Аннотация: Альтернатива о Белой России. Белые победили в гражданской, Кутепов Верховный правитель, Большая Игра продолжается.
Ижорская губерния, петергофский полигон. 28 июля 1938 г.
Громыхание двигателей слышалось, наверное, за версту. Когда из-за холма показался опытный образец, обозначаемый в документации Путиловского завода как "объект ?38", члены комиссии прильнули к панорамам стереотруб и биноклям. Шёл последний день войсковых испытаний нового тяжёлого бронехода, позади остались напряжённые месяцы конструктивных доработок после замечаний комиссии ГАБУ на заводских испытаниях в мае; впереди, в случае сегодняшней положительной оценки комиссии, ждали осенние испытания - государственные, на которые "объект #38" должен будет прибыть своим ходом их Петрограда на подмосковный полигон. Вот тогда - после успеха на госиспытании, "объект" получит в ГАБУ обозначение "Б-44" и станет в войсках бронеходом "Витязь III".
А пока что опытный образец, запылённый и покрытый пятнами высохшей грязи, выполз на холм и скатился по пологому скату. Затем медленно, словно не хотя, подобрался к инженерному препятствию - к сложенной из брёвен вертикальной стенке высотой в 1,3 метра; и переваливая через преграду, вздёрнул ввысь корпус на добрые сорок градусов. Взяв разгон, бронеход пошёл по краю рощи, сбивая деревья в один-два обхвата. Выбравшись обратно на поле, он на полном ходу врезался в танкетку-мишень и, на миг запнувшись и опасно накренившись в пределах допустимых 25-ти градусов, взгромоздился на неё и смял. А потом в течении минуты рядом с раздавленной танкеткой с трудом сделал разворот на месте на триста шестьдесят. Вновь набрав скорость, бронеход с ходу погрузился в четырёхметровый по ширине ров с водой, скрывший его корпус по самый погон малой башни. Когда ров остался далеко позади, "#38" резко остановился и звонко рявкнул 45-мм пушкой малой башни, трёхдюймовка главной башни ухнула спустя пару секунд. Метров через сорок он с короткой остановки повторил, прозвучавшие дуплетом, выстрелы и тут же полоснув из курсового пулемёта, одновременно газанул, оставляя в воздухе расползающееся облако выхлопа соляра. Впереди - метрах в пятистах вздрогнула вторая силуэтная мишень от прошивших её насквозь трассирующих снарядов-болванок.
В оптику эта 58-ми тонная машина казалась тихоходной, следить за ней труда не составляло - всего-то десять-двенадцать километров в час по пересечённой местности. Но 60-мм лобовая броня и защита башень и бортов давали уверенность в неуязвимости от огня всех известных в мире противоброневых орудий и пушек иностранных бронеходов. А трёхдюймовое орудие гарантировало поражение любого европейского или заокеанского конкурента.
Офицеры комиссии ГАБУ и инженеры Путиловского завода наблюдали за демонстрацией из укрытого масксетью НП. Отдельно от их НП разместились высокопоставленные наблюдатели руководства страны, Вооружённых Сил и заводского начальства. Кутепов, облачённый в полевой мундир без знаков различий, рассматривал опытный бронеход в шестикратный бинокль. Как Верховный правитель, он всегда интересовался новейшими вооружениями и редко пропускал испытания бронетехники, самолётов, артиллерийских систем или же новых образцов стрелкового оружия. Бывало, что и на флотские испытания наведывался в сопровождении главкома ВМС генерал-адмирала Кедрова. Не редким гостем на полигонах был и фельдмаршал Маннергейм, всегда следивший, чтобы в финские соединения русской армии поступала новейшая серийная техника. Деникин, одевший сегодня свой старый мундир, проявлял к подобным мероприятиям не меньший интерес, нежели Кутепов и Маннергейм. Антон Иванович всегда считал, что в современных условиях развития военных технологий, быстрое и качественное оснащение войск новыми образцами техники - залог не только победы над врагом, но и сохранения многих жизней русских солдат. Ещё с Мировой Войны он мерил успехи действующей армии категорией сбережения солдатских жизней. К его сожалению, обстановка на фронте далеко не всегда способствовала этому принципу, как не способствовали и приказы командующего, использовавшего 4-ю Железную дивизию Деникина как фронтовую "пожарную команду".
Присутствовали здесь и начальник ГАБУ генерал бронеходных войск Коронатов, и главком Сухопутных Сил фельдмаршал Ханжин, и главный инженер Пулиловского завода действительный статский советник Дохтуров, под руководством которого создавался демонстрируемый бронеход по проекту молодых инженеров - ещё вчерашних студентов. И даже начальник ГАУ генерал от артиллерии Беленко тут был, заехав на испытания после инспекторской поездки по гарнизонам Петроградского Военного Округа. У Беленко были свои мотивы, он лично желал знать, как ведёт себя трёхдюймовая пушка Л-10, специально переработанная под главную башню "объекта #38" и ждавшая запуска в серию на Путиловском заводе.
Завершив демонстрацию, опытный бронеход прибыл к НП комиссии. Открылись люки, из машины выбрался экипаж и построился. Семь танкистов в чёрных комбинезонах застыли точно статуи. Рассматривая их, Кутепов испытал гордость за таких бронеходчиков. Вот что значит выучка! По лицам видно, что чертовски устали после долгого марша и выполнения упражнений, но стоят не шелохнувшись - с гордой выправкой. Когда к строю подошёл генерал-майор из комиссии, чтобы принять доклад от командира экипажа, тот вышел ему на встречу строевым шагом и отрапортовал.
Верховный не смог усидеть, он направился к героям дня, отметив, как следом двинулись Деникин, Маннергейм и Дохтуров. Заметив Кутепова и остальных, генерал-майор отошёл и взял под козырёк. Командир экипажа чётко сократил дистанцию в четыре уставных шага и также чётко вскинул руку к шлемофону.
- Господин Верховный правитель, экипаж опытного бронехода построен! В ходе проведённых испытаний поломок и неисправностей не выявлено! Все учебные задачи выполнены! Командир экипажа подполковник Галактионов!
- Вольно, - сказал Кутепов и протянул руку.
- Вольно! - продублировал команду экипажу подполковник и ответил крепким рукопожатием.
Командир был немолод. Продублённое, слегка чумазое лицо, рост чуть ниже среднего, цепкий проникающий взгляд. Естественно, из-за комбинезона не видать его регалий, которые, несомненно, у него есть, хотя в испытательные экипажи с недавних пор берут только строевых бронеходчиков, дабы максимально приблизить испытания к реалиям эксплуатации в войсках. Экипаж - сплошь молодые парни, через одного безусые, но прекрасно показали и себя, и машину.
