|
|
||
Перевод романа китайской писательницы Лэ Сяоми (乐小米 / Le Xiao Mi). Оригинальное название - 凉生,我们可不可以不忧伤. |
Жизнь - это практика.
Путь внутреннего разрушения как способ восстановиться.
У тебя нет богов.
Остаётся спасаться самому.
Предисловие: семейное воссоединение.
1. Крупный наркобарон.
Это спокойный дворик.
Перед прибытием владельца здесь жили только старый садовник с внучкой. Каждый день садовник прибирал дворик, заботился о цветах.
Заболоченный остров с красивыми пейзажами недалеко от Сиси в Ханчжоу. Когда-то это была вилла богатых и образованных людей, но через некоторое время прежние павильоны и беседки стали пылью и пеплом. Потом здесь обосновался десяток рыбацких хозяйств, где лодки были лошадьми, мосты - дорогами, вода - полями, а острова - домами. В итоге бизнесмен из Гонконга вытеснил коренное население, привёл в порядок старый дом, и это обновлённая прибрежная территория стала частными резиденциями узкого круга людей.
Старый садовник по фамилии Лу добросовестный и способный делать выводы по своим наблюдениям. Хоть он и не видел хозяина дома, но понимал, что владелец этой частной резиденцией не простой человек.
Хозяин дома старого Лу был самым таинственным человеком на острове, потому что никто его не видел.
Поначалу на острове было не более десяти владений, в основном небольшие домики, где проводили отпуск. В марте появляется пух тополя, в августе стоит аромат османтуса, в октябре летит пух тростника, самая прекрасная пора на Сиси и самое оживлённое время.
Хозяева даже не всегда приветствовали друг друга, но после их отъезда, работники, что присматривали за местом, частенько собирались вместе и обсуждали: какие семьи владеют крупным бизнесом, чей хозяин ест из государственной кормушки или где какие недостойные и чуждые простому люду пристрастия и увлечения...
Но в резиденции, где служил Лу, были лишь он, да его внучка, никто не видел хозяина старого Лу, только знали, что фамилия этого хозяина Чэн. Местные работники наперебой строили предположения: хозяин старого Лу такой таинственный, наверняка, торгует наркотиками.
К тому же является крупным наркобароном.
2. Молодые супруги.
Прошло пять лет, и старый Лу первый раз увидел хозяина резиденции.
Молчалив.
Это было первое впечатление о нём у старого Лу.
Дни уже были холодные, старый Лу как обычно прибирал дворик, поглядывая на красавца, сидящего на плетёном стуле.
Он сидел так с обеда, вечерний холод постепенно проникал в тело, но он не замечал, только задумчиво смотрел на соседний дворик, будто хотел там кого-то высмотреть.
Внезапно закашлялся, но усилием подавил приступ.
Старый Лу поспешно вошёл в дом, налил рисового вина, которое подогрела его внучка, вынес и сказал: "Господин Чэн, сегодня холодно, выпейте тёплого вина, разгонит холод".
Он взял, улыбнулся старому Лу, но, сделав глоток, раскашлялся ещё сильнее, что вызывало беспокойство.
Его кашель напомнил старому Лу о паре молодых супругов, что жили по соседству - единственные хозяева, задержавшиеся здесь надолго.
Каждый раз, когда в холодный день тот довольно красивый мужчина чихал, женщина не спеша выходила из дома, набрасывала ему на плечи пальто, поправляла воротник и тихо выговаривала.
Тонкие длинные пальчики, мягкий взгляд.
Хмурится, укоряет, всё с любовью.
Вспомнив ту пару, подобную влюблённым небожителям, старый Лу вдруг почувствовал беспредельное одиночество своего хозяина, которое невозможно скрыть.
Одинок.
Это было второе впечатление, что произвёл хозяин на старого Лу.
3. Супруга Чэн.
Старый Лу забылся и, не подумав, поинтересовался: "Господин Чэн, супруга Чэн приехала с вами?"
Только произнёс, увидел замешательство хозяина и почувствовал, что болтает лишнее.
Тут же смущённо рассмеялся, и будто разговаривая сам с собой, добавил: "Ох, что-то я много болтаю, много болтаю... Э, господин Чэн... ещё не женат?"
