, должны были быть готовыми ко всяким сюрпризам. Но, из-за своего самолюбия, им всегда было нее до этого. (Ха-ха, Хеди! После всего того, чего я тут прочел, я бы Тебе НИКОГДА бы не предложил связать паутину брака! Ибо, в чем "великое счастье" быть пусть и у любимой женщины 105-ым супругом?! А?! Ха-ха-ха-ха!!!)

Хотите узнать, чем сейчас, в нынешние 60-ые годы, занимаются все мои бывшие мужья? (НЕЕЕЕЕТ!!!) Я охотно расскажу вам, и, вы сами убедитесь в том, что, ни одному из них, я не причинила никакого серьезного ущерба или каких-либо веских проблем.

Хотя уже прошло много лет, с тех пор, как я была замужем за мистером Мандлом (я до сих пор называю его "Мистером), он всё также активно колесит по миру, занимаясь своей бизнес-империей в сфере торговли. После нашего нетривиального разрыва, он, некоторое время присылал мне деньги. Однако, всё-таки прекратил это, ибо, как всякий деловой мужчина, он не привык растрачиваться на то, от чего не получает никакой отдачи.

Но, не думаю, что мистер Мандл когда-нибудь сожалел о нашем браке. (Естественно он не сожалел, ведь сей нацист, как и Ты ещё сочетается брачными узами дюжину раз! Почему Ты умалчиваешь об этом в сей автобиографии? Я же все равно не скрою такие вещи перед своей читательской публикой...) Наоборот, я уверена в том, что некоторые хорошие моменты из нашего прошлого, он уже никогда не забудет.

Джон Лодер же женился на богатой сеньоре из Южной Америки по фамилии Ламарсина (Ха-ха, вот же ирония Судьбы!) и живет вместе с нею в Перу. То есть, он стал тем, кем и всегда хотел быть - джентльменом, живущим в безмятежном комфорте. Хотя, конечно, Джон также мог бы всю жизнь спокойно прожить и в каноэ. (?!) Так как, он никогда излишне не тратит свою энергию. Уверена, он прекрасно помнит многое из наших странных отношений. (27 половых актов всего за три дня медового месяца с Белоснежкой?!!! Какой мужчина забудет такое?!!! Это же рекорд достойный Книги рекордов Гиннесса!!! Рекорд на все времена!!! Хотя, если кто-то из читательниц или читателей все-таки решиться побить этот их секс-рекорд, уведомите меня в комментарии к сей книге. Обещаю - поверю вам на слово!) Ведь я была определенно самым ярчайшим человеком в его жизни.

К сожалению мой младший сын Тони, больше всего пострадал от сей холодности своего отца. Однажды, он сам показал мне копию длинного письма отцу, которое отправил ему летом 1965 года. ("Я могу вспомнить только некоторые моменты из прошлого, слова и фотографии... Ведь, с тех пор прошло уже 18 лет, когда мы последний раз виделись с тобой...") Тони излил мне сердце о том, как он сильно тоскует по отцу, что он постоянно думает о нем и скучает. (Зато старший Джеймс вообще лишился своей знаменитой матери по Её прихоти уже в свои 10 лет!)

Возможно, Джон не отвечал на сии письма сына из-за того, что думал, что они написаны по моему наитию. Нет, я этого не делала. И, я также никогда так и не увидела, чтобы он написал ответ Тони. (Вывод - если мужчина ИЗНАЧАЛЬНО НЕ ХОТЕЛ от женщины ребенка, то, и через множество лет, он также не будет признавать этого ребенка! Женщины, алло?! Вам это ТАК СЛОЖНО ПОНЯТЬ?!!)

Что касается моей дочери Денис, то она сейчас она счастлива в браке. И я не думаю, что она как-то беспокоится из-за ситуации с равнодушным отцом. У неё своя личная жизнь.

Насчет же моего старшего сына Джеймса (Ага!!! Наконец-то соизволили вспомнить, Ваше Величество?!!!), то сейчас он проживает в Омахе, женат и имеет двоих детей. Думаю, ему вообще до "лампочки" Джон. (А почему он должен думать о Лодере?? Джеймс родился у Тебя 9 января 1939 года - а Ты познакомишься с Джоном Лодером только в начале 40-х...) Он иногда пишет мне письма. (Но, теперь уже Ты не отвечаешь на них ему, как Джон не отвечает Тони? Верно? Верно...)

Также и Джин Марки всё ещё что-то там пишет.

Когда я сейчас оглядываюсь на наш паленый брак с Марки, я осознаю, что, из-за сильного нашего различия в возрасте, мне было просто скучно с ним жить. Думаю, я должна несколько пояснить. Когда такой человек, как он, который постоянно шутит над собственными же шутками, это однажды становится весьма утомительным. Это все равно что, некий писатель придерживается одной и той же сюжетной линии своего рассказа. Линии без всяких шероховатостей, холмов и долин. Однообразие замыкается в однообразии. Поэтому, вспоминая все эти однотипные шутки Джина, как и его острый цинизм, я теперь осознаю, какою же скучной личностью он являлся. Однако, я прекрасно уведомлена в том, что многие иные женщины, до сих пор считают его весьма увлекательным человеком.

Тедди Штауфер недавно был в Калифорнии, по поводу бракоразводного процесса с очередной своей женой. Находясь здесь, он объехал весь город, притягательно сверкая как лезвие мальчишеского клинка. (?!) Бельдом Каттеманс устроил ему торжественное пати, на которое сразу же слетелся весь бомонд.

Тедди до сих пор остается любезным и весьма обаятельно-притягательным типом.

Он часто приглашает меня в свой отель La Perla в Акапулько, который всё также приятный и ухоженный. И, я иногда близка к тому, чтобы принять это приглашение. Однако, так как я уже развелась с ним, я несколько опасаюсь того, что если я вернусь, вдруг непроизвольно возжелаю войти "в ту же реку". ("ДУРА, НЕНОРМАЛЬНАЯ!" - заорал во весь глас на жену повар Арсений. Т/с "Кухня".) Нет, всё же не стоит возвращаться в те места, которые однажды ты покинул.

Тедди такой человек, которого ты всегда вспоминаешь с любовью. Вспоминаешь, но уже с пониманием того, что любить такого лучше на расстоянии.

А вот нефтяной магнат Говард Ли, из всех моих бывших, меньше всего занимает мои мысли. Ну, разве только в некоторых вопросах финансов он мне ещё несколько интересен. Так как, в нашем соглашении о разводе, такой есть пункт, в котором я имею право на часть дохода от его нефтяного бизнеса. Я пока изучаю эти бумаги, и, надеюсь это будет так, как только уладятся многочисленные юридические препоны. (Т.е. семья Говарда Ли всю жизнь занималась нефтяным бизнесом... Тут пришла какая-то голливудская актриса, женила его на себе, прожила рекордных для себя 7 лет и, после развода... стала иметь право на часть этого бизнеса?! Серьезно?! Хеди, Ты, думаешь, сие признание Тебя как-то красит?! Уффф, как же я устал уже испытывать постоянный "испанский стыд"...)

Пока эти нефтедоллары не льются мне, полагаю, я, ещё не столь цепкая женщина в сфере выгодных бракоразводных процессов. Для этого, видимо, необходим профильный талант уровня Си. (?!)

Что же случилось с Говардом? Да, я понимаю, что он всегда ведет жизнь по своим правилам, и, что сама его семья порою иногда буквально его не переваривает. Из тех слухов, что до меня доходили, я поняла, что он использует наш брак как наглядный пример бессмысленного бытового расточительства. То есть, он больше никогда не женится на женщине, если она будет представлять собою хоть малейшую угрозу его финансам.

Ну и наконец, Лью Бойс! (АХ, УРОД!) Думаю, Лью до сих пор обожает меня. Он сам постоянно напоминает мне об этом.

А вообще, все мои мужья женились на мне по разным причинам. Может, в этом не было ничего удивительного, но, лично для меня самой это сейчас выглядит несколько парадоксально.

Мистер Мандл женился на мне, чтобы иметь такую хозяйку в его дворце, которую он бы всем с гордостью демонстрировал. Джин Марки женился на мне, чтобы кто-нибудь наконец-то отучил его от его глупых шуток и острого цинизма. Джон Лодер же просто хотел со мною банального райского уголка. (И... в чем тут плохого?) Тедди Штауфер очень вовремя для себя нашел во мне красочную рекламу для своего бизнеса. Говард Ли обрел в моем лице приятную и веселую компаньоншу. Ну, и Лью Бойс просто попытался вместе со мной наконец-то отлипнуть от юбки своей мамочки... (Ах-ха-хах!!! Признаю, этим высказыванием Ты более унизила Бойса, чем я всеми ругательствами до этого...)