- Молодцы же вы, братцы! - улыбнулся Кутепов, осматривая строй. - Как машина? По нраву?
- Машина - что надо! - оценил командир. Весело сверкнув глазами. - Достойна стать новым "Витязем".
- Станет. Непременно станет. А уж с такими-то экипажами как ваш, полковник, нам и сам дьявол не страшен. Теперь отдыхайте полчаса - заслужили!
Кутепов подошёл к бронеходу и похлопал по борту, вдыхая ещё не до конца развеянные ветром выхлопы и пороховую гарь, исходящую из открытых люков.
- Знатный "Витязь" вышел, - вновь похлопал по броне Кутепов, посмотрев на главного инженера.
- Но уж больно он тяжёл, - сказал Деникин, осматривая непривычно широкие траки и каждый из восьми катков. Затем посмотрел на главного заводского инженера: - Не каждый мост выдержит ваш бронеход. Придётся ему, Сергей Алексеевич, специальные понтоны делать.
- Мы их, Антон Иванович, уже разрабатываем, - ответил Дохтуров, хорошо знавший председателя кабмина как частого гостя завода. - А что тяжёл, так ведь и броня-то какая! И две башни чего стоят! Литые!
- Зато высота - почти пять аршин*, - заметил Маннергейм.
Верховный закурил. Вмешиваться в намечающийся спор он был не намерен. Путиловский бронеход, по его мнению, вполне отвечал духу времени и военно-инженерной мысли. Конечно, этот "самокат", как в войсках нередко называли бронеходы, не был идеален, как, наверное, не могло быть до конца идеальным ни одно оружие, существующее в качестве опытного изделия. К тому же Кутепов давно пресытился спорами об оптимальной схеме этого класса боевых машин: нужны ли две-, три-, пять башень или только одна? Испанский опыт говорил, что одна башня - скорее лучшее решение, но в Испании и трёхбашенный "Шторм" зарекомендовал себя довольно хорошо.
- Огневая мощь, господа! - присоединился к обсуждению главком Ханжин, подошедший вместе с Коронатовым и Беленко. - Два орудия - это серьёзная огневая сила.
- А если убрать малую башню, - решился на спор с фельдмаршалом Коронатов, - то мы получим снижение силуэта и выигрыш в массе. А выигрыш в массе позволит бронеходу проходить по автомобильным мостам - это первое. Второе, снизится нагрузка на подвеску и удельное давление на грунт, и бронеход не будет столь неуклюж при разворотах. Плюс к этому, можно будет и боекомплект для трёхдюймовки увеличить.
- Соответственно и скорость возрастёт, - дал оценку Деникин, - а экипаж уменьшится.
- Господа, не будем спорить, - предложил Дохтуров. - У нас разрабатывается и однобашенный образец, но пока только в чертежах. Настанет время и вы получите возможность сравнить достоинства и недостатки обоих образцов.
- Возможно, вы правы, Сергей Алексеевич, - согласился Маннергейм. - Спорить сейчас не с руки. Но, однако, я не могу удержаться - с одной стороны слишком этот "самокат" громадный, с другой стороны - эскадрон таких машин - это двадцать два орудия. А это немалая сила в атаке.
- Хм... - начальник ГАБУ посмотрел на Деникина, тот кивнул и тогда Коронатов отпарировал: - Эскадрон таких машин - это не двадцать две пушки, а одиннадцать моторов. Бронеход, Карл Эмильевич, это всё же не самоходная артиллерия, а особый род оружия.
Маннергейм усмехнулся и промолчал. Спорить с Коронатовым, с этим одноруким упрямцем, считающим что бронеходы - основное средство разгрома противника и что использовать их исключительно в качестве непосредственной поддержки пехоты и кавалерии - это в корне неправильно, правитель Финляндии не стал. Обладая не менее упрямым характером, за который его и наградили прозвищем "Упёртый барон", он годом ранее уже имел сомнительное "удовольствие" жарко поспорить с начальником ГАБУ по этому поводу.
- Идёмте, господа, - позвал Кутепов, давая понять, что не намерен больше слушать бесконечные споры. - Послушаем доклад комиссии.
--------------------
* высота "объекта #38" почти 3,5 метра. Несмотря на введение метрической системы, многие в России продолжали употреблять прежние меры веса, объёма и длины.
Москва, военное министерство. 30 июля 1938 г.
Совещание шло второй час. Начальник ГШ генерал-фельдмаршал Казанович осипшим голосом вёл доклад о сложившемся в Испании стратегическом положении войск каудильо Франко и итало-русских союзников, периодически сопровождая свои пояснения указкой на подробной карте иберийского полуострова, изрисованной значками частей, соединений и объединений, и обозначениями фронтов и направлений ударов и движения войск. Помимо русских офицеров здесь присутствовали и германцы: прибывший утром в Москву военный министр Рейха Вальтер фон Рейхенау, совсем недавно получивший от фон Бломберга генерал-фельдмаршальство; и постоянный представитель германского генштаба в России генерал-полковник Герд фон Рундштедт. По слухам из Берлина, фон Бломбергу германский генералитет готовил звание рейхсмаршала, поскольку по традициям старой прусской армии и его наследника - рейхсвера, военный диктатор не мог возводить подчинённых в равное своему звание. Сегодняшнее совещание с союзными представителями Кутепов решил начать именно с Испании. Там - на том краю Европы завершалась "странная война". И в войне этой, кроме самих испанцев, сошлись в противостоянии военные машины ведущих европейских держав, между которыми, несмотря на потери в солдатах и технике, сохранялся лицемерный мир вне пределов обожжённого войной полуострова. Добровольцев Рейха в Испании было немного - всего две с небольшим тысячи. И добровольцы эти не могли серьёзно повлиять на расклад сил. На стороне франкистов основную боевую нагрузку несли итальянские и русские войска, на стороне республиканцев - французы, британцы и интербригады. Естественно, основная тяжесть войны лежала на испанцах, но гражданские войны ещё никогда не обходились без интервенции и наёмников. Так было во французскую революцию конца XVIII века, прозванную в некоторых странах (включая Францию) Великой; так было в английскую революцию Кромвеля; в венгерские революции XIX и XX веков; в Гражданскую войну в Северной Америке, где за южан воевали германские наёмники, а за северян весь европейский сброд, из которого зачастую состояли основные силы Линкольна; так было и в японской гражданской войне прошлого века, в которую активно вмешивалась олигархические круги САСШ. Испания не стала исключением, ведь такого рода войны - превосходная возможность обкатать новые вооружения и опробовать на практике новейшие военно-теоретические разработки генералитета, а какими словами и намерениями это прикрывается - дело десятое.
