Аннотация: Седьмое место на конкурсе Рождественского Детектива-2008.
23 декабря, суббота
Мама подошла ко мне после похорон - мокрое от слёз лицо, чёрная косынка, глаза пустые.
- Кирилл, ты... ты не знаешь что это за парень вон там, возле... - она не могла выговорить слово "надгробия" и просто показала пальцем на вершину кладбищенского холма. Я обернулся. И правда: возле утопающего в цветах креста, возле свежей пашни могилы, там стоял какой-то человек. В латанной кожаной куртке, в лыжной шапке и серых камуфляжных штанах... о да, я знал его.
- Это Кит. То есть Никита. Учится со мной в одном классе.
- Прости меня, сынок. Просто в милиции сказали, чтобы мы были внимательны. Сказали, что убийца, возможно, придёт на кладбище, чтобы посмотреть... Они так делают. Иногда.
Мама тоже обернулась на Никиту - он единственный, кто остался возле могилы Лизы. Стоял, опустив голову, сжав в руке две озябшие розы. Суровый зимний ветер бросал на него крошки мёрзлой земли.
- Он хороший мальчик, Кирилл?
- Нет, мам.
- А я думаю, он хороший, если пришёл, - её снова душили рыдания, я и сам еле сдерживался, глаза припекало солёной водой.
- Пошли ма, здесь холодно.
Я взял маму под руку и мы пошли по тропинке, мимо крестов и мраморных досок, к автобусу. Когда я в последний раз обернулся, Никиты у могилы уже не было - зато остались розы. Он воткнул их в каменистую землю, и настойчивый ветер теперь раскачивал их, словно те были живыми.
24 декабря, воскресенье
Дверь в комнату Лизы была закрыта. Я остановился перед ней наверное пятый или шестой раз за день - и каждый раз слёзы наворачивались на глаза. Благо было темно, и блеска в моих глазах никто не видел. В них отражалась лишь узкая, молочно-белая полоска света, что пробивалась через щель между дверью и полом.
Мы не открывали комнату уже пятый день. Лишь один раз приходили люди из милиции для обыска - надеялись найти хоть что-то, что поможет обнаружить убийцу моей сестры, но так и ушли ни с чем.
Но я-то ещё держался, а вот родители... они даже и не вставали с постели - так и пролежали весь день, уставившись невидящими взглядами в телевизор. Лишь иногда из комнаты доносились сдавленные мамины всхлипы.
Я вернулся к себе в комнату, присел на стул, посмотрел в окно. Кулак мой сжался и разжался.
Лиза мертва! Ушла в ночь и не вернулась. Кто-то просто забрал её. И этот "кто-то" должен за это ответить. Логическая цепочка была проста и вела к успокоительным мыслям о мести. Но сначала убийцу необходимо было найти, а уже потом смаковать способы его разделки в окровавленный фарш.
Я снял очки и лёг в постель. Тело само свернулось в позу эмбриона. За стеной бормотал бездушный телевизор.
Телефон зазвонил под вечер, когда ранняя декабрьская ночь осваивала замёрзший город. Номер не определился.
- Привет, Кирилл. Это Кит.
- Привет, Кит, - с неохотой сказал я.
- Хочешь прогуляться?
- Не думаю.
- Нужно поговорить. О Лизе.
У меня перехватило дыхание.
- Что тебе известно?
- Выходи и узнаешь. Я возле твоего подъезда стою.
- Спускаюсь, - я сбросил звонок и, не зажигая на кухне свет, прокрался к окну. Снаружи уже горели яркие оранжевые фонари, подсвечивая волокущуюся вдоль тротуара позёмку. Снега было мало, асфальт лежал чёрный, весь усыпанный блестящими язвами замёрзших луж. Деревья-скелеты набросили на двор сетку теней. Никиту я заметил не сразу - лишь тлеющий кончик сигареты позволил взгляду выделить его фигуру из непроглядной тьмы, в которую погрузилась детская площадка.
Одевался я в спешке, ни о чём не думая. Перед глазами у меня стоял лишь образ моей сестрёнки. Лиза...как живая: в своём любимом белом свитере и брюках. Она всегда одевалась в светлое, наверное чтобы подчеркнуть роскошный угольно-чёрный цвет волос...
