Sat, 18 Mar 2006 23:41:12 +0300 (MSK) Varkutinov@rambler.ru
Здравствуйте, Константин!
Меня зовут Вера. Живу в небольшом Приволжском городе. Мне 37 лет, я в разводе. Живу одна, работаю..., впрочем, какое имеет значение, где я работаю, и вообще все остальные факты моей биографии. В прошлом году я, так же как и Вы, решила попробовать писать. Мне казалось, что это так интересно, и просто, что достаточно только идеи, а дальше все само пойдет. Написала, точнее попробовала. Прочла то, что получилось, и поняла, что вышла полная ерунда. Странно, ведь Вы, насколько я поняла, тоже не профессиональный писатель, но почему-то рассказы, написанные Вами, отличаются оттого, что получилось у меня. Поэтому я плюнула на это и больше не предпринимаю новых попыток, хотя, порой жалею, ведь каждому есть, что поведать людям. Вот и у меня были в жизни случаи, которые можно было бы описать. Когда прочла Ваше письмо, скажу честно, усмехнулась, и подумала: - Надо же, наглость какая. Пишите, а он, мол, расскажет другим. А спустя какое-то время решила все же написать Вам письмо. Если понравится моя история, то пусть о ней узнают и другие. В конце концов, я бы и сама о ней рассказа, если бы умела писать. Хотя, может я просто себя недооцениваю, и написанное мной вовсе не так уж и плохо. Одним словом, вот моя история...
История, рассказанная Верой, и отредактированная автором.
Все мы думаем, что с годами приходит житейский опыт, так сказать, мудрость. А я так вам скажу: - Ерунда все это! Что тебе двадцать, что тридцать, как повстречаешь мужика, да влюбишься в него, обо всем на свете забываешь, и про то, что мать твердит и подруги, потому как... Э, да что там говорить, был в моей жизни случай, как вспомню, так вздрогну. И сейчас, оглядываюсь назад и думаю: - Дура ведь была, полная. И как он мне голову закрутил? Да не может такого быть, что бы? А ведь было, и никуда от этого не денешься. А почему? - спросите вы. Да потому что любовь была. Может и впрямь говорят, сердцу не прикажешь. Пустил Амур стрелу и в самое сердце угодил. И запело оно и завибрировало и показался он любый, самым что ни на есть желанным. А, что было, то сплыло, есть что вспомнить и вам рассказать...
В тот день, аккурат после обеда, вызвал меня к себе в кабинет начальник, Евгений Павлович. Я отложила в сторону дела, и отправилась к нему.
- Вера Николаевна, - начал он, - познакомьтесь, Илья Сергеевич. Приехал к нам из Москвы в командировку. Ему необходимы кое-какие данные для диссертации. Я решил порекомендовать вас. Окажите помощь в сборе информации.
- Евгений Павлович, да у меня дел выше крыши. Сами знаете, новая продукция вот-вот должна пойти в серию, а мы еще не все отладили.
- Знаю, Верочка. Прекрасно все знаю, но надо помочь. Чем можем..., - добавил он, и посмотрел в мою сторону.
Отказать начальству было сложно. Тем более, что Евгений Николаевич был хорошим человеком. Мы его уважали и любили, и он всегда шел нам навстречу в случае чего, поэтому я лишь сделала вид, что недовольна, а сама украдкой взглянула в сторону заезжего московского гостя, которого мне навязали на шею, и недовольно спросила, - Надолго?
- Я всего на две недели, - тихо произнес он, словно извиняясь, что доставляет столько хлопот.
- Ничего себе, - ответила я, и добавила, - Ладно, пошли за мной.
Мы вышли из кабинета, и отправились по длинному коридору в сторону нашего отдела. Я молчала, в расчете, что приезжий сам заговорит первым. Однако тот молчал, и, пройдя половину пути, я спросила:
- На какую тему пишем диссертацию?
- Особенности поведения инженерно-технического персонала в условиях различных форм собственности на современном этапе развития общества.
Я остановилась и, обернувшись, уставилась на него. Видимо в выражении моего лица читался немой вопрос.
- Вы считаете, что данная тема не столь важна?
- Насчет важности не знаю, но каким боком она относится к нашему производству, и тем более ко мне, этого я не понимаю, и уже было, решила вернуться в кабинет к начальству, чтобы уточнить, какого рожна меня определили в консультанты.
- Я понимаю ваше недоумение, а возможно и недовольство, но я уже почти завершаю свою работу. Осталось собрать еще немного, так сказать, "живого материала", и все.