Напоследок старый Лу выдавил неестественный смешок.
Мужчина замер, похоже, он не ожидал подобных вопросов от старого Лу. Через некоторое время, придя в себя, опустил голову, посмотрел на кольцо на безымянном пальце, улыбнулся и произнёс: "У меня есть жена".
Немного помедлил, поднял голову, посмотрел вдаль, вздохнул чему-то потаённому, продолжил: "Только моя жена далеко..."
Его тон был ровный и в то же время твёрдый и серьёзный.
Видя, что хозяин не злится на его опрометчивость, отвечает вежливо, старый Лу, успокоился и понимающе кивнул. Потом пробормотал, будто говоря с самим собой: "О, к концу года супруга Чэн вернётся. На праздник весны семейное воссоединение".
Хозяин не ответил, лишь улыбнулся. Прижал руку с кольцом к груди, будто обнимая. Он знал, у него никогда не будет шанса сказать ей:
В этой жизни встреча с тобой - это уже наше лучшее воссоединение.
Часть 1: Радужные облака рассеялись.
Радужные облака легко рассеялись по осеннему небу, ласточки вздыхали от жалости.
Несколько разлук, и разлук всегда без причины, выиграли мучения и один поцелуй.
Глава 1. Выживет. Гадальная карта.
Жить вместе, умирать врозь.
1. Ты так любил, что готов умереть вместе?
Лунный свет за окном - слёзы в глазах возлюбленного.
На вторую ночь я очнулась. За пару дней я постоянно то просыпалась, то снова проваливалась в сон, в мозгу будто первозданный хаос.
Открыла глаза, резкий свет больничных ламп на потолке будто лезвием по глазам.
Отвернула лицо, закрыла глаза, какое-то время казалось, что нахожусь вне времени и пространства.
Вялая, сбитая с толку.
Но живая.
Когда вошёл помощник Цянь, медсестра делала мне перевязку. Мои волосы от морской воды сладко пахли сырой рыбой.
Я увидела его, приоткрыла рот, потрескавшиеся губы отозвались болью.
Медсестра обернулась, посмотрела на него и, как бы прося о помощи, заявила: "Прошло два дня, она почему то не говорит, не ест, сидит в ступоре. Как сомнамбула вдруг очнётся испуганная и всё спрашивает о господине Чэне".
Он понял и, не дожидаясь моих слов, шагнул вперёд. Положил букет розовых роз у изголовья кровати, улыбнулся мне: "Не волнуйтесь, господин Чэн в порядке".
Господин Чэн в порядке.
Он повторяет мне это со вчерашнего дня, после того как я очнулась первый раз.
Произошедшее как страшный сон, почти погибла в пучине.
Удушье. Агония.
Я думала, ухну вниз, и в мире установится тишина и спокойствие. Не надо выбирать, не надо суетиться. Но Чэн Тянью будто громадная рана, вспоротая прямо перед глазами, решительность, потрясающая небо.
Он наклонился и упал, следуя как тень за телом. Я вытаращила глаза, не в силах поверить, что вижу, как этот мужчина рванул вниз.
Его бескомпромиссная готовность погибнуть без всяких сожалений.
В стремительном падении его объятия. Объятия, которые были максимальной защитой, что он мог дать.
Ветер в ушах ветер, свобода, смерть, и решительность в его взгляде - я не хочу, чтобы ты умерла.
Ты так любил, что готов умереть вместе?
Чернота океана захлестнула безнадежностью, в один миг, поглотив его и меня. Когда коснулись поверхности, раздался громкий звук удара, мне кажется, я чувствовала боль в его застывшем теле.
Но могла лишь спокойно наблюдать, как он исчезает в синеве океана, руку протяни и коснёшься, но никакой возможности спасти, даже не успела выкрикнуть его имя.
Потом меня накрыло волной.
Удушье. Агония.
Канула в пучине океана...
... Меня привели в чувство, но душа будто осталась в том ужасе беспомощности - он хочет дать мне жизнь, а я несу ему смерть.
