Искорёженные танки, сгоревшие бронетранспортёры, вереницы машин-автобусов у польской границы..., молдавской, румынской.
Украина в огне!
Я перескакивал с канала на канал, а Ютуб подкидывал мне свежые ролики, где российская пропаганда соревновалась с пиарщиками "нэзалэжной", пытаясь оболваненному зрителю навесить лапшу на уши.
В кадре промелькнул израильский аэропорт.
Поролоновые матрасы, на мраморных плитах; беженцы с Украины, которые пытается получить временный приют, а наша хвалёная бюрократия силиться отфутболить их назад, в Румынию.
В голове мелькнула назойливая мысль, но тут же исчезла.
Два десятка лет в стране обетованной не принесли мне ощутимого благополучия: оператор на конвейере, подсобный рабочий в универсаме, ночной сторож на стройке. Я так и не сумел зацепиться на одном месте больше чем на год, а прижимистые работодатели нет-нет и пытались объегорить очередного идиота, не перечисляя налоги в фонд социального обеспечения. В пенсионной кассе та же убогая картина, и с выходом на "заслуженный отдых" мне приходилось искать сколь-нибудь "вакантное место" пытаясь свести концы с концами.
Моё социальное обеспечение урезали до минимума, а на многочисленные запросы приходил всё тот же стандартный ответ: "...документация не подтверждает рабочий стаж"... И где сегодня искать те "фирмы-однодневки", которые бросали меня в лапы очередного работодателя!?
На экране вновь мелькнули знакомые кадры: сотня украинских беженцев на мраморных плитах в зале ожидания, которые тешат себя надеждой об израильской благосклонности.
Безликая мысль мгновенно стала отчётливей, приобрела ясность; грудь охватил предательский холодок, а сердце насторожено ёкнуло.
Это был мой шанс!.. может быть последний..., мой единственный! Урвать у судьбы ещё один паспорт, и начать свою жизнь с исходной точки, с чистого листа.
Фата-моргана?.. нежданно-негаданный подарок?
Мне не потребуется особых усилий, чтобы напялить на себя обличье беженца и раствориться в стране обетованной!
Реализация столь сумасшедшего на первый взгляд "проекта", сулило месячные подъёмные на чужое имя, а с моей сегодняшней пенсией и социальной надбавкой - сытую и безоблачную жизнь. Наконец-то я смогу обеспечить себе достойную старость, а проводить жаркое израильское лето в Бургасе или на одном из греческих островов.
Но пораскинув мозгами, мне пришлось поумерить охвативший мною азарт. Всё выглядело слишком просто, доступно, и осуществимо.
А риски!?
Здесь следовало бы подумать и о "путях отхода", когда в силу непредвиденных обстоятельств меня невзначай выведут на чистую воду..., но недобрые мысли о каверзах судьбы, я гнал прочь.
Обстоятельства?.. А что мне могут сделать!?
При первой неблагоприятной ситуации я тут же дам на попятную: мол заблудился, не сообразил, в конце концов ошибся! Надеялся дёшево приобрести билет на "Испанию-Португалию", чтобы недельку отдохнуть пока не сезон.
Эта практика была здесь не редкостью, когда за час-другой до отлёта поступали в продажу билеты по бросовой цене, если кто отказывался лететь забронированным рейсом. Мне оставалось лишь уповать на счастливую судьбу, на ангела-хранителя.
Главное, - документы!
Следовало привести их в жалкий вид, в ребус!! Где точно определить имя-фамилию владельца, не представляется возможным. Ну а очутиться в группе обездоленных на поролоновых матрасах, - сущие пустяки; я доподлинно представлял, где был снят ролик Ютуба. Второй этаж, магазин "Стемацкий", примыкающий смежной стеной к филиалу банка "Апоалим".
А если не выгорит?.. а вдруг попадёшься!? - ехидно удостоверялся внутренний голос.