Я набросил на плечи куртку и вышел сразу же. Лифт не работал, поэтому двенадцать этажей я прошел пешком, ступенька за ступенькой. Ватную тишину задремавшей многоэтажки нарушал только скрип расшатавшегося мусоропровода. Кит... Чего хочет этот парень? Он же подонок, гопник. Репутация у него - закачаешься. Кто вымогает деньги на завтраки? Кто в сентябре побил стёкла в классе истории? Кто пришёл пьяным на физру? Кто раньше всех в школе попробовал экстази? Кто всегда ходит с "пером"?
Целая плеяда риторических вопросов.
Я вышел из подъезда и вдохнул морозный воздух - голова немного прочистилась от горестного дурмана, в котором я плавал последние дни. Я снова был живым, мог что-то сделать.
Никита сидел на старых, заржавевших качелях, легонько раскачиваясь. Несмазанный подшипник пронзительно скрипел в темноте.
- Что ты знаешь о Лизе?
Кит зубами вытащил из пачки очередную сигарету и прикурил. Пламя на миг осветило его лицо - мне оно показалось очень измученным, напряженным, каким-то... нехарактерным для Никиты.
- Что ты знаешь о Лизе? - повторил я.
Кольцо дыма уплыло в морозный воздух и развеялось:
- Хочу помочь отыскать ублюдков, убивших твою сестру, - сказал Кит, и лицо его исказила усмешка. В свете тлеющей сигареты она вышла просто-напросто жуткой.
Парень, верно, пьян...
- Думаешь я не знаю о чём ты думаешь, Киря? Ты мечтаешь найти того мудака, что убил твою сестру, мечтаешь переломать ему все кости, выбить зубы.
Я переминулся с ноги на ногу:
- Безумие.
- Послать всё нахер и смириться - вот безумие, - Кит сплюнул.
- Ты не в себе, Кит.
Я развернулся, чтобы уйти, но Кит оказался быстрее - он в один прыжок догнал меня и схватил за рукав. Куртка затрещала.
- Отпусти рукав, Кит.
- Ты, наверное, считаешь меня тупым... это правда: я тупой и плохо дружу с головой. Именно поэтому мне не провернуть это дело в одиночку, - он замялся. - Ты умный, Киря. Ты лучше всех. Ты её брат. Помоги мне найти убийцу. Сам не справлюсь.
Он выпустил мой рукав, отошёл на шаг:
- Мы эту суку в землю вобьём и трактором размажем. Я обещаю.
25 декабря, понедельник
Ночью мне не спалось - слишком много идей требовали осмысления. Я обещал этому безумцу подумать над его предложением, и теперь взвешивал различные возможности. Чего уж врать - мне тоже хотелось найти убийцу. Но... но Кит? Он же на голову ударенный. Вдобавок я до сих пор не понимал, в чём его резон помогать мне.
Я сел на кровати, включил ночник. Что же делать? Принять его помощь? Лизе-то уже не помочь... Да, ей уже не помочь! Но я ещё могу разобраться, дойти до правды. И выяснить кто и почему отнял у меня родственную душу.
Я решил позвонить Киту утром.
- Кирилл?
- Да? - я поднял глаза на маму, продолжая ковыряться вилкой в подогретом завтраке.
- Сына, тебе вовсе не обязательно идти в школу. Мне звонил ваш директор, и сказал, что...
- Мам, всё в порядке. Я сам хочу пойти.
Глаза у мамы заблестели:
- Ты так похож на неё...
- Мама!
Она закрыла лицо руками и вышла из кухни. Через несколько минут я услышал, как включился телевизор. Завтрак не лез в глотку и я пошёл к себе в комнату, бросил в рюкзак пару книг и набрал номер Кита. Он не ответил.
В школе было холодно. Ученикам разрешили не снимать куртки, а уроки сократили до двадцати минут. Но аудитории и так были полупустые - эпидемия гриппа давно стояла на пороге, угрожая карантином и завлекая ранними каникулами. Вторая четверть шла к концу.
В другой момент я бы обрадовался сокращёнке, но сейчас и двадцать минут казались мне невыносимыми. Сидишь, слушаешь учителя, ничего не понимаешь, а только смотришь в пустоту. А весь класс только и делает, что оглядывается на тебя, словно на неведомую зверушку.
Кит в школу на пришёл, его место, возле окна, пустовало. Зато на перемене ко мне подошла Анна - близкая подруга Лизы, что училась в одном с ней классе. В девятом "А". В свои пятнадцать лет, Анна была довольно хорошенькой, не как Лиза, конечно, но всё же. Блондинка с оформившейся фигурой и томным взглядом. В последний раз я видел её на похоронах Лизы - за эти несколько дней Анна осунулась, а кожа её побледнела больше обычного. Куда девалась прежняя хохотушка...