Свежий воздух неожиданно ворвался в лёгкие. Ослабевшая, среди обжигающей тоски того кошмара звала его, но слова не вылетали, в итоге только вырвалось: "Тянью..."
Подошёл помощник Цянь, взял мою суетливо тянущуюся в пространство руку, спросил: "Госпожа Цзян, вы проснулись?"
В холодном поту, мысли путаются, но уже почти пришла в себя, боль такая, будто тело раздроблено на части. Как в спасительную соломинку вцепилась в руку помощника Цяня, взывая из своего кошмара о помощи: "Тянью - спасти его..."
Голос настолько слаб, кажется, лишь шевелю губами.
Доктор подошёл, провёл осмотр, бросил взгляд на помощника Цяня, сказал: "Она только очнулась, нужен отдых". По разговору видно, что хорошо знаком с помощником Цянем.
Помощник Цянь посмотрел на него, снова посмотрел на меня и взялся успокаивать: "Господин Чэн в порядке. Э, очнулся раньше тебя, просто поверхностные раны, нельзя вставать с постели. Смотри, он тревожится, настойчиво просил, чтобы я пошёл тебя проведать".
Аргумент помощника Цяня заставил мой безмерный ужас немного отступить, потом навалилась усталость.
Оказывается, он в порядке.
Хорошо, что он в порядке.
Но что же я натворила?
Рухнула на кровать, устало и тело, и сердце, голова тоже не способна к серьёзным размышлениям, мир перед глазами тих и спокоен.
Потом два дня как в тумане, то теряя связь с реальностью, то приходя в себя.
То в полузабытьи, молча лежала на кровати, было чувство, что этот мир не имеет ко мне отношения; то в моменты прояснения, когда память возвращалась, в испуге принималась расспрашивать врача и медсестру о состоянии Чэн Тянью.
Раз за разом, приходя в себя, получала ответ, но также раз за разом, теряя связь с реальностью, забывала.
Потом снова спрашивала.
В итоге медсестра стала обходить меня стороной, как мышь кошку. Сейчас вот пришла сменять мне повязки.
Перед помощником Цянем своим тонким голоском она рассказала о моём состоянии за последнюю пару дней, а также, что я постоянно извожу её и врача именем "Чэн Тянью".
Помощник Цянь повернул голову и улыбнулся мне. Похоже, понимая моё беспокойство, показал на букет роз, что принёс с собой, и сказал: "Посмотри, директор Чэн... хотел, чтобы я передал тебе".
Потом снова принялся утешать: "Директор Чэн повредил спину. Ему пока нельзя вставать, и он не может тебя навестить. Не беспокойся слишком сильно".
Я молчала.
Потом помощник Цянь очень естественно отклонился в сторону, давая медсестре поменять мне повязку. Отдёрнул загораживающую занавеску, снова подошёл, только хотел мне что-то сказать, как вошёл врач - опрятный белый халат, вежливые манеры.
Он обменялся приветствиями с помощником Цянем как старый приятель и быстро вошёл в роль профессионала.
Внимательно изучил записи, провёл осмотр, привычным жестом указал на букет роз у кровати, сказал: "В больничной палате лучше не держать свежие цветы".
Его взгляд задержался на розах, он замер, на лице появилось рассеянное выражение.
Помощник Цянь сухо улыбнулся и заявил: "Я знаю, но это сердечное отношение господина Чэна, доктор Цинь".
Тот, кого назвали доктором Цинем, вернулся к рабочему настроению, кивнул, но больше ничего не сказал.
Доктор Цинь закончил осмотр и обратился к помощнику Цяню: "За эти пару дней она почему-то никак не заговорит. Спрашиваю, не отвечает, будто ничего не помнит, настроение удручённое... - он сделал небольшую паузу, а потом продолжил, - Э... Само собой, это не включает тот факт, что постоянно спрашивает... Э... О "Тянью"... Будет так продолжаться и дальше, если она не превратится в заезженную пластинку, то мы станем автоответчиками..."
Медсестра Лю с немного кукольным личиком стояла рядом, внимательно слушала и, прижимая руки к груди, кивала головой, как курочка, что клюёт зерно.
Я тупо смотрела в окно, будто их беседа не имела ко мне отношения.