Я замотал головой пытаясь урезонить дотошного "праведника". Попадусь?.. Что могут потребовать от выжившего из ума старика!? Помытарят-помытарят да и отпустят с богом. Я посмотрел в зеркало, где на меня глядела недельная щетина и впавшие щёки, которые набросили на исходный возраст ещё добрый десяток лет.
В платяном шкафу я отыскал трудовую книжку, бог весть как сохранившуюся ещё с советских времён и метрику о рождении.
Отыскав лезвие, я "подправил" несколько буквы и после незамысловатой процедуры, опустил на минуту в кастрюлю с горячей водой. Промокнув бумажным полотенцем "документы новоприбывшего", я ещё долгие четверть часа отглаживал их тёплым утюгом и завершив нехитрый "ритуал", глянул на творение своих рук. Результат превзошёл лучшие ожидания: фамилия и отчество выглядели как в том кроссворде, где можно было без лишних сомнений указать схожую трактовку метрических данных.
***
Уже смерклось, когда поезд остановился на перроне в чреве угрюмого бетонного туннеля при здании аэропорта. С собой я прихватил лишь старый потёртый рюкзак набитый вещами, и бумажник с документами.
Пристроившись к ручейку пассажиров сошедших на станции, я двинулся к фуникулёру. Любителей путешествовать ранней весной было негусто, да вдобавок ещё и пандемия с её законами и прививками, что и вовсе отбивало малейшее желание оказаться за границей.
Лифт поднял на второй этаж, и чуть ослабив жёсткие лямки рюкзака, я двинулся в "светлое будущее". Но чем ближе я подходил к своей заветной цели, тем сильней стылый холодок охватывал грудь. Путь преградила вереница никелированных стояков, а скучающий сотрудник аэропорта, фланирующий взад-вперёд, с неохотой разъяснил о внеплановых работах по обеспечению противопожарных коммуникаций. Я даже и не пытался вникнуть в его идиотские пояснения; заведомая ложь!.. кроме нескольких столиков, поролоновых матрасов у стены, и усталых беженцев, я больше никого "в загоне" так и не приметил. Нечто подобное мне и надо было принимать в расчёт, быть готовым; мартышкин труд! - суетиться, "выправлять" документы, уповая на радужное и безоблачное будущее. Развеял надежду горе-фантазёр?.. размечтался? Бесплатный сыр лишь для тупоголовых простаков и как правило приманкой в мышеловке!
Закинув мелочь в автомат, я нажал на кнопку с двойным экспрессо и прихватив бумажный стаканчик, выскользнул из душного терминала на свежий воздух. Примостившись на лавочке у стеклянных дверей, вытянул из пачки сигарету, размял, глазея на редких прохожих; удостоился моим вниманием и полицейский, которому я дружелюбно кивнул, - остановившись напротив, тот нахальным взглядом мерил мою сивую щетину.
Густели сумерки и в преддверии ночи вспыхнули ртутные лампы на столбах, разгораясь призрачно-синим светом. Пора было оставить в прошлом свои радужные мысли и двигаться к поезду; дорога не близкая, - два часа..., и разумеется, - не солоно хлебавши.
В десятке метров вспыхнул неоновым светом проём двери, выпустив наружу тёмные фигуры.
Техперсонал?.. Администрация?
Ощущая как всколыхнулось сердце, я напялил на себя личину неспешно гуляющего зеваки, взяв курс "на огонёк". На скамье сидели женщины в серых халатах техобслуживания, прихлёбывая кофе под сигарету. Бесшумно прокравшись за их спинами, я только приноровился юркнуть внутрь терминала, но яркий свет из приоткрытой двери вернул "кумушек" к действительности.
-- Только через терминал!
Полная женщина как ужаленная вскочила со скамьи и попыталась оттеснить меня назад в здание. Не иначе как моё искреннее недоумение и пачка сигарет в руке, своеобразно представили ей нелепую ситуацию:
-- Не курить! -- на ломанном русском выговаривала она, толкая меня своим дородным телом внутрь помещения. -- Только для техперсонал!