С доклада по Испании Кутепов начал встречу не случайно, круг тем, что был намечен на сегодняшнее рассмотрение с представителями Берлина, касался, прежде всего, механизации средств войны и бронеходных войск обеих стран. И не только их, но и армий Антанты. Фон Рейхенау привёз исправления и пожелания германского генштаба по проекту плана совместной кампании России и Рейха. Испания же, ставшая настоящим полигоном для боевых испытаний техники всех стран-участниц, дала поистине бесценный опыт и по применению бронеходов, и во взглядах на роль и место этого рода оружия в грядущей войне в Европе. Кроме того, зная сомнения фон Рейхенау по поводу "увлечения русских кавалерией" и его фанатичную убеждённость в безграничной силе панцеркампфвагенов, Кутепов давал таким образом понять, что в Берлине могут смело полагаться на русскую армию, добившуюся успехов на полуострове. Ни одна из частей русских добровольцев не была разгромлена, чего нельзя сказать об англичанах, французах и итальянцах.
Кроме германских генералов на совещании присутствовали и офицеры высшего военного руководства России. Военный министр фельдмаршал Каппель, главком Сухопутных Сил фельдмаршал Ханжин, начальник ГАБУ генерал Коронатов. Ну, и конечно, докладчик - опытный штабист и боевой офицер, имеющий за спиной русско-японскую, Мировую, Гражданскую и русско-китайскую войны, и до сих пор ноющую рану - память о штурме Екатеринодара, шестидесятисемилетний Борис Ильич Казанович.
- Таким образом, - подвёл итог доклада Казанович, - сложились все стратегические предпосылки для захвата Мадрида и Барселоны в осенне-зимней кампании. Вывод британских войск продлится не более двух недель и будет проходить по двум коридорам - в направлении Сантандера и вновь отбитой республиканцами Ла Коруньи. Французские войска уже оставили свои участки фронта на линии Хуеска-Барселона и также начали отход в сторону франко-испанской границы. В ряде случаев наблюдается дезорганизация движения колонн вследствие ударов франкистской авиации. Во многих интербригадах наблюдается дезертирство, особенно это касается соединений, укомплектованных гражданами Антанты, среди которых сильны настроения о стратегическом крахе республики и своей напрасно проливаемой крови.
- Всё ли готово для вывода наших войск? - спросил Кутепов.
- Так точно, господин Верховный правитель. Необходимые приказы отданы. Второй Добровольческий корпус уже начал выдвижение к Таррагоне, Первый Доброкорпус начнёт после передачи своих позиций дивизиям испанских союзников. Отход второго корпуса идёт согласно графику, поэшелонно. Колонна второй сводной пехотной дивизии уже достигла Альбасете, воздушно-гренадёрская и артиллерийская бригады следуют во втором эшелоне. Бронеходные и мотострелковые бригады начали выдвижение последними, имея задачу прикрыть колонны в случае неожиданного прорыва республиканцев. Впрочем, на это рассчитывать навряд ли приходится, за последние месяцы республиканцам под Мадридом хватает сил, чтобы едва парировать прорывы дивизий генералиссимуса Франко. Отбытие последних судов с нашими войсками намечено не позднее десятого августа. Согласно отданным нами приказам командованию наших корпусов, вся техника и вооружение, кроме стрелкового, будут оставлены испанцам. Новейшие образцы бронеходов и самолётов мы уже подготовили к эвакуации, в том числе и повреждённые. Союзникам оставляем как старые модификации, так и стоящие у нас на вооружении. Всего будет оставлено авиации: двести двенадцать истребителей И-16, все триста "Чаек", сто восемьдесят бомбардировщиков ДБ-3. Бронеходов: двести восемьдесят два "Вихря", включая двухбашенные выпуска тридцать второго года; тридцать шесть "Штормов", сорок "Витязей I" и "Витязей II". А также: около ста тридцати лёгких бронавтомобилей, свыше двух тысяч грузовиков, девятьсот восемьдесят орудий и миномётов всех типов и калибров. Из штаба итальянских войск известно, что они также оставляют все свои танкетки и бронетранспортёры, почти всю авиацию и артиллерию, за исключением тяжёлых гаубиц.
Кутепов слушал, не отрывая взгляда от карты. Русские войска уходят из Испании организованно, как и положено победителям. Это не метания французов и англичан. Британцам, чтобы достичь Ла Коруньи, пришлось надавить на республиканцев, дабы те прогрызли коридор к побережью. Но этого оказалось мало, отходящие английские колонны вынуждены постоянно вести боестолконовения с франкистами, теряя от мин и огня из засад закалённых в боях солдат и технику.
Итальянцы тоже начали организованный вывод войск. Свыше 90 000 итальянских солдат - уже третьего состава, за годы войны стали серьёзной силой, с которой давно стали считаться французы и британцы. А ведь в начале войны итальянцы несли большие потери, особенно в танкетках. Первую мехбригаду они создали в 1936-м, до этого потребности в подвижных войсках у Италии не было по причине преобладания труднопроходимой для техники горной местности сухопутных границ. До испанской войны приоритет отдавали авиации и флоту. Уже через полгода мехбригада была преобразована в танковую, следом за ней была создана вторая. А в 1937-м итальянцы приступили к созданию дивизий и новых бригад, для оснащения которых началось массовое производство бронетехники при участии русских и германских инженеров. В мае 1937-го начались поставки стратегического сырья из России. Что касается Франции, то там усилиями определённых политических кругов несколько лет ведётся пропаганда милитаризма и патриотизма, благодаря чему дух французских войск необычайно высок. На взгляд Кутепова, моральный дух французской армии можно было сравнить с армией Наполеона и старой армией в Мировой Войне, когда рейхсвер рвался к Парижу. А ведь всё могло сложиться по-другому, не раз размышлял Верховный, всё могло выйти совершенно не так.