Потом повернула лицо к помощнику Цяню и сказала, что хочу его увидеть.
Доктор Цинь и медсестра Лю одновременно посмотрели на помощника Цяня с выражением: "Видел!". Посмотрим, что ты будешь делать! Знаешь, что за эти пару дней она нас чуть не отправила на тот свет?! Это так легко, обманывать людей? Здесь больница, не киностудия! Мы медсестра и врач, а не профессиональные актёры! Даже актёрам любителям, так или иначе, платят деньги!
Помощник Цянь на миг замер, улыбнулся мне и сказал: "Это моя вина, что не объяснил ясно. Господин Чэн не в этой больнице. Он ранен довольно серьёзно, его перевели в больницу, где лучшее в городе ортопедическое отделение".
Тон ровный и гладкий.
Доктор Цинь и медсестра Лю смотрели на него с уважением: "Профессионал".
Спина помощника Цяня выпрямилась, будто посылая им беззвучный ответ: "У меня высокий IQ".
Выражение таинственности на лицах всех троих заставило меня крайне напрячься. Приложив все силы, я попыталась подняться.
Схватила помощника Цяня за руку, пристально посмотрела ему в глаза и, немного задыхаясь, спросила: "С ним... что-то случилось?!"
Лицо помощника Цяня слегка изменилось, он поспешил успокоить меня, улыбнулся, кашлянул: "Если бы с господином Чэном что-то случилось, как бы я мог быть здесь? Правда, доктор Цинь? Ведь так, медсестра Лю?"
Доктор Цинь записывал данные о состоянии пациента, изображая: "Пожалуй, возможно, похоже на то". Медсестра Лю рядом занималась с аппаратурой, не поднимая головы, сложив губы в вишенку, она признала: "Ну... Э... М-м".
Помощник Цянь деланно рассмеялся: "Ах, видишь? Ты слишком подозрительна. Господин Чэн в порядке!"
"Господин Чэн в порядке?! Кто тебе сказал, что господин Чэн в порядке?!"
Из проёма двери больничной палаты донёсся голос мужчины полный злости и ненависти. Этот голос будто кристаллы льда в сильный мороз, которые острыми гранями вонзились в сердце.
2. Если он умрёт, я похороню тебя с ним.
Когда Чэн Тяньэнь толкнул дверь и вошёл, доктор Цинь и медсестра Лю как раз помогали помощнику Цяню меня успокоить. Они не очень старались, но всё-таки устроили для него представление.
Доктор Цинь обернулся, взглянул на вошедших. Большая группа людей, одетых как мафия, тёмные очки, чёрные костюмы, чуть ли не ножи в руках. Он тотчас шагнул вперёд, попытавшись погасить конфликт, возникший то ли из-за денег, то ли из-за чувств, сказал: "Ах, пациентка очень слаба, ей нужно отдыхать".
На прекрасном лице Чэн Тяньэня не было привычного выражения самообладания и беззаботности, вместо него совершенно неприкрыто собирающиеся тучи.
Он покосился, человек рядом с ним отодвинул доктора Циня.
Медсестра Лю - слишком молода, жизни не видела, от испуга спряталась рядом. Личико побелело, глаза цветы персика, которые, однако, непрестанно смотрели на лицо Чэн Тяньэня.
Помощник Цянь торопливо шагнул вперёд с заискивающей улыбкой и будто нехотя заявил: "Госпожа Цзян последние дни не ела, не пила, не спала. Совсем пала духом, ничем не интересовалась, помнила только о старшем хозяине Чэне... Второй хозяин, вы не тревожьте её, иначе, плохо ли хорошо..."
Чэн Тяньэнь оттолкнул его: "Вон! Кто ты такой, здесь не место для твоей деликатности!"
Сказав это, развернул кресло, схватил меня за локоть, очень сильно, похоже, жалел, что не может раздавить меня.
Прежде, увидев его таким, я бы точно перепугалась до смерти. Но сейчас, помирать, так помирать, чего ещё бояться. Впрочем, всё-таки накрылась с головой одеялом от отвращения, сказала: "Что тебе нужно?"
Чэн Тяньэнь взбесился.