(Волка силком гнали в хлев, где так сладко пахло молочными поросятами).
Холодный коридор, в безжизненной краске серых стен. Тусклые плафоны, сеющие неяркий блеклый свет... стук глухих шагов в безжизненном тоннеле, как в нелепой трагедии пост апокалипсиса. Создавшаяся ситуация шла вразрез с первоначальной задумкой и я уже не был уверен, - кто здесь зверь, а кто дичь.
Уныло-безрадостные стены окончились тупиком, и лишь вернувшись несколько шагов назад, мне удалось рассмотреть в тёмной нише неприметную дверь с табличкой: "Аварийный".
Сжав холод никелированной ручки, я чётко сознавал, - назад дороги не будет! до конца ли осмыслен мой опрометчивый выбор? изменит ли он к лучшему моё будущее?..
Угрюмый коридор (как я и предполагал) вывел меня в желанный "загон" обнесённый никелированными стояками.
Кроме усталой группы беженцев, здесь же за канцелярскими столами скучал обслуживающий персонал министерства внутренних дел. Этот "бюрократический аппендикс", не был виден с противоположной стороны: его надёжно скрывал высокий щит, надёжно защищающий дремлющую заводь работников МВД от любопытных глаз.
Нащупав в кармане "выправленный мандат" я уже был готов ринуться к скучающему слабому полу, олицетворяющих жернова бюрократии, но вовремя остановился: за спинами сотрудниц вышагивал импозантный мужчина средних лет с аккуратно уложенной седой гривой. Выставив властный подбородок, он самодовольно пялился на вверенный ему женский контингент, и время от времени с апломбом что-то доказывал-разъяснял подшефному коллективу... этакий светский лев, альфа-самец! Нарваться на самоуверенную грозу доблестного МВД?.. м-мм дохлый номер!.. ситуация была заведомо проигрышной.
Разинув пасть, он судорожно зевнул, выставляя напоказ два ряда белоснежных зубов (слишком красивые, чтоб сойти за дар природы), и подняв запястье к глазам прищурился на часы.
Мне следовало запастись терпением. Ждать. Чтобы лишний раз не испытывать свою судьбу.
Присев около одного из столиков, я вытряхнул содержимое рюкзака и со скуки неспешно стал заново паковать, исподлобья наблюдая за вершителем человеческих судеб. Обязан же этот холёный джентльмен закончить свою рабочую вахту!? или у него зарплата строго по выработке?
Почувствовав удар по колену, я чуть не свалился со стула; сердце на мгновение замерло, но это был всего лишь детский мяч, раскрашенный под школьный глобус.
-- Ксюш... не кидай в дядю мячиком!
Я поднял "школьный глобус" и протянул девчушке с короткой рыжеватой чёлкой:
-- Не ругайте..., она ведь ещё ребёнок.
-- Мне играть не с кем! -- сложила та бантиком пухлые губки.
-- Простите, -- женщина подняла на меня серые усталые глаза, -- нас здесь со вчера квасят, но слава богу обещали ночью отправить назад, в Бухарест. Толком здесь никто ничего не знает..., или прикидываются? зря только время теряем.
Она протянула мне узкую тёплую ладонь:
-- Тамара. А вас...?
-- Павел.
Она улыбнулась. Мешки под серыми глазами набрякли, стали отчётливей:
-- Как и моего мужа, царство ему небесное... никак тёзки?
Она погладила девчушку по рыжеватой чёлке, а та скорчив хитрую рожицу, ткнулась носом в её шерстяную кофту.
-- Вы здесь со вчера?
-- Да нет, -- я состряпал унылую физиономию, -- третий день маюсь. -- Паспорт дома оставил... в Каменцах. А без паспорта в нашем мире...
-- Каменцы? -- переспросила она, -- недалеко от нас..., от Рахова.
