Аннотация: Читается влёт, однако идея почерпнута с одного известного фильма. Она меня настолько впечатлила, что я до сих пор не могу от неё отойти.
Я открыл глаза, но ничего не увидел. Вокруг была лишь тьма - душная, непроглядная и упругая, воняющая резиной, как медицинские перчатки. Когда я пытался шевелиться, она хрустела и пружинила под пальцами. С каждым вздохом дышать становилось труднее. Черт возьми! Да где же я?
Внезапно пальцы наткнулись на нечто странное. Это "нечто" - длинное, твердое и ребристое, словно змея с металлическими чешуйками.
Застежка-молния!
Боже... Ведь я в мешке для трупов!
Открыть "молнию" с изнанки - трудно. В темноте, с мокрыми от пота пальцами - невозможно. Мне никогда её не откры...
Внезапно - о чудо! - молния подалась, и внутрь мешка ворвался свет. И я снова мог дышать! Воздух показался чертовски вкусным.
Успокоив дыхание, я поднялся - сначала на колени, потом на ноги - и огляделся. Пейзаж вокруг выглядел по-урбанистически уныло.
Огромное бетонное поле - серое, квадратное, сплошь усеянное строительным мусором. По периметру стелился ржавый забор с кое-где отсутствующими секциями. За забором виделось лишь небо - тусклое, как на старой фотографии.
Я посмотрел в другой конец площадки - та же картина. Только вдали стояла будка - куб из белого кирпича. Ветер играл с резиновым мешком у меня под ногами.
Всё происходящее внезапно напомнило мне компьютерную игру. Ещё я осознал, что одет не в свою привычную одежду. На мне висела простая темная роба - наподобие тех, что носят рабочие на стройках.
Площадка была пуста - я решил, что мне померещилось, но внезапно нечто черное шевельнулось за обломками спутниковой антенны - ещё один мешок для трупов. Он лежал на бетоне, как жирная черная гусеница. Внутри кто-то шевелился, пытаясь ползти - от этого сходство с гусеницей лишь усиливалось.
Я потянулся к застежке - мешок рванулся у меня в руках, внутри кто-то завизжал.
- Да не дергайся ты!
Молния разошлась с треском - в следующую секунду бледная тонкая рука отвесила мне пощечину.
Девушка... Она пулей вскочила на ноги и отбежала на несколько шагов.
- Кто ты такой?!
- Друг, - сказал я, потирая зудящую щеку.
Девушка покосилась на валяющийся неподалеку резиновый мешок. Кивнула:
- Поверю для начала, - она огляделась.
- Эй... а где мы?
- Без понятия. Я очнулся недавно.
- Похоже на крышу. Ты подходил к краю?
- Как раз собирался.
Она оказалась права - это была крыша. Крыша мира. Высота - не меньше километра. Мы стояли на верхушке небоскреба и смотрели вниз - на городские кварталы у его подножья. Они простирались вдаль почти до самого горизонта - скучные, безликие, закованные в паутину пустых дорог. Среди частокола домов встречались проплешины голой земли. Наверное когда-то это были городские парки, ныне - высохшие и сгинувшие.
- Что-нибудь видишь?
- Город.
- Я имела в виду... людей.
- Людей - не вижу, - я прищурился, всматриваясь в ландшафт.
Она уселась на бетон и всхлипнула. Черт!
- Мне тоже страшно, поверь. Но если мы сложим ручки - ничего хорошего из этого не выйдет.
Отвечать она не спешила. Так и сидела на краю, шмыгая носом и смахивая слезинки рукавом. Потом прошептала:
- Тебя как зовут?
- Игорь. Украина.
- Украинец? Но почему ты так хорошо говоришь на эсперанто?
- А в чем проблема?
Она усмехнулась:
- По Ти-Ви говорят, что вы объявили эсперанто бойкот.
- Поменьше ящик смотри, наивная. Сама-то откуда?
- Из США. Я - Ребекка.
Наступила неловкая пауза. Американка, схватившись за ржавый прут, смотрела на город. Вдруг:
- Игорь - что это там? - Ребекка ткнула пальцем куда-то вниз.
Я проследил взглядом направление - она показывала на рекламный щит, чудом сохранившийся.
- Реклама. Не могу прочитать - все надписи на каком-то национальном языке.