Я никогда не видела его в таком состоянии, своего рода изнеможение от бешенства.
В душе он ужасно надменный. Весь такой спокойный и невозмутимый сидит в палатке и разрабатывает план сражения. Подобная потеря контроля привела меня в смятение.
Он рычал на меня, чуть ли не скрежеща зубами: "Притворяешься, что в отчаяние?! А выглядишь крайне хорошо! Разве ты не хотела пойти проведать моего брата? Я отведу тебя к нему! Ты у меня очень внимательно посмотришь!"
Сдерживая подступающее удушье, я произнесла: "Отстань от меня!"
Помощник Цянь, не желая отступать, крикнул: "Второй хозяин, не надо её травмировать! Она действительно очень слаба..."
Не обращая на него внимания, Чэн Тяньэнь стащил меня с кровати.
Выдернул из моей руки капельницу, выступила кровь, рана на спине тупо ныла. Он вытащил меня из больничной палаты босой.
Длинные волосы с солью морской воды рассыпались у меня по плечам, широкая больничная пижама, серое лицо, стопроцентно больной вид.
Его странное бешенство не давало мне успокоиться. Я смотрела на него, перед глазами всё начало дрожать, запинаясь, спросила: "С ним ничего не случилось?!"
Он молчал, но злоба ни на каплю не утихла.
Чем дольше он молчал, тем сильнее меня охватывал страх.
Я сказала: "Чэн... Чэн Тянью ведь жив? Скажи мне".
Инвалидное кресло повернулось, Чэн Тяньэнь, по-прежнему плотно сжимая губы, косился на меня с глубокой ненавистью, будто спроси я ещё что-нибудь, и его ненависть хлынет через край.
От его молчания я постепенно начала рассыпаться, никакой возможности успокоиться, со всхлипом почти заорала: "Скажи мне... Скажи!"
Дойдя до отделения интенсивной терапии, Чэн Тяньэнь открыл дверь, вошёл, втащил меня внутрь и сказал: "Зайди и посмотри сама!"
Дежурная медсестра торопливо вышла вперёд и сказала: "Господин, господин, без разрешения врача членам семьи запрещены визиты вне установленных часов посещения. Хотите зайти, надо надеть защитный костюм! Иначе это навредит пациенту. А! Отойдите! Не толкайте меня! Иначе я вызову охрану..."
Она ещё не закончила говорить, а рука Чэн Тяньэня уже оттащила её в сторону.
Я замерла, сидя на полу. Задрав голову, смотрела на кровать, на клубок трубок, воткнутых в неподвижное тело. У кровати мигали огоньки мониторов, тихо сияя, будто его былая молчаливая нежность.
Я поднялась, прошлёпала босыми ступнями, покачнулась. В один миг трепет сердца и горестное сокрушение сковали горло. Тихонько, дрожащим голосом позвала: "Тянью..."
Больше не смогла произнести ни слова.
Чэн Тяньэнь рядом, чёрные глаза будто у голодного хищника в клетке. Он старался, чтобы голос звучал спокойно, но всё ещё не мог обуздать вздымающийся до небес гнев.
Он сказал: "Что, господин Чэн не может встать с постели?! Здоровье господина Чэна не в порядке?! Он мой брат! Он Чэн Тянью! Слепо любящий тебя Чэн Тянью! Если бы у него был последний вздох, последняя капля сил, за эти два дня, как он мог не напрячься и не пойти взглянуть на тебя?! Он бы дополз до твоей постели! Тому, что он не пришёл к тебе, есть только одно объяснение, он не очнулся! Возможно... И не очнётся..."
Продолжил: "Если ты хоть вполовину любила его, хоть немного его понимала, тогда должна была знать, с ним точно случилась беда! Как он мог влюбиться в такую холодную, бессердечную женщину?!"
Произнеся это, он с усилием старался контролировать своё настроение, но не мог скрыть отчаяния: "Мой брат... уже три дня без сознания, врачи говорят, если не придёт в себя за 72 часа, то в этой жизни уже не очнётся!"
Трясясь, он поднял руку, посмотрел на часы, в голосе никакой надежды: "Пошло 70 часов, осталось ещё два, если он не очнётся..."