С середины двадцатых во Франции преобладала эйфория от победы над Германией и её разоружения. Росли пацифистские настроения, вызванные чудовищными потерями в войне. С конца двадцатых и по 1930 год некоторые французские политические круги, ярким представителем которых являлся нынешний премьер-министр Боннэ, вели курс на дальнейшее углубление в обществе пацифизма. Причиной была ставка на набиравшую силу в поверженной и униженной Германии Национал-Социалистическую Рабочую Партию во главе с Адольфом Гитлером. На последнего делали ставки не только патриотические круги Рейха и германские промышленники, не желавшие влачить жалкое существование в рамках Версальского договора, но и финансисты Антанты. С приходом Гитлера к власти, они готовились поддержать его финансово, произведя несколько золотовалютных вспрысков в коматозную германскую экономику. Новую Германию планировалось натравить на Россию, так и не поверженную в лихолетья Гражданской, и для этого требовалось дать Гитлеру, помимо заокеанских денег, ресурсы Европы. И ресурсы эти можно было дать только через завоевания. Его руками планировалось начать новый крестовый поход на Восток, чтобы окончательно сокрушить неподконтрольную мировой плутократии шестую часть суши. Сокрушить и прибрать к рукам ресурсы и территории. Ну, а то, что идеи НСРП базировались на антагонизме с этой самой мировой плутократией, европейских и американских финансистов не беспокоило. Морганам, Ротшильдам, Рокфеллерам, Варбургам и прочим семействам было плевать на идеологию, пока их орудие подвластно их воле. Основываясь на опыте Мировой Войны, финансисты прекрасно понимали, что после затяжной бойни хотя бы с одной Францией, Германия будет не в состоянии воевать с Россией. Поэтому в руки Гитлера предполагалось вложить совокупность экономик нескольких стран, таких как, в первую очередь, Франция, за ней Чехословакия, Польша и, возможно, ряд других лимитрофов. Для сдачи Франции в самой Франции проводился бы курс на дальнейшее углубление пацифизма общества и даже фальсификации данных о Вооружённых Силах, чтобы посеять настроения, что в схватке с Германией, борьба с нею оказалась бы безнадёжной. В ход пошли бы многие рычаги: от проплаченных газет, до влиятельных особ высшего общества. И тогда французские патриоты не смогли бы переломить ситуацию при всём своём желании, хотя бы потому что, не догадывались бы о столь циничной и откровенно предательской роли "своих" финансистов и их человекоорудий во всей этой затее. Такие господа, как Боннэ, стали бы разваливать моральный дух общества и армии, пользуясь щедрыми средствами таких банков, как например, "Братья Лазар", что занимается крупными спекуляциями на фондовых биржах.
Но не сложилось... Гитлер в тридцатом "отбился от рук", отстранившись от агентов влияния в партии. Всё большую силу стал приобретать Розенберг и сторонники военно-политического союза с Россией. И тогда был запущен запасной вариант: инспирация конфликта между НСРП и не менее влиятельной Коммунистической Партией Германии. Лидер КПГ Эрнст Тельман, а также Вильгельм Пик, возродивший из пепла Союз Спартака, получили сильную поддержку Коминтерна и финансирование. Была спровоцирована гражданская война и, когда коммунисты-спартаковцы стали терпеть поражение за поражением, произошла интервенция армий Антанты. Юг Германии остался оккупированным франко-британскими войсками, а Север стал союзником России. И вот теперь во Франции такие господа, как Боннэ, проводят прямо противоположную политику - всячески укрепляют патриотические настроения и милитаризм общества, пользуясь средствами всё тех же банков, вроде "Братья Лазар". В ход шло всё: раздувание итальянской угрозы, периодическая антироссийкая истерия в СМИ, заказы на батальные полотна, воспевающие былые победы Франции, запрет литературы многих авторов. В частности, перестали переводить и издавать Хемингуэя.
Всё это Кутепову и стало известно лишь спустя несколько лет после войны в Германии. Общая картина медленно, но верно складывалась из разрозненных кусочков мозаики, что добывали из года в год политическая и военная разведки. Но как говорится, лучше поздно, чем никогда. С тех пор Верховный правитель немало уделял разведке внимания, стараясь держать руку на пульсе подковёрных мировых событий. Благо, русская разведка всегда считалась сильнейшей в мире, её достоинства высоко оценил даже такой общепризнанный авторитет как Вальтер Николаи - руководитель германской военной разведки в Мировую Войну. Даже большевики и Гражданская не смогли в корне изничтожить русские разведывательные сети, но в двадцатые их пришлось укреплять и кое-где восстанавливать. А вот контрразведка в Мировую оказалась, мягко говоря, не на высоте; Кутепов и соратники многое сделали, чтобы исправить это положение. Удалось ли до конца воплотить в Корпусе Внутренней Стражи эффективное орудие по защите страны, покажут ближайшие годы. Верховный очень надеялся, что КВС станет надёжным щитом для России.
- Благодарю, Борис Ильич, - сказал Кутепов.
Когда начальник генштаба занял своё место, Верховный посмотрел на германцев.
- До начала событий наши войска будут дома.
Фон Рейхенау кивнул, он как и фон Рундштедт, довольно сносно выучил русский язык.
- Разрешите, - обратился к Верховному главком Ханжин и, получив знак, спросил: - Наши испанские сводные соединения и части хорошо себя проявили на слаженность. Признаться, я уже давно вынашиваю мысль, не лучше ли их не расформировывать после возвращения в Россию, а сделать их кадровыми? Это относится ко всем родам оружия, кроме кавалерии. Надобности в новых кавполках я не вижу.
Кутепову предложение понравилось. И в самом деле, два Доброкорпуса - серьёзная военная сила. Управление корпусов, конечно, можно и расформировать, но вот раздёргивать дивизии и бригады, и распихивать обратно к местам прежней службы их личный состав - это в преддверии войны в Европе, пожалуй, не разумно. Чем заново потом создавать новые соединения, куда как лучше воспользоваться имеющимися. Две пехотные дивизии, три бронебригады, три мотострелковые бригады, две артиллерийские, пехотная, воздушно-гренадёрская бригады, отдельный тяжёлый бронеполк и отдельные драгунские и уланские полки - являются сплочёнными и имеющими боевой опыт частями и соединениями. С лётчиками вопрос не возникал, они все вернутся в свои прежние полки, обогащая боевым опытом сослуживцев. Да и не так их много было в составе франкистских ВВС - всего лишь несколько сотен. Переглянувшись с Каппелем, Верховный согласился с Ханжиным:
- Давайте так и поступим, Михаил Васильевич. По прибытии "испанцев" домой, их следует разместить в Киевском Военном Округе. Передайте фон Лампе, что я жду его соображений на сей счёт завтра к шестнадцати часам.