- Но это запрещено законом! А буквы какие? Можешь изобразить?
Я не придумал ничего лучшего, кроме как вывести несколько слов пальцем в пыли. Ребекка кивнула:
- Это испанский. У меня мама его знает.
Я поморщил лоб. Мертвый город, испанский язык... Ответ всплыл сам собою:
- Мексика!
В глазах Ребекки мелькнуло сомнение. Я пожал плечами:
- Наверное, уровень биоэфирного заражения уже снизился - иначе мы бы умерли. Но эта реклама - на испанском. Так что... А ты не помнишь, как попала сюда, Ребекка?
- Нет. Хотя когда я думаю об этом, мне кажется, что я слышала шум вертолета, - она смутилась, - Знаешь как это бывает - спишь, но на самом деле всё вокруг слышишь.
- Но почему именно мы, двое? Мы даже в разных странах живем!
На этот раз она думала долго:
- Я такая же, как все... Знаешь, что я думаю, Игорь?
- Просвети.
- Это реалити-шоу! Не знаю, в чем его суть, но если я найду того урода, что запихнул нас сюда - я ему яйца оторву.
- И всё-таки конкретно тебе ящик мозги промыл...
- А одежда? - она потрепала рукав робы, - Зачем нас выряжать в эти тряпки? И ещё эти уроды вытащили мои контактные линзы.
Осененный внезапным предчувствием, я стал шарить по карманам. Ребекка смотрела на меня как на психа ровно до того момента, пока я не извлек из кармана нож. Американка сразу напряглась:
- Откуда это!?
- Без понятия. Просто надеялся найти... что-нибудь наводящее.
Она тоже стала выворачивать карманы. Пока она этим занималась, я рассмотрел нож. Хороший - не боевой, но крепкий. Торговая марка вытравлена - как с лезвия, так и с рукоятки...
- Нашла! - Ребекка взмахнула рукой, - Фонарик!
Фонарик был совсем крошечным - как авторучка. Но светил ярко.
- А почему тебе фонарик, а мне - нож?
- Завидно?
- Нет.
Американка внезапно призналась:
- Знаешь - я темноты боюсь. Очень. Моё проклятье.
- Кто-то явно знал об этой твоей фобии... Ладно, неважно. Думаю пора спускаться вниз.
Ребекка вертела в руке фонарик, и молчала.
- Чего? - не выдержал я.
- Может подождем?
- Чего ждать? Второго пришествия?
- Фу! - она сморщилась, - У вас в Украине все такие грубые?
- Ты ещё грубых не видела.
Я развернулся и зашагал к белой будке на другом краю крыши. Ребекка, насупившись, шла следом. Уже на подходе, моё внимание привлек другой предмет. Дождавшись Ребекку, я кивнул в его сторону:
- Что думаешь?
- Кажется... ой! Ещё один мешок для мертвых...
- Ага. Мы явно не первые, кого сюда закидывают. Судя по пыли - не меньше недели лежит.
Она схватила меня за руку и посмотрела в глаза. Но я покачал головой:
- Никто за нами не прилетит, Бекка.
- Знаю, - она задрожала, - Но кто знает, что ожидает нас внизу?
Я не ответил.
Десять шагов по винтовой лестнице - и мы внутри пентхауса. Впереди - длинный коридор с множеством дверей и окон. Довольно темный - ведь не назовешь же светом молочное сияние улицы, отфильтрованное пыльными стеклами?
Мы пошли вперед. По пути заглянули в пару комнат. Судя по всему раньше в них располагались офисы - когда-то роскошные, но сейчас унылые: покосившиеся шкафы, истлевшая бумага. Чашка с высохшим кофе...
- Они просто работали, когда взорвалась бомба, - Ребекка говорила тихо, - Люди превратились в пепел... А в чашках даже кофе не расплескался.
- Ничего здесь не трогай. Некоторые предметы могут впитывать биоэфир.
- Я и не собиралась. Это всё равно, что грабить могилы.
Мы добрались до лифта. Ребекка потянулась, было, к кнопкам.
- Бекка, даже если в здании и есть электричество, в чем я сильно сомневаюсь... думаешь за десять лет простоя механизмы не заржавели?
- Что ты предлагаешь, умник? Если хочешь - найди лестницу. Вот я, например, её что-то не вижу.