Я прекрасно знаю о том, что обществу кажется очень странным и даже откровенно смешным то, когда у женщины было шесть мужей. (Ничего, малышка Лиз Тейлор в этом Тебя всё равно обошла!) Поэтому, я хотела бы объясниться. Ибо, всегда, когда я достигала определенной близости с мужчиной, и я не имею в виду секс (Хеди, это словно называется духовной! Духовной близости! Только биоробот-инопланетянка не могла знать сего простецкого термина!), я всегда женилась на нем. В сотнях иных же случаях, до брака так и не дошло, хоть они и также планировались. (!!!О_о!!!)

Рискну предположить, что у многих женщин, которые вступали в брак всего лишь один-два раза, просто имелось гораздо больше иных дел, нежели чем у меня. Более насущных дел. Я же, как актриса была всегда в центре внимания публики. А так как публика платит за представление с вами, ей кажется, что она вправе участвовать в обсуждении и вашей личной жизни. Они словно направляют на вашу личную жизнь свет прожектора и, вы уже не можете включить-выключить его по собственному желанию.

Возможно, основной проблемой в моих браках являлась та, которая была и у многих женщин - ибо, хоть в браке я и желала близости, но, в то же время хотела продолжать и оставаться независимой. Достичь такого баланса весьма непросто, но, оба этих компонента весьма важны для сохранения здорового брака.

Сегодня же, я лишена многого в материальном смысле. И, как бы сказал Джек Гир, я вас не обманываю в том, что для меня сие не так уж и важно. В своей нынешней двухкомнатной квартире я имею лишь четверть той одежды, которой обладала раньше. Почему? Потому, что, буквально больше нет для неё места. Эта одежда состоит из нескольких норковых шубок, трико и маек. Также, у меня осталась некоторая мебель, фарфор, серебряная посуда и некий антиквариат. На остальные же мои списанные за долги прошлые вещи у меня просто нет денег, чтобы вернуть их себе.

Из этих ныне недоступных мне вещей, я больше всего скучаю по тому альбому, в котором я коллекционировала написанные мне письма от самых замечательных мужчин нашей эпохи: Уинстона Черчилля, Адлая Стивенсона (от него больше всех писем), генерала Дуайта Эйзенхауэра, Энтони Идена, Шарля де Голля и многих других.

Зато впервые, за долгие годы, в этой более спокойной жизни, я смогла поправить своё здоровье. Ибо, я каждый день уплетаю по одному стейку со всяческими приправами к нему. Также, каждый вечер я плаваю обнаженной в крытом бассейне у одного друга (У того самого физрука?!) в воде + 90 градусов. (Женщина-акула решила заживо свариться?!!!) Этот физрук (Ага!!!) разрешил мне бросать некоторые целебные травы в бассейн, которые весьма полезны для кожи. Поймите, мне как воздух постоянно нужны или целебные ванны или такие горячие бассейны! Постоянно! (Думаю, наш Витас бы Тебя уж точно бы понял!) Ибо, только вода творит для меня настоящие чудеса!

Мне до сих пор говорят, что у меня подтянутое тело как у молодой девушки. И это замечательно.

Также я теперь хорошо засыпаю и сплю довольно долго, спокойно. Даже если я пробуждаюсь, я ещё много времени лежу в постели, расслабляюсь, да просто размышляю о том, о сем. И, все эти мои размышления спокойны, ибо, я никогда не оставляла в своем сердце надежду. (Надежду во ЧТО?! Объясните мне хоть кто-нибудь в чем состоит эта Её нерушимая надежда, когда Она не верила ни в бога, ни в черта, ни в человечество, а лишь в абстрактное темное НЕЧТО, изощренно играющее Судьбами людей?! Как можно при таком МИРОВОЗРЕНИИ всегда иметь какую-то там спасительную надежду?! Спрашиваю вновь, НАДЕЖДУ ВО ЧТО?! Поделитесь со мною хоть капелькой этой бессмысленной надежды...)

Также, я продолжаю немного рисовать, посещаю некоторые художественные выставки и концерты. Мне ещё нравится и кино, и, у меня до сих пор просят автографы, где бы я ни появилась. Я удивлена, что меня все хорошо узнают. Я поддерживаю нашу молодежь, бывая на их дискотеках, на которых танцую все модные в их среде танцы. (Как-то это вообще не по-королевски... Не аристократично как-то для Её возраста...) Возможно вы могли видеть как я недавно "зажигала" на "Синдиге".

В самые ближайшие дни, я, возможно, свяжу свое имя с линией выпускаемой косметики. Да, я помню, что никогда не хотела становиться бизнесвумен, но, теперь мое отношение к этому изменилось

Также, одна фирма по выпуску платьев, у которой есть такое платье как Глория Свенсон (Что-то знакомое мне имя? Порноактриса?), предложила мне выпустит бренд - платье от Хеди Ламарр. Я пока обдумываю сие предложение.

Поймите, сейчас я хочу денег не из-за своего самолюбия. Недавно мой младший сын Тони (старший во Вьетнаме в составе ВВС США сейчас "дружественно" покрывает напалмом их джунгли!), пытаясь стать самостоятельным, снимает квартиру недалеко от меня. Поэтому, мы, каким-то образом вынуждены думать о том, где достать нам наличные на ежемесячную оплату его жилья. (Нам? А как же его самостоятельность?)

Полагаю, что я весьма много рассуждаю тут о деньгах. Ибо, знаю, что это всегда актуально: в данном ракурсе я всегда чувствовала себя хорошо, ибо, никогда и ни от кого в этом плане я ещё не зависела. Клянусь вам, что, я также, никогда не поступалась своими принципами ради денег. Может быть, я вела себя иногда глупо - но, помните, сии принципы всегда компенсировали собою всякую мою глупость.

III

Так что, я, наконец, осознала, в чем состоят основные ингредиенты жизни: в здоровье, в любови и в деньгах. И у меня были все эти ингредиенты, пока я сама же их бездарно не-разбазарила. Полагаю, мудрый человек обошелся бы с ними бережно. Но, мудрость никогда не мыла свойственна мне. Здоровье я воспринимала как должное. Любви я требовала слишком много и часто. А истинную цену деньгам я осознала только тогда, когда у меня их не стало.

Хоть мне сейчас слегка за пятьдесят лет, у меня такое чувство, что я проживу ещё долго. Я хочу надеяться на то, что второю половину своей жизни, я проведу уже более продуктивно.

Я уже поведала вам о всех своих самых интересных моментах своей жизни в Голливуде. Теперь же, мне наверно осталось лишь рассказать вам только одну ходившую в нем интересную байку.

Как-то раз самого Сесиля ДеМиллья вдруг схватила кондрашка и, его душа прямиком воспарила в небо, где в райских кущах он столкнулся с самим Господом.

- Си Би... - представился ДеМилль Ему.

- Отлично! - сказал Господь. - За вклад в мировое киноискусство, ты можешь попросить обо всем, что только захочешь! Просите и вам воздастся!

- О, Джесус! - тут же воскликнул ДеМилль не раздумывая. - Я хочу снять такой фильм, где смогли бы участвовать все самые главные звезды в истории Голливуда! То есть, Кларк Гейбл со своей Кэрол Ломбард, Мэрилин Монро, Бэрримор, Купер и прочие... И, тогда бы я снял САМЫЙ ВЕЛИКИЙ ФИЛЬМ, которому бы позавидовали как на Земле, так в Небесах!

- Твоё желание будет исполнено, - улыбнулся Господь, и, подмигнув ему, уже тихо добавил. - Си Би, для этого тебе нужно будет найти всего лишь одну видную девушку... Тебе подсказать её имя?

Да, мне уже 51 год, но, я ещё не закончила свой жизненный путь. Хоть я уже и прожила весьма насыщенную жизнь, я намерена прожить ещё более ярко. Что же касается моей жизни как женщины, то это моя личная сторона. Всё это и вправду было со мною, о чем я поведала в сей автобиографии. Теперь же, в качестве бонуса для читателей и читательниц, я лишь могу только дать несколько житейских советов, которые я лично усвоила в своей жизни. Надеюсь, они кому-нибудь пригодятся.

В своем первом же сексуальном опыте, девушки зачастую стремятся больше удовлетворить своё любопытство, нежели раскрыть природную чувственность. В моей юности, меня также больше интересовало анатомическое различие полов, нежели острые ощущения.

Каждая девушка уже с юности всегда стремиться выйти замуж за богатого кавалера. Этакого принца из Парижа. ("Где мой принц из Парижа, где принц из Парижа?!" - эти некогда сказанные глубоко-бархатным голоском в легкой ироничной манере слова юной Веры Гриценко, навсегда врезались в моё сознание и... до сих пор не отпускают меня. Хотя, я тогда хотел быть не принцем, а Бэтменом. Даже ещё не зная, КТО является прототипом Женщины-кошки...) Мне удалось это дважды. Однако, даже в этом случае девушки все равно делятся на две группы. Главным образом из-за вопроса - вы хотите любить такого принца за то, что он принц, или вы готовы любить его только из-за его богатства?