У меня в мозгу бабахнуло. Тут же часы всего мира затикали у меня в ушах. Но я чувствовала, что тело вот-вот откажет.
Его глаза покраснели. Остановился ненадолго, а потом, прекратив сокрушаться, холодно усмехнулся: "Впрочем, Цянь Шэн, не волнуйся. Не волнуйся, если он умрёт, я похороню тебя вместе с ним".
3. Тянью, пора вставать.
Я спокойно сидела рядом с ним в отделении интенсивной терапии, ни на кого не обращая внимания.
За много лет у меня первый раз было время, чтобы внимательно рассмотреть этого мужчину. Мужчину, готового умереть ради меня.
Его глаза были плотно закрыты, и я не могла видеть его ласковый, полный любви взгляд. Волосы после морской воды сухие, шершавые и не блестели как прежде.
Серое лицо под кислородной маской, слабое тело, будто у младенца только что покинувшего чрево матери. Неизвестно, завопит ли в следующую секунду или беззвучно перестанет дышать.
Я тихонько взяла его за руку, неожиданно, такая тёплая.
Слабым голоском, как будто не соглашаясь принять реальность, попробовала его разбудить: "Тянью..."
Когда пришёл помощник Цянь, я всё также смотрела на его тело на больничной койке, не в силах поверить, что когда-нибудь он будет так лежать передо мной.
Помощник Цянь бросил взгляд на Чэн Тяньэня, набросил мне на плечи мягкую шерстяную накидку, произнёс: "Госпожа Цзян, боюсь, вам будет трудно смириться с этой информацией... Поэтому..."
Чэн Тяньэнь холодно усмехнулся: "Трудно смириться?! Мне кажется, госпожа Цзян очень рада! Больше никто не помешает ей и её незадачливому возлюбленному быть вместе".
Я, похоже, не слышала его слов и только продолжала смотреть на Чэн Тянью, чувствуя себя ребёнком, что натворил дел и никак не может найти местечко, где спрятаться.
Погладила его руку и произнесла, как во сне: "Тянью, пора вставать".
Помощник Цянь посмотрел на меня, спросил: "Госпожа Цзян, вы в порядке?"
Я посмотрела на помощника Цяня, растерянно кинула: "Я в порядке".
Вдруг я нервно подскочила, вцепилась в него и потребовала: "Помощник Цянь, помогите мне разбудить директора Чэна. Осталось лишь два часа, если не поднимется, опоздает на конференцию сегодня!"
Помощник Цянь в панике помахал рукой перед моим лицом, сказал: "Госпожа Цзян, не пугайте меня".
Не обращая не него внимания, я сосредоточенно посмотрела на Чэн Тянью, немного потрясла его, позвала: "Тянью, Тянью, вставай быстрее, уже так поздно".
Обернулась и постаралась улыбнуться помощнику Цяню: "Он... должно быть, вчера много выпил? Зачем позволили ему столько пить!"
Потом опустила голову, тихо окликнула: "Тянью, вставай, а то правда опоздаешь! Вставай! Я больше не буду с тобой ругаться! Не буду тебя злить! Вставай...!"
Мой взгляд остановится на его лице, казалось, тревога никогда меня не оставит.
Помощник Цянь потянул меня, крикнул в коридор: "Врач! Сестра! Сюда!"
Чэн Тяньэнь с инвалидного кресла холодно наблюдал за происходящим.
Когда толпа врачей и медсестёр попыталась оттащить меня, я не соглашалась уходить, говорила: "Я в порядке, оставьте меня, мне надо разбудить его, иначе будет поздно. Прошу вас, нельзя опоздать!"
Но, несмотря на моё сопротивление, они меня не отпускали.
Похоже, в этом мире никто не мог мне помочь. У меня не было вариантов, только укусить держащего меня тучного врача, который от боли громко вскрикнул.
Я изо всех сил старалась вырваться и броситься обратно к Тянью.
Не находя себе места, сказала: "Тянью, почему ты такой противный! Вставай быстрее!"
Вдруг я схватила его руку и попыталась укусить.
Успокоилась, только когда мне вкололи лекарство, и я в беспамятстве повалилась на пол.