Анна прошептала мне неловкие слова сочувствия и исчезла в толчее перемены.
Уроки всё шли да шли, а Кит не объявлялся. Уныние школьных коридоров доканывало меня, а косые взгляды - бесили. На переменах было хуже всего, отовсюду я слышал шепоты, мгновенно умолкающие, стоило лишь приблизиться. Случалось ли вам подойти к группе людей, послушать их неловкое молчание и с огорчением понять, что говорили о вас? Случалось? А двадцать раз подряд?
История Лизы была на устах у всех. Информационная бомба, что взорвала сонную провинцию. Слухи и домыслы бурлили как суп, забытый на плите. Острые осколки фраз, режущие до кости:
"...говорят, что её хорошенько оттрахали, прежде чем..."
"... убийца вырезал какой-то знак на дереве, кажется сатанинский..."
"...я слышал, это сделал какой-то псих, что сбежал из дурки..."
Да сами вы сбежали из дурки, психи несчастные! Хотелось взвыть, заорать, заставить всех заткнуться, порасшибать чьи-нибудь головы, неважно чьи. Плакать тоже хотелось невыносимо, но я знал, что для одиннадцатиклассника это было бы несмываемым позором. Даже если он потерял сестру. Даже если он потерял всё.
СМС-ка от Кита пришла во время урока географии, прервав нудный монолог училки. Все в классе посмотрели на меня, а я смотрел только в телефон. Ну наконец-то!
"Жду в туалете на первом этаже. Приходи сейчас"
Девушка стояла у окна, на площадке между первым и вторым этажами. Курила и глядела на улицу. Я не узнал её, поэтому просто прошёл мимо. Она сама окликнула меня:
- Привет, Кирилл.
Я поднял глаза.
- Привет Даша.
Даша, ещё одна девочка из класса "9-А", класса моей сестры. Всегда одета в тёмное, бледный макияж, лишь только глаза густо подведены тушью. Прямые русые волосы рассыпаны по плечам, в тонких пальцах запуталась сигарета. Приталенная кожаная куртка наброшена на плечи, пустые рукава свободно свисают.
На то, чтобы ухватить все эти детали ушло несколько секунд, и через мгновение я понял, что просто-напросто разглядываю её. Я поднял глаза и мой взгляд встретился с её. Девушка смотрела на меня с любопытством.
- Как дела?
- Какие тут дела, - я махнул рукой и отвернулся. Разговаривать не было никакого желания. Её слова догнали меня через три ступеньки:
- Знаешь, Кирилл, ты самый грустный человек, которого я видела в своей жизни.
Я замер:
- Почему? Я же не плачу.
- Не плачешь, верно. И поэтому выглядишь ещё грустнее.
Я обернулся. Даша смотрела на меня не моргая и не отводя взгляда. Пауза затягивалась.
- А почему куришь здесь? Завуч увидит - крику будет...
- Это не важно, - она посмотрела на кончик сигареты, - Сегодя слишком странный день, чтобы переживать из-за мелочей.
- Точно, - прошептал я, - Странный день. Мне нужно идти.
- Иди, - она пожала плечами, - Ты знаешь мой телефон, если что.
Она отвернулась к окну.
Кит уже ждал меня - его кожаная куртка и шапка были припорошены снегом, видно было, что он провёл утро под открытым небом.
- Проходи, - буркнул Кит, кивая на дверь туалета. - Извини, что на звонки не отвечал, не до того было.
В уборной было ещё холоднее, чем в коридоре. Коричневая плитка на полу блестела после влажной уборки. Кит запер двери.
- В чём дело, Кит?
Никита расстегнул молнию на куртке и вытащил из-за отворота обыкновенную картонную папку на завязках.
- Вся грязь, что накопали свиньи. Держи.
Я принял папку, развязал шнурки-завязки и посмотрел, что внутри. Потом оторопело перевёл взгляд на Кита:
- Это же ментовские протоколы. Где ты их достал!?
Кит хмыкнул:
- Надавил на кое-кого. У меня много должников. Я подумал, что эти сведения помогут в нашем деле.
- Конечно! Но я ещё не согласился.