(Хеди, я бы спросил об этом современную Веру Гриценко, но, она без объяснения причин давно занесла меня на ОК в ЧС! И, это несмотря на то, что, она высоко оценила там фотки моего друга и племянника! Ну и где же в этой жизни справедливость?! Алло, где справедливость, спрашиваю?!)

Я заклятый враг Женевской конвенции. (ЧТО-ЧТО?!!! ТЫ ЗА ВОЙНУ БЕЗ ВСЯКИХ ПРАВИЛ И ЖЕСТОКОЕ ОБРАЩЕНИЕ С ВОЕННОПЛЕННЫМИ?!!! НУУУ ПРЯМО РЕЙХСМАРШАЛ В ЮБКЕ!!!) Также, я презираю обыденность и всякую пресность во всем, даже в искусстве. Например, я могу рисовать картины прямо на полу и выгнала прочь своего учителя по изобразительному искусству, когда он посмел мне что-то вякнуть на этот счет! Ибо, только без всяких условностей я могу создавать шедевры!

Я всегда предпочитаю носить драгоценности в волосах, так как считаю, что для женщины лицо должно быть открыто. То есть, драгоценности не должны оттенять ваше лицо, а наоборот, его подчёркивать на контрасте.

Ваш семейный дом не должен выглядеть как розово-пышный женский дворец, либо суровая мужская берлога. Главное, чтобы он был для вас удобен и безопасен для проживания как форпост.

По моим наблюдениям, женщинам сегодня гораздо легче преуспеть в политике и в бизнесе в США, нежели в Европе. Хоть в Европе и существует уважение к женщинам как женщинам, однако, не в тех сферах деятельности, которые исконно там считаются мужскими.

Я всю свою жизнь боролась с журналистами и всяческими кинокритиками, и однажды призналась себе, что так и не смогла их одолеть. Однако, я все равно горжусь тем, что я хотя бы пыталась.

Мужчины являются наиболее привлекательными и мужественными в возрасте от 35 до 55 лет. В возрасте до 35 у них ещё весьма мало опыта, а у меня уже не столь много времени, чтобы такого учить. (Хммм, а если мужчина стал Гением ещё до своих 30 лет?..)

Я никогда не смотрела матчи по Рестлингу - хоть обычные, хоть королевские битвы. И не хочу их смотреть. (А если бы какой-нибудь рестлер все время выходил бы на ринг в честь Тебя?) Да и вообще, если мужчина интересуется каким-либо видом спорта, в котором есть мордобой, я тут же бросаю такого мужчину! (Ага, видимо настоящий мужчина для Неё должен интересоваться только фигурным катанием, да синхронным плаванием?!)

Наиболее интересных людей я встречала в своих путешествиях во время полетов или на круизных лайнерах. С ними всегда было интересно разговаривать, узнавать много нового и необычного. Рекомендую.

По моим личным наблюдениям, более 90 процентов несчастных случаев вызваны самими же людьми. Действительно, иногда складывается такое чувство, будто бы люди сами себе выбирают наказания. Я стараюсь держаться подальше и от всяких бесбашенных победителей драконов, так как от их "героизма", обычно ещё больше страдают невинные люди.

Я ненавижу отношение Поллианны (?!), хоть и понимаю, что всем нам нужна хоть какая-то философия, которая бы ежедневно поддерживала нас морально. Ибо, я имею надежду на то, что даже в самой глубокой бездне тьмы, все равно есть солнечный лучик чистого света. (Что за ахинея?! У меня уже все мозги на куски от такой Её абстрактной надежды, выкованной в кузнице чистейшей женской логики!)

Я бы с удовольствием бы понаблюдала за тем, как сегодняшние парни, вместо наращивания бакенбард, наращивали бы свои мозги. (Крэнг салютует Тебе!) Они могут этого и не знать, но мозги могут вырастить нечто гораздо большее, чем самая пышная прическа на свете.

В голливудской жизни существует свой собственный замкнутый цикл. В наши дни, если вы имеете бассейн, то вы уже респектабельны. Так происходит во всех этапах жизни. Если же вы окажетесь слишком высоким, то, в конце концов, окажетесь точно там же. (Где? Эту мысль я что-то не понял...)

Люди почему-то всегда недостаточно дальновидны. Особенно, это видно тогда, когда в мире происходят какие-нибудь глобальные перемены. Например, когда я ещё жила в Вене, и воочию наблюдала, как на улицы из домов изгоняли евреев - прямо в буквально смысле изгоняли - я сразу осознала то, что впереди всех нас ещё ждут глобальные потрясения. Поэтому, если ваша жена, вдруг стала приходить с работы не в шесть часов вечера, а в восемь, серьезно задумайтесь об этом. Да, возможно она вынуждена припоздниться по какой-то невинной причине, но, может быть и нет!

Некоторым мужчинам весьма нравятся обычные серые будни. Ну, сами рассудите, что это за "жизнь"? Встал, умылся, оделся, позавтракал, сходил на работу, вернулся домой, похлопал по морде любимого пса, посмотрел ТВ, поцеловал на ночь мелких детей, пошел спать. И, так ежедневно, еженедельно, ежемесячно и ежегодно! Это же какой-то кошмар! Ужас! Трагедия! Пусть даже и их чисто мужская трагедия! Поэтому, милые девушки и женщины, держитесь от таких скучных мужчин как можно дальше! С такими "рыбу не сваришь"!

Я была обычным игроком в рулетку. Однако, я выигрывала в неё только тогда, когда не жаждала большого выигрыша. Как только вы возжелаете большие деньги, вы непременно проиграете их.

И так как, я имела раньше более тридцати миллионов долларов... в бизнесе, видимо, как и в азартных играх, если захочешь большего, всё также потеряешь... ("И, в конце концов, осталась она у разбитого корыта у самого синего моря..." А.С. Пушкин).

Всех американских мужчин в жизни, по-видимому, интересуют только две вещи - титьки, да деньги. Какие примитивные взгляды!

Я не боюсь смерти. Ибо, не боюсь всего того, чего не понимаю. Когда мне приходят такие мысли, я просто заказываю массаж и, они исчезают.

Профессионалы всегда знают всё, кроме неожиданных мелочей. Например, когда я сдавала экзамен на получение американского гражданства, там никто не знал, почему Белый дом называли белым, а не каким-нибудь желтым. А я знала. (Когда оригинальный деревянный дом сгорел в пожаре, построенный из красного кирпича новый дом был покрашен в белую краску.) Поэтому, даже мнениям различных экспертов никогда не доверяйте до конца. Всегда постигайте различные вещи своим умом.

Всегда весьма забавно то, когда в твоей жизни присутствует много секса. Мне кажется, что в браке, люди, невольно переосмысливая хорошее-плохое в жизни, излишне серьезно относятся к сексу.

Мужчины и женщины всё же забавные. Мужчины, дабы заполучить женщин, зачастую растачиваются на них финансово, чтобы потом также избавиться от них.

Женщины же, в свою очередь расплачиваются эмоциями, даже если и сами бросают их первыми.

И то и другое весьма нелегко...

Сегодня гомосексуальность цветет пышным цветом. Также, как и всяческие иные извращения. Что касается меня, то, мне нравился один и из таковых, и, я считаю всё то, что у нас было с ним, своим личным делом, и ни чьим другим.

Когда в личной жизни у вас одновременно много половых партнеров, то, это конечно может быть утомительно. Поэтому лучше быть в этом деле последовательным - методично меня одного, на другого. Ведь, с одним вы можете чувствовать себя столь комфортно, что можете даже ходить по дому без всякой одежды. А я часто люблю ходить дома обнаженной. Однако, такое естественно только в зрелых отношениях.

Если хотите легко воспринимать события окружающей жизни, уже изначально смотрите на неё как на одно сплошное катастрофическое бедствие. И тогда любое позитивное событие в ней, в вас отзовётся с более ярким восторгом и радостью.

Мне всё больше кажется, что мужчинам нравится золото, а женщинам секс.

Мне нравятся люди помешанные на сексе. Абсолютно все из таких, каких я знала, были весьма талантливыми, да чувственными.

Я тоже очень помешана на сексе и никогда этого не скрывала.

(Помню, как однажды в ранней юности я нешуточно возбудился на фото чешской супермодели Евы Герциговы, несмотря на то, что она была вполне одета. Я словил такой изумительный оргазм, от высшей сласти которого едва не упал в обморок! О, боги!! Вся та обложка "Космополитена" была облита целым "ведром" малафьи!!!)