- Передам, - сказал Ханжин, про себя думая, сколько сегодняшней ночью и последующим утром предстоит головной боли начальнику службы генерал-квартирмейстерства генштаба. Однако Ханжин не сомневался, что генерал-фельдмаршал Алексей Александрович фон Лампе справится точно и в срок, ведь при нём СГК работает как отлаженный часовой механизм.
- У вас имеется вопрос, Пётр Иванович? - спросил Кутепов.
- Так точно, господин Верховный правитель, - Коронатов не стал называть Кутепова по имени-отчеству при германцах. - Я имею некоторые сомнения. Нам понадобятся несколько месяцев для оснащения "испанцев" вооружениями.
Верховный разделял мнение начальника ГАБУ. Все планы поставок с заводов расписаны на полгода вперёд и направлены на переоснащение регулярных соединений и на создание новых. К тому же идёт процесс накопления резервов техники на складах в приграничных Военных Округах. Проблему оснащения "испанских" войск можно будет решить только через несколько месяцев, когда темпы военного производства возрастут в разы.
- Мы с Есневским посмотрим, что можно предпринять срочно, - объявил Каппель. - Уверен, мы найдём решение, как сократить сроки.
- Хорошо, - согласился Кутепов, зная как дружен Владимир Оскарович с министром вооружений Есневским, которого сам же и выдвинул на министерский пост. Отставной контр-адмирал и членом РНС с 1924 года, Есневский был не только превосходным организатором, но и технарём до мозга костей - ценное качество для министра. Но отнюдь не редкое.
- Есть ещё один момент, господа, - Ханжин скрестил пальцы рук в замок, - думаю, выделение из числа "испанцев" от четверти до трети личного состава в их прежние части скажется на последних весьма благотворно. А выделяемых мы заменим резервистами и новобранцами.
- Согласен с вами, Михаил Васильевич, - дал добро Каппель и посмотрел на Казановича.
- Я подключу к работе Штейфона, - отозвался начальник генштаба.
Кутепов кивнул. Он был уверен, что генерал-фельдмаршал Штейфон, восьмой год руководивший организационно-мобилизационным управлением генштаба, решит вопрос с "испанцами" самым наилучшим образом. С Борисом Александровичем Кутепову приходилось взаимодействовать ещё в Гражданскую.
- А теперь перейдём к вопросам, ради которых мы пригласили наших союзников, - сказал Верховный. И обвёл взглядом своих офицеров. - Мы не станем, господа, прямо сейчас касаться наших планов совместной военной кампании - этим мы займёмся несколько позже. Мы начнём обсуждение некоторых вопросов организации нашей армии, что для наших союзников представляет весьма значительный интерес. И прежде всего, правильна ли сухопутная доктрина массовой кавалерии в условиях механизации войск? Европейские армии её значительно сократили.
- Господа, - обратился фон Рейхенау, поправляя пенсне, - для вас не является секретом, что в германском генералитете на кавалерию смотрят с большим сомнением. У нас сохранилась только одна дивизия и два отдельных полка. На мой взгляд, их сохранили благодаря их славному боевому прошлому восемнадцатого-девятнадцатого веков. В современной войне конница есть...
Военный министр Рейха запнулся, не сумев сразу подобрать слов на русском.
- Да. Пережиток. Достаточно вспомнить опыт Мировой Войны.
- Опыт европейских армий, - возразил Каппель, - это опыт позиционного тупика при превосходстве средств обороны над средствами наступления. Нас же опыт основывается и на Гражданской, в которой кавалерия сыграла существенную роль.
- Мы достаточно знакомы с опытом вашей гражданской войны, - в свою очередь возразил фон Рейхенау. - Нам прекрасно известно, что тогда ваша кавалерия и кавалерия красных играла роль, предназначенную в современных условиях для панцерных и моторизованных войск. Но у нас нет оснований считать, что сейчас конница может выполнять задачи в условиях манёвренной войны.
- Прошу господ германских офицеров заметить, - подключился к спору Ханжин, - что война, идущая в Испании, показала, что конница ещё кое-что может. Рейды наших улан по вражеским тылам и манёвренность наших драгун приводили ко многим успехам на фронтах. И как вам, несомненно, известно, наша кавалерия имеет на вооружении достаточно огневых средств, включая лёгкие горные пушки, чтобы подавить противника в случае его огневого воздействия.
Главкому ответил фон Рундштедт:
- Испания имеет специфические условия, господин фельдмаршал. Мы же опираемся не только на опыт Мировой Войны, но и на опыт интервенции в Рейхе. Я лично был свидетелем того, как был уничтожен английский королевский полк гусар, когда британцы бросили его после прорыва наших траншей. Гусары неслись широким фронтом, преследуя нашу пехоту. Но напоролись на позиции наших пулемётов и резервного батальона. Вся эта конная масса за несколько минут превратилась в завалы из тел лошадей и всадников. Оторванные ноги, дикое предсмертное ржание, залитая кровью земля... После войны я узнал, что в том бою от полка осталось знамя, штаб и около сорока рядовых гусар. Не более успешно действовала и французская кавалерия, правда она не несла такие ужасные потери.
- На мой взгляд, - взял слово Казанович, - англичане и французы так и не научились использовать конницу в новых условиях. Они в который раз повторяли собственные ошибки Мировой Войны. Ошибки в сражениях при Камбрэ, Суасоне и Амьене. Имея бесценный опыт применения бронесил, французы и англичане не сделали надлежащих выводов. Но эти выводы сделали мы. И вы, господа.
Фон Рейхенау был вынужден согласиться с начальником русского генштаба. Он полностью разделял взгляды Хайнца Гудериана - своего бывшего начальника штаба и фактического создателя панцерных войск Рейха. И хотя фон Рейхенау воевал на Восточном фронте, ему были прекрасно известны ошибки противника на Западном. Даже в сражении при Камбрэ, которое в Академии генштаба Рейха изучают как классический пример грамотного применения танков в Мировой Войне, англичане допустили серьёзный просчёт. Просчёт, который впоследствии повторяли и позже, как повторяло его и французское командование. Тогда в ноябре 1917-го для прорыва германской обороны англичане сосредоточили весь свой танковый корпус в районе Камбрэ, выступавшего в сторону германских позиций. Командир корпуса полковник Фуллер обеспечил меры скрытного сосредоточения танков, выбрал наиболее ровную местность для наступления, позже такого рода местность назвали танкодоступной. Англичанам противостояла глубоко эшелонированная оборона из нескольких позиций, в свою очередь состоявших из нескольких хорошо инженерно укреплённых траншей, прикрытых проволочными заграждениями, оборудованных блиндажами и сооружениями для широкого сектора обстрела.