- Послушайте, - я остановилась и повернулась к нему, - Вы можете хотя бы в двух словах четко сказать, что я должна делать, как консультант?
- Понимаете, в моей работе затрагиваются аспекты поведенческого характера инженерно-технического персонала, мотивации их деятельности на производстве в условиях, когда ...
Я не дала ему закончить фразу и перебила:
- Не надо повторяться. Я уже запомнила название вашей диссертации. Я спросила вас совсем о другом. Чем я могу вам помочь?
- Ответить на все мои вопросы.
- Ах, ответить на вопросы. А что мой шеф не мог вам на них ответить и потому прислал за мной?
- Видимо так, - смущенно ответил он и посмотрел на меня по-детски наивными глазами. Мне невольно стало смешно, и я ответила:
- Слушайте, давайте начистоту. Что конкретно от меня требуется? У меня и правда, дел во, - и я провела ладонью по горлу.
- Если я прямо сейчас начну задавать вопросы, которые меня интересуют, вы опять начнете сердиться, но их действительно много. Меня интересуют аспекты мотивации людей, которые, работая на производстве чем-то обуславливаются, почему они работают именно здесь, а не уйдут, к примеру, в бизнес, науку, просто в домохозяйки. Само отношение к работе и взаимоотношения внутри коллектива. Все это для того, чтобы сравнить и найти отличия в этих взаимоотношениях в условиях, когда само предприятие либо частное, либо государственное.
- Угу, - мрачно произнесла я, - начиная снова заводиться.
- Знаете, это можно было бы назвать одним емким словом, только без обиды, хорошо?
- Разумеется.
- Херня это все, самая натуральная. Какие могут быть мотивации? Было бы где работать, да чтобы зарплату платили вовремя. Вот вам и вся мотивация. У вас в Москве что, больше нечем заняться, что вы такими вещами голову себе забиваете?
- Да нет, собственно говоря, это доминирующий фактор, который присутствует везде, вне зависимости от региона и характера форм собственности...
- Слушайте, вы что, насмехаетесь надо мной, или как?
- Боже упаси.
- А раз нет, то какого хрена разводите здесь ликбез. Мы тут серьезными делами занимаемся, Работаем, - я растянула это слово по слогам.
- Понимаете, вы или нет? И помимо этого у всех дел полно, мужья, дети, родители и прочая, прочая. А вы исследования какие-то. Кому они нужны? Вы хоть задумывались над этим, когда тему выбирали?
- Задумывался. У меня и статьи на эту тему имеются. Социологические аспекты, они весьма интересны, а вам нет?
- Представьте себе, нет.
- Жаль. Честное слово жаль. Но самое удивительное, это то, о чем вы до этого сказали, как раз это меня больше всего и интересует.
- Не поняла, о чем вы?
- О том самом. О проблемах, семейных, производственных. В этом как раз и состоит ваша задача, помочь мне разобраться с тем, какие проблемы волнуют вас, на сегодняшний день.
Я посмотрела на заезжего гостя из Москвы и меня одолела тоска и апатия, что он не понимает простых истин, что жизнь моя и тысяч людей, которые живут и работают рядом со мной, совсем не касается его дурацких исследований. Но мне вдруг расхотелось с ним спорить и уж тем более заводиться и портить ему и себе настроение, тем более, что он вряд ли от меня отвяжется, а стало быть, надо по возможности помочь ему, чем смогу, чтобы он быстрее от меня отстал.
- Ладно, - кисло произнесла я, - с чего начнем и куда пойдем?
- Знаете что. Давайте просто прогуляемся. Вы мне покажете город, да и погода чудесная. А по дороге поговорим.
- Извините, но я на работе.
- Я понимаю, но у меня есть договоренность с вашим шефом, так что проблем никаких.
- Раз так, тогда подождите меня, а зайду к себе, возьму сумку, и можем идти.
- Хорошо.
Через пять минут мы вышли из проходной комбината, и не спеша, направились в сторону центра, где возле здания городской администрации был парк, в котором по праздникам проводились различные мероприятия. В парке было малолюдно. Мы шли по аллее, и я ожидала, когда же Илья Сергеевич начнет задавать свои дурацкие вопросы. Впрочем, если честно, мне было вовсе не до него. В голове мысли прыгали с одного на другое. Серия тестовых испытаний, которые надо было провести на этой неделе, забрать пальто из химчистки, купить подарок Людмиле, к которой собиралась в субботу на день рождения.