Мой гороскоп говорит о том, что я родилась под неспокойной звездой. И это правда. Я всегда нахожусь в тревоге от собственных мыслей. (Как Скорпион - я тоже...) Но, с иной стороны, мне даже нравится эта постоянная энергетическая внутренняя борьба. Может быть, людям действительно стоит сверять свои житейские будни по звездам. Им надо серьезно сосредоточиться на гороскопе. Ведь, практически любое направляющее действие может существенно облегчить нам жизнь.

(По мнению экстрасенса доктора Марии Грасьетт: "Скорпион - самый свободолюбивый, непокорный знак из всех знаков Зодиака. Главная проблема, с которой в жизни сталкивается почти каждый Скорпион - вопиющая неблагодарность к нему. Женщина-Скорпион может, как довольствоваться малыми желаниями, так и экстремально пытаться все время жить по самому максимуму. Также, всем Скорпионам весьма трудно найти достойного спутника в жизни, поэтому, они все равно в итоге оказываются в абсолютном одиночестве!")

Женщины заставляют чувствовать меня больной, когда они жалуются на суждения своих мужей. Ну и что, что мужчины любят рассуждать нас? Ведь, они итак с трудом зарабатывают себе на жизнь. Мы же, женщины, должны проявлять сострадание к ним. Ибо, как бы я смогла расслабляться, зная, что мой муж сейчас где-то пашет до 7-го пота?! (Ха-ха-ха-ха, Хеди! Вот из-за такого Твоего традиционного взгляда на семью, ни одно современное феминистическое движение на Западе до сих пор не может сделать Тебя своим символом! ОНИ, КОНЕЧНО, ХОТЯТ, помня Твои научные заслуги как Мать любимого ныне всем Wi-Fi и принципа всех беспроводных систем, НО, НЕ МОГУТ! Та же Мадонна, Бритни Спирс, Леди Гага, Скарлетт Йоханнсон и прочие, им гораздо легче изображать из себя ничего незначащую "а-ля Мэрилин Монро", воспевать каббалу, феминизм и лесбиянство... чем Тебя, с Твоими неудобными им обычными семейными ценностями! Из-за этого, некоторые феминистки парадоксально даже восстают против Тебя, постоянно пытаясь подвергнуть сомнению как Твою феноменальную красоту, так и Твой технический Гений! Как порою за этим смешно наблюдать! Странно, что о Тебе хоть хорошо высказались Энн "Энни" Хэтуэй и Сьюзан Сарандон (О, я бы целыми днями бы трахал её одновременно с её Евой Амурри!), да и то... видимо, прочитав эту книгу, вскоре смущенно смолкли.:)) Ибо, не бывает на свете Гения без какого-нибудь безумства! Не так ли, моя Королева?!)

Джек Кеннеди всегда говорил мне: "Хеди, включайся. В этом секрет жизни. Пробуй все. Присоединяйся ко всем. Встречай всех".

Сегодня я гораздо счастливее, чем прежде. Компромисс и терпимость - волшебные свойства. Мне понадобилось около сорока лет, чтобы смотреть на жизнь философски. Хотела бы я чтобы это произошло лет двадцать назад...

Мне нравится то, как мужчины обсуждают глобальные мировые дела. Однако, я не люблю когда женщины обсуждают это. Ибо, меня всегда утомляли женские разговоры о политике. Не из-за того, что женщины плохо разбираются в этом, а из-за того, что они зачастую воспринимают политику словно какую-то церковную догму.

Самое великое слово в мире - уважение. Если тебя уважают, то тебе уже и не надо особо искать любви или что-нибудь ещё. Скажите мне, что какой-то мужчина уважает меня, и я уже буду счастлива от такого.

Моим главным правилом в обучении являлось то, чтобы очень хорошо знать один предмет, даже если во всех иных ты просто глупая кукла.

Если мне всерьез нравится кто-нибудь из мужчин, я стараюсь использовать как можно меньше макияжа. Если же не нравится, но я вынуждена встретиться с ним, я использую как можно больше макияжа. (Интересная тактика...)

Я искренне верю, что американские мужья совершают большую ошибку в том, что дают слишком много свободы своим женам. (Вот-вот, как уже я и говорил, поэтому Ты никогда не станешь своей в среде отчаянных феминисток!)

Мы женщины такие - чем больше нас трахают даже в браке, тем больше нам этого хочется. Поэтому, когда, мы, после сладостного угара оргазмов, слышим отеческое (!!!): "Милая, ты переступила уже всё возможные моральные нормы", мы злимся, понимая, что медовый месяц подошел к концу. (Вообще не понял данного высказывания!)

Журналисты часто спрашивали меня, люблю ли я больше грубиянов, или мне нравятся больше учтивых джентльмены. Я всегда отвечала, что мне нравиться разносторонность в мужчине. Ведь если мужчина может быть одновременно и грубияном и джентльменом, женщина с ним получает вдвойне.

Я думаю, что большинство американских женщин не любят Нуба (Нуб Сайбота?! А при чем тут МК?!), ибо больше они любят, конечно, своих мужей. Для этого есть веская причина. Они ведут себя как животные, которых мужья должны ежедневно дрессировать. День мужей всегда начинается с того, когда тигрицы поворачиваются к ним лицом и скалятся на них... Я это констатирую как факт. (Что Она тут несет?! Приходы что ли ловит?! :))

Мужчины преображаются в любви. Они часто женятся на женщинах, внешне схожих с их матерями. Когда же они стареют, они уже хотят взять в жены девиц похожих на их собственных дочерей. (Точно! Хеди под кайфом! Ибо, моя мать НИЧЕМ не похожа на Хеди! Главным образом - моя мать БЛОНДИНКА! А эти намеки на дочь... казалось бы при чем тут Джоди Фостер?!)

Я знаю, что на свете есть много хороших высокоморальных людей. Как сейчас помню, как на сьемках "Приходи со мной жить" Луис Б. Майер пытался отмазать Джеймса Стюарта от армии. Но, Джеймс решил, что это не по-мужски убегать от войны, когда Родина в опасности, и записался в ВВС. Он нее мог отказаться от своего долга перед Родиной. (Так точно! А во время уже Вьетнамской войны, Джеймс Стюарт вовсе дослужится до бригадного генерала пехоты! Всё же, в вашем ретро Голливуде были настоящие мужики! Моё солдатское уважение им!)

Меня постоянно спрашивают о моем отношении к религии. Отвечу так - каждая моя комната в доме - отдельная церковь. (О, да! Она любит кирхетизировать любые места своего проживания! Как пример этому - Кирхебальд! (См. мои стихи "Песнь Хедвиге" и "О, Хедвига...")) Я воспитывала своих детей в том духе, что вся окружающая природа - это религия. Сама же я поклоняюсь солнцу, Луне и звездам. (Да, о, да! Любая язычница мне как сестра родная! А я ведь всё раньше думал, как у Неё в чертогах могут сочетаться мегандавиды с солярными символами - по сути свастическими знаками? А вот оно как...) Но, я бы умерла, если бы с моими детьми что-либо случилось.

Если же меня бы попросили выбрать религиозного лидера, раскурочивающего свою философию по всему миру, то я бы выбрала Ганди. Так как, он был самым замечательным и гуманистическим человеком на свете. Он заставил нас поверить в себя. И, поэтому, его человеколюбивая философия самая лучшая и надежная чем любые религиозные догмы.

Я никогда не присутствую на похоронах. Для меня любой человек умирает с его последним вздохом. В дальнейшем, о нем остаются лишь только воспоминания... (Сурово, сурово... Прах к праху, не так ли? Мы свет давно умерших звезд? Я абсолютно не согласен! Я протестую! Если Ты имеешь в душе хоть абстрактную надежду, то очень нехорошо вовсе лишать надежды у других людей! Лукавая Женщина-Акула-Арахна!)

Я редко просыпаюсь посреди ночи по собственному желанию. Ибо, как только усну, то сплю уж до самого утра. (И... никогда даже не тянет отлить в туалет??? Счастливая женщина!) Единственное что меня может невольно разбудить, это вспыхнувшее сексуальное желание. (Ну-ну, озабоченная на голову... Я тоже порою нарочито нахожусь всю ночь в возбужденно-сексуальном состоянии. Хотя, мне говорили некоторые мужчины, что для них невозможно часами напролет иметь высокую потенцию и излияния предэякулята... Хммм, а мне это всегда легко. Я что - мутант???)

Поэтому, всю свою жизнь я всегда говорила своим любовникам, если хотите меня разбудить посреди ночи, то будите только ради дальнейшего занятия сексом! Вы будете удивлены, но мне множество раз приходилось так пробуждаться!

Как-то раз, один писатель спросил меня, о чем я думаю перед сном. Я ответила, что я думаю только о том, что вот бы сейчас со мною бы оказался в постели тот человек, которого я люблю.

Я никогда не ходила без сопровождения в рестораны. Однако, я спокойно ходила одна на всякие вечерние секс-пати и ночные клубы. Ибо, только там вы всегда можете встретить новых людей.