Лестницы и правда не было. Нигде. Мы обыскали весь этаж, проверили каждую дверь. Тщетно - только пылью надышались.
- Наверное в пентхаус можно попасть только на лифте. Раньше так было модно.
- И что делать?
- Есть идея. Пошли.
Я вновь потащил её к лифтам.
- Игорь - можешь толком объяснить чего ты хочешь?
- Минутку, - я достал из кармана нож, - Шансов мало, но вдруг получится?
Поискав немного, я нашел крышку распределителя. Она держалась всего на четырех болтах - я выкрутил их, используя лезвие вместо отвертки. Бекка молча наблюдала.
Как я и думал - в коробке находился пульт управления для ремонтников. Двери лифта ведь проектируются так, чтобы их легко можно было открыть при любых обстоятельствах. Бекка не выдержала:
- У вас там в Украине все такие умники?
- Ты ещё умников не видела, - я нашел нужную ручку и схватился поудобнее. Усилие, рывок... Ну же! Я навалился на неё изо всех сил - впустую. Смазка давно высохла, и ничего уже не открое...
Створки со страшным скрипом разошлись в стороны.
- Фу! Как пенопластом по стеклу! И что теперь?
- Здесь лестница... должна быть.
Я подошел к краю бездны и посмотрел вниз. В желудке появился холодок. Колодец, глубиной в километр... Если бросить монетку, то она будет лететь до дна целых четырнадцать секунд. Столько же будешь лететь и ты, если сорвешься вслед за монеткой.
На некоторых этажах двери лифтов также стояли открытыми, поэтому в шахте было не совсем темно. А на стене действительно была лестница! В пятнах ржавчины, но крепкая на вид. Я дернул её для уверенности - она не шелохнулась.
- Сейчас полезем вниз. Готовься.
Глаза американки вспыхнули:
- Нам что - ползти по этой шведской стенке целый километр?!
- Вы, американцы, все такие нервные?
- Не смешно!
- Знаю. Этажом ниже открыт ещё один лифт. Выйдем там. И потом... у тебя есть другие варианты?
Она промолчала, и лишь жестом предложила мне ползти первому. Я не возражал.
Будь лестница высотой в пять метров - я бы спустился за секунду. Но стоило мне подумать о километровой бездне под ногами, становилось жутко.
Когда я достиг открытой двери, роба на мне пропиталась потом. Сверху донесся голос Ребекки:
- Всё в порядке?
Я вытер мокрое лицо и заорал в ответ:
- Всё в порядке! Это ничуть не страшно!
Пока Бекка спускалась, я изучил этаж. Те же коридоры, те же мертвые офисы - только в последнем было разбито окно. Осколки лежали на полу, не успев покрыться пылью.
Я подумал о третьем мешке для трупов. Максимум за неделю до нас здесь был ещё один бедолага - это очевидно. Но в пентхаусе его тела мы не нашли, и я думал, что от отчаяния он бросился с крыши. Однако разбитое стекло говорило об обратном. Наверное незнакомец нашел веревку - может быть электрический кабель - и, обвязавшись, спустился по внешней стене здания. После этого раскачался и разбил толстое стекло... хм... Интересно - как? Или чем?
Смекалистый парень... Но вообще я уже понял, что когда припечет - все мы очень даже неплохо соображаем. Нужен лишь стимул.
Мне почему-то вспомнилось, что раньше стимулом называли длинную деревянную палку.
Ребекка стояла на коленях перед лифтом и хватала ртом воздух. Она показалась мне чертовски красивой. В ней появилось что-то природное, до той поры тщательно скрываемое. Естественность? Простота?
- Нашел. Лестницу? - спросила она, разбив фразу на два выдоха.
Я кивнул. Она встала и сбила с колен налипшую пыль:
- И правда не страшно. Ни капельки.
На лестничной площадке было светло. Я глянул в узкую щель между пролетами, и у меня закружилась голова. Словно калейдоскоп - узор перил убегал вниз, сворачиваясь в спираль. Конец спирали терялся во мраке.
Мы начали спуск.
Уже в середине пути я поблагодарил Небо, за то, что нам нужно спускаться, а не подниматься... Один раз мы присели отдохнуть. Ребекка - та умудрилась даже задремать, положив голову на ступеньку.