По замыслу английского командования, танковый корпус был разделён на несколько тактических эшелонов атаки и действовал во взаимодействии с пехотой, артиллерией и авиацией. Британцам удалось скрытно сосредоточить 378 боевых и 98 вспомогательных танков, тысячу самолётов, свыше тысячи орудий, 8 пехотных дивизий и кавалерийский корпус. Вся эта масса войск ударила на участке между Сен-Кантенским и Северным каналами и была нацелена на город Камбрэ и Бурлонский лес. Всего на двенадцати километрах зоны прорыва англичане сосредоточили до восьмидесяти пяти орудий и тридцати двух танков (в первом тактическом эшелоне) на километр фронта.
За полдня 20 ноября 1917 года англичане захватили на участке прорыва первую и вторую германские позиции и вышли на десять километров вглубь к каналу реки Шельды. Этот прорыв обороны стоил британцам двухсот восьмидесяти танков и лишь шестьдесят из них были потеряны от огня артиллерии. Но получившийся прорыв был воистину настоящим успехом, столь непохожим на предыдущие, как в битвах при Вердене и Сомме, стоивших обоим противникам до миллиона солдат каждая, когда атакующая сторона, ценной огромных потерь, прогрызала, продавливала оборону, чтобы передвинуть линию фронта на несколько километров и часто потом в итоге вытеснялась назад подошедшими резервами неприятеля. При Камбрэ англичане понесли неощутимые потери в живой силе, захватили много трофеев и пленных, а германская оборона была уничтожена на большую глубину. Но это был только тактический успех. Следуя замыслу командования, в дальнейший прорыв вводилась конница с танковой поддержкой. И это решило судьбу сражения. Между кавалерией и танкистами не было взаимодействия, они даже мешали друг другу. Конники согласовывали темп продвижения с тихоходными машинами и потеряли драгоценное время. Артиллерийское сопровождение на оперативную глубину англичане организовать не сумели и поэтому не стали рисковать самостоятельными действиями танков. В результате кавалерийский корпус напоролся на очаговые узлы сопротивления германской пехоты и, понеся потери, топтался на месте, не рискуя уйти в отрыв от основных сил армии. Германцам же удалось, в конце концов, подтянуть резервы и ликвидировать прорыв. Словно по шаблону, эти же ошибки раз за разом повторяли и французы, имевшие самый многочисленный танковый парк в мире.
- Что касается опыта Испании, - произнёс Казанович в ответ фон Рундштедту, - то война там с самого начала приобрела манёвренный характер. А из-за преобладания гористой местности, в большинстве сражений бронеходы использовались крайне ограниченно. Во многих операциях мы и союзники вынуждены были использовать наши бронесилы как средства непосредственной поддержки пехоты. Это были вынужденные решения. Применение бронеходов исключительно для пехотной поддержки противоречит нашей доктрине, в отличие от доктрин армий Антанты.
- Полагаю, - сказал Каппель, - не будет преувеличением заявить, что реформация французской и британской кавалерии в бронеходные, моторизованные и конно-механизированные соединения стали результатом не только неудачного применения конницы в тридцатом - тридцать первом годах, но основной причиной послужила наша война с Китаем. Если в первые месяцы боевые действия носили широкоманёвренный характер, то позже война плавно перешла в позиционную. И далеко не сразу мы вышли из намечавшегося кризиса позиционного тупика. Решением стали наши бронесилы. В Заамурье наши бронеходы и броневики прорывали укрепрайоны на тактическую глубину, для развития оперативного успеха вводилась конница и мотопехота. Военные специалисты Англии, Франции и САСШ изучили этот опыт, что послужило некоторым изменениям в их доктринах механизации армии. Тут можно отметить, что на взгляды французов повлияли и монографии бывшего красного комфронта Тухачевского.
Каппель принял согласный кивок фон Рейхенау. Настоящая фамилия одного из преподавателей Парижской Академии генштаба была известна и германской разведке. Бывший комфронт, служивший всего лишь полковником во французской армии под чужой фамилией, был не единственным преподавателем в Академии из России. Знаменитый анархист Нестор Махно преподавал французским слушателям теорию партизанской войны.
- Как следствие, - стал развивать мысль Каппель, - сегодня мы наблюдаем, что конница в армиях Антанты почти перестала существовать. Исключение - бригады и полки французских улан в составе механизированных соединений и несколько отдельных конных полков англичан. Во французских кавдивизиях и кавбригадах, помимо моторизации, созданы бронечасти, а во многих французских пехотных дивизиях есть бронеходы непосредственной поддержки пехоты... После неудач и больших потерь в тридцать первом, генералитет Антанты пришёл к пониманию, что время кавалерии ушло. Что ж, это их понимание. Мы считаем, что этот род оружия пока что рано окончательно списывать с арены войны.
- А в чём вы видите причины неиспользования ваших бронеходов в Китае для развития оперативного прорыва? - спросил фон Рундштедт.
- Причин несколько, - ответил военный министр России. - Первая: низкая надёжность тогдашних бронеходов. Вторая: ощутимые потери при прорыве линий обороны. Довольно часто наши машины поражали не только противоброневые пушки или зенитки, бывало, что китайская пехота забрасывала их связками гранат или подкладывала мины под траки. А если наша пехота от бронеходов отсекалась, случалось, что китайцы забирались на броню и заливали решётки двигателей бензином - факелы были видны за многие вёрсты... Третья причина: малочисленность. Россия не могла себе позволить их выпуск в требуемом для нужд фронта количестве.