Я во всем ценю утонченность. Даже когда я была ребенком, я часто стояла обнаженной перед трюмо и, будто корону надевала на темноволосую голову белое полотенце. Уже тогда я представляла себя королевой всех видов секса! (О, боги-боги! Уже заканчивается сия книга, а Она всё о сексе, да о сексе! Прямо-таки прирожденная Ведьма-Любви! От Её сей постоянной "паутинной" магии секса, вот уже даже я заговорил о своем предэякуляте! Оооооо...)

Я никогда не любила поцелуи перед кинокамерой. Ибо, нет ничего хуже того, когда твоя помада размазывается.

Это неправда, что у любой монеты есть две стороны. Некоторые вещи имеют только одну сторону. Однако, некоторые люди бывают столь упертыми в своих заблуждениях, что просто не хотят видеть ничего остального. Слишком много людей живут какими-то архаичными предрассудками, за которыми ничего нет. ("Это всё чьи-то злые шутки. Ложный миф из глубин веков. Это всё только предрассудки... Это всё только пыль ветров..." ("Предрассудки". Гр. "Фактор-2")

Я знаю, почему большинство людей никогда не станут богатыми. Потому что, желая денег, они не хотят упорно работать. Вот если вы будете вкладываться все время в работу, то и деньги автоматически будут слетаться в ваш карман. Только это является верным способом на пути к богатству. (Даже если ты обычный дворник? Главное, не ленись дворник - и... однажды станешь магнатом всех веников! Хеди обещает, что так оно и будет!:))

Я считаю, что американские врачи и стоматологи слишком озабочены деньгами. Например, мой стоматолог даже бы не посмотрел мои зубы, если бы я не дала ему за прием 200 долларов! Я согласна с тем, что оплата врачам, которые спасают жизни, должна быть достойной. Но, платить целых 100 долларов ради того, чтобы вылечить обычную простуду - это уж слишком!

В любом лицемерии абсолютно нет истины. Даже мой младший сын Тони, бережно воспитанный мою в умном сексе (*И здесь я вновь обреченно завизжал Витасом: ибо, Хеди тут открыто признается даже в инцесте! Инцесте!! Уаааааааа!!!*), порою совершает нелепые ошибки. Но, он, зная, все свои промахи, всегда расплачивался за них. У меня же их было ещё больше. Однако, моя дочь Денис никогда не доставляла нам неприятностей. И то, что она не вмешивалась в наши отношения, уже было неплохо. (Всё же не зря судья, в суде по Твоему же иску на саму себя, стал Тебя унижать и стыдить за сию автобиографию... Так как, она не просто непристойна, а чересчур непристойна в сих моментах...)

Я способна простить всё, кроме скуки. Скучные люди должны меняться. Поэтому, несмотря на то, что я была известной кинозвездой, у меня всего лишь три близких друга. Думаю, это всё, что вы можете ожидать от жизни.

В своем опыте работы со сценаристами я обнаружила то, что те, кто из них был наименее болтлив, тот был более талантлив. Например, как-то я провела целый вечер с Отто Премингером и Теннесси Уильямсом и... мистер Уильямс за всё то время, произнес всего лишь с десяток слов.

У меня постоянно было много работы. И, это без учета того, что, я, также при этом постоянно меняла своих любовников. Но, стоило мне всего лишь раз заболеть, меня тут же лишили съемок. А ведь Мэрилин Монро, Элизабет Тейлор и Вивьен Ли, которые могли болеть целыми неделями подряд, студии всегда всё прощали. Видимо, прощали по принципу не за то, что они делали на съёмочной площадке, а за то, кем они являлись. (Т.е. англо-саксонкам в Голливуде всё прощалось, нежели слишком красивой австрийской еврейке? Возможно-возможно...) Хотя, всё же и у меня были времена, когда я могла отсутствовать на съемках с неделю, и мне никто не высказывал никаких претензий...

Признаюсь, я всегда одинаково влюблена как в мужской ум, так и в мужскую плоть. Как пример, я обожаю гений Эбби Манна который снял "Корабль дураков".

Всю свою жизнь, если я видела, что мои вещи восхищают людей, я дарила им их. Однажды, одна вип-студия (чисто женская) восхитилась моей брошью, стоимостью в 30 тысяч долларов. И я подарила им её. Однако, впоследствии, я думаю, что они так и не узнали сию её стоимость.

Что касается самого отведенного времени съемок фильмов в Голливуде, то они весьма неудобны. Но, всякие профсоюзы так и нечего не могут с этим поделать. Вот в Европе, съемочный процесс всегда начинается обычно к полудню, а заканчивается к восьми часам вечера. В таком режиме все всегда работают бодро и активно. Здесь же, в США, к полудню у вас ланч, а к вечеру ещё один полу-ланч, из-за чего, вдосталь насытившиеся люди начинает "работать" как сомнамбулы. Поэтому и, ты, вместе с ними, уже также находишься не в рабочем настроении...

Для меня самые милые люди в Голливуде, это мелкие агенты различных студий. Знаете ли вы, что когда меня повязали за кражу косметики в магазине, один из этих агентов, которого, я признаться, даже и не запомнила, вдруг положил мне в руку 100-долларовую купюру, да тихо шепнул мне на ухо: "Моя Белоснежка, я представитель судии "Дисней"... Вы когда-то были весьма милостивы ко мне. Поэтому, возьмите это..." И, несмотря на присутствие полицейских, я тут же, с вспыхнувшей благодарностью обняла его, да горячо поцеловала в губы! (Так вот кто был Яго. Яго от студии "Дисней". А я-то подумал об одном вечно ворчливом пернатом...)

Я очень хороший стрелок. Я охотилась практически на любой вид животного. Однако, я не убила ни одного животного в их брачный период. (Ха-ха, прекрасная Женщина-Акула никак не могла быть вегетарианкой...:))

Однажды, когда я пришла по приглашению в один ночной клуб, то невольно воскликнула в восхищении: "Вау! Я ещё никогда не видела стольких красивых женщин!" Мой друг тут же покраснел, незаметно толкая меня в спину: "Хеди, это не женщины, это трансы...". От чего я впала в потрясающий ступор на несколько дней подряд! Гомосексуализм - это то, что до сих пор весьма озадачивает меня...

Когда-то я заочно владела сразу четырьмя огромными зданиями на бульваре Уилшир. Я была столь богата, что даже так и не узнала, где именно они находились. Теперь же будьте уверены в том, что если я вновь буду владеть зданиями, я хотя бы запомню их адреса... ("Песец" какой-то...)

Почему американские женщины всегда в чем-то подозревают Байдена (!!!), мне, наверное, никогда не узнать. Главным образом они обвиняют его в нечистоплотности. Я же ничего не могу об этом сказать, так как, никогда не была у него дома.

Один из моих мужей постоянно держал ящики спиртного в багажнике своего авто. Я поняла, что, перед тем, как с кем-нибудь поговорить, он предлагал свой особый ликёр. (Помню-помню, как я, однажды в молодости впил один сильный ликер, после которого, прямо на ходу стал клониться к земле! На вопрос друзей чего это я делаю, я выдал: "Я? Землю щупаю...") Ныне же, если я вижу, что мужчина позволяет себе выпить больше трех рюмок, я автоматически перестаю ему доверять! (Упс... Ай дид нот агейн...)

Мой первый муж постоянно мне говорил: "Леди - это женщина, которая всегда знает, какие именно драгоценности подходят к её платью". Возможно из--за этого он и любил меня. Ведь, подбирать гармоничные вещи у меня в крови.

Я всегда считала то, что если вам какой-нибудь человек сам дает золотой ключ от своей двери, то вы имеете полное право воспользоваться сим гостеприимством.

Всё-таки есть одна распространённая привычка в Голливуде, которая так и осталась мне непонятной. Ибо, для того, чтобы организовать тут пати, вы должны нанять для этого какого-нибудь своего представителя. Например, Занук для сего нанимал Элизу Максвелл. Чарли Чаплин Тима Дюранта. Джек Уорнер Ричарда Галла... А ведь в Европе, кто организовывает вечеринки, тот ими же и руководит. В том числе лично приглашая на них всех нужных гостей.

Пабло Пикассо мог плавать в Средиземном море целыми днями. В этом и состояла его крепость здоровья. В этом теплом море есть нечто такое, что вызывает в людях пылкую страсть.

Впервые я узнала о том, что я действительно знаменита, так это тогда, когда Ленни Брюс (Может Она хотела сказать Брюс Ли?) назвал в мою честь одну из своих спортивных секций, расположенных на втором этаже ночного клуба.