- Тогда самое время соглашаться, - Кит сверлил меня взглядом.
- Соглашусь, если ты ответишь на один вопрос.
- Спрашивай.
- Почему ты так загорелся найти убийцу, Кит? Уж извини, но всё это очень подозрительно.
Кит замялся. Сейчас он напоминал скорее добродушного увальня, чем злостного хулигана.
- Скажем так - я был кое-что должен твоей сестре. И свой долг теперь могу отдать только одним способом - найти убийцу. Больше ничего сказать не могу.
- О каком долге идёт речь? Деньги?
- Нет не деньги. Неважно, - глаза Кита забегали, - Папку c делом оставь себе - это ксерокопии.
Он обернулся и выбежал в коридор.
Бумаги я читал в своей комнате, подперев дверь стулом, чтобы меня не потревожила мать или отец. Мне совсем не хотелось посвящать их в свои дела, им и так тяжело. Нацепив очки я погрузился в чтение. Самым омерзительным был казенный язык - сухой, обезличенный, равнодушный ко всему и вся. Словно писала сама смерть.
"... тело обнаружено привязанным к дереву, руки заведены за спину и скручены проволокой. Следов насилия на трупе не обнаружено. На дереве, прямо над головой трупа вырезан знак - см. фото N6... никаких других следов рядом с телом не обнаружено..."
Из отчёта о вскрытии я узнал, что Лиза была девственницей. Мы никогда об этом не говорили, но я думал, что у неё есть парень. Перед смертью её не изнасиловали, чтобы там не трындели в школе. На её теле - ни одной царапины, под ногтями чисто, волосы вымыты, нигде ни единой чужеродной частички, за которую можно зацепиться. Официальный диагноз - остановка сердца на фоне переохлаждения организма.
Кем бы ни был убийца, он просто раздел её, привязал к дереву и смотрел, как она умирала.
Я отшвырнул отчёт, закрыл лицо руками. Оставалось самое сложное... Фотографии.
Фото N6 - на нём был изображён знак, который, как и говорилось в отчёте, был вырезан на коре дерева. Странный это был символ - кружок, из которого под равными углами расходятся три луча в форме перевёрнутой эмблемы "Мерседеса". Каждый луч заканчивается перпендикулярной чёрточкой. Значок напоминал свастику, только не стандартную, крестообразную, а трёхлучевую.
Могу поклясться, что видел этот знак раньше. Вот только где..?
Я сел за стол, включил компьютер - передо мной замигало окошко поисковой системы.
"Символы и знаки". Ввод.
Я не знал с чего начать распутывать клубок, но проклятый символ не шёл у меня из головы.
Киту я позвонил за пятнадцать минут до полуночи - он взял трубку после третьего звонка.
- Да?
- Кит, ты знаешь Игоря Стадника?
- Кого?
Я уже хотел уточнять, но Кит вспомнил и сам:
- А! Тот псих, из параллельного? Ну знаю. А что?
- Помнишь символ, который вырезали на дереве? Это триксель. Языческий символ. И, если мне не изменяет память, точно такой же я видел на рюкзаке этого Стадника. Нужно расспросить Игоря об этом знаке.
- Я понял. Жду тебя в половину восьмого возле школы. Встретим его до уроков, - Кит повесил трубку.
26 декабря, вторник
Игорь Стадник был одним из тех вечных изгоев, над которыми насмехаются в любой школе. Несуразный и субтильный, вечный одиночка нелепой внешности, неряшливый и молчаливый. Я плохо знал его, но он всегда казался мне странным. Раньше, ещё в детстве, он жил в соседнем дворе, мы даже дружили и часто играли вместе. Я как-то побывал у него дома - впечатления живы до сих пор: голые стены в ошмётках обоев, минимум мебели, духота и теснота. На половину стены - огромное деревянное распятие. Заходишь в комнату, а на тебя безумным взглядом смотрит задыхающийся Иисус. Я представил себе каково это провести детство под недремлющим оком этого агонизирующего бога и мне стало дурно.
С тех пор я Игоря избегал. Дразнил его вместе с другими ребятами, наша дружба рухнула, как подвесной мост. Потом его родители погибли в пожаре и Игорь переехал к каким-то там своим родственникам. Вроде бы к дяде, точно не помню. Жил он теперь в паре кварталов от меня и виделись мы только в школе.