Фон Рундштедт был согласен с выводами Каппеля, как, по большому счёту, был согласен и с его оценкой реорганизации армий Антанты. В двадцатые годы Англия и Франция оставались чуть ли не единственными центрами бронеходостроения. Германия, по условиям Версаля, выбыла из гонки, но продолжила работы по проектированию панцеркампфвагенов. В 1926 году Берлин и Москва заключили тайный договор о военном сотрудничестве, по условиям которого в России были созданы бронеходная, авиационная и артиллерийская школы для рейхсвера. (Позже, в 1932-м под Архангельском открылась военно-морская школа Рейхсмарине, взамен киллевской). В России даже построили первые опытные образцы по германским чертежам. В самом Рейхе фирмы "Даймлер-Бенц", "Рейнметалл Борзинг" и "Крупп" построили к 1929-му году по паре опытных "Гросстракторов", на этом история германского бронеходостроения прервалась на несколько лет. В Англии в двадцатые шли активные работы по разработке новых танков, одновременно шла широкомасштабная реклама, ориентированная на экспорт в другие страны. В двадцатые Королевский Бронекорпус слабо нуждался в новых танках, британское военное руководство считало, что расширять танковые части не имеет смысла и потому развитие этого рода оружия шло в медленном темпе. Толчком к пересмотру взглядов британского генералитета послужила русско-китайская война и война в Германии. В результате- к середине тридцатых английская промышленность едва справлялась со всё возрастающими запросами танковых войск, давно уже переименованных в Королевские Бронесилы (Royal Armoured Forces). Во Франции в двадцатые ситуация сложилась по иному. После Мировой Войны Париж обладал самым многочисленным танковым парком в мире, исходя из этого и из слабой потребности армии в дополнительных машинах, французы пошли по пути бесконечных модернизаций имевшихся танков. Создание новых машин носило характер лишь экспериментов. Вслед за Британией, в тридцатые Франция также начала реформы, всё больше делая упор на новые образцы танков. А в России сложилась своя, отличная от всех, ситуация. После Гражданской в стране было, мягко говоря, не до этого. Но несмотря ни на что, в двадцать пятом Путиловский завод покинули первые образцы истинно отечественной разработки. К началу войны с Китаем в русской армии имелось несколько бронедивизионов и отдельных бронеэскадронов от собственной промышленности.
В тридцатые появились и другие страны, имеющие собственное бронеходостроение. До недавних пор крупнейшими из них оставались Италия, Польша и Чехословакия, активно вооружавшие свои армии и производившие (кроме Польши) бронеходы на экспорт. За последние годы в их число вошли Японская Империя и САСШ. И если первая отводила бронетехнике незначительную роль, делая ставку на флот, то САСШ, поступавшие до недавнего времени как и Япония, ныне резко сориентировали промышленность и на создание мощных центров бронеходостроения. После Мировой Войны Танковый Корпус в составе Американских Экспедиционных Сил в Европе был расформирован, сотни его танков - лёгких (французских) FT-17 и тяжёлых (английских) Mk V были переданы Танковой Службе Национальной Армии. До 1930-го они составляли основной парк бронесил САСШ и лишь к середине тридцатых американцы начали активные разработки собственных образцов и создание новых бронечастей.
Далее совещание плавно перетекло в русло обсуждения военно-научных теорий. Упоминался итальянский теоретик Дуэ, уповавший на воздушные армады и ковровое бомбометание, разбиралась по косточкам теория малых механизированных армий англичанина Фуллера, затем рассмотрели танковые концепции Гудериана и почему-то малоизвестного во Франции, но не за её пределами полковника де Голя. Обсудили и теорию генерала Червлёнова, нашедшую применение в русской армии. Эта теоретическая часть совещания отняла около часа.
Затем по плану был доклад начальника ГАБУ Коронатова, в котором он ознакомил германских генералов с тонкостями и новшествами организации механизированных войск русской армии. В немалой степени берлинские представители уже давно были знакомы с озвученными Коронатовым данными, но, однако, слушали внимательно, особенно когда речь заходила о новшествах. Прежде всего германцев интересовала механизация казачьих войск и создание новых бронедивизий. И если последнее вопросов не вызывало, то о казаках вопросов было не мало. Как известно, казачьи войска вооружались за свой счёт и потому приобретение бронеавтомобилей и полевой артиллерии средних и больших калибров вызывало у гостей неподдельный интерес. В конце концов, Коронатов признал, что тяжёлое вооружение казаки получают за счёт казны.
- Но правильно ли я понимаю, - выразил сомнение фон Рейхенау, ещё с Мировой Войны достаточно хорошо разбиравшийся в специфике казачьей составляющей русской армии, - что казённое обеспечение есть шаг к погашению казачьей свободы?
Ему ответил Каппель, которого слегка развеселили подобранные германским министром слова "погашение" и "свобода" вместо более ёмкого "вольница".
- Всероссийскому атаману Шкуро этот шаг дался нелегко. Но он вынужден был признать правильность этих мер. И более того, казачество всецело поддержало нас. Все понимают, что время не стоит на месте.
Фон Рейхенау ответ устроил и следующие полчаса были посвящены бронеходным и моторизованным войскам Антанты. Кутепов на этот раз ненавязчиво корректировал обсуждение, стараясь при этом, чтобы его размышления не отобразились внешне, ведь поводов для беспокойства и даже для тяжёлых раздумий - было хоть отбавляй.
За прошедшие месяцы 1938 года армии стран Антанты продолжали следовать курсом широкой моторизации войск. Правительствами Антанты предпринимались усилия по дальнейшему наращиванию выпуска новых образцов вооружений и по созданию стратегических запасов сырья и продовольствия. Наибольшее внимание в ведущих странах блока Антанты в последнее время уделялось развитию бронеходных и механизированных войск.
В Великобритании продолжалось развитие означенных войск, шедшее по двум направлениям: переформирования имеющихся соединений на основе нововведённых штатов и разворачивания новых частей. На настоящий момент у британцев имелось два варианта организации бронетанковых войск. Первый - это гвардия: гусарские, кирасирские, уланские и драгунские полки, сохранившие статус, знаки отличия и регалии кавалерийских, как имеющих многовековую историю. На основе бывших конных полков и бригад сформированы лёгкие разведывательные бронебригады (Light Recce Armoured Brigade), имеющие организацию моторизованной пехоты и отдельные танковые роты в составе бригадных полков. Также сформированы танковые полки с прежним обозначением, как то: 4-й гусарский полк, 9-й драгунский полк и т.п. Такие полки сведены в бригады. Второй вариант - королевские танковые части и соединения, созданные как обычные войсковые. Высшей организационно-штатной единицей таких частей является номерной королевский танковый полк (Royal Tank Regiment) со штатной численностью 57 средних и лёгких машин. А вот в принятой концепции разделения танков на пехотные и крейсерские изменений не произошло.
К исходу июля Англия накопила немалые бронесилы. В одном только Британском Оккупационном Корпусе в Европе имелось две бронедивизии (Armoured Division), в которые входили две танковые бригады трёхполкового состава. А также: две отдельные бронекавбригады (Armoured Cavalry Brigade) двухполкового состава c отдельным самоходным артиллерийским дивизионом; четыре армейские танковые бригады (Army Tank Brigade), состоявшие из трёх королевских танковых полков; одна лёгкая разведывательная бригада, имеющая три отдельные танковые роты.