Мне иногда кажется, что животные больше понимают нас, чем мы себя сами. (Поэтому Ты и палила по ним во время внебрачных сезонов из всех ружей?!) Ведь, люди, зачастую тупо следуют своим закостенелым предрассудкам, которые, в итоге делают их либо преступниками, либо защитниками. (Да-да, вот поэтому я и Первый Защитник кое-кого! ;))

Если бы меня попросили выявить в людях их главный недостаток, то я бы сказала, что им является их слабое воображение. Ведь редко у кого есть отличное воображение. Я помню, как Грегори Пек однажды попросил поклонников обменяться подарками, объявив конкурс на самый оригинальный из них. И, в результате победил какой-то герцог, подаривший Джейн Мэнсфилд целого слона! (А Ты бы хотела чтобы этого слона подарили Тебе?! Так он в твоей двушке чувствовал бы себя словно в посудной лавке!)

Я думаю, что женщины слишком уж озабоченны своею одеждой. Ибо, в основном мужчин мало волнует как женщины одеваются. Если они любят девушку, то, и в том, во что она одета им также по нраву. (Так точно! Главное, чтобы женщина не выглядела совсем уж кошмарно! То есть так, будто бы она только что вылезла из-под свиньи!)

Я не могу оправдать любое насилие. (Почему же Ты тогда против Женевской конвенции?!).

Насилие же делает нас подобием животных. (Ага! Вот поэтому "Пли, по ним, пли!", не так ли, Хеди?!)

Тем не менее, многие из мужчин были весьма жестоки со мной. (Как сказала бы мне Лариса Гузеева - "Твоя пчела всё продолжает жаловаться на мёд???")

Я люблю посылать своим друзьям много писем и различных открыток. (Маньяк Zодиак салютует Тебе!) Когда я родила Денис, Энн Сотерн прислала мне записку с единственным словом: "Подражательница". (?!) За неделю до этого, я уже получила подобную с этим же словом от Триши Стерлинг. Обе эти девушки были весьма учтивы со мной.

Почему большинство детей столь жестоки? Потому, что их родители точно такие же скоты. Эти родители, конечно, могут и не быть откровенными преступниками (пусть они и ведут себя отвратительно), но их однообразная жестокость вот и плодит такие "сорняки", вместо прекрасных "цветов жизни". (Как помнится, мать одной видной девочки, (коя, стоя голой пред зеркалом мнила себя королевой всех видов секса), тоже обзывала Её точно таким же "ходячим сорняком"...)

Если бы мне заново пришлось выбрать себе профессию, я бы наверно стала бы психиатром. Я вам обрисую на схеме: если в вашем браке у вас постоянно болит живот, значит, вас мало заставляли выполнять кое-что в коленно-локтевом положении. (!!!) Значит, вы не течёте так, дабы наполнилось с ведро. Вот так и с мозгами. (О, от всего этого Твоего бесконечного секс-бреда, у меня уже давно такое чувство, что мои мозги изнасиловали!) Если ваши мозги дали течь, то эту течь может устранить только квалифицированный психиатр в собственном кабинете!

Если бы я назвала своё самое любимое времяпровождение, я бы говорила лишь только о себе, да только о себе. Мне нравится когда говорят обо мне. Да, и я думаю, что и вам всем это также нравится. В общем, мне нужны такие люди, которые больше слушают, чем говорят.

Лестница голливудской славы состоит в том, что вы должны переспать: со своим агентом, нашедшим подходящий вам сценарий фильма; с ведущим актером сего будущего фильма; а также с его режиссером и продюсером. И только после этого, вы, возможно станете известной кинозвездой. Строго в таком порядке вы должны переспать. Грубо? Но это правда.

Одной из моих самых замечательных людей, является цыганка по имени Роуз Ли. Она как библейский пророк, всегда пророчествует только то, что непременно сбудется. Я надеюсь, что и сама Судьба к ней будет также всегда благосклонна. (Жаль, что Ты тут не открываешь того, что она нагадала лично Тебе...)

Я всегда находила то, что все матадоры весьма слабы в сексе, а то и вовсе импотенты. Я бы хотела чтобы мне кто-нибудь, наконец, объяснил - почему? (Этот вопрос Тебе надо было задать главной матадорше Голливуда, однажды вышедшей на корриду против быка (и едва не погибшей от этого!) - блистательной Аве Гарднер! А так, я не испанец, чтобы знать почему они все там сплошь импотенты... Наверное, от постоянного стресса...)

Я бы советовала то, что, если вы чего-нибудь очень хотите от другого, просто притворитесь равнодушным к сему. Ведь, люди всегда извращены. Они не пойдут в вашу сторону, если вы будете все время липнуть к ним назойливой мухой.

Меня постоянно спрашивают, в чем для меня разница между американскими мужчинами и европейскими. Ну, американские мужчины занимаются сексом как будто только ради собственного самолюбия. Европейские же, обращаются к любимым девушкам как к ценному трофею. После произошедшего секса, они зачастую благодарят такими словами: "Спасибо. Вы сегодня были необыкновенны в постели".

Как это ни парадоксально, но моя постоянная нервотрепка всегда лишь помогала окружающим людям. Это порою принимало опасные обороты... Например, когда я попыталась в кое-чем помочь Ярлу Уилсону, я неожиданно застала его в объятьях с одним из своих мужей! (О, боги! Это как внеземная Элизабет Тейлор однажды застав своего Тима Бёртона за очередным сексом с партнером по голливудскому "цеху", только и промолвила: "Можете продолжать мальчики!") Увидев такое воочию, я потом постоянно сожалела об этом...

Многие люди видят в иных лишь свои личные цели. И, сии цели, порою идут на них в контратаку! Однажды, когда Луис Б. Майер вдруг стал смотреть на меня как на цель, при этом, начав к тому же извергать ещё пошлые оскорбления, я тут же охладила его буйную голову выплеснутым стаканом воды!

И, всё-таки, я советую вам ни на чем не экономить: тратьте, тратьте и ещё раз тратьте свои деньги!

Ведь в чем смысл того, что большинство людей всю жизнь копят средства, чтобы потом оставить их кому-то другому? Деньги созданы в первую очередь для того, чтобы их тратить.

Ну, вот и всё, мои дорогие читатели и читательницы. Теперь вы знаете всё об "Экстазе", а значит, знаете всё и обо мне. Однако, запомните - всё это ещё далеко не всё! Ибо, однажды будет ещё! (!!!О_о!!!)

AUF WIEDERSEHEN!

"НИ В БРОВЬ, НИ В ГЛАЗ, А ПРЯМО В СОЛНЕЧНОЕ СПЛЕТЕНИЕ!"

(Моя рецензия на автобиографию Хеди Ламарр "Экстаз и я. Моя жизнь как женщины".)

Не снисходя на какие-то там прелюдии, да прочие сантименты, Хеди Ламарр в сей своей скандальной автобиографии, практически сразу "берет быка за рога" - то есть, начинает с самого главного для себя - с темы секса. Именно различные воспоминания о своей весьма насыщенной сексуальной жизни, составляют где-то 90% всей этой книги. Другие оставшиеся жалкие 10% являют собою бесконечные споры за роли и гонорары в кино (главным образом со своим начальником в лице руководителя студии МГМ Луиса Б. Майера) и очень редкие воспоминания об каких-либо забавных случаях на съемках.

Прекрасно зная, что любая артистическая жизнь наполнена весьма занимательными историями, непосредственно связанными на съемочных площадках (либо гастролях), я, признаюсь, начиная читать сию книгу, был также настроен на это. Однако, уже с самого начала быстро осознал, что Хеди не будет тут особо рассказывать какие-то там забавные случаи, а просто откровенно повествует о своих многочисленных любовных похождениях, которые начались у неё ещё с ранней юности, но, стабильно продолжаются и за её 50 лет, в момент написания этой книги.

Прочитывая первые главы, я, вначале не был удручён этим обстоятельством, так как считал, что, расписывая свои первые сексуальные подвиги (как с мужчинами, так и с девушками), Хеди просто так своеобразно прикалывается, чтобы на "горячем" привлечь к книге как можно больший читательский интерес. Что она как бы, всего лишь так заманивает нас как актриса, будоражащая публику неожиданной ролью. Однако, описываемая постоянная борьба за роли и гонорары к ним, вместо того, чтобы пестрить интересными рассказами о съемках, с каждой новой главной стабильно продолжали возвращаться к тематике секса. И не просто продолжали возвращаться, а как-то вразнобой, зачастую разрушая хронологическую последовательность жизни нашей героини. То есть, с каждым разом, её повествования о сексе стали приобретать всё более хаотичный характер, из-за чего можно судить о том, что она, как женщина, принялась создавать автобиографию не по какой-либо последовательной схеме, а чисто повинуясь кульбитам собственных эмоций.

Да, в первых главах автобиографии, Хеди, вроде бы уделяет место и своей профессиональной деятельности. Но, она, главным образом состоит лишь в спорах о ролях и гонорарах с её непосредственным начальником при студии МГМ Луисом Б. Майером. И, если вначале, эти дискуссии с начальством кажутся довольно забавными, то, в дальнейшем становятся весьма утомительными, а порою и уже вовсе раздражающими!