Мы ждали его на крыльце школы с половины восьмого. Но только где-то без десяти я различил его фигуру в толпе прочих учеников, осаждавших школу. Он шёл с Аней, они о чём-то беседовали. Красавица и чудовище.
Кит хищно улыбнулся, едва увидел его.
- Я знаю, как с такими разговаривать, - сказал он и вышел вперёд.
Стадник заметил наши взгляды, нахмурился, но продолжил путь, надеясь проскользнуть в школу без приключений. Анна тоже нас приметила и, сделав Игорю ручкой, вошла в школу. Игорь хотел прошмыгнуть вслед за ней, но Кит загородил ему путь:
- Сменная обувь есть?
Стадник поднял голову:
- Да.
- Покажи.
Стадник протянул Киту сумку, но тот выбил её у него из рук. На обледеневший асфальт упали поношенные туфли, а с крыльца школы раздались нестройные смешки куривших старшеклассников.
Пунцовый Стадник присел на корточки и принялся подбирать свою переобувку.
- Разговор есть, - Кит схватил Игоря за рукав и потащил за собой, не обращая никакого внимания на выкрики своей жертвы. Со ступенек школы нас проводило несколько заинтересованных взглядов.
- Он ему денег должен, - сказал я и побрёл следом.
Кит отпустил свою жертву лишь когда мы зашли за угол. Хотя отпустил - слабо сказано. Кит со всей силы толкнул Игоря в стену и паренёк хорошенько приложился затылком. После этого Стадник скрючился и закрылся руками, ожидая новых ударов.
- Легче, - прошептал я Киту.
- Ладно. Спрашивай у него, что хотел.
Я прокашлялся, вытащил из кармана фотографию с вырезанным на дереве символом и протянул её Игорю:
- Что это?
- Трик-сель, - перепуганный Стадник стал слегка заикаться, - А чего вам нужн...
- Захлопни пасть, гнида! - раздался за моей спиной голос Кита, и Игорь осёкся на полуслове. Я продолжил, стараясь говорить мягко, почти нежно. Игра "хороший коп-плохой коп", где-то так:
- Хорошо, это триксель. Может объяснишь, что он означает и кому могла прийти мысль вырезать его на дереве?
В глазах Стадника зажёгся огонёк страха:
- Погоди. Вырезан на дереве? Но... - Игорь замолчал.
- Что "но"?
- А на каком дереве он был вырезан?
Я смутился, обернулся на Кита, но тот лишь пожал плечами. Я прищурился, пытаясь вспомнить фотографии с места преступления. Кажется это была...
- Он был вырезан на сосне.
Стадник прищурился:
- На сосне или на ёлке?
- А это имеет значение?
Стадник поднял на ноги, стряхнул прилипшие снежинки:
- Огромное значение. Как говорится "В сосновом лесу - молиться, а в еловом - повеситься".
Кит выступил вперёд и схватил его за грудки:
- Слушай меня очень внимательно, Игорёк. Убита девушка, - кивок на меня, - Его сестра. Если ты сейчас же не расскажешь мне всё, что знаешь, то домой тебя повезёт машина с мигалкой, уяснил? Что означает этот херксель?
Кит отпустил паренька так резко, что ноги того не удержали, и Стадник упал на копчик. Лицо его покрылось потом:
- Трискель вырезают на ели только в одном случае - если совершают ритуальное жертвоприношение, - проговорил он, - Это кельтский обычай. Выбирается самая дремучая и старая ель, к ней привязывают юную девственницу и ждут пока она не замёрзнет. Если замёрзла в течение солнцеворота, то жертва принята. Вот так.
Я сглотнул, а Игорь... неожиданно... улыбнулся:
- Вот так наши предки праздновали Новый Год.
- До нового года ещё неделя, умник, - зарычал Кит.
- Ошибаетесь. Раньше новый год праздновали не первого января, а в день зимнего солнцеворота: двадцать первого либо двадцать второго декабря, как выпадет. В общем в самую длинную ночь года.
У меня дыхание перехватило от его слов - Лизу нашли как раз на рассвете, двадцать второго декабря! А исчезла она девятнадцатого... Я сосредоточился, пытаясь запомнить этот факт, дабы поразмыслить о нём позднее.
Стадник смотрел на меня. Он даже сейчас вызывал во мне лёгкое омерзение, которое было сложно подавить.
- Хорошо, Игорь. А теперь скажи кто мог это сделать.
Он молчал.