На территории Великобритании дислоцировалась одна бронедивизия, шесть бронекавбригад и десять отдельных королевских танковых полков. Ещё два отдельных танковых полка и одна бригада находились в формировании. В северной Африке дислоцированы 4-я бронедивизия, 3-я и 5-я армейские танковые бригады и полк самоходной артиллерии в составе 52 установок. На Ближнем Востоке: три армейские танковые бригады и лёгкая разведывательная бригада. В Греции: армейская танковая бригада и лёгкая разведывательная бригада. В Юго-восточную Азию переброшены два отдельных королевских танковых полка. Всего в составе британских Бронесил имелось свыше 4700 исправных танков и 156 самоходно-артиллерийских установок. И это не все силы Британской Империи. В расчёт пока не брались Канада, Австралия и Новая Зеландия также имеющие собственную индустриальную базу и начавшие с недавних пор производить бронетехнику по американским и английским лицензиям.
Самую большую мощь в Европе среди стран Антанты имела Франция. Бронесилы, как самостоятельный род оружия, во французской армии отсутствовали. Все механизированные части и соединения организованы на основе кавалерийских. В пехотных корпусах и дивизиях имелись отдельные разведывательные бронегруппы и подразделения поддержки пехоты. В связи с этим, моторизованные и броневые дивизии и бригады имели кавалерийские обозначения, устройство и три типа организации. Самыми многочисленными были лёгкие кавалерийские дивизии (Division Legere de Cavalerie), имевшие отдельные эскадроны танков, которых в соединении всего 66. Этих дивизий во французской армии насчитывалось двадцать и ещё три находились в стадии формирования. Следующими были лёгкие механизированные дивизии (Division Legere Mecanique) бригадно-полкового состава. Всего в её танковых полках, отдельных батальоне и эскадроне 249 танков. Таких дивизий у Парижа имелось девять и четыре формировалось. Кроме того, были три сформированных и две формируемых бронедивизии (Division Cuirasse) бригадного состава. В танковых полках бронедивизии по 158 лёгких и средних машин. Ну и конечно множество отдельных лёгких, средних, тяжёлых и смешанных эскадронов, батальонов, полков и бригад. По последним разведданным, на июль текущего года Франция имела около 9800 танков, из которых 8829 - лёгкие, 672 - средние и 297 тяжёлые.
Не малую силу представляла Чехословакия, на протяжении многих лет получавшая щедрую финансовую помощь от союзников по блоку. К лету 1938 года чехословацкая промышленность вчетверо увеличила темпы производства вооружений по сравнению с 1935-м. Появившийся зимой танк LT-38 уже имелся в армии в количестве около ста машин. Всего Чехословацкие Бронесилы имели около 1850 танков и танкеток; Прага даже успешно продавала "излишки" союзникам и нейтралам.
До 1937 года генералитет польской армии предпочитал вооружать войска танками собственного производства. Но в означенном году ситуация переменилась, польские Bron Pancerna начали получать закупаемые в Чехословакии, Франции и Англии танки в поразительных до этого масштабах. Теперь у Польши было не менее двух тысяч бронеходов, три четверти из которых иностранные.
В Венгрии, не успевшей создать собственного бронеходостроения, на вооружении стояли в основном французские и чехословацкие машины. По последних данным, их количество не превышало тысячи. Греция имела и того меньше - около шестисот, Бельгия и Голландия по три сотни.
Всей этой стальной армаде Антанты Москва, Рим и Берлин (даже учитывая силы Югославии, Румынии, Болгарии, Австрии и ЗУНР) могли противопоставить в Европе куда как меньшее число бронеходов. Русская армия имела две формирующиеся и шесть боеготовых бронедивизий со штатной численностью 210 бронеходов всех классов; двенадцать бронебригад, двадцать шесть отдельных лёгких, средних и тяжёлых полков, и лёгкие бронедивизионы в конно-механизированных дивизиях. Всего в войсках насчитывалось около 10700 исправных машин. Вместе с тем, Россия обладала самой многочисленной самоходной артиллерией в мире: дивизионы в составе бронедивизий и двадцать отдельных полков, что составляло 2484 САУ калибров 76-, 152- и 203-мм. Однако не вся эта масса была сконцентрирована в западных округах, значительная часть техники - более 3300 бронеходов и 540 САУ дислоцировалась по всей огромной стране и за рубежом. Германия к июлю 1938 года имела на территории Рейха четыре лёгких, пять панцерных дивизий и одну панцербригаду. Всего в Рейхе насчитывалось около 2400 исправных машин. В панцердивизиях фон Бока в Австрии, укомплектованных русскими бронеходами, но по германским штатам, состояло ещё 1296 машин. Сама Австрия имела немногим более четырёхсот панцеров итальянского, французского, чехословацкого и русского производства. Около шестисот имело Югославское Королевство, две сотни Румынское, столько же Болгарское Царство и Западно-Украинская Народная Республика. Количественно ощутимую силу представляли броневойска Итальянского Королевства - три дивизии, десять бригад и несколько отдельных полков насчитывали свыше трёх тысяч бронеходов и танкеток. Из них одну дивизию и четыре бригады итальянцы держали в Африке.
Без учёта не до конца известных пока возможностей САСШ, которые не применут тем или иным образом вступить в войну, по авиации Антанта в Европе превосходила силы России и союзников в 1,4 раза, в живой силе более чем в 1,3 раза, в бронеходах на две с половиной тысячи. Правда, благодаря численности артиллерии в русской армии, в ней войска блока превосходство имели незначительное.
Кутепову вспомнилось, как фон Рундштедт, по прибытии в Москву в качестве главы постоянного представительства рейхсвера, после первого же совещания в генштабе признался, что война против Антанты - это сущая авантюра. И когда у него спросили, разве у Рейха есть выбор? он признал, что выбора у Германии действительно нет. Это в Берлине понимали предельно чётко. Как понимали и в Москве, что накапливаемая в Европе мощь в скором времени обрушится на союзников и попрёт на Восток.
И вот, наконец, отзвонили три по полудню тяжёлые напольные часы - совещание прервалось. Германцев пригласили на обед, чтобы потом продолжить уже в другом зале, где были подготовлены подробные карты европейских театров и ждали своего часа проекты директив войскам. Выходя последним на правах хозяина, Верховный поймал на себе задумчивый взгляд фон Рейхенау. Военный министр Рейха за последние часы словно высох и только врождённая выправка прусского военного аристократа не давала ему осунуться под давлеющей тяжестью принятия судьбоносных решений. Кутепову показалось, что теперь и генерал-фельдмаршал разделяет мнение фон Рундштедта об авантюрности и, вместе с тем, неотвратимости грядущей войны.