Я понятия не имею о том, почему, затрагивая сторону своей кинодеятельности в Голливуде, Хеди избрала такую странную повествовательную тактику. Тактику, в которой, она постоянно подробно расписывает свою борьбу за те или иные роли, успешное выбивание выгодных гонораров к ним и... непосредственно минуя подробности самих съемок (словно на них не случалось ничего интересного, да забавного!) тут же переходит к краткому результату - собрал этот фильм кассу, либо нет!

Как наиболее яркий пример этому - фильм "Шумный город". Хеди на множестве страниц расписывает о сильном желании сняться в этом фильме вместе с Кларком Гейблом и Спенсером Трейси, снова демонстрирует жаркие споры насчет этого с Луисом Б. Майером (который, все-таки, был прав, что для неё нет никакого смысла сняться в незначительных эпизодах данного фильма!) и, даже едва не ложится в постель с неким человеком, дабы получить эту роль! И, всё это расписанное ею "полотно" в итоге завершается всего лишь парой строк о результатах фильма в прокате! Т.е. Хеди расписала кучу страниц ради того, что, мол, вот она победила, что снялась вместе с Гейблом и Трейси, умолчав о том, что мелькнула в этом 2-х часовом фильме, всего лишь несколько незначительных раз! Пипец!

Именно тут я впервые почувствовал удручающее состояние от этой книги! Ибо, когда Хеди, уже переходила к обсуждению своей борьбы за следующую роль в каком-нибудь фильме, я УЖЕ знал, что манера повествования об этом будет точно такая же - много словесной "воды" с Би Майером за участие в новом скучном фильме + новое успешное выбивание для себя гонорара = результат - провал/успех фильма.

Да, пару раз она отходит немного от этой схемы, обнажая нам некоторые интересные моменты на самих съемках таких фильмов как "Экстаз" (сцена на озере и оргазма), "Самсон и Далила" (сцена с Виктором Мэтьюром, сцена со львом, некоторые иные моменты) и "Мой любимый шпион" (вырезанная цензорами её обнаженка с Бобом Хоупом). Но, этого столь мало в книге, что особой "погоды не делает".

Вот именно эта нудная тактика повествования о своей кинодеятельности, которую, Хеди, почему-то посчитала, что она будет интересной читателям - повторюсь, первое, что начало удручать меня и откровенно раздражать в сей её автобиографии... Уверен, что и всех вас, дорогие читатели и читательницы, всё это также весьма утомляло...

Но, давайте перейдем всё же к тому, чем на 90% насыщена эта книга, а значит, для самой Хеди было наиболее важно в её жизни - к тотальному сексу!

Как уже говорил на сей счет выше, в первых главах этой книги, я считал, что Хеди просто прикалывается, дабы подогреть читательский интерес к этой автобиографии... Да, меня сразу же несколько шокировали некоторые озвученные ею интимные факты из её юности. Но, я старался относиться к этому с пониманием - мало ли чего происходило у людей в их юности. Ведь, юность это всегда пора проб и ошибок. Когда ещё "молодо-зелено" легко прощаются даже самые гнусные грехи и пороки. Однако, совершенно иное дело, когда сии грехи-пороки, только нарастают как снежный ком, по мере взросления человека! И, именно такое на своем примере раскрывает о себе в этой книге Хеди! Раскрывает без всякого стеснения открыто и безжалостно - до самой последней главы, последнего предложения и последнего слова! То есть, в этом смысле она бьет ни в бровь, ни в глаз, а прямо в солнечное сплетение!

Всё это глубоко шокирует, удручает и бесконечно разочаровывает в этой безумной автобиографии. Ведь, наслаждаясь потрясающей красотой Хеди - которую действительно называли самой красивой женщиной в истории Голливуда - невольно начинаешь лелеять благородный, величественный образ, что прекрасен как внешне, так внутренне. И, начинаешь просто с головой влюбляться в этот светлый образ и бесконечно лелеять его в своих мечтах...

Однако, что же мы видим на страницах сей книги?! А на страницах сей ненормальной книги мы видим, как Хеди (в лице уже матерой 51-летней женщины из бурных 60-х годов США!) открыто признается нам, что, она никогда не хотела быть неписаной красавицей, что для неё её дивная красота это проклятье, а главная радость в жизни беспорядочный секс, да огромные деньги! Кошмар! Ужас! Катастрофа! И, она лишь подливает дальнейшего "масла" в огонь, заявляя, что всегда ненавидела созданный в ней Голливудом образ холодной "мраморной богини", желая быть скорее уродливой женщиной, но весьма помешенной на страсти! И, в наглядный пример этому странному желанию, поставила итальянскую актрису Анну Маньяни - мол, вот она уродина, а её хочет КАЖДЫЙ мужчина!

"И я хочу быть точно такой!" - фактически заявляет в этих строчках сумасшедшая 50-летняя Хедвига! Что это такое ВООБЩЕ?! Скажите мне, добрые люди, ЧТО ОНА ТАМ НЕСЁТ?! Курнула на тот момент марихуану что-ли (а её родственники об этом иногда намекают...) когда записывала эти признания на диктофон для Сай Райса и Лео Гулда - своих писателей-наймитов, которые и адаптируют все её данные откровения под формат сей автобиографии?!

Поймите меня правильно, да, Анна Маньяни была действительно легендарная и весьма культовая актриса для своего времени в итальянском кино. Но, так категорично утверждать, что АБСОЛЮТНО ВСЕ МУЖЧИНЫ ХОТЯТ АННУ МАНЬЯНИ, это же сущий бред! Ибо, уверен, что подавляющее большинство как итальянских мужчин, так и вообще всех нормальных мужчин остального мира, из итальянских актрис для секса предпочтут скорее Софию Лорен, Клаудию Кардинале, Стефанию Сандрелли и, конечно же, Монику Беллуччи! Какая тут Маньяни?! Так что, Хеди Матерая высказала откровенную глупость...

Признаюсь, что, я, начав заниматься этой автобиографией Хедвиги ещё в августе прошлого 2021 года, по мере всё откровенных её секс-излияний, несколько раз, с ужасным разочарованием на душе, на целые недели забрасывал сию книгу куда подальше! Однако, любопытство сильная вещь, из-за которого я всё же продолжил дальше и, вот, наконец-то закончил перевод этих мемуаров.

Первое, что меня потрясло это то, что Хеди, сими сексуальными признаниями, просто растаптывая свой моральный облик до абсолютного нуля, не только не стыдится своих беспорядочных половых связей, но даже явно кичится, гордится ими! То есть, она буквально славит свою потрясающую похотливую натуру и необузданность в желаниях! Секс она по жизни несет как яркий факел над своей головой! Ведь, как вы могли убедиться сами, в какой-то момент она признается, что любовь и секс для неё одинаковые понятия. Что она не ставит одно выше иного, а только видит сие в едином слиянии... А ведь сим признанием, она фактически раскрывает то, что не знает что такое любовь! Что ей было не дано понять, что это за высокое чистое чувство! Лишь в купе с сексуальной страстью, да мимолетной похотью, она может временно чувствовать, нечто вроде любви, но не более! Пипец-писец!

Вот это понимание, что столь красивой женщине не дано было сознать всю глубину любви, было весьма шокирующим для меня. Впрочем, как вы могли также убедиться, и материнская любовь у неё была весьма-весьма избирательная...

Погружаясь всё глубже в данную книгу Хедвиги, я практически постоянно поражался сим её описываемым сексуальным подвигам. Которые оказались ещё более хаотичным и не привязанным к последовательным событиям в её жизни, нежели к примеру, съемки в кино.

Изумляясь, разочаровываясь, да поражаясь её одним секс-откровениям, я вновь и вновь сражался последующими... Например, когда мне показалось, что Хеди уже больше не чем не сможет удивить меня в теме секса, она неожиданно стала описывать даже мистический секс, который она наблюдала на отдыхе в Мексике! И, более того, под конец той же главы, она там прямо намекнула гиду, что и с нею произошло нечто подобное в середине весны 1938 года! И, весьма внимательный читатель может вполне посчитать, кто же у неё родится через девять месяцев после сей странной связи 9 января 1939 года! Так точно! Родится её "приемный" сын Джеймс, носящий в первые недели жизни пока одну лишь фамилию как Джеймс Ламарр! Это 100% инфа! Не верьте тем источникам, где утверждается, что якобы Джеймс родился от каких-то там ирландских (и резко скончавшихся после его рождения!) родителей в марте 1939 года, а летом того же года был усыновлен Хеди с Джином Марки! Это ложь! Даже сам современный Джеймс Ламарр-Лодер нашел давно старую справку из того самого роддома, в которой говориться что Хеди тайно родила его в начале января 39-го года! То есть, он реально её старший сын, пусть и очень задним числом записанный в качестве своего отца Джоном Лодером! Это кажется невероятным, но мы до сих пор незнаем КТО является реальным отцом Джеймса! В этом и состоит одна из главных мистерий и тайн жизни Хеди Ламарр... Такая вот мистика...