- Не томи, гнида, - взревел Кит, - Какой ублюдок мог сделать это? Кто-нибудь из твоих приятелей-педиков, да?
- Да откуда мне-то знать?! - гнев всё-таки переборол в нём страх перед Китом, - Кто сделал, кто сделал... Ни хрена не знаю!
Кит уже замахнулся, чтобы врезать ему ногой по морде, но я остановил его. Склонился над Игорем:
- Ты же знал Лизу, Игорь... помоги нам.
- Ладно, - Игорь смутился, - Есть одно место, где можно спросить. В старом городе, во дворах напротив гостиницы. Там стоит один гараж, где по вечерам собираются все местные язычники. Ничего криминального, просто поют песни под гитару, веселятся. Дурь, водка. Если этот убийца и правда язычник, то возможно в той компании его знают. Можете спросить.
- Спасибо, Игорь.
- Могли сразу нормально попросить, нафига вот это вот всё? - Игорь потёр ушибленный затылок.
- Извини, - я правда чувствовал себя неловко, - В последние дни мы слегка на взводе.
Он кивнул, а я протянул ему руку, помогая подняться с холодной земли.
В школу мы так и не пошли. Кит сказал, что у него есть дела поважнее, мне тоже было не до учёбы. Мы условились встретиться в старом городе, как только стемнеет. Нужно найти тот гараж, поспрашивать там. Время до вечера нужно было как-то скоротать, но, слава богу, я знал как.
Дома никого не было, жилище было наполнено лишь звуками: тиканьем часов да подвываниями ветра за окном. С такой фонотекой можно было и свихнуться. Я включил музыку погромче, чтобы хоть как-то заглушить тоску. После этого я подошел к дверям в комнату Лизы и повернул ручку. Лицо пылало, ощущения было не из лучших - я словно тревожил покой умерших, словно раскапывал могилу.
- Это всего лишь комната, - пробормотал я и распахнул дверь пошире.
Комната, освещённая далёким зимним солнцем, выглядела просто страшно. Привычные девичьи безделушки, плакаты со сладкими красавчиками, книжная полка с корешками книг. Всё эти вещи умерли вместе с хозяйкой.
Я присел на кровать Лизы, посмотрел на расшитую серебряными нитками подушку. Опять накатили слёзы... Может на этот раз не сдержаться, а? Зарыться лицом в подушку и дать себе волю? Говорят, что станет легче.
Нет! Я вскочил в кровати и сжал кулаки. Рановато спускать пар!
Я сел за стол, включил настольную лампу, сам толком не понимая, что надеялся найти - ведь до меня эту комнату обыскивали профессионалы, но ушли ни с чем. На что я надеюсь? Один за одним, я вытащил ящики стола - они были набиты разной школьной канцелярией. Ручки, карандаши, линейки. Учебники, заботливо обёрнутые в старые газеты. Аккуратные тетрадки в полиэтиленовых обложках. Закончив со столом, я приступил к шкафчикам.
Одежда сестры... тяжело было смотреть на неё, брать её в руки, вдыхать запах. Лиза словно оживала в моём сознании, когда я видел её наряды. Вот её любимое платье, вот кофточка, в которой она была на моём дне рождения. Вот майка, в которой она ходила со мной на футбол. В верхнем отделении я обнаружил нижнее бельё и упаковку прокладок. Стыд мой был таким жгучим и неприятным, что мне не с чем его было сравнить. Я уже хотел закрыть шкаф, когда внезапно заметил выглядывающий из-за чашечки лифчика уголок блокнота. Я осторожно вытащил его, стараясь не ворошить одежду.
Блокнот оказался записной книжкой - довольно старенькой, потрёпанной. На обложке улыбалась Наталия Орейро в образе своей героини из сериала "Дикий ангел". Лиза любила этот сериал.
В блокноте было много всего: номера телефонов, адреса подружек, какие-то заметки, суть которых я не очень улавливал. Встречались рисунки - небрежные наброски шариковой ручкой. Такие рисунки человек рисует когда болтает по телефону: простенькие, безыскусные, но с душой. Психологи утверждают, что наша внутренняя суть раскрывается в этих набросках. У Лизы были: цветочки с нераскрытыми бутонами; грустная анимешная девочка, защищающаяся зонтом от солнца, но подставляющая лицо дождю; дерево, растущее корнями вверх...
Я стал листать телефоны. Их было немного, Лиза никогда не была центром стремительного водоворота людских отношений, скорее плавала в спокойных водах искренней дружбы. В основном встречались телефоны девчонок, было лишь несколько мужских имён.