Порывшись в сумке, новая знакомая вытащила пухлый нейлоновый конверт с бумагами, и выудила студенческий билет. Расправив бордовые корки, она с потайной грустью глянула на фотографию, с которой застенчиво улыбался парень..., подросток не более.
-- Павлик, царство ему небесное, -- она притронулась к пожелтевшему снимку, -- как две капли воды Ксюша.
Сходство было спорным, но я подыграл её чувствам и в знак согласия тряхнул головой.
Тамара судорожно вздохнула, прикрывая ладонью воспалённые глаза; студенческий билет скользнул между пальцами, съехал вниз, и спрятался в складках шерстяной кофты.
-- Кофе не желаете? -- прервал я затянувшуюся паузу.
-- Кофе?.. -- она глянула на меня глубокими карими глазами и устало улыбнулась, -- не помешало бы и покрепче, но здесь с нашими гривнами...
-- Приглашаю, -- не дав договорить, я кивнул на стеклянный павильон в дальнем углу.
Она несколько замешкалась (приглашение от незнакомца ей было явно не по душе). Но бросив взгляд на павильон плавающий в тёплом оранжевом свете, Тамара высвободила пальцы внучки, которая цепко держала её за вязаную кофту, и погладила по русой чёлке:
-- Нинок глянь за Ксюшей, -- она тронула за плечо соседку, -- я скоро...
В пустующем павильоне, меня "наградили" плоской бутылкой бренди и ватрушками, а продавщица (ещё минуту назад "клевавшая носом"), тут же придала им съедобный вид, освежив в микроволновке. Прихватив одноразовые стаканчики, я присоединился к своей новой знакомой. Приготовления к "позднему ужину", было лишь преамбулой; лишнее упоминать, но документы её покойного мужа всколыхнули в сознании новую идею... яркую, беспроигрышную! Воспользоваться чужими документами выглядело гораздо проще и надёжней, чем моя откровенная липа.
Фотография в студенческом билете?
Да кому в голову взбредёт сопоставить мою небритую харю с лицом юнца-херувима!?.. снимок-то бог знает с каких времён.
Я оторвался от своих мыслей и взглянул на новую знакомую. Невидящим взглядом она глядела сквозь павильон, отогревая меж ладонями терпкий бренди, а блеск задумчивых карих глаз светился умиротворением и покоем; кожа на впалых щеках заметно порозовела. В глоток прикончив свою порцию, я долил нам из плоской "под карман" бутылки:
-- Ватрушку возьмите, -- посоветовал я, -- не ровен час мозги отшибёт. А у вас ещё и дорога - бог знает что впереди, и внучка на руках.
-- Оставлю вас на минуту-другую, -- я поднялся со стула.
Тамара глянула на меня отрешенным затуманенным взором.
-- Мне к банкомату, эм-м... ненадолго.
Когда я вернулся к столику, новая знакомая даже не удостоила меня своим вниманием. Потухшим взглядом она глядела вдаль и судорожно вздохнув, подносила ко рту бумажный стаканчик. Я не представлял, как бы мне изловчиться и затронуть щекотливый вопрос о документах покойного тёзки. Но первый шаг, я всё же сделал; продолжать и тянуть время не имело смысла:
-- С документами неувязка..., -- наобум начал я - ну просто полный облом! - попытался завладеть я вниманием новой знакомой.
Она мотнула головой, словно отгоняя свору нахлынувших дум, и с удивлением глянула на меня, будто припоминая: откуда ей знаком этот внезапно появившийся у столика "сотрапезник"?
-- Мне бы документы вашего мужа..., -- уточнил я, -- поверьте, в долгу не останусь.
Новая знакомая глубоко вздохнула и пригубила бренди из бумажного стаканчика:
-- Деньги?..
В её глазах на мгновение мелькнула искорка холодного расчёта, деловитой озабоченности, но в следующий миг погасла, растаяла:
-- Денег?.. не к чему, для хорошего человека не жалко.