Но, возвращаясь к тематике тотального секса в сей автобиографии Хеди... Именно тотальность и хаотичность половых откровений, вкупе с неожиданными признаниями, и делают эту книгу безумной, сумасшедшей.

В какой-то момент, устав от бесконечного разочарования, я стал воспринимать сексуальные откровения Хеди типа занимательных баек, которыми обычно "ссыплют" в ночи у костров на походных биваках твои друзья... Вот и я, стал воспринимать Хеди точно таким "приятелем в юбке", которая, дабы скрасить наше время у потрескивающего огня в полнолунной лесной ночи, с лукавой улыбкой, да блеском в глазах, травит да травит о себе всяческие неприличные байки...

Однако, в скором времени, я уже понял, что всё написанное тут в виде хаотичных воспоминаний из личного женского дневника - это просто привычные воспоминания женщины, глубоко больной так называемым "бешенством матки". То есть, женщины, серьезно больной нимфоманией, о которой, пусть и в "частичной" форме прямо утверждается тут в её стенограммах с психологом.

Но, и даже в этом смысле, едва став успокаивать себя той мыслью, что больному человеку надо всё прощать, ибо, болезнь не повод для обвинения... я вдруг, под конец книги вновь обалдел от очередного ОБЕСКУРАЖИВАЮЩЕГО! А именно - Хеди вдруг признается нам под самый занавес, что, она, будучи ещё малолетней девочкой, УЖЕ стояла обнаженной перед зеркалом и, водрузив на голову белое полотенце, представляла себя КОРОЛЕВОЙ ВСЕХ ВИДОВ СЕКСА! ЧТО ЗА...?!! КАК ЭТО?!! ОНА ХОЧЕТ СКАЗАТЬ, ЧТО УЖЕ РОДИЛАСЬ ТАКОЮ ИЗНАЧАЛЬНО, И, РОДИЛАСЬ БУДТО НЕ В ПРИЛИЧНОЙ СЕМЬЕ УВАЖАЕМОГО БАНКИРА, А ПРИ КАКОМ-ТО БОРДЕЛЕ?!!! СЕРЬЕЗНО?!!!

Ну и последнее что окончательно добило меня, так это практически её признание инцеста с младшим сыном Тони (Энтони Лодером)...

А я всё это время думал, ну почему же именно он, в отличие от всех иных знакомых Хеди, никогда не мне не отвечал на "Фейсбуке"... Теперь всё ясно...

Вы, наверное, спросите меня, а зачем, я, в какой-то момент её автобиографии вдруг принялся вставлять свои критические вставки, написанные в скобках курсивом? Как уже говорил, что пока мемуары Хеди затрагивали похождения её молодости в Европе, то, я старался понять их и, мужественно терпеть. Но, видя, что в Голливуде её природная нимфомания только лишь сильнее зацвела всеми цветами радугами, я был вынужден вставить эти критические вставки. Ибо, говорят, что сегодня в Германии даже "Майн кампф" опубликован с такими вставками. Почему же я не мог вставить свою критику в основную книгу своей любимой Хедвиги?

Кстати, даже и без критических вставок, я также некоторые фразы самой Хеди иногда также обозначал курсивом. Мудрый и очень внимательный читатель поймет, что эти фразы обозначены непросто так, и распознает в них то, что они причудливо отражают некоторые стороны нашей жизни несмотря ни на какое время и пространство...

Также, хоть я все время старался к тому, чтобы перевод этой книги с английского был максимально точным, а её подача наиболее интересной, я, всё-таки некоторые фразы Хедвиги не понял. В таких случаях, все эти моменты я помечал знаком - (?!).

Где же просто поражался её фразам - (!!!)

Поражался с сильным изумлением - (???!!!).

Был весьма шокирован - (!!!О_о!!!)

Вы, наверное, меня спросите - ну и как, после всех этих изощренных откровений, я по-прежнему люблю свою Королеву - свою "святую" Хедвигу Прекрасную? Так точно, всё также люблю! Ибо, глядя на Её изображения или фильмы с Её участием, у меня как-то даже язык не поворачивается сказать, что я больше Её не люблю. Если бы я сказал бы такое на полиграфе, я однозначно бы провалил этот тест.

Но, конечно, отныне я смотрю на Хедвигу совсем иначе... Я, наконец-то лишь в свои 37-лет окончательно осознал то, что самая идеальная любовь только та, о которой ты грезишь в собственном одиночестве.

Мне невольно вспомнилась фраза из замечательного канадского сериала середины 90-х годов "Строго на юг" с Полом Гроссом, а именно - "Весьма легко любить человека, которого ты не знаешь! Гораздо сложнее любить его когда хорошо узнаешь!" Это точно!

В связи с этим, я никак не могу не вспомнить здесь свою первую школьную любовь - Веру Гриценко. Как сейчас помню, залитый солнцем уютный класс... волшебно овеянную в кристальных лучах рядом сидящую со мной Веру Гриценко в белоснежном пышном платье "а-ля Мерседес Еллинек"... Её устремленные на меня большие бездонные карие глаза... И, пухлые губы, извлекающие завораживающим глубоким бархатным голосом: "Где мой принц из Парижа? Где мой принц?"

Да, спустя многие годы, случайно увидев её на "ОК" (и, естественно признавшись ей, что искал её годами, да хранил в своем сердце любовь!), услышав от неё - "Это было так давно, что "неправда" - я мгновенно осознал, что это стал совершенно иной человек. Может не хуже, не лучше, а просто иной человек. Хотя, кого это я пытаюсь обмануть? Я по-прежнему люблю её. Та же светлая девочка навсегда осталась в тех 90-х годах прошлого XX века...

Жаль, что современная Вера Гриценко так и не читала моих произведений в её честь (исторического романа и ряда любовных стихов)... Только не спрашиваете меня, откуда мне это точно известно...

Но, после такой автобиографии Хеди, я вдруг невольно подумал, а что если и эта Вера Гриценко из Золингена всегда была точно такой же как Она?! Что, если и она, когда достигнет своих 50 лет, также начнет сочинять подобные мемуары?! Мемуары которых назовёт - "Экстаз и Германия. Моя жизнь как ферганской иммигрантки"?!

Вам смешно? Мне, нет. Ибо, я уже понял, что, всегда почему-то сильно влюбляюсь в особо развратных женщин...

Что же в итоге тут можно констатировать насчет данного прозаического "Экстаза" Хеди Ламарр? А то, что Хеди все равно можно за кое-что весьма уважать. И, речь тут даже не о вовсе неупомянутых здесь Ею изобретательских работ с композитором Джорджем Антейлом, благодаря которым ныне так хорошо развиты технологии беспроводной связи и есть Wi-Fi. А в том, что ОНА МАКСИМАЛЬНО ЧЕСТНО рассказала о своих нравах и нравах того Голливуда. Голливуда, в котором, похоже, каждый был ещё тем развратником, да развратницей...

Поэтому, прежде чем осуждать Хеди Ламарр, помните, что и Мэрилин Монро, Элизабет Тейлор, Вивьен Ли, Ава Гарднер и так далее, тоже всегда были прожжёнными нимфоманками... Но, ведь всем нам, сие ничуть не мешает до сих пор их любить и искренне восхищаться ими, не так ли?

Glauben - Lieben - Schutzen!

КОНЕЦ

В книге использованы изображения:

* Фрагменты из артов серии "Интимные портреты Хедвиги Прекрасной" (Автор В. И. Биттибальди)

* Кадры из первого клипа Витаса на его пронзительную песню "Опера N2" (Режиссер Юрий Грымов)

* Фотографии Веры Гриценко из XX-XXI веков. (Авторы неизвестны)

Комментарии: 1, последний от 19/04/2022. © Copyright Биттибальди Василий Иванович (vasily.bittibaldi@yandex.ru) Размещен: 19/04/2022, изменен: 19/04/2022. 748k. Статистика. Очерк: Переводы Иллюстрации/приложения: 5 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Издав в 1967 году свои мемуары "Экстаз и я", самая прекрасная голливудская звезда Хеди Ламарр оказалась в центре грандиозного скандала. Ибо, Её откровения о своей жизни даже для бурных 60-х годов США оказались весьма шокирующими. И, действительно, эта книга будет интересна в первую очередь сексологам, затем психологам, психиатрам и любителям голливудского ретро. Так как, в ней, Хеди Прекрасная предельно честно раскрывает как все свои пороки, так и пороки самого Голливуда... Строго 18+!

Биттибальди Василий Иванович : другие произведения.

Хеди Ламарр. Экстаз и я. Моя жизнь как женщины