А мне не спалось. Зато вспомнилась моя жизнь. Сытая, незатейливая жизнь - словно скопированная с жизней многих. Я не работал. Нигде и никогда. Да и вообще - после технологического прорыва в середине века - работать стало совсем необязательно. Все желающие могли подписать "Стандартный договор Лиги для неработающих граждан". Этот договор - абстрактная фикция. Мы просто расписывались в том, что хотим бездельничать, а Лига предоставляла нам всё забесплатно. Я его подписал в тринадцать лет.
Утопия была уже совсем рядом. Стоило только протянуть руку.
Но была одна проблема, которую никогда не афишировали. Эскапизм... побег от реальности.
Мы столкнулись с вещью, доселе чуждой нам. Проблема эта заключалась в том, что в условиях утопии, вид "гомо сапиенс" вымирал из-за чертова шила в одном месте.
О, вот и Бекка проснулась.
- Знаешь, Игорь, - без причины начала она, - Я как-то встречалась с парнем. Джеком. И вот как-то раз он загремел в больницу с передозировкой кокаина. Его откачали, конечно. Но когда Джек уже начал поправляться - внезапно исчез без объяснений. Нашелся он через неделю - в Эль-Пасо. Худой как скелет. С обезвоживанием, солнечными ожогами, и... Это был уже другой человек. Представляешь, он не только с наркотой завязал, но и на работу устроился. Меня это так удивило... А сейчас я думаю - может мы повторяем его историю?
- Ты наркоманка, Ребекка?
- Нет. Но ты не думал, что это может быть связано с договором Лиги?
- Нет, не думал.
- А мне почему-то вспомнилось.
Шагая по лестницам, я с горечью вспоминал те четырнадцать секунд, за которые можно достичь первого этажа в свободном полете. Наверное, даже дьявол, спускаясь в ад, прошел меньшую дорогу.
На последних пяти этажах было темно, и стало понятно - почему. Все окна были закрыты стальными листами, намертво привинченными к стенам. Вновь пригодился фонарик.
Весь первый этаж занимал огромный холл с металлическими колоннами. Пункт охраны, безжизненные флуоресцентные лампы...
Мы спустились по умершему эскалатору и подошли к двери. Здесь нас ждало жестокое открытие - выход был не просто заперт, а наглухо заварен бронеплитой! На ней было что-то выгравировано.
- Бекки... глянь.
- Значок Лиги! Но в момент бомбардировки Мексики не было никакой Лиги!
- Ты совершенно права, телочка! - закричал кто-то на английском, - Это мудаки из Лиги всё здесь слабали!
Мы с Ребеккой обернулись одновременно. Свет выхватил фигуру человека, среди колонн. Это был он - незнакомец, из третьего мешка. Его грязная роба была копией наших, но не это поразило меня. Гораздо сильнее тревожило его лицо - бледное, искаженное...
И ещё - он постоянно облизывался. В руке сжимал пистолет.
Я шагнул вперед:
- Эй, приятель! Опусти пушку.
Лицо психопата перекосилось:
- Назад, падла!
- Чего ты хочешь? - спросила Бекка.
- Сначала вы прочитаете мне что написано на сраном мраморе! Потом я грохну вас обоих и вкусно пообедаю.
- Но у нас нет еды... - пролепетала Ребекка, прежде чем до неё дошел смысл угрозы, - и здесь нет никакого мрамора.
Незнакомец оскалился и ткнул стволом пистолета куда-то поверх наших голов - мы подняли глаза. Над выходом действительно висела мраморная доска. Буквы на ней серебрились в луче света.
- Я не знаю вашего сраного эсперанто! На эсперанто говорят только мудаки! Читай быстро!
Стоять, повернувшись спиной к этому психопату было весьма неуютно.
"Пункт 1: Лига гарантирует абсолютную свободу как гражданина от общества, так и общества от гражданина
Пункт 2: Лига оставляет за собой право ограничивать свободу гражданина, если его свобода ведет общество к хаосу
Пункт 3: Лига в любом случае и в любой ситуации гарантирует свободу выбора для гражданина"
Это были три первых пункта "Стандартного договора Лиги, для неработающих граждан".
Ниже была приписка - мелкими буквами:
"Если ты желаешь воспользоваться Пунктом 3 - иди в комнату 5606"
Эту последнюю фразу я опустил, когда читал. Ребекка бросила на меня косой взгляд, но тут же отвернулась.