Не откладывая в долгий ящик, я тут же "ухватил быка за рога" и порывшись в рюкзаке, вытащил ручку и записную книжку:
-- Очень вам обязан, но без хронологии мне явно не обойтись, -- я несколько замешкался, подбирая нужные слова:
-- Общие детали..., где родился, где вырос, когда женился?
Она с удивлением глянула на меня и в нерешительности взяла ручку:
-- Да здесь-то и писать толком не о чем.
Её заметки были более чем лаконичны, но это не насторожило меня, не смутило; при первом же "скользком" вопросе, я напялю на себя личину вздорного нелюдимого старика, и сославшись на слабую память постараюсь вывернуться из неловкого положения.
Тамара протянула мне нейлоновый конверт с документами. Раскрыв украинский паспорт, я тут же отодвинул его в сторону. Снимок в удостоверении личности даже и близко не напоминал его будущего владельца.
На цифровом табло появилось уведомление о внеплановом рейсе на Бухарест.
-- Бросьте вы эту богадельню, и в Румынию... с нами! -- моя новая знакомая весело рассмеялась, но в голосе слышались нотки разочарования и скрытой боли.
Её замечание "с нами", показалось не в меру откровенным.
Заигрывает?..
Нет, я не был в этом уверен, последнее время мои умозаключения зачастую давали сбой, ложно оценивая сложившуюся ситуацию.
-- С нами?.. -- я попытался отшутиться, -- не стоит возлагать на меня радужных надежд, вы только разочаруетесь.
Её лицо окатило багровым румянцем и мне стало ясно, что я вновь попал пальцем в небо силясь отгадать тайны женских ухищрений.
-- Вы мне абсолютно неинтересны. Мы - не ровня! Ведь я и красива, и добра, и умна, так что у вас может возникнуть комплекс неполноцености, -- желчным тоном прервала наш "флирт" собеседница.
Она внезапно встрепенулась, зорко высматривая оставленную на присмотр внучку, и в этот благоприятный момент, я сунул ей в сумку доллары из банкомата. Моё сердце даже не ёкнуло, не встрепенулось, хотя это и составляло часть квартплаты за текущий месяц. Деньги лишними не бывают, но лишь бог ведает, сколько времени ей ещё суждено скитаться вдали на чужбине.
Да к тому же документы покойного, доставшиеся мне почти даром... вполне благоразумный "баш на баш"!
Опустошив в мусорную корзину остатки нашего скромного ужина, я проводил взглядом Тамару, которая подхватила на руки свой докучливый "присмотр".
Раскрыв блокнот, я углубился в недлинный столбик дат и пояснений, пытаясь закрепить в памяти хронологию своей будущей биографии.
Следовало спешить...
Альфа-самец, который курировал вверенный ему "женский контингент" исчез, а число его поднадзорных сильно поредело; пустующие столы, и лишь пара беззаботно щебечущих сотрудниц, вскользь посматривающие на ручные часики.
-- Простите, -- я встрял посреди никчемной беседы, -- меня здесь мурыжат уже сутки, а так и не уведомили о моём статусе.
Одна из девиц недовольно вскинула на меня карие глаза, густо сдобренные синими тенями.
-- Имя?
-- Руминис Павел Борисович, -- с недобрым предчувствием в груди, промямлил я.
Дробным стаккато понеслись по клавиатуре накрашенные ногти, а подбритые брови вопросительно вздёрнулись:
-- Формуляр заполняли!?
-- Вчера по приезду, когда...
Она поспешно взмахнула пухлой ладошкой, пресекая мои дальнейшие разъяснения.
-- Документы.
Я протянул ей удостоверение студента и помятый военный билет, сохранившийся у тёзки с незапамятных советских времён.
Пренебрежительным жестом ладошки она отодвинула в сторону "никчемные" бумаги покойного:
-- Ваш паспорт!
Я чувствовал, как в недрах груди пробуждается ярость, дремлющая ненависть!.. Та, что копилась годами к этой бездушной бюрократии... к тем самодовольным чиновникам, от которых зависели твои надежды, твоё благосостояние, и твоя жизнь!
