У меня есть враг, а у кого их нет? Вон, у соседа их сколько. Он смеётся надо мной: "Ты что, врагов себе нажить не можешь - у меня их семеро!" Он не врёт. Семеро, да какие, все как на подбор - молодые крепкие парни. Я люблю, когда они приезжают поздравить его с Днём рождения, а заодно напомнить о старых долгах. Тихая улица сразу наполняется шумом моторов, хлопаньем дверей, голосами людей, собачьим лаем и звоном цепи. Я даже открываю окно, чтобы посмотреть на врагов, - как они курят в кругу, засунув руки в карманы кожаных курток, быстро договариваясь о чём-то, а потом поворачиваются в сторону дома и смехом встречают соседа, который выходит на балкон - спокойный и торжественный, приветствуя гостей поднятой двустволкой.
А у соседки их тринадцать, и ещё трое просят добавить их во враги, но она пока не спешит - ей бы с теми сладить. И что бы у неё ни случилось, горе или радость, они тут как тут. Тогда я даже выхожу на улицу с метлой - будто бы подмести сор, а на деле хочу подивиться на небывалое зрелище; шутка ли - тринадцать врагов - где ещё такое увидишь, наверное, у меня никогда и половины столько не будет.
У меня всего один враг. Он живёт в нашей деревне на соседней улице. Ничего в нём особенного нет - враг как враг - обычный худощавый мужчина средних лет. Но я очень дорожу им, ведь он у меня один. Кроме того, у нас издавна принято ценить своих врагов, считается, что они делают жизнь осмысленной. "Жизнь без врага - разве это жизнь", - говорят старики.
Когда я просыпаюсь, то сразу же вспоминаю о своём враге и говорю себе: "Вставай, враг не дремлет!" Может, он сейчас, когда ты лежишь в постели, уже готов к схватке, а ты заставляешь его ждать. И когда я выхожу со двора, всегда первым делом осматриваю улицу - вдруг где-то рядом притаился враг, а я его не замечу, и он ударит мне в спину. И когда ложусь спать, всегда проверяю - надёжно ли заперты двери и ставни и молюсь перед сном, чтобы Господь дал мне силы достойно встретить врага, если ему вздумается напасть на меня ночью. А когда просыпаюсь утром, сразу хочу увидеть своего врага - когда знаешь, чем он занят, на душе как-то спокойней.
Иногда, когда мне нездоровится, я целый день лежу на кровати и пытаюсь представить, какой бы она была - жизнь без врага. Как бы я тогда жил? Кого бы ненавидел и боялся? Для кого берег свою силу и злобу? Чем бы занимал своё время? Кого бы ждал? Наверное, я впал бы в тоску и опустился или сделал что-нибудь с собой - такой пустой, одинокой и страшной представляется мне жизнь без врага. Нет, жизнь без врага - это не жизнь.
А когда я выздоравливаю и выхожу на свет после болезни, то встречая на улице своего врага, вижу, что он рад меня видеть. Я чувствую, что он думал обо мне, помнил и, может, даже беспокоился, хотя, спроси его - он никогда в этом не признается. Но я даже и спрашивать не стану, я знаю, что это так.
Когда же он сам не выходит из дома, я уже на третий день начинаю нервничать - вдруг у него беда и ему нужна помощь? Может быть, он заболел и не может встать, а ему и воды подать некому - он ведь один, как и я. А может, он уехал куда-нибудь или нашёл себе другого врага, - что же мне тогда делать? Как я тогда буду жить? Конечно, я не ребёнок и сумею найти себе нового врага, но ведь это не так просто и, возможно, несколько месяцев или даже лет, мне придётся жить в этом двусмысленном положении - как полному ничтожеству, с которым и враждовать-то никто не хочет. Я стараюсь об этом не думать. Стараюсь не думать об этом именно сейчас, когда моего врага нет уже третью неделю, и я уже не на шутку встревожен.
Дважды в день я прохожу мимо его дома, а потом проверяю все места, где его можно встретить, но всё напрасно, - он как в воду канул. Но я не теряю надежды, что он вернётся, мне говорили - иногда они возвращаются. Может, и мой враг вернётся, и жизнь снова наладится. Я так верю в это, что часто, возвращаясь ночью домой, слышу позади лёгкие шаги и чьё-то неровное дыхание, будто кто-то меня догоняет. Я оборачиваюсь, но никого не вижу, никого-никого: только пустая улица и темнота и оружие, которое холодит мне ладонь.