- Скажите, а вы давно работаете на комбинате?
- Двенадцать лет.
- Сразу после окончания института?
- Нет. Перед этим два года работала в конструкторском бюро.
- Нравится работа?
- Смешной вопрос. Кому может нравиться сейчас работа? Работа, как работа. В нашем городе с работой довольно трудно. Это при социализме у каждой проходной висел список, приглашаем на работу, а сейчас все по-другому. Устроился и получаешь зарплату - считай, что повезло.
- Выходит, вам повезло?
- Будем считать, что да. Хотя...
- Значит работа исключительно ради того, чтобы иметь средства на жизнь?
- А разве может быть иначе? У вас что, есть такие, которые на вопрос, нравится ли вам ваша работа, отвечают, что жить без неё не могут?
- Как ни странно есть.
- Допускаю такую мысль, но видимо это относится к совсем иной сфере, чем производство.
- Не всегда. Хотя не спорю, в производственной сфере, такой ответ редкость.
- Вот видите, значит, я права.
- Простите за нескромный вопрос, вы замужем?
- Нет, в разводе.
- А дети есть?
- Нет.
- Стало быть, вы пребываете в статусе одинокой женщины.
- Вроде того, - я усмехнулась, - А что, это меняет картину статистики?
- Наоборот, на то она и статистика, чтобы охватывать все слои населения.
- Слушайте, а если серьезно, кому все это нужно?
- Что?
- Ну, ваша диссертация и все эти ваши исследования?
- Людям.
- Понимаю. Философское изречение. Хотите войти в историю на уровне... - я пыталась найти подходящие слова, чтобы выразить свою мысль, но так и не нашла ничего подходящего.
- Я не обижаюсь. Серьезно. Не вы первая говорите мне в таком тоне и такими словами. Мы все живем в реальном мире и наши сиюминутные проблемы редко когда перекидывают мост к проблемам, которые могут нас волновать в ближайшем будущем. За редким исключением.
- Почему же. Меня вот, к примеру, волнуют вопросы пенсионного характера, сфера коммунального хозяйства, и многое чего другое.
- Безусловно. Но это все как бы второстепенные проблемы или такие, на которые вы никак не можете повлиять. Их решат за вас, а вам останется только принять их и констатировать непосредственно для себя, устраивают они вас или нет. Я говорю о другом.
- Тогда я не совсем вас понимаю?
- Я имел в виду проблемы, которые ставит жизнь не в отдаленной перспективе и не те, которые за вас решает кто-то, а непосредственно те, которые надо решать в ближайшее время, а может быть часы. Покупка продуктов, уход за престарелой матерью, визит к подруге на юбилей.
- Я рассмеялась.
- Смешно?
- Да нет, просто я как раз думала, что надо купить подарок, в субботу иду на день рождение к подруге. А вы, словно прочитали мои мысли.
- Вот видите, простые проблемы обычных людей. Я собираю статистику, которая лишь на первый взгляд кажется странной, а на самом деле она позволяет обобщить проблемы среднестатистического человека и на основе этого, сделать какие-то выводы.
- А они нужны?
- Кто?
- Выводы ваши?
- Как сказать, возможно, да. Ведь если есть статистика, легче решать те или иные вопросы. Разве я не прав?
- Да нет, правы конечно, только...
- Опять только.
- А как же без этого. Знаете, вы лучше задавайте свои вопросы, а по возможности буду отвечать, а то мы так и за две недели не управимся. Все будем рассуждать, если да кабы. Договорились?
- Без проблем.
Мы прошлись по городу. Я показывала и рассказывала словно экскурсовод, а между делом, он то и дело задавал вопросы, на которые я старалась по возможности правдиво отвечать. Это были действительно самые простые и бесхитростные вопросы обо всем, начиная с того, как выплачивается зарплата и как она расходуется и кончая, как часто я хожу в магазин за продуктами и где именно их покупаю, на рынке или в супермаркете.
К концу рабочего дня, изрядно устав, он проводил меня домой, а сам поспешил в гостиницу, в которой остановился. На следующий день мы снова встретились. На этот раз я показала ему наш комбинат, а после обеда мы еще раз прошлись по городу и опять-таки вереница вопросов, которым казалось, не будет конца.
Именно в тот день, точнее ночь, когда я легла спать, я впервые подумала о нем, не как о командировочном, которому помогаю по работе, а как о мужчине. Перед моим мысленным взором предстал высокий симпатичный мужчина тридцати лет, с приятным мягким, я бы даже сказала, бархатным голосом, располагающим к себе собеседника. И, конечно же, глаза. Ясные и чистые, словно желающие сказать: - смотри, я как ребенок любопытно смотрю на этот мир, возможно, поэтому так много задаю вопросов. Я повернулась на бок и усмехнулась сама себе.