Сдерживая клокочущую ярость, я заискивающим тоном попытался пробудить сострадание к незавидной участи "беженца":
-- Позвольте... но я хватал, что под руку попадёт. У меня и в мыслях не было, что...
Она прервала мои разъяснения взмахом пухлой ладошки:
-- Ваши метрические данные, я внесу в базу МВД, -- казённым тоном уведомил страж "внутреннего порядка", -- а с утра кто-нибудь из наших сотрудников...
-- Ритулик у нас такси через четверть часа!
Нашу бесплодную беседу прервала её товарка, постукивая ноготком по циферблату наручных часиков.
Оставалась лишь последняя надежда. Последний козырь!..
Тираду на иврите, я выстрелил наобум, глотая окончания слов и нарочито путаясь в падежах:
-- Вы напрасно пренебрегаете своими обязанностями, оставляя на завтра, то что обязаны сделать сегодня! Семейные корни, дают мне право на въезд в страну, и разумеется, на законную репатриацию! Но если министерство внутренних дел не в состоянии решить на месте проблемы моей дальнейшей абсорбции, то-о...
Я глянул на цепочку беженцев, которые выстроились убогой цепочкой со скудным багажом у терминала на Бухарест.
-- ...прошу посадить меня на ближайший рейс в Румынию, а по приезду, в консульстве, я упорядочу наше сегодняшнее недоразумение.
Накрашенное олицетворение министерства внутренних дел с рвением "паковала" в лакированную сумочку-несессер мелочь женской косметики, и от последней реплики несколько опешила. Подозрительным взглядом она прошлась по моей сивой щетине:
-- Откуда у вас иврит?
-- С утробы матери! -- огрызнулся я, ощутив, что произнесённый монолог внёс некую сумятицу в покой её души.
Трудно было судить насколько повлиял "последний козырь" на её служебную прыть. Может это было сиюминутное замешательство, или неясное ощущение будущих неприятностей (иди-знай во что выльется злоупотребления своими обязанностями).
Но метнув взгляд на подругу, которая уже строила глазки полицейскому около никелированных стояков, она аллюром застучала по клавиатуре. Глухо зажужжал принтер, пластмассовым нутром выплёвывая напечатанные листы:
-- Вот вам направление в центр абсорбции, -- скороговоркой начала она, -- это в Рамат-гане, и здесь же письмо для мотеля...
-- Будьте добры в Хайфу, -- перебил я, - у меня там знакомые, и-и если мне удастся...
Она тут же оборвала мои объяснения знакомым "па" своей пухлой ладошки, и зловеще бурча выправила вожделенный "мандат" приложив круглую печать.
-- Возьмите талон на такси, остановка у входа в терминал..., направо.
В прошлом я частенько наблюдал механику служебного рвения, где негласный закон строго предписывал, что очередную "головную боль" следует отфутболить в следующую инстанцию.
Не дожидаясь лишних обременительных вопросов, накрашенная фурия поспешно ухватила кожаный ридикюль, и стремглав бросилась к никелированному ограждению "загона". Проводив её взглядом, я привстал со стула и пошатнулся; предательская дрожь ватных ног намертво приковала меня к мраморным плитам.
Ручеёк украинских беженцев у деска на Бухарест, почти иссяк, оставив на поролоновых матрасах лишь немолодую пару и худосочного болезненного вида юнца. У которого понятие "телосложение", можно было смело заменить на "тело-вычитание".
Трудно было предугадать, результат моего следующего "рандеву" в хайфском отделении министерства абсорбции. Но хвала господу! первый, и пожалуй самый трудный рубеж я преодолел без инфаркта и с заверенным направлением в кармане.
Сухим стуком захлопнулись двери терминала. Порыв ветра метнул в лицо мелкие капли дождя.
...а непослушно-дрожащие пальцы всё продолжали судорожно разминать отсыревшую мятую сигарету.