- И всё!? - прохрипел безумец у нас за спинами.
- Всё.
Незнакомец вдруг лупить кулаком по колонне. Он всё кричал и кричал:
- Я выберусь отсюда, твари! Выберусь! А потом вставлю пистолет в ублюдошные лигионерские глотки и размажу их мозги по стенам! Мы - люди! Люди! Мы не мусор! Нас нельзя выкидывать, как сраный мусор!
Мы с Ребеккой переглянулись. Сейчас или никогда - я вытащил нож. Глаза американки округлились - она покачала головой и хотела что-то сказать, но умолкла на полуслове.
Всё происходящее вновь напомнило мне компьютерную игру, и страх исчез. Улучив момент, когда псих отвел руку с пистолетом, я выключил фонарик. Мне хватило мгновения, чтобы оттолкнуть Бекку с линии огня и броситься вперед.
Грохнул выстрел. Вспышка на миг осветила удивленное лицо сумасшедшего. И в следующее мгновение длинное лезвие вонзилось ему в шею.
На пол мы упали одновременно - он всё-таки не промазал...
Вскоре в темноте вспыхнул фонарик, и надо мной склонилась Ребекка. Она посветила мне на живот, и по ужасу в её глазах, я понял, что дела плохи.
- Сейчас! - она оторвала рукав своей робы и быстро, неумело перевязала рану.
Кровотечения это не остановит. Тем более, что мы оба понимали, что нам теперь предстоит сделать...
Подняться на бесконечно далекий пятьдесят шестой этаж и найти комнату ноль-шесть.
Я понял Пункт 1.
Мы шли не просто долго - очень долго. Я отдыхал через каждые несколько ступеней. И всякий раз, когда я делал шаг, рана хлюпала, а из-под повязки вытекала кровь.
- Бекки. Как ты... нарушила договор? В чем твой хаос?
Она молчала, потом выдохнула одно единственное слово:
- Самоубийство.
Подумав - добавила:
- Меня откачали. Направили в психушку. Я готовилась к выписке, а потом очнулась здесь. А ты?
Я плохо соображал от потери крови - вопрос донесся словно издалека.
- Не отвечай, - Ребекка подставила мне плечо, - Экономь силы.
Мы продолжили восхождение на небо.
Дверь я видел словно в тумане. От неё исходило сияние... разве нет? Бекка втащила меня внутрь.
- Игорь! Смотри! - я попытался сфокусироваться на её лице. Не смог. Но она что-то держала в руках. Да, да... Парашют. Путь не для меня.
Я понял Пункт 3.
- Игорь! Мы выберемся! Там внизу стоит машина - я вижу! Она ведь для нас приготовлена, правда? - она не замечала, что плакала.
- Правда... - тупо прошептал я, - Для тебя.
- Нет! Замолчи!
- Не... замолчу.
Ребекка натянула парашют:
- У вас в Украине все такие герои?
Американка улыбнулась сквозь слезы. Я тоже попробовал, но не смог.
- Ты ещё героев не видела...
Она схватила металлический стул и с размаху саданула им по окну - во все стороны брызнули осколки.
У лифта она показалась мне красавицей. Сейчас - в крови и слезах - она была богиней. Богиней в тюремной робе. Богиней со стеклами в волосах.
- Бекки. Обещай... что больше... не будешь пытаться... убивать себя.
Она подошла к окну и посмотрела в бездну безо всякого страха. Обернулась:
- Знаешь... Теперь я просто не смогу.
И выпрыгнула.
Я лежал. Среди осколков стекла, среди пыли. Вся боль куда-то ушла, разум очистился.
Спать хочется.
От эскапизма не избавиться без насилия. Войну можно прекратить мирно. Экологию можно сохранить мирно. Но попробуйте заставить человека бросить наркотики... Или оторвать игрока от компьютера, как в моем случае.
Не выйдет. Не пройдет. Нужен пистолет у виска. Нужна встряска и бодрый пинок под зад. Стимул, да.
Кажется, я начинаю понимать и Пункт 2.
Снизу не доносится ни звука.
Хотя, когда я думаю об этом, мне постоянно кажется, что я слышу шум запускаемого двигателя.
Знаете как это бывает - спишь, но на самом деле всё вокруг слышишь...