- А ведь он действительно симпатичный. Интересно, а он женат? Есть ли у него дети? Москвич ли он, или просто учится там и работает? Надо же, прямо-таки заразил меня своими вопросами, - я перевернулась на другой бок и неожиданно почувствовала, как мне стало жарко. Я откинула с ног одеяло и подумала:
- Сколько прошло после развода? Больше года. И за все это время ни одного мужика. Работа, дом, работа. Словно заводная. Работа не только, чтобы заработать, а чтобы забыть, что вокруг есть другая жизнь, личная, которой не было. Почувствовав, что на глазах выступили слезы, уткнулась в подушку, и уснула лишь час спустя, вдоволь наревевшись и проклиная себя, бывшего мужа, а заодно командировочного и всех, кто, так или иначе, причастен к этой несчастной жизни.
На следующий день Илья Сергеевич появился только ближе к концу рабочего дня. Заглянул к нам в отдел и напросился проводить домой после работы. Я согласилась.
Когда мы вышли на улицу, я первым делом поинтересовалась, его сегодняшним отсутствием. Он ответил, что обобщал материалы и так увлекся, что забыл про время.
- Надо же! Неужели настолько интересно то, чем вы занимаетесь?
- Наверно, иначе занялся чем-то другим.
Когда мы подошли к моему дому, я повернулась, и протянула ему руку, чтобы попрощаться.
- Всего доброго.
- До завтра, - смущенно, как мне показалось, произнес он, и нерешительно добавил, - а вы не сочтете за наглость, если я напрошусь к вам на чашку чая?
- Я искренне рассмеялась, настолько не вязался его внешний облик и тот нерешительный тон, которым он произнес свой вопрос.
- Так и быть, чаем напою, - произнесла я, а внутри помимо воли уже что-то колыхнулось и сердце участило свой ритм.
Мы сидели в маленькой пятиметровой кухне, и пили чай. Кроме ванильных сухарей и прошлогоднего варенья, ничего не было. Пили молча, хотя я чувствовала, что Илья Сергеевич порывается меня о чем-то спросить, но то ли стесняется, то ли... Может, мне просто так казалось, но я вдруг спросила:
- А вы женаты?
- Нет.
- Что так?
- Учеба, работа, потом опять работа. Не до того было. Да и потом... Я скучный...
- Вы скучный?
- Ну да. Меня в институте так и называют, "заплесневелый сухарь".
Я рассмеялась, и ложка с вареньем выпала у меня из рук на пол. Он наклонился и, подняв её, осторожно положил в раковину, а мне подал другую. В тот момент, когда он мне её подавал, наши руки случайно коснулись. Не знаю, что на меня вдруг нашло, но меня как накануне ночью, словно жаром обдало. Я почувствовала, как волна возбуждения прошла по мне. И я, вместо того, чтобы остановиться и успокоиться, поняла, что меня уже не удержать, снова задала ему вопрос:
- А ваши исследования, они только теоретической части касаются или есть какие-то и практические, так сказать, прикладные исследования, - и я томным взором посмотрела на него.
- В основном...
- А вы знаете... - мне стало интересно, долго он выдержит моего напора, - если вы и впрямь "сухарь", то его надо немного намочить, и он станет мягким. Совсем ..., -
- Вы думаете?
- Уверена.
- А как это проверить?
- Очень просто. Пойдемте, я вам покажу, - я приподнялась и, взяв его за руку, повела в комнату. Войдя, резко повернулась и буквально впилась в его губы. Сначала он стоял, видимо обалдевший от такого напора, но вскоре, размяк настолько, что я не успела ничего сказать, как он крепко обнял меня в своих объятиях, а другой рукой пытался судорожно расстегнуть пуговицы.
Не сговариваясь, мы бросились на кровать. Он продолжал сжимать меня в своих объятьях, а руки лихорадочно скользили по телу, и сквозь одежду я чувствовала, как стремительно растет в нем желание овладеть мною. Наконец его рука проникла мне в трусы и, оказавшись на лоне, словно спрут схватила ладонью, а пальцы вжались в кожу. Все поплыло, потому что желание отдаться было столь велико, что в этот момент я не думала больше ни о чем. Я помогла ему стянуть с меня трусы и почти тут же почувствовала, как его восставшая плоть, тыкая мне то в живот, то в ногу, пытается проникнуть в заветное место. Просунув руку, я помогла ему и в тот же миг почувствовала его внутри себя. Раз за разом, он все глубже входил в меня, а потом стал ритмично двигаться.