Пол был ужасно холодный, как моё постепенно теряющее надежду сердце.
4. Тяньэнь так ненавидит Тянью, что спит и видит, когда тот умрёт.
Очнулась я только на следующий день в полдень. Яркий свет солнца неприятно резал глаза.
Я обессилено закрыла глаза, слегка нахмурилась, прорычала медсестре Лю: "Выключи свет!" Медсестра Лю очень обиделась.
Помощник Цянь рядом спросил: "Очнулась?"
Я по-прежнему не открывала глаза, только потребовала: "Выключите лампу!"
Помощник Цянь, помедлив, сообщил: "Это не лампа, это солнце".
Солнце?
Я остолбенела, и тут же пришло озарение.
Рванула одеяло, накрылась с головой и свернулась калачиком, будто похоронив себя. Заявила: "Ясно же, что это лампа! Ещё не рассвело..."
Помощник Цянь, видя меня такой, поспешил объяснить: "Госпожа Цзян, второй хозяин запугивает вас. Не бойтесь, с директором Чэном ничего страшного не случится!"
Я стянула одеяло, наклонила голову и вдруг улыбнулась ему: "Значит, Тянью пришёл в себя? Ах, прекрасно, не опоздал на собрание?"
Потом, постоянно улыбалась, с улыбкой откинула одеяло.
Помощник Цянь замер, поспешно обратился к доктору Циню: "Она... с ней всё нормально?"
Доктор Цинь серьёзно посмотрел на меня и сказал помощнику Цяню: "Все показатели организма в норме, кроме раны на спине и лёгкого внутреннего кровотечения. Просто... после такого серьёзного происшествия... возможно, временно не пришла в себя. Кстати, у неё не было прежде каких-нибудь расстройств психики?"
Помощник Цянь честно ответил: "У неё была депрессия".
Доктор Цинь сказал: "Неудивительно".
Помощник Цянь поинтересовался: "У неё не будет каких-то серьёзных проблем?"
Доктор Цинь подумал и ответил: "В сущности, пациенты в процессе восстановления проходят пять стадий: отрицание, гнев, сопротивление, уныние и в конце принятие. Сейчас она на стадии отрицания".
Сказав это и увидев недоумение помощника Цяня, врач пояснил: "Стадия отрицания - это отрицание результата, к которым привело несчастье. Она считает, что мы, врачи, сможем справиться с ужасными последствиями её суицидального поведения, но на самом деле нет. Господин Чэн всё ещё на грани жизни и смерти, поэтому она в душе отрицает реальное положение дел".
Помощник Цянь спросил: "Тогда... Что сейчас надо делать?"
Доктор Цинь ответил: "Не нужно сильно переживать.
Любому пациенту, в большей или меньшей степени, надо пройти эти пять стадий. Возьмём пациента с обычной простудой, допустим, ему в течение недели надо закончить работу, но он вдруг простудился. Ему кажется, ничего страшного, через три дня он будет здоров и на четвёртый сможет работать, но простуда может длиться 10 дней или полмесяца. Его разум отвергает назначенный срок, отрицает, что простуда повлияет на его работу".
Помощник Цянь вздохнул: "Кажется, я понял... Значит, постепенно одно за другим. Хорошо, спасибо за ваше участие".
Доктор Цинь улыбнулся: "Между бывшими товарищами по учёбе ни к чему чрезмерная вежливость! Конечно, принимая во внимание, что у пациента в анамнезе депрессия, предлагаю, после физической реабилитации проконсультироваться с психологом".
Он повернулся и наказал сестре Лю: "Хорошенько присматривайте за пациенткой, обращайте внимание на её настроение".
Потом снова повернулся к помощнику Цяню и продолжил: "И ещё, пусть ваш, как его там, второй хозяин, не докучает пациентке".
Помощник Цянь горько усмехнулся: "Э... В большой семье любовь и ненависть... Ладно, забудьте. Отец говорил, будь осторожен в высказываниях".
Доктор Цинь не стал больше задавать вопросы, только добавил: "Вижу, этот второй хозяин уверен, что его старший брат очнётся, иначе бы не сидел три дня и три ночи без сна у палаты интенсивной терапии".