Внезапно я наткнулся на нечто странное - телефон Анны, её лучшей подружки, был обведён в рамку и перечёркнут двумя жирными линиями крест-накрест. Может поссорились? Нужно будет выяснить, я сделал зарубку в памяти.
Внезапно я увидел то, чего увидеть не ожидал: телефон Кита. Под номером, Лиза нарисовала и самого Кита: маленький рот, нос-загогулина, печальные глаза на половину лица. Кит сидел на камне и смотрел на грозовую тучу, выползающую из-за края листа.
Дальше шли пустые страницы. Я захлопнул блокнот.
Пришла пора серьёзно задуматься какие отношения связывали мою сестру и этого подонка. Вчера в туалете Кит бормотал о каком-то туманном долге, который должен вернуть. Что он имел в виду? Неужели Кит как-то причастен к убийству Лизы? Тогда откуда такое яростное желание помочь мне раскрыть преступление? Что-то не сходилось.
Я решил, что пока не стоит так оголтело доверять Киту. Капелька подозрения не повредит.
Часы пробили полдень, а свет за окном уже начал тускнеть - небо заволокло тёмными тучами, но снег так и не пошёл.
Я решил скоротать время за упорядочиванием полученной информации. Взял большой лист бумаги, ручку и принялся записывать всё, что мне было известно, оставляя пустые места для фактов, которые ещё только предстояло выяснить. Лиза ушла из дома вечером девятнадцатого декабря и исчезла. Нашли её только двадцать второго, в лесу. К кому шла в тот злополучный вечер?
Закончив писать, я взял новый лист и стал рисовать. В центре изобразил Лизу: угловатая черноволосая фигурка. Нарисовал Кита - мрачного здоровяка. Соединил обе фигурки линией и поставил над ней знак вопроса. В аналогичной манере я изобразил и остальных персонажей, важных или нет - Стадника, Дашу, Аню, даже себя. Девушки образовали своеобразный треугольник: тёмненькая Лиза, светлая Анна и рыженькая Даша. Символизм мне не понравился.
В углу листа я набросал тёмный силуэт убийцы. Без признаков пола и возраста. Подумав немного я потёр его фигуру пальцами, немного размазав линии. Кто ты, силуэт? Кто ты?
Последним делом я соединил стрелками всех персонажей, подписал. Долго думал, что написать на линии, соединявшей меня и Дашу. Нарисовал, было, сердечко, потом перечеркнул его, затем снова обвёл. Получилась грязная мазня.
На часах уже была половина второго, а темнело после трёх. Скоро нужно будет собираться на встречу с Китом. Признаться я слегка нервничал - как и любой домосед перед вылазкой на неизвестную территорию. А пока я решил позвонить Даше: занятия в школе давно закончились, она должна быть дома.
Нужно узнать новости.
Оправдывайся, оправдывайся, трус. На самом деле тебе просто хочется снова услышать её голос...
- Алло?
Наверное она спала, потому что голос был сонным, слова словно доносились издалека.
- Привет.
Молчание в трубке. Потом:
- Кирилл?
- Да, - признался я, - Просто звоню узнать последние новости.
- Понятно. А я всё мечтала, что тебе просто хочется услышать мой голос. Наивная я.
В полумраке спальни я улыбнулся - впервые со дня исчезновения Лизы. А ведь это моя сестра нас и познакомила: своего молчаливого и одинокого братца и грустную, замкнутую одноклассницу...
- Кирилл, ты ещё здесь?
- Да.
-А чего тебя в школе не было? Я всё караулила тебя на переменах.
- Дела были.
- Какие же? Совместно с Китом сшибать деньги у Игоря Стадника?
Я вспомнил реплику, необдуманно брошенную любопытным зевакам у входа в школу.
- Никаких денег мы с него не сшибали, просто... сразу всего не объяснишь, - выкрутился я.
- Не хочешь говорить - не надо. Я просто спросила.
Секунда молчания, я слушал её дыхание. Наконец она заговорила:
- Из милиции приходили: два симпатичных парня. Говорили с некоторыми из нашего класса. Вызывали по одному в кабинет директора.
- Тебя тоже?
- Да. Ещё Аннет и других девчонок.
- Аннет?
- Аню. Вижу школьная мода коверкать имена на западный манер тебя не затронула?