Я лежала, крепко держась за его плечи, а затем стала двигаться в такт с ним. При этом я старалась, чтобы он не выскочил из меня, и делала это не слишком быстро, но по мере того, как ритм увеличивался, и возбуждение с каждой секундой росло, я уже не могла сдерживать себя.
Он кончил раньше чем я, и словно почувствовав это, вышел из меня и, нащупав пальцем клитор, чуть надавил на него и стал быстро делать круговые движения. Через несколько секунд, волна оргазма захлестнула меня, и я лишь инстинктивно накрыла своей ладонью его, со словами: - Хватит, я больше не могу...
Он лежал рядом, продолжая держать ладонь на моем лоне. Я посмотрела на него и только тут поняла, что мы так до конца и не разделись. Я по-прежнему лежала в платье, а он, в расстегнутой рубашке, из-под которой выглядывала майка. Я рассмеялась. Впервые в жизни занималась сексом в одежде.
В эту ночь он остался у меня. Мы потом болтали о каких-то пустяках, потом нам обоим захотелось есть, и мы пошли на кухню. Я наскоро приготовила яичницу с ветчиной. Пока она готовилась, сначала он, а потом я, успели быстро ополоснуться и совсем не стесняясь друг друга, нагие сидели и ели прямо из сковородки. Мы макали хлеб в масло, доедая с аппетитом остатки и улыбаясь, смотрели влюбленными глазами друг на друга. Снова о чем-то говорили, смеялись, а потом пошли и перед тем как лечь спать, еще раз занялись любовью.
Нам было так хорошо, что мир с его заботами и проблемами, куда-то отодвинулся от нас, словно мы были одни на этой планете. Он нежно целовал мои соски, водил по ним пальцем, потом проводил линию вниз, поворачивал вокруг пупка и спускался вниз. Снова двигался по кругу, и, упираясь в маленький бугорок, именуемый клитор, останавливался на нем, приговаривая: - Непреодолимое препятствие, я буксую, я буксую...
Я смеялась, и чувствовала, как мне хорошо, легко и радостно, а возбуждение вновь уносило меня куда-то в неведомое, в котором хочется быть как можно дольше...
Утром мы разбежались кто куда. Мне надо было на работу, а ему в гостиницу за документами. Мы увиделись снова в обед. Он появился в коридоре, когда я выходила из отдела. Я посмотрела на него, и сама не знаю почему, коротко произнесла:
- Привет, какие планы на сегодня?
- Пока не знаю... - неуверенным голосом произнес он, сжимая в руках папку, потом пристально посмотрел на меня и неожиданно произнес:
- Я вечером уезжаю.
- Далеко? - зачем-то спросила я.
- В Москву. Шеф позвонил. Он срочно уезжает в Германию на два месяца, и просит меня приехать. Необходимо обговорить кое-какие вопросы до его приезда обратно. Обобщить, собранный материал... и вообще...
- Ну, раз надо, значит надо, - Я неожиданно повернулась и, сделав несколько шагов по коридору, обернулась и произнесла:
- Удачной защиты. Надеюсь, что собранный материал пригодится, - и, чувствуя, что слезы накатываются на глаза, повернулась и опрометью бросилась в конец коридора.
Домой я вернулась как всегда. Забежала только в магазин за продуктами, и, бросив пакет на стол, вошла в комнату и, упав на кровать, заревела. Потом спустя полчаса, встала, умылась, посмотрела на себя в зеркало, и, скорчив гримасу, произнесла:
- Так тебе и надо. А чего ты собственно хотела? Чтобы он бросился в твои объятия? Забрал тебя с собой? Женился? О чем ты, собственно говоря, думала и чего ждала, когда сама потащила его в постель?
И словно отвечая самой себе, произнесла:
- Да ничего я не ждала. Просто до смерти мужика захотелось. И думаю, что не мне одной, ибо в пустоте искрометно убегающих дней, так редко выпадают минуты, когда, закрыв глаза, ты вспоминаешь о них с нескрываемой радостью, и говоришь, что ты была счастлива, и не важно, что было потом... Потому что потом снова будут бесконечные серые будни, и снова работа, дом, работа...
Я утерла лицо полотенцем, и пошла готовить ужин...