Потом посмотрел на меня и тихо спросил помощника Цяня: "Он так пугал госпожу Цзян, чтобы выместить злобу? Как получилось, что два брата влюбились в одну девушку?"
Медсестра Лю тут же молча приблизилась.
Доктор Цинь поспешил вернуться к первоначальной теме. Бросил взгляд на медсестру Лю, засунул руки в карманы и уже профессиональным голосом обратился к помощнику Цяню: "Оснащение этой клиники не как в больницах Пекина и Шанхая. Лучше посоветовать членам семьи сменить лечебное учреждение, возможно, тогда шанс прийти в себя будет выше. Всё-таки внутричерепное кровотечение приводит к повреждению сосудов... Такие вещи не исключены".
Членам семьи? Помощник Цянь глубоко вздохнул, как муравей, попавший на горячую сковороду, произнёс: "Э... Но... Второй хозяин не хочет, чтобы информация о том, что директор Чэн в больнице, просочилась наружу..."
Услышав это, доктор Цинь слегка отшатнулся, очевидно, немного удивившись.
Помощник Цянь, осознав, что проговорился, поторопился исправить свою оплошность: "Возможно, боится, что старший господин будет тревожиться?"
Доктор Цинь не стал демонстрировать свои чувства, только протянул "А..."
Потом обернулся и распорядился, чтобы сестра Лю поставила мне капельницу с успокоительным.
В конце сказал помощнику Цяню: "Дадим ей отдохнуть".
Помощник Цянь собрался проводить доктора Циня, обернулся, но увидев мою бесстыдную рожу прямо перед собой, будто душа умершего таращащуюся на него, от испуга чуть не подпрыгнул.
Его голос дрогнул: "Госпожа Цзян, вы..."
Медсестра Лю торопливо шагнула вперёд и потянула меня обратно в постель, пояснив помощнику Цяню: "Я поставила ей капельницу с успокаивающим. Похоже, использование седативных препаратов в прошлом... есть период невосприимчивости".
Долго вымучивая, она выдавила про этот "период невосприимчивости".
Не обращая на неё внимания, я смотрела на помощника Цяня, как одержимая, как тонущий смотрит на соломинку, с упрямой настойчивостью. Спросила: "Чэн Тяньэнь обманщик, да?! Тянью обязательно очнётся, так?!"
Помощник Цянь посмотрел на меня, на букет роз у кровати и кивнул: "Я верю, что Чэн Тянью обязательно придёт в себя, потому что... Он должен лично подарить тебе эти цветы..."
К концу фразы его голос немного смягчился.
Я понятия не имела, помощник Цянь так сказал из-за того что за три дня до той ночи в отеле у залива Ялунвань Тянью распорядился, чтобы он купил этот букет розовых роз.
Специально подчеркнул, что розы должны быть розовые.
Мой взгляд был как у лунатика, но выражение лица очень решительное. Глядя прямо в глаза помощника Цяня, я заявила: "Ты должен сообщить старому господину Чэну, что Чэн Тянью в больнице при смерти".
Он остолбенел: "А?"
Я посмотрела за окно, будто разглядев какой-то крупный заговор, странно улыбнулась и сказала: "Чэн Тяньэнь так ненавидит Тянью, что спит и видит, когда тот умрёт. Разве сейчас не самая подходящая возможность?"
Помощник Цянь закрыл мне рот рукой, посмотрел на кровать и предложил: "Вы всё-таки отдохните".
И всё это с выражением: Стой, где не капает! Ещё не достаточно натерпелась от второго хозяина!
5. Оказывается, я тоже боюсь его потерять.
"Как она?"
Я только прилегла, голова как в тумане, услышала голос Чэн Тяньэня.
Помощник Цянь испугался, подскочил, произнёс: "Второй хозяин?"
Потом посмотрел на меня, лежащую на кровати, и не спеша ответил на вопрос Чэн Тяньэня: "После того как проснулась, не хотела признать, что уже наступил день, всё твердила про лампу, хотела, чтобы я её выключил. Врач снова дал ей седативное, надеялся, что она немного поспит".