Аннотация: Третья пародия на "Ведьмака" А.Сапковского
Есть особый ведьмачий эликсир, который после должного употребления его вовнутрь, позволяет понимать язык зверей и птиц. Только беда в том, что Геральт не выпивал ничего подобного, не завалялось у него такого зелья, готовить его ведьмак не умел, и готовить было не из чего. Давно и надолго оскудела заплечная сумка для склянок. А мешок с провизией прохудился, редко когда из него удавалось хоть крошку вытрясти. Где все те куры, окорока и куски сала с прослойкой? Разве что в голодных ведьмачьих снах.
Много дней пробирался Геральт по заросшей, нехоженой тропинке сквозь негостеприимный Чёрный Лес, именуемый у местных Шварценвальдом. Главное, предупреждали ведьмака, что ехать лучше дорогой окольной, но торной. А в лесу чертовщина та ещё творится. Как же - напугали! Кто тут главный борец с чудовищами? И хоть бы какой-нибудь заяц встретился, чтобы Геральт смог с ним сразиться, победить, а потом зажарить и съесть. Нет, только волков стая - постояли, посветили глазами, обсудили меж собой всю неаппетитность отощавшего ведьмака.
- Смотри-ка, он ещё и обмочился со страху, - сказал тот, что покрупнее, наверное, вожак. - Ну его, пойдём лучше проверим лося, что прошлой луной ногу вывихнул. А к этому забежим как-нибудь на днях.
Стая бесшумно растворилась в чащобе, а ведьмак облегчённо выдохнул. Не стоит, конечно, говорить, что обмочился он не со страху - ведьмаки со стажем, такие как Геральт, вообще ничего не боятся. Это был тактический приём, трюк, отпугивающий волков, собак и других созданий, что выслеживают добычу исключительно по запаху.
- Повезло же нам, Плотва, - сказал Геральт лошади, которую, между прочим, вел на поводу.
- И не говори, - отозвалась кобыла. - Только меня всегда Кауркой звали.
От такого поворота дел Геральт даже за корягу зацепился.
- Г-говорящая лошадь, - пролепетал он, хватаясь поддержки ради за свой волшебный амулет - в виде оскалившего острые зубы и не менее острые когти на всех четырёх лапах дикого пса.
Но амулет никак не проявлял себя, не дёргался, не шипел, не реагировал на соседство такого, несомненно, чудовищного существа. Лошадка тоже разговор не поддерживала, наклонилась и принялась губами собирать опавшую хвою.
- Померещилось, - решил Геральт.
Но долго не решался залезть в седло. Тропинка вилась средь высоких деревьев, хоть могла бы идти прямее. Человечья ли, или звериная - Геральт не следопыт, чтобы в этом разбираться, не монстрячья - это точно. Удивительно, может, ведьмаку показалось, но дорожка вроде как расширилась. Значит, половина пути пройдена, и вперёд трогать легче, чем назад. Только вот кобыла чуть ли не на дыбы становилась, да вороны не к месту раскаркались.
- Вот только не надо здесь с голоду сдыхать, - ворчал Геральт. - Не притворяйся, ты в последние дни ела побольше моего.
Лошадь на этот раз не ответила. Страшная причина открылась им за поворотом. Геральт даже удивился поведению волков - бегать за каким-то лосем за двадцать вёрст, когда под боком столько дармовой падали. Не волки, а гурманы какие-то. Вот вороны не такие привередливые, Геральт спугнул их тучу, но улетели они не далеко, расселись на ближайших ветках, пронзительно каркая.
- Чего явился? Кыш отсюда! Мы первые прилетели, - приблизительно вот это.
- Не буду я это есть, - оправдывался ведьмак, наверное, ещё не до такой степени оголодал. В крайнем случае, у него есть лошадь Плотва - можно начать с неё.
Вороны верили слабо, но Геральт старался не обращать на них внимания, хоть некоторые и демонстративно изгадили его уже не совсем новую куртку. Морщась от омерзения, ведьмак осмотрел трупы. Явно не волками убиты, потому что те б мигом их по частям в логово затащили. Птицы, грызуны и насекомые добрались до открытых частей тела, вылизали руки и лица почти до костей. А брошь вон, на шее у женщины, не тронули. Хоть цена ей грош в базарный день, но Геральт не побрезговал. Ведьмаки, как известно, касательно многих поступков вообще лишены предрассудков. К тому же мёртвым богатства ни к чему.
К сожалению больше ничего у женщины не оказалось, да и у мужчины лишь несколько серебряных монет в тощем кошельке, да вексель выданный Моравским банком на имя купца Рудольфа Асля или Акля... Таким можно только подтереться, денег по нему точно не получишь. Если заявишься в банк, потом долго придётся объяснять местным стражникам, что не ты убил почтенного купца Асля... или Акля. Мысли Геральта вернулись в нужное русло.
- Странные разбойники попались, - принялся вслух рассуждать ведьмак. - Убить убили, но не ограбили, карманов не вывернули, кошелька не срезали, одежды не сняли...
Кстати на счёт одежды, жаль, что никуда не годная, только на тряпьё, но возиться с трупами, раздевать их, не хотелось. А если застукает кто за этим постыдным занятием? Плотва вон расскажет, с неё станется.
Ещё один брезгливый взгляд на трупы и ведьмаку стало ясно, что убийца обладал нечеловеческой силой - у мужчины от удара сломался позвоночник ниже шеи, от чего голова неестественно вывернулась. Женщина умерла от обильной кровопотери, кто-то банальным образом разодрал ей сонную артерию. А может, прокусил или разрезал, теперь уже не понять - птички и грызуны успели умело скрыть следы. Рука сама собой потянулась к эфесу меча. Только ведьмак может ловко выхватить двурушник из-за спины. Встретиться с медведем-людоедом в этом лесу одинаково смертельно, что и с упырём-падальщиком.
Но вокруг было относительно тихо, если не считать возни ворон в ветвях и полёвок в кустах. Сапог ведьмак тоже не стал сдирать с распухших ног, поехал дальше, почти ничем не поживившись. Плохо, что кони разбрелись, наверное, немало вкусного было в седельных сумках неудачливого купца.
Дом - не дом, терем - не терем, скорее заброшенная лесная усадьба, ворота нараспашку и поросли мхом. Неухоженный двор, трава по пояс, настырный плющ вскарабкался почти на крышу. Окна местами заколочены, местами зияют чёрными провалами.
- Эй! - позвал ведьмак. - Тут есть кто-нибудь?
Даже эхо не ответило в таком заброшенном месте. Удивительно, но фонтан ещё действовал, но Геральт не рискнул из него напиться, тишина смущала, так и ожидаешь, что кто-нибудь на спину вспрыгнет. Есть у некоторых умертвий способность так незаметно подкрадываться, что и чуткое ведьмачье ухо не услышит.
Краем глаза Геральт уловил какое-то движение. Развернулся так резво, что не устоял на ногах, одна ступня уехала в бок, в результате ведьмак шлёпнулся в грязь с громким чмоком. Но меча, надо отдать должное, из рук не выпустил, готовый пырнуть неожиданного противника.
- Ме-е-е! - сказали ему.
- Тьфу ты, мать, напугала, - чертыхнулся ведьмак.
И как он сразу её не заметил? У фонтана стояла белая козочка, с блестящим бронзой колокольчиком на голубой ленте.
- Откуда ты здесь взялась такая? - недоумевал Геральт. - Надо же, какая маленькая. А фунтов пятьдесят не считая рогов и копыт наберётся. Ну-ка, иди сюда. Кис-кис-кис.
И двинулся вперёд мягкой кошачьей походкой, на ходу меняя меч - доставая посеребренный однорушник - тот, что для чудовищ. Так, то что коза - не человек, Геральт понял сразу.
- Неужели я в кои-то веки нормально поужинаю, - не верил своему счастью ведьмак.
- Ме-е-е! - ответили ему более жалостливо.
- И не уговаривай, для чего ж ты ещё такая нужна, если не для того, чтоб тебя есть.
Кончик меча выписывал сложные геометрические фигуры в пространстве, пока Геральт рассчитывал дистанцию для единственного, но сокрушающего удара. Но неожиданно козочка показала зубки. Не в прямом смысле, конечно. Разогнавшись белой молнией, она высоко прыгнула и врезалась в грудь ведьмаку. Удар небольших, но острых рожек оказался на удивление сильным. Геральт и не заметил, как оказался в фонтане, среди тины и наглых лягушек. Над ним победно проблеяли, а затем резво зацокали копытцами прочь.
- Вернись, я всё прощу! - кричал вдогонку Геральт.
Ему всё никак не удавалось выбраться из склизкого фонтана.
- Куда же ты такая, горемычная, в лес подалась? - звал ведьмак. - Тебя ж первый попавшийся волк скушает.
Не слушая его громких позывов, козочка скрылась в чаще дремучего леса, лишь мелькнула напоследок голубая лента, да звякнул гулко колокольчик.
Кругом не заладилось в этой злополучной поездке. Оставалось лишь гадать, на каком постоялом дворе Геральт пропил удачу. Спрятав мечи в наспинные ножны - нехитрые конструкции из дерева и кожи, ведьмак двинулся к каменному крыльцу в дом, потрескавшемуся, зияющему выбоинами и сколами. Плотву у забора оставил, чтобы местным чертополохом позавтракала. Неудобно, конечно, за спиной такую тяжесть таскать, порывался Геральт мечи к седлу привязать, но устрашился. Вдруг откроет он двери в дом, а оттуда страшилище выскочит? Что делать будешь, к Плотве за оружием побежишь?
Двери открылись перед ведьмаком, как в сказке, не успел как следует подойти, не пришлось даже за верёвочку дёргать.
- Здравствуйте и добро пожаловать в разумный дом, зачарованный магической конторой "Вильгеморц и Терминова". Дом, сам выполняющий все прихоти и желания. Вам не придётся содержать штат прислуги и дворовую челядь. Не надо убираться, и на рынок за продуктами ходить, только удовольствия.
- Брехня, - не поверил Геральт.
- "Вильгеморц и Терминова" дают пожизненную гарантию. По всем вопросам обращайтесь: Оксенфрукт-на-Майне, улица Первая Тринадцатая.
Изнутри дом был, как будто, намного больше, чем снаружи. Взгляду изумлённого ведьмака открылся холл, потолки которого с капителями терялись где-то в вышине. По бокам от входа, словно почётный караул, выстроились в ряд Гамбсовские стулья, все двенадцать, замершие в почтительном поклоне. Неожиданно грянули фанфары и вперёд выбежал огромный канделябр с умными глазами.
- Вы просто не поверите, как мы счастливы прислуживать кому-то, кто хотя бы отдалённо напоминает человека, - сказал канделябр, а стулья принялись выплясывать что-то среднее между канканом и ча-ча-ча.
- Это ты только что говорил? - спросил Геральт. Он нисколько не удивился, в замке у Янифер и не такое можно встретить.
- Я говорящий канделябр-дворецкий, - представился собеседник. - Мы всегда прислуживали магам и помогали в их безумных фантазиях. Кого ещё, скажите, можно зачаровывать в дворецкого? Рукомойник, так называемого Мойдодыра? Так ведь это прошлый век, уважаемый.
- Ладно, что ты так завёлся? Скажи лучше, что ты там говорил про удовольствия?
Вместо ответа канделябр выхватил некую имитацию микрофона на палочке и запел тенором короля мюзиклов. Стулья ему в такт подвывали, словно имели рты.
- Этой ночью, этой ночью, сделаем мы всё, что ты захочешь, - слышалось Геральту.
Его схватили за руки-ноги и поволокли вглубь холла. Вспыхивали разом сотни свечей, грохотал салют, а на голову сыпалось конфетти. Ведьмак начинал сомневаться, происходит ли это наяву. Слыша знакомые, неприхотливые рифмы, он заподозрил, что уважаемая магическая контора "Вильгеморц и Терминова" заказала песню известному балагуру и графоману Цветику Семицветику.
А вдали виднелся, спешно накрываемый сам собой, стол, до королевскому ему было, конечно, далеко, но на княжеский сошёл бы с лихвой. Да и король королю рознь. Ведьмаков живот тотчас получил сигнал от изумлённых глаз и победно затрубил. Только разум по-прежнему не верил в происходящее, подозревал возвращение ужасного лесного духа по имени Белочка.
- Здесь вам и икра чёрная, и икра красная, и даже местная баклажанная, - указывал канделябр на блюда, радостно прыгающие по столу. А по ножкам и скатертям взбирались новые, словно их несли трудолюбивые муравьи.
Под зад так лихо пододвинули кресло, что оставалось лишь в него упасть. А напротив выросла гора галушек, рядом не было ни ножа, ни ложки, ни палочек из страны Катай, ни новомодной нынче по Европе вилки. Ведьмак недоумевал недолго, галушки сами просились в рот, причём в прямом смысле, предварительно окунувшись в горшочек со сметаной.
- Позвольте уточнить одну деталь, - хмуро сказал Геральт. - А за чей счёт сей банкет?
В ответ стулья, кресла и диваны затянули новую песню из репертуара известного балагура. Им подпевали тарелки и миски на празднично накрытом столе. "Вдоволь ешь и пей, да баклуши бей". После таких заверений Геральт уже не сомневался, как заведённый, открывал и закрывал рот, ему казалось, что еда волшебным образом пережёвывается там сама. А после проваливается в живот, словно не глотка у ведьмака, а необъятная бочка, в которую влезет телега вместе с конём. Особого насыщения Геральт не чувствовал, да и вкуса еды тоже.
Не только кормили, но и давали запивать. Напитки были, правда, сплошь безалкогольными, в крайнем случае слабоалкогольными. Поэтому ничего удивительного, что вскоре, спустя часа через три, Геральт почувствовал острую тоску по своей кожаной сумке, хоть и знал, что нынче в ней пусто.
- Послушай, гарсон, - сказал ведьмак канделябру, когда над его носом в очередной раз завис бокал с клюквенным соком. - А покрепче у вас ничего не найдётся?
Но по кислой роже собеседника Геральт всё понял.
- Как же, - съязвил он. - Разумный дом, выполняет прихоти и желания. Лучше б ваши Вильгеморц и Терминова разумный самогонный аппарат устроили. Даже эликсиров странствующему ведьмаку приготовить не из чего.
- Правила на этот счёт весьма строги, - развел руками-подсвечниками канделябр. - Декрет номер один, о борьбе с пьянством и алкоголизмом.
- Так, винного погребка мы не имеем, - подвёл итог Геральт. - А как на счёт запасов фисштеха, как в лучших домах Брыге и Нямстердама?
Кажется, его вопроса дворецкий даже не понял. Геральт пригорюнился, и засобирался слезать с кресла.
- Куда же вы? - испугался канделябр. - У нас ещё столько вкусного и интересного.
- Сейчас вернусь. Тут момент настал, надо мне выйти во дворик.
- Зачем во дворик? У нас и посуда специальная имеется.
То ли свистнул неслышно, то ли ещё какой сигнал подал, только стоило Геральту скосить глаза, как заметил он под ногами не то горшок, не то судно, с утиной живой головой. Которая в придачу подмигнула.
- Нет, не согласен, - отшатнулся ведьмак. - Не могу я, как свинья - где есть, там и гадить.
Во дворик его проводили, словно боялись, что убежит или среди колонн заблудится. Оказалось, что ночь уже наступила. Засиделся ведьмак, и главное, до сих пор о ночлеге с канделябром не договорился. Оставаться в странном доме не хотелось, но всё-таки это лучше, чем в лесу, памятуя о волчьем обещании забежать "на днях". Словно в ответ послышался совсем недалёкий радостный вой.
- Зашиби-ись! - кричал на луну недавний знакомец - вожак стаи, а может, кто-нибудь из его многочисленной родни.
Ведьмак поёжился, от холода, стоял он всё-таки во внутреннем дворике, да и волчий голос звучал отсюда версты за три. Можно, ничего не опасаясь, развязывать наконец шнурочки на портках. Мечи, чтоб не мешали, пристроил тут же, возле дерева - дуба, судя по коре. Успеешь, если что, дотянуться.
Взгляд прояснился, зрение сфокусировалось на ближайшей к носу траве, и... Если б не дерево, ведьмак бы, наверное, в собственные экскременты плюхнулся. Прямо, можно сказать, между ног, рос самый настоящий Papaver somniferum, что у местных зовётся Розенрот, или на родной мове - Чирвона кветка.Даже лучше, здесь была представлена особенная королевская разновидность, которую никак не найти на ближайших пригородных дачах. Она отличалась от обычной "самосейки" и размерами, и содержимым - как известно было Геральту.
Горячку Геральт не порол, аккуратно оправился, достал и проверил на остроту свой проржавевший нож для разделки монстрячьих туш. В данный момент называть цветок красным было неправильно, поскольку огромные листья - гордость его и украшение, давно высохли и опали, оставив стволу лишь большую зелёную головку или коробочку. Геральт присмотрелся - по всему выходило, что наступила стадия вызревания. У ведьмака был выбор, причём не единичный: ещё с недельку погостить в волшебном доме, каждое утро наблюдая, как коробочка высыхает, насыщаясь и насыщаясь драгоценным веществом. А способен ли столько выдержать ведьмак подобную ломку? Нет, лучше сразу, - Геральт вновь посмотрел на нож, - сделать три осторожных надреза, только найти нужно предварительно что-то вроде губки. Но, опять-таки, какое-то время операция займёт.
Геральт больше не размышлял, он ещё не чувствовал одурманивающего запаха, но уже представлял его в своём жаждущем разуме. Схватил одной рукой за головку и быстро перерезал стебель.
Ему показалось, что мир сдвинулся. Ясное лунное небо враз покрылось тучами и сосем рядом от злополучного дуба ударила молния. Порывами ветра разметало белые волосы, ведьмака засыпало листьями, чуть не вырвало головку из рук.
- Что же ты наделал, несчастный! - услышал Геральт нечеловеческий гулкий голос.
В свете вновь ударившей молнии он разглядел нечто уродливое, - согбенную огромную фигуру. Чудовище стояло, упираясь длинными руками в землю, от чего напоминало гигантскую человекообразную обезьяну. Роста вдвое больше Геральта, с относительно маленькой головой, но большими светящимися во тьме глазами.
- Ты сорвал мой любимый цветок! - и чудище бросилось в атаку. - Мою единственную усладу для глаз.
Геральт не знал за что хвататься: за посеребренный меч или за ржавый - ни о чём подобном ни в "Монструме", ни в прочих энциклопедиях не описывалось. Так мечи и остались прислонёнными к дубу, ведьмак же попытался спрятаться за его стволом.
- Цветок твой - давно не цветок, а луковица, - показал Геральт пахучую коробочку. - Время собирать урожай. Для чего же ещё этот "папавер" нужен, если не для ханки?
Ведя эту, поистине дипломатическую беседу, Геральт не забывал увёртываться от острых зубов и загребущих лап, пятясь попутно вокруг дерева. Кончилось дело тем, что он зацепился за собственные мечи и дальше отползал на заду, пока не был пойман за сапог.
- Эй, отвали от меня, горилла! - Геральт понял, что без верного оружия всякого ведьмака - знака Брань тут не обойтись.
- Ах, твою курву матку! Пся крыв! Идзь да дьябла! Ризьницьки собака мать твою пердолив!
В академии Каэр-Морхен и не такого наслушаешься. Только что знак не действовал, будто чудовище ушей не имело. Или родну мову "не зразумеет"? А уж что имеет, так это зубы - причём большие, да и щёлкает ими подозрительно близко.
- Думпкопф! Гей цум тауфель! - закричал тогда Геральт на языке Фатерленда, и напоследок выпалил самое страшное проклятие, которое смог вспомнить. - Хай-гитлер!
И чудовище услышало. Недоумённо посмотрело на ведьмака, потом принюхалось.
- Зих хайль, - только и сказало.
Геральт поднялся с земли и отряхнулся. Ну, вот - мало того, что куртку вороны изгадили, так теперь и штаны... превратились не знамо во что.
- В каких войсках служил? - чудище его внимательно разглядывало. - В Вермахте, Люфтваффе или, может быть, СС?
- Ну, как сказать, - Геральт решил не упоминать о своей связи с африканской страной Ливией. - Родителей своих я не помню, зато меня в лаборатории вывели. Правда-правда. Теперь в темноте лучше кошки вижу.
- А сам-то ты кто таков? - перешёл в наступление ведьмак. - Небось такого урода и в зондер-командер бы не взяли.
И тут чудище зарыдало - так залилось слезами, будто пришлось ему вычистить и нарезать лука на роту бойцов, не меньше.
- Ну не плачь, не плачь, - утешал его Геральт. - Хотя понимаю. Даже не представляю, чтобы я делал в такой глуши, да ещё и без женщин.
Чудовище враз перестало плакать и даже вытерло слёзы батистовым платочком, с вышитым на нём древним символом солнца. Тут Геральт заметил, что и сам монстр одет в гламурную, правда, слегка выцветшую со временем, рубаху.
- С этим как раз проблем нет, я мужчина хоть куда, в полном расцвете лет. За те деньги, что у меня, всяких привозят - прачек и принцесс. Я о другом вспомнил, о нашей борьбе, - тут чудище словно опомнилось. - А чего мы тут стоим, в дом пошли, посидим, заодно всё тебе расскажу.
- Вина там нет, - заметил Геральт, идя вслед за гостеприимным хозяином.
- Как же, декрет номер один, борьба с пьянством и алкоголизмом. Но для дорогого гостя пивка я хотя бы сыщу. Вот ты баварское тёмное пьёшь?
Конечно, предпочитал Геральт чего-нибудь сильно покрепче, но лучше пиво, чем ничего. Стол с услужливой мебелью никуда не делся, лишь разговорчивый канделябр исчез. Оно и к лучшему, не будут всякие трезвенники под руку тявкать. Чудище хлопнуло в ладоши, породив солидную воздушную волну, и на столе возникли новые блюда.
- Попробуй, - похвастался монстр. - Это вареная картошка, а знаешь сколько ей из Перу ещё плыть?
Чтобы не обидеть хозяина, Геральт попробовал, но лишь на один зубок. И дальше в том же духе: ананасы и бананы, фиги и финики, дыни и арбузы, маниока и папайя.
- А где же дичь? - Геральт боялся даже прикоснуться к подобной экзотике.
- Забыл, что я один такой вегетарианец. Вот это попробуй - индонезийский деликатес, так называемый "крыс с Суматры".
Геральт, уже взявший деликатес в рот, долго его выплёвывал и водой минеральной, что "прямо из Пятигорска", запивал.
- А это что? - указал на очередное блюдо.
- Сельдь "Иваси". Что ты так смотришь, её только в Охотском море добывают. А вот здесь - минтай... а может, потасу, забыл, какое заклинание произнес. А это, вообще, филе ангела.
- Настоящего ангела?
- Нет морского, блин.
- Рыба - это уже хорошо. Но где же обещанное баварское?
Чудище в очередной раз хлопнуло в ладоши. Геральт ожидал, что выбежит какой-нибудь бочонок на ножках, но подавали прямо в кружках, те просто материализовались на столе.
- Пей-пей, самое настоящее, не какая-то там магическая иллюзия.
- Ты, кажется, хотел что-то рассказать? - спросил Геральт, но только после того, как осушил половину кружки.
- Что тут рассказывать, взгляни лучше на те портреты.
- Вон тот, по центру, худой, с вытянутой рожей и маленькими усиками - это ты?
- Не, я справа от него, такой мордастенький.
- Сейчас ты совершенно по-другому выглядишь. Звать тебя как?
- Мартин.
- А по фамилии?
- Да, сейчас многие не помнят фамилий героев, - обиделся хозяин. - Нет того энтузиазма. А раньше меня каждая собака знала. Ведь я последний борец со страшным мировым злом, с многоголовым змеем Чудой-Юдой. Много нас в поход на него собралось, бесстрашных тевтонских рыцарей, - какие имена, какие фамилии. И среди них я, всё больше по хозяйственной части крутился, - подай да принеси. Но все сгинули в далеком тридевятом царстве. Непобедимым Чудо-Юдо оказался. Стоило ему одну голову срубить, как на её месте тотчас две вырастало.
- Постой, какой ещё Чудо-Юдо? Эта тварь гидрой зовётся, они и сейчас иногда на болотах живут. С ней крестьяне сами справляются, огнём да всей деревней, не дают странствующему ведьмаку заработать.
- Не гидра, а Чудо-Юдо. И здравствует оно до сих пор, раз таким прославленным рыцарем не удалось с ним справиться. Кто голову сложил, кто в плену сгинул, а самых стойких растерзали слуги Чудо-Юдины. Один я выжил, собрал, что смог, и в бега подался. С тех пор в лесу этом и прячусь.
- А рожей ты чего так окривел?
- Поживи здесь с моё - и не так бы одичаешь. Хорошо соратники помогли, - дом зачаровали. Золото партии ведь при мне оказалось, да и бизнес процветал.
- Какой бизнес? - насторожился Геральт.
- А какой ещё бизнес может быть? Поэтому луковицу, что ты в карман спрятал, попрошу вернуть. За ней скоро дилер приедет.
- Уж не Рудольф Акль ли его зовут?
- Асль. А ты откуда знаешь?
- Порезали его, в версте отсюда. Только вексель и остался, - и Геральт демонстративно швырнул бумажку через стол. Хорошо тогда, у дуба, не воспользовался, а была ведь такая мысль.
- Я вот думаю, уж не ты ли, гостюшка, его убил, - чудище внимательно разглядывало вексель. - Тут ещё козлы всякие в мой огород похаживать стали, всю рассаду истребили. А такая редкость только у меня растёт и в Афганистане.
Геральт поднялся, но не для того, чтобы ржавый меч вытаскивать. Положил пахучую коробочку на край стола.
- Обижают меня эти подозрения, - сказал он. - Вконец ты тут оскотинился, а ещё с Чудой-Юдой воевал. А сейчас - бизнесом занимаешься. Тьфу! Значит пора нам прощаться. Я тут только у тебя харчей наберу, - тебе что, новых наколдуешь.
И пошёл за мешком.
Позже, восседая в седле лениво плетущейся от перегруза Плотвы, Геральт не удержался от комментария.
- Ведь надо же, какая свинья неблагодарная. Я ему, можно сказать, компанию составил, а он гостя подозрениями обижает.
- Да, козёл просто! - ответила Плотва. - Мог бы вообще харчей не давать - а мне тащи тут.
От неожиданности Геральт и натянул резко поводья.
- Ну вот, - проворчала лошадь. - Опять начинается, как будто первый раз слышит.
- Козлы! - смекнул Геральт. - Как это я сразу не догадался!
Плотва долго сопротивлялась попыткам ведьмака себя развернуть, и по-лошадиному выражала протест.
Словно время на другой виток пошло, тот же фонтан и всё та же белая козочка с бронзовым на ленте колокольчиком. За спиной у ведьмака висел на этот раз один меч - посеребренный, ржавый остался вместе с Плотвой за воротами, чтоб движений не стеснял, раз и так ясно, с кем пришлось поручкаться. Хоть кое-какие сомнения у Геральта имелись, и он решил для начала их разрешить.
- Я вот всё думаю, кто ты такая, - сказал ведьмак, делая осторожный шаг вперед, - меч пока оставался в ножнах. - В смысле пытаюсь ранг твой вычислить в вампирской партийной иерархии. Наверное, юная пионерка, всем ребятам примерка. Из тех, что рвут несчастных фашистов вместе с собой. Таким отмороженным цветочки и подавай, чтоб с ацетоном варить.
- Ме-е! - насмешливо ответила козочка. Она прекратила пить воду из фонтана и внимательно наблюдала за ведьмаком.
- Неужели комсомолка-спортсменка, что на допинговых скандалах погорела? Наверное, выполняешь важное подпольное задание наркома-патриарха?
- Ме-е! - над Геральтом уже откровенно потешались.
- Партийная интернационалистка! Что всем фашистам смерть и разорение?
Застёжки наспинных ножен Геральт рванул, отрывая с "мясом". Рука взметнулась, чтобы подхватить меч за рукоять, но загребла лишь воздух.
- Вот курва! - не к месту применил ведьмак знак Брань. Меч плюхнулся в грязь вместе с ножнами, и главное застрял в них, никак не удавалось выдернуть. - Да, что за невезение такое?
Тут ведьмака боднули в зад с силой, не меньшей, чем тогда у фонтана. Козочка продолжала что-то блеять, но Геральту было не до этого, он усиленно пытался научиться летать. Не получилось, он в который уже раз шлёпнулся о землю, да ещё пропахал носом длинную борозду.
- Что вы меня всё роняете? - разозлился Геральт. Он готов был порвать любого, кто на него бросится, и даже потянулся за спину за мечом, совершенно позабыв, что тот лежит где-то в грязи у чужих копыт.
Козочка торжествующе посмотрела на Геральта, насмешливо что-то проблеяла, Геральт, как всегда, не понял что именно, и отгрызнула от меча ровно столько от острия, сколько могла вобрать в рот.
- Эй, ты что творишь? За него же денег плачено! - Геральт в секунду преодолел те несколько шагов, что их отделяло, и ухватился обеими руками за гарду. - Отдай, тварь!
Козочка куснула раз, второй, словно намеревалась съесть с мечом сырого ведьмака. Понятно, почему она сталь, как морковку, пожирает. Кто уничтожил рассаду последнего нациста Мартина, - тоже не вызывает сомнений. Вот если б Геральт съел такую дозу, он бы, наверное, и не такое умел. Неожиданно произошло то, чего ни ведьмак, ни, тем более, его противница не ожидали. Козочка будто подавилась. Она отпрянула от ведьмака, от чего тот, тянувший изо всех сил, вновь не устоял на ногах. Геральт устал считать собственные падения. Сначала она удивлённо взирала, не в силах вздохнуть, словно раскусила стручок горького перцу. Потом её раздуло, как некую пародию мыльного пузыря.
- А меч-то был посеребренный! - ликовал Геральт.
Что вновь подтверждает всю чудовищность дорвавшейся до рассады козы. Тут она, как и всякий нормальный пузырь, лопнула, забрызгав всё, в том числе и Геральта, пахучей жидкостью.
- Бедная моя козочка Обжорочка, - во дворе появился обезьяноподобный хозяин дома. - Так вот кто, оказывается, рассаду съел. Эх, говорил я тебе, не кушай на ночь так много.
Он ещё долго метался по двору, пытаясь найти хотя бы какие-нибудь останки. Геральт решил не попадаться ему под горячую руку, подобрал огрызок посеребренного меча и ретировался.
- Явился, наконец, - сказала ему Плотва. - Никогда обо мне не думаешь. А если б тебя эта коза загрызла, кто бы обо мне позаботился? Волки? Зачем было привязывать? И за что мне такое наказание, у всех нормальная работа: поле пахать или карету возить, одна я тут по корягам тягаюсь.
- Не ворчи, - ответил Геральт. - Добреемся до трактира - получишь отборного овсу.
- И попоной чтоб прикрыли, иначе сам всё добро это тащи, - в качестве аргумента лошадь взбрыкнула так, что выбросила наездника из седла.
- Сколько можно уже? - ворчал Геральт, потирая